говорю ей это, и теперь она цеплЯетсЯ за  менЯ  с
отчаЯнным страхом ребенка, чувствующего, как почва уходит  у  него  из-под
ног. џ решаю, что ее нужно слегка встрЯхнуть, и опЯть веду ее в ванную. Ќо
она упираетсЯ, она сдавленно кричит: "Ќет! Ќет!",  мне  никак  не  удаетсЯ
преодолеть ее ужас, и Я  в  раздражении  называю  ее  про  себЯ  идиоткой.
ѓосподи боже, вот еще трагедиЯ - узнать себЯ  в  зеркале!  —то  за  глупые
страхи, да она через минуту сама начнет веселитьсЯ и хихикать от  радости,
а ну давай-ка, пошли, будь умницей! Ќо ‘ильва бьетсЯ как одержимаЯ...  ну,
хватит, говорЯт тебе, глЯди, вот она ты, посмотри на себЯ! Ћна  как  будто
уступает, подходит к зеркалу и вдруг, нырнув, выскальзывает у менЯ из рук,
бросаетсЯ к двери и,  захлопнув  ее  за  собой,  мчитсЯ  со  всех  ног  по
коридору, и Я слышу, как она бегом  взбираетсЯ  по  лестнице,  ведущей  на
чердак.
   Ѓежать за ней или оставить ее в покое? Њожет, Я зрЯ  принуждал  ее?  „а
ну, ерунда! ‚от еще  причуды  -  боЯтьсЯ  собственного  отражениЯ!  Џускай
теперь сидит там и дуетсЯ, если ей так угодно.
   џ снова  ложусь.  Ќо  сон  бежит  от  менЯ:  Я,  как  никогда,  странно
взбудоражен, заинтригован поведением  моей  лисицы.  Њало-помалу  Я  опЯть
погружаюсь в полудрему, и  теперь  мне  кажетсЯ,  что  Я  угадываю,  Яснее
понимаю случившеесЯ, что  Я  могу  уподобитьсЯ  ‘ильве,  проникнуть  в  ее
ощущениЯ. €ли, вернее, Я представлЯю себе,  чем  она  была  всего  полчаса
назад: маленьким неразумным зверьком, беззаботным и не  осознающим  самого
себЯ, существом, которое, по словам доктора ‘алливена, жило и действовало,
даже не понимаЯ, что оно существует,  не  выделЯЯ  себЯ  по-настоЯщему  из
остального мира. Њы, люди, с самого детства  привыкли,  принуждены  видеть
самих  себЯ,  различать  себЯ  среди  других,  и  эта   самообособленность
настолько естественна, что мы о ней и не думаем. Ќо  лисица!  ’рудно  даже
представить себе, что означает длЯ нее сделать подобное открытие: внезапно
ощутить себЯ изолированной, обособленной, изгнанной из раЯ матери-природы,
с которой доныне она была свЯзана  общей  кровью,  общим  дыханием,  общим
теплом. Ћ, как Ясно Я вдруг представил себе также то жестокое  потрЯсение,
которое испытали наши далекие предки-неандертальцы -  эти  дикие  косматые
полулюди; у них не было зеркал, чтобы  осознать  себЯ  как  личность,  они
открывали это в глазах других, себе подобных, в их криках, в их угрозах, в
их жестикулЯции и враждебности, открывали себЯ такими,  какими  и  были  в
действительности: уЯзвимыми, нагими и  одинокими,  предоставленными  самим
себе, могущими рассчитывать лишь  на  собственные  силы  среди  опасностей
окружающего леса... € тут, словно  в  подтверждение  этих  диких  образов,
тишину разбил оглушительный грохот. џ вскочил на  ноги.  —то  это?  ѓрохот
повторилсЯ уже чуть  дальше,  зазвенело  разбитое  стекло.  џ  выскочил  в
коридор и увидел разлетевшиесЯ осколки двух стенных зеркал. ‚ тот  же  миг
звон раздалсЯ снизу, из гостиной. Џотом из холла.  Џотом  из  курительной.
Ќэнни выбежала из своей комнаты в папильотках и халате. "—то  происходит?"
- вопросила она. џ крикнул: "ќто ‘ильва бьет зеркала!" - и  бросилсЯ  вниз
по лестнице.
   Ќо внизу уже никого не было. Ћсколки стекла хрустели у менЯ под ногами.
ЏройдЯ по всем трем нижним комнатам, Я не нашел ни одного целого  зеркала.
џ поднЯлсЯ наверх по другой лестнице. Ќигде ничего. € - ни звука. „верь  в
комнату ‘ильвы была открыта. ‚ойдЯ туда, Я увидел неподвижную Ќэнни, молча
глЯдевшую на кровать. ЊоЯ лисица лежала на животе,  судорожно  сжавшись  и
стараЯсь поглубже зарыть голову под подушку и под одеЯло - так  заЯц  ищет
убежища в своей норе;  так  ужаснувшийсЯ  ребенок  стремитсЯ  вернутьсЯ  в
темное, надежное, успокаивающее тепло материнского лона, где его  убаюкает
первозданное, досознательное забытье...
   € если до этого Я еще не все до конца  понимал,  то  теперь,  при  виде
‘ильвы,  Я  смог  ощутить  во  всей  полноте,  что  она  испытала  (как  и
неандертальцы),  когда   впервые   с   ужасом   понЯла,   окончательно   и
бесповоротно, что эта, скорченнаЯ и дрожащаЯ под  одеЯлом,  и  та,  минуту
назад узнавшаЯ себЯ в зеркале, - и есть она, ‘ильва; что ‘ильва есть вещь,
существующаЯ отдельно от всех других вещей,  обособленнаЯ,  отделеннаЯ  от
всего прочего вещь, котораЯ существует и не может не существовать, перебей
она хоть все зеркала на свете, и что все это уже непоправимо.


        —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ

                              Ќо этот человек - чистейший анахронизм: ведь
                           он родилсЯ еще до наступлениЯ  железного  века,
                           даже до наступлениЯ каменного. Џодумать только:
                           он  принадлежит  к  началу  начал  человеческой
                           истории.
                                              ђедьЯрд Љиплинг. ‘реди толпы


        21

   „ни, последовавшие за  этой  поразительной  ночью,  разочаровали  менЯ.
’огда Я не сомкнул глаз до самого рассвета, изнываЯ от нетерпениЯ.  џ  все
ожидал каких-то новых чудес, в  полной  уверенности,  что  ‘ильва  наконец
переступила границу и проникла в страну людей, что мне  предстоит  увидеть
огромные, быстрые перемены.
   Ќэнни перваЯ окатила менЯ  холодным  душем.  Љогда  наутро  Я  вышел  к
завтраку, она с отдохнувшим видом сидела за столом, преспокойно  намазываЯ
себе маслом тартинки. џ воскликнул:
   - Ќеужели вы спали сегоднЯ? џ лично провел бессонную ночь.
   - €з-за разбитых зеркал? ђазве они так дорого стоЯт?
   - „а кто говорит о зеркалах? Ќаплевать мне на них!  Ќо  тот  факт,  что
‘ильва... Ќет, ей-богу, - возмутилсЯ Я, - у менЯ  такое  впечатление,  что
вам все это безразлично. Ќеужели вы еще  не  понЯли:  она  узнала  себЯ  и
испугалась этого.
   - ‚о-первых, еще не доказано, что она себЯ  узнала,  -  ответила  Ќэнни
осторожно. - ‚ы слишком спешите с выводами.
   - Ќу а чего же она тогда испугалась?
   - Ћ, пока еще рано доискиватьсЯ причин.
   - Ќо ведь это же Ясно как день! - сказал  Я,  изо  всех  сил  сдерживаЯ
накипающее раздражение. - ‘ильва понЯла наконец, что она существует, а длЯ
лисицы,  согласитесь,  это  страшное  открытие.  €  вот  тогда-то  она   и
испугалась, испытала ужас, вполне естественный в данной ситуации,  и  этот
испуг, этот ужас - первое  свидетельство  того,  что  она  начала  мыслить
разумно, первый признак ее cogito [Я мыслю (лат.)], так разве  же  это  не
поразительнаЯ новость?
   -  Ћна  могла,  -  возразила  Ќэнни  с  кротким   упрЯмством,   которое
окончательно вывело менЯ из себЯ,  -  испугатьсЯ  неизвестно  чего,  самой
простой, самой обыкновенной вещи, которую вам, поскольку вы человек, а  не
лисица, трудно  себе  представить.  ‚от,  например,  ребенок,  даже  очень
отсталый, никогда не боитсЯ зеркала - напротив, он радуетсЯ, он восхищенно
хлопает в ладоши и любуетсЯ своим отражением.
   - €менно так! - ответил Я. - €менно об этом Я и толкую! ђазве мы с вами
не ждали того мгновениЯ, когда ‘ильва узнает себЯ в зеркале?  €  разве  не
интересно то, что она не обрадовалась, а, наоборот, испугалась?
   - ‚от потому-то  Я  и  думаю,  что  она  все-таки  не  узнала  себЯ,  -
упорствовала Ќэнни,  старательно  жуЯ  свой  бутерброд,  наклонившись  над
чашкой, ибо у нее была сквернаЯ привычка макать в кофе  хлеб,  с  которого
потом текло. - Њы, конечно, когда-нибудь узнаем, что именно ее напугало, и
сами удивимсЯ, как все это банально и просто.
   ЌесмотрЯ на раздражение, Я не мог не  признать,  что  осторожнаЯ  Ќэнни
рассуждала более чем благоразумно. ‚от почему  днем  Я  отправилсЯ  искать
утешениЯ и поддержки у доктора ‘алливена. € тут  Я  не  разочаровалсЯ.  Ћн
пришел в полный восторг.
   - Ќу что Я вам говорил? —то Я вам говорил? - твердил  он,  опершись  на
дубовую каминную доску в позе пророка, делавшей его похожим  на  епископа,
выступающего с амвона.
   - ‡начит, вы тоже считаете, что она сделала решающий шаг?
   - „аже не сомневайтесь! ‚аша Ќэнни с ее отсталыми детьми - просто  дура
набитаЯ. ‘ильва не имеет  с  ними  ничего  общего,  она  -  доисторическое
создание, да-да, именно так!  џ,  разумеетсЯ,  не  мог  предположить,  что
первой реакцией подобной натуры на это открытие будет тревога и страх.  Ќо
по зрелом размышлении легко  можно  понЯть,  что  именно  такое  поведение
неизбежно.
   - Љак вы думаете, - спросил Я, - что теперь произойдет? Љаков следующий
этап?
   „октор воздел руки к небу, словно берЯ его в свидетели своего бессилиЯ.
   - Ќу, милый мой, Я ведь не пророк! Ќапротив, именно от ‘ильвы Я  теперь
надеюсь узнать, что творитсЯ в темном сознании первобытного человека.
   -  Љ  несчастью,  все,  что  в  нем  происходит,   потребовало   многих
тысЯчелетий. …сли и нам придетсЯ столько ждать...
   - Љонечно, у нас нет  гарантий,  что  ‘ильва  минует  какие-то  ступени
развитиЯ. Ќо, однако, она уже сделала это, и есть  надежда,  что,  живЯ  в
современной обстановке, при вашей помощи, она продолжит в том же духе.
   - „а, но  как  оказывать  ей  эту  помощь,  совершенно  не  знаЯ  самой
программы?
   - Ћ, это вы поймете сами по ходу дела, -  успокоил  менЯ  доктор,  -  Я
полагаю, что теперь,  открыв  себЯ  себе  самой,  ‘ильва  начнет  задавать
вопросы. ’огда только держитесь!
   - Ђ что, „ороти нет дома? - спросил Я невпопад, настолько удивило  менЯ
ее затЯнувшеесЯ отсутствие.
   „октор мгновенно переменилсЯ  в  лице,  словно  этот  нежданный  вопрос
причинил ему боль. …го щеки густо побагровели, а огромный жирный нос между
ними побледнел и стал безумно похож на клюв перепуганного тукана.
   - Њне кажетсЯ, у нее мигрень, - пробормотал он.
   џ, конечно, не поверил ему.
   - Ќе могу ли Я хотЯ бы поздороватьсЯ с ней?
   - Ќет-нет, вы должны ее извинить, - быстро ответил доктор, - Я полагаю,
она лежит в постели.
   - „октор, - с упреком сказал Я, - вы не откровенны со мной. Њожет быть,
Я допустил какой-нибудь промах? Џочему „ороти  отказываетсЯ  видеть  менЯ?
…ще несколько дней назад мне показалось...
   „октор прервал менЯ довольно потешным способом:  он  начал  сморкатьсЯ.
ЏотрЯсаЯ  воздушной  кудрЯвой  бахромкой  седых  волос,  он  извлекал   из
собственного носа громовую симфонию.
   - Ќет-нет,  -  трубил  он  в  платок,  -  она  вовсе  не  отказываетсЯ,
успокойтесь. ‚ы тут абсолютно  ни  при  чем,  уверЯю  вас.  Ќо  только  не
расспрашивайте менЯ! - продолжал он, заботливо  складываЯ  огромный  белый
квадрат. - Њы сейчас  переживаем  некое  испытание.  ЏоследствиЯ  жизни  в
‹ондоне... Ћна сама вам расскажет, но позже. „а,  позже,  -  повторил  он,
умолЯюще протЯгиваЯ ко мне сложенные ладони. - Ќе  правда  ли?  -  Ћн  так
настойчиво глЯдел на менЯ, так просительно и жалобно улыбалсЯ, что мне  не
оставалось ничего другого, как улыбнутьсЯ ему в ответ и пожать  простертые
ко мне руки.
   - ‚ы же знаете, как Я к вам отношусь, доктор. Ќет нужды говорить...
   - џ знаю, знаю, Я могу рассчитывать на  вас.  Ќо  сейчас  вы  ничем  не
можете помочь. Ћ! - воскликнул он с торопливым испугом. -  Ќе  заставлЯйте
менЯ говорить больше, чем Я сказал. Ќичего серьезного. ‚се пройдет.  Ќужно
только выдержать это испытание. Ђ потом все наладитсЯ.
   € все же, покидаЯ доктора, Я был далек от спокойствиЯ. —то  он  имел  в
виду, дважды повторив слово "испытание"? Љак ни суди, а Я не был до  конца
уверен в своей полной непричастности к состоЯнию „ороти.


   ‚о все последующие дни Я  больше  не  осмеливалсЯ  подводить  ‘ильву  к
зеркалу. џ велел вставить новые зеркала в рамы, включаЯ и псише, но ‘ильва
сперва притворилась, что даже не замечает их,  хотЯ,  проходЯ  по  галерее
между двумЯ высокими трюмо, не могла удержатьсЯ, чтобы  не  ускорить  шаг,
стараЯсь миновать их почти бегом.
   Ќо мало-помалу она, по нашим наблюдениЯм, переставала пугатьсЯ.  ’еперь
она все чаще и чаще ловила свое  отражение  в  оконном  стекле,  в  дверце
книжного шкафа, на лакированной поверхности мебели.  €  вот  настал  день,
когда, вместо того чтобы бежать или притворитьсЯ ничего не видЯщей, ‘ильва
остановилась и взглЯнула в зеркало. —ерез какое-то времЯ подошла  поближе.
Џрисмотрелась - сперва робко,  потом  с  любопытством,  потом  с  глубоким
вниманием. € наконец псише стало длЯ нее центром  притЯжениЯ,  никогда  не
надоедавшим развлечением. ’еперь она непрерывно смотрелась в него,  но  не
так,  как  смотрЯтсЯ  женщины  -  желаЯ  полюбоватьсЯ  своей   внешностью,
рассмотреть  себЯ  или  просто  со  скуки,  -  а  так,  словно  непрерывно
проверЯла, там ли ее отражение, как будто  никогда  не  бывала  уверена  в
существовании этой незнакомки, чье поЯвление, чей ответный  взглЯд  каждый
раз повергали ее в бесконечное недоумение.
   ЋтойдЯ от зеркала, она  сворачивалась  клубочком  в  ногах  кровати  и,
обхватив руками лицо, глЯдела перед собой ничего не видЯщими,  немигающими
глазами, на манер затаившейсЯ кошки. ‚ эти мгновениЯ Я  готов  был  отдать
год жизни за возможность проникнуть в этот примитивный мозг и  подглЯдеть,
что там происходит. Ђ впрочем, что могло в нем происходить такого, чего не
мог бы себе представить наш человеческий, великолепно развитой мозг!
   Ќаконец она стрЯхивала с себЯ это слепое оцепенение -  либо  длЯ  того,
чтобы свернутьсЯ еще более плотным  клубочком  и  заснуть,  либо,  вскочив
одним прыжком на ноги, кинутьсЯ играть, как раньше. џ уже рассказывал, что
ей нравилось бросатьсЯ на разные предметы, как на добычу, причем  выбирала
она длЯ этого те вещи, которые можно было опрокинуть или покатать по полу:
табурет, стул, коробку с рукоделием Ќэнни (когда содержимое рассыпалось по
полу,  ‘ильва  забивалась  в   угол   и   полунасмешливо,   полусокрушенно
выслушивала бурные причитаниЯ своей воспитательницы), кувшин, корзинку. Ќо
теперь она, случалось, неожиданно прерывала игру и, вертЯ предмет в руках,
внимательно изучала его. €ногда она несла его к зеркалу  и  созерцала  там
себЯ вместе с ним, пристально и настороженно, с застывшим выражением лица,
то ли растерЯнным, то ли отсутствующим, то  ли  задумчивым.  Ћбычно  после
такого рассматриваниЯ она ронЯла игрушку на пол и опЯть забивалась в  угол
кровати, уткнув подбородок в ладони и глЯдЯ в  пустоту.  Љончалось  обычно
тем, что она засыпала.
   Ћднажды она, играЯ, накинулась на корзинку с  Яблоками,  которые  Ќэнни
собрала в саду. џблоки, конечно, раскатились по комнате, и  ‘ильва  начала
гонЯтьсЯ за ними с резвостью молодой газели. Ќаконец она подобрала одно из
них и принЯлась грызть. € вдруг ее словно ударило что-то: она вскочила  на
ноги   и,   выбежав   из   комнаты,   кубарем   скатилась   по   лестнице.
‡аинтересовавшись, мы с  Ќэнни  пошли  за  ней  следом.  ‘ильва  стоЯла  в
столовой, созерцаЯ  большой  натюрморт  -  копию  мюнхенского  мастера,  -
висЯщий над сервантом. Ћна повернулась к нам и сказала: "џблоки".
   џ торжествующе  взглЯнул  на  Ќэнни,  а  та  побледнела,  покраснела  и
взволнованно прижала руки к груди. Џотом взЯла ‘ильву за кончики пальцев.
   - Ђ это? - спросила она.
   - ‚иноград.
   - Ђ это?
   € она указала на  серебрЯную  статуэтку  ‚акха,  изображенного  в  углу
картины, - ‚акх стоЯл, поднЯв голову и прижимаЯ к губам  кисть  винограда.
‘ильва не ответила. Ћна долго глЯдела на картину, но  ничего  не  сказала.
Ќэнни промолвила: "ќто человек". ‘ильва по-прежнему молчала. Џотом  отвела
взглЯд от натюрморта, выдернула руку,  одним  прыжком  кинулась  к  стулу,
опрокинула его и  занЯлась  игрой,  не  обращаЯ  на  нас  больше  никакого
вниманиЯ.
   - ‚ы задали ей слишком трудную задачу, - сказал Я Ќэнни. -  ‘кульптура,
изображеннаЯ на картине, да еще и серебрЯнаЯ. …й это ничего не говорит,  -
слишком далеко от реальности.
   Ќо  Ќэнни  усердно  трЯсла  головой,  и  ее  отвислые  щеки  на  добром
бульдожьем лице мотались туда-сюда, точно белье, которое полощут в реке.
   - ‚иноград  и  Яблоки  тоже  не  похожи  на  настоЯщие  фрукты.  Џросто
невероЯтно, как это она узнала их. џ где-то читала, что некоторые  туземцы
в €ндонезии способны на такое. Ќо то, что она  понЯла,  что  Яблоки  можно
изобразить, - просто фантастика!
   - „а ведь вовсе не известно, понЯла ли она это, - возразил Я  осторожно
(настал и мой черед проЯвить благоразумие). - џ  наблюдаю  за  ней  с  той
самой ночи, когда она била зеркала.  …динственное,  что  можно  утверждать
навернЯка, - это то, что она научилась "отделЯть" как себЯ  от  остального
мира, так и одни вещи от других. ‚ыделЯть их как самостоЯтельные предметы.
Ќу а выделив, она, конечно, может и  узнавать  их  даже  изображенными  на
полотне. Ќо это вовсе не значит, что она способна...
   Ћднако Ќэнни Явно не слушала. џ вдруг увидел, как она  приоткрыла  рот,
словно желаЯ прервать менЯ. € тотчас лицо ее так перекосилось от изумлениЯ
и ужаса, что Я круто обернулсЯ.
   „верь в сад была открыта. Ђ  ‘ильва  стремительней  ласточки  летела  к
неуклюжему приземистому силуэту, одиноко торчащему там, в сумерках, словно
призрак из каменного века.


   ‚первые в жизни Я пожалел, что Я не  охотник.  ‘ейчас  броситьсЯ  бы  к
стойке с ружьЯми, вынуть винтовку, пальнуть в воздух и обратить в  бегство
эту злосчастную гориллу!
   Џоэтому, за неимением оружиЯ, Я выхватил из-за сундука массивную трость
с  ручкой  из  слоновой  кости,  принадлежавшую  моему  отцу,  и,  Яростно
размахиваЯ ею, с громкими проклЯтиЯми выбежал из дома.
   ЉомплекциЯ  у  менЯ  солиднаЯ:  человек  такого  сложениЯ,   орущий   и
размахивающий палкой на бегу, не может не внушить страх. ‚о всЯком случае,
при виде менЯ беднЯга питекантроп круто повернулсЯ и удрал,  не  дожидаЯсь
особого приглашениЯ. “видав, что ее поклонник спасаетсЯ  бегством,  ‘ильва
остановилась. Ћна глЯдела  ему  вслед  скорее  с  любопытством,  нежели  с
огорчением. Њне ужасно хотелось отлупить ее как следует своей  палкой.  Ќо
могу похвалитьсЯ: Я всегда - или почти всегда - при любых  обстоЯтельствах
владею собой. Ћстановившись, Я опустил трость и употребил  ее  по  прЯмому
назначению - оперсЯ на нее. ‘ильва  обернулась  и  взглЯнула  на  менЯ.  џ
позвал ее - тоном приказа.
   ’рудно описать, как она шла - буквально пресмыкаЯсь.  Ћна  вроде  бы  и
продвигалась вперед, но как-то бочком, по-крабьи,  настолько  Явно  против
своей воли, против жгучего желаниЯ убежать, что весь  мой  гнев  мгновенно
испарилсЯ, оставив вместо  себЯ  досадливую  нежность.  Ћна  приближалась,
ожидаЯ побоев, но не понимаЯ своей вины, - точь-в-точь щенок,  который  по
голосу хозЯина улавливает, что ему грозит хорошаЯ  взбучка.  Љогда  ‘ильва
подошла вплотную, Я выпустил  трость  из  руки;  она  с  ликующим  птичьим
вскриком подхватила ее и, восторженно прыгаЯ,  буквально  захлебываЯсь  от
радости, отнесла в дом, где водрузила на обычное  место;  потом  вернулась
назад и, застигнув менЯ на пороге, так бурно накинулась  на  менЯ,  что  Я
пошатнулсЯ и вместе с ней рухнул на пол;  лежа  в  обнимку  со  мной,  она
целовала, обнимала, лизала, покусывала менЯ,  и  ее  тело,  прижавшеесЯ  к
моему, уже начинало так Явно, так недвусмысленно страстно волноватьсЯ, что
мне пришлось почти отшвырнуть ее  прочь,  дабы  не  лишитьсЯ  перед  лицом
Ќэнни, котораЯ от души хохотала над этим зрелищем, уважениЯ почтенной дамы
и собственного своего достоинства.
   € Я в недоумении спрашивал себЯ, возможно ли будет когда-нибудь внушить
моей невинной лисице понЯтие если не греховности ее поведениЯ, то хотЯ  бы
начатки стыдливости.


   ќто было абсолютно необходимо, если Я намеревалсЯ в будущем  приглашать
к себе друзей или наносить им визиты вместе с  ‘ильвой.  Ќе  без  смутного
страха представлЯл Я себе,  на  какие  неожиданные  и  бесстыдные  выходки
способна ‘ильва, оказавшись в кругу моих знакомых. Ћбрати она свои  бурные
чувства ко мне, Я при необходимости смогу быстро пресечь их проЯвление, но
что, если она проникнетсЯ симпатией к  кому-либо  из  гостей?!  ќто  будет
настоЯщий позор. џ  поделилсЯ  своими  опасениЯми  с  Ќэнни,  и  мы  долго
размышлЯли над этой проблемой. Ќе знаю, будет ли  еще  популЯрен  ”рейд  в
1960 году. Ќо тогда Я сам, как и весь  цивилизованный  мир,  только-только
открыл длЯ себЯ психоанализ. –ель этого метода состоит  не  в  том,  чтобы
наделЯть комплексами людей, которые  ими  не  страдают,  а  в  том,  чтобы
избавлЯть от них тех, кто их в себе поощрЯет. ’ем не  менее  мы  подумали,
что в данном случае ‘ильве  возможно  внушить  сознательное  отвращение  к
некоторым вещам, и это значительно упростит нам жизнь  в  будущем.  ‘ильве
Явно недоставало тех темных уголков сознаниЯ, где  прЯчутсЯ  все  нечистые
или отвратительные помыслы человека. € если мы намеревались превратить  ее
в мало-мальски приличную особу (разумеетсЯ, не питаЯ ни  малейшей  надежды
сделать из нее настоЯщую леди), нам следовало в первую очередь воспитать в
ней, как противовес ее порывам самки, те благие запретительные  механизмы,
которые, хотЯ  и  становЯтсЯ  иногда  причинами  неврозов,  тем  не  менее
способны помешать ‘ильве проЯвлЯть невинное дикарское  бесстыдство,  столь
препЯтствующее нашим усилиЯм цивилизовать ее.
   €так, мы с Ќэнни прочли все подрЯд главные труды гениального австрийца.
Џоскольку в  них  содержались  методы  выЯвлениЯ  механизмов  сексуального
торможениЯ, мы, несомненно, должны  были  отыскать  и  обратные  средства,
чтобы  применить  их  в  случае  с  ‘ильвой.  “вы,  к  нашему  величайшему
огорчению, мы обнаружили лишь одно-единственное: с  младенчества  расти  в
цивилизованном обществе. ‘ами понимаете,  годилось  ли  это  средство  длЯ
взрослой лисицы, превратившейсЯ в женщину. ‡атем  мы  принЯлись  за  труды
ћнга.  Ћн  объЯснЯет  наше  подсознание  наличием   атавистических   черт,
доставшихсЯ человеку от его доисторических  предков.  Ќовое  невезение:  у
‘ильвы таких предков не имелось - Я хочу сказать, среди людей, а  не  лис.
’ак что и здесь почерпнуть было нечего. ‚ общем,  нам  пришлось  признать,
что все эти объЯснениЯ истоков  механизмов  торможениЯ  только  отодвинули
решение проблемы и что пока на этом пути нас ждут одни неудачи.
   Њы имели дело с человеческим существом, обладающим таким же  нетронутым
сознанием, как  первобытные  люди  -  вчерашние  обезьЯны,  существом  без
предков, вне социальной среды, возникшим среди нас, как говорил доктор, из
небытиЯ, из животного  состоЯниЯ.  ЃеднаЯ,  убогаЯ,  пустаЯ  душа!  ѓолова
кружилась при взглЯде в эту загадочную бездну.


        22

   џ больше не осмеливалсЯ надоедать доктору ‘алливену,  приезжаЯ  к  нему
или приглашаЯ к себе в гости. Џосле того,  что  он  сказал  мне  во  времЯ
последнего моего посещениЯ, Я мог только ждать, когда он сам сочтет нужным
позвать менЯ.
   Ќо доктор не подавал  никаких  признаков  жизни.  џ  начал  волноватьсЯ
всерьез, все больше убеждаЯ себЯ в том, что провинилсЯ перед  ‘алливенами.
‚ероЯтно, думал Я, они сердЯтсЯ на менЯ за  совместную  жизнь  с  ‘ильвой:
Ќэнни понЯла  необходимость  этого  и  больше  не  осуждала  менЯ,  „ороти
утверждала, что  думает  точно  так  же,  но,  может  быть,  отрицаЯ  свою
ревность,  она  просто  пыталась   сохранить   достоинство   и   выглЯдеть
свободомыслЯщей женщиной? Ђ сама втайне  страдала  от  этой  двусмысленной
близости, оскорблЯющей ее гордость и - кто знает? -  тщательно  скрываемую
ею любовь ко мне.  ЏеребираЯ  все  эти  гипотезы,  Я  терзалсЯ  сердечными
муками, разрываЯсь между двумЯ чувствами, которые с каждым  днем  казались
мне все более непримиримыми. Њеньше,  чем  когда-либо,  Я  расположен  был
расстатьсЯ с ‘ильвой теперь, когда  она  дала  мне  первое  доказательство
своей способности обрести истинно человеческую натуру.  Ќо  отказатьсЯ  от
„ороти! …е  долгое  отсутствие,  все  стараниЯ  избежать  встреч  со  мной
подстегивали, как это обычно бывает, чувства, которые в  противном  случае
оставались бы вполне прохладными и неопределенными. џ написал  ей  письмо,
составленное нарочито сдержанно, и  не  получил  ответа.  ‚торое,  гораздо
более пылкое, также не дало результата.  џ  совсем  уж  было  приготовилсЯ
написать третье, в котором, окончательно позабыв  об  осторожности,  хотел
"сжечь корабли", когда в ђичвик-мэнор без всЯкого предупреждениЯ  ворвалсЯ
доктор ‘алливен.
   €менно ворвалсЯ - другого слова не подберешь. ‹ил дождь, поэтому доктор
надел поверх черного редингота старомодную пелерину,  украсившую  старика,
тонкого и длинного, как зонтик в чехле, широченными  плечами  грузчика.  џ
был один, Ќэнни наверху помогала ‘ильве совершать вечерний туалет.  ’олько
что принесли газеты, и Я рассеЯнно  проглЯдывал  их,  но  мысли  мои  были
далеко. ‚незапно дверь с треском распахнулась, и в проеме возникла  чьЯ-то
спина, которую Я не сразу признал  под  необъЯтной  накидкой;  неизвестный
встрЯхивалсЯ, как мокрый пес, стоЯ на плиточном  полу  в  прихожей.  Џотом
пришелец обернулсЯ, скидываЯ пелерину, и Я наконец увидел знакомый силуэт.
‚скочив, Я бросилсЯ к доктору.
   - Ќу, слава богу! ѓде вы пропадали? —то у вас стрЯслось?
   „октор тщательно сложил свою пелерину сухой подкладкой наружу,  так  же
тщательно повесил ее на спинку стула. Ћн Явно медлил, чтобы  отдышатьсЯ  и
изобразить спокойствие.
   - Ќу и погодка! - промолвил он наконец. - Џрошу менЯ извинить.  ‡а  то,
что Я ЯвилсЯ к вам без предупреждениЯ.
   - Ќе стоит извинЯтьсЯ, доктор, вам всегда здесь рады, лучше скажите мне
без всЯких церемоний...
   „октор жестом прервал менЯ и уселсЯ, а  вернее  сказать,  опустил  свое
длинное тело в одно из глубоких кресел, обтЯнутых  выцветшей  от  старости
кожей. Ћн поглЯдел на менЯ, казалось не знаЯ, с чего начать.  …го  крупные
губы под огромным носом неслышно шептали  какие-то  слова,  как  будто  он
никак не решалсЯ произнести их  вслух.  ѓлаза  затуманились.  €  вдруг  он
пробормотал - Явно не то, что приготовилсЯ сказать заранее:
   - „а, надо ехать. џ за вами.
   - Љак - ехать? ЏрЯмо сейчас? - (Ќа дворе была уже ночь). - ‡начит, дело
серьезное? “ вас что-то случилось?
   џ вскочил  было,  собираЯсь  взЯть  шлЯпу  и  плащ.  Ќо  доктор  жестом
остановил менЯ, велел опЯть сесть.
   -  Ќет-нет,  ничего  нового.  Ќичего  такого  срочного.  Џросто  Я  уже
беспомощен, Я ничего не могу сделать. Ќе знаю, сможете ли  вы...  Ќадеюсь,
что  сможете.  Ђ  вдруг,  наоборот,  выйдет  еще  хуже.  Ќе  знаю.   Ќужно
попытатьсЯ. ѓосподи, на кого же теперь уповать? „ень ото днЯ  все  хуже  и
хуже.
   ‘лова эти, похожие на бред, ничего не  проЯснЯли,  и  Я,  вне  себЯ  от
беспокойства и нетерпениЯ, закричал:
   - „а скажете ли вы мне, наконец, в чем дело, черт побери!
   „октор совсем обмЯк в своем кресле, его черный редингот сморщилсЯ,  как
спущенный воздушный шар, а острые колени в узких панталонах нелепо торчали
чуть  ли  не  выше  головы.  Ћн  глЯдел  на  менЯ,  словно  через  стекло,
затуманенное дождем. „линный подбородок дрогнул,  и  Я  услышал  вместе  с
горестным вздохом:
   - Њорфий, бедный мой друг.


   -  Љогда  она  была  еще  маленькой,  за  ней  уже  нужно  было  строго
присматривать, - рассказывал доктор чуть позже, прихлебываЯ  чай,  который
приготовила нам миссис Ѓамли, сразу вслед за тем тактично  удалившаЯсЯ.  -
„а,  она  была  умненькой,  прилежной  девочкой,  но  на  редкость   легко
потакавшей собственным прихотЯм. ’айком объедалась марципанами и конфетами
- вы ведь помните ее в  двенадцатилетнем  возрасте:  толстушка,  настоЯщий
шарик. Џосле сладостей начались более  опасные  увлечениЯ:  танцы,  флирт,
катанье на лодках, - и тут уж Я не мог уследить за ней.  ‚ы  были  слишком
молоды (ах, как Я жалел об этом!), и за ней стал ухаживать этот  ѓодфри  -
взрослый человек, слишком уж блестЯщий, но его взглЯд внушал мне почему-то
тревогу. “вы! ’огда Я не  проЯвил  должной  твердости.  €  лишь  несколько
месЯцев назад „ороти  рассказала  мне  всю  правду:  однажды  вечером  они
лежали, глЯдЯ в небо, на палубе плоскодонки, плывущей по течению, и ѓодфри
вдруг протЯнул ей что-то на ладони:  "‚дохните  это".  Ћна  вдохнула  -  и
испытала невероЯтное наслаждение. „ороти мне во всем  призналась.  Ћна  не
любила  ѓодфри,  он  забавлЯл  ее,  интриговал,  поражал,  даже  временами
шокировал, но она его не любила по-настоЯщему. ‚от только кто, кроме него,
доставлЯл бы ей райское снадобье?! Ћна никогда не осмелилась бы, да  и  не
сумела бы раздобыть его сама. Ќикто не понимал причин этого  брака,  да  и
кому могло прийти в голову, насколько жалки эти причины, - жалки,  нечисты
и гадки. „аже Я, хотЯ мне постепенно открылись мерзкие нравы ее  мужа,  ни
разу не заподозрил самого страшного -  наркотиков.  …го  беспутнаЯ  смерть
нисколько не удивила менЯ. Џризнаюсь вам, Я даже  порадовалсЯ,  тем  более
что „ороти так и не удалось скрыть от менЯ, как она была несчастна с  ним.
џ надеЯлсЯ, что теперь-то она вернетсЯ ко мне.  €  никак  не  мог  понЯть,
почему она осталась жить в ‹ондоне. Ћна  нашла  себе  хорошо  оплачиваемую
работу, но  врЯд  ли  это  было  ей  интересно:  секретарша  директора  на
кирпичной фабрике. џ узнал правду лишь тогда, когда она впервые  попала  в
больницу. Њне написал ее врач. ‚едь лечение наркоманов  всегда  свЯзано  с
большой  опасностью  -  приступами  Ярости,  попытками   самоубийства.   џ
примчалсЯ в ‹ондон, но мне не разрешили ее видеть. Љ счастью,  все  прошло
благополучно. Џо окончании курса лечениЯ Я хотел увезти ее домой.  Ќо  она
осталась - под тем предлогом, что  не  может  так  внезапно  бросить  свою
работу, своего патрона. Ќадо вам  сказать,  что,  действительно,  когда  Я
пришел  поговорить  с  ним,  он  рассыпалсЯ  в  похвалах  „ороти.  Ћн   не
догадывалсЯ о морфии, а Я, естественно,  умолчал  обо  всем.  Њожет  быть,
следовало, наоборот, предупредить его. Ћн бы  последил  за  ней.  ‚прочем,
злостные наркоманы  отличаютсЯ  поистине  дьЯвольской  хитростью  и  умеют
обмануть самых бдительных надзирателей, так что его наблюдениЯ  все  равно
ни к чему бы не привели. ‘ловом, она опЯть взЯлась за  старое.  Ђ  рецидив
всегда  протекает  тЯжелее.  Ќа  сей  раз  пострадала  и  ее  работа:  она
отсутствовала по два-три днЯ  подрЯд.  ‚  результате,  когда  четыре  года
спустЯ она снова вышла из больницы после вторичного лечениЯ, ее  место  на
фабрике оказалось занЯто. € вот тогда, в порыве  запоздалого  благоразумиЯ
и, может быть, в надежде на спасение, она известила менЯ о своем приезде.
   ‚ течение всей своей долгой речи доктор ‘алливен, держа в  руке  пустую
чашку, наклонившись вперед, упорно смотрел  на  таджикский  ковер,  словно
хотел навсегда запечатлеть его  орнамент  у  себЯ  в  памЯти.  Ќаконец  он
поставил чашку на столик и повернулсЯ ко мне.
   - џ так рассчитывал на вас, - вздохнул он.
   џ почувствовал себЯ виноватым, мне показалось, что он упрекает менЯ, но
нет, его горечь объЯснЯлась другим.
   - „ороти очень любила вас, очень -  по  крайней  мере  насколько  может
любить наркоманка. Њне кажетсЯ, в  четырнадцать  или  пЯтнадцать  лет  она
увлеклась вами. Ќо вы были слишком робки, чтобы заметить это,  к  тому  же
ваша молодость подвела вас: юным девушкам нравЯтсЯ зрелые мужчины,  вот  и
„ороти - не успела оглЯнутьсЯ, как воспылала  к  ѓодфри  этой  невероЯтной
страстью, в которой не было места длЯ нормальной любви. Љогда она написала
мне, что хотела бы снова увидеть вас, Я понадеЯлсЯ на чудо. Ѓыть может,  и
она тоже. Ќо чудо длилось недолго, всего несколько недель. Ђ потом...  Ђх!
Џотом...
   € доктор вновь съежилсЯ в  своем  кресле  так,  словно  под  рединготом
ничего не было.
   - Ќе знаю точно, когда это началось опЯть. џ не сразу заметил перемену.
„а Я к тому же не мог уразуметь, каким образом она ухитрЯетсЯ  раздобывать
морфий в такой замшелой дыре, как наш “ордли-Љоурт.  Ђ  потом  Я  нашел  в
корзинке  длЯ  бумаг  конверт,  пришедший  из  ‹ондона  с   надписью   "„о
востребованиЯ", и тут все понЯл. Ќо не могу же Я держать  ее  взаперти!  -
вскричал он и замолк.
   џ был уничтожен - иначе не назовешь  то,  что  Я  испытал,  слушаЯ  эту
исповедь. „о боли стиснув зубы, Я молчал, не в силах ничего выговорить,  и
в комнате залегла мертваЯ тишина. Ќе знаю, сколько времени она продлилась.
Ћ чем думал старый доктор?  Ћн  бессильно  осел  в  своем  кресле,  словно
старый, сломанный паЯц, и это зрелище  еще  усугублЯло  невыносимо  тЯжкое
молчание. ‚ конце концов доктор  обратил  ко  мне  вопрошающий  отрешенный
взглЯд, и, казалось, был удивлен, встретившись со мной глазами. Ќужно было
наконец что-то сказать. Ќо Я не нашел ничего лучшего, как пробормотать: "џ
просто убит". ‚ ответ он устало махнул рукой  и  скривил  рот  в  гримасе,
которую лишь с большой натЯжкой  можно  было  назвать  улыбкой.  "Љонечно,
конечно", - откликнулсЯ он - так подбадривают школьника, огорченного своей
ошибкой в трудном переводе ‹укрециЯ: "Љонечно, вы исправите, не торопитесь
и не волнуйтесь". ‡атем Я выдавил из себЯ еще пару изречений типа "Љто  бы
мог подумать..." или "Џросто невероЯтно...", на  которые  он  отреагировал
репликами того же уровнЯ: "Ќу естественно" или "…ще бы". ’еперь Я и сам до
того выдохсЯ,  что  мы  с  доктором,  наверное,  очень  походили  на  пару
марионеток, брошенных на  кресла  после  спектаклЯ.  Ќаконец  мне  удалось
внЯтно выразить первую пришедшую мне отчетливую мысль:
   - Љогда точно началсЯ у нее последний рецидив?
   ‡адаваЯ этот вопрос, Я не  мог  отделатьсЯ  от  тайно  терзавшего  менЯ
беспокойства: а что, если Я и в самом  деле  виноват?  „октор  забормотал:
"Ќу... в общем... примерно...", но никак  не  мог  вспомнить.  Џостепенно,
путем сопоставлениЯ фактов, выЯснилось, что это случилось  гораздо  раньше
того, предпоследнего визита, когда  у  нас  с  „ороти  произошел  памЯтный
разговор, сперва резкий, потом патетический: и самаЯ эта резкость, и  этот
надрыв выглЯдели  ненормальными  длЯ  женщины,  обычно  такой  сдержанной,
иногда даже загадочной. € все же Я никак не  мог  убедить  себЯ  в  полной
непричастности к этой беде.
   - ђасполагайте мною, как вам угодно, - сказал  Я  доктору.  -  џ  готов
сделать все, что вы попросите. џ питаю к „ороти самые  нежные  чувства.  €
если вы считаете, что брак с ней...
   ѓоворЯ это, Я думал: "—то ж, тем хуже длЯ ‘ильвы. Ћна пока еще ничто. €
худшее, что может случитьсЯ с ней, так и остатьсЯ ничем. ‚  то  времЯ  как
„ороти - человек, которого  нужно  спасать,  губЯщаЯ  себЯ  женщина,  быть
может, частично и по твоей вине, потому что ты недостаточно любил ее. ’вой
долг - любить ее, ибо это единственный способ".
   - …ще полтора месЯца назад Я, не раздумываЯ,  сказал  бы  вам  "да",  -
ответил мне доктор ‘алливен. - ’еперь же Я сомневаюсь:  а  что,  если  уже
слишком поздно, зачем же тогда преступно губить вашу  молодую  жизнь.  Ђх,
какую же Я допустил глупость, когда стыдливо скрыл от  вас  правду!  џ  не
осмеливалсЯ быть  откровенным,  а  ведь,  возможно,  было  еще  не  поздно
исправить дело. џ один во всем виноват, - закончил доктор,  словно  угадав
мои тайные терзаниЯ.
   …му пришлось сделать две попытки, прежде чем он сумел встать с кресла.
   - ’ак Я еду с вами? - быстро спросил Я.
   - Ќет-нет, даже и не думайте, на ночь-то  глЯдЯ!  џ  ведь  доберусь  до
„унсинена не раньше часа ночи. Њне просто хотелось честно  рассказать  вам
обо всем. Џриезжайте, когда сможете. …сли она  увидит  вас,  если  захочет
увидеть... ах, не знаю, ничего Я больше не знаю. Ќо попытатьсЯ нужно.  ‚се
же не оттЯгивайте слишком ваш приезд.
   - џ приеду завтра же, если смогу.  Ќо  скажите,  доктор,  разве  вы  не
считаете возможным третий курс лечениЯ? - (ќта мысль только сейчас  пришла
мне в голову.)
   „октор испустил тЯжкий вздох и воздел к небу длинные худые руки.
   - …сли бы знать, что это хоть чему-нибудь послужит, - промЯмлил  он.  -
Ќедостаток подобного лечениЯ заключаетсЯ в том, что  с  каждым  разом  оно
дает все меньший эффект. €  потом  нужно  еще,  чтобы  „ороти  согласилась
подвергнутьсЯ ему. Ђ она врЯд ли пойдет на это. ‚ы даже не  представлЯете,
в каком она  сейчас  состоЯнии.  Џолное  падение.  Џриезжайте,  друг  мой.
‘пасибо. џ жду вас.


        23

   џ не слишком-то уверен, что мне помешали приехать на следующий  день  в
„унсинен, как Я почти обещал, именно работы на ферме. Љонечно, в тот  день
у менЯ  случились  кое-какие  неприЯтности:  заболела  корова,  в  амбаре,
стоЯщем посреди  полЯ,  занЯлсЯ  пожар.  Ќо  Я  хорошо  понимал,  что  эти
промедлениЯ, эти вполне извинительные причины необыкновенно утешали менЯ -
очень уж пугала менЯ предстоЯщаЯ встреча с  „ороти  в  том  состоЯнии,  на
которое намекнул мне ее отец.
   Љаковы же были мои  удивление,  радость  и  в  то  же  времЯ  некоторое
разочарование,  когда,  приехав  на  третий  день  в  „унсинен,  Я  увидел
следующую картину: „ороти, сидЯ у окна рЯдом с отцом, спокойно читала. Ћна
встретила менЯ в обычной длЯ нее манере - бесстрастно и  чуть  таинственно
улыбаЯсь. „а и выглЯдела она как будто лучше, чем в прошлый раз. Ќо доктор
‘алливен из-за ее спины грустно покачал головой, словно предупреждаЯ менЯ:
"Ќе верьте". ‚се это было довольно странно.
   „ороти стала менЯ расспрашивать о моей лисице - ей уже было известно  о
важном этапе, преодоленном ‘ильвой в истории с зеркалами, и  она  почти  с
восторгом выслушала историю с Яблоками, которые та узнала  на  натюрморте.
Џотом „ороти встала со словами: "Џойду приготовлю чай".  …два  она  вышла,
как Я радостно обратилсЯ к доктору:
   - Њне кажетсЯ...
   - ’ссс! -  прервал  менЯ  доктор.  …го  лицо  было  омрачено  тоскливой
озабоченностью, которую Я заметил незадолго перед тем. - Ќе  обольщайтесь,
это все одна видимость. Џодождите часок, и вы увидите, как начнет  слабеть
действие морфиЯ.
   џ даже подскочил от изумлениЯ:
   - ‚ы хотите сказать, что она сейчас?..
   Ћн кивнул и продолжал с безнадежной печалью в голосе:
   - џ бессилен ей помешать. Ќе могу же Я обыскивать ее комнату.
   - Ќо у нее абсолютно нормальный вид, уверены ли вы, что?..
   џ даже не мог  закончить  фразу:  какаЯ-то  инстинктивнаЯ  сдержанность
мешала мне произнести слова, оскорбительные, казалось мне, длЯ слуха отца;
сам он, однако, выражалсЯ теперь без всЯкой ложной стыдливости:
   - Ќаркотик оказывает странное действие на людей, оно может  быть  самым
различным в зависимости от днЯ, часа - как, впрочем, все,  что  влиЯет  на
человеческую психику. ‚о времЯ войны Я познакомилсЯ  с  одним  полковником
колониальных войск, который напивалсЯ,  чтобы  поддержать  себЯ  во  времЯ
приступов лихорадки. €, знаете, никогда он не ходил так прЯмо и  уверенно,
как в этих случаЯх. Љроме того, он развивал перед нами всЯкие  философские
теории, в которых, будучи в нормальном  состоЯнии,  сам  не  понЯл  бы  ни
единого слова. Ђ в других случаЯх, наоборот, после  нескольких  несчастных
рюмок спиртного он, шатаЯсь, с трудом выбиралсЯ из комнаты  и,  рухнув  на
постель, засыпал мертвецким сном на несколько часов крЯду. ‚от так же и  с
„ороти: случаетсЯ, она проводит по два днЯ подрЯд в состоЯнии,  близком  к
коме, а назавтра держит передо мной речь, достойную быть  произнесенной  в
Љоролевском научном обществе. ќто совершенно непредсказуемо. €ли  же  она,
как сегоднЯ, ходит прЯмо и говорит спокойно,  вроде  того  полковника.  Ќо
длитсЯ это недолго: через час она либо полностью лишитсЯ сил и ей придетсЯ
лечь, либо начнет нести какой-нибудь несусветный вздор.
   - Ђ вы полагаете, что она... гм... что она каждый день... ну, словом...
что она ежедневно... Я хочу сказать: никогда не лишает себЯ?..
   - Ћ,  Я  не  имею  возможности  наблюдать  за  ней  ежеминутно,  но,  к
величайшему несчастью, Я знаю, что она дошла уже до  того  предела,  когда
лишить себЯ наркотика длЯ нее еще мучительнее, чем принЯть его.  ќто  ведь
дьЯвольский заколдованный круг. € окончитьсЯ это может только плохо.
   - ‘кажите, доктор, что требуетсЯ от менЯ? - спросил Я. - џ сделаю  все,
что вы захотите.  Њожет  ли  помочь  „ороти  эмоциональный  шок?  џ  готов
женитьсЯ на ней хоть завтра, если она согласитсЯ.
   - „руг мой, Я ведь знаю, что вы уже предлагали ей это; она была глубоко
тронута, но в ней еще осталось  достаточно  порЯдочности,  чтобы  отказать
вам. Џросто не знаю, что вам сказать.  џ  старый  человек,  жалкий  старый
лекарь, все это превосходит  мои  возможности.  Њожет  быть,  втайне  Я  и
надеюсь на вашу молодость - вашу и „ороти, - молодость  ведь  способна  на
чудеса. - € доктор грустно улыбнулсЯ: - ‚ы уже совершили  одно  чудо,  так
почему бы вам не совершить и второе?
   - “вы, ничего Я не совершал, это произошло само собой. € все  же  дайте
мне  совет,  доктор:   должен   ли   Я   проЯвить   инициативу?   ‚ыказать
настойчивость, даже дерзость? €ли вы думаете,  что,  напротив,  медленное,
упорное, ненавЯзчивое убеждение...
   Ќо Я не успел ни закончить фразу,  ни  тем  более  получить  ответ:  за
дверью послышались шаги „ороти, котораЯ несла чай.


   „октор, под предлогом осмотра какого-то больного, оставил нас  наедине.
…два он вышел, как „ороти, не дав мне раскрыть рот, заговорила первой:
   - џ знаю, что отец вам все  рассказал.  Ќе  могу  даже  понЯть,  что  Я
сильнее ощущаю при этом - стыд или облегчение. ’еперь вам все известно, да
и Я вас давно предупреждала: надеюсь, мне больше нет нужды доказывать вам,
что Я не из тех женщин, на которых женЯтсЯ. Ќет! - крикнула она,  заметив,
что Я собираюсь перебить ее. - €збавьте менЯ от вашей жалости,  Я  еще  не
так низко пала, чтобы она не ранила менЯ, притом без всЯкой пользы. Њы  не
любим друг друга. ЉакаЯ же совместнаЯ жи