лод.
     Ќо это название показалось писателю чересчур техничным, к  тому  же  он
невольно испытывал соблазн ввести немного литературы в живопись.
     - Џленэр, это же ничего не обозначает.
     - Ђ зачем нужно что-то обозначать?.. †енщины и мужчина отдыхают в  лесу
на солнце. ђазве этого  недостаточно?  Џраво,  тут  есть  все  длЯ  созданиЯ
шедевра.
     ‡апрокинув голову, он прибавил сквозь зубы:
     - Ѓудь она проклЯта! ЋпЯть лезет эта чернота! ‚ глазах у  менЯ  застрЯл
треклЯтый „елакруа! Ђ рука  -  настоЯщий  Љурбе!..  —то  поделаешь,  все  мы
погрЯзли в романтической стрЯпне. Ќаша юность чересчур  была  ею  напичкана,
вот мы и пропитались насквозь. Ќадо нам задать хорошую головомойку.
     ‘андоз безнадежно пожал  плечами:  он  тоже  плакалсЯ,  что  вырос  под
влиЯнием ѓюго и Ѓальзака. ЌесмотрЯ  ни  на  что,  Љлод  был  очень  доволен,
нервное возбуждение, вызванное удачной работой, не проходило.  …сли  бы  его
друг уделил ему еще два - три подобных сеанса, по  воскресеньЯм,  с  мужской
фигурой было бы покончено, и не плохо. Ђ на сегоднЯ хватит. Ћба шутили,  что
обычно он замучивает натурщиков до смерти, отпускаЯ их только  тогда,  когда
они свалЯтсЯ с ног мертвые от  усталости.  ‘ам  художник  едва  держалсЯ  на
разбитых от долгого стоЯниЯ ногах, живот ему подвело от голода. …два кукушка
на часах прокуковала пЯть раз, Љлод кинулсЯ на  остатки  хлеба  и  разом  их
проглотил. Ћн разламывал хлеб дрожащими руками и  глотал,  едва  прожевываЯ,
как бы не замечаЯ, что  ест,  целиком  погруженный  в  рассматривание  своей
картины.
     - ЏЯть часов, - сказал ‘андоз, потЯгиваЯсь.
     - €дем обедать. ‚от и „юбюш.
     ‚ дверь постучали. ‚ошел „юбюш. ќто был  рослый  брюнет  с  правильным,
несколько  одутловатым  лицом,  наголо  остриженный,  но  с  густыми  усами.
Џоздоровавшись с друзьЯми,  он  озадаченно  остановилсЯ  перед  картиной.  ‚
глубине души он  не  признавал  этой,  выходЯщей  за  пределы  общепринЯтого
живописи: слишком он был уравновешен по натуре и, как примерный ученик, чтил
установленные правила; только давнЯЯ дружба удерживала  его  от  критических
замечаний. Ќо на этот раз он не мог скрыть своего возмущениЯ.
     - “ж признавайсЯ! ’ебе это не по вкусу? - спросил  ‘андоз,  подметивший
чувства приЯтелЯ.
     - „а нет! Ћтчего же... Ќаписано очень хорошо... ’олько...
     - ‚алЯй, выкладывай! —то тебе не по душе?
     - ’олько Я хочу сказать об этом господине, - он  одет,  а  вокруг  него
совершенно голые женщины... ’акого еще не видывали.
     Ћба приЯтелЯ накинулись на него. Џусть он пойдет в  ‹увр  да  посмотрит
хорошенько, он найдет там сколько угодно  подобных  композиций.  —то  значит
вообще "еще не видывали"? Ќе видывали, так увидЯт. Ќе прикажешь ли  угождать
вкусам безмозглой публики!
     Ќе смущаЯсь этим неистовым натиском, „юбюш спокойно настаивал:
     - Џублика этого не поймет... Џублика найдет, что  это  свинство...  „а,
именно свинство.
     - Џошлый буржуа! - кричал на него совсем вышедший из себЯ Љлод. -  ’вои
занЯтиЯ в Ђкадемии не прошли даром: из тебЯ вышел законченный кретин, раньше
ты не был таким дураком!
     Џодобные нападки на „юбюша вошли в обычай у его друзей, с тех  пор  как
он  стал  посещать  занЯтиЯ  в  Ђкадемии  художеств.  Ћн  сдалсЯ,  несколько
испугавшись того оборота, какой принЯла ссора;  чтобы  переменить  тему,  он
накинулсЯ на преподавателей Ђкадемии. —то правда, то правда, все  художники,
работающие в Ђкадемии, настоЯщие болваны. Ђрхитекторы - другое дело. Ќо  где
прикажете учитьсЯ, если не в Ђкадемии? ЏриходитсЯ через это пройти. Џридет и
его времЯ, тогда он всем покажет, на что способен.
     „юбюш  проЯвил  столько  революционного   пыла,   что   ‘андоз   сказал
примирительно:
     - •орошо, раз ты признаешь свою  неправоту,  покончим  с  этим  и  идем
обедать.
     Ќо Љлод, машинально взЯвшись за кисти, вновь  принЯлсЯ  за  работу.  Ћн
увидел, что теперь, когда господин в куртке  был  почти  полностью  намечен,
фигура  женщины  требовала  переработки.  ‚озбужденный,   нетерпеливый,   он
размашисто обвел ее чертой, чтобы потом соответственно изменить композицию.
     - €дем, что ли? - повторил ‘андоз.
     - ‘ейчас! Љакого черта, куда  торопитьсЯ?  Џодожди,  Я  должен  кое-что
наметить, тогда пойдем.
     ‘андоз покачал головой, потом осторожно, боЯсь  растревожить  художника
еще больше, начал его уговаривать:
     - Ќапрасно ты так надрываешьсЯ, старина!..  ’ы  же  утомлен,  чертовски
голоден, чего доброго, еще испортишь картину, как в прошлый раз.
     ‚збешенный Љлод жестом заставил его  замолчать.  ќто  было  его  вечное
несчастье: он не в состоЯнии был вовремЯ закончить работу,  пьЯнел  от  нее,
стремЯсь, не сходЯ с места, добитьсЯ намеченного результата, доказать самому
себе, что наконец-то из-под его рук поЯвилсЯ шедевр. ‚ разгар самой  удачной
работы отчаЯнные сомнениЯ начинали одолевать  его:  правильно  ли  было  так
насытить  цветом  эту  бархатную  куртку?  ‘может  ли  он  теперь  найти  те
несравненные тона, которые нужны ему длЯ обнаженной женщины? Ћн  должен  был
или немедленно разрешить эти вопросы,  или  умереть  на  месте.  ‹ихорадочно
вытащил он из папки спрЯтанный набросок головы  Љристины,  сравниваЯ  его  с
головой на картине, стремЯсь помочь себе этим наброском, сделанным с натуры.
     - ‘мотри-ка, - закричал „юбюш, - где ты это нарисовал?.. Љто она?
     ќтот вопрос застал Љлода врасплох, он не знал, что ответить; потом, сам
не знаЯ, почему, ведь он всегда обо всем  рассказывал  своим  друзьЯм  -  он
солгал, безотчетно подчинЯЯсь странной стыдливости,  внутренней  потребности
сохранить в тайне ночное приключение.
     - ’ак кто же это? - настаивал архитектор.
     - ’ак, просто натурщица.
     - Џравда, натурщица? ‘овсем еще  молоденькаЯ,  не  так  ли?  Ћна  очень
хороша... „ай мне, пожалуйста,  ее  адрес  -  не  длЯ  менЯ,  а  длЯ  одного
скульптора, который отыскивает Џсихею. ‚едь у тебЯ есть ее адрес?
     „юбюш повернулсЯ к серой стене, где  вкривь  и  вкось  были  нацарапаны
мелом адреса моделей. Њного женщин неровным,  детским  почерком  расписалось
там,  оставив  своеобразные  визитные  карточки  со  своими  адресами.   ‡оэ
Џьедефер, улица Љампань-Џремьер, 7, огромнаЯ брюнетка  с  обвислым  животом,
перечеркнула своей подписью маленькую  ”лору  Ѓошан,  улица  ‹авалЯ,  32,  и
еврейку ћдифь ‚акез, улица ђоше, 69, - эти последние обе были еще достаточно
свежи, но чересчур худы.
     - ’ак где же адрес?
     Љлод вспылил:
     - „а отстань ты от  менЯ!..  Џочем  Я  знаю?..  ’ы  мне  надоел,  вечно
пристаешь к человеку, когда он работает!
     ‘андоза все это сперва удивило, потом позабавило. Ѓолее проницательный,
чем „юбюш, он подмигнул ему, и оба принЯлись высмеивать Љлода.
     - Ђх, простите, пожалуйста! …сли вам хочетсЯ сохранить  ее  длЯ  одного
себЯ, мы ни на что не претендуем! ‚от повеса, где  только  он  подцепил  эту
красотку? Ќа какой-нибудь  пирушке  в  кабачке  Њонмартра  или  на  тротуаре
площади Њобер?
     ‚се больше смущаЯсь, художник оборонЯлсЯ:
     - „о чего вы оба глупы! Џодумать только - какие ослы!.. •ватит, вы  мне
осточертели!
     ѓолос у него был такой взволнованный, что оба приЯтелЯ сразу замолчали,
а он опЯть принЯлсЯ  скрести  по  своей  картине,  нервной,  дрожащей  рукой
соскабливаЯ и вновь торопливо рисуЯ голову обнаженной женщины,  придаваЯ  ей
все  большее  сходство  с  Љристиной.  Џотом  он  принЯлсЯ  за  грудь,  едва
намеченную в наброске. …го возбуждение все увеличивалось... Ћн  вкладывал  в
работу и целомудренно сдерживаемое обожание женщины,  и  безумную  любовь  к
вожделенной  наготе,  которой  он  никогда  не  обладал,  и  бессилие  найти
удовлетворение, и стремление создать ту плоть, которую он так жаждал прижать
к себе трепетными руками. Ћн гнал из своей мастерской девушек, но обожал их,
переносЯ на свои полотна;  он  мысленно  ласкал  и  насиловал  их,  до  слез
отчаиваЯсь, что не умеет написать их столь прекрасными  и  живыми,  как  ему
того хотелось.
     - Џотерпите! …ще десЯть минут... -  повторЯл  он.  -  џ  только  намечу
плечи, а писать их буду завтра. …ще немного... и пойдем обедать.
     ‘андоз и „юбюш подчинились; им не оставалось ничего  другого,  так  как
они понимали свое полное бессилие помешать Љлоду  надрыватьсЯ  над  работой.
„юбюш улегсЯ на диван и закурил трубку. €з трех  приЯтелей  только  один  он
курил, двое других никогда не  могли  привыкнуть  к  табаку:  после  крепкой
сигары их неизменно начинало тошнить. ђастЯнувшись на  спине  и  разглЯдываЯ
пускаемые   им   клубы   дыма,   „юбюш   скучно   и    монотонно    принЯлсЯ
разглагольствовать о самом себе:
     - Џодумать только, до чего трудно пробитьсЯ в этом треклЯтом Џариже!
     „юбюш рассуждал о полутора годах  обучениЯ  у  знаменитого  архитектора
„екерсоньера, кавалера ордена Џочетного легиона, члена  €нститута;  когде-то
он получил государственную награду,  потом  специализировалсЯ  на  постройке
частных зданий, несмотрЯ на то, что его шедевр - церковь св.  ЊатфеЯ  похожа
не то на пирожное, не то на ампирные  часы;  признаваЯ,  что  „екерсоньер  -
неплохой человек, „юбюш продолжал гаерничать, осмеиваЯ своего учителЯ,  хотЯ
сам и разделЯл его  благоговение  перед  классическими  образцами.  Ќе  будь
других учеников, ничему бы „юбюш не научилсЯ в этом ателье на улице  „ю-”ур:
ведь патрон забегал туда не больше трех раз в неделю. “ченики, хотЯ они  все
и были свирепыми насмешниками и вначале порЯдком отравлЯли жизнь „юбюша,  по
крайней мере хоть объЯснили ему, как обращатьсЯ с подрамником, как начертить
и отмыть проект. „юбюшу приходилось  жестоко  экономить  -  довольствоватьсЯ
чашкой шоколада и  маленьким  хлебцем,  чтобы  уплатить  патрону  положенные
двадцать пЯть франков! ‘колько он  должен  был  чертить,  сколько  перечитал
всЯкой всЯчины, прежде чем отважилсЯ сунутьсЯ в Ђкадемию! € несмотрЯ на  все
приложенные им усилиЯ, его едва не отвергли. ‚дохновениЯ - вот чего  ему  не
хватало! Ќа экзамене он нарисовал кариатиду, весьма  посредственно  начертил
план  летней  столовой  и  едва-едва  протиснулсЯ  в  самые  последние  рЯды
экзаменующихсЯ; правда, он отыгралсЯ на устных экзаменах, у него был нюх  на
логарифмы и на решение геометрических задач; не подкачал он и на экзамене по
истории: уж что-что, а в науках он  хорошо  подкован.  ’еперь  он  корпит  в
Ђкадемии в качестве студента второго класса, ему надо  из  кожи  вон  лезть,
чтобы добитьсЯ диплома первого класса. ‘обачьЯ жизнь! € никакой  перспективы
впереди!
     ‚ысоко задрав ноги на подушки, он ожесточенно курил.
     Џодумать только, курс перспективы, курс начертательной геометрии,  курс
стереометрии, курс строительной техники,  историЯ  искусства!  ‘колько  надо
измарать бумаги, сделать  выписок!..  Ђ  тут  еще  ежемесЯчные  конкурсы  по
архитектуре, иногда требуетсЯ представить эскиз, а иногда и проект.  …му  не
до  развлечений,  впору  управитьсЯ  со  всем  этим:  и  с  экзаменами  и  с
выполнением заданий... „а к тому же и  на  хлеб  надо  успеть  заработать...
‘дохнешь от этого, да и только...
     Ћдна из подушек упала с дивана, „юбюш подобрал ее ногами.
     - € все же мне еще  везет.  ‘колько  моих  товарищей  рыщут  в  поисках
заработка и ничего не могут найти! Ђ Я, не дальше  как  позавчера,  подцепил
архитектора, который  работает  длЯ  крупного  подрЯдчика;  даже  вообразить
невозможно, до какой степени он  невежествен...  ќтот  хам  не  в  состоЯнии
справитьсЯ с простым чертежом; он мне платит двадцать пЯть су в час  за  то,
что Я выправлЯю его каракули...  ЏодвернулсЯ-то  он  как  раз  кстати:  мать
написала, что сидит на мели. ЃеднаЯ мать, когда-то Я расплачусь с ней!
     „юбюш говорил  сам  с  собой,  пережевываЯ  свои  повседневные  заботы,
навЯзчивые мысли о быстром  Ћбогащении.  ‘андоз  и  не  думал  его  слушать.
€знемогаЯ от жары, стремЯсь вдохнуть побольше воздуха, он  открыл  маленькое
окошко и высунулсЯ на крышу. Ќаконец он прервал „юбюша:
     - Џридешь ко мне обедать в четверг?..  ‚се  наши  соберутсЯ:  ”ажероль,
Њагудо, †ори, ѓаньер.
     Љаждый четверг у ‘андоза собирались друзьЯ: приходили бывшие  соученики
плассанского коллежа и новые парижские знакомые - их воодушевлЯла страсть  к
искусству, объединЯло бунтарское стремление все в нем перестроить.
     - ‚ ближайший четверг врЯд ли, - ответил „юбюш. - џ  намереваюсь  пойти
потанцевать в семейный дом.
     - ’ы что, вознамерилсЯ подцепить приданое?
     - Ђ если и так, что тут дурного?
     „юбюш выколотил трубку на ладонь и расхохоталсЯ:
     - ‘овсем было забыл, Я ведь получил письмо от Џуильо.
     - € ты тоже!.. ќк его прорвало! Ћт этого Џуильо нечего больше  ждать  -
крышка ему.
     - Џочему ты так думаешь? Ћн наследует дело отца и будет мирно  жить  да
поживать. Ћн написал очень разумное письмо, Я всегда говорил, что он, хоть и
дурачилсЯ больше всех, лучше нас устроит свою жизнь... “ж этот мне Џуильо  -
скотина!
     ‘андоз собралсЯ было ответить, но его прервали  отчаЯнные  ругательства
Љлода,  который  все  это  времЯ  молча  работал  и,  казалось,  не  замечал
присутствиЯ друзей.
     - Љ чертЯм! ЋпЯть все погубил... Ќесомненно, Я тупица, никогда Я ничего
не достигну!
     ‚ отчаЯнии,  совершенно  не  владеЯ  собой,  он  кинулсЯ  к  картине  с
поднЯтыми кулаками, стремЯсь продырЯвить ее.  „рузьЯ  едва  успели  удержать
его. ђазве это не ребЯчество - так  поддаватьсЯ  гневу?  „а  он  никогда  не
простит себе потом, если уничтожит свое творение! ‚есь дрожа, не проронив ни
слова, Љлод устремил на  картину  пристальный,  горЯщий  взглЯд,  в  котором
читалось нечеловеческое страдание от сознаниЯ своей беспомощности.  Ќет,  он
не способен создать ничего светлого, ничего живого; грудь  женщины  написана
темно, тЯжело, он загрЯзнил эту обожаемую плоть,  которую  представлЯл  себе
столь обольстительной; он даже не сумел, как  наметил,  переместить  фигуру.
—то с ним такое происходит, в  чем  причина  его  полной  несостоЯтельности?
Њожет быть, у него какой-нибудь дефект  зрениЯ?  —то  парализует  его  руки,
почему он больше не властен над ними? Ћн впадал в отчаЯние при мысли, что им
владеет какой-то неведомый ему наследственный недуг; пока он не проЯвлЯетсЯ,
художник наслаждаетсЯ творчеством; когда же недуг вновь  овладевает  им,  он
уже ни на что не способен доходит до того, что забывает элементарные  навыки
рисованиЯ. Љаково чувствовать, что все твои способности  внезапно  оставлЯют
тебЯ, утекают, как кровь из раны, а ты,  хоть  и  опустошенный,  по-прежнему
снедаем жаждой творчества; каково чувствовать, что и гордость творчества,  и
вожделеннаЯ слава, и жизнь - все от тебЯ утекло!
     - Џослушай, старина, - заговорил ‘андоз, - Я вовсе  не  хочу  попрекать
тебЯ, но ведь сейчас уже половина седьмого,  и  мы  прЯмо-таки  подыхаем  от
голода... Ѓудь благоразумен, пойдем наконец обедать.
     Љлод очистил уголок палитры и, выпускаЯ на нее новые  краски,  громовым
голосом ответил лишь одно слово:
     - Ќет!
     ‚  течение  десЯти  минут  никто  не  прерывал  молчаниЯ:  художник   в
исступлении билсЯ над своей картиной, друзьЯ же, потрЯсенные его  отчаЯнием,
не могли придумать, чем  ему  помочь.  ђаздалсЯ  стук  в  дверь,  архитектор
кинулсЯ открывать.
     - ‘мотрите-ка! Џапаша Њальгра!
     ‚ошел торговец картинами, седовласый  толстЯк  с  багрово-сизым  лицом,
одетый в старый, грЯзный зеленый сюртук, который  придавал  ему  сходство  с
извозчиком.
     - џ был неподалеку, на набережной, - прохрипел толстЯк, - увидел вас  в
окно и вот зашел...
     Ћн смолк, не получаЯ  ответа  от  Љлода,  который  повернулсЯ  к  своей
картине с жестом отчаЯниЯ; однако папашу Њальгра нелегко было  обескуражить;
он как ни в чем не бывало уставилсЯ налитыми кровью глазами на незаконченную
картину и без стеснениЯ высказал свое мнение, уложив его  в  одну  фразу,  в
которой восторг сочеталсЯ с иронией:
     - ќто, Я вам доложу, штучка!
     ’ак как все присутствующие продолжали молчать, папаша Њальгра, уверенно
ступаЯ на своих крепких ногах, принЯлсЯ расхаживать по мастерской, оглЯдываЯ
стены.
     Џапаша Њальгра был хитрюгой  и,  хоть  это  никак  не  вЯзалось  с  его
внешностью, обладал истинным вкусом и нюхом на хорошую живопись. Ќикогда  не
стал бы он возитьсЯ  с  посредственностью,  чутье  неизменно  влекло  его  к
художнику, пусть сейчас и не признанному, но обладающему  индивидуальностью.
Ѓудущее такого художника всегда безошибочно унюхивал пламенеющий  нос  этого
пьЯницы. ’орговалсЯ он, однако, зверски  и,  чтобы  заполучить  за  бесценок
облюбованное им полотно, пускалсЯ на дикарские хитрости.  Ћн  не  гналсЯ  за
чересчур большими барышами - двадцать,  самое  большее,  тридцать  процентов
вполне удовлетворЯли его, - стремЯсь  главным  образом  к  быстрым  оборотам
своего небольшого капитала; он никогда не  покупал  картины,  если  не  знал
навернЯка, что к вечеру сбудет ее кому-нибудь из любителей живописи. ‚рал он
к тому  же  артистически.  Ћстановившись  у  двери,  перед  этюдами  периода
мастерской Ѓутена, выполненными Љлодом в академической манере, Њальгра молча
рассматривал их несколько минут, стараЯсь не показать вида, что его  забрало
за живое. Љакой талант, какое чувство жизни у этого чудака, который  попусту
тратит времЯ на огромные, никому не нужные полотна! Љрасивые ножки девочки и
в особенности восхитительный живот женщины прельщали торговца. Ќо  он  знал,
что это не продаетсЯ,  и  уже  сделал  выбор  -  маленький  эскиз  -  уголок
Џлассана, сильно и тонко написанный. Џритворившись, что  не  замечает  этого
эскиза, папаша Њальгра как бы случайно подошел к нему и небрежно бросил:
     - —то это такое? Ћдин из тех, что вы привезли с  ћга?  —ересчур  уж  не
обработано... Ќа те два, что Я купил, у вас, все еще не нашлось покупателЯ.
     Ћн продолжал тЯнуть расплывчатые, нескончаемые фразы:
     - •отите верьте, хотите нет, господин ‹антье,  продавать  такие  работы
очень, очень трудно. “ менЯ  целый  склад  образовалсЯ,  прЯмо  шевельнутьсЯ
невозможно, того глЯди что-нибудь опрокинешь! Ќадо диву даватьсЯ, как Я  еще
тЯну! ђаспродать бы все это, пока не поздно,  а  то  кончишь  на  больничной
койке... Ќе так ли? ‚ы-то менЯ знаете, сердце у  менЯ  куда  шире  кошелька,
менЯ так и подмывает оказать услугу талантливым молодым людЯм вроде вас. „а,
что касаетсЯ таланта, его у вас хоть отбавлЯй,  Я  не  устаю  всем  об  этом
твердить. Ќо что поделаешь? Ќа талант никто  уже  не  клюет,  да,  перестали
клевать!
     Ћн разыгрывал искреннее волнение,  потом,  как  бы  поддавшись  порыву,
воскликнул с видом человека, совершающего безумие:
     - Ќе могу Я уйти с пустыми руками... —то вы возьмете за этот набросок?
     Љлод продолжал работать, нервно подергиваЯсь от раздражениЯ. Ћн ответил
сухо, не поворачиваЯ головы:
     - „вадцать франков.
     - Љак, двадцать?! „а вы очумели! ђаньше-то вы продавали мне  по  десЯть
франков за штуку... Ќынче Я и того не могу дать, восемь франков и ни  одного
су больше!
     Ћбычно художник сдавалсЯ беспрекословно, подобный торг оскорблЯл, мучил
его; к тому же втайне он был не прочь заработать хоть что-нибудь. Ќо на этот
раз он заупрЯмилсЯ, накинулсЯ с руганью на  торговца  картинами,  который  в
ответ начал поносить его, перейдЯ на "ты",  обзываЯ  бесталанным  мазилой  и
неблагодарным сыном. ‚ конце концов  торговец  начал  доставать  из  кармана
монеты и издали швырЯть их на стол, как диски длЯ метаниЯ. „еньги со  звоном
падали на тарелки.
     Џапаша Њальгра отсчитывал:
     - Ћдна, две, три... Ѓольше ни гроша - слышишь? € так уж Я переплатил...
вот три монеты по пЯть франков - одна лишнЯЯ, - ты  мне  ее  потом  вернешь,
честное слово, при случае Я ее с  тебЯ  удержу...  ЏЯтнадцать  франков!  Ќу,
дружок, ты еще раскаешьсЯ, что так со мной обошелсЯ!
     Ћбессилев,  Љлод  не  препЯтствовал  ему  снЯть  со   стены   набросок.
Њгновение... и, как по волшебству, зеленый сюртук Њальгра поглотил маленькое
полотно. ‘оскользнуло ли оно в потайной карман, подсунул ли его торговец под
один из реверов - догадатьсЯ было невозможно.
     Џокончив с делом, папаша  Њальгра,  сразу  успокоившись,  направилсЯ  к
двери, но, как бы раздумав, повернул обратно и самым  дружественным  образом
обратилсЯ к Љлоду:
     - Џослушайте, ‹антье, мне нужен омар... ‚ы сейчас менЯ выпотрошили и не
можете отказать мне в  услуге...  џ  притащу  вам  омара,  вы  напишете  мне
натюрморт, а за труды съедите омара со своими друзьЯми... Џо рукам, что ли?
     Џри этом предложении ‘андоз и „юбюш, которые с интересом  наблюдали  за
всем  происходившим,  так  и  покатились  со  смеху,  да  и   сам   торговец
развеселилсЯ.  ќти  чудаки-художники  ни  черта  не  зарабатывают  -  просто
подыхают с голоду. —то бы только с ними стало, если бы папаша Њальгра  времЯ
от времени не притаскивал им то баранью ножку, то свежую камбалу, то  омара,
испускающего аромат петрушки?
     - Џо рукам, не так ли, ‹антье? џ получу своего омара? ‘пасибо, спасибо.
     ‚новь он уставилсЯ на большую картину со своей  насмешливо-восторженной
улыбкой. Ќаконец он ушел, повторЯЯ про себЯ:
     - „а, это штучка!
     Љлод  опЯть  взЯлсЯ  было  за  палитру  и  кисти,  но   ноги   у   него
подкашивались, отЯжелевшие руки, не слушаЯсь  его,  опускались  сами  собой.
‚оцарилось гробовое молчание, особенно резко ощущавшеесЯ после  перепалки  с
торговцем. Ќоги не держали художника, он потерЯнно, ничего не видЯ,  как  бы
ослепнув внезапно, смотрел на свое бесформенное творение, повторЯЯ:
     - џ не могу больше... не могу... ќта свиньЯ менЯ доконала!
     Љукушка на часах прокуковала семь раз. •удожник,  снедаемый  творческой
лихорадкой,  проработал,  не  присев,  восемь  часов  крЯду,  за  все  времЯ
подкрепившись  лишь  коркой  хлеба.  ‘олнце  уже  садилось,  тени  наполнЯли
мастерскую, в этот час днЯ она всегда выглЯдела  невыносимо  грустно.  Љогда
солнце заходило, Љлоду казалось, в особенности после неудачной  работы,  что
никогда больше оно уже не осветит этих стен, что оно навеки унесло с собой и
жизнь и радостную игру красок.
     - €дем же! - умолЯл ‘андоз, охваченный братским состраданием.
     - €дем, старина! „аже „юбюш прибавил:
     - ‡автра тебе будет виднее. €дем обедать...
     Љлод  все  еще  упорствовал.  Ћн  как  бы  прирос  к  полу,  не   слыша
дружественных призывов, ожесточенный в своем упорстве. —то может он сделать,
когда его пальцы уже не владеют кистью? Ћн не  мог  ответить  себе  на  этот
вопрос, он знал одно: пусть он ни  на  что  не  способен,  жажда  творчества
переполнЯет его, доводит до бешенства. Џусть это бессмысленно, он все  равно
будет стоЯть тут - не сойдет с места.  Ќаконец  он  решилсЯ,  судорога,  как
рыдание, сотрЯсла его тело. Ћн схватил большой нож с широким лезвием и одним
взмахом, медленно, с силой нажимаЯ нож, соскоблил голову  и  грудь  женщины.
ќто уничтожение было как бы убийством: все смешалось, осталось лишь  грЯзное
месиво. ђЯдом с мужчиной в бархатной куртке, среди сверкающей зелени, где  в
ослепительном сиЯнии резвились две маленькие,  борющиесЯ  фигурки,  не  было
больше обнаженной женщины, она обратилась в обезглавленный обрубок, в  труп:
мечта, воплощеннаЯ на полотне, выдохлась и умерла.
     ЏотерЯв терпение, ‘андоз и  „юбюш  с  шумом  спускались  по  деревЯнной
лестнице. Љлод бросилсЯ за ними следом, спасаЯсь  от  своего  изуродованного
творениЯ, мучительно страдаЯ, что бросает его в  таком  виде,  искромсанное,
зиЯющее раной.
 
        III 
 
     Ќачало следующей недели было катастрофически скверным. Љлодом  овладели
обычные его сомнениЯ - способен ли он заниматьсЯ живописью. ‚ таких  случаЯх
он уподоблЯлсЯ  обманутому  любовнику,  который,  страдаЯ  от  невозможности
разлюбить, осыпает  неверную  оскорблениЯми;  после  трех  дней  чудовищных,
одиноких терзаний, в четверг он с восьми часов утра  сбежал  из  мастерской;
измученный до последней степени, он дал  себе  клЯтву  никогда  в  жизни  не
прикасатьсЯ к кистЯм. ‚о времЯ таких приступов  ему  помогало  только  одно:
рассеЯтьсЯ, отвлечьсЯ в спорах с товарищами, а главное, бродить  по  Џарижу,
бродить до тех пор, пока раскаленный воздух и царЯщаЯ  повсюду  сутолока  не
принесут ему забвениЯ.
     Ѓыл четверг, а по четвергам он всегда обедал у ‘андоза,  у  которого  в
этот день бывало сборище друзей. Ќо как убить  времЯ  до  вечера?  Њысль  об
одиночестве, наполненном самоистЯзанием, приводила его в отчаЯние. Ќе  медлЯ
ни минуты, побежал бы он к своему другу, если бы  тот  не  находилсЯ  в  это
времЯ на работе. ‚спомнил он и о  „юбюше,  но  заколебалсЯ,  потому  что  их
стариннаЯ дружба с некоторых пор, дала трещину. Љлод уже  не  испытывал  тех
братских чувств, что свЯзывали их когда-то; он знал, что „юбюш не умен,  что
у него теперь поЯвились новые стремлениЯ, подспудно  враждебные  их  дружбе.
Ћднако куда же пойти? Ќаконец он решилсЯ и отправилсЯ на  улицу  †акоб,  где
архитектор снимал маленькую комнату на  шестом  этаже  громадного  холодного
дома.
     Љлод уже поднЯлсЯ на второй  этаж,  когда  консьержка  резким!  голосом
крикнула ему, что господина „юбюша нет дома, что он даже и не ночевал.  Љлод
медленно спустилсЯ, пораженный невероЯтным  известием  о  "очном  похождении
„юбюша. „а, не везет Љлоду! Ќекоторое времЯ он  бродил  бесцельно.  Ќа  углу
улицы ‘ены он остановилсЯ в  раздумье,  не  знаЯ,  куда  повернуть;  тут  он
вспомнил рассказы „юбюша о том, что иногда ему приходитсЯ оставатьсЯ на ночь
в мастерской „екерсоньера; это происходит накануне сдачи проектов в Ђкадемию
художеств. ‚ последнюю ночь ценой чудовищного напрЯжениЯ  студенты  пытались
наверстать упущенное. Љлод тут же направилсЯ к улице „ю-”ур, где  находилась
мастерскаЯ „екерсоньера. „о сих пор он избегал  заходить  туда  за  „юбюшем,
опасаЯсь  насмешек,  которыми  там  обычно  встречали  профанов,  ио  сейчас
одиночество было  длЯ  него  страшнее  оскорблений;  любой  ценой  он  хотел
заполучить товарища, чтобы излить ему душу.
     ЊастерскаЯ помещалась в узком закоулке  улицы  „ю-”ур,  позади  старых,
потрескавшихсЯ домов.  Ќужно  было  пройти  двумЯ  вонючими  дворами,  чтобы
попасть в третий, где находилась покосившаЯсЯ постройка,  похожаЯ  на  сарай
длЯ  хранениЯ  сельскохозЯйственного  инвентарЯ.  ќто  обширное  сооружение,
сколоченное  из  досок,  закрепленных  штукатуркой,   принадлежало   некогда
упаковщику. ‘наружи не было видно, что происходит  внутри,  так  как  сквозь
четыре больших окна, замазанных мелом, можно было разглЯдеть только потолок,
выбеленный известью.
     Ћткрыв дверь, Љлод в остолбенении замер на пороге. ѓлазам его предстало
обширное помещение, где перпендикулЯрно  к  окнам!  стоЯли  четыре  длинных,
очень широких стола, по обеим сторонам  которых  расположились  студенты  со
всем своим снарЯжением: мокрыми губками, чашечками длЯ размешиваниЯ  красок,
банками с водой,  железными  подсвечниками,  деревЯнными  Ящиками,  где  они
держали белые полотнЯные блузы, циркули  и  краски.  ‚  углу  ржавела  печь,
забытаЯ там с прошлой зимы, вокруг нее валЯлись никем не прибранные  остатки
кокса;  в  другом  углу  висел  громадный  цинковый   умывальник   с   двумЯ
полотенцами. Џо стенам этого нерЯшливого помещениЯ сверху донизу шли  полки,
на которых были нагромождены всевозможные модели и макеты. Џод полками висел
целый лес линеек и угольников, еще ниже была навалена куча чертежных  досок,
свЯзанных подтЯжками. ‚се свободные  местечки  на  стенах  были  перепачканы
надписЯми и рисунками, в изобилии разбросанными там и сЯм,  точно  на  полЯх
раскрытой книги. ’ут были и карикатуры на товарищей, и непристойные рисунки,
и скабрезные надписи, способные вогнать в краску даже жандарма, и изречениЯ,
и формулы, и адреса. Ќадо всем доминировала  протокольно  лаконичнаЯ  фраза,
начертаннаЯ крупными буквами, на самом видном месте:  "‘едьмого  июнЯ  ѓоржю
сказал, что ему наплевать на ђим". Џодписано: "ѓодемар".
     ЏоЯвление  художника  было  встречено   ворчанием,   похожим   на   рык
потревоженных  диких  зверей.  Ћднако  Љлода  пригвоздил  к  месту  не   рев
студентов, а  общий  вид  мастерской  наутро  после  "ломовой  ночи"  -  так
архитекторы называли эту ночь  отчаЯнной  работы.  ‘  вечера  весь  наличный
состав мастерской, шестьдесЯт учеников, заперлись здесь; те, у кого  проекты
были уже готовы, обЯзаны были в качестве "негров" помогать  своим  отставшим
конкурентам!, которым приходилось за одну ночь выполнить недельную работу. ‚
полночь все подкрепились колбасой и разливным  вином.  ‚  час  ночи  в  виде
десерта пригласили трех дам из соседнего  публичного  дома  и,  не  замедлЯЯ
темпа работы, устроили в мастерской, окутанной дымом множества трубок, некое
подобие римских оргий. Ќа полу валЯлись обрывки просаленной бумаги,  осколки
разбитых бутылок; грЯзные лужи, впитываЯсь в доски, растекались по  полу;  в
воздухе стоЯла вонь оплывших  свечей,  едкий  запах  мускуса,  которым  были
надушены женщины, смешанный с запахом сосисок и дешевого вина.
     €з глухого рычаниЯ выделились дикие выкрики:
     - ‚он!.. —то это за чучело?.. —то ему нужно, в морду захотел?.. ‚он!  Љ
черту!
     Ћглушенный грубым криком, Љлод  растерЯлсЯ  на  мгновение.  ’еперь  его
осыпали отвратительной бранью: в мастерской считалось  хорошим  тоном,  даже
среди самых утонченных студентов, изрыгать непристойные  ругательства.  Љлод
пришел наконец в себЯ и отвечал им с не меньшей изощренностью. ’ут „юбюш его
узнал. „юбюш, весь красный, - он  ненавидел  подобные  стычки,  и  ему  было
стыдно перед другом, - подбежал  к  нему,  осыпаемый  градом  ругательств  и
улюлюканьем, обратившимсЯ теперь против него.
     - ‡ачем ты пришел сюда?.. - бормотал он. - ‚едь Я же тебе говорил,  что
это невозможно... ‘тупай во двор, подожди менЯ там.
     Љлод отступил и тем  самым!  спассЯ  от  ручной  тележки,  которую  два
здоровенных бородатых парнЯ изо всех сил толкали в дверь. ќта тележка  вошла
в поговорку. ‘туденты, которых отвлекал  от  учениЯ  заработок  "а  стороне,
перед  ночью  бдений  твердили:  "Ќепременно  угожу  в  тележку!"   ЏоднЯлсЯ
невообразимый шум.  Ѓыло  без  четверти  девЯть,  оставалось  времени  ровно
столько, чтобы дойти до Ђкадемии. ЏоднЯлась паника,  мастерскую  как  ветром
вымело: каждый тащил свою доску, все  толкались;  тех,  кто  упрЯмо  пыталсЯ
что-то доработать, тоже подхватил общий поток. Њеньше чем за пЯть минут  все
чертежи  были  побросаны  в  тележку,  и  бородатые  парни,  двое  новичков,
впрЯглись в нее как лошади и поволокли ее, в то времЯ как другие понукали их
и подталкивали тележку сзади. ‚се это походило на прорыв плотины; по  дворам
пролетели с  грохотом  урагана,  наводнили  улицу,  котораЯ  мгновенно  была
затоплена этой рычащей толпой.
     „юбюш тащилсЯ в хвосте. Љлод бежал рЯдом, совсем обескураженный.  „юбюш
твердил с досадой, что поработай он еще четверть часика, растушевка  удалась
бы ему на славу.
     - —то ты намерен теперь предпринЯть?
     - „ел хватит на весь день.
     •удожник опЯть пришел в отчаЯние, что друг от него ускользает.
     - Ќу, не буду тебе мешать... ’ы придешь сегоднЯ вечером к ‘андозу?
     - „а, собираюсь, хотЯ, возможно, менЯ задержат в другом месте.
     Ћба запыхались. ’олпа студентов, не замедлЯЯ хода, делала  крюк,  чтобы
вволю насладитьсЯ шумом и гамом. Џробежав по  улице  „ю-”ур,  они  наводнили
площадь ѓозлен, а оттуда бросились  на  улицу  „эшодэ.  ‚о  главе  процессии
вихрем неслась ручнаЯ тележка, подпрыгиваЯ на неровной  мостовой,  а  в  ней
жалким образом трЯслись и толкались наполнЯвшие ее  чертежные  доски;  сзади
мчались студенты, вынуждаЯ испуганных прохожих прижиматьсЯ к  стенам  домов;
лавочники глазели на происходившее из дверей своих лавок, выражаЯ  опасение,
уж не революциЯ ли  это.  ‚есь  квартал  был  взбудоражен.  Ќа  улице  †акоб
переполох достиг такой степени,  крики  так  усилились,  что  жители  начали
торопливо закрывать ставни. Љогда завернули наконец на улицу Ѓонапарта, один
из студентов, высоченный блондин, ради шутки подхватил  маленькую  служанку,
котораЯ оторопело торчала на тротуаре. …е увлекли за собой,  как  соломинку,
уносимую бурным потоком!.
     - Ќу ладно, прощай, - сказал Љлод, - до вечера!
     - „а, до вечера!
     …ле переводЯ дух, художник остановилсЯ на углу улицы  €скусств.  Ћтсюда
были видны широко открытые ворота Ђкадемии, толпа студентов хлынула туда.
     Ћтдышавшись, Љлод вернулсЯ на улицу  ‘ены.  Ќеудачи  преследовали  его,
теперь он окончательно потерЯл надежду оторвать кого-нибудь из своих  друзей
от их обычной работы; он медленно брел, поднимаЯсь к площади  Џантеона,  еще
не придумав, куда же ему теперь направитьсЯ; вдруг ему пришла мысль зайти на
минуточку в мэрию к ‘андозу - перекинутьсЯ с ним хоть словом. Љаково же было
его  разочарование,  когда  посыльный  сказал  ему,  что   господин   ‘андоз
отпросилсЯ с работы на похороны. Љлод отлично знал, в чем тут  дело,  -  его
друг прибегал к этому трюку всегда, когда ему хотелось без помехи поработать
дома. Љлод устремилсЯ было к ‘андозу, но  его  остановило  братское  чувство
художника; совесть не позволЯла ему оторвать честного труженика  от  работы,
надоедать ему своими творческими  неудачами  в  то  самое  времЯ,  когда  он
отважно преодолевает собственные трудности.
     Љлоду пришлось смиритьсЯ, терзаЯсь головной болью и неотвЯзными мыслЯми
о своем творческом бессилии; в охватившей его тоске столь  любимые  им  виды
‘ены казались ему как бы подернутыми туманной мглой. Ќезаметно длЯ себЯ Љлод
очутилсЯ на улице ”ам-‘ан-’ет и позавтракал там у ѓамара, в винном  погребке
с вывеской "“ собаки Њонтаржи", всегда привлекавшей его внимание.  Љаменщики
в рабочих блузах, перепачканных известкой, сидели  за  столиками,  вместе  с
ними он съел дежурное блюдо за  восемь  су:  чашку  бульона,  в  которую  он
накрошил ломтики хлеба, и  кусочек  вареного  мЯса  с  гарниром  из  фасоли,
поданного на невытертой тарелке. „аже и такой завтрак  он  находил  чересчур
хорошим длЯ тупицы, неспособного справитьсЯ  со  своим  ремеслом;  когда  он
бывал недоволен своей живописью, Љлод всегда уничижал себЯ, ставил куда ниже
поденщиков, которые честно исполнЯют свою грубую работу. Ћн проваландалсЯ за
едой около часа, отупело прислушиваЯсь к обрывкам разговоров с соседних сто-
лов, а выйдЯ на улицу, возобновил свое бесцельное блуждание.
     „ойдЯ до площади ђатуши, Љлод вспомнил вдруг о ”ажероле.  Џочему  бы  в
самом деле не пойти ему к ”ажеролю? Ћн  славный  парень,  ”ажероль,  хоть  и
учитсЯ в Ђкадемии художеств, он не дурак, не зануда. ‘ ним можно  поболтать,
даже если ему и вздумаетсЯ защищать плохую живопись.  …сли  он  завтракал  у
своего отца на улице ‚ьей дю ’ампль, он  еще  не  успел  уйти  оттуда.  Љлод
заторопилсЯ.
     Љогда Љлод свернул в эту узкую улицу, его охватило  ощущение  свежести.
„ень становилсЯ чересчур жарким, от мостовой поднималсЯ пар;  даже  в  Ясную
погоду мостоваЯ была здесь всегда  покрыта  липкой  грЯзью,  которую  месили
прохожие;  на  тротуаре  была  такаЯ  толкотнЯ,  что  невольно   приходилось
спускатьсЯ на  мостовую,  рискуЯ  попасть  под  ломовые  телеги  и  фургоны,
угрожавшие жизни прохожих. Љлоду нравилась эта улица с  неправильной  линией
плоских фасадов домов, до самых крыш завешанных вывесками; сквозь  маленькие
оконца слышались шум и стук всевозможных кустарей и ремесленников Џарижа.  ‚
одном из узких закоулков внимание Љлода привлекла витрина книжной  лавчонки,
приютившаЯсЯ между парикмахерской и колбасной, выставка идиотских  гравюр  и
сентиментальных  песенок  вперемешку  с  казарменными   сальностЯми.   Џеред
витриной мечтательно замер высокий бледный парень, и две девчонки  хихикали,
глЯдЯ на него. Љлод охотно надавал бы пощечин всем троим; он скорее  перешел
улицу, потому что дом ”ажеролЯ находилсЯ как раз напротив. ќто было  старое,
темное здание, выступавшее  вперед  из  рЯда  других  домов  и  поэтому  все
забрызганное потоками грЯзи. Љак раз проезжал омнибус,  и  Љлод  едва  успел
отскочить на узенькую полоску тротуара, колеса задели Љлода и забрызгали его
грЯзью до колен.
     ”ажероль-отец  был  фабрикантом  художественных   изделий   из   цинка;
мастерские его помещались в подвальном этаже, первый же этаж  он  отвел  под
магазин, где в двух больших  комнатах,  окнами  на  улицу,  были  выставлены
всевозможные образцы; сам хозЯин занимал маленькое, темное помещение, окнами
во двор, душное, как погреб. ’ам и вырос его сын Ђнри; возрос, как  истинное
растение  парижской  мостовой,  на  узеньком  грЯзном  тротуаре,  изъеденном
колесами, в соседстве с книжной лавчонкой, колбасной и парикмахерской.  Ћтец
готовил из сына рисовальщика орнаментов длЯ нужд собственного  производства.
Љогда  же  парнишка  заЯвил  о  своих  более  высоких  стремлениЯх,  занЯлсЯ
живописью, заговорил об  Ђкадемии,  произошла  стычка,  посыпались  оплеухи,
начались вечные ссоры, сменЯвшиесЯ примирением. „аже и  теперь,  когда  Ђнри
достиг некоторых успехов, фабрикант, махнув на него  рукой,  грубо  попрекал
сына, считаЯ, что тот понапрасну загубил свою жизнь.
     ЋтрЯхнувшись, Љлод вступил в крытые  ворота  дома  с  глубоким  сводом,
выходившие во двор; там стоЯла зеленоватаЯ полутьма, а воздух  был  сырой  и
затхлый, точно в глубине колодца. ‚ дом вела наружнаЯ широкаЯ  лестница  под
навесом  со  старыми,  заржавленными  перилами.  Љогда  Љлод  проходил  мимо
магазина, помещавшегосЯ в первом этаже, он увидел через  застекленную  дверь
господина  ”ажеролЯ,  который  рассматривал  свои   модели.   ЋтдаваЯ   долг
вежливости, Љлод вошел, несмотрЯ на то, что его артистическому вкусу  претил
весь этот цинк, подделанный под бронзу,  все  это  лживое  и  отвратительное
изЯщество имитаций.
     - ‡дравствуйте, сударь!.. Ђнри еще не ушел?
     ”абрикант,  толстый,  бледный  человек,   стоЯл   среди   разнообразных
порт-букетов, ваз и статуэток, держа в руках новую модель градусника в  виде
наклонившейсЯ жонглерки с легкой стеклЯнной трубкой на носу.
     - Ђнри не приходил завтракать, - холодно ответил торговец.
     ’акой прием смутил молодого человека.
     - Ќе приходил?.. Џрошу прощениЯ. „о свиданиЯ, сударь!
     - „о свиданиЯ!
     Ќа улице Љлод чертыхалсЯ сквозь зубы.  Ќеудача  полнаЯ!  ”ажероль  тоже
ускользнул от него. ’еперь Љлод сердилсЯ, что пришел сюда, злилсЯ,  что  его
всегда притЯгивает эта стараЯ живописнаЯ улица и что романтизм; нет-нет да и
проЯвитсЯ в нем:  может  быть,  именно  в  том  корень  его  несчастьЯ,  что
романтизм засел у него в мозгу, сбиваЯ его с толку. Љогда он вновь  очутилсЯ
на набережной, у него поЯвилось искушение вернутьсЯ в свою мастерскую, чтобы
удостоверитьсЯ, так ли плоха его картина, как ему кажетсЯ. Ќо одна мысль  об
этом повергла его  в  дрожь.  …го  мастерскаЯ  представлЯлась  ему  страшным
местом, он не мог больше жить там, ему чудилось, будто он оставил  там  труп
мертвой возлюбленной. ‚се что угодно, только не  это;  подниматьсЯ  этаж  за
этажом, открыть дверь, очутитьсЯ наедине с картиной  -  на  это  у  него  не
хватит мужества! Ћн перешел по мосту через ‘ену и направилсЯ  по  улице  св.
€акова. Ѓудь что будет: он чувствовал себЯ  столь  несчастным,  что  решилсЯ
наконец идти к ‘андозу на улицу Ђнфер.
     ‘андоз жил  на  пЯтом  этаже,  в  маленькой  квартирке,  состоЯвшей  из
столовой, спальни и крошечной кухоньки;  его  мать,  прикованнаЯ  к  постели
параличом,  жила  в  добровольном  печальном  уединении,  дверь  ее  комнаты
выходила на ту же площадку, что квартира ‘андоза. “лица, где они жили,  была
пустынна, из окон был  виден  обширный  сад  „ома  глухонемых,  над  которым
возвышалась круглаЯ крона большого дерева и квадратнаЯ башнЯ св. €акова.
     Љогда Љлод вошел в  комнату,  ‘андоз  сидел,  склонившись  над  столом,
погруженный в размышлениЯ над исписанной страницей.
     - џ тебе помешал?
     - Ќет, Я работаю с самого утра, хватит с менЯ...  Џредставь  себе,  вот
уже целый час Я  надрываюсь,  пытаЯсь  перестроить  неудавшуюсЯ  фразу;  эта
проклЯтаЯ фраза не давала мне покоЯ даже во времЯ завтрака.
     •удожник не мог удержать жеста отчаЯниЯ; заметив его мрачность,  ‘андоз
все понЯл.
     - € с тобой то же самое... Ќеобходимо  проветритьсЯ.  Џрогулка  освежит
нас. Ќе так ли?
     Љогда они  проходили  мимо  кухни,  ‘андоза  остановила  старушка,  эта
женщина приходила к нему ежедневно помогать по хозЯйству, два часа  утром  и
два часа вечером; только по четвергам она оставалась  на  весь  день,  чтобы
приготовить обед.
     - ’ак вы не передумали, - спросила она, - мы подадим ската и жаркое  из
баранины с картофелем?
     - „а, пожалуйста.
     - Ќа скольких человек накрывать стол?
     - Ќу, этого Я никогда не знаю... „лЯ начала  поставьте  пЯть  приборов,
дальше видно будет. Љ семи часам обед ведь будет готов?  Њы  постараемсЯ  не
опоздать.
     Љогда они вышли на лестничную площадку, ‘андоз  на  минутку  забежал  к
матери.  Љлод  ждал  его  на  лестнице.  ‘андоз  вскоре  вышел   с   нежной,
растроганной улыбкой, как всегда после свиданиЯ с матерью, и приЯтели  молча
спустились по лестнице. Ќа улице  они  остановились,  поглЯдываЯ  направо  и
налево, как бы принюхиваЯсь, откуда ветер дует,  после  чего  направились  к
площади Ћбсерватории, а оттуда побрели по бульвару Њонпарнас.  ќто  была  их
обычнаЯ прогулка;  где  бы  они  ни  бродили,  всегда  их  влекло  к  широко
раз