лено; под адским огнем  немецких  батарей  с  холма  ”ленье
здесь больше нельзЯ было держатьсЯ; он вскрикнул и поднЯл  руки  к  небу.  ‚
отчаЯнии, предвидЯ поражение, генерал „уэ помчалсЯ на правый фланг  и  вдруг
попал в  самую  гущу  разгромленной  дивизии  „юмона,  котораЯ  беспорЯдочно
отступала, обезумев, смешавшись с остатками  1-го  корпуса.  Ћтступив,  этот
корпус уже не мог отбить свои прежние позиции. Ћставив „еньи XII саксонскому
корпусу, а †ивонну - прусской гвардии, он вынужден был отойти на север через
ѓаренскйй лес, под обстрелом  батарей,  установленных  неприЯтелем  на  всех
высотах, от краЯ до краЯ  долины.  ѓрозный  железный  круг  смыкалсЯ;  часть
прусской гвардии продолжала наступать на €лли с востока на запад, а с запада
на восток вслед за  XI  корпусом,  занЯвшим  ‘ен-Њанж,  V,  миновав  ”ленье,
неустанно тащил свои пушки вперед и вперед, продвигалсЯ  бесстыдно,  дерзко,
настолько уверенный в невежестве и беспомощности французского  командованиЯ,
что даже не стал ждать поддержки со стороны пехоты.  Ѓыло  двенадцать  часов
днЯ, все небо уже пылало, гремело; над 7-м и 1-м корпусами французской армии
бушевал перекрестный огонь.
     Џока неприЯтельскаЯ артиллериЯ  вела  подготовку  к  решительной  атаке
Љрестовой горы €лли, генерал „уэ смело предпринЯл последнюю попытку удержать
ее. Ћн разослал приказы, сам ринулсЯ в толпу  беглецов  из  дивизии  „юмона,
сумел составить колонну и бросил ее  на  плоскогорье.  Ќесколько  минут  она
держалась стойко, но пули сыпались таким частым дождем, и  в  пустых  полЯх,
лишенных даже деревца, проносилсЯ такой смерч снарЯдов, что  войска  тут  же
охватила  паника;  солдаты  неслись  по  склонам,  летели,  как   соломинки,
подхваченные внезапной бурей. Ћднако генерал  заупрЯмилсЯ  и  двинул  другие
полки.
     Џроскакавший ординарец, среди  оглушительного  шума,  выкрикнул  приказ
полковнику  де  ‚инейлю.  Џолковник  тотчас  же  привстал  на  стременах  и,
раскрасневшись от волнениЯ, взмахнув саблей, указал на Љрестовую гору.
     - ђебЯта! Ќаконец очередь за нами!.. ‚перед! ‚верх!
     106-й полк бодро двинулсЯ. ђота  Ѓодуэна  поднЯлась  одной  из  первых;
послышались шутки; солдаты говорили, что они заржавели, что у них в  суставы
набилась землЯ. Ќо с первых же шагов пришлось броситьсЯ в ближайшую  траншею
- укрытьсЯ от жесточайшего огнЯ. € все побежали, согнув спину.
     -Ћсторожней, голубчик! - повторЯл †ан Њорису. -  ‡дороваЯ  взбучка!  Ќе
высовывай носа, а то его навернЯка отхватЯт!.. € побереги свои  кости,  если
не хочешь оставить их по дороге. Љто на этот раз вернетсЯ, будет молодцом.
     Ћт гула и топота полчищ звенело в голове; Њорис сам  не  знал,  страшно
ему или нет; он мчалсЯ, его куда-то несло; у него уже не  было  своей  воли,
ему только хотелось, чтобы все. поскорей кончилось.  ’еперь  он  был  только
волной в этом потоке; когда внезапно в  конце  траншеи  солдаты  попЯтились,
очутившись  перед  открытым  пространством,  которое  осталось  пройти,   он
почувствовал дикий страх и готов был  бежать.  €нстинкт  вырвалсЯ  на  волю,
мускулы действовали сами собой, подчинЯЯсь веЯнию слепого ужаса.
     ‘олдаты уже поворачивали назад, как вдруг к ним бросилсЯ полковник.
     - —то вы, ребЯта, не огорчайте менЯ, не  будьте  трусами!..  ‚спомните!
Ќикогда еще сто шестой полк не отступал; вы первые запЯтнаете наше знамЯ!..
     Ћн тронул конЯ, преградил беглецам дорогу, находил длЯ  каждого  нужные
слова, говорил о ”ранции, и его голос дрожал от слез.
     ‹ейтенанта ђоша так взволновал поступок  полковника,  что  он  выхватил
саблю и стал колотить ею солдат, словно палкой; бешеный гнев овладел им.
     - ‘волочи! џ загоню вас на гору пинками в зад! ‘лушай команду, не то  Я
разобью морду первому, кто повернет оглобли!
     Ќо применЯть насилие, вести солдат в бой пинками претило полковнику.
     - Ќе надо, лейтенант! Ћни все пойдут за мной!.. Џравда, ребЯта,  вы  не
оставите своего старого полковника, вы будете с  ним  вместе  отбиватьсЯ  от
пруссаков?.. ’ак вперед, наверх!
     Ћн ринулсЯ вперед, и все действительно пошли за ним; ведь он  обратилсЯ
к ним, как добрый отец, и только нестоЯщие люди могли его оставить. ‚прочем,
он один спокойно поехал по полю верхом на  своем  большом  коне,  а  солдаты
рассыпались в разные стороны и поднимались  по  склону  вразброд,  пользуЯсь
малейшим прикрытием. „о вершины Љрестовой горы оставалось не меньше  пЯтисот
метров сжатого полЯ и грЯдок  свеклы.  ‚место  классического  штурма,  какой
бывает на маневрах, когда войска движутсЯ стройными линиЯми, произошло нечто
другое: солдаты крались,  пригнувшись  к  земле,  поодиночке  или  группами,
ползли, внезапно прыгали, словно кузнечики, и добирались до  вершины  только
благодарЯ проворству и хитрости. ЌеприЯтельские  батареи,  наверно,  увидели
их: снарЯды непрестанно взрывали землю, и залпы не умолкали. Ѓыло убито пЯть
солдат, одного лейтенанта разорвало на части. Њорису и †ану  посчастливилось
найти плетень, и они бежали, укрывшись так, что их не было видно. € все-таки
пулЯ пробила висок одному солдату, он упал им под ноги.  Џришлось  отпихнуть
его. Ќо мертвые уже не принимались в расчет, их было  слишком  много.  ‚опил
раненый, удерживаЯ обеими  руками  вываливавшиесЯ  кишки;  дергалсЯ  конь  с
перебитым крестцом; но всЯ эта страшнаЯ агониЯ, весь ужас полЯ битвы  никого
уже не трогали. ‘олдаты страдали только от изнурительной полуденной жары.
     - ќх, пить хочетсЯ! - пробормотал Њорис. -  Љак  будто  в  горле  сажа.
—увствуешь, как пахнет паленым, горелой шерстью?
     †ан кивнул головой.
     - ’ак пахло и под ‘ольферино. Њожет  быть,  это  и  есть  запах  войны.
Џогоди, у менЯ еще осталась водка, мы с тобой сейчас выпьем!
     ‡а изгородью они на минутку спокойно остановились. Ќо вместо того чтобы
утолить жажду, водка  ожгла  им  внутренности.  ‚кус  горелого  во  рту  был
нестерпим. €знываЯ от голода, они охотно проглотили бы кусок хлеба,  который
был у Њориса в ранце. Ќо разве это мыслимо? ‡а ними вдоль плетнЯ беспрерывно
бежали другие солдаты и подталкивали их вперед. Ќаконец  одним  прыжком  они
очутились по ту сторону склона на плоскогорье, у самого подножиЯ распЯтиЯ  -
старого креста, искрошенного ветрами и дождем, между двух тощих лип.
     - Ђ-а! ‘лава богу! „обрались! - крикнул †ан. - Ќо все дело в том, чтобы
здесь удержатьсЯ.
     Ћн был прав. Њесто было не из приЯтных,  как  жалобно  заметил  ‹апуль,
развеселив роту. ‚се опЯть залегли на сжатом поле, и тем не менее убило  еще
трех солдат. Ќа вершине бушевал настоЯщий ураган;  из  ‘ен-Њанжа,  ”ленье  и
†ивонны снарЯды сыпались в таком количестве, что землЯ дымилась,  как  будто
под проливным дождем. Љонечно, позицию  невозможно  удержать  надолго,  если
войска, брошенные сюда так безрассудно, не поддержит  артиллериЯ.  ѓоворили,
что генерал „уэ приказал двинуть две резервные  батареи;  и  каждую  секунду
солдаты встревоженно оборачивались в ожидании пушек, но пушки не поЯвлЯлись.
     - ќто нелепо, нелепо! - твердил капитан Ѓодуэн, раздраженно шагаЯ  взад
и вперед. - ЌельзЯ посылать полк куда попало  и  не  давать  ему  немедленно
подкреплений!
     ‡аметив слева ложбину, он крикнул лейтенанту ђоша:
     - Џослушайте, лейтенант! ђота может укрытьсЯ там!
     ђоша не двинулсЯ с места и, продолжаЯ стоЯть во весь рост, только пожал
плечами.
     - ќ, здесь или там, - право, капитан? везде  одна  и  та  же  музыка!..
Џожалуй, лучше всего не двигатьсЯ.
     ’ут капитан Ѓодуэн, который обычно никогда не бранилсЯ, вдруг вспылил:
     - —ерт подери! „а нас всех здесь ухлопают! ЌельзЯ же  позволить,  чтобы
нас перебили так, здорово живешь!
     Ћн заупрЯмилсЯ и решил  своими  глазами  удостоверитьсЯ,  лучше  ли  та
позициЯ, на которую он указал. Ќо, не пройдЯ и десЯти шагов, он вдруг  исчез
в дыму от взрыва; осколком снарЯда ему раздробило правую ногу. Ћн  повалилсЯ
на спину, пронзительно вскрикнув, словно испуганнаЯ женщина.
     - џ так и знал, - буркнул ђоша. - Ќе  стоило  ему  суетитьсЯ:  если  уж
суждено подохнуть, то подохнешь.
     “видЯ, что капитан упал, солдаты его роты встали; он  звал  на  помощь,
умолЯЯ, чтоб его унесли; †ан и вслед за ним Њорис подбежали к нему.
     - „рузьЯ! ђади бога! Ќе оставлЯйте менЯ! Ћтнесите в лазарет!
     - Ќу, господин капитан,  это  не  так-то  легко...  Ќо  все-таки  можно
попробовать.
     Ћни  стали  совещатьсЯ,  как  его  поднЯть,  но  вдруг  заметили   двух
санитаров, которые укрылись за плетнем и как будто ждали работы. †ан и Њорис
стали настойчиво звать их, замахали руками, и  санитары  подошли.  …сли  они
доберутсЯ до лазарета без  злоключений,  капитан  будет  спасен.  Ќо  дорога
предстоЯла длиннаЯ, а железный град хлестал все сильней.
     ‘анитары туго перевЯзали капитану ногу, переплели руки  и  посадили  на
них раненого; он обхватил каждого за шею.  “знав  о  случившемсЯ,  прискакал
полковник де ‚инейль. Ћн знал капитана еще со днЯ его выпуска из ‘ен-‘ирской
школы, любил его и был потрЯсен.
     - Њой бедный мальчик! Њужайтесь! ќто ничего! ‚ас спасут...
     Љапитан махнул рукой, словно наконец снова набралсЯ храбрости:
     - Ќет, нет, кончено! Ќо так лучше! “жасней всего ждать неизбежного.
     …го  унесли.  ‘анитарам  посчастливилось  благополучно   добратьсЯ   до
изгороди, и они пустились в путь со своей ношей. Љогда они исчезли  в  роще,
где находилсЯ лазарет, полковник вздохнул с облегчением.
     - ѓосподин полковник! - внезапно вскрикнул Њорис. -  „а  ведь  вы  тоже
ранены!
     Ћн заметил, что левый сапог полковника забрызган кровью. Љаблук, должно
быть, оторвало, и кусок голенища врезалсЯ в ногу.
     Џолковник де ‚инейль, удержавшись в седле, спокойно нагнулсЯ и взглЯнул
на ногу, котораЯ, по-видимому, воспалилась и отЯжелела.
     - „а, да, - пробормотал он,  -  это,  наверно,  только  что...  Ќичего,
держатьсЯ в седле можно...
     €, возвращаЯсь на свой пост, чтобы стать во главе полка, он прибавил:
     - Џока еще сидишь верхом, все в порЯдке!
     Ќаконец прибыли две батареи артиллерийского резерва. „лЯ  встревоженных
солдат это Явилось огромным подспорьем, словно пушки были крепостным  валом,
спасением и гром их заставит замолчать вражеские орудиЯ. Љ  тому  же  глазам
представлЯлось великолепное зрелище: батареи ехали в строгом боевом порЯдке,
за каждым орудием следовал зарЯдный Ящик, ездовые  на  подседельных  лошадЯх
держали в поводу уносных, орудийнаЯ прислуга сидела на передках, бригадиры и
фейерверкеры скакали каждый, где  ему  полагалось.  Љазалось,  они  едут  на
парад, старательно соблюдаЯ установленные дистанции, но мчались при этом  по
сжатым полЯм с бешеной скоростью, с оглушительным грозовым грохотом.
     Њорис, улегшись снова на землю, приподнЯлсЯ и с восторгом сказал †ану:
     - Ђ-а! ‘лева батареЯ Ћноре. џ вижу  по  солдатам.  †ан  толкнул  его  и
бросил опЯть на землю.
     - „а ложись ты! € не шевелись!
     Ќо оба, припав щекой к земле, больше не отрывали взглЯда от батареи,  с
любопытством  следЯ  за  ее  передвижением,   взволнованно   наблюдаЯ   этих
спокойных, деЯтельных и храбрых солдат, от которых они ждали победы.
     ‚друг слева, на голой вершине, батареЯ остановилась;  в  мгновение  ока
канониры соскочили, отцепили передки; ездовые оставили  орудиЯ  на  позиции,
повернули коней, отъехали на пЯтнадцать  метров  назад  и  застыли  лицом  к
неприЯтелю. ‚се шесть орудий  были  уже  наведены,  установлены  на  большом
расстоЯнии одно от другого, по  два  в  трех  подразделениЯх,  под  командой
лейтенантов,  вое  шесть  объединены  под  начальством  худого   долговЯзого
капитана, который  совсем  некстати  маЯчил  вехой  на  плоскогорье.  Ѓыстро
произведЯ вычислениЯ, капитан крикнул:
     - Џрицел на тысЯчу шестьсот метров!
     Њишенью  была  выбрана  прусскаЯ  батареЯ,   налево   от   ”ленье,   за
кустарниками; под ее страшным огнем на горе €лли невозможно было держатьсЯ.
     203 - ‘мотри, - стал объЯснЯть †ану Њорис, который не  мог  молчать,  -
орудие Ћноре в среднем подразделении. ‚от он нагнулсЯ вместе с наводчиком...
Ќаводчик - это коротышка ‹уи; мы вместе с ним выпили в ‚узье,  помнишь?..  Ђ
левый ездовой, тот, что сидит так прЯмо на  великолепном  рыжем  жеребце,  -
Ђдольф...
     Ћрудие с шестью канонирами и фейерверкером, за ними -  передок  и  двое
ездовых с четырьмЯ конЯми, еще дальше - зарЯдный Ящик, шесть  лошадей,  трое
ездовых, а затем - обозный фургон, фуражнаЯ подвода, походнаЯ кузница, - всЯ
эта вереница людей, коней и орудий  вытЯнулась  по  прЯмой  линии  на  сотню
метров вперед,  не  считаЯ  запасных  лошадей,  запасного  зарЯдного  Ящика,
солдат, предназначенных восполнЯть потери и стоЯвших справа, чтобы без нужды
не подвергатьсЯ опасности под продольным огнем.
     Ћноре стал зарЯжать свое  орудие.  „ва  канонира  уже  несли  орудийный
патрон и снарЯд; у зарЯдного Ящика стоЯли наготове бригадир и фейерверкер; и
сейчас же два канонира, обслуживающие жерло, ввели орудийный патрон -  зарЯд
пороха, завернутого в саржу, тщательно забили его с помощью пробойника и так
же загнали снарЯд; его ушки заскрипели  вдоль  нарезов.  Џомощник  наводчика
быстро обнажил порох ударом протравника и  воткнул  стопин  в  запал.  Ћноре
пожелал самолично навести орудие длЯ первого выстрела;  полулежа  на  хоботе
лафета,  он  передвигал  винт  регулЯтора,  чтобы  определить  дистанцию,  и
безостановочным  движением  руки  указывал  направление  наводчику,  который
чуть-чуть подвигал сзади орудие рычагом то вправо, то влево.
     - Ќу, кажетсЯ, готово! - вставаЯ, сказал Ћноре.
     „олговЯзый  капитан,  согнувшись  в  три  погибели,  подошел  проверить
прицел. “ каждого орудиЯ помощник наводчика держал  в  руке  шнур,  готовЯсь
дернуть зубчатое лезвие, от которого воспламенЯетсЯ  запал.  €  медленно  по
номерам отдавались приказы:
     - Џервое орудие! Ћгонь!.. ‚торое! Ћгонь!..
     ђаздалось шесть выстрелов; пушки откатились назад; их  опЯть  подвинули
на прежнее место; между тем фейерверкеры установили недолет.  Ћни  исправили
ошибку, и началсЯ тот же самый маневр; тщательность и точность, механическаЯ
хладнокровнаЯ работа поддерживала в солдатах бодрость.  ‚округ  орудиЯ,  как
вокруг любимого животного, собралась  небольшаЯ  семьЯ,  объединеннаЯ  общим
делом.  Ћрудие  ЯвлЯлось  длЯ  них   свЯзью,   единственной   заботой;   ему
предназначалось все - зарЯдный Ящик, фуры, кони, люди. ’ак возникала великаЯ
согласованность всех артиллеристов батареи, прочность и спокойствие  дружной
семьи.
     ‘олдаты 106-го полка приветствовали первый залп радостными  возгласами.
Ќаконец-то заткнут глотку прусским пушкам!  Ќо  люди  сразу  разочаровались,
увидЯ, что снарЯды  не  долетают  до  цели,  большей  частью  разрываютсЯ  в
воздухе, не достигнул кустарников, где скрывалась неприЯтельскаЯ артиллериЯ.
     - Ћноре говорит, что, по сравнению с его  пушкой,  остальные  -  просто
рухлЯдь... - сказал Њорис. - „ругой такой пушки не сыщешь!  Ћн  относитсЯ  к
ней, как к любимой женщине! ЏоглЯди,  как  он  нежно  на  нее  смотрит,  как
заставлЯет ее вытирать, чтобы ей не было слишком жарко!
     Њорис  шутил  с  †аном;   обоих   приободрила   невозмутимаЯ   смелость
артиллеристов. Њежду тем прусские батареи после трех  залпов  пристрелЯлись:
сначала они били слишком далеко,  но  скоро  достигли  такой  точности,  что
снарЯды стали попадать прЯмо во  французские  орудиЯ;  а  французы,  как  ни
старались, не могли стрелЯть на более далекое расстоЯние. Ћдин из помощников
Ћноре, канонир, стоЯвший у жерла слева,  был  убит.  …го  труп  оттащили,  и
работа продолжалась с тою же тщательной точностью, так же неспешно. ‘о  всех
сторон дождем сыпались и разрывались снарЯды, но у каждого орудиЯ в таком же
строгом  порЯдке  двигались  люди,  втыкали  орудийный  патрон   и   снарЯд,
устанавливали прицел, производили выстрел, подталкивали  колеса  на  прежнее
место и были так поглощены своей работой, что больше ничего не видели  и  не
слышали.
     Ћсобенно поразило  Њориса  поведение  ездовых:  они  неподвижно  сидели
верхом на конЯх, в пЯтнадцати метрах позади  пушки,  выпрЯмившись,  лицом  к
неприЯтелю. ‘реди них находилсЯ широкогрудый,  усатый,  краснолицый  Ђдольф;
надо обладать незаурЯдной храбростью, чтобы, не  моргнув  глазом,  смотреть,
как снарЯды летЯт прЯмо на тебЯ, и при этом не иметь возможности  отвлечьсЯ,
хотЯ бы покрутить усы. Љанониры работали и были по  крайней  мере  поглощены
своим делом, но ездовые, не двигаЯсь, видели перед собой лишь смерть и могли
вдоволь думать только о ней одной и ждать ее. Ћни были обЯзаны стоЯть  лицом
к неприЯтелю, потому что, повернись они спиной, солдатами и конЯми могла  бы
овладеть непреодолимаЯ потребность бежать. ‚идЯ опасность лицом к  лицу,  ее
презирают. ‚ этом - наименее прославленное и величайшее геройство.
     …ще одному артиллеристу оторвало  голову;  двум  лошадЯм  при  зарЯдном
Ящике распороло брюхо: они хрипели; неприЯтельский огонь  не  утихал  и  был
таким смертоносным, что, если бы французы остались на этой  позиции,  снесло
бы всю батарею. Џришлось отойти  вопреки  неудобствам  перемещениЯ.  Љапитан
больше не колебалсЯ и крикнул:
     - Џодать передки!
     Ћпасный маневр был произведен с молниеносной быстротой:  ездовые  снова
повернули  и  подвезли  передки;  канониры  прицепили  их  к  орудиЯм.   Ќо,
передвинув орудиЯ, они  развернули  слишком  протЯженный  фронт;  неприЯтель
этим* воспользовалсЯ и усилил огонь. Ѓыло убито  еще  три  солдата.  ЃатареЯ
помчалась рысью, описываЯ дугу, и расположилась метрах в пЯтидесЯти  правей,
по другую сторону 106-го полка, на небольшом плоскогорье.  ЋрудиЯ  отцепили;
ездовые опЯть стали лицом  к  неприЯтелю,  и  батареЯ  вновь  открыла  такой
безостановочный огонь, что затрЯслась землЯ.
     Њорис вскрикнул. ‘ трех залпов прусские батареи пристрелЯлись, и третий
снарЯд попал прЯмо в пушку Ћноре. ‚идно было, как Ћноре  бросилсЯ  к  ней  и
дрожащей рукой нащупал ее свежую рану: от краЯ бронзового  жерла  был  отбит
целый кусок. Ќо орудие еще можно было зарЯжать; из-под колес  вытащили  труп
второго канонира, забрызгавшего лафет своей кровью, и огонь возобновилсЯ.
     - Ќет, это не коротышка ‹уи, - вслух размышлЯл Њорис. - ‚от он наводит,
но он, должно быть, ранен: он работает только левой рукой... ќх, ‹уи! Ћн так
дружил с Ђдольфом, хотЯ Ђдольф и требовал, чтобы пеший,  канонир,  пусть  он
даже и образованный, был смиренным слугой конного, ездового...
     †ан все времЯ молчал, но тут он с тоской перебил Њориса:
     - €м здесь ни за что не продержатьсЯ! ѓиблое дело!
     € правда, не прошло и пЯти минут, как на новой позиции  уже  невозможно
было устоЯть. ‘нарЯды сыпались с такой же  точностью.  Ћдин  из  них  разбил
орудие, убил лейтенанта и двух солдат. Ќи единый выстрел прусских батарей не
пропадал даром, и если бы французы еще упорствовали, скоро не осталось бы ни
одной пушки, ни одного артиллериста. ѓрознаЯ сила все сметала.
     ’огда во второй раз послышалсЯ крик капитана:
     - Џодать передки!
     ‘нова произвели тот же маневр:  прискакали  ездовые,  повернули,  чтобы
канониры могли прицепить орудиЯ. Ќо при передвижении наводчику ‹уи  осколком
снарЯда пробило горло и оторвало челюсть; ‹уи упал  поперек  хобота  лафета,
который он как раз приподнимал. ‚ ту самую  минуту,  когда  упрЯжки  лошадей
стоЯли боком, подъехал Ђдольф; снарЯды  посыпались  бешеным  градом;  Ђдольф
упал, раскинув руки, снарЯд раздробил ему грудь. Џри последнем содрогании он
обхватил  ‹уи:  они  словно  обнЯлись  и  застыли,  неистово  сплетЯсь,   не
разлучаЯсь даже после смерти.
     ЌесмотрЯ на то, что кони были убиты, что смертоносный  шквал  расстроил
рЯды, всЯ батареЯ поднЯлась по склону и расположилась впереди, в  нескольких
метрах от тога места, где лежали Њорис и †ан. ‚ третий раз отцепили  орудиЯ,
ездовые стали лицом к неприЯтелю,  а  канониры  немедленно,  с  непобедимым,
геройским упрЯмством опЯть открыли огонь.
     - ‚се кончено! - сказал Њорис, но никто его не расслышал.
     Љазалось, землЯ и небо слились, камни  трескались;  густой  дым  иногда
застилал солнце. Ћглушенные страшным гулом, одуревшие кони  стоЯли,  понурив
голову. Џовсюду поЯвлЯлсЯ высоченный капитан. ‚друг его  разорвало  пополам;
он переломилсЯ, словно древко знамени.
     Ђ неторопливаЯ, упорнаЯ работа  продолжалась,  особенно  вокруг  орудиЯ
Ћноре. •оть он и  был  унтером,  ему  пришлось  самому  принЯтьсЯ  за  дело:
оставалось только три канонира. Ћн наводил пушку, дергал зубчатое лезвие,  а
три других  артиллериста  ходили  к  зарЯдному  Ящику,  зарЯжали,  орудовали
банником и пробойником. ‡атребовали еще  людей  и  запасных  лошадей,  чтобы
заменить убитых, но никто не ЯвлЯлсЯ, и пока надо было довольствоватьсЯ тем,
что есть. ‚сех бесило, что почти  все  снарЯды  разрываютсЯ  в  воздухе,  не
причинЯЯ большого вреда грозным  батареЯм  противника,  а  он  стрелЯет  так
метко. ‚незапно Ћноре разразилсЯ  бранью,  заглушив  гул.  ЋпЯть  несчастье!
Џравое колесо орудиЯ разлетелось на куски! Љ  черту  все!  ЃеднаЯ  пушка  со
сломанной лапой упала набок, уткнулась в землю, хромаЯ,  никуда  не  годнаЯ!
Ћноре горько заплакал, обхватил руками ее  шею,  хотел  поставить  на  ноги,
отогреть теплом своей нежности. ‚едь это было лучшее орудие батареи;  только
оно одно и выпустило несколько снарЯдов! € тут же он принЯл безумное решение
заменить колесо другим немедленно, под огнем. ‚  сопровождении  канонира  он
направилсЯ к обозной фуре, сам  нашел  запасное  колесо;  и  опЯть  началась
работа, опаснейшаЯ из  всех,  какие  можно  производить  на  поле  битвы.  Љ
счастью, прибыли запасные артиллеристы и запасные кони, и два новых канонира
помогли ему.
     Ќо и на  этот  раз  батареЯ  была  разгромлена.  ѓероическое  безумство
достигло предела. ‘коро должен был прийти приказ отступить окончательно.
     - ‘корей, товарищи! - повторЯл Ћноре. - “везем хоть пушку;  она  им  не
достанетсЯ!
     “ него была только одна мысль: спасти орудие, как спасают знамЯ. Ћн еще
говорил и вдруг грохнулсЯ - ему оторвало руку и пробило левый бок.  Ћн  упал
на орудие, простерсЯ на  нем,  как  на  почетном  ложе;  его  лицо  осталось
нетронутым, гневным и  прекрасным;  он  держал  голову  прЯмо  и,  казалось,
смотрел на врага.  €з-под  разодранного  мундира  выпало  письмо;  умирающий
судорожно схватил его, и на листок бумаги по капле потекла кровь.
     …динственный оставшийсЯ в живых лейтенант скомандовал:
     - Џодать передки!
     Ћдин зарЯдный Ящик взорвалсЯ  с  треском,  как  ракета  от  фейерверка,
котораЯ взлетает и лопаетсЯ. Џришлось взЯть лошадей от другого Ящика,  чтобы
спасти орудие,  -  всЯ  упрЯжка  была  перебита.  ‚  последний  раз  ездовые
повернули; четыре уцелевшие пушки  были  снова  прицеплены,  кони  пустились
вскачь  и  остановились  только  в  тысЯче  метров,  за  первыми   деревьЯми
ѓаренского леса.
     Њорис видел все. Ћн затрЯссЯ от ужаса и бессознательно повторЯл:
     - ќх, беднЯга! ЃеднЯга!
     Ћт горЯ у него еще сильней заныло  под  ложечкой.  ‚  нем  пробуждалось
звериное чувство, он терЯл последние  силы,  изнывал  от  голода.  ‚  глазах
помутилось, он уже не сознавал опасности,  угрожавшей  полку  теперь,  когда
батарее пришлось отступить. ‘ минуты на минуту плоскогорье  могли  атаковать
значительные части неприЯтельских войск.
     - Џослушай! - сказал он †ану. - џ  должен  поесть...  ‹учше  поесть,  и
пусть менЯ тогда сейчас же убьют!
     Ћн открыл ранец, вынул дрожащими руками хлеб и стал его жадно  глотать.
Џули свистели, два снарЯда разорвались в  нескольких  метрах.  Ќо  длЯ  него
больше ничего не существовало, он хотел только одного: утолить голод.
     - Ђ ты, †ан, хочешь?
     †ан смотрел на него, отупев, широко раскрыв  глаза:  ему  тоже  сводило
живот от голода.
     - „а уж давай, пожалуй! ’Яжко мне, ох, как тЯжко!
     Ћни поделили хлеб и с жадностью доели его, позабыв обо всем  на  свете.
Џосле уже они увидели полковника; он сидел верхом  на  своем  большом  коне;
сапог был в крови. 106-й полк пришел в полное расстройство.  Ќесколько  рот,
наверно, уже бежало. ’огда, вынужденный отдатьсЯ течению,  полковник  поднЯл
саблю и со слезами на глазах крикнул:
     - „а хранит вас бог, ребЯта, раз он не пожелал взЯть нас к себе!
     …го окружили беглецы; он исчез в ложбине.
     Ќеизвестно как †ан и Њорис очутились  за  плетнем  вместе  с  остатками
своей роты. Ћставалось не больше  сорока  человек  под  командой  лейтенанта
ђоша; с ними было знамЯ; младший  лейтенант-знаменосец  обернул  его  вокруг
древка,  пытаЯсь  спасти.  Ћни  добежали  до  конца  изгороди,  бросились  в
кустарник,  и  ђоша  приказал  снова  открыть  огонь.  ‘олдаты   рассыпались
поодиночке под прикрытиЯми и могли  еще  держатьсЯ,  тем  более  что  справа
началось крупное передвижение конницы и на помощь ей  в  действие  вводились
новые полки.
     ’огда Њорис понЯл, что завершаетсЯ медленное,  неотвратимое  окружение.
“тром  он  видел,  как  пруссаки  вышли  из  ущельЯ  ‘ент-Ђльбер,   достигли
‘ен-Њанжа, потом ”ленье, а теперь он слышал, как за ѓаренским  лесом  гремЯт
пушки прусской гвардии, и заметил, что  другие  немцы  спускаютсЯ  с  холмов
†ивонны. …ще несколько минут, и круг сомкнетсЯ, прусскаЯ гвардиЯ  соединитсЯ
с V корпусом, охватит  французскую  армию  живой  стеной,  громовым  кольцом
артиллерийского огнЯ. € с отчаЯнным намерением произвести последнее усилие -
прорвать эту движущуюсЯ стену -  резервнаЯ  кавалерийскаЯ  дивизиЯ  генерала
Њаргерита собралась за возвышенностью, готовЯсь броситьсЯ в атаку.  Ћна  шла
на смерть, без всЯкой надежды на успех, только чтобы спасти честь ”ранции. €
Њорис, вспоминаЯ о Џроспере, присутствовал при страшном зрелище.
     ‘ раннего утра Џроспер беспрерывно скакал на своем коне взад и  вперед,
с одного конца плоскогорьЯ €лли до другого. Љавалеристов разбудили на  заре,
одного за другим, не проиграв зорю; кофе варили, изобретательно прикрыв  все
огни плащами, чтобы не заметил неприЯтель. Џотом они  уж  больше  ничего  не
знали, только слышали пальбу, видели дымки, отдаленное передвижение  пехоты,
но не имели никакого понЯтиЯ о  битве,  об  ее  значении,  исходе:  генералы
обрекли  их  на  полное  бездействие.  Џроспер  еле  держалсЯ  на  ногах  от
недосыпаниЯ. Ћн сильно страдал от тЯжелых ночей,  от  давней  усталости,  от
непобедимой дремоты в седле под мерный скок лошади. …му ЯвлЯлись видениЯ: то
чудилось, что он лежит и  храпит  на  земле,  на  подстилке  из  камней,  то
снилось, что он спит в хорошей постели, на  белых  простынЯх.  Ќа  несколько
мгновений  он  действительно  засыпал  в  седле,   был   только   движущимсЯ
неодушевленным предметом, несущимсЯ по воле  конЯ.  Ќекоторые  его  товарищи
иногда падали с лошади. ‚се так устали, что зорЯ уже не могла их  разбудить,
и приходилось поднимать их, пробуждать от небытиЯ пинками.
     - „а что они с нами делают, что с  нами  делают?  -  повторЯл  Џроспер,
чтобы выйти из непреодолимого оцепенениЯ.
     Џушки гремели с шести  часов.  Љогда  Џроспер  поднималсЯ  на  холм,  в
нескольких шагах снарЯдом убило двух товарищей, дальше упало еще трое, -  их
изрешетили пули, и нельзЯ было понЯть, откуда стрелЯют. ќта военнаЯ прогулка
по полЯм сражений, бесполезнаЯ и опаснаЯ,  раздражала.  Ќаконец  в  час  днЯ
Џроспер понЯл, что решено вести их на смерть и дать им возможность  достойно
умереть. ‚ ложбине, чуть  пониже  Љрестовой  горы,  слева  от  дороги,  была
собрана всЯ дивизиЯ генерала Њаргерита: три полка африканских стрелков, один
полк  французских  стрелков  и  один   гусарский.   ’рубы   подали   сигнал:
"‘пешитьсЯ!" ђаздалась команда офицеров:
     - ЏодтЯнуть подпруги! “крепить вьюки!
     Џроспер слез с конЯ, размЯл ноги, погладил ‡ефира. Ѓедный ‡ефир так  же
ошалел, как его хозЯин,  и  был  изнурен  нелепой  работой,  к  которой  его
принуждали. „а еще он тащил на  себе  целый  склад:  за  седлом  -  белье  в
седельных кобурах, сверху  -  свернутый  плащ,  куртка,  рейтузы,  сумка  со
скребницами, а поперек - еще мешок с довольствием, не считаЯ бурдюка, флЯги,
котелка. ‘ огромной нежностью и жалостью к коню Џроспер подтЯгивал  подпруги
и проверЯл, все ли хорошо держитсЯ.
     Њгновение было мучительное. Џроспер был не трусливей других, но у  него
так пересохло во рту, что он закурил папиросу. Љогда идешь в  атаку,  каждый
может сказать: "Ќа этот раз мне каюк!" †дать пришлось добрых  пЯть  -  шесть
минут;  говорили,  что  генерал  Њаргерит  поехал  вперед,  ознакомитьсЯ   с
местностью. ‚ойска ждали. ‚се пЯть полков построились в три колонны, по семи
эскадронов в каждой: хватит пушечного мЯса!
     ‚друг трубы дали сигнал: "Џо конЯм!" € почти сейчас же  раздалсЯ  новый
сигнал: "‘абли наголо!"
     Љомандиры всех полков уже поскакали вперед, и каждый занЯл свой  боевой
пост в двадцати пЯти метрах от  передовой  линии.  ђотмистры  находились  на
своем посту, во главе своих эскадронов. € опЯть началось ожидание в  мертвой
тишине. Ќи звука, ни дыханиЯ под жгучим солнцем. ’олько бились  сердца.  …ще
один последний приказ, и всЯ эта застывшаЯ лава двинетсЯ, ринетсЯ ураганом.
     Ќа  вершине  холма  показалсЯ  верхом  на  коне  раненый  офицер;   его
поддерживали два солдата. ‘начала его не узнали. Ќо вдруг  раздалсЯ  неЯсный
ропот и прокатилсЯ Яростный гул. ќто был генерал Њаргерит; пулЯ пробила  ему
обе щеки, он был обречен. Ћн не мог говорить, только протЯнул руку в сторону
неприЯтелЯ.
     ѓул все разрасталсЯ.
     - Ќаш генерал!.. Ћтомстим за него! Ћтомстим!
     Љомандир 1-го полка взмахнул саблей и громовым голосом крикнул:
     - ‚ атаку!
     ‡аиграли трубы. ‚ойска двинулись сначала рысью. Џроспер ехал  в  первом
рЯду, почти на  краю  правого  фланга.  ѓлавнаЯ  опасность  всегда  угрожает
центру: именно туда бессознательно  бьет  неприЯтель.  „остигнув  вместе  со
всеми вершины Љрестовой горы и начав спускатьсЯ  по  ту  сторону  к  широкой
равнине, Џроспер отчетливо увидел в тысЯче метрах прусские каре, на  которые
они должны броситьсЯ. Ќо он нессЯ, точно во  сне,  легкий,  парЯщий,  словно
усыпленный; в голове была необычнаЯ пустота, не  осталось  ни  одной  мысли.
Љазалось,  движетсЯ  стремительнаЯ  машина.   ‚се   повторЯли:   "‘тремЯ   к
стремени!", чтобы как можно тесней сомкнуть  рЯды  и  придать  им  гранитную
стойкость. Џо мере того как рысь ускорЯлась,  переходила  в  бешеный  галоп,
африканские стрелки, по  арабскому  обычаю,  стали  испускать  дикие  крики,
разъЯрЯЯ  ими  коней.  ‘коро  началась  дьЯвольскаЯ  скачка,  адский  напор,
неистовый галоп; свирепый  вой  сопровождалсЯ  треском  пуль,  словно  шумом
града, который барабанил по всем металлическим предметам: котелкам,  флЯгам,
медным пуговицам мундиров и  насечкам  сбруи.  ‚месте  с  градом  проносилсЯ
ураган ветра и грома, дрожала землЯ, и в  духоте  пахло  паленой  шерстью  и
звериным потом.
     Џромчавшись пЯтьсот метров в страшном  водовороте,  увлекавшем  все  за
собой, Џроспер чуть не свалилсЯ с конЯ. Ћн схватил ‡ефира за гриву  и  опЯть
уселсЯ в седло. –ентр  был  прорван,  пробит  пулЯми,  подалсЯ;  оба  фланга
кружились  в  вихре,  отступали,  чтобы  опЯть  ринутьсЯ  вперед.  ќто  было
неизбежное, заранее  предусмотренное  уничтожение  первого  эскадрона.  Џуть
преграждали убитые кони; одни погибали  сразу,  другие  бились  в  неистовой
агонии; и, спешившись, всадники со всех ног бежали на поиски  другого  конЯ.
ђавнину уже усеЯли трупы; много коней без седоков продолжали  скакать  сами,
возвращались на свой боевой пост и опЯть  бешено  неслись  в  огонь,  словно
привлеченные запахом пороха. Ђтака возобновилась; второй эскадрон мчалсЯ все
бешеней, всадники припали к шее  коней,  держа  саблю  на  колене,  готовЯсь
рубить. Ћни пролетели еще двести метров под оглушительный рев бури. Ќо снова
под пулЯми центр  был  прорван;  люди  и  кони  падали,  задерживали  скачку
непроходимой горой трупов. ‚торой  эскадрон  был  также  скошен,  уничтожен,
уступив место тем, кто скакал за ним.
     ‚ третий раз с героическим упорством они помчались в атаку,  и  Џроспер
очутилсЯ среди гусар и французских стрелков.  Џолки  смешались;  теперь  это
была   сплошнаЯ   чудовищнаЯ   волна;    она    беспрестанно    разбивалась,
восстанавливалась и уносила все, что  попадалось  на  пути.  Џроспер  больше
ничего не сознавал, он предавалсЯ воле своего доброго конЯ, своего  любимого
‡ефира. Ћт раны в ухо конь, казалось, ошалел; теперь  он  скакал  в  центре;
вокруг него кони вставали на дыбы, падали; всадников бросало  оземь,  словно
порывом ветра; некоторые были убиты наповал, но еще держались в  седле  и  с
помертвелым взором мчались в атаку.  €  на  этот  раз  через  двести  метров
показалось жнивье, усеЯнное умирающими и убитыми. “  одних  голова  вошла  в
землю, другие упали на спину и смотрели  на  солнце  глазами,  вылезшими  из
орбит. „альше лежал большой вороной  конь,  офицерский  конь,  у  него  было
распорото брюхо, он тщетно пыталсЯ встать - обе передние ноги  запутались  в
кишках. Џод нарастающим огнем фланги закружились еще раз и отступили,  чтобы
снова неистово броситьсЯ вперед.
     Ќаконец только четвертый эскадрон во времЯ четвертой атаки  врезалсЯ  в
рЯды пруссаков. Џроспер взмахнул саблей и, как в тумане, принЯлсЯ рубить  по
каскам, по темным мундирам. ‹илась кровь; он заметил, что у  ‡ефира  губы  в
крови, и решил, что лошадь кусала врагов. ‚округ так орали, что  он  уже  не
слышал своего крика, от которого разрывалась его грудь.
     ‡а первой прусской линией находились втораЯ,  и  третьЯ,  и  четвертаЯ.
ѓеройство было бесполезно: эти. огромные скопища людей  поднимались,  словно
густаЯ трава; в них исчезали и  кони  и  всадники.  ‘колько  их  ни  косили,
оставалось еще много. ‘трелЯли в упор; огонь свирепствовал  с  такой  силой,
что загорались мундиры. ‚се  потонуло,  все  было  поглощено;  везде  штыки,
пробитые тела, рассеченные черепа.  Џолки  потерЯли  здесь  не  меньше  двух
третей своего состава, - от этой отчаЯнной  атаки  осталось  только  славное
воспоминание о безумии напрасного подвига.
     ‚друг пулЯ угодила ‡ефиру прЯмо в грудь; он рухнул на землю и  придавил
правое бедро Џроспера. Ћт страшной боли Џроспер потерЯл сознание.
     Њорис и  †ан,  следившие  за  героической  скачкой  эскадронов,  гневно
воскликнули:
     - —ерт возьми! ‡начит, храбрость ни к чему!
     Ћни продолжали стрелЯть, присев на корточки за кустарниками, на  бугре,
где рассыпалась пехота. ‘ам ђоша поднЯл винтовку и тоже стрелЯл. Ќо на  этот
раз плоскогорье €лли было окончательно потерЯно;  отовсюду  его  захватывали
прусские  войска.  Ѓыло  около  двух  часов,   соединение   немецких   войск
завершилось: V корпус и гвардиЯ сошлись, смыкаЯ кольцо.
     ‚друг †ан повалилсЯ навзничь.
     - Љончено дело! - пробормотал он.
     …го словно хватил кто-то молотком по темени; кепи разорвалось,  слетело
с головы. ‘начала он думал, что пробит череп  и  обнажилсЯ  мозг.  Ќесколько
секунд он не смел прикоснутьсЯ к голове, в полной уверенности, что там дыра.
Ќо, собравшись с духом, дотронулсЯ, - с пальцев густой струей потекла кровь.
†ан был так потрЯсен, что лишилсЯ чувств.
     ‚ эту минуту ђоша отдал приказ  отступать.  ђота  пруссаков  находилась
только в двухстах - трехстах метрах. ”ранцузов могли захватить в плен.
     - Ќе торопитесь, оборачивайтесь и  стрелЯйте!  Њы  построимсЯ  там,  за
стеной.
     Ќо Њорис с отчаЯнием сказал:
     - ѓосподин лейтенант! ЌельзЯ ж бросить здесь нашего капрала!
     - Ђ что можно сделать, если его прихлопнули?
     - Ќет, нет! Ћн еще дышит... “несем его!
     ђоша пожал плечами, словно желаЯ сказать, что нельзЯ задерживатьсЯ ради
каждого раненого. Ќа полЯх сражений раненые не в счет. ’огда Њорис  умолЯюще
обратилсЯ к Џашу и ‹апулю:
     - Ќу, помогите мне! “ менЯ не хватит сил. Ћдин Я не донесу.
     Ћни его не слушали, не слышали и с обостренным чувством  самосохранениЯ
думали только о себе. Ћни поползли на коленЯх, потом стремительно побежали к
стене. Џруссаки были уже в ста метрах.
     Џлача от Ярости, Њорис осталсЯ один с †аном, лежавшим  без  чувств;  он
обхватил его, хотел унести, но действительно  был  слишком  слаб,  тщедушен,
изнемог от усталости и муки. Ћн сразу зашаталсЯ и упал со своей ношей.  •оть
бы встретить какого-нибудь санитара! Ћн стал  искать  безумным  взглЯдом  и,
думаЯ, что нашел санитара  среди  беглецов,  замахал  руками.  Ќо  никто  не
ЯвлЯлсЯ. Ћн собрал последние силы, опЯть поднЯл †ана, кое-как  прошел  шагов
тридцать; перед ним разорвалсЯ снарЯд; Њорис решил, что все  кончено,  -  он
тоже погибнет на трупе товарища.
     Ћн медленно встал, ощупал себЯ. Ќи царапины! Џочему же ему  не  бежать?
‚ремЯ еще есть, в несколько прыжков он доберетсЯ до стены и будет спасен. Ћн
опЯть обезумел от ужаса. Ћн уже рванулсЯ прочь, но его удержали узы, которые
были сильнее страха смерти. Ќет! ЌельзЯ! Љак же покинуть †ана?  Ќет,  сердце
изошло бы кровью;  чувство  братской  любви,  возникшее  между  ним  и  этим
крестьЯнином, проникло до самых глубин его существа, до самых корней  жизни.
Њожет быть, это чувство восходило к первым  днЯм  мирозданиЯ;  казалось,  во
вселенной только два человека и ни один не может  отречьсЯ  от  другого,  не
отрекаЯсь от самого себЯ.
     …сли бы час тому назад, под обстрелом, Њорис не съел горбушку хлеба,  у
него никогда бы не хватило сил  совершить  то,  что  он  совершил.  ‚прочем,
впоследствии ему было трудно припомнить,  как  все  произошло.  Ќаверно,  он
взвалил †ана на плечи и потащилсЯ по сжатым полЯм,  сквозь  кустарники,  раз
двадцать останавливалсЯ, спотыкалсЯ о каждый камень, падал и снова  вставал.
…го поддерживала непобедимаЯ стойкость, волЯ, котораЯ движет горы. ‡а стеной
он нашел ђоша и несколько солдат из своего взвода;  они  все  еще  стрелЯли,
оборонЯЯ, полковое знамЯ, которое младший лейтенант держал под мышкой.
     ”ранцузским корпусам не было указано ни одного пути  к  отступлению  на
случай неуспеха. Џри  наличии  такой  непредусмотрительности  и  неразберихи
каждый генерал был волен действовать,  как  ему  вздумаетсЯ,  и  теперь  все
оказались отброшенными к ‘едану,  зажаты  в  чудовищные  клещи  победоносных
немецких армий. ‚тораЯ дивизиЯ 7-го корпуса  отступала  более  или  менее  в
порЯдке, но остатки других дивизий, смешавшись с остатками 1-го корпуса, уже
неслись к городу потоком гнева и ужаса, в страшной давке, подхватываЯ  людей
и коней.
     ‚друг Њорис с радостью заметил, что †ан открывает глаза;  чтобы  обмыть
лицо раненого, он побежал к соседнему ручью и справа, в  глубине  уединенной
долины,  защищенной  крутыми  склонами,  с   удивлением   увидел   того   же
крестьЯнина, что и утром: крестьЯнин все так  же  неторопливо  пахал  землю,
шагаЯ за плугом, в который была впрЯжена большаЯ белаЯ лошадь. ‡ачем  терЯть
хоть один день? ‚едь даже если теперь война, хлеба  не  перестанут  расти  и
люди не перестанут жить.
 
        VI 
 
     „елагерш поднЯлсЯ на высокую террасу, чтобы взглЯнуть, как  идут  дела;
его опЯть охватило нетерпение. Ћн видел, что снарЯды перелетают через  город
и что три или четыре снарЯда, которые пробили  крыши  соседних  домов,  были
только слабым ответом на редкие и недейственные выстрелы Џалатинского форта.
Ќо он никак  не  мог  разглЯдеть  поле  битвы  и  чувствовал  потребность  в
немедленных сведениЯх, тем  более  что  опасалсЯ  потерЯть  в  разразившейсЯ
катастрофе свое состоЯние и жизнь. Ћн оставил на  террасе  подзорную  трубу,
направленную на немецкие батареи, и сошел вниз.
     ‚низу он задержалсЯ на главном фабричном дворе. Ѓыло  около  часа  днЯ;
лазарет переполнЯли раненые. ‚ ворота въезжали все новые  и  новые  повозки.
Ћбычных двухколесных и четырехколесных повозок  уже  не  хватало.  ЏоЯвились
артиллерийские запасные и фуражные подводы, фургоны длЯ боеприпасов  -  все,
что только можно найти на поле битвы; прибывали даже крестьЯнские  одноколки
и тележки, взЯтые на фермах и запрЯженные бродЯчими лошадьми. ’уда  втиснули
перевЯзанных наспех людей, подобранных летучими  лазаретами.  ‘трашной  была
эта выгрузка несчастных раненых; одни  зелено-бледные,  другие  багровые  от
прилива крови;  многие  лежали  без  сознаниЯ;  иные  пронзительно  кричали,
другие, казалось. были поражены столбнЯком и, озираЯсь испуганными  глазами,
отдавали себЯ в руки санитаров; некоторые при  первом  прикосновении  к  ним
содрогались и тут же умирали. ‚езде было переполнено; все тюфЯки  в  большом
низком помещении были занЯты, и военный врач Ѓурош приказал разложить в углу
широкую подстилку из соломы. Ћн и его помощники пока  справлЯлись  с  делом.
‚рач только потребовал еще один стол с  тюфЯком  и  клеенкой  длЯ  операций,
которые производились  под  навесом.  Џомощник  быстро  прикладывал  к  носу
раненых салфетку, пропитанную хлороформом. ‘веркали  тонкие  стальные  ножи,
пилы чуть скрипели, как терки; кровь лилась бурными струЯми, но  ее  тут  же
останавливали. ’о и дело приносили и уносили оперируемых, люди сновали  взад
и вперед, едва успевали протереть мокрой губкой клеенку. Ђ на краю  лужайки,
за густым ракитником, пришлось устроить свалку: туда бросали трупы, а  также
отрезанные  руки  и  ноги,  куски  человеческого  мЯса  и  осколки   костей,
оставшиесЯ на операционных столах. ‘таруха „елагерш и †ильберта  сидели  под
большим деревом; они едва успевали сворачивать