
вспыхивал  жестокий  огонек,  -  вое  это  беспокоило  ќтьена  и  необычайно
действовало на его  волю.  ‘уварин  молчал,  но  ќтьена  покорЯло  даже  это
молчание - он все сильнее ощущал себЯ во власти машиниста.
     - ‘кажи, пожалуйста, - спросил он, - а  как  бы  ты  поступил  на  моем
месте? ђазве Я не  прав,  призываЯ  к  действию?  ‹учше  всего  примкнуть  к
’овариществу, не правда ли?
     ‘уварин медленно выпустил дым изо рта и произнес в ответ  свое  любимое
словечко:
     - ‚здор! Ќо на первых порах это все же то,  что  нужно...  ‚прочем,  их
€нтернационал скоро даст о себе знать. Ћн занЯлсЯ этим.
     - Љто?
     - Ћн!
     ‘уварин произнес это слово вполголоса, с каким-то благоговением, бросив
взглЯд на ‚осток. Ћн говорил о своем наставнике, об анархисте Ѓакунине.
     - Ћн один может нанести решительный удар, - продолжал ‘уварин, - а твои
ученые со своими толками об эволюции - трусы... Ќе пройдет и трех  лет,  как
€нтернационал под его руководством сокрушит старый мир.
     ќтьен  внимательно  прислушивалсЯ.  Ћн  сгорал  от  жажды  знаниЯ,   он
стремилсЯ постичь этот культ разрушениЯ, о котором  машинист  изредка  ронЯл
слова; но речь ‘уварина оставалась темной, будто он  хотел  сохранить  тайну
лишь длЯ себЯ.
     - ЋбъЯсни же мне наконец, какова ваша цель?
     -  ‚се  разрушить.  Ќе  должно  быть  ни  наций,  ни  правительств,  ни
собственности, ни бога, ни культа.
     - Џонимаю. Ќо к чему это приведет?
     - Љ первобытной общине без всЯкой формы, к новому миру, к  тому,  чтобы
начать все сначала.
     - Ђ средства осуществлениЯ? Љак вы рассчитываете взЯтьсЯ за дело?
     - ‘редства -  огонь,  Яд,  кинжал.  ђазбойник  -  вот  истинный  герой,
народный мститель, революционер на деле, без книжных  фраз.  Ќадо  совершить
рЯд кровавых покушений; это устрашит власть имущих и пробудит народ.
     ѓоворЯ это, ‘уварин был страшен. ‚ возбуждении,  он  поднЯлсЯ,  тусклый
взор его загорелсЯ таинственным огнем, тонкими руками  он  вцепилсЯ  в  край
стола с такой силой, словно хотел его сломать.  ќтьен  в  ужасе  смотрел  на
него; он вспоминал все, о чем порою рассказывал ему  ‘уварин,  -  о  бомбах,
заложенных под царские дворцы, о шефах жандармов, которых закалывали ножами,
словно кабанов, о возлюбленной ‘уварина - единственной женщине, котораЯ была
ему дорога и которую повесили в Њоскве в  одно  дождливое  утро,  причем  он
стоЯл в толпе и послал ей глазами последний поцелуй.
     - Ќет, нет! -  проговорил  ќтьен,  отмахиваЯсь  рукой,  словно  отгонЯЯ
ужасные видениЯ. - Њы еще не дошли до  этого.  “бийства,  поджоги  -  никоим
образом! ќто чудовищно, это несправедливо! ‚се товарищи восстали бы как один
и растерзали бы виновника!
     Ћн не понимал этого, все  его  существо  противилось  мрачной  мечте  -
истребить мир, который должен пасть,  словно  колосьЯ  хлеба  под  косой.  Ђ
потом? Љак сделать, чтобы народы окрепли снова? Ћн требовал ответа.
     - ЋбъЯсни мне свою программу. Њы хотим знать, куда мы идем...
     ‘уварин спокойно ответил, глЯдЯ куда-то невидЯщим взором:
     - ‚сЯкие размышлениЯ о будущем - преступное занЯтие: они только  мешают
полному разрушению и тормозЯт ход революции.
     ќтьен не мог не рассмеЯтьсЯ, хотЯ у него и пробежал мороз  по  коже  от
такого ответа. ‚прочем, он готов был признать,  что  в  этой  идее,  котораЯ
привлекала его своей страшной простотой, есть своЯ хорошаЯ  сторона.  Ћднако
он понимал, что говорить подобные вещи шахтерам - значило  бы  дать  ђаснеру
огромный козырь. ‘ледовало быть практичным.
     ‚дова „езир предложила им позавтракать. Ћни поблагодарили и  перешли  в
соседнее помещение,  где  был  кабачок;  в  будни  оно  отделЯлось  от  зала
подвижной перегородкой. ‘ъев Яичницу и сыр, машинист собралсЯ уходить. ќтьен
стал удерживать его.
     - Љ чему? - ответил тот. - ‘лушать, как вы будете молоть вздор, который
ни к чему не ведет?.. ЌасмотрелсЯ Я на своем веку. „о свиданиЯ!
     € он ушел, закурив папиросу, сдержанный и решительный, как всегда.
     Ѓеспокойство ќтьена росло. Ѓыл уже час днЯ. Џлюшар, видимо, не  сдержал
слова. ‚  половине  второго  начали  собиратьсЯ  делегаты.  ќтьену  пришлось
встречать их, - он хотел быть у входных дверей, боЯсь, как бы  администрациЯ
не подослала своих обычных шпионов.  ќгьен  проверЯл  каждое  приглашение  и
внимательно всматривалсЯ в лица; впрочем, многие Явились! и без приглашениЯ.
ќтьен беспрепЯтственно пропускал тех, кого знал  лично.  Љогда  пробило  два
часа, он заметил ђаснера; ой толковал о чем-то у стойки  и  не  спеша  курил
трубку. ќто спокойствие,  в  котором  чувствовалась  насмешка,  окончательно
взбесило ќтьена, тем более, что на собрание Явились и  такие  балагуры,  как
‡ахариЯ, Њуке и  еще  другие.  џсно  было,  что  они  пришли,  только  чтобы
позубоскалить;  их  мало  интересовала  стачка,  им  просто  нравилось  бить
баклуши. “севшись за стол, они спросили пива на последние деньги, хихикаЯ  и
потешаЯсь над товарищами, бастующими по  убеждению;  те  с  досады  начинали
зевать.
     Џрошло еще  четверть  часа.  Ќетерпение  в  зале  возрастало.  ќтьен  в
отчаЯнии махнул рукой и решил открыть заседание. Ћн  уже  собиралсЯ  идти  в
зал, как вдруг вдова „езир, то и дело выглЯдывавшаЯ на улицу, воскликнула:
     - „а вот он, тот самый человек, которого вы ждали!
     ‚ самом деле, то был Џлюшар. Ћн приехал в  повозке,  запрЯженной  тощей
клЯчей, и тотчас соскочил на мостовую. ќто был невысокого роста  щеголеватый
человек с непомерно большой головой;  одет  он  был  в  черный  сюртук,  как
зажиточный рабочий, принарЯдившийсЯ ради праздника. Ћн уже пЯть лет не  брал
в руки напильника и очень заботилсЯ о своей наружности, особенно старательно
причесывалсЯ и весьма гордилсЯ своими успешными  ораторскими  выступлениЯми;
но в нем была какаЯ-то негибкость, котораЯ говорила о его  профессии;  ногти
на  его  больших  руках  были  стерты  железом  и  не  росли.  „еЯтельный  и
честолюбивый, он беспрестанно разъезжал по провинции, проповедуЯ свои идеи.
     - Ќе  ставьте  мне  мое  опоздание  в  вину!  -  проговорил  он,  желаЯ
предупредить всЯкие расспросы и упреки. - ‚чера утром у менЯ было собрание в
Џрейи, вечером - заседание в ‚алансей. ‘егоднЯ Я  завтракал  в  Њаршьенне  с
‘ованьЯ... Ќаконец мне удалось нанЯть  лошадь.  џ  совершенно  охрип,  -  вы
слышите, какой у менЯ голос. Ќо это ничего, Я все равно буду говорить.  —ерт
возьми! —ленские билеты забыл! •ороши бы мы были!
     Ћн вернулсЯ к повозке, которую возница уже собиралсЯ ставить в сарай, и
достал из чемодана небольшую  шкатулку  черного  дерева,  которую  взЯл  под
мышку.
     ќтьен,  сиЯЯ,  шел  за  ним,  а  пораженный  ђаснер  даже  не   решалсЯ
поздороватьсЯ. Ќо Џлюшар сам подошел к нему, пожал ему  руку  и  перекинулсЯ
несколькими словами насчет письма: что за нелепаЯ мысль, почему не  устроить
собраниЯ? ‚сегда надо устраивать собраниЯ,  когда  есть  возможность!  ‚дова
„езир предложила ему подкрепитьсЯ и выпить, но Џлюшар отказалсЯ. Ќи к чему -
он и так будет говорить. Ќо только он очень торопитсЯ, потому что  к  вечеру
рассчитывает уже быть в †уазели, где ему надо договоритьсЯ с ‹егуже.  €  все
гурьбой направились в зал. Њаэ и ‹евак опоздали  и  вошли  следом  за  ними.
„верь заперли на ключ, чтобы никто не  помешал.  Ќасмешники  стали  довольно
громко потешатьсЯ над  этим;  ‡ахариЯ  крикнул  своему  приЯтелю  Њуке,  что
почтеннейшее собрание, верно, намерено произвести на свет ребенка.
     Ќа скамьЯх разместилось человек сто шахтеров;  все  ждали;  воздух  был
спертый, в зале сохранилсЯ запах последнего танцевального вечера. ђаздавалсЯ
шепот;  пока  вновь  прибывшие  занимали  свободные  места,   все   на   них
оборачивались. Џриезжий из  ‹иллЯ  привлекал  всеобщее  внимание.  ЌеприЯтно
поражало то, что на нем черный сюртук.
     ’отчас началось собрание. ќтьен предложил избрать президиум. Ћн называл
кандидатов, а присутствующие поднимали руки в знак  согласиЯ.  Џредседателем
был избран Џлюшар, а Њаэ и  сам  ќтьен  -  членами  президиума.  ‡адвигались
стульЯ: президиум занЯл  места;  хватились  председателЯ,  -  оказалось,  он
наклонилсЯ, чтобы поставить под стол шкатулку,  с  которой  не  расставалсЯ.
ЏоднЯвшись, он слегка постучал кулаком по столу, выждал,  когда  водворилась
тишина, и начал охрипшим голосом:
     - ѓраждане...
     ‚ эту минуту отворилась боковаЯ дверь, и ему пришлось замолчать:  вдова
„езир обошла кругом, через кухню, и принесла на подносе шесть кружек пива.
     - Џродолжайте, пожалуйста, - тихо проговорила она.  -  Љогда  говоришь,
всегда хочетсЯ промочить горло.
     Њаэ взЯл у нее поднос. Џлюшар мог продолжать. Ћн  объЯвил,  что  весьма
тронут  приемом,  который  оказали  ему  рабочие  из  Њонсу,  извинилсЯ   за
опоздание, сославшись на усталость и хрипоту.  ‡атем  он  предоставил  слово
гражданину ђаснеру, который желал выступить.
     ђаснер уже стоЯл у стола, возле подноса с  пивными  кружками.  Љафедрой
ему служил стул, повернутый спинкой к публике. ђаснер, казалось,  был  очень
взволнован; он откашлЯлсЯ и потом громко начал:
     - ’оварищи!..
     Ќа рабочих обычно производила большое впечатление легкость, с какой  он
произносил речи; он мог говорить часами,  сохранЯЯ  все  то  же  добродушное
выражение лица и нимало не утомлЯЯсь. Џри этом он никогда не жестикулировал,
а стоЯл как вкопанный и улыбалсЯ;  он  совершенно  завораживал  их,  оглушаЯ
потоками слов; и кончилось тем, что все  кричали  как  один:  "„а,  да,  это
верно, ты прав!" Ќо тут он с первых же слов ощутил  глухое  сопротивление  и
поэтому  тщательно  обдумывал  свои  слова.  Ћн  касалсЯ  только  вопроса  о
продолжении забастовки  и  выжидал  Явного  одобрениЯ,  с  тем  чтобы  потом
обрушитьсЯ  на  €нтернационал.  €дти  на  уступки,  подчинитьсЯ  требованиЯм
Љомпании, конечно, нельзЯ - это вопрос чести; но сколько горЯ впереди! Љакое
страшное будущее ожидает рабочих, если им придетсЯ бастовать еще дольше!  €,
не высказываЯсь  открыто  за  прекращение  забастовки,  ђаснер  старалсЯ  их
обескуражить: он рисовал картины того, как люди в поселках умирают с голода,
и спрашивал,  на  какую  поддержку  рас>  считывают  сторонники  забастовки?
„вое-трое друзей пытались высказать одобрение словам ђаснера, но большинство
было раздражено и встретило их ледЯным молчанием: Ясно  стало,  что  ему  не
сочувствуют. ’огда, отчаЯвшись убедить шахтеров, ђаснер пришел  в  Ярость  и
начал  пророчить  им  всЯческие  беды,  если  они   дадут   себЯ   одурачить
подстрекателЯм со стороны. „ве трети присутствующих возмущенно  поднЯлись  с
мест и хотели заставить его замолчать, так как он оскорблЯет их, обращаЯсь с
ними, точно с неразумными детьми.  Ћн  же  пил  пиво  глоток  за  глотком  и
продолжал свою речь даже при общем шуме; он неистово кричал,  что  хотел  бы
посмотреть, кто это посмеет помешать ему исполнить свой долг!
     Џлюшар встал. ‡а неимением колокольчика, он постучал кулаком по  столу,
повторЯЯ хриплым голосом:
     - ѓраждане... граждане...
     Ќаконец ему удалось водворить относительное спокойствие. Џосле краткого
совещаниЯ собрание постановило  лишить  ђаснера  слова.  „елегаты  от  шахт,
имевшие объЯснение с директором, воздействовали на рабочих, которые были вне
себЯ от голода и от бродивших в умах новых идей. ‚се было решено заранее.
     - ’ебе-то наплевать на все, у тебЯ есть чем кормитьсЯ! -  рычал  ‹евак,
грозЯ ђаснеру кулаком.
     ќтьен перегнулсЯ за  спиной  председателЯ  и  старалсЯ  успокоить  Њаэ,
который побагровел от гнева, слушаЯ лицемерную речь кабатчика.
     - ѓраждане, - сказал Џлюшар, - разрешите мне взЯть слово.
     Ћн заговорил; водворилось глубокое молчание. …го голос звучал тЯжело  и
глухо,  но  у  него  выработалась  особаЯ  привычка,  -  хрипота   неизменно
сопровождала все его выступлениЯ. Њало-помалу Џлюшар стал повышать голос,  в
нем  слышались  патетические  нотки.  Ћн  широко  развел  руками   и   мерно
покачивалсЯ всем корпусом в такт словам. €скуснаЯ речь его  была  похожа  на
проповедь; заканчиваЯ фразу, он всЯкий раз понижал голос, словно в церкви, и
этот монотонный полушепот действовал убеждающе.
     Ћн говорил о  величии  и  благодетельном  значении  €нтернационала.  Ќа
собраниЯх, где ему приходилось выступать впервые, Џлюшар  всегда  начинал  с
этого. Ћн объЯснил, какую цель преследует эта организациЯ,  -  раскрепощение
трудЯщихсЯ, и наглЯдно изложил величественное ее устройство: внизу - община,
выше  -  округ,  еще  выше  -  нациЯ  и  наконец  на  самой  вершине  -  все
человечество. ђуки его медленно поднимались; он как бы надстраивал  этаж  за
этажом, возводЯ огромное здание грЯдущего мира. ‡атем он перешел к вопросу о
внутреннем управлении: прочитал устав, сказал о съездах, о растущем значении
’оварищества, о расширении программы, котораЯ первоначально  предусматривала
только вопрос о заработной плате, тогда как в настоЯщее времЯ она решительно
обращаетсЯ к коренному преобразованию социального строЯ;  цель  программы  -
отменить систему наемного труда. Ќе должно существовать никаких национальных
различий:  рабочие   всего   мира   объединЯтсЯ   в   своем   стремлении   к
справедливости, совместными усилиЯми сметут всю буржуазную гниль и  создадут
свободное общество,  в  котором  тот,  кто  не  трудитсЯ,  ничего  не  будет
получать! ѓолос его гремел и отдавалсЯ вверху; гирлЯнды бумажных цветов  под
закоптелым потолком колыхались.
     “глекопы заволновались. ђаздались голоса:
     - Џравильно!.. ‘ этим мы согласны!
     Џлюшар продолжал. Ќе пройдет и трех лет, как они окажутсЯ победителЯми.
Ћн перечислЯл присоединившиесЯ к движению народы. ‘о всех  сторон  поступают
заЯвлениЯ о вступлении в организацию. Ќи одно новое вероучение не имело  еще
стольких приверженцев. Ђ потом, когда они  будут  господами  положениЯ,  они
продиктуют хозЯевам свои законы и скрутЯт их в бараний рог.
     - „а!.. „а!.. Џусть-ка они сами спустЯтсЯ да поработают в шахтах!
     Џлюшар жестом призвал всех к молчанию. ’еперь он перешел  к  вопросу  о
забастовках. ‚ принципе он их не одобрЯл: это  слишком  медленное  средство;
оно лишь затЯгивает страданиЯ рабочих. Ќо пока что они неизбежны, и  раз  уж
забастовка  началась,  необходимо  решительно  проводить  ее;   преимущество
забастовок заключаетсЯ еще в том,  что  они  вносЯт  дезорганизацию  в  рЯды
капиталистов.  €  в  этих  случаЯх  €нтернационал  ЯвлЯетсЯ  поддержкой  длЯ
бастующих.      ‚      Џариже,      например,      вспыхнула      забастовка
металлистов-бронзировщиков, и что же? Љак только распространилсЯ  слух,  что
€нтернационал оказывает поддержку  забастовщикам,  предприниматели  до  того
испугались, что немедленно пошли на все уступки. ‚ ‹ондоне забастовала целаЯ
шахта, и владелец выписал рабочих из Ѓельгии; тогда  €нтернационал  на  свой
счет отправил их обратно, и благодарЯ  этому  положение  бастующих  шахтеров
было спасено. „остаточно примкнуть к €нтернационалу, чтобы привести в трепет
предпринимателей: хозЯева знают, что рабочие вступают в рЯды  великой  армии
трудЯщихсЯ, решивших лучше умереть  друг  за  друга,  чем  пребывать  рабами
капиталистического строЯ.
     …го прервали рукоплесканиЯ. Џлюшар отер пот  со  лба  носовым  платком,
упорно отказываЯсь от кружки пива, которую предлагал ему Њаэ. Љогда он хотел
вновь заговорить, аплодисменты прервали его.
     - ѓотово! - проговорил Џлюшар,  обращаЯсь  к  ќтьену.  -  „остаточно  с
них... ‘корей сюда членские билеты!
     Ћн нырнул под стол и достал черную шкатулку.
     - ѓраждане! - крикнул он, стараЯсь покрыть шум. - ‚от членские  билеты.
Џрошу делегатов к столу, Я передам им эти билеты, а они раздадут  их  вам...
Ћстальное мы оформим потом.
     ђаснер выскочил вперед,  все  еще  пытаЯсь  протестовать.  ќтьен  также
поднЯлсЯ,  намереваЯсь  произнести  речь.  Џроизошло  замешательство.  ‹евак
размахивал руками, как бы готовЯсь к драке. Њаэ говорил стоЯ, но нельзЯ было
разобрать ни слова. ‘утолока росла, с пола поднималась  пыль,  летучаЯ  пыль
после недавних балов; в воздухе чувствовалсЯ резкий запах пота.
     ‚друг отворилась боковаЯ дверь, и показалась вдова „езир,  заполнЯЯ  ее
всем своим корпусом; зычным голосом сна крикнула:
     - ‡амолчите вы, бога ради!.. †андармы!
     ’о был комиссар округа; он ЯвилсЯ  в  сопровождении  четырех  жандармов
составить протокол и запретить собрание, но опоздал. •озЯйка минут  на  пЯть
задержала их у входа, говорЯ, что это ее дом и никто не вправе запретить  ей
принимать у себЯ знакомых. Ќо ее силой заставили отступить, и  она  побежала
предупредить своих ребЯт.
     - Ќадо удирать через эту дверь, - продолжала она. - ‚о  дворе  караулит
негодЯй-жандарм, но это ничего: дровЯной сарайчик выходит в переулок...  Ќу,
живо!
     Љомиссар уже стучал в дверь; ему не открывали, и он грозил выломать ее.
Ћчевидно, какой-нибудь шпион донес о  собрании.  Љомиссар  кричал,  что  оно
незаконно, что много рабочих пришло без пригласительных билетов.
     Њежду тем суматоха в зале все увеличивалась. ЌельзЯ было  уходить  так:
ведь не успели проголосовать - ни вопроса о вступлении  в  ’оварищество,  ни
вопроса о продолжении забастовки. ‚се говорили разом.  Ќаконец  председатель
решил поставить на открытое голосование оба вопроса одновременно.  ЏоднЯлись
руки;  делегаты  поспешно  заЯвили,  что   они   уполномочены   представлЯть
отсутствующих товарищей. ’ак, десЯть тысЯч шахтеров из Њонсу  стали  членами
€нтернационала.
     ‚се начали быстро расходитьсЯ. —тобы прикрыть отступление, вдова  „езир
удерживала  дверь,  в  которую   жандармы   колотили   прикладами.   ахтеры
перескакивали через скамьи и убегали друг за другом через кухню  и  дровЯной
сарай. ђаспер исчез одним из  первых,  за  ним  последовал  ‹евак,  успевший
позабыть о своем негодовании; он думал только о том, где  бы  выпить  кружку
пива длЯ подкреплениЯ. ќтьен схватил шкатулку  и  не  выпускал  ее  из  рук;
вместе с Џлюшаром и Њаэ он стоЯл и ждал: они считали длЯ  себЯ  честью  уйти
последними. Ќе успели они выйти, как отскочил  засов,  и  комиссар  очутилсЯ
лицом к лицу с хозЯйкой, грудь и живот которой Явились последней баррикадой.
     - Њногого вы добились тем, что все у менЯ поломали! - сказала вдова.  -
‚идите - никого нет!
     Љомиссар,  человек  медлительный  и  не  любивший  никаких  осложнений,
попросту пригрозил ей, что посадит в тюрьму. ‡атем он отправилсЯ  составлЯть
протокол; четверо жандармов последовали  за  ним,  напутствуемые  насмешками
‡ахарии и Њуке, которые были в восторге  от  удачной  проделки  товарищей  и
нимало не боЯлись вооруженных полицейских.
     ‚ыйдЯ  в  переулок,  ќтьен  бросилсЯ  бежать   вместе   с   остальными,
по-прежнему держа шкатулку под мышкой. Ћн внезапно  вспомнил  о  Џьерроне  и
подумал: почему тот не ЯвилсЯ на собрание? Њаэ  сообщил  ему  на  бегу,  что
Џьеррон захворал, и болезнь его пришлась  весьма  кстати:  это  была  боЯзнь
скомпрометировать себЯ в  глазах  администрации.  •отели  уговорить  Џлюшара
остатьсЯ, но тот, не останавливаЯсь, ответил, что ему необходимо  тотчас  же
ехать  в  †уазель,  где  ‹егуже  ожидает  его  распорЯжений.  …му   пожелали
счастливого пути. ахтеры, не замедлЯЯ  хода,  бежали  прЯмо  по  дороге  из
Њонсу, запыхавшись и перекидываЯсь изредка отрывистыми словами. ќтьен и  Њаэ
радостно  смеЯлись.  ’еперь  они  были  уверены   в   победе:   как   только
€нтернационал вышлет пособие, ЉомпаниЯ  сама  станет  умолЯть  их  выйти  на
работу. ‚ этом приливе бодрости, в этом гулком топоте грубой обуви по камнЯм
шоссе чувствовалось не только  возрождение  надежды,  но  что-то  еще  иное,
что-то грозное и суровое, - Ярость, котораЯ  должна  была  охватить  рабочие
селениЯ и поднЯть всю округу.
 
        V 
 
     Џрошло еще две недели. Ѓыло начало ЯнварЯ. ЃесконечнаЯ равнина  застыла
в морозном тумане. Џоложение ухудшалось, голод в  поселках  возрастал,  и  с
часу на час становилось все труднее. Џрисланных €нтернационалом  из  ‹ондона
четырех тысЯч франков едва хватило на три днЯ. Ѓольше не  поступало  ничего.
‚се  были  подавлены,  огромнаЯ  надежда  не  осуществилась.  Ќа  кого   еще
рассчитывать, раз их покидают даже братьЯ? Ћтрешенные  от  всего  мира,  они
чувствовали, что им суждено погибнуть в самый разгар зимы.
     ‚о вторник в поселке „вухсот ‘орока иссЯкли последние запасы.  ќтьен  и
делегаты выбивались из сил:  они  рассылали  подписные  листы  по  окрестным
городам и даже в Џариж, собирали пожертвованиЯ,  устраивали  совещаниЯ.  ‚се
эти усилиЯ, однако, ни к чему не  приводили;  общественное  мнение,  вначале
взбудораженное, совершенно успокоилось, когда  забастовка  принЯла  затЯжной
характер  и  не  произошло  никаких  потрЯсающих  драм.  Ћтдельных   скудных
пожертвований едва хватало на  то,  чтобы  поддержать  наиболее  нуждавшиесЯ
семьи. „ругие жили тем, что закладывали платье  и  мало-помалу  распродавали
свой домашний скарб.  ‚се  уходило  к  старьевщикам  -  волос  из  матрацев,
кухоннаЯ посуда, даже мебель. Ѓыл  один  краткий  проблеск  надежды:  мелкие
торговцы Њонсу, которых разорЯла конкуренциЯ Његра,  открыли  кредит,  чтобы
отбить у него покупателей; и вот в течение  целой  недели  бакалейнаЯ  лавка
‚ердонка и две булочные - ЉарублЯ и  ‘мельтена  -  ломились  от  народа;  но
припасы истощались, и на  этом  также  был  поставлен  крест.  „лЯ  судебных
приставов  наступило  раздолье  -  долги  безмерно  росли;  Ясно  было,  что
углекопам предстоит и  впоследствии  изнывать  под  их  тЯжестью.  Ќигде  не
отпускали больше в кредит, продавать было нечего - не оставалось даже старой
кастрюли; хоть ложись в угол и подыхай, как паршивый пес.
     ќтьена не пугали никакие жертвы. Ћн давно отдал все,  что  ему  удалось
скопить из жалованьЯ, заложил в Њаршьенне свой  суконный  сюртук  и  хорошие
брюки и был  счастлив  тем,  что  благодарЯ  ему  семейство  Њаэ  еще  могло
кормитьсЯ. Ћставались только сапоги, но их он берег, чтобы тверже стоЯть  на
ногах, как он говорил. Ѓольше всего его удручало,  что  забастовка  началась
слишком рано, когда касса взаимопомощи не успела еще окрепнуть.  ‚  этом  он
видел единственную причину беды; ведь рабочие, несомненно, одержали бы  верх
над хозЯевами, если бы у них было отложено достаточно денег, чтобы выдержать
полосу безработицы. Ћн вспоминал ‘уварина, обвинЯвшего Љомпанию в  том,  что
она сама толкнула рабочих на забаставку с целью подорвать  кассу  на  первых
порах ее существованиЯ и не дать образоватьсЯ фонду.
     ќтьен не мог спокойно видеть поселка и несчастных людей, у  которых  не
было ни хлеба, ни топлива. Ћн предпочитал уходить и проводил дни  в  долгих,
утомительных блужданиЯх. ‚озвращаЯсь как-то вечером  домой,  ќтьен  проходил
возле ђекийЯра; тут он наткнулсЯ на старуху, лежавшую без сознаниЯ  у  самой
дороги; он поднЯл ее  и  в  это  мгновение  заметил  за  изгородью  какую-то
девушку.
     - Ђ, это ты! - проговорил он, узнав Њукетту. - Џомоги-ка мне.  Ќадо  ей
дать глоток чего-нибудь.
     Њукетта, растроганнаЯ до слез, живо сбегала в лачугу, которую  отец  ее
соорудил среди развалин. Ћна тотчас вернулась с можжевеловой водкой и ломтем
хлеба. ‚одка привела старуху в чувство, и она, ни  слова  не  говорЯ,  жадно
накинулась на хлеб. ќто оказалась мать одного углекопа: она жила  в  поселке
возле Љуньи и ходила в †уазель к своей сестре,  чтобы  умолить  ее  одолжить
хотЯ бы десЯть су; на обратном пути она  упала  без  чувств.  Џоев,  старуха
неверными шагами отправилась дальше.
     ќтьен осталсЯ на пустынном участке ђекийЯра, ветхие  строениЯ  которого
утопали в густом кустарнике.
     - Ќу что ж, не зайдешь ли выпить стаканчик? - весело спросила Њукетта.
     ќтьен колебалсЯ.
     - ’ы все еще менЯ боишьсЯ? - продолжала она.
     ќтьен шел за ней, покоренный ее смехом. …го тронула  доброта,  с  какой
девушка подала старухе хлеб. Њукетте не хотелось принимать гостЯ у отца; она
повела ќтъена к себе в комнату и тотчас налила  по  стаканчику  можжевеловой
водки. Љомната была очень опрЯтна; ќтьен  похвалил  Њукетту.  ‘емейство  ее,
видимо, не нуждалось: отец по-прежнему служил конюхом в ‚оре,  а  сама  она,
чтобы не сидеть сложа руки, ходила стирать белье и зарабатывала тридцать  су
в день. …сли она и баловалась с мужчинами, то бездельницей ее  никак  нельзЯ
было назвать.
     - Ќу, - прошептала она вдруг, ласково обнимаЯ его за талию. - ‘кажи-ка,
почему ты не хочешь менЯ любить?
     ’еперь и он не мог удержатьсЯ от смеха - до того мило она это спросила.
     - „а Я тебЯ очень люблю, - ответил он.
     - Ќет, нет, не так, как мне хочетсЯ... џ умираю  от  желаниЯ.  Ќу?  ќто
доставило бы мне такую радость!
     ’о была правда - Њукетта полгода не давала ему покоЯ. Ћн все смотрел на
нее, а она прижималась к нему, обвивала его дрожащими руками, пристально  на
него глЯдела, и во взоре  ее  была  такаЯ  страстнаЯ  мольба,  что  это  его
тронуло. …е полное лицо, желтоватое от  едкой  угольной  пыли,  нельзЯ  было
назвать красивым; но глаза ее сверкали, а все тело дышало любовью и трепетом
страсти; Њукетта зарумЯнилась и словно помолодела. € он  не  мог  отвергнуть
дар, который она подносила ему с таким смирением и пылом.
     - ’ы согласен! - лепетала она в восторге. - ’ы согласен!
     € она отдалась ему смЯтенно и неловко, словно девушка, которой это было
впервые и котораЯ никого не знала раньше. Љогда ќтьен уходил от нее, Њукетта
не знала, как выразить свою признательность, она благодарила его и  целовала
ему руки.
     ќтьену стало немного стыдно после этой встречи. Ћбладать Њукеттой - да,
это нельзЯ было назвать победой! “ходЯ, он дал себе клЯтву больше к  ней  не
возвращатьсЯ. € все же он сохранил о ней дружественное воспоминание: славнаЯ
она девушка.
     Љогда ќтьен вернулсЯ в поселок, ему пришлось услышать важные новости, и
он тотчас забыл про свое похождение. ђаспространилсЯ  слух,  будто  ЉомпаниЯ
готова пойти на уступку, если делегаты снова обратЯтсЯ к директору.  ’ак  по
крайней мере говорили штейгеры. Ќесомненно было одно: от  длительной  борьбы
предприЯтие страдало не меньше, чем углекопы. “порство становилось  пагубным
длЯ обеих сторон: рабочие умирали с голода, капитал  терпел  убытки.  Љаждый
день забастовки уносил сотни тысЯч франков. …сли машина остановилась  -  она
мертва. Њатериал и оборудование портились, деньги, вложенные в  предприЯтие,
уходили, как вода в песок. ‘кудный запас углЯ, остававшийсЯ  еще  на  складе
копей, подошел к концу, и клиентура уже поговаривала  о  том,  что  придетсЯ
покупать уголь в Ѓельгии; это было угрозой на будущее. Ќо более всего пугали
Љомпанию  постоЯнные  разрушениЯ  в  галереЯх  и  забоЯх,  и  она  тщательно
старалась скрыть эту тревогу. тейгеров было слишком мало, они не могли  все
ремонтировать своими ситами; всюду обрушивались балки, и чуть ли не ежечасно
происходили обвалы. ђазрушениЯ в шахте достигли наконец таких размеров,  что
предстоЯл многомесЯчный ремонт, прежде чем можно будет  приступить  снова  к
добыче углЯ. Џо всей округе ходили разные  слухи:  в  Љручине  одна  галереЯ
засыпана обвалом на протЯжении трехсот метров, и доступ к пласту ЏЯти  аров
отрезан; в  Њадлене  пласт  Њогрету  осыпалсЯ  и  затоплен  водою.  „ирекциЯ
отрицала это, как вдруг два  происшествиЯ,  последовавшие  одно  за  другим,
заставили ее признать, что слухи небезосновательны. Ћднажды утром  невдалеке
от Џиолены землЯ вдруг осела в том месте, где  под  ней  проходила  севернаЯ
штольнЯ копей Њиру; а на следующий день в шахте ‚оре произошел такой  обвал,
что от него дрогнула почва в целом квартале предместьЯ, а два дома  чуть  не
рухнули.
     ќтьен и делегаты не решались на какой-либо шаг, не узнав предварительно
о намерениЯх ЏравлениЯ. „ансарт, когда его спросили,  уклонилсЯ  от  прЯмого
ответа:  конечно,  Џравление  весьма  сожалеет,  что  не  удалось  прийти  к
какому-либо  соглашению;  будет  сделано  все  возможное.  Ќо   „ансарт   не
высказывал ничего определенного. ‚ конце концов делегаты решили  отправитьсЯ
к г-ну ќнбо, привести ему свои доводы; углекопы не хотели, чтобы их обвинЯли
впоследствии, будто они не дали Љомпании возможности сознать свою неправоту.
Ћднако они поклЯлись не уступать ни в  чем  и  твердо  настаивать  на  своих
условиЯх, единственно справедливых.
     ‘видание состоЯлось во вторник утром;  к  этому  дню  нужда  в  поселке
достигла,  казалось,  крайних  пределов.  ‚стреча   носила   гораздо   менее
дружелюбный характер, чем в первый раз. ЋпЯть говорил Њаэ; он объЯснил,  что
товарищи поручили ему  узнать,  не  может  ли  дирекциЯ  сообщить  углекопам
что-нибудь новое. ‘начала г-н ќнбо притворилсЯ  изумленным:  он  не  получал
никаких предписаний, положение дела ни в чем не может изменитьсЯ до тех пор,
пока углекопы  будут  упорствовать  и  продолжать  забастовку.  …го  суровый
начальственный тон произвел очень плохое впечатление на делегатов; если  они
и шли с намерением  договоритьсЯ,  то  теперь,  после  такого  приема,  лишь
упорнее решили настаивать на своем. ‡атем директор  постаралсЯ  найти  почву
длЯ взаимного соглашениЯ: пускай рабочие примут особую плату за крепление, и
ЉомпаниЯ повысит эту плату  на  те  два  сантима,  которые  она,  по  мнению
углекопов, намерена удерживать в свою пользу. ‚прочем, он добавил, что такое
предложение исходит от него лично, - Џравление ничего еще не решило,  однако
он надеетсЯ, что на это ему удастсЯ получить положительный ответ из  Џарижа.
„елегаты отказались и повторили свои прежние требованиЯ:  сохранение  старой
системы расчета и прибавка в пЯть  сантимов  на  вагонетку.  ’огда  директор
открыто заЯвил, что он уполномочен принЯть  то  или  иное  решение,  и  стал
убеждать углекопов пойти на уступки ради их жен и детей, которые  умирают  с
голода. Џотупившись, качаЯ головой, они с прежней твердостью повторЯли:  нет
и нет. ђасстались враждебно. ѓ-н ќнбо захлопнул дверь. ќтьен, Њаэ  и  прочие
ушли, стуча по мостовой сапогами, в немой Ярости побежденных, доведенных  до
отчаЯниЯ людей.
     Ћколо двух часов днЯ женщины  из  поселка  решились  со  своей  стороны
сделать попытку договоритьсЯ с Његра. ’о  была  последнЯЯ  надежда:  умолить
этого человека дать им кредит еще хоть на неделю. ’акую  мысль  подала  Њаэ,
котораЯ все еще не потерЯла веры в людскую доброту. Ћна уговорила Џрожженную
и жену ‹евака идти с ней; Џьерронша отказалась; она стала уверЯть, будто  не
может ни на минуту оставить хворого мужа. Џодошло еще  несколько  женщин,  и
небольшаЯ вначале кучка их возросла таким образом человек до двадцати. Љогда
обыватели в Њонсу видели их на дороге с сумрачными и скорбными  лицами,  они
озабоченно качали головой. ‚сюду запирались двери; какаЯ-то  дама  поспешила
спрЯтать свое серебро. ’ак они шли в первый раз, и это был  нехороший  знак:
когда женщины гурьбой выходили на дорогу, обычно начиналась беда. “ Његра  в
лавке разыгралась дикаЯ сцена. ‘перва он впустил их, посмеиваЯсь,  что  они,
видно, сговорились и все разом принесли деньги; это похвально с  их  стороны
прийти  расплатитьсЯ  с  долгами.  ‡атем,  когда  начала  говорить  Њаэ,  он
притворилсЯ возмущенным. ‘меютсЯ они над ним, что ли? ЋпЯть отпускать  им  в
кредит? „а что они, хотЯт его пустить по миру? Ќет,  нет,  больше  ни  одной
картошки, ни корки хлеба! €  он  посоветовал  им  обратитьсЯ  к  бакалейщику
‚ердонку и в булочные к Љарублю и ‘мельтену, - за последнее времЯ они  ведь,
кажетсЯ, берут все в этих  лавках.  †енщины  слушали  с  видом  смиренным  и
боЯзливым, стараЯсь прочитать в глазах Његра, удастсЯ ли им его тронуть.  Ћн
снова принЯлсЯ издеватьсЯ над ними, предложил  Џрожженной  всю  свою  лавку,
если она согласитсЯ стать его любовницей. € они были до того  запуганы,  что
рассмеЯлись, а жена ‹евака зашла еще дальше и объЯвила, что она сама на  это
готова. Ќо Његра грубо стал их выгонЯть. Ћни продолжали умолЯть  его;  тогда
он Яростно набросилсЯ на одну из женщин. ‚ыйдЯ на улицу, они стали  обзывать
его жалким торгашом, а Њаэ,  поднЯв  руки  в  порыве  мести  и  негодованиЯ,
призывала гибель на его голову, кричала, что такой человек не  достоин  есть
хлеб.
     ‚озвращение в поселок было  безотрадным.  Љогда  жены  пришли  домой  с
пустыми руками, мужьЯ взглЯнули на них и опустили головы. ‚се кончено:  день
на исходе, а им не придетсЯ съесть и ложки супа; а дальше  дни  потЯнутсЯ  в
холодном мраке, где не блеснет и луч надежды. Ќо они сами пошли  на  это,  и
никто не заикалсЯ о  том,  чтобы  сдатьсЯ.  “жас  нищеты  лишь  разжигал  их
упорство, и они, словно загнанные звери,  молча  решили  лучше  издохнуть  в
своей норе, чем пойти на уступки. Љто посмеет заговорить первым о том, чтобы
сдатьсЯ? Ћни поклЯлись стоЯть друг за друга и быть всем вместе, как в шахте,
когда кого-нибудь из товарищей засыпает при обвале. ’ак и должно быть:  там,
внизу, в забоЯх, они прошли слишком хорошую школу,  чтобы  уметь  покорЯтьсЯ
судьбе; раз они с двенадцати лет вели борьбу  с  огнем  и  водой,  то  можно
поголодать еще неделю. Љ этому присоединилось  и  другое  чувство,  подобное
воинской чести, - гордость человека своим ремеслом, которое  заставлЯет  его
ежечасно рисковать своей жизнью и учит быть готовым на всЯкие жертвы.
     ‚ доме у Њаэ вечер прошел ужасно. ‚се сидели молча у потухшего очага, в
котором теплились последние остатки углЯ. ђасставшись  мало-помалу  со  всем
волосом из тюфЯка, решили накануне продать за три франка  часы  с  кукушкой;
больше не  слышалось  их  уютного  тиканиЯ,  комната  казалась  пустынной  и
мертвой. Ќа буфете осталась только коробка из розового картона  -  давнишний
подарок мужа; Њаэ берегла ее, словно драгоценность. Ћба  хороших  стула  уже
продали; дед и ребЯта, все вместе, теснились  на  старой,  замшелой  скамье,
которую принесли из сада. ‘изые сумерки, казалось, только увеличивали холод.
     - —то делать? - повторЯла Њаэ, скорчившись возле очага.
     ќтьен стоЯл и рассматривал портреты императора и императрицы,  висевшие
на стене. Ћн давно сорвал бы их, но ему не позволЯли: семьЯ дорожила ими как
украшением.
     - € двух су не получишь за этих сволочей; смотрЯт, как мы  околеваем  с
голода! - процедил он сквозь зубы.
     - Ђ что, если продать коробку? - проговорила после некоторого колебаниЯ
Њаз и побледнела.
     Њаэ сидел на столе, свесив ноги и опустив голову; при  словах  жены  он
выпрЯмилсЯ.
     - Ќет, этого Я не хочу!
     Њаэ с трудом поднЯлась и обошла комнату. ѓосподи, до какой  нищеты  они
дожили! ‚ буфете  ни  крошки,  продавать  больше  нечего,  и  хлеба  достать
неоткуда! Ђ теперь и огонь будет нечем развести! Њаэ обрушилась на  Ђльзиру:
она посылала девочку утром поискать кусочков углЯ на отвале, а та  вернулась
с пустыми руками - ЉомпаниЯ запретила подбирать уголь. Њало ли что  ЉомпаниЯ
запрещает! ђазве это воровство - подбирать отбросы углЯ? „евочка в  отчаЯнии
рассказывала, что какой-то человек  грозилсЯ  надавать  ей  оплеух;  но  она
пойдет туда завтра же - пусть ее даже поколотЯт!
     - Ђ где этот негодЯй †анлен? - кричала мать. - ѓде он пропадает, Я  вас
спрашиваю?.. Ћн должен был принести салату: и то можно было бы поесть,  хоть
сырьем, как ест скотина! ‚от увидите, он  не  придет.  Ћн  и  вчера  уже  не
ночевал дома. Ќе знаю, чем он промышлЯет, но сдаетсЯ мне, что брюхо  у  него
всегда набито.
     - Њожет быть, он выпрашивает деньги у прохожих? - заметил ќтьен.
     Њаэ сжала кулаки, вне себЯ от гнева.
     - Џусть Я только об этом узнаю!.. —тобы мои дети стали нищенствовать? џ
скорей их убью, да и себЯ тоже.
     Њаэ снова уселсЯ на край стола. ‹енора  и  Ђнри,  удивленные,  что  так
долго не садЯтсЯ ужинать, примЯлись  хныкать;  дед  молчал  и  со  смирением
истинного мудреца ворочал Языком во рту, думаЯ обмануть этим голод. Ќикто не
произносил ни слова; все словно окаменели, под гнетом страданиЯ. „ед  кашлЯл
и плевалсЯ черным; у него снова начались ревматические боли  -  ему  грозила
водЯнка; отец болел астмой, и у него опухали колени  от  вечной  сырости;  у
матери и детей обострилась золотуха,  и  давало  себЯ  знать  наследственное
малокровие. Џравда,  это  были  последствиЯ  тЯжелой  работы,  но  никто  не
жаловалсЯ, - ужаснее всего, что приходилось мучительно голодать:  в  поселке
люди уже начинали умирать, как мухи. Ќадо было во что бы то ни стало  добыть
пищи. —то делать, где искать помощи?
     ‘умерки сгустились, и в комнате стало еще мрачнее и печальнее. “ ќтьена
сердце разрывалось; после минутного колебаниЯ он,  видимо,  принЯл  какое-то
решение.
     -  Џогодите-ка,  -  сказал  он.  -  џ  пойду  попробую,  может,   найду
чего-нибудь поесть.
     € он вышел. Ћн вспомнил про Њукетту и решил пойти к ней. “  нее  „олжен
быть хлеб, она охотно уделит  ему.  Ѓыло  досадно  возвращатьсЯ  в  ђекийЯр:
девушка опЯть станет целовать ему руки, словно влюбленнаЯ рабынЯ. Ќо  друзей
не оставлЯют в беде, и он, если  это  понадобитсЯ,  даже  решил  быть  снова
ласковым с Њукеттой.
     - џ тоже пойду, - сказала Њаэ. - ѓлупо сидеть сложа руки.
     Ћна вышла вслед за  ќтьеном  и  изо  всех  сил  захлопнула  дверь.  ‚се
домашние молча и неподвижно остались сидеть при слабом свете огарка, который
зажгла Ђльзира. Ћчутившись на улице, Њаэ остановилась в  раздумье,  а  потом
постучалась к ‹евакам.
     - Џослушай-ка, Я намедни одолжила тебе хлеб. Ќе можешь ли  ты  мне  его
отдать?
     Ќо она  невольно  замолкла:  то,  что  она  увидела,  оказалось  весьма
неутешительным, - в доме была, видимо, еще горшаЯ нужда, чем у нее самой.
     †ена тупо смотрела на потухший очаг; муж,  которого  знакомые  гвоздари
подпоили на пустой желудок, лежал на  столе  и  спал.  Ѓутлу,  прислонЯсь  к
стене,  машинально  терсЯ  об  нее  плечами;  у  этого  добрЯка  был  крайне
удрученный вид: семейство ‹еваков поглотило все его  сбережениЯ,  и  он  как
будто удивлЯлсЯ, что теперь  ему  самому  приходитсЯ  подтЯгивать  живот  от
голода.
     - •леба! ќх, милаЯ моЯ! - ответила ‹евак. - џ бы  сама  тебЯ  попросила
одолжить мне еще один каравай.
     ‹евак мучительно пробормотал что-то во сне; жена  раздраженно  плюхнула
его лицом об стол,
     - Њолчи ты, свиньЯ! …сли тебе жжет кишки, тем лучше!..  —ем  напиватьсЯ
на чужой счет, ты бы попросил у приЯтелей двадцать су взаймы!
     € она продолжала бранитьсЯ, не знаЯ, на ком сорвать злобу. •озЯйство ее
давно пришло в полный упадок, в комнате было до того  грЯзно,  что  от  пола
поднималась нестерпимаЯ вонь. „а пропади все пропадом, ей наплевать! …е сын,
этот негодЯй Ѓебер, тоже с утра не приходил, и мать кричала, что если  он  и
вовсе не вернетсЯ, тем лучше: меньше забот. ‡атем она объЯвила, что  ложитсЯ
спать. Џо крайности, хоть согретьсЯ можно будет. Ћна подтолкнула Ѓутлу.
     - Ќу, ты, идем наверх, что ли! Ћгонь потух,  а  свечку  зажигать  не  к
чему: на пустые тарелки, что ли, смотреть!.. Ќу, идешь,  ‹уи?  ѓоворю  тебе,
лЯжем вместе; прижмемсЯ - легче станет... Ђ этот чертов пьЯница пускай  один
тут мерзнет!
     ‚ыйдЯ от ‹еваков, Њаэ решительным шагом пересекла сады и направилась  к
Џьерронам. ‚ доме у них слышалсЯ смех, но когда  она  постучалась,  внезапно
все стихло. …й долго не отпирали.
     - Ђ, это ты! - воскликнула Џьерронша, притворЯЯсь  изумленной.  -  Ђ  Я
думала - доктор.
     Ќе даваЯ Њаэ опомнитьсЯ, она  продолжала,  указываЯ  на  мужа,  который
сидел у жарко натопленного камина:
     - Ћх, он все болен, все не поправлЯетсЯ. Џо виду ничего не скажешь,  но
у него в животе что-то  неладно.  …му  необходимо  тепло,  -  вот  и  топим,
прожигаем на уголь все, что у нас еще осталось.
     ‚ самом деле, толстЯк Џьеррон на  вид  казалсЯ  совершенно  здоровым  и
цветущим, как он ни старалсЯ тЯжело  дышать,  чтобы  походить  на  больного.
‚ойдЯ  в  комнату,  Њаэ  тотчас  почуЯла  сильный  запах  жареного  кролика:
очевидно, с ее приходом поспешили унести  блюдо.  Ќа  столе  были  рассыпаны
хлебные крошки, а посредине красовалась бутылка вина, которую забыли убрать.
     - Њама пошла в Њонсу раздобыть хлеба, - продолжала Џьерронша. - Њы ее с
нетерпением поджидаем.
     ’ут голос у нее пресексЯ: она увидала, куда  смотрит  соседка,  и  тоже
заметила бутылку. Ћна тотчас нашлась и рассказала  целую  историю:  да,  это
господа из Џиолены принесли ее больному  мужу  бутылку  вина,  которое  врач
прописал. € она рассыпалась  в  похвалах.  —то  за  славные  люди!  Ћсобенно
барышнЯ - не гордЯчка, заходит в дома к рабочим и сама раздает им пособиЯ!
     - Ќу, как же, - сказала Њаэ, - Я их знаю.
     “ нее сжалось сердце при мысли, что помощь почему-то  всегда  оказывают
тем, кто всего менее нуждаетсЯ в ней, а ей всегда неудача;  эти  господа  из
Џиолены льют воду в бездонную бочку. Љак это сна не  видала  их  в  поселке?
Њожет быть, ей все же удалось бы получить от них хоть что-нибудь.
     - џ зашла, - решилась наконец  Њаэ,  -  узнать,  так  же  ли  туго  вам
приходитсЯ, как мне?.. Ќе можешь ли ты одолжить мне хоть немного вермишели?
     Џьерронша стала шумно выражать полное отчаЯние.
     - Ќичего нет, моЯ дорогаЯ, как есть ничего, ни крупинки!.. Њама все  не
возвращаетсЯ, а это значит, что ей  не  повезло.  ЏридетсЯ  лечь  спать  без
ужина.
     ‚ эту минуту снизу из погреба послышалсЯ плач. Џьерронша  обозлилась  и
ударила кулаком в дверь. ќто негоднаЯ  девчонка  ‹идиЯ,  -  целый  день  она
где-то таскалась, и вот ее заперли за то, что она к пЯти часам не  вернулась
домой. ‘ ней никакого сладу нет,