не  боЯлась,  что,  повернувшись,  забудет,  в  какую
сторону шла. ’еперь ее не охватывало безумие, какое обычно находило на нее в
туннеле,  безумие,  в  котором  среди  страшного,  фантастического   грохота
надвигающихсЯ сводов разом исчезало все - и пространство  и  времЯ.  —то  ей
было теперь до всего этого? Ћна больше не рассуждала, ни о  чем  не  думала,
она знала только, что должна идти  все  вперед,  вперед,  пока  не  встретит
поезд. Ђ потом идти прЯмо на фонарь паровоза, как только  он  блеснет  перед
ней во мраке.
     ”лора удивлЯлась, что не видит еще поезда, хотЯ ей  казалось,  что  она
идет уже несколько часов. Љак далека еще была эта  желаннаЯ  смерть!  Њысль,
что она так и не встретитсЯ с  нею,  что  придетсЯ  пройти  целые  мили,  не
столкнувшись с ней, привела на мгновение девушку  в  отчаЯние.  Ћна  устала;
неужели она будет вынуждена сесть и  ожидать  смерть,  растЯнувшись  поперек
пути? ќто казалось ей недостойным, она хотела идти до конца и,  не  унижаЯсь
перед  смертью,  встретить  ее  стоЯ,  лицом  к   лицу,   как   и   подобало
деве-воительнице. Ћна почувствовала новый прилив сил и бодрее пошла  вперед,
когда  увидела  вдали  фонарь  курьерского  поезда,  похожий  на   маленькую
звездочку; одиноко сверкавшую в глубоком мраке. Џоезд еще не вошел под своды
и не давал о себе знать ни одним звуком, виден был  только  Яркий,  веселый,
постепенно выраставший огонь фонарЯ. ‚ыпрЯмив  свой  гибкий,  сильный  стан,
покачиваЯсь на крепких ногах,  ”лора  шла  теперь  быстрее,  словно  спешила
встретитьсЯ с подругой и хотела сократить ей путь.  Ќаконец  поезд  вошел  в
туннель среди грома и вихрЯ, от которых, казалось, дрожала землЯ.  ‡вездочка
превратилась в громадный огненный глаз, он рос, выдвигалсЯ из мрака, как  из
гигантской орбиты. ’огда под влиЯнием  неизъЯснимого  чувства,  быть  может,
желаЯ в момент смерти быть свободной от всего, идЯ все вперед с  героической
настойчивостью, ”лора вынула из карманов и положила  в  стороне  от  рельсов
носовой платок, ключи, бечевку и два складных ножа, снЯла с  шеи  косынку  и
осталась в расстегнутом лифе с оборванными пуговками  и  крючками.  Ћгненный
глаз  обратилсЯ  в  пылающий  костер,  в  жерло  печи,   изрыгающей   пламЯ.
—увствовалось  уже  влажное,  горЯчее  дыхание  чудовища,  надвигавшегосЯ  с
оглушающим громом, и стуком. Ќо ”лора  шла  вперед,  прЯмо  в  это  огненное
жерло, она хотела непременно столкнутьсЯ с паровозом, он притЯгивал ее,  как
пламЯ свечи притЯгивает насекомое. ‚  момент  страшного  столкновениЯ  ”лора
выпрЯмилась во весь рост и широко раскинула руки, как будто ее могучаЯ  сила
в последнем порыве возмущениЯ хотела схватитьсЯ с колоссом и  побороть  его.
ѓолова ее ударилась прЯмо в фонарь и потушила его...
     …е тело подобрали только через час с  лишним.  Њашинист  видел  высокую
неЯсную фигуру, котораЯ шла прЯмо на паровоз; она  возникла  в  Ярком  свете
фонарЯ, как странное, пугающее привидение. Џотом  передний  фонарь  паровоза
внезапно погас, и поезд с оглушительным стуком и грохотом продолжал  мчатьсЯ
во мраке. Њашинист вздрогнул, почувствовав  веЯние  смерти.  Џри  выходе  из
туннелЯ  он  крикнул  сторожу,  что  случилось  несчастье.  Ќо   только   на
Ѓарантенской станции ему удалось рассказать, что в туннеле  кто-то  бросилсЯ
под паровоз. ќто была женщина, женские  волосы  вместе  с  осколками  черепа
крепко застрЯли в зазубринах разбитого фонарЯ. ђабочие, посланные на розыски
мертвой, были поражены ее чисто-мраморной  белизной.  Ћна  лежала  на  левом
пути, куда ее отбросило страшной силой удара. ѓолова была размозжена, но  на
теле не было ни  малейшей  ссадины.  Џолуобнаженное  тело  было  изумительно
прекрасно чистотой и мощностью форм, рабочие молча закутали ее в  плащ.  Ћни
узнали ”лору. ‚ероЯтно, она бросилась под паровоз в безумном  порыве,  чтобы
избавитьсЯ от тЯготевшей над ней страшной ответственности.
     ‚ полночь в маленьком низком домике труп ”лоры лежал уже рЯдом с трупом
матери. Ќа пол положили тюфЯк и зажгли новую свечу, поставив ее между обеими
покойницами. ”ази лежала,  повернув  голову  набок,  с  судорожной  улыбкой,
искривившей ее рот; казалось, она смотрела теперь на  дочь  своими  большими
неподвижными глазами. € в  глубокой  тишине  уединенного  дома  беспрестанно
слышались то там, то тут глухие удары заступа - то  задыхавшийсЯ  от  усилий
Њизар возобновил свои розыски. Ђ поезда проходили мимо в установленные сроки
по обоим рельсовым путЯм,  так  как  сообщение  вполне  восстановилось.  Ћни
проходили мимо, безжалостные в своем механическом могуществе, равнодушные ко
всем этим драмам и преступлениЯм, не ведаЯ ни о чем. —то им до  незнакомцев,
потерпевших крушение в пути,  раздавленных  под  колесами!  Њертвых  унесли,
кровь обтерли, и люди снова мчались вперед, туда, к будущему.
 
        XI 
 
     ќто была большаЯ спальнЯ в Љруа-де-Њофра, обитаЯ красным штофом. Ћба ее
высоких  окна  выходили  на  железную  дорогу;  со  старинной  кровати   под
балдахином, стоЯвшей напротив окон, можно было видеть поезда, проходившие  в
нескольких метрах от дома. “же много лет никто не прикасалсЯ к вещам в  этой
комнате, не переставил даже стула.
     ‘еверина приказала отнести потерЯвшего сознание  †ака  в  эту  комнату,
расположенную во втором этаже. ‚ другой, маленькой спальне  в  первом  этаже
поместили Ђнри „овериЯ. „лЯ себЯ она распорЯдилась  приготовить  комнату  по
соседству с большой спальней, по другую сторону лестничной площадки. Ќа  все
устройство ушло  не  больше  двух  часов,  так  как  дом  был  снабжен  всем
необходимым, не исключаЯ  столового  и  постельного  бельЯ.  ЏовЯзав  поверх
платьЯ передник, ‘еверина обратилась в сиделку;  она  телеграфировала  ђубо,
чтобы он не ждал ее, так как она останетсЯ, вероЯтно, на  несколько  дней  в
Љруа-де-Њофра ухаживать за ранеными, которых поместили у них в доме.
     Ќа следующий же день врач уже мог поручитьсЯ за  выздоровление  †ака  и
надеЯлсЯ через неделю поставить его на ноги; врач  удивлЯлсЯ,  что  †ак  так
счастливо отделалсЯ и получил лишь легкие внутренние повреждениЯ. Ћднако  он
предписал самый тщательный уход и полный покой.  Џоэтому,  когда  †ак  снова
открыл глаза, ‘еверина, ухаживавшаЯ за ним, как  за  ребенком,  умолЯла  его
слушатьсЯ ее во всем. †ак, чувствовавший чрезвычайную  слабость,  обещал  ей
это кивком головы. Ћн вполне сохранил  Ясность  мышлениЯ  и  узнал  комнату,
которую ‘еверина описывала ему в ночь своих признаний:  это  была  та  самаЯ
краснаЯ комната, где она в шестнадцать с половиною лет стала жертвою насилиЯ
со стороны ѓранморена. †ак лежал теперь  на  той  же  самой  кровати  и  мог
видеть, как проходили поезда,  сотрЯсавшие  дом  до  самого  основаниЯ.  „ом
оказывалсЯ совершенно таким, каким он представлЯл его себе так часто,  когда
мчалсЯ мимо на паровозе. Ћн вспоминал его внешний вид, как он стоит наискось
к рельсовому пути, жуткий, покинутый, с заколоченными ставнЯми и с громадной
надписью на доске: "„ом продаетсЯ", - котораЯ еще больше подчеркивала уныние
заброшенного  сада,  поросшего  терновником.  Ћн   вспоминал   ту   странную
непонЯтную грусть, котораЯ охватывала его каждый раз, как он  проезжал  мимо
этого дома. ќто было нечто вроде безотчетной  уверенности,  что  тут  с  ним
непременно случитсЯ несчастье. ’еперь, лежа в  этой  комнате,  обессиленный,
измученный, †ак думал, что понимает значение  своего  предчувствиЯ.  Ћн  был
уверен, что здесь ему и суждено умереть.
     Љак только ‘еверина решила, что †ак в состоЯнии слышать и понимать  то,
что ему говорЯт, она шепнула ему на ухо:
     - Ќе беспокойсЯ, Я вынула у тебЯ из карманов все и часы тоже...
     Ћн посмотрел на нее, широко раскрыв глаза, с усилием припоминаЯ:
     - —асы... Ђх, да, часы...
     - Џожалуй, еще вздумали бы тебЯ обыскивать. џ спрЯтала их  среди  своих
вещей.
     ‚ знак благодарности он пожал ей руку. Ќа столе он увидел складной нож,
также вынутый у него из кармана. …го незачем было  прЯтать.  ќто  был  самый
обыкновенный нож, ничем не отличавшийсЯ от любого другого.
     “же на следующий день †ак чувствовал  себЯ  значительно  лучше  и  стал
надеЯтьсЯ, что здесь он еще не умрет. Ћн с  искренним  удовольствием  увидел
возле себЯ Љабюша, который ухаживал за ним, стараЯсь как можно легче ступать
по паркету своими огромными  ногами.  Џосле  крушениЯ  поезда  каменотес  не
отходил от ‘еверины, весь исполненный самоотвержениЯ и  преданности.  ЃросаЯ
свою работу, он каждое утро приходил помогать ей по хозЯйству и  служил  ей,
как верный пес, смотрел ей прЯмо  в  глаза,  стараЯсь  угадать  малейшее  ее
желание. Љабюш находил, что  ‘еверина,  несмотрЯ  на  свою  нежную,  хрупкую
внешность, на самом деле была молодцом. Ћна делала так много длЯ других, что
казалось  вполне  естественным  сделать  что-нибудь  и  длЯ  нее.  ‹юбовники
настолько привыкли к Љабюшу, что говорили друг другу "ты" и даже  целовались
в его присутствии, нисколько не  стеснЯЯсь,  когда  он  проходил  потихоньку
через комнату, стараЯсь быть как можно менее заметным.
     †ак удивлЯлсЯ, однако, частым отлучкам ‘еверины. ‚ первый день  она  по
совету врача  скрыла  присутствие  Ђнри  в  нижнем  этаже,  да  она  и  сама
чувствовала,  как  успокоительно  действует   на   †ака   сознание   полного
одиночества.
     - Њы ведь здесь одни, правда? - спросил у нее †ак.
     - „а, милый, одни, совершенно одни... ‘пи спокойно...
     ’ем не менее она часто исчезала из комнаты, и на  другой  же  день  †ак
услышал в нижнем этаже шорох шагов и шепот. ‘пустЯ  еще  день  оттуда  стали
доноситьсЯ к нему сдержанный смех и нескончаемаЯ  болтовнЯ  свежих,  звонких
девичьих голосов.
     - —то там такое? Љто там? - осведомилсЯ †ак. - Њы не одни здесь?
     - Ќет, милый, мы не одни.  ‚низу,  как  раз  под  твоей  комнатой,  мне
пришлось поместить другого раненого...
     - ‚от как!.. Љто же это?..
     - Ћбер-кондуктор Ђнри.
     - Ђнри... так...
     - Ђ сегоднЯ утром приехали  к  нему  сестры.  ќто  они  и  смеютсЯ  все
времЯ... …му теперь гораздо лучше, и они сегоднЯ вечером уезжают  обратно  в
Џариж, отец не может обойтись без них. Ђнри же пробудет здесь  еще  днЯ  два
или три, пока совсем не оправитсЯ... Џредставь себе, он соскочил с поезда на
полном ходу и не сломал ни рук, ни ног. Ћн только стал как будто слабоумным,
но теперь это прошло.
     †ак молчал, устремив на нее такой долгий, пристальный взглЯд,  что  она
добавила:
     - ЏонЯтно, если бы его здесь не было, люди могли бы сплетничать о нас с
тобой как угодно. Ќо ведь мы не одни, и муж не может протестовать, а у  менЯ
прекрасный предлог, чтобы остатьсЯ здесь... Џонимаешь?
     - „а, да, это очень хорошо.
     „о вечера †ак слушал смех барышень „овернь  и  припоминал,  что  слышал
этот смех и в Џариже, и там он также  доносилсЯ  снизу  в  ту  комнату,  где
‘еверина, лежа в его объЯтиЯх, призналась ему во всем. Џотом все  стихло,  и
он мог различить только легкие шаги ‘еверины, постоЯнно ходившей от  него  к
другому  раненому.  ‡аперли  нижнюю  дверь,  в  доме  водворилось   глубокое
молчание. †ака томила жажда, и ему пришлось два раза  вызывать  ‘еверину  из
нижнего этажа, постукиваЯ ножкою стула в пол.  Ћна  приходила,  улыбаЯсь,  с
готовностью объЯснЯла, почему так долго  возитсЯ  внизу:  „оверню  постоЯнно
приходитсЯ класть на голову холодные компрессы.
     Ќа четвертый день †аку позволили вставать и проводить  часа  по  два  в
кресле у окна. Љогда он немного высовывалсЯ из окна, он мог видеть  узенькую
полоску перерезанного железной  дорогой  садика,  котораЯ  осталась  по  эту
сторону полотна. Ћна отделЯлась от железнодорожного полотна низенькой стеной
и всЯ поросла шиповником с  бледно-розовыми  цветами.  Ћн  припоминал  ночь,
когда, встав на цыпочки, смотрел через забор;  и  снова  видел  перед  собою
довольно большой участок земли по другую  сторону  дома,  окруженный  только
живою изгородью, через которую он тогда  пролез;  видел  ”лору,  котораЯ  на
пороге полуразрушенной оранжереи разрезала ножницами  запутавшиесЯ  веревки.
Ђх, эта страшнаЯ ночь, как тогда переживал он ужас своей болезни! ќта ”лора,
с ее высоким, гибким станом воительницы и пылающим  взглЯдом,  стоЯла  перед
ним как живаЯ. Џо мере того, как возвращалась к  нему  памЯть,  образ  ”лоры
становилсЯ все  Явственнее.  ‘перва  †ак  не  упоминал  ни  одним  словом  о
катастрофе, и никто из окружающих из осторожности не  решалсЯ  заговорить  о
ней. Ќо теперь перед ним воскресала каждаЯ подробность, он восстановил  все,
он только об этом и думал с такой настойчивостью, с таким постоЯнством,  что
когда он сидел у окна,  его  единственным  занЯтием  было  отыскивать  следы
катастрофы, наблюдать за действовавшими в ней лицами. ѓде же  ”лора?  Ћтчего
он не видит ее у шлагбаума с сигнальным флажком в руках? Ћн не посмел никого
расспрашивать, и тЯгостное ощущение, которое он испытывал  в  этом  зловещем
доме, казавшемсЯ ему населенным привидениЯми, от этого еще больше усилилось.
     Ћднажды утром в присутствии Љабюша, помогавшего ‘еверине,  †ак  решилсЯ
спросить:
     - Ђ где же ”лора? Ћна больна?
     ‡ахваченный врасплох этим вопросом, Љабюш не понЯл движениЯ ‘еверины  и
решил, что она велит ему отвечать правду.
     - ЃеднЯжка ”лора! Ћна умерла.
     †ак, содрогаЯсь всем телом, глЯдел попеременно на  ‘еверину  и  Љабюша.
Џоневоле пришлось сказать ему все. Ћни  рассказали  о  самоубийстве  молодой
девушки, бросившейсЯ в туннеле под поезд. Џохороны матери пришлось  отложить
до вечера, чтобы отвезти ее в „уаЯвиль вместе с дочерью. ’ам,  на  маленьком
кладбище, они покоились теперь  рЯдом,  вместе  с  погибшей  раньше  младшей
сестрой  ”лоры,  милой,   несчастной   ‹уизеттой,   котораЯ   также   умерла
насильственно, оскверненнаЯ кровью и грЯзью. ’ри несчастные жертвы, погибшие
в пути, стертые с лица земли, как бы унесенные страшным вихрем  проносЯщихсЯ
мимо поездов!
     - ѓосподи, умерла, - тихо повторЯл †ак, - и несчастнаЯ  тетка  ”ази,  и
”лора, и ‹уизетта!
     “слышав  это  имЯ,  Љабюш,  помогавший  ‘еверине   оправлЯть   постель,
инстинктивно поднЯл глаза на молодую женщину. Ћн растрогалсЯ от  нахлынувших
на него воспоминаний о былом нежном чувстве; теперь новаЯ  любовь  захватила
его всего, и он не сопротивлЯлсЯ ей, чувствительный и недалекий, как  добрый
пес, который готов в огонь и в воду за случайную  ласку.  ‘еверина,  знавшаЯ
трагическую историю его любви к  ‹уизетте,  бросила  на  него  сочувственный
взглЯд. Љабюш был тронут; передаваЯ ‘еверине подушки, он  случайно  коснулсЯ
рукою ее руки и,  растерЯвшись,  задыхаЯсь,  прерывающимсЯ  голосом  отвечал
†аку.
     - —то же, ее обвинЯли, что она умышленно вызвала катастрофу?
     - Ќет, нет... Ќо вы понимаете, она все-таки была виновата...
     € Љабюш рассказал, что ему было известно. Ћн ровно ничего не видел, так
как был еще в комнате покойницы, когда  лошади  тронули  и  втащили  телегу,
нагруженную каменными глыбами, на полотно железной дороги. “  самого  Љабюша
совесть была не совсем спокойна: ему не следовало оставлЯть лошадей, и тогда
не произошло бы несчастьЯ. ‘ледствие по поводу крушениЯ поезда объЯснило все
простым упущением со стороны ”лоры. Џосле того, как  девушка  наказала  себЯ
сама таким жестоким  образом,  дело  на  том  и  кончилось.  †елезнодорожное
начальство не сместило с должности даже Њизара, который со своим  смиренным,
заискивающим видом сумел выпутатьсЯ, взвалив все на  покойницу.  Ћна  всегда
все делала по-своему, ему  приходилось  неоднократно  выходить  из  будки  и
самому  опускать  шлагбаум.  Љ  тому  же  выЯснилось,  что  он  утром  перед
катастрофой  выполнЯл  свои  обЯзанности  с  величайшей   аккуратностью.   ‚
ожидании, пока Њизар  женитсЯ  вторично,  ему  разрешили  взЯть  в  качестве
сторожихи  у  переезда  знакомую  ему  пожилую  женщину,  „юклу,  жившую  по
соседству. Ћна была прежде служанкой в какой-то гостинице и скопила себе  не
совсем честным путем маленький капиталец, на проценты с  которого  теперь  и
жила.
     Љогда Љабюш вышел из комнаты, †ак взглЯдом  удержал  ‘еверину.  Ћн  был
очень бледен.
     - ’ы знаешь, что ”лора  сама  погнала  лошадей  и  поставила  телегу  с
каменными глыбами поперек пути?
     ‘еверина побледнела.
     - —то ты мне рассказываешь, милый!.. “ тебЯ жар, тебе надо опЯть лечь в
постель...
     - ’ы думаешь, у менЯ бред? Ќет, пойми, Я видел ”лору так же  Ясно,  как
вижу теперь тебЯ. Ћна сдержала лошадей и не дала им перетащить телегу  через
рельсы... ‘ила у нее была огромнаЯ...
     “ ‘еверины подкосились ноги, она тЯжело опустилась на стул.
     - ѓосподи боже, как все это страшно... ќто просто чудовищно... џ теперь
спать не смогу.
     - —ерт возьми, дело совершенно Ясно, - продолжал †ак. - Ћна,  очевидно,
хотела в этой свалке убить нас обоих... Ћна давно уже на  менЯ  сердилась  и
ревновала к тебе. Љ тому же голова у нее, как  говорЯт,  была  не  совсем  в
порЯдке. Њало ли что ей могло  взбрести  на  ум!..  ‘колько  убийств  разом!
‘колько крови... ‚от шальнаЯ!
     ѓлаза его широко раскрылись, губы нервно подергивались.  †ак  замолчал,
они с минуту сидели друг против друга, не говорЯ ни слова. Џотом, с  усилием
отрываЯсь от страшных картин, которые представлЯлись им обоим, он  продолжал
вполголоса:
     - ‚от как, значит, она умерла... Џоэтому-то она и ЯвлЯетсЯ теперь  мне.
‘ тех пор, как Я пришел в себЯ, мне все времЯ кажетсЯ, будто она здесь.  …ще
сегоднЯ утром мне показалось, что  она  стоит  у  моего  изголовьЯ,  Я  даже
обернулсЯ. Ћна умерла, а  мы  с  тобой  остались  живы.  ’олько  бы  она  не
отомстила нам теперь!
     ‘еверина вздрогнула.
     - ‡амолчи, замолчи! ’ы совсем сведешь менЯ с ума!
     ‘ этими словами она вышла из комнаты; †ак слышал,  как  она  спустилась
вниз, к другому раненому. Ћн осталсЯ у окна и снова весь ушел  в  созерцание
полотна дороги, домика сторожа с большим колодцем  и  участковой  сторожевой
будки,  маленькой,  тесной,  сколоченной   из   досок,   в   которой   Њизар
автоматически, как во сне, выполнЯл свою однообразную работу. –елыми  часами
разглЯдывал †ак все это, как будто искал разрешениЯ  какой-то  задачи  и  не
находил его, а в то же времЯ ему казалось, что от этого разрешениЯ  зависела
его судьба.
     Ћсобенно на Њизара он никак не мог  наглЯдетьсЯ.  Џлюгавый,  смиренный,
землисто-бледный, весь сотрЯсавшийсЯ в припадке подозрительного кашлЯ, Њизар
отравил-таки жену, здоровенную, крепкую  женщину,  одолев  ее  наконец,  как
одолевает жук-точильщик развесистое дерево. Ћчевидно, в  продолжение  многих
лет, во времЯ своих нескончаемых двенадцатичасовых  дежурств,  он  только  и
думал о том, как извести  жену  и  прикарманить  ее  деньги.  Џосле  каждого
электрического звонка, дававшего знать о приближении поезда, он  должен  был
подавать сигнал рожком. ‡атем, после  прохода  поезда,  он  нажимал  кнопку,
заграждавшую  путь  на  его  участке,  и  сообщал  на  следующий  участок  о
приближающемсЯ поезде. ЌажимаЯ другую кнопку, он давал знать  на  предыдущий
участок, что путь  свободен.  ‚се  это  были  чисто  механические  движениЯ,
которые  в  конце  концов  обратились  в  привычку,  никак   не   нарушавшую
растительную жизнь его организма. Ќеграмотный, тупой, он никогда  ничего  не
читал и потому в промежутки от звонка до звонка сидел словно  в  оцепенении,
опустив руки и уставив глаза куда-то в  пространство.  Ћн  почти  все  времЯ
сидел в своей будке, находЯ единственное развлечение в том, чтобы  растЯнуть
как  можно  дольше  свой  завтрак.  ‡атем  на  него  опЯть  находило   тупое
оцепенение. Ћн сидел без всЯких мыслей и боролсЯ с постоЯнно одолевавшей его
дремотой, а иногда  даже  засыпал  с  открытыми  глазами.  Ќочью,  чтобы  не
поддаватьсЯ этой непреодолимой дремоте, он  должен  был  вставать  и  ходил,
переваливаЯсь, словно пьЯный, с ноги на ногу. ’аким образом, глухаЯ борьба с
женой из-за спрЯтанной тысЯчи франков, котораЯ должна была достатьсЯ тому из
двух, кто переживет другого, служила в течение многих  месЯцев  единственным
предметом  тЯжеловесных  размышлений  этого  отшельника.  ’рубил  ли  он   в
сигнальный рожок, нажимал ли  ту  или  другую  кнопку  сигнальных  приборов,
автоматически заботЯсь о безопасности стольких жизней, он думал лишь о  том,
как отравить жену. ‘идел ли он недвижно, опустив руки  и  сонно  моргаЯ,  он
думал опЯть-таки о том же. „ругих мыслей  у  него  не  было:  он  убьет  ее,
обшарит все, и деньги достанутсЯ ему.
     †ак удивлЯлсЯ, что не замечал в Њизаре никакой перемены. ‡начит,  можно
убить, не испытав  никаких  потрЯсений,  и  жизнь  будет  продолжатьсЯ,  как
обычно. „ействительно, Њизар снова  впал  в  обычное  полусонное  состоЯние,
принЯв притворно-равнодушный  вид  человека  немощного,  избегающего  всЯких
волнений. ‚ глубине души он чувствовал, что  хотЯ  и  уморил  жену,  но  она
все-таки его одолела. Ћн потерпел поражение: тщетно  переворачивал  он  весь
дом, но не нашел ни одного сантима. ’еперь на его землистом лице одни только
глаза,  беспокойные,  ищущие,  выдавали  его  озабоченность.  …му  постоЯнно
мерещилсЯ пристальный взглЯд покойницы, котораЯ с наводившей  ужас  усмешкой
твердила ему: "€щи, ищи!.."  €  он  искал.  Ћн  не  имел  ни  минуты  покоЯ,
разыскиваЯ тайники, где могли быть спрЯтаны деньги, перебираЯ  мысленно  все
возможные укромные местечки, исключаЯ те, которые были уже осмотрены,  пылаЯ
лихорадочным жаром, как только на ум ему приходило новое, еще не осмотренное
место. ’огда ему становилось невтерпеж, он бросал все и устремлЯлсЯ на новые
бесполезные  поиски.  ќто  была  месть,  пытка,  становившаЯсЯ   под   конец
невыносимой,  нечто  вроде  мозговой  бессонницы;  она  держала   Њизара   в
непрестанном напрЯжении, он без конца обдумывал одну и ту  же  неотвЯзную  и
неизменную, как ход часов, мысль. ’рубЯ в рожок  один  раз  длЯ  поездов  по
правому и два  раза  длЯ  поездов  по  левому  пути,  он  искал.  ЏодчинЯЯсь
сигнальным звонкам, нажимаЯ кнопки сигнальных аппаратов, открываЯ и закрываЯ
путь поездам, он искал. Ћн искал, искал, постоЯнно и беспрерывно,  днем,  от
поезда до поезда, когда его тЯготило  безделье;  ночью,  когда,  одолеваемый
сном, сидел в своей будке, как одинокий изгнанник, сосланный на край  света,
в непроглЯдный мрак безлюдных пустырей. ‘таруха „юклу, котораЯ  была  теперь
назначена сторожихой у шлагбаума на переезде, хотела выйти замуж за Њизара и
поэтому усиленно за ним ухаживала; она была очень обеспокоена постоЯнной его
бессонницей.
     ђаз ночью †ак, который понемножку уже ходил по комнате, встал и подошел
к окну. Ћн увидел, что в доме у Њизара кто-то  ходит  с  фонарем.  Ћчевидно,
Њизар продолжал заниматьсЯ своими поисками. ‚ следующую ночь машинист  снова
выглЯнул в окно и,  к  удивлению  своему,  узнал  Љабюша  в  темной  фигуре,
стоЯвшей на дорожке под окном соседней комнаты, где спала ‘еверина. †ак  сам
не мог отдать себе отчета,  почему  это  его  не  рассердило,  а,  напротив,
вызвало в нем необъЯснимую грусть и жалость  к  каменотесу:  этому  большому
дурню, стоЯвшему  под  окном,  как  вернаЯ  собака,  которую  не  пускают  в
хозЯйские комнаты, положительно не везет. ‚ самом деле, ‘еверииу нельзЯ было
назвать красивой, но в ее  тонкой  фигуре,  черных,  как  смоль,  волосах  и
бледно-голубых,   точно   барвинки,   глазах   были   скрыты,   по-видимому,
могущественные чары, если даже такой дикарь, как этот неотесанный  богатырь,
мог увлечьсЯ ею до того, что  проводил  ночи  у  ее  дверей,  словно  робкий
мальчишка. †ак припоминал теперь разные факты, припомнил, с  каким  усердием
каменотес помогал ‘еверине, с какой рабской преданностью глЯдел на нее.  „а,
без сомнениЯ, Љабюш любил и страстно желал ее. Ќа следующий  день,  наблюдаЯ
за Љабюшем, †ак подметил, как он  потихоньку  поднЯл  шпильку,  выпавшую  из
волос ‘еверины, и крепко зажал ее в  кулаке.  †ак  вспомнил  при  этом  свои
собственные страданиЯ, все муки страсти,  все  то  смутное  и  ужасное,  что
возвращалось теперь к нему вместе со здоровьем.
     Џрошло еще два днЯ. ЌеделЯ, протекшаЯ со времени катастрофы,  подходила
к концу, и, как предсказывал врач, раненые  могли  уже  приступить  к  своим
служебным обЯзанностЯм. Ћднажды утром машинист, сидЯ  у  окна,  увидел,  как
промчалсЯ мимо на совершенно новеньком паровозе его кочегар  Џекэ  и  сделал
приветственный жест, как  бы  приглашаЯ  †ака.  Ќо  †ак  не  торопилсЯ,  его
удерживала пробудившаЯсЯ с новой силой страсть, тревожное ожидание  чего-то,
что непременно должно случитьсЯ. ‚ тот же самый  день  он  снова  услышал  в
нижнем этаже  свежий,  молодой  смех,  который  наполнил  весь  мрачный  дом
радостным оживлением, напоминавшим веселый шум и гам в пансионе длЯ  молодых
девиц во времЯ перемены. Ћн узнал голоса сестер „овернь, но не сказал ничего
‘еверине, она вообще целый день пробыла внизу и заглЯнула к †аку  только  на
несколько минут. ‚ечером в доме опЯть водворилось мертвое молчание. ‘еверина
была бледнее обыкновенного и казалась необычайно серьезной. †ак  внимательно
взглЯнул на нее и спросил:
     - €так, он уехал? ‘естры увезли его?
     Ћна отрывисто ответила:
     - „а.
     - € наконец мы теперь одни, совсем одни?
     - „а, совсем  одни...  ‡автра  нам  надо  будет  расстатьсЯ.  џ  должна
вернутьсЯ в ѓавр. Ќаша лагернаЯ стоЯнка в этой пустыне кончаетсЯ.
     †ак продолжал пристально смотреть  на  нее,  нерешительно  улыбаЯсь,  и
наконец спросил:
     - ’ы, кажетсЯ, сожалеешь об его отъезде?
     ‘еверина вздрогнула, хотела возразить, но он прервал ее:
     - џ не собираюсь с тобой ссоритьсЯ.  ’ы  видишь,  Я  вовсе  не  ревнив.
Љак-то раз ты сказала мне, помнишь, чтобы Я убил тебЯ, если ты мне изменишь,
но,  правда,  ведь  Я  не  похож  на  любовника,   способного   убить   свою
возлюбленную... Ќо подумай, ведь ты постоЯнно сидела внизу. џ почти не видел
тебЯ. ‚  конце  концов  Я  вспомнил,  как  твой  муж  говорил  мне,  что  ты
когда-нибудь непременно отдашьсЯ этому молодцу, и притом без  всЯкой  любви,
лишь бы отрешитьсЯ от старого.
     Ћна уже не пыталась возражать и медленно повторила два раза:
     - „а, отрешитьсЯ, отрешитьсЯ от старого...
     €в порыве неудержимой откровенности она продолжала:
     - „а, это правда... Њы с тобой  можем  говорить  друг  другу  все,  нас
свЯзывает многое... ќтот человек  преследовал  менЯ  несколько  месЯцев.  Ћн
знал, что Я живу с тобой, и думал, что Я легко  отдамсЯ  и  ему.  ’еперь  он
снова принЯлсЯ  повторЯть  мне,  что  влюблен  в  менЯ  до  смерти.  Ћн  так
благодарен за мои заботы о нем,  он  говорил  со  мной  так  нежно,  что  Я,
действительно, одно мгновение мечтала о возможности полюбить и его и  начать
что-то новое... лучшее, спокойное... „а, быть может, без любви, но в  полном
покое...
     Ћна замолчала и после некоторого колебаниЯ продолжала:
     - ‚идишь ли, мы с тобой теперь уперлись в стену.  „альше  длЯ  нас  нет
пути. Ќаши мечты об отъезде, надежда жить богато и счастливо там, в Ђмерике,
- все это блаженство, которое зависело только от  тебЯ,  стало  невозможным,
ведь ты не мог... џ ни в чем тебЯ не  упрекаю.  Ќапротив,  даже  лучше,  что
этого не случилось. џ хочу только, чтобы ты понЯл, что с тобою  у  менЯ  нет
никакого будущего: завтра будет то же, что вчера, - те же огорчениЯ,  те  же
страданиЯ.
     Ћн не прерывал ее и, только когда она замолчала, спросил:
     - ‡начит, поэтому ты и сошлась с „овернем?
     ‘еверина походила по комнате, пожала плечами.
     - Ќет, Я с ним не  сошлась.  џ  тебе  говорю  это  просто,  без  всЯких
уверений, и Я убеждена, что  ты  мне  поверишь,  так  как  нам  нет  никакой
надобности лгать друг другу... Ќет, Я была не в состоЯнии сделать это, точно
так же, как и ты был не в силах сделать то, другое дело. ’ебЯ удивлЯет,  что
женщина не смогла отдатьсЯ мужчине, когда она уже все обсудила и нашла,  что
это будет длЯ нее выгодно? џ и сама, признатьсЯ,  всегда  так  считала.  Њне
ничего не стоило в былое времЯ приласкать мужа или тебЯ, если Я  чувствовала
ваше страстное желание. Ђ вот на этот раз Я не могла.  „овернь  целовал  мне
только руки, он ни разу не поцеловал менЯ в губы, клЯнусь тебе. Ћн ждет менЯ
в Џариже. ЃеднЯжка так грустил перед отъездом, что Я не  хотела  отнимать  у
него последнюю надежду.
     Ћна не ошиблась. †ак верил ей и видел, что она его не  обманывает.  …го
снова охватило тревожное чувство, безумный трепет желаниЯ;  при  мысли,  что
теперь они остались вдвоем, вдали от всего  остального  мира,  он  сгорал  в
пламени страсти. …му захотелось освободитьсЯ из этой сети, и он воскликнул:
     - Ќо ведь у тебЯ есть еще  обожатель  -  Љабюш!  ђезким  движением  она
повернулась к нему.
     - Ђх, так ты тоже заметил... „а, это правда, есть еще  и  Љабюш.  џ  не
могу понЯть, что с ними со всеми сделалось... ќтот никогда не сказал мне  ни
единого слова, но Я вижу,  как  он  ломает  себе  руки,  когда  мы  с  тобой
целуемсЯ, или всхлипывает где-нибудь в углу, если слышит, что Я говорю  тебе
"ты". Ћн тащит у менЯ все -  перчатки  и  носовые  платки  -  и  уносит  эти
сокровища в свое логовище... Ќо ты ведь не считаешь менЯ способной свЯзатьсЯ
с этим дикарем? Ћн такой громадный, мне было бы просто страшно... Љ тому  же
он ни о чем не просит... Ќет, такие здоровенные, неотесанные  болваны,  если
они робкого десЯтка, умирают от любви, не смеЯ ничего потребовать. ’ы мог бы
оставить менЯ на целый месЯц под его охраной, и он не решилсЯ бы дотронутьсЯ
до менЯ пальцем. џ даже могу поручитьсЯ чем  угодно,  что  он  не  тронул  и
‹уизетты.
     Џри воспоминании о ‹уизетте взоры их встретились, они умолкли. ‚ памЯти
их воскресло все прошлое: их встреча у судебного следователЯ в ђуане, перваЯ
чудеснаЯ поездка в Џариж, встречи в ѓавре, всЯ историЯ их любви и  все,  что
было с ней свЯзано, и хорошее и ужасное. ‘еверина так близко подошла к †аку,
что он ощущал ее теплое дыхание.
     - Ќет, Я не могла бы принадлежать ему ни за что на свете, -  продолжала
‘еверина. - Џойми, Я не могла бы сойтись теперь больше ни с кем... €  хочешь
знать, почему? џ чувствую это и уверена, что не  ошибаюсь:  потому,  что  ты
взЯл менЯ всю целиком. џ не могу найти  другого,  более  подходЯщего  слова;
именно взЯл, как берут обеими руками какую-нибудь  вещь,  которую  уносЯт  с
собой, которой пользуютсЯ постоЯнно, как своей  собственностью.  „о  тебЯ  Я
была ничьЯ. ’еперь Я твоЯ и останусь твоей, даже если стану не  нужна  тебе,
даже если сама захочу уйти от тебЯ... џ не могу  объЯснить  тебе  этого  как
следует. ’ак уж мы столкнулись с тобой. „ругие мужчины менЯ пугают,  внушают
мне отвращение, с тобой же это -  длЯ  менЯ  дивное  наслаждение,  настоЯщее
небесное счастье... „а, Я люблю только тебЯ одного и не могу полюбить никого
другого!
     Ћна протЯнула руки, она хотела сжать его в своих объЯтиЯх, положить ему
голову на плечо, прильнуть губами к его губам. Ќо он схватил ее  за  руки  и
отстранил от себЯ, чувствуЯ  с  ужасом,  что  знакомаЯ  ему  зловещаЯ  дрожь
пробегает у него по всем членам и кровь горЯчей волной приливает к голове. ‚
ушах у него звенело, он слышал как будто удары молота, неЯсный шум громадной
толпы. ‚се начиналось как раньше, когда с ним  бывали  тЯжелые  припадки.  ‘
некоторого времени он не мог обладать ‘евериной при дневном свете и даже при
свете свечи. Ћн боЯлсЯ, что обезумеет, если увидит ее нагое тело. Ђ сейчас в
комнате горела лампа, Ярко освещавшаЯ их обоих; под расстегнувшимсЯ  капотом
он  увидел  ее  белую  грудь,  и  его  охватила  дрожь,  он  начинал  терЯть
самообладание.
     ‘еверина продолжала с пламенной мольбой:
     - Ќет нужды, что жизнь наша словно приперта к стене. Џусть Я не жду  от
тебЯ ничего нового и знаю, что завтрашний день принесет нам те же  огорчениЯ
и ту же муку, какие были и вчера и сегоднЯ. ‚се равно мне не остаетсЯ ничего
иного, как тЯнуть лЯмку своей жизни и страдать вместе с тобой. Њы вернемсЯ в
ѓавр и будем жить, как живетсЯ, лишь бы иногда ты  был  моим,  совсем  моим,
хоть на часок... ‡наешь, Я уже целых три ночи не сплю и  мучаюсь  у  себЯ  в
комнате, Я так хочу к тебе... Ќо ты был  еще  болен  и  потом  был  какой-то
мрачный, угрюмый... Я не смела... Ђ сейчас, хочешь, Я останусь у  тебЯ?  ќто
будет просто чудесно, Я свернусь в малюсенький клубочек, Я тебе не  помешаю.
Ђ потом подумай: ведь это последнЯЯ ночь... ‚ этом доме мы все равно что  на
краю света. Љругом ни души. Џослушай, как все тихо. Ќикто сюда не придет, мы
здесь одни, до того одни, что если бы даже умерли друг у друга  в  объЯтиЯх,
до завтрашнего днЯ никто об этом не узнает...
     ‚ исступлении страсти, пламенеЯ от ласк ‘еверины,  †ак  уже  протЯгивал
пальцы к ее горлу, но она привычным жестом потушила лампу. Ћн схватил ее  на
руки и отнес на постель. ќто была самаЯ  пламеннаЯ  из  их  любовных  ночей,
самаЯ прекраснаЯ, единственнаЯ, когда они чувствовали, что сливаютсЯ друг  с
другом, переставаЯ существовать порознь. €стомленные счастьем,  разбитые  до
того, что, казалось, они больше уже не чувствовали собственного тела, они не
могли уснуть и так остались друг у друга в объЯтиЯх.
     € как тогда, в ночь признаниЯ в Џариже, в комнате тетушки ‚иктории, так
и в эту ночь †ак молча слушал,  а  ‘еверина,  прильнув  к  нему,  без  конца
шептала ему на ухо. Њожет быть, в этот вечер, перед тем как погасить  лампу,
она  инстинктивно  ощутила  веЯние  смерти.  „о  этого  днЯ  она  беззаботно
улыбалась, не сознаваЯ, что в объЯтиЯх любовника ей грозит смерть. Ќо сейчас
в необъЯснимом страхе она прильнула к его груди, ища защиты.
     - Ђх, мой милый, если бы только ты  смог,  как  мы  были  бы  счастливы
там... Ќет, нет, Я вовсе не требую, чтобы  ты  сделал  то,  чего  не  можешь
сделать, Я только жалею о нашей неосуществившейсЯ мечте!..  ‚от  только  что
мне вдруг стало очень страшно. Ќе  знаю,  почему-то  мне  кажетсЯ,  что  мне
угрожает  какаЯ-то  опасность.  ђазумеетсЯ,  это  ребЯчество,  но  Я  теперь
ежеминутно оглЯдываюсь, точно тут кто-то  есть  и  хочет  менЯ  убить".  Њой
милый, ты моЯ единственнаЯ защита. ‚ тебе всЯ моЯ  радость,  ты  смысл  моей
жизни...
     †ак безмолвно прижал ее к своей груди; свое  волнение,  свое  искреннее
желание быть с нею всегда добрым, свою страстную любовь - все  вложил  он  в
это объЯтие. € он только что хотел ее убить! …сли бы она не потушила  лампу,
он,  несомненно,  задушил  бы  ее...  Ќет,  ему  не  выздороветь,   припадки
повторЯютсЯ без определенного повода, он сам не может найти и  уЯснить  себе
их причину. ‚от сейчас, почему у него снова возникло желание убить, ведь  он
знал, что ‘еверина верна ему, любит его безгранично и  так  доверчиво?  €ли,
быть может, чем больше она любила его, тем больше он ее желал,  и  в  слепом
эгоизме  самца  он  готов  был  уничтожить  ее,  потому  что   мертваЯ   она
принадлежала бы ему всецело.
     - ‘кажи мне, милый, отчего Я так боюсь?  —то  может  мне  угрожать,  ты
знаешь?
     - Ќет, нет, успокойсЯ, тебе ничего не угрожает!..
     - €ногда Я всЯ дрожу. Њне постоЯнно чудитсЯ позади какаЯ-то  опасность,
Я чувствую ее... Ћтчего мне страшно?..
     - Ќет, нет, не бойсЯ! џ люблю тебЯ и никому не позволю тебЯ обидеть. ’ы
чувствуешь, как нам сейчас хорошо вдвоем?
     Ћни помолчали.
     - Ђх, милый, - продолжала она ласковым, нежным шепотом. - …сли  бы  все
наши ночи были такими же, как эта, и длились бы  бесконечно  и  мы  с  тобой
всегда вот так были бы вместе... ‡наешь, мы могли  бы  продать  этот  дом  и
уехать с деньгами к твоему приЯтелю, ведь он все еще ждет тебЯ. ‚сЯкий  раз,
перед тем как заснуть, Я мысленно устраиваю там  нашу  жизнь...  ’ам  каждаЯ
ночь была бы такой, как сегоднЯ. џ была бы твоЯ, мы засыпали бы друг у друга
в объЯтиЯх... Ќо Я знаю, ты не можешь... џ говорю  тебе  это  не  длЯ  того,
чтобы тебЯ мучить, а потому лишь, что это  рветсЯ  у  менЯ  против  воли  из
сердца.
     ‚ нем вновь возникла внезапнаЯ решимость  убить  ђубо;  он  убьет  его,
чтобы не убивать ‘еверину.  €  как  раньше,  он  думал,  что  эта  решимость
непоколебима.
     - џ не мог, - прошептал он, - но теперь смогу. ‚едь Я обещал тебе!
     ‘еверина слабо возразила:
     - Ќет, пожалуйста, не давай никаких обещаний...  Ќам  обоим  становитсЯ
только еще тЯжелее потом, когда оказываетсЯ, что у  тебЯ  опЯть  не  хватило
духу... € это так ужасно! Ќет, нет! ‹учше не надо... _
     - ‡ачем ты говоришь так, ведь  ты  сама  знаешь,  что  это  необходимо.
€менно потому Я и найду в себе силы... џ хотел переговорить с тобой об этом,
и вот теперь мы и поговорим, мы здесь совершенно одни и можем быть спокойны,
что даже сами не различим цвет наших слов.
     ‚здыхаЯ,  она  согласилась,  ее  сердце  билось  так  сильно,  что  †ак
чувствовал его биение.
     - џ и в самом деле хотела такой развЯзки  до  тех  пор,  пока  она  мне
казалась невыполнимой. ’еперь, когда ты серьезно решилсЯ, у  менЯ  жизни  не
будет.
     Ћба замолчали, как будто под гнетом принЯтого  ими  страшного  решениЯ.
‚округ царило угрюмое молчание сурового, безлюдного краЯ. €м было жарко,  их
влажные, сплетенные тела слились... †ак нежно целовал ‘еверину в шею...
     - Џусть он придет сюда, -  сказала  ‘еверина  шепотом.  -  џ  могу  его
вызвать под каким-нибудь предлогом. Ќе знаю,  под  каким  именно,  придумаем
после... ’ы дождешьсЯ его здесь, спрЯчешьсЯ  где-нибудь,  и  дело  устроитсЯ
само собою, ведь здесь уже, наверное, никто не помешает... ’ак мы и сделаем,
да?
     Ќе переставаЯ целовать ее в шею, он послушно отвечал:
     - „а, да...
     Ќо ‘еверина продумывала и взвешивала все подробности своего плана, и по
мере того, как план этот развертывалсЯ у  нее  в  голове,  она  дополнЯла  и
совершенствовала его.
     - Ќо только знаешь, милый, будет очень глупо, если мы  не  примем  всех
необходимых мер предосторожности. …сли вести дело так, что нас на  следующий
же день арестуют, то, по-моему, лучше ничего и не начинать... ‡наешь, где-то
Я читала, не помню хорошенько, где, но, вероЯтно, в каком-нибудь романе, что
всего благоразумнее подстроить так, чтобы это имело вид  самоубийства...  Ћн
за последнее времЯ  стал  такой  странный,  мрачный,  рассеЯнный,  никто  не
удивитсЯ, если узнает, что он лишил себЯ жизни в этом  доме...  Ќадо  только
придумать   такую    обстановку,    чтобы    факт    самоубийства    казалсЯ
правдоподобным... ’ак ведь?..
     - „а, разумеетсЯ...
     Ћна раздумывала; ей не хватало воздуха, так крепко он ее целовал.
     - „а, надо что-нибудь такое, что скрыло бы следы... ‡наешь, мне  пришла
в голову мысль: если бы, например, рана у него была на  шее,  мы  могли  бы.
вдвоем донести его до полотна дороги и положить поперек пути. Џонимаешь,  мы
положили бы его на рельсы, чтобы первым  же  поездом  ему  начисто  отрезало
голову.  Џускай  себе  потом  разыскивают.  ‚едь  шеЯ  у  него  будет  тогда
раздавлена, и никакой раны нельзЯ будет отыскать. —то  ты  на  это  скажешь,
хорошо ведь Я придумала?
     - „а, очень хорошо.
     Ћба они оживились, ‘еверина даже  почти  развеселилась,  гордЯсь  своей
изобретательностью. †ак страстно целовал ее.
     - Ќет, оставь, погоди немного... џ думаю, милый, что так будет все-таки
еще не совсем хорошо. …сли ты останешьсЯ  здесь  со  мной,  то  самоубийство
покажетсЯ подозрительным. ’ебе надо уехать. ‘лышишь? ’ы  уедешь  завтра,  но
Љабюш и Њизар должны быть свидетелЯми твоего отъезда, чтобы это был длЯ всех
установленный факт. ’ы сЯдешь в поезд в Ѓарантене, выйдешь, под каким-нибудь
предлогом в ђуане, а затем, когда стемнеет, вернешьсЯ сюда. џ впущу  тебЯ  с
черного хода. Ћтсюда до ђуана всего только четыре  мили.  —тобы  пройти  их,
тебе потребуетсЯ часа  три.  ‚от  теперь  все  улажено.  ’ебе  стоит  только
захотеть, и все будет сделано.
     - „а, Я окончательно решилсЯ!
     ’еперь †ак лежал неподвижно, он раздумывал. Ќесколько времени прошло  в
молчании. Ћни лежали, как бы подавленные тем, что собирались совершить и что
теперь казалось им уже окончательно решенным. ‘еверина  теснее  прижалась  к
†аку, он обнЯл ее, но она разжала объЯтиЯ.
     - Ќо под каким предлогом вызвать его сюда? - сказала она. - Ћн  дежурит
днем, значит, сможет выехать из ѓавра не раньше чем  восьмичасовым  вечерним
поездом. ‡десь он будет к десЯти  часам  вечера.  ќто,  собственно,  нам  на
руку... „а, чего же лучше:  Њизар  говорил,  что  послезавтра  утром  кто-то
приедет смотреть дом. € прекрасно, завтра с утра пошлю мужу телеграмму,  что
присутствие его здесь необходимо. ‚ечером он будет здесь. ’ы  отправишьсЯ  в
Ѓарантен пораньше и вернешьсЯ из ђуана  еще  до  его  приезда.  Ќочи  теперь
безлунные, и ничто помешать нам не  может...  ‚се  устраиваетсЯ  как  нельзЯ
лучше, да, как нельзЯ лучше!
     - „а, великолепно!
     “же, не сдерживаЯ своей страсти, они бурно отдались друг  другу.  Љогда
они наконец заснули, все еще держа друг друга в объЯтиЯх,  зарЯ  только  что
начала заниматьсЯ, и мрак еще окутывал их своим черным покровом, скрываЯ  их
друг от друга. †ак проспал до десЯти часов утра, как убитый, без сновидений.
Љогда он открыл глаза, ‘еверины не было,  она  одевалась  в  своей  комнате.
џркие снопы солнечных лучей, врываЯсь в комнату, зажигали красные  занавески
кровати, красную обивку стен, и комната казалась охваченной  пламенем.  ‚есь
дом дрожал от громыханиЯ пронесшегосЯ мимо поезда. ќтот поезд,  вероЯтно,  и
разбудил †ака. ‘просоньЯ он в изумлен