еделю! —то же это
такое? —ем может кончить подобный человек?"
   Њиссис „жек и сама  не  знала  толком,  что  означали  слова  "подобный
человек", но на миг в ней пробудилось бесстрастное  любопытство;  с  таким
чувством сильнаЯ, щедро  одареннаЯ  решительнаЯ  личность,  чей  талант  с
блеском и  легкостью  проЯвлЯетсЯ  на  каждом  шагу  и  венчает  ее  жизнь
неизменным успехом, вдруг оглЯдываетсЯ и с удивлением замечает, что  почти
все люди вокруг живут совсем иначе, кое-как перебиваютсЯ со днЯ  на  день,
вслепую, неуклюже влачат  убогое  и  скучное  существование.  ‘  внезапным
сожалением она понЯла, что люди эти совершенно безлики и бесцветны, словно
каждый не живое существо, которому даны способность любить и быть любимым,
красота, радость, страсть, страдание и смерть, - но лишь частица какого-то
неохватного и страшного живого месива. ЏотрЯсеннаЯ этим открытием, хозЯйка
смотрела на служанку, котораЯ прожила с ней бок о бок почти двадцать  лет,
и впервые задумалась - что за жизнь была у этой женщины?
   "—то же это такое? - опЯть и опЯть думала она. - —то с  ней  стрЯслось?
Џрежде она такой не была. ќто случилось за последний год.  €  ведь  раньше
Ќора была такаЯ хорошенькаЯ! - вдруг с испугом вспомнила она.  -  „а  ведь
сначала, когда она к нам только поступила, она была просто красиваЯ!  ‘тыд
и срам! - мысленно возмутилась миссис  „жек.  -  —тобы  девушка  с  такими
возможностЯми - и так опустилась! Ќе понимаю, почему она не  вышла  замуж?
‡а ней увивались, по крайней мере, с полдюжины этих верзил полицейских,  и
только один все еще аккуратно ее навещает. ‚се они были от  нее  без  ума,
могла же она кого-нибудь выбрать!"
   ‘ доброжелательным любопытством она разглЯдывала горничную,  и  тут  ее
коснулось дыхание этой женщины - обдало перегаром выпитого  виски,  резким
запахом немытых волос и нечистого тела. …е передернуло, она нахмурилась  и
тотчас густо покраснела от стыда, смущениЯ и острой брезгливости.
   "ѓосподи, да от нее вонЯет! - с ужасом и  омерзением  подумала  она.  -
‡адохнутьсЯ можно! ѓадость какаЯ! - ’еперь ее  негодование  обратилось  на
всех горничных сразу. - Џари держу, они никогда не моютсЯ,  а  ведь  им  с
утра до ночи делать нечего, могли бы, по крайней мере,  содержать  себЯ  в
чистоте! Ћ, господи! ЉажетсЯ, могли бы  радоватьсЯ,  что  служат  в  таком
красивом доме и у нас им так хорошо живетсЯ; могли бы хоть  капельку  этим
гордитьсЯ и ценить все, что мы длЯ них делаем!  ’ак  нет  же!  Ћни  просто
этого не стоЯт!" - с презрением подумала она, и на миг уголок  ее  красиво
очерченных губ исказила уродливаЯ гримаса.
   ‚ этой гримасе сквозило не только презрение и насмешка, но что-то  едва
ли не свойственное всему ее племени -  какой-то  дерзкий,  упрЯмый  вызов,
словно стремление доказать свое превосходство. ќта недобраЯ  усмешка  лишь
на миг, почти неуловимо,  изуродовала  очертаниЯ  ее  губ,  она  никак  не
подходила к прелестному  лицу  и  тотчас  исчезла.  Ћднако  горничнаЯ  все
заметила, и  эта  мимолетнаЯ,  но  многозначительнаЯ  усмешка  жестоко  ее
уЯзвила.
   "Ќу как же! - в бешенстве подумала она. - ’акой  распрекрасной  дамочке
на нашу сестру и смотреть противно, так, что ли? Љак же, как же!  Њы  ведь
больно важные! ‚он у нас сколько шикарных платьев, да вечерних  тувалетов,
да сорок пар туфелек по  заказу!  ѓосподи  €сусе!  “  ней  столько  всЯкой
обувки, точно она сороконожка! „а еще нижние юбки, да панталоны шелковые в
самом Џариже шиты! Ћт этого мы больно распрекрасные, так, что ли? Њы не то
что простой народ, на стороне не балуемсЯ, так, что  ли?  Ѓоже  упаси!  Њы
только собираем друзей-приЯтелей, эдаких важных  да  шикарных  господ,  на
шикарные вечеринки! Ђ коли у бедной девушки  лишней  пары  штанишек  и  то
нету, как мы ее презираем! ‘разу видать: "Ђх, мол, ты такаЯ-сЯкаЯ, мне  на
тебЯ и смотреть-то противно!" Ђ между прочим, коли по правде сказать,  так
тут на Џарк-авеню сколько угодно шикарных дам ни на волос не  лучше  менЯ!
“ж Я-то знаю! ’ак что вы бы поосторожней, дамочка, не больно задавайтесь!"
- со злобным торжеством думала горничнаЯ.
   "Ћго! Љоли бы Я стала говорить все, что знаю! "Ќора, - говорит, -  коли
позвонЯт, а менЯ нету дома, спросите, что передать. Њистер „жек не  любит,
чтоб его беспокоили..." ѓосподи €сусе! ЌаглЯделась Я на них,  все  они  не
любЯт, чтоб их беспокоили. ’акие у них  порЯдки,  заводи  полюбовников  да
полюбовниц и друг дружке не мешай, ни про что не спрашивай и  пропади  все
пропадом, лишь бы не на глазах! Ђ попробуй кто на двадцать минут  опоздать
к обеду - враз начинаетсЯ: где тебЯ носила нелегкаЯ, да что же это  будет,
коли ты эдак про семью забываешь?.. „а уж, - в ней  всколыхнулось  чувство
юмора, некотораЯ добродушнаЯ снисходительность, - чудно тут живут люди!  Ђ
уж хозЯева мои чудней всех! ‘лава тебе, господи, Я-то сроду христианка,  в
истинной вере воспитана, коли согрешила, так схожу в храм божий, зато..."
   Љак часто бывает с  горЯчими  натурами,  подвластными  внезапной  смене
настроений, она уже раскаивалась в недавней вспышке злобы,  и  чувства  ее
хлынули по другому руслу:
   "...‡ато, видит бог, в целом свете нет людей добрее! Ќи у  кого  больше
не хотела б Я служить, только у миссис „жек. “ж коли ты им по душе, ничего
длЯ тебЯ не жалеют. ‚он в апреле двадцать лет сравнЯетсЯ, как Я  у  них  в
доме, и ни разу не видала, чтоб тут голодного не накормили.  Ђ  ведь  есть
такие - каждый божий день  в  церковь  ходЯт,  а  подвернись  случай  -  у
покойника с глаз медный грош украдут, как же, как же! Ќет, у  нас  у  всех
тут прЯмо дом родной, Я  это  нашим  всегда  говорю,  -  с  добродетельным
самодовольством подумала она, - и уж прочие как хотЯт, а Ќора  ”огарти  не
такой человек - черной неблагодарностью добрым хозЯевам не отплатит!"


   ‚се это пронеслось в голове и в  сердце  у  обеих  женщин  с  быстротою
мысли. ’ем временем горничнаЯ, поставив поднос на  столик  подле  кровати,
отошла к окнам, отворила их, поднЯла шторы, чтобы впустить побольше света,
поправила занавеси и уже наливала воду в ванну  -  сперва  послышалсЯ  шум
бурно бьющей струи, потом он стал глуше, ровней:  Ќора  слегка  привернула
краны и доводила слишком горЯчую клокочущую воду до нужной температуры.
   Ђ между тем миссис „жек небрежно, нога на ногу уселась на краю кровати,
из высокого серебрЯного кофейника  налила  в  чашку  горЯчего,  исходЯщего
паром черного кофе и развернула сложенную  на  подносе  газету.  Ћна  пила
кофе, невидЯщими, остановившимисЯ глазами глЯдЯ на печатную страницу, лицо
у нее стало хмурое, недоумевающее, и она машинально то снимала,  то  вновь
надевала на палец правой  руки  старинное  причудливое  кольцо.  ќто  была
давнЯЯ бессознательнаЯ привычка - верный признак беспокойства и нетерпениЯ
или же знак, что она  чем-то  озабочена  и  собираетсЯ  с  мыслЯми,  чтобы
перейти к быстрым и решительным действиЯм.  ’ак  и  сейчас,  первый  порыв
жалости, любопытства, сочувствиЯ  уступил  место  потребности  теперь  же,
немедленно что-то сделать с Ќорой.
   "‚от куда девалось спиртное из запасов ”рица, - думала она. -  Ћн  ведь
просто взбешен... ЏридетсЯ ей это прекратить. …сли она будет продолжать  в
том же духе, через месЯц-другой  она  совсем  сопьетсЯ...  ѓосподи,  какаЯ
дуреха, убить ее мало! € что это на них находит?" - думала миссис „жек. …е
прелестное лицо залил гневный румЯнец, глаза потемнели  от  волнениЯ,  меж
бровей залегла глубокаЯ складка: решено, она поговорит с горничной сурово,
напрЯмик и притом не откладываЯ.
   € тотчас  она  вздохнула  с  облегчением  и  почувствовала  себЯ  почти
счастливой, ведь ничто не было так чуждо ее натуре,  как  нерешительность.
Ћна давно уже знала о непозволительных поступках Ќоры и от этого  лучилась
угрызениЯми совести,  а  теперь  сама  себе  удивлЯлась  -  что  тут  было
колебатьсЯ? Ќо когда горничнаЯ, выйдЯ из ванной, замешкалась,  прежде  чем
уйти, словно ждала распорЯжений, и посмотрела  на  хозЯйку  уже  по-иному,
словно бы тепло, даже ласково, миссис „жек  вдруг  смутилась:  заговорила,
тут же об этом пожалела и сама удивилась, как неуверенно,  почти  виновато
звучит ее голос.
   - „а, Ќора, - не без волнениЯ начала она, быстро снимаЯ и вновь надеваЯ
кольцо, - мне надо с вами поговорить.
   - ‘лушаю, миссис „жек, - скромно и почтительно откликнулась та.
   - ќто мисс ќдит просила менЯ у вас  спросить,  -  торопливо  и  не  без
робости продолжала хозЯйка, изумленно  ловЯ  себЯ  на  том,  что  начинает
выговор совсем не так, как намеревалась.
   Ќора ждала с видом самого покорного и почтительного вниманиЯ.
   - Њожет быть, вы или еще кто-нибудь из девушек видел, у мисс ќдит  было
такое платье, - поспешно продолжала миссис „жек,  -  из  тех,  что  она  в
прошлом году привезла из Џарижа. ’акого  особенного  серо-зеленого  цвета,
она еще надевала его с утра, когда уходила по  делам.  ‚ы  помните,  а?  -
докончила она отрывисто.
   - „а, мэм. - ‹ицо у Ќоры было серьезное и недоумевающее. - џ это платье
видала, миссис „жек.
   - ’ак вот, Ќора, она не может его найти. Ћно пропало.
   - Џропало? - ѓорничнаЯ посмотрела на хозЯйку в тупом удивлении.
   Ќо в ту самую секунду,  как  она  повторила  это  слово,  на  губах  ее
мелькнула  предательскаЯ  хмураЯ  усмешка  и  глаза   блеснули   хитро   и
торжествующе. Њиссис „жек мигом понЯла, что все это означает.
   "џсно! Ћна знает, куда девалось платье!  -  подумала  она.  -  Љонечно,
знает! …го взЯла одна из горничных! ‘тыд и срам, не стану Я  больше  такое
терпеть!" - Њиссис „жек едва не  задохнулась  от  возмущениЯ,  все  в  ней
кипело.
   - „а, платье пропало! ѓоворЯт вам, пропало! -  гневно  крикнула  она  в
лицо горничной, котораЯ смотрела  на  нос  во  все  глаза.  -  —то  с  ним
произошло? Људа оно, по-вашему, девалось? - спросила она напрЯмик.
   - Ђ Я не знаю,  миссис  „жек,  -  медленно,  словно  бы  с  недоумением
ответила Ќора. - Ќаверно, мисс ќдит его потерЯла.
   - Љак это потерЯла! Ќе говорите глупостей! - вне себЯ закричала  миссис
„жек. - Љак она могла его потерЯть? Ћна никуда не уезжала. Ћна  все  времЯ
здесь. € платье тоже было здесь, еще неделю назад висело в шкафу. Љак  это
можно потерЯть платье? -  нетерпеливо  крикнула  она.  -  —то  же,  только
зазеваешьсЯ, и оно само с тебЯ слезет и куда-то уйдет? - съЯзвила  она.  -
Ќичего мисс ќдит не терЯла, вы это и сами понимаете. Љто-то его взЯл.
   - „а, мэм, - покорно согласилась Ќора. - ‚от  и  Я  так  думаю.  ‚ерно,
кто-нибудь сюда забралсЯ, пока вас не было  дома,  и  стащил  его.  -  Ћна
горестно покачала головой. - џ вам так скажу, нынче  прЯмо  и  не  знаешь,
кому верить, - изрекла она нравоучительно. - Ћдна моЯ подружка, она служит
у важных людей, так она мне вчера  только  рассказывала,  приходит  к  ним
какой-то, вроде швабры продает, полы мыть, и вот уговаривает,  -  Я,  мол,
покажу, как ваши полы мыть; и такой, подружка говорит, славный паренек,  с
виду такой чистенький, любо поглЯдеть. ‚от ей-богу, говорит, - это Я вам в
точности ее слова передаю, миссис „жек, - как они мне после сказали,  чего
он у них натворил, Я прЯмо ушам своим не  поверила.  Ѓудь  он  мне  родной
брат, Я и то бы так не удивилась, говорит. ’ак что, сами понимаете...
   - Ћ, господи, Ќора! - Њиссис „жек сердито, нетерпеливо  отмахнулась.  -
—то за вздор вы несете? Љто это может войти, чтоб его не  заметили?  ‚ы  и
другие девушки весь день дома, попасть к нам можно  только  лифтом  или  с
черного хода, и вам видно всех, кто приходит. € уж если  к  нам  полез  бы
вор, так не ради какого-то одного платьЯ,  сами  понимаете.  ‚ор  бы  взЯл
деньги или драгоценности, во всЯком случае что-нибудь  ценное,  что  можно
продать.
   - Ђ Я вам вот что скажу, - возразила Ќора. -  Џомните,  на  той  неделе
приходил мастер чинить холодильник. џ еще тогда сказала Њэй,  не  нравитсЯ
он мне, говорю. Љакое-то, говорю, у него лицо нехорошее.  ’ы,  говорю,  за
ним присматривай, потому как...
   - Ќора!!
   ѓолос хозЯйки прозвучал так резко, что горничнаЯ мигом прикусила  Язык,
быстро глЯнула на нее и замолчала, багровеЯ от злости и стыда. Њиссис „жек
с жарким негодованием смотрела на нее в упор и наконец не выдержала.
   - ‘лушайте! - крикнула она,  вне  себЯ  от  Ярости.  -  ќто  же  просто
свинство, как вы все себЯ ведете! Њы всегда так хорошо к вам относились, а
вы... - Ћна заговорила мЯгче, с жалостью: - ‚о всем Ќью-‰орке нет  другого
дома, где с горничными обращались бы так хорошо, как с вами.
   - ’ак разве Я не понимаю, миссис „жек, -  охотно,  чуть  ли  не  весело
отозвалась Ќора, но взглЯд ее оставалсЯ угрюмо-враждебным. - џ то же самое
говорю. џ ж сама  только  вчерашний  день  „жейни  говорила,  мы,  говорю,
счастливые, что верно, то верно. џ, говорю, ни у кого другого не хотела  б
служить, только у миссис „жек. „вадцать лет, говорю,  Я  в  этом  доме,  и
никогда от ней худого слова не слыхала. ‹учше них, говорю,  нет  людей  на
свете, всЯкой девушке повезло, кто у них служит! Ђ как же! - увлекаЯсь,  с
жаром вскричала Ќора. - €ли, может, Я не знаю, что вы  за  люди  -  мистер
„жек, и мисс ќдит, и мисс ќлма? „а  Я  ради  вас  хоть  сейчас  в  лепешку
расшибусь.
   - Ќикто вас не просит расшибатьсЯ в  лепешку,  -  нетерпеливо  перебила
миссис „жек. - Џраво, Ќора, вам всем очень легко живетсЯ. € вовсе  вам  не
приходитсЯ расшибатьсЯ в лепешку.  ‚от  мы  и  правда  расшибаемсЯ,  мы-то
работаем, как проклЯтые! - с жаром воскликнула она. -  Љаждое  утро  шесть
дней в неделю мы идем на работу... мы себЯ не жалеем...
   - ’ак разве Я не понимаю, миссис „жек! - поспешно вставила Ќора. - џ  ж
только вчерашний день говорила Њэй...
   - Ђх, да какое мне дело, что вы там говорили Њэй!  -  Њгновенье  миссис
„жек строго смотрела на горничную, всЯ краснаЯ от гнева. Џотом  заговорила
спокойнее: - Џослушайте, Ќора. Њы всегда вам всем давали все, чего  бы  вы
ни попросили. †алованье у вас не маленькое, за такую работу нигде  столько
не платЯт. ‚ы живете здесь  ничуть  не  хуже,  чем  наша  семьЯ,  ведь  вы
прекрасно знаете, что...
   - Ђ как же! - не даваЯ хозЯйке договорить, с чувством произнесла  Ќора.
- џ у вас вроде как и не в услужении. ‚ы же со мной по-хорошему, вроде как
Я тоже из вашего семейства.
   - Ћх, какой вздор! - вырвалось у миссис „жек. - Ќе смешите менЯ. ‚ моем
семействе каждый, кроме разве моей  дочки  ќлмы,  за  один  день  успевает
переделать больше дел, чем любаЯ из вас за целую неделю! ‚ы тут как сыр  в
масле катаетесь... „а, как  сыр  в  масле!  -  повторила  она  с  забавной
серьезностью, села и с  минуту  молча  смотрела  на  горничную,  сжимаЯ  и
разжимаЯ кулачки; грознаЯ маленькаЯ  динамо-машина,  она  всЯ  дрожала  от
негодованиЯ. € тотчас ее снова взорвало: - Ћ, господи, Ќора, как будто  мы
длЯ вас чего-нибудь жалели! Њы же никогда вам ни в чем не отказывали! „ело
не в том, сколько стоит это платье. ‚ы прекрасно знаете, мисс ќдит  отдала
бы его любой из вас, надо было только пойти и попросить! Ђ так... ох,  это
невыносимо! Ќевыносимо!.. - крикнула она в порыве возмущениЯ. - Ќеужели  у
вас совсем совести нет - надо же, так поступать с людьми,  которые  всегда
были вам друзьЯми!
   - Љак же, как же,  по-вашему,  это  Я  виновата?!  -  дрожащим  голосом
выкрикнула Ќора. - џ у вас сколько лет прожила, а вы на менЯ  думаете?  „а
пускай мне правую руку отрубЯт, коли Я у кого из  вас  когда  хоть  единую
пуговицу возьму!
   ‘горЯча она и впрЯмь протЯнула руку, будто подставлЯЯ ее под топор.
   - ‚от как перед богом! -  торжественно  заЯвила  она  и,  заметив,  что
хозЯйка хочет заговорить, продолжала с еще большим жаром. - Ќе видать  мне
спасеньЯ на том свете, если Я когда хоть иголку, хоть грош у кого  из  вас
взЯла. - Ћна так увлеклась, что уже себЯ не помнила. - ђазрази менЯ  гром!
‚сем свЯтым клЯнусь! —ем хотите! „ушой моей покойницы матери...
   - Ћх, Ќора! - с  жалостью  вымолвила  миссис  „жек,  покачала  головой,
отвернулась и, несмотрЯ на  всю  свою  досаду,  невольно  засмеЯлась,  так
нелепо-преувеличенно звучали эти клЯтвы.
   "Ќет, с ней  говорить  невозможно,  -  горько,  презрительно-насмешливо
думала миссис „жек. - ЉлЯнетсЯ и божитсЯ на все  лады  и  воображает,  что
этим можно все исправить. …ще бы! ЌапьетсЯ виски ”рица, а потом  пойдет  в
церковь - хоть  ползком  доползет,  -  и  окропит  себЯ  свЯтой  водой,  и
выслушает проповедь, причем ни словечка не поймет,  и  вернетсЯ  с  чистой
душой, вполне собой довольнаЯ... и при этом прекрасно знает, что кто-то из
девушек берет чужие вещи!.. ‘траннаЯ штука все  эти  обрЯды  и  клЯтвы,  -
думалось ей дальше. - ’очно и  правда  колдовство  какое-то.  Ћни  создают
подобие жизни длЯ людей, у которых никакой  своей  жизни  нет.  €  подобие
истины - длЯ тех, кто не сумел сам найти длЯ себЯ какую-то истину.  ‚  них
эти люди обретают любовь, красоту, немеркнущую  истину,  спасение  души  -
все, на что мы надеемсЯ в жизни  и  ради  чего  страдаем.  ‚се,  что  нам,
остальным, даетсЯ ценою нашей крови, тЯжкими трудами, душевными  муками  и
тоской, эти люди получают так легко, просто  чудом,  -  насмешливо  думала
она, - стоит им только  поклЯстьсЯ  "спасением  на  том  свете"  и  "душой
покойницы матери"!
   - ...Ѓог свидетель, и все свЯтители, и сама пресвЯтаЯ дева! -  соловьем
разливалась между тем горничнаЯ, и, когда  эти  слова  дошли  до  сознаниЯ
хозЯйки, миссис „жек вновь устало повернулась к ней и сказала мЯгко, почти
просительно:
   - ђади бога, Ќора, будьте же разумны! —то толку призывать  в  свидетели
всех свЯтых и деву Њарию и ходить в церковь, если потом вы приходите домой
и вовсю тЯнете виски мистера  „жека?  €  еще  обманываете  людей,  которые
всегда были вам самыми лучшими друзьЯми! - с горечью воскликнула  она.  Ќо
тут в угрюмом и растерЯнном  взглЯде  горничной  снова  вспыхнул  недобрый
огонь, и миссис „жек продолжала чуть не со слезами:  -  Ќу  попробуйте  же
рассуждать здраво! Ќеужели вы ни на что  лучшее  не  способны?  Џочему  вы
приходите ко мне нетрезваЯ и так себЯ ведете, когда вы ничего  от  нас  не
видели, кроме хорошего?
   ѓолос ее дрожал от жалости и гнева, она была глубоко оскорблена - и  то
была не просто личнаЯ обида. …й казалось,  горничнаЯ  предала  то,  что  в
жизни должно быть высоко и неприкосновенно: честность и цельность, веру  в
человеческие чувства - то, что надо свЯто блюсти и чтить всегда и везде.
   - —то ж, мэм, - сказала Ќора и трЯхнула темноволосой  головой,  -  Я  ж
говорю, коли это вы на менЯ думаете...
   - „а нет же, Ќора. •ватит. - ‚  голосе  миссис  „жек  теперь  слышались
печаль, усталость, уныние, однако он прозвучал твердо  и  решительно.  Ћна
слегка махнула рукой. - Њожете идти. Њне сейчас больше ничего не нужно.
   ‚ысоко вскинув голову, горничнаЯ твердым шагом направилась к двери,  ее
окаменевший затылок  и  выпрЯмленнаЯ  спина  Яснее  всЯких  слов  выдавали
чувства оскорбленной невинности и еле сдерживаемой Ярости. Ќа  пороге  она
приостановилась, взЯлась за ручку двери и через  плечо  нанесла  последний
удар:
   - Ќасчет того платьЯ мисс ќдит... - Ћна снова трЯхнула головой. -  Љоли
оно не потерЯлось, так, верно, найдетсЯ. џ так думаю,  может,  котораЯ  из
девушек взЯла его взаймы, надеть разок, понимаете?
   € она затворила за собой дверь.


   Џолчаса спустЯ мистер ”редерик  „жек  с  номером  "ѓералд  трибюн"  под
мышкой прошел по коридору. Ќастроение у него было отличное. ‚спышка досады
из-за звонка, что разбудил его  среди  ночи,  уже  забылась.  Ћн  легонько
постучалсЯ в  дверь  жениной  спальни  и  подождал.  Ќикакого  ответа.  Ћн
прислушалсЯ и постучал еще раз, потише.
   - ’ы здесь? - окликнул он.
   Ћтворил дверь и, неслышно ступаЯ, вошел.
   †ена уже поглощена была самым первым из своих утренних дел. Ћна  сидела
спиной к двери за письменным столиком, что стоЯл в дальнем конце  комнаты,
между окон; слева на столе лежали стопки счетов, деловых и  личных  писем,
справа - раскрытаЯ чековаЯ книжка. Њиссис „жек озабоченно  что-то  писала.
Џока  муж  пересекал  комнату,  она  отложила  перо,   быстрым   движением
промокнула записку и уже собиралась ее сложить и сунуть в  конверт,  когда
он заговорил.
   - „оброе утро, - сказал  он  ласково  и  чуть  насмешливо,  как  обычно
обращаешьсЯ к тому, кто не заметил твоего поЯвлениЯ.
   Ћна вздрогнула и обернулась.
   - Ђ, здравствуй, ”риц! - весело воскликнула она. - Ќу, как ты, а?
   Ћн почти торжественно наклонилсЯ, мимолетно, дружески  поцеловал  ее  в
щеку, выпрЯмилсЯ, бессознательно слегка расправил плечи и одернул рукава и
полы  пиджака:  вдруг  какаЯ-нибудь  нечаЯннаЯ  складочка   нарушает   его
безупречную представительность? †ена мигом оглЯдела его с головы  до  пЯт,
оценила каждую мелочь его сегоднЯшнего костюма - ботинки, носки, отличного
покроЯ брюки и пиджак, галстук и  скромную  гардению  в  петлице...  Џотом
подалась вперед, подперла подбородок ладонью, всЯ воплощенное внимание,  и
смотрела теперь добродушно-озадаченно. "џ вижу, ты надо мной  смеешьсЯ,  -
Явственно говорило ее лицо. - —то же это Я такого сделала?"
   Њистер „жек подбоченилсЯ, слегка расставил ноги и поглЯдел  на  жену  с
притворной суровостью, за которой, однако, сквозило веселое добродушие.
   - Ќу, что такое? - нетерпеливо воскликнула она.
   ‚место ответа мистер „жек протЯнул ей газету, которую  до  этой  минуты
прЯтал за спиной, развернул и постучал по странице указательным пальцем.
   - ’ы это видела?
   - Ќет. Ђ что тут?
   - Ћбозрение ќллиота в "ѓералд трибюн". •очешь послушать?
   - •очу. Џочитай. —то он там пишет?
   Њистер „жек стал в позу, пошуршал газетой, нахмурил брови, откашлЯлсЯ с
напускной важностью и, пытаЯсь  под  наигранно  насмешливым  тоном  скрыть
искреннее удовольствие и торжество, начал читать вслух:
   - "„лЯ этого нового спектаклЯ мистер алберг пустил в ход весь  арсенал
присущих его таланту утонченных  режиссерских  приемов.  Ћн  блестЯще  все
рассчитал, нашел точный ритм и меру -  каждое  слово,  мизансцена,  каждый
жест идеально сочетаютсЯ с необычайно богатым оттенками, очень  сдержанным
и потому особенно убедительным актерским исполнением, -  ничего  подобного
мы, пожалуй, в этом сезоне еще не видели. “ него особый дар красноречивого
- о, истинно  красноречивого!  -  молчаниЯ,  которое  говорит  несравненно
больше, чем оглушительнаЯ,  но  почти  всегда  бессмысленнаЯ  крикливость,
господствующаЯ  на  многих  современных  сценах.  ‚се  это  ваш  прилежный
обозреватель имеет удовольствие повторить с восторгом, далеко выходЯщим за
рамки обычного. Ќадо прибавить, что  мистер  алберг  открыл  нам  в  лице
Њонтгомери Њортимера прекрасный молодой талант, лучший из всех, какими нас
порадовал  нынешний  сезон.  €,  наконец...  -  Њистер  „жек  с  важностью
откашлЯлсЯ, потрЯс руками, так что газета внушительно зашуршала, и  поверх
нее с презабавным выражением поглЯдел на жену. € продолжал: - €,  наконец,
с  неоценимой  помощью  мисс  ќстер  „жек  он  подарил  нам   безупречную,
ненавЯзчивую постановку, котораЯ согрела старые кости пишущего эти  строки
теплом, какого они на Ѓродвее давно уже не ощущали. „лЯ  трех  актов  этой
пьесы  мисс  „жек  создала  три  набора  выразительнейших  декораций,  они
превзошли все, что доныне выполнено было ею в театре. ‚от талант,  который
поистине не знает себе равных. ‚аш  скромный,  но  прилежный  обозреватель
глубоко убежден, что именно ей принадлежит первое место  среди  художников
современного театра".
   ’ут мистер „жек умолк и, вскинув голову,  с  шутливой  торжественностью
посмотрел поверх газеты на жену.
   - ’ы, кажетсЯ, что-то сказала?
   - Ћ,  господи!  -  воскликнула  она,  смеЯсь,  лицо  ее  залил  румЯнец
радостного волнениЯ. - Ќет, вы слыхали? ќто что ж  такое,  овациЯ?  -  Ћна
комически, нарочито еврейским жестом всплеснула руками. - —то еще  он  там
пишет, а? - € с жадным нетерпением наклонилась к мужу.
   - "‚от почему приходитсЯ сожалеть, - продолжал читать  мистер  „жек,  -
что блестЯщий дар мисс „жек не получает лучшей пищи, на которой он мог  бы
себЯ проЯвить, нежели пьеса,  которую  мы  видели  вчера  в  Ђрлингтонском
театре. €бо, как ни прискорбно, мы вынуждены признать, что  сама  по  себе
пьеса эта..."
   - Ќу, ладно. - Њистер  „жек  оборвал  чтение  на  полуслове  и  отложил
газету. - „альше, сама понимаешь, так себе. - Ћн слегка пожал  плечами.  -
Ќи то ни се. ‚ общем, пьесу он разнес. Ќо какой нахал!  -  вскричал  он  с
комическим негодованием. - —то это за фокусы насчет мисс ќстер „жек?  Ђ  Я
ни при чем, что ли? Џочему мне не отдана дань  уважениЯ,  Я  же  как-никак
твой муж? ‡наешь, - продолжал он,  -  Я  бы  хотел  тоже  занЯть  какое-то
местечко,  хоть  на  галерке.  ђазумеетсЯ...  -  ’еперь   он   длЯ   пущей
Язвительности заговорил нарочито равнодушным тоном, обращаЯсь  в  пустоту,
словно там находитсЯ некий  невидимый  слушатель,  а  сам  он  всего  лишь
сторонний наблюдатель. - ...ђазумеетсЯ, это всего  лишь  ее  муж.  —то  он
такое? Џф! - ’ут оратор насмешливо и презрительно фыркнул. - ‚сего  только
делец, который вовсе  не  заслужил,  чтобы  в  жены  ему  досталась  такаЯ
замечательнаЯ женщина. —то  он  понимает  в  искусстве?  Њожет  ли  он  ее
оценить? Њожет ли он хоть что-то понЯть в ее работе? Њожет  он  сказать...
как бишь там сказано? - перебил себЯ мистер  „жек,  заглЯнул  в  газету  и
вновь  прочитал  с  наигранным  пафосом:  -   "безупречную,   ненавЯзчивую
постановку, котораЯ согрела старые кости теплом,  какого  они  на  Ѓродвее
давно уже не ощущали".
   - „а, конечно, - сказала  она  небрежно-снисходительно,  словно  пышные
фразы рецензента не вызвали у нее никаких иных чувств, хотЯ по лицу ее еще
видно было, что эти похвалы ей приЯтны. - ‘мешно и жалко, правда?  “жасные
трепачи эти газетчики. Ќадоели они мне.
   - "‚от талант, который поистине не  знает  себе  равных!"  -  продолжал
цитировать мистер „жек. - Ќедурно, а?! ѓде же ее супругу  выдумать  такое!
Ќет уж, - выкрикнул он с презрительным смехом, помотал головой  и  покачал
из стороны в сторону пухлым указательным пальцем. - “ ее  супруга  на  это
ума не хватит! Људа ему! Ћн всего лишь делец! Ћн не способен ее оценить!
   € вдруг, к великому изумлению миссис  „жек,  на  глазах  его  выступили
слезы и стекла очков внезапно запотели.
   ЌаклонЯсь вперед, она пытливо смотрела на  мужа,  смотрела  с  испугом,
сочувственно и протестующе, и, однако, уже не впервые  почувствовала,  что
есть в жизни что-то странное, непостижимое, чего ей никогда  не  удавалось
ни понЯть, ни выразить. ‚едь этот неожиданный, беспричинный  взрыв  чувств
со стороны ее всегда сдержанного мужа,  конечно  же,  никак  не  свЯзан  с
газетной рецензией. € его огорчение от того,  что  рецензент  называет  ее
"мисс" - только шутка, розыгрыш. Ђ на самом  деле  он  всегда  восторженно
радуетсЯ ее успехам.
   ‘ острой, никакими словами не выразимой жалостью (Љ кому? Љ чему? ќтого
она и сама не знала.)  она  вдруг  представила  себе  гигантские  каменные
ущельЯ в центре города, где муж  проведет  весь  день;  там  в  горЯчке  и
спешке,  в  непрерывном  водовороте  всЯких  дел  его  представительные  и
цветущие собратьЯ станут оживленно трЯсти ему руку или хлопать  по  плечу,
станут говорить: "Џослушайте, видели вы сегоднЯ "ѓералд  трибюн"?  —итали,
что  там  написано  про  вашу  жену?  ‚от  кем  вы,  наверно,   гордитесь!
ЏоздравлЯю!"
   …й казалось, она видит, как при этих похвалах багровеет от удовольствиЯ
его и без того румЯное лицо, как он стараетсЯ  изобразить  снисходительную
улыбку и отвечает словно бы небрежно что-нибудь вроде: "„а,  Я  как  будто
видел, о ней там упоминали. Ќо, знаете ли, менЯ это не так уж волнует. „лЯ
нас это не новость. …е часто хвалЯт, мы уже привыкли".
   Ђ вечером, возвратЯсь домой, он ей перескажет каждое слово,  -  и  хотЯ
прикинетсЯ почти равнодушным, будто все это его только  забавлЯет,  она-то
знает, он бесконечно доволен и рад. € он  тем  сильней  гордитсЯ  ею,  что
знает: жены этих богатых людей, по большей части красивые  еврейки,  столь
же корыстные в своих поисках всего самого модного в мире искусства, как их
мужьЯ - в погоне за коммерческой выгодой, тоже прочитают о  ее  успехе,  и
поспешат убедитьсЯ в нем своими глазами, и потом станут  обсуждать  его  в
роскошных  спальнЯх,  где  жаркий  блеск  огней   прибавит   их   красивым
чувственным лицам еще толику волнующей эротической пикантности.
   ‚се это мигом пронеслось у нее в мыслЯх при  виде  плотного,  седеющего
холеного мужчины, чьи глаза внезапно, по неведомой ей причине, наполнились
слезами, а губы горестно надулись, точно у обиженного ребенка.  ‘ердце  ее
захлестнула несказаннаЯ жалость и нежность, и она с жаром воскликнула:
   - „а что ты, ”риц! ’ы же знаешь, длЯ менЯ  все  совсем  не  так!  џ  же
ничего такого в жизни не думала и не  говорила!  ’ы  же  знаешь,  как  мне
важно, чтобы тебе нравилось все, что Я делаю! „лЯ менЯ твое мнение  значит
в сто раз больше, чем  всЯ  эта  газетнаЯ  писанина!  „а  и  что  они  там
понимают? - пробормотала она с презрением.
   ’ем временем мистер „жек  снЯл  очки,  протер,  энергично  высморкалсЯ,
водрузил  очки  на  место  и   теперь,   наклонив   голову,   с   забавной
старательностью прикрыл глаза пухлой рукой и торопливо заговорил,  понизив
голос и словно извинЯЯсь:
   - „а-да, Я знаю! ќто все ничего! џ просто пошутил!
   Ћн смущенно улыбнулсЯ. …ще раз шумно высморкалсЯ,  обида  сошла  с  его
лица, и он заговорил просто и непринужденно, как ни в чем не бывало:
   - Ќу, так как твое настроение? „овольна ты премьерой?
   -  Џожалуй,  да,  -  неуверенно  ответила  миссис  „жек;  в  ней  вдруг
шевельнулось смутное недовольство - привычное ощущение в час, когда работа
кончена и почти нестерпимое напрЯжение последних дней перед премьерой  уже
позади. - Њне кажетсЯ,  все  прошло  недурно,  -  продолжала  она.  -  Љак
по-твоему? € декорации мои  вроде  недурны  -  как  ты  скажешь?  -  жадно
спросила она. - •отЯ нет, - тут же спохватилась она по-детски  смиренно  и
словно про себЯ, - наверно, они самые заурЯдные. „алеко им до моих  лучших
работ, а? - ‚опрос прозвучал нетерпеливо и требовательно.
   - ’ы же знаешь мое мнение, - сказал мистер „жек. - џ тебе уже  говорил.
Ќикто тебе и в подметки не годитсЯ. ’вои декорации - лучшее,  что  есть  в
этом представлении! - твердо заЯвил он. - ‚се остальное  на  десЯть  голов
ниже, да-да! Ќа десЯть голов! - € прибавил спокойнее: - џ думаю, ты  рада,
что с этим покончено. ‚ нынешнем  сезоне  больше  ведь  ничего  не  будет,
верно?
   - „а, только вот Я еще обещала Ђйрин Њоргенстайн костюмы длЯ ее  нового
балета. € сегоднЯ утром надо опЯть повидать кое-кого из арлингтонцев,  еще
кое-что подправить, - уныло докончила она.
   -  Љак,  опЯть!  ‚чера  вечером  все  выглЯдело  отлично,  неужели   ты
недовольна? —его тебе еще не хватает?
   - Ђ чего, по-твоему, может не хватать? ќто же  вечнаЯ  историЯ!  ‚сегда
одно и то же! Љонца этому не видно! Џотому что всюду полно ослов и  тупиц,
сколько им ни объЯснЯй, ничего не делают,  как  надо.  ‚  этом  всЯ  беда.
…й-богу, это ниже менЯ! - вырвалось у нее из глубины души.  -  Ќапрасно  Я
бросила живопись. €ногда менЯ просто тошнит! - с досадой крикнула  она.  -
ќто же стыд и срам - тратить себЯ на таких людей.
   - Љаких "таких"?
   - Ќу, ты же сам знаешь, что за народ в театре,  -  пробормотала  миссис
„жек. - Љонечно, есть и стоЯщие люди... но, ей-богу, большинство  -  такаЯ
дрЯнь! "Ђ видели вы менЯ в той роли, да читали, как менЯ хвалЯт в  другой,
да не правда ли, вот в этой Я играю потрЯсающе",  -  сердито  передразнила
она. - Џраво слово, ”риц, их послушать, так подумаешь, театр только  затем
и существует, чтобы они красовались на сцене и пускали всем пыль в  глаза!
Ђ ведь лучше театра нет ничего на свете! ’ут можно творить  такие  чудеса,
всю душу человеку перевернуть, стоит только захотеть! ќто же  такаЯ  сила,
другой такой в мире нет, а тратЯт ее на пустЯки! Џросто стыд и позор!
   Ћна задумалась, помолчала минуту и прибавила устало:
   - ‚ общем, Я рада, что с этой постановкой  покончено.  †аль,  Я  больше
ничего не умею делать. …сли бы умела, взЯлась бы за другую работу. —естное
слово!  ќто  мне  надоело.  ќто  ниже  менЯ,  -  сказала  она   просто   и
минуту-другую печально смотрела куда-то в пространство.
   Џотом она  тревожно,  озабоченно  нахмурилась,  пошарила  в  деревЯнном
Ящичке на столе, взЯла сигарету и закурила. Џорывисто встала  и  принЯлась
мелкими шажками ходить из угла в угол, хмурЯ брови и усиленно затЯгиваЯсь;
как все женщины, которые курЯт не часто, она делала это  с  очаровательной
неловкостью.
   - €нтересно, получу ли Я заказы на какие-нибудь постановки в  следующем
сезоне, - бормотала она про себЯ, словно уже забыв о  муже.  -  €нтересно,
будет ли у менЯ опЯть работа. Џока со мною еще никто не говорил, -  мрачно
докончила она.
   - Ќу, если тебе все это надоело, так Я бы сказал, нечего и волноватьсЯ,
- не без иронии заметил мистер „жек. € прибавил: - ‘тоит ли расстраиватьсЯ
раньше времени?
   ‘ этими словами он наклонилсЯ к жене, снова бегло,  дружески  поцеловал
ее в щеку, легонько потрепал по плечу, повернулсЯ и вышел.


        12. ‚ –…Ќ’ђ… ѓЋђЋ„Ђ

   Њистер „жек выслушал жалобы жены внимательно и серьезно, как  неизменно
слушал все рассказы о ее трудах, испытаниЯх и приключениЯх в  театре.  €бо
он не только безмерно гордилсЯ ее талантом и успехом, - его к тому же, как
почти всех его богатых соплеменников, особенно тех, кто, подобно ему,  все
свои дни проводил в волшебном,  сказочном,  фантастическом  мире  биржевой
игры, властно привлекал блеск театральных подмостков.
   „олгие сорок лет, с тех пор как он впервые приехал в Ќью-‰орк,  деловаЯ
карьера все дальше уводила его от более спокойного, освЯщенного  традицией
и, как ему теперь казалось, скучного семейного и  общественного  уклада  к
жизни, полной блеска и весельЯ, волнующей все  новыми  удовольствиЯми,  да
еще приправленной ощущением зыбкости и опасности. Ђ  та  жизнь,  какую  он
знал в детстве и юности, жизнь его родных, которые вот уже сто лет держали
частный банк в маленьком провинциальном городке,  -  казалась  ему  теперь
невыносимо нудной. Ќе только дома и в обществе все шло из года в год одним
и  тем  же,  раз  навсегда  заведенным  порЯдком,  который   не   очень-то
разнообразили  взаимные  родственные  визиты,  но  и   сама   деЯтельность
скромного  маленького  банка,  осторожные  сделки  по  мелочам  были,  как
думалось ему теперь, ничтожны и неинтересны.
   Ђ в Ќью-‰орке он действовал все стремительней, поднималсЯ все выше,  ни
на шаг не отставал от великолепнейших достижений этого неистового  города,
который все разрасталсЯ вокруг, бушевал все громче и неугомонней. „а  и  в
том мире, где он проводил свои дни, он с наслаждением вдыхал полной грудью
пьЯнЯщий воздух, в котором было что-то жгучее, искрометное, совсем  как  в
ночном театральном мире, где жили актеры.
   Џо буднЯм каждый день ровно в девЯть утра мистер „жек мчалсЯ в центр, к
себе в контору, уносимый сиЯющим механическим снарЯдом,  которым  управлЯл
шофер - олицетворение одной из самых характерных граней города  Ќью-‰орка.
офер  крутил  баранку,  и  землистое  лицо  его  хмурилось,  тонкие  губы
кривились  недоброй,  Язвительной  усмешкой,  темные  глаза  неестественно
блестели, точно под действием сильного наркотика; казалось (да так  оно  и
было), этот человек - существо какой-то особой породы, созданное неистовым
городом длЯ каких-то особых целей.  Љазалось,  эта  тускло-бледнаЯ  плоть,
подобно плоти миллионов людей в серых шлЯпах и  с  такими  же  безжизненно
серыми лицами, отштампована из одного и того же вещества, из той же  серой
массы, что и весь город, все тротуары, зданиЯ, башни, туннели и мосты. € в
жилах его, казалось, не течет и пульсирует кровь, но сухо потрескивает тот
же самый электрический ток, которым движим весь город. ќто Явственно видно
было в каждом движении, в каждом  поступке  шофера.  ‡ловещаЯ  фигура  его
склонЯлась над баранкой, быстрый взглЯд металсЯ из стороны в сторону, руки
ловко  и  точно  правили  мощной  машиной;  огромный  автомобиль  послушно
проносилсЯ у самых обочин, срезал  углы,  скользил  вплотную  мимо  других
машин, обгонЯл, отскакивал, увертывалсЯ, с убийственной дерзостью пролетал
сквозь узкие просветы, неправдоподобные щели в общем сплошном потоке, -  и
Ясно было, что во всем существе шофера бурлЯт вредоносные силы,  созвучные
той бешеной энергии, что бьетсЯ в артериЯх города.
   „а, когда мистера „жека вот так  мчал  в  центр  города  этот  субъект,
хозЯин словно с еще большим удовольствием предвкушал дела,  которые  ждали
впереди. ЏриЯтно было сидеть рЯдом с шофером и наблюдать за ним.  ѓлаза  у
этого малого то смотрели хитро, коварно, словно у  кошки,  то  становились
жесткими, непроницаемыми, как базальт. •удое лицо быстро поворачивалось то
вправо, то влево и то  вспыхивало  злорадным  торжеством,  когда,  искусно
вывернувшись, он обгонЯл другую  машину  и  неудачливый  соперник  ругалсЯ
вдогонку, то искажалось ненавистью, когда  сам  он  осыпал  бранью  других
шоферов или зазевавшихсЯ пешеходов.
   - Џоживей, ты! - рЯвкал он. - евелись, сукин сын!
   Људа тише рычал он, завидев грозную фигуру  какого-нибудь  ненавистного
полицейского, а о  другом,  который  оказывалсЯ  к  нему  снисходительным,
краешком злых губ говорил хозЯину с хмурым одобрением.
   - Ћни, знаете, тоже не  все  крЯду  сучьи  дети,  -  цедил  он  тонким,
каким-то жестЯным голосом. -  ЏопадаютсЯ  и  порЯдочные.  ‚он  тот,  -  он
коротко дергал головой в сторону полицейского,  который  кивком  пропускал
его, - тот - парень хороший. џ-то знаю, как же! Ћн мне роднЯ по жене.
   Ћт неестественной вредоносной энергии, что чувствовалась в шофере, весь
окружающий мир начинал казатьсЯ хозЯину призрачным, словно  на  сцене.  Ћн
забывал, что,  как  многое  множество  людей,  он  попросту  при  трезвом,
будничном свете днЯ едет на работу, и ему чудилось, будто  он  и  шофер  -
хитроумные, могущественные - вдвоем торжествуют над целым светом;  и  весь
город -  чудовищнаЯ  каменнаЯ  громада,  неправдоподобный  хаос  движениЯ,
паутина  кишащих  народом  улиц  -  представлЯлсЯ  ему  лишь   исполинской
декорацией, на фоне которой действует он, мистер „жек. € все это вместе  -
ощущение опасности, борьбы, хитрости, власти, изворотливости и  победы,  а
главное, ощущение своего превосходства - прибавлЯло остроты  удовольствию,
с которым он ехал в центр, на работу,  более  того,  переполнЯло  пьЯнЯщей
радостью.
   Ђ лихорадочный мир биржевых  спекулЯций,  в  котором  он  действовал  и
который теперь также обретал театральную броскость и красочность, везде  и
во всем опиралсЯ на то же чувство превосходства.  ќто  было  превосходство
людей избранных, поднЯвшихсЯ  над  толпой,  ибо  предполагалось,  что  они
наделены особым таинственным чутьем - они избраны жить в роскоши, не  знаЯ
тЯжкого труда, не производЯ ничего осЯзаемого, и стоит им  только  кивнуть
головой, пошевелить пальцем - и сказочно  растут  их  доходы,  баснословно
увеличиваютсЯ их богатства. ’ак оно было в ту пору,  и  потому-то  мистеру
„жеку (и многим, многим другим, ибо те, кто не  принадлежал  сам  к  числу
счастливых избранников, те им завидовали), потому-то им тогда казалось  не
только закономерным, но даже естественным, что все общество сверху  донизу
строитсЯ на неравенстве и несправедливости.
   Њистер „жек знал, к примеру, что один  из  его  шоферов  постоЯнно  его
обкрадывает. ‡нал, что все счета за  бензин,  масло,  резиновые  камеры  и
ремонт - дутые, так как шофер в сговоре с владельцем гаража и  тот  платит
ему немалые проценты с выручки. Њистер „жек знал об этих махинациЯх, и они
его  ничуть  не  трогали.  Џожалуй,  даже  забавлЯли.  Џрекрасно  знаЯ   о
мошенничестве, он знал также, что  может  позволить  себе  этот  небольшой
убыток, и,  странным  образом,  от  этого  лишь  крепло  ощущение  силы  и
уверенности. Ђ в другие минуты он равнодушно пожимал плечами.
   "Ќу и что ж такого? - думал он. - ‚се равно тут  ничего  не  поделаешь.
‚се они жульничают. Ќе он, так другой".
   ’очно так же он знал, что кое-кто из горничных  в  его  доме  не  прочь
"взЯть взаймы" хозЯйскую вещь, а  потом  "забывает"  ее  возвратить.  ‡нал
также, что  иные  полицейские  чины  и  крЯжистые  пожарные  чуть  не  все
свободное от службы времЯ проводЯт у него на  кухне  или  в  гостиной  длЯ
прислуги. € что эти стражи  общественного  порЯдка  и  спокойствиЯ  каждый
вечер по-царски угощаютсЯ изысканнейшими  блюдами  с  его  стола,  что  их
ублажают даже прежде, чем обслужат его семью и его гостей, и к их  услугам
- его лучшие виски и самые редкие вина.
   Ќо вспылил он только раз, когда оказалось, что за один вечер  испарилсЯ
чуть не целый Ящик отличного ирландского виски (ржавые потеки на  бутылках
доказывали, что он и правда прибыл из-за океана, и уж очень  досадно  было
потерЯть такой редкий напиток),  вообще  же  обходил  все  это  молчанием.
€зредка о таких происшествиЯх с ним заговаривала  жена.  "Џраво,  ”риц,  -
говорила она недоуменно и протестующе, - эти девушки позволЯют себе  брать
лишнее. Џо-моему, это просто ужасно, как  ты  считаешь?  —то  нам  с  ними
делать?" - но он в ответ только снисходительно улыбалсЯ, пожимал плечами и
разводил руками.
   …го семьЯ ни в чем не нуждаетсЯ, есть  крыша  над  головой,  все  сыты,
обуты и одеты, хватает и об