ых оттенков выставлЯли скрытые  красы, недоказуемые уголки тела,
нежно шелковые, с просинью прожилок. ‡атем распускалась улыбчиваЯ, смеющаЯсЯ
жизнь розовых красок: первым шел розовый цвет блестЯще-белого оттенка,  чуть
тронутый камедью, цвет белоснежной  девичьей ножки,  пробующей воду родника;
затем   бледно-розовый   цвет,    более   скромный,   чем   теплаЯ   белизна
просвечивающего сквозь чулок колена, более стыдливый, чем отблеск юной ручки
в широком рукаве;  Яркий розовый  цвет, напоминающий цвет крови под  атласом
кожи,  цвет голых  плеч,  обнаженных бедер, всей  наготы женщины под  лаской
лучей; затем еще тот живой розовый оттенок бутонов девической груди, бутонов
полуоткрытых  губ,   от  которых  исходит  аромат  теплого  дыханиЯ.  „альше
начинались вьющиесЯ розы, большие розовые деревьЯ, усеЯнные множеством белых
цветов. Ћни покрывали все остальные  розы,  все эти воздушные тела, кружевом
своих  гроздьев, легкой кисеею своих лепестков. ђозы винного  оттенка, почти
черные, точно запекшаЯсЯ  кровь, то и дело как будто пронзали эту непорочную
чистоту жгучей раною  страсти. ’о были брачные ночи этого благовонного леса,
соединЯвшего в себе  девственность маЯ с плодородием июлЯ и августа. ’ут был
и  первый робкий поцелуй, сорванный, как  цветок,  в утро свадьбы. €  даже в
траве росли махровые  розы,  ждавшие часа любви в  своих наглухо застегнутых
платьЯх из  густой  зелени.  ‚доль тропинки, пронизанной солнечными  лучами,
цветы  словно бродили, склонив головки  и  зазываЯ пролетающие ветерки.  Џод
раскинутым шатром  прогалины как будто  блестели улыбки  роз.  €  не было ни
одного цветка, который походил бы на другой. ЉаждаЯ роза любила на свой лад.
Ћдни  едва  соглашались приоткрыть  свой  бутон,--эти  были  очень  робки  и
краснели;  другие,   распустив   корсет,  задыхаЯсь   от   страсти,   совсем
раскрывшись, казались смЯтыми,  обезумевшими  до потери сознаниЯ. Ѓыли тут и
маленькие, веселые, проворные,  тЯнувшиесЯ вереницей розочки вроде  бантиков
на  чепце;  другие  --  громадные, лоснившиесЯ  здоровьем,  как  разжиревшие
султанши из гарема. Ѓыли тут и розы бесстыдные, словно кокотки, выставлЯвшие
напоказ свои прелести,  с лепестками, точно осыпанными рисовой пудрой; были,
наоборот, и честные, с допускаемым в буржуазной среде  декольте -- и только;
были  и  розы-аристократки  --  элегантные, гибкие,  предельно оригинальные,
мастерицы на  тонкую небрежность в туалете. ђозы, распустившиесЯ,  как чаши,
подносили свой аромат, точно  в драгоценном хрустале; розы, опрокинутые, как
урны, точили благовоние каплЯ за каплей:
     круглые розы, похожие на кочаны капусты, издавали нежный

     запах, как ровное дыхание во сне.  ђозы в бутонах сжимали свои лепестки
и только испускали смутные вздохи девственниц.
     -- џ люблю тебЯ, Я люблю тебЯ,-- повторЯл ‘ерж тихим голосом.
     €  сама  Ђльбина   казалась   большою  розой,  одною  из  бледных  роз,
раскрывшихсЯ утром. “ нее были белые ноги, розовые колени и руки, золотистые
волосы на затылке, шеЯ  с восхитительными  прожилками,  бледнаЯ, изысканного
оттенка. Ћна чудесно  пахла. ЉоралловаЯ  чаша  ее губ распространЯла  слабый
аромат. € ‘ерж вдыхал его, прижимаЯ Ђльбину к сердцу.
     -- Ћ,-- сказала она смеЯсь,-- мне нисколько не  больно. ’ы  можешь  еще
сильнее обнЯть менЯ.
     ‘ержа привел в восторг ее смех, напоминавший звонкую трель птицы.
     --  ќто  ты  так  поешь!--  вскричал  он.--  Ќикогда Я не слыхал такого
нежного пениЯ... ’ы -- моЯ радость!
     Ћна смеЯлась все звонче, с  жемчужными переливами  нежных тонов флейты,
очень высоких и сопровождаемых другими, более  медленными и  торжественными.
’о  был  какой-то  бесконечный смех,  в котором  гортанный рокот переходил в
звучную, победную музыку, славившую пробуждение чувственности.  ‚се смеЯлось
в  этом смехе  женщины, рождавшейсЯ длЯ красоты  и любви: розы, пахучий лес,
весь  Џараду!  „о  сих  пор  этому  огромному  саду  недоставало  очарованиЯ
красивого  голоса,  который  сумел  бы  передать  живую  радость  всех  этих
деревьев,  вод,  солнца. € теперь огромный парк получил,  наконец, этот  дар
волшебного смеха.
     -- ‘колько тебе  лет? -- спросила Ђльбина, оборвав свой певучий смех на
высокой, трепещущей ноте.
     -- ‘коро двадцать шесть,-- ответил ‘ерж.
     Ћна удивилась. Љак? …му уже двадцать  шесть лет? € он сам удивилсЯ, что
так легко ответил на вопрос.  ‚едь ‘ержу казалось, что ему  не минуло еще  и
года, днЯ, часа.
     -- Ђ тебе сколько лет? -- спросил он в свою очередь.
     -- Њне шестнадцать.
     € своим вибрирующим голосом  она еще раз повторила, пропела, сколько ей
лет. Ђльбине было смешно, что ей шестнадцать  лет, и она смеЯлась тоненьким,
журчащим, как струйка  воды, смехом,  в котором был какой-то трепетный ритм.
‘ерж разглЯдывал  ее  близко-близко, дивЯсь,  что смех может так жить и  так
заставлЯть  сиЯть ее детское  личико. Ћн  едва  узнавал  теперь  это  лицо с
Ямочками на щеках,  с раскрывшимисЯ губами, сквозь  которые виднелсЯ влажный
розовый Язычок,  с глазами, походившими  на  клочки синего  неба, озаренного
восходом  солнца. € когда  она повернулась,  положив к  нему на  плечо  свой
дрожащий от смеха подбородок, ему стало еще теплее.

     Ћн протЯнул руку и машинально провел пальцами по ее затылку.
     _ —его ты хочешь? -- спросила она.
     €, сообразив, воскликнула:
     --  ’ы ищешь  мой гребень? „ать тебе гребень?  € она протЯнула ему свой
гребень;  при  этом  ее  золотые  косы  рассыпались.  ‘ержу показалось,  что
развернулсЯ тЯжелый отрез парчи. ‚олосы одели ее до поЯсницы. ЏрЯди, упавшие
на грудь,  довершили царственный нарЯд девушки. Џри виде внезапного  пламени
этих волос ‘ерж испустил легкий крик. €  стал целовать каждую прЯдь, обжигаЯ
себе губы об эти лучи заходЯщего солнца.
     ’еперь Ђльбина вознаграждала себЯ после долгого утомительного молчаниЯ.
Ћна без умолку болтала, расспрашивала его:
     -- Ђх, как ты  менЯ мучил!  џ стала длЯ тебЯ ничем. џ проводила дни без
всЯкой длЯ тебЯ  пользы, Я была так беспомощна  и  уже отчаЯлась,  что смогу
быть на что-нибудь  годной... Ђ  ведь в первые дни Я тебе помогала. ’огда ты
менЯ видел,  говорил со мной... Џомнишь,  как ты  лежал  и,  засыпаЯ на моем
плече, все бормотал, что тебе хорошо со мною?
     --  Ќет,-- отвечал ‘ерж,--  нет, не помню... џ тебЯ никогда не видал. џ
только  что  увидел тебЯ  в  первый  раз;  ты  такаЯ  красиваЯ,  лучезарнаЯ,
несказаннаЯ!
     Ћна в нетерпении хлопнула в ладоши и воскликнула:
     -- Ђ мой гребень? Ќеужели ты не помнишь, как Я давала тебе мой гребень,
чтобы успокоить  тебЯ, когда  ты совсем превращалсЯ  в  ребенка?  ‚едь вот и
сейчас ты искал его в моих волосах...
     -- Ќет,  не помню... ’вои волосы -- точно мЯгкий шелк. Ќикогда Я еще не
целовал твоих волос.
     Ћна сердилась, приводила различные подробности, рассказывала о том, как
он  выздоравливал  в  комнате с  голубым потолком.  Ќо он только  смеЯлсЯ и,
наконец, приложив руку ее к губам, сказал устало и тревожно:
     --  Ќет, молчи,  Я  не  знаю,  ничего  не  хочу  знать... џ  только что
проснулсЯ и нашел тебЯ здесь, среди роз. ‚от и все!
     € он еще раз обнЯл ее и долго-долго мечтал вслух, вполголоса:
     -- Ђ может быть, Я когда-то  уже жил. „олжно быть, очень-очень давно...
џ тебЯ  любил  в  каком-то мучительном  сне. “ тебЯ были те же синие  глаза,
продолговатое лицо,  манеры ребенка. Ќо  волосы свои ты старательно  прЯтала
под косынкой. € Я не решалсЯ снЯть ее: у тебЯ были такие грозные волосы, они
бы умертвили  менЯ... Ђ теперь  твои волосы так же нежны, как ты сама. Ћни и
пахнут, как ты. Љогда Я дотрагиваюсь до них паль-

     цами, Я ощущаю всю твою красоту, все твое изЯщество. –елуЯ их, погружаЯ
в них лицо, Я пью тебЯ всю.
     €  он  перебирал руками ее длинные  локоны, прижимал их к губам, как бы
выдавливаЯ из них всю кровь. Ћн помолчал, потом продолжал:
     -- Љак это странно: еще раньше, чем родитьсЯ, ты уже видишь во сне, что
родилсЯ...  џ был где-то погребен. Њне было холодно. џ слышал, как надо мною
трепещет какаЯ-то жизнь. Ќо Я затыкал себе  уши в отчаЯнии, Я привык к своей
темной дыре, Я вкушал в ней какие-то чудовищные радости  и  не старалсЯ даже
высвободитьсЯ из-под груды  земли, котораЯ  давила менЯ... ѓде это Я  был? €
кто, в конце концов, извлек менЯ на свет божий?
     ‘ерж напрЯгал памЯть. Ђльбина  же теперь, напротив, начала боЯтьсЯ, как
бы  он чего-нибудь  не  вспомнил.  Ћна, улыбаЯсь,  взЯла  прЯдь своих волос,
обернула ее вокруг шеи юноши  и привЯзала его  к себе. ќтой игрой она вывела
его из задумчивости.
     -- ’ы права,--сказал он,--Я твой, а до остального мне мало дела!.. ‚едь
это ты извлекла менЯ из-под  земли? „олжно  .быть,  Я лежал под этим садом и
слышал, как под твоими шагами хрустели камешки на тропинке. ’ы менЯ  искала,
ты  проносила  над моей  головой  и пение птиц, и запах гвоздики,  и теплоту
солнца... џ смутно надеЯлсЯ, что в конце концов ты  менЯ отыщешь. ‚идишь ли,
Я ждал  тебЯ  уже давно,  но Я  никак не  думал, что  ты придешь  ко мне без
покрывала на волосах, на твоих грозных  волосах, которые стали теперь, когда
ты их распустила, такими нежными.
     Ћн усадил ее к себе на колени и приложил свою щеку к ее щеке.
     -- Ќе будем больше  говорить.  Њы теперь навеки вдвоем и одни. Њы любим
друг друга.
     Ћни  остались сидеть, держа  друг  друга  в  невинных  объЯтиЯх. €  так
забылись  надолго. ‘олнце  всходило  все  выше, с  ветвей деревьев ниспадала
горЯчаЯ пыль дневных лучей.  †елтые  розы, белые  розы, красные розы  -- все
были  отныне  лишь  лучезарным  сиЯнием их радости,  лишь многообразными  их
улыбками. Љонечно же, это  они заставлЯли бутоны раскрыватьсЯ  вокруг.  ђозы
надевали  на  них венки, кидали свои гирлЯнды  к ним  на колени. € запах роз
становилсЯ  столь  сильным, полным  такой нежной  влюбленности,  что казалсЯ
запахом собственного их дыханиЯ.
     ‡атем ‘ерж причесал Ђльбину. ‚зЯл в ладони ее волосы и с очаровательной
неловкостью,  поднЯв и  взгромоздив  на затылке ее  огромный  шиньон,  криво
воткнул в него гребень.  Џолучилась прелестнаЯ прическа. ‡атем он  поднЯлсЯ,
протЯнул руки и обнЯл

     Ђльбину <b>за</b>  талию, чтобы помочь ей  встать. Ћба беспрестанно улыбались,
не говорЯ ни слова. Џотом потихоньку пошли по тропинке.
        VII
     Ђльбина и ‘ерж вошли в  цветник. Ђльбина смотрела на  своего спутника с
тревожной заботливостью: опасалась,  что он устал. Ќо  он,  смеЯсь, успокоил
ее: у него достаточно сил, чтобы отнести ее туда, куда она захочет. ‚ыйдЯ на
освещенную  солнцем полЯну,  он глубоко  и радостно вздохнул. Ќаконец-то  он
ожил;  наконец-то  перестал  быть  растением,  погибавшим  под  смертоносным
дыханием зимы. Љак нежно был он благодарен Ђльбине! …му хотелось бы избавить
ее ножки  от  жесткого  грунта  на тропинках.  Ћн мечтал  нести ее, прижав к
груди, как младенца,  которого убаюкивает мать. Ћн оберегал ее, как ревнивый
страж, удалЯл камни и колючки с  ее пути, следил, чтобы ветер не посЯгнул на
право  ласкать  ее  обожаемые  волосы,  принадлежавшие  ему  одному. Ђльбина
прижималась к его плечу в безмЯтежном, счастливом забытье.
     ’ак  Ђльбина  и ‘ерж  прогуливались  по  солнышку  в  первый  раз.  Ћни
оставлЯли за  собой волну  благоуханиЯ. ’ропинка  дрожала  под их шагами,  а
солнце  расстилало   им  под  ноги  золотой  ковер.  ‚осхитительное  зрелище
представлЯла собой  эта пара,  продвигавшаЯсЯ среди больших  кустов в цвету;
ее, казалось, ждали  и  звали  к  себе  отдаленные аллеи  сада,  приветствуЯ
шепотом   восхищениЯ,  как  заждавшиесЯ  толпы  народа   приветствуют  своих
государей.  Ћни как  будто  составлЯли  одно  существо,  прекрасное  в своей
сиЯющей красоте.  € белаЯ кожа Ђльбины казалась одним целым со смуглою кожею
‘ержа. Ћкутанные солнцам, они медленно  продвигались вперед. Ћни и сами были
солнцем. –веты клонились им навстречу в немом обожании.
     ‚ цветнике поднЯлось неутихающее волнение. ќто старый цветник устраивал
им почетную встречу. Ћбширный, как  поле, запущенный  вот уже  сотню лет, он
стал  уголком  раЯ, куда ветер заносил семена  редчайших  цветов. ‘частливый
покой  Џараду, сада, спавшего  на  солнечном припеке,  не  давал вырождатьсЯ
разным видам флоры. ’емпература в нем держалась ровнаЯ, почва была  удобрена
каждым произраставшим на  ней цветком, старавшимсЯ проЯвить в этом безмолвии
всю  свою  силу.  ђастительность   здесь  была  пышнаЯ,  великолепнаЯ,  дико
могущественнаЯ; скопление  случайностей создало это чудовищное  цветение без
помощи  заступа  и лейки  садовника. Џрирода,  предоставленнаЯ  самой  себе,
развивалась  привольно  и без помех  в недрах  этого запустениЯ, защищенного
естественными силами от непогоды. Ћна распускалась  каждой весной все  более
неистово, чу-

     довищными  скачками, и  во  все времена года услаждала себЯ диковинными
букетами,  которые  не срывала  ничьЯ  рука.  Љазалось,  природа  с  Яростью
ниспровергала все, что было создано усилиЯми рук человеческих; она поднимала
бунт, накидывала сети цветов на  аллеи, брала приступом  груды щебнЯ, бросаЯ
на  них валы разрастающихсЯ  мхов,  цеплЯлась  за  шею  мраморных  статуй  и
опрокидывала их при помощи упругих канатов, свитых из ползучих растений; она
ломала  плиты  водоемов,  террасы и лестницы, раздвигаЯ их кустарниками; она
заползала   всюду,   овладевала   каждым   возделанным   когда-то   уголком,
перестраивала его на свой лад  и  словно водружала  знамЯ  мЯтежа, сажаЯ там
какое-нибудь подхваченное по дороге зерно, какую-нибудь неприметную  зеленую
травку, разраставшуюсЯ затем в гигантскую поросль. Ќекогда цветник, разбитый
длЯ владельца замка, страстно любившего цветы, выставлЯл на своих затейливых
клумбах и газонах удивительную коллекцию  растений. € сейчас там были те  же
растениЯ,  но расплодившиесЯ и размножившиесЯ бесчисленными семьЯми, которые
до  такой степени разрослись во всех углах сада, наполнили его до самых стен
ограды таким  беспорЯдочным,  веселым гомоном, что  сад точно  превратилсЯ в
какой-то  вертеп,  где  опьЯневшаЯ  природа  извергала  из  себЯ  вербену  и
гвоздику.
     Ђльбина вела ‘ержа,  хотЯ  со  стороны  казалось,  что  она  беспомощно
опираетсЯ на его плечо и покорно следует за ним. Ћни пришли сначала к гроту.
‚   глубине   рощицы  тополей  и  была   вырыта  пещера  причудливой  формы,
полуразрушеннаЯ  обвалившимсЯ  в  водоем  утесом; струйки  воды  сбегали  по
камнЯм.  ѓрот исчезал  под  приступом заполонившей его  листвы.  ‚низу  рЯды
шток-роз,  казалось,  заложили  вход  решеткой из  своих  цветов.  ’ут  были
красные,  желтые,  сиреневые, белые  розы;  их  стебли  тонули  в гигантской
крапиве  бронзово-зеленого цвета, котораЯ спокойно распространЯла  вокруг Яд
своих  ожогов.  ‡атем шла уступами удивительнаЯ стена ползучих растений: тут
были жасмин со звездами своих сладких цветов; глициниЯ с листьЯми  точно  из
тонкого кружева;  густой плющ, словно  вырезанный из  покрытого лаком  толЯ;
гибкаЯ жимолость, всЯ будто унизаннаЯ  зернышками бледного коралла; ломонос,
влюбленно протЯгивавший руки,  украшенные белыми  кисточками.  Ђ между  ними
просовывались  другие, более хрупкие цветы,  свЯзываЯ их еще крепче, образуЯ
сплошную душистую ткань. Ќастурции с гладкими зеленоватыми лепестками широко
раскрывали свой красно-золотой  зев.  €спанский горошек, крепкий, как тонкаЯ
бечевка, то и  дело сверкал пожаром своих искорок. ‚ьюнки раскидывали во все
стороны листьЯ, вырезанные в форме сердечка,  и словно  вызванивали тысЯчами
безмолвных   колокольчиков  перезвон  своих  изысканных  оттенков.  „ушистый
горошек был весь

     будто  усеЯн маленькими  бабочками,  расправлЯвшими свои сиреневые  или
розовые  крылышки  и  готовыми  гари  первом   дуновении   ветерка  унестись
далеко-далеко. ‘ловом,  взору  представала  какаЯ-то громаднаЯ  шевелюра  из
зеленЯ, украшеннаЯ  блестками цветов;  отдельные прЯди  растрепавшихсЯ волос
беспорЯдочно   раскидывались  во  все  стороны,  точно  какаЯ-то   великанша
опрокинулась  на  спину,  отбросила  назад  голову  в  судорогах  страсти  и
разметала свою великолепную гриву благовонными струЯми.
     --  Ќикогда Я  не осмеливалась входить в эту черную пещеру-- прошептала
на ухо ‘ержу Ђльбина.
     <b>Ћн</b> убеждал ее  не боЯтьсЯ и пронес  над  крапивою.  Џеред входом в грот
лежал обломок  скалы,  и ‘ержу пришлось некоторое  времЯ держать  девушку  в
объЯтиЯх, пока  она наклонЯлась над отверстием,  зиЯвшим в  нескольких футах
над землей.
     -- ’ам, на дне ручьЯ,-- прошептала она,-- лежит во весь рост женщина из
мрамора. ‚ода изъела ей все лицо.
     ’огда ‘ерж и сам решил посмотреть. ‘ помощью рук он поднЯлсЯ на камень.
‚ лицо ему пахнуло прохладой. ‘реди стволов и струй  воды, в солнечном луче,
скользнувшем в отверстие пещеры, лежала на спине женщина,  нагаЯ до поЯса, с
повЯзкой на бедрах. ќта мраморнаЯ утопленница,  покоившаЯсЯ здесь целый век,
казалась  им  самоубийцей;  возможно,  она когда-то бросилась  в нестерпимых
муках на дно  источника. ЃежавшаЯ по  статуе прозрачнаЯ пелена воды сгладила
без следа все  черты ее лица, превратившегосЯ в бесформенно белый камень; но
груди ее, словно  приподнЯтые  над водою усилием шейных мускулов, остались в
неприкосновенности, они жили и набухали прежней страстною негой.
     -- ‘мотри-ка, а ведь она не умерла!  -- произнес ‘ерж и стал спускатьсЯ
с камнЯ.-- Љогда-нибудь надо будет поднЯть ее оттуда.
     Ђльбина  всЯ  задрожала и увлекла  его  от  грота.  Ћни снова  вышли на
солнечный свет  и  опЯть  очутились среди буйного цветениЯ  бывших  клумб  и
куртин. Ћни шагали по цветущему лугу, как им заблагорассудитсЯ: протоптанных
тропинок не  было. ‚место  ковра  под ногами их были  прелестные  карликовые
растениЯ,  которые  некогда   обозначали  краЯ  цветочных  аллей,  а  сейчас
расстилались  беспредельными  полосами.  ‚ремЯ  от времени они  по щиколотку
увЯзали в крапчатом шелке розовых барвинков,  в полосатом атласе миниатюрных
гвоздик, в голубом бархате печальных и маленьких глазков незабудок. Ђ дальше
им приходилось переходить гигантские поросли резеды, доходившие до  колен, и
им казалось, что их  окатывают  волны  аромата.  Џотом они свернули на  поле
ландышей, чтобы не топтать соседнего с ним полЯ фиалок, кото-

     рые были так нежны, что ‘ерж  и  Ђльбина боЯлись примЯть хотЯ  бы  один
цветочек.  ‚  конце  концов, теснимые фиалками  со  всех сторон,  окруженные
одними только фиалками, они  все же были вынуждены  осторожно пройти по этой
благоуханной полЯне, точно среди дыханиЯ самой весны. Ђ по ту сторону фиалок
раскинулась зеленаЯ шерсть  лобелий;  она  была довольно  жесткой, утыканной
светло-сиреневыми цветочками;
     далее шли звезды разных  оттенков нимфей, голубые  чаши немофил, желтые
кресты мыльника,  розовые  и  белые  кресты ночных  фиалок. ‚се  это чертило
зигзаги  по  великолепному  бесконечному  ковру,  по которому  ступала  чета
молодых людей. € всЯ  эта  соблазнительнаЯ роскошь расстилалась  перед ними,
дабы  они, не знаЯ усталости, могли  продолжать дальше свою радостную первую
прогулку. € опЯть фиалки, одни фиалки, целое море фиалок струилось отовсюду,
обдаваЯ  им ноги драгоценными благовониЯми, провожаЯ их дыханием скрытых под
листьЯми цветков.
     Ђльбина и  ‘ерж совсем  потерЯлись. ’ысЯчи растений  на  более  высоких
стеблЯх  воздвигали  живые изгороди,  оставлЯЯ, однако,  длЯ  прохода  узкие
тропки,  по  которым им так  нравилось идти.  ’ропинки  терЯлись в  глубине,
внезапно поворачивали, пересекались, пропадали  в непроходимой  чаще цветов.
’ут были колокольчики с небесно-голубыми кистЯми цветов;
     Ясминник  с нежным мускусным запахом; примулы, выставлЯвшие свои медные
шеи  с  красными  точками;   великолепные   алые  и  лиловые  флоксы,  будто
предлагавшие ветру прЯсть  на своих  цветочках-прЯлочках; красноватый лен на
тонких,   как  волосы,  стебельках,   похожие   на  полную  золотистую  луну
хризантемы,  испускавшие короткие  тусклые  лучи  --  беловатые,  лиловатые,
розоватые.  ћнаЯ  чета, преодолеваЯ препЯтствиЯ, продолжала  свой  радостный
путь между двумЯ живыми зелеными изгородЯми. Џо правую руку от нее подымалсЯ
дикий бадьЯн,  львиный  зев  падал  девственным  снегом  цветов, покачивалсЯ
сероватый  курослеп  с  капелькой  росы   в   каждой   из  своих   маленьких
чашечек-цветиков.  Ќалево  тЯнулсЯ  длинный рЯд садовых  колокольчиков  всех
разновидностей:  белых,  бледно-розовых,   темно-фиолетовых,  почти  черных,
траурно-печальных,  ронЯющих  с  высоких  стеблей  букеты  своих  лепестков,
сложенных складками  и гофрированных точно  креп. Ђ  по мере  того, как  они
подвигались дальше,  самые  изгороди  становились  другими;  вдоль  тропинки
тЯнулись  огромные  стебли  цветущих  кавалерских шпор,  скрывавшихсЯ  среди
кудрЯвой листвы, и  сквозь  них просовывались разверстые  пасти темно-рыжего
львиного зева, проглЯдывала хрупкаЯ листва  златоцветов, с цветами, похожими
на бабочек с  желтыми  крылышками, словно  тронутыми сверху  лаком.  Ѓольшие
колокольчики разбега

     лись,  вскидываЯ свои  голубые колокола  до  высоты больших  асфоделей,
золотой стебель которых, казалось,  служил длЯ них колокольней. ‚ одном углу
вырос громадный укроп, который походил на даму в тонких кружевах, раскрывшую
свой  атласный  темно-зеленый  зонт.  €ной раз  Ђльбина  и  ‘ерж  неожиданно
оказывались  в тупике и не могли пройти  дальше:  кучи  цветов  закупоривали
тропинку,  нагромождаЯ перед ними нечто вроде скирда с победно развевавшимсЯ
наверху  султаном. Џодножие  образовывали  аканты; из-за  них  выбрасывались
багровые цветы  гребника,  азалии  с  ломкими, как  цветной  картон,  сухими
лепестками, цветы клеркий с  большими белыми крестами, похожими на мастерски
сделанный крест какого-нибудь  варварского ордена. ‚ыше распускались розовые
ви-скарии,  желтые Язычки, белые  колинзии; затем шли лагарусы,  всаживавшие
среди  Ярких  цветов  свои пепельно-зеленые  кисти. …ще  выше цвела  краснаЯ
наперстЯнка, тоненькими колоннами возвышались синие лупинусы, образуЯ как бы
круглую залу в византийском стиле, щедро размалеванную пурпуром и лазурью. Ђ
на самом  верху  колоссальный  рицинус с  листьЯми  кровавого  цвета как  бы
раскидывал медный купол.
     ‘ерж  уже протЯнул было вперед руки, намереваЯсь пробиратьсЯ сквозь эту
чащу, но Ђльбина стала умолЯть <b>его</b> не причинЯть цветам вреда.
     -- ’ы переломаешь  стебли, оборвешь листьЯ,-- говорила  она.-- Ђ Я живу
здесь  годами и  всегда старалась никого не убивать... Џойдем, Я покажу тебе
анютины глазки.
     Ћна заставила ‘ержа возвратитьсЯ назад и вывела его  из этого лабиринта
узких тропинок  в  середину  цветника,  где  в  старину  находились  большие
бассейны. ‘ейчас они были засыпаны землей и представлЯли  собою  нечто вроде
гигантских  цветочных   горшков  с   мраморными  краЯми,  искрошившимисЯ   и
разбитыми. ‚  самом большом из них по  прихоти ветра пустила ростки чудеснаЯ
клумба  анютиных  глазок.  Ѓархатные  цветочки  казались   живыми  личиками,
обрамленными волнистыми фиолетовыми волосами,  с желтыми глазами,  еще более
бледными устами и нежными подбородками телесного цвета.
     --  Љогда  Я  была  маленькаЯ, анютины глазки  менЯ пугали,--  негромко
сказала Ђльбина.--  ‚глЯдись-ка в них хорошенько!  <b>Ќе</b> чудитсЯ ли тебе, будто
на тебЯ смотрЯт тысЯчи чьих-то глаз? –веты разом поворачивают свои маленькие
лица, точно заводные куклы, которых зарыли в землю.
     €  она потащила его дальше.  Ћни обошли  остальные бассейны. ‚ соседнем
росли  амаранты, щетинившие  свои чудовищные  гребешки,  до  который Ђльбина
боЯлась  дотронутьсЯ,  принимаЯ  их за каких-то  гигантских  кроваво-красных
гусениц. Ѓальзамины соломенного, персикового, нежно-розового и даже дымча-

     того  цвета наполнЯли следующий высохший водоем;  семечки их,  точно на
пружинах, лопались с тихим сухим треском. Ђ дальше, посреди обломков фонтана
раскинулось великолепное царство гвоздик. ЃелаЯ гвоздика  заползала за  край
поросшего мхом  водоема; махроваЯ гвоздика пустила корни в трещинах камней и
усеЯла их кисеей своих прихотливо изрезанных рюшей; внутри самой пасти льва,
когда-то  извергавшей  воду,  цвела  краснаЯ  гвоздика, и  цвела она  такими
мощными пучками, что, казалось, старый калека-лев харкает сгустками крови. Ђ
рЯдом помещалось давно высохшее главное водовместилище,  целое  озерцо,  где
некогда плавали  лебеди.  ’еперь оно  стало рощей сирени,  под сенью которой
укрывали  свое нежное, полусонное  цветение  насквозь  благоуханные  левкои,
вербена и ночнаЯ красавица.
     -- Ђ мы еще не обошли  и  половины цветника! -- с гордостью проговорила
Ђльбина.-- ‚он там,  смотри, целые  полЯ  больших цветов,  скрывающих менЯ с
головою: Я пропадаю в них, как куропатка во ржи.
     € они направились  туда. ‘пустились  по  широкой  лестнице,  на которой
опрокинутые урны еще пылали  высокими  лиловыми огнЯми  ирисов.  Џо ступенЯм
струею  жидкого золота стекал ручей из левкоев. —ертополох по обеим сторонам
возносил свои  зелено-бронзовые канделЯбры, хрупкие, колючие, изогнутые, как
клювы фантастических  птиц,  словно какие-то странные произведениЯ искусства
наподобие  изЯщных китайских курильниц.  Њежду разбитыми перилами спускались
светлые косы каких-то  ползучих  растений, точно зеленоватые  волосы речного
бога, тронутые плесенью. Ђ  пониже  раскинулсЯ второй  цветник,  прорезанный
мощными,   как  дубы,   буксами,   старыми   буксами,   когда-то   аккуратно
подстриженными  в  виде  шаров,  пирамид,  восьмиугольных  башен,  а  теперь
великолепно  разросшимисЯ,   раскинувшими  повсюду  свои  огромные  лохмотьЯ
темно-зеленого цвета, между которыми проглЯдывало синее небо.
     Ђльбина повела  ‘ержа направо, к полю, напоминавшему кладбище цветника.
‡десь  росли  печальные скабиозы.  ‡ловещей  вереницей  смерти тЯнулись рЯды
маков,  распускаЯ  свои  тЯжелые,  горЯщие  лихорадочным   румЯнцем   цветы.
’рагические  анемоны  напоминали   безутешные  толпы  людей  с  мертвенными,
землистыми  лицами,  которых коснулось  дыхание заразы.  Џриземистый  дурман
раскрывал свои лиловатые воронки, откуда утомленные жизнью насекомые пили Яд
и кончали с собой. Ќоготки хоронили под вздувшейсЯ  листвою свои цветы, свои
звездовидные  тела, уже  агонизирующие и  распространЯющие смрад разложениЯ.
’ут  были и другие  печальные  растениЯ: тусклые  мЯсистые  ранункулы  цвета
ржавого металла; гиацинты и туберозы с удушливым запахом,

     котором  они  сами  задыхались до  смерти.  Ќо  над  всеми  преобладали
пепельники  --  целые  поросли пепельников, облаченных  в свои  полутраурные
лиловые и  белые платьЯ из полосатого или гладкого бархата, платьЯ богатые и
строгие. Ђ  в середине  этого  печального полЯ стоЯл мраморный  амур. Ћн был
'искалечен:  рука,  державшаЯ лук,  упала в крапиву. Ќо он 'все еще улыбалсЯ
из-под лишаев, изъевших наготу его
     детского тела.
     ‡атем Ђльбина и  ‘ерж по поЯс вошли в поле пионов. Ѓелые цветы лопались
дождем  своих  крупных  лепестков,  освежавших  руки,  будто  крупные  капли
грозового  ливнЯ.  Љрасные  цветы походили  на лица  людей  апоплексического
сложениЯ,  они пугали своим  безудержным смехом.  Ђльбина  и  ‘ерж двинулись
затем  налево, к полю фуксий, в  чащу  их  стройных  и  гибких  кустарников,
восхитительных,  как   Японские  безделушки,  и  увешанных  целым  миллионом
колокольчиков.  ‡атем  они  перешли  поле  вероники  с  лиловыми  гроздьЯми,
миновали полЯ герани и пеларгонии, по которым пробегали пламенные  Язычки --
красные, розовые, белые, будто искорки  от костра, .непрестанно раздуваемого
ветром.  Џосле этого  им пришлось  обогнуть завесу  из  шпажника,  вышиною с
тростник;
     шпажник вздымал свои стреловидные  цветы,  горевшие в  Ясном  небе, как
Яркое  пламЯ факелов. Ћни было заблудились среди леса подсолнечников, в чаще
стволов, не более тонких, чем  талиЯ  Ђльбины.  ‡десь было темно от  жестких
листьев, таких огромных, что  на них уместилсЯ бы ребенок; вокруг  виднелись
&bull;гигантские лики, лики  светил, сиЯющих,  как солнце. €,  наконец,  они
вошли в другую  рощу, рощу рододендронов, с цветом до того  густым, что глаз
не  различал ни ветвей, ни листьев,  а только одни чудовищные букеты, полные
корзины нежных чашечек-цветов, подернувших рЯбью самый горизонт.
     -- Ќет, мы еще не дошли до конца! --воскликнула Ђльбина.--€дем же, идем
дальше!
     Ќо ‘ерж остановилсЯ. Ћни находились посреди  старинной  полуразрушенной
колоннады. Ћбломки колонн образовали скамейки между порослЯми белых буквиц и
барвинков. „альше, позади оставшихсЯ целыми колонн, простирались 'новые полЯ
цветов: полЯ тюльпанов,  напоминавших расписанный  фаЯнс; полЯ кальцеоларий,
похожих  на пузырьки  на теле с  золотыми  и красными точками; полЯ  цинний,
похожих  на разгневанные огромные  маргаритки; полЯ петуний с  мЯгкими,  как
батист,  лепестками  телесно-розового цвета;  еще полЯ, опЯть полЯ, полЯ  за
полЯми, и так до бесконечности; какие  на  'них  росли  цветы,  увидеть было
нельзЯ; они лежали,  как ковры под солнцем, пышные, пестрые,  перемежаЯсь  с
зеленой травой нежного оттенка.

     --  Ќикогда мы  не  сможем все  посмотреть,-- сказал  с улыбкой ‘ерж  и
вытЯнул руку. -- ЏриЯтно, должно быть, посидеть среди такого благоуханиЯ.
     ђЯдом с ними лежало поле гелиотропов; они так нежно
     &bull;пахли  ванилью,   что  запах   этот  придавал   ветерку  ласковую
бархатистость. Њолодые  люди  уселись  на одной из опрокинутых колона, прЯмо
среди  кустов  великолепных лилий. ‚едь  они  ходили уже больше  часа. € вот
пришли от роз к лилиЯм,
     &bull;пришли дорогой  цветов. ‹илии  предоставили  им белоснежно-чистый
приют,  после  их  любовной  прогулки  среди  пламенно  тревожной  и  вместе
сладостной  жимолости,  пахнущих  мускусом  фиалок,  благоухающей  свежестью
поцелуЯ  вербены,  полного  сладострастной  истомы,  смертоносного   аромата
удушливых тубероз. ‹илии на высоких стеблЯх раскидывали над ними белый шатер
из  белоснежных  своих чаш, чуть-чуть оживленных на  конце пестиков золотыми
капельками. Ћни пребывали здесь, в самом центре башни  чистоты, неприступной
башни из  слоновой кости, как  обрученные  дети,  беспредельно  стыдливые 'и
любЯщие друг „руга со всем очарованием невинности.
     „о  самого вечера Ђльбина и ‘ерж оставались среди лилий. ‡десь  им было
хорошо.  ‡десь они  окончательно  возрождались длЯ  жизни. “  ‘ержа  исчезал
последний лихорадочный жар в руках. Ђльбина, сама  становилась совсем белой,
молочно-белой, без малейшего розового оттенка. Ћни не  замечали, что у них и
руки, и шеЯ, и плечи голые. ђаспущенные волосы не смущали их, не казались им
наготою. Ћни  сидели, прижавшись друг  к другу, и  светло  смеЯлись,  ощущаЯ
свежесть своих объЯтий. ‚ глазах их сиЯла прозрачность ключевой воды;  ничто
плотское и грЯзное не омрачало их кристальной чистоты. ™еки  их были плодами
с  бархатистой кожей, еще незрелыми, от  которых  они и не мечтали  вкусить.
Љогда они  покинули  поле  лилий, обоим было, казалось,  не больше,  чем  по
десЯти лет. €м чудилось, что они только что встретились,  что их только двое
в недрах  этого  большого  сада  и они будут здесь  жить  в вечной дружбе  и
бесконечных  играх.  Ђ когда они  снова  шли через цветник,  возвращаЯсь под
вечер   домой,  все   цветы   как  будто   сделались  более  скромными:  они
довольствовались тем, что  видели юную чету, и смущать  покой этих  детей не
желали. ђощи пионов, куртины  гвоздик,  ковры незабудок, шатры из  ломоносов
теперь  уже не  предлагали им приюта  любви;  цветы тонули теперь в вечернем
воздухе и засыпали  такими же  чистыми детьми, как и те,  что шли мимо  них.
Ђнютины  глазки  дружески  кивали  ‘ержу  и  Ђльбине  своими  целомудренными
лепестками. Ђ  утомленнаЯ резеда,  примЯтаЯ  белой  юбкой девушки, казалось,
сочувствовала   молодым  людЯм,  стараЯсь  не  увеличивать  своим   дыханием
снедавшей их лихорадки.

        VIII
     Ќа следующий день, еще на заре, ‘ерж стал  звать Ђльбину.  Ћна  спала в
комнате верхнего  этажа, куда ему не пришло в  голову поднЯтьсЯ. Ћн выглЯнул
из окна и увидел, что  она, встав с постели, открывает  ставни. ‡аметив друг
друга, оба звонко расхохотались.
     --  ‘егоднЯ ты не  пойдешь гулЯть,-- сказала Ђльбина,  входЯ  к нему  в
комнату.-- Ќадо отдохнуть... Ђ завтра Я тебЯ поведу далеко-далеко, туда, где
нам будет очень хорошо.
     -- ‡начит, мы будем сегоднЯ скучать,-- пробормотал ‘ерж.
     -- Ћ, какое там! Ќисколько... џ стану тебе рассказывать разные истории.
     € они провели чудесный денек. Ћкна были раскрыты настежь. Џараду входил
к  ним в  комнату и смеЯлсЯ вместе с ними. Ќаконец-то ‘ерж вполне освоилсЯ с
этой комнатой. Ћн  воображал,  что родилсЯ в ней. Ћн хотел все рассмотреть и
все  себе  объЯснить.  ѓипсовые амуры, склонившиесЯ над  альковом, забавлЯли
‘ержа  до такой степени, что он влез на стул и повЯзал поЯсок Ђльбины вокруг
шеи самого маленького; это был шаловливый карапуз с задранным кверху задиком
и опущенной головой. Ђльбина  хлопала  в ладоши и кричала, что он напоминает
жучка на веревочке. Џотом ей стало жалко амурчика.
     -- Ќет, нет, лучше отвЯжи его!.. ’ак ты мешаешь ему летать.
     Ќо  особенно  занимали  ‘ержа амуры, которыми была  расписана стена над
дверью.  Ћн только  досадовал,  что  не  может разобрать, в какую  игру  они
играют: живопись  сильно потускнела. ‘ помощью Ђльбины он пододвинул столик,
и они вскарабкались на него вдвоем. Ђльбина давала объЯснениЯ.
     -- Џосмотри-ка, они бросают цветы. Ђ под цветами видны только три голые
ножки. ‡наешь, мне  помнитсЯ, что, когда Я сюда приехала, Я различала  между
ними еще какую-то спЯщую даму. Ќо с течением времени она стерлась.
     Џотом  они осмотрели все панно в простенках,  и никаких нечистых мыслей
игриваЯ  роспись  будуара  в  них не пробудила. Љартины  искрошились,  точно
накрашенное  лицо  XVIII  столетиЯ  с  осыпавшимисЯ белилами; они  настолько
стерлись, что  теперь  видны  были  лишь  колени  да  локти  раскинувшихсЯ в
сладострастной  истоме  тел.  ‘лишком  откровенные подробности,  услаждавшие
любовников  в былые  времена, в  пору любви, аромат  которой, казалось,  еще
сохранЯлсЯ в алькове,-- все эти подробности исчезли; свежий воздух  поглотил
их  и  уничтожил  без  следа,  так что  комната,  как  и парк,  стала  вновь
первобытно девственной в сиЯнии спокойного солнца.

     -- Ќу, да тут мальчишки чем-то забавлЯютсЯ...-- сказал  ‘ерж, слезаЯ со
стола.--Ђ ты умеешь играть в пЯтнашки, а?
     Ђльбина  умела  играть  во все  игры. ’олько длЯ игры в пЯтнашки  нужны
были, по крайней мере, трое. Ћни расхохотались, но ‘ерж возразил, что вдвоем
--  лучше .всего, и они поклЯлись всегда оставатьсЯ вдвоем, <i>у</i>
     <i>--</i> •орошо  быть  у себЯ;  никто  посторонний не  мешает,--  начал опЯть
молодой  человек,  растЯнувшись на  диване.--  Ђ мебель  тут  пахнет  чем-то
старинным, таким приЯтным... ‡десь славно, как в гнездышке. ‚от комната, где
обитает счастье!
     Ќо девушка с важностью покачала головой.
     -- …сли  бы Я была из пугливых,--  возразила  она,--  первое времЯ Я бы
здесь  очень  боЯлась... ‚от как раз об этом  Я  и хочу тебе  рассказать.  џ
слышала  эту историю  от  местных  жителей. Њожет быть, они все выдумали. Ќо
слушай, она тебЯ развлечет!
     Ћна уселась рЯдом с ‘ержем.
     --  Њного, много  лет  прошло  с  тех пор... Џараду принадлежал  одному
богатому  вельможе, который  поселилсЯ здесь  вдвоем с очень красивой дамой.
‚орота  замка  были всегда  на запоре, стены сада были так высоки, что никто
никогда не видел даже кончика юбки этой дамы.
     -- џ знаю,-- перебил ‘ерж,-- дама эта так больше и не вышла отсюда.
     Ђльбина посмотрела на  него с  изумлением  и даже  рассердилась, что он
знает ее историю. € тогда ‘ерж вполголоса продолжал, сам удивленный, что она
знакома ему:
     -- ’ы мне уже рассказывала об этом.
     Ћна запротестовала, но потом согласилась -- ему удалось убедить ее, что
она уже рассказывала о  даме.  Ќо она все же закончила свою историю в  таких
выражениЯх:
     -- Љогда вельможа отсюда уехал, он был совсем  седой. €  велел заложить
все отверстиЯ, чтобы кто-нибудь  не потревожил дамы...  Ћна  умерла  в  этой
самой комнате.
     --  ‚ этой комнате!  -- воскликнул ‘ерж.-- ’ы  мне этого не говорила...
’ы, наверно, знаешь, что она умерла в этой комнате?
     Ђльбина рассердилась. ‚едь она рассказала только то, что всем известно.
‚ельможа  велел  построить  длЯ незнакомки, походившей  на  принцессу,  этот
павильон.  ‚последствии  прислуга  из  замка  утверждала,  что  их  господин
проводил  в  павильоне  дни  и  ночи.  ‘луги  часто видели, как  он медленно
прогуливалсЯ по аллеЯм с незнакомкой, заходЯ в самые глухие уголки; но ни <b>за</b>
что на свете они не согласились бы подкараулить возвращение парочки, котораЯ
на целые недели пропадала в парке.
     -- ‡начит, она умерла здесь! --  повторил ‘ерж. Ћн был поражен.-- €  ты
занЯла ее комнату, пользуешьсЯ ее мебелью, спишь на ее кровати?

     Ђльбина улыбалась.
     _.  ты прекрасно знаешь, что  Я не трусиха,-- сказала она.--  Љ тому же
все это было так давно. ‚едь тебе эта комната показалась такой счастливой!
     Ћни  умолкли  и  поглЯдели на альков,  на  высокий  потолок,  на  углы,
подернутые   серыми   тенЯми.  ‚   поблекших   тонах   обивки   было  что-то
любовно-нежное. €м почудилось, что до них донессЯ еле слышный вздох далекого
прошлого,  полный  покорности  и  горЯчей  признательности  вздох  обожаемой
женщины.
     -- „а,-- пробормотал ‘ерж,-- боЯтьсЯ нечего. ‡десь так покойно.
     Ђльбина, приблизившись к нему, продолжала:
     -- ‹ишь немногие знают, что в самом саду  они отыскали укромный уголок,
место  несказанной  красоты, где они, в  конце концов,  стали проводить  все
времЯ.  џ это знаю  из  самого  верного  источника...  Њестечко  это, полное
прохладной  тени, затерЯно в  недрах непроходимого кустарника, там  до  того
красиво, что забываешь весь мир. „олжно быть, там ее и похоронили.
     -- ќто в цветнике? -- спросил ‘ерж с любопытством.
     -- џ и сама не знаю, сама не знаю! -- воскликнула девушка с растерЯнным
видом.-- џ искала повсюду и  до  сих пор еще  нигде не  'нашла этой заветной
лужайки... Ќет ее ни среди роз, ни в лилиЯх, ни на ковре фиалок...
     -- Њожет быть, она в том уголке, поросшем грустными цветами, где ты мне
показала статую ребенка со сломанной рукой?
     -- Ќет, нет!
     --  ’огда, быть  может, в  глубине пещеры, рЯдом с прозрачным ручейком,
где потонула большаЯ мраморнаЯ женщина, у которой размыло все лицо?
     -- Ќет, нет!
     Ђльбина на  минуту задумалась. Ђ  потом продолжала, будто  разговариваЯ
сама с собой:
     -- ‘  первых  же дней Я  принЯлась за  поиски. џ проводила целые  дни в
Џараду,  шарила по всем зеленым закоулкам, и  <b>все</b>  только  длЯ  того,  чтобы
когда-нибудь  добратьсЯ  до  этой лужайки.  ‘колько  Я  понапрасну  потерЯла
времени, пробираЯсь сквозь терновник в самые отдаленные уголки парка!.. Ћ, Я
бы сразу узнала этот волшебный приют по громадному дерезу, которое раскинуло
над ним шатер из  листьев, по его  мЯгкой, как  плюш,  шелковистой траве, по
стенам из зеленого кустарника, через который не могут пробратьсЯ даже птицы!
     € она обвила шею ‘ержа рукою и стала настойчиво его умолЯть:
     --  ‘кажи:  теперь мы  станем искать  вдвоем и найдем  его... ’ы  такой
сильный, ты будешь раздвигать сучьЯ, и Я заберусь в

     самую  чащу.  Љогда  Я  устану,  ты  менЯ  понесешь;  ты  мне  поможешь
перебиратьсЯ через ручьи; если мы заблудимсЯ, ты сможешь влезть на дерево...
€ какаЯ будет радость, когда  мы усЯдемсЯ, наконец, рЯдышком под  лиственной
крышей, посреди полЯнки! Њне говорили, что там в одну минуту люди переживают
как  бы  целую  жизнь...  ‘кажи!  „обрый  мой  ‘ерж! ‘  завтрашнего  днЯ  мы
отправимсЯ  на поиски, перероем все заросли  парка одну  за другой,  пока не
исполнитсЯ наше желание, хорошо? ‘ерж улыбнулсЯ и пожал плечами.
     -- Ђ зачем это? --  сказал он.-- ђазве нам плохо  в цветнике? ЋстанемсЯ
лучше с цветами. ‡ачем искать счастьЯ далеко, когда оно тут, рЯдом с нами?
     --  ’ам  погребена  покойница,--  зашептала  Ђльбина,  снова  впадаЯ  в
мечтательное настроение.-- …е убила  радость, счастье сидеть на этой полЯне.
’ам  тень  от  дерева зачаровывает людей  до смерти... џ бы тоже хотела  там
умереть. Њы легли  бы  рЯдом друг  с  другом,  взЯвшись за  руки,  и  навеки
заснули, и никто бы нас не отыскал никогда.
     -- Ќет, молчи, не огорчай менЯ,-- с беспокойством перебил ее  ‘ерж.-- џ
хочу жить  под солнцем, подальше от  этой  гибельной  тени!  ’вои слова менЯ
тревожат;  они  еще накликают  на  нас  непоправимую  беду!  ‚едь,  наверно,
запрещено сидеть под деревом, тень которого вызывает смертоносную дрожь.
     -- „а, запрещено,-- торжественно  заЯвила Ђльбина.-- <b>‚се</b> местные жители
говорили мне, что это запрещено.
     Ќаступило  молчание.  ‘ерж поднЯлсЯ  с  дивана,  на котором  лежал.  Ћн
засмеЯлсЯ  и  стал  уверЯть,  что такие  истории  его  не  занимают.  ‘олнце
садилось, когда  Ђльбина согласилась,  наконец,  сойти ненадолго  в сад. Ћна
повела его налево,  вдоль глухой стены, к  заброшенным  и  заросшим  колючим
терновником развалинам; здесь некогда помещалсЯ замок; землЯ вокруг была еще
черна от пожарища, разрушившего стены зданиЯ. Љирпичи в зарослЯх полопались;
обвалившиесЯ  стропила гнили.  ‚се это  п