лись в направлении городских окраин. Љакой-то молодой  сотник внЯл  моим
уговорам и  отправил двух воинов вместе с  носилками  во дворец.  —то  самое
удивительное:  нас он  просто-напросто  отпустил.  Ќа  рыночной  площади  мы
расстались. Њы даже не обнЯлись. Ћйстр тЯжело положил руки  мне на плечи, он
даже не просил менЯ идти с ним. Ћн  понимал -- мне надо к детЯм. ‘ тех пор Я
его не видела. € об Ђретузе ничего не знаю.
     Ќашу лачугу облава пощадила, теперь  Я знаю, это џсон постаралсЯ. ‹исса
не осталась с обезумевшими женщинами, она убежала домой, к детЯм. ќтого Я ей
вовек не забуду. Ћна молчала как немаЯ.
     € Я была  как немаЯ, когда  они  пришли менЯ брать. ЋказываетсЯ,  это Я
повела  за  собою  женщин,  учинивших  надругательство  над  ’уроной.  џ  не
возразила  ни слова.  ‚се шло по  замыслу, повлиЯть  на  который  Я уже не в
силах.  ‘егоднЯ спозаранку  менЯ куда-то повели. Ќа судебное  заседание, так
мне они сказали, и бросили в эту тесную темную клетушку.
     Ћни все еще  совещаютсЯ.  џ  слышу шаги в коридоре. “сталые,  шаркающие
мужские шаги.  Ћни  приближаютсЯ,  и  вот  мимо  моей  двери проходит,  нет,
плететсЯ   старик,   замечает  стражников,  потом   менЯ,   останавливаетсЯ,
прислонЯетсЯ  к  косЯку, смотрит...  ‹еукон. Џризрак,  который  когда-то был
‹еуконом. Њы долго молчим, прежде чем Я могу прошептать:
     -- Ђретуза?
     Ћн кивает, отталкиваетсЯ от косЯка, идет дальше, в совещательные покои.
     Џотом, наверно, прошло  еще сколько-то времени.  ’еперь наконец большие
две-


     ри  судейских  чертогов  распахиваютсЯ.  ’еперь вестнику, ждавшему  под
дверЯми  своего  часа,   сообщают  приговор.  ‚от   он  тронулсЯ   с  места,
приближаетсЯ. ’еперь менЯ вдруг охватывает тоска по всем днЯм, которые они у
менЯ отнимут. Џо всем восходам солнца. Џо всем трапезам с детьми, объЯтиЯм с
Ћйстром,  по  всем  песнЯм, которые  поет  ‹исса.  Џо всем простым радостЯм,
которые  и есть главное,  самое прочное в жизни.  ’еперь Я их  все  оставлЯю
позади. ‚естник уже здесь.
     џсон: Љогда б рождать детей иначе, совсем без женщин,  -- Љак счастливо
жилось бы на земле!
     …врипид. ЊедеЯ
     џсон
     Ќичего из того,  что случилось, Я не хотел. Ќо что  Я мог поделать? Ћна
сама навлекла на себЯ свою погибель. ЌеистоваЯ. •отела мне доказать.  ђешила
во что бы то ни стало менЯ раздавить. „а  ее хоть на куски  разруби -- глаза
все равно останутсЯ. € будут смотреть на менЯ, неотступно.
     ‘  той самой секунды,  когда  она, сопровождаемаЯ вестником, вступила в
зал, она  искала  глазами  только менЯ и даже заставила встать, одним только
своим  взглЯдом. ‘ловно  этот  приговор и  мне тоже  выносили.  Ќа  царского
глашатаЯ не смотрела, только на менЯ.  Ќоров свой она тут, конечно, Явила во
всей красе, но с другой стороны -- что ей было терЯть?
     Ќикому не было бы ни малейшей пользы, вздумай Я на совете распинатьсЯ и
ее защищать.  „а  и чем? „а  и в чем? ‚  том, что она причастна  не к позору
беднЯги ’урона,  а, напротив, скорее к  его спасению? „а кто мне поверил бы?
…ще, чего доброго, и  менЯ бы  эдак  удалили из  зала.  Ћни вон  и так вовсю
глЯдели, как Я себЯ держу.
     Ћ боги! Ѓезумные колхидки. Ћтрезать у мужчины мужское естество! Њы все,
все мужчины Љоринфа, вместе с ним испытали эту  боль. ђучаюсь  -- в те ночи,
пока колхидок не  постигло  возмездие, пока не  вынесен был приговор  Њедее,
здесь,  в Љоринфе, не  был зачат ни один ребенок, ибо ни один мужчина не был
способен к зачатию.  †ен своих враз приструнили, многие коринфЯнки  по домам
попрЯтались, а которые по улицам шмыгали, те глаза  прЯтали, будто  это они,
каждаЯ из них, беднЯгу ’урона обесчестили, словом, жены как шелковые стали и
во  все горло приветствовали  суровое наказание виновных, а длЯ Њедеи  так и
вовсе требовали высшей  меры,  причем в первую очередь и громче всех  именно
те,  которые  ей больше всех обЯзаны, это  уж  как водитсЯ. ’ак что если эти
худые времена все-таки когда-нибудь кончатсЯ и все мы помаленьку успокоимсЯ,
коринфские мужчины  опЯть станут всем верховодить, а  женщины  еще  больше в
тень уйдут, вот и весь сказ.
     € мне бы это вроде даже по душе должно  быть, так ведь нет. Ќичто  менЯ
больше  не радует. Ћна  мне так  и предсказала.  € без  всЯкого  злорадства,
скорее грустно, а то даже и с состраданием, что уж совсем ни в какие ворота.
Љ себе-то никакого сочувствиЯ не допускала, высмеивала, отшучивалась. Њне на
совете  так  сразу   и  заЯвили,  едва  Я  заикнулсЯ  попросить  длЯ  нее  о
снисхождении, и это при том, что Я не упустил подчеркнуть тЯжесть ее деЯний,
иначе  они просто разорвали  бы менЯ  в  клочьЯ. Ђкам тут же  недвусмысленно
напомнил  мне  о наших с ней отношениЯх, с пониманием, как  мужчина мужчине,
так  что  Я стоЯл перед ними, как баран, и только глазами  лупал, когда  он,
Ђкам,  очень  прозрачно  дал всем  понЯть,  что  главные достоинства  Њедеи,
безусловно,  таЯтсЯ в ее  сугубо  женских способностЯх, и  никто не бросит в
менЯ  камень  за  то,  что  Я ими попользовалсЯ.  Ћднако именно  поэтому  Я,
конечно, не могу  судить о деле беспристрастно.  Ѓольше всего  мне  хотелось
врезать ему по морде. ‚место этого Я сел и больше не  то что слова не просил
-- глаз не поднимал. „а и о чем гово-


     рить, когда  все обговорено заранее. € роли расписаны. € приговор Ясен.
Ќе  знаю,  зачем им  этот  театр  понадобилсЯ.  ђаспинались  так,  будто  их
собственнаЯ жизнь от приговора зависит.
     ‡ачем только Я после еще раз к ней пошел?  Џочему не удержалсЯ? Ћна как
раз  котомку свою  укладывала. Ќа менЯ  едва  взглЯнула.  Ђх, џсон, говорит,
неужто Я еще твою совесть должна успокаивать? Ђ Я всего лишь хотел объЯснить
ей,  как оно все  вышло и  почему простой смертный  вроде менЯ тут уж ничего
поделать не может. Ћна рассмеЯлась.
     -- Џростой смертный вроде тебЯ, -- повторила она, -- за которого вскоре
царскую дочку выдадут. ’олько вот что  Я тебе скажу: не смей обижать ѓлауку,
слышишь.  Ћна-то  тебЯ  по-настоЯщему  любит,  и она хрупкаЯ, очень  хрупкаЯ
девочка. –арица  из  нее,  правда, никакаЯ,  да  и ты, мой дорогой џсон, длЯ
Љоринфа не царь, и это еще самое лучшее, что Я сейчас о тебе могу сказать. €
радости тебе  все это не  принесет.  “ тебЯ  вообще  очень  немного радостей
осталось.  ’ак  уж  все устроено: не  рады  своей  жизни не только  те,  кто
претерпевает  несправедливости, но  и  те, кто их  творит.  џ  вообще  часто
спрашиваю себЯ: желание разрушать чужие жизни не тогда ли возникает, когда в
своей желаний и радостей почти нет...
     ‚от так она  говорила, а Я, слушаЯ ее, приходил в Ярость. ђискуешь,  не
считаешьсЯ с  запретами -- и все ради того, чтобы  тебЯ же поставили на одну
доску с мрачными фигурами вроде  Ђкама или вроде этого необузданного в своем
тщеславии Џресбона, которого пригласили на совет свидетелем и который  прЯмо
раздулсЯ от важности. џ  давно его не видел и был неприЯтно поражен тем, как
изменились, отвратительно расплылись  черты его  лица. ќтот  готов  был дать
против  Њедеи  любые  показаниЯ. —лены  совета  с  презрительным  одобрением
внимали,  как обвинЯемую  честит и поносит  один из  ее землЯков. ‚о  дворце
такие  выражениЯ  не  принЯты, этот  тщеславный  болван  возомнил, будто ему
теперь все дозволено,  ну ему  сперва дали поглумитьсЯ  вволю,  но  едва  он
принЯлсЯ возмущатьсЯ тем, что ЊедеЯ помешала коринфЯнам поубивать всех рабов
в  храме, Ђкам оборвал его на полуслове грубым окриком "•ватит!", и  Џресбон
тут же послушно  захлопнул свою грЯзную пасть. Ћн  сделал свое дело.  Ћднако
времЯ  его  на исходе, просто он этого не знает.  Ђ Я знаю,  находЯсь  подле
государЯ, Я научилсЯ распознавать приметы.
     ‘овсем другое  дело  Ђгамеда. ќта умнее Џресбона. ‹учшей  свидетельницы
против Њедеи коринфский  царский дом и пожелать не мог -- именно потому, что
Ђгамеда тщательно  избегала  обронить  хоть  слово подозрениЯ или  тем  паче
обвинениЯ  против своей  заклЯтой  врагини.  џ поневоле  ею  восхищалсЯ.  …й
удалось скрыть,  что она Њедею ненавидит и  до тех пор,  пока та находитсЯ в
стенах города, всегда будет видеть в ней соперницу. џ понЯл: в одном  городе
этим двум женщинам  не жить. „умаю, Ђгамеда высказалась бы  за  смерть через
побитие камнЯми, не существуй в Љоринфе иной кары, приравниваемой к смертной
казни,  -- изгнаниЯ; холоднаЯ  жажда убийства светилась в  ее глазах, покуда
она, внешне  очень  спокойно,  обрисовывала картину  жизни  и деЯний Њедеи в
Љоринфе,  очень  похожей на  ту  Њедею, какой  мы  ее знаем,  однако  все ее
поступки  или, наоборот,  бездействиЯ  перетолковывались так,  что  в  конце
концов перед нами предстала злоумышленница, котораЯ  давно и планомерно вела
царский дом к погибели.  Ћдин  раз Я даже не выдержал и засмеЯлсЯ, это когда
Ђгамеда заботу  Њедеи  о царевне ѓлауке назвала особо изощренным средством в
достижении  своей коварной цели. Ћднако укоризненные взглЯды  присутствующих
Ясно дали мне понЯть, насколько мой  смех  неуместен. ѓлаука рЯдом со мной и
бровью не  повела. €  уж совсем  мне стало не до смеха, когда  Ђгамеда стала
утверждать, что и менЯ ЊедеЯ лишь использовала под предлогом супружества как
орудие длЯ проникновениЯ в узкий круг приближенных царской семьи, а на самом
деле  давно уже  утолЯла свои женские прихоти на стороне.  ’ак что Я в итоге
сидел, как петух ощипанный, и еще должен был выслушать имЯ любовника  Њедеи,
ибо  у Ђгамеды  на  каждый вопрос  запасен немедленный  ответ и каждое  свое
утверждение она готова подкрепить необходимыми  именами  и точным изложением
всех обстоЯтельств. ќто не женщина, а кобра,  вместе с неприЯзнью к  ней  во
мне  росло  и  невольное  восхищение.  ’ак значит  Ћйстр.  ќтот каменотес. Ћ
боги...

     Џочти каждому  из членов  совета  Ђгамеда как  бы невзначай, вскользь и
между  прочим  подбросила какую-нибудь мыслишку, имЯ,  подозрение, с  Њедеей
свЯзанное, чтобы тому было над чем призадуматьсЯ,  а главное, чтобы никто --
вот и Я тоже -- о Њедее ничего хорошего не то что сказать, даже помыслить не
смел.  ’ак  что когда  Њедею  наконец  ввели,  Я ничего,  кроме  Ярости,  не
испытывал.  ’еперь  перед всем  честным  миром Я был обманутый муж, а не она
брошеннаЯ жена, что было бы в порЯдке вещей. Ђ коли  так, думал Я, и поделом
ей, потаскухе!
     €згнание.
     ’ак-то вот. ќто еще  не самое  худшее. Џобледнела ли она?  џ на нее  не
смотрел.
     Ђ дети?
     ’ут она  встрепенулась, снова поискала  глазами  мои  глаза,  но искала
напрасно.
     -- Ѓез  детей,  -- молвил Љреонт.  ќто был  единственный раз,  когда он
высказалсЯ
     самолично. -- „ети џсона получат подобающее им воспитание. ‚о дворце.
     ’ут Я  увидел,  как она  покачнулась, но  снова выпрЯмилась, прежде чем
стражники успели ее подхватить.
     Ћднако, ко  всеобщему удивлению, Ђгамеда и ѓлаука  вдруг стали ратовать
за  то, чтобы  детей она забирала с  собой. Џричины  у  них  были,  конечно,
разные. •отЯ, если как следует поразмыслить, одна-то причина у обеих  общаЯ:
они  не  хотЯт, чтобы  сыновьЯ Њедеи когда-нибудь претендовали на коринфский
престол. „а кто сказал, что Я этой  худосочной  ѓлауке ребенка сделаю, когда
она моей женой станет? —то-то не больно  менЯ одолевает желание, когда Я под
этими  бесформенными  черными  трЯпками  ее  косточки  прощупываю.  џ  видел
пренебрежительный взглЯд Ђгамеды, скользнувший  с ѓлауки на менЯ, видел, что
и ѓлаука этот взглЯд  перехватила и точно так же, как Я, расценила, а  потом
вдруг слышу --  она говорит, хоть и тихонько так, но одно то, что она вообще
отважилась  заговорить  на  этом  мужском   собрании,  само  по  себе   вещь
неслыханнаЯ.
     Њатери нужно  оставить  ее детей,  говорила  она. Ќе следует  проЯвлЯть
жестокость без нужды. Ћна действительно так думает, Я не сомневаюсь.  ’олько
за этой мыслью еще кое-что кроетсЯ: ее неуверенность  в том, способна ли она
сама подарить Љоринфу наследника, именно эта неуверенность и придала ей духу
против неоправданной жестокости выступить.  ’олько тут Я начал понимать, что
эта ѓлаука, пожалуй, будет не  такой уж удобной  женой,  как Я  рассчитывал,
отвлексЯ мыслЯми и не вполне хорошо запомнил фразу Ђкама, с  помощью которой
тот снисходительным тоном, каким говорЯт с неразумными детьми, отказываЯ  им
ради их же  пользы в  какой-нибудь вздорной  просьбе, неожиданное и  дерзкое
заступничество  обеих  женщин  отверг. Џотом  было еще  одно маленькое, лишь
немногими  замеченное  происшествие: ‹еукон, который ЯвилсЯ позже  других  и
выглЯдел очень измученным, внезапно  поднЯлсЯ со своего места  неподалеку от
двери  и просто  вышел. ЌевероЯтно,  такое себе позволить,  это же  вопиющее
неуважение  к  государю и  против  всех  правил.  Џохоже, никто  не  захотел
обратить на это внимание.
     Њедею  вывели.  –арь  и  его  свита  покинули  зал.  Ќадменные затылки,
окаменевшие лица. џ с  ѓлаукой следовал за ними.  ѓлаука  плакала. Љогда  мы
пересекали  двор  и   подходили  к  колодцу,  она  начала   дергатьсЯ,  руки
вскинулись, и прЯмо около менЯ она грохнулась наземь, изо рта пена.  Ђгамеда
была тут  как тут, словно ждала припадка. Ђ у менЯ и без  того уже черепушка
раскалывалась. ќто что же менЯ дальше-то ждет?
     џ шел по городу, люди от менЯ шарахались, внезапно Я очутилсЯ перед той
лачугой у стены. ‹исса хотела заступить мне дорогу, но ЊедеЯ сказала:
     -- ‚пусти его. -- Ћна спросила: -- —его ты еще хочешь?
     …е тон менЯ взбесил. џ хотел, чтобы она осознала свою неправоту. •отел,
чтобы она признала: Я не в силах ей помочь. Ћна собирала свою котомку. Џотом
повЯзала голову платком. ‘казала только: -- Њне жаль тебЯ, џсон.
     ќто уж слишком. ’акое Я не должен выслушивать. ‚едь Я мог и иначе. „ать
выход своей Ярости. ‚стрЯхнуть хорошенько, притиснуть к стене. —тобы  знала:
никому  не  дозволено безнаказанно оскорблЯть џсона. —тобы зарубила себе  на
носу:  на все эти бабьи хитрости у  џсона в запасе  есть  неистовый  мужской
гнев, он умеет быть очень

     сильным, когда чувствует, как  мЯгкаЯ  плоть, в  которую  он  вцепилсЯ,
вдруг  становитсЯ  податливой, когда он наконец-то  видит в  глазах  женщины
что-то  вроде изумлениЯ, прежде чем она эти глаза закроет и отвернет голову,
даваЯ  свершитьсЯ  неизбежному. Њол, да.  џ все  понЯла. €менно  так и никак
иначе. †енщин надо брать. Ћбламывать. ’олько так, силой, из самых недр, мы и
извлекаем то, что пожаловано нам природой, -- нашу всепоглощающую усладу.
     Ќи взглЯда, ни слова больше. џ ушел. Ѓольше Я ее не видел.
     10
     ‚   известном  смысле  эта  планета   напоминает  "Ђрго":  посланнаЯ  с
второстепенной  миссией,  она  влачитсЯ  бесцельно,   подверженнаЯ  конечным
превратностЯм времени.
     „итмар Љампер
     ‹еукон
     ‚от  они  снова,  высыпали,  мои  созвездиЯ.  Љак  Я  их ненавижу,  эти
пустоглазые повторениЯ. Љак  мне  все это  опротивело. џ  никому не мог бы в
этом  признатьсЯ --да  и не осталось никого, кто захотел бы менЯ  выслушать.
‘идеть одному, пить вино и глазеть на бег светил. € снова и снова, хочешь не
хочешь,  видеть одни и  те  же картины, слышать одни и те же голоса, которые
менЯ преследуют. џ не знал, сколько человек  способен вынести. €  вот теперь
сижу  и внушаю себе,  что  на этой способности выносить невыносимое,  и жить
дальше, и делать то, что привык делать, на этой противоестественной привычке
и зиждетсЯ все существование рода человеческого. Љогда Я говорил это прежде,
то  были  слова  стороннего наблюдателЯ,  ибо  ты  в  этой жизни всего  лишь
наблюдатель, покуда не  обретешь близкого себе, близкого настолько,  что его
несчастьЯ будут надрывать тебе сердце.
     ‘амой Яркой из звезд, у которых еще не было имени, Я дал имЯ Ђретуза, и
каждый раз  испытываю одну и ту же боль, когда она закатываетсЯ  на западном
небосклоне, как вот сейчас. Њеж всех  этих дальних миров Я один в этом, моем
мире,  который нравитсЯ мне тем меньше, чем Яснее Я его познаю. Џознаю и, не
стану  отрицать,  понимаю. ‘колько  себЯ  ни испытываю. € сколь  бы  ни были
ничтожны итоги этих испытаний, среди всех  злосчастий и  злодеЯний последней
поры, коих Я был свидетелем, нет ни одного, где Я не понимал бы обе стороны.
Ќе извинЯл, чего нет -- того нет, но понимал. Џонимал людей в их ослеплении.
ќта тЯга все понимать иногда кажетсЯ мне пороком, от которого мне никогда не
избавитьсЯ и который отделЯет менЯ от других. Њедее ведомо это чувство.
     ђазве смогу Я  когда-нибудь забыть последний  взглЯд, который  она  мне
бросила, когда двое  стражников, держа  ее за  плечи, вышвырнули ее из южных
ворот  города, но сперва  ее, как принЯто у нас со всеми  козлами отпущениЯ,
провели по улицам моего родного города Љоринфа, что кишели толпами брызжущих
ненавистью, орущих, харкающих, потрЯсающих кулаками людей. € Я -- кто бы мог
поверить,  --  Я испытал  в своем  роде зависть  к этой женщине,  когда  ее,
замаранную,   заплеванную  и  измученную,  под  проклЯтьЯ  верховного  жреца
стражники пинками  выбрасывали из города. ‡ависть, потому что она, ни  в чем
не повиннаЯ  жертва,  была  свободна  от  внутреннего  разлада.  Џотому  что
пропасть  зиЯла  не  внутри  нее, а  между  нею  и теми,  кто ее  оклеветал,
приговорил, тащил по улицам города, осыпал ругательствами и плевками. Џотому
что из грЯзи, в которую ее бросили, она  смогла поднЯтьсЯ и, вскинув руки  и
собрав  остатки  голоса, провозгласить: Љоринф  погибнет. €  мы, стоЯвшие  у
ворот, расслышали эту угрозу и молча пошли по домам в мертвой тишине города,
который, как мне  казалось, без этой женщины  разом обезлюдел. Ќо  вместе  с
камнем,  которым  лежала  у  менЯ  на  душе судьба  Њедеи,  Я  чувствовал  и
сострадание  к  коринфЯнам, этим  несчастным,  заблудшим,  обманутым  людЯм,
которые в силах избавитьсЯ от своего

     страха перед чумой и  непостижимым небесным Явлением,  перед голодом  и
государевым произволом только одним способом -- выместив  свой страх на этой
женщине.  ‚се так прозрачно, до того  очевидно лежит на  поверхности, что от
этого впору с ума сойти.
     —ума идет на убыль, из богатых кварталов  она уже отступила,  со  своей
башни  Я  уже вижу  одну, от  силы две повозки с  трупами,  тЯнущиесЯ  перед
наступлением темноты к городу мертвых. ‹юбой может убедитьсЯ -- мы правильно
истолковали волю богов, когда изгнали колдунью из города. "Њы" -- говорю Я и
почти не пугаюсь.  Њы, коринфЯне.  Њы,  справедливые.  €  Я тоже пальцем  не
пошевельнул,  чтобы ее спасти. џ же коринфЯнин. Људа как лучше признать это,
лучше смаковать  свою скорбь и  стыд, который из ночи в ночь  загонЯет  менЯ
сюда,  на башню.  —тобы снова и снова проворачивать в голове  мысль, котораЯ
лишает менЯ рассудка: Ђретуза, будь она жива, менЯ бы такого не захотела. Ќо
Я и с этой истиной  смогу жить, Я знаю.  € сколько бы ни  хваталсЯ за перила
этой террасы и ни глЯдел вниз, Я знаю: Я никогда  туда  не брошусь. џ всегда
оберегал невредимость моего тела. ’ак  уж мы  устроены,  значит, какой-то  в
этом заложен смысл. € иногда Я спрашиваю  себЯ: что дает человеку право, что
давало  этой женщине  право  ставить  нас перед  решениЯми, до которых мы не
доросли, но  одна необходимость  которых разрывает нам душу надвое, оставлЯЯ
после себЯ чувство поражениЯ и вины?
     Џочему Я не могу быть  как Ћйстр? Ћйстр работает как одержимый, заперсЯ
в  своей  мастерской,  как  медведь в  берлоге, и никого  не  пускает.  ‘ебЯ
запустил совершенно,  не  моетсЯ,  бороду и рыжую  шевелюру не  расчесывает,
почти  не ест, только  пьет  из большой кружки, что  стоЯла у  Ђретузы, и  с
Яростью,  котораЯ  менЯ просто пугает,  рубит и рубит огромную, бесформенную
каменную  глыбу.  Ћн  не  разговаривает, только  смотрит,  набычась,  своими
красными,  воспаленными  от  каменной пыли  и  бессонницы глазами, Я даже не
знаю, узнает ли он менЯ вообще. ‘ам-то он изменилсЯ до неузнаваемости. ‚ыйди
он  сейчас  на улицу -- дети в страхе и с визгом разбегутсЯ. Ќе знаю, что он
там  хочет  из  своей глыбы извлечь, но в  последний  раз  Я вроде  бы  смог
различить  очертаниЯ двух  фигур в неистовом объЯтии, все  члены сплелись  в
каком-то  безысходном  противоборстве,  в  смертельной  схватке.  ‘прашивать
нельзЯ. Ћн уработаетсЯ вусмерть. ’ак он хочет.
     Ћйстр утратил чувство всЯкой меры,  как и  ЊедеЯ. ‚ конце  она не знала
никакого удержу и была  именно тем, кто  коринфЯнам и требовалсЯ, -- фурией.
’акой ее  и  запомнили -- как  она, ведЯ за  руки  своих бледных, запуганных
мальчиков,  ворвалась  в  храм  ѓеры, оттолкнула в  сторону  жрицу,  котораЯ
пыталась ее остановить, и, подведЯ детей к алтарю, крикнула богине -- скорее
тоном  угрозы, чем молитвы,  -- пусть она,  ѓера, защитит ее детей, раз она,
мать, не в силах этого сделать. Љак обЯзала жриц принЯть детей на попечение,
что  те  с перепугу  и  из состраданиЯ  ей пообещали. Љак  потом говорила  с
детьми,  пыталась   их   успокоить,  потом  обнЯла  и,  ни  разу  больше  не
оглЯнувшись, вышла из храма, чтобы тут же передать  себЯ  в руки стражников.
Љак все то времЯ, когда ее вели по городу, исторгала из себЯ какое-то жуткое
песнопение,  вызывавшее у людей  на улицах  желание немедленно  ее задушить.
Џохоже, она  на то  и  рассчитывала, чтобы  ее убили,  но у  стражников  был
строжайший приказ выдворить ее из города живой.
     Џозже,  когда непоправимое уже случилось, из дворца были срочно высланы
отрЯды  --  разыскать  Њедею,  они  искали  и ‹иссу, котораЯ  тоже  исчезла,
подвергли допросам с пристрастием  немногих из оставшихсЯ в живых колхидцев,
чтобы выбить  из  них тайну местопребываниЯ обеих женщин. Ќо  те как  сквозь
землю провалились, хотЯ, казалось бы, за городскою стеной хоть день-деньской
шагай  --  и то жильЯ  не сыщешь.  ’еперь  вот рьЯно ищут  пособников  обеих
беглЯнок, которые, быть может, увезли их верхом на лошадЯх,  словом,  делают
хоть  что-то,  лишь  бы  только  не  признавать  собственного   бессилиЯ   и
невозможности отомстить за погибель царской дочки. Ђ еще -- потому что хотЯт
в зародыше уничтожить легенды, которые  уже на все лады перепевает суеверный
люд:  будто  сама  богинЯ Ђртемида  унесла  их  на своей  запрЯженной змеЯми
колеснице в самые безопасные краЯ, в небесные кущи.
     ЃеднЯжка  ѓлаука. ќто было в  тот самый день,  когда  изгнали  Њедею. џ
сидел как


     пришибленный в одной  из дворцовых галерей. ‚ своем жгучем презрении ко
всему, что свЯзано с царским домом, Я  не обратил  вниманиЯ на крики женщин,
доносившиесЯ  со двора. €  встрепенулсЯ, лишь  когда увидел  Њеропу,  старую
государыню, котораЯ, опираЯсь на своих служанок, еле  живаЯ,  тащилась через
двор  прЯмо к колодцу,  вокруг которого  суетилась горстка  вопЯщих  женщин.
Џотом  Я увидел, как  эта горстка  расступаетсЯ, увидел  трех рабов, которые
тЯнут на веревке из колодца что-то необычно тЯжелое, фигуру, всю в белом, --
ѓлауку.
     Ѓезжизненное тело положили к ногам царицы,  та опустилась  на колени  и
прижала голову дочери  к своему материнскому лону. € так застыла, надолго, и
по двору постепенно  расползлась тишина, какой Я здесь  еще не слыхивал. Њне
показалось даже, что-то вроде скорби по всем жертвам, павшим на слепой стезе
неразумиЯ  человеческого, кроетсЯ за этим молчанием. Џотом в этой  тишине  Я
увидел џсона -- он шел через двор пошатываЯсь,  будто его оглушили. Ќикто на
него даже не  оглЯнулсЯ.  ’еперь,  говорЯт,  он  день  и ночь  валЯетсЯ  под
полусгнившим остовом своего кораблЯ,  за ненадобностью вытащенного на берег,
а  ’еламон,  его  старый  товарищ, худо-бедно снабжает его едой  и выпивкой.
€ногда, в ночи, Я думаю, что ему тоже не спитсЯ, что, вероЯтно, и его  глаза
обшаривают  сейчас черное  небо  и взглЯды  наши,  быть  может,  встречаютсЯ
где-нибудь  в созвездии  Ћриона, которое  в этом  месЯце стоит  в зените. Ќа
џсона Я не в состоЯнии злитьсЯ. ‘ таким  противником,  как  Ђкам, где уж ему
тЯгатьсЯ.
     ќтот теперь полный хозЯин положениЯ. ќто он огласил заключение о смерти
ѓлауки,  которого  теперь  под страхом смерти  обЯзан придерживатьсЯ каждый:
ЊедеЯ  Якобы  послала  ѓлауке  пропитанное  Ядом  платье,  такой  вот жуткий
прощальный  подарок, и когда ѓлаука его надела, Яд сжег ей всю  кожу, отчего
беднЯжка,  вне  себЯ  от  жгучей  боли, в  поисках  спасительной  остуды,  и
бросилась в колодец.
     Ћднако  дворец -- место непростое, там сотни ушей и сотни уст, а каждые
уста шепчут свое. ’ак  вот, уста  брошенной в самое  глубокое  подземелье  и
строжайше  охранЯемой служанки беднЯжки ѓлауки нашептали кое-что другое: что
это  белое платье,  которое было на  Њедее в  день праздника  Ђртемиды,  она
незадолго  до суда действительно  передала ѓлауке в подарок, сказав,  пусть,
мол, это  будет ее свадебное платье, и пожелала царевне счастьЯ, а ѓлаука со
слезами ее за это платье благодарила.  ’олько потом, когда ѓлаука после суда
домой вернулась, после того, когда приговор уже был вынесен и изгнание Њедеи
приближалось, она  на глазах с  каждым  часом становилась  все  беспокойнее.
Ќачала  бродить по  дворцу и заползала в  самые  отдаленные уголки, где ее с
трудом находили, дабы водворить обратно.  џсона ни за что на свете видеть не
желала, а  от Љреонта отшатнулась чуть ли  не с ужасом. ђазговаривала только
сама  с  собой,  очень быстро и невнЯтно. ‘ловом, совсем  была не в себе,  и
непонЯтно, что она воспринимает,  а  что  нет. Ћт еды  с  Явным  отвращением
отказывалась.  Ћ  том,  что  происходит  за  стенами  дворца,  ей  никто  не
рассказывал, это  строжайше  запрещено, однако у нее, должно  быть, какое-то
свое чутье  было, так что в  день, когда Њедею по городу вели, ѓлаука, всЯ в
слезах,  металась  по  своей комнате  и руками размахивала,  а потом  велела
принести  ей  белое  свадебное  платье и,  несмотрЯ на  увещеваниЯ служанки,
надела. ’олько после  этого она вдруг совершенно успокоилась, словно понЯла,
что ей теперь  делать,  в очень  разумных выражениЯх сказала  служанке,  что
хочет выйти во двор немного подышать воздухом,  чему  все, кто был к ней длЯ
охраны и присмотра  приставлен, разумеетсЯ, только обрадовались. ’ак что она
пошла во двор, за  ней служанка и несколько стражников,  она вела  их  очень
хитро, кругами, незаметно  приближаЯсь  к  колодцу. €  вдруг --  два быстрых
шага,  и она уже на  краю.  Ђ следующий  шаг -- уже  в пустоту, в  пропасть.
ѓоворЯт, ни звука не проронила.
     –арЯ с  тех пор никто  не видел, он вроде бы в самом  дальнем  из своих
покоев сидит и только Ђкама к себе допускает. „ни его сочтены. ‡а его спиной
уже идет  борьба  за  его  наследство. ЊенЯ  это  не  волнует. Њне  даже  не
любопытно, что  еще такого  Ђкам придумает длЯ усилениЯ своего  влиЯниЯ. Ћн,
конечно же,  первым делом  постараетсЯ стереть памЯть  о недавних  событиЯх.
Џресбона  и Ђгамеду,  своих  пособников,  он уже  из города  сплавил. ‚ход в
пещеру, где  захоронена  €финоЯ, с гибели которой  все и началось,  приказал
замуровать. Њеропа, престарелаЯ государынЯ, теперь под домаш

     ним арестом. ‚сЯкий, кто был свидетелем неприглЯдных дел  Ђкама, теперь
вправе трепетать за свою жизнь. € Я тоже. ‚ тот день, когда  беднЯжка ѓлаука
нашла свою смерть, он мне Ясно дал это понЯть. “ гроба мы стоЯли друг против
друга.  —то-то в моем  взглЯде  заставило  его содрогнутьсЯ.  ЊенЯ пока  что
защищает  эта  его дрожь, а еще -- мое равнодушие к собственной судьбе. ЊенЯ
защищает  то,  что Я  вижу  людей,  в том числе и Ђкама,  насквозь, и именно
потому,  как  ни  странно  это  звучит,  не  представлЯю длЯ них  опасности.
Џоскольку Я не верю, что Я сам или кто-либо другой может их изменить,  Я  не
стану соватьсЯ в убийственные жернова, которые  они  вращают. Ќет, Я сижу  у
себЯ,  пью вино, которое  мы  с  Њедеей пили,  и из каждой чаши  отплескиваю
несколько  капель в памЯть об  умерших. Њне довольно смотреть  на исчислимые
перемещениЯ звезд и дожидатьсЯ,  когда  тиски боли мало-помалу ослабнут. “же
скоро настанет утро,  город  начнет пробуждатьсЯ всегда с одними  и  теми же
движениЯми,  одними  и  теми же  шумами,  и  так  будет  всегда,  что  бы ни
случилось.  ‹юди в своих  утлых жилищах  обратЯтсЯ  к повседневным  заботам,
ночью кто-то из  них  успел зачать ребенка, так оно  и должно быть, длЯ того
они и живут.
     Ќо нет, что-то там сегоднЯ иначе, чем обычно.  ’олпа  людей движетсЯ из
храмового  города. џ подхожу к  перилам. ‚от они уже столпились  на площади,
Явно в  победном настроении. Џо какому поводу торжество? Ћт них исходит гул,
как  от  роЯ  потревоженных  пчел. “ менЯ взмокли ладони,  что-то тЯнет менЯ
вниз,  к  этим людЯм. ‚  них все  еще  какое-то беспокойство, они не в силах
разойтись, сбиваютсЯ  в кучки  и славЯт самих себЯ за то, что они совершили.
’олпа колышетсЯ, Я перебегаю от одного сборища к другому, хочу понЯть, о чем
они говорЯт, -- и боюсь понЯть.  ’ак было надо,  слышу  Я то и дело  со всех
сторон. „авно уже было Ясно, что терпеть дольше нельзЯ. ’олько сделать никто
не решалсЯ, вот и пришлось им.
     ‘квозь   пелену   перед  глазами  вижу  Я   нового  поверенного  Ђкама,
разбитного, хитрого малого, сквозь  буханье собственного  сердца слышу,  как
он, подойдЯ, спрашивает, что случилось, но так, словно уже все знает.  ’олпа
на миг замирает, потом слышно много голосов сразу:
     -- Љончено дело. €м каюк.
     -- Љому? -- спрашивает малый.
     -- „еткам,  -- слышитсЯ  в ответ. -- Џащенкам ее проклЯтым. Њы избавили
Љо
     ринф от этой заразы.
     -- € как же вы их? -- спрашивает малый с заговорщической миной.
     -- ЉамнЯми! -- ревет толпа. -- Љак и положено!
     ‘олнце встает. Љак сверкают в первых  утренних лучах гордые башни моего
города...
     11
     Њужчины, отлученные от  таинства рождениЯ жизни, видЯт  в  смерти некое
вместилище, которое, раз  уж оно поглощает жизнь,  кажетсЯ им могущественней
самой жизни.
     Ђдриана Љаварера. Џлатону вопреки
     ЊедеЯ
     Њертвы. Ћни их убили. ‡абили камнЯми, говорит Ђринна. Ђ Я-то думала, их
жажда мести пройдет, как только Я уйду. Џлохо же Я их знала.
     ЊенЯ Ђринна  не узнала, зато узнала ‹иссу, свою мать, по родимому пЯтну
на сгибе локтЯ. Љак  же она испугалась... ‡дешнЯЯ жизнь сильно изменила нас.
Џещера. Ѓеспощадное  солнце  летом,  холод  зимой.  ‹ишайники,  жуки, мелкие
зверушки да  муравьи  --  вот и  всЯ наша пища. Њы стали бесплотными  тенЯми
наших прежних лет.
     Њы,  самонадеЯнные  слепцы.  ѓоворили   о  наших  детЯх  как  о  живых.
‚оображали, как они взрослеют из года  в  год.  ‚идели в  них наших грЯдущих
мстителей. Ђ оно вон

     как: не успела Я выйти за стены города, а их уже убили.
     Љакой изверг прислал сюда Ђринну? “жели это боги вздумали преподать мне
такой  урок, чтобы  Я снова  в них поверила? ‘мех да и только. џ теперь выше
этого.  ‘колько бы  ни ощупывали они менЯ своими жуткими присосками, они  не
найдут во мне ни тени страха, ни тени надежды. Ќичего, ровным счетом ничего.
‹юбовь  разбита,  и  даже  боль кончаетсЯ.  џ  свободна.  Ќе  ведаЯ желаний,
вслушиваюсь в пустоту, котораЯ заполнЯет менЯ всецело.
     Ђ коринфЯне, оказываетсЯ, все еще никак менЯ не прикончат. —его  только
обо мне не говорЯт. ќто, оказываетсЯ, Я, ЊедеЯ, убила своих детей. џ, ЊедеЯ,
хотела таким образом отомстить џсону за его неверность.
     -- „а кто же этому поверит? -- спрашиваю Я.
     -- ‚се, -- отвечает Ђринна.
     -- € џсон тоже?
     -- …го никто не слушает.
     -- Ђ колхидцы?
     --  ќти  все убиты,  кроме  нескольких женщин в горах, да  и  те совсем
одичали.
     Ђринна  говорит,  на  седьмой год  после  смерти  моих  детей коринфЯне
отобрали
     по  семь  мальчиков и семь девочек из самых знатных  семей. Ћстригли им
волосы. Ћтправили их в храм  ѓеры, где они  должны  провести год,  поминаЯ в
молитвах моих убитых детей. € так будет теперь каждые семь лет.
     ‚от  оно, значит, как.  ‚от к чему  все  идет. Ћни позаботились  о том,
чтобы  и  последующие поколениЯ звали  менЯ детоубийцей. Ќо что им  будет до
такой  безделицы   супротив   тех  ужасов,  на  которые  им  самим  придетсЯ
оглЯнутьсЯ. Џотому как мы ведь неисправимы.
     —то  мне  остаетсЯ? ЏроклЯсть их.  Ѓудьте вы  все проклЯты. Ћсобенно же
будьте проклЯты -- ты, Ђкам; ты, Љреонт; ты,  Ђгамеда; ты, Џресбон. „а будет
вам послана сквернаЯ жизнь и жалкаЯ смерть. Џусть до  небес вознесетсЯ вопль
вашей муки и оставит небеса безучастными. џ, ЊедеЯ, вас проклинаю.
     Људа мне теперь?  Њожно  ли  помыслить  такой мир,  такое времЯ,  где Я
пришлась бы к месту? Ќекого спросить. ќто и есть ответ.