ловек ожидал такой  отказ,  но  вдруг  он  стал  жалеть,  что
придетсЯ уходить. Ќу что ж, он и уйдет, как только получит свои тридцать су.
     “глекоп, в одиночестве пивший пиво, ушел.  „ругие  посетители  входили,
прополаскивали себе горло и удалЯлись все  той  же  нетвердой  походкой.  Ќи
весельЯ, ни удовольствиЯ, - это было именно только полоскание горла, простое
удовлетворение определенной потребности, без лишних слов.
     - ’ак, значит, ничего нет? - каким-то особенным тоном  спросил  ђаснер,
обращаЯсь к Њаэ, который маленькими глотками допивал пиво.
     ’от окинул взглЯдом комнату и убедилсЯ, что, кроме ќтьена, нет никого.
     - Ќет, пошумели еще порЯдком... ‚се из-за креплениЯ забоев.
     Њаэ рассказал, в чем дело. Љабатчик раскраснелсЯ от  волнениЯ:  щеки  у
него пылали, глаза загорелись.
     - ‚от как! - проговорил он наконец. - ’олько  такие  мерзавцы  и  могут
думать о снижении платы.
     Џрисутствие ќтьена, видимо, стеснЯло его. ’ем не  менее  он  продолжал,
искоса поглЯдываЯ на него. ђаснер ограничивалсЯ намеками,  недомолвками.  Ћн
говорил о директоре ќнбо, о его жене, о племЯннике-малыше Ќегреле, -  никого
не называЯ по имени; он повторЯл, что долго так не может продолжатьсЯ: через
несколько дней должна произойти серьезнаЯ вспышка.  Ќужда  достигла  крайних
пределов. ђаснер стал  перечислЯть,  сколько  фабрик  и  заводов  закрылось,
сколько рабочих оказалось на улице. Ћн  уже  целый  месЯц  раздает  неимущим
больше шести фунтов хлеба ежедневно. ‚чера он слыхал, что „енелен,  владелец
соседней шахты, не знает, как  избежать  кризиса.  Љроме  того,  он  получил
письмо из ‹иллЯ со множеством тревожных подробностей.
     - ‡наешь, - проговорил он вполголоса, -  это  мне  писал  тот  человек,
которого ты видел здесь как-то вечером.
     ’ут  в  разговор  вмешалась  вошедшаЯ  в  зал  жена  ђаснера,  высокаЯ,
сухопараЯ, порывистаЯ женщина с длинным носом и багровыми пЯтнами на  щеках.
‚ политике она держалась гораздо более радикальных взглЯдов, чем ее муж.
     - Ђ, письмо Џлюшара, - сказала она. -  „а,  если  бы  он  был  здесь  и
руководил делом, все сразу пошло бы лучше!
     ќтьен, прислушивавшийсЯ к разговору, все понЯл; его возбуждали мысли  о
нужде и о мщении. Ќеожиданно  прозвучавшее  имЯ  заставило  его  вздрогнуть.
‡атем он, как бы невольно, произнес вслух:
     - џ знаю Џлюшара.
     ‚се уставились на него, и он поЯснил:
     - „ело в том, что Я механик, а он  был  моим  ближайшим  начальником  в
‹илле... ‘пособный человек, Я много с ним беседовал.
     ђаснер снова испытующе посмотрел на ќтьена;  лицо  его  быстро  принЯло
иное выражение, - в нем отразилась внезапнаЯ симпатиЯ.
     Ќаконец он сказал жене:
     - ќтого  человека  привел  Њаэ,  он  работает  у  него  откатчиком.  Ћн
спрашивает, нет ли наверху свободной комнаты и не можем ли  мы  открыть  ему
кредит до ближайшей получки.
     ‚се  быстро  уладилось.  Ќаверху  нашлась  свободнаЯ  комната:   жилец,
оказываетсЯ, утром уехал. Љабатчик, все больше возбуждаЯсь, стал говорить во
всеуслышание, что он требовал бы от хозЯев только возможного и не  стал  бы,
как многие другие, добиватьсЯ того, что трудно получить. †ена  его  пожимала
плечами и находила, что надо более решительно отстаивать свои права.
     - Џрощайте, - перебил их Њаэ. -  ‚се  это  нисколько  не  мешает  людЯм
по-прежнему спускатьсЯ в шахты; а раз люди работают в шахтах, то они будут и
дохнуть... Џосмотри на себЯ, ты стал молодцом за три года, как ушел оттуда.
     - „а, Я очень поправилсЯ, - самодовольно подтвердил ђаснер.
     ќтьен проводил углекопа до дверей, поблагодарив его за хлопоты; но  тот
молча кивнул головою и ничего не ответил. ‘тоЯ на  пороге,  молодой  человек
смотрел, как Њаэ медленно шагает по дороге  к  поселку.  †ена  ђаснера  была
занЯта с посетителЯми и попросила ќтьена немного обождать, пока она проводит
его в комнату. ‘тоило ли тут оставатьсЯ? €м  снова  овладело  сомнение.  …му
жаль было расстатьсЯ со свободной жизнью бродЯги:  когда  человек  сам  себе
господин - и поголодать не страшно. ќтьену казалось, что прошли уже  годы  с
той бурной ночи, когда он взобралсЯ на отвал, до того  времени,  которое  он
провел под землею, ползаЯ по темным галереЯм.  …му  противно  было  начинать
снова то же самое. ќто несправедливо и жестоко, его человеческое достоинство
возмущалось при мысли о том, что его низводЯт до  степени  скотины,  которую
ослеплЯют и запрЯгают в работу.
     Ћбуреваемый такими мыслЯми, ќтьен окидывал блуждающим взором необъЯтную
равнину: мало-помалу он рассмотрел ее всю. ‘транно: когда старик Ѓессмертный
показывал ее во мраке, он не представлЯл себе, что она  такаЯ.  ЏрЯмо  перед
ним, в узкой ложбине,  виднелась  шахта  ‚оре  со  множеством  деревЯнных  и
кирпичных строений:  просмоленный  сортировочный  сарай,  башнЯ  с  аспидной
крышей, машинное отделение и высокаЯ красноватаЯ труба. ‚се это сгрудилось в
кучу и казалось неприветливым. Ќо ему и в голову не  приходило,  что  вокруг
этих строений расстилаетсЯ такое большое  пространство,  похожее  на  черное
озеро, - до того оно было завалено рыхлыми  грудами  каменного  углЯ.  Њежду
ними тЯнулись высокие мостки с рельсами  железной  дороги,  целый  угол  был
занЯт складом строительных материалов - словно там вырубили лес. ‚ид направо
был закрыт отвалом, похожим на исполинскую баррикаду. ‚ той  части,  котораЯ
образовалась раньше, он уже  порос  травою,  а  на  другом  конце  оставалсЯ
совершенно голым: все пожирал подземный пожар, продолжавшийсЯ целый год;  от
него расстилалсЯ по поверхности густой дым, оставлЯЯ ржавые  следы  в  серых
слоЯх шифера и песчаника. „альше развертывались бесконечные полЯ, засеваемые
хлебом и свеклой, сейчас оголенные; болота с  жесткой  щетиной,  на  которых
кое-где росли чахлые ивы; вдали - луга, разделенные рЯдом тощих тополей.  ‡а
ними же белели пЯтна городов: Њаршьенн на севере, Њонсу на юге; а на востоке
‚андамский лес замыкал  горизонт  лиловатой  чертой  безлистых  деревьев.  ‚
пасмурном свете зимних сумерек казалось, будто всЯ чернаЯ копоть  ‚оре,  всЯ
летучаЯ угольнаЯ пыль опустилась на равнину, осыпала деревьЯ, устлала дороги
и усеЯла пашни.
     ќтьен все смотрел. Ѓольше всего привлекал его внимание канал,  которого
он не разглЯдел ночью, - то  была  река  ‘карп,  превращеннаЯ  в  канал.  Ћн
тЯнулсЯ от ‚оре до Њаршьенна прЯмой лентой из матового  серебра  в  два  лье
длиною,  уходЯщей  вдаль  меж  зеленеющих  берегов,   окаймленных   большими
деревьЯми, словно аллеи. ‚ бледной воде отражались плывущие баржи;  корма  у
них была выкрашена в красный цвет. Ќедалеко от  шахты  находилась  пристань;
возле нее стоЯли суда, на которые вагонетками грузили  уголь,  перевозЯ  его
прЯмо  по  мосткам.  ‡атем  канал  изгибалсЯ  и  наискось  прорезал  болото.
Љазалось,  всЯ  душа  обширной  равнины  отражалась  в  этой  полосе   воды,
проходившей по ней, словно большаЯ дорога, по которой возили уголь и железо.
     ќтьен перевел взглЯд с канала на поселок, скрытый за пригорком, так что
видны были только его красные  черепичные  крыши.  ‡атем  он  снова  обратил
взглЯд в сторону ‚оре. “ подножиЯ глинистого холма он заметил огромные груды
кирпичей, изготовленных и обожженных на месте. ‡а забором  проходили  рельсы
железнодорожной ветки, проведенной Љомпанией длЯ обслуживаниЯ копей. ’еперь,
наверное, спустили последних ремонтных рабочих. ‹юди  подталкивали  один  из
вагонов, и он пронзительно скрипел. ’аинственный мрак, необъЯснимый  грохот,
неведомые светила  имели  теперь  определенный  смысл.  ‚ысокие  доменные  и
коксовые печи вдали померкли при свете днЯ. ЋставалсЯ один воздушный  насос;
он работал безостановочно и дышал все тем же протЯжным и глубоким  дыханием,
выпускаЯ серый пар, валивший из пасти этого ненасытного чудовища.
     € ќтьен бесповоротно решил остатьсЯ.  Њожет  быть,  он  вспомнил  глаза
Љатрины, уходившей в поселок; возможно - и это скорее  всего,  причиною  был
дух возмущениЯ, исходивший из ‚оре. Ћн и сам не знал, - ему просто  хотелось
снова спуститьсЯ в шахту, чтобы страдать и боротьсЯ; и он неотступно думал о
людЯх, про которых ему рассказывал  Ѓессмертный,  о  том  тучном  ненасытном
божестве, которому тысЯчи голодных приносили себЯ в жертву, не знаЯ его.
 
 
         * —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ  * 
 
        I 
 
     “садьба ѓрегуаров Џиолена находилась в двух  километрах  на  восток  от
Њонсу, по дороге в †уазель. ќто был большой четырехугольный дом без  всЯкого
стилЯ,  построенный  в  начале  прошлого  столетиЯ.  Ћт   имениЯ,   когда-то
обширного, теперь осталсЯ только участок  в  тридцать  гектаров,  обнесенный
стеною. ‚ести на нем хозЯйство было  легко.  Ћсобенной  славой  пользовались
плодовый сад и огород; фрукты и  овощи  оттуда  считались  лучшими  во  всей
округе. Џри доме не было парка, его заменЯла небольшаЯ  роща.  ЂллеЯ  старых
лип - целый свод листвы на триста метров - тЯнулась от ограды до  крыльца  и
принадлежала к числу редкостей  на  этой  голой  равнине,  где  все  большие
деревьЯ от Њаршьенна и до Ѓоньи были известны наперечет.
     ‚ тот день  ѓрегуары  встали  в  восемь  часов  утра.  Ћбыкновенно  они
поднимались на час позже, так как любили долго и сладко  поспать;  но  бурЯ,
разбушевавшаЯсЯ  ночью,  им  помешала.   ѓ-н   ѓрегуар   тотчас   отправилсЯ
посмотреть, не произвел ли вихрь каких-нибудь опустошений. ’ем временем г-жа
ѓрегуар, в фланелевом капоте  и  в  туфлЯх,  прошла  на  кухню.  Ћбрамленное
ослепительно седыми волосами лицо  этой  полной,  небольшого  роста  женщины
пЯтидесЯти восьми лет сохранило детски-изумленное выражение.
     - Њелани, - обратилась она к кухарке, -  тесто  подошло,  вы  могли  бы
теперь же посадить сдобную булку в печь.  ЃарышнЯ  встанет  не  раньше,  чем
через полчаса, и покушает ее с шоколадом. ‚от будет длЯ нее сюрприз!
     Љухарка, худощаваЯ старушка,  тридцать  лет  прислуживавшаЯ  ѓрегуарам,
засмеЯлась.
     - Џравда, отменный будет сюрприз!.. Џечь у  менЯ  топитсЯ,  и  духовка,
наверное, уже горЯчаЯ. Ћнорина мне поможет.
     Ћнорина, двадцатилетнЯЯ  девушка,  с  детства  воспитаннаЯ  ѓрегуарами,
служила теперь у них горничной.  Љроме  этих  двух  женщин,  был  еще  кучер
”рансис, выполнЯвший также всю черную работу. ‘адовник и его жена  имели  на
своем попечении овощи, фрукты, цветник и птичник. Џрислуга жила уже с давних
времен, и весь этот мирок пребывал в добром согласии.
     ѓоспожа ѓрегуар еще в постели задумала  сюрприз  со  сдобной  булкой  и
пришла на кухню посмотреть, как посадЯт тесто в печь. ЉухнЯ была  громаднаЯ,
и по ее завидной опрЯтности, по целому арсеналу кастрюль, различной утвари и
горшков угадывалось, какое место она занимает в жизни дома. ‚се  говорило  о
том, что тут любЯт хорошо поесть. ‹ари и  шкафы  были  переполнены  запасами
провизии.
     - ѓлавное, последите, чтобы булочка хорошенько подрумЯнилась, - сказала
г-жа ѓрегуар, уходЯ в столовую.
     ЌесмотрЯ на духовое отопление  во  всем  доме,  в  комнате  еще  весело
потрескивал уголь в камине. Ќо  вообще  в  столовой  не  видно  было  особой
роскоши: большой стол, стульЯ, буфет красного дерева; и только два  глубоких
кресла изобличали любовь к уюту,  к  долгим,  блаженным  часам  пищеварениЯ.
Џосле обеда никогда  не  переходили  в  гостиную;  всЯ  семьЯ  оставалась  в
столовой.
     Ћдновременно с женой вошел  одетый  в  плотную  бумазейную  куртку  г-н
ѓрегуар, шестидесЯтилетний старик, румЯный и  свежий,  как  и  его  жена,  с
крупными чертами степенного и добродушного лица,  с  курчавыми  белоснежными
волосами. Ћн повидал  и  кучера  и  садовника:  бурЯ  не  причинила  никаких
серьезных повреждений, только  повалена  печнаЯ  труба.  ѓ-н  ѓрегуар  любил
совершать по утрам обход Џиолены: имение было  не  настолько  велико,  чтобы
доставлЯть какие-нибудь хозЯйственные заботы, но давало  полную  возможность
вкушать все блага помещичьей жизни.
     - Ђ ‘есиль? - спросил он. - ’ак и не встанет сегоднЯ?
     - Ќе понимаю, что это значит, - ответила жена. - Њне показалось, что  Я
слышала шум у нее в комнате.
     ‘тол был накрыт; на белой скатерти стоЯли три  чашки.  Ћнорину  послали
узнать, скоро ли будет готова барышнЯ. „евушка сейчас же вернулась, с трудом
сдерживаЯ смех, и, понизив голос, будто она все еще  находилась  наверху,  в
комнате ‘есили, сказала:
     - Ђх, если бы  вы  только  видели  барышню!..  Ћна  спит...  спит,  как
младенец... ќтого и представить себе нельзЯ. Ћдно удовольствие  смотреть  на
нее.
     Ћтец и мать обменЯлись умиленным взглЯдом,  и  г-н  ѓрегуар  с  улыбкой
спросил жену:
     - ’ы пойдешь взглЯнуть?
     - Љрошка моЯ! - проговорила мать. - Џойду, конечно.
     €  они  вместе  поднЯлись  наверх.  Љомната  дочери  была  единственной
нарЯдной комнатой в доме. ‚ угоду избалованному ребенку, которому ни  в  чем
нет отказа, стены обтЯнули голубым штофом,  поставили  лакированную  мебель,
белую с голубыми  полосками.  ‚  полумраке  спущенных  штор  на  белоснежной
постели спала девушка, подложив  под  щеку  голую  руку.  ќто  было  пышущее
здоровьем, упитанное существо, рано созревшее длЯ  своих  восемнадцати  лет.
Ћна не отличалась красотой, но у нее было прекрасное тело, холеное и  белое,
каштановые волосы, круглое личико  с  задорным  носиком  и  пухлыми  щеками.
ЋдеЯло соскользнуло; девушка дышала так тихо, что ее пышнаЯ  грудь  казалась
недвижной.
     - ‚идно, проклЯтый ветер не давал ей спать всю ночь, - прошептала мать.
     Ћтец жестом заставил ее умолкнуть. Ћба  склонились  над  кроватью  и  с
обожанием смотрели на дочь, раскинувшуюсЯ во всей своей девственной  наготе;
им очень хотелось иметь дочь, а она родилась слишком поздно, когда  они  уже
перестали надеЯтьсЯ. ‚ глазах  ѓрегуаров  она  была  совершенством:  они  не
замечали ее полноты, - им казалось, что она все еще  недостаточно  упитанна.
‘есиль продолжала спать, не чувствуЯ, что родители возле нее, не  ощущаЯ  на
себе их взглЯда. Ќо вот легкаЯ  тень  пробежала  по  ее  неподвижному  лицу.
ђодители, боЯсь, как бы она не проснулась, на цыпочках вышли из комнаты.
     - ’ише! - прошептал г-н ѓрегуар, закрываЯ дверь. - …сли  она  не  спала
всю ночь, надо дать ей выспатьсЯ.
     - Џусть спит себе на здоровье, моЯ дорогаЯ крошка, -  подтвердила  г-жа
ѓрегуар. - Њы подождем.
     Ћни спустились в столовую и уселись в кресла. Џрислуга, посмеиваЯсь над
долгим сном барышни, безропотно унесла шоколад, чтобы держать его подогретым
на плите. ѓ-н ѓрегуар взЯл газету, а жена принЯлась вЯзать большое шерстЯное
одеЯло. Ѓыло очень жарко; в доме всюду царила полнаЯ тишина.
     ‘остоЯние ѓрегуаров, приносившее около сорока  тысЯч  франков  годового
дохода, заключалось в одной акции каменноугольных копей в Њонсу. Ћни  охотно
рассказывали о его происхождении,  которое  относилось  к  самому  основанию
Љомпании.
     ‚ начале прошлого столетиЯ всю область от ‹иллЯ до ‚алансьена  внезапно
охватила каменноугольнаЯ горЯчка. “спех концессионеров,  учредивших  позднее
Ђнзенскую компанию, вскружил  всем  головы.  ‚  каждой  коммуне  исследовали
почву, в одну  ночь  создавались  компании  и  получались  концессии.  Њежду
упорными предпринимателЯми в то времЯ особенно выделЯлсЯ своими  знаниЯми  и
героической преданностью делу барон „ерюмо. ‚ продолжение сорока  лет  он  с
неослабной энергией вел борьбу, невзираЯ на постоЯнные  препЯтствиЯ.  Џервые
его розыски оказались неудачными,  приходилось  бросать  копи  после  долгих
месЯцев работы: обвалы засыпали ходы, рабочие гибли от внезапных наводнений,
сотни тысЯч франков бросались на ветер. Љ этому присоединЯлись осложнениЯ  с
администрацией,   с   акционерами,    охваченными    паникой,    борьба    с
землевладельцами, которые  не  желали  признавать  королевских  концессий  и
требовали,  чтобы  предприниматели  предварительно   вступали   с   ними   в
соглашение. Ќаконец  барон  основал  "Ћбщество  „ерюмо,  ”окенуа  и  Љ<sup>o</sup>"  по
эксплуатации залежей углЯ в Њонсу. Ћткрытые им копи начали давать  некоторый
доход. Ќо соседние шахты Љуньи, принадлежавшие графу Љуньи, и копи  †уазель,
принадлежавшие "Ћбществу Љорниль и  †енар",  чуть  не  погубили  всего  дела
жестокой конкуренцией. Љ общему благополучию 25 августа 1760 года  владельцы
трех копей  вошли  в  соглашение  и  слились  воедино,  образовав  "Љомпанию
каменноугольных копей в Њонсу", ту самую, котораЯ существовала и поныне. „лЯ
более удобного распределениЯ имущества всЯ  стоимость  его  была  разделена,
согласно тогдашней денежной системе, на двадцать четыре паЯ, или  "су",  как
их назвали. Љаждое "су" подразделЯлось на двенадцать "денье", что составлЯло
всего двести восемьдесЯт восемь  "денье";  стоимость  каждого  "денье"  была
определена в десЯть тысЯч франков.  ’аким  образом,  весь  капитал  Љомпании
достигал трех миллионов франков. „ерюмо, обессиленный, но  все  же  вышедший
победителем, получил при разделе шесть "су" и три "денье".
     ‚ те годы барон владел Џиоленой; у него было триста гектаров  земли.  ‚
качестве управлЯющего он держал у себЯ на службе Ћ норе  ѓрегуара  родом  из
Џикардии, прадеда ‹еона ѓрегуара. Љак только в Њонсу был  подписан  договор,
Ћноре, хранивший в чулке пЯтьдесЯт  тысЯч  франков  сбережений,  с  трепетом
решилсЯ последовать примеру хозЯина, который заразил его своей  несокрушимой
верой в дело. Ћн обратил деньги в звонкую монету и приобрел одно "денье",  с
ужасом думаЯ,  что  ограбил  на  эту  сумму  своих  детей.  …го  сын,  ќжен,
действительно получал лишь скудный дивиденд; а так как он  вздумал  жить  на
широкую ногу и  имел  глупость  потерЯть  в  одном  рискованном  предприЯтии
остальные сорок тысЯч франков  отцовского  наследства,  ему  пришлось  вести
весьма скромный образ жизни. Ќо дивиденд на "денье" постепенно увеличивалсЯ,
и ”елисьен смог осуществить мечту, которую издавна лелеЯл  его  дед,  бывший
управлЯющий имением: он приобрел в  собственность,  за  баснословно  дешевую
цену, как национальное имущество, уже урезанную Џиолену. ‡атем пошли тЯжелые
годы, приходилось ожидать развЯзки революционных потрЯсений, потом произошло
кровавое падение Ќаполеона. € только ‹еон  ѓрегуар  стал  получать  сказочно
быстро возраставшую прибыль с капитала, который предок его некогда робко и с
опаской вложил в акционерное предприЯтие. „оходы  с  этих  ничтожных  десЯти
тысЯч  франков  росли  и  увеличивались  по  мере  того,   как   расширЯлась
деЯтельность Ћбщества. ‘ 1820 года они приносили сто на сто, то есть  десЯть
тысЯч франков. ‚ 1844 году они дали двадцать тысЯч франков; в  1850  году  -
сорок тысЯч. Ќаконец было два года, когда дивиденд достиг очень внушительной
суммы - пЯтидесЯти тысЯч франков! ‘тоимость "денье" по биржевой котировке  в
‹илле определЯлась в миллион франков; за сто лет она возросла в сто раз!
     ѓрегуару  советовали  продать  свое  "денье",  когда   курс   достигнет
миллиона; но он, благодушно улыбаЯсь, наотрез отказалсЯ.  Ђ  полгода  спустЯ
разразилсЯ промышленный кризис, и стоимость "денье" упала до шестисот  тысЯч
франков. ѓрегуар по-прежнему улыбалсЯ и ни о чем не жалел: все ѓрегуары были
отныне проникнуты несокрушимой верой в копи. –ена подниметсЯ, как бог  свЯт!
Љ этой вере присоединЯлась глубокаЯ благодарность по отношению к кладу,  вот
уже целое столетие питавшему семью без всЯкой затраты труда. ’о было как  бы
некое божество, которое их эгоизм окружил настоЯщим культом, - феЯ домашнего
очага, обеспечивавшаЯ им просторное ложе лени, угощавшаЯ  лакомыми  блюдами.
’ак велось от отца к сыну; к чему искушать судьбу и  сомневатьсЯ  в  ней?  ‚
этой фамильной преданности была и долЯ суеверного страха: они  боЯлись,  что
миллион, который будет выручен за "денье", вдруг  растает,  как  только  они
реализуют акцию и положат деньги в Ящик. €м казалось, что  они  будут  более
сохранны в земле, откуда их извлекают углекопы, - целое поколение изнуренных
людей, - понемногу каждый день, в меру их потребностей.
     ‘частье осыпало этот дом своими дарами. ѓ-н ѓрегуар в ранней  молодости
женилсЯ на дочери маршьеннского  аптекарЯ,  некрасивой  девушке,  без  гроша
приданого; он обожал ее, и она платила ему тем же. ѓ-жа ѓрегуар всЯ  ушла  в
хозЯйство и восхищалась мужем;  его  волЯ  была  длЯ  нее  законом.  ‘упруги
никогда не расходились во вкусах; идеалом их была спокойнаЯ жизнь; и так они
прожили сорок лет, исполненных взаимной нежности  и  заботливости  во  всем,
вплоть до мелочей. ќто было размеренное существование; сорок  тысЯч  франков
проживались без шума, а все сбережениЯ тратились на ‘есиль, позднее рождение
которой на времЯ опрокинуло их расчеты. Ќо теперь они  исполнЯли  всЯкую  ее
прихоть: купили вторую лошадь, два  новых  экипажа,  выписывали  туалеты  из
Џарижа - все было длЯ них радостью; они не знали, чем только угодить дочери.
     ‘ами они, однако, сохранили моды времен своей юности - до того доходило
их отвращение к щегольству. ЉаждаЯ трата, ничем не окупавшаЯсЯ, казалась  им
безрассудной.
     ‚друг дверь распахнулась, и громкий голос воскликнул:
     - Љак? ‚ы позавтракали без менЯ?
     ќто была ‘есиль; она  только  что  вскочила  с  постели,  глаза  у  нее
распухли от сна. Ћна наскоро подобрала волосы  и  накинула  белый  шерстЯной
капот.
     - Ќет, нет, - ответила мать. - ‚идишь, мы  тебЯ  дожидались.  Џротивный
ветер не давал тебе спать, моЯ беднаЯ крошка?
     „евушка изумленно поглЯдела на нее.
     - ђазве был ветер?.. џ ничего не слыхала, всю ночь на просыпалась.
     ‚се  расхохотались;  кухарка  и  горничнаЯ,  подававшие  завтрак,  тоже
засмеЯлись: мысль, что барышнЯ спала без просыпу  двенадцать  часов  подрЯд,
развеселила весь дом. Џри  виде  сдобной  булки  лица  у  всех  окончательно
расцвели.
     - Љак! ‚ы уже успели ее испечь? - проговорила ‘есиль. - ‚от  сюрприз!..
‘вежаЯ, горЯчаЯ булочка с шоколадом - чудесно!
     ‚се уселись за стол; в  чашках  дымилсЯ  шоколад;  разговор  долго  шел
только вокруг сладкой булки. Њелани и Ћнорина остались в столовой и сообщали
разные подробности выпечки, глЯдЯ, как родители и дочь набивали себе  рот  и
сидели с жирными губами. Џрислуга приговаривала, что это сущее  удовольствие
- испечь сдобную булку, когда видишь, с каким аппетитом кушают ее хозЯева.
     Ќа дворе громко залаЯли собаки; все решили, что это учительница музыки,
котораЯ приходила из Њаршьенна по понедельникам и пЯтницам. Љроме нее, ходил
еще преподаватель словесности. „евушка получала образование, живЯ в  Џиолене
в счастливом невежестве избалованного ребенка, выбрасывающего за окно книгу,
как только она начнет надоедать.
     - ѓосподин „енелен, - доложила Ћнорина, возвращаЯсь в комнату.
     ‘ледом за нею поЯвилсЯ г-н „енелен, двоюродный брат г-на  ѓрегуара.  Ћн
развЯзно вошел в комнату походкой  бывшего  кавалерийского  офицера,  громко
разговариваЯ и  оживленно  жестикулируЯ.  •отЯ  ему  минуло  пЯтьдесЯт,  его
коротко остриженные волосы и пышные усы были совершенно черными.
     - „а, это Я, здравствуйте... Ќе беспокойтесь, пожалуйста! € он присел к
столу. ‘емейство, встретившее его восклицаниЯми, снова принЯлось за шоколад.
     - ’ебе нужно о чем-нибудь поговорить со мною? - спросил ѓрегуар.
     - Ќи о чем решительно, -  поспешно  ответил  „енелен.  -  џ  отправилсЯ
верхом немного проветритьсЯ и, проезжаЯ мимо, решил вас навестить.
     ‘есиль осведомилась о его дочерЯх, †анне и ‹юси.  Џо  словам  „енелена,
обе чувствовали себЯ прекрасно: одна увлекаетсЯ живописью, другаЯ,  старшаЯ,
сидит с утра до вечера за фортепьЯно и упражнЯетсЯ в  пении.  Ћн  говорил  с
легкой дрожью  в  голосе,  словно  хотел  под  напускной  веселостью  скрыть
тревогу.
     - Ђ как идут дела в копЯх? - спросил г-н ѓрегуар.
     - Ћх, и на мне и на других отзываетсЯ этот проклЯтый кризис...  „а,  мы
теперь расплачиваемсЯ за хорошее времЯ! ‘лишком много  понастроили  заводов,
слишком много провели железных дорог, слишком много было вложено капиталов в
надежде на несметные барыши. Ђ теперь деньги ушли, и не хватает даже на  то,
чтобы пустить все это в ход... Љ  счастью,  положение  еще  не  безнадежное;
Я-то, во всЯком случае, сумею вывернутьсЯ.
     „енелен, как и его двоюродный брат, получил в наследство одну  акцию  -
"денье" каменноугольных копей в Њонсу.  Ѓудучи  предприимчивым  инженером  и
томЯсь желанием нажить огромное состоЯние, он поспешил продать свое "денье",
как только стоимость его поднЯлась  по  курсу  до  миллиона.  Ћн  давно  уже
вынашивал один план. …го жена получила от своего дЯди  право  на  разработку
углЯ близ ‚андама, где было открыто всего две шахты: †ан-Ѓарт и ѓастон-Њари.
Ћни находились в таком запущенном состоЯнии и были  так  плохо  оборудованы,
что эксплуатациЯ их едва покрывала расходы. € вот „енелен  загорелсЯ  мечтой
восстановить шахту †ан-Ѓарт, поставить новую  машину  и  расширить  штольни,
чтобы  в  них  могло  работать  большее  количество  людей,  сохранив  шахту
ѓастон-Њари лишь в качестве резервной. ’огда, говорил он, золото можно будет
загребать  лопатой.  Њысль   была   правильна.   Ћднако   миллион   оказалсЯ
израсходованным, а проклЯтый промышленный кризис разразилсЯ  как  раз  в  то
времЯ, когда эта затрата должна была окупитьсЯ крупными доходами. Љ тому  же
„енелен был плохим администратором, очень неровно относилсЯ к своим  рабочим
и после смерти жены давал себЯ грабить всем, кому  не  лень;  да  и  дочерей
своих он избаловал донельзЯ; старшаЯ только и мечтала  о  сцене,  а  младшаЯ
мнила себЯ художницей, хотЯ три  ее  пейзажа  и  не  принЯли  в  ‘алон.  Ћбе
остались хохотушками, несмотрЯ на разорение, но угроза  нужды  заставила  их
сделатьсЯ очень расчетливыми хозЯйками.
     - ‚идишь ли, ‹еон, - продолжал „енелен нерешительно, - ты прогадал,  не
продав своего паЯ одновременно со мной. ’еперь все летит кувырком, ты  очень
рискуешь... ‚от если бы ты доверил мне свои деньги, Я бы показал  тебе,  что
можно сделать из наших вандамских копей!
     ѓрегуар спокойно ответил, допиваЯ шоколад:
     - Ќи за что!.. ’ы отлично знаешь, что Я не хочу спекулировать.  џ  живу
спокойно; и было бы очень глупо с моей стороны забивать себе голову делами и
заботами. —то же касаетсЯ Њонсу, то курс может падать сколько  угодно,  -  у
нас на жизнь хватит. Ќе надо только слишком жадничать. Ђ  потом  Я  вот  что
скажу: тебе, а не мне придетсЯ в один прекрасный день кусать локти с  досады
- Њонсу скоро опЯть подниметсЯ; Я убежден, что и внуки ‘есили будут получать
с него деньги на белый хлеб.
     „енелен слушал его с натЯнутой улыбкой.
     - ‡начит, - проговорил он, - если бы Я предложил тебе вложить тысЯч сто
франков в мое дело, ты бы отказалсЯ?
     ‡аметив встревоженные лица  ѓрегуаров,  он  пожалел,  что  поторопилсЯ;
вопрос о займе пришлось отложить на самый крайний случай.
     - Ћ! џ еще не дошел до такого положениЯ!  џ  пошутил...  Ќо  ты,  может
быть,  и  прав:  скорее  всего  человек  жиреет,  живЯ  на  деньги,  которые
зарабатывают длЯ него другие.
     ђазговор переменилсЯ. ‘есиль снова заговорила о кузинах, вкусы  которых
очень ее занимали и в то же времЯ смущали. ѓ-жа-ѓрегуар обещала свезти  дочь
к этим милым крошкам в первый же  солнечный  день.  €  только  г-н  ѓрегуар,
сидевший с рассеЯнным видом, не принимал участиЯ  в  разговоре.  Ќо  вот  он
громко сказал:
     - џ на твоем месте не стал  бы  больше  упорствовать  и  вступил  бы  в
переговоры с Њонсу... Ћни очень этого хотЯт, и ты вернул бы свои деньги.
     Ћн  намекал  на  давнюю  вражду  между  компанией  Њонсу  и  владельцем
‚андамской   шахты.   ЌесмотрЯ   на   ничтожное   значение   последней,   ее
ЊогущественнаЯ соседка была в Ярости оттого, что в эксплуатируемые ею  земли
шестидесЯти  семи   коммун   вклиниваетсЯ   этот   крохотный   участок,   не
принадлежащий ей.  ’щетно  испробовав  все  средства  уничтожить  ‚андамскую
шахту, ЉомпаниЯ мечтала купить ее по дешевой цене,  как  только  предприЯтие
„енелена  лопнет.  ‚ойна  велась  без  передышки;  при  любой   эксплуатации
подземные галереи противников  должны  были  останавливатьсЯ  на  расстоЯнии
двухсот метров друг от друга. ќто была борьба до последней капли крови, хотЯ
между директорами и инженерами сохранЯлись изысканно вежливые отношениЯ.
     ѓлаза „енелена загорелись.
     - Ќи за что! - воскликнул он в свою очередь. - Џока  Я  жив,  Њонсу  не
получит ‚андама... ‚ четверг Я обедал у ќнбо и  прекрасно  заметил,  что  он
обхаживает менЯ. …ще прошлой осенью, когда все эти важные особы съехались  в
Џравление, они заигрывали со мною на все лады... „а, да,  знаю  Я  их,  всех
этих маркизов и герцогов, генералов и министров! ђазбойники они,  и  ограбЯт
вас до рубашки, коли вы попадетесь им в лесу!
     ’еперь  его  нельзЯ  было  унЯть.  ѓ-н  ѓрегуар,  впрочем,  не  защищал
правлениЯ копей Њонсу, которое с 1760 года  состоЯло  из  шести  директоров,
деспотически распорЯжавшихсЯ всей Љомпанией; всЯкий раз,  как  один  из  них
умирал, пЯтеро оставшихсЯ избирали нового члена из числа наиболее богатых  и
влиЯтельных  акционеров.  ‚ладелец  Џиолены,  человек   умеренных   желаний,
находил, что эти господа действительно порою  не  знают  меры  в  погоне  за
наживой.
     Њелани пришла убрать со стола. Ќа дворе снова залаЯли  собаки.  Ћнорина
направилась было к двери, но ‘есиль,  задыхаЯсь  от  жары  и  переполненного
желудка, встала из-за стола.
     - Ќе надо, не ходи, -  обратилась  она  к  Ћнорине.  -  ќто,  наверное,
учительница.
     ѓосподин „енелен также поднЯлсЯ.  ѓлЯдЯ  вслед  уходившей  девушке,  он
спросил, улыбаЯсь:
     - Ќу, а как дела насчет женитьбы молодого ЌегрелЯ?
     - Џока еще нет ничего определенного, - ответила г-жа ѓрегуар, -  только
носитсЯ в воздухе... Ќадо подумать.
     - …ще бы, - продолжал он, лукаво посмеиваЯсь. - Њне кажетсЯ,  племЯнник
и тетушка... ЊенЯ особенно поражает, что госпожа ќнбо так вешаетсЯ ‘есили на
шею.
     Ќо г-н ѓрегуар вскипел. ’акаЯ почтеннаЯ дама, да  еще  на  четырнадцать
лет старше молодого человека! ќто чудовищно! Ћн  не  любит,  чтобы  при  нем
говорили подобные вещи, хотЯ бы и  в  шутку.  „енелен,  продолжаЯ  смеЯтьсЯ,
пожал ему руку и удалилсЯ.
     - ќто все еще не учительница, - сказала ‘есиль, возвращаЯсь.  -  Џришла
та женщина с двумЯ детьми; ты, наверно, помнишь, мама: жена шахтера, которую
мы встретили... Џозвать их сюда?
     ѓрегуары колебались. Ќе наследЯт ли они? Ќет, они не слишком грЯзны,  а
сабо оставЯт на крыльце. Ћтец и мать уже расположились  в  больших  креслах,
чтобы переварить завтрак; им не хотелось двигатьсЯ с места.
     - Џроводите их сюда, Ћнорина.
     ‚ столовую вошла Њаэ с детьми;  иззЯбшие  и  голодные,  они  оробели  в
комнате, где было так тепло и так славно пахло сдобным хлебом.
 
        II 
 
     ‚ запертую комнату  стали  проникать  сквозь  решетчатые  ставни  серые
полосы дневного света, веером располагаЯсь на  потолке.  ‚  спертом  воздухе
становилось тЯжело дышать, но, несмотрЯ на это, все досыпали ночь. ‹енора  и
Ђнри лежали обнЯвшись, Ђльзира  откинула  голову  на  свой  горб,  а  старик
Ѓессмертный лежал один на освободившейсЯ постели ‡ахарии и †анлена и храпел,
раскрыв  рот.  ‘  площадки,  где  в  проходе  стоЯла  кровать  супругов,  не
доносилось ни звука. Њаэ покормила ќстеллу, привалившись на  бок  и  положив
ребенка поперек живота; так она  и  заснула;  девочка  насытилась  и  уснула
вместе с нею, уткнувшись лицом в мЯгкую грудь матери.
     ‚низу часы с кукушкой пробили шесть,  ‚  поселке  послышались  хлопанье
входных дверей и стук деревЯнных башмаков по плитам тротуара: это уходили на
работу сортировщицы. ‡атем снова наступила тишина  до  семи  часов.  ‚  семь
распахнулись ставни, сквозь тонкие стены стали доноситьсЯ  громкие  зевки  и
кашель. ѓде-то поблизости давно уже скрипела кофейнаЯ мельница, а в  комнате
у Њаэ все еще никто не просыпалсЯ.
     ‚друг послышались громкие крики и звуки пощечин. ум разбудил  Ђльзиру;
сообразив, что уже поздно, она вскочила с постели и босиком побежала  будить
мать.
     - Њама, мама, пора вставать! ’ебе надо идти... Ћсторожнее, ты раздавишь
ќстеллу.
     € она взЯла ребенка, который задыхалсЯ под тЯжестью огромных грудей.
     - ”у ты, пропасть! - с трудом проговорила Њаэ, протираЯ  глаза.  -  ’ак
измаЯлась, что, кажетсЯ, проспала бы весь день... Ћдень ‹енору и Ђнри, Я  их
возьму с собой; а ты присмотри за ќстеллой, -  Я  не  хочу  ее  тащить,  еще
захворает в такую собачью погоду.
     Ћна наспех умылась, надела старую синюю юбку,  самую  чистую,  и  серую
шерстЯную кофту, на которую положила накануне две заплаты.
     - Ђ  обед-то,  пропасть  этакаЯ!  -  снова  пробормотала  Њаэ  и  стала
спускатьсЯ по лестнице, то и дело на что-нибудь натыкаЯсь.
     Ђльзира тем временем  вернулась  в  комнату  и  отнесла  туда  ќстеллу,
котораЯ снова стала кричать. ЊаленькаЯ горбуньЯ привыкла к крикам девочки  и
в восемь лет, как настоЯщаЯ женщина, умела унЯть и развлечь ребенка,  -  она
тихонько положила малютку  на  свою  постель,  еще  сохранившую  теплоту,  и
убаюкала ее, дав ей пососать свой палец. ќто было  как  раз  вовремЯ:  снова
поднЯлась вознЯ - Ђльзире пришлось  водворЯть  мир  между  ‹енорой  и  Ђнри,
которые наконец проснулись. „ети никогда не жили в ладу между собою и только
во времЯ сна нежно обнимались. естилетнЯЯ девочка, едва встав, нападала  на
мальчика, который был двумЯ годами  моложе  ее  и  переносил  колотушки,  не
пытаЯсь дать сдачи. “ обоих были непомерно большие, словно раздутые, головы,
с копною растрепанных белокурых волос.  Ђльзира  оттащила  сестру  за  ноги,
пригрозив, что выпорет ее. Џотом началось умывание и одевание детей; они  не
давались и топали ногами. ‘тавней не открывали, чтобы  не  будить  деда.  Ћн
продолжал храпеть, невзираЯ на ужасающую суматоху, поднЯтую детьми.
     - “ менЯ готово! ‘коро вы там, наверху? -  позвала  мать.  Њаэ  открыла
ставни в нижней комнате, разгребла огонь,
     подбросила углЯ. Ћна надеЯлась, что старик  оставил  немного  супа.  Ќо
котелок был выскоблен до дна; пришлось сварить горсть вермишели, которую Њаэ
три днЯ держала про запас. „ети съедЯт ее и без масла, - все равно ничего не
осталось со вчерашнего днЯ; но она была крайне изумлена, увидав, что Љатрина
ухитрилась оставить от бутербродов кусок масла величиной с  орех.  Ѓуфет  на
этот раз был совершенно пуст: ни корки хлеба, ни остатков какой-нибудь  еды,
ни даже кости, которую можно поглодать.  Љак  они  будут  жить,  если  Његра
откажетсЯ отпускать им в кредит и если господа в Џиолене не дадут ей ста су?
Љогда мужчины и дочь вернутсЯ из шахт,  им  непременно  надо  будет  поесть;
люди, к сожалению, не изобрели еще способа жить без еды.
     - „а идите же вы наконец! - крикнула Њаэ, начинаЯ сердитьсЯ. - Њне пора
уходить.
     Љогда Ђльзира и  дети  сошли  вниз,  мать  разлила  вермишель  по  трем
маленьким тарелкам. …й самой, уверЯла она, не хочетсЯ есть. •отЯ Љатрина уже
разбавлЯла водой вчерашнюю кофейную гущу, Њаэ долила ее еще раз и выпила две
больших кружки кофе, до того светлого, что он больше напоминал ржавую  воду.
‚се-таки это подкрепит ее.
     - ‘лушай, - сказала Њаэ, обращаЯсь к Ђльзире, - не буди дедушку, смотри
за ќстеллой, чтобы она не разбилась, а если  проснетсЯ  и  начнет  уж  очень
орать, то вот кусок сахару - разведи в воде и давай ей с ложечки. џ знаю, ты
девочка умнаЯ и не съешь его сама.
     - Ђ как же школа, мама?
     - кола! ‚ школу пойдешь в другой раз... ’ы мне дома нужна.
     - Ђ обед? •очешь, Я сварю - ты, может быть, поздно вернешьсЯ?
     - Ћбед... обед... Ќет, подожди менЯ.
     Ђльзира, как большинство болезненных детей, была не по  летам  развита.
„евочка отлично умела готовить, но она все  понЯла  и  не  настаивала.  ‚есь
поселок проснулсЯ, дети кучками шли в школу, шаркаЯ подошвами  по  тротуару.
Џробило восемь часов; слева через стену, от ‹еваков,  все  громче  слышались
разговоры. ЌачиналсЯ бабий день, - женщины распивали кофе и, подбоченившись,
без устали мололи Языками, словно жернова на  мельнице.  Љ  оконному  стеклу
прильнуло поблекшее лицо с мЯсистыми губами и приплюснутым носом, послышалсЯ
голос:
     - Ќовость какаЯ, послушай-ка!
     - Ќет, нет, после! - ответила Њаэ. - Њне надо уходить.
     €, боЯсь, как бы не соблазнитьсЯ предложением зайти и  выпить  горЯчего
кофе, она накормила ‹енору и Ђнри и вышла с ними.  Ќаверху  дед  Ѓессмертный
все еще спал, убаюкиваЯ мерным храпом весь дом.
     Њаэ с удивлением заметила, что ветер прекратилсЯ.  Ќаступила  внезапнаЯ
оттепель; небо было землистого цвета, стены покрылись зеленоватой  сыростью,
дороги стали грЯзными. ’о  была  особаЯ  грЯзь  каменноугольных  местностей,
чернаЯ, как разведеннаЯ сажа, до того густаЯ  и  липкаЯ,  что  в  ней  вЯзла
обувь. ‘ейчас  же  пришлось  нашлепать  ‹енору:  она  забавлЯлась  тем,  что
набирала слой грЯзи на башмаки, словно на лопату. ‚ыбравшись из поселка, Њаэ
пошла вдоль отвала, а затем по дороге к  каналу;  длЯ  сокращениЯ  пути  она
пересекала  пустыри,  обнесенные  обомшелыми  изгородЯми.  ‘араи   сменЯлись
длинными  заводскими  корпусами,  высокие  трубы  извергали  черную  копоть,
загрЯзнЯвшую эту деревню, превращенную в  фабричное  предместье.  ‡а  кучкой
тополей показалась стараЯ шахта ђекийЯр с обрушившейсЯ  башней,  от  которой
уцелел лишь мощный остов. ‘вернув направо,  Њаэ  вышла  наконец  на  большую
дорогу.
     - Џостой, постой, поросенок! - закричала она. - ‚от Я тебе задам.
     Ќа сей раз попалсЯ Ђнри: он набрал в горсть грЯзи и  мЯл  ее.  Њаэ  без
разбора надавала оплеух обоим ребЯтам; те стихли и только поглЯдывали искоса
на маленькие следы, остававшиесЯ  на  дороге.  Ћни  шлепали  по  грЯзи,  уже
утомленные, потому что им приходилось на каждом шагу вытаскивать ноги.
     Ћт Њаршьенна на протЯжении двух миль шла мощенаЯ дорога; она  пролегала
среди красноватых полей, прЯмаЯ, точно лента, смазаннаЯ дегтем.  „альше  она
тЯнулась тонким шнуром, пересекаЯ Њонсу,  стоЯвшее  на  отлого  спускавшейсЯ
равнине. „ороги на севере протЯнуты  между  промышленными  городами,  словно
бечева; порою они делают легкие изгибы, еле заметные подъемы  и  мало-помалу
обстраиваютсЯ, превращаЯ целую округу в рабочий поселок. ‘права и слева,  до
самого конца  спуска,  тЯнулись  кирпичные  домики.  —тобы  хоть  чем-нибудь
оживить уныние окружающей местности, их покрасили - одни в желтую, другие  в
голубую, третьи в черную краску, - в черную, вероЯтно, из того  соображениЯ,
что в конце концов все они почернеют. Ќесколько  больших  двухэтажных  домов
длЯ заводского начальства  прорезывали  линию  скученных  домишек.  –ерковь,
также кирпичнаЯ,  своей  четырехугольной  колокольней,  уже  потемневшей  от
угольной пыли, напоминала новенькую модель доменной печи. ЌарЯду с сахарными
заводами, канатными фабриками  и  мельницами  видное  место  занимали  здесь
танцевальные залы, кофейни, пивные; на тысЯчу  домов  их  приходилось  более
пЯтисот.
     Ќо вот пошли заводские корпуса, принадлежавшие Љомпании, - длинный  рЯд
складов и мастерских. Њаэ  взЯла  Ђнри  и  ‹енору  за  руки.  Џозади  зданий
находилсЯ дом директора ќнбо, выстроенный в виде швейцарской горной хижины и
отделенный от дороги решеткой, за которой виднелсЯ сад с чахлыми  деревьЯми.
“ подъезда остановилсЯ экипаж; из него вышел господин с  орденом  и  дама  в
меховом манто -  вероЯтно,  гости  из  Џарижа,  приехавшие  с  маршьеннского
вокзала. ‚  полуосвещенном  вестибюле  показалась  г-жа  ќнбо,  удивленно  и
радостно приветствовавшаЯ их.
     - Ќечего смотреть, идите, бездельники! -  ворчала  Њаэ,  таща  за  руки
детей, увЯзавших в грЯзи.
     ‚ большом волнении приближалась она к лавке Његра. ‹авочник жил рЯдом с
директором; только стена отделЯла богатый особнЯк  от  его  домика.  ’ут  же
находилсЯ склад товаров, помещавшийсЯ в длинном здании; в нем была  устроена
и лавочка, выходившаЯ  прЯмо  на  улицу.  ’ам  продавалось  все:  бакалейные
товары, колбаса, фрукты, хлеб, пиво, кастрюли. Његра служил  прежде  в  ‚оре
надзирателем и начал свою деЯтельность с того,  что  открыл  кабачок;  потом
благодарЯ протекции начальства торговлЯ его расширилась,  и  мало-помалу  он
разорил мелких лавочников в Њонсу. ’орговлю всеми товарами он сосредоточил в
своих руках, а большое число покупателей из заводских  поселков  давало  ему
возможность продавать дешевле других и оказывать более широкий кредит. Његра
и впоследствии  не  переставал  пользоватьсЯ  поддержкой  Љомпании,  котораЯ
выстроила длЯ него и домик и склад.
     - џ опЯть пришла, господин Његра, - смиренно  проговорила  Њаэ,  увидав
лавочника, стоЯвшего у дверей.
     Ћн молча посмотрел на  нее.  ќто  был  толстЯк,  державшийсЯ  со  всеми
сдержанно и вежливо; он гордилсЯ тем, что никогда не изменЯл  раз  принЯтому
решению.
     -  Џослушайте,  ведь  вы  не  прогоните  менЯ,  как  вчера?  Ќам  нужно
как-нибудь прожить до субботы. Џравда, мы уже два года должны вам шестьдесЯт
франков...
     Ћна изъЯснЯлась короткими мучительными фразами. ’о был старый долг, еще
со времени последней забастовки. ‘колько раз Њаэ давали себе слово заплатить
его, но не могли, потому что ни разу не удавалось скопить за получку хотЯ бы
сорок су. Љ тому же с ними позавчера приключилась беда -  пришлось  уплатить
двадцать франков сапожнику, который грозилсЯ подать в суд. € вот  они  сидЯт
без гроша. Ђ то они протЯнули бы до субботы, как все другие товарищи.
     Његра, выпЯтив живот и  скрестив  на  груди  руки,