 двадцати лет.
   Џо трем стенам комнаты, на  треть  ее  высоты,  тЯнулись  полки,  тесно
уставленные книгами - с первого взглЯда видно было, что это старые  друзьЯ
и потрепанные корешки их постоЯнно ощущают тепло человеческих рук. €х Явно
не раз читали и  перечитывали.  ‚зглЯд  не  встречал  тут  строгого  строЯ
дорогих  тисненых  переплетов,  какими  нередко   богачи   украшают   свои
библиотеки не длЯ того, чтобы эти тома кто-то читал, а лишь чтобы  на  них
взирали с почтением. Ќе было здесь  и  признаков  отвратительной  жадности
профессионального коллекционера. …сли на этих полках, которыми повседневно
пользовались, и попадалось первое, редкое издание какой-то книги, то  лишь
потому, что владелец купил ее сразу по выходе в свет -  купил  именно  длЯ
того, чтобы прочесть.
   ‘основые поленьЯ, которые потрескивали  в  огромном  мраморном  камине,
отбрасывали теплые блики на эти рЯды потертых переплетов, и миссис „жек  с
тихой радостью посмотрела на знакомые разноцветные корешки.  Ћна  узнавала
любимые романы и повести, пьесы,  биографии,  сборники  стихов,  важнейшие
труды по  истории  театрального  и  декоративного  искусства,  живописи  и
архитектуры, - все, что она собрала за всю свою жизнь, такую насыщенную  и
богатую событиЯми, работой, путешествиЯми. ‚ сущности,  все,  что  было  в
этой комнате, - все  эти  столы  и  стульЯ,  шелка  и  Яшмовые  статуэтки,
картины, рисунки и книги - все найдено было в разных городах и странах,  в
разное времЯ и, собранное вместе, слилось в гармоническом  согласии  силою
бессознательного волшебства, оттого что ко всему  прикоснулась  рука  этой
женщины. ’ак удивительно ли, что лицо ее просиЯло и стало еще  прелестней,
когда она обвела взглЯдом свою любимую комнату. Ћна знала -  другой  такой
не найти.
   "‚от оно, - думалось ей. - ќта комната живет, это - часть  менЯ  самой.
„о чего же она красиваЯ! € теплаЯ... и настоЯщаЯ! ‘овсем непохоже, что  мы
просто снимаем помещение, что это не  наш  собственный  дом.  Ќет,  -  она
оглЯнулась на длинный и широкий коридор, -  если  бы  не  лифт,  можно  бы
подумать, что у нас тут великолепный старинный особнЯк.  ‘ама  не  знаю...
но... (опЯть меж бровей поЯвилась морщинка, на сей  раз  от  раздумьЯ,  от
стараниЯ проЯснить свою мысль) что-то во всем этом есть такое... и величие
и простота..."
   € она была права. „аже в эти времена за арендную плату пЯтнадцать тысЯч
долларов в год можно было приобрести немалую долю простоты. € на эту мысль
всего живей отозвалась душа ќстер.
   "’о  есть  стоит   сравнить   нашу   квартиру   с   этими   новомодными
апартаментами...  -  продолжала  она  про  себЯ.  -  ’еперь  богатые  люди
устраивают у себЯ дома уж такое уродство. Ќикакого сравнениЯ!  Љак  бы  ни
были они богаты, все равно, тут... тут у нас есть что-то такое, чего ни за
какие деньги не купишь".
   Џри мысли о том уродстве, какое устраивают у себЯ  дома  богатые  люди,
ноздри ќстер „жек дрогнули и  губы  презрительно  скривились.  Ћна  всегда
презирала богатство. •оть она и вышла замуж за  богатого  человека  и  уже
долгие годы вовсе не нуждалась в работе  ради  хлеба  насущного,  но  была
непоколебимо убеждена, что ни ее самое, ни ее семью никак  нельзЯ  назвать
богатыми людьми. "‚ообще-то не такие уж мы богатые, - сказала  бы  она.  -
‘овсем не то, что настоЯщие богачи". € обратилась бы за подтверждением  не
к тем ста тридцати миллионам, чье место в мире невообразимо  ниже  и  удел
невообразимо  тЯжелее,  чем  у  нее,  но  к  легендарным  десЯти  тысЯчам,
вознесшимсЯ над нею на самые денежные высоты - к тем, кто по  сравнению  с
ней "настоЯщие богачи".
   Ђ кроме того, она труженица. € всегда была труженицей.  Ћдного  беглого
взглЯда на ее маленькие, уверенные руки - в них столько  силы,  изЯщества,
они такие проворные - довольно, чтобы понЯть: это руки  человека,  который
всю жизнь работал. ‚ этом-то и коренитсЯ ее гордость и  глубокаЯ  душевнаЯ
цельность. ќта женщина не искала ничьей помощи и защиты, не  опиралась  ни
на кошелек какого-либо мужчины, ни на его плечо. "ђазве  Я  не  сама  себе
опора?" „а, она умеет за себЯ постоЯть. Ћна сама пробила себе дорогу.  Ћна
человек независимый. Ћна создает красивые вещи - и не на  один  день.  Ћна
никогда не знала праздности. Ђ потому не удивительно, что она  никогда  не
причислЯла себЯ к "богачам". Ћна была труженица. Ћна работала.
   Ђ сейчас, удовлетвореннаЯ  осмотром  большой  гостиной,  она  поспешила
проверить  все  остальное.  €з  гостиной  в  столовую  вела  двустворчатаЯ
стеклЯннаЯ дверь, сейчас  она  была  затворена  и  полускрыта  прозрачными
портьерами. Њиссис „жек  подошла,  распахнула  ее  настежь  и  застыла  на
пороге, порывисто прижав руку к груди. € тихонько ахнула  от  удивлениЯ  и
восторга. „о чего же красиво! Џросто до невозможности! Ќо она ведь как раз
этого и хотела - так всегда бывало у нее на приемах. €, однако, всЯкий раз
эта красота была длЯ нее словно великое и неожиданное открытие.
   ‚се здесь было само совершенство. Ћгромный обеденный стол так  и  сиЯл,
будто цельное полотнище золотисто-смуглого  света.  Џо  середине  его,  на
плотной кружевной салфетке, в  большой  красивой  вазе  -  душистый  букет
только что  срезанных  цветов.  Џо  четырем  углам  аккуратно  расставлены
высокие стопки тарелок дрезденского  фарфора  и  лежат  рЯдами  сверкающие
приборы старого  английского  серебра  -  массивные  ложки,  вилки,  ножи.
‘таринные итальЯнские стульЯ отодвинуты от стола и расставлены вдоль стен.
“жин будет a la fourchette. ѓости  вольны  подходить  и  выбирать  еду  по
своему вкусу, на этом великолепном столе найдутсЯ соблазны, перед которыми
не устоит самый капризный и пресыщенный гурман.
   ‚ одном конце стола на громадном серебрЯном блюде красуетсЯ великолепно
поджаренный, в хрусткой золотистой корочке ростбиф. Ћн чуть-чуть "начат" с
одного боку - несколько ломтиков срезано, пусть  всЯкий  сразу  видит,  до
чего это  нежное  и  сочное  мЯсо.  ‚  противоположном  конце,  на  другом
громадном  блюде,  так  же  початый  с  краешка,  возлежит  целый   окорок
виргинской приправленной прЯностЯми ветчины. Ђ между этими двумЯ блюдами и
вокруг  них  теснитсЯ  многое  множество  разнообразнейшей  снеди,   такой
аппетитной, что при одном взглЯде слюнки текут. ’ут и всевозможные  салаты
- из всЯческой зелени, из цыплЯт, и крабы, и розовато-белое  крепкое  мЯсо
клешней омаров, в целости вынутых из жесткой скорлупы.  Ќа  других  блюдах
лежит золотистыми брусками копченаЯ семга -  самый  изысканный  деликатес,
какой только можно купить за деньги, -  высЯтсЯ  горки  черной  и  красной
икры, и счету нет тарелкам со всЯкими иными закусками -  тут  и  грибы,  и
сельдь, анчоусы, сардины и крохотные, сочные артишоки, маринованный лук  и
маринованнаЯ  свекла,  нарезанные  ломтиками  помидоры   и   фаршированные
прЯностЯми Яйца под майонезом, грецкие и пекановые орехи, миндаль,  оливки
и сельдерей. Љороче говорЯ, тут найдешь все, чего только можно пожелать.
   „а, угощенье поистине роскошное, хоть самому  ѓаргантюа  впору.  ’акими
представлЯешь себе пиршества, что  стали  бессмертны  благодарЯ  старинным
легендам. Ќе многие "настоЯщие богачи" осмелились бы задать такой  пир,  и
побоЯлись бы они не напрасно. ’акое устроить  могла  только  она  одна,  и
только у нее все могло получитьсЯ  как  надо.  Џотому-то  и  славились  ее
приемы, и никто из приглашенных не упускал случаЯ  ЯвитьсЯ.  €бо,  как  ни
странно, во всем этом щедром угощении не было и намека на  беспорЯдок  или
излишество. ‘тол был поистине чудом  продуманного  стройного  и  красивого
художественного замысла. ѓлЯдЯ на него, никто не мог бы сказать,  что  тут
хоть чего-то не хватает или что хоть одна мелочь тут лишнЯЯ.
   € все в  этой  просторной  столовой  было  просто  и  прочно,  во  всем
чувствовалсЯ тот же безупречный вкус, тот же стиль, словно бы все возникло
и  сложилось  само  собой  -  с  таким  непринужденным  изЯществом  и  так
естественно. Џо одну  сторону  -  огромный  буфет  со  сверкающими  рЯдами
графинов, бутылок  и  бутылочек,  сифонов  и  высоких,  тончайшего  стекла
бокалов. Џо другую - два изЯщных шкафчика в колониальном стиле, словно две
грации,  радуют  взглЯд   чудесным   фарфором,   хрусталем   и   серебром,
великолепными старинными блюдами, блюдцами и чашками, чашами и соусниками,
кувшинами и кувшинчиками.
   ќстер „жек окинула все это оценивающим взглЯдом  и,  довольнаЯ,  быстро
прошла через всю комнату к  двустворчатой  двери,  за  которой  находились
буфетнаЯ, кухнЯ и комнаты прислуги. …ще из-за  двери  она  услышала  смех,
оживленные голоса  девушек  и  гортанные  возгласы  кухарки,  как  всегда,
пересыпанные немецкими  словами.  ђаспахнув  дверь,  она  очутилась  среди
увлеченной, деловитой суеты. ЃольшаЯ  выложеннаЯ  кафелем  кухнЯ  сверкала
чистотой, точно больничнаЯ  лабораториЯ.  ЋгромнаЯ  плита  с  великолепной
вытЯжной трубой, будто в первоклассном ресторане,  казалось,  была  только
что отмыта, выскоблена  и  отполирована.  Њногочисленное  собрание  медных
кастрюль, котлов, горшков, сотейников, сковородок всех видов и размеров  -
от крохотной, где только и уместитсЯ одно Яйцо, до громадины,  на  которой
можно, кажетсЯ, наготовить на полк солдат,  -  было  до  того  начищено  и
надраено, что миссис „жек могла смотретьсЯ в них, как в  зеркало.  Ѓольшой
стол посреди кухни белизною не посрамил бы операционной хирурга, а  полки,
Ящики, буфеты и лари выглЯдели так, словно  по  ним  только  что  прошлись
наждачной бумагой. €, словно драгоценность, ослепительно белел  гигантский
электрический холодильник, чей на удивленье негромкий, ровный и мощный гул
не могли заглушить возбужденные женские голоса.
   "‚от оно! - подумала миссис „жек. - ќто лучше всего! ‹учше всех  комнат
в доме! „ругие Я тоже люблю, но есть ли на свете что-нибудь великолепнее и
красивее хорошей кухни? € какой у кухарки порЯдок!  ‚от  бы  мне  все  это
нарисовать! Ќо нет... тут бы нужен Ѓрейгель! ‚ наше времЯ никто  не  сумел
бы это по-настоЯщему написать..."
   - Ћй, милочка! - вслух сказала она кухарке. - Љакой чудный торт!
   Љухарка поднЯла голову от огромного  слоеного  торта,  на  котором  она
выводила глазурью последние узоры, и на  ее  длинной,  плоской,  туповатой
физиономии засветилась еле заметнаЯ улыбка.
   - ‚ам нравитсЯ, да? - сказала она. - ‚ы думает, он хороший торт?
   - Ћй, милочка, - так по-детски  горЯчо  воскликнула  миссис  „жек,  что
кухарка улыбнулась чуть пошире. - Ћн просто красавец!.. Џросто чудо!..
   € она в комическом отчаЯнии пожала плечами, точно не находЯ слов.
   Љухарка,  очень  довольнаЯ,  гортанно  засмеЯлась,  а  Ќора  сказала  с
улыбкой:
   - ‚от это верно, миссис „жек! џ и сама  только  сейчас  ей  хотела  это
самое сказать.
   Њиссис „жек бросила на нее быстрый взглЯд и  вздохнула  с  облегчением:
лицо открытое, опрЯтнаЯ, трезваЯ. ‘лава тебе господи, взЯла себЯ  в  руки!
џсно, что с утра больше ни капли не пила. Ћна хмелеет мигом, если  глотнет
спиртного, по ней сразу видно.
   „жейни и Њэй сновали из кухни в гостиную длЯ прислуги  и  обратно  -  в
ловко сидЯщих  накрахмаленных  форменных  платьЯх,  розовые,  улыбающиесЯ,
просто на диво хорошенькие. ‚се идет  прекрасно,  лучше,  чем  можно  было
ждать. Ќичего не забыто. ‚се готово. “ж конечно, прием удастсЯ на славу!


   € тут раздалсЯ резкий звонок. ‹ицо у ќстер „жек стало испуганное.
   - „жейни, звонЯт у парадного, - быстро сказала она. € прибавила  словно
про себЯ: - Љто бы это мог быть...
   - ‘ейчас, мэм, - отозвалась „жейни,  поЯвлЯЯсь  в  дверЯх.  -  џ  пойду
открою, миссис „жек.
   - „а, подите,  „жейни,  интересно,  кто  бы  это...  -  Ћна  озадаченно
посмотрела на стенные часы, потом - на свои платиновые  ручные  часики.  -
…ще только четверть девЯтого! Ќеужели кто-нибудь так рано... Ђ! - …е вдруг
осенило. - ќто, наверно, мистер ‹оуген. …сли это он, „жейни, проводите его
в гостиную. џ сейчас туда приду.
   - ‘лушаю, миссис „жек. - € „жейни исчезла.
   Ђ  миссис  „жек  напоследок  еще  раз  оглЯдела  кухню,  благодарно   и
одобрительно улыбнулась искуснице кухарке и тоже вышла.
   Џришел и в самом  деле  мистер  ‹оуген.  ќстер  „жек  встретила  его  в
прихожей, где он на минуту задержалсЯ, чтобы поставить два огромных черных
чемодана - похоже, их поднЯл бы  не  всЯкий  силач.  ‚ид  мистера  ‹оугена
подтверждал это впечатление. Ћн сжал одной рукой вздувшиесЯ бицепсы другой
и, морщась от боли, сгибал и разгибал ее. ‡аслышав шаги  миссис  „жек,  он
обернулсЯ; это был крепко сбитый, плотный человек лет тридцати  с  густыми
рыжеватыми бровЯми; круглое с крупными чертами лицо после недавнего бритьЯ
несколько отливало  медью,  низкий  лоб  в  морщинах  и  плешиваЯ  макушка
поблескивали бисеринками пота, и он утирал их платком.
   - —ерт! - выдохнул мистер ‘винтус ‹оуген (под этим  ласковым  прозвищем
он был известен в тесном дружеском кругу). - —ерт, - снова  выбранилсЯ  он
больше с облегчением, чем со злостью. Џерестал разминать  ноющие  мышцы  и
протЯнул хозЯйке дома крепкую короткопалую руку,  до  самых  ногтей  густо
усеЯнную крупными веснушками.
   - „а вы, наверно, умираете от усталости! - воскликнула  ќстер  „жек.  -
Џочему вы не предупредили менЯ, что у вас столько  багажа!  џ  послала  бы
шофера вас встретить. Ћн бы сделал все, что надо.
   - Ђ, пустЯки, - возразил ‹оуген. - џ всегда управлЯюсь сам.  Џонимаете,
Я все  вожу  с  собой  -  все  свое  снарЯжение.  -  Ћн  показал  на  свои
внушительные чемоданы. - ’ут все, что мне надо  длЯ  моего  представлениЯ.
’ак что,  сами  понимаете,  неохота  рисковать.  -  Ћн  неожиданно  совсем
по-мальчишески ей улыбнулсЯ. - Ѓольше у менЯ ничего нет.  …сли  что-нибудь
случитсЯ неладное... уж лучше пускай Я сам буду виноват, по крайней  мере,
тогда Я буду знать, что к чему.
   - Ќу, Ясно! - кивнула миссис „жек,  она  мгновенно  его  понЯла.  -  ‚ы
просто не можете ни на кого положитьсЯ. ‚друг что-нибудь случитсЯ,  а  вы,
наверно, столько лет их мастерили! ‚се, кто их  видел,  говорЯт,  что  это
просто чудо, - продолжала она. - ‚се прЯмо в восторг пришли, когда узнали,
что вы приедете. Њы столько про вас слышали... право, сейчас  в  Ќью-‰орке
только и разговору...
   - Ќу, что ж, - сказал  мистер  ‹оуген  совсем  другим  тоном,  все  еще
вежливо, но уже Явно не обращаЯ ни малейшего  вниманиЯ  на  хозЯйку  дома.
’еперь он был поглощен делом: подошел  к  дверЯм  гостиной  и,  озабоченно
примериваЯсь, ее осматривал. - Ћчевидно, это будет здесь, так?
   - „а... то есть, если вам тут нравитсЯ. …сли хотите, можно и  в  другой
комнате, но эта у нас самаЯ просторнаЯ.
   - Ќет, спасибо, - был краткий, рассеЯнный ответ. - ќто вполне  годитсЯ.
„аже очень хорошо... ѓм! - „вумЯ веснушчатыми  пальцами  он  ухватилсЯ  за
пухлую нижнюю губу. - Џожалуй, самое удобное место вон там, - он указал на
противоположную стену, - напротив этой двери, а публика  рассЯдетсЯ  вдоль
этих трех стен... ѓм! „а... Џожалуй,  вот  тут,  примерно  посередине,  на
книжных полках повесим афиши. ‚се это, конечно, можно убрать.  -  Ѓыстрым,
широким взмахом руки он словно вымел из гостиной чуть ли не всю мебель.  -
„а! ’огда  будет  отлично!..  Ђ  теперь,  если  не  возражаете,  мне  надо
переодетьсЯ, - почти скомандовал он. - …сли у вас найдетсЯ комната.
   - Ќу конечно! - поспешно ответила миссис „жек.  -  Џо  коридору  перваЯ
дверь направо. Ќо, может быть, вы  сначала  хотите  выпить  и  перекусить?
„олжно быть, вы ужасно...
   - Ќет, спасибо, - решительно перебил ‹оуген. - ‚ы очень любезны,  -  он
мельком улыбнулсЯ, хмурЯ кустистые брови,  -  но  перед  представлением  Я
ничего не ем и не  пью.  Ђ  теперь,  -  он  наклонилсЯ,  ухватил  огромные
чемоданы  за  ручки  и,  крЯкнув,  с  усилием  их  поднЯл,  -   с   вашего
разрешениЯ...
   - Њы можем вам чем-нибудь помочь? -  с  готовностью  предложила  миссис
„жек.
   - Ќет...  спасибо...  ничем,  -  пробурчал  ‹оуген  и  грузными  шагами
двинулсЯ  со  своей  ношей  по  коридору.  -  ‘пасибо...  Я...  отлично...
справлюсь... сам... - ЏошатываЯсь под этой тЯжестью, он  переступил  порог
указанной ему комнаты, и уже оттуда донеслось тише: - Ќичего... не надо.
   Њиссис „жек услышала глухой стук - это грохнули  о  пол  будто  свинцом
набитые  чемоданы,  потом:  "“-уф!"  -  протЯжно,  устало,  с  облегчением
выдохнул ‹оуген.
   Љогда молодой человек, пошатываЯсь, вышел из гостиной,  хозЯйка  еще  с
минуту изумленно и даже чуточку испуганно смотрела  ему  вслед.  “ж  очень
решительно и бесцеремонно собиралсЯ он перевернуть все  вверх  дном  в  ее
любимой комнате. Ќо нет, - она трЯхнула головой, отгонЯЯ смутные опасениЯ,
- конечно же, все пройдет  хорошо.  ‘только  народу  отзывалось  о  нем  с
восторгом, его представление - сенсациЯ нынешнего года, все на нем  просто
помешались, только о нем и говорЯт, всюду хвалебные рецензии. Ћн  баловень
"избранного общества" - всех этих богачей  с  ‹онг-Ђйленда  и  Џарк-авеню.
(’ут в нашей  даме  шевельнулось  чувство  собственного  превосходства,  и
ноздри ее презрительно дрогнули). € все же... все же приЯтно, что она  его
заполучила!


   „а, ‘винтус  ‹оуген  и  впрЯмь  был  сенсацией  года.  Ћн  создал  цирк
проволочных кукол, и это странное развлечение всюду встречали  необычайные
овации. Љто не мог в избранных светских кругах со знанием дела потолковать
о нем и его куклах, оказывалсЯ чуть ли не в положении  невежды,  сроду  не
слыхавшего о †ане Љокто и сюрреализме; это было все равно что в недоумении
захлопать глазами,  когда  при  тебе  упомЯнут  имена  Џикассо,  Ѓранкузи,
“трилло или ѓертруды ‘тайн. Ћ ‘винтусе ‹оугене и его искусстве говорили не
менее  оживленно  и  почтительно,  чем  говорЯт  знатоки  обо  всех   этих
знаменитостЯх. € так же, как длЯ них, длЯ мистера ‹оугена и его  искусства
требовалсЯ особый словарь. —тобы рассуждать о них со знанием  дела,  нужно
было владеть особым Языком, в котором тончайшие оттенки  становились  день
ото днЯ недоступней длЯ непосвЯщенных, по мере того как критики  старались
перещеголЯть  друг  друга  в  постижении   глубин   и   головокружительных
сложностей,  бесконечных  нюансов  и  ассоциаций,  порождаемых   ‘винтусом
‹оугеном и его кукольным цирком.
   Џравда,  на  первых  порах  иные  знатоки  и  любители  -   счастливцы,
причастные к самому зарождению моды на мистера  ‹оугена,  -  называли  его
представление "ужасно забавным". Ќо это давно  устарело,  теперь  всЯкого,
кто осмеливалсЯ определить искусство ‹оугена пресным словечком  "забавно",
немедлЯ сбрасывали со счетов как совершенно  некультурную  личность.  –ирк
‹оугена перестал быть  "забавным",  как  только  один  из  самых  сведущих
газетных обозревателей сделал открытие, что "никогда еще со времен раннего
—аплина искусство  трагического  юмора  не  достигало  в  пантомиме  столь
несравненных высот".
   ‘ этого и пошло, каждый следующий критик воздавал мистеру  ‹оугену  все
новые, все  более  громкие  хвалы.  ‡а  рецензиЯми  в  ежедневных  газетах
поЯвились лестные  эссе  в  более  изысканных  изданиЯх,  иллюстрированные
фотографиЯми его кукол. Џотом к  общему  хору  присоединились  театральные
критики, и в жертвенном огне сравнительного анализа уже обращались в дым и
прах кое-какие ЯвлениЯ современной  сцены.  ‚едущим  трагическим  актерам,
прежде чем выступать в роли  ѓамлета,  предлагалось  поучитьсЯ  у  клоунов
мистера ‹оугена.
   ‚сюду разгорелись ожесточенные споры. „ва знаменитых критика вступили в
хитроумный словесный поединок на столь сверхученом уровне,  что,  говорЯт,
под конец во всем цивилизованном мире не  больше  семи  человек  могли  бы
разобратьсЯ в их заключительных выпадах. Ћжесточенней всего спорили о том,
что сильнее повлиЯло на ‘винтуса ‹оугена  -  кубизм  раннего  Џикассо  или
геометрические  абстракции  Ѓранкузи.  “  обеих  теорий   имелись   пылкие
последователи, но под конец все сошлись на том, что решающую  роль  сыграл
все же Џикассо.
   ‚се эти сомнениЯ мог  бы  разрешить  одним  только  словом  сам  мистер
‹оуген, но слово это так и не было произнесено.  ‹оуген  вообще  почти  не
говорил  о  переполохе,  который  сам  же  вызвал.  Љак   многозначительно
указывала  критика,  ему  свойственна  была  "та  простота,  что  отличает
истинного художника - почти детскаЯ naivete [наивность, непосредственность
(фр.)] речи и жеста, проникающаЯ в самое сердце  реальности".  €  всЯ  его
жизнь,  его  прошлое  оставались  недоступными  длЯ  пытливых   биографов,
огражденные той же непостижимой простотой. €ли, по определению еще  одного
критика, "так же, как было почти у всех больших мастеров,  по  юным  годам
‹оугена трудно было предвидеть, что он скажет  новое  слово  в  искусстве.
Џодобно всем  истинно  великим,  он  развивалсЯ  медленно  и,  можно  даже
сказать, незаметно до того самого часа, когда внезапно ЯвилсЯ  публике  во
всем ослепительном блеске".
   Љак бы то ни было, сейчас слава мистера ‹оугена  и  вправду  ослеплЯла,
вокруг него и его  кукол  возникла  в  высших  эстетических  сферах  целаЯ
литература. Ќа этом создавались и рушились репутации критиков. ЏосвЯщен ли
человек в тонкости  последней  моды,  -  об  этом  в  тот  год  судили  по
осведомленности о мистере  ‹оугене  и  его  куклах.  Љто  не  умел  в  них
разбиратьсЯ, тот безнадежно отстал от века и достоин всеобщего  презрениЯ.
Љто умел, того окончательно признавали знатоком по части искусства, и  ему
мгновенно открывалсЯ доступ в круги самых избранных  артистических  натур.
Њиру будущего, который, без сомнениЯ, будет населен людьми иной, не  столь
утонченной и чувствительной породы, все это, быть может, покажетсЯ немного
странным. Ѓыть может... но лишь потому, что мир будущего  забудет,  какова
была жизнь в 1929 году.
   ‚ то милое нашему сердцу лето от рождества •ристова 1929-е можно  было,
глазом не моргнув, признатьсЯ, что покойный „жон Њильтон наводит  на  тебЯ
скуку смертную и вообще он был просто чванный индюк и мыльный пузырь. ‚ ту
пору господа  критики  очень  многих  объЯвили  мыльными  пузырЯми.  ‘амые
храбрые умы современности безжалостно исследовали  сиЯющие  всеми  цветами
радуги репутации  таких  личностей,  как  ѓете,  €бсен,  Ѓайрон,  ’олстой,
“итмен, „иккенс, Ѓальзак, - и пришли к выводу, что репутации эти -  дутые.
ђазоблачали все и всех,  стирали  позолоту,  ощипывали  павлиньи  перьЯ...
неприкосновенными оставались только сами разоблачители да  мистер  ‘винтус
‹оуген с его куклами.
   ‚ последнее времЯ жизнь стала слишком коротка, и уже не хватало времени
на многое, что люди прежде отлично успевали. †изнь стала чересчур коротка,
и уже недосуг было читать книгу, если в ней больше двухсот страниц. —то до
"‚ойны и мира"... да, без сомнениЯ,  все,  что  говорЯт  про  этот  роман,
справедливо, но... лично Я... по совести сказать,  Я  раз  попробовал,  и,
право, это уж чересчур... чересчур... словом,  знаете  ли,  жизнь  слишком
коротка. €так, в тот год всем было  недосуг  тратить  времЯ  на  ’олстого,
“итмена,  „райзера  или  декана  ‘вифта.  Ћднако  на  страстное  увлечение
мистером ‹оугеном и его кукольным цирком времени хватало.
   ‹учшим умам тех лет, тончайшим ценителЯм даже среди немногих избранных,
наскучило очень многое. Ћни перепахали пустыри, и эрозиЯ почвы все  больше
входила в моду. €м наскучила любовь и наскучила ненависть. Ќаскучили люди,
которые трудЯтсЯ, и люди праздные. Ќаскучили те, кто что-то создает, и те,
кто  не  создает  ничего.  €м  наскучил  брак  -  и  наскучило   блаженное
одиночество. Ќаскучили и целомудрие и разврат. Ќаскучило ездить за границу
- и оставатьсЯ дома. Ќаскучили великие  поэты  всего  мира,  чьих  великих
творений они ни разу не читали.  Ќаскучили  голодные  люди  на  улицах,  и
убитые, и  дети,  погибающие  от  истощениЯ,  наскучили  несправедливость,
жестокость,  гнет  всюду  и  везде,   куда   ни   поглЯди;   и   наскучили
справедливость, свобода, право  человека  на  жизнь.  €м  наскучило  жить,
наскучило умирать, но... в тот год им ничуть не были скучны ‘винтус ‹оуген
и его цирк марионеток.
   ‚ чем же Џричина такого переполоха? Љакой ‘илой порождена была  великаЯ
сенсациЯ в мире искусства? Љак  удачно  выразилсЯ  один  критик,  "это  не
просто новый талант, положивший начало еще одному  "движению",  это  целаЯ
новаЯ творческаЯ вселеннаЯ,  стремительное  небесное  тело  -  и  огненным
круговращением своим оно, весьма вероЯтно,  создаст  собственные  звездные
системы". ‹адно, так чем же _Ћно_ - великое  ‘ветило,  с  которого  все  и
началось, - чем _Ћно_ сейчас занЯто?
   _Ћно_ наслаждаетсЯ  уединением  в  одной  из  очаровательных  комнат  в
апартаментах миссис „жек и, словно бы нимало  не  подозреваЯ  о  смЯтении,
какое внесло _Ћно_ в этот мир,  спокойно,  тихо,  скромно,  прозаически  и
деловито снимает брюки и натЯгивает на себЯ парусиновые штаны.
   Ћдновременно с этим важным событием в других частЯх дома все идет своим
чередом и без сучка, без задоринки близитсЯ к  благополучному  завершению.
‘творки   дверей   между   столовой   и   кухонным   царством   непрерывно
распахиваютсЯ,  девушки  снуют   взад   и   вперед,   занЯтые   последними
приготовлениЯми  к  пиршеству.  „жейни  на  огромном  серебрЯном   подносе
пронесла через столовую бутылки, графины, чашу со льдом и высокие, изЯщные
бокалы. Џоставила поднос на стол  в  гостиной,  и  тончайшие  скорлупки  -
бокалы - мелодично зазвенели, весело звЯкнули бутылки, раздалось  холодное
звонкое потрескивание колотого льда.
   Џотом „жейни подошла  к  камину,  отодвинула  большой  медный  экран  и
опустилась на  колени  перед  огнем.  Џоворошила  поленьЯ  длинной  медной
кочергой и щипцами - взвилсЯ сноп искр, пламЯ ожило, затрещало, заплЯсало.
…ще минуту девушка стоЯла перед ним на коленЯх - воплощеннаЯ женственность
и грациЯ. Ћтсветы огнЯ озарЯли ее розовое лицо, и миссис  „жек  любовалась
ею, такой  милой,  опрЯтной  и  хорошенькой.  Џотом  девушка  поднЯлась  и
поставила экран на место.
   Њиссис „жек передвинула на столике в прихожей вазу с розами на  длинных
стеблЯх, мельком глЯнула на себЯ в зеркало  над  столиком,  повернулась  и
весело, быстро пошла по широкому, устланному  толстым  ковром  коридору  к
себе. ‚  эту  минуту  из  своей  комнаты  поЯвилсЯ  мистер  „жек.  Ћн  уже
переоделсЯ к ужину. Ћна окинула его наметанным глазом  и  тотчас  оценила,
как хорошо сидит на нем вечерний костюм и как свободно, непринужденно  муж
себЯ в нем чувствует, словно никогда его и не снимал.
   ‚ противоположность жене мистер „жек  держалсЯ  спокойно,  невозмутимо,
как человек, всего повидавший и умудренный опытом. ‘ первого взглЯда  Ясно
было, что он отлично умеет сам о себе позаботитьсЯ.  —увствовалось:  пусть
он достаточно искушен в радостЯх плоти, но, уж  конечно,  знает  им  меру,
знает границу, за которой грозЯт хаос, крушение, мели и рифы. †ена уловила
все это одним быстрым проницательным взглЯдом, ничего  не  упустила,  хотЯ
вид у нее при этом был простодушный, чуть ли  не  озадаченный,  подивилась
про себЯ, как много он знает, и немножко даже встревожилась при мысли, что
он, пожалуй, знает еще больше, чем она может увидеть и вообразить.
   - Ћ, добрый вечер,  -  сказал  он  с  ласковой  учтивостью  и  легонько
поцеловал ее в щеку.
   Ќа самый краткий миг ей стало противно, но тотчас она вспомнила,  каким
он всегда был безупречным мужем - заботливым, добрым, преданным и, что  бы
там ни скрывалось в непостижимой глубине его глаз, никогда  ничего  ей  не
говорил, и никто бы не мог доказать, что он что-нибудь замечал.
   "Ћн такой славный", - подумала она и живо отозвалась на приветствие:
   - „обрый вечер, дорогой. ’ы уже готов, да? - € торопливо заговорила:  -
Џожалуйста, прислушивайсЯ к звонкам и встречай всех, кто  придет,  хорошо?
Њистер ‹оуген переодеваетсЯ в комнате длЯ гостей - ты поможешь,  если  ему
что-нибудь  понадобитсЯ?  €  взглЯни,  готова  ли  ќдит.  Ђ  когда  станут
сходитьсЯ гости, посылай женщин к ней,  пускай  снимают  пальто  у  нее  в
комнате... нет, ты только скажи Ќоре, пускай она за этим присмотрит.  Ђ  о
мужчинах позаботьсЯ сам, хорошо, милый? Џроводи их в свою комнату. џ через
несколько минут вернусь. ’олько бы все... - ‚ ее голосе зазвучала тревога,
она быстро снЯла и вновь надела кольцо. - џ так надеюсь, что  все  сделано
как надо!
   - “ж наверно, все как надо, - успокоительно сказал муж. - ђазве  ты  не
смотрела?
   - Ќу, с виду-то все прекрасно! - воскликнула миссис „жек.  -  ‚се  даже
слишком красиво. „евушки наши старались вовсю... только... - Њеж бровей  у
нее обозначилась беспокойнаЯ морщинка. - ’олько ты  за  ними,  пожалуйста,
присматривай, хорошо, ”риц? ’ы же знаешь, как они  себЯ  ведут,  когда  их
предоставишь самим себе. Ќепременно что-нибудь пойдет наперекос. ’ак ты уж
за ними последи, ладно, милый? € не забывай о ‹оугене. џ так надеюсь...  -
Ћна замолчала, тревожно и рассеЯнно глЯдЯ куда-то в пустоту.
   - Ќа что надеешьсЯ? -  деловито  осведомилсЯ  муж,  и  уголки  его  губ
дрогнули в чуть заметной иронической улыбке.
   -  Ќадеюсь,  он  не...  -  с  беспокойством  начала  она  и  договорила
торопливо: - Ћн что-то такое сказал... что длЯ его представлениЯ  надо  из
гостиной кое-какие вещи убрать. - Ћна беспомощно вскинула глаза  на  мужа,
заметила эту еле уловимую насмешливую улыбку, разом  покраснела  и  громко
расхохоталась. - Ћ, господи! Џросто не знаю, что он затевает.  Ћн  столько
всего с собой натащил, что военный корабль и тот  пошел  бы  ко  дну...  Ђ
все-таки,  надеюсь,  это  сойдет  благополучно.  ‡наешь,  он  ведь   прЯмо
нарасхват. ‚се рады случаю его  посмотреть.  Ќет,  Я  уверена,  все  будет
хорошо. Љак по-твоему, а?
   Ћна посмотрела на мужа с такой забавной  серьезностью,  так  пытливо  и
просительно, что он на миг сбросил маску, коротко засмеЯлсЯ и, уже  уходЯ,
сказал:
   - „а, наверно, все пройдет хорошо, ќстер. џ за всем присмотрю.
   Њиссис „жек пошла дальше по коридору и лишь на  мгновенье  помедлила  у
двери дочери. „о нее донессЯ Ясный, звонкий молодой голос - девушка  бойко
напевала популЯрную песенку:

   ’ы длЯ менЯ - как сливки длЯ кофе,
   ’ы длЯ менЯ - как соль длЯ жаркого...

   ‹ицо матери осветилось улыбкой любви и нежности, и так, с улыбкой,  она
прошла дальше, в следующую дверь - к себе.
   …е комната была прелестна - очень простаЯ, целомудренно скромнаЯ,  едва
ли не чересчур строгаЯ. “ одной  стены  по  самой  середине  стоЯла  узкаЯ
деревЯннаЯ кровать, такаЯ маленькаЯ, стараЯ, без всЯких украшений,  словно
в средние века она служила ложем какой-нибудь монахине, да, возможно,  так
оно и было. Џодле кровати  -  столик,  на  нем  несколько  книг,  телефон,
стакан, серебрЯный кувшин и в серебрЯной рамке -  фотографиЯ  девушки  лет
двадцати - двадцати двух: это была дочь миссис „жек ќлма.
   “ самой двери, как войдешь, стоЯл огромный старый деревЯнный  гардероб,
миссис „жек вывезла его из  €талии.  ‚  нем  хранились  все  ее  нарЯды  и
замечательнаЯ  коллекциЯ  крохотных,  точно  крылышки,  туфелек,  все  они
делались на заказ, чтоб было легко и удобно ее изЯщным маленьким ножкам. “
стены, что напротив двери, между двух  высоких  окон  -  письменный  стол.
Њежду окнами и кроватью небольшой чертежный стол:  безукоризненно  гладкаЯ
белаЯ  доска,  а  на  ней  в  идеальном  порЯдке  разложена  дюжина  остро
отточенных карандашей, пушистые кисти, хрусткие листы кальки,  на  которые
нанесены были какие-то геометрические фигуры, банка клеЯ, линейка, баночка
с золотой краской. ’очно над самым столом висели  на  стене  наугольник  и
квадрат - в их сильных и четких  линиЯх  была  какаЯ-то  особеннаЯ  чистаЯ
красота.
   ‚ ногах кровати стоЯл шезлонг,  обтЯнутый  старым  выцветшим  узорчатым
шелком. Џо  стенам  -  несколько  неприхотливых  рисунков  и  единственнаЯ
картина маслом - странный экзотический цветок. ’о был цветок, каких нет на
земле, цветок-мечта, ќстер „жек написала его много лет назад.
   “ стены напротив кровати - старинный сундук, изделие некоего  голландца
из Џенсильвании, - весь в резьбе, Ярко и причудливо  раскрашенный;  в  нем
хранились старые шелка, кружева, благородные индийские сари -  ќстер  „жек
очень их любила и нередко надевала. € у той же стены старый  комод,  а  на
нем серебрЯный туалетный прибор - щетки, гребни и прочее  -  и  квадратное
зеркало.
   Њиссис „жек прошла по комнате, стала  перед  зеркалом  и  поглЯдела  на
себЯ. ‘начала чуть наклонилась и долго, серьезно, с  детским  простодушием
рассматривала свое лицо. Џотом начала поворачиватьсЯ, глЯдЯ на себЯ то под
одним, то под другим углом. ЏоднЯла руку к виску, пригладила бровь. „олжно
быть, она сама себе понравилась - в глазах засветилось удовольствие,  даже
восхищение. ‘ откровенным тщеславием заглЯделась она на массивный браслет,
обвивший ее руку, - это была  темнаЯ  древнЯЯ  индийскаЯ  цепь,  усыпаннаЯ
странными тусклыми самоцветами. ‚скинув голову, ќстер  оглЯдела  старинное
ожерелье у себЯ на шее, провела по нему кончиками пальцев. Ћбвела взглЯдом
свои шелковистые руки, обнаженную спину, сиЯющие плечи,  очертаниЯ  груди,
всю себЯ, тут пригладила, там  отрЯхнула,  почти  бессознательно,  ловкими
движениЯми расправила складки простого и очень красивого платьЯ.
   Ћна опЯть поднЯла руку, уперлась другой в бедро  и  снова  повернулась,
завершаЯ круг самопоклонениЯ. Џоворачивалась не спеша, восхищенно  любуЯсь
собой, и вдруг изумленно ахнула, даже вскрикнула испуганно и  в  тревожном
порыве схватилась рукой за горло: оказалось, она не  одна,  поднЯв  глаза,
она встретилась взглЯдом с дочерью.
   ЊолодаЯ девушка  -  тоненькаЯ,  безупречно  сложеннаЯ,  невозмутимаЯ  и
прелестнаЯ, вошла через ванную, котораЯ соединЯла их комнаты, и,  захватив
мать врасплох, неподвижно застыла на пороге. Њать густо покраснела, долгую
минуту они смотрели друг на друга, - мать, безгранично  смущеннаЯ,  пылала
виноватым румЯнцем, дочь, невозмутимо спокойнаЯ, смотрела и одобрительно и
насмешливо, как человек, умудренный жизнью. Ђ  затем  в  их  скрестившихсЯ
взглЯдах будто вспыхнула какаЯ-то искра.
   ‘ловно понЯв, что ее разоблачили и словами тут не поможешь, мать  вдруг
запрокинула голову и рассмеЯлась звонко,  от  души,  тем  истинно  женским
смехом чистосердечного признаниЯ, который  неведом  другой  половине  рода
человеческого.
   - Ќу что, мама, это  недурно  выглЯдело?  -  слегка  усмехнулась  дочь,
подошла и поцеловала ее.
   €  опЯть  ќстер  беспомощно,   неудержимо   расхохоталась.   Ђ   потом,
освобожденные этой удивительно емкой минутой от необходимости  еще  что-то
говорить и обсуждать, обе разом успокоились.
   ’ак была разыграна всЯ  потрЯсающаЯ  комедиЯ  †енщины.  ‘лова  излишни.
ѓоворить больше не о чем. ‚се уже сказано в один безмолвный  миг  полного,
совершенного пониманиЯ, взаимного признаниЯ и сообщничества.  ‚  мгновение
ока раскрылсЯ целый мир их пола, всЯ женскаЯ подноготнаЯ - мир  безмерного
коварства и неукротимой насмешливости.
   Ђ огромный ничего не ведающий город  все  так  же  грохотал  вокруг  их
потаенной  кельи,  и  ни  единый  мужчина  из  миллионов  его  жителей  не
подозревал об этой изначальной силе, более могущественной, чем все города,
и древней, как сама землЯ.


        15. Џђ€…Њ “ ‘…Њ…‰‘’‚Ђ „†…Љ

   € вот начали съезжатьсЯ гости.  Џривычную  тишину  поминутно  разрывала
пронзительнаЯ трель электрического звонка у двери. ‹юди  все  прибывали  и
входили в комнаты привычно, непринужденно, - сразу видно, старые друзьЯ. ‚
прихожей и в парадных  комнатах  нарастал  слитный  многоголосый  говор  -
переливчатый смех и торопливые возбужденные возгласы женщин смешивались  с
более глубокими и звучными мужскими голосами. ‚се это растекалось  плавно,
как масло, равномерно,  неумолчно.  ‘  каждым  резким  звонком,  с  каждым
хлопаньем входной двери в общий хор вливались новые голоса и  смех,  новые
веселые возгласы, полные привета и радушиЯ.
   ’еперь уже все жилище „жеков, от  парадных  комнат  до  самых  дальних,
распахнулось длЯ гостей. ‹юдской поток переливалсЯ взад и  вперед,  кружил
по прихожей и  спальнЯм,  по  большой  гостиной  и  по  столовой,  образуЯ
неожиданные красочные узоры. †енщины подходили к хозЯйке и целовали  ее  с
нежностью  давних  любЯщих  подруг.  Њужчины,  то   увлеченные   серьезным
разговором, то перебрасываЯсь шуточками, входили в кабинет хозЯина и вновь
выходили.
   ќстер „жек, сиЯЯ глазами, сновала повсюду, приветливо встречала всех  и
каждого, с  каждым  успевала  поговорить.  ‚о  всей  ее  повадке  сквозило
восторженное изумление, словно она верила, что чудесам не будет конца. Ћна
сама пригласила всех, кто здесь был, и, однако, с каждым говорила так, что
казалось, она даже растерЯлась от радости при такой  нежданной  счастливой
встрече со старым другом после долгой разлуки. ѓолос ее от волнениЯ звучал
громче обычного, а минутами даже чуточку пронзительно,  лицо  разгорелось,
она так и сиЯла, и гости улыбались ей, как улыбаютсЯ взрослые  счастливому
ликующему ребенку.
   Њногие  расхаживали  теперь  с  бокалами  и  рюмками  в   руках.   €ные
беседовали, прислонЯсь к стене. Љакие-то почтенного вида люди,  облокотЯсь
на каминную полку, увлеклись нечаЯнно  вспыхнувшим  спором.  ‘квозь  толпу
мЯгко, словно на бархатных  лапках,  проходили  красавицы  с  шелковистыми
обнаженными спинами. Њолодежь собиралась  отдельными  тесными  кружками  -
этих влекло друг к другу колдовство молодости.  ‚сюду  смеЯлись,  болтали,
наклонЯлись, чтобы наполнить бокалы замороженными напитками, бродили вдоль
нагруженного всЯческими соблазнами обеденного стола и огромного  буфета  с
видом тревожным и неуверенным, как бывает, когда терЯешьсЯ перед  выбором:
сразу Ясно, человек рад бы всего отведать, все перепробовать, но понимает,
что ему это не под силу. Ђ проворные улыбающиесЯ девушки были тут как тут,
подавали все, что ни спросЯт,  и  уговаривали  взЯть  еще  хоть  немножко.
Љороче говорЯ, тут было на что полюбоватьсЯ - и белое, и черное, и золото,
и власть, и богатство, и очарование, и снедь, и питье.
   ќстер „жек весело оглЯдывала полные  народу  комнаты.  Ћна  знала,  тут
поистине собралось изысканнейшее общество, все лучшее, чем мог  похвастать
город, самый цвет по уму, положению и красоте. € их все прибавлЯлось.  ‚от
в эту самую минуту Явилась мисс ‹или Њэндл - высокаЯ, огненнаЯ красавица -
и порывисто прошла по коридору сбросить  манто.  Ђ  следом  вошел  ‹оуренс
•ирш, банкир. Ћн небрежно отдал пальто и шлЯпу горничной и,  раскланиваЯсь
направо и налево, пробираетсЯ сквозь толпу к хозЯйке, его костюм и  манеры
безупречны, в каждом движении  -  привычнаЯ  властность.  Џожал  ей  руку,
легонько поцеловал в щеку и говорит холодновато,  насмешливо  (это  сейчас
модно в Ќью-‰орке):
   - ‚ы очаровательно выглЯдите, дорогаЯ, Я не видел вас такой с тех самых
времен, как мы с вами отплЯсывали канкан - помните?
   € пошел дальше, лощеный, невозмутимый,  весьма  примечательнаЯ  фигура.
ѓустые волосы его прежде времени побелели,  и,  странное  дело,  от  этого
чисто выбритое лицо с правильными чертами кажетсЯ очень  моложавым,  почти
юным.  Ќемного   утомленное,   но   самоуверенное,   лицо   это   выражает
бессознательное высокомерие, таков отпечаток огромной власти, которую дает
богатство. Ћн прошел через толпу - усталый, деЯтельный сын человеческий  -
и занЯл свое место, принЯл на себЯ,  сам  того  не  замечаЯ,  всю  полноту
власти.
   Њеж  тем  ‹или  Њэндл  вернулась  в  большую  гостиную  и   неторопливо
направилась к миссис „жек. ќта наследница мидасовых богатств была высокаЯ,
смуглаЯ, с буйной гривой черных  кудрей.  ѓлаза  под  тЯжелыми  веками,  в
сонном и, однако, выразительном лице  -  неуемнаЯ  гордость.  €зумительнаЯ
женщина, все в ней поражало  взглЯд.  ‚еликолепное  платье,  скроенное  из
ткани цвета тусклого золота, облегало ее, как перчатка,  обрисовывало  всю
ее высокую, соблазнительно пышную фигуру. ‚ этом одеЯнии ‹или  Њэндл  была
точно прекраснаЯ статуЯ, и пока она, медленно, томно покачиваЯсь,  шла  по
комнате, все мужчины неотрывно следили за ней глазами.  Ћна  склонилась  к
маленькой хозЯйке  дома,  поцеловала  ее  и  глубоким  звучным  голосом  с
неподдельной нежностью спросила:
   - Љак живешь, дорогаЯ?
   ’еперь ѓерберт,  лифтер,  без  передышки  поднимал  гостей  наверх;  не
успевала  одна  партиЯ  прибывших  поздороватьсЯ,  как  дверь  отворЯлась,
впускаЯ новую порцию. џвилсЯ ђодерик •ейл, известный адвокат.  ‡атем  мисс
ђоберта •айлпринн в сопровождении ‘эмюела ”етцера. ќтих двоих свЯзывала  с
ќстер „жек стараЯ дружба "по театру", и  она  встретила  их  не  то  чтобы
сердечнее,  приветливее,  чем  других  гостей,  но  чуточку  беспечней   и
непринужденней. ‘ловно сбросила одну из масок не притворства, но  приличий
и обычаев, какие навЯзывает жизнь многим и многим человеческим отношениЯм.
Ћна сказала просто: "Ђ, привет, Ѓерти, привет, ‘эм", и в неуловимом тонком
оттенке сказалось главное: они все трое - из театра, у них общаЯ работа.
   ’ут было еще немало людей, свЯзанных  со  сценой.  „ва  молодых  актера
‹юбительского театра сопровождали директоров этого театра - двух  седеющих
старых дев Ѓесси ‹ейн и •етти “оррен. Ђ кроме видных и одаренных личностей
была тут и кое-какаЯ мелкаЯ сошка. ЊолодаЯ девушка - дублерша танцовщицы в
одном из репертуарных театров, и костюмерша  из  того  же  театра,  и  еще
женщина, котораЯ когда-то была помощницей миссис „жек. €бо когда  к  ќстер
„жек пришли успех и слава,