 своим выходкам: стал обнимать старуху  Ѓекю,
муж которой спал, навалившись на стол, как  колода,  затем  прикончил  пунш,
выпив его прЯмо из салатника. ‚ густой дымной атмосфере снова поднЯлсЯ смех.
     ‚ глубине риги все еще танцевали. Љлу старалсЯ изо всех сил,  и  густой
звук его тромбона  заглушал  визгливую  скрипку.  Џрисутствующие  обливались
потом, и острый запах его примешивалсЯ к чаду  ламп.  Њелькал  лишь  красный
бант Џигалицы, вертевшейсЯ то с Ќенессом, то с „ельфеном. Ѓерта  также  была
еще там и, хранЯ верность своему кавалеру, танцевала только  с  ним.  Џарни,
которым она отказала, собрались в углу и посмеивались: если  уж  этот  дурак
влип в нее, она будет  за  него  держатьсЯ;  ведь  другие,  несмотрЯ  на  ее
капитал, не сразу бы решились взЯть такую в жены.
     - Џойдем спать, - сказал ”уан †ану и „елому.
     Ќа улице, когда †ан простилсЯ с ними, старик  сделал  несколько  шагов,
как бы обдумываЯ то, что ему пришлось сейчас услышать. € внезапно, будто эти
разговоры убедили его, он повернулсЯ к зЯтю.
     - џ продам свою развалину и буду жить у вас. ђешено... Џрощай!
     Ћн медленно пошел к себе. Ќа сердце у него было тЯжело, ноги в  темноте
спотыкались, от страшной, удручающей тоски он пошатывалсЯ, как пьЯный. ‚от у
него уже нет земли, теперь  не  будет  и  дома.  …му  казалось,  что  кто-то
подпиливает старые бревна и сдирает над ним крышу. Ћтныне  ему  негде  будет
даже преклонить голову, он будет день и ночь бродить по полЯм, как нищий,  а
в непогоду холодный, бесконечный дождь будет литьсЯ прЯмо на него.
 
        IV 
 
     ѓорЯчее августовское солнце поднималось над  горизонтом  в  пЯть  часов
утра, и босский край расстилал под пламеневшим небом свои созревшие нивы. ‘о
времени последних летних дождей  зеленаЯ,  поднимавшаЯсЯ  все  выше  и  выше
скатерть полей постепенно желтела. ’еперь это было светлое, горевшее пожаром
море, которое, казалось, отражало в себе сверкавший воздух, - море, катившее
при  малейшем  дуновении  ветерка  свои  огненные  волны.  •леб  до   самого
горизонта, и кругом - ничего: ни строениЯ, ни деревца. ’олько хлеб  и  хлеб.
Џорою в жару тЯжелым сном засыпали колосьЯ, и  от  земли  распространЯлсЯ  в
воздухе аромат плодородиЯ. ‘озревание подходило к концу, чувствовалось,  как
налившиесЯ зерна рвутсЯ  прочь  из  общего  лона,  горЯчие  и  грузные.  ќта
равнина,  обещавшаЯ  невиданную  жатву,  вселЯла  беспокойство  в  человека,
ничтожного насекомого в сравнении с беспредельностью полей, которое даже  не
в состоЯнии охватить своим взором расстилавшийсЯ перед ним простор.
     ‚ Ѓордери “рдекен, покончив уже неделю тому назад с рожью, принЯлсЯ  за
пшеницу. ‚ прошлом году  жатвеннаЯ  машина  испортилась,  и  он,  отчаЯвшись
добитьсЯ  от  своих  рабочих  добросовестного  обращениЯ   с   механическими
орудиЯми,  сам  начал  сомневатьсЯ  в  их  пользе.  Џоэтому   ему   пришлось
позаботитьсЯ с самого вознесениЯ о найме целого отрЯда  жнецов.  Џо  обычаю,
они были взЯты в Џерш, из  деревни  Њондубло:  старший,  тощий  мужик,  пЯть
других косцов и шесть вЯзальщиц - четыре женщины и две девушки.  Ћни  только
что приехали в Љлуа, где их должна была взЯть посланнаЯ с фермы повозка. „лЯ
ночевки им отводилась пустовавшаЯ в это времЯ года овчарнЯ, и люди спали там
все в куче, мужчины вместе с женщинами, раздеваЯсь из-за жары почти донага.
     ‚  это  времЯ  †аклине  приходилось  туже,   чем   когда-либо.   ђабота
продолжалась от  восхода  солнца  и  до  самой  темноты:  в  три  часа  утра
вскакивали с постели, а в десЯть вечера снова валились на солому. Ћна должна
была подниматьсЯ раньше всех, чтобы успеть приготовить  похлебку  к  четырем
часам, и позже всех ложитьсЯ - только  после  уборки  девЯтичасового  ужина,
когда  подавалось  сало,  варенаЯ  говЯдина,  капуста.  Њежду  этими   двумЯ
кормежками были еще три других: хлеб и сыр на завтрак, второй раз похлебка в
полдень, затем - молоко с хлебом. ’аким образом, пищу  принимали  пЯть  раз,
пищу обильную, которую щедро смачивали сидром и вином. ’руд жнецов  тЯжелый,
зато они требуют и приличных харчей. Ќо  †аклина  только  смеЯлась,  ее  как
будто кто-то подстегивал; несмотрЯ на гибкое, как у кошки, тело, у нее  были
железные мускулы. Ќеутомимость †аклины была тем более поразительна, что  она
в эту пору изнурЯла любовью  ’рона  -  здоровенного  скотника;  нежное  тело
колосса возбуждало в ней неутолимое желание. Ћна сделала из ’рона  послушную
собаку, уводила его в ригу, на  сеновал,  в  овчарню  -  овчар,  со  стороны
которого она боЯлась шпионства, проводил теперь  ночь  вместе  с  овцами  на
пастбище. Ћсобенно веселилась †аклина ночью, когда  разыгрывались  настоЯщие
оргии, после которых она вставала свежей, гибкой,  полной  энергии.  “рдекен
ничего не видел, ничего не знал. Ћн был всецело  охвачен  лихорадкой  уборки
хлеба, особой лихорадкой, котораЯ ежегодно воспламенЯла его страсть к земле,
заставлЯла дрожать все его существо и  колотитьсЯ  сердце,  бросала  в  жар,
когда он глЯдел, как падали спелые колосьЯ.
     ‚ этом году зной по ночам бывал так силен, что †ан часто не в силах был
оставатьсЯ под навесом  рЯдом  с  конюшней,  где  он  обыкновенно  спал.  Ћн
предпочитал выходить на двор и растЯгиватьсЯ, не раздеваЯсь, на голой земле.
…го гнали наружу  не  только  горЯчее  дыхание  лошадей,  невыносимый  запах
подстилки, но и бессонница: перед ним неотступно стоЯл образ ”рансуазы.  …го
непрерывно преследовала навЯзчиваЯ мысль - казалось, что вот она приходит  и
он овладевает ею, сжимаЯ в своих объЯтиЯх. ’еперь,  когда  †аклина,  занЯтаЯ
другим, оставила †ана в покое, расположение его к этой девочке переходило  в
бешеное желание. Ѓесконечное число раз он клЯлсЯ в мучительном полусне,  что
пойдет и возьмет ее на следующий же день. Ќо, встав утром и окунув голову  в
ушат с холодной водой, он находил это отвратительным,  считаЯ,  что  слишком
стар длЯ нее.
     Ќа следующую ночь начинались прежние мучениЯ. Љогда  пришли  поденщицы,
†ан встретил среди них женщину, котораЯ теперь  была  замужем  за  одним  из
косцов; два года назад, когда она была еще девушкой, он не  раз  опрокидывал
ее  наземь.  Ћднажды  вечером  пытка   была   настолько   невыносима"   что,
проскользнув в овчарню, он подошел к ней и дернул ее  за  ноги.  ‹ежа  между
мужем и братом, храпевшими с раскрытым ртом, она уступила, не защищаЯсь. ќто
было безмолвное насыщение в распаленной тьме, на утоптанном  землЯном  полу,
который, несмотрЯ на то, что его выскребли  граблЯми,  сохранЯл  разъедавший
глаза аммиачный запах накопившегосЯ за зиму овечьего навоза. ’ак приходил он
к ней двадцать ночей подрЯд.
     Ќа второй неделе августа работа сильно подвинулась вперед. Љосцы начали
с северных участков, спускаЯсь к тем, которые граничили  с  руслом  ќгры.  ‘
каждым снопом уменьшалсЯ необъЯтный покров,  каждый  взмах  косы  выхватывал
целую охапку. Ќевзрачные насекомые,  едва  заметные  среди  этих  бескрайних
полей, выходили победителЯми в борьбе с пространством.  Џозади  их  медленно
продвигавшейсЯ линии  снова  поЯвлЯлась  землЯ,  покрытаЯ  короткой  жесткой
соломой. Џо ней переступали, согнувшись, вЯзальщицы. ќто  была  пора,  когда
унылый и безмолвный босский край выглЯдел веселее,  чем  обычно,  становилсЯ
людным, оживлЯлсЯ непрерывным движением работников, телег и  лошадей.  ‚сюду
на равнине виднелись рЯды косцов, удалЯвшихсЯ друг за другом с  однообразным
взмахом рук. Ћдни из них находились так близко, что было слышно, как свистЯт
косы, другие - у самого горизонта, подобные  веренице  черных  муравьев.  Џо
всем направлениЯм открывались просветы, как будто это были не полЯ, а  кусок
ветхой ткани, котораЯ расползаетсЯ то там, то тут. ‹оскут  за  лоскутом  Ѓос
сбрасывала с себЯ свой  пышный,  свой  единственный  летний  нарЯд  и  сразу
оказывалась безотрадной и голой.
     Џоследние дни стоЯла удушливаЯ жара. Ќо особенно знойный  день  выдалсЯ
тогда, когда †ану пришлось возить снопы с одного полЯ фермы, примыкавшего  к
участку Ѓюто. ’ам предполагалось вывести большой  скирд,  вышиной  в  восемь
метров, на который должно было пойти около  трех  тысЯч  снопов.  ‘олома  от
сухости ломалась, а над  пшеницей,  еще  стоЯвшей  на  корню,  воздух  прЯмо
обжигал: казалось, горЯт сами колосьЯ, пылающие в  солнечных  лучах.  Ќичто,
кроме человеческих фигур, не бросало  на  землю  тени.  †ан  с  самого  утра
разгружал телегу под этим раскаленным небом, обливаЯсь потом и не говорЯ  ни
с кем ни слова.  Ћн  только  посматривал  на  соседнюю  полосу,  где  позади
косившего Ѓюто вЯзала снопы ”рансуаза.
     ”рансуаза одна не могла управитьсЯ с работой, и поэтому  Ѓюто  пришлось
нанЯть на подмогу Џальмиру. Ќа ‹изу рассчитывать было нечего,  так  как  она
была на девЯтом  месЯце  беременности.  ќта  беременность  приводила  его  в
бешенство. ‚едь он так остерегалсЯ! Ћткуда же мог взЯтьсЯ этот шельмец? Ѓюто
шпынЯл жену, уверЯЯ, что она сделала это нарочно, ныл по целым днЯм, точно к
нему в дом забралсЯ нищий или прожорливый  зверь,  грозивший  поглотить  все
домашние запасы. Ћн не мог теперь  смотреть  на  ‹изино  брюхо,  не  изрыгаЯ
ругательств. ‚от чертово пузо! ќтакаЯ глупость! ЏрЯмо разорение!  “тром  она
попробовала было вЯзать, но была  так  неповоротлива,  что  взбешенный  Ѓюто
прогнал ее домой. ‚ четыре часа она должна была принести полдник.
     - —ерт возьми! - сказал Ѓюто, желаЯ во  что  бы  то  ни  стало  кончить
полосу. - Њне совсем спекло спину, а Язык у менЯ, как колода.
     Ћн выпрЯмилсЯ. Ќа нем была только рубаха, холщовые штаны и  башмаки  из
грубой кожи на босу ногу. ђубаха была расстегнута и наполовину  выбилась  из
штанов, открываЯ до самого пупка волосатое тело.
     - Ќадо еще глотнуть!
     Ћн достал спрЯтанную под курткой бутыль  с  сидром.  ‚ыпив  глотка  два
этого теплого напитка, он вспомнил о ”рансуазе.
     - Ђ ты не хочешь пить?
     - •очу.
     ”рансуаза взЯла бутыль и начала медленно, с удовольствием пить. €  пока
она пила, запрокинувшись назад, выставив перед ним бедра  и  упругую  грудь,
котораЯ, казалось, вот-вот прорвет тонкую материю, Ѓюто смотрел на нее. Ћна-
также  всЯ  была  покрыта  потом,  ее  ситцевое   платье   измЯлось,   через
расстегнутый сверху лиф виднелась белаЯ коже.  Џод  синим  платком,  которым
девушка повЯзала голову, ее глаза, сиЯвшие на немом, пылавшем от зноЯ  лице,
стали как бы еще круглее.
     Ќе сказав ни слова, Ѓюто снова принЯлсЯ за работу,  поворачиваЯсь  всем
корпусом при каждом взмахе валившей пшеницу косы, продвигаЯсь вперед под  ее
размеренный свист. ”рансуаза, опЯть согнувшись, следовала за ним с серпом  в
правой руке, которым она подхватывала пшеницу,  собираЯ  ее  в  пучки  через
каждые три шага. Љогда Ѓюто разгибалсЯ, чтобы вытереть пот со лба, и  видел,
что она отстает, высоко поднЯв зад,  а  головой  почти  касаЯсь  земли,  как
самка, котораЯ отдаетсЯ, во рту у него делалось еще суше,  и  он  кричал  ей
охрипшим голосом:
     - †ивее, бездельница, нечего прохлаждатьсЯ!
     Ќа соседней полосе,  где  скошеннаЯ  пшеница  уже  успела  за  три  днЯ
высохнуть, Џальмира вЯзала снопы. ‡а ней он не смотрел,  так  как  она  была
нанЯта не на обычных  условиЯх,  за  полтора  франка,  а  работала  сдельно,
получаЯ плату за каждую сотню снопов. Ѓюто рассудил, что невыгодно,  платить
ей, как платЯт другим батрачкам: она состарилась и слаба. Џальмире  пришлось
даже упрашивать его, и он, несмотрЯ на жестокие условиЯ найма, разыграл роль
милосердного христианина, совершающего доброе дело. ЌесчастнаЯ женщина брала
три-четыре пучка - столько, сколько могли вместить ее тощие руки,  и  крепко
вЯзала их готовой вЯзкой в снопы. ќта работа настолько выматывала силы,  что
обычно  ее  делали  мужчины.  Ћна  изнурЯла  несчастную  женщину,  грудь  ее
разрывалась от тЯжести снопов, руки, которыми  приходилось  туго  затЯгивать
вЯзку, нестерпимо ныли.  ‡ахватив  с  собой  бутылку,  Џальмира  то  и  дело
наполнЯла ее в соседней луже гнилой,  вонючей  водой  и  с  жадностью  пила,
несмотрЯ на болезнь желудка,  котораЯ  во  времЯ  летней  жары  окончательно
подточила надорванный непосильной работой организм.
     Ќо вот синее  небо  стало  бледнеть,  точно  свод  небесный  раскалилсЯ
добела... ‘олнце безжалостно палило. Џосле завтрака  наступила  тЯжкаЯ  пора
отдыха. „елом и его работники, укладывавшие неподалеку снопы  ульем:  четыре
вниз, а пЯтый сверху, - уже улеглись  в  одной  из  ложбинок.  ‘тарик  ”уан,
продавший свой дом и переселившийсЯ к зЯтю неделю тому  назад,  постоЯл  еще
некоторое времЯ и затем  тоже  улегсЯ.  Ќа  опустевшем  горизонте  виднелась
только  фигура  Ѓольшухи  перед  высоким  скирдом,  который  складывали   ее
работницы.  ‘кирд  этот  возвышалсЯ  посреди   маленьких,   наполовину   уже
разобранных стогов, а сама она казалась деревом, засохшим от старости.  ‡ной
не страшил ее, и она стоЯла выпрЯмившись, без капли пота,  грознаЯ,  негодуЯ
на спЯщих людей.
     - Ђ, черт! “ менЯ кожа трескаетсЯ,  -  сказал  Ѓюто.  Ћн  повернулсЯ  к
”рансуазе:
     - ‘оснем, что ли?
     Ћн осмотрелсЯ и нигде не мог найти  сколько-нибудь  затененного  места.
‘олнце, стоЯвшее в зените, пекло всюду, и кругом не  было  ни  кустика,  под
которым можно было бы приютитьсЯ. Ќаконец Ѓюто заметил в конце полосы  нечто
вроде канавки, на которую не сжатаЯ еще пшеница бросала легкую тень.
     - ќй, Џальмира! - крикнул он. - ’ы тоже поспишь? Ћна работала  шагах  в
пЯтидесЯти от него и ответила слабым, чуть слышным голосом:
     - Ќет, нет, некогда.
     ’еперь на всей пылавшей от зноЯ равнине работала только она одна.  …сли
сегоднЯ вечером у нее не будет тридцати су, €ларион изобьет ее.  Њало  того,
что он изводил ее своей скотской похотью, он забирал у нее и  деньги,  чтобы
напиватьсЯ. Ћднако последние  силы  начали  ей  изменЯть.  …е  плоское,  как
выстроганнаЯ доска, тело  трещало,  готовое  развалитьсЯ  над  каждым  новым
свЯзанным ею снопом. •отЯ ей  было  только  тридцать  пЯть  лет,  она  своим
землистым лицом, стертым, как стараЯ монета, походила  на  шестидесЯтилетнюю
старуху. †гучее солнце высасывало из нее последние  остатки  жизни,  и  она,
рискуЯ каждую минуту упасть, билась в  отчаЯнных  усилиЯх,  как  околевающее
животное.
     Ѓюто и ”рансуаза легли рЯдом. ’еперь, когда  они  лежали  не  шевелЯсь,
молча и закрыв глаза, от их разгорЯченных тел шел  пар.  €ми  сразу  овладел
тЯжелый сон, и они проспали не менее часа. ‚ знойной, раскаленной  атмосфере
пот, не переставаЯ, лилсЯ по их телам струЯми. Љогда  ”рансуаза  проснулась,
она увидела, что Ѓюто, лежа рЯдом с ней на боку, как-то  странно  глЯдит  на
нее. Ћна снова закрыла глаза и притворилась спЯщей.
     Ѓюто еще не сказал ни слова, но она чувствовала, что он хочет  обладать
ею. Ћна чувствовала это  все  времЯ  с  тех  пор,  как  сделалась  настоЯщей
женщиной. Њысль эта возмущала ее. Љак, неужели он, свиньЯ, посмеет? ‚едь  он
каждую ночь возитсЯ с сестрой. Ќикогда еще это желание жеребца не раздражало
девушку так сильно, как сейчас.  Ќеужели  он  посмеет?  ”рансуаза  лежала  в
ожидании и, сама не знаЯ того, желала его, готоваЯ в то  же  времЯ  задушить
Ѓюто, если он только приблизитсЯ к ней.
     ‚друг он схватил ее.
     - ‘виньЯ! ‘виньЯ! - бормотала она,  отталкиваЯ  его.  Ћн  же  с  глупым
смешком шептал потихоньку:
     - „урочка! Ќе упрЯмьсЯ!.. ѓоворю тебе, что все спЯт и никто не увидит.
     ‚ эту минуту над пшеницей показалось бледное, измученное лицо Џальмиры,
внимание которой привлек шум. Ќо ее нечего было принимать в расчет. ќто было
все равно, как если бы корова повернула к ним свою морду. €  в  самом  деле,
она тотчас же вернулась к своим снопам, равнодушнаЯ к тому, что происходило.
ЋпЯть послышалсЯ хруст ее суставов при каждом усилии.
     - „уреха! ’ы бы хоть попробовала! ‹иза ничего не будет знать.
     “слышав имЯ  сестры,  ”рансуаза,  ослабевшаЯ,  готоваЯ  сдатьсЯ,  снова
набралась сил. Ћна уже  не  поддавалась,  она  начала  колотить  его  обоими
кулаками, отбиватьсЯ ногами, которые он успел обнажить до бедер. ђазве он ей
муж? Ћна вовсе не желает пользоватьсЯ объедками.
     - €ди к моей сестре, свиньЯ! ‚ерти ее,  как  тебе  вздумаетсЯ!  …й  это
доставлЯет удовольствие. „елай ребенка хоть каждую ночь!
     Ѓюто, на которого сыпались удары, начинал уже  сердитьсЯ,  он  ругалсЯ,
думаЯ, что она боитсЯ только последствий.
     - „ура! џ же тебе говорю, что слезу вовремЯ, ребенка не будет.
     ”рансуаза ударила его в живот ногой, и он должен был ее  отпустить.  Ћн
оттолкнул ее от себЯ с такой силой, что она едва не закричала от боли.
     ‚ремЯ было кончать игру, так как, поднЯвшись, Ѓюто увидел ‹изу,  несшую
им полдничать. Ћн  устремилсЯ  ей  навстречу,  чтобы  задержать  ее  и  дать
”рансуазе времЯ оправить юбки, Њысль, что девка,  того  глЯди,  все  выложит
сестре, заставлЯла его сожалеть, что он  не  убил  ее  ударом  ноги.  Ћднако
”рансуаза ничего не сказала, она уселась посреди снопов и  только  дерзко  и
вызывающе смотрела. Љогда Ѓюто  снова  принЯлсЯ  косить,  она  не  встала  и
продолжала сидеть сложа руки, без дела.
     - —то с тобой? - спросила ‹иза; утомившись от ходьбы, она тоже легла на
землю. - ’ы уже не работаешь?
     - Ќет, надоело, - ответила ”рансуаза с бешенством.
     ’огда Ѓюто, не решаЯсь трогать ”рансуазу, обрушилсЯ на жену.  —его  это
она разлеглась и греет свое брюхо на солнце, словно свиньЯ? —его она  лежит,
подлаЯ? ЏрЯмо зрелаЯ тыква, - вот-вот  сейчас  лопнет!  Џоследнее  замечание
рассмешило ‹изу,  сохранЯвшую  и  во  времЯ  беременности  благодушный  нрав
толстой кумушки. € впрЯмь, ведь она зреет, как тыква. € она поворачивалась с
боку на бок, выставлЯЯ под раскаленным небом свой огромный живот, казавшийсЯ
набухавшим ростком, выпираемым плодоносной землей. Ѓюто, однако, было не  до
смеха. Ћн грубо велел ей встать  и  помогать  ему.  ‹изе  пришлось  собирать
колосьЯ, ползаЯ на коленЯх. Ћна неуклюже передвигалась, пыхтЯ и склонЯЯсь на
правый бок.
     - …сли уж ты бездельничаешь, - сказала она сестре, - так  иди  домой  и
приготовь ужин.
     ”рансуаза, не сказав ни слова, ушла.  †ара  еще  стоЯла  удушливаЯ,  но
босскаЯ равнина уже вернулась к деЯтельности.  ‚сюду,  куда  хватало  глаза,
снова закопошились черные точечки. „елом с  двумЯ  работниками  кончал  свои
стога. Ѓольшуха наблюдала за кладкой  скирда,  опираЯсь  на  клюку,  готоваЯ
огреть ею каждого, кто стал бы ленитьсЯ. Љ ней подошел посмотреть на  работу
”уан, а затем  вернулсЯ  к  зЯтю  и  долго  в  задумчивости  следил  за  его
движениЯми. Ќаконец он побрел куда-то  своей  тЯжелой  походкой  старика,  с
сожалением вспоминающего о прошлом. Ђ ”рансуаза,  у  которой  еще  шумело  в
голове от испытанного потрЯсениЯ, шла по новой дороге домой, когда услышала,
что ее окликают.
     - ќй, заверни-ка сюда!
     ќто был †ан, еле видный за снопами, которые  он  возил  сюда  с  самого
утра. Ћн только что разгрузил свою телегу, и лошади  в  ожидании  неподвижно
стоЯли на солнцепеке. ‘кирд собирались класть на следующий день, а  пока  он
просто  сваливал  снопы  в  кучи.  €з  них  получилось  три  высоких  стены,
образовавших вокруг него как бы комнату.
     - „а иди же! ќто Я.
     ”рансуаза безвольно повиновалась. …й даже не пришло в голову оглЯнутьсЯ
назад. ’огда она могла бы увидеть, что Ѓюто, заметив,  что  она  свернула  с
дороги, следил за нею, приподнЯвшись на цыпочки.
     ‘начала †ан пошутил:
     - €шь ты, какаЯ стала  гордаЯ,  даже  не  здороваешьсЯ?  -  …ще  бы,  -
ответила она, - ты скрываешьсЯ, тебЯ и не видно совсем.
     ’огда он стал жаловатьсЯ, что его скверно принимают в доме Ѓюто. Ќо  ей
было  не  до  того,  она   молчала   или   отвечала   отрывистыми   словами.
Ѓессознательно  она  опустилась  на  солому  в  глубине  сделанной  норы  и,
казалось, была совсем разбита от усталости. ‚  ее  теле  сохранилось  острое
физическое ощущение нападениЯ Ѓюто, и, кроме этого,  она  ничего  больше  не
чувствовала. Ћна ощущала его горЯчие руки, их прикосновение к своим  бедрам,
ее преследовал его запах, запах приблизившегосЯ самца, которого она ждала, с
трудом переводЯ дыхание, обессиленнаЯ от желаниЯ. Ћна закрыла глаза и  почти
задыхалась.
     †ан  умолк.  “видев  ее  лежащей  навзничь,   совсем   отдающейсЯ,   он
почувствовал, что кровь его забурлила. Ћн не ждал встречи  с  ней  и  теперь
боролсЯ с собой, так как ему представлЯлось дурным поступком воспользоватьсЯ
слабостью этого ребенка. Ќо он так желал ее, что всЯ кровь бросилась  ему  в
голову и в ушах зашумело. Њечта об обладании ею лишала его рассудка, как и в
бредовые ночи. Ћн лег рЯдом с нею и взЯл сначала одну ее  руку,  потом  обе,
стискиваЯ их до боли, но не решаЯсь даже поднести их к своим губам.  Ћна  не
отдергивала их. Ћткрыв темные глаза  с  отЯжелевшими  веками,  она  серьезно
посмотрела на него. …е лицо не выражало стыда, оно нервно вытЯнулось. € этот
немой, почти грустный взглЯд внезапно сделал его грубым. Ћн полез к ней  под
юбки, хватаЯ ее за лЯжки, как незадолго перед тем Ѓюто.
     - Ќет, нет, - пролепетала она, - пожалуйста, не надо... ќто гадость...
     ’ем не менее она не сопротивлЯлась и  только  вскрикнула  от  боли.  …й
показалось, что землЯ уходит из-под нее, голова закружилась, и  она  уже  не
знала - †ан ли это, или вернувшийсЯ откуда-то Ѓюто. Ћна почувствовала ту  же
грубость, тот же острый  запах  самца,  вспотевшего  от  тЯжелой  работы  на
солнцепеке. Њысли ее  путались,  перед  закрытыми  глазами  стоЯли  огненные
круги, у нее невольно вырвались слова:
     - Ќе надо только ребенка... Ќе надо...
     Ћн соскочил, и пропавшее даром  человеческое  семЯ  упало  в  созревшую
пшеницу, на землю, котораЯ отдаетсЯ,  никому  не  отказываЯ,  открываЯ  свои
вечно плодоносные недра любому зародышу.
     ”рансуаза снова открыла глаза. Ћна лежала, неподвижнаЯ и  ошеломленнаЯ,
не произносЯ ни слова. Љак? ‚се  было  кончено?  Ќо  ведь  она  не  получила
никакого наслаждениЯ.  Ћна  ощущала  только  боль.  Џеред  ней  встал  образ
другого,  ее  охватило  бессознательное   сожаление,   вызванное   обманутым
желанием. †ан сердил ее. ‡ачем она уступила ему? ‚едь она  не  любила  этого
старика! †ан так же, как и она, стоЯл неподвижно,  потрЯсенный  случившимсЯ.
Ќаконец он сделал недовольный жест, хотел что-то сказать ей,  но  ничего  не
нашел. …ще больше смутившись, он хотел поцеловать ее, но  она  отстранилась,
не желаЯ, чтобы он дотрагивалсЯ до нее.
     - Њне надо идти, - пробормотал †ан. - Ђ ты подожди немного.
     ”рансуаза ничего не ответила, смотрЯ в небо.
     - •орошо? Џодожди минут пЯть, чтобы не  заметили,  что  ты  была  здесь
вместе со мной.
     ’огда она наконец решилась разжать губы.
     - •орошо. €ди.
     ќто было все, что она сказала. Ћн щелкнул бичом и пошел рЯдом со  своей
телегой тЯжелым шагом, опустив голову.
     Ѓюто тем временем удивлЯлсЯ, куда могла исчезнуть за снопами ”рансуаза.
Љогда он увидел удалЯвшегосЯ †ана, у него мелькнуло  подозрение.  Ќе  говорЯ
‹изе ни слова, он побежал,  согнувшись,  как  ловкий  охотник;  затем  одним
прыжком очутилсЯ в углублении среди соломы. ”рансуаза лежала,  не  двигаЯсь,
окоченев и по-прежнему глЯдЯ в небо блуждающими глазами. Ќоги ее  оставались
обнаженными. Ћтрицать было невозможно, да она и не пыталась.
     - Ђ, стерва! люха! ’ак ты ложишьсЯ вместе  с  этим  негодЯем,  а  менЯ
награждаешь пинками в живот... —ерт бы тебЯ подрал! ’еперь мы посмотрим.
     Ѓюто уже обхватил ее, и  она  Ясно  увидела  его  перекосившеесЯ  лицо,
понЯв, что он хочет воспользоватьсЯ удобным  случаем.  Џочему  бы,  в  самом
деле, и ему не овладеть ею, раз другой только что сделал  это.  Ќо  девушку,
как только она почувствовала его горЯчие руки, охватило прежнее  возмущение.
Ћн был теперь здесь, но она больше уже не  жалела  об  его  отсутствии,  она
больше не хотела его, не отдаваЯ себе даже отчета в скачках своей воли.  ‚се
ее существо было полно ненависти, протеста и ревности.
     - Ћставишь ты менЯ, свиньЯ? џ тебЯ искусаю!
     …му  во  второй  раз  пришлось  отказатьсЯ  от  своего  намерениЯ.  Ќо,
обозленный тем, что у него вырвали удовольствие из-под носа, он проворчал:
     - џ ведь не сомневалсЯ в  том,  что  ты  с  ним  путаешьсЯ.  Њне  давно
следовало его отшить... —ерт бы побрал этого подлеца! ‚от кто тебЯ мнет!
     Џоток ругательств продолжалсЯ. Ѓюто произнес все оскорбительные  слова,
какие только знал, говорил обо всем  в  грубых,  бесстыдных  выражениЯх,  от
которых она чувствовала  себЯ  как  бы  обнаженной.  Ћна,  тоже  взбешеннаЯ,
упрЯмаЯ, бледнела и старалась быть как можно спокойней и на  каждое  гнусное
нападение коротко отвечала:
     - ’ебе-то какое дело?.. …сли мне это нравитсЯ! ђазве Я не свободна?
     - Ќу, так Я тебЯ выгоню на улицу. € сейчас же, как только  мы  вернемсЯ
домой... џ расскажу обо всем ‹изе, расскажу, в каком виде Я тебЯ нашел  -  с
рубашкой, задранной до самой головы. ‚от и ступай забавлЯтьсЯ, куда  хочешь,
если тебе это нравитсЯ.
     ’еперь он подталкивал ее вперед, к тому полю, где осталась ‹иза.
     - ‘кажи, скажи ‹изе... …сли захочу, Я сама уйду.
     - …сли захочешь! Џосмотрим!.. ‚ыставлю тебЯ под зад коленом!
     —тобы сократить путь, он пошел с нею через урочище Љорнай,  по  полосе,
оставшейсЯ не разделенной между нею и сестрой, - той  самой  полосе,  раздел
которой он все времЯ старалсЯ оттЯнуть. ‚незапно, как  молниЯ,  его  осенила
мысль: если она уйдет, поле будет разрезано пополам,  и  одна  половина  его
исчезнет вместе с нею, перейдет, может быть, к ее любовнику. “ него  мурашки
пробежали по телу, и он сразу же решил отказатьсЯ от своих  намерений.  Ќет!
ќто глупо, нельзЯ жертвовать всем только из-за того, что девка надула  тебЯ.
’акие вещи всегда найдутсЯ, а землю, раз уж ее держишь, нельзЯ упускать.
     Ћн замолчал и замедлил шаг, не знаЯ, как ему поправить  дело  до  того,
как он встретитсЯ с женой. Ќаконец решилсЯ:
     - ‡наешь, Я не люблю, когда из себЯ корчат невесть что.
     ЊенЯ оскорблЯет, что ты так обходишьсЯ со мной... €наче Я  бы  не  стал
огорчать жену в ее положении...
     Ћна подумала, что он боитсЯ, как бы ‹иза не узнала  о  его  собственном
поведении.
     - „а уж разумеетсЯ: если ты будешь болтать, так и Я кое-что расскажу.
     - Ќу, Я-то этого не боюсь, - ответил  он  спокойно,  с  апломбом.  -  џ
скажу, что ты врешь, что ты мстишь мне, потому что Я тебЯ накрыл.
     € так как они уже подходили к ‹изе, он торопливо закончил:
     - ‡начит, все останетсЯ между нами... Ќадо будет еще раз поговорить  об
этом вдвоем...
     ‹иза, однако, была  удивлена,  не  понимаЯ,  почему  Ѓюто  возвращаетсЯ
вместе с ”рансуазой. Ќо он сказал, что нашел лентЯйку за скирдом, она сидела
там, надув губы. ђазговор их  был  внезапно  прерван  диким  криком,  и  они
позабыли о своих делах.
     - —то случилось? Љто это крикнул?
     ‚опль был ужасен; это был  долгий,  рычащий  вздох,  жалоба  животного,
которое душат. Ћн прозвучал и затих в безжалостном солнечном зное.
     - —то это? ‹ошадь, что ли, сломала себе ноги!
     Ћни повернулись и увидели, что Џальмира еще стоит на  соседней  полосе,
среди пучков пшеницы.  ‘воими  ослабевшими  руками  она  прижимала  к  груди
последний сноп, силЯсь перевЯзать его. Ћднако скоро она снова вскрикнула,  и
это был уже крик агонии, еще более раздирающий, еще более ужасный. €, бросив
все, она рухнула, убитаЯ солнцем, которое палило ее уже в течение двенадцати
часов.
     ‹иза и ”рансуаза бросились к ней. Ѓюто последовал за ними,  но  не  так
поспешно. ‘ соседних полос тоже бежал народ - „еломы,  бродивший  неподалеку
”уан, Ѓольшуха, котораЯ отбрасывала клюкой камни.
     - —то случилось?
     - ‘ Џальмирой припадок.
     - џ видел, как она упала.
     - Ђх, господи!
     ‚се столпились вокруг, не смеЯ подойти  ближе,  и  смотрели  на  нее  с
таинственным ужасом, который обычно охватывает крестьЯнина при виде болезни.
Џальмира вытЯнулась, повернувшись  лицом  к  небу,  раскинув  руки,  как  бы
распЯтаЯ на этой земле, так быстро изнурившей ее и наконец  убившей.  „олжно
быть, лопнул какой-нибудь сосуд, потому что изо рта бежала кровь. Ќо  скорее
всего она умирала от истощениЯ, как  надорвавшеесЯ  животное.  …е  высохшее,
бесплотное и бесполое тело было настолько маленьким, что среди сухой  соломы
оно казалось какой-то трЯпкой. Џоследний вздох свой она  испустила  на  этой
земле, в окружении тучных снопов богатого урожаЯ.
     ’ем временем Ѓольшуха, бабка,  отказавшаЯсЯ  от  внучки  и  никогда  не
говорившаЯ с нею, подошла, наконец, вплотную:
     - ‘даетсЯ мне, что она померла.
     Ѓольшуха ткнула ее  клюкой.  ’ело,  лежавшее  среди  Яркого  солнца,  с
раскрытыми  и  пустыми  глазами  и  полуоткрытым  ртом,  не  шевелилось.  Џо
подбородку продолжала бежать кровь. ’огда старуха нагнулась и добавила:
     - Љак пить дать, померла... „а оно и лучше, чем сидеть у других на шее.
     ‚се были потрЯсены и стоЯли неподвижно. Њожно  ли  было  трогать  ее  в
отсутствии мэра? ‘перва говорили вполголоса,  потом  начали  кричать,  чтобы
прийти к какому-нибудь решению.
     - ‘хожу за лестницей. Ћна у менЯ  там,  за  стогом,  -  сказал  наконец
„елом. - ‘ойдет за носилки... Џокойника никогда не надо оставлЯть на  земле.
ќто нехорошо.
     Ќо когда он вернулсЯ с лестницей и люди захотели взЯть несколько снопов
на подстилку, чтобы положить Џальмиру, Ѓюто заворчал.
     - „а отдадут тебе твой хлеб!
     - „ожидайсЯ! —ерта с два!
     ‹иза, слегка устыдившись этой скаредности мужа, добавила два пучка  под
голову, и тело положили на носилки. ”рансуаза была погружена в задумчивость,
потрЯсеннаЯ этой смертью, котораЯ произошла в день ее первой близости с муж-
чиной. Ћна не могла оторвать глаз от трупа и стоЯла печальнаЯ, в особенности
удивленнаЯ тем, что этот прах был когда-то женщиной. ’ак же неподвижно стоЯл
и старик ”уан; он тоже молчал и, казалось,  думал,  что  на  долю  умирающих
выпадает большое счастье.
     Љогда солнце зашло и настало времЯ отправлЯтьсЯ по домам,  двое  мужчин
поднЯли носилки и понесли. ѓруз был не тЯжел, и сменЯть их не  было  никакой
надобности. ’ем не менее все следовали  за  ними,  образовав  целый  кортеж.
—тобы сократить путь, шли не по дороге, а прЯмо по полЯм. ’ело застывало  на
снопах,  колосьЯ,  свешивавшиесЯ  из-под  головы,  покачивались  от   мерных
толчков. ’еперь в воздухе осталось только тепло, скопившеесЯ за целый  день.
Ќа горизонте, по ту сторону долины ‹уары, садившеесЯ в туман солнце посылало
босской равнине свои желтые лучи, бежавшие почти по  самой  земле.  ‚се  как
будто подернулось этой желтизной, этим золотом Ясных дней рабочей поры.  Ќад
пшеницей, еще оставшейсЯ на корню, играли султаны розового  пламени;  сжатые
полосы отливали золотисто-красным светом. € всюду, куда  хватало  глаза,  из
этого золотистого  морЯ  поднимались  высокие  скирды,  озаренные  заходЯщим
солнцем е одной стороны и темные - с другой. Ћт них по  равнине  протЯнулись
длинные тени. Ќаступила полнаЯ тишина, только где-то очень высоко в небе пел
жаворонок. ‹юди, понурив головы, смущенно молчали,  с  животной  покорностью
следуЯ за покойницей. Џод тЯжестью тела, уносимого на  подстилке  из  свежих
колосьев, чуть слышно поскрипывала лестница.
     “рдекен в этот вечер рассчитывалсЯ с  батраками,  закончившими  работу.
Њужчины уносили с собою по сто двадцать франков, женщины  -  по  шестьдесЯт.
ќто было заработано ими за месЯц. ѓод выдалсЯ неплохой;  поваленного  дождем
хлеба, которого не  берет  коса,  было  немного,  за  все  времЯ  уборки  не
случилось ни одной грозы. € старший артели при радостных криках своих косцов
и вЯзальщиц поднес крестовидный сноп  †аклине,  котораЯ  считалась  хозЯйкой
дома. ’радиционный прощальный ужин прошел очень  весело:  было  съедено  три
бараньих ноги и пЯть кроликов. —окались так часто,  что  все  отправились  в
постель навеселе. ‡ахмелев, †ан бросилсЯ навзничь  на  солому  под  навесом.
ЌесмотрЯ на усталость, он не мог заснуть; образ ”рансуазы стоЯл перед ним, и
мучениЯ начались снова. …го удивлЯло и почти сердило, что он получил от этой
девушки так мало наслаждениЯ,  промечтав  о  ней  столько  ночей.  Џотом  он
почувствовал себЯ опустошенным и поклЯлсЯ, что никогда больше не  возобновит
этого. Ќо только он лег, ”рансуаза снова встала перед ним, и он снова  хотел
ее, хотел с таким  бешенством,  как  будто  поЯвившеесЯ  перед  ним  видение
обладало плотью. ’о, что произошло днем,  вспомнилось  ему  теперь  во  всех
подробностЯх, и это воспоминание жгло его. Љак иметь  ее  еще  раз,  завтра,
послезавтра, всегда? ‚озле него поЯвилась женщина - это была ворошильщица из
Џерш, удивленнаЯ тем, что он не пришел к ней в  последнюю  ночь.  ‘перва  он
оттолкнул ее, но потом схватил в  свои  объЯтиЯ.  …му  казалось,  что  он  с
”рансуазой, и  он  сжимал  все  сильнее  другую  женщину,  отдаваЯсь  ей  до
обморока.
     ‚ тот же самый час ”рансуаза, внезапно проснувшись, встала и, подойдЯ к
своему  маленькому  окошечку,  открыла  его,  чтобы  подышать  воздухом.  …й
приснилась драка, грызнЯ собак у самой двери.  Љак  только  на  нее  пахнула
ночнаЯ свежесть, она вспомнила как о том, так и о другом мужчине: один хотел
ее, а другой взЯл. „альше этого ее мысль не пошла, девушка не делала никаких
выводов, не пришла ни  к  какому  решению.  ‚друг  она  насторожилась.  ’ак,
значит, это не был сон: вдалеке, в стороне ќгры, действительно выла  собака.
‡атем она вспомнила. ќто был €ларион, который  с  самого  вечера  выл  около
трупа Џальмиры. ’щетно пытались его прогнать: он цеплЯлсЯ за  нее,  кусалсЯ,
не желаЯ отойти от останков своей сестры, своей жены, котораЯ  заменЯла  ему
все  на  свете.  …го  непрекращавшийсЯ  вой  наполнЯл  погруженную  во  мрак
окрестность.
     ”рансуаза, дрожа, долго прислушивалась.
 
        V 
 
     - ’олько бы Љолишь не начала телитьсЯ в одно времЯ со мной! - повторЯла
каждое утро ‹иза.
     €, волоча  свое  огромное  брюхо,  ‹иза  подолгу  оставалась  в  хлеву,
беспокойно оглЯдываЯ корову, котораЯ тоже  раздувалась  не  по  днЯм,  а  по
часам. ЉажетсЯ, никогда еще скотину не разносило до такой степени: она стала
похожа на бочку, стоЯщую на тонких ножках.  „евЯтимесЯчный  срок  приходилсЯ
длЯ коровы как раз на день св. ”иакра - это было точно известно, потому  что
”рансуаза позаботилась записать число, когда она водила Љолишь к быку.  ‹иза
же не имела, к несчастью, такой уверенности, о дне  своих  родов  она  знала
только приблизительно. ђебенок начал расти так неожиданно, помимо воли,  что
она не могла знать этого точно. Ќо, разумеетсЯ, он должен родитьсЯ около днЯ
св. ”иакра, - может, днем раньше, может, днем  позже,  -  и  она  с  тЯжелым
чувством повторЯла:
     - ’олько бы Љолишь не начала телитьсЯ в одно времЯ со мной!.. ‚от будет
историЯ! „останетсЯ нам тогда!
     Љолишь баловали; она жила в доме целых десЯть лет. ‚ конце  концов  она
стала членом семьи. ‡имой семьЯ Ѓюто укрывалась подле нее от холода, не имеЯ
другого отоплениЯ, кроме ее теплого живота. ‘ама она была очень  расположена
ко всем, особенно к ”рансуазе. Ћна лизала ее  чуть  ли  не  до  крови  своим
шершавым Языком и, чтобы обратить на себЯ внимание, тЯнула зубами  за  юбку,
как бы желаЯ целиком завладеть девушкой. Џо мере приближениЯ  отела  за  ней
ухаживали все больше и больше: давали ей теплое варево, выводили  в  хорошую
погоду на улицу, ежечасно следили за ней. „ело, конечно,  было  не  в  одной
только любви к корове, но и в пЯтидесЯти пистолЯх,  которые  она  стоила  со
своим молоком, маслом, сырами, - все это пропало бы, если бы она погибла.
     ‘о времени жатвы прошло недели две. ”рансуаза вернулась к своей обычной
жизни и занималась  хозЯйством,  как  будто  между  ней  и  Ѓюто  ничего  не
произошло. Ћна как бы все забыла и старалась сама не думать о тревоживших ее
спокойствие вещах. Ћна встретилась с †аном и предупредила его,  так  что  он
больше не приходил к Ѓюто. Ћн подстерегал ее у изгородей,  умолЯЯ  прийти  к
нему на свидание в какую-нибудь ложбину.  Ќо  она  боЯлась  и  отказывалась,
прЯча свое равнодушие к нему под напускной осторожностью. ‹учше потом, когда
в доме не будут в ней так нуждатьсЯ. Ћднажды, когда она ходила к Њакрону  за
сахаром, он настиг ее, но она не соглашалась завернуть с ним  даже  за  угол
церкви и все времЯ говорила  о  Љолишь.  “  коровы  трещали  кости,  зад  ее
раскрывалсЯ -  все  это  было  верными  признаками,  и  он  сам  должен  был
согласитьсЯ, что дело на исходе.
     € вот как раз накануне праздника св. ”иакра у ‹изы после обеда начались
сильнейшие схватки в животе. Ћни с  ”рансуазой  находились  в  это  времЯ  в
хлеву, рассматриваЯ корову. ђаздутое брюхо раздвигало ей ноги, и  она  тихим
мыча-, нием жаловалась на свои страданиЯ.
     - Ќу, что, ведь говорила же Я! - с  бешенством  закричала  ‹иза.  -  Њы
пропали!
     ‘огнувшись вдвое и поддерживаЯ живот обеими руками, как бы в  наказание
сильно сжимаЯ его, она начала ругатьсЯ: разве не мог  этот  проклЯтый  живот
оставить ее в покое и обождать? “ нее было такое ощущение,  как  будто  мухи
жалили ей бока, и боли спускались от бедер к коленЯм. Ћна не хотела  лечь  в
постель и бродила, повторЯЯ, что ей хотелось бы вогнать все обратно.
     Љ десЯти часам маленького †юлЯ уложили спать. Ѓюто надоело ждать, -  он
решил лечь и оставил ‹изу  и  ”рансуазу  в  хлеву  около  Љолишь,  страданиЯ
которой  все  усиливались.  Ћбе  сестры  начинали  беспокоитьсЯ  -  дело  не
подвигалось вперед, хотЯ казалось, что  раздвижение  костей  уже  закончено.
Џроход был открыт, но почему же не выходил теленок? Ћни  подбодрЯли  корову,
ласкали ее, приносили сахар, от которого она  отказывалась.  Љолишь  стоЯла,
низко наклонив голову, а ее туловище продолжало содрогатьсЯ. ‚ полночь ‹иза,
все времЯ корчившаЯсЯ от боли, внезапно почувствовала себЯ легче.  Ќа  самом
деле у нее начались только ложные схватки, но она была  убеждена,  что  сама
задержала роды, вогнав ребенка обратно. Ћбе сестры провели  всю  ночь  около
Љолишь, ухаживаЯ за ней, прикладываЯ к ее животу нагретые трЯпки. „ругаЯ  же
корова, ђужетт, удивленнаЯ светом свечи, следила за ними сонными  синеватыми
глазами.
     Ќа рассвете, видЯ,  что  все  остаетсЯ  по-прежнему,  ”рансуаза  решила
сбегать за соседкой  ”римой.  ’а  славилась  своими  знаниЯми,  столько  раз
оказывала помощь коровам при отеле, что  в  трудных  случаЯх  к  ней  охотно
обращались, стремЯсь обойтись без  ветеринара.  ”рима,  как  только  пришла,
скорчила гримасу.
     - Џлохо Љолишь выглЯдит, - пробормотала соседка. - ‘колько времени  она
в таком положении?
     - „а часов двенадцать.
     ‘таруха продолжала ходить вокруг коровы, оглЯдываЯ все без  исключениЯ.
Ћна покачивала головой и своим угрюмым выражением лица нагонЯла страх.
     - Љак-никак, - заключила она, - вот показалсЯ пузырь.  Ќадо  подождать,
там видно будет.
     ‚ течение всего утра они смотрели, как под  напором  жидкости  вылезает
пузырь. …го изучали, измерЯли: пузырь -  как  пузырь,  но  все-таки  он  был
слишком велик. ‘ девЯти часов, однако, все снова остановилось, пузырь повис,
ритмически покачиваЯсь, корова содрогалась в  конвульсиЯх,  и  ее  состоЯние
ухудшалось на глазах.
     Љогда Ѓюто вернулсЯ с полЯ завтракать, он тоже перепугалсЯ и  заговорил
о том, что надо бы съездить за Џатуаром, хотЯ мысль о расходе бросала его  в
озноб.
     - ‡а ветеринаром? - Язвительно заметила ”рима. - —тоб он ее зарезал?  “
дЯди ‘осисса корова-то сдохла... Џодожди, вот Я проткну пузырь и сама вытащу
тебе теленка.
     - Ќо ведь  господин  Џатуар  запрещает  протыкать  пузырь,  -  заметила
”рансуаза. - Ћн говорит, что, пока вода там, это ей помогает.
     ”рима раздраженно пожала  плечами.  ќтот  Џатуар  -  просто  осел.  Ћна
разрезала пузырь ударом ножниц. †идкость потекла, как  из  открытого  шлюза;
все отскочили, но было слишком поздно,  их  всех  окатило.  Ќесколько  минут
Љолишь было легче, и старуха торжествовала. Ћна  смазала  себе  правую  руку
маслом и ввела ее внутрь, чтобы нащупать положение  теленка.  Ћна  не  спеша
шарила во внутренностЯх коровы. ‹иза и ”рансуаза, моргаЯ,  тревожно  следили
за ней. „аже Ѓюто не пошел обратно в поле  и  ждал,  не  шевелЯсь  и  затаив
дыхание.
     - ‚от они, ноги, - бормотала она, - а головы нет... ќто не дело,  когда
голова не нащупываетсЯ...
     Ћна  вытащила  руку  обратно,  потому  что  Љолишь,  встрЯхнувшись   от
судороги, напрЯглась с такой силой, что снаружи показались  ноги.  ќто  было
все-таки хорошо, и семьЯ Ѓюто вздохнула  с  облегчением,  €м  казалось,  что
теленок был уже них в руках. ‘ тех пор они  думали  только  об  одном:  надо
тащить, тащить сейчас же, а то он, чего доброго, уйдет обратно и  больше  не
вылезет.
     - ‹учше его не трогать, - благоразумно заметила ”рима. - ‘ам вылезет.
     ”рансуаза держалась того же  мнениЯ.  Ќо  Ѓюто  волновалсЯ,  ежеминутно
трогал ноги, сердЯсь, что они не вытЯгиваютсЯ. ‚друг он схватил веревку и  с
помощью жены, котораЯ так же, как и он, всЯ дрожала, сделал крепкий узел.  ‚
это времЯ вошла старуха Ѓекю, нюхом почуЯвшаЯ, что тут что-то происходит,  -
и все ухватились за веревку  -  сперва  Ѓюто,  потом  ”рима,  потом  Ѓекю  и
”рансуаза. „аже ‹иза, несмотрЯ на свой живот, помогала, присев на корточки.
     - ќ-эх! - кричал Ѓюто. - Ќу, разом!.. ‚от, черт, он  и  не  подвинулсЯ.
Љак приклеенный... ‹езь, дьЯвол, лезь!
     †енщины, вспоте