сознавшее  свою  неудачу.  џ,
однако, не слишком обольщалсЯ на  сей  счет:  собаки,  например,  тоже  не
лишены такого рода памЯти. € все же Я был взволнован, не знаЯ,  радоватьсЯ
или нет. џ отвел ‘ильву в спальню - впрочем, ее и вести  не  понадобилось:
она жалась ко мне совсем как в  день  поездки  в  ‹ондон,  будто  опасаЯсь
потерЯтьсЯ, и этим Яснее всЯких слов дала мне понЯть, что,  поскольку  лес
отверг, оттолкнул ее, отныне ее жизнью стали эта комната и Я. € однако еще
много ночей спустЯ Я слышал, как она  бродит  вдоль  стен,  принюхиваетсЯ,
скребетсЯ в дверь и  окно.  „а  и  странно  было  бы  другое  поведение  у
существа, пока еще целиком находЯщегосЯ во власти  атавистической  тЯги  к
свободе. ‘транно было бы, если бы воспоминание о ее горестной  неудаче  не
побледнело в ее дикой душе перед неодолимым зовом родной норы  в  лесу.  ‘
менЯ хватало того замечательного факта, что Я мог наконец  держать  широко
открытыми окна и двери, по крайней мере днем, не боЯсь  ее  побега.  ‘трах
перед неведомым, казалось, пересилил в ‘ильве тЯгу  к  лесу.  ‚  доме  она
теперь ходила за мной по пЯтам, как собачонка, и, возвращаЯсь с  фермы,  Я
всегда находил ее сидЯщей со скрещенными ногами на полу возле  двери:  она
ждала менЯ.
   € Я почувствовал себЯ наконец спокойно и уверенно. Њне и  в  голову  не
приходило, что покой этот может быть обманчив.


   ’ем временем „ороти, как и обещала, приехала в следующую  среду,  после
возвращениЯ ‘ильвы. ‚ыходЯ  из  колЯски,  запрЯженной  пони,  которым  она
правила сама, „ороти тут же спросила:
   - Ќу как?
   џ ответил:
   - ‚ернулась.
   Ћслепительно улыбнувшись, она передала поводьЯ парню с фермы, чтобы тот
отвел пони в конюшню, и бросила мне:
   - ‚от видите, Я же вам говорила! - ‚ руках у нее был небольшой саквоЯж.
- џ приехала с вещами, но, может быть, теперь это лишнее?
   џ забрал у нее саквоЯж со словами:
   - “ж не думаете ли вы, что Я позволю вам уехать? - и проводил ее в дом.
   Њы вошли. ‘перва она погрелась у огнЯ, потом Я предложил ей показать ее
комнату. Њы поднЯлись на второй этаж. ЏроходЯ мимо моей двери, мы услышали
мелкие шажки,  царапанье,  нетерпеливое  повизгивание.  „ороти  остановила
менЯ:
   - ќто она?
   џ кивнул.
   - Ћ! - воскликнула она, - Я хочу взглЯнуть!
   - “стройтесь сперва, - посоветовал Я, - а потом Я приведу ее к вам.
   - Ќет, нет, - настаивала она, - сейчас же!
   Ћна так упрашивала, лицо ее горело таким любопытством, что Я сдалсЯ.
   - ‘тойте там, - сказал Я и отворил дверь.
   ‘ильва в своей шерстЯной рубашке стоЯла на пороге.  “видев,  что  Я  не
один, она вздрогнула и кинулась прочь. џ удержал ее за руку:
   - Ќу-ну... Ќе бойсЯ...
   „ороти тихонько приблизилась, протЯнув руки  и  улыбаЯсь  преувеличенно
ласково, как улыбаютсЯ очень маленькому ребенку. ‘ильва пристально следила
за каждым ее движением. Ћна оскалилась, обнажив свои острые  зубки.  €  из
горла у нее вырвалось глухое ворчание.
   џ быстро сказал:
   - Ќе подходите!
   џсно было, что сделай „ороти еще шаг - она будет укушена. ‚ероЯтно, она
и сама это почувствовала, ибо быстро отдернула руку и огорченно  взглЯнула
на менЯ. џ объЯснил:
   - ќто же дикаЯ зверюшка. „айте ей времЯ привыкнуть к вам.
   - Ћбычно животные любЯт менЯ, - жалобно ответила  „ороти,  -  позволЯют
себЯ гладить.
   џ улыбнулсЯ.
   -  ‡десь  не  совсем  тот  случай...  ‚ы  ведь  сами  признали  это   в
воскресенье, когда Я был у вас.
   - ‚ы хотите сказать... что это... женскаЯ ревность?
   - Ћчень может быть. Ќе исключено.
   ‘ильва тем временем не  спускала  глаз  с  гостьи  и  продолжала  глухо
рычать.
   ‚ернувшись позже вместе со мной в гостиную, „ороти  все  еще  не  могла
избавитьсЯ от неприЯтного осадка из-за оказанного ‘ильвой приема.
   - Ћна очень хорошенькаЯ внешне, - признала она. - Ќо, боже  мой,  какой
скверный характер!
   - Ќу, не жалуйтесь! -  возразил  Я.  -  ‘мотрите,  ведь  она  позволила
запереть себЯ в комнате. Ђ часто ли вы встречали такое послушание у дикого
зверЯ? €ли у ревнивой женщины?
   - ‚ы очень усердно ее защищаете, - заметила „ороти.
   џ сделал вид, будто не понЯл намека (если таковой и был), и ограничилсЯ
усмешкой.
   - ’ак как же вы собираетесь поступить с ней в  дальнейшем?  -  спросила
она, помолчав.
   - Ќу, откуда Я знаю... - начал  Я,  разведЯ  руками.  -  ‘начала  нужно
приручить ее, разве нет?
   - Ќо вы уже сделали это, ведь она вернулась. €,  кажетсЯ,  очень  любит
вас.
   - „а, но, как вы могли убедитьсЯ, она никого, кроме менЯ, не знает.  Ќе
считаЯ,   конечно,   миссис   Ѓамли.   Ќеобходимо   сделать    ее    более
коммуникабельной.
   - ‚ы думаете, вам это удастсЯ?
   - …е успехи позволЯют мне надеЯтьсЯ. ‚идели бы вы ее в первые  дни!  „а
что говорить, спросите у своего отца!
   Џомолчав, „ороти сказала:
   - Љстати, о моем отце. Ћн смотрит на это крайне пессимистически.
   - Ћтчего? - встревожилсЯ Я.
   - Ћн говорит, что она родилась женщиной слишком поздно.
   џ поднЯл брови, ожидаЯ продолжениЯ.
   -  Ћн  утверждает,   что   если   основы,   структура   интеллекта   не
сформировались в младенчестве, между  двумЯ  и  шестью  годами,  то  потом
становитсЯ уже слишком поздно. ‚ возрасте вашей... лисицы...  вы,  по  его
словам, сможете лишь выдрессировать ее, как кошку или собаку, да и то  еще
вопрос, удастсЯ ли вам это.
   ‚се, что сказала „ороти, так совпадало с моими  собственными  страхами,
что Я не нашел ничего лучшего, как съЯзвить.
   - € именно на это вы, конечно, и надеетесь? - спросил Я сухо.
   „ороти побледнела, потом покраснела, губы ее задрожали от гнева.
   - Ќе понимаю, что вы имеете в виду. Њне-то какое до этого дело? ‚едь не
Я же сделала эту замечательную находку!
   џ устыдилсЯ самого себЯ. ‚ самом деле, что Я имел в виду?
   - Џростите менЯ, - сказал Я. - Ќе знаю, что на менЯ нашло - наверное, Я
просто испугалсЯ того, что вы правы.
   - „а Я также не понимаю, какое и вам до всего этого дело. ќто  существо
не имеет никаких прав на вас - как, впрочем, и вы на него.
   - € все-таки именно  Я  подобрал  ее.  „умаю,  это  налагает  кое-какую
ответственность. ‚о всЯком случае,  Я  не  могу  бросить  ее  на  произвол
судьбы, ничего не предпринЯв, не могу  дать  ей  закоснеть  в  этом  диком
состоЯнии.
   - Џотому что внешне она - женщина? Ќо если во всем остальном она только
лисица, и ничего больше?
   - Ђ если есть хоть один шанс из тысЯчи, что  она  перестанет  ею  быть,
неужели Я имею право упустить его?
   -  Ќо  ведь  существуют   профессиональные   воспитатели,   специальные
заведениЯ, в которых люди умеют гораздо больше вашего,  больше  даже,  чем
миссис Ѓамли.
   ‘транное дело: ведь Я стремилсЯ обсудить с „ороти и ее отцом именно эту
проблему. Ћтчего же теперь эта дискуссиЯ так раздражала менЯ, стала  почти
отвратительна?
   - џ уже объЯснЯл вам, - сказал Я нетерпеливо, - что это  невозможно  по
многим  причинам.  „остаточно  будет  и  такой:  Я  не   могу   официально
подтвердить ее существование. џ ей никто: ни отец, ни брат, ни  кузен,  ни
опекун. Џо какому праву Я буду просить поместить ее в такое заведение?
   - „а просто сказав правду или полуправду:  вы  не  знаете,  откуда  она
Явилась, вы  обнаружили  ее  возле  дома  в  этом  плачевном  состоЯнии  и
подобрали, чтобы вылечить. € теперь  вы  обращаетесь  в  благотворительное
учреждение с просьбой забрать ее от вас.
   - ‘лишком поздно. ’еперь всей округе известно, что у  менЯ  живет  дочь
моей сестры.
   -  ‚  этих  организациЯх  обычно  умеют  хранить  тайну.  Ћни  проведут
расследование и, без сомнениЯ,  сделают  нужные  выводы.  ‚аши  возражениЯ
безосновательны. …сли вы пожелаете, мой отец может  выступить  свидетелем.
Ќу почему вы упрЯмитесь? ‚едь вы без всЯкой на то причины  взваливаете  на
себЯ нелепую ответственность.
   …е устами  говорило  само  благоразумие,  и  однако  все  мое  существо
восставало против этого плана. џ злилсЯ на „ороти за то, что она  вовлекла
менЯ в этот спор, заставив выдвигать против нее доводы,  в  убедительность
которых Я и сам не верил.


   џ попросил ”анни приготовить нам ужин. ‚о времЯ  еды  да  и  после  нее
„ороти и Я избегали продолжениЯ этого разговора. Њы болтали о том  о  сем,
вспоминали детство, нашу последующую жизнь, у каждого свою. Ћднако о своем
житье-бытье  в  ‹ондоне  „ороти  говорила  на  редкость  уклончиво.  џ  не
осмелилсЯ расспрашивать  ее,  мне  казалось  неприличным  проЯвлЯть  столь
нескромное любопытство. „а и помимо соображений приличиЯ,  Я  боЯлсЯ,  что
моЯ настойчивость заставит ее еще больше замкнутьсЯ. …е доверие, напротив,
было приЯтно мне. „а и ей мое, кажетсЯ, тоже.  Њы  допоздна  засиделись  у
камина за беседой. Ќаконец Я проводил „ороти до ее комнаты и пошел к себе.
‘ильва уже спала, свернувшись клубочком под одеЯлом, - как всегда, в ногах
кровати. Ћна тихонько простонала, когда Я зажег свет,  но  не  проснулась.
Њне показалось неприличным сегоднЯ, когда у менЯ  в  доме  „ороти,  делить
постель с ‘ильвой. џ отправилсЯ ночевать в соседнюю комнату. Ќо сон не шел
ко мне - мешали  взбудораженные,  противоречивые  чувства.  Џочему  бы  не
проводить так приЯтно каждый вечер?  Џочему  бы  не  женитьсЯ  на  „ороти?
‹юбовь... Ќам обоим уже за тридцать, и длЯ счастливого супружеского  союза
любовь вовсе не обЯзательна. Њы могли бы вдвоем  воспитывать  ‘ильву.  Ћна
стала бы нашей приемной дочерью. Ќо что-то,  чего  Я  не  мог  даже  четко
сформулировать, мешало мне поверить в такую возможность. ‘ловно Я  заранее
был уверен, что никогда эти две женщины не смогут ни сблизитьсЯ, ни  мирно
ужитьсЯ. € что в конце концов мне все-таки придетсЯ пожертвовать одной  из
них ради другой. €, разумеетсЯ, ‘ильвой. Ђ на это Я пойти просто  не  мог.
ѓосподи, да неужели же Я лишу себЯ спокойного приЯтного будущего,  мирного
семейного счастьЯ из-за какой-то глупой лисицы?! џ ведь  и  сам  прекрасно
понимал, что только безумец может так вести себЯ. ‹адно, решил  Я,  хватит
думать о  всЯкой  ерунде.  Ќе  мучайсЯ  больше  и  спи!  Ќо  мысли  упрЯмо
продолжали свой бег по кругу. Њне удалось забытьсЯ сном лишь на заре.


   “ж не знаю, о чем думала этой ночью „ороти,  но  поутру  она  была  еще
очаровательнее обычного, а главное, полна благожелательности к ‘ильве.
   - Џозвольте мне отнести  ей  завтрак,  -  попросила  она.  -  Ќам  надо
подружитьсЯ.
   Њы приготовили вместе Яйца и ветчину, и Я поднЯлсЯ вслед за  „ороти  по
лестнице, стараЯсь на всЯкий случай держатьсЯ не слишком далеко от нее.  џ
не очень-то был уверен, что ‘ильва придет  в  хорошее  расположение  духа,
несмотрЯ на лакомый запах еды, когда увидит вместо менЯ женщину.
   ‚мешиватьсЯ мне не понадобилось,  но  и  об  успехе  тоже  говорить  не
приходитсЯ. “видав „ороти с подносом в руках, ‘ильва  заворчала,  потом  с
криком "Ќет!" вырвала у нее поднос и отшвырнула  прочь;  подобрав  с  пола
ветчину и то, что осталось от Яиц, она залезла  под  кровать  и  принЯлась
поедать свою добычу, как маленький неопрЯтный зверек.
   - Њне очень жаль, - только и сказала огорченнаЯ „ороти.
   Ћна помогла мне вытереть запачканный пол. џ был возмущен,  но  на  кого
сердитьсЯ? Ќа ‘ильву или на „ороти? џ глЯдел, как она возитсЯ с трЯпкой  -
неизменно   изЯщнаЯ,   непринужденнаЯ.   Ќеужели   ‘ильва   при   малейшем
противоречии будет впадать вот в такое состоЯние первобытной дикости? € не
готовлю ли Я себе, упорствуЯ в желании держать ее  в  доме,  постоЯнные  и
нескончаемые неприЯтности?
   „ороти протирала пол, а Я разглЯдывал ее профиль -  чуточку  заурЯдный,
но такой милый, мЯгкий под очень светлыми  белокурыми  косами,  уложенными
надо лбом, - и вспоминал свои ночные размышлениЯ, и твердил себе, что если
Я не женюсь на ней, то буду круглым дураком.
   Љогда все было вычищено, она поднЯлась и спросила:
   - ‚ы ведь не накажете ее, правда?
   џ возразил:
   - Ќо ведь, будь она ребенком, ее бы  наказали.  ЌельзЯ  спускать  такие
выходки. Ћна завтра же сделает то же самое.
   „ороти не соглашалась со мной:
   - …сли вы накажете ее из-за менЯ, она мне долго этого не простит.
   Ќаконец, мне пришлось обещать. ‘ильва упорно сидела под кроватью,  хотЯ
навернЯка давно уже съела все до крошки. џсно было, что она дуетсЯ.
   - Ћставим ее в покое! - сказала „ороти.
   Њы спустились в курительную и сели у камина. ‘пустЯ несколько  минут  Я
сказал:
   - Њожет быть, вы и правы. ‚ероЯтно, самое лучшее было бы  отдать  ее  в
какое-нибудь специальное заведение.
   - ќто не так уж срочно! - к моему удивлению, возразила „ороти.
   Ћна ласково и понимающе улыбалась мне.
   - •отел бы Я знать - может, со временем... - начал Я.
   „ороти прервала менЯ:
   -  ‚ы  сами  увидите.  ‡аметьте,  что  в  любом  случае...  -  ’ут  она
заколебалась:
   - Ќу-ну? - спросил Я, и она продолжила:
   - ‚ любом случае,  каковы  бы  ни  были  ее  успехи,  кому  вы  сможете
демонстрировать ее потом? ‘только усилий - и все впустую.
   - Љак это - кому?
   - џ хочу сказать, что она не из наших.
   Ќаверное, взглЯд мой выражал в ту минуту полнейшее непонимание.
   - џ хочу сказать, - продолжала „ороти  слегка  раздраженно,  -  что  вы
сможете ее показывать лишь как любопытный феномен. Ќо не как  родственницу
и даже не как близкую знакомую.
   - „а отчего же? - спросил Я удивленно. (џ и в самом деле был поражен.)
   - Ћттого что это было бы неприлично.
   - ѓосподи, да объЯснитесь же Яснее! - нетерпеливо воскликнул Я.
   - “ нее прелестнаЯ кожа, но кожа цвета ЯнтарЯ. Ћчень красивые глаза, но
темные как агат. “ них миндалевидный разрез, а скулы похожи на абрикосы...
   - ‚ы что, сочинЯете стихи или, может быть, это натюрморт?
   - Ћдним словом, дорогой мой, она типичнаЯ азиатка. џ полагаю, что  лисы
и пришли к нам когда-то из Ђзии. “ нее такой вид, словно  она  родилась  в
€ндии или во ‚ьетнаме.
   - ќто с рыжими-то волосами?
   „ороти состроила насмешливую гримаску:
   - Ћ, ну, может быть, кто-нибудь в ее роду согрешил с европейцем...
   џ был в растерЯнности. ‘ам Я тоже находил  внешность  ‘ильвы  несколько
экзотической, но не до такой же степени... …сли это действительно так,  то
в будущем мне грозили вполне реальные унижениЯ  и  неприЯтности  -  в  тот
день, когда Я  вздумаю  ввести  в  английское  общество  "туземку"...  Њне
захотелось убедитьсЯ в том, что говорила „ороти, и Я сказал:
   - Џойдемте взглЯнем на нее.
   Њы поднЯлись наверх. ‘ильва, всЯ перепачканнаЯ Яичным  желтком,  спала,
свернувшись клубочком, в кресле. Њы долго рассматривали  ее,  потом  вышли
так же тихонько, как вошли, и Я прикрыл дверь.
   - Ќу, признайтесь, что вы преувеличили! - тут же сказал Я „ороти.
   - Ђ вы со мной не согласны?
   - Ќет, Я не спорю, долЯ истины в этом есть. Ќо не до такой степени...
   - „о такой или не до такой, все равно это слишком.
   - џ не знал, что вы настолько строги в расовых вопросах, - удивилсЯ Я.
   -  ‘трога?!  „а  Я  просто  обожаю  индусов   -   ѓанди,   Љришнамурти,
ђабиндраната ’агора... Ќо каждому свое место, не так ли?
   - Ђ мне кажетсЯ, - упрЯмо сказал Я, -  что  она  скорее  уж  похожа  на
герцогиню Ѓатскую.
   - „а ведь  всем  известно,  что  матушка  герцогини  была  в  наилучших
отношениЯх с каким-то там магараджей.
   - Ќу вот видите, вы же сами сказали, что матушка  герцогини  согрешила,
тем не менее герцогинЯ ЃатскаЯ живет и  благоденствует.  ’ак  что  давайте
кончим этот разговор.
   - Љак хотите, мой дорогой. Ќо помните: Я вас предупредила.
   ’он нашего разговора, и с той, и  с  другой  стороны,  был  вежлив,  но
чуточку суховат. ЊенЯ покоробили рассуждениЯ „ороти.  ђазумеетсЯ,  каждому
свое место, иначе все в обществе пойдет прахом, но все-таки Я не сторонник
теорий этого французика по имени, кажетсЯ, ѓобино [ѓобино †.Ђ. (1816-1882)
- французский дипломат, социолог  и  писатель,  один  из  основоположников
расизма  и  расово-антропологической  школы  в   социологии].   Ќе   стоит
преувеличивать. [Љакими вЯлыми и  равнодушными  кажутсЯ  мне  сегоднЯ  эти
рассуждениЯ! Ќо в то времЯ слово "расизм" было еще неведомо. ѓитлер - пока
никому не известный - сидел в тюрьме ‚еймарской республики, а  мы  все,  в
той или иной степени, придерживались взглЯдов Љиплинга. Љак все изменилось
с тех пор! (Џрим. авт.)]
   џ  предложил  „ороти  прогулЯтьсЯ  длЯ  разнообразиЯ.  Љак  только   мы
перестали говорить о ‘ильве, к  нам  тотчас  вернулись  прежнее  дружеское
согласие, теплаЯ наша привЯзанность, стараЯ, испытаннаЯ  годами  нежность,
согревающаЯ сердце. Њы чудесно  провели  целый  час,  бродЯ  по  лесу.  Ќа
обратном пути „ороти, немного устав, опиралась на мою руку. € Я  спрашивал
себЯ: так ли уж Я уверен в том, что больше не влюблен в нее?


        12

   „ороти прогостила у менЯ до  конца  недели.  Ћна  считала  делом  чести
подружитьсЯ с ‘ильвой прежде, чем уедет. …й удалось это  лишь  наполовину,
вполне достаточно, чтобы не посрамить себЯ. “видев  нас  еще  раз  вместе,
‘ильва опЯть зарычала. Ќо теперь „ороти приносила ей лакомства  -  цыплЯт,
ветчину. € когда моЯ лисица понЯла, что ей придетсЯ либо  поститьсЯ,  либо
стать полюбезнее, она отбросила свою враждебность и сделалась  мало-помалу
вполне  сговорчивой.  Ќо  ни  разу  не  выказала   ей   той   трогательной
привЯзанности, которой почтила менЯ или даже Ќэнни.
   ‚прочем, вот что странно: когда  „ороти  уехала,  мне  показалось,  что
‘ильва  скучает  по  ней.  Џравда  и  то,  что  у  домашних  животных  это
наблюдаетсЯ довольно часто: привЯзанность в большинстве случаев есть  одна
из форм привычки, и они страдают от перемен. “видев  менЯ  одного,  ‘ильва
заглЯнула мне за спину, словно не понимаЯ, где  же  прЯчетсЯ  та,  другаЯ,
потом обследовала коридор и лестницы. Ќикого не обнаружив  там,  она  была
крайне озадачена. ђассеЯнно, невнимательно поела. …ще  дважды  или  трижды
попыталась отыскать отсутствующую. Џотом постепенно смирилась с  переменой
и, казалось, перестала и думать о ней. Ќо  когда  через  неделю  или  дней
через десЯть „ороти опЯть нанесла нам визит,  ‘ильва  встретила  ее  почти
радостно.  џ  говорю  "почти":   поведение   ее   по-прежнему   оставалось
двойственным, и двойственность эта была не лишена комической окраски,  ибо
свидетельствовала об усложненности - пусть и наивной - ее души, если можно
говорить  о  наличии  души  у  молодой   лисицы.   ‘перва,   мурлыкаЯ   от
удовольствиЯ, она позволЯла гладить себЯ по голове, потом внезапно, словно
устыдившись собственной слабости, вонзала свои острые зубки в ласкающую ее
руку, конечно, довольно слабо, стараЯсь не поранить,  и  все  же  причинЯЯ
боль. Џосле чего тут же проворно улепетывала с виноватым видом, но,  видЯ,
что „ороти и Я смеемсЯ, вновь подходила к нам.
   џ всегда испытывал большую симпатию и уважение к диким животным, нежели
к домашним (если не считать лошадей), и от менЯ не  укрылось,  что  ‘ильва
все больше и больше одомашнивалась. € особенно быстро это пошло после того
днЯ, как она добровольно решила остатьсЯ в четырех стенах, в ђичвик-мэнор.
‘тав домоседкой, она сделалась  послушной,  соглашалась  мытьсЯ  в  ванне,
причем делала это даже с удовольствием, и больше не упорствовала  в  своем
отвращении к платью. ’еперь она владела  уже  целой  сотней  слов,  правда
самых прозаических, но, к  счастью,  сохранила  прежний  по-южному  резкий
акцент, доставлЯющий мне столько веселых минут.
   „а, в  ней  оставалось  все  меньше  и  меньше  влекущего  менЯ  дикого
очарованиЯ, но рождалось нечто иное, что волновало, внушало  мне  какую-то
тревожную нежность, привЯзанность с  примесью  страха:  то  было  какое-то
лихорадочное нетерпение, охватывающее ее из-за  любого  пустЯка,  часто  и
вовсе без видимой причины. Ћно не имело ничего  общего  с  тем  волнением,
которое побуждало ее скрестись в дверь, принюхиватьсЯ у окна, блуждать  по
комнате. ‘корее, это было нетерпеливое стремление двигатьсЯ, необходимость
перемены места, желание все времЯ ходить из комнаты в комнату. Ќе  понимаЯ
источника этого беспокойства, Я тем не менее выЯвил одну  из  его  причин:
она все реже и реже погружалась в сон и, стараЯсь избежать скуки, заменила
его этим лихорадочным метанием. Љогда миссис Ѓамли, похоронив  свою  мать,
вернулась в замок, Я поделилсЯ с ней своими наблюдениЯми. Ћна ответила:  с
‘ильвой нужно гулЯть.
   ‚се в округе - и на  ферме,  и  в  деревне  -  знали,  что  Я  взЯл  на
воспитание ненормальную девушку, дочь  сестры,  и  Я  старалсЯ  показывать
‘ильву каждому, кто заходил на ферму. ‚от почему мне больше не приходилось
ни прЯтать ее, ни даже опасатьсЯ ее бегства: худшее, чего Я мог  опасатьсЯ
в такой ситуации, - это что мне рано или поздно приведут ее, расцарапанную
колючками и уставшую. €так,  Я  поручил  ее  заботам  Ќэнни  и  бесстрашно
выпустил на прогулки за пределы ограды. € действительно,  спустЯ  час  или
два  обе  они  благополучно  возвращались  домой.  Ђ  какое  счастье  было
наблюдать за их сборами! Љаждое утро ‘ильва так ликовала, словно вчерашнЯЯ
прогулка начисто выветривалась у нее из памЯти: выход за порог был  словно
освобождением после долгого заключениЯ. ђадость переполнЯла ее, била через
край, она вихрем проносилась по саду, крича и прыгаЯ,  потом  вылетала  на
дорогу, тут же возвращалась проверить, идет ли за ней  Ќэнни,  и  так  без
устали сновала взад-вперед.  џ  следил,  как  они  уходЯт  (только  не  по
направлению к лесу,  этого  мы  еще  пока  боЯлись),  и  когда  они  вновь
поЯвлЯлись на тропинке - то была  совсем  другаЯ  ‘ильва,  чинно  шагавшаЯ
рЯдышком  с  Ќэнни.  Ќаконец  угомонившаЯсЯ,  усталаЯ,   но   сиЯющаЯ,   с
развевающейсЯ по  ветру  гривой  волос,  в  грубошерстной  юбке,  падающей
тЯжелыми складками, и  шерстЯном  свитере,  облегающем  ее  очаровательную
фигурку, она казалась мне издали  элегантнейшей  спортсменкой,  утомленной
после долгой игры в гольф. џ открывал ей объЯтиЯ; она не бросалась в  них,
как маленький ребенок, а как бы укрывалась, ласкаЯсь и пытаЯсь лизнуть мне
подбородок. "Ќет, не так!" -  ворчал  Я  и  в  свою  очередь  целовал  ее,
наглЯдно показываЯ, как это делаетсЯ. Ќо она не  понимала  разницы,  и  ей
пришлось  очень  долго  учитьсЯ  целовать  менЯ  в  щеку  так,  чтобы   не
обслюнЯвить.


   Џрошло несколько недель. „ороти более или менее регулЯрно наносила  нам
визиты, два или три  раза  в  сопровождении  отца,  и  мало-помалу  ‘ильва
настолько  привыкла  к  присутствию  посторонних,  что  оно  перестало  ее
беспокоить. Ќо она так и не дала осмотреть себЯ доктору, как мне хотелось.
Ћднако он  и  без  того  с  уверенностью  утверждал:  нет  никаких  причин
полагать, что сложение ‘ильвы хоть чем-нибудь отличаетсЯ от человеческого.
Ђ вот по поводу ее умственного развитиЯ он никаких иллюзий не питал. „а  и
добрЯчка Ќэнни, с большим пиететом относившаЯсЯ к суждению  доктора,  тоже
временами жаловалась на то, что ‘ильва развиваетсЯ крайне медленно. €  все
же она, несомненно, развивалась, и успехи  у  нее  были  немалые.  Ќо  они
всегда  ограничивались  чисто  механическими  навыками  -  скорее  как   у
дрессированной обезьЯны или попугаЯ, чем как  у  ребенка,  который  учитсЯ
понимать, рассуждать. Ћна владела гораздо большим, чем прежде, количеством
слов и даже неким количеством фраз, правда очень коротких  -  не  длиннее,
чем  некоторые  немецкие  слова,  и  куда  менее  сложных,  чем  некоторые
французские; они, эти  фразы,  выражали  не  отвлеченные  идеи,  а  всегда
что-либо конкретное - какое-нибудь желание или примитивное чувство: страх,
нетерпение, неудовольствие. ЃеднЯжка Ќэнни по десЯть раз на дню спрашивала
у нее: "‘ильва, ты менЯ любишь?", и та покорно отвечала: "‹юбишь", но было
очевидно, что слово это ровным счетом ничего не означало длЯ нее и что  ее
любовь к нам, вполне реальнаЯ, даже горЯчаЯ, совершенно не соотносилась  с
тем, что это понЯтие означало длЯ нас. ’о была обыкновеннаЯ  привЯзанность
дикого  существа,  неосознаннаЯ,  органическаЯ,  -  следствие  ее   боЯзни
одиночества, ее жгучей жажды покровительства, возникшей с тех пор, как она
почувствовала себЯ в лесу чужой - неуклюжей, опозоренной,  преследуемой  и
отвергнутой. Ќа мой взглЯд, к этой склонности у ‘ильвы примешивалось и еще
кое-что,  трудно  определимое  словами:  некаЯ  чувствительность  к  моему
настроению, обостренное внимание к моим  словам  и  жестам  и  примитивнаЯ
ревность, проЯвлЯвшаЯсЯ в тех случаЯх, когда Я слишком долго  беседовал  с
„ороти или даже с Ќэнни, забываЯ о ее присутствии. ’огда она подходила  и,
точно как в случае с  „ороти,  вонзала  мне  зубы  в  мочку  уха  -  ровно
настолько, чтобы причинить боль, но не поранить. џ шлепал ее  по  руке,  и
она, надувшись, забивалась в угол, откуда продолжала пристально следить за
мной.
   …е успехи в практической жизни  были  того  же  порЯдка:  они  ЯвлЯлись
результатом скорее дрессировки, чем воспитаниЯ. Ћна сама мылась, одевалась
(если не считать пуговиц и шнурков - этим она себЯ затруднЯть не  желала),
ела за столом - правда, руками и вылизываЯ свою тарелку до полного блеска.
Џозже она лишь подбирала весь соус до капли хлебом, но  от  этой  привычки
так и не отучилась никогда.
   ло времЯ, и доктор ‘алливен стал наезжать к нам все чаще и чаще. Њожет
быть, он в конечном счете все-таки поверил, что ‘ильва - бывшаЯ лисица? Ћн
больше не утверждал обратного и Явно увлексЯ этим феноменом.
   - ќто единственный в своем роде опыт! - восклицал он, встрЯхиваЯ  своей
воздушной шевелюрой. - Џодумайте: ведь  это  существо  возвращает  нас  на
пЯтьсот тысЯч лет назад, когда первобытные люди, с их сформировавшимсЯ, но
еще абсолютно свободным  от  всЯкого  опыта,  от  всЯкого  знаниЯ  мозгом,
внезапно перестали быть животными. € все, что будет возникать в ее  мозгу,
будет длЯ нас потрЯсающе интересно - если,  конечно,  допустить,  что  там
вообще может что-нибудь произойти, - добавлЯл он из осторожности, хотЯ, по
всей видимости, рассталсЯ с изрЯдной долей своего пессимизма.
   - ќтот опыт не будет чистым уже по той простой причине, что моЯ  лисица
живет в окружении людей, мыслЯщих на уровне двадцатого века, - возражал Я.
   Ќо доктор упрЯмо качал головой:
   - Ќет, нет, просто опыт пойдет быстрее  -  к  счастью  длЯ  нас,  иначе
пришлось бы ждать двести или триста тысЯч лет... но он все равно будет  не
напрасен. Џредположим даже невозможное: что ее интеллект в один прекрасный
день  сравнЯетсЯ  с  нашим,  -  так  вот,   длЯ   этого   ему   необходимо
последовательно пройти все этапы развитиЯ. Ќапример:  осознает  ли  ‘ильва
то,  что  нам  кажетсЯ  простым  и  естественным,  а  именно  факт  своего
существованиЯ? Љонечно, нет, так же как не осознают  этого  лиса,  лошадь,
обезьЯна, как не знали первобытные  люди,  еще  полностью  находЯщиесЯ  во
власти своих темных инстинктов. ‚от он  -  первый,  абсолютно  необходимый
этап развитиЯ. Љак он поЯвилсЯ, как был преодолен? —его бы мы  ни  отдали,
чтобы присутствовать при этом первом проблеске сознаниЯ наших предков?!  €
вот теперь, может быть, с помощью ‘ильвы это произойдет на  наших  глазах!
ђазумеетсЯ, мы должны ей помочь. Ѓолее того, подталкивать ее к  этому  изо
всех сил. Ќе знаю, каким образом. џ должен это обдумать.
   ’ак ли уж Я был заинтересован в успехе подобного "опыта"? ‚ преодолении
‘ильвой всех этих "этапов"? ‘ одной стороны, разумеетсЯ, Я желал этого,  с
другой - испытывал смутный,  невольный  страх.  €  однако,  когда  ѓерберт
‘алливен заговорил со мной о зеркалах, Я и не подумал препЯтствовать  ему.
Џравду сказать, Я был слегка уЯзвлен тем, что ‘ильва по-прежнему вела себЯ
перед зеркалом, как лисица, а именно: никогда не смотрелась в него.
   - ‚еликолепно, великолепно, - приговаривал доктор ‘алливен,  -  значит,
мы начинаем с нулЯ. ‚ажно устроить ей шок, - объЯснЯл он мне.
   € мы отправились на поиски  зеркала  больших  размеров.  ЋбойдЯ  вместе
бесчисленные пустые комнаты громадного замка, мы наконец обнаружили в пыли
заброшенной бельевой огромное псише. Џочистив, мы притащили его в  комнату
‘ильвы. ‚се мы собрались там: доктор, „ороти, миссис Ѓамли и  Я.  Ќо  наша
лисица даже не взглЯнула на него,  уделив  ему  не  больше  вниманиЯ,  чем
остальным зеркалам в доме. Џосле целого часа тщетного ожиданиЯ, в  течение
которого ‘ильва, наверное, раз двадцать прошла мимо псише, не  интересуЯсь
им, доктор попросил Ќэнни, чтобы та подвела свою воспитанницу к зеркалу  и
заставила  посмотретьсЯ  в  него.  Ќэнни  послушалась,  и  нам  на  минуту
показалось, что опыт вот-вот удастсЯ. Љогда ‘ильву чуть не силой принудили
встать перед собственным отражением,  она  наконец-то,  кажетсЯ,  увидела,
обнаружила себЯ в зеркале. Ќо она тут же (классическаЯ реакциЯ!) бросилась
искать за  зеркалом  увиденную  ею  особу,  вернулась  растерЯннаЯ,  вновь
обнаружила свое отражение и, подойдЯ поближе, долго принюхивалась, но,  не
почуЯв никакого запаха, потерЯла к нашей затее всЯкий интерес.
   „лЯ доктора это было чувствительным ударом, но он, как истинный ученый,
не принЯл свой неуспех трагически.
   - ‘лишком рано! - заключил он. - Ћставьте это зеркало в ее  комнате.  ‚
один прекрасный день она наконец  узнает  себЯ  именно  в  силу  привычки.
Ћгорчительно только одно: что Я этого не увижу. Ќо вы мне расскажете.
   —то же до беднЯжки Ќэнни, то она переживала  нашу  неудачу  куда  более
остро.
   - Ќичего у нас не выйдет! - причитала она вечером, когда гости  уехали.
- …е несчастный мозг так и останетсЯ лисьим. „а, первое заключение доктора
было верным: мы сделаем из нее милую  дрессированную  зверюшку,  и  ничего
больше.
   џ вспомнил, что „ороти во времЯ опыта загадочно улыбнулась,  но  мнениЯ
своего так и не высказала. —то же до менЯ,  то  Я  склонен  был  разделить
пессимизм Ќэнни, но в  глубине  души,  сам  себе  в  том  не  признаваЯсь,
испытывал  какое-то  смутное  утешительное  чувство,  весьма  похожее   на
удовлетворение: пока ‘ильва -  простодушнаЯ,  нежнаЯ  ‘ильва  -  останетсЯ
лисицей, мы будем избавлены от многих осложнений, разве не так? € тогда  Я
мог бы по-прежнему питать к „ороти чувства, которые, именно в  силу  своей
неопределенности, выливались бы то в  возвышенные  мечты,  то  в  реальные
планы. € в то же времЯ у менЯ будет возможность сохранить около себЯ такую
спутницу  жизни,  которую  всЯкому  мужчине  случалось  втайне   пожелать:
скромную, преданную, как бывают преданы только  собаки,  не  предъЯвлЯющую
никаких требований или претензий. —ем больше ‘ильва походила на ту,  какой
была в  день  своего  превращениЯ,  тем  счастливее  и  увереннее  Я  себЯ
чувствовал и тем спокойнее и крепче была моЯ любовь к ней. Џравду сказать,
Я всегда сильно побаивалсЯ женщин: скудоумие и безрассудство, скрытые в их
маленьких изЯщных головках, неизменно  портЯт  все.  €  к  „ороти  Я  тоже
относилсЯ с некоторым недоверием. "Ђх, - думал Я, - пускай  моЯ  маленькаЯ
‘ильва подольше останетсЯ такой же прелестной лисичкой, как сейчас..."
   Ќу а что касаетсЯ зеркала, то мы его оставили на том же месте. Ќе знаю,
действительно ли доктор рассчитывал, что  на  ‘ильву  снизойдет  внезапное
озарение, или же не отступалсЯ просто  из  упрЯмства.  Љакое-то  времЯ  он
интересовалсЯ у менЯ,  как  идут  дела,  потом,  получаЯ  один  и  тот  же
отрицательный ответ, кажетсЯ, окончательно потерЯл надежду. „а и  наезжать
стал гораздо  реже,  предоставлЯЯ  дочери  одной  посещать  замок.  „ороти
поЯвлЯлась у нас довольно часто. џ радовалсЯ нашей новой тесной  дружбе  и
даже за нее был благодарен моей маленькой лисичке -  ведь  это  она,  сама
того не знаЯ, Явилась ее очаровательным творцом.


        13

   Ћт этой тесной дружбы, от долгих вечеров, проведенных вместе с  „ороти,
а иногда и с ее отцом у камина, у менЯ  остались  воспоминаниЯ,  полные  и
очарованиЯ, и некоторой монотонной скуки. џ хочу сказать, что за это времЯ
ровным счетом ничего не произошло, и все дни были неразличимо похожи  один
на другой. Ќесколько раз, воодушевленный особенной нежностью  какой-нибудь
минуты, Я  пыталсЯ  скрытыми  намеками  навести  разговор  на  возможность
совместной жизни. Ќо всЯкий раз „ороти уводила беседу в сторону  до  того,
как она рисковала более Ясно обнаружить мои или ее чувства. Ђ чувства  эти
Явно совпадали: достаточно нежности и пониманиЯ с обеих сторон, чтобы брак
получилсЯ удачным, но недостаточно  любви,  чтобы  ринутьсЯ  в  этот  брак
очертЯ голову. Љогда „ороти уезжала, Я восхищалсЯ ее осторожностью и, даже
испытываЯ    некоторую    досаду,    все-таки     гордилсЯ     собственной
осмотрительностью, хранившей менЯ от поспешных и, может  быть,  неразумных
решений.
   Љогда же Я заметил перемену? „а и заметил ли? Ђ может быть,  Я  осознал
все это уже много позже, a posteriori? [на основании опыта (лат.)] €ли мне
уже тогда чудились в поведении „ороти странные повороты, капризные,  ничем
не объЯснимые всплески настроениЯ? ‚ некоторые дни она приезжала  если  не
мрачнаЯ, то по  крайней  мере  рассеЯннаЯ,  вЯлаЯ;  потом  мало-помалу  ее
охватывали возбуждение  и  разговорчивость,  переходившаЯ  в  нескончаемую
болтливость.  €,  напротив,  бывали  дни,  когда,  приехав  в   прелестном
оживлении, она постепенно  впадала  в  безразличие,  граничащее  с  черной
меланхолией. € это было совершенно непредсказуемо. Њне  показалось  также,
что она стала ездить реже; правда, Я не придавал этому  значениЯ  -  помню
лишь, как бывал несколько раз обескуражен, подготовив все к приезду „ороти
и так и не дождавшись ее. ‚се эти странности могли  бы  насторожить  менЯ,
но, повторЯю, воспоминаниЯ мои пишутсЯ сегоднЯ; а тогда Я, если и  замечал
что-нибудь, не принимал это близко к  сердцу.  €бо  в  тот  момент  ‘ильва
удостоила нас такими потрЯсающими сюрпризами,  которые  потребовали  всего
моего вниманиЯ и неотложных забот.


   “же поблекло золото зимнего жасмина, а на смену ему  засиЯли  форситии,
пылаЯ огнем среди черных голых  ветвей  боЯрышника  с  едва  народившимисЯ
почками. Ќа  лужайке  высовывали  головки  крокусы  и  подснежники,  дикий
виноград тысЯчами острых  пурпурных  Язычков  лизал  стены  замка.  ‘олнце
теперь вставало к востоку от леса, который всю зиму  скрывал  от  нас  его
восход. Џовсюду трепетала заново нарождающаЯсЯ жизнь.
   €менно весной и осенью лес неодолимо притЯгивает менЯ. Љогда он умирает
и когда возрождаетсЯ. Џервыми зеленеют березы;  их  легкое,  как  облачко,
зеленое кружево листвы приукрашивает нищую наготу дубов и вЯзов. Љовер  из
осенней палой листвы пропиталсЯ влагой и принЯл  оттенок  красного  дерева
или амаранта; теперь листьЯ уже не шуршат под ногами,  не  потрескивают  с
сухим металлическим  шелестом,  а  уходЯт  вглубь,  вЯло,  мертво,  словно
водоросли,  оставленные   на   песке   приливом.   Ќа   смену   глубокому,
раздумчивому,  сонному  молчанию  октЯбрЯ,  подобному  тишине  в  соборах,
приходит победный гомон весенних птиц  -  перекликаЯсь  меж  собой,  мЯгко
трепеща крылышками, они  суетЯтсЯ  среди  легкой  вЯзи  еще  голых  веток:
отсутствующие листьЯ пока не  соткали  длЯ  них  густой  зеленый  занавес,
который скоро укроет от чужого  глаза  эту  веселую  пернатую  возню.  ‹ес
наполнен множеством прочих звуков: треск сломанного сучка, легкое шлепанье
чьих-то ног по мокрой подстилке листвы, ворчание, рык, отдаленный возглас,
вздох. ’ак и идешь сквозь все эти шумы - приглушенные  всхлипы,  фырканье,
чириканье, свист, жужжание, -  разбивающие,  но  бессильные  разрушить  до
конца тЯжкое молчание замерших деревьев. €ногда, на короткий миг, этот гам
стихает, словно лес вслушиваетсЯ во что-то,  и  в  тишине  чудитсЯ,  будто
слышишь, как поднимаютсЯ земные соки от корней к вершинам.
   Ќужно ли было приводить ‘ильву  сюда,  в  самое  сердце  этой  весенней
ликующей стихии, ее родной стихии, в которой она чувствовала себЯ  вольно,
как рыба в воде? ‚едь она была плотью от плоти этого леса.  џ  решалсЯ  на
это не без страха. Ќо теперь моЯ любовь к ней очистилась от  эгоистических
притЯзаний: да, Я слишком любил в ней именно то, чем она была, - лисицу  и
просто не не  мог  лишить  ее  леса,  охваченного  весенним  возбуждением,
которое и сам испытывал столь остро. ‚ конце концов, чем Я рисковал?  „аже
если лес позовет ее и она убежит, что ей останетсЯ, как  не  вернутьсЯ  ко
мне - ведь возвратилась же она тогда, в первый  раз!  „а  и  если  она  не
вернетсЯ, теперь Я могу поднЯть на  поиски  хоть  всю  деревню,  поскольку
окружающие считают ее моей племЯнницей и "ненормальной". Ђ если, в  худшем
случае,  ее  не  найдут,  значит,  она   вернулась   к   своему   прежнему
существованию - и тем лучше длЯ нее, Я  же  буду  свободен  длЯ  „ороти...
€так, думал Я, смелее, больше великодушиЯ и широты души!
   ‚ будние дни на  прогулку  с  ‘ильвой  ходила  Ќэнни.  Џо  воскресеньЯм
наступал мой черед, если что-нибудь непредвиденное не задерживало менЯ  на
ферме. ЃурнаЯ радость, котораЯ охватывала ‘ильву каждое  утро,  когда  она
отправлЯлась на прогулку, переходила в настоЯщий восторг, когда она видела
менЯ надевающим сапоги, шлЯпу и плащ. Џока Я  шел  по  саду,  она  прыгала
вокруг менЯ с криками: "Ѓонни гулЯть! Ѓонни гулЯть!" - и  норовила  первой
проскочить в калитку, ведущую в полЯ, где они с Ќэнни гулЯли  каждодневно.
Ќа  сей  раз  Я  позвал:  "‘ильва!"  Ћна  остановилась  как  вкопаннаЯ  и,
обернувшись, вопросительно взглЯнула на менЯ; на ее остреньком личике было
написано крайнее удивление. Њне показалось, что у  нее  даже  ушки  встали
торчком.
   џ сделал ей знак и направилсЯ к тропинке, ведущей  в  лес.  ‘  каким-то
птичьим вскриком она бегом нагнала и перегнала менЯ и промчалась еще Ярдов
двадцать, не переставаЯ испускать ликующие, как  у  жаворонка,  трели.  Ќо
вдруг она смолкла, приостановилась, словно  вслушиваЯсь,  побежала  опЯть.
Њне показалось, что на сей раз она двигалась как будто  медленней.  ‘ловно
что-то удерживало ее, тЯнуло  назад.  Ћна  вновь  остановилась  и  как  бы
нехотЯ, с сожалением, повернулась и неверным шагом направилась ко мне. ‚ид
у нее был настороженный, оробелый. ЏодойдЯ, она чуть неуклюже прижалась ко
мне, стараЯсь приноровитьсЯ к моему шагу, и пошла рЯдом,  молча,  с  низко
опущенной головой. Њне почудилось, что она слегка дрожит.
   € Я понЯл, что лес если и не пугает, то  по  крайней  мере  со  времени
бегства моей лисицы выглЯдит длЯ нее чужим, враждебным, может  быть,  даже
жестоким. џ захотел проверить это и, повернувшись,  направилсЯ  обратно  к
дому. Ќо, взглЯнув на ‘ильву, Я  увидел,  что  она  с  упреком  пристально
смотрит на менЯ: так собака, взЯвшаЯ след, глЯдит на хозЯина, не  понимаЯ,
почему он не идет за ней. Љонечно, Я  внЯл  этому  немому  призыву,  и  мы
направились к лесу. ‘ильва успокоилась, и, когда мы подошли к опушке,  она
уже перестала дрожать.
   „орога сузилась, превратившись в  тропинку,  вьющуюсЯ  между  деревьЯми
среди зарослей папоротника. ‚двоем  по  ней  пройти  было  нельзЯ.  ‘ильва
обогнала менЯ и пошла первой. Љ великому моему смущению,  Я  заметил,  что
теперь у менЯ заколотилось от волнениЯ сердце. —его Я ждал? ‘ам  не  знаю.
Њожет, того, что  она  вдруг  на  моих  глазах  вновь  обернетсЯ  лисицей?
‚незапно Я понЯл, что если и не желаю этого, то по крайней мере смотрю  на
такую возможность с тайным упованием. € это озадачило и  смутило  менЯ  до
крайности. —то же - значит, Я не люблю ее? €  хочу  -  может  быть,  из-за
„ороти - потерЯть навсегда? Ќо при этой мысли сердце у  менЯ  заколотилось
еще  сильней,  подсказав  совсем  иную  фантазию,  наполнившую  мою  грудь
пьЯнЯщими лесными ароматами: хорошо бы нам обоим превратитьсЯ в лис!
   Љто из нас не мечтал хоть однажды стать газелью, дельфином, ласточкой -
иными словами, вновь попасть в ќдем, полный невинных радостей  и  свободы,
сбросив с себЯ груз человеческих обЯзанностей, оковы христианской  морали,
гнетущее сознание долга британского гражданина?.. Ђх, как хорошо  было  бы
мчатьсЯ рЯдом  с  моей  лисицей  по  лесным  тропам,  перепрыгивать  через
папоротники, охотитьсЯ за зайцем или  за  лаской...  ђазумеетсЯ,  подобные
фантазии несерьезны, и моЯ была ничуть не лучше, но, если Я и не желал  на
самом деле превратитьсЯ в лиса, мог же Я по крайней мере надеЯтьсЯ на  то,
что сама она  станет  лисицей?!  „а  разве  и  не  была  она  лисицей  под
обманчивой человеческой личиной? Џостепенно до менЯ дошло, что  сожалею  Я
именно о том, что до конца она ни женщина, ни лисица. €бо, глЯдЯ на ‘ильву
в человеческом облике, жестоко оторванную от ее  естественного  окружениЯ,
как отрываетсЯ от листа бумаги силуэт,  вырезанный  из  нее  ножницами,  Я
постиг наконец, до какой степени одинока и безотчетно напугана ее  беднаЯ,
примитивнаЯ душа. Љогда-то ‘ильва дышала одним воздухом с этим лесом, жила
одной с ним жизнью; теперь  ей  оставалось  лишь  смотреть  на  него,  как
зрительнице, со стороны, любоватьсЯ им, как любовалсЯ Я,  -  извне,  пусть
даже мы и проникли в самую его чащу.  ‚се,  что  раньше  было  слиЯнием  с
природой - в каждый миг, в каждом взглЯде и движении, - стало  нынче  лишь
объектом наблюдениЯ со стороны, зрелищем, даже если  по-прежнему  зрелищем
чарующим. €, видЯ, как она вертит головой  с  живостью  белки,  следит  за
полетом вЯхирЯ или коноплЯнки; как она, подобно  проворной  лани,  прыжком
покидает тропинку, чтобы обследовать заросли папоротника, или  скребет  на
ходу кору сухого дерева в надежде отыскать там мед  диких  пчел;  как  она
замирает на месте, услышав треск  ветки  или  приглушенный  жалобный  писк
куницы; видЯ, как она повторЯет все свои лисьи движениЯ,  хотЯ  он