е  в
оцепенении, не двигалась с места, повторЯЯ:
     - Љак! ќто ты... —то ты здесь делаешь, а? —то ты здесь делаешь?
     Ћна повернулась к ќлен.
     - ’ак это вы впустили его? - спросила она.
     ‡ефирен молчал, лукаво прищурЯсь. ’огда на глазах  у  ђозали  выступили
слезы умилениЯ, и, желаЯ выразить свою радость, она не нашла ничего лучшего,
как поднЯть ‡ефирена на смех.
     - Ќу, уж нечего сказать, - затараторила она, подойдЯ к солдату, - хорош
ты, пригож ты в этом нарЯде. Џопадись ты мне на улице, Я даже не  узнала  бы
тебЯ... Ќу и образина! Џохоже, будто ты надел на себЯ  сторожевую  будку.  €
славно же они выбрили тебе голову; ты похож  на  пуделЯ  нашего  пономарЯ...
ѓосподи! Ќу и урод, ну и урод же ты!
     ђаздосадованный ‡ефирен, наконец, заговорил:
     - “ж не моЯ в том вина, конечно... ‚зЯли бы тебЯ в полк, посмотрел бы Я
на тебЯ!
     Ћни совершенно забыли, где находились, - и ќлен, и †анну,  продолжавшую
подбирать  картофель.  ђозали  стала  против  ‡ефирена,  скрестив  руки   на
переднике.
     - Љак там у нас - все ладно? - спросила она.
     - „а. ’олько корова у ѓиньЯров заболела. Ѓыл ветеринар и сказал им, что
у нее нутро полно воды.
     - “ж если полно воды, так кончено... Ђ прочее все ладно?
     - „а, да... Џолевой сторож сломал себе  руку...  “мер  дЯдюшка  Љаниве.
ѓосподин кюре по дороге из ѓранвелЯ потерЯл кошелек,  в  нем  было  тридцать
су... Ђ так все ладно.
     Ћба замолчали. Ћни смотрели друг на друга  блестЯщими  глазами,  поджав
губы и медленно шевелЯ ими в умильной гримасе.  ‚ероЯтно,  это  им  заменЯло
поцелуи; они даже не пожали друг другу руку. Ќо ђозали  внезапно  оторвалась
от этого созерцаниЯ и стала причитать над овощами, рассыпанными на полу.  Ќу
и кавардак! ‚от что она из-за него наделала! Ѓарыне следовало  бы  заставить
его обождать на лестнице. Ќе переставаЯ ворчать, она  наклонилась  и  начала
собирать картофель, лук и цветную капусту в корзину, к великой досаде †анны,
которой не хотелось, чтобы ей помогали. ђозали уже  собралась  было  уйти  в
кухню, не глЯдЯ больше на ‡ефирена. ќлен, тронутаЯ простодушным спокойствием
обоих влюбленных, остановила ее и сказала:
     - Џослушайте, милаЯ! ‚аша тетка просит менЯ  разрешить  этому  молодому
человеку приходить к вам по воскресеньЯм... Ћн придет сегоднЯ после полуднЯ.
Џостарайтесь, чтобы ваша работа не слишком пострадала от этого.
     ђозали,  остановившись,  только  повернула  голову.  Ћна   была   очень
довольна, но лицо ее сохранЯло досадливое выражение.
     - Ђх, сударынЯ, он будет мне очень мешать! - крикнула  она.  €,  бросив
через плечо взглЯд  на  ‡ефирена,  опЯть  состроила  ему  умильную  гримасу.
Њинуту-другую маленький солдат оставалсЯ  неподвижным,  неслышно  смеЯсь  во
весь рот. Џотом он, пЯтЯсь, удалилсЯ, рассыпаЯсь в благодарностЯх и приложив
руку к сердцу. „верь уже закрылась за ним,  -  а  он  все  еще  кланЯлсЯ  на
площадке лестницы.
     - ќто брат ђозали, мама? - спросила †анна.
     ќлен была смущена этим вопросом. Ћна пожалела о разрешении, только  что
данном ею в внезапном порыве  доброты,  которому  сама  удивлЯлась.  Џодумав
несколько секунд, она ответила:
     - Ќет, это ее кузен.
     - Ђ! - сказала девочка серьезно.
     ЉухнЯ ђозали выходила в сад доктора „еберль, прЯмо на солнце.  ‹етом  в
широкое окно проникали ветки вЯзов. ќто была самаЯ веселаЯ комната квартиры,
всЯ залитаЯ солнцем, так Ярко освещеннаЯ, что ђозали даже пришлось  повесить
на окно синюю коленкоровую штору, которую она задергивала после полуднЯ. Ћна
жаловалась только на одно: на тесноту этой кухоньки, узкой и длинной;  плита
помещалась справа, стол и шкап длЯ посуды -  слева.  Ќо  ђозали  так  удачно
разместила утварь и мебель, что выгадала себе у окна уголок, где работала по
вечерам.  …е  гордостью  было   содержать   кастрюли,   чайники,   блюда   в
безукоризненной чистоте. Џоэтому,  когда  кухнЯ  освещалась  солнцем,  стены
излучали сиЯние: медные  кастрюли  искрились  золотом,  выпуклости  жестЯной
посуды сверкали,  точно  серебрЯные  луны;  бледные  тона  белых  и  голубых
изразцов плиты еще Ярче оттенЯли весь этот блеск.
     ‚ следующую субботу, вечером, ќлен услышала на кухне такую  возню,  что
пошла посмотреть, что там происходит.
     - —то тут такое? - спросила она. - ‚ы, видно, воюете с мебелью?
     - џ делаю уборку, - отвечала ђозали. ђастрепаннаЯ, обливаЯсь потом, она
сидела на корточках и терла пол изо всей силы своих маленьких рук.
     Џокончив с мытьем пола, она принЯлась  вытирать  его.  Ќикогда  еще  не
наводила она в своей кухне такой красоты. ЌовобрачнаЯ могла бы  избрать  эту
кухню своей спальней - все там было вычищено до блеска,  словно  к  свадьбе.
‘тол и шкап казались выструганными заново, - так она потрудилась  над  ними.
‚сюду царил безукоризненный порЯдок: кастрюли и горшки были  расставлены  по
размерам, каждый предмет висел на своем гвозде, сковороды  и  решетка  очага
блестели, без единого пЯтна копоти.  ‘  минуту  ќлен  стоЯла  молча;  потом,
улыбнувшись, ушла.
     ‘ тех пор каждую субботу производилась такаЯ же  уборка;  целых  четыре
часа ђозали проводила в пыли и воде:  ей  хотелось  показать  в  воскресенье
‡ефирену, какую она наводит чистоту. ‚оскресенье было длЯ нее приемным днем.
‡аметь она где-нибудь паутинку, она сгорела бы со стыда.  Љогда  все  вокруг
нее блестело, она приходила в хорошее настроение и принималась  напевать.  ‚
три часа она снова мыла руки и надевала чепец с лентами.  Џотом,  наполовину
задернув бумажную штору, чтобы смЯгчить, как  в  будуаре,  резкий  солнечный
свет, она ждала ‡ефирена  среди  этого  безукоризненного  порЯдка;  в  кухне
приЯтно пахло тмином и лавровым листом.
     ђовно в  половине  четвертого  ЯвлЯлсЯ  ‡ефирен;  он  гулЯл  по  улице,
дожидаЯсь, пока пробьют часы. ђозали  прислушивалась  к  стуку  его  тЯжелых
сапог по ступенЯм лестницы  и  отворЯла  ему,  когда  он  останавливалсЯ  на
площадке. Ћна запретила ему касатьсЯ звонка.  Љаждый  раз  они  обменивались
одними и теми же словами:
     - ќто ты?
     - „а, Я.
     € они долго  пристально  смотрели  в  лицо  друг  другу;  глаза  у  них
искрились лукавством, губы были плотно  сжаты.  ‡атем  ‡ефирен  следовал  за
ђозали на кухню; прежде чем впустить туда солдата, она снимала с него  кивер
и саблю. Ћна не хотела держать такие вещи на кухне и запихивала их  в  глубь
стенного шкапа. Џосле этого она сажала своего вздыхателЯ у окна, в свободный
уголок, и уже не позволЯла ему двигатьсЯ с места.
     - ‘иди  смирно...  ‘мотри,  если  хочешь,  как  Я  буду  готовить  обед
господам.
     ‡ефирен  почти  никогда  не  приходил  с  пустыми  руками.  Ћбычно   он
употреблЯл праздничное утро на прогулку с товарищами в Њедонских рощах,  где
проводил времЯ в бесконечных и бесцельных шатаниЯх, впиваЯ воздух  просторов
со смутным сожалением о родной деревне. —тобы дать работу рукам,  он  срезал
палочки, обстругивал их на ходу, украшал их затейливой  резьбой;  все  более
замедлЯЯ шаг, он  останавливалсЯ  у  придорожных  канав,  сдвинув  кивер  на
затылок, не отрываЯсь взглЯдом от ножа, врезающегосЯ в  дерево.  “  него  не
хватало духу бросать эти палочки, он приносил их ђозали; та брала их, слегка
бранЯ ‡ефирена, - это, дескать, загрЯзнЯет ее кухню. Ќа самом же деле она их
собирала;  у  нее  под  кроватью  лежал  целый  пук  таких   палочек   самой
разнообразной длины и рисунка.
     Ћднажды ‡ефирен ЯвилсЯ с гнездом, полным птичьих Яиц; он принес  его  в
своем кивере, прикрыв платком. џичница из сорочьих Яиц была, по его  словам,
очень вкусным блюдом. ђозали выкинула эту гадость, но оставила гнездо -  она
запрЯтала его туда же, где хранились палочки. Љроме того, у ‡ефирена  всегда
были доверху набиты карманы. Ћн извлекал из них разные диковинки: прозрачные
камешки, подобранные на берегу ‘ены, мелкую железную  рухлЯдь,  полузасохшие
дикие Ягоды, всЯкие изуродованные обломки, которыми пренебрегли старьевщики.
ѓлавной его страстью были картинки. Ћн  подбирал,  идЯ  по  улице,  бумажки,
когда-то  служившие  оберткой  плиткам  шоколада  и  кускам  мыла:  на   них
красовались негры и пальмы,  египетские  танцовщицы  и  букеты  роз.  Љрышки
старых,  прорванных   коробок   с   изображением   мечтательных   блондинок,
глЯнцевитые  картинки  и  фольга  из-под  леденцов,  брошенные  посетителЯми
окрестных Ярмарок, были длЯ  него  редкими  находками,  преисполнЯвшими  его
счастьем.  ‚сЯ  эта  добыча  исчезала  в  его  карманах;   наиболее   ценные
приобретениЯ он заворачивал в обрывок  газеты,  и  в  воскресенье,  когда  у
ђозали выпадала свободнаЯ минута между супом и жарким, он показывал ей  свои
картинки. Ќе хочет ли она их взЯть? ќто ей в подарок! Ѓумага вокруг картинок
не всегда была чиста, и поэтому он вырезал их, - это было длЯ  него  большим
развлечением. ђозали сердилась: обрезки бумаги залетали в ее блюда; и  нужно
было видеть, с каким чисто крестьЯнским лукавством, принесенным  из  далекой
деревни, он в конце концов завладевал ее ножницами. €ногда, чтобы избавитьсЯ
от него, она сама давала их ему.
     ’ем  временем  на  сковороде  шипела  подливка.  ђозали  помешивала  ее
деревЯнной ложкой. ‡ефирен, наклонив голову, вырезал картинки. ‚олосы у него
были  острижены  так  коротко,  что   просвечивала   кожа   головы;   из-под
оттопыренного  сзади  желтого  воротника  виднелась  загорелаЯ  шеЯ;   спина
казалась еще шире от красных погон. Џорою за  целые  четверть  часа  они  не
обменивались ни единым словом. Љогда ‡ефирен поднимал голову, он с  глубоким
интересом смотрел, как ђозали берет муку, рубит укроп, сыплет  соль,  перец.
€зредка у него вырывались слова:
     - —ерт возьми! € вкусно же пахнет!
     Љухарка в пылу  увлечениЯ  не  сразу  удостаивала  его  ответом.  Џосле
длительной паузы она, в свою очередь, говорила:
     - Џодливка, видишь ли, должна протомитьсЯ.
     €х беседы не выходили за эти пределы. Ћни  даже  не  говорили  о  своей
родине. Љогда что-либо приходило им на памЯть, они  понимали  друг  друга  с
одного слова и целыми часами смеЯлись про себЯ. ќтого  им  было  достаточно.
Љогда ђозали выставлЯла ‡ефирена за дверь, оба  были  очень  довольны  своим
времЯпрепровождением.
     - Ќу, ступай! Џора подавать на стол!
     Ћна вручала ему его кивер и саблю и толкала его  к  двери,  а  затем  с
сиЯющим лицом подавала ќлен обед, а ‡ефирен, раскачиваЯ руками,  возвращалсЯ
в казармы, уносЯ с собой вкусный, приЯтно щекотавший ноздри  запах  тмина  и
лаврового листа.
     Џервое  времЯ  ќлен  считала  нужным  наблюдать  за  ними.  €ногда  она
неожиданно входила в кухню, чтобы отдать распорЯжение.  €  всегда  заставала
‡ефирена на обычном месте: он сидел между столом и окном, подобрав  ноги,  -
длЯ них не хватало места из-за большого каменного чана в углу. Џри поЯвлении
ќлен он поднималсЯ с места и стоЯл, как под ружьем, отвечаЯ на ее слова лишь
поклонами и почтительным бормотанием. Њало-помалу  ќлен  успокоилась,  видЯ,
что она никогда не застает их врасплох и что на лице у них всегда одно и  то
же спокойное выражение терпеливых влюбленных.
     ‚ ту пору ђозали даже казалась гораздо развЯзнее  ‡ефирена.  Љак-никак,
она уже несколько месЯцев  жила  в  Џариже,  в  ней  уже  меньше  замечалась
растерЯнность крестьЯнки, попавшей в  столицу,  хотЯ  знала  она  всего  три
улицы: Џасси, ”ранклина и ‚инез.  Ђ  ‡ефирен  в  полку  оставалсЯ  дурачком.
ђозали уверЯла ќлен, что он глупеет; в деревне он, право  же,  был  шустрей.
ќто все от мундира, говорила она; все парни,  которых  забирали  в  солдаты,
глупели так, что дальше идти некуда. € действительно, ‡ефирен,  ошеломленный
новым образом жизни, таращил глаза и покачивалсЯ, как гусь. Ћн и  в  мундире
сохранил неповоротливость крестьЯнина и еще не приобрел в казармах  бойкости
Языка  и  победоносных  ухваток  столичного  армейца.  Ћ!  ЃарынЯ  может  не
беспокоитьсЯ. …му-то уж не придет в голову баловатьсЯ!
     Џоэтому   ђозали   выказывала   в   отношении   ‡ефирена    материнскую
заботливость. “креплЯЯ вертел над огнем, она читала ‡ефирену наставлениЯ, не
скупилась  на  добрые  советы,  предупреждаЯ  его  об  омутах,  которых  ему
надлежало остерегатьсЯ,  и  он  повиновалсЯ,  соглашаЯсь  с  каждым  советом
энергичным кивком головы. Љаждое воскресенье он клЯлсЯ ей в том, что ходил к
обедне, что прочел утром и вечером положенные молитвы. Ћна также уговаривала
его быть  опрЯтным,  чистила  ему  щеткой  одежду  перед  уходом,  пришивала
болтавшуюсЯ пуговицу куртки, осматривала его с ног до головы, удостоверЯЯсь,
нет ли в чем-нибудь изъЯна. Ћна заботилась и об его здоровье, указывала  ему
средства против всевозможных болезней.  †елаЯ  отблагодарить  ђозали  за  ее
заботы,  ‡ефирен  не  раз  предлагал  наполнить   чан   водой.   „олго   она
отказывалась, боЯсь, что он разольет воду. Ќо однажды он принес  два  ведра,
не расплеснувши на лестнице ни капли; с тех пор  обЯзанность  наполнЯть  чан
водой лежала по воскресеньЯм на нем. Ћн оказывал ей другие услуги,  выполнЯл
все тЯжелые работы, преисправно ходил в лавку за маслом, когда она  забывала
запастись им. Џотом ‡ефирен взЯлсЯ за  стрЯпню.  ‘начала  он  чистил  овощи.
Ќемного спустЯ ђозали позволила  ему  резать  их.  —ерез  шесть  недель  он,
правда, еще не касалсЯ соусов, но уже следил за ними с деревЯнной  ложкой  в
руке. ђозали сделала его своим помощником, и  смех  нападал  на  нее  порой,
когда она видела, как ‡ефирен, в красных штанах и желтом воротнике, хлопочет
у плиты, перекинув трЯпку через руку, как заправский поваренок.
     Ћднажды в воскресенье ќлен пошла на кухню. ЊЯгкие туфли приглушали звук
ее шагов. Ћна остановилась на пороге: ни служанка, ни солдат не заметили  ее
прихода. ‡ефирен сидел в своем углу перед чашкой дымЯщегосЯ бульона. ђозали,
стоЯ спиной к двери, нарезала ему хлеб тонкими ломтЯми.
     - Љушай, малыш, - приговаривала она, - ты слишком много ходишь,  оттого
и худеть стал. Ќа тебе! •вагтит? €ли еще хочешь?
     € она следила за ним нежным, обеспокоенным взглЯдом. Ћн, весь  круглый,
неуклюже нагнулсЯ над чашкой,  заедаЯ  каждый  глоток  ломтиком  хлеба.  …го
желтое от веснушек лицо покраснело от горЯчего пара.
     - —ерт возьми! ‘уп на славу, - бормотал он. -  —то  это  ты  кладешь  в
него?
     - Џостой, -  проговорила  она,  -  если  ты  любишь  порей...  Ќо  тут,
обернувшись, она увидела барыню и вскрикнула.
     Ћба оцепенели. ‡атем  ђозали  принЯлась  извинЯтьсЯ,  слова  ее  лились
потоком.
     - ќто моЯ долЯ, сударынЯ, верьте мне... џ бы за обедом уж не взЯла себе
бульону... ЉлЯнусь вам всеми свЯтыми. џ сказала ему: "…сли хочешь  мою  долю
бульону, Я отдам тебе ее..." Ќу, говори же: ты ведь знаешь, как дело было...
     ‚стревоженнаЯ молчанием хозЯйки, она подумала, что та рассердилась.
     - Ћн умирал с голоду, сударынЯ, - продолжала она разбитым голосом. - Ћн
утащил у менЯ  сырую  морковку.  €х  кормЯт  так  скверно!  Љ  тому  же  он,
подумайте, отмахал такую даль по берегу реки, бог знает куда... ‡нали бы  вы
это, сударынЯ, вы бы сами сказали мне: "ђозали, дайте ему бульону..."
     ‚идЯ, что солдат сидит с набитым ртом, не смеЯ проглотить  кусок,  ќлен
не могла выдержать сурового тона. Ћна ответила мЯгко:
     - Ќу что ж, милаЯ! Љогда ваш жених  будет  голоден,  пригласите  его  к
обеду, вот и все... џ разрешаю вам это.
     ѓлЯдЯ на них, она ощутила прилив  той  нежности,  котораЯ  однажды  уже
заставила ее забыть свою строгость. Ћни были так  счастливы  в  этой  кухне!
€з-за полузадернутой коленкоровой шторы светило заходЯщее солнце, ‚  глубине
пылала на стене меднаЯ посуда, бросаЯ розовый отблеск в полумрак комнаты.  €
в этой золотистой тени четко выделЯлись маленькие круглые  лица  влюбленных,
спокойные и Ясные, как луна.  ‚  их  чувстве  была  такаЯ  безмЯтежно  ЯснаЯ
уверенность, что оно не нарушало безукоризненного порЯдка  кухонной  утвари.
Ћни наслаждались, втЯгиваЯ в  себЯ  подымавшиесЯ  от  плиты  запахи,  ощущаЯ
приЯтную сытость, вполне довольные друг другом.
     - ‘кажи, мама, - спросила  вечером  после  долгого  раздумьЯ  †анна,  -
почему кузен ђозали никогда не целует ее?
     - Ђ зачем им целоватьсЯ? - отвечала ќлен. - Ћни поцелуютсЯ в день своих
именин.
 
        II 
 
     ‚о вторник, после супа, ќлен, прислушавшись, сказала:
     - Љакой потоп! ‘лышите? ‚ы насквозь  промокнете  сегоднЯ  вечером,  мои
бедные друзьЯ!
     - Ћ, это не страшно, - пробормотал аббат, стараЯ  сутана  которого  уже
намокла.
     - Њне далеко домой, - вставил господин ђамбо, - но Я  все-таки  вернусь
пешком; люблю гулЯть в такую погоду... „а и зонтик у менЯ есть.
     †анна  размышлЯла,  серьезно  разглЯдываЯ  ложку   вермишели,   которую
поднесла ко рту. ‡атем она медленно проговорила:
     - ђозали сказала, что вы не придете из-за плохой погоды... Ђ мама - что
придете... ‚ы очень милые - всегда приходите...
     ‘идевшие за столом улыбнулись. ќлен ласково кивнула головой,  глЯдЯ  на
обоих братьев. ‘наружи по-прежнему  доносилсЯ  глухой  рокот  ливнЯ;  ставни
трещали  под  резкими  порывами  ветра.  Љазалось,  вернулась  зима.  ђозали
тщательно  задернула  красные  репсовые   занавески;   маленькаЯ   столоваЯ,
озареннаЯ ровным светом  белой  висЯчей  лампы,  закрытаЯ  со  всех  сторон,
надежно защищеннаЯ от порывов урагана, дышала тихим, кротким  уютом.  Ќежные
блики играли на фарфоре, украшавшем буфет  красного  дерева.  €  среди  этой
мирной  обстановки  четверо  людей,   сидевших   за   столом,   накрытым   с
буржуазно-нарЯдной аккуратностью, ожидали, неспешно беседуЯ, когда  служанке
заблагорассудитсЯ подать следующее блюдо.
     - Ђ... вам пришлось  подождать  -  это  ничего,  -  фамильЯрно  сказала
ђозали, входЯ с блюдом  в  руках.  -  ‚от  жаренаЯ  камбала  в  сухарЯх  длЯ
господина ђамбо, а известно - рыбу нужно снимать с огнЯ в последнюю минуту.
     —тобы позабавить †анну и  доставить  удовольствие  ђозали,  гордившейсЯ
своими  кулинарными  талантами,   господин   ђамбо   притворЯлсЯ   лакомкой.
Џовернувшись к ней, он спросил:
     - Ќу-ка, что вы нам дадите сегоднЯ? “ вас всегда сюрпризы, когда Я  уже
сыт.
     - Ћ! - возразила она. - ‘егоднЯ у нас три блюда, как всегда;  только  и
всего... Џосле камбалы вы получите баранину  и  брюссельскую  капусту...  €,
правда же, больше ничего...
     Ќо господин ђамбо покосилсЯ  на  †анну.  „евочка  от  души  веселилась;
зажимаЯ рот обеими руками, чтобы не рассмеЯтьсЯ,  она  мотала  головой,  как
будто  желала  сказать,  что  ђозали  говорит   неправду.   ѓосподин   ђамбо
недоверчиво пощелкал Языком. ђозали сделала вид, что сердитсЯ.
     - ‚ы мне не верите, - продолжала она, - потому что  барышнЯ  смеетсЯ...
Ќу что ж, верьте ей,  берегите  аппетит:  посмотрим,  не  придетсЯ  ли  вам,
вернувшись домой, снова сесть за стол.
     Љогда она ушла, †анна, смеЯвшаЯсЯ все сильнее, чуть не проболталась.
     - ’ы слишком большой лакомка, - начала она. - џ-то побывала на кухне...
     Ћна вдруг прервала себЯ:
     - Ђх, нет, ему нельзЯ этого говорить! Џравда,  мама?  Ѓольше  не  будет
ничего, ровно ничего. ќто Я нарочно смеЯлась, чтобы обмануть тебЯ.
     ќта сцена повторЯлась каждый вторник и  всегда  с  одинаковым  успехом.
ѓотовность, с которой господин ђамбо участвовал в этой игре,  трогала  ќлен,
тем более, что она знала, что долгие годы  он  жил  с  чисто  провансальской
умеренностью, съедаЯ за день один анчоус и полдюжины  маслин.  —то  касаетсЯ
аббата †ув, то он  никогда  не  замечал,  что  ест:  над  его  неведением  и
рассеЯнностью в этой области нередко даже подшучивали. †анна следила за  ним
блестЯщими глазами. Љогда блюдо было подано, она обратилась к свЯщеннику:
     - Ќу, как мерлан - очень вкусный?
     - Ћчень вкусный, моЯ дорогаЯ, - пробормотал он. - Ђ ведь правда  -  это
мерлан! џ думал, это тюрбо.
     € когда все засмеЯлись, он наивно спросил, над чем они смеютсЯ. ђозали,
только что вернувшаЯсЯ в столовую, была очень задета.  “  нее-то  на  родине
господин кюре не в пример лучше разбиралсЯ в кушаньЯх:  разрезаЯ  птицу,  он
определЯл ее возраст с ошибкой на какую-нибудь неделю; ему даже не надо было
входить в кухню, чтобы узнать, какой будет обед: он это угадывал по  запаху.
ѓосподи боже! ‘лужи она у такого кюре, как господин аббат, она до сих пор не
умела бы изготовить Яичницу... €  свЯщенник  извинЯлсЯ  с  таким  смущением,
словно полное  отсутствие  гастрономического  чутьЯ  было  его  непоправимым
недостатком. Ќо, право же, ему приходитсЯ думать о стольких других вещах!
     - ‚от это - бараньЯ ножка, - объЯвила ђозали, ставЯ жаркое на стол.
     ‚се снова рассмеЯлись,  аббат  †ув  -  первый.  Ќаклонив  свою  большую
голову, он сощурил узкие глаза.
     - „а, это, несомненно, бараньЯ ножка, - сказал он. - Њне кажетсЯ,  Я  и
сам бы догадалсЯ.
     ‚прочем, в тот день аббат был рассеЯннее  обычного.  Ћн  ел  быстро,  с
торопливостью человека, который скучает за столом, а дома  завтракает  стоЯ;
покончив с едой, он дожидалсЯ остальных,  погруженный  в  свои  мысли,  лишь
улыбкой отвечаЯ на обращенные к нему слова. Ћн  поминутно  бросал  на  брата
ободрЯющие и вместе с тем тревожные взглЯды. ѓосподин ђамбо тоже,  казалось,
утратил свое обычное спокойствие, но его волнение выражалось в том,  что  он
много говорил и беспокойно двигалсЯ на стуле,  что  было  несвойственно  его
рассудительной натуре. Џосле брюссельской капусты  наступило  молчание,  так
как ђозали задержалась со сладким. ‘наружи дождь лил еще  сильнее  прежнего,
обильные потоки воды обрушивались на дом. ‚ столовой становилось душно. ќлен
почувствовала, что атмосфера уже не та, что на душе  у  обоих  братьев  есть
что-то, о чем они умалчивают. Ћна посмотрела на них с участием  и,  наконец,
промолвила:
     -  ѓосподи,  какой  ужасный  дождь...  Ќе  правда  ли?   Ћн   действует
угнетающе... ‚ам обоим как будто нездоровитсЯ...
     Ќо   они   ответили   отрицательно,   поспешили   успокоить   ее.    €,
воспользовавшись тем, что в комнату вошла ђозали с огромным блюдом в  руках,
господин ђамбо, чтобы скрыть свое волнение, воскликнул:
     - —то Я говорил! ЋпЯть сюрприз!
     Ќа этот раз сюрпризом оказалсЯ ванильный  крем  -  одно  из  тех  блюд,
которые всегда ЯвлЯлись длЯ кухарки триумфом. €  надо  было  видеть  широкую
немую улыбку, с которой она поставила его на стол. †анна хлопала  в  ладоши,
повторЯЯ:
     - Ђ Я знала, а Я знала!.. џ видела Яйца на кухне.
     - Ќо Я сыт по горло, - сказал с отчаЯнием господин  ђамбо,  -  џ  не  в
состоЯнии есть.
     ’огда ђозали вдруг  стала  серьезной.  ЏолнаЯ  сдержанного  гнева,  она
сказала просто и с достоинством:
     - Љак! Љрем, который Я приготовила  специально  длЯ  вас...  Џопробуйте
только не поесть его! „а, попробуйте-ка...
     ѓосподин ђамбо, покорившись, положил себе большую порцию  крема.  Ђббат
оставалсЯ рассеЯнным. ‘вернув салфетку, он встал, не дожидаЯсь конца  обеда,
- он нередко делал это. Ќесколько минут он  ходил  взад  и  вперед,  склонив
голову к плечу; затем, когда ќлен, в свою очередь, встала из-за  стола,  он,
бросив господину ђамбо многозначительный  взглЯд,  увел  молодую  женщину  в
спальню. Ћни оставили дверь открытой; почти тотчас же послышались  их  тихие
голоса; слов нельзЯ было различить.
     - Љончай скорее, - сказала †анна господину  ђамбо,  который,  казалось,
никак не мог доесть бисквит. - џ хочу показать тебе свою работу.
     Ќо он не торопилсЯ. ‚се же, когда ђозали начала убирать со  стола,  ему
пришлось встать.
     - Џодожди-ка, подожди, - бормотал он †анне, тащившей его в спальню.  Ћн
смущенно и боЯзливо отстранЯлсЯ от двери. “слышав, что аббат повысил  голос,
он почувствовал такую слабость, что вынужден был снова  сесть  за  обеденный
стол. Ћн вытащил из кармана газету.
     - џ сделаю тебе колЯсочку, - объЯвил он †анне.
     †анна сразу перестала звать его в спальню. ѓосподин ђамбо  восхищал  ее
своим умением вырезать  из  листа  бумаги  всевозможные  игрушки.  Ћн  делал
петушков, лодочки, епископские митры, тележки, клетки. Ќо в  этот  день  его
пальцы, складываЯ бумагу, дрожали и работа не удавалась  ему.  Џри  малейшем
звуке, доносившемсЯ из соседней комнаты, он опускал  голову.  †анна,  крайне
заинтересованнаЯ, облокотилась о стол рЯдом с ним.
     - Ђ потом ты сделаешь петушка, чтобы запрЯчь его в колЯсочку, - сказала
она.
     Ђббат †ув стоЯл в глубине спальни,  в  прозрачной  тени,  отбрасываемой
абажуром. ‡анЯв свое обычное место у столика, ќлен принЯлась за работу - она
не стеснЯлась со своими друзьЯми. ‚ Ярком круге от лампы были  видны  только
ее бледные руки; она шила детский чепчик.
     - †анна больше не тревожит вас? - спросил аббат. Ћна покачала  головой,
прежде чем ответить.
     - „октор „еберль как будто совсем спокоен за нее, - сказала она.  -  Ќо
беднаЯ девочка еще очень нервна... ‚чера Я нашла ее на стуле без сознаниЯ.
     - Ћна мало двигаетсЯ, - продолжал аббат. - ‚ы слишком  уединЯетесь,  вы
недостаточно живете той жизнью, которою живут все другие.
     Ћн умолк, наступила тишина. Џо-видимому, он нашел тот переход, которого
искал, но перед тем, как начать, хотел собратьсЯ с мыслЯми.  ‚зЯв  стул,  он
сел рЯдом с ќлен.
     - Џослушайте, дорогаЯ дочь моЯ, -  сказал  он.  -  џ  с  некоторых  пор
собираюсь серьезно поговорить с вами. †ить так,  как  вы  живете  здесь,  не
годитсЯ. ‚ ваши годы не живут затворницей, это  отречение  столь  же  вредно
вашему ребенку, как  и  вам...  ‘уществует  тысЯча  опасностей  и  в  смысле
здоровьЯ, и других...
     ќлен удивленно поднЯла голову.
     - —то вы хотите этим сказать, мой друг? - спросила она.
     - ѓосподи боже!  џ  мало  знаю  свет,  -  продолжал  свЯщенник,  слегка
смутившись, - но все же знаю, что молодаЯ женщина, когда у нее нет  надежной
опоры, подвергаетсЯ многим опасностЯм. ‘ловом, вы  слишком  одиноки,  и  это
одиночество, в котором вы упорствуете, отнюдь не полезно, поверьте. Ќастанет
день, когда вы будете от него страдать.
     - „а Я ведь не жалуюсь, мне очень хорошо, - воскликнула она с некоторой
горЯчностью.
     ‘тарый свЯщенник тихо покачал большой головой.
     - Љонечно, это очень сладостно. ‚ы чувствуете себЯ вполне счастливой, Я
понимаю. Ќо тот, кто вступил на наклонный путь одиночества и мечты,  никогда
не знает, куда он его приведет... Ћ, Я знаю вас, вы  неспособны  ни  на  что
дурное... Ќо рано или поздно вы рискуете утратить на этом пути свой душевный
покой. Џридет день - и то место, которое вы оставлЯете пустым возле себЯ и в
себе, окажетсЯ заполненным  мучительным  чувством,  в  котором  вы  сами  не
захотите себе признатьсЯ.
     Љраска бросилась в лицо ќлен. ‡начит, аббат читает в ее  душе?  ‡начит,
он знал о том смЯтении, которое росло в  ней,  о  том  внутреннем  волнении,
которое заполнЯло теперь ее жизнь и в котором она до сих пор не хотела  дать
себе отчета? ќлен уронила шитье на колени. …ю  овладела  какаЯ-то  слабость,
она ждала от свЯщенника как бы благочестивого сообщничества: оно дало бы ей,
наконец, возможность открыто признать и  назвать  своим  именем  те  смутные
ощущениЯ, которые она оттеснЯла на самое дно своей души. ђаз он знал все, он
мог задавать ей вопросы, - она попытаетсЯ на них ответить.
     - џ отдаюсь в ваши руки, друг мой, - прошептала она. - ‚ы знаете, что Я
всегда слушалась вас.
     ‘ минуту свЯщенник молчал; потом он медленно, серьезно молвил:
     - „очь моЯ, вам нужно опЯть выйти замуж.
     Ћна молчала, бессильно опустив руки, ошеломленнаЯ подобным советом. Ћна
ждала иных  слов,  она  ничего  уже  не  понимала.  Ћднако  аббат  продолжал
говорить, приводЯ веские доводы, которые могли бы заставить ее  решитьсЯ  на
замужество.
     - Џодумайте о том, что вы еще молоды... ‚ы не можете дольше  оставатьсЯ
в этом уединенном уголке Џарижа, почти не решаЯсь выйти, в полном  неведении
жизни. ‚ам нужно вернутьсЯ к действительности, иначе - вы  горько  пожалеете
впоследствии  о  своем  затворничестве.  ‚ы  сами  не  замечаете,  как   оно
отражаетсЯ на вас, но ваши друзьЯ видЯт вашу бледность, и она тревожит их.
     Ћн останавливалсЯ после каждой фразы, надеЯсь, что ќлен прервет  его  и
выскажетсЯ по поводу его предложениЯ.  Ќо  она  оставалась  холодна,  словно
застыв от неожиданности.
     - Џравда, у вас ребенок, - продолжал он. - ќто всегда очень сложно.  Ќо
помните, что поддержка мужчины была бы  чрезвычайно  полезна  вам  именно  в
отношении †анны... Ћ, Я знаю, что здесь нужен человек  большой  доброты;  он
должен быть длЯ нее настоЯщим отцом.
     ќлен не дала ему закончить. Ћна вдруг заговорила; в ее словах  слышалсЯ
бурный протест, сильнейшее отвращение.
     - Ќет, нет, Я не хочу... —то вы советуете  мне,  мой  друг!..  Ќикогда,
слышите, никогда!
     ‚сЯ душа ее восставала; она сама  испугалась  резкости  своего  отказа.
Џредложение свЯщенника задело тот темный уголок ее души, куда  она  избегала
заглЯдывать; и по той боли, которую она испытывала,  она,  наконец,  понЯла,
насколько серьезен ее недуг; ее охватило то  смЯтение  стыдливости,  которое
овладевает женщиной, чувствующей, как с нее соскальзывают последние одежды.
     ’огда, под Ясным, улыбающимсЯ взглЯдом старого аббата, она  заметалась,
сопротивлЯЯсь:
     - џ не хочу! џ никого не люблю!
     Ћн продолжал смотреть на нее; ей показалось, что он читает  ее  ложь  у
нее на лице. Џокраснев, она пробормотала:
     - Џодумайте, ведь Я только две недели тому назад  снЯла  траур...  Ќет,
это невозможно...
     - „очь моЯ, - спокойно сказал свЯщенник. - џ  долго  размышлЯл,  прежде
чем заговорил с вами. џ думаю, что ваше счастье в  этом...  “спокойтесь.  ‚ы
поступите так, как сами захотите.
     Ћба умолкли. ќлен пыталась сдержать поток возражений,  рвавшихсЯ  с  ее
уст. ‘клонив голову,  она  снова  принЯлась  за  работу,  сделала  несколько
стежков. € в наступившей тишине из  столовой  послышалсЯ  тоненький  голосок
†анны:
     - ‚ колЯсочку не петушка впрЯгают, а лошадку.  ’ы,  значит,  не  умеешь
делать лошадок?
     - Ќет. ‹ошадки - это слишком трудно, - отвечал  господин  ђамбо.  -  Ќо
если хочешь, Я научу тебЯ делать колЯсочки.
     €гра всегда кончалась так. †анна с  напрЯженным  вниманием  следила  за
тем, как ее друг  складывал  бумагу  на  множество  квадратиков.  Џотом  она
пыталась складывать их сама, но ошибалась и топала  ногой.  Ћднако  она  уже
умела делать лодочки и епископские митры.
     - ‘мотри, - терпеливо повторЯл господин ђамбо. -  ’ы  загибаешь  четыре
угла - вот так, затем ты переворачиваешь бумагу...
     Ќо, по-видимому, его  настороженный  слух  только  что  уловил  обрывок
разговора, происходившего в  соседней  комнате,  и  руки  беднЯги  двигались
беспокойнее, Язык заплеталсЯ, так что он глотал половину слов.
     ќлен - она все еще не могла прийти в себЯ - возобновила разговор.
     - ‚новь выйти замуж, - но за кого? - внезапно спросила она  свЯщенника,
положив работу на столик. - ‚ы имеете кого-нибудь в виду, не так ли?
     Ђббат †ув, встав, медленно прохаживалсЯ по комнате. Ќе  останавливаЯсь,
он утвердительно кивнул головой.
     - Ќазовите же мне этого человека, - продолжала ќлен.
     Ќа одно мгновение он остановилсЯ перед ней; затем слегка пожал  плечами
и пробормотал:
     - Љ чему! ђаз вы не хотите...
     - ‚се равно Я хочу знать, - настаивала она. - Љак  же  Я  могу  принЯть
решение, если Я не знаю?
     Ћн ответил не сразу, все еще стоЯ перед ней и глЯдЯ  ей  в  лицо.  —уть
грустнаЯ улыбка тронула его губы. Ќаконец он почти шепотом произнес:
     - Ќеужели вы не догадались?
     Ќет, она не догадалась. Ћна пыталась угадать и  недоумевала.  ’огда  он
молча кивнул головой по направлению столовой.
     - Ћн? - воскликнула ќлен приглушенным голосом.
     € она вдруг стала очень серьезной. Ћна уже не  протестовала  с  прежней
резкостью. ’еперь ее лицо выражало только удивление и огорчение.  „олго  она
сидела, опустив глаза, в задумчивости.  Ќет,  конечно,  она  никогда  бы  не
догадалась; и, однако, она не находила, что возразить.  ѓосподин  ђамбо  был
единственным человеком, которому она могла бы доверчиво, безбоЯзненно отдать
свою  руку.  Ћна  знала  его  доброту  и  не  смеЯлась  над  его  буржуазным
тЯжелодумней. Ќо, несмотрЯ на всю свою привЯзанность к нему,  мысль  о  том,
что он любит ее, пронизывала ее холодом.
     ’ем временем аббат возобновил свою прогулку из одного конца  комнаты  в
другой; проходЯ мимо дверей столовой, он тихонько подозвал ќлен:
     - Џодите сюда, посмотрите.
     Ћна встала с места и заглЯнула в другую комнату.
     ѓосподин ђамбо кончил тем, что усадил †анну на свой  собственный  стул.
ђаньше он опиралсЯ о стол, теперь соскользнул на пол к ногам  девочки.  ‘тоЯ
перед ней на коленЯх, он обнимал ее одной рукой. Џеред ними на столе  стоЯла
колЯсочка, запрЯженнаЯ петушком, лодочки, коробочки, епископские митры.
     - ’ы менЯ крепко любишь? - спрашивал он. - ‘кажи еще раз, что  ты  менЯ
крепко любишь!
     - Ќу да, Я крепко тебЯ люблю, ты же знаешь.
     Ћн не решалсЯ продолжать, весь дрожа, словно ему предстоЯло  объЯснение
в любви.
     - Ђ если бы Я  у  тебЯ  попросил  разрешениЯ  остатьсЯ  здесь  с  тобой
навсегда, что бы ты ответила?
     - Ћ, Я была бы так рада! Њы играли  бы  вместе,  правда?  ‚от  было  бы
весело!
     - Ќавсегда, ты слышишь, Я осталсЯ бы навсегда.
     †анна, взЯв лодочку, перекраивала из нее жандармскую треуголку.
     - „а, но нужно, чтобы мама позволила, - пробормотала она.
     ќтот ответ вновь пробудил в  нем  всю  прежнюю  тревогу.  ђешалась  его
судьба.
     - Љонечно, - сказал он. - Ќо если бы твоЯ  мама  позволила,  ты  бы  не
сказала: нет, - не правда ли?
     †анна, заканчиваЯ жандармскую шлЯпу, в восторге запела на сочиненный ею
самой мотив:
     - џ скажу: да, да, да... џ скажу: да, да, да... Џосмотри,  какаЯ  вышла
красиваЯ шлЯпа.
     ђастроганный до слез, господин ђамбо привстал на  коленЯх  и  поцеловал
ее; она обвила его шею руками. Ћн поручил брату получить согласие ќлен,  сам
же пыталсЯ получить согласие †анны.
     - ‚идите, - сказал с улыбкой свЯщенник. - „евочка согласна.
     ќлен оставалась серьезной. Ћна уже не спорила. Ђббат вернулсЯ к  своему
предложению. Ћн настойчиво говорил о  достоинствах  господина  ђамбо.  ђазве
такой отец не находка длЯ †анны?  ќлен  знает  господина  ђамбо,  она  может
спокойно ему доверитьсЯ. Џотом, так как она хранила молчание, аббат  добавил
с большим чувством и достоинством, что, когда он согласилсЯ предпринЯть этот
шаг, он думал не о своем брате, а о ней, о ее счастье.
     - џ верю вам, Я знаю, как вы менЯ любите, - с живостью ответила ќлен. -
Џодождите, Я хочу ответить вашему брату при вас.
     —асы пробили десЯть. ‚ спальню вошел господин ђамбо. ќлен с  протЯнутой
рукой пошла ему навстречу.
     - Ѓлагодарю вас за ваше предложение, мой друг, - сказала она, - Я очень
признательна вам за него. ‚ы хорошо сделали, что открылись мне.
     Ћна спокойно глЯдела ему в лицо, держа его большую  руку  в  своей.  Ћн
весь дрожал и не смел поднЯть глаз.
     - Ќо только Я прошу вас, дайте мне подумать, - продолжала она. - € мне,
быть может, понадобитсЯ много времени.
     - Ћ, сколько вам будет  угодно:  шесть  месЯцев,  год,  еще  дольше,  -
пробормотал он с облегчением, счастливый уже тем, что она не  выставила  его
тотчас за дверь.
     Ћна слегка улыбнулась.
     - Ќо Я хочу, чтобы мы остались друзьЯми. ‚ы будете  приходить  ко  мне,
как и раньше, вы просто обещаете мне подождать, пока  Я  перваЯ  заговорю  с
вами об этом... €так, решено?
     Ћн высвободил свою  руку  и  стал  лихорадочно  искать  шлЯпу,  частыми
кивками соглашаЯсь со всем, что она говорила. Ќа  пороге  входной  двери  он
вновь обрел дар речи.
     - Џослушайте, - пробормотал он. - ’еперь вы знаете, что  Я  тут,  около
вас, не правда ли? Ќу, так скажите себе, что Я буду тут всегда,  что  бы  ни
случилось. ’олько это аббат и должен был объЯснить вам... —ерез десЯть  лет,
если вы захотите, вам достаточно будет сделать мне знак - и Я повинуюсь вам.
     ’еперь он сам еще раз взЯл руку ќлен и до боли сжал ее в своей руке. Ќа
лестнице оба брата, как всегда, обернулись, говорЯ:
     - „о вторника!
     - „а, до вторника, - отвечала ќлен.
     Љогда она вернулась в комнату, шум ливнЯ, с удвоенной силой хлеставшего
по ставнЯм, глубоко  огорчил  ее.  Ѓоже  мой!  Љакой  упорный  дождь  и  как
промокнут ее бедные друзьЯ! Ћна открыла окно,  взглЯнула  на  улицу.  ђезкие
порывы ветра задували газовые рожки. € между тусклых луж и  блестЯщих  косых
полосок дождЯ она увидела слегка согнутую спину господина ђамбо; счастливый,
он уходил во мрак приплЯсывающей походкой, по-видимому, нимало не  печалЯсь,
что вокруг него бушевала бурЯ.
     Њежду тем †анна, уловившаЯ кое-что  из  последних  слов  своего  друга,
стала очень серьезной. Ћна снЯла башмачки, разделась и,  оставшись  в  одной
сорочке, сидела в глубоком раздумье на краю кровати. ‚ойдЯ, чтобы поцеловать
ее перед сном, мать застала ее в этой позе.
     - Џокойной ночи, †анна. Џоцелуй менЯ.
     „евочка, казалось, не слышала ее; ќлен опустилась перед ней на  колени,
обнЯла ее за талию.
     - ‡начит, ты будешь довольна, если он останетсЯ жить с нами? - спросила
она вполголоса.
     ‚опрос, казалось, не удивил †анну. Џо-видимому, она думала  о  том  же.
Њедленным кивком головы она ответила: да.
     - Ќо знаешь, - продолжала мать, - он был бы всегда здесь: ночью,  днем,
за столом, повсюду.
     ‚ Ясных глазах девочки выразилось беспокойство,  все  нараставшее.  Ћна
прильнула щекой к плечу матери, поцеловала ее в  шею;  наконец,  всЯ  дрожа,
спросила ее на ухо:
     - Њама, а он целовал бы тебЯ?
     ‹егкаЯ краска показалась на лице ќлен.
     ‚ первую минуту она не нашлась, что ответить на  этот  детский  вопрос.
Ќемного погодЯ она прошептала:
     -  Ћн  был  бы  вроде  как  твой  папа,  детка.  Њаленькие  руки  †анны
напрЯглись, - она внезапно разразилась горькими рыданиЯми.
     - Ћ, нет, нет, Я уже больше не хочу! - лепетала она. -  Ћ  мама,  прошу
тебЯ, скажи ему, что Я не хочу! Џойди скажи ему, что Я не хочу...
     ‡адыхаЯсь,  она  бросилась  на  грудь  матери,  осыпаЯ  ее  слезами   и
поцелуЯми. ќлен старалась успокоить ее, повторЯЯ, что  она  все  уладит.  Ќо
†анна требовала немедленного и решительного ответа.
     - Ћ, скажи: нет! Њамочка, скажи: нет... ’ы же видишь,  что  Я  умру  от
этого... Ћ, никогда, не правда ли? Ќикогда!
     - Ќу, хорошо! Ќет. џ обещаю тебе. Ѓудь умницей, ложись!
     …ще несколько минут †анна молчала и страстно сжимала мать  в  объЯтиЯх,
словно не в силах была оторватьсЯ от нее, словно защищала мать от  тех,  кто
хотел ее отнЯть. Ќаконец ќлен удалось  уложить  девочку  в  постель;  но  ей
пришлось провести часть ночи у ее изголовьЯ: †анна тревожно  вздрагивала  во
сне, каждые полчаса она открывала глаза и, убедившись в том, что мать  возле
нее, снова засыпала, прижавшись губами к ее руке.
 
        III 
 
     Ќаступил месЯц, полный восхитительной мЯгкости. Ђпрельское солнце одело
сад прозрачной зеленью, легкой и тонкой, как кружево. ‚доль решетки тЯнулись
буйные побеги клематитов. …ще не распустившаЯсЯ жимолость изливала  сладкое,
почти  приторное  благоухание.  Џо  обоим  краЯм   лужайки,   прибранной   и
подстриженной, расцветали на клумбах краснаЯ герань  и  белые  левкои.  Ђ  в
глубине сада, теснимаЯ соседними зданиЯми, группа  вЯзов  раскинула  зеленый
покров  своих  ветвей,  листочки  которых  дрожали  при  малейшем  дуновении
ветерка.
     Ѓолее  трех  недель  небо  оставалось  голубым,  без  единого  облачка.
Љазалось, весна  творила  чудеса,  чтобы  отпраздновать  расцвет  молодости,
вернувшейсЯ к ќлен и наполнЯвшей  ее  сердце  радостью.  Љаждый  день  после
полуднЯ она спускалась с †анной в сад. “ нее там было свое место, под первым
вЯзом справа. ’ам дожидалсЯ ее стул, и еще на другой день  она  находила  на
гравии обрывки ниток, которые уронила накануне.
     - ‚ы здесь у себЯ, - повторЯла каждый вечер госпожа „еберль, начинавшаЯ
испытывать к ќлен одну из тех пылких привЯзанностей, которых  хватало  ровно
на полгода. - „о завтра! Џостарайтесь прийти пораньше, хорошо?
     € в самом деле здесь ќлен была у  себЯ.  Њало-помалу  она  привыкала  к
этому зеленому уголку, с ребЯческим нетерпением дожидаЯсь  часа,  когда  она
обычно спускалась туда. Ѓолее  всего  пленЯла  ее  в  этом  буржуазном  саду
безукоризненнаЯ опрЯтность лужайки и цветников. Ќи  одна  сорнаЯ  травка  не
нарушала симметричного расположениЯ растений. Ќога мЯгко, словно  по  ковру,
ступала по дорожкам, тщательно подметавшимсЯ каждое утро. ќлен проводила там
времЯ тихо и мирно, не страдаЯ от слишком буйного цветениЯ.
     ‡десь все охранЯло ее душевный покой: и правильный рисунок цветников  и
густаЯ завеса плюща, с которой садовник тщательно удалЯл пожелтевшие листьЯ.
‘идЯ под густой тенью вЯзов в закрытом со всех сторон саду, где реЯл  легкий
аромат мускуса - любимых духов госпожи „еберль, - она могла вообразить  себЯ
в гостиной. ’олько поднЯв голову и увидЯ небо, она вспоминала, что находитсЯ
на вольном воздухе; тогда она начинала дышать полной грудью.
     —асто они проводили послеполуденные часы вдвоем, без посетителей. †анна
и ‹юсьен играли у  их  ног.  Ћбе  женщины  подолгу  молчали.  ‡атем  госпожа
„еберль, длЯ которой задумыватьсЯ было мукой, завЯзывала беседу и продолжала
ее часами, довольствуЯсь безмолвным вниманием ќлен, но оживлЯЯсь еще  более,
когда та кивала