ают все и клЯнутсЯ со всей серьезностью мудро воссоздать  все  заново,
на  основе  чистого  разума...  Љонечно,  Я  похожа  на  ребенка:  если  мне
что-нибудь  обещают,  Я  хочу  это  получить.  ’о,  над  чем  работает   мое
воображение, должно быть прекрасным, чтобы менЯ удовлетворить... Ќо ведь так
просто было не обещать ничего! Ђ  теперь,  когда  Я  так  мучительно  жду  и
надеюсь, нехорошо говорить, что мне ничего не было обещано.
     Џаскаль  снова  сделал  протестующий  жест,   скрытый   темнотой   этой
необъЯтной спокойной ночи.
     - ‚о всЯком случае, - продолжала  она,  -  наука  уничтожила  все,  она
оголила землю, опустошила небо. —то же мне делать? Џусть,  по-твоему,  наука
не виновата в том, что Я возложила на нее столько надежд! ‚се  равно,  Я  не
могу жить без твердой уверенности, без счастьЯ. ѓде же та твердаЯ почва,  на
которой Я построю свой дом, когда старый мир разрушен, а  новый  не  слишком
спешат создавать? ЃеспощаднаЯ критика и  анализ  низвергли  древнее  здание;
обезумевшее человечество бродит среди  развалин,  не  знаЯ,  где  преклонить
голову, кочуЯ  с  места  на  место  среди  этой  бури.  Ћно  ищет  прочного,
постоЯнного убежища, где можно было бы начать новую жизнь. —то же удивлЯтьсЯ
нашему нетерпению и отчаЯнию! Њы больше не можем ждать. …сли  наука  медлит,
значит, она бессильна, и мы  предпочитаем  вернутьсЯ  назад,  да,  назад,  к
прежним верованиЯм, которые в течение стольких  веков  обеспечивали  счастье
всему миру.
     - Ћ, теперь Я понимаю! - вскричал Џаскаль.  -  Њы  попали  з  водоворот
конца нашего века. Њногих охватывает усталость,  изнеможение  от  чудовищной
массы знаний, которые этот век вызвал к жизни! € вечнаЯ потребность во  лжи,
в иллюзиЯх беспокоит человечество и толкает его назад, к убаюкивающим  чарам
неведомого... ‡ачем знать больше, когда все равно  всего  не  узнаешь?  …сли
завоеванное знание не дает немедленного прочного счастьЯ, не лучше ли  тогда
пребывать в неведении, в этом темном логове,  где  первобытное  человечество
покоилось в глубоком сне!.. „а, это тайна, снова переходЯщаЯ в  наступление,
реакциЯ после ста лет научных достижений, основанных на опыте! ќтого и нужно
было ожидать, отступничество неизбежно, если нет  возможности  удовлетворить
все требованиЯ сразу! Ќо это только случайнаЯ задержка! „вижение  вперед,  в
бесконечность незримо длЯ нас будет продолжатьсЯ всегда!
     Ќаступило молчание. Ћни лежали неподвижно,  погрузившись  в  созерцание
необъЯтного звездного мира, сверкавшего  на  темном  небе.  ЏадающаЯ  звезда
прорезала  огненной  чертой  созвездие  Љассиопеи.  ’ам,  в  высоте,   целаЯ
‚селеннаЯ, сиЯющаЯ огнЯми, в торжественном великолепии  медленно  обращалась
вокруг своей оси, а от темной земли веЯло  нежным,  жарким  дыханием  спЯщей
женщины.
     - ‘кажи мне, пожалуйста, - добродушно начал Џаскаль, - уж  не  твой  ли
это монах поднЯл у тебЯ сегоднЯ такой сумбур в голове?
     - „а, - ответила она откровенно. - Ћн говорит о  таких  вещах,  которые
глубоко волнуют менЯ; он проповедует против всего,  чему  ты  менЯ  учил,  и
теперь эти знаниЯ, которыми Я обЯзана тебе, разрушают менЯ, как если бы  они
превратились в Яд... Ѓоже мой! —то со мной будет?
     - ЃеднаЯ моЯ девочка!.. Ќо ведь это ужасно так  себЯ  мучить!  ‚се  же,
признатьсЯ, Я не особенно беспокоюсь за тебЯ. ’ы  уравновешеннаЯ  натура,  у
тебЯ ЯснаЯ, крепкаЯ, рассудительнаЯ головка, Я это говорил тебе не  раз.  ’ы
успокоишьсЯ...  Ќо  что  это  за  повальное  сумасшествие,  если  ты,  такаЯ
здороваЯ, вышла из колеи! ђазве ты не веришь больше? Ћна только вздохнула  в
ответ.
     - Љонечно, - продолжал он, - с точки зрениЯ счастьЯ, вера- это  удобный
посох в пути; легко и спокойно шествовать тому, у кого есть такой посох.
     - "Ђх, Я ничего уже не знаю! - сказала Љлотильда. - Ѓывают дни, когда Я
верую, и бывают такие, когда Я с тобой и с твоими книгами. ќто ты так смутил
менЯ, из-за тебЯ Я страдаю. Њожет быть, именно потому, что Я так тебЯ люблю,
это возмущение против тебЯ и причинЯет мне страдание... Ќет, нет, не  говори
мне, что Я успокоюсь, сейчас это только  еще  больше  рассердит  менЯ!..  ’ы
отрицаешь сверхъестественное. ’аинственное, по-твоему, только то, что еще не
объЯснено. ’ы даже соглашаешьсЯ, что всего мы никогда не узнаем,  а  поэтому
весь смысл жизни заключаетсЯ в бесконечном завоевании неизвестного, в вечном
усилии познать больше!.. Ђх, Я  уже  знаю  слишком  много  длЯ  того,  чтобы
верить! ’ы завладел мной настолько, что иногда мне кажетсЯ, Я умру от этого.
     Ћн нашел в теплой траве ее руку и крепко сжал в своей.
     - ЃеднаЯ моЯ девочка, тебЯ пугает жизнь!.. Ќо ведь то, что ты  сказала,
правда: единственное счастье в жизни - это постоЯнное стремление вперед! €бо
теперь невозможно найти покой в неведении! Ќет ни отдыха, ни  спокойствиЯ  в
добровольном самоослеплении. Ќужно идти, идти, несмотрЯ ни на что, вместе  с
жизнью, котораЯ движетсЯ неустанно. ‚се,  что  предлагаетсЯ:  возвращение  к
прошлому, отжившие или приспособленные к новым требованиЯм религии - все это
обман... Џознай жизнь, люби ее,  живи  так,  как  должно  ее  прожить,  иной
мудрости нет.
     ђезким движением она высвободила свою руку.
     - Ќо жизнь ужасна! - воскликнула она с отвращением. - ђазве Я могу жить
спокойно и счастливо?.. ’воЯ наука освещает лицо  мира  беспощадным  светом,
твой анализ вскрывает раны человечества, чтобы  выставить  напоказ  весь  их
ужас. ’ы обнажаешь все, ты говоришь жестоко, без прикрас, и у нас  остаетсЯ,
только чувство омерзениЯ к людЯм, ко всему на свете,  без  всЯкого  утешениЯ
взамен!
     Ћн прервал ее, воскликнув горЯчо и убежденно:
     - „а, нужно говорить все, чтобы все знать и все исцелить! —увство гнева
заставило Љлотильду поднЯтьсЯ, и она продолжала сидЯ:
     - …сли  бы  еще  в  любимой  тобою  природе  существовали  равенство  и
справедливость! Ќо, ты это признаешь сам, жизнь принадлежит сильному, слабый
погибает неизбежно, потому что он слаб! Ќет двух разных друг другу существ -
ни умом, ни здоровьем, ни красотой; все зависит от случайного выбора, от той
или  иной  встречи...  €  все  рушитсЯ,  раз  больше  нет  великой,   свЯтой
справедливости!
     - ќто правда, - тихо заметил Џаскаль как бы про себЯ, - равенства  нет.
Ћбщество, основанное на нем, не могло  бы  существовать.  ‚  течение  многих
веков надеЯлись исцелить зло  милосердием.  Ќо  все  развалилось,  и  теперь
предлагают справедливость... Њожно ли назвать природу справедливой? џ назвал
бы ее  скорее  последовательной.  Џоследовательность,  может  быть,  и  есть
естественнаЯ высшаЯ справедливость, котораЯ ведет к прЯмой конечной цели,  к
последнему итогу всеобщего великого труда.
     - ’ак это, по-твоему, справедливость? - вскричала  она.  -  “ничтожение
личности  в  целЯх  улучшениЯ  рода,  истребление   слабых   длЯ   удобрениЯ
торжествующих и сильных... Ќет, нет, это преступление! ќто только убийство и
мерзость! ‘егоднЯ з церкви он был прав:  земнаЯ  жизнь  никуда  не  годитсЯ,
наука показывает нам лишь ее гниль. € только там, в небесах, наше убежище...
Ћ учитель, позволь мне, умолЯю тебЯ, спастись самой и спасти тебЯ!
     Ћна залилась слезами, ее страстные рыданиЯ разносились в ночкой тишине.
Ќапрасно он старалсЯ ее успокоить, она кричала, все возвышаЯ голос:
     - Џослушай, учитель, ты знаешь, как Я люблю тебЯ, ты  длЯ  менЯ  все...
ќто из-за тебЯ Я так мучаюсь, мне становитсЯ невыносимо, когда Я думаю,  что
ты не согласен со мной, что мы разлучимсЯ навсегда, если оба завтра умрем...
‘кажи, почему ты не хочешь верить?
     Ћн снова попыталсЯ образумить ее:
     - „орогаЯ, успокойсЯ, приди в себЯ...
     Ќо она стала перед ним на колени, схватила его  за  руки  и,  судорожно
обнимаЯ его, умолЯла еще сильнее, с таким отчаЯнием, что эхо там далеко,  во
тьме, вторило ее рыданиЯм.
     - Џослушай, он говорил это в церкви... Ќужно изменить жизнь и  принести
покаЯние, нужно сжечь все, что напоминает о прошлых  заблуждениЯх,  да,  да,
все твои книги, папки, рукописи... Џринеси эту жертву, учитель, умолЯю  тебЯ
на коленЯх! ’ы увидишь, какаЯ чуднаЯ у нас начнетсЯ жизнь!
     - „овольно, замолчи, ты говоришь вздор! - возмутилсЯ наконец Џаскаль.
     - …сли ты выслушаешь менЯ, учитель, ты сделаешь то, о  чем  Я  прошу...
…сли бы ты только знал, как Я несчастна, а ведь Я так  люблю  тебЯ!  —его-то
недостает в нашей любви. џ чувствую, в ней  есть  какаЯ-то  пустота,  что-то
бесцельное, и Я хочу во что бы то  ни  стало  заполнить  ее  божественным  и
вечным... Ќам недостает только бога... ‚стань на колени, помолись со мной!
     ђезким движением он высвободилсЯ из ее объЯтий.
     - ‡амолчи, - сказал он с раздражением, - ты с ума сошла! џ не насиловал
твоих убеждений. Ќе насилуй и ты моих!
     - “читель, учитель! ђади нашего счастьЯ!.. џ тебЯ увезу далеко, далеко.
Њы будем жить вместе в боге, вдали от всех!..
     - Ќет, нет, никогда!.. ‡амолчи! - повторЯл Џаскаль. Ћни  смотрели  друг
на друга молча и враждебно. ‚округ них
     все глубже становилось ночное молчание, все гуще легкие тени  оливковых
деревьев, еще чернее сумрак под соснами и платанами,  где  звучала  грустнаЯ
песенка источника;  широкое  звездное  небо  над  ними,  казалось,  внезапно
побледнело, хотЯ, до зари еще было далеко.
     Љлотильда поднЯла руку,  словно  желаЯ  показать  Џаскалю  необъЯтность
этого мерцающего неба, но быстрым движением  он  схватил  ее  руку  и  снова
притЯнул ее к земле. Ѓольше не было  произнесено  ни  одного  слова.  Џолные
Ярости, сразу ставшие врагами, они не помнили себЯ  от  гнева.  Ћни  жестоко
поссорились.
     ‚незапно она вырвала у него свою  руку,  отпрЯнула  в  сторону,  словно
вставшее на дыбы неукротимое гордое животное, и кинулась к дому сквозь  ночь
и тьму. …е каблучки застучали  по  камнЯм  тока,  потом  их  звук  замер  на
усыпанной песком  дорожке  аллеи.  Џаскаль,  уже  раскаиваЯсь,  окликнул  ее
несколько  раз.  Ќо  она  не  слушала,   не   отвечала,   она   бежала,   не
останавливаЯсь.  Ћхваченный  внезапным  страхом,  с  бьющимсЯ  сердцем,   он
устремилсЯ вслед за ней и, обогнув купу платанов,  увидел,  как  она  вихрем
ворвалась в дом. Ћн бросилсЯ за ней бегом по лестнице, но она хлопнула перед
ним дверью своей комнаты и в бешенстве заперла  ее  на  задвижку.  ’огда  он
пришел в себЯ, невероЯтным усилием воли подавил в себе желание  позвать  ее,
вломитьсЯ к ней в комнату, убедить, уговорить ее, вернуть ее снова  себе.  ‘
минуту он стоЯл неподвижно. ‚ комнате ее царила тишина, оттуда не доносилось
ни звука. Ќаверно, она бросилась на кровать и рыдает, уткнувшись в  подушку.
Ћн решилсЯ наконец сойти  вниз,  запереть  входную  дверь,  но,  возвращаЯсь
назад,  снова  остановилсЯ,  прислушиваЯсь,  не  плачет  ли  Љлотильда.  “же
рассветало, когда он лег, в полном отчаЯнии, сам едва удерживаЯсь от слез.
     ‘ этих пор Џаскалю была объЯвлена беспощаднаЯ война. Ћн чувствовал, что
за  ним  подсматривают,  подслушивают,  следЯт.  “  него  не   было   больше
пристанища, не было своего угла: враг был здесь неизменно,  заставлЯЯ  всего
опасатьсЯ, все запирать на ключ. Ћдин за другим два пузырька  с  только  что
изготовленной нервной субстанцией  оказались  разбитыми  вдребезги.  Џаскаль
принужден был запиратьсЯ у себЯ в комнате, не выходил ни к  завтраку,  ни  к
обеду, и слышно было, как он осторожно толчет в ступке, стараЯсь производить
как можно меньше шуму. Ћн больше не брал  с  собой  Љлотильду  к  пациентам,
потому что она расстраивала больных своим враждебно-недоверчивым видом.  Ќо,
уходЯ из дому, он думал только о том, как бы поскорей вернутьсЯ, боЯсь,  что
без него взломают замки и опустошат его Ящики. ‘ тех пор, как несколько  его
заметок пропало, словно их унесло ветром, он  больше  не  поручал  Љлотильде
классифицировать их или переписывать. Ћн даже не решалсЯ доверить ей  чтение
корректур,  обнаружив,  что  она  вырезала  из  его  статьи  целую   главку,
содержание которой, по-видимому, оскорбило  ее  как  католичку.  ’еперь  она
бродила целые дни по комнатам без дела, в ожидании удобного случаЯ,  который
помог бы ей завладеть ключом от большого шкафа. ќто, видимо, было ее мечтой.
‡амкнувшись в упорном молчании, с лихорадочно горЯщими глазами,  она  думала
только о том, как бы достать ключ,  открыть  шкаф,  взЯть  все,  уничтожить,
предать аутодафе, которое было бы приЯтно богу. Ќесколько страниц  рукописи,
забытых Џаскалем на столе, исчезли, пока он мыл руки и надевал сюртук, -  от
них осталась только щепотка пепла в камине. Ћднажды, задержавшись у больного
и возвращаЯсь домой в сумерках, он  страшно  испугалсЯ,  увидев  еще  издали
огромные клубы дыма, чернеющего на бледном небе.  Ќе  весь  ли  это  ‘улейЯд
полыхал заревом от  подожженных  Љлотильдой  бумаг?  Ћн  бросилсЯ  бежать  и
успокоилсЯ только тогда, когда уже около усадьбы увидел, что в соседнем поле
медленно дымЯтсЯ выжигаемые корневища.
     —то может быть ужасней страданий ученого, которому  приходитсЯ  дрожать
за  плоды  своей  научной  мысли,  своей  работы!  ЋткрытиЯ,  сделанные  им,
рукописи, которые  он  рассчитывает  оставить  после  себЯ,  составлЯют  его
гордость. ќто его плоть и кровь, его детища!  “ничтожить,  сжечь  их  -  все
равно, что сжечь его самого. € это постоЯнное преследование его  мысли  было
особенно мучительно потому, что врага, который жил в его доме, в его сердце,
изгнать было невозможно: он любил Љлотильду, несмотрЯ ни на  что.  Ќе  желаЯ
боротьсЯ с ней, он оставалсЯ безоружным, беззащитным; он мог только неусыпно
следить за нею и быть всегда настороже.  Љольцо  вокруг  него  суживалось  с
каждым  днем;  ему   уже   казалось,   будто   маленькие   воровские   ручки
прокрадываютсЯ к нему в карман. Ћн совсем лишилсЯ спокойствиЯ: даже  заперев
двери на ключ, он боЯлсЯ, что его могут ограбить сквозь дверную щель.
     - Ќо разве ты не  понимаешь,  несчастнаЯ,  -  крикнул  он  однажды,  не
выдержав, - ведь Я люблю тебЯ больше всего на свете и ты же убиваешь менЯ!..
Ќо ты тоже любишь менЯ, все это ты проделываешь из любви  ко  мне,  вот  что
ужасно! ‹учше было бы покончить все сразу, бросившись вместе в воду с камнем
на шее!
     Љлотильда не ответила, но ее горЯчий взглЯд открыто говорил, что с  ним
она готова умереть хоть сейчас.
     - Ќу, а если бы Я сегоднЯ ночью внезапно умер? —то произошло  бы  здесь
завтра же?.. ’ы опустошила бы шкаф, вытрЯхнула бы все Ящики, сложила бы  все
мои работы в кучу и подожгла? Ќе правда ли?.. Џонимаешь ли ты, что это  было
бы настоЯщее преступление, как если бы ты убила кого-нибудь? “бить  мысль  -
ведь это величайшаЯ подлость!
     - Ќет, - возразила она глухим голосом, -  это  значило  бы  убить  зло,
помешать ему расти и распространЯтьсЯ!
     ‚се объЯснениЯ кончались ссорами, иногда очень  бурными.  Ћднажды  г-жа
ђугон была свидетельницей такой ссоры и осталась наедине  с  Џаскалем  после
того как Љлотильда убежала к себе в комнату. Ќекоторое  времЯ  они  молчали.
ЌесмотрЯ на сокрушенный вид, который она  сочла  нужным  принЯть,  ее  глаза
выражали живейшую радость.
     - „а у вас настоЯщий ад! - воскликнула она наконец.
     Џаскаль сделал неопределенный жест, желаЯ избежать разговора. Ћн всегда
чувствовал, что за молодой девушкой стоит его мать, разжигаЯ ее  религиозные
чувства и пользуЯсь этим зерном раздора, чтобы внести смуту  в  его  дом.  “
него не было на этот счет никаких иллюзий, он прекрасно знал, что  Љлотильда
днем виделась с бабушкой и что этому свиданию, где искусно была подготовлена
почва, он обЯзан ужасной сценой, от которой не мог опомнитьсЯ  до  сих  пор.
’еперь его мать, несомненно, Явилась сюда убедитьсЯ в нанесенных  противнику
потерЯх и узнать, скоро ли наступит развЯзка.
     - ’ак больше не может продолжатьсЯ, - начала она. - Џочему  бы  вам  не
расстатьсЯ, если вы больше не можете ладить друг с  другом?..  ’ы  бы  лучше
отправил ее к Њаксиму. Ќа днЯх Я получила от него письмо, где он опЯть зовет
ее к себе.
     Џаскаль побледнел.
     - Ћ нет, - заЯвил он решительно, -  расстатьсЯ  в  ссоре,  чтобы  потом
вечно мучила совесть? ќто оставило бы неизлечимую рану! …сли ей когда-нибудь
придетсЯ уехать, Я хочу, чтобы мы могли любить друг друга издалека...  Ќо  к
чему уезжать? Ќи один из нас на другого не жалуетсЯ.
     ѓ-жа ђугон понЯла, что на этот раз она слишком поторопилась.
     - Љонечно, если вам нравЯтсЯ такие  перепалки,  никому  до  этого  дела
нет... ’олько,  видишь  ли,  дружок,  Я  должна  тебе  сказать,  что  теперь
Љлотильда, по-моему, права... ’ы  принуждаешь  менЯ  сознатьсЯ,  что  Я  уже
видела ее сегоднЯ... Џравда, Я обещала ей не говорить,  но  лучше,  если  ты
будешь знать. ’ак вот, она очень несчастна, она жаловалась мне.  Љонечно,  Я
побранила ее, уговаривала слушатьсЯ тебЯ беспрекословно... Ќо, говорЯ  между
нами, Я не понимаю тебЯ:  мне  кажетсЯ,  ты  все  делаешь  длЯ  того,  чтобы
чувствовать себЯ несчастным.
     Ћна уселась и заставила его тоже сесть в уголке кабинета. Љазалось,  ее
приводила в восхищение мысль, что они одни и что он всецело в ее власти. “же
неоднократно она пыталась вызвать его на объЯснение,  которого  он  всЯчески
избегал. ЌесмотрЯ на то, что она мучила его в течение уже многих  лет  и  он
прекрасно знал ее, Џаскаль относилсЯ к ней с сыновним  уважением,  дав  себе
слово никогда не выходить за пределы неизменно почтительного тона.  Џоэтому,
когда она поднимала разговор на некоторые темы, он упорно отмалчивалсЯ.
     - Џослушай, - продолжала она, - Я понимаю, что ты  не  хочешь  уступить
Љлотильде. Ќо мне? Ќеужели  ради  менЯ  ты  не  мог  бы  пожертвовать  этими
гнусными папками, запертыми в том  шкафу?  Џредставь  себе  только,  что  ты
внезапно умер и все эти документы попали  в  чужие  руки!  Њы  были  бы  все
опозорены... ‚едь ты, Я думаю, и сам не хочешь этого? ЉакаЯ же цель у  тебЯ?
Џочему ты так упрЯмо продолжаешь эту опасную игру?.. Ћбещай мне сжечь их.
     Џомолчав, он вынужден был все же ответить:
     - џ уже просил вас, матушка, никогда со мной об этом не  говорить...  џ
не могу исполнить ваше желание.
     - Ќо тогда, по крайней мере, объЯсни, почему! - вскричала она. -  Њожно
подумать, что наша семьЯ безразлична тебе, как стадо быков, что пасетсЯ  вон
там. Ќо ведь и ты принадлежишь к ней... Ћ да, Я знаю, ты всЯчески стараешьсЯ
доказать, что ты не наш! џ и сама иногда  удивлЯюсь,  в  кого  ты  такой!  €
все-таки Я должна сказать, это очень гадко с твоей  стороны.  ’ак  старатьсЯ
нас замарать! € тебЯ даже не останавливает мысль,  что  ты  огорчаешь  менЯ,
свою родную мать... ќто уж совсем дурно.
     ‚озмущенный Џаскаль хотЯ и  решил  молчать,  не  мог  сдержать  желаниЯ
защитить себЯ:
     - ‚ы жестоки и несправедливы... „а, Я всегда верил в необходимость и  в
могущественную силу истины. ќто правда, Я не скрывал ничего ни о себе, ни  о
других. џ делаю это из твердого убеждениЯ, что, открываЯ все, Я приношу этим
единственно возможную пользу... Љроме того, мои папки не  предназначены  длЯ
публики: это мои личные заметки; расстатьсЯ с ними мне было бы очень больно.
Љ тому же Я отлично знаю, что вы сожгли бы не только их:  вы  бросили  бы  в
огонь и все другие мои работы. ђазве не правда? Ђ этого Я не хочу,  слышите?
Џока Я жив, Я не позволю уничтожить ни строчки!
     Ћн сейчас же пожалел о том, что столько наговорил. Ћн  уже  видел,  что
теперь она  не  отстанет,  будет  настаивать  и  ему  не  избежать  тЯжелого
объЯснениЯ.
     - •орошо, - сказала ”елисите, - но уж тогда говори до конца: в  чем  ты
упрекаешь нас?.. ЊенЯ, например? ‚ чем моЯ вина? Ќе в том ли, что Я с  таким
трудом воспитала вас? „обиватьсЯ благосостоЯниЯ нужно было  долгие  годы!  €
если теперь мы живем относительно хорошо, нам это нелегко далось...  ђаз  уж
ты  все  видел  сам  и  все  сохранЯешь  в  своих  бумажонках,   то   можешь
засвидетельствовать, что наша семьЯ оказала людЯм услуг больше, чем получила
взамен. „ва раза Џлассану без нас не поздоровилось  бы.  Џоэтому  ничуть  не
удивительно, что вокруг столько завистников и  неблагодарных.  ‘лучись  даже
теперь какой-нибудь позорЯщий нас скандал, весь город был бы  в  восторге...
’ы этого не желаешь, надеюсь? џ  полагаю,  ты  можешь  отдать  должное  тому
достоинству, с которым Я держусь со времени  падениЯ  €мперии  и  всех  этих
несчастий, - Я не сомневаюсь, что ”ранциЯ никогда от них не оправитсЯ.
     - Ћставьте-ка ”ранцию в покое, матушка! - снова не  удержалсЯ  Џаскаль,
которого ”елисите умела затронуть за живое. - ”ранции приходитсЯ тЯжело, но,
мне кажетсЯ, она скоро поразит весь мир  быстротой  своего  выздоровлениЯ...
Љонечно, в ней много гнили. џ этого не скрыл, может быть, разоблачив больше,
чем надо. Ќо вы глубоко заблуждаетесь, думаЯ, что Я обнажаю Язвы и раны, ибо
уверен в конечном разрушении. џ верю в жизнь, котораЯ непрерывно отбрасывает
все вредное, котораЯ изменЯет ткани,  затЯгивает  раны  и  наперекор  всему,
среди разложениЯ и смерти, идет к здоровью и вечному обновлению.
     Ћн увлексЯ и, поймав себЯ на этом, с досадой махнул рукой  и  замолчал.
ѓ-жа ђугон решила прибегнуть к последнему средству: она заплакала, с  трудом
выжимаЯ из глаз мелкие, скупые слезинки, которые тут же высыхали. Ћна  снова
стала причитать, жалуЯсь на свои страхи, которые по  его  вине  омрачают  ее
старость, умолЯла его примиритьсЯ с богом хотЯ бы из уважениЯ к  семье.  Ћна
ставила в пример себЯ как образец настоЯщего мужества. ‚есь Џлассан, квартал
св. Њарка, старый  квартал  и  новый  город  воздавали  должное  ее  гордому
отречению. Ќо она хотела, чтобы ее родные дети  поддержали  ее,  она  вправе
требовать от них такого же усилиЯ. ’ут она привела  в  пример  ќжена,  этого
великого человека, который когда-то поднЯлсЯ на такую высоту, а теперь решил
остатьсЯ простым депутатом, чтобы до последнего вздоха защищать низвергнутый
строй, - ведь он был ему обЯзан своей славой. ’акие же похвалы она расточала
Ђристиду, который никогда не отчаивалсЯ, сумел и при новом режиме  завоевать
прекрасное положение, несмотрЯ на незаслуженный  удар  судьбы,  похоронивший
его на некоторое времЯ среди обломков ‚семирного банка. Ђ вот  он,  Џаскаль,
один держитсЯ в стороне! ’акой умный, добрый, хороший  сын!  Ќеужели  он  не
пошевельнет и пальцем длЯ того, чтобы она умерла спокойно,  радуЯсь  величию
победившей семьи ђугонов! Ќет, нет, это невозможно! ‚ следующее  воскресенье
он пойдет к обедне и сожжет эти гадкие бумаги, одна мысль о  которых  делает
ее больной. Ћна умолЯла, требовала, угрожала. Џаскаль не отвечал  ни  слова;
овладев собой, он невозмутимо слушал ее с видом глубочайшего уважениЯ. Ћн не
хотел спорить, он знал ее слишком хорошо длЯ того, чтобы пытатьсЯ  обсуждать
с ней прошлое или надеЯтьсЯ ее убедить.
     - Ђх, ты не наш, Я всегда это говорила! - крикнула она,  видЯ,  что  он
непоколебим. - ’ы позоришь нас!
     Ћн поклонилсЯ.
     - …сли вы поразмыслите, то простите менЯ, - сказал он.
     ‚ этот день ”елисите ушла, не помнЯ себЯ от  гнева.  “  платанов  около
дома она встретилась с Њартиной и отвела душу, не подозреваЯ,  что  Џаскаль,
который в это времЯ прошел к себе в комнату, слышит все через открытое окно.
Ћна дала волю своему негодованию, клЯлась, что все равно  доберетсЯ  до  его
бумаг и уничтожит их сама, раз он не хочет уступить добром. Ќо больше  всего
потрЯсли ЏаскалЯ сдержанный голос  Њартины  и  ее  манера  успокаивать  г-жу
ђугон. Ќесомненно,  она  была  в  заговоре;  она  советовала  подождать,  не
торопитьсЯ, говорила, что они с Љлотильдой решили не давать  ему  ни  минуты
покоЯ до тех пор, пока не добьютсЯ своего. Ћни  поклЯлись  примирить  его  с
господом богом: мыслимое  ли  это  дело,  чтобы  такой  праведник  оставалсЯ
неверующим?  ђазговор  продолжалсЯ  шепотом,  слышалось  только   шушуканье,
заглушенные голоса этих сплетниц и  заговорщиц.  Џаскаль  мог  уловить  лишь
отдельные  слова,  что-то  вроде  приказаний,  отчета  о   принЯтых   мерах,
посЯгающих на его свободную волю.  Љогда  они  наконец  расстались,  доктор,
глЯдЯ вслед г-же ђугон, удалЯвшейсЯ своей легкой походкой  молодой  девушки,
заметил, что она была чем-то очень довольна.
     …го охватило изнеможение, полное отчаЯние. Љакой смысл  боротьсЯ,  если
все близкие ему люди вооружились против него? ‚от и Њартина тоже;  он  знал,
что стоит ему сказать слово, и она готова длЯ него  в  огонь  и  в  воду,  а
теперь она предавала  его  ради  его  же  блага!  €  Љлотильда  в  союзе  со
служанкой, она шепчетсЯ с ней за его  спиной,  рассчитывает  на  ее  помощь,
чтобы поймать его в ловушку!  Џаскаль  почувствовал  себЯ  совсем  одиноким;
кругом были только предательницы, они отравлЯли  самый  воздух,  которым  он
дышал. ќти две еще куда ни шло, они любили его; в конце концов,  ему,  может
быть, удалось бы смЯгчить их. Ќо теперь, когда за ними стоЯла его мать и  он
понЯл, откуда это ожесточение, он уже не надеЯлсЯ привлечь их снова на  свою
сторону. ‚сю жизнь он прожил, посвЯтив себЯ науке, всегда сторонЯсь  женщин;
он испытывал пред ними робость. € вот теперь три женщины хотЯт им завладеть,
стараютсЯ подчинить его своей воле. Џри всей его привЯзанности  к  ним,  это
было совершенно невыносимо. Џаскаль постоЯнно чувствовал какую-нибудь из них
за своей спиной; даже запираЯсь у себЯ в комнате, он ощущал  их  присутствие
сквозь стены. Ћни преследовали его всюду; ему  казалось,  что  они  способны
выкрасть у него мысль прежде даже, чем она успеет сложитьсЯ в голове.
     Ќикогда еще не чувствовал он  себЯ  до  такой  степени  несчастным.  Ћн
должен был жить, постоЯнно  защищаЯсь,  и  это  разрушало  его.  €ногда  ему
казалось, что пол проваливаетсЯ у него под ногами. ’огда он впервые от всего
сердца пожалел, что не женилсЯ, что у него нет детей. Ќеужели и он  побоЯлсЯ
жизни? Њожет быть, теперь он расплачиваетсЯ за свой эгоизм. Њысль о  ребенке
вызывала в нем мучительное сожаление; слезы навертывались у него на  глазах,
когда он встречал на улице маленьких девочек с Ясными глазками,  улыбавшихсЯ
ему. Џравда, у него была Љлотильда, но ее любовь была  другаЯ,  перемежаемаЯ
теперь бурЯми, а не та тихаЯ, бесконечно нежнаЯ, сладостнаЯ любовь  ребенка,
котораЯ убаюкала бы его наболевшее сердце. Џотом он  чувствовал,  что  скоро
его уже не будет, и ему хотелось  продлить  свое  существование,  увековечив
себЯ в ребенке. ’огда, чем больше бы он страдал, тем  большее  он  нашел  бы
утешение, завещав эти страданиЯ, так сильна была его вера в жизнь. Ћн считал
себЯ свободным от физиологических пороков своей семьи, но даже мысль о  том,
что наследственность иногда  делает  скачок  через  поколение  и  распутство
предков может сказатьсЯ на его сыне, не останавливала его. Ћн мечтал об этом
неведомом сыне, несмотрЯ на то, что  род  ђугонов  был  поврежден  в  корне,
несмотрЯ на такое множество пораженных ужасными болезнЯми родных.  Ћн  порой
мечтал о нем,  как  мечтают  о  нежданном  выигрыше,  о  милости  судьбы,  о
небывалом счастье, которое обогатило бы  и  осчастливило  его  навсегда.  Ћн
видел крушение всех своих привЯзанностей, и его  сердце  обливалось  кровью,
потому что уже было слишком поздно.
     Ћднажды, в душную сентЯбрьскую ночь, Џаскаль долго не  мог  уснуть.  Ћн
открыл окно; где-то далеко собиралась гроза,  небо  было  черным,  слышались
непрерывные раскаты грома. Ћн смутно  различал  темные  очертаниЯ  платанов,
тусклаЯ зелень которых  порой  выступала  из  мрака  при  свете  молнии.  Ћн
испытывал чувство невероЯтной тоски и мысленно переживал  последние  тЯжелые
дни,  все  эти  ссоры,  предательства,   мучительные   подозрениЯ,   которые
возрастали  с  каждым  днем.  ‚друг  неожиданно   мелькнувшее   воспоминание
заставило его вздрогнуть. ‚ постоЯнном страхе,  что  его  обворуют,  Џаскаль
теперь всегда носил в кармане ключ от большого шкафа.  ‘ейчас  он  вспомнил,
что сегоднЯ днем, изнемогаЯ от жары, он снЯл пиджак и видел,  как  Љлотильда
повесила его на гвоздь в кабинете. …го охватил ужас: что, если она  нащупала
ключ! ’огда,  конечно,  она  стащила  его!  Ћн  вскочил  и  обшарил  пиджак,
брошенный на стул около кровати. Љлюча не  было.  ‚  эту  самую  минуту  его
обворовывают  -  он  чувствовал  это  совершенно  Ясно.  Џробило  два   часа
пополуночи. Ќе одеваЯсь, в расстегнутой на груди рубашке, в туфлЯх  на  босу
ногу, он бросилсЯ со свечой в руке  в  рабочую  комнату  и  шумно  распахнул
дверь.
     - ’ак Я и знал! - воскликнул Џаскаль. - ‚оровка! “бийца!
     „ействительно, Љлотильда была здесь, полураздетаЯ, как и он,  в  ночных
туфлЯх, в нижней коротенькой юбке, с голыми руками и  ногами,  рубашка  едва
прикрывала  ее   плечи.   Ћна   побоЯлась   принести   с   собой   свечу   и
удовольствовалась тем, что распахнула ставни окна. ѓрозовые  тучи  в  темном
небе, надвигавшиесЯ с юга, беспрерывными вспышками молнии  озарЯли  комнату,
заливаЯ ее синеватым мигающим светом.  ирокий  старинный  шкаф  был  открыт
настежь. Љлотильда уже успела очистить верхнюю полку от  папок,  сбросив  их
большими охапками на длинный стоЯвший посредине стол, где  они  громоздились
беспорЯдочной грудой. ЃоЯсь, что она не успеет сжечь их, Љлотильда торопливо
увЯзывала папки в пакеты,  чтобы  поскорей  спрЯтать  и  потом  отправить  к
бабушке. Ќеожиданно поЯвившийсЯ свет озарил ее с головы до ног, она  застыла
на месте, пораженнаЯ, но в то же времЯ готоваЯ к борьбе.
     - ’ы хочешь менЯ ограбить и убить! - в бешенстве повторЯл Џаскаль.
     ‚ своих обнаженных руках она все еще держала  одну  из  папок.  Џаскаль
хотел вырвать ее. Ќо она крепко прижимала ее  к  себе,  словно  воительница,
имеющаЯ на то право, не чувствуЯ ни стыда, ни  раскаЯниЯ,  -  ничего,  кроме
жажды истреблениЯ. ‚не себЯ от Ярости, он бросилсЯ  на  нее,  и  между  ними
началась дикаЯ борьба. Ћн грубо схватил ее, полунагую, и  стиснул  изо  всех
сил.
     - “бей же менЯ! - бормотала она. - “бей, или Я все изорву!
     Ќо он не выпускал ее, так сильно сжав в  своих  объЯтиЯх,  что  она  не
могла дышать.
     - „етей за воровство наказывают! - сказал он.
     Ќесколько капель крови выступило возле подмышки у ее круглого плеча; на
нежной  атласной  коже  прошла  глубокаЯ  царапина.  ‚  это   мгновение   он
почувствовал всю божественную прелесть этого стройного,  девственного  тела,
упругой маленькой груди, пленительно гибких рук, и он выпустил ее, последним
усилием вырвав у нее папку.
     - ЉлЯнусь всем свЯтым, ты поможешь мне уложить их на место! -  приказал
он. - Џоди сюда, сначала приведи их в порЯдок на столе!.. ‘лышишь?
     - „а, учитель!
     Ћна подошла и покорно стала помогать ему, укрощеннаЯ,  сломленнаЯ  этим
объЯтием мужчины, которое  как  бы  оставило  свою  печать  на  ее  теле.  ‚
неподвижной духоте ночи свеча горела длинным пламенем.  ‚дали,  не  умолкаЯ,
гремел гром, и окно, освещенное грозой, казалось, пылало в огне.
 
        V 
 
     Ћдно мгновение Џаскаль смотрел на огромную груду папок,  брошенных  как
попало на  длинный  стол,  стоЯвший  посреди  кабинета.  ‚  этом  беспорЯдке
несколько обложек из толстого синего картона раскрылось, и из них высыпались
пачки разных документов,  писем,  вырезок  из  газет,  заметок  и  актов  на
гербовой бумаге.
     —тобы привести их в порЯдок, он стал просматривать  надписи,  сделанные
крупными буквами на обложках. Ќо вдруг одним решительным движением он как бы
стрЯхнул с себЯ мрачное раздумье, овладевшее им. Џовернувшись к  безмолвной,
бледной Љлотильде, котораЯ стоЯла перед ним в ожидании, он сказал:
     - ‘лушай, Я всегда запрещал тебе читать  эти  бумаги  и  знаю,  что  ты
повиновалась мне. џ не решалсЯ, видишь ли... € не потому, что ты, как другие
девушки, осталась в неведении: ты ведь от менЯ самого узнала  об  отношениЯх
мужчины  и  женщины.  Ќаходить  в  этом  что-нибудь  дурное   могут   только
испорченные натуры. Ќо чего ради было преждевременно открывать тебе страшную
правду человеческого бытиЯ? Џотому Я скрыл  от  тебЯ  историю  нашей  семьи,
котораЯ ЯвлЯетсЯ историей всех семейств, всего  рода  человеческого:  в  ней
много дурного и много хорошего...
     Ћн замолчал, затем, как бы  утвердившись  в  своем  решении,  продолжал
теперь уже спокойно, с властной силой:
     -  ’ебе  двадцать  пЯть  лет,  ты  должна  знать...  Љ  тому  же   наше
существование становитсЯ невозможным; уходЯ от реальной жизни, ты  живешь  и
менЯ заставлЯешь жить в каком-то кошмаре. џ предпочитаю, чтобы мы  очутились
лицом к лицу с действительностью, как бы ужасна она  ни  была.  Ѓыть  может,
удар, который она нанесет тебе, сделает из тебЯ  женщину,  какой  ты  должна
быть... Њы вместе приведем в порЯдок эти папки,  просмотрим  и  перечтем  их
вдвоем - это будет длЯ тебЯ страшным уроком жизни!
     Ћна продолжала стоЯть неподвижно.
     - Ќужно побольше света, - сказал он, - зажги вон те две свечи.
     …му захотелось Яркого  света,  ослепительного  солнечного  света;  трех
свечей ему показалось недостаточно - он прошел к себе  в  спальню  и  принес
двойные канделЯбры. ‘емь свечей запылало в комнате. Џаскаль и Љлотильда были
полураздеты: он - в рубашке с расстегнутым воротом, она - с открытой  грудью
и руками, с кровавой царапиной на левом плече. Ћни  даже  не  замечали  друг
друга. Џробило три часа, но они забыли о времени и, объЯтые  жаждой  знаниЯ,
готовы были провести ночь без сна, вне времени и пространства. ѓроза там, за
распахнутым окном, гремела все громче.
     Ќикогда Љлотильда не видела у ЏаскалЯ таких лихорадочно  горЯщих  глаз.
Ћн переутомилсЯ за последние недели  и  вследствие  душевной  тревоги  бывал
иногда резким, несмотрЯ на свою умиротворЯющую доброту. Ќо сейчас, когда  он
готовилсЯ сойти с Љлотильдой в бездну горьких истин человеческого  бытиЯ,  в
нем, казалось, возникло чувство бесконечной нежности, братского состраданиЯ;
от всего его существа веЯло чем-то всепрощающим, великим,  что  должно  было
оправдать  в  глазах  молодой  девушки  те  страшные  факты,  о  которых  ей
предстоЯло узнать. Ћн так решил, он ей  расскажет  все:  надо  все  сказать,
чтобы все  излечить.  ђазве  историЯ  этих  близких  им  людей  не  ЯвлЯлась
неопровержимым доказательством,  подтверждением  закона  рокового  развитиЯ?
’акова была жизнь, и нужно было ее прожить. Ѓез сомнениЯ,  Љлотильда  выйдет
из этого испытаниЯ закаленной, полной мужества и терпимости.
     - ’ебЯ вооружают против менЯ, - продолжал он, - тебЯ толкают на гнусные
поступки, а Я хочу возвратить тебе свет разума.  ’ы  будешь  судить  сама  и
действовать, когда все узнаешь... Џодойди ближе и читай вместе со мной.
     Ћна повиновалась.  ќти  папки,  о  которых  бабушка  говорила  с  таким
негодованием, немного пугали ее, но в ней пробудилось любопытство,  оно  все
увеличивалось. Љ тому же, хотЯ Љлотильда  и  признала  его  мужскую  власть,
смЯвшую ее и сломившую только что, она не потерЯла самообладаниЯ. Џочему  же
ей не послушать, не почитать вместе с ним? ђазве она не  сохранит  за  собой
права не согласитьсЯ с ним потом или, наоборот, стать на  его  сторону?  Ћна
выжидала.
     - Ќу, что же, хочешь?
     - „а, учитель, хочу!
     Џрежде всего он показал ей родословное древо ђугон-Њаккаров. Ћбычно оно
хранилось не в шкафу, а в письменном столе, в его комнате, откуда он  принес
его, отправившись туда за канделЯбрами. Ѓольше двадцати лет он вносил в него
новые данные, отмечаЯ рождениЯ, смерти, женитьбы, все значительные  семейные
событиЯ, классифицируЯ краткие заметки об отдельных случаЯх  согласно  своей
теории  наследственности.  ќто  был  большой  пожелтевший  лист  бумаги   со
складками, протершимисЯ от частого употреблениЯ.  Ќа  нем  четкими  штрихами
изображено было  символическое  древо,  многочисленные  распростертые  ветви
которого завершались пЯтью рЯдами крупных листьев; на каждом  стоЯло  ими  и
мелким почерком были написаны биографиЯ и характер наследственности.
     Џаскаль испытывал радость ученого при виде этого двадцатилетнего труда,
где с такой Ясностью  и  полнотой  подтверждались  установленные  им  законы
наследственности.
     - €так, смотри, дитЯ! ’ы уже знаешь немало, ты переписала столько  моих
работ, что должна понЯть...  ђазве  не  прекрасно  все  это  в  целом,  этот
документ, такой  исчерпывающий,  законченный,  без  единого  пробела!  Њожно
подумать, будто это научный опыт, проведенный в  тиши  кабинета,  будто  это
задача, записаннаЯ в решеннаЯ на доске!.. ‚от, смотри, внизу главный  ствол,
наша родоначальница, тетЯ „ида. Ђ здесь три ветви, идущие  от  ствола:  одна
законнаЯ - Џьер ђугон и две внебрачные - “рсула  и  Ђнтуан  Њаккары.  „альше
поЯвлЯютсЯ новые разветвлениЯ. ‚идишь, с одной стороны:  Њаксим,  Љлотильда,
‚иктор - трое детей ‘аккара, и Ђнжелика  -  дочь  ‘идони  ђугон;  с  другой:
Џолина, дочь ‹изы Њаккар, и Љлод, †ак, ќтьен, Ђнна - четверо детей  †ервезы,
ее сестры. ‡десь, в конце, †ан, их брат. Ћбрати внимание: тут, в середине, -
то, что Я называю узлом, где законнаЯ и побочные линии соединЯютсЯ  в  Њарте
ђугон и ее двоюродном брате - ”рансуа Њуре, чтобы  дать  начало  трем  новым
ветвЯм - Ћктаву, ‘ержу и „езире Њуре; кроме того, родившиесЯ от брака “рсулы
с шапочником Њуре ‘ильвер - ты знаешь о его трагической смерти,  -  …лена  и
дочь ее †анна. Ќаконец, совсем наверху, последние отпрыски: сын твоего брата
Њаксима, наш бедный арль, и двое других - они умерли маленькими, - †ак-‹уи,
сын Љлода ‹антье, и ‹уизэ, сын Ђнны Љупо...  Ђ  всего  тут  пЯть  поколений,
родословное  древо,  которое  уже  пЯть  раз  пережило   весну,   пЯть   раз
обновлЯлось, пускаЯ побеги под зиждительным напором вечной жизни!
     Џаскаль все более воодушевлЯлсЯ; водЯ  пальцем  по  пожелтевшему  листу
бумаги, как будто это был  анатомический  рисунок,  он  стал  показывать  ей
случаи наследственности.
     - ЏовторЯю, что здесь все найдешь... ‚от тебе прЯмаЯ  наследственность,
с преобладанием материнских качеств - ‘ильсер, ‹иза, „езире, †ак, ‹уизэ,  ты
сама; с преобладанием отцовских - ‘идони, ”рансуа, †ервеза, Ћктав,  †ак-‹уи.
„альше  три  вида  смешанной  наследственности  путем  сочетаниЯ  -  “рсула,
Ђристид, Ђнна, ‚иктор;  путем  рассеиваниЯ  -  Њаксим,  ‘ерж,  ќтьен;  путем
полного слиЯниЯ - Ђнтуан, ќжен, Љлод. Њне пришлось даже отметить  четвертый,
чрезвычайно редкий случай  равномерного  смешениЯ  отцовских  и  материнских
качеств  у  Џьера  и  Џолины.  Њною  установлены  и  отклонениЯ,   например,
наследственность по линии матери и вместе с тем физическое сходство с  отцом
или наоборот; точно так же  в  случае  смешениЯ  преобладание  физических  и
моральных качеств принадлежит то  одному  фактору,  то  другому,  смотрЯ  по
обстоЯтельствам... ‡атем вот непрЯмаЯ наследственность,  по  боковой  линии;
здесь Я установил только один вполне определенный случай - это поразительное
физическое сходство Ћктава Њуре с его дЯдей ќженом  ђугоном.  “  менЯ  здесь
также только один пример случайной наследственности, объЯснЯющийсЯ  влиЯнием
предшествующей свЯзи: Ђнна, дочь †ервезы и Љупо,  была  удивительно  похожа,
особенно в детстве, на ‹антье, первого любовника своей матери, как будто  он
навсегда наложил на нее свою печать... Ќо особенно богата у  менЯ  примерами
наследственность  возвратнаЯ:  три  случаЯ  наиболее  замечательные  -   это
сходство Њарты, †анны и арлЯ с тетей  „идой;  тут  сходство,  перескочившее
через одно, два и три поколениЯ. ќто, конечно, исключительный случай, потому
что Я совершенно не верю в атавизм. Њне кажетсЯ, что новые  черты,  вносимые
супругами, влиЯние случайностей и бесконечное  разнообразие  смешений  очень
быстро должны изгладить все частные  особенности  и  вернуть  таким  образом
индивидуальность к общему типу... Ќаконец, остаетсЯ  врожденность  -  …лена,
†ан, Ђнжелика.  ќто  сочетание,  химическое  соединение,  где  физические  и
нравственные свойства родителей слились так, что ни один из них не похож  на
ребенка.
     Ћн  замолчал.  Љлотильда  хотела  понЯть  его  и  слушала  с   глубоким
вниманием. Ђ Џаскаль, не  отводЯ  глаз  от  родословного  древа,  погрузилсЯ
теперь в раздумье, стараЯсь справедливо оценить свой труд. Џотом, как бы про
себЯ, медленно продолжал:
     - „а, насколько возможно, это научно... џ включил  сюда  только  членов
нашей семьи, хотЯ следовало отвести равное место и  родственникам,  отцам  и
матерЯм, ЯвившимсЯ со стороны. €х кровь смешалась с нашей и видоизменила ее.
Љонечно, Я воздвиг древо математически точное, где свойства отца и матери из
поколениЯ в поколение в равной мере отражаютсЯ на ребенке; таким  образом  в
арле, например, оказалась лишь одна двенадцатаЯ от доли тети „иды.  Ќо  это
нелепость, потому что у них налицо полное физическое сходство. џ  же  думал,
что достаточно указать на влиЯниЯ, пришедшие извне, принимаЯ в расчет  браки
и тот новый фактор воздействиЯ, который каждый  раз  они  вносЯт...  Ћ,  эти
первые шаги науки, где гипотеза только лепечет,  а  повелевает  воображение!
ќти науки принадлежат поэтам  столько  же,  сколько  и  ученым.  Џоэты  идут
впереди, в авангарде, и  часто  открывают  неведомые  страны,  предугадывают
близкое решение. ‡десь заключено принадлежащее  им  пространство  между  уже
завоеванной бесспорной истиной и тем неизвестным, у которого  вырвут  истину
завтрашнего днЯ... Ќаследственность - это книга бытиЯ  всех  семейств,  всех
племен, всей ‚селенной!  Љакую  огромную  картину  можно  нарисовать!  Љакие
человеческие комедии и трагедии могут