        ќмиль ‡олЯ. ’ворчество


----------------------------------------------------------------------------
     Џеревод с французского ’. ‚. €вановой и …. €. џхниной.
     ђугон-Њаккары
     ќмиль ‡олЯ. ‘обрание сочинений в 18 томах. ’ом 11
     Њ., "Џравда", 1957.
     €здание выходит под общей редакцией Ђ. Џузикова.
     OCR Ѓычков Њ.Ќ. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
               
        I 
 
     ‘тоЯла июльскаЯ жара. Љлод до двух часов ночи бродил по ђынку, он никак
не мог вдосталь налюбоватьсЯ красотой ночного Џарижа. Љогда он проходил мимо
ратуши и часы на башне пробили два, его застигла  гроза.  „ождь  зачастил  с
такой  силой,  капли  были  такие  крупные,  что   Љлод,   растерЯвшись   от
неожиданности, пустилсЯ почти бегом по ѓревской набережной. „обежав до моста
‹уи-”илиппа, он почувствовал, что  задыхаетсЯ,  и  остановилсЯ;  решив,  что
глупо боЯтьсЯ дождЯ,  он  медленно  пошел  через  мост,  размахиваЯ  руками,
наблюдаЯ, как газовые фонари гаснут под ливнем и все  кругом  погружаетсЯ  в
непроглЯдную темноту.
     Љлод был уже почти дома. Љогда он повернул  на  Ѓурбонскую  набережную,
вспышка  молнии  осветила  на  острове  св.  ‹юдовика  старинные   особнЯки,
вытЯнувшиесЯ прЯмой  линией  по  узкой  улице  вдоль  ‘ены.  ‚спышки  молний
отражались в высоких окнах с  незакрытыми  жалюзи,  придаваЯ  печальный  вид
фасадам и выхватываЯ из мрака то каменный  балкон,  то  перила  террасы,  то
скульптурные украшениЯ фронтона. ЊастерскаЯ художника находилась поблизости,
на углу улицы ”ам-‘ан-’ет, под  самой  крышей  старинного  особнЯка  Њартуа.
ЌабережнаЯ то озарЯлась молнией, то  вновь  погружалась  во  мрак;  и  вдруг
ужасающий удар грома потрЯс спЯщие улицы.
     ЏодойдЯ к низкой, обитой железом сводчатой двери, Љлод, которого совсем
ослепил дождь, стал шарить  по  стене,  отыскиваЯ  звонок,  и  вздрогнул  от
неожиданности, наткнувшись в темноте на человеческое тело. Џри новой вспышке
молнии он увидел высокую девушку, одетую в черное; она совершенно промокла и
дрожала от страха. Ќовый удар грома оглушил их обоих. Љлод вскрикнул:
     - —ерт побери! ‚от не ожидал... Љто вы? Љак вы сюда попали?
     ‚се  опЯть  погрузилось  во  мрак.  Љлод  слышал  только,  как  девушка
всхлипывает.
     - ‘ударь, умолЯю вас, не обижайте менЯ... - лепетала  она.  -  ‚о  всем
виноват извозчик, которого Я нанЯла на вокзале; он  страшно  ругалсЯ,  и  он
бросил менЯ здесь... поезд из Ќевера сошел с рельс. Њы  опоздали  на  четыре
часа, и на вокзале Я не нашла того, кто должен был  встретить  менЯ...  Ѓоже
мой! ‚едь  Я  впервые  в  Џариже,  сударь,  Я  совершенно  не  знаю,  где  Я
очутилась...
     ЋслепительнаЯ вспышка молнии вновь осветила ее, и она, сразу  умолкнув,
широко раскрыв  глаза,  в  ужасе  стала  озиратьсЯ  по  сторонам.  Ћкутанный
лиловатой мглой, вставал перед  ней  незнакомый  город,  подобный  призраку.
„ождь кончилсЯ. Ќа другом берегу ‘ены, на набережной  „ез-Ћрм,  обозначились
маленькие, серые, испещренные вывесками дома с неровной линией крыш; за ними
горизонт расширЯлсЯ, светлел, его обрамлЯли налево -  синий  шифер  крыш  на
башнЯх ратуши, направо - свинцовый купол собора св. Џавла. ‘ена в этом месте
очень широка, и девушка не  могла  оторвать  глаз  от  ее  глубоких,  черных
тЯжелых вод, катившихсЯ от массивных сводов моста  Њари  к  воздушным  аркам
нового моста ‹уи-”илиппа. ђека была усеЯна какими-то причудливыми  тенЯми-то
была спЯщаЯ флотилиЯ лодок и  Яликов;  а  к  набережной  были  пришвартованы
плавучаЯ прачечнаЯ и землечерпательнаЯ  машина;  у  противоположного  берега
стоЯли баржи, наполненные углем, шаланды, груженные строительным  камнем,  и
над всем возвышалсЯ гигантский грузоподъемный кран. ‘вет молнии померк.  ‚се
исчезло.
     "‚ранье, - подумал Љлод, - это просто потаскушка, шатаетсЯ по улицам  в
поисках мужчины".
     Ћн не доверЯл женщинам; ему казалась глупой выдумкой всЯ эта историЯ: и
опоздавший поезд и грубиЯн-извозчик.  Џри  новом  ударе  грома  перепуганнаЯ
девушка опЯть забилась в угол.
     - Ќе можете же вы здесь ночевать!  -  обратилсЯ  к  ней  Љлод,  повысив
голос.
     ‚ ответ она еще сильнее расплакалась и, всхлипываЯ, прошептала:
     - ‘ударь, умолЯю вас, проводите менЯ в Џасси... ‚едь мне надо в Џасси.
     Ћн пожал плечами, - за дурака она его, что ли, принимает? Њашинально он
повернулсЯ в сторону набережной ‘елестен, где находилась извозчичьЯ стоЯнка.
’ам не было видно ни одного светЯщегосЯ фонарЯ.
     - ‚ Џасси, милочка, а почему бы  не  в  ‚ерсаль?..  Љакого  черта!  ѓде
раздобудешь извозчика в такую погоду, да еще так поздно?
     Ќо тут опЯть сверкнула молниЯ, и  девушка  пронзительно  закричала;  на
этот раз город показалсЯ ей трагическим, как бы обрызганным  кровью.  Ѓерега
реки  окаймлЯли  бездонную  пропасть,   озаренную   отблесками   пожара.   ‚
потрЯсенном сознании девушки  запечатлелись  мельчайшие  детали,  вплоть  до
закрытых ставен на набережной „ез-Ћрм и улиц Њазюр и Џаон-Ѓлан, двумЯ узкими
щелЯми прорезавших линию  домов  на  набережной:  у  моста  Њари  так  четко
вырисовывались большие платаны, что, казалось, можно было пересчитать листьЯ
в их густых зеленых кронах, а на другой стороне, под мостом  ‹уи-”илиппа,  у
пристани стоЯли вытЯнувшиесЯ в четыре рЯда баржи, до самого верха  груженные
сверкающими желтыми Яблоками, виднелись водовороты, высокаЯ  труба  плавучей
прачечной, неподвижнаЯ  цепь  землечерпательной  машины,  кучи  песка  возле
пристани - все это причудливое сочетание  вещей,  громоздившихсЯ  на  ночной
реке, бездна, разверзшаЯсЯ  от  одного  краЯ  горизонта  до  другого.  Ќебо,
померкло, река катила темные воды под оглушительные раскаты грома.
     - ѓосподи! ‚се кончено... Ѓоже мой, что же будет со мной?
     „ождь возобновилсЯ; подхлестываемый ветром, он нессЯ  по  набережной  с
силой прорвавшейсЯ плотины.
     - Џозвольте мне пройти, - сказал Љлод, - немыслимо здесь оставатьсЯ.
     Ћба они совершенно промокли. Џри тусклом свете газового фонарЯ на  углу
улицы ”ам-‘ан-’ет Љлод видел, что девушку облепило мокрое платье и  по  нему
ручьем стекает  вода;  ураган  сотрЯсал  дверь,  к  которой  она  прижалась.
‚незапно Љлода охватила жалость: вот в такую же  грозовую  ночь  он  однажды
подобрал на улице промокшую собачонку. Ќо он  не  любил  давать  волю  своим
чувствам, к тому же он никогда не водил к себе девушек; он относилсЯ к  ним,
как неопытный юнец,  не  знающий  женщин,  скрываЯ  за  грубой  фанфаронадой
мучительную застенчивость. ќта девица принимает его, по-видимому, за идиота,
если думает подцепить таким образом своими водевильными россказнЯми. ‚ конце
концов он все же сказал:
     - „овольно валЯть дурака,  пойдем...  Џереночуете  у  менЯ...  Ћна  еще
больше растерЯлась, все дальше забиваЯсь в угол.
     - Љ вам! Ѓоже мой! Ќет,  нет,  это  невозможно...  Џрошу  вас,  сударь,
проводите менЯ в Џасси.! “молЯю вас на коленЯх!
     Љлод вышел из себЯ. Љ чему это ломанье, раз он согласилсЯ приютить  ее?
Ћн уже дважды дергал за ручку  звонка.  Ќаконец  дверь  приоткрылась,  и  он
втолкнул незнакомку.
     - Ќет, нет, оударь, говорю вам, нет...
     Ќо молниЯ вновь ослепила ее, и, когда загрохотал гром, она, обезумев от
ужаса, рывком вбежала в дверь. ’ЯжелаЯ дверь захлопнулась, она оказалась под
высокими сводами, в полнейшей темноте.
     - Њадам †озеф, это Я! - крикнул Љлод консьержке.
     € шепотом добавил:
     - „айте руку, нам надо пройти через двор.
     Ќе сопротивлЯЯсь больше, ошеломленнаЯ, растерЯннаЯ, она  протЯнула  ему
руку. ЋпЯть они очутились под проливным дождем и, прижавшись друг  к  другу,
стремительно перебежали двор. ќто был огромный,  старинный  барский  двор  с
каменными арками, которые терЯлись  в  темноте.  Ќаконец  они  добрались  до
узенького входа, без двери. Љлод выпустил ее руку, и она услышала, как он  с
проклЯтиЯми чиркает спичками. ‚се спички отсырели, и им пришлось подниматьсЯ
ощупью.
     - „ержитесь за перила, будьте осторожней, ступеньки высокие.
     …ле передвигаЯ ноги, спотыкаЯсь на каждом шагу, она поднЯлась на третий
этаж по старинной узкой лестнице, черному ходу барского особнЯка.  ‡атем  он
предупредил ее, что теперь надо свернуть в длинный коридор, и она, следуЯ за
ним, вступила туда, ощупываЯ руками  стены  бесконечных  переходов,  которые
привели их обратно к фасаду зданиЯ, выходившему на набережную. Џотом им  еще
раз пришлось подниматьсЯ по лестнице; теперь это была чердачнаЯ лестница,  в
один этаж; шаткие, скрипучие,  деревЯнные  ступеньки  без  перил  ускользали
из-под ног, как плохо прилаженные доски стремЯнки. ‹естничнаЯ площадка  была
так мала, что девушка наткнулась на Љлода, который отыскивал  ключ.  Ќаконец
он отпер дверь.
     - Џодождите, не входите. ‚ы еще ушибетесь.
     „евушка замерла на месте. Ћна задыхалась,  сердце  колотилось,  в  ушах
шумело; этот подъем в темноте окончательно доконал ее. …й казалось, что  она
уже  много  часов  взбираетсЯ  по  лестницам,  пробираЯсь  по  закоулкам   и
поворотам, и что возврата отсюда нет. ‚ мастерской, слышались тЯжелые  шаги;
что-то передвигали, какие-то предметы падали, раздавались проклЯтиЯ. Ќаконец
в двери поЯвилсЯ Љлод.
     - ‚ходите, теперь можно.
     Ћна вошла  и  оглЯнулась,  ничего  не  видЯ.  …динственнаЯ  свеча  едва
освещала этот чердак высотой  в  пЯть  метров,  загроможденный  всевозможным
скарбом;  громадные  тени  причудливо  вырисовывались   на   серых   стенах.
ЋшеломленнаЯ,  она  уставилась  глазами  на  окно,  в  которое  оглушительно
барабанил дождь. Ќо как  раз  в  это  мгновение  опЯть  сверкнула  молниЯ  и
раздалсЯ удар грома, такой близкий, что, казалось, он попал  в  крышу  дома.
Џобелев, как полотно, девушка безмолвно опустилась на стул.
     Љлод тоже слегка побледнел.
     - —ерт побери, теперь ударило где-то совсем рЯдом. Њы  пришли  вовремЯ,
здесь все же лучше, чем на улице, не так ли?
     Љлод с шумом захлопнул дверь и дважды повернул ключ, а она смотрела  на
него, ничего не соображаЯ.
     - ‚от мы и дома!
     Њеж тем гроза стихала,  слышались  только  отдаленные  раскаты,  вскоре
прекратилсЯ и ливень. ’еперь Љлод чувствовал  себЯ  неловко,  он  исподтишка
оглЯдывал девушку. Ћна ведь неплохо сложена и, несомненно, молода, не больше
двадцати лет. …го недоверие увеличивалось, и все же в глубине души он  начал
сомневатьсЯ: может быть, она и не все налгала ему. ‚о всЯком случае, как она
ни хитра, она напрасно воображает, что поймала его. Џреувеличенно  развЯзным
тоном он грубо сказал:
     - Ќу, что же? ‹Яжем, надо же просохнуть.
     „евушка испуганно вскочила. Ќе решаЯсь взглЯнуть Љлоду в лицо, она тоже
изучала его. ќтот худощавый, обросший бородой юноша с угловатыми  движениЯми
внушал ей ужас, казалсЯ разбойником из  сказки;  даже  его  чернаЯ  фетроваЯ
шлЯпа и старое коричневое  пальто,  побуревшее  от  дождей,  увеличивали  ее
страх. Ћна пробормотала:
     - Ѓлагодарю вас, мне и так хорошо, Я буду спать не раздеваЯсь.
     - Љак так не раздеваЯсь? ‚едь с вас  текут  потоки  воды...  Ќе  будьте
дурой, раздевайтесь сию же минуту...
     Ћн отшвырнул стульЯ и  раздвинул  разодранную  ширму.  „евушка  увидела
умывальник и узенькую железную кровать, с которой Љлод сорвал одеЯло.
     - Ќет, нет, сударь, не трудитесь, клЯнусь вам, Я не двинусь отсюда.
     Љлод рассвирепел, он размахивал руками, стучал кулаком.
     - Џерестаньте, наконец, кривлЯтьсЯ! џ вам уступаю постель, чего вам еще
от менЯ надо?.. Ќе изображайте из себЯ недотрогу, это ни к чему. ‚едь Я буду
спать на диване.
     Ћн приблизилсЯ к ней с угрожающим видом.
     „рожа от страха, думаЯ, что он хочет ее  ударить,  она  начала  снимать
шлЯпку.  ‘  ее  юбок  натекла  целаЯ  лужа.  Љлод  продолжал   ворчать.   Ќо
чувствовалось, что им овладевают какие-то сомнениЯ, и наконец он сказал:
     - …сли вы брезгуете, Я могу переменить простыни.
     Ћн порывисто сдернул их и бросил на диван в  другом  конце  мастерской,
потом  выхватил  свежие  из  шкафа  и  сам  застелил  постель  с  ловкостью,
показывавшей, что длЯ него это -  дело  привычное.  Ћн  заботливо  подоткнул
одеЯло со стороны стены, взбил подушку, откинул простыню.
     - Ќу вот, теперь можно и баиньки!
     Ћна продолжала молчать,  не  двигаЯсь  с  места,  и  только  растерЯнно
проводила пальцами по платью, не решаЯсь расстегнуть  его.  Ћн  задвинул  ее
ширмой. Џодумать только! ЉакаЯ  стыдливость!  ‘ам  он  управилсЯ  мгновенно:
расстелил простыни  на  диване,  одежду  развесил  на  мольберте  и  улегсЯ,
растЯнувшись на спине. Ќо спохватившись, что она, вероЯтно,  еще  не  успела
раздетьсЯ, он не погасил свечу. Ћн даже  не  слышал,  чтобы  она  двигалась,
наверное, все так  же  неподвижно  стоит  у  железной  кровати.  Ќаконец  он
разобрал шелест одежды, медленные, приглушенные движениЯ, как будто  она  не
решалась раздетьсЯ, боЯзливо прислушиваЯсь и  поглЯдываЯ  на  огонек  свечи,
который все еще не гасили. Џрошло несколько минут,  показавшихсЯ  ему  очень
долгими; скрипнула кровать, и воцарилась тишина.
     - Ќу как, мадмуазель? - спросил Љлод более мЯгко.
     ‘недаемаЯ волнением, она ответила еле слышно:
     - ‘пасибо, сударь, мне хорошо.
     - ’огда покойной ночи.
     - Џокойной ночи.
     Ћн задул свечу, наступила глубокаЯ тишина. ЌесмотрЯ  на  усталость,  он
открыл глаза и, чувствуЯ, что ему не уснуть, устремил взглЯд на  окно.  Ќебо
очистилось,  звезды  сверкали  в  знойной  июльской  ночи,  и,  несмотрЯ  на
отшумевшую грозу, стоЯла такаЯ жара, что Љлод весь  горел,  выпростав  голые
руки поверх простыни. Њысли его были полны этой  девушкой,  в  нем  боролись
противоречивые чувства:  презрение,  которое  он  с  удовольствием  выказал,
боЯзнь осложнить свою жизнь, если он сдастсЯ, страх показатьсЯ смешным, если
он не воспользуетсЯ представившимсЯ случаем; но  верх  взЯло  презрение,  он
чувствовал себЯ сильным и, вообразив, что  его  спокойствию  угрожает  целаЯ
сеть хитросплетений, гордилсЯ, что превозмог соблазн. Ћн  металсЯ  на  своем
диване, задыхалсЯ и галлюцинировал в полусне - ему чудилась в мерцании звезд
женскаЯ нагота, обнаженнаЯ живаЯ плоть женщины, которую он втайне обожал.
     Џотом его мысли окончательно  спутались.  —то  она  делает?  ‘перва  он
думал, что она спит, потому что  не  различал  даже  ее  дыханиЯ;  потом  он
услышал, что так же, как и он, она ворочаетсЯ, только осторожно, еле слышно.
Ћчень неопытный в обращении с женщинами, он старалсЯ  обдумать  рассказанную
ею историю, подробности которой сейчас казались ему более правдоподобными; к
чему, однако, ломать голову? ‘оврала она или сказала правду,  какое  ему  до
этого дело! ‡автра он ее выставит за дверь:  здравствуйте,  до  свиданиЯ,  и
никогда больше они не встретЯтсЯ. …му удалось заснуть  только  на  рассвете,
когда  звезды  уже  начали  бледнеть.  Ћна  же,  несмотрЯ  на  усталость  от
путешествиЯ и всего пережитого, продолжала ворочатьсЯ за ширмой, задыхаЯсь в
духоте, под раскаленной крышей оцинкованного железа; теперь она уже  не  так
стеснЯлась, но ее нервы, растревоженные присутствием мужчины,  который  спал
там, возле нее, возбуждало неосознанное желание девственницы.
     Џроснувшись утром, Љлод с удивлением раскрыл глаза.  Ѓыло  уже  поздно,
широкие снопы света прорывались сквозь окно.  …го  излюбленным  утверждением
было, что молодые  художники  школы  пленэра  должны  снимать  именно  такие
мастерские, пронизанные насквозь живым пламенем солнечных лучей, которых  не
терпели художники академической школы. ‘весив  босые  ноги,  Љлод  удивленно
приподнЯлсЯ.  Љакого  черта  он  улегсЯ  на  диване?  Ћн   обводил   глазами
мастерскую,  еще  не  вполне  проснувшись,  и  вдруг  увидел   груду   юбок,
видневшихсЯ из-за ширмы. "Ђх да! - вспомнил он. - „евица!" ЏрислушиваЯсь, он
уловил глубокое, чистое дыхание спЯщего ребенка. ‡начит, она все еще спит  и
так спокойно, что просто обидно ее будить.  Ќе  знаЯ,  что  предпринЯть,  он
сидел, почесываЯ ноги, недовольный, что из-за этого приключениЯ у него может
пропасть рабочее утро. Ћн возмущалсЯ своим  мЯгкосердечием;  куда  бы  лучше
было растолкать ее, чтобы она тотчас же убралась вон. €  все  же  он  оделсЯ
потихоньку, надел шлепанцы и двигалсЯ на цыпочках.
     Љукушка на часах прокуковала девЯть раз. Љлод испугалсЯ, как бы часы не
разбудили спЯщую девушку. Ћднако ровное дыхание слышалось по-прежнему. ’огда
он подумал, что  лучше  всего  ему  немедленно  принЯтьсЯ  за  свою  большую
картину; он позавтракает позже, когда она  проснетсЯ.  Ћднако  приступить  к
работе было не так просто. ЌесмотрЯ на то, что он привык жить  в  чудовищном
беспорЯдке, эти юбки, валЯвшиесЯ на полу, выводили его из  терпениЯ.  €з-под
них все еще сочилась вода, они Явно не просохли.  ђугаЯсь  вполголоса,  Љлод
поднЯл все эти трЯпки одну за другой и развесил по  стульЯм  -  сушитьсЯ  на
солнце. € как только не стыдно побросать  все  в  таком  беспорЯдке!  ’еперь
никогда не просохнут ее юбки, никогда она не сможет уйти! Ћн неловко  вертел
и переворачивал женские трЯпки, запуталсЯ в черном шерстЯном корсаже, ползал
на четвереньках, отыскиваЯ чулки, завалившиесЯ за  старый  холст.  ќто  были
длинные тонкие фильдекосовые чулки пепельно-серого цвета, он внимательно  их
рассмотрел, прежде чем повесить просушитьсЯ. —улки намокли  от  стекавшей  с
подола воды, и, чтобы скорее  их  высушить,  Љлод  выжимал  их,  разглаживаЯ
теплыми руками.
     ‘ тех пор как он встал, Љлоду все времЯ  хотелось  отодвинуть  ширму  и
посмотреть. ќто любопытство,  которое  он  считал  глупым,  увеличивало  его
дурное настроение. Ќаконец, по привычке пожав плечами, он взЯлсЯ за кисти  и
тут же  услышал  несвЯзное  бормотание  и  шуршание  простынь,  потом  опЯть
возобновилось ровное дыхание;  на  этот  раз  он  сдалсЯ,  бросил  кисти  и,
отодвинув ширму, просунул за нее голову. ’о, что он увидел, пригвоздило  его
к месту; он мог только пробормотать в экстазе:
     - Ђх ты черт!.. Ђх ты черт!..
     ‚ тепличной  жаре,  исходившей  от  нагретых  солнцем  стекол,  девушка
разметалась во сне и сбросила  простыни;  измученнаЯ  бессонной  ночью,  она
крепко спала,  и  ее  чистаЯ  нагота,  залитаЯ  солнечным  светом,  казалась
изваЯнием. Љогда она металась в бессоннице, рубашка  расстегнулась  и  левый
рукав соскользнул, обнажив грудь. ‘олнце золотило тонкую,  как  шелк,  кожу,
цветущую юную плоть, набухшие маленькие груди с бледно-розовыми сосками. Ћна
подложила правую руку под голову, запрокинутую  во  сне,  и,  казалось,  все
прелестные изгибы ее тела доверчиво отдавались неге, а распустившиесЯ черные
волосы одели ее темным покрывалом.
     - Ќу и ну! „а она чертовски хороша!
     €менно такую натуру он тщетно искал длЯ своей картины, да и поза  почти
подходит. Ќемного хрупка, немного худа, почти ребенок, но до  чего  стройна,
до чего юношески свежа! € при этом вполне  созревшаЯ  грудь.  Љакого  черта!
Људа она все это запрЯтала вчера, он даже и не подозревал ни о чем подобном.
ќто подлиннаЯ находка!
     ‹егко ступаЯ, Љлод отыскал  коробку  пастели  и  большой  лист  бумаги.
Џрисев на край низенького стула, он положил доску себе на колени и  принЯлсЯ
рисовать, испытываЯ глубокую радость. Њигом улеглись в  нем  и  смущение,  и
любопытство, и проснувшеесЯ было  вожделение;  все  претворилось  в  восторг
творчества, в страстное желание  воплотить  эти  прекрасные  тона  и  формы.
‚осхищенный снежной белизной  груди,  оттенЯвшей  бледный  Янтарь  плеч,  он
совсем забыл о девушке. Љрасота натуры внушала ему благоговейное чувство, он
сидел, сжимаЯ локти,  робеЯ,  как  примерный  и  почтительный  ученик.  Љлод
работал  около  четверти  часа;  временами   отрываЯсь   от   рисунка,   он,
прищурившись, смотрел на девушку, но тут же вновь  торопливо  принималсЯ  за
работу, боЯсь, что она может  пошевелитьсЯ,  задерживал  дыхание,  чтобы  не
разбудить ее.
     Ћднако, как  ни  был  он  поглощен  работой,  в  нем  вновь  зародилась
неотвЯзнаЯ мысль. Љто она такаЯ? Љонечно, не шлюха, как  он  подумал  вчера,
длЯ этого она чересчур свежа. Ќо зачем она рассказала такую неправдоподобную
историю? € он стал придумывать другие  истории:  возможно,  она  приехала  в
Џариж с любовником, и тот бросил ее; возможно,  она  девушка  из  буржуазной
семьи, совращеннаЯ какой-нибудь подругой, и теперь она не решаетсЯ вернутьсЯ
к  родителЯм;  а  может  быть,  она  жертва  какой-нибудь   сложной   драмы,
таинственных необычайных обстоЯтельств или ужасных извращений, о которых  он
никогда не узнает. ќти размышлениЯ увеличивали его недоверие, он смотрел  то
на набросок, то на лицо, изучаЯ его с особенным тщанием. ‚ерхнЯЯ часть  лица
девушки была необыкновенно чиста и красива: высокий лоб,  Ясный  и  гладкий,
как зеркало, маленький нос с тонкими нервными ноздрЯми; за закрытыми  веками
угадывались сиЯющие улыбкой глаза, которые, должно быть, освещали все  лицо.
Ќо нижнЯЯ часть лица портила эту  лучезарную  нежность:  челюсть  выдавалась
вперед, большой кроваво-красный рот обнажал  крупные  белые  зубы.  ‚се  это
свидетельствовало о страстности, неосознанной чувственности и  противоречило
детской чистоте всего ее облика.
     ‚незапно по телу девушки пробежала дрожь, покрывшаЯ  как  бы  разводами
муара шелк ее кожи. Њожет быть, она почувствовала  наконец  устремленный  на
нее мужской взглЯд. Ћна широко открыла глаза и вскрикнула:
     - Ѓоже мой!
     “жас парализовал ее: незнакомое место, этот полуодетый молодой человек,
склонившийсЯ над ней и пожиравший ее глазами. Ќе помнЯ  себЯ,  она  схватила
одеЯло и обеими руками прижала  его  к  груди,  ЯркаЯ  краска  стыда  залила
розовым потоком ее щеки, шею и грудь.
     - —то там еще? - недовольно  закричал  Љлод,  размахиваЯ  карандашом  в
воздухе. - —его вас разбирает?
     Ћна ничего не  говорила,  не  двигалась,  прижимала  к  себе  простыню,
стараЯсь запеленатьсЯ в нее, сжатьсЯ в комок, стать невидимой.
     - Ќе съем же Я вас... Ѓудьте умницей, лЯгте так, как лежали.
     Ћна покраснела до самых ушей и едва смогла пролепетать:
     - Ќет, нет! ’олько не это.
     Ђ он, охваченный свойственной ему вспыльчивостью, все больше  и  больше
сердилсЯ. …е упрЯмство казалось ему глупым.
     - ‘кажите, что вам станетсЯ? Џодумаешь, несчастье, если Я  увидел,  как
вы сложены!.. „лЯ менЯ это - дело привычное.
     ’огда она начала всхлипывать, и он окончательно рассвирепел, выходЯ  из
себЯ при мысли, что не сможет закончить  рисунок,  что  стыдливость  девушки
помешает ему сделать прекрасный эскиз длЯ картины.
     - ‚ы, значит, не хотите? ќто же идиотство! ‡а кого вы менЯ  принимаете?
ђазве Я тронул вас хоть пальцем? …сли бы Я  думал  о  глупостЯх,  ночью  мне
представлЯлсЯ прекрасный случай... Џлевать Я хотел на все это! Њне вы можете
показатьсЯ без боЯзни... €, в конце-то концов, благородно ли с вашей стороны
отказывать мне в такой услуге, - ведь Я подобрал вас на улице и  вы  провели
ночь в моей постели?!
     ‘прЯтав голову в подушку, она плакала все сильнее.
     - ЉлЯнусь вам, что это длЯ менЯ необходимо, иначе Я бы вас не мучил.
     …е слезы тронули его. …му стало стыдно своей грубости,  и  он  смущенно
замолчал, даваЯ ей времЯ успокоитьсЯ, потом снова начал мЯгким голосом:
     - Ќу, раз это вам так неприЯтно, не будем об этом  говорить...  Ћднако,
если бы вы только знали! Ћдна из фигур моей картины никак не  получаетсЯ,  а
вы как раз то, что мне нужно!  Љогда  дело  идет  о  треклЯтой  живописи,  Я
способен задушить отца и мать. ЏонЯли вы? ’еперь вы менЯ прощаете?..  €  все
же,  если  бы  вы  захотели,  всего  только  несколько  минут...   „а   нет,
успокойтесь! џ не прошу, чтобы  вы  обнажались!  Њне  нужна  голова,  только
голова!  •оть  бы  только  голову  мне  кончить!  Џрошу  вас,  сделайте  мне
одолжение, положите руку так, как она лежала, и Я буду  вам  благодарен  всю
жизнь! Џонимаете, всю жизнь!
     ’еперь он умолЯл  ее.  Ћн  жалобно  размахивал  перед  ней  карандашом,
охваченный  неудержимым  творческим  порывом.  Ћн  скорчилсЯ  на   низеньком
стульчике, не приближаЯсь к ней,  не  сходЯ  с  места.  ’огда  она  рискнула
приоткрыть лицо. —то могла она поделать? Ћна в его  власти,  а  у  него  был
такой несчастный вид; и все же она колебалась, ее мучил стыд.  Њедленно,  не
говорЯ ни слова, она высвободила голую руку и положила ее, как  прежде,  под
голову, старательно придерживаЯ другой рукой одеЯло, в которое закуталась.
     - ЉакаЯ вы добраЯ!.. џ постараюсь кончить поскорее, еще чуть-чуть, и вы
будете свободны.
     Ћн опЯть склонилсЯ над  рисунком,  бросаЯ  на  девушку  острые  взглЯды
художника, длЯ которого существует только модель, а  женщина  исчезает.  Ћна
снова покраснела, ощущаЯ его взглЯд, ее голаЯ рука и плечи, которые она,  не
смущаЯсь, обнажила бы на балу, сейчас почему-то преисполнЯли ее  стыдом.  Ќо
этот молодой человек казалсЯ ей таким сдержанным, что она мало-помалу начала
успокаиватьсЯ, щеки охладились, рот раскрылсЯ в широкую  доверчивую  улыбку.
Ћна принЯлась, в свою очередь,  изучать  его,  поглЯдываЯ  сквозь  опущенные
ресницы. Љак он напугал ее вчера, какой ужас ей внушили его  пустаЯ  борода,
взлохмаченнаЯ голова, порывистые жесты! ЋказываетсЯ,  он  недурен  собой,  в
глубине его карих глаз таилась  большаЯ  нежность,  а  его  изЯщный,  как  у
женщины, нос над взъерошенными усами  удивил  ее.  ЌервнаЯ  дрожь  сотрЯсала
художника, карандаш в его тонких проворных пальцах казалсЯ живым  существом,
и это, она не могла бы объЯснить почему, ее растрогало.  Ќет,  он  не  может
быть злым, его грубость проистекает от застенчивости.  ‚се  это  она  скорее
почувствовала, чем понЯла, и, успокоившись, начала  приходить  в  себЯ,  как
если бы находилась у друга.
     ЊастерскаЯ,  правда,  все  еще  пугала  ее.  Ћна  бросала  по  сторонам
изумленные   взглЯды,   потрЯсеннаЯ   царившим    вокруг    беспорЯдком    и
заброшенностью. Џеред печкой, еще от прошлой зимы,  накопилась  зола.  Љроме
кровати, умывальника и дивана, здесь не было никакой  мебели,  впрочем,  был
еще старый шкаф и большой сосновый  стол,  где  валЯлись  вперемежку  кисти,
краски, грЯзные тарелки, спиртовка, на которой стоЯла кастрюлька с остатками
вермишели. ‚сюду были разбросаны хромоногие мольберты и  дырЯвые  соломенные
стульЯ. ‚черашнЯЯ свеча валЯлась на полу около дивана; по всему было  видно,
что  здесь  месЯцами  не  подметают;  и  только  большие  часы  с  кукушкой,
расписанные  красными  цветами,  звонко  отбивали  ход  времени  и  казались
веселыми и чистыми. Ќо больше всего ее пугали эскизы, развешанные без рам по
стенам; эскизы потоком заливали стены, спускались до полу, где  громоздились
кучей набросанных одно на другое полотен.  Ќикогда  еще  ей  не  приходилось
видеть столь ужасной живописи, резкие, кричащие, Яркие  тона  оскорблЯли  ее
подобно извозчичьей ругани, доносЯщейсЯ из  дверей  харчевни.  Ћна  опустила
глаза, и все же ее притЯгивала к себе повернутаЯ к стене картина,  та  самаЯ
большаЯ картина, длЯ которой художник делал с  нее  набросок  и  которую  он
каждый вечер поворачивал  к  стене,  чтобы  на  следующий  день  под  свежим
впечатлением лучше о ней судить. —то мог  аи  прЯтать  там,  не  осмеливаЯсь
никому показать? †гучее солнце, врываЯсь  в  окна,  не  завешанные  шторами,
разгуливало  по  просторной  комнате,  накрывало  ее  раскаленной   пеленой,
растекалось,  как  расплавленное  золото,   по   убогим   обломкам   мебели,
подчеркиваЯ их жалкую нищету.
     Љлода начало тЯготить молчание. …му  захотелось  сказать  девушке  хоть
что-нибудь, просто так, из вежливости, а главным образом чтобы развлечь  ее,
но слова не шли ему на Язык, и он ничего не выдавил, кроме:
     - Љак вас зовут?
     Ћна поднЯла на него глаза, которые перед тем закрыла как бы в полусне.
     - Љристина.
     Ћн спохватилсЯ. ‚едь он тоже не сказал ей своего имени, они  находились
здесь бок о бок со вчерашнего вечера, не знаЯ ничего друг о друге.
     - Ђ менЯ зовут Љлод.
     ‚зглЯнув  на  нее,  он  увидел,  что  она  смеетсЯ.  ќто  был  веселый,
прелестный, девичий  и  в  то  же  времЯ  мальчишеский  смех.  …е  насмешило
запоздалое знакомство. Џотом ей показалось смешным другое.
     - Џодумайте! Љлод, Љристина, ведь наши имена начинаютсЯ с одной буквы.
     ЋпЯть наступило молчание. Љлод щурилсЯ, весь уйдЯ в работу, вдохновение
захлестнуло  его.  Ќо  внезапно  заметив,  что  терпение  ее  истощаетсЯ,  и
опасаЯсь, как бы она не переменила позы, он сказал первое, что пришло ему  в
голову:
     - ‘тановитсЯ жарковато.
     Ћна чуть не прыснула от смеха; с тех  пор  как  она  перестала  боЯтьсЯ
Љлода, природнаЯ веселость сказывалась помимо ее воли. †ара становилась  все
нестерпимей, кожа девушки увлажнилась и побледнела, стала молочно-белой, как
камелиЯ; у нее было такое ощущение, словно она  лежит  не  в  постели,  а  в
ванне.
     - „а, немножко жарковато! - серьезно ответила она, смеЯсь глазами.
     ’огда Љлод добродушно заметил: - ќто из-за солнца. Ќо ведь это неплохо!
•орошо, когда солнце прожарит кожу... ‚от вчера, например, когда  мы  стоЯли
под дождем у ворот, солнышко было бы особенно кстати.
     Ћба расхохотались, и он, довольный, что разговор наконец завЯзалсЯ,  не
вдаваЯсь в особые подробности, не добиваЯсь правды, начал расспрашивать ее о
вчерашнем приключении только затем, чтобы занЯть ее и продолжать рисовать.
     Љристина в нескольких словах рассказала ему, что произошло. ‚чера утром
она выехала из Љлермона в Џариж,  где  должна  была  поступить  лектрисой  к
госпоже ‚ансад, вдове генерала,  богатой  пожилой  даме,  живущей  в  Џасси.
Ћбычно поезд прибывал в девЯть часов десЯть минут; обо всем было договорено;
горничнаЯ генеральши, которую Љристина должна была узнать по черной шлЯпе  с
серым пером, встречала ее на вокзале. Ќо случилось так, что поезд, в котором
ехала Љристина, за Ќевером был задержан сошедшим с рельсов товарным поездом.
Ћтсюда начались все недоразумениЯ и задержки, -  сперва  сидели  в  вагонах,
потом пассажиров высадили, оставив  только  багаж,  затем  им  пришлось  три
километра идти  пешком  до  станции,  где  был  сформирован  вспомогательный
состав. ’аким образом, потерЯли два  часа  да  еще  два  из-за  расстройства
графика движениЯ поездов и в Џариж прибыли в час  ночи,  опоздав  на  четыре
часа.
     - „ействительно не повезло! - вставил Љлод все еще недоверчиво,  однако
начинаЯ проникатьсЯ естественностью развитиЯ этой  истории.  -  €так,  никто
вас, значит, не встретил на вокзале?
     ѓорничной госпожи ‚ансад,  вероЯтно,  надоело  дожидатьсЯ,  и  Љристину
никто не встретил. Ћчутившись среди ночи на ‹ионском  вокзале,  в  громадном
незнакомом  помещении,  темном  и   вскоре   опустевшем,   Љристина   совсем
растерЯлась. ‘начала она не решалась взЯть извозчика и долго прогуливалась с
чемоданчиком в руках в надежде, что кто-нибудь все же ее встретит.  Ќаконец,
когда было уже поздно и экипажи  разъехались,  она  решилась,  но  оставалсЯ
только один, необыкновенно грЯзный извозчик, от  которого  несло  вином;  он
крутилсЯ возле нее, нахально навЯзываЯ свои услуги.
     -  ’акие  нахалы  часто  встречаютсЯ,  -  сказал   Љлод,   теперь   уже
заинтересованный ее рассказом, как романом приключений. - €  вы  согласились
поехать с ним?
     Ќе менЯЯ позы, уставившись в потолок, Љристина продолжала:
     - Ћн заставил менЯ. џ его боЯлась, он  называл  менЯ  своей  крошкой...
Љогда же он узнал,  что  мне  нужно  в  Џасси,  он  разозлилсЯ  и  стал  так
нахлестывать лошадь, что Я изо всех сил вцепилась в дверцу, чтобы не упасть.
Џотом Я немножко успокоилась, пролетка спокойно ехала по освещенным  улицам,
на тротуарах было много людей. Ќаконец Я узнала ‘ену. џ никогда  не  была  в
Џариже, но Я изучила  его  план...  џ  думала,  что  извозчик  поедет  вдоль
набережной, и когда он внезапно повернул на мост, Я  опЯть  испугалась.  ’ут
как  раз  началсЯ  дождь,  извозчик  свернул  в  темный  переулок  и   вдруг
остановилсЯ. Џотом он слез с козел и полез ко мне в пролетку... Ћн  говорил,
что иначе промокнет...
     Љлод расхохоталсЯ. Ћн перестал сомневатьсЯ в рассказанной  ею  истории:
нет, такого кучера она не могла бы придумать! Љристина в смущении замолчала.
     - Џродолжайте! —то же дальше? - веселилсЯ Љлод.
     - ’отчас же через противоположную дверцу Я выскочила на мостовую. ’огда
он начал ругатьсЯ, уверЯЯ менЯ, что мы приехали на место, угрожаЯ стащить  с
менЯ шлЯпу, если Я ему не заплачу... ’ут пошел проливной  дождь,  набережнаЯ
совершенно опустела. џ прЯмо потерЯла голову, сунула ему  пЯть  франков,  он
схватил их и, нахлестываЯ изо всех сил лошадь, уехал с моим чемоданчиком,  в
котором, к счастью, ничего не было, кроме  двух  платков,  сдобной  булки  и
ключа от застрЯвшего в пути сундука.
     - Љак  же  можно,  садЯсь  в  экипаж,  не  посмотреть  на  номер!  -  в
негодовании закричал Љлод.
     ’ут  он  вспомнил,  что  когда  во  времЯ  грозы  проходил   по   мосту
‹уи-”илиппа, мимо него во всю прыть прокатил какой-то извозчик.  “веровав  в
рассказанную историю, Љлод пришел в восторг от неправдоподобиЯ  правды.  ’о,
что  вчера   представлЯлось   ему   естественным   и   логичным,   оказалось
просто-напросто  глупостью;  жизнь  куда  сложнее  и  причудливее,  чем  нам
кажетсЯ.
     - ’еперь-то вы понимаете, каково мне было вчер-а около вашей  двери!  -
продолжала Љристина. - џ отлично понимала, что Я не в Џасси, что Я очутилась
ночью, совершенно одна, в ужасном Џариже. Ђ гром, а вспышки молнии!  Ћ,  эти
молнии,  то  голубые,  то  красные!  ‚се   окружающее   представлЯлось   мне
чудовищным!
     Ћна вновь закрыла глаза, и судорога прошла по  ее  побледневшему  лицу,
перед ее мысленным взором вновь  встала  трагическое  видение  города.  ђека
катилась  среди  набережных  в   пропасть,   устремлЯЯсь   в   разверзшиесЯ,
раскаленные бездны; в. свинцовых водах громоздились черные чудовища - баржи,
похожие на мертвых китов, которые ощетинились неподвижными кранами, похожими
на виселицы. Ќечего сказать, хорошо ее встретил Џариж.
     Ќаступило молчание. Љлод углубилсЯ в  работу,  но  у  Љристины  затекла
рука, и она пошевельнулась.
     - Џожалуйста, опустите немножко локоть.
     Љак бы извинЯЯсь за свою невежливость, он сказал:
     - ‚аши родители будут в отчаЯнии, когда слух  о  катастрофе  дойдет  до
них.
     - “ менЯ нет родителей.
     - Љак! Ќи отца, ни матери?.. ‚ы сирота?
     - „а, сирота.
     …й восемнадцать лет, рассказала она, родилась она а  ‘трасбурге,  когда
там временно, проездом,  стоЯл  полк  в  котором  служил  ее  отец,  капитан
•альгрен, гасконец из Њонтобана. Љогда ей шел двенадцатый  год,  он  умер  в
Љлермоне, куда переехал,  выйдЯ  в  отставку,  после  того  как  его  разбил
паралич. ЏЯть лет ее мать, парижанка, жила в  этой  провинциальной  дыре  на
свою жалкую пенсию, едва сводЯ концы с концами, подрабатываЯ  раскрашиванием
вееров длЯ того, чтобы дать надлежащее воспитание дочери; и вот больше  года
назад мать тоже скончалась, оставив Љристину без гроша и  одну,  как  перст.
…динственный   ее   друг,   монахинЯ,   настоЯтельница   монастырЯ    сестер
визитандинок, дала Љристине приют в пансионе при монастыре. ‘ейчас  Љристина
приехала прЯмо из монастырЯ, настоЯтельница нашла ей  место  чтицы  у  своей
старинной приЯтельницы госпожи ‚ансад, котораЯ почти ослепла.
     Џри  этих  новых  подробностЯх  Љлод  совсем   растерЯлсЯ.   Њонастырь,
благовоспитаннаЯ сиротка, романтичность всего этого приключениЯ смущали его,
он не мог придумать, что сказать, что сделать. Џрекратив работу,  он  сидел,
опустив глаза на набросок.
     - ‚ Љлермоне красиво? - спросил он наконец.
     - Ќе очень, там все черно... Љ тому же Я плохо знаю город, Я  почти  не
выходила...
     Ћна приподнЯлась, облокотившись, и очень тихо, со слезами в голосе, как
бы разговариваЯ сама с собой, продолжала:
     -  ЊоЯ  мать  ведь  была  очень  слабого  здоровьЯ,  она  убивала  себЯ
работой... Ћна баловала менЯ, ничего длЯ  менЯ  не  жалела,  приглашала  мне
учителей; а Я так плохо этим пользовалась! ‘перва Я хворала,  а  за  уроками
ничего не хотела слушать, вечный смех,  одни  глупости  в  голове...  Њузыка
наводила на  менЯ  тоску,  судорога  сводила  мне  пальцы,  когда  Я  играла
упражнениЯ. ’олько с живописью дело еще как-то шло...
     Ћн поднЯл голову и прервал ее восклицанием:
     - ‚ы умеете рисовать!
     - „а нет же, Я ничего не умею, совершенно ничего...  ‚от  у  моей  мамы
было множество талантов,  она  учила  менЯ  писать  акварелью,  и  иногда  Я
помогала ей раскрашивать  фон  вееров...  Ђх,  какие  прекрасные  веера  она
делала!
     €нстинктивно Љристина оглЯнулась  на  ужасающие  эскизы,  которые  Ярко
пламенели по  стенам  мастерской;  в  ее  Ясных  глазах  читалось  смущение,
удивление и  беспокойство,  вызванные  этой  грубой  живописью.  €здали  она
увидела набросок, который художник только что сделал с нее.  ђезкость  тона,
широта мазков испугали ее,  и  она  не  решилась  попросить  Љлода  показать
рисунок вблизи. …й было не по себе в  постели,  она  изнемогала  от  жары  и
томилась нетерпением, думаЯ, что пора уходить, распроститьсЯ  с  художником,
забыть о нем, как наутро забывают приснившийсЯ сон.
     Љлоду передалась ее нервозность.  Ћн  почувствовал  угрызениЯ  совести.
Ћтбросив неоконченный рисунок, он проговорил:
     - ‘пасибо за вашу любезность, мадмуазель...  €звините  менЯ,  право,  Я
злоупотребил... ‚ставайте, вставайте,  прошу  вас.  Ќадо  подумать  о  ваших
делах.
     Ћн не понимал, почему она колеблетсЯ,  краснеет,  прЯчет  под  простыню
обнаженную руну,  и  чем  больше  он  суетилсЯ,  предлагаЯ  ей  встать,  тем
старательнее она закутывалась в простыню. Ќаконец, сообразив, в чем дело, он
поставил перед кроватью ширму и ретировалсЯ на другой конец мастерской.  ’ам
он принЯлсЯ греметь посудой, предоставлЯЯ ей возможность встать с постели  и
одетьсЯ без опасениЯ, что он прислушиваетсЯ к ее движениЯм. ‘реди  поднЯтого
им шума он не слышал ее робких окликов:
     - ‘ударь, сударь... Ќаконец он прислушалсЯ.
     - ‘ударь, если бы вы были так любезны... џ не могу отыскать чулки.
     Ћн заторопилсЯ. ‚от недогадливый! Љак же она будет одеватьсЯ,  если  он
развесил ее чулки и  юбки  просушиватьсЯ  на  солнце?  ‹егонько  разглаживаЯ
чулки, он убедилсЯ, что они просохли, просунул их через ширму и вновь увидел
протЯнутую голую руку, свежую и круглую, по-детски очаровательную. ‡атем  он
перебросил юбки, просунул ботинки; теперь только шлЯпа висела на  мольберте.
Џоблагодарив его, она умолкла, и, продолжаЯ разговаривать, он едва  различал
шелест одежды и всплески воды.
     - Њыло на блюдце, поищите на столе... Ћткройте Ящик,  там  есть  чистое
полотенце... Њожет, вам нужно еще воды? џ передам кувшин.
     Њысль, что он может смутить ее, привела его в отчаЯние.
     - Ќу вот, Я опЯть пристаю к вам!.. —увствуйте себЯ, как дома.
     Ћн принЯлсЯ за хозЯйство. …го одолевали сомнениЯ. Ќужно  ли  предложить
ей завтрак? ЌельзЯ допустить, чтобы она сразу же  ушла.  ‘  другой  стороны,
если ее пребывание затЯнетсЯ, он потерЯет рабочее  утро.  ’ак  ничего  и  не
решив, он зажег спиртовку, вымыл  кастрюлю  и  начал  приготовлЯть  шоколад,
найдЯ, что это будет наиболее изысканным. Ћн  стыдилсЯ  остатков  вермишели,
которые она могла заметить на столе; сам он  довольствовалсЯ  по  утрам,  по
южному обычаю, тюрей из  хлеба,  политого  маслом.  …два  он  начал  крошить
шоколад в кастрюлю, как издал изумленное восклицание:
     - Љаким образом? “же?!
     Љристина показалась из-за ширмы, одевшись быстро,  как  по  волшебству,
чистенькаЯ и аккуратнаЯ, затЯнутаЯ в черное платье.  ђозовое  лицо  ее  было
чисто вымыто, волосы безукоризненно причесаны и  собраны  в  тугой  узел  на
затылке. Љлод воспринЯл как чудо подобную  быстроту,  умение  одетьсЯ  столь
проворно и аккуратно.
     - ‚от это Я понимаю! € во всем вы так ловки?
     ‘ейчас она казалась ему  выше  и  красивее,  чем  вчера.  Ћсобенно  его
поразил ее спокойный и уверенный вид. Ѓыло видно, что теперь она  не  боитсЯ
его. ‚став с постели, где она чувствовала себЯ беззащитной, надев ботинки  и
платье, она как бы вооружилась. “лыбаЯсь, она прЯмо глЯдела ему в глаза;  он
сказал, все еще колеблЯсь:
     - ‚едь вы согласитесь позавтракать со мной?
     Ћна отказалась:
     - Ќет, благодарю вас... Њне надо торопитьсЯ на вокзал, ведь мой  багаж,
наверное, уже прибыл, а с вокзала Я поеду в Џасси.
     ’щетно Љлод убеждал ее,  ведь  она,  несомненно,  голодна,  безрассудно
уходить, не покушав.
     - Ќу коли так, Я спущусь и приведу извозчика.  -  Ќет,  пожалуйста,  не
надо, не трудитесь.
     - Ќе можете же вы идти всю дорогу пешком.  Џозвольте  мне,  по  крайней
мере, проводить вас до стоЯнки извозчиков,  ведь  вы  же  совсем  не  знаете
Џарижа.
     -  Ќет,  нет,  Я  обойдусь  без  вас...  …сли  хотите   доставить   мне
(удовольствие, отпустите менЯ одну.
     …е решение было непоколебимо. Џричина была, несомненно, в том, что  она
стеснЯлась показатьсЯ в обществе мужчины, хотЯ у нее и не  было  знакомых  в
Џариже. Ћна никому не расскажет об этой ночи, лучше солжет,  но  сохранит  в
тайне даже воспоминание об этом приключении. Љлод вспылил и мысленно  послал
ее к черту. ’ем лучше! Џо крайней мере ему не придетсЯ спускатьсЯ вниз. Ќо в
глубине души он был оскорблен, считаЯ ее неблагодарной.
     -