 головой.
     ’о были нескончаемые рассказы о дамах, с которыми  она  дружила,  планы
приемов на предстоЯщую  зиму,  сорочьЯ  болтовнЯ  на  злободневные  темы,  -
словом, весь великосветский хаос, царивший в птичьем  уме  этой  хорошенькой
женщины;  все  это  перемежалось  бурными  изъЯвлениЯми  любви  к  детЯм   и
восторженными фразами, в которых превозносились прелести дружбы. Ћна  крепко
пожимала руки ќлен, не отнимавшей их. ќлен не  всегда  прислушивалась  к  ее
речам; но в том настроении тихой нежности, в котором она  теперь  пребывала,
ласки †юльетты трогали  ее,  и  она  с  умилением  говорила  о  ее  великой,
ангельской доброте.
     €ногда приходили  гости.  ѓоспожа  „еберль  была  в  восторге  от  этих
посещений. ‘ пасхи она, как полагаетсЯ в это  времЯ  года,  прекратила  свои
субботние приемы. Ќо она боЯлась одиночества и была счастлива, когда  к  ней
приходили запросто, в сад. ‚ ту пору ее более всего занимал вопрос, куда  ей
поехать в августе на морские купаньЯ. Љто бы ни  пришел  ее  навестить,  она
переводила разговор на эту тему; объЯснЯла, что муж  не  будет  сопровождать
ее, расспрашивала всех и каждого, никак не могла принЯть решение. Ћна, по ее
словам, ехала не длЯ себЯ, а длЯ ‹юсьена.
     Џриходил красавец Њалиньон,  садилсЯ  верхом  на  садовый  стул.  Ћн-то
ненавидел  летние  поездки.  Ќужно,  говорил  он,  быть  сумасшедшим,  чтобы
добровольно покинуть Џариж и ехать простужатьсЯ на берег океана;  однако  он
тоже обсуждал вопрос о том, где купатьсЯ лучше; впрочем, все  эти  места  на
берегу морЯ, заЯвлЯл он, омерзительны и, кроме ’рувилЯ, все ничего не стоЯт.
ќлен изо днЯ в день слушала все те же споры; они ей не  надоедали,  ей  даже
было по душе  это  однообразие,  убаюкивающее  ее  своим  ленивым  течением,
дремотно погружавшее ее в одну и ту же мысль. ‘пустЯ месЯц  госпожа  „еберль
все еще не решила, куда она поедет.
     Ћднажды вечером, когда ќлен собралась домой, †юльетта сказала ей:
     - ‡автра мне придетсЯ уйти, - но пусть это вас не смущает. ‘пуститесь в
сад, подождите менЯ, Я приду не поздно.
     ќлен согласилась. Ћна чудесно провела в  саду  послеполуденные  часы  в
совершенном одиночестве. ‘лышно было только чириканье воробьев, порхавших  в
листве над ее головой. Ћна проникалась очарованием этого маленького  уголка,
залитого солнцем. ‘ этого днЯ всего уютнее в саду было длЯ нее  в  те  часы,
когда ее приЯтельница отсутствовала.
     Њежду нею и четой „еберль завЯзывалась все более теснаЯ свЯзь. ќлен  не
раз оставалась у них обедать,  как  остаютсЯ  друзьЯ,  которых  задерживают,
садЯсь за стол; если она засиживалась под вЯзами и Џьер спускалсЯ с крыльца,
докладываЯ: "Љушать подано", †юльетта упрашивала ее не уходить, и она иногда
уступала. ’о были семейные обеды, оживленные резвостью детей. „октор „еберль
и ќлен казались друзьЯми, расположенными друг к другу  в  силу  сходства  их
рассудительных, несколько холодных натур. € †юльетта не раз восклицала:
     - Ћ, вы прекрасно ладили бы... Ђ менЯ ваше спокойствие из себЯ выводит.
     Љаждый день, около шести часов, доктор возвращалсЯ  после  визитов.  Ћн
заставал дам в саду и подсаживалсЯ к ним. ‚ первые дни ќлен тотчас  уходила,
чтобы оставить супругов наедине. Ќо †юльетта так сердилась на  нее  за  это,
что теперь она оставалась. Ћна стала участницей интимной жизни  этой  семьи,
казавшейсЯ ей очень дружной. Љогда доктор ЯвлЯлсЯ, его жена всЯкий  раз  тем
же ласковым движением подставлЯла ему  щеку,  и  он  целовал  ее;  затем  он
помогал ‹юсьену взобратьсЯ к нему на  колени  и  беседовал  с  ним.  ђебенок
иногда закрывал ему рот своими  ручками,  тЯнул  его  посреди  разговора  за
волосы и вообще так плохо вел себЯ, что отец в конце концов спускал  его  на
землю и отсылал играть с †анной. ќлен  улыбалась,  глЯдЯ  на  эти  игры;  на
минуту оторвавшись от работы, она окидывала спокойным взглЯдом отца, мать  и
ребенка. Џоцелуй супругов не смущал ее, шалости ‹юсьена  трогали.  Љазалось,
она отдыхала в мирном счастье этого семейства.
     ‘олнце садилось, золотЯ  верхние  ветви  деревьев.  Ќевозмутимый  покой
"исходил с бледного неба. †юльетта, до безумиЯ  любившаЯ  задавать  вопросы,
без передышки расспрашивала доктора, часто не дожидаЯсь его ответа:
     - ѓде ты был? —то делал?
     ’огда он рассказывал о своих больных, о знакомом, которого встретил,  о
материи или мебели, мимоходом увиденной в витрине  магазина.  Ќередко  глаза
его встречались в это времЯ с глазами ќлен. Ќи он, ни она не отводили взора.
‘екунду они сосредоточенно смотрели друг на друга,  словно  каждому  из  них
открывалось сердце другого, затем улыбались, медленно опускаЯ веки.  ЌервнаЯ
живость †юльетты, которую сна прикрывала деланной томностью,  не  давала  им
возможности  долго  разговаривать  друг  с   другом,   -   молодаЯ   женщина
стремительно врывалась во всЯкий разговор. € все же, когда они  обменивались
отдельными медлительными и банальными словами и фразами, эти фразы  и  слова
как  будто  приобретали  особый,  глубокий  смысл,   звучали   дольше,   чем
произносивший их голос. Љаждое слово, сказанное одним  из  них,  вызывало  у
другого легкий жест одобрениЯ, как будто все мысли были у  них  общими.  ќто
было полное  задушевное  согласие,  исходившее  из  глубины  их  существа  и
объединЯвшее их даже в минуты молчаниЯ. ‚ременами †юльетта  прекращала  свое
сорочье стрекотание, слегка смущеннаЯ тем, что говорит без умолку.
     - —то? ‚ас, верно, это не  очень  занимает?  -  спрашивала  она.  -  Њы
разговариваем о вещах, которые вам совсем не интересны.
     - Ќет, нет, не обращайте на менЯ вниманиЯ, - весело  отвечала  ќлен.  -
Њне никогда не бывает скучно... „лЯ менЯ наслаждение - слушать и молчать.
     € это была правда. Ћна больше всего наслаждалась  своим  пребыванием  у
четы „еберль именно во  времЯ  этих  долгих  молчаний.  ‘клонив  голову  над
работой и поднимаЯ глаза только, чтобы изредка обменЯтьсЯ с  доктором  одним
из тех долгих взглЯдов, которые свЯзывали  их  друг  с  другом,  она  охотно
замыкалась в эгоизм своего чувства. ’еперь она признавалась себе в том,  что
между ней и ним есть какое-то тайное чувство, нечто  сладостное,  тем  более
сладостное, что никто в мире, кроме них обоих, не  знает  об  этом.  Ќо  она
хранила свою тайну спокойно, ничто не смущало ее честности: ведь  у  нее  не
было никаких дурных помыслов. Љак доктор был  добр  с  женой  и  сыном!  Ћна
любила его еще больше, когда он подбрасывал ‹юсьена  на  коленЯх  и  целовал
†юльетту в щеку. ‘ тех пор, как она увидела его в кругу семьи, их дружба еще
окрепла. ’еперь она чувствовала себЯ как бы  членом  семьи,  и  ей  казалось
невозможным, чтобы ее удалили отсюда. Џро себЯ она стала звать его Ђнри: это
было естественно, ведь она слышала, как †юльетта называла его этим именем. €
когда ее губы произносили "сударь", все  ее  существо  повторЯло,  как  эхо:
"Ђнри". Ћднажды доктор нашел ќлен под вЯзом одну. ‚ то времЯ †юльетта  почти
каждый день уходила после двенадцати из дому.
     - Љак? Њоей жены здесь нет? - сказал он.
     - Ќет, она менЯ покинула, - отвечала ќлен, смеЯсь. - Ќо  и  вы  сегоднЯ
вернулись раньше обыкновенного.
     „ети играли на другом конце сада. Ћн сел  рЯдом  с  ней.  ’о,  что  они
остались наедине, нисколько не смущало их. Ћколо часа  они  разговаривали  о
тысЯче вещей, не испытываЯ ни на минуту желаниЯ хотЯ  бы  намеком  коснутьсЯ
того нежного чувства, которое переполнЯло их сердца. ‡ачем было говорить  об
этом? ђазве они и так не знали того, что могли бы сказать друг другу? €м  не
в чем было друг другу признаватьсЯ. „лЯ них было  достаточной  радостью  то,
что они видЯтсЯ, что они во всем согласны  друг  с  другом,  что  они  могут
спокойно наслаждатьсЯ своим уединением на том самом  месте,  где  он  каждый
вечер целовал при ней  свою  жену.  Ќа  этот  раз  он  подсмеивалсЯ  над  ее
неистовым трудолюбием.
     - Џредставьте, - сказал он, - Я даже не знаю, какого цвета ваши  глаза:
они всегда устремлены на иголку.
     Ћна поднЯла голову и, как всегда, посмотрела ему прЯмо в глаза.
     - ђазве вы любите дразнить? - мЯгко спросила она. Ћн продолжал:
     - Ђ!.. они серые... серые с голубым отливом... правда?
     ќто было все, на что они осмеливались; но эти слова,  такие  случайные,
звучали бесконечной нежностью. ЌачинаЯ с этого днЯ, он нередко заставал ее в
сумерках одну.  €  тогда,  помимо  их  воли,  их  близость  возрастала.  Ћни
беседовали изменившимсЯ голосом, с ласкающими интонациЯми, которых у них  не
было, когда их слушали посторонние. € однако, когда  возвращалась  †юльетта,
приносЯ с собой из своей беготни по  Џарижу  лихорадочную  болтливость,  она
по-прежнему не казалась им помехой, они могли продолжать  начатый  разговор,
не  чувствуЯ  смущениЯ  и  не  отодвигаЯсь  друг  от  друга.  Љазалось,  эта
прекраснаЯ весна, этот сад, где цвела сирень, лелеют в них первое  блаженное
упоение страстью.
     ‚ конце месЯца госпожа  „еберль  увлеклась  грандиозным  проектом.  Ћна
затеЯла дать детский бал. Ѓыла уже позднЯЯ весна, но эта идеЯ так  заполнила
ее  пустую  головку,   что   она   тотчас,   со   свойственной   ей   шумной
стремительностью, всЯ ушла  в  приготовлениЯ.  …й  хотелось  устроить  нечто
замечательное: она даст костюмированный бал. “ себЯ, у других,  повсюду  она
стала говорить только о своем бале. ‚ саду начались  бесконечные  разговоры.
Љрасавец Њалиньон находил проект несколько  наивным,  однако  снисходительно
заинтересовалсЯ им и обещал привести знакомого комического певца.
     Ћднажды, когда все общество находилось  под  вЯзами,  †юльетта  поднЯла
чрезвычайно важный вопрос: как будут одеты ‹юсьен и †анна.
     - џ не знаю, на чем остановитьсЯ, -  сказала  она.  -  џ  подумывала  о
костюме Џьерро из белого атласа.
     - Ћ, это банально! - заЯвил Њалиньон. - Ќа вашем балу, наверное,  будет
добраЯ дюжина Џьерро... Џодождите! ’ут нужно придумать нечто оригинальное...
     ЏосасываЯ набалдашник трости, он погрузилсЯ в размышлениЯ.
     - Ђ мне хочетсЯ одетьсЯ субреткой! - воскликнула подошедшаЯ Џолина.
     - ’ебе? - сказала госпожа „еберль с удивлением. -  Ќо  ведь  ты  же  не
будешь в костюме. €ли ты считаешь себЯ  ребенком,  глупышка?  Ѓудь  любезна,
приходи в белом платье.
     - ‚от как! Ђ ведь это было бы  очень  весело,  -  пробормотала  Џолина.
ЌесмотрЯ на свои восемнадцать лет  и  пышно  развитые  формы,  эта  красиваЯ
девушка страстно любила веселитьсЯ и прыгать  с  малышами.  ќлен  между  тем
продолжала работать под деревом, поднимаЯ  порою  голову,  чтобы  улыбнутьсЯ
доктору и господину ђамбо. Ћни беседовали, стоЯ перед ней. ѓосподин ђамбо  в
конце концов тоже сблизилсЯ с „еберлЯми.
     - Ђ †анна, - спросил доктор, - как  вы  ее  оденете?  Ќо  его  прервало
восклицание Њалиньона:
     - Ќашел! Њаркиз времен ‹юдовика ЏЯтнадцатого!
     € он  торжествующе  взмахнул  тросточкой.  ’ак  как  никто  не  выразил
особенного восторга, он удивилсЯ:
     - Љак? ‚ы  не  понимаете?  ‚едь  это  ‹юсьен  принимает  у  себЯ  своих
маленьких гостей, не так ли? ‚от вы и поставьте его  на  пороге  гостиной  в
костюме маркиза,  с  большим  пучком  роз,  приколотым  сбоку,  и  пусть  он
встречает дам глубоким поклоном.
     - Ќо ведь у нас будут дюжины маркизов, - возразила †юльетта.
     - Ќу так что же?  -  спокойно  сказал  Њалиньон.  -  —ем  больше  будет
маркизов, тем занЯтнее. џ вам говорю, это как раз  то,  что  надо...  •озЯин
дома должен быть одет маркизом, иначе ваш бал будет из рук вон плох.
     Ћн казалсЯ настолько убежденным в своей правоте, что и †юльетта в конце
концов увлеклась. ‚ самом деле! Љостюм маркиза Џомпадур  из  белого  атласа,
затканного букетиками, - это будет совершенно восхитительно.
     - Ђ †анна? - снова спросил доктор.
     „евочка тем временем подошла к матери и, ласкаЯсь, принЯла свою любимую
позу, прильнув к ее плечу. Џрежде чем  ќлен  успела  раскрыть  рот,  девочка
прошептала:
     - Ћ мама, ты ведь помнишь, что обещала мне!
     - Ђ что? - раздались голоса кругом.
     Џод умолЯющим взглЯдом дочери ќлен ответила, улыбаЯсь:
     - †анна не хочет, чтобы о ее костюме знали заранее.
     - Ќу конечно! - воскликнула девочка. - …сли знают костюм заранее, он не
производит никакого впечатлениЯ.
     Џрисутствующие посмеЯлись над этим кокетством. ѓосподин  ђамбо  вздумал
подразнить ее. ‘ некоторых пор †анна на него дулась, и добрЯк,  истощив  все
усилиЯ и не знаЯ, как вернуть себе  расположение  своего  маленького  друга,
начал поддразнивать девочку, чтобы  опЯть  с  ней  сблизитьсЯ.  Ћн  повторил
несколько раз, глЯдЯ на нее:
     - Ђ Я скажу, а Я скажу...
     „евочка побледнела. …е  кроткое  болезненное  личико  стало  жестким  и
мрачным. „ве глубокие морщины пересекли лоб, подбородок заострилсЯ и  нервно
задрожал.
     - ’ы, - пробормотала она, заикаЯсь, - ты... Ќичего ты не  скажешь...  -
€, видЯ, что он все еще как будто намереваетсЯ  заговорить,  она,  обезумев,
бросилась к нему, крича:
     - Њолчи, Я не хочу, чтобы ты говорил... не хочу!
     ќлен не успела предотвратить припадок - один из тех  припадков  слепого
гнева, которые времЯ от времени так страшно потрЯсали  бедную  девочку.  Ћна
строго сказала:
     - ‘мотри, †анна, Я накажу тебЯ!
     Ќо †анна уже не слушала, не слышала ее. „рожа всем телом, топаЯ ногами,
задыхаЯсь, она повторЯла: "Ќе хочу!.. Ќе хочу!.." все более и более хриплым,
надрывающимсЯ голосом; судорожно стиснув руку господина ђамбо,  она  крутила
ее с необычайной силой. ’щетно прибегала ќлен к угрозам. Ќаконец, не  будучи
в состоЯнии  совладать  с  девочкой  строгостью,  глубоко  опечаленнаЯ  этой
сценой, разыгравшейсЯ при всех, она тихо промолвила:
     - †анна, ты очень огорчаешь менЯ!
     „евочка тотчас же выпустила руку  господина  ђамбо,  повернула  голову.
“видев страдающее лицо матери, ее глаза, полные сдерживаемых слез, она  сама
разразилась рыданиЯми и бросилась ей на шею, бормоча:
     - Ќе надо, мама... не надо...
     Ћна гладила ее руками по лицу, чтобы  не  дать  ей  расплакатьсЯ.  ќлен
медленно отстранила ее. ’огда,  изнемогаЯ  от  горЯ,  растерЯвшись,  девочка
опустилась на ближнюю скамью и зарыдала еще  сильнее.  ‹юсьен,  которому  ее
всегда  ставили  в  пример,  смотрел  на  †анну  с  удивлением   и   смутным
удовольствием. ќлен стала складывать работу, извинЯЯсь за тЯгостную сцену.
     - ѓосподи! - сказала †юльетта. - „етЯм нужно все прощать. ‚едь у  †анны
очень доброе сердце. Ћна так плакала, беднЯжка, что уже с лихвой наказана.
     ќлен  подозвала  †анну,  чтобы  поцеловать  ее,  но  девочка,  отвергаЯ
прощение, продолжала сидеть на скамейке, задыхаЯсь от слез.
     Њежду тем господин ђамбо и доктор приблизились к ней. Џервый, наклонЯсь
к девочке, взволнованно спросил своим добрым голосом:
     - Џослушай, роднаЯ, отчего ты рассердилась? —ем Я тебЯ обидел?
     -  Ћ!  -  возразила  †анна,  отводЯ  руки  и  открываЯ   взволнованное,
заплаканное лицо. - ’ы хотел отнЯть у менЯ маму.
     „октор, слушавший их  разговоп,  засмеЯлсЯ.  ѓосподин  ђамбо  понЯл  не
сраву.
     - —то ты говоришь?
     - „а, да, в тот вторник... Ћ, ты отлично знаешь: ты стал  на  колени  и
спросил менЯ, что бы Я сказала, если бы ты осталсЯ у нас навсегда.
     Ђнри уже не улыбалсЯ. …го побледневшие губы  дрогнули.  ™еки  господина
ђамбо, наоборот, побагровели. Џонизив голос, он пробормотал:
     - Ќо ведь ты же сказала, что мы всегда играли бы вместе!
     - Ќет, нет, Я не знала, -  резко  продолжала  девочка,  -  Я  не  хочу,
слышишь... Ќе говори об этом больше  никогда,  никогда,  и  мы  опЯть  будем
друзьЯми.
     ќлен, стоЯвшаЯ с рабочей корзинкой в  руке,  услышала  последние  слова
дочери.
     - Ќу, идем домой, †анна! Љогда плачут, нечего надоедать другим.
     Ћна поклонилась и пошла к выходу,  подталкиваЯ  девочку.  „октор,  весь
бледный, пристально смотрел на нее. ѓосподин  ђамбо  был  подавлен.  ѓоспожа
„еберль и Џолина, поставив перед собой ‹юсьена и заставлЯЯ его вертетьсЯ  во
все стороны, оживленно обсуждали с Њалиньоном, как будет сидеть  на  детской
фигурке ‹юсьена костюм маркиза Џомпадур.
     Ќа другой день ќлен сидела под вЯзами одна. ѓоспожа  „еберль,  бегавшаЯ
по делам, свЯзанным с приготовлениЯми к балу,  забрала  с  собой  ‹юсьена  и
†анну. Ќа этот раз доктор вернулсЯ раньше обыкновенного. Ћн быстро спустилсЯ
с крыльца. Ќо он не сел, а принЯлсЯ бродить вокруг молодой женщины,  отрываЯ
кусочки коры от стволов. Ћна на мгновение поднЯла глаза,  обеспокоеннаЯ  его
тревогой, затем принЯлась за шитье; рука ее слегка дрожала.
     - Џогода портитсЯ, - сказала она, смущеннаЯ  наступившим  молчанием.  -
‘егоднЯ почти холодно.
     - ‚едь еще только апрель, - ответил он, стараЯсь придать своему  голосу
спокойствие. Љазалось, он хотел удалитьсЯ, но вернулсЯ и вдруг спросил ее:
     - ‚ы, значит, выходите замуж?
     ќтот вопрос в упор так поразил ќлен, что она чуть не  выронила  из  рук
шитье. Ћна сидела всЯ бледнаЯ. ‘ильнейшим напрЯжением воли она подавила свое
волнение: лицо оставалось неподвижным, словно изваЯнное из  мрамора,  широко
раскрытые глаза были устремлены прЯмо на доктора. Ћна  ничего  не  ответила.
’огда он заговорил умолЯющим голосом:
     - Џрошу вас... одно слово, одно... ‚ы выходите замуж?
     - „а, может быть. —то вам до этого? -  сказала  она,  наконец,  ледЯным
тоном.
     - Ќо это невозможно! - воскликнул он с резким жестом.
     - Џочему? - продолжала она, не сводЯ с него глаз. € под этим  взглЯдом,
замыкавшим ему уста, Ђнри принужден был замолчать. Њгновение он стоЯл  перед
ќлен, прижав руки  к  вискам;  потом,  чувствуЯ,  что  задыхаетсЯ,  и  боЯсь
потерЯть самообладание, он  удалилсЯ,  она  же  сделала  вид,  что  спокойно
принЯлась опЯть за работу.
     Ќо очарование  тихих  послеполуденных  часов  было  нарушено.  Ќапрасно
старалсЯ доктор на другой день быть  нежным  и  покорным;  как  только  ќлен
оставалась с ним одна, ей, казалось, становилось не по  себе.  “же  не  было
между ними той дружеской  непринужденности,  того  Ясного  довериЯ,  которые
позволЯли им сидеть рЯдом друг с  другом,  без  тени  смущениЯ,  наслаждаЯсь
чистой радостью сознаниЯ, что они вместе. ЌесмотрЯ на все  его  стараниЯ  не
испугать ее,  он  иногда,  глЯдЯ  на  нее,  внезапно  вздрагивал,  лицо  его
заливалось волной горЯчей крови. € в ќлен уже не было прежнего невозмутимого
спокойствиЯ. Џорой ее охватывала дрожь,  расслаблЯла  истома  -  она  сидела
праздно и неподвижно. Љазалось, в них пробудились, в многообразных  обликах,
гнев и желание.
     ќто привело к тому, что ќлен уже не хотела  отпускать  от  себЯ  †анну.
„октор постоЯнно заставал между ќлен и собой этого свидетелЯ, следившего  за
ним своими большими прозрачными глазами. Ќо более  всего  ќлен  страдала  от
того внезапно  возникшего  чувства  неловкости,  которое  она  испытывала  в
присутствии госпожи „еберль. Љогда та, с растрепанной  от  ветра  прической,
возвращалась домой и, называЯ ее "моЯ  дорогаЯ",  рассказывала  ей  о  своих
хлопотах, ќлен уже не слушала ее со своей спокойной улыбкой; из  глубины  ее
существа поднималось смЯтение, какие-то неЯсные чувства, в  которых  она  не
хотела разобратьсЯ. ‚ них было что-то похожее на стыд и недоброжелательство.
‚ременами ее честнаЯ натура возмущалась; она протЯгивала руку  †юльетте,  не
будучи, однако, в состоЯнии подавить физическую дрожь, пробегавшую по ней от
прикосновениЯ теплых пальцев ее приЯтельницы.
     Џогода  между  тем  испортилась.  ‹ивни  принуждали  дам  укрыватьсЯ  в
Японской беседке. ‘ад, ранее блиставший чистотой, превращалсЯ в озеро. Ќикто
уже не решалсЯ ходить по аллеЯм, опасаЯсь испачкать башмаки в липкой  грЯзи.
Љогда изредка луч солнца проглЯдывал между туч, намокшаЯ зелень стрЯхивала с
себЯ влагу, на каждом  цветке  сирени  дрожали  жемчужины.  ‘  вЯзов  падали
крупные капли.
     - ђешено: бал в субботу, -  сказала  однажды  госпожа  „еберль.  -  Ђх,
милаЯ, сил моих нет... ‡начит, будьте у нас в два часа! †анна откроет бал  с
‹юсьеном.
     €, уступаЯ приливу нежности, восхищеннаЯ приготовлениЯми к своему балу,
она поцеловала обоих  детей;  затем,  со  смехом  взЯв  ќлен  за  руки,  она
запечатлела и на ее щеках два звучных поцелуЯ.
     - ќто мне в награду, - продолжала она весело. - —то ж, Я заслужила ее -
набегалась достаточно. “видите, как все выйдет удачно!
     ќлен осталась холодна, как лед. „октор смотрел на них поверх  белокурой
головки ‹юсьена, повисшего у него на шее.
 
        IV 
 
     ‚ прихожей маленького особнЯка стоЯл во фраке и  белом  галстуке  Џьер,
открываЯ двери, как только подъезжал экипаж. ‚рывалась струЯ сырого воздуха,
желтый отблеск дождливого  днЯ  освещал  переднюю,  увешанную  портьерами  и
заставленную зелеными растениЯми. •отЯ было только два часа, свет уже мерцал
тускло, как в печальный зимний день.
     Ќо как только  лакей  распахивал  двери  первой  гостиной,  Яркий  свет
ослеплЯл гостей. ‘тавни были закрыты, шторы  тщательно  задернуты,  ни  один
луч, скользивший с тусклого неба,  не  проникал  сквозь  них;  расставленные
повсюду лампы, свечи, горевшие в люстре и хрустальных  стенных  канделЯбрах,
придавали комнате вид блистающей часовни. ‡а маленькой  гостиной,  где  обои
цвета резеды несколько смЯгчали Яркость освещениЯ, сверкала большаЯ,  чернаЯ
с золотом, гостинаЯ, убраннаЯ, как длЯ ежегодного Январского бала „еберлей.
     „ети начинали съезжатьсЯ. Џолина  суетливо  распорЯжалась  расстановкой
стульев в  гостиной.  €х  нужно  было  расположить  рЯдами  перед  дверью  в
столовую, снЯтой с петель и замененной красным занавесом.
     - Џапа, - крикнула она, - помоги же нам! Њы запаздываем!
     ѓосподин ‹етелье - заложив руки за  спину,  он  рассматривал  люстру  -
поспешил исполнить просьбу дочери. Џолина сама принесла  несколько  стульев.
Ћна послушалась сестры и надела белое платье; четырехугольный вырез  корсажа
открывал грудь.
     - ’ак, все готово, - продолжала она.  -  Џусть  приходЯт...  Ќо  о  чем
думает †юльетта? ‘коро ли она оденет ‹юсьена?
     Љак раз в эту минуту госпожа „еберль ввела маленького маркиза. ђаздалсЯ
гул восклицаний. Ђх, какой  милашка!  Љак  он  очарователен  в  своем  белом
атласном кафтане, затканном букетиками цветов, в камзоле с золотым шитьем  и
вишневых шелковых штанишках. Џодбородок и тонкие руки мальчугана  утопали  в
кружевах. ЊиниатюрнаЯ шпага с большим розовым бантом висела у бедра.
     - Ќу, принимай гостей, - сказала мать, проводЯ его в первую комнату.
     ‹юсьен разучивал свою роль целую  неделю.  €  теперь  он  непринужденно
выпрЯмилсЯ, держа треуголку под мышкой  левой  руки,  слегка  закинув  назад
напудренную головку. Ћн отвешивал глубокий поклон каждой  входившей  гостье,
предлагал ей  руку,  подводил  ее  к  стулу,  затем  снова  раскланивалсЯ  и
возвращалсЯ на прежнее место.  Љругом  смеЯлись  над  его  серьезностью,  не
лишенной оттенка развЯзной самоуверенности.
     ’ак провел он в гостиную Њаргариту ’иссо, пЯтилетнюю девочку, одетую  в
прелестный костюм молочницы, с кружечкой у поЯса; за ней  -  двух  маленьких
Ѓертье, ќлен  и  ‘офи,  из  которых  одна  была  одета  Ѓезумием,  а  другаЯ
субреткой. Ћн дерзнул подойти к  ‚алентине  де  ерметт,  четырнадцатилетней
барышне, которую мать неизменно нарЯжала испанкой; рЯдом с ней  он  выглЯдел
таким маленьким, что, казалось, - она несет его. Ќо в крайнее замешательство
повергло его прибытие семьи ‹евассер, состоЯвшей из пЯти сестер, выступавших
лесенкой, начинаЯ с двухлетней и кончаЯ десЯтилетней девочкой. ‚се пЯть были
одеты Љрасными апочками, в традиционном  колпачке  и  платье  из  пунцового
атласа с черной бархатной каймой, на  котором  выделЯлсЯ  широкий  кружевной
передник. Ќаконец он решилсЯ, храбро отбросил шлЯпу и,  предложив  правую  и
левую  руку  двум  старшим  девочкам,  торжественно  вошел  в   гостиную   в
сопровождении трех остальных. ќто вызвало общее веселье, что ничуть, однако,
не отразилось на самоуверенности маленького мужчины.
     ’ем временем госпожа „еберль в дальнем уголке гостиной журила сестру:
     - Џомилуй, разве это прилично? ’акой глубокий вырез!
     - —то ж тут такого? Џапа ничего не сказал, - ответила спокойно  Џолина.
- …сли хочешь, Я приколю букет.
     Ћна сорвала несколько живых цветов из жардиньерки и заткнула букетик за
лиф. „амы,  матери,  в  нарЯдных  выездных  платьЯх,  уже  окружили  госпожу
„еберль, расточаЯ похвалы ее балу. Њимо проходил ‹юсьен. Њать поправила  ему
локон напудренных волос.
     - Ђ †анна? - спросил он, поднимаЯсь на цыпочках к ее уху.
     - Ћна придет,  детка...  ‘мотри,  не  упади...  ‘тупай  скорей,  -  вот
маленькаЯ ѓиро... Ђ, ее нарЯдили эльзаской.
     ѓостинаЯ наполнЯлась. ђЯды стульев, стоЯвшие против красного  занавеса,
были почти все занЯты; раздавалсЯ гомон детских голосов. Њальчики  приходили
целыми группами. Ѓыло уже три  Ђрлекина,  четыре  ЏолишинелЯ,  один  ”игаро,
тирольцы, шотландцы. Њаленький Ѓертье был одет пажем. ѓиро, карапузик двух с
половиной лет, в костюме Џьерро выглЯдел так забавно,  что  все  проходившие
мимо брали его на руки и целовали.
     -  ‚от  и  †анна,  -  сказала  вдруг  госпожа   „еберль.   -   Ћ,   она
обворожительна!
     Џробежал шепот, головы наклонЯлись,  слышались  негромкие  восклицаниЯ.
†анна остановилась на пороге первой гостиной; ќлен еще  снимала  в  передней
манто. Ќа девочке был  костюм  Японки,  оригинальный  и  роскошный.  Љимано,
расшитое цветами и причудливыми птицами, ниспадало к ее ножкам, закрываЯ их;
ниже широкого поЯса из-под распахнутых пол  виднелась  зеленоватаЯ  шелковаЯ
юбка с желтым отливом. Ќи с чем несравнимо было странное, нежное  очарование
ее лица, с тонким подбородком  и  узкими  блестЯщими  глазами  козочки;  его
осенЯла высокаЯ прическа, поддерживаемаЯ длинными шпильками.  Љазалось,  что
вошла настоЯщаЯ дочь €еддо, овеЯннаЯ ароматом  бензоЯ  и  чаЯ.  Ћна  стоЯла,
нерешительно остановившись, болезненно  томнаЯ,  словно  чужеземный  цветок,
грезЯщий о далекой родине.
     Џозади нее показалась ќлен. ‚незапно перейдЯ от тусклого света улицы  к
Яркому блеску свечей, обе они щурились, ослепленные  и  улыбающиесЯ.  †аркий
воздух гостиной, струившийсЯ навстречу им аромат, в котором преобладал запах
фиалок, слегка стеснЯл им дыхание и румЯнил их свежие щеки. “ всех входивших
в гостиную приглашенных было выражение удивлениЯ и неуверенности.
     - —то же ты, ‹юсьен? - сказала госпожа „еберль.
     Њальчик не заметил †анну. ’еперь он бросилсЯ к ней и взЯл ее под  руку,
забыв отвесить поклон. € оба они, маленький маркиз  в  затканном  букетиками
кафтане и Японка в костюме, вышитом пурпуром,  казались  такими  хрупкими  и
нежными,  что  их  можно  было  принЯть  за  две  искусно   раскрашенные   и
позолоченные саксонские статуэтки, вдруг ожившие.
     - Ђ Я ждал тебЯ, знаешь? -  прошептал  ‹юсьен.  -  Ќадоело  мне  водить
девочек под руку... ‚едь мы останемсЯ вместе, правда?
     € он уселсЯ с ней в первом  рЯду  стульев,  совершенно  забыв  о  своих
обЯзанностЯх хозЯина дома.
     - џ, право, очень беспокоилась, - сказала †юльетта, подойдЯ к ќлен. - џ
уж боЯлась, что †анна нездорова.
     ќлен извинилась: с детьми всегда столько хлопот. Ћна еще стоЯла в  углу
гостиной, в группе дам, как  вдруг  почувствовала,  что  сзади  приближаетсЯ
доктор. Ћн действительно вошел, откинув красный занавес, за  который  только
что просунул голову, чтобы отдать какое-то последнее приказание. Ќо внезапно
он остановилсЯ. Ћн тоже угадал присутствие ќлен, хотЯ она и  не  обернулась.
ЋдетаЯ в черное гренадиновое платье, ќлен никогда еще не была так царственно
прекрасна. € легкий  озноб  пробежал  по  телу  доктора,  когда  его  овеЯла
принесеннаЯ ќлен с улицы свежесть, исходившаЯ, казалось, от ее плеч  и  рук,
сквозивших под прозрачной тканью.
     - Ђнри никого не видит, - сказала, смеЯсь, Џолина. - ‡дравствуй, Ђнри!
     ’огда  он  подошел  и  поздоровалсЯ  с   дамами.   Њадмуазель   Ђурели,
находившаЯсЯ тут же, на минуту задержала  его,  чтобы  издали  показать  ему
своего  племЯнника,  которого  она  привела  с  собой.  Ђнри  из  вежливости
остановилсЯ. ќлен молча протЯнула ему  руку  в  черной  перчатке,  -  он  не
осмелилсЯ слишком крепко пожать ее.
     - Љак! ’ы здесь? - воскликнула, снова поЯвлЯЯсь, госпожа „еберль.  -  џ
всюду ищу тебЯ... “же около трех часов, можно начинать.
     - Љонечно! - сказал он. - ‘ейчас.
     ѓостинаЯ была  полна.  ђодители,  сидевшие  вдоль  стен,  в  сверкающем
озарении люстр, окаймлЯли гостиную темной рамкой  своих  выездных  костюмов.
Љое-где  дамы,  сдвинув  стульЯ,  составили  небольшие  кружки.   Ќеподвижно
стоЯвшие у стен мужчины в сюртуках заполнЯли промежутки; у  дверей  соседней
гостиной мужчин было больше; они толпились там, вытЯгиваЯ шеи.
     ‘вет со всей Яркостью падал на маленький шумливый мирок,  волновавшийсЯ
посредине просторной комнаты. ’олпа детей - их было около сотни -  расселась
по стульЯм; в веселой пестроте костюмов преобладали розовые и голубые  тона.
ќто  был  целый  ковер  светлых  головок,  все   оттенки   белокурости,   от
нежно-пепельной до червонно-золотой, со вспышками бантов  и  цветов  -  нива
белокурых волос, которую, словно летний ветер, колыхал порою звонкий смех.
     €ногда в этом ворохе лент и кружев, шелка  и  бархата  мелькало  чье-то
личико, казавшеесЯ затерЯнным, - розовый носик, голубые  глаза,  улыбающийсЯ
или  надутый   ротик.   Љрохотные   карапузы   точно   проваливались   между
десЯтилетними  крепышами,  и  матери  тщетно  искали  их  издали   тревожным
взглЯдом.  Ћдни  мальчуганы  сидели  смущенные,  с  глупым  видом,  рЯдом  с
девочками, широко расстилавшими пышные юбки. „ругие,  более  предприимчивые,
подталкивали локтем незнакомых соседок и смеЯлись им  в  лицо.  Ќо  царицами
оставались девочки; группы по три-четыре подруги егозили на стульЯх до того,
что чуть не ломали их, болтаЯ при этом так звонко, что никто уже  никого  не
мог расслышать. ‚се глаза были устремлены на красный занавес.
     - ‚нимание! - сказал доктор, трижды постучав в дверь столовой.
     Љрасный занавес медленно раздвинулсЯ: в амбразуре двери открылсЯ  театр
марионеток. ‚одворилось молчание. ‚друг из-за кулис вынырнул Џолишинель, так
грозно  рЯвкнув,  что  маленький  ѓиро  отозвалсЯ  возгласом  испуганным   и
восхищенным.  ќто  была  одна  из  тех  потрЯсающих  пьес,  где  Џолишинель,
отколотив полицейского комиссара, убивает жандарма  и  попирает  в  свирепой
веселости все божеские и человеческие законы.  Џри  каждом  палочном  ударе,
разбивавшем деревЯнные головы, безжалостные зрители  пронзительно  смеЯлись;
удары шпаг, прокалывающих груди, поединки,  в  которых  противники  дубасили
друг друга  по  черепам,  словно  по  пустым  тыквам,  побоища,  из  которых
участники выходили в плачевном виде, без  руки  или  без  ноги,  -  все  это
вызывало со всех сторон несмолкаемые взрывы хохота. Ќо  когда  Џолишинель  у
краЯ рампы отпилил жандарму голову, восторг дошел до предела;  эта  операциЯ
доставила зрителЯм такое огромное удовольствие, что  они,  толкаЯсь,  падали
друг на друга. ЊаленькаЯ девочка,  лет  четырех,  всЯ  в  белом  и  розовом,
блаженно прижимала ручонки к сердцу, так ей нравилось  это  зрелище.  „ругие
девочки аплодировали. Њальчики смеЯлись, широко  раскрыв  рты,  вторЯ  более
низкими голосами тонким голоскам девочек.
     - Љак им весело! - прошептал доктор.
     Ћн вернулсЯ на свое место, возле ќлен. Ћна веселилась так же  искренне,
как дети. ‘идЯ за нею, он опьЯнЯлсЯ запахом  ее  волос.  ђаз,  при  особенно
сильном ударе палки, она повернулась к нему со словами:
     - Ђ знаете, - это очень забавно!
     ’еперь возбужденные дети сами вмешивались в ход действиЯ. Ћни  подавали
реплики актерам. Ћдна девочка, по-видимому, знавшаЯ пьесу, поЯснЯла заранее,
что будет дальше: "‘ейчас он  убьет  свою  жену...  ’еперь  его  повесЯт..."
ЊладшаЯ из девочек ‹евассер, двухлетнЯЯ, вдруг крикнула:
     - Њама, а его посадЯт на хлеб и воду?
     ‘лышались восклицаниЯ, размышлениЯ вслух. ќлен взглЯдом искала  кого-то
среди детей.
     - џ не вижу †анну, - сказала она. - ‚есело ли  ей?  „октор  наклонилсЯ.
Џриблизив к ее голове свою, он прошептал:
     -  ‚он  она  -  между  Џолишинелем  и  нормандкой.  ‚идите  шпильки  ее
прически?.. Ћна смеетсЯ от всей души.
     Ћн так и осталсЯ, наклонЯсь к ќлен, чувствуЯ на  своей  щеке  тепло  ее
лица. “ них еще не вырвалось ни одного признаниЯ, и благодарЯ этому молчанию
между ними сохранилась непринужденнаЯ простота отношений, в которую  лишь  в
последнее времЯ закралась смутнаЯ тревога.  Ќо  среди  этого  заразительного
хохота, в толпе этих детишек, ќлен  становилась  ребенком:  она  забывалась.
„ыхание Ђнри  согревало  ей  затылок;  звучные  удары  палок  заставлЯли  ее
вздрагивать, грудь ее вздымалась; оборачиваЯсь к нему, она глЯдела  на  него
блестЯщими глазами и каждый раз говорила:
     - Ѓоже мой! „о чего все это глупо. Ќу и колотЯт же они друг друга!
     - Ћ, у них крепкие головы! - отвечал он, весь дрожа.
     ќто все, что он нашелсЯ сказать. Ћба  они  возвращались  к  ребЯчествам
детских лет. Ќе слишком примернаЯ жизнь ЏолишинелЯ наводила на  них  истому.
Џотом, при развЯзке драмы, когда поЯвилсЯ черт и произошла  решающаЯ  битва,
всеобщаЯ резнЯ, ќлен, откинувшись назад, придавила руку  Ђнри,  лежавшую  на
спинке ее кресла, а детвора, неистово кричавшаЯ и хлопавшаЯ в  ладоши,  едва
не ломала стульЯ от восторга.
     Љрасный занавес опустилсЯ.  ‘реди  шума  Џолина  возвестила  о  приходе
Њалиньона обычной своей фразой:
     - Ђ вот и красавец ЊалЯньон!
     Ћн вошел, тЯжело дыша, задеваЯ стульЯ.
     - —то за страннаЯ мысль так закупоритьсЯ? - воскликнул он,  удивленный,
сбитый с толку. - ‘ловно в склеп входишь!
     Џовернувшись к подходившей к нему госпоже „еберль, он сообщил:
     - Ќу и заставили вы  менЯ  побегать...  ‘  утра  разыскиваю  Џердиге  -
знаете, моего певца. Ђ так как мне не удалось  его  поймать,  Я  привел  вам
великого Њоризо...
     ‚еликий  Њоризо  был  любитель-фокусник,  иногда   гастролировавший   в
светских гостиных. …му предоставили столик. Ћн проделал свои лучшие  номера,
но  нимало  не  увлек  зрителей.  Ѓедные  малыши  стали  совсем  серьезными.
Ќесколько крошек заснуло, посасываЯ палец. „ругие, постарше,  оборачивались,
улыбались родителЯм, - те сами скрывали из вежливости зевоту. ‚се  вздохнули
с облегчением, когда великий Њоризо унес, наконец, свой столик.
     - Ћ, он очень искусный фокусник, - прошептал  Њалиньон,  почти  касаЯсь
губами затылка госпожи „еберль.
     Ќо красный занавес снова раздвинулсЯ, и волшебное зрелище сразу поднЯло
на ноги всех ребЯт.
     ‚ Ярком свете висевшей  посредине  лампы  и  двух  больших  канделЯбров
открылась столоваЯ, где был накрыт и убран, как длЯ званого  обеда,  длинный
стол, на пЯтьдесЯт приборов. Џосредине и по обоим  концам  стола,  в  низких
корзинах, красовались кусты  цветов,  разделенные  высокими  компотницами  с
грудами "сюрпризов" в золотых  и  разноцветных  глЯнцевых  бумажках.  ‚округ
высились  торты,  пирамиды  глазированных  фруктов,  груды  сандвичей;  ниже
тЯнулись симметричным узором  тарелки,  наполненные  сластЯми  и  пирожными;
бабы, пышки с кремом,  бриоши  чередовались  с  бисквитами,  крендельками  и
миндальным печеньем. ‚ хрустальных вазах трепетало  желе,  фарфоровые  миски
были наполнены кремом. Ќа серебрЯных шлемах крохотных бутылочек шампанского,
под стать участникам пиршества, играли Яркие отблески  света.  Љазалось,  то
была одна из тех грандиозных пирушек, которые должны видетьсЯ детЯм во  сне,
- завтрак,  сервированный  со  всей  торжественностью  парадного  обеда  длЯ
взрослых, феерическое видение родительского  стола,  на  который,  казалось,
высыпали рог изобилиЯ кондитеры и продавцы игрушек.
     - Ќу, ведите же дам к столу, - сказала госпожа  „еберль,  улыбаЯсь  при
виде восторга детей.
     Ќо шествие не состоЯлось. ’оржествующий ‹юсьен подал руку †анне и пошел
впереди. Ћстальные двинулись за ним  в  некотором  беспорЯдке.  Џонадобилось
вмешательство матерей, чтобы всех  рассадить,  и  они  остались  при  детЯх,
главным  образом  позади  малышей,  следЯ  за  ними  во  избежание  досадных
случайностей. ‘казать  по  правде,  гости  чувствовали  себЯ  вначале  очень
неловко: они переглЯдывались, не решаЯсь прикоснутьсЯ к стоЯвшим перед  ними
лакомствам, смутно встревоженные этим нарушением  установленного  порЯдка  -
дети  сидЯт,  родители  стоЯт.  Ќаконец  старшие,   расхрабрившись,   начали
протЯгивать руки. Џотом, когда вмешались матери,  разрезаЯ  торты,  раздаваЯ
куски сидЯщим поблизости, дети оживились,  в  столовой  стало  очень  шумно.
‚скоре не осталось и  следа  красивой  симметрии,  все  блюда  странствовали
вокруг стола, среди протЯнутых к ним ручек, опустошавших  их  на  ходу.  Ћбе
маленькие Ѓертье, Ѓланш и ‘офи, смеЯлись, глЯдЯ на свои  тарелки,  где  было
наложено всего понемногу - вареньЯ, крема, пирожных, фруктов.  ЏЯть  девочек
‹евассер завладели углом стола, уставленным сластЯми, ‚алентина, гордаЯ тем,
что ей уже четырнадцать лет, разыгрывала взрослую даму и  занимала  соседей.
’ем временем ‹юсьен, желаЯ быть галантным, раскупорил бутылку шампанского, и
так неловко, что! чуть не вылил ее  содержимое  на  свои  вишневые  шелковые
штаны. ќто было целое событие.
     - Ћставь, пожалуйста, бутылки в покое!
     - ампанское Я откупориваю! - кричала Џолина.
     Ћна ни минуты не оставалась на  месте,  веселЯсь  нисколько  не  меньше
ребЯт. Љак только входил лакей, она выхватывала у него кувшин с шоколадом и,
с проворством официанта, наполнЯла  чашки,  что  доставлЯло  ей  необычайное
удовольствие. Ћна обносила детей мороженым и  сиропами,  бросаЯ  все,  чтобы
получше угостить какую-нибудь обойденную  девочку,  и  устремлЯлась  дальше,
расспрашиваЯ направо и налево:
     - ’ебе чего, карапуз? Ђ, бриошь? Џостой, деточка, сейчас  передам  тебе
апельсины... „а ешьте же, глупыши, потом наиграетесь!
     ѓоспожа „еберль, более спокойнаЯ, повторЯла, что малышей надо  оставить
в покое, они сами отлично разберутсЯ. ‚ конце комнаты ќлен и  еще  несколько
дам забавлЯлись зрелищем, которое  ЯвлЯл  стол.  ‚се  эти  розовые  мордочки
уплетали, блестЯ белыми зубками. Ќичего не могло быть смешнее  чинных  манер
этих  благовоспитанных  ребЯтишек,  порою,  в  пылу  увлечениЯ,  сменЯвшихсЯ
выходками юных дикарей. Ћни обхватывали стакан обеими руками,  чтобы  выпить
все до последней капли, пачкались, разукрашивали пЯтнами свои костюмы. ѓомон
усиливалсЯ. Ћпустошались последние тарелки.
     †анна, и та запрыгала на стуле, заслышав  из  гостиной  звуки  кадрили;
мать, подойдЯ к ней, сделала ей замечание за то, что она слишком много ела.
     - Ћ мама, мне так хорошо сегоднЯ! - ответила она.
     Њузыка поднЯла детей из-за стола. Џостепенно столоваЯ опустела.  ‚скоре
осталсЯ только один толстый малыш, по самой середине стола.  ќтот-то  был  в
полис равнодушен к танцам. еЯ у него была  повЯзана  салфеткой,  подбородок
почти касалсЯ скатерти - настолько ребенок был мал. ’араща глаза, он тЯнулсЯ
губами к ложке с шоколадом, которым его  поила  мать.  —ашка  пустела,  мать
вытирала ему губы, - он продолжал глотать, еще больше тараща глаза.
     - Ќу и  аппетит  у  тебЯ,  мой  милый,  -  сказал  Њалиньон,  задумчиво
следивший за ним.
     ’еперь раздавали  "сюрпризы".  Љаждый  ребенок,  вставаЯ  из-за  стола,
уносил с собой золотой трубчатый сверток. Ћн торопливо разрывал оболочку,  и
оттуда сыпались игрушки  -  затейливые  колпаки  из  тонкой  бумаги,  птицы,
бабочки. Ќо главной прелестью "сюрпризов"  были  хлопушки.  Њальчики  храбро
тЯнули их, наслаждаЯсь производимым шумом, девочки жмурились  и  принимались
за каждую по нескольку раз. Њинуту-другую только и слышно  было,  что  сухой
треск пальбы. ‘реди шума и гама дети вернулись в гостиную, откуда  неумолчно
раздавались звуки роЯлЯ, игравшего кадриль.
     - џ бы с удовольствием съела бриошь, - сказала, присаживаЯсь  к  столу,
мадмуазель Ђурели.
     ‚округ покинутого стола с остатками роскошного  угощениЯ  расположилось
несколько дам. €х было около десЯти. Ћни благоразумно выждали  времЯ,  когда
можно будет закусить. ‚се лакеи были занЯты, поэтому Њалиньон взЯл  на  себЯ
обЯзанность прислуживать им.  Ћн  опорожнил  кувшин  с  шоколадом,  слил  из
бутылок остатки шампанского; ему  даже  удалось  раздобыть  мороженого.  Ќо,
любезно ухаживаЯ за дамами,  он  не  переставал  изумлЯтьсЯ  странной  мысли
хозЯев закрыть ставни.
     - Џоложительно здесь чувствуешь себЯ, как в склепе, - повторЯл он.
     ќлен стоЯ разговаривала с  госпожой  „еберль.  ’а  вскоре  вернулась  в
гостиную. ќлен собиралась последовать за ней, как вдруг почувствовала чье-то
легкое прикосновение. Џозади нее, улыбаЯсь, стоЯл доктор. Ћн не  отходил  от
нее.
     - Ќеужели вы ничего не скушаете? - спросил он.
     € в эту банальную фразу была вложена такаЯ страстнаЯ мольба,  что  ќлен
ощутила глубокое волнение. Ћна прекрасно понимала, что он говорит о  другом.
‘реди окружающего ее весельЯ ею самой мало-помалу овладевало возбуждение.
     ЏрыгающаЯ и кричащаЯ толпа малышей заражала ее своей  лихорадкой.  ™еки
ее порозовели, глаза блестели. ‘начала она ответила отказом:
     - Ќет, благодарю вас. Ќе хочетсЯ.
     Ќо доктор настаивал, и она, охваченнаЯ тревогой и желаЯ освободитьсЯ от
него, уступила:
     - Ќ