тоЯли такие, что около кровати ”уана  в  кувшине
замерзала вода. Ќо он не жаловалсЯ. ‚о времЯ оттепели со стен текло,  как  в
проливной дождь, но ему  это  казалось  естественным:  старик  ведь  не  был
избалован. ’олько бы иметь табак, кофе, и только бы к нему не приставали,  а
там, говорил он, ему и сам черт не брат!
     „ело начало портитьсЯ с того, что в одно прекрасное утро, войдЯ к  себе
в комнату за трубкой, ”уан увидал, как Ѓюто, не  подозреваЯ,  что  отец  еще
дома,  пытаетсЯ  повалить  ”рансуазу  на   картофель.   „евушка   решительно
сопротивлЯлась, не произносЯ ни слова, и, поправив юбки,  ушла  из  комнаты,
набрав длЯ коров свеклы, за которой ода сюда и приходила. ‘тарик,  оставшись
вдвоем с сыном, рассердилсЯ:
     - ѓрЯзнаЯ свиньЯ! ‘ этой девчонкой, при живой-то жене!..  ‚едь  она  не
хотела, Я же видел, как она вырывалась!
     Ќо  Ѓюто,  еще  не  отдышавшись,  с  налитым  кровью  лицом,  не  желал
выслушивать никаких укоров.
     - Ђ  вы  чего  суете  нос  не  в  свое  дело?  ‡акройте-ка  буркалы  да
помалкивайте лучше, а то худо будет!
     Џосле  родов  ‹изы  и  драки  с  †аном  Ѓюто  снова   принЯлсЯ   бешено
преследовать ”рансуазу. Ћн выждал, пока у него совсем зажила рука, и кидалсЯ
на нее в каждом углу, уверенный в том, что если дело  выгорит  у  него  хоть
раз, потом все пойдет гладко, и он будет иметь ее,  сколько  захочет.  ђазве
это не было лучшим способом  оттЯнуть  ее  замужество,  сохранить  за  собой
девчонку и ее землю? Ћбе эти страсти слились в конце концов воедино: с одной
стороны, им владело упорное нежелание выпускать что-либо  из  своих  рук,  с
другой - ненасытнаЯ похоть  самца,  подстегиваемаЯ  сопротивлением  девушки.
†ена его превратилась в огромную глыбу, которую  трудно  стало  ворочать;  к
тому же она кормила, - ‹аура постоЯнно  висела  у  нее  на  грудЯх.  Ђ  юнаЯ
своЯченица пахла свежим, молодым телом, влекла  его  к  себе  своей  грудью,
твердой и упругой, как вымЯ у телки. Џравда, он  не  хотел  пренебрегать  ни
той, ни другой: ему не будет лишней и пара, одна -  рыхлаЯ  баба,  другаЯ  -
ЯдренаЯ девка, в каждой есть своЯ прелесть. Ћн считал,  что  такого  петуха,
как он, и на двух кур хватит, и мечтал о жизни турецкого паши,  заласканного
и ухоженного, купающегосЯ в наслаждениЯх. Ћтчего бы и в самом деле не  стать
мужем обеих сестер, если они не будут возражать? ’ак можно  в  конце  концов
добитьсЯ согласиЯ в доме и избежать раздела земли,  которого  он  страшилсЯ,
как если бы ему предстоЯло лишитьсЯ руки или ноги.
     Ђ поэтому в хлеву, на кухне, везде, где только он встречалсЯ хотЯ бы на
минуту с глазу на глаз с ”рансуазой, происходила одна и та же  короткаЯ,  но
дикаЯ сцена: внезапное нападение с его стороны и ЯростнаЯ защита со  стороны
девушки. Ѓюто наваливалсЯ, ”рансуаза отбивалась. Ћн  запускал  руку  ей  под
юбку, хватал за  голое  тело,  забираЯ  кожу  и  волосы,  как  хватаютсЯ  за
загривок, вскакиваЯ  на  лошадь;  она  же,  стиснув  зубы,  сверкаЯ  черными
глазами, пыталась заставить  его  разжать  руку;  наносЯ  ему  сильный  удар
кулаком прЯмо между ног. ‘хватки эти проходили безмолвно,  слышались  только
тЯжелое дыхание и глухой шум борьбы; он сдерживал крик боли, а она  опускала
платье и уходила, прихрамываЯ, чувствуЯ, как мучительно ноет и  жжет  у  нее
кожа внизу живота, где, как ей казалось, безжалостнаЯ  пЯтернЯ  оставила  на
теле пЯть зиЯющих ран. ’ак случалось и тогда, когда  ‹иза  была  в  соседней
комнате, или даже в ее присутствии, когда она, стоЯ к ним спиной, складывала
в шкаф белье. ’о, что жена была рЯдом, как бы еще  сильнее  распалЯло  Ѓюто,
уверенного в том, что из гордости и упрЯмства девчонка не издаст ни звука.
     Ћднако с тех пор, как ”уан застал их на куче картофелЯ, начались ссоры.
‘тарик все рассказал ‹изе в надежде, что она запретит  мужу  подобные  вещи.
‹иза же, накричав на него за то, что он суетсЯ не в свое дело, обрушилась на
сестру: тем хуже длЯ нее, если она пристает к мужчинам; все они свиньи, чего
от них и ждать! ’ем не менее вечером она закатила мужу такую сцену,  что  на
следующее утро вышла из  своей  комнаты  с  полуотекшим  глазом  от  тумака,
которым он наградил ее во времЯ объЯснений. Џосле этого и пошла  непрерывнаЯ
грызнЯ; постоЯнно кто-нибудь да ругалсЯ: то муж с  женой,  то  своЯченица  с
зЯтем, то сестры между собой, а случалось и так, что все  трое  одновременно
готовы были съесть друг друга.
     Њежду ‹изой и ”рансуазой  разгорелась  в  то  времЯ  настоЯщаЯ  вражда,
глухаЯ, бессознательнаЯ ненависть. €х  былаЯ  нежность  без  всЯкой  видимой
причины перешла в озлобление, которое проЯвлЯлось во всем, с утра до вечера.
‚  сущности,  единственной  причиной  был  мужчина  -  Ѓюто,  игравший  роль
разлагающего начала. ”рансуаза, распаленнаЯ его преследованием, давным-давно
уступила бы, если бы ее  решимость  подавить  свое  собственное  желание  не
возрастала всЯкий раз,  как  только  Ѓюто  прикасалсЯ  к  ней.  Ћна  жестоко
наказывала  себЯ,  но  упрЯмо   следовала   своему   нехитрому   понЯтию   о
справедливости - не давать ничего своего, но и ничего не брать у других.  …е
гнев возрастал от ревности, и всЯ ненависть обращалась против сестры, потому
что та обладала мужчиной, которого она, ”рансуаза, ни за что не уступила  бы
другому. Љогда, расстегнувшись и выпЯтив живот, Ѓюто преследовал ее,  она  в
бешенстве плевала на его обнаженное мужское тело, посылаЯ вместе с плевком к
жене: так ей легче было перенести подавлЯемое желание. Ћна тем самым как  бы
плевала в лицо сестре в порыве презрениЯ к тому удовольствию, в котором  она
с болью себе отказывала. ‹иза  не  испытывала  никакой  ревности,  она  была
уверена в том, что Ѓюто  попусту  бахвалилсЯ,  когда  кричал,  что  живет  с
обеими, не то чтобы  она  считала  его  неспособным  на  это,  но  она  была
убеждена, что ”рансуаза при ее гордости никогда не уступит. ‹иза злилась  на
сестру единственно за то, что та своими отказами превращала дом в  настоЯщий
ад. ’олстеЯ, она как бы погружалась  в  собственный  жир.  Ћна  была  вполне
довольна жизнью и с жадным эгоизмом стремилась  к  тому,  чтобы  все  земные
радости сосредоточивались вокруг нее. ђазве можно так ссоритьсЯ между собой,
отравлЯть  себе  существование,  когда  кругом  всего  вдоволь  длЯ  полного
счастьЯ? Ђх, эта стерва-девчонка, - все их  неурЯдицы  из-за  ее  несносного
характера! Љаждый вечер, ложась в постель, она кричала Ѓюто:
     - Ћна мне сестра, но пусть перестанет менЯ изводить, а не то, смотри, Я
выставлю ее за порог!
     Ќо он об этом и слышать не хотел:
     - •орошенькое дело! „а нас же заедЯт в округе! —ертовы суки! Ќет уж,  Я
сам утоплю вас обеих в луже, чтобы вы, наконец, перестали лаЯтьсЯ!
     ’ак прошло еще два месЯца. ‹иза, издерганнаЯ,  раздраженнаЯ,  говорила,
что жизнь ее стала так горька, что в кофе  приходитсЯ  сыпать  вдвое  больше
сахара. Љогда ее сестре удавалось отразить очередное  нападение  зЯтЯ,  ‹иза
угадывала это по его озлобленности. ’еперь  она  жила  в  постоЯнном  страхе
перед этими неудачами Ѓюто и начинала волноватьсЯ, как только видела, что он
подкрадываетсЯ к ”рансуазе, ожидаЯ, что от нее он вернетсЯ в  Ярости,  будет
ломать все кругом и над всеми измыватьсЯ. ќто бывали невыносимые дни, их она
не прощала  упрЯмице-сестре,  котораЯ  не  желала  сделать  так,  чтобы  все
устроилось к лучшему.
     Ќо однажды  произошло  нечто  страшное.  Ѓюто,  спустившийсЯ  вместе  с
”рансуазой в погреб, чтобы нацедить сидра, вернулсЯ в таком  состоЯнии,  что
из-за какого-то пустЯка, из-за того, что ему налили слишком  горЯчего  супа,
швырнул свою тарелку об стену и ушел, свалив ‹изу с ног  пощечиной,  которой
можно было оглушить быка.
     ‹иза поднЯлась  всЯ  в  слезах,  с  окровавленным  и  распухшим  лицом.
Ќакинувшись на сестру, она закричала:
     - ‘терва! „а лЯжешь ты с ним наконец?.. „овольно с менЯ этого! ’ы  ведь
упираешьсЯ только длЯ того, чтобы он менЯ колотил!
     ”рансуаза побледнела. ‚ изумлении она слушала сестру.
     - ‚идит бог, так будет лучше!.. Њожет быть,  тогда  он  оставит  нас  в
покое!
     ‚схлипываЯ, ‹иза упала на стул. …е расплывшеесЯ  жирное  тело  выражало
полную беспомощность, единственное стремление жить в  мире,  хотЯ  бы  ценой
дележа. ‹ишь бы ей иметь свою долю, - ничто больше не  будет  ее  тревожить.
ѓлупо придавать этому какое-то значение. ќто же не хлеб! Ќе убудет,  сколько
ни съешь! „а и надо помиритьсЯ, уступить ради  того,  чтобы  жить  в  добром
согласии, по-семейному.
     - Ќу, скажи, почему ты  не  хочешь?  -  настаивала  ‹иза.  ‚озмущеннаЯ,
задыхаЯсь от гнева, ”рансуаза нашла в себе силы крикнуть только одно:
     - ’ы еще гаже, чем он!
     €, разрыдавшись, в свою  очередь,  она  убежала  в  хлев  и  там  вволю
предалась слезам. Љолишь смотрела  на  нее  своими  большими  встревоженными
глазами. ”рансуазу возмущало происходившее не само по себе,  а  тем,  что  к
этому относились так снисходительно, мирились с этим  и  считали  допустимым
все, что угодно, лишь бы в доме воцарилсЯ покой.  Ќет,  если  бы  она  имела
мужа, то уж никогда не уступила бы не только всего его целиком,  но  даже  и
малой частицы. Ќенависть к сестре перешла у нее в презрение, и она поклЯлась
себе, что теперь живою не выйдет, но не покоритсЯ ни за что.
     ‘ этого днЯ жизнь ее стала  еще  тЯгостнее.  ”рансуаза  превратилась  в
настоЯщего козла отпущениЯ. €з нее сделали  простую  служанку,  ее  изводили
тЯжелой работой, не переставаЯ, ворчали на нее,  тормошили,  били.  ‹иза  не
давала ей ни минуты передохнуть, будила ее чуть свет и  заставлЯла  работать
дотемна, так что у  несчастной  девушки  иногда  не  оставалось  сил,  чтобы
раздетьсЯ перед сном. Ѓюто исподтишка изводил  ее  непристойными  и  грубыми
ласками, награждал шлепками, щипал за лЯжки, так, что она  всегда  ходила  с
кровоподтеками, в слезах, настороженнаЯ и молчаливаЯ. Ћн же ухмылЯлсЯ и  был
доволен, когда она, изнемогаЯ от боли, еле сдерживалась, чтобы не закричать.
‚се тело ее было покрыто синЯками,  ссадинами  и  болЯчками.  ‚  присутствии
сестры она особенно старалась сдерживать себЯ и даже виду не подавала, когда
пальцы Ѓюто  прогуливались  по  ее  телу.  Ќо  все-таки  это  ей  не  всегда
удавалось, и тогда она изо всех сил отпускала ему пощечину.  ’ут  начиналось
побоище. Ѓюто бросалсЯ на ”рансуазу с кулаками, а ‹иза, делаЯ вид, что хочет
их разнЯть, дубасила обоих деревЯнным башмаком. ‹аура и †юль поднимали  вой,
раздавалсЯ лай всех окрестных собак, так что соседи проникались  жалостью  к
несчастней. ЃеднаЯ девочка, ну и тверда же она, если может еще  терпеть  эту
каторгу!
     „ействительно, всЯ ђонь удивлЯлась. Џочему  бы,  правда,  ”рансуазе  не
уйти, совсем? ‹юди похитрее качали головой: они-то понимали, в чем дело: она
ведь еще не достигла совершеннолетиЯ, ей нужно подождать ровно полтора года.
“йти сейчас было бы глупо, потому что это значит оставить  все  свое  добро.
Ќет, она, конечно, права, принимаЯ в расчет такое  обстоЯтельство.  —то  же,
разве дЯдюшка ”уан, который приходитсЯ ей  опекуном,  не  может  оказать  ей
поддержку? ‚прочем, ему-то самому не сладко живетсЯ у сына. €з  боЯзни,  как
бы во времЯ драк не перепало зуботычины  и  на  его  долю,  он  оставалсЯ  в
стороне. Љ тому же ”рансуаза сама не желала, чтобы он вмешивалсЯ в ее  дела.
‘мелаЯ и независимаЯ, она могла  рассчитывать  только  на  свои  собственные
силы. ’еперь все ссоры неизменно кончались одним и тем же.
     - „а убирайсЯ ты к чертовой матери, убирайсЯ ко всем чертЯм! -  кричала
‹иза.
     - …ще бы, вы только этого и ждете... „а, раньше Я была настолько глупа,
что собиралась уйти... Ђ теперь, хоть убейте, не уйду... џ  буду  дожидатьсЯ
своей доли. џ хочу получить землю и  дом,  -  и  получу,  вот  увидите,  все
получу!
     ‚ течение первых месЯцев Ѓюто боЯлсЯ, как бы ”рансуаза не  забеременела
от †ана. Џосле того, как он застал их под стогом, он начал считать дни  и  с
тревогой искоса поглЯдывал на ее живот. ЏоЯвление ребенка могло  бы  спутать
все его расчеты, сделав брак между своЯченицей и †аном  неизбежным.  Ћна  же
была совершенно спокойна, так как великолепно знала, что ребенку взЯтьсЯ  не
с чего. Ќо заметив, что Ѓюто приглЯдываетсЯ к ее  фигуре,  она  из  озорства
старалась нарочно выпЯчивать живот. Љогда он хватал ее, она чувствовала, что
его толстые пальцы норовЯт ощупать, измерить ее талию. ‚  конце  концов  она
как-то сказала ему:
     - Ќу что? ’ам не совсем пусто! ђастет!
     Љак-то утром она даже намотала на себЯ трЯпки. ‚ечером дело  чуть  было
не дошло до смертоубийства. Ћна ужаснулась, перехватив на себе его  свирепый
взглЯд. Ќа нее смотрели глаза убийцы. …сли этот дикарь поверит, что в утробе
у нее шевелитсЯ  младенец,  он  навернЯка  попытаетсЯ  умертвить  его  Якобы
нечаЯнным ударом. Ћна решила не притворЯтьсЯ и снова подтЯнула живот. Љ тому
же как-то раз она застала Ѓюто, когда он рылсЯ в  ее  грЯзном  белье,  чтобы
удостоверитьсЯ в своих подозрениЯх.
     - Ќу, что, пока еще ничего не сделала? - сказал он насмешливо.
     - Ђ если и не сделала, то только потому, что не хочу.
     € это была правда. Ћна отказывала †ану с прежним упорством.  Ѓюто,  тем
не менее, шумно торжествовал. Ћн  обрушилсЯ  на  любовника:  ну  и  мужчина,
нечего сказать! „а он, значит, весь сгнил,  раз  даже  не  способен  сделать
ребенка! ‘ломать человеку руку исподтишка - это он мог, а начинить девку чем
следует, на это уже у него сил не хватило!  ‘  тех  пор  он  начал  изводить
”рансуазу намеками, непристойно шутил, говорЯ, что  ее  собственный  бочонок
тоже дал течь.
     Љогда †ан узнал о том, как отзывалсЯ о нем Ѓюто, он  пообещал  свернуть
ему шею. ”рансуазу же он по-прежнему караулил  на  каждом  шагу,  умолЯЯ  ее
уступить. ’огда видно будет, какого еще молодца он ей  сделает!  ’еперь  его
желание усиливалось от гнева. Ќо ”рансуаза каждый раз находила  какую-нибудь
новую отговорку - возобновлЯть отношениЯ с этим парнем ей не хотелось. Ќе то
чтобы она его ненавидела, нет, ее просто не влекло к нему.  €,  по-видимому,
она действительно была к нему совершенно равнодушна,  раз  она  ни  разу  не
поддалась, очутившись в его объЯтиЯх где-нибудь под живою изгородью всЯ  еще
возбужденнаЯ и раскрасневшаЯсЯ после ожесточенной  стычки  с  Ѓюто.  Ђх,  он
свиньЯ! Ћна только и  говорила,  что  об  этой  свинье,  говорила  страстно,
горЯчо. Ќо как только †ан пыталсЯ овладеть ею, она сразу же  остывала.  Ќет,
нет, ей было стыдно! Ћднажды, не в  силах  сопротивлЯтьсЯ,  она  согласилась
принадлежать ему, но только в первый вечер после их свадьбы. ’акое  согласие
она давала впервые; раньше, когда он делал ей предложение, она уклонЯлась от
прЯмого ответа. ’еперь это стало как бы уже условленным: да, она  выйдет  за
него,  но  только  когда  достигнет  совершеннолетиЯ,  станет   полноправной
хозЯйкой  своего  имущества  и  сумеет  потребовать  полностью  то,  что  ей
причитаетсЯ. ќтот разумный  довод  подействовал  и  на  †ана.  Ћн  сам  стал
убеждать ее терпеливо переносить все невзгоды. ’еперь он  уже  не  домогалсЯ
ее, за исключением тех случаев, когда желание насмеЯтьсЯ  над  своим  врагом
овладевало им слишком сильно. Ћна же, успокоеннаЯ и умиротвореннаЯ  смутной,
надеждой на их счастье в далеком будущем, только крепко  сдерживала  его  за
руки, не даваЯ прикоснутьсЯ к себе,  и  умолЯюще  смотрела  на  него  своими
красивыми  глазами,  как  женщина,  желавшаЯ   иметь   ребенка   только   от
собственного мужа.
     ’ем временем у Ѓюто, убедившегосЯ в том,  что  никакой  беременности  у
”рансуазы нет, поЯвилась другаЯ забота: ведь она может забеременеть в  любой
момент, если будет продолжать встречатьсЯ с †аном. Ѓюто по-прежнему опасалсЯ
его и дрожал от страха, так как сплетники со всех сторон передавали, что †ан
клЯлсЯ начинить ”рансуазу по самое горло, как еще не начинЯли ни одну девку.
Џоэтому Ѓюто следил за своЯченицей с утра до вечера, требуЯ от нее отчета во
всех ее действиЯх, держал ее чуть ли не на привЯзи под  угрозой  кнута,  как
скотину, от которой в любой момент можно ждать, что она выкинет какую-нибудь
штуку. „лЯ ”рансуазы это было новым мучением: она  постоЯнно  чувствовала  у
себЯ за спиной если не Ѓюто, так свою старшую сестру. Ћна не могла пойти  за
нуждой к навозной Яме без того, чтобы за  нею  не  следили  два  посторонних
глаза. Џо ночам ее комнату запирали снаружи; а однажды вечером, после ссоры,
она заметила, что и ставень ее окошечка заперт  на  замок.  ‚  тех  случаЯх,
когда ей  удавалось  улизнуть  из  дому,  при  возвращении  ее  ждали  самые
отвратительные сцены, допросы. Ѓывали дни, когда муж держал ее за  плечи,  а
жена, раздев наполовину, осматривала, нет ли на ее теле каких-нибудь следов.
‚се это сближало ее с †аном. ‚ конце концов она сама  начала  назначать  ему
свиданиЯ, только ради того, чтобы досадить своим. …сли бы они и там  следили
за ней, то она, вероЯтно, давно бы  уступила  ему.  ‚о  всЯком  случае,  она
твердо решила  принадлежать  †ану,  клЯлась  всем  свЯтым,  что  Ѓюто  врет,
утверждаЯ, будто он живет с обеими сестрами: он попросту  хвастает,  надеЯсь
таким путем добитьсЯ своей цели. †ан,  терзаемый  сомнениЯми  и  считаЯ  это
вполне правдоподобным, в конечном счете все же поверил ей. ђасставаЯсь после
этого разговора, они дружески расцеловались. ‘ тех пор  она  стала  поверЯть
ему свои тайны, чуть что, обращалась к нему за советом и  ничего  не  делала
без его одобрениЯ. †ан больше не трогал ее и относилсЯ к ней как к приЯтелю,
с которым его свЯзывают общие интересы.
     ’еперь всЯкий раз, как ”рансуаза прибегала на свидание  к  †ану,  между
ними происходил один и тот же разговор. Ћна расстегивала корсаж или задирала
юбку.
     - ѓлЯди! ќтот негодЯй опЯть ущипнул менЯ.
     †ан осматривал синЯк с хладнокровным, но решительным видом.
     - ќто ему даром не пройдет. ’ы  покажи  соседкам...  ’олько  сейчас  не
времЯ мстить. Ќаша возьмет, как только мы получим права.
     - € сестре достанетсЯ! ‡наешь, вчера, когда он набросилсЯ на менЯ,  она
удрала, вместо того, чтобы окатить его ушатом холодной воды.
     - ’воЯ сестра с ним тоже доиграетсЯ... ќто неплохо... …сли ты  сама  не
захочешь, у него навернЯка ничего не выйдет... Ђ на остальное  нам  плевать!
‚едь правда? ‚ дураках-то окажетсЯ не кто иной, как он!
     ‘тарик ”уан, хоть он и старалсЯ  не  вмешиватьсЯ  во  все  эти  дрЯзги,
нехотЯ оказывалсЯ их участником. …сли он молчал, от него требовали, чтобы он
высказал свое мнение; если он уходил,  то  по  возвращении  заставал  полный
разлад в семье, и часто одного его поЯвлениЯ бывало довольно, чтобы  страсти
разгорелись с новой силой. ‘перва он от всего этого страдал  лишь  морально,
но потом начались и другие лишениЯ, - ему стали отмерЯть хлеб,  ограничивали
в том, что могло скрасить его старческое существование. ’еперь  его  уже  не
кормили, как поначалу. ‘тоило ему отрезать себе ломоть  хлеба  потолще,  как
начинались грубые упреки: ну и прорва! ‚идно, чем меньше  человек  работает,
тем он больше жрет! ‡а ним подсматривали  и  каждые  три  месЯца,  когда  он
приносил из Љлуа от г-на Ѓайаша свою ренту, обирали его  дочиста.  ”рансуазе
приходилось таскать у сестры мелочь ему на табак, потому что у самой  у  нее
тоже никогда не было ни гроша. Ќаконец, старику приходилось  страдать  и  от
своего жильЯ. - ‚ сырой комнате, служившей ему  спальней,  стало  совершенно
невыносимо после того, как он  случайно  разбил  стекло  в  оконце,  которое
теперь заткнули соломой, чтобы не тратить денег на новое. Ђх, подлецы, а еще
родные дети! ‚се они хороши! € он ворчал с утра до ночи и клЯл себЯ  за  то,
что ушел от „еломов и попал, как говоритсЯ, из огнЯ да в полымЯ.  Ћднако  он
не подавал виду, что раскаиваетсЯ в своем поступке, -  лишь  иногда  у  него
невольно срывалась с Языка жалоба. Ћн помнил, как  ”анни  говорила:  "Џапаша
еще на коленЯх будет просить нас взЯть его обратно!" € с тех пор у него  как
будто захлопнулось длЯ них сердце. Ћн готов  был  скорее  умереть  здесь  от
голода и злобы, чем снова унизить себЯ перед „еломами.
     Љак-то  раз,  получив  у  нотариуса  причитавшиесЯ  ему  деньги,   ”уан
возвращалсЯ пешком из Љлуа. Џрисев отдохнуть в  ложбине,  он  и  не  заметил
€исуса •риста,  осматривавшего  поблизости  кроличьи  норы.  Ђ  тот  обратил
внимание на  то,  что  отец  сосредоточенно  пересчитывает  в  своем  узелке
пЯтифранковые монеты. Ћн тотчас  пригнулсЯ,  тихонько  подкралсЯ  к  старику
сзади и был крайне удивлен, увидев, что отец тщательно завЯзывает  в  платок
весьма крупную сумму, - может статьсЯ, франков  восемьдесЯт.  ѓлаза  у  него
загорелись, и, молча осклабившись, он  обнажил  свои  волчьи  зубы.  “  него
сейчас же мелькнула давнишнЯЯ мысль о кубышке. Ќу, конечно, иначе и быть  не
могло: у старика есть ценные бумаги, он их припрЯтал и стрижет с них  купоны
каждые три месЯца, благо ему все равно надо ходить  к  г-ну  Ѓайашу.  ‘перва
€исуе •ристос хотел разжалобить  отца  слезами  и  выклЯнчить  себе  франков
двадцать. Ќо тут же он решил, что эта сумма слишком ничтожна,  и  у  него  в
голове быстро возник совершенно другой план. Ћн исчез так же беззвучно,  как
и поЯвилсЯ, снова пробравшись ужом сквозь заросли кустарника. ”уан вышел  на
дорогу, ничего не подозреваЯ, и, пройдЯ сотню шагов,  натолкнулсЯ  на  сына.
€исус •ристос как ни в чем не бывало шел своей обычной разбитной походкой  и
тоже направлЯлсЯ в ђонь. Ћни прошли вместе  остаток  пути  и  разговорились.
Ћтец обрушилсЯ на Ѓюто, жаловалсЯ  на  их  бессердечие  и  на  то,  что  они
прЯмо-таки морЯт его  голодом.  ‘ын,  до  слез  тронутый  участью  родителЯ,
предложил ему бросить этих мерзавцев: настал его, €исуса •риста, черед взЯть
отца к себе. Ђ почему бы, правда,  старику  и  не  согласитьсЯ  на  это?  Џо
крайней мере, у них в доме не скучно, целый  день  шуточки  да  прибауточки.
Џигалице безразлично, готовить ли обед на двоих или на  троих.  €  какой  же
стол бывает у них, когда только заведетсЯ немного денег!
     “дивленный этим неожиданным предложением и охваченный смутной тревогой,
”уан решительно отказалсЯ. Ќет, нет, куда уж ему в его-то годы перебегать от
одного к другому и каждый раз ломать свои привычки!
     - „а ведь Я это от чистого сердца, отец, подумайте... ‚ы должны  знать,
что не останетесь на улице.  …сли  вам  будет  невмоготу  у  этих  негодЯев,
приходите в ‡амок!
     €исус •ристос рассталсЯ с ”уаном заинтригованный,  недоумеваЯ,  на  что
только старик тратит свои деньги, а что деньги у него  водились,  -  в  этом
сомнениЯ не было. —етыре раза в год, да по такой куче беленьких  монеток,  -
это выйдет по меньшей мере триста франков. Ђ раз он их не проедал, - значит,
они у него хранились в кубышке! Ќужно этим занЯтьсЯ, -  слишком  уж  знатный
куш!
     ‚ этот дождливый, но теплый ноЯбрьский день, как только ”уан  вернулсЯ,
Ѓюто потребовал у него все тридцать семь с  половиною  франков,  которые  он
после продажи своего дома получал каждые три месЯца. “ них  было  условлено,
что старик отдает как эту ренту, так и ежегодную  пенсию  „еломов  в  двести
франков. Ќо на этот раз одна пЯтифранковаЯ  монета,  по-видимому,  попала  в
число тех, которые он завЯзал в платок. Љогда старик, вывернув свои карманы,
извлек только тридцать два с половиною франка, сын вышел  из  себЯ,  обозвал
его мошенником, обвинил в том, что он промотал пЯть франков, пропил их  или,
может быть, истратил на какие-нибудь  мерзости.  €спуганно  зажимаЯ  в  руке
платок, боЯсь, как бы не стали его обыскивать, ”уан  пыталсЯ  оправдыватьсЯ,
клЯлсЯ, что, наверно, потерЯл деньги, когда  сморкалсЯ.  ’ем  не  менее  все
пошло вверх дном, и кавардак в доме продолжалсЯ до самого вечера.
     Ѓюто был в этот день особенно свиреп, потому что, увозЯ с полЯ  борону,
он заметил, как ”рансуаза и †ан, увидев его, скрылись за изгородь. Ћна вышла
из дому, сказав, что идет нарвать травы длЯ коров, и долго не  возвращалась,
знаЯ наперед, какаЯ встреча ее ожидает.  “же  темнело,  и  разъЯренный  Ѓюто
поминутно  выходил  во  двор  и  даже  на  дорогу,  чтобы   посмотреть,   не
возвращаетсЯ ли эта  шлюха  от  своего  кобелЯ.  Ћн  громко  ругалсЯ,  сыпал
крепкими словами, не замечаЯ ”уана, присевшего  на  каменную  скамью,  чтобы
прийти в себЯ после ссоры и подышать воздухом ноЯбрьского,  но  по-весеннему
теплого вечера.
     ЏослышалсЯ стук деревЯнных башмаков. ”рансуаза взбиралась по  косогору,
сгибаЯсь под тЯжестью огромной охапки травы, завЯзанной в  старую  простыню.
Ћна всЯ вспотела и тЯжело дышала, наполовину скрытаЯ своей ношей.
     - Ђ-а! ќто ты, чертова шлюха! - заорал Ѓюто. - ’ебе, Я  вижу,  на  менЯ
плевать! „ва часа нюхаешьсЯ  со  своим  хахалем,  когда  в  доме  работы  не
оберешьсЯ!
     Ћн толкнул ее так, что она упала на узел с травой, и бросилсЯ на нее. ‚
это времЯ ‹иза тоже вышла из дому с криком:
     - Ђ, это ты, лоботрЯска! Ќу и  дам  же  Я  тебе  ногой  под  задницу...
ЃессовестнаЯ тварь!
     Ќо Ѓюто уже залез к девушке под юбку и схватил ее  там  всей  пЯтерней.
…го бешенство внезапно перешло в похотливое желание, и, валЯЯ ее  по  траве,
он рычал  сдавленным  голосом,  налившись  кровью  до  того,  что  лицо  его
посинело.
     - ЏроклЯтаЯ потаскуха! Ќет уж, на  этот  раз  и  Я  на  тебе  проедусь.
ђазрази менЯ господи, но и мне сегоднЯ перепадет после него!
     Ќачалась ожесточеннаЯ  борьба.  ‚  темноте  ”уан  плохо  различал,  что
происходит. Ћднако он видел, что ‹иза стоит рЯдом и  безучастно  смотрит  на
эту сцену. Њуж ее, растЯнувшись плашмЯ, ежесекундно отбрасываемый в сторону,
тщетно растрачивал себЯ, кое-как удовлетворЯЯ все-таки свою похоть.
     Љогда все было кончено, ”рансуаза,  собрав  последние  силы,  вырвалась
наконец из рук Ѓюто. Ћна хрипела, бормоча:
     - ‘виньЯ! ‘виньЯ! ‘виньЯ!.. ‚се равно тебе ничего не удалось! ќто не  в
счет... Ќа это мне плевать. € тебе все равно никогда не удастсЯ! Ќикогда!
     ’оржествуЯ, она схватила пучок травы и вытерла себе ногу.  Ћна  дрожала
всем телом, как будто и сама получила какое-то удовлетворение, одержав  верх
своим упорством. ‚ызывающе она швырнула пучок травы к ногам сестры.
     - „ержи свое добро... Ћно тебе с неба валитсЯ!..
     “весистой пощечиной ‹иза заставила ”рансуазу замолчать. Ќо в это  времЯ
старик ”уан, не выдержав, поднЯлсЯ с каменной скамейки и встал  между  ними,
потрЯсаЯ своею палкой.
     - Џодлецы! Ћставите вы ее оба в покое или нет?.. „овольно, говорЯт вам!
     “ соседей замигали  огни;  драка  начала  вызывать  беспокойство.  Ѓюто
поспешил втолкнуть отца и девушку в кухню,  где  при  тусклом  свете  свечи,
забившись в угол, сидели насмерть перепуганные ‹аура и †юль. ‹иза тоже вошла
в дом. ‘ тех пор, как старик ”уан  поднЯл  голос,  она  молчала  и  казалась
пристыженной.
     Ќо ”уан продолжал, обращаЯсь к ней:
     - ’ы гнуснаЯ, подлаЯ тварь... џ видел, как ты спокойно смотрела на  все
это!
     Ѓюто изо всех сил ударил кулаком по столу.
     - Њолчать!.. „овольно!.. џ залеплю первому, кто осмелитсЯ продолжать.
     - Ђ если продолжать буду Я? - спросил ”уан с дрожью в голосе.  -  ’ы  и
мне залепишь?
     - ‡алеплю, как любому другому. ‚ы мне осточертели!
     ”рансуаза храбро стала между ними.
     - Џожалуйста, дЯдЯ, не  вмешивайтесь...  ‚ы  ведь  видели,  что  Я  уже
достаточно взрослаЯ, чтобы постоЯть за себЯ.
     Ќо старик отстранил ее:
     - Ћставь, тебЯ это уже больше не касаетсЯ... ќто мое дело! - €,  поднЯв
палку, он добавил, обращаЯсь к сыну: - ’ак ты мне залепишь, бандит?.. Ђ не Я
ли тебЯ проучу?
     Ѓюто ловко выхватил у него из рук палку и швырнул  ее  под  шкаф.  ‡лаЯ
усмешка сверкнула в его глазах. Ћн подошел вплотную к отцу и проговорил  ему
прЯмо в лицо:
     - Ћставите вы менЯ когда-нибудь в покое или нет? ‚ы думаете, Я и дальше
намерен терпеть ваши фокусы? „а вы посмотрите хорошенько, кто Я такой!
     Ћба  стоЯли  лицом  к  лицу  и  несколько  мгновений  молчали,   грозно
уставившись друг на друга. ‘ын после раздела имущества  раздалсЯ  в  ширину,
так что его фигура сделалась почти четырехугольной. Ќа его  покатом,  как  у
дога, сплюснутом с боков черепе скулы стали выдаватьсЯ еще больше. Ћтец  же,
истощенный шестьюдесЯтью годами работы, совсем высох, еще больше согнулсЯ, и
на его сморщенном лице выделЯлсЯ только огромный нос.
     - Љто ты такой? - сказал ”уан. - „а кому же, как не мне, об этом знать,
если Я сам тебЯ сделал!
     Ѓюто осклабилсЯ.
     - ‡рЯ старались!.. Ќу, да ладно, каждому своЯ пора. џ ваше детище, и  Я
тоже не люблю, когда менЯ дразнЯт. ’ак что лучше отстаньте от менЯ, а не  то
это плохо кончитсЯ!
     - „лЯ тебЯ, конечно... џ, знаешь, со своим отцом так не разговаривал.
     - Ѓудет чушь-то городить! „а если бы отец ваш не помер  своею  смертью,
вы бы его уморили.
     - ‚решь, подлаЯ свиньЯ!.. џ тебЯ, черт возьми, заставлю  отказатьсЯ  от
этих слов!
     ”рансуаза  снова  попыталась  вмешатьсЯ.  ‹иза,  и  та  попробовала  их
угомонить, испугавшись оборота  дела.  Ќо  мужчины  оттолкнули  их  и,  дыша
злобой, двинулись друг на друга. ‚ обоих заговорила кровь,  и  деспотическаЯ
власть отца натолкнулась  на  неповиновение  сына.  ”уану  захотелось  вновь
обрести  свое  былое  могущество  главы  семьи,  деспота-отца.  Џолвека  все
трепетало перед ним: жена, дети, скот. ‚ его руках  было  богатство,  и  оно
делало его всесильным.
     - ЏризнайсЯ, что ты солгал, грЯзнаЯ свиньЯ, признавайсЯ сейчас же, или,
как бог свЯт, ты у менЯ поплЯшешь!
     € он угрожающе взмахнул рукой, как взмахивал ею когда-то, отчего раньше
все как бы врастали в землю.
     - ЏризнавайсЯ, что ты солгал...
     Њальчишкой Ѓюто в подобных случаЯх отворачивалсЯ, заслонЯЯ лицо  руками
и дрожа от страха; теперь же он только насмешливо и нагло пожал плечами.
     - ‚ы, может быть, думаете, что Я боюсь?.. ’акие  штуки  вы  могли  себе
позволЯть, пока были хозЯином.
     - џ хозЯин, Я отец!
     - „овольно  паЯсничать,  теперь  вы  ничто!  Ђх,  так  вы  от  менЯ  не
отстанете?
     €, видЯ, что старик готов уже его ударить дрожащей рукой, он поймал  ее
на лету и крепко зажал в своей.
     - Ќу, и упрЯмец же вы! Ќеужели надо по-настоЯщему  рассердитьсЯ,  чтобы
вдолбить вам в башку, что теперь на вас плюют? „а на что  вы  теперь  годны?
’ьфу, вот и всЯ вам цена!.. Љогда человек свое прожил и раздал землю другим,
ему пора бы заткнутьсЯ и не мозолить глаза.
     Џри этих словах Ѓюто  здорово  трЯхнул  старика,  а  затем  так  сильно
толкнул его, что тот попЯтилсЯ задом и дрожа  повалилсЯ  на  стул,  стоЯвший
около окна. ‘ минуту он не мог прийти в себЯ. Ћн  сознавал  свое  поражение,
понимаЯ, что от его былого могущества не осталось и следа. ‚се было кончено,
он дал себЯ разорить, и теперь с ним уж нечего считатьсЯ.
     ‚оцарилось молчание. ‚се стоЯли, опустив руки. „ети,  боЯсь  колотушек,
не дышали. ‡атем все принЯлись за работу, как будто ничего не произошло.
     - Ђ трава? - спросила ‹иза. - —то ж, она так и останетсЯ на дворе?
     - џ пойду положу ее в сухое место, - ответила ”рансуаза.
     Љогда она вернулась, сели обедать. Џосле обеда неисправимый Ѓюто  снова
залез рукой за корсаж ”рансуазы, чтобы поймать, как она сказала, кусавшую ее
блоху. ”рансуаза на него не только не рассердилась, но даже пошутила:
     - Ќет, она в таком месте, куда тебе, пожалуй, не добратьсЯ.
     ”уан молча сидел в своем углу. „ве крупные слезы текли по его щекам. Ћн
вспоминал вечер своего  разрыва  с  „еломами.  ‘егоднЯ  его  снова  охватило
гнетущее чувство стыда оттого, что он уже  не  хозЯин,  чувство  озлоблениЯ,
заставлЯвшее его упрЯмо отказыватьсЯ от еды. ’рижды его звали к столу, но он
не подходил. ‡атем он неожиданно встал и ушел в свою комнату. Ќа другой день
рано утром он перебралсЯ к €исусу •ристу;
 
        III 
 
     €исус •ристос был охотником издавать непристойные звуки.  ‚етры  так  и
гулЯли по его дому, в котором постоЯнно царило  веселое  оживление.  Ќет,  у
этого  озорника  не  соскучишьсЯ:  пускаЯ  ветры,  он  непременно  откалывал
какую-нибудь забавную штуку. Џодпустить исподтишка,  робко  и  нерешительно,
сдерживаЯ воздух промеж Ягодиц, - этого он не признавал. Ћн любил палить  во
всеуслышание, с громом и треском, как из пушки. Ђ потому прежде чем  пустить
ветер, он лихо задирал ногу и звал дочь, строго и повелительно, как будто бы
отдавал команду:
     - Џигалица, чертовка, живо сюда!
     ’а прибегала. ’огда он разражалсЯ выстрелом, сотрЯсаЯ  воздух  с  такой
силой, что дочь подпрыгивала.
     - Ќу-ка, лови! „а пройдись по нему зубами, нет ли узлов. €ногда  же  он
протЯгивал ей руку, говорЯ:
     - Ђ ну,  дерни  посильнее!  Џусть  его  треснет!  Џосле  оглушительного
взрыва, напоминавшего взрыв плотно начиненного фугаса, он говорил:
     - ’Яжело же это, однако! Ќу, спасибо тебе!
     „ругой раз он делал вид, будто целитсЯ из воображаемого ружьЯ, и потом,
как бы спустив курок, приказывал:
     - Ѓеги за ним, тащи его сюда, лентЯйка!
     ‡адыхаЯсь от хохота, Џигалица шлепалась задницей прЯмо на  пол.  ‡абавы
эти служили длЯ нее неиссЯкаемым источником весельЯ. € хотЯ все  ей  заранее
было известно и она знала, что дело кончитсЯ выстрелом, игра эта увлекала  и
смешила ее до слез. Ќу и забавник же папенька! ’о расскажет, как выставил из
дому жильца, не платившего в срок, то  вдруг  удивленно  обернетсЯ  и  важно
раскланЯетсЯ со столом, как будто бы  тот  с  ним  поздоровалсЯ.  €ногда  он
салютовал целым залпом - в честь г-на мэра, в честь  г-на  кюре  и  особо  в
честь дам. Њожно было подумать, что у этого балагура не брюхо, а музыкальный
Ящик. ‚ Љлуа, в трактире "„обрый хлебопашец", ему обычно говорили:  "“гощаю,
если ты ахнешь шесть раз крЯду!" €исус •ристос  ахал  шесть  раз  и  получал
стакан вина. Ћн просто становилсЯ знаменит, и Џигалица этим очень гордилась.
‘тоило только отцу отставить зад, как ее уже разбирал смех. Ћн внушал ей  не
только страх и нежность, но и постоЯнное восхищение.
     ‚ тот день, когда ”уан поЯвилсЯ в ‡амке - так называли бывший погреб, в
котором жил браконьер, - уже за  первым  же  завтраком,  во  времЯ  которого
Џигалица прислуживала отцу Я деду, почтительно стоЯ у них за спиной, веселаЯ
музыка звучала вовсю. ‘тарик раскошелилсЯ на сто  су,  а  потому  в  воздухе
распространЯлсЯ приЯтный запах красных бобов и телЯтины с луком. ѓотовЯ  все
это, Џигалица то и дело облизывала пальцы. ЏодаваЯ бобы,  она  чуть-чуть  не
разбила блюдо, скорчившись от обуЯвшего ее хохота: прежде чем сесть за стол,
€исус •ристос через равные  промежутки  времени  трижды  издал  непристойный
звук, сухой, как удар бича.
     - Џраздничный салют!.. ќто длЯ начала.
     ‡атем,  понатужившись,   он   добавил   еще   один,   раскатившийсЯ   с
оглушительным грохотом:
     - Ђ это длЯ негодЯев Ѓюто! Џусть они подавЯтсЯ!
     ”уан с самого прихода сидел мрачный, но тут он рассмеЯлсЯ, одобрительно
кивнув головой. Џроделка сына его  развеселила.  Ѓыло  времЯ,  когда  и  его
считали шутником, и в его доме дети росли под звуки отцовской  канонады.  Ћн
оперсЯ локтЯми о стол и, глЯдЯ на старого  повесу  €исуса  •риста,  предалсЯ
блаженному состоЯнию. ‘ын  тоже  умиленно  смотрел  на  отца  добродушным  и
жуликоватым взглЯдом.
     - Ќу и заживем же мы с вами, папаша, как сыр в масле будем  кататьсЯ!..
…й-богу, превосходно, что мы вместе... ‚ы вот увидите, на что Я  способен!..
—его хорошего в том, что копошишьсЯ в земле, как крот, а себе отказываешь  в
лишнем куске?
     Џожалев о своей  безрадостно  прожитой  жизни  и  чувствуЯ  потребность
забытьсЯ, ”уан в конце концов согласилсЯ:
     - € в самом деле, уж лучше все промотать, чем оставлЯть другим. ‡а твое
здоровье, сынок!
     Џигалица уже подавала телЯтину с луком.  Ќаступило  молчание,  и  €исус
•ристос, стремЯсь поддержать  беседу,  тотчас  же  ахнул  протЯжным  звуком.
ЏроходЯ  сквозь  соломенное   сиденье,   ветры   просвистели   певуче,   как
человеческий голос. €исус •ристос тотчас же повернулсЯ к дочери  и  серьезно
спросил:
     - ’ы что-то сказала?
     Џигалица так и присела, схватившись за живот. Ќо доконало  ее  то,  что
выкинули отец и дед, когда и телЯтина и сыр были съедены. Ћба  они  закурили
трубки и были до того пьЯны, что уже молча допивали литровую бутылку  водки,
стоЯвшую на столе. €исус •ристос медленно приподнЯл  зад,  ахнул,  а  потом,
посмотрев на дверь, сказал:
     - ‚ойдите!
     ’ут и ”уан, которого уже начинало злить, что у него так долго ничего не
получаетсЯ, раззадорилсЯ и, вспомнив свою молодость, отставил задницу и тоже
трахнул в ответ:
     - Ђ вот и Я!..
     Ћба хлопнули по рукам и залились веселым смехом,  брызгаЯ  слюной.  ’ут
Џигалица уже не выдержала. Ћна так  и  покатилась  по  полу,  сотрЯсаЯсь  от
обуЯвшего ее хохота, и в конце концов тоже издала легкий  звук,  который  по
сравнении с органным рокотом  мужчин  казалсЯ  тонким  и  нежным,  как  звук
флейты.
     €исус •ристос пришел в негодование. Ћн вскочил с места  и,  патетически
взмахнув рукою, властно показал на дверь:
     - Џрочь отсюда, свиньЯ!.. Џрочь, вонючка!..  џ  тебЯ,  чертовка,  научу
уважать старших!
     Ћн не мог простить ей этой непочтительности. ‘перва надо дожить  до  их
лет! Ћн принЯлсЯ отгонЯть от себЯ воздух, как будто боЯлсЯ, что  это  легкое
дуновение флейты грозит ему удушьем. …го выстрелы, говорил он, пахнут только
порохом. Џигалица была смущена своим проступком. Ћна стоЯла всЯ краснаЯ,  но
не сознавалась и не желала уходить. ’огда отец вышвырнул ее за дверь.
     - ЏодлаЯ грЯзнуха! €зволь перетрЯхнуть свои юбки!..  €  возвращайсЯ  не
раньше, чем через час, когда как следует проветришьсЯ!
     ‘ этого днЯ началась поистине  беззаботнаЯ  и  веселаЯ  жизнь.  ‘тарику
уступили комнату Џигалицы - одно из помещений бывшего погреба,  разделенного
на две части дощатой перегородкой, - а сама она с готовностью перебралась  в
углубление,  представлЯвшее  как  бы  заднюю  комнату,  куда,  по  преданию,
выходили огромные подземельЯ, засыпанные многократными обвалами. •уже  всего
было то, что ‡амок, эта лисьЯ нора, с  каждой  зимой  все  глубже  и  глубже
уходил в землю. „ождевые воды, струившиесЯ по крутому склону,  заносили  его
камнЯми. ‚се строение вместе со  старым  фундаментом  давным-давно  было  бы
начисто смыто, если бы его не удерживали могучие корни столетних лип, росших
на холме. Ќо с наступлением весны развалина эта  превращалась  в  прелестный
уголок,  уединенный  грот,  затерЯнный  в  зарослЯх  боЯрышника  и  ежевики.
иповник, скрывавший  единственное  окно,  зацветал  розовыми  цветами,  над
дверью спускались цветущие ветви дикой жимолости, которые  приходилось,  как
занавес, отстранЯть рукой, чтобы войти внутрь.
     Љонечно, готовить красные бобы и телЯтину с луком  Џигалице  доводилось
не каждый день. ќто бывало лишь  в  том  случае,  когда  у  ”уана  удавалось
выудить монетку в сто су.  €исус  •ристос  не  прибегал  к  принуждению;  он
беззастенчиво соблазнЯл старика разговорами о всЯких  лакомствах,  играЯ  на
его чувствах. Ћбычно они роскошествовали в начале месЯца, когда ”уан получал
от „еломов свои шестнадцать франков.
     Ќо раз  в  три  месЯца,  когда  нотариус  выплачивал  тридцать  семь  с
половиной франков ренты, устраивалось настоЯщее пиршество. ‘перва от старика
нельзЯ было получить больше десЯти су зараз: с его закоренелой  скаредностью
он хотел  по  возможности  растЯнуть  свои  денежки.  Ќо  мало-помалу  и  он
поддавалсЯ влиЯнию шалопаЯ-сына.  Ђ  тог  всЯчески  старалсЯ  его  ублажить,
веселил  самыми  необыкновенными  проделками.  ‘тарик  бывал  этим  до  того
растроган, что иногда отдавал сразу по два - три франка. Ћн и  сам  сделалсЯ
настоЯщим чревоугодником, уговариваЯ себЯ, что лучше уж раз поесть,  да  как
следует - ведь рано или поздно все равно  деньги  будут  проедены.  ‚прочем,
надо отдать  €исусу  •ристу  справедливость:  в  долгу  перед  отцом  он  не
оставалсЯ, и если он обворовывал старика, то,  по  крайней  мере,  развлекал
его. ‚ начале месЯца, пока  желудок  был  наполнен,  €исус  •ристос  как  бы
забывал о спрЯтанной кубышке и ни о чем не допытывалсЯ: покуда отец тратилсЯ
на пирушки, он мог распорЯжатьсЯ ею по своему усмотрению - большего от  него
нельзЯ было и требовать. ‘прЯтанные деньги вновь  начинали  мерещитьсЯ  сыну
только недели через две, когда отцовские карманы окончательно пустели  и  из
них уже нельзЯ было извлечь ни гроша. Ћн ворчал на Џигалицу за то,  что  она
подавала на обед картофельное пюре без масла, потуже перетЯгивал себе живот,
думаЯ о том, что глупо, в конце концов,  прЯтать  где-то  деньги,  а  самому
голодать и  что  все  равно  придетсЯ  как-нибудь  откопать  эту  знаменитую
кубышку!
     Ћднако и в голодные вечера, потЯгиваЯсь исхудавшим телом,  он  старалсЯ
не поддаватьсЯ унынию, оставалсЯ по-прежнему неугомонным  и  шумным  и,  как
после сытного обеда, возрождал веселье мощным залпом своей артиллерии.
     Ќо ”уан не скучал даже и под конец месЯца, когда всем обитателЯм  ‡амка
приходилось довольно туго: в такое времЯ отец  и  дочь  обычно  отправлЯлись
промышлЯть пищу. ‘тарик примирилсЯ и с этими их похождениЯми. Љогда Џигалица
впервые принесла курицу, которую она поймала на удочку, закинув ее на  чужой
двор, он не на шутку рассердилсЯ. Ќо в другой раз он уже сам смеЯлсЯ,  когда
она, спрЯтавшись на дереве с удочкой в руке,  забросила  крючок  с  кусочком
мЯса прЯмо в стадо уток. ‚скоре одна из уток, проглотив  приманку