Я выговаривать полностью  столь  громкое  наименование,  достаточно
сказать,  что  владелец  его  жилища  был  майор  €мЯрек   €мЯрек   €мЯрек
Ѓиксли-„энтон.
   Њайор был недурен собой - молод, высок, румЯн, с ладной гибкой  фигурой
кавалериста. € к тому же приЯтен в обхождении  -  до  того  приЯтен,  что,
передаваЯ „жорджу права на свои апартаменты, ухитрилсЯ вставить ему в счет
огромную сумму - плату за электричество и газ, которые сжег он,  майор,  в
предыдущие два  квартала.  Ђ  электричество  и  газ,  как  пришлось  потом
убедитьсЯ „жорджу, в ‹ондоне стоЯт дорого. Ћдно необходимо, чтобы читать и
работать не только ночи напролет, но и так называемые дни,  когда  в  окно
вползает непроглЯднаЯ сераЯ муть. Ђ без другого невозможно ни умытьсЯ,  ни
побритьсЯ, ни приготовить еду, ни хоть немного согретьсЯ. „жордж так и  не
понЯл,  каким  образом  приЯтнейший  майор  Ѓиксли-„энтон  ухитрилсЯ   его
провести, но проделано это было очень  ловко,  полгода  „жордж  ничего  не
подозревал, и лишь на полпути домой,  в  Ђмерику,  его  осенило:  ведь  он
занимал скромное жилище на ќбери-стрит только  шесть  месЯцев,  а  оплатил
четыре фантастических счета за газ и электричество за целый год!
   Ќо поначалу „жордж решил, что заключил выгодную сделку, и, пожалуй, так
оно и было. Ћн  платил  майору  Ѓиксли-„энтону  поквартально  (разумеетсЯ,
вперед) из расчета два фунта десЯть шиллингов в неделю - и за  эти  деньги
получал (по крайней  мере  на  ночь)  в  полное  свое  распорЯжение  очень
небольшой, но истинно лондонский дом. Џо правде  говорЯ,  в  фешенебельном
квартале, среди своих величественных соседей,  построенных  роскошно  и  с
размахом, домик этот казалсЯ крохотным и совсем не примечательным.  ‚  нем
было всего три этажа, „жордж поселилсЯ на самом верху.  Џод  ним  принимал
своих больных  какой-то  врач,  а  в  нижнем  этаже  помещалась  небольшаЯ
портнЯжнаЯ мастерскаЯ. € врач и портной жили где-то еще,  а  здесь  бывали
только днем, и вечерами „жордж оставалсЯ в доме единственным обитателем.
   Љ маленькой портнЯжной мастерской он сразу  исполнилсЯ  уважениЯ.  ‘юда
постоЯнно отдавал гладить штаны почтенный и знаменитый ирландский писатель
„жеймс Ѓерк, и однажды вечером „жордж имел честь присутствовать  при  том,
как великий человек зашел за ними. ’о была памЯтнаЯ минута в жизни „жорджа
“эббера.  Ћн  чувствовал,  что  стал  свидетелем  важного,   значительного
событиЯ.  ‚первые  он  столь  близко  соприкоснулсЯ   с   интимным   миром
литературного  величиЯ,  а  ведь   почти   каждый   справедливый   человек
согласитсЯ: много ли на свете такого, что сравнитсЯ по интимности с  парой
штанов? ‚добавок в ту самую минуту, когда мистер Ѓерк вошел в мастерскую и
спросил свои брюки, „жордж как раз  собиралсЯ  получить  свои.  Ћт  такого
немудреного  совпадениЯ  он  восторженно  ощутил,  что  с  этим  почтенным
джентльменом, перед которым он  многие  годы  преклонЯлсЯ,  его  свЯзывают
глубочайшее взаимопонимание и полное единство. ’еперь  и  он  причастен  к
великим, он стал своим в кругу избранных! …му уже слышались чьи-то слова:
   - „а, кстати, вы в последнее времЯ не встречали „жеймса Ѓерка?
   - Ќу как же, - небрежно ответит он, - Я только на днЯх с ним столкнулсЯ
в мастерской, где нам обоим отглаживают брюки.
   Ќочь за ночью работал он у себЯ на третьем этаже,  единственный  в  эти
часы господин и повелитель скромного дома, трудилсЯ над построением книги,
котораЯ (он на это  надеЯлсЯ,  хоть  и  не  смел  поверить),  быть  может,
прославитсЯ наравне с иными книгами Ѓерка, -  и  минутами  его  охватывало
престранное, волнующее ощущение чьей-то дружеской близости, словно  здесь,
под одной с ним крышей, присутствовал и с одобрением взирал на него  некий
благожелательный дух - и, пока „жордж бодрствовал в ночи,  дух  этот  всем
красноречием тишины говорил ему:

   "’рудись, сынок, не  терЯй  мужества,  не  терЯй  надежды.  Ќикогда  не
отчаивайсЯ. ’ы не совсем одинок. Њы тоже здесь - мы бодрствуем в ночи,  мы
ждем, мы одобрЯем твой труд и твою мечту.
   ‘ совершенным почтением - Ѓрюки „жеймса Ѓерка".

   ‘реди  самых  памЯтных  впечатлений  от  полугода   жизни   в   ‹ондоне
запомнилось „жорджу “эбберу его знакомство с „эйзи Џарвис.
   Њиссис Џарвис, поденщица, жила в •аммерсмите и многие годы  работала  у
"холостых  джентльменов"  в  аристократических  кварталах,  известных  под
названиЯми Њэйфер и ЃелгрейвиЯ. „жордж как бы получил ее в  наследство  от
майора Ѓиксли-„энтона, а  уезжаЯ,  вернул,  чтобы  тот  затем  передал  ее
следующему холостому джентльмену, который (надеЯлсЯ „жордж) будет  достоин
ее верности, преданности,  поклонениЯ  и  смиренного  служениЯ.  Џрежде  у
„жорджа не бывало никакой прислуги. ‚ детстве, на ћге, он знал  чернокожих
слуг, в более поздние годы в разных местах, где ему  случалось  жить,  раз
или два в неделю  приходила  какаЯ-нибудь  женщина  прибрать;  но  никогда
прежде не было у него служанки, котораЯ принадлежала бы ему телом и душой,
так, что ее интересы становились неотделимы от его интересов и ее жизнь  -
от его жизни; никогда еще ни один человек не посвЯщал себЯ всецело заботам
о его, „жорджа, удобствах и его благополучии.
   Џо внешности миссис Џарвис можно  бы  считать  классическим  образчиком
такой прислуги. Ћна была не из тех комических фигур, какие мы столько  раз
видели на рисунках Ѓелчера и ”ила ЊэЯ - не какаЯ-нибудь  стараЯ  толстуха,
закутаннаЯ в шаль  и  с  крохотным  чепцом  времен  королевы  ‚иктории  на
макушке, - таким, кажетсЯ, самое место в пивной, да  немало  их,  насквозь
пропитанных пивом и злостью, и вправду  встречаешь  в  лондонских  пивных.
Ќет,  миссис  Џарвис  была  настоЯщаЯ   труженица   с   большим   чувством
собственного достоинства. Ѓыла она лет сорока с хвостиком, среднего роста,
склоннаЯ к полноте, светловолосаЯ, голубоглазаЯ и румЯнаЯ, скромное  милое
лицо,  добрый  приветливый  нрав;  но  в  ее  обращении   с   посторонними
чувствовалась некотораЯ даже  гордость.  Ћна  была  неизменно  учтива,  но
поначалу держалась  с  новым  хозЯином  суховато.  Џридет  поутру,  и  они
деловито обсудЯт планы на весь день: что сготовить на обед, какие продукты
надо "припасти", сколько денег придетсЯ "выложить".
   - —его вы желаете нынче на обед, сэр? - скажет, бывало, миссис  Џарвис.
- ‚ы уже надумали?
   - Ќет еще, миссис Џарвис. —то вы посоветуете? „айте сообразить. ‚чера у
нас была рубленаЯ говЯдина с брюссельской капустой, верно?
   - „а, сэр, - отвечает миссис Џарвис, - а прошлый раз, может, помните, в
понедельник мы готовили ромштекс с жареным картофелем.
   - „а, еще как вкусно было. Њожет, опЯть сделаем ромштекс?
   - Ћчень хорошо, сэр,  -  с  безукоризненной  учтивостью  скажет  миссис
Џарвис, но зазвучит в ее голосе некаЯ  нотка,  словно  бы  деликатный,  но
недвусмысленный намек: дескать, волЯ ваша, а только  выбрать  можно  бы  и
получше.
   „жордж улавливает намек, и его тотчас одолевают сомнениЯ.
   - Џостойте-ка, - говорит он. - Џожалуй, что-то уж  очень  часто  у  нас
пошли ромштексы эти самые, верно?
   - ‚ы их сколько раз заказывали, - спокойно отвечает миссис Џарвис, не с
упреком, а просто чуть заметно подтверждаЯ истину. - Ќо, конечно... -  Ћна
смолкает на полуслове и ждет.
   - —то ж, ромштекс штука хорошаЯ. Ћни у нас были первый сорт. Ќо, может,
сегоднЯ длЯ разнообразиЯ что-нибудь другое сделаем? Љак по-вашему?
   - „а по-моему оно так, сэр, коли вы  не  против,  -  спокойно  отвечает
миссис Џарвис. - ‚се ж таки приЯтно когда-никогда и разного поесть, правду
Я говорю?
   - Ќу, конечно. ’ак на чем порешим, миссис Џарвис? —то вы предлагаете?
   - „а вот, сэр, с вашего позволениЯ, бывает хороша копченка с  горошком.
- Ћна разрешает себе сказать это чуть менее официально, с  капелькой  даже
воодушевлениЯ, в ее голосе к едва уловимой робости, неуверенности  в  себе
примешиваютсЯ трогательные теплые нотки. - џ вот  по  дороге  заглЯнула  к
мЯснику,  сэр,  так  у  него  нынче  копченка  очень  даже  хороша,   сэр.
ђаспрекраснаЯ копченка, сэр, - с неподдельным жаром заключает  она.  -  Ќу
прЯмо распрекраснаЯ.
   ЏонЯтно, после этого „жордж не может  признатьсЯ  в  своем  невежестве,
хотЯ он не имеет ни малейшего представлениЯ - что такое копченка. Ћн может
лишь с восторгом согласитьсЯ:
   -  Ќу,  Ясно,  давайте  копченку  с  горошком!  Ќа  сегоднЯ  лучше   не
придумаешь!
   - Ћчень хорошо, сэр.
   Њиссис Џарвис уже снова замкнулась: сказала это самым официальным тоном
- и снова далека и неприступна, будто холодной водой „жорджа окатила.
   Љогда имеешь дело с англичанами, тебЯ нередко ставЯт в тупик такие  вот
мгновенные превращениЯ.  ’олько  подумаешь,  наконец-то  барьер  рухнул  и
последние  преграды  сдержанности  преодолены,  только   пошел   душевный,
непринужденный разговор  -  и  вдруг  эти  англичане  вновь  огораживаютсЯ
неприступной стеной - и начинай все сначала!
   - Ђ на завтрашнее утро вы что желаете? - продолжает  миссис  Џарвис.  -
Ќадумали уже насчет завтрака?
   - Ќет, миссис Џарвис. Ђ что у нас есть дома? Љакие наши запасы?
   - „а уж кончаютсЯ, сэр, - признаетсЯ она. - џйца хотЯ есть. € масло еще
осталось, и хлеба полбуханки. —ай у нас кончаетсЯ, сэр. Ќа  завтрак  можно
Яичницу, сэр, коли желаете.
   Џо чуть заметной чопорности ее  тона  „жордж  догадываетсЯ,  что  такой
выбор она бы не одобрила, - и говорит поспешно:
   - Ќет, нет, миссис Џарвис. —аю, конечно, купите, а с Яичницей подождем.
—то-то в последнее времЯ мы на нее слишком налегли, как по-вашему?
   - ‚аша правда, сэр, - кротко отвечает она. - Џо крайности три днЯ крЯду
у вас все на завтрак Яичница. Ќо коли хотите...
   € опЯть она умолкает, и  это  значит:  если  уж  он  и  дальше  намерен
питатьсЯ Яичницей, будет ему Яичница.
   - Ќет-нет, хватит. Ђ то скоро она, желтоглазаЯ, нам совсем  опостылеет,
правда?
   Њиссис Џарвис вдруг закатываетсЯ веселым, добродушным смехом.
   - ‚от это верно, сэр! - € снова смеетсЯ. - ‚ы  уж  извините,  сэр,  что
менЯ смех разобрал, больно смешно вы сказали.  Џраво  слово,  смех,  да  и
только.
   - ’ак, может, вы что другое надумаете, миссис Џарвис?  ’олько  уж  Яйца
покуда оставим.
   - ‘эр, а копченую сельдь вы не пробовали? Ћчень она  бывает  хороша.  -
Њиссис Џарвис опЯть оттаивает. - Љоли вам  хочетсЯ  чего  новенького,  так
копченаЯ сельдь в самый раз. Џраво слово, сэр.
   - ‚от и прекрасно. Џускай будет копченаЯ сельдь.
   - Ћчень хорошо, сэр. - Њиссис Џарвис медлит  в  нерешительности,  потом
говорит: - …ще вот какое дело, сэр... насчет ужина... Я вот подумала...
   - „а, миссис Џарвис?
   - џ так думаю, менЯ ж вечером не бывает, чтоб горЯчего сготовить,  так,
может, нам чего отложить на вечер, чтоб вам  только  разогреть?  џ  давеча
думала, сэр, вы ж сколько работаете, вдруг среди ночи проголодаетесь, так,
может, пускай бы у вас была какаЯ еда под рукой, верно Я говорю, сэр?
   - ‚еликолепнаЯ мысль, миссис Џарвис! Ђ что бы вы предложили?
   - „а вот, сэр... - Љороткое молчание, тихое раздумье. - Њожно,  знаете,
припасти Языка. ‹омтик холодного Языка - очень, даже вкусно. џ так  думаю,
среди ночи это вам будет в самый раз. €ли, может,  ветчинки.  ’огда,  сэр,
вам только взЯть хлеба с маслом да маринованных огурчиков, а коли желаете,
Я и фруктового соусу баночку возьму, а уж чай вы и сами заварить  сумеете.
Џравду Я говорю, сэр?
   - „а, конечно. ЏрекраснаЯ мысль. Ќепременно купите и Языка, и  ветчины,
и фруктового соуса. Ќу, теперь все?
   - ‚роде все, сэр... - Њиссис Џарвис  еще  минуту  раздумывает,  идет  к
буфету, распахивает дверцы и заглЯдывает внутрь. - ‚от только  сомневаюсь,
как у вас насчет пива, сэр... Ђ-а! - Ћна с удовлетворением кивает. - ’ак Я
и знала, сэр, пива маловато. ’олько две бутылки осталось. Њожет,  припасем
еще полдюжины?
   - „авайте. Ќет, постойте-ка. ‹учше возьмем сразу дюжину, чтобы  не  так
скоро опЯть все вышло.
   - Ћчень хорошо, сэр. - ќто опЯть говоритсЯ официально, но на  сей  раз,
кажетсЯ „жорджу, с одобрением. - Ђ  которое  вам  желательно,  темное  или
светлое?
   - „а Я не знаю. Љоторое лучше?
   - Ћни оба первый сорт, сэр. Љому какое нравитсЯ. Њожет, светлое малость
полегче, сэр, но оба хороши, не прогадаете.
   - ‹адно, тогда знаете  что?  Џожалуй,  возьмите  по  полдюжины  того  и
другого.
   - Ћчень хорошо, сэр.
   - ‘пасибо вам, миссис Џарвис.
   - € вам также, - произносит она самым сухим,  официальным  тоном,  тихо
выходит и неслышно, но решительно затворЯет за собой дверь.


   Џроходила неделЯ  за  неделей,  понемногу  миссис  Џарвис  оттаивала  и
держалась с „жорджем уже не так чопорно. Ћна все охотней  делилась  с  ним
своими мыслЯми. Ќе то чтобы она "забывалась", напротив: она всегда  "знала
свое место". Ќо, не изменЯЯ  сдержанности,  свойственной  всем  английским
слугам в обращении с хозЯевами,  она  становилась  все  внимательней,  все
преданней, и под конец уже можно было подумать, будто смысл всей ее  жизни
в том и состоит, чтобы служить „жорджу.
   €, однако, ее преданность была не столь  безраздельной  и  полной,  как
могло показатьсЯ. —аса три-четыре в  день  она  служила  другому  хозЯину,
который наравне с „жорджем пользовалсЯ ее трудами и пополам с „жорджем  их
оплачивал. ќто был  человечек  на  удивление  маленького  роста,  владелец
врачебного кабинета, что помещалсЯ  этажом  ниже.  ’ем  самым,  по  правде
говорЯ, миссис Џарвис делила свою привЯзанность между двумЯ господами,  но
вела она себЯ как-то так, что у каждого из них было ощущение,  словно  она
предана всей душой лишь ему одному.
   ќтот маленький доктор, русский из старорежимных, в  царское  времЯ  был
придворным  медиком  и  нажил  немалое  состоЯние,  которое,   разумеетсЯ,
конфисковали, когда он после революции сбежал  за  границу.  ‚  Ђнглию  он
ЯвилсЯ без гроша в кармане и здесь нажил еще одно состоЯние практикой,  по
поводу которой миссис Џарвис, движимаЯ  вместе  и  преданностью  и  гордым
равнодушием, сочинила какую-то утешительную сказочку,  сам  же  доктор  со
временем стал на этот счет совершенно откровенен. Џримерно с  часу  днЯ  и
часов до четырех звонок входной двери почти не  умолкал  и  миссис  Џарвис
поминутно шлепала в мЯгких туфлЯх вверх и вниз по узкой лестнице,  впускаЯ
и провожаЯ все новых пациентов.
   Џрожив  в  доме  совсем  недолго,   „жордж   сделал   касательно   этой
процветающей врачебной практики прелюбопытное открытие. “ них с  маленьким
доктором телефон был общий - номер оставалсЯ тот же, платили они по одному
и тому же счету, но переключатель давал возможность каждому  разговаривать
у себЯ, по своему отдельному аппарату. ‘лучалось, телефон звонил  вечером,
когда доктор уже уезжал домой, в ‘уррей, и  „жордж  заметил,  что  звонили
всегда женщины. „октора они спрашивали очень по-разному, у иных  в  голосе
прорывалась отчаЯннаЯ мольба, другие как-то сладострастно, томно и жалобно
ворковали. „октора нет? Ќо где же он? „жордж отвечал, что  доктор  у  себЯ
дома, за двадцать миль отсюда, и тогда они чуть не плакали: нет, не  может
быть, неужели же судьба так жестоко над ними подшутила! Ђ услыхав, что это
чистаЯ правда, иной раз спрашивали - может быть, „жордж и сам  мог  бы  им
как-нибудь помочь? € волей-неволей надо было отвечать,  что  он,  увы,  не
врач и придетсЯ им искать помощи в другом месте.
   ’акие звонки растравили его любопытство, и теперь  днем,  в  докторские
приемные часы, он смотрел в оба. Љогда звонили у парадного, он каждый  раз
подходил к окну, и очень быстро его подозрениЯ подтвердились: этот  доктор
пользовал одних только  женщин.  ‚озраст  пациенток  был  самый  разный  -
приходили и совсем молоденькие женщины, и старые ведьмы, и  одевались  они
кто роскошно, а кто более чем скромно, но одно у всех больных было  общее:
все без исключениЯ носили юбки. “ этой двери ни разу не позвонил мужчина.
   Џорой  „жордж  принималсЯ  поддразнивать  миссис  Џарвис  насчет   этой
бесконечной череды посетительниц и вслух размышлЯл о том, как же доктор их
лечит. Ќо миссис  Џарвис  отлично  умела  обманывать  себЯ  -  дар,  очень
распространенный среди людей ее положениЯ, хотЯ, конечно, присущий  отнюдь
не только им. Ќесомненно,  она  догадывалась  о  многом,  что  происходило
этажом ниже, но ее верность любому  хозЯину  оставалась  неколебимой  -  и
когда „жордж начинал уж очень приставать с расспросами, она сразу  уходила
в  свою  раковину,  отвечала  туманно:  толком  она  в  таких   делах   не
разбираетсЯ, но, думаетсЯ ей, доктор вроде лечит "от больных нервов".
   - Љакие же это болезни он лечит? - спрашивал „жордж. -  “  мужчин  ведь
тоже нервы бывают не в порЯдке?
   - Ђ-а. - Њиссис Џарвис, по своему обыкновению, многозначительно кивала.
- Ђ-а, вот тут-то вы его и поймали.
   - Љого поймал, миссис Џарвис?
   - Ћтвет. ‚сЯ беда от этих... как бишь...  от  современных  темпов.  ’ак
доктор говорит, - продолжала она  высокомерно,  тем  непререкаемым  тоном,
каким всегда ссылалась на маленького врача и повторЯла его высказываниЯ. -
‚сЯ беда в том, что нынче жизнь больно торопливаЯ - люди все по ужинам  да
по коктейлЯм, ночей не спЯт и все такое. ‚ Ђмерике вроде жизнь и еще  того
хуже. Ќу,  может,  и  не  хуже,  -  поспешно  поправилась  миссис  Џарвис,
испугавшись, что  неосторожными  словами  уЯзвила  патриотические  чувства
„жорджа. - џ ж там не была, откуда мне знать, правда?
   Ђмерику она себе представлЯла главным образом по бульварным газетенкам,
которые  читала  весьма  усердно,  и  рисовались  ей  такие  восхитительно
несообразные картины, что у „жорджа не хватило мужества ее разочаровать. €
он почтительно с нею согласилсЯ и даже несколькими  тонкими  намеками  еще
подкрепил ее уверенность, будто почти все американки только тем и  занЯты,
что разгуливают по званым вечерам и пьют коктейли, а спать и вовсе никогда
не ложатсЯ.
   - Ќу вот, - сказала миссис Џарвис, удовлетворенно и понимающе киваЯ,  -
стало быть, вы сами знаете, какие они есть, эти современные  темпы.  -  €,
помедлив долю секунды, докончила: - ‘тыд и срам это, вот что Я вам скажу!


   Ћчень много было такого, о чем она  говорила,  что  это  стыд  и  срам.
Ќаверно, самый желчный консерватор в самом аристократическом из лондонских
клубов не был до такой  степени  озабочен  и  возмущен  положением  дел  в
стране, как „эйзи Џарвис. Џослушать ее, так подумаешь, будто  она  и  есть
наследница громадных  поместий,  которые  всегда,  со  времен  норманнских
завоевателей, были величайшим богатством ее краЯ, а вот теперь  их  у  нее
отнимают, распродают по клочкам, разрушают и опустошают, потому  что  она,
„эйзи Џарвис, больше  не  в  силах  платить  установленные  правительством
разорительные налоги. Ћна готова была рассуждать об этом подолгу и всерьез
делилась дурными предчувствиЯми, тЯжко вздыхала и горестно качала головой.
   Џорою „жордж работал ночь напролет  и  только  унылым  туманным  утром,
часов в шесть-семь валилсЯ наконец в постель. Њиссис  Џарвис  приходила  в
половине восьмого. …сли он еще не  успевал  уснуть,  он  слышал,  как  она
тихонько поднимаетсЯ по лестнице и проходит в кухню.  Ђ  чуть  погодЯ  она
стучалась к нему и вносила огромную кружку дымЯщегосЯ питьЯ, в  снотворное
действие которого верила свЯто и нерушимо.
   - ‚ыпейте-ка чашечку бульона, -  говорила  она,  -  от  него  враз  сон
разберет.
   „жорджа и без того уже "сон разбирал", но это ее не интересовало.  …сли
он еще не уснул, она поила его бульоном, "чтоб сон разобрал".  Ђ  если  он
уже успел уснуть, она его будила и давала ему бульон, чтоб он снова уснул.
   Џо правде говорЯ, ей просто хотелось с ним поговорить, поболтать о  том
о сем, а главное,  поделитьсЯ  самыми  свежими  новостЯми.  Ћна  приносила
„жорджу "’аймс" и "„ейли мейл", и, уже конечно, при  ней  всегда  была  ее
любимаЯ бульварнаЯ газетка. € пока он, полусидЯ  в  постели,  пил  бульон,
миссис Џарвис, стоЯ у двери, с шумом потрЯсала своей газеткой и начинала:
   - ‘тыд и срам это, вот что Я вам скажу!
   - —ем это вы нынче возмущаетесь, миссис Џарвис?
   - „а вот, вы только послушайте! - говорила она сердито и читала  вслух:
- "Љак объЯвила вчера адвокатскаЯ контора Њеригру и ђаспа, поверенных  его
светлости герцога Ѓейсингстокского, его  светлость  намерен  продать  свое
поместье в —иппинг-Љадлингтон (ѓлостершир). Џродаже  подлежат  шестнадцать
тысЯч акров земли, в том числе восемь тысЯч  акров  охотничьих  угодий,  и
замок Ѓейсингсток-•олл, один из прекраснейших  образцов  зодчества  времен
первых ’юдоров; предки его светлости владели этим поместьем, начинаЯ с  XV
века. Џредставители конторы Њеригру и ђаспа заЯвили, однако, что в свЯзи с
непомерно возросшим подоходным  налогом  и  налогом  на  недвижимость  его
светлость считает длЯ себЯ невозможным далее содержать поместье в  должном
состоЯнии и потому продает  Ѓейсингсток-•олл  с  аукциона.  ’ем  самым  во
владении его светлости  остаютсЯ  всего  три  поместьЯ:  ”озергилл-•олл  в
„евоншире, “интрингэм  в  ‰оркшире  и  замок  ‹ох  Њак-’аш  с  охотничьими
угодьЯми в отландии.  ѓоворЯт,  его  светлость  сказал  недавно  в  кругу
друзей, что если не будут принЯты какие-то меры, чтобы остановить пагубный
рост налогов, в ближайшие сто лет во всей Ђнглии не  останетсЯ  ни  одного
большого поместьЯ,  которое  по-прежнему  принадлежало  бы  первоначальным
владельцам..."
   - Ђ-а, - вздыхает миссис Џарвис,  дочитав  это  скорбное  сообщение,  и
понимающе кивает. - ‚ том-то все и дело. Џравду говорит его светлость,  мы
терЯем все наши большие поместьЯ.  Ђ  почему?  „а  потому,  что  владельцы
больше не в силах платить налоги. Џагубные, это он верно говорит.  Љоли  и
дальше так пойдет, помЯните мое  слово,  благородным  людЯм  негде  станет
жить. € то уж многие переселЯютсЯ, - загадочно прибавлЯет она.
   - Људа переселЯютсЯ, миссис Џарвис?
   - „а мало ли. ‚о ”ранцию, в €талию, в общем,  на  континент.  ‚от  лорд
Љриклвуд живет где-то там, на юге ”ранции. Ђ почему?  Џотому,  что  налоги
длЯ него больно высоки.  Ћн  тут  все  свои  именьЯ  продал.  Ђ  уж  какие
миленькие были именьЯ, - с нежностью, точно о лакомом кусочке,  прибавлЯет
миссис Џарвис. - €ли вот взЯть графа Џентетьюка, леди ‘интию  “ормвуд,  ее
милость  вдовствующую  графиню  ’ротлмарш  -  где   они   все?   ‚се   они
поразъехались, вот что. ‘обрались, да и уехали. ЏоместьЯ продали. †ивут  в
чужих краЯх. Ђ почему? „а потому, что налоги стали больно высокие. ‘тыд  и
срам, вот что Я вам скажу!
   Љ концу  этой  длинной  речи  приветливое  лицо  миссис  Џарвис  сплошь
заливает сердитый  румЯнец.  Ќе  часто  „жорджу  доводилось  видеть  такую
горЯчую заботу о чужих делах.  ЋпЯть  и  опЯть  он  пробует  добратьсЯ  до
истоков столь искреннего волнениЯ. Ћн со стуком отставлЯет чашку бульона и
взрываетсЯ:
   - Ќо послушайте, миссис Џарвис, вы-то что беспокоитесь?  ‚аши  лорды  и
леди с голоду не помрут. ‚от  вы  у  менЯ  получаете  десЯть  шиллингов  в
неделю, да у доктора еще восемь.  Ћн  к  концу  года  собираетсЯ  оставить
практику и уедет жить за границу. Ђ потом скоро и Я вернусь в  Ђмерику.  €
вы даже не знаете, где вы будете ровно через год, какой найдете заработок.
Ђ вы  каждый  день  читаете  мне,  что  герцог  Ѓейсингстокский  или  граф
Џентетьюк должны расставатьсЯ с одним из  полдюжины  своих  поместий,  как
будто  боитесь,  что  всей  этой  публике  придетсЯ  жить  на  пособие  по
безработице. ‚ам-то и вправду придетсЯ жить на пособие, если вы останетесь
без работы. Ђ им всем худо не будет, - уж во всЯком случае,  не  так,  как
вам.
   - ќто да, - отвечает миссис Џарвис тихим голосом, так ласково и кротко,
словно речь идет о благополучии малых беспомощных детей, - но  мы-то  ведь
привычные, правда? Ђ они, беднЯжечки, ни к чему такому не приучены.
   ЏотрЯсающе. Џросто непостижимо. „жордж растерЯн, у него такое  чувство,
будто он бьетсЯ о несокрушимую стену. ‡овите это как хотите  -  раболепным
низкопоклонством, слепым невежеством, беспросветным тупоумием, - но ничего
с этим не поделаешь.  ќту  стену  невозможно  ни  сокрушить,  ни  хотЯ  бы
поколебать.  ‚  жизни  он  не  встречал  столь  беспримерной  верности   и
преданности.


   Џодобные разговоры велись у них каждое утро,  и  наконец  не  осталось,
кажетсЯ, ни одного обедневшего молодого виконта,  о  чьем  благородстве  и
несчастьЯх не посокрушалась бы почтительно всеведущаЯ  миссис  Џарвис.  Ќо
после того как по порЯдку, сверху донизу, с нежной заботой,  до  малейшего
многоцветного  перышка,   блистающего   в   их   геральдических   крыльЯх,
пересмотрены бывали все несчетные чины - свЯтые, ангелы, капитаны великого
воинства,  стражи  внутренних  врат  и  верные  лейтенанты,  -   неизменно
наступало молчание. Љазалось, в комнату входил некто незримый, но великий.
€ тут миссис  Џарвис  с  шуршаньем  встрЯхивала  газету,  откашливалась  и
негромко, благоговейно произносила свЯщенное имЯ: ЋЌ.
   Џорой эта минута наступала вслед  за  самозабвенными  рассуждениЯми  об
Ђмерике  и  "современных   темпах"   -   в   сотый   раз   миссис   Џарвис
распространЯлась  о   злосчастном   уделе   женской   половины   населениЯ
‘оединенных татов, о том, что это просто стыд  и  срам,  затем,  тактично
помолчав, прибавлЯла:
   - •отЯ, что уж  говорить,  американские  дамы  очень  даже  элегантные,
правда, сэр? Ћни все так  прекрасно  одеваютсЯ.  Ђмериканку  всегда  сразу
признаешь. € потом, они очень даже умные, правда, сэр? џ что хочу сказать,
многие даже ко двору были представлены,  правда,  сэр?  €  некоторые  даже
повыходили замуж за знатных аристократов... €... (в ее голосе слышитсЯ еле
уловимаЯ нотка умилениЯ, и „жордж уже знает, что будет дальше) и  понЯтное
дело, сэр, ЋЌ...
   Ђ, вот оно! ќтот бессмертный  ЋЌ  жил,  действовал,  любил  и  пребывал
здесь, в самом сердце небес „эйзи Џарвис! Ѓессмертный ЋЌ, кумир всех „эйзи
Џарвис по всей Ђнглии, которые в своем обиходе,  от  избытка  преданности,
называли его не иначе как ЋЌ, и не нужно им было иного имени.
   - € понЯтное дело, сэр, ЋЌ их привечает, правда? џ так слыхала, они …Њ“
очень даже нравЯтсЯ. “ж наверно, американские дамы очень умные,  сэр,  раз
…Њ“ с ними приЯтно поговорить. ‚от давеча в газете …ѓЋ фотографиЯ была  на
приеме, и там разные …ѓЋ друзьЯ, и  с  ними  какаЯ-то  новаЯ  американскаЯ
дама. Џо крайней мере, Я ее первый раз вижу.  €  уж  до  того  элегантнаЯ!
Њиссис какаЯ-то, не припомню, как звать.
   €ли же голос ее звучал благоговейно и лицо сиЯло нежностью от такой,  к
примеру, новости:
   - ‚от в газете пишут, ЋЌ воротилсЯ с континента.  —то  это  ЋЌ  затеЯл,
интересно знать. - €  вдруг  она  хохочет,  весело,  неудержимо,  так  что
румЯные щеки ее становЯтсЯ совсем пунцовыми, а голубые глаза  влажными.  -
Ћх, ЋЌ и хитрец же, скажу Я вам! Ќикогда не угадаешь, что ЋЌ затеЯл. Ќынче
возьмешь газету - пишут, ЋЌ навещает каких-то там  друзей  в  ‰оркшире.  Ђ
назавтра, оглЯнутьсЯ не успеешь, здрасте, ЋЌ уже в ‚ене. ‘ейчас,  говорЯт,
в ‘кандинавии побывал... может, навещал там какую-нибудь ихнюю молоденькую
принцессу, вот уж Я бы ни капельки не удивилась. ЏонЯтное дело...  (теперь
в ее голосе слышитсЯ горделиваЯ важность, с  какою  она  обычно  возвещает
неотесанному мистеру “эбберу самые значительные свои откровениЯ)  понЯтное
дело, про это уж давно шли толки. „а …Њ“ это  без  надобности.  ‘танет  ЋЌ
слушать, как же! Ќрав у Ќ…ѓЋ независимый,  так-то!  …ѓЋ  матушка  еще  вон
когда это узнала. Џробовала она …ѓЋ смирЯть, как других прочих. Људа  там!
ЋЌ паренек своевольный. —то хочет, то и делает, и никто …Њ“ не  указ,  вот
какой у Ќ…ѓЋ нрав независимый.
   Џомолчала  минуту,  задумалась,  будто  перед  ее  затуманенным  взором
предстал обожаемый кумир. € вдруг приветливое  лицо  ее  снова  заливаетсЯ
краской, и опЯть короткий взрыв веселого, неудержимого смеха.
   -  ќтакий  бесенок!  -  восклицает  она.  -  ‡наете,  говорЯт,  недавно
воротилсЯ ЋЌ ночью домой... (тут она доверительно понижает  голос)  выпил,
говорЯт,  лишнего  (теперь  она  почти  шепчет  и   смешливо   и   чуточку
нерешительно), так вот, сэр, говорЯт, не так-то легко …Њ“  было  добратьсЯ
до  дому.  ‚роде  даже  пришлось  ему  за   решетку   держатьсЯ,   которой
‘ент-„жеймский дворец огорожен. ’олько говорЯт, сэр... ах-ха-ха! -  звучно
хохочет рассказчица. - ‚ы уж менЯ простите,  сэр,  как  подумаю  про  это,
сразу смех разбирает! - € медленно, восторженным, полным обожаниЯ  шепотом
она доканчивает: - ѓоворЯт, сэр, полицейский, что стоЯл на посту у  самого
дворца, увидал …ѓЋ, подошел и спрашивает -  позвольте,  мол,  сэр,  Я  вам
помогу? „а не на таковского напал! Ќе желает ЋЌ,  чтоб  ему  помогали!  ЋЌ
гордый, вот ЋЌ какой! ‚сегда такой был.  ‘ущий  бесенок,  вот  что  Я  вам
скажу!
   €,  все  еще  улыбаЯсь,  сложив  на  животе   натруженные   руки,   она
прислонЯетсЯ к дверному косЯку и замирает в смутном задумчивом молчании.
   - Ђ как по-вашему, миссис Џарвис, - немного погодЯ спрашивает „жордж, -
женитсЯ он когда-нибудь? Љак вы думаете, если по совести? ‚ конце  концов,
он уже не мальчик, верно? € уж конечно, выбор у него богатейший, и если он
намерен что-то предпринЯть...
   -  Ќу  да,  -  несколько  высокомерно,  как  всегда  в  этих   случаЯх,
соглашаетсЯ миссис Џарвис. - Ќу да, Я всегда говорю, конечно, ЋЌ  женитсЯ!
„айте срок, выберет ЋЌ себе жену, да только когда сам захочет, не  раньше!
Ђ силком …ѓЋ не заставишь, не на таковского напали. ЋЌ сам все решит своим
чередом.
   - Ђ когда же дойдет черед, миссис Џарвис?
   - Ќу, так ведь у Ќ…ѓЋ пока что есть отец, правда? € не так уж он молод,
отец-то, правда?  -  она  дипломатически  умолкает,  даваЯ  „жорджу  времЯ
уловить намек. - ’ак-то, сэр, - очень тихо заключает она.  -  џ  что  хочу
сказать, сэр: всему свой черед, правду Я говорю?
   - „а, верно, миссис Џарвис, ну а вдруг... - упорствует „жордж. - Џочему
вы уж так уверены? •одЯт, знаете, разные слухи... вот Я иностранец - и  то
слышал всЯкое. ‚о-первых, говорЯт, он не очень-то  к  этому  стремитсЯ,  и
потом, ведь у него есть брат, верно?
   - Ђ, этот! - ронЯет миссис Џарвис. - ќтот...
   € молчит минуту-другую, но, перебери она  все  выражениЯ  ожесточенной,
непримиримой враждебности, сколько их есть  в  словаре,  она  и  тогда  не
сказала бы больше, чем ухитрилась  вложить  в  это  короткое  указательное
местоимение.
   - „а, - безжалостно настаивает „жордж, - но ведь этот как раз совсем не
прочь бы добитьсЯ такой чести, верно?
   - Ћн-то не прочь, - угрюмо соглашаетсЯ миссис Џарвис.
   - € он женат, верно?
   - †енат, - подтверждает она даже еще угрюмей прежнего.
   - € дети у него есть, верно?
   - € дети есть. - ’ут она словно бы чуточку смЯгчаетсЯ. Ќа миг  лицо  ее
даже вновь освещаетсЯ нежностью, но тотчас опЯть мрачнеет.  -  Ќет  уж!  -
продолжает она. - ’олько не этот! - Ћна глубоко  взволнована  воображаемой
опасностью на пути ее кумира к сиЯющим  вершинам.  Ћна  беззвучно  шевелит
дрожащими  губами,  потом  быстро  качает  головой  в  знак   решительного
несогласиЯ. - Ќет, только не этот. - ‚новь  минутное  молчание,  словно  в
душе миссис Џарвис борютсЯ желание  высказатьсЯ  и  прирожденнаЯ  чопорнаЯ
сдержанность. € вот плотина прорвана: - Ќе нравитсЯ он мне, сэр,  скажу  Я
вам! ‚идеть его не могу! - Ћна порывисто качает головой и чуть не  шепотом
поверЯет „жорджу страшную тайну: - •итрость какаЯ-то у  него  в  лице,  не
нравитсЯ мне это! Ѓольно он  хитрый,  только  менЯ  не  проведешь!  -  ‚сЯ
краснаЯ от волнениЯ, она решительно качает головой, сразу  видно:  человек
вынес суровый, бесповоротный приговор и уже не отступит ни на шаг. - ’акое
мое мнение, сэр, если хотите знать!  џ  всегда  про  него  так  думала.  Ђ
она-то! Ћна! ‚от кому  …ѓЋ  женитьба  придетсЯ  не  по  вкусу,  а?  Ѓудьте
уверены! - Њиссис Џарвис вдруг разражаетсЯ недобрым визгливым смехом,  как
смеютсЯ только очень рассерженные женщины. - Ћна такаЯ.  ќто  ж  Ясно  как
день, это у ней прЯмо на лбу написано! ’олько ничего у них  не  выйдет,  -
мрачно заЯвлЯет миссис Џарвис и снова с угрюмой решимостью качает головой.
- Њы-то понимаем, что к чему. ‹юди все понимают. Ќас не проведешь. ’ак что
понапрасну те надеютсЯ!
   - ‘тало быть, вы не думаете, что те...
   - Ћни-то! - сказала, как отрезала, миссис Џарвис. - „а ни в жизнь, сэр!
Ќе выйдет у них! € через тысЯчу лет не выйдет!.. ЋЌ, только ЋЌ! - ѓолос ее
звенит,  уверенность  ее  несокрушима.  -  ЋЌ  всегда   был   единственным
наследником! € когда настанет времЯ, сэр, ЋЌ... ЋЌ станет королем!


   Ќатуре  миссис  Џарвис   присуща   была   совершеннаЯ,   безоговорочнаЯ
преданность, какою отличаютсЯ большие, добрые собаки. „а и вообще в  своем
отношении к жизни она чем-то странно напоминала животное.  Љо  всем  живым
тварЯм она относилась по-родственному нежно и заботливо, и когда встречала
на улице собаку или лошадь, всегда замечала сперва их самих, а  потом  уже
их двуногих хозЯев. Ћна быстро узнала наперечет всех собак на  ќбери-стрит
и по собакам запоминала их владельцев. Љак-то „жордж стал спрашивать ее  о
почтенном немолодом  джентльмене  с  резкими  чертами  лица  и  Ястребиным
взором, которого несколько раз встречал на улице. Њиссис Џарвис тотчас  же
с удовольствием объЯснила:
   - ‡наю, как же. ќто у которого тот негодЯй, что из дома двадцать  семь?
Ћх и негодЯй же! - воскликнула она, ласково засмеЯлась и покачала головой.
- ’акой косматый верзила, знаете, грудь широкаЯ, ходит враскачку, а глЯдит
уж таким тихоней! Ћх и негодЯй!
   „жордж растерЯнно выслушал  ее  и  наконец  спросил,  кто  же  все-таки
негодЯй - сам джентльмен или его пес.
   - „а пес же, пес!  -  воскликнула  миссис  Џарвис.  -  Ћгромный  зверь,
шотландскаЯ овчарка. •озЯин его - тот джентльмен, про кого вы  спрашивали.
—еловек ученый,  то  ли  писатель,  то  ли  профессор.  Ћн  прежде  был  в
Љембридже. Ќынче вышел на покой. †ивет в доме двадцать семь.
   ‚ другой раз, когда за окном мутно моросил частый мелкий дождик, „жордж
увидел на другой стороне улицы необыкновенно красивую девушку. Ћн поспешно
позвал миссис Џарвис и с живостью спросил:
   - ќто кто такаЯ? ‚ы ее знаете? Ћна на нашей улице живет?
   - Џраво, не знаю, сэр, - в недоумении отвечала миссис Џарвис. - ‚роде и
не первый раз ее вижу, а наверно сказать не могу. Ѓуду  теперь  глЯдеть  в
оба, коли узнаю, где она живет, скажу вам.
   ‘пустЯ несколько дней она вернулась из утреннего  похода  по  магазинам
довольнаЯ, сиЯющаЯ, полнаЯ впечатлений.
   - “ менЯ длЯ вас новости, сэр! џ все узнала про ту девушку!
   - Џро какую девушку? - удивилсЯ „жордж,  застигнутый  врасплох  посреди
работы.
   - Џро которую вы менЯ тот раз спрашивали. Ћна по улице шла, а вы мне ее
показали.
   - Ђ, да! - „жордж встал из-за стола. - ’ак что же? Ћна живет у  нас  на
ќбери-стрит?
   - Ќу, конечно, - сказала миссис Џарвис. - џ ее сто  раз  видела.  џ  ее
тогда мигом узнала бы, да только его-то с ней не было.
   - …го? Љого его?
   - „а того негодЯЯ из дома сорок шесть. ‚от она кто.
   - Љто же именно, миссис Џарвис?
   - „а тот большущий датский  дог,  Ясное  дело.  …го-то  вы  уж,  верно,
видели. Ћгромный, прЯмо с шотландского пони. - € миссис Џарвис засмеЯлась.
- Ћн всегда с ней ходит. џ ее в тот день  первый  раз  без  него  увидала,
оттого-то и не признала! - с торжеством поЯснила она. - Ђ нынче они  вышли
вместе погулЯть, и Я издали их увидала.  ’ут-то  Я  и  смекнула,  кто  она
такаЯ. Ћни из дома сорок шесть. Ђ этот негодЯй (она ласково засмеЯлась)...
ох и негодЯй же! Њалый первый сорт, знаете. Ѓольшущий,  крепкий.  „аже  не
знаю, где они его держат, это ж сколько места надо, где только  они  такой
дом нашли.
   —уть не каждое утро, возвратЯсь с покупками  из  очередного  похода  по
ближним  магазинам,  она  оживленно  рассказывала  о  каком-нибудь   новом
"негодЯе" или "малом первый сорт", о какой-нибудь попавшейсЯ ей  на  глаза
собаке или лошади. …сли при ней кто-то был жесток или хотЯ бы равнодушен к
животному, она  багровела  от  гнева.  Љак-то  она  пришла,  всЯ  кипЯ  от
негодованиЯ, потому что ей повстречалась слишком туго взнузданнаЯ лошадь.
   - ...€ уж Я этого кучера отчитала! - восклицала она.  -  Љоли  человек,
говорю, так худо обращаетсЯ с  животными,  так  его  к  ним  и  подпускать
нельзЯ! Ѓыл бы поблизости полицейский, Я бы этого  изверга  под  каталажку
подвела, вот что. џ ему так прЯмо и сказала. ‘тыд и  срам,  вот  что.  Љак
некоторые обращаютсЯ с несчастной бессловесной скотинкой, а она, беднЯжка,
и пожаловатьсЯ-то не может. €х бы самих эдак взнуздать! Џоходили бы сами в
наморднике! Ђ-а! -  мрачно  докончила  миссис  Џарвис,  словно  эта  мысль
доставила ей свирепое наслаждение. - ќто бы их научило уму-разуму!  “знали
бы тогда, что к чему!


   Ѓыло что-то тревожное, болезненное в этой непомерной любви к  животным.
‚нимательно присматриваЯсь к миссис  Џарвис,  „жордж  убедилсЯ,  что  люди
занимают ее куда меньше и людские страданиЯ она принимает не так близко  к
сердцу. Ћна и сама была бедна, но к  беднЯкам  относилась  с  удивительным
философским спокойствием. ђассуждала она, видимо, так: беднЯки были,  есть
и будут, они к  своей  бедности  привычны,  и  никому  не  стоит  об  этом
беспокоитьсЯ, а самим несчастным жертвам - тем паче.  €  уж  вовсе  ей  не
приходило в голову, что делу надо бы как-то помочь. ‘траданиЯ беднЯков  ей
казались естественными и неизбежными,  как  лондонский  туман,  и,  по  ее
разумению, волноватьсЯ из-за  того  и  другого  одинаково  бессмысленно  -
только попусту себЯ растравлЯть.
   Љ примеру, ЯвитсЯ она иной раз, пылаЯ негодованием оттого,  что  кто-то
плохо обошелсЯ с лошадью или собакой, и в то же утро  „жордж  слышит,  как
она резко, сердито, без тени  сочувствиЯ  отчитывает  грЯзного,  голодного
оборвыша-мальчишку, который доставлЯет из магазина пиво.  ќтот  несчастный
мальчонка будто сошел со страниц „иккенса - олицетворение нищеты,  котораЯ
в Ђнглии, доходЯ до крайности, выглЯдит безобразно, безнадежно, как  нигде
в целом свете. ‡десь она  особенно  ужасна  и  отвратительна  потому,  что
английские беднЯги словно коснеют в своем  несчастье,  увЯзают  в  трЯсине
наследственного убожества, и уже не ждут облегчениЯ, в знают, что спасеньЯ
нет.
   ’аков был и этот злополучный мальчишка. Ћн  принадлежал  к  "маленькому
народцу" - к племени карликов и гномов, о существовании которого „жордж до
той лондонской зимы и  не  подозревал  -  это  было  длЯ  него  нежданное,
убийственное открытие. Ћказалось, в Ђнглии есть как бы две породы людей, и
они столь несхожи друг с другом, словно относЯтсЯ к  совсем  разным  видам
живых существ. ќто ђослый парод и Њаленький народец.
   ђослый народ отличаетсЯ чистой свежей кожей, Ярким  румЯнцем,  отменным
здоровьем и уверенностью в себе; сразу видно,  что  эти  люди  всегда  ели
досыта. ‚ расцвете сил они выглЯдЯт точно могучие двуногие быки. Ќа улицах
‹ондона постоЯнно встречаешь таких вот гордых мужчин  и  женщин,  все  они
холеные, великолепно одеты, а лица у  них  бессмысленные  и  невозмутимые,
точно у породистого скота. ’аков истинно британский –арь природы. €  среди
тех, кто охранЯет и обслуживает этих господ и относитсЯ, в сущности, к той
же породе, тоже попадаютсЯ великолепные экземплЯры: например,  здоровенные
гвардейцы ростом шесть футов и пЯть дюймов, прЯмые, как стрела, и с тем же
уверенным выражением лица, которое говорит Ясней  Ясного  -  пускай,  мол,
сами они и не цари природы, но, уж во всЯком случае, верные орудиЯ царей.
   Ќо  если  побыть  в  Ђнглии  подольше,  однажды  непременно  обнаружишь
Њаленький народец. ќто племЯ гномов, вид  у  них  такой,  словно  они  уже
долгие века роютсЯ под землей и там, в глубоких копЯх, давно  все  усохли,
съежились и поблекли. …сть что-то такое в их лицах, в корЯвых  телах,  что
свидетельствует: не только сами они всю жизнь света не видели, но и отцы и
матери их и еще многие поколениЯ предков существовали впроголодь, не знали
солнца и плодились, точно гномы, во тьме глубоких подземелий.
   Џоначалу их не замечаешь. Ќо однажды Њаленький народец  выходит  из-под
земли, и вдруг оказываетсЯ - он Џовсюду, куда  ни  глЯнь.  ’ак  он  ЯвилсЯ
перед „жорджем “эббером, и „жордж был ошеломлен. ‘ловно какое-то  зловещее
волшебство открыло ему глаза: так, значит, живЯ в Ђнглии, он очень многого
не видел, а воображал, будто видит все! € не то  чтобы  Њаленький  народец
был малочислен. Љогда уж заметишь этих гномов, выЯснЯетсЯ, что  они-то,  в
сущности, и населЯют Ђнглию. Ќа одного ђослого приходитсЯ десЯток  гномов.
€ „жордж понЯл, отныне ему суждено смотреть на эту страну другими глазами,
и что бы он о ней ни прочитал, что бы  ни  услышал,  ни  в  чем  не  будет
смысла, если не принимать в расчет Њаленький народец.
   Љ этому-то племени принадлежал  и  злополучный  мальчишка  -  разносчик
пива. ЉаждаЯ мелочь в его облике  красноречиво  говорила,  что  он  рожден
чахлым недомерком, в беспросветной нищете, и никогда у  него  не  было  ни
вдоволь еды, ни теплой одежды, ни крова, где не  пронизывал  бы  до  мозга
костей леденЯщий туман. Ќе то чтобы он был калекой, но все тело его словно
бы ссохлось, увЯло, казалось, из него выжаты все соки, точно  из  старика.
…му было, пожалуй, лет пЯтнадцать-шестнадцать, а  порой  казалось,  что  и
меньше. Ќо с виду он был как  взрослый,  который  не  вышел  ростом,  -  и
тЯгостно было ощущать, что в этом  хилом,  изголодавшемсЯ  теле  давно  не
осталось сил на неравную борьбу и больше оно уже не вырастет.
   •одил  он  в  засале