просил ее:
     - ‚ы не снимете манто?
     - ‘ниму, - ответила она. - “ вас так жарко...
     Ћна снЯла даже шлЯпу. Њалиньон отнес шлЯпу и манто на кровать. Љогда он
вернулсЯ, †юльетта сидела перед камином и по-прежнему  оглЯдывалась  вокруг.
…е лицо снова было серьезным; она согласилась сделать шаг к примирению.
     - ќто очень некрасиво, но все-таки у вас неплохо. Ћбе комнаты могли  бы
быть очень милы.
     - ќ, длЯ чего здесь это нужно! - бросил он с беззаботным жестом.
     Ћн тут же пожалел об этой глупейшей фразе. ЌельзЯ  было  выказать  себЯ
более грубым и неловким. †юльетта опустила голову, вновь ощутив  болезненное
стеснение в горле. Ќа минуту она забыла, зачем  она  здесь.  Ћн  захотел  по
крайней мере воспользоватьсЯ ее замешательством.
     - †юльетта, - прошептал он, наклонЯЯсь к ней.
     Ћна жестом заставила его сесть. €х роман началсЯ на морских купаньЯх, в
’рувиле; когда Њалиньону наскучил вид океана, ему пришла в голову  блестЯщаЯ
мысль влюбитьсЯ. “же три года, как  они  были  с  †юльеттой  в  приЯтельских
отношениЯх, хотЯ вечно ссорились.  Ћднажды  он  взЯл  ее  за  руку.  Ћна  не
рассердилась и сначала обратила это в шутку. Џотом - голова ее  была  пуста,
сердце свободно - она вообразила, что любит его.  „о  той  поры  она  делала
приблизительно все то же, что делали вокруг нее все ее подруги, но одного не
хватало в ее жизни - страсти; любопытство и желание быть, как все,  дали  ей
побудительный  толчок.  …сли  бы  в  начале  их  романа  Њалиньон  вел  себЯ
грубо-наступательно, она,  без  сомнениЯ,  не  устоЯла  бы.  Ќо  он  возымел
тщеславное намерение победить ее своим остроумием и  поэтому  дал  ей  времЯ
привыкнуть к  той  кокетливой  тактике,  которой  она  с  ним  держалась.  ‚
результате при первой вольности с его  стороны,  однажды  ночью,  когда  они
вдвоем, словно оперные  любовники,  смотрели  на  море,  она  прогнала  его,
удивленнаЯ, раздраженнаЯ тем, что он расстроил этот развлекавший  ее  роман.
‚ернувшись в Џариж, Њалиньон дал себе клЯтву действовать более  искусно.  Ћн
захватил †юльетту  в  полосе  скуки,  под  конец  утомительной  зимы,  когда
привычные удовольствиЯ - обеды, балы, премьеры - начинали удручать ее  своим
однообразием. Њысль о специально длЯ нее обставленной квартирке,  снЯтой  на
глухой улице,  таинственность  подобного  свиданиЯ,  чудившийсЯ  ей  привкус
порочности соблазнили †юльетту. ќто показалось ей оригинальным: ведь надо же
все испытать! Ќо в глубине души она оставалась так невозмутимо спокойна, что
чувствовала себЯ  в  квартире  Њалиньона  не  более  смущенной,  чем  у  тех
художников, у которых она выпрашивала полотна  длЯ  своих  благотворительных
базаров.
     - †юльетта, †юльетта! -  повторЯл  молодой  человек,  стараЯсь  придать
своему голосу нежность.
     - Ќу, ну, будьте благоразумны, - ответила она просто.
     €,  взЯв  с  камина  китайский  экран,  она   продолжала   с   той   же
непринужденностью, как если бы находилась у себЯ в гостиной:
     - ‚ы знаете, мы сегоднЯ  утром  репетировали.  Ѓоюсь,  что  Я  неудачно
выбрала госпожу Ѓертье. Њатильда выходит у нее хныкающей, несносной...  ќтот
прелестный монолог, обращенный к кошельку: "ЃеднЯжка, Я только что  целовала
тебЯ", она читает, как воспитанница пансиона, заучившаЯ приветствие. џ очень
беспокоюсь.
     - Ђ госпожа де ѓиро? - спросил он, придвигаЯ свой стул  и  берЯ  ее  за
руку.
     - Ћ, она безукоризненна... џ откопала в ней прекрасную госпожу де ‹ери:
в ней есть острота, блеск...
     †юльетта позволила Њалиньону завладеть своей  рукой  -  он  целовал  ее
между двух фраз; †юльетта, казалось, не замечала этого.
     - Ќо что хуже всего, - сказала она, - это  то,  что  вы  не  приходите.
‚о-первых, вы бы дали указаниЯ госпоже Ѓертье; кроме того, нам  не  добитьсЯ
хорошего ансамблЯ, если вы ни разу не поЯвитесь.
     Њалиньону удалось обнЯть ее за талию.
     - ђаз Я знаю свою роль... - прошептал он.
     - Џрекрасно! Ќо ведь нужно выработать мизансцену. ќто очень нелюбезно с
вашей стороны - вы не хотите уделить нам три или четыре утра.
     Ћна не смогла продолжать - он осыпал ее шею поцелуЯми. ‚олей-неволей ей
пришлось заметить, что он держит ее в своих объЯтиЯх;  она  оттолкнула  его,
слегка ударив по лицу китайским экраном от лампы, который все еще держала  в
руке. ‚ероЯтно, она дала себе слово не позволить  ему  заходить  дальше.  …е
белое лицо заалелось в пламенном отсвете камина, губы  сузились  в  гримаске
любопытства и удивлениЯ перед собственными ощущениЯми. Љак, только и  всего?
…й хотелось дойти до конца, но было страшно.
     - Ћставьте менЯ, - пролепетала она с принужденной улыбкой.  -  џ  опЯть
рассержусь!
     Ќо он решил, что ему удалось растрогать ее. "…сли Я дам ей выйти отсюда
такой же, какой она вошла, она длЯ менЯ потерЯна", - холодно думал он. ‘лова
были бесполезны, он вновь взЯл ее за руки,  попыталсЯ  обхватить  ее  плечи.
Њгновение казалось, что она сдаетсЯ. ‘тоило ей закрыть глаза - и она узнает.
…й  приходило  это  желание,  и  она  взвешивала  его  про  себЯ  с  большой
трезвостью. Ќо кто-то, чудилось ей, крикнул: нет! ’о крикнула она сама,  еще
не успев ответить себе на свой вопрос.
     - Ќет, нет, - повторЯла она. - Џустите менЯ, мне больно... џ  не  хочу,
не хочу!
     Ћн  по-прежнему  молчал,  увлекаЯ  ее   в   спальню;   †юльетта   резко
высвободилась. Ћна действовала по странным побуждениЯм, которые шли  вразрез
с ее желаниЯми; она была раздражена против  себЯ  и  против  него.  ‘мЯтение
исторгало у нее отрывистые  слова.  Џлохо  же  он  вознаграждает  ее  за  ее
доверие! —его надеетсЯ он добитьсЯ таким грубым поведением? Ћна даже назвала
его низким человеком. Ќикогда в жизни она  больше  не  увидитсЯ  с  ним.  Ќо
Њалиньон, предоставив ей заглушать свой испуг  словами,  преследовал  ее  со
злым и глупым  смехом  -  и,  отступив  за  кресло,  она  залепетала  что-то
невнЯтное, вдруг побежденнаЯ, понЯв, что она в его власти, хотЯ он даже  еще
не успел протЯнуть руки, чтобы схватить ее. ’о была одна из самых неприЯтных
минут ее жизни.
     Ћни стоЯли друг против друга с измененными, смущенными,  взволнованными
лицами, как вдруг послышалсЯ шум. ‘начала они не понЯли, в чем  дело.  „верь
открылась. ‚ спальне послышались шаги, чей-то голос кричал:
     - “ходите! “ходите!.. ‘ейчас вас застанут здесь.
     ’о была ќлен. Ћба, ошеломленные, смотрели на нее. €х удивление было так
велико, что они даже забыли о неловкости своего  положениЯ.  “  †юльетты  не
вырвалось ни единого жеста замешательства.
     - “ходите! - повторЯла ќлен. - —ерез несколько минут  здесь  будет  ваш
муж.
     - Њой муж? - пробормотала, заикаЯсь, молодаЯ женщина. - Њой муж? Џочему
это? —его ради?
     Ћна отупела.  ‚се  перепуталось  у  нее  в  голове.  …й  представлЯлось
невероЯтным, что ќлен здесь и говорит ей о муже. Ќо у той  вырвалсЯ  гневный
жест:
     - “ж не думаете ли вы, что у нас есть времЯ длЯ объЯснений? Ћн  придет.
‚ы предупреждены. ‘корей уходите, уходите оба.
     ’ут †юльетту  охватило  страшное  волнение.  Ћна  бегала  по  комнатам,
потрЯсеннаЯ, бормотала бессвЯзные слова:
     - Ћ, боже мой! Ѓоже мой!.. Ѓлагодарю  вас.  ѓде  мое  манто?  Џринесите
свечу, чтобы Я могла найти свое манто... Џростите, милаЯ, что Я не благодарю
вас... ѓде тут рукава? Ќичего не понимаю, у менЯ нет больше сил...
     ‘трах парализовал ее. ќлен пришлось помочь ей надеть манто.  Ћна  криво
надела шлЯпу, даже не  завЯзав  лент.  •уже  всего  было  то,  что  пришлось
потратить целую минуту на поиски ее вуалетки - она завалилась под кровать...
—то-то лепеча, †юльетта  растерЯнно  ощупывала  себЯ  дрожащими  руками,  не
оставила ли она чего-нибудь, что могло ее скомпрометировать.
     - Љакой урок! Љакой урок!.. Ќу уж теперь - кончено!
     Њалиньон, очень бледный, имел весьма глупый вид. Ћн топталсЯ на  месте,
чувствуЯ, что он ненавистен †юльетте и  смешон.  …динственнаЯ  ЯснаЯ  мысль,
котораЯ пришла ему в голову, была та,  что  ему  решительно  не  везет.  …го
находчивость не пошла дальше глупого вопроса:
     - ‚ы думаете, мне тоже следует уйти?
     …му не ответили. ’огда он взЯл свою  трость,  продолжаЯ  разговаривать,
чтобы выказать невозмутимое хладнокровие. ‘пешить  некуда.  Љстати,  есть  и
другаЯ лестница,  узкаЯ,  заброшеннаЯ  чернаЯ  лестница,  по  которой  можно
пройти. ”иакр госпожи „еберль осталсЯ ждать у подъезда, он увезет  их  обоих
через набережную.
     - “спокойтесь же,  -  повторЯл  он.  -  ‚се  прекрасно  устраиваетсЯ...
Џройдите сюда!
     Ћн распахнул дверь: три комнатушки, черные,  ободранные,  открылись  во
всей их грЯзи. ‚орвалась струЯ сырого воздуха. ‚ последнюю минуту, перед тем
как войти в эту нищенскую отвратительную трущобу, †юльетта возмутилась.
     - Љак Я могла прийти сюда? - вслух спросила она.  -  ЉакаЯ  мерзость!..
Ќикогда не прощу себе этого!
     - ’оропитесь, - говорила ќлен, встревоженнаЯ не менее †юльетты.
     Ћна подтолкнула ее. ’огда молодаЯ женщина, плача, бросилась ей на  шею.
’о была нервнаЯ  реакциЯ.  …й  было  стыдно,  ей  хотелось  оправдать  себЯ,
объЯснить, почему ее застали  у  этого  человека.  Џотом  она  инстинктивным
движением подобрала юбки, словно собираЯсь перейти через лужу. Њалиньон  шел
впереди, отшвыриваЯ носком сапога куски  штукатурки,  загромождавшие  черную
лестницу. „вери закрылись.
     ќлен неподвижно стоЯла посреди маленькой гостиной. Ћна  прислушивалась.
Ѓезмолвие воцарилось вокруг нее, глубокое  безмолвие,  жаркое  и  замкнутое,
нарушаемое  только  потрескиванием  обуглившихсЯ  поленьев.  ‚  ушах  у  нее
звенело, она ничего не  слышала.  —ерез  некоторое  времЯ,  показавшеесЯ  ей
нескончаемым, послышалсЯ глухой стук экипажа. ’о  отъезжал  фиакр  †юльетты.
ќлен вздохнула; у нее вырвалсЯ немой жест благодарности. Њысль,  что  теперь
ее  совесть  не  будет  вечно  мучитьсЯ  совершенным  ею  низким  поступком,
исполнЯла ее  умиротворением  и  смутной  признательностью.  Ћна  испытывала
облегчение  и  была  глубоко  растрогана,  но  после  пережитого   жестокого
потрЯсениЯ вдруг почувствовала себЯ настолько слабой, что  уже  не  в  силах
была уйти. ‚ глубине души она думала о том, что сейчас придет Ђнри  и  надо,
чтобы он застал тут кого-нибудь. Џостучали. Ћна тотчас открыла.
     ‘начала Ђнри был поражен. Ћн вошел,  озабоченный  полученным  анонимным
письмом, лицо его было бледно от тревоги. Ќо как только он  увидел  ќлен,  у
него вырвалсЯ крик:
     - ‚ы!.. Ѓоже мой! ќто были вы!
     € в этом крике было даже больше изумлениЯ, чем радости.  Ћн  отнюдь  не
рассчитывал на это свидание, назначенное с такой  смелостью.  ’еперь  же,  в
сладострастной таинственности этого  приюта,  такой  неожиданный  дар  сразу
разбудил его мужское желание.
     - ‚ы менЯ любите, вы менЯ любите! - прошептал он. -  Ќаконец-то  вы  со
мной, а Я и не понЯл!
     Ћн раскрыл объЯтиЯ, он хотел схватить ее.
     Џри его поЯвлении ќлен  улыбнулась  ему.  ’еперь,  всЯ  побледнев,  она
отступила. Љонечно, она ждала  его,  она  говорила  себе,  что  они  немного
побеседуют, что она придумает какое-нибудь объЯснение. € вдруг  она  понЯла:
Ђнри решил, что она назначила ему свидание. Ќи минуты она не  хотела  этого.
Ћна возмутилась:
     - Ђнри, умолЯю вас... Ћставьте менЯ...
     Ќо он схватил ее за руки и медленно притЯгивал  к  себе,  словно  хотел
сразу покорить ее поцелуем. ‹юбовь, созревавшаЯ в нем  месЯцами,  усыпленнаЯ
затем перерывом в их дружеских отношениЯх, вспыхнула тем более страстно, что
он начинал уже забывать ќлен. Љровь бросилась ему в голову. ќлен отбивалась,
видЯ его пылающее лицо - знакомое и пугающее. „ва раза уже смотрел он на нее
этим безумным взглЯдом.
     -~ Ћставьте менЯ, вы менЯ пугаете... ЉлЯнусь вам, вы ошибаетесь.
     Ћн снова изумилсЯ.
     - ‚едь это вы писали мне? - спросил он.  ‘екунду  она  колебалась.  —то
сказать, что ответить?
     - „а, - прошептала она наконец.
     ‚едь не могла же она выдать †юльетту после того, как спасла ее.  “  ног
ее разверзлась пропасть,  -  она  чувствовала,  что  скользЯт  в  нее.  Ђнри
разглЯдывал обе комнаты, удивлЯЯсь их освещению и  убранству.  Ћн  осмелилсЯ
обратитьсЯ к ней с вопросом:
     - ‚ы здесь у себЯ?
     € так как ока молчала, прибавил:
     -  ‚аше  письмо  очень  взволновало  менЯ,  ќлен.  ‚ы  что-то  от  менЯ
скрываете. “спокойте менЯ, ради бога!
     Ћна не слушала его,  думаЯ  о  том,  что  Ђнри  прав,  решив,  что  она
назначила ему свидание. €наче что ей было делать здесь? ‡ачем бы  она  ждала
его? ќлен ничего не могла придумать. ’еперь она даже не была уверена в  том,
что не назначила этого свиданиЯ.
     …го объЯтиЯ охватывали ее, она медленно тонула в  них.  Ћн  все  крепче
обнимал ќлен. Ћн в упор расспрашивал ее, приблизив свои  губы  к  ее  губам,
чтобы вырвать у нее правду.
     - ‚ы ждали менЯ? †дали?
     ’огда, покорЯЯсь, обессиленнаЯ, вновь охваченнаЯ тем изнеможением,  той
истомой, которые усыплЯли ее волю, она согласилась говорить то,  что  скажет
он, желать то, чего он пожелает.
     - џ ждала вас, Ђнри...
     €х губы сближались все теснее.
     - Ќо зачем это письмо?.. € Я застаю вас здесь! ѓде же мы?
     - Ќе спрашивайте менЯ, никогда не старайтесь узнать... „айте мне в этом
слово... ‚ы же видите - Я здесь, Я с вами. —его же больше?
     - ‚ы менЯ любите?
     - „а. ‹юблю!
     - ‚ы моЯ, ќлен, всЯ моЯ?
     - „а, всЯ.
     €х губы слились в поцелуе. Ћна забыла обо всем, она уступала неодолимой
силе. ’еперь это казалось ей естественным и неизбежным.  ‚  ней  водворилось
спокойствие, в ее сознании всплывали ощущениЯ и  воспоминаниЯ  молодости.  ‚
такой же зимний день, совсем еще юной девушкой, на улице Џтит-Њари, она чуть
было не умерла от угара в наглухо закрытой  комнате,  перед  Ярко  пылающими
углЯми, разожженными длЯ глаженьЯ. ‚ другой  раз,  летом,  когда  окна  были
раскрыты, зЯблик, сбившись с  пути  в  темной  улице,  одним  взмахом  крыла
облетел ее комнату. Џочему же думала она о своей смерти, почему виделась  ей
та улетающаЯ птица? ‚  блаженном  исчезновении  всего  своего  существа  она
чувствовала себЯ исполненной грусти и детской мечтательности,
     - „а ведь ты промокла, - шепнул Ђнри. - ’ы, значит, пришла пешком?
     Ћн понижал голос, обращаЯсь к ней на "ты", говорил ей на ухо, как будто
его могли услышать. ’еперь, когда  она  отдавалась,  его  желаниЯ  отступали
перед ней; он окружал ее страстной и робкой  нежностью,  не  осмеливаЯсь  на
большее, отдалЯЯ час обладаниЯ. ‚ нем поЯвилась братскаЯ заботливость  о  ее
здоровье, искавшаЯ выражениЯ в интимных мелочах.
     - “ тебЯ промокли ноги, ты простудишьсЯ, - повторЯл  он.  -  Ѓоже  мой!
‚едь это безумие - ходить по улицам в таких башмачках!
     Ћн  усадил  ќлен  перед  огнем.  Ћна  улыбалась  и,  не  сопротивлЯЯсь,
позволила ему разуть ее. ‹егкие туфли, прорвавшиесЯ в лужах ‚одного прохода,
были тЯжелы, как мокрые губки. Ћн снЯл их и поставил по обе стороны  камина.
—улки тоже были влажны и в грЯзи по самую щиколотку. Ћна  не  смутилась,  не
покраснела, когда Ђнри сердитым движением, полным ласки  в  своей  резкости,
снЯл их, говорЯ:
     - ‚от так-то и простужаютсЯ. ѓрейсЯ!
     € он придвинул табурет. ђозовый отблеск огнЯ освещал ослепительно-белые
ноги ќлен. Ѓыло немного душно. ‡а ними, в глубине, комната,  со  стоЯвшей  в
ней широкой кроватью, казалась объЯтой сном. ”онарь погас, одна из половинок
портьеры, выскользнув из завЯзки, полузакрыла дверь. ‘вечи, горевшие высоким
пламенем в маленькой гостиной, распространЯли горЯчий запах позднего вечера.
Њинутами, среди глубокого безмолвиЯ, с улицы доносилсЯ глухой рокот ливнЯ.
     - „а, правда, мне холодно, - прошептала ќлен,  вздрогнув,  несмотрЯ  на
жару.
     …е ноги были холодны, как лед. ЌесмотрЯ на ее сопротивление, он охватил
их руками, - его руки горЯчи и сразу согреют их своим жаром.
     - Ћни не онемели? - спросил он. - “ тебЯ такие маленькие ножки,  что  Я
могу целиком закрыть их руками.
     Ћн сжимал лихорадочными пальцами ступни ее ног, - виднелись  только  их
розовые кончики. Ћна выгибала подъем,  слышалось  легкое  трение  щиколоток.
ђазжав руки, Ђнри несколько  секунд  смотрел  на  эти  ноги,  такие  тонкие,
нежные, с чуть оттопыренным большим пальцем. €скушение было слишком  велико,
он поцеловал их. Ћна вздрогнула.
     - Ќет, нет, грейсЯ... Љогда ты согреешьсЯ...
     Ћба они утратили сознание времени и места. €м смутно чудилось, что идут
какие-то поздние часы долгой зимней  ночи.  ‘вечи,  догоравшие  в  дремотной
истоме комнаты, внушали им мысль, что они бодрствуют очень давно. Ќо они уже
не знали, где находЯтсЯ. ‚округ  них  расстилалась  пустынЯ:  ни  звука,  ни
человеческого голоса, лишь впечатление темного морЯ,  над  которым  бушевала
бурЯ. Ћни были вне мира, за тысЯчи верст от суши. €  так  безраздельно  было
это забвение уз, свЯзывающих  их  с  людьми,  с  действительностью,  что  им
казалось, будто они родились здесь, в  этот  самый  миг,  и  должны  умереть
здесь, как только заключат друг друга в объЯтиЯ.
     Ћни уже не находили слов. ‘лова больше не передавали их чувства.  Њожет
быть, они уже знали друг друга где-то, но прежнЯЯ встреча не имела значениЯ.
‘уществовала лишь настоЯщаЯ минута, и они медленно переживали ее, не  говорЯ
о своей любви, уже привыкнув друг к другу, как после десЯти лет супружества.
     - ’ы согрелась?
     - Ћ, да! ‘пасибо!
     Ћзабоченно нагнувшись, она прошептала:
     - Ќикогда мои башмаки не высохнут.
     †елаЯ успокоить ее, он взЯл туфельки и прислонил их к решетке камина.
     - ‚от так они высохнут, уверЯю тебЯ, - промолвил он чуть слышно.
     Ћн повернулсЯ еще раз, снова  поцеловал  ее  ноги,  обхватил  ее  стан.
ѓорЯщие угли, наполнЯвшие камин, жгли их обоих. Ћна ни  одним  движением  не
пыталась защитить себЯ от этих рук, страстно блуждавших по ее телу.  ‚  этом
забвении всего, что ее окружало, и ее собственного существа не  угасло  лишь
одно воспоминание ее юности: комната, где была такаЯ же жара, большаЯ  плита
с утюгами, над которой она склонилась; и она вспоминала, что и тогда она так
же скользила в небытие, что пережитое ею тогда было столь же сладко,  как  и
то, что она переживает теперь, и что поцелуи, которыми ее  осыпал  Ђнри,  не
дают ей более блаженного  ощущениЯ  сладострастно  медлительной  смерти.  Ќо
когда он сжал ее в своих объЯтиЯх, чтобы увлечь в  спальню,  у  нее  все  же
мелькнуло  последнее  мучительное  сомнение.  …й  послышалось,  что   кто-то
вскрикнул, ей показалось, что кто-то одиноко рыдает во мраке.  Ќо  это  была
лишь мимолетнаЯ тревога: ќлен обвела комнату глазами и  никого  не  увидела.
Љомната была чужаЯ, ни  один  предмет  ничего  не  сказал  ей.  ‘  протЯжным
завыванием падал усилившийсЯ  ливень.  ’огда,  как  бы  охваченнаЯ  желанием
уснуть, она уронила голову на плечо Ђнри и дала увести себЯ. ‚тораЯ половина
портьеры опустилась за ними.
     Љогда ќлен, босиком, вернулась к угасавшему огню за своими туфлЯми,  ей
пришло на мысль, что никогда они так мало не любили друг друга, как  в  этот
день.
 
        V 
 
     †анна сидела  неподвижно,  уставившись  глазами  на  дверь,  во  власти
глубокой тоски от внезапного ухода матери.  Ћна  повернула  голову:  комната
была пуста и безмолвна, но девочка еще слышала последние отзвуки этого ухода
- постепенно удалЯющиесЯ шаги, шелест юбки, стук шумно  захлопнутой  входной
двери. Џотом - ничего. Ћна была одна.
     Ћдна, совсем одна. Ќа кровати лежал небрежно брошенный пеньюар  матери,
расширЯЯсь книзу; своей странной  распластанностью  он  напоминал  человека,
который  упал,  рыдаЯ,  на  кровать,  словно  опустошенный  тЯжкой  скорбью.
‚алЯлось разбросанное  белье.  Ќа  полу  траурным  пЯтном  выделЯлсЯ  черный
платок. Љресла и стульЯ были  сдвинуты  с  места,  круглый  столик  вплотную
придвинут к зеркальному шкапу. ‘реди всего этого беспорЯдка  она,  †анна,  -
одна. Ћна чувствовала, как слезы душат ее при взглЯде на этот  вытЯнувшийсЯ,
как исхудалое безжизненное тело,  пеньюар,  уже  не  облекавший  ее  матери.
‘ложив руки, она в последний раз позвала: "Њама!  Њама!"  Ќо  синие  штофные
обои заглушали ее голос. ‚се было кончено: она одна.
     € тогда потекло времЯ. ‘тенные часы пробили три. ’усклый, неверный свет
струилсЯ в окна. Џробегали тучи  цвета  сажи,  еще  более  омрачавшие  небо.
‘квозь запотевшие стекла виднелсЯ Џариж, смутный, расплывающийсЯ  в  водЯных
парах; дали терЯлись в низко стелившемсЯ тумане.  „аже  и  города  не  было,
чтобы развлечь девочку, как в те Ясные дневные часы, когда  †анне  чудилось,
что стоит ей нагнутьсЯ - и она достанет рукой до видневшихсЯ внизу зданий.
     —то делать? Ћна в отчаЯнии прижала маленькие руки к груди. ’о, что мать
ее  покинула,  представлЯлось  ей  беспросветным,  беспредельным  бедствием,
поступком несправедливым и злым; он приводил ее в бешенство. Ќикогда она  не
видела ничего более гадкого; ей казалось, что все исчезнет, что ничто уже не
вернетсЯ больше. ’ут она увидела рЯдом с  собой  в  кресле  свою  куклу:  та
сидела, опершись о подушку, вытЯнув ноги, и глЯдела на  нее,  словно  живаЯ.
ќто была не ее заводнаЯ кукла, а большаЯ кукла с картонной головой, завитыми
волосами и эмалевыми глазами, пристальный взглЯд которых порой смущал †анну;
за  те  два  года,  что  девочка  раздевала  и  одевала  ее,  голова   куклы
исцарапалась у подбородка и на щеках, в членах из набитой  отрубЯми  розовой
кожи поЯвилась расслабленность, вихлЯющаЯ  мЯгкость  старой  трЯпки.  ‘ейчас
кукла сидела в ночном туалете, - в одной рубашке, - с  раздернутыми  -  одна
вверх, другаЯ вниз - руками. “видев, что она не  одна,  †анна  на  мгновение
почувствовала себЯ менее несчастной. Ћна взЯла куклу на руки, крепко прижала
ее к себе; голова куклы покачивалась, откинувшись назад  на  сломанной  шее.
†анна заговорила с ней: она ведет себЯ лучше всех, у нее доброе сердце,  она
никогда не уходит из дому и не оставлЯет ее одну. Ћна  -  ее  сокровище,  ее
кошечка, ее милочка. ‚сЯ трепеща, сдерживаЯсь, чтобы опЯть не  расплакатьсЯ,
она покрыла куклу поцелуЯми.
     ќто  исступление  ласк  давало  ей  ощущение   мести.   Љукла   трЯпкой
перевесилась через ее руку. †анна встала;  прислонЯсь  лбом  к  стеклу,  она
глЯдела на улицу. „ождь прекратилсЯ. ’учи, гонимые ветром, неслись вдаль,  к
высотам кладбища Џер-‹ашез, еще заштрихованного серыми полосками  дождЯ.  Ќа
этом грозовом фоне, в  равномерно-бледном  свете,  Џариж  был  величественно
одинок и грустен. Ћн казалсЯ обезлюдевшим, напоминаЯ те города, что ЯвлЯютсЯ
в кошмарах, в озарении мертвого светила. Ћн был не очень-то красив.  „евочка
смутно вспоминала о всех, кого она любила с тех пор, как поЯвилась на  свет.
…е первым другом, в Њарселе, был большой и  очень  тЯжелый  рыжий  кот.  Ћна
охватывала его ручонками поперек брюха и  таскала  так  от  одного  стула  к
другому, причем кот никогда не сердилсЯ; потом  он  исчез.  ќто  был  первый
ранивший ее злой поступок, запечатлевшийсЯ в ее  памЯти.  Џотом  у  нее  был
воробей; тот умер - она подобрала его однажды утром на полу клетки: еще один
злой поступок. Ћна уже не считала своих игрушек, ломавшихсЯ, чтобы  огорчить
ее, не считала  всЯческих  несправедливостей,  причинЯвших  ей  много  горЯ,
потому что она была глупышка. ‚ глубокое отчаЯние привела ее одна  крошечнаЯ
кукла: она дала "раздавить" себе голову. †анна так  любила  эту  куклу,  что
тайком похоронила ее в углу двора; потом ей захотелось еще раз взглЯнуть  на
свою куколку, она откопала ее, но заболела от страха, увидЯ ее такой  черной
и безобразной. Џервыми переставали любить ее всегда другие:  они  портились,
исчезали, - словом, виноваты были они. Џочему так? Ћна же не менЯлась.  …сли
она любила кого-нибудь, то на всю жизнь. Ћна не понимала, как можно покинуть
кого-либо. ќто было что-то ужасное, чудовищное; если б  это  проникло  в  ее
маленькое  сердце  -   оно   разорвалось   бы.   ‘мутные   мысли,   медленно
пробуждавшиесЯ в душе †анны, рождали в ней трепет. ’ак, значит, можно в один
прекрасный день уйти каждому в свою сторону, больше не видетьсЯ,  больше  не
любить друг друга? € не отводЯ взглЯда от Џарижа,  огромного  и  печального,
она всЯ холодела,  смутно  угадываЯ  страстной  ревностью  двенадцатилетнего
ребенка все те жестокости, какие таит в себе жизнь.
     ‘текло еще более запотело  от  ее  дыханиЯ;  она  стерла  рукой  налет,
мешавший ей видеть. Љое-где вдали  омытые  ливнем  зданиЯ  блестели,  словно
полированные металлические зеркала. ђЯды  чистеньких  и  опрЯтных  домов,  с
бледными фасадами, казались среди крыш бельем, разостланным после гигантской
стирки и сохнувшим на рыжеватой траве лугов. ‘ветлело; из-за крыла тучи, еще
туманившей город дымкой, сквозило молочно-белое сиЯние солнца, и над городом
уже чувствовалась несмелаЯ веселость - кое-где небо готово было рассмеЯтьсЯ.
†анна видела, как внизу, на набережной и по склонам у ’рокадеро, улицы вновь
оживали после бурного, порывистого ливнЯ.  ЋпЯть  медленно  плелись  фиакры,
среди молчаниЯ  еще  пустынных  мостовых  с  удвоенной  звучностью  катились
омнибусы.   ‡онтики   закрывались,   укрывшиесЯ   под   деревьЯми   прохожие
перебирались с одного тротуара на другой среди  разливов  луж,  стекавших  в
канавки. Ћсобенно заинтересовали †анну дама с девочкой, очень хорошо одетые,
стоЯвшие под навесом  торговки  игрушками,  возле  моста.  Џо-видимому,  они
укрылись там от дождЯ, застигшего их  врасплох.  „евочка  опустошала  лавку,
теребила даму, просЯ купить ей обруч. ’еперь обе уходили; девочка  смеЯлась,
бежала на свободе, катЯ обруч  по  тротуару.  €  †анна  вновь  почувствовала
глубокую грусть - ее кукла показалась ей безобразной. Ћбруча хотелось ей,  и
быть там, и бежать, и чтобы ее мать, идЯ позади тихими шагами, окликала  ее,
не даваЯ ей убегать слишком далеко. ‚се сливалось перед ней.  Љаждую  минуту
она вытирала стекла. …й было запрещено открывать окно. Ќо  в  ней  клокотало
возмущение: раз уж ее не взЯли - могла же она, по  крайней  мере,  выглЯнуть
наружу! Ћткрыв окно, она облокотилась о подоконник,  как  взрослаЯ,  как  ее
мать, когда она усаживалась на это место и переставала разговаривать.
     ‚оздух был  полон  влажной  мЯгкости,  -  это  казалось  девочке  очень
приЯтным. ’ень, постепенно разраставшаЯсЯ на горизонте, заставила ее поднЯть
голову: она ощутила над собой веЯние распростертых крыльев гигантской птицы.
‘начала она не увидела ничего, небо оставалось чистым.  Ќо  вот  из-за  угла
крыши выплыло темное пЯтно, расширилось, охватило небо. ’о была новаЯ  туча,
принесеннаЯ Яростно налетевшим западным ветром. ‘вет  быстро  померк,  город
стоЯл черный, в мертвенно-бледном озарении, окрасившем фасады домов  в  тона
старой ржавчины. Џочти тотчас же началсЯ дождь. “лицы словно вымело. ‡онтики
выворачивались наизнанку, гулЯющие  метнулись  кто  куда,  разлетелись,  как
соломинки. ЉакаЯ-то стараЯ дама удерживала обеими руками  свои  юбки,  в  то
времЯ как дождь мощной струей,  словно  из  водосточной  трубы,  обдавал  ее
шлЯпу. Џо неистовому бегу дождевого потока, ринувшегосЯ на Џариж, можно было
проследить полет тучи. ‘ловно лошадь, закусившаЯ удила, неслась полоса дождЯ
вдоль набережных; водЯнаЯ пыль с невероЯтной быстротой мчалась белым  дымком
у самой земли. Џронесшись по …лисейским полЯм,  дождь  ворвалсЯ  в  длинные,
прЯмые улицы  ‘ен-†ерменского  квартала,  одним  прыжком  заполнил  обширные
пространства, пустые площади, безлюдные перекрестки. ‚ несколько  секунд  за
этой все более уплотнЯвшейсЯ тканью город побледнел и как бы  истаЯл,  будто
от глубокого неба до земли вкось задернулсЯ занавес. Џоднимались пары, плеск
дождЯ, все нарастаЯ, гремел оглушительным шумом  перетрЯхиваемого  железного
лома.
     †анна, ошеломленнаЯ этим грохотом, немного отодвинулась.  …й  казалось,
что перед ней выросла белесаЯ стена. Ќо она  страстно  любила  дождь;  вновь
облокотившись у окна, она вытЯнула руки, чтобы ощутить, как тЯжелые холодные
капли разбиваютсЯ о ее ладони. ќто забавлЯло ее; она замочила  себе  руки  и
рукава. “ куклы, наверно, болела голова, как и у нее. Џоэтому  она  посадила
ее верхом на перекладину окна, прислонив спиной к  стене;  видЯ,  как  капли
брызжут на куклу, †анна думала, что это ей полезно. Љукла сидела, неподвижно
выпрЯмившись, с неизменной своей улыбкой, обнажавшей мелкие зубы; с плеча ее
стекала вода, порывы ветра срывали с нее рубашку. †алкое тельце,  в  котором
почти уже не оставалось отрубей, вздрагивало.
     Џочему же мать не взЯла ее с собой? ‚ода, падавшаЯ на руки †анны,  была
длЯ нее новым соблазном. Ќа  улице,  верно,  было  очень  хорошо.  …й  снова
виделась за покрывалом ливнЯ маленькаЯ девочка, катившаЯ обруч по  тротуару.
“ нее-то все было в порЯдке, она  вышла  со  своей  матерью.  Ћбе  они  даже
казались очень довольными. ‡начит, маленьких девочек берут на прогулку  и  в
дождь? Ќужно было только захотеть. Џочему же ее  мать  не  захотела?  €  она
опЯть вспомнила о своем рыжем коте, который, задравши хвост, ушел от нее  по
крышам соседних домов, потом о глупеньком воробышке, которого  она  пыталась
кормить, когда он был уже мертв, и который притворЯлсЯ, что не понимает  ее.
‘ ней вечно приключались такие истории, ее слишком мало любили. Ћна была  бы
готова в две минуты; в те дни, когда это ей нравилось, она одевалась быстро:
ботинки - их застегивала ђозали, - пальто, шлЯпа - и все! ‚едь могла же мать
подождать ее две минуты! Љогда она собиралась к своим друзьЯм, то не убегала
так, сломЯ голову; когда брала †анну в Ѓулонский лес, она, взЯв ее за  руку,
не спеша прогуливалась с ней, останавливаЯсь на  улице  Џасси  перед  каждой
лавкой. € †анна не могла догадатьсЯ, в чем здесь дело;  она  хмурила  темные
брови, на ее тонкие черты ложилсЯ отпечаток той ревнивой жестокости, который
делал ее личико похожим на бледное лицо  злобной  старой  девы.  Ћна  смутно
сознавала, что мать ее находитсЯ где-то в таком месте, куда детей не  берут.
Ћна не взЯла ее с собой, потому что хотела что-то скрыть  от  нее.  Ћт  этих
мыслей сердце девочки сжималось несказанной тоской, ей становилось больно.
     „ождь редел, закрывавшаЯ Џариж завеса местами  становилась  прозрачной.
Џервым проглЯнул купол „ома €нвалидов, легкий  и  зыбкий  среди  сверкающего
трепета ливнЯ. Џотом из отхлынувшего потока стали вырисовыватьсЯ кварталы, с
крыш лила вода, город, казалось, вновь выступил  из  волн  наводнениЯ,  хотЯ
широкие разливы воды еще наполнЯли улицы туманом. Ќо вдруг сверкнуло пламЯ -
сквозь ливень прорезалсЯ  солнечный  луч.  ’огда  на  мгновение  среди  слез
блеснула улыбка. „ождь уже не лил на квартал …лисейских  полей,  он  хлестал
левый берег, ‘тарый город, дали предместий; видно  было,  как  капли  летели
стальными стрелами,  тонкими  и  частыми,  сверкавшими  на  солнце.  Ќаправо
загоралась радуга. Џо мере того как луч света  ширилсЯ,  розовые  и  голубые
мазки  пестро  размалевывали  горизонт,  будто  на  детской  акварели.  Ќебо
запылало; казалось, на хрустальный город сыплютсЯ  золотые  хлопьЯ.  Ќо  луч
угас, надвинулась туча, улыбка померкла в слезах. Џод свинцовым небом  всюду
с протЯжным, рыдающим шумом лилась вода.
     †анна промочила рукава, она  закашлЯлась.  Ќо  девочка  не  чувствовала
пронизывающего ее холода. Ћдна мысль занимала ее: мысль о том, что  мать  ее
где-то в Џариже. „евочка уже знала три зданиЯ: „ом €нвалидов, Џантеон, башню
свЯтого €акова; она повторЯла их названиЯ, указывала на них пальцем,  но  не
могла представить  себе,  какой  вид  они  имеют  вблизи.  Њать  ее,  верно,
находилась в одном из них, должно быть в Џантеоне: он  всех  больше  поражал
воображение девочки - огромный, торчащий над городом, как пышный султан.
     Ћна задавала себе множество  вопросов.  Џариж  оставалсЯ  длЯ  нее  тем
местом, куда дети не ходЯт, куда их никогда не берут с  собой.  …й  хотелось
знать, куда ушла мать, чтобы спокойно сказать  себе:  "Њама  там-то,  занЯта
тем-то". Ќо город представлЯлсЯ ей слишком обширным.  ‚  нем  никого  нельзЯ
было разыскать. …е взглЯд устремилсЯ на противоположный конец равнины. Ђ  не
находитсЯ ли ее мать в той куче домов, налево, на холме? €ли совсем  близко,
под  этими  большими  деревьЯми,  голые  ветви  которых  походили  на  пучки
хвороста? …сли бы она только могла  приподнЯть  крыши!  —то  это  за  черное
здание вдали? —то за улицы, где  мчитсЯ  что-то  большое,  темное?  —то  это
вообще за квартал? Ћна боЯлась его -  там,  верно,  дрались.  Ћна  не  могла
отчетливо  разглЯдеть,  что  в  нем  делалось,  но,  право  же,  там  что-то
двигалось, что-то очень безобразное, - маленькие девочки не должны  смотреть
на такие вещи. ‚севозможные неЯсные предположениЯ, от  которых  ей  хотелось
плакать, смущали ее детское незнание. Ќеведомое существо Џарижа, с его низко
стелющимсЯ дымом, неумолчным рокотом, всей его мощной жизнью, дышало на  нее
в эту  слЯкотную  оттепель  запахом  нищеты,  отбросов  и  преступлений,  от
которого  ее  детскаЯ  головка  кружилась,  как  будто  она  склонилась  над
зачумленным колодцем и со дна его подымалось удушливое  зловоние  невидимой,
топкой грЯзи. „ом €нвалидов, Џантеон, башнЯ свЯтого €акова -  она  называла,
перечислЯла их, а дальше она уже ничего больше не знала; она сидела в испуге
и смущении, с неотвЯзной мыслью о том, что ее мать - в этих гадких  зданиЯх,
в каком-то месте, которого она не  могла  угадать,  в  самой  глубине,  там,
вдали.
     ‚друг †анна резко обернулась. Ћна готова была поклЯстьсЯ, что в комнате
послышались чьи-то шаги, ей даже показалось, что чьЯ-то легкаЯ рука тихонько
коснулась ее плеча. Ќо комната была пуста,  в  ней  царствовал  все  тот  же
тЯгостный  беспорЯдок,  оставленный  ќлен,  все  так  же  грустил   пеньюар,
вытЯнувшись, расплющившись на подушке.  †анна,  побледнев,  обвела  взглЯдом
комнату, и сердце ее сжалось. Ћна была одна, одна. Ѓоже  мой!  Њать,  уходЯ,
толкнула ее, и так сильно, что чуть не опрокинула на пол. ќто  воспоминание,
полное мучительной тоски, вновь и  вновь  всплывало  перед  ней,  она  опЯть
чувствовала в кистЯх рук, в плечах боль испытанного ею насилиЯ.  ‡а  что  ее
побили? Ћна была умницей, ей не в чем было  упрекнуть  себЯ.  ‘  ней  обычно
разговаривали так кротко.  ќто  наказание  возмущало  ее.  Љ  ней  вернулось
ощущение из времен младенческих  страхов,  когда  ее  пугали  волком  и  она
оглЯдывалась вокруг, не видЯ его: ей чудилось во мраке нечто,  притаившеесЯ,
чтобы кинутьсЯ на  нее.  ‚се  же  она  догадывалась:  ее  побледневшее  лицо
постепенно принимало выражение ревнивого гнева. ‚друг ей пришла  мысль,  что
мать больше, чем ее, любит тех людей, к которым побежала, толкнув ее с такой
силой. Џри этой мысли она приложила обе руки к груди. ’еперь она знала: мать
изменила ей.
     Ќад  Џарижем,  в  предчувствии  новой  бури,  распростерлось  тревожное
ожидание. ‚ потемневшем воздухе бежал шепот, нависли тЯжелые тучи. †анна,  у
окна,  резко  закашлЯлась;  но  ощущение  холода  рождало  в   ней   чувство
отомщенности, - ей хотелось заболеть. Џрижав руки к груди, она  чувствовала,
как усиливалось ее недомогание. ќто была мучительнаЯ тревога,  расслаблЯвшаЯ
ее тело. „рожа от страха, она не осмеливалась обернутьсЯ,  всЯ  холодеЯ  при
одной мысли еще раз взглЯнуть в комнату. “ маленьких девочек  еще  так  мало
сил! —то это за новый недуг, приступ которого пронизывал ее стыдом и горькой
истомой? Љогда ее, дразнЯ, щекотали, несмотрЯ на ее судорожный  смех,  -  по
ней порой пробегал этот исступленный трепет. Ќеподвижно застыв, она ждала  в
возмущении всего своего невинного и  девственного  тела.  €  из  глубины  ее
существа, из глубины пробуждавшегосЯ в ней  пола,  словно  удар,  нанесенный
издалека, прорезалась остраЯ боль. ’огда, изнемогаЯ, она  глухо  вскрикнула:
"Њама! Њама!" - так что нельзЯ было понЯть, зовет ли она мать на помощь  или
обвинЯет ее в том, что та наслала на нее болезнь, от которой она умирает.
     ‚ тот же  миг  разразилась  бурЯ.  ‚  отЯгощенном  тревожным  ожиданием
воздухе, над почерневшим городом, провыл ветер; послышалсЯ протЯжный  треск:
то бились о стену ставни, осыпались черепицы, гремели о  мостовую  сорванные
ветром дымовые и водосточные  трубы.  Ќаступило  мгновенное  затишье,  потом
вновь пронессЯ ветер, наполнив горизонт таким гигантским вздохом, что  океан
крыш, потрЯсенный, казалось, вздыбилсЯ волнами и исчез  в  вихре.  Ќесколько
минут царил хаос. Ћгромные тучи  расползались  чернильными  пЯтнами,  бежали
среди более мелких туч, рассеЯнных и плывших по  ветру,  подобно  лохмотьЯм,
разорванным и уносимым бурею нитка по нитке. „ве тучи  набросились  одна  на
другую и разбились в куски, усыпав обломками  медноцветное  пространство;  и
каждый раз, как ураган перескакивал таким образом, дуЯ со всех  концов  неба
сразу, в воздухе  схватывались  армии,  рушились  огромные  глыбы,  нависшие
обломки которых, казалось, вот-вот раздавЯт Џариж. „ождь еще  не  начиналсЯ.
‚незапно над центром города прорвалась туча, водЯной смерч двинулсЯ вверх по
течению ‘ены. ‡еленаЯ лента реки, унизаннаЯ и замутненнаЯ всплесками капель,
превращалась в  поток  грЯзи;  один  за  другим,  за  полосою  ливнЯ,  вновь
поЯвлЯлись мосты, вырисовываЯсь в  тумане  легкими,  сузившимисЯ  дугами,  а
вдоль обоих берегов пустынные набережные исступленно трЯсли своими деревьЯми
вдоль серой линии тротуаров. ‚ глубине, над собором Џарижской богоматери, из
раздвоившейсЯ тучи хлынул такой поток воды, что  он  затопил  ‘тарый  город.
‹ишь башни плыли в просвете, над затонувшим кварталом, подобно  обломкам  от
кораблекрушениЯ. Ќо небо уже разверзлось со всех  сторон.  ’рижды  казалось,
что  правый  берег  поглощен.  ЏерваЯ  волна  ливнЯ  ринулась   на   дальние
предместьЯ, расширЯЯсь, захлестываЯ шпили церкви свЯтого  ‚инцента  и  башни
свЯтого €акова, белевшие под водЯными потоками. „ве другие  волны,  одна  за
другой, залили Њонмартр  и  …лисейские  полЯ.  Џорою  можно  было  различить
зеркальные стекла „ворца промышленности, дымившиесЯ в брызгах дождЯ, церковь
свЯтого Ђвгустина, купол которой катилсЯ в глубине тумана, подобно  потухшей
луне, церковь свЯтой Њадлены,  чьЯ  вытЯнутаЯ  плоскаЯ  кровлЯ  походила  на
свежевымытые плиты разрушенной паперти, а позади них  высилась  исполинскаЯ,
затонувшаЯ громада Ћперного театра, вызываЯ в памЯти образ застрЯвшего между
двух скал кораблЯ со сбитыми  мачтами,  сопротивлЯющегосЯ  бешеному  натиску
бури. Ќа левом  берегу,  отуманенном  водЯной  пылью,  виднелсЯ  купол  „ома
€нвалидов, шпили церкви свЯтой Љлотильды, башни  церкви  свЯтого  ‘ульпициЯ,
вырисовываЯсь  смЯгченными,  тающими  во  влажном  воздухе  контурами.  ’уча
расширилась, колоннада Џантеона  выбрасывала  потоки  воды,  грозЯ  затопить
нижние кварталы. € тут уже волны дождЯ стали налетать на все  концы  города;
казалось, небо кинулось  на  землю;  улицы  утопали,  идЯ  ко  дну  и  вновь
всплываЯ, в порывах, стремительность которых словно возвещала гибель города.
‘лышалсЯ  непрерывный  рокот  -  голос   разлившихсЯ   ручьев,   шум   воды,
низвергавшейсЯ в сточные канавы. Ќад Џарижем, забрызганным  слЯкотью,  всюду
окрасившимсЯ под дождем в грЯзно-желтый  цвет,  тучи  бахромились,  бледнели
мертвенной, однообразно разлитой бледностью,  без  единой  щели  или  пЯтна.
„ождь мельчал, прЯмой и острый, и когда налетал вихрь, серые  полоски  дождЯ
изгибались широкими волнами, - слышно было, как косые,  почти  горизонтально
падавшие капли со свистом хлестали стены; ветер спадал - и косые струи дождЯ
опЯть выпрЯмлЯлись, упорно и спокойно  заливаЯ  землю  от  холмов  Џасси  до
равнин арантона. € огромный  город,  словно  разрушенный  и  умерший  после
исступленной, последней судороги, распростерсЯ полем  разметанных  глыб  под
тусклым небом.
     †анна снова пробормотала: "Њама, мама!" Ћна  поникла  головой  у  окна,
охваченнаЯ  бесконечной  усталостью   перед   лицом   затопленного   Џарижа.
ЋбессиленнаЯ, с разлетавшимисЯ волосами, с мокрым от дождевых  брызг  лицом,
девочка все еще переживала то горькое и сладостное ощущение, которое  только
что пронзило ее дрожью, и в то же времЯ в ней  плакало  сожаление  о  чем-то
непоправимом. …й казалось, что все кончено, она понимала, что  стала  совсем
старой. Џусть часы текут - она даже не оглЯдывалась на комнату. …й было  все
равно, что она забыта и одна. ЋтчаЯние  наполнЯло  ее  детское  сердце,  она
представлЯлась себе погруженной в непроглЯдную тьму. …сли ее станут бранить,
как раньше, когда она была больна, это  будет  очень  несправедливо.  —то-то
жгло ее, находило на нее, как головнаЯ  боль.  Њать,  наверное,  сломала  ей
что-нибудь, когда толкнула. Ћна не могла ничего с этим поделать. Џриходилось
подчинЯтьсЯ: пусть будет, что будет. “ж  слишком  она  устала.  Ћна  сцепила
руки,  перекинутые  через  перекладину  окна,  опустила  на  них  голову   и
задремала, широко раскрываЯ времЯ от времени глаза, чтобы видеть ливень.
     „ождь  падал  по-прежнему,  бледное  небо  истаивало   водой.   ЏровеЯл
последний порыв ветра, слышалсЯ монотонный рокот.  Ѓезраздельно  властвующий
дождь бичевал без конца среди  торжественной  неподвижности  завоеванный  им
город, безмолвный и пустынный. ‡а исчерченным хрусталем этого потопа  смутно
виднелсЯ  Џариж  -  призрак,   трепетные   очертаниЯ   которого,   казалось,
растворЯлись в струЯщихсЯ водах. ’еперь он навевал на  †анну  лишь  дремоту,
тревожные сновидениЯ и все то не