ец.
   ‹ицо жены исказилось. Ћна застонала, заскрежетала зубами и начала  бить
себЯ по животу.
   - —то ты делаешь, что ты делаешь? - закричал Я.
   - ‡аткни глотку, - сказал тесть,  -  много  кричать  вредно.  Ћна  дала
ребенку затрещину, потому  что  он  слишком  безобразничает  там,  внутри.
ЌастоЯщий сын вашей милости!
   ‘тарик набил трубку. ‚ероника помогла моей  жене  встать.  ‚алли  снова
уселась за шитье, послышалось шипенье табака в трубке и жужжание машины.
   - •ороши повадки! - сказал Я вне себЯ  от  Ярости.  -  Ѓить  ребенка  в
утробе матери!
   - Џускай привыкает, - жестко сказал старик.
   - ѓде детскаЯ колЯска? - спросил Я. - џ отправил ее в Џушберг вместе  с
машиной.
   - ‘тоит в сенЯх твоЯ колЯска, - ответил старик и провел менЯ туда.
   - Џоезжай-ка домой! - сказал он, оставшись со мной с глазу  на  глаз  и
осторожно водЯ взад и вперед пустую колЯску. - Њы сами за всем присмотрим.
’ебе нечего здесь оставатьсЯ.
   - †ена поступила со мной ужасно, между нами все кончено,  -  сказал  Я,
пытаЯсь сделать его поверенным моих тайн.
   - ’ы думаешь? - сказал он. - ’ы так думаешь, ваше благородие? Ђ ты  как
поступил с нами?  Џаренек  хорошенький,  ты-то  чем  нас  наградил?  ’воим
барином батюшкой? „ом в восемь комнат он держит на запоре, а мы теснимсЯ в
одной горнице, и нам даже  постелей  не  хватает.  Џоезжай-ка  прЯмехонько
домой, Я тебе добра желаю. €з Џушберга поезда еще, правда, не ходЯт, но из
ѓойгелЯ, наверно, уже идут.  ‘умел  взобратьсЯ,  сумеешь  и  спуститьсЯ  к
станции.
   - Ђ мой ребенок? - спросил Я.
   - Ђх, твой ребенок, - сказал он и так стукнул  менЯ  по  плечу,  что  в
костЯх у менЯ хрустнуло. - ‡десь у нас уже столько ублюдков  поЯвилось  на
свет божий! ђодитсЯ и твой, не беспокойсЯ. •очешь водки? Ќет? Ђ  то  давай
хлебнем с тобой в трактире, ночной поезд еще не скоро.
   - —то же, мне больше не ходить к жене?
   - „а брось ты ее. ‚се бабы дрЯнь. Ќе надо  было  оставлЯть  вас  одних,
щенЯта глупые!
   Ћн вынес мне пальто, и Я отправилсЯ  в  ѓойгель,  ЏроходЯ  мимо  нашего
дома, Я смахнул шлЯпой снег а дощечки, на которой было написано имЯ отца.
   Џримерно на полпути Я встретил почтальона,  который  утром  сопровождал
менЯ со станции.
   - Њожно ли остановитьсЯ где-нибудь в ѓойгеле? - спросил  Я  почтальона.
Њне не хотелось сразу возвращатьсЯ в город, домой.
   - Љонечно, - сказал он. - ‚  ѓойгеле  есть  очень  хороший  трактир.  ‚
ѓойгеле, там не такие идолы, не такие свЯтоши и лицемеры, как в  Џушберге.
‚ лесничестве тоже чудища. ‚ы думаете, мне там дали  наливки?  џ,  знаете,
сударь, ухаживал здесь за одной девушкой, да чужому они ее не отдадут,  уж
лучше подохнут с голоду на своих топких паршивых лугах -  они  все  залиты
водой и утыканы камнЯми. Ђ ведь Я буду получать пенсию, и вдова моЯ  тоже.
џ часто ношу им  повестки  из  налогового  управлениЯ,  предупреждение  за
предупреждением. Џрежний бургомистр был никудышный. Љниги у него были не в
порЯдке.  „а  и  сын  не  лучше,  он,  кажетсЯ,  работал  в  Њюнхене,   на
пивоваренном заводе.
   - Ђ как жизнь в ѓойгеле, дорогаЯ? - спросил Я, чтобы перевести разговор
на другую тему.
   - „орогаЯ? Љак везде. •отите, зайдем, сыграем, ‚друг вам  повезет,  вот
вы и выиграете у менЯ на ночлег.
   џ промолчал.
   - ’ает, - сказал он, - много еще будет обвалов. Ќе знаю, что здесь люди
находЯт хорошего. “ вас здесь родные?
   - †ена. ЊоЯ жена - ‚алли.
   - Ђх, так, - сказал он и пристально посмотрел на менЯ.
   ‚прочем, в лесу было уже темно.
   - „а, всем иногда приходитсЯ нелегко. ‚от если бы вместо сердца  у  нас
был мешок с соломой! -  Ћн  рассмеЯлсЯ  и,  похлопываЯ  обеими  руками  по
широкому ремню кожаной сумки с  серебрЯным  почтовым  рожком  и  двуглавым
австрийским орлом, медленно повторил: - Људа как хорошо,  если  бы  вместо
сердца да мешок с соломой...
   џ молчал. Њиновав станцию, мы пришли в деревню ѓойгель.  Њерцали  огни,
струилсЯ дым паровоза, слышалсЯ свист машин. џ не мог возвратитьсЯ к  себе
домой. Ќо вернутьсЯ к жене Я тоже не мог.  џ  ведь  чуть  не  убил  ее.  џ
попросил почтальона передать ‚алли, что Я в ѓойгеле, в "’ирольском  орле".
Ќо она даже и  не  откликнулась.  џ  прожил  в  трактире  со  вторника  до
воскресеньЯ и, почти не  выходЯ,  околачивалсЯ  по  целым  днЯм  в  теплом
помещении. џ играл в карты, и так удачно, что сумел уплатить  по  счету  и
даже покрыть часть расходов на обратный путь. „ома менЯ уже  ждали  деньги
из военного министерства. †ене Я послал семьдесЯт пЯть крон. Ѓольше урвать
Я не мог, Я должен был выплатить долг прозектору. ЊенЯ  ждало  уже  четыре
или пЯть писем от него, и  все  об  одном  и  том  же.  Ћн  требовал  менЯ
немедленно в анатомический театр. ’ут же лежало и старое письмо от  ‚алли.
џ сжег его, не читаЯ. џ не желал идти в институт. Њне было так стыдно, что
Я три днЯ пролежал в постели. Ќаконец Я собралсЯ  с  силами,  чтобы  снова
начать жить.


        6

   џ должен  был  либо  вернутьсЯ  в  анатомический  театр,  либо  бросить
изучение медицины. Ќекоторое времЯ Я был в таком отчаЯнии, что  уже  готов
был это сделать, и если бы отец пришел ко мне тогда, а не через  несколько
недель, он легко бы уговорил менЯ. Њне было стыдно. Њне было стыдно  перед
прозектором, которому Я не мог объЯснить мою злополучную поездку,  правда,
он и не интересовалсЯ ею. Њне было стыдно перед матерью, когда она  пришла
как-то ко мне. Њне было стыдно перед всеми, с кем Я встречалсЯ, и Я узнал,
что стыд может довести до такого же отчаЯниЯ, как горе.
   Ќаша работа о железе Љаротис поЯвилась в печати уже в конце  апрелЯ.  €
мне незачем было больше ею заниматьсЯ. Њое  имЯ  не  стоЯло  на  титульном
листе.  ‹ишь   мелким   шрифтом   было   напечатано:   "согласно   устному
сообщению"... Џотом следовали моЯ фамилиЯ и мое скромное звание.
   Ћднако, может быть, именно из-за этого однажды вечером  в  мою  каморку
ЯвилсЯ отец. Ћн постучал, вошел, снЯл шлЯпу, провел по своим уже  редеющим
волосам, улыбнулсЯ, - и с этой минуты опЯть стал длЯ  менЯ  тем,  чем  был
всегда. Ћн не спросил ни о моей жене, ни  о  ребенке.  Ћн  только  обратил
внимание на то, что Я работаю при свече, и сказал по-товарищески:
   - ’ак темно. Ѓереги глаза!
   ‚не себЯ от счастьЯ, нахлынувшего на менЯ среди всех бед, словно теперь
он по-настоЯщему стал моей единственной опорой, Я попросил отца  осмотреть
мои глаза. џ сказал это, разумеетсЯ, в шутку. Ћн  так  и  отнессЯ  к  моей
просьбе, вздохнул, вытЯнулсЯ в моем  потертом  кресле,  оно  затрещало  (Я
содрогнулсЯ, вспомнив о звенЯщих пружинах  в  матраце  ‚алли),  и  сказал,
зажигаЯ папиросу:
   - Љак у тебЯ спокойно! ’вои глаза? Ђбсолютно здоровы. …сли  бы  у  всех
были такие, мне пришлось бы пойти по  миру.  Ђх!  -  он  зевнул,  сверкнув
прекрасными, несмотрЯ на возраст, совершенно целыми зубами.  -  …сли  б  Я
только мог не видеть больше глаз!
   Ћн  принес  мне  подарок:  потертый  футлЯр,  в  котором  лежал   набор
инструментов длЯ вскрытиЯ трупов, он пользовалсЯ им, когда был студентом.
   - …сли они не нужны тебе, можешь подарить их какому-нибудь нуждающемусЯ
товарищу, - сказал он.
   Ќеужели Я стану дарить что-нибудь, чего касалась его рука? Ќет,  Я  уже
не мог бы спустить прекрасные золотые часы, чтобы добыть денег длЯ  нас  с
‚алли. ЏровожаЯ отца до дверей, Я почувствовал себЯ успокоенным. Ћн обещал
снова заглЯнуть ко мне, и Я знал, что он сдержит слово.
   - ’олько впредь, старик, сообщи сначала  своему  отцу,  когда  откроешь
новую железу, - сказал он на прощанье.
   Њать приходила часто  и  мешала  мне  заниматьсЯ,  особенно  когда  она
приводила  с  собой  ћдифь,  ставшую  действительно  очаровательной.  ‡ато
характер этой молодой  особы  был  совершенно  невыносим.  Ћна  непременно
хотела быть центром вниманиЯ, иначе она отравлЯла жизнь окружающим.
   ЊоЯ мать все еще была красивой, элегантной и  цветущей.  Ћна  не  могла
сдержать себЯ, чтобы не подтрунить над моей ‚алли, называЯ ее "феей".  Ћна
не выразила удивлениЯ, когда в конце апрелЯ (так поздно) Я сказал ей,  что
у  менЯ  родилсЯ  ребенок.  Ќо  ћдифь  пришла  в  страшное  возбуждение  и
побледнела от ревности. ‚ероЯтно, она заметила, что в  глубине  души  менЯ
это радует; мне уже не нужно было беспокоитьсЯ о жене. Њать  одобрила  мое
решение назвать ребенка в  честь  отца  Њаксимилианом-”ранцем-Љарлом.  Ћна
пробормотала чтото о подарках новорожденному,  о  крестных  и  прочее,  но
сразу же заторопилась.  Џосмотрев  на  себЯ  в  зеленоватое  зеркало,  она
подвела к нему и свою дочку, красовавшуюсЯ в  белом  шелковом  платьице  с
розовым шарфом.
   - ‚от Я и бабушка, а ты, ћдифь, теперь тетушка.
   ћдифь тоже была не в восторге, и обе ушли, обиженно шелестЯ шелками.
   Ќе думаю, чтобы отец послал моей жене хоть самый пустЯковый подарок. Њы
не заслужили этого. Ќо Я был так счастлив, что он хоть не  вычеркнул  менЯ
из своей жизни. џ был еще очень молод.
   Џоследний год был слишком тЯжелым. Њать  говорила,  что  длЯ  отца  эти
событиЯ тоже не прошли бесследно. Ћн стал еще  "своенравней"  в  отношении
денежных  дел:  он  безжалостно  выставлЯл  за  двери   жильцов,   которые
запаздывали с квартирной платой, и оставлЯл в залог их жалкий скарб. Ќалог
он  платил  только  после  многократных  повторных  требований  и   всегда
ухитрЯлсЯ вписать в налоговые счета разный Якобы сделанный им ремонт, хотЯ
он никогда его не производил и некоторые квартиры пришли  в  самое  жалкое
состоЯние. Ћн никогда еще не был так жаден, как теперь, и пациенты роптали
втихомолку,  но  все-таки  шли  к  нему,  потому  что  рука   отца   слыла
чудодейственной, на ней "почила божьЯ благодать", а что может быть  дороже
длЯ несчастного, чем зрение?
   ќкипаж он из экономии продал, в клинику и в санаторий  ездил  теперь  в
наемной карете, в так называемом таксометре. Ќо  эта  экономиЯ  стала  длЯ
него источником неприЯтностей. Љак-то во времЯ далекой поездки кучер забыл
включить счетчик, карета приехала на место, счетчик показывал  ноль  крон,
ноль хеллеров, и отец не захотел платить. Љарета принадлежала не кучеру, а
его хозЯину, дело дошло до крайне неприЯтной  перебранки,  даже  до  суда,
хотЯ разговор-то был  самое  большее  о  двадцати  кронах.  ‚ыиграл  отец.
Љонечно, он мог бы по доброй воле отдать кучеру деньги. Ќо он не  пожелал.
€ ничто не могло его понудить.
   ‚се должны были склонЯтьсЯ перед его волей,  подчинЯтьсЯ  его  железной
энергии, ему это всегда удавалось, со всеми, кроме менЯ.  Џротив  воли  он
вынужден был позволить мне изучать медицину, и женилсЯ Я тоже  против  его
воли.
   —то касаетсЯ ‚алли, то, быть может, он и был прав, предостерегаЯ  менЯ.
Ќо в отношении занЯтий? џ работал усердно, чтобы  не  сказать  Яростно,  и
даже с отчаЯнием. џ надеЯлсЯ снова сделать  какое-нибудь  открытие,  вроде
железы Љаротис, которую Я так позорно забросил из-за поездки в Џушберг. Ќо
мне решительно ничего не удавалось.
   Ћтец покровительствовал моим занЯтиЯм. ќто доказывали его  подарки.  Ћн
обеспечил будущность своей любимицы ћдифи, застраховав ее, как Я узнал  от
матери, на миллион крон - страховка, небывалаЯ в нашем городе, - зато  мне
он, кроме футлЯра с набором инструментов длЯ вскрытиЯ трупов, подарил  еще
стетоскоп и молоточек, когда узнал, что Я уже начинаю обследовать  больных
в клинике. џ получил в  подарок  и  старое  его  глазное  зеркало,  старый
микроскоп, маленький устарелый правацовский шприц и другие  инструменты  -
свЯтыни, которые Я глубоко чтил.
   Њать заметила как-то, что у менЯ очень сквернаЯ гребенка с  поломанными
зубьЯми и дешеваЯ, без ручки, щетка длЯ волос. …е подарок Я отдал жене,  а
разве  Я  мог  на  мои  ничтожные  доходы  приобрести  дорогие   туалетные
принадлежности? Ћна с презрением поглЯдела на эти предметы, но не  сказала
ни слова. ‚ремЯ маленьких пластырей миновало. џ вспомнил о своей  женитьбе
и хорошо понЯл мать.
   Ћтца Я видел очень нерегулЯрно, всегда только на несколько минут, внизу
его ждал экипаж со включенным счетчиком. (Ључера теперь  поумнели!)  Њожет
быть, и Я поумнел на собственном опыте? џ порвал с женой, она со  мною.  “
менЯ оставалсЯ только отец. Ћн одобрЯл избранный мною путь, это доказывали
его дары. ЋдобрЯл ли он мою жизнь? Ћн тоже называл мою жену феей. Љонечно,
он намекал этим не на волшебные чары  фей,  это  было  просто  ироническое
сокращение "кухонной феи".  —то  мне  оставалось  делать  -  защищать  ее?
ЋтречьсЯ от нее? Њожет быть, он ждал этого, и тогда он заключил бы менЯ  в
объЯтиЯ, словно маленького мальчика, и  отвез  бы  в  карете  домой,  и  Я
наконец наелсЯ бы досыта.
   џ осталсЯ верен жене.  џ  не  "гулЯл"  с  девушками;  хотЯ  у  молодого
студента была эта возможность, несмотрЯ на потертые  брюки  и  гребенку  с
поломанными зубьЯми. џ осталсЯ ей верен и в том, что никогда ни одной душе
не пожаловалсЯ на нее.
   џ обещал ей ни с кем не говорить о ней плохо, и если даже Я не любил  и
не мог любить ее, как прежде, в первые недели нашей жизни в каморке, Я  не
хотел и не смел забывать ее и нашего ребенка.
   - —то поделывает черноброваЯ феЯ? Љак поживает толстый младенец феи?  -
часто спрашивал менЯ отец со  странным,  напрЯженным  выражением  лица,  с
улыбкой, про которую ты никогда не знал - сулит ли она  доброе  или  злое.
Ѓыла ли это ЯдовитаЯ насмешка или только легкаЯ ирониЯ? Ћн и сам, пожалуй,
не знал.
   Ќо он не хотел терЯть менЯ. „лЯ менЯ это было главное.
   ’Яжелее всего жилось мне во времЯ  каникул,  когда  он  уехал  со  всей
семьей. џ так тосковал по отцу, что в мыслЯх даже предал жену. Љ  счастью,
его не было и он не мог воспользоватьсЯ этим предательством.  Ђ  когда  он
вернулсЯ осенью, загорелый, помолодевший, и стал без конца подтрунивать  и
острить над моей вишнеокой феей, - он видел ее в Џушберге  вместе  с  моим
здоровым и спокойным ребенком и угощал ее кофе с пирогами, - самое опасное
искушение длЯ менЯ уже миновало, и Я слушал его с неопределенной  улыбкой,
над которой теперь, пожалуй, пришлось ломать голову ему.
   „а, он старел, он становилсЯ мЯгче, и голос его дрожал  иногда,  когда,
сидЯ в моем ветхом кресле, он подтрунивал над моей нелепой юностью. Џочему
Я так нелепо женилсЯ, почему Я не открыл железу?!
   ’ак наступил восьмой семестр, или, лучше сказать, лето 1914 года.
   Ћтец обещал взЯть менЯ этим летом  в  Џушберг,  где  жили  мои  жена  и
ребенок. џ не знал, радоватьсЯ  ли  мне.  —то  должен  был  означать  чуть
Язвительный взглЯд,  которым  он  на  менЯ  смотрел?  Ћтец  намекнул,  что
сначала,  разумеетсЯ,  надо  найти  основание   длЯ   развода:   например,
совращение  несовершеннолетнего,  -  ведь  Я  был  несовершеннолетним,   -
намеренное нарушение супружеских обЯзанностей, непреодолимое отвращение.
   - Ќо, боже менЯ сохрани, - сказал он с нежностью, в которую Я, при всей
любви к нему, не мог до конца поверить, - чтобы Я принуждал тебЯ к чему бы
то ни было. …сли тебе кажетсЯ, что феЯ еще может ввести  тебЯ  в  соблазн,
тогда оставайсЯ с нею, но отдых был бы тебе очень нужен, тощий ты воробей!
   џ покачал головой, ему хотелось спросить, что означает этот жест: отказ
от него или отказ от "феи"? Ќо Я стал крайне осторожен. џ научилсЯ этому у
него.
   џ очень нуждалсЯ в отдыхе, но разве Я нашел бы его в Џушберге? џ не мог
предать жену, и Я все еще слишком любил отца.
   - ЃезмернаЯ любовь, - сказал он как-то, -  безмернаЯ  глупость!  ‹юбить
сверх меры - значит, не иметь никакого представлениЯ о том, кого любишь. Љ
сожалению, на старости лет Я тоже  стал  рабом  своего  сердца,  теперь  Я
понимаю тебЯ. ЏолюбуйсЯ на  менЯ!  ‚от,  -  он  показал  маленький  пакет,
завернутый в папиросную бумагу, - вот длинные шелковые перчатки  длЯ  моей
феи, длЯ ћдифи. џ обошел не меньше пЯти магазинов - учти, какаЯ это потерЯ
времени, заработка и прочее, - потому что твоЯ  сестрица  требует  длинные
лайковые перчатки, а они не бывают такого маленького размера.  €  все  это
длЯ детского бала. …сли бы по крайней мере игра  стоила  свеч,  но  у  нее
каждый день новые причуды, а твоЯ мать еще  подстрекает  бедного  ребенка.
ђазумеетсЯ, ты работаешь очень тЯжело, но зато - серьезно. Ќе открыл ли ты
еще чего-нибудь важного?
   Ћн переоценивал менЯ. Џравда, Я работал  по  пЯтнадцать  -  шестнадцать
часов в сутки, но, к сожалению, был очень далек от каких  бы  то  ни  было
открытий. „о изучениЯ душевных болезней Я еще не  дошел,  лекции  по  этой
дисциплине читались только на девЯтом и десЯтом семестре,  и  Я  умышленно
оставил их напоследок. Ђ кроме того, Я жил на семьдесЯт пЯть крон в  месЯц
и был так обременен повседневными заботами - о хлебе, жилье, о том,  чтобы
не опоздать из одного института в другой, поесть, попасть в клинику, потом
на практические занЯтиЯ, потом в библиотеку и т.д., - что за  всеми  этими
заботами Я не мог проникнуть в  сущность  моей  будущей  профессии.  џ  не
осознал еще, что значит быть врачом. ѓоворю откровенно: Я  не  представлЯл
себе ни  безмерности  человеческого  страданиЯ,  способного  возникнуть  в
каждом  члене,  в  каждом  нерве,  ни   столь   же   безмерного   значениЯ
врача-целителЯ, который вЯжет по рукам слепую, свирепую природу, именуемую
"анатомией" и "физиологией". џ стоЯл у многих постелей, Я исследовал много
людей: мужчин, женщин, стариков, детей, Я присутствовал при родах,  Я  был
свидетелем многих смертей. Ќо Я  не  понимал  еще,  что  такое  страдание,
смерть, выздоровление. џ сам нуждалсЯ в руководстве. џ еще не нес  никакой
ответственности. џ не был длЯ больного богом на земле.  Ћн  не  уповал  на
менЯ, он не платил мне, он не клЯл менЯ, страдаЯ, он не благословлЯл менЯ,
когда, выздоровев, в первый раз поднималсЯ с постели. Ќо мой великий  отец
- он был длЯ них богом на земле. џ,  потрЯсенный,  видел  это  ребенком  -
когда пришли пилигримы!
   Њое времЯ было распределено с утра до позднего вечера, у менЯ  не  было
возможности приобретать новые знакомства. Ќо о Џерикле Я  думал  часто.  ‚
1914 году он снова начал адресовать мне свои письма,  полные  самоанализа,
открытий и душевных излиЯний. Ћн бросил читать лекции. џ не мог  составить
себе Ясного представлениЯ о его материальном положении.  €ногда  казалось,
что он очень болен, он жаловалсЯ на ослабление зрениЯ, на боль в суставах,
на нервы, которые страдают от малейшего порыва ветра; иногда казалось, что
он живет в каком-то восторженном чаду - "на миллиметр от бездны и  все  же
далеко от нее". ‚ чем  заключалась  опасность,  что  он  подразумевал  под
бездной - Я часто спрашивал его об этом, и не раз стоило  мне  это  свежей
сайки, в которой Я себе отказывал, ибо почтоваЯ марка обходилась в  десЯть
хеллеров звонкой монетой. Џерикл никогда не отвечал  на  мои  вопросы,  но
письма его говорили сами за себЯ.
   "Ќи при каких обстоЯтельствах, - писал он мне в мае  1914  года,  -  не
могу Я служить господствующим силам -  ни  государству,  ни  церкви.  Ћдин
против всех. …сли это героизм - значит, Я герой. Ќо Я войду в историю духа
как бессмертный лирик философии, а Я желал и стремилсЯ прежде ("прежде"  -
и это в двадцать шесть лет!) быть  трагиком  философии  и  пасть  на  поле
героического познаниЯ, в  борьбе  с  силами,  которые  рушатсЯ  под  моими
ударами. Ќе уважай менЯ больше! Њир должен боЯтьсЯ менЯ, а он менЯ  только
жалеет. †ди менЯ, будь верен мне. Њожет быть, настанет день и Я  предстану
перед тобой, как воскресший спаситель перед учениками в  ќмаусе,  или  (ты
презираешь менЯ?) чтобы укрытьсЯ под твоим капюшоном, как в детстве, когда
ты вел менЯ, окутав пелериной, сквозь  стужу  и  непогоду.  €мператор  или
никто. Ћдно из двух. ‘удьба моЯ решаетсЯ в веках. Ќе  только  Я  -  …вропа
победит со мной или погибнет".
   ‚ эти дни, погруженный в работу среди больных и страждущих, Я часто  не
мог побороть в себе нежности к моей бедной жене.  ‚се  дурное  потускнело.
ѓлЯдЯ  на  больного  ребенка,  Я  думал  о  сыне,  Я  боЯлсЯ   опасностей,
возможности заражениЯ, подстерегающих его, Я думал  о  тЯжелой  жизни  его
матери, котораЯ воспитывает ребенка одна, совсем одна. џ думал  о  ней,  Я
снова видел ее молодой девушкой, когда ей было столько  лет,  сколько  мне
теперь. €ногда, когда Я засыпал, мне казалось, что она со мной,  Я  ласкаю
ее густые волосы, касаюсь рукой ее  затылка,  перебираю  чуть  выступающие
позвонки, кладу ее горЯчую голову на мое плечо. џ не знал, люблю ли Я  ее,
Я знал только, что чувствую к  ней  такую  нежность,  которой  никогда  не
испытывал раньше.
   Ќо часто Я видел во сне отца, и не всегда это были хорошие, легкие сны.
†ена никогда мне не снилась, даже если в полусне Я думал о ней,  распускал
тугой узел ее волос и со сладостным замиранием сердца касалсЯ ее  высокой,
горЯчей, прекрасной груди.
   ‚  это   времЯ   радикальные   сербские   студенты   убили   наследника
австро-венгерского престола. Ћтец пришел ко мне в тот же вечер. Ћн был так
потрЯсен, что Я почувствовал к нему жалость, вероЯтно, впервые.
   - Џоездка в Џушберг не состоитсЯ, - сказал отец с  горькой  иронией,  -
тебе не везет. Ќам, может быть, придетсЯ воевать.
   - „а садись, пожалуйста, Я дам тебе воды, - сказал Я и помог ему  снЯть
сюртук.
   - Љак у тебЯ хорошо, как тихо, спокойно, - заметил он устало. -  “  нас
никогда нет покоЯ.
   Ћн принес экстренный выпуск газеты с  подробным  описанием  событий.  џ
торопливо пробежал страшное известие, но Я плохо разбиралсЯ в политике, да
и когда бы Я мог интересоватьсЯ политикой?
   Џостепенно отец оправилсЯ, его бледные, чуть дрЯблые щеки порозовели, и
он снова стал самим собой.
   - ’ы понимаешь? - спросил он, указываЯ на экстренный выпуск, валЯвшийсЯ
на полу.
   џ, конечно, ответил отрицательно.
   - Џодними газету, - приказал он, - когда-нибудь она будет  ценитьсЯ  на
вес золота. ‘ербиЯ - значит ђоссиЯ, а ђоссиЯ - значит война.
   - Ќи один человек в мире не думает сейчас о войне, - вставил Я.
   - Ќи один человек в мире? Џлохо же ты знаешь людей. ‚ойна  придет,  это
так же достоверно, как то, что Я пришел к тебе, на четвертый этаж, весь  в
поту  и  едва  дыша.  Ћна  придет.  -  €  он  рассмеЯлсЯ.  -  Ќаша  стараЯ
Ђвстро-‚енгриЯ еще  раз  сыграет  роль  жениха.  Ћна  женитсЯ  на  молодой
невесте, на молодой прекрасной войне, разумеетсЯ. џ  лечил  майора  X.  из
генерального штаба, он передавал мне всЯкие романтические слухи. ‚  €талии
тоже начинаетсЯ. Ќе то они с нами, не то против нас. ѓероическаЯ верность,
свежаЯ листва в старом брачном венце. Ќе найдетсЯ ли у  тебЯ  еще  стакана
воды? ’олько похолоднее. (џ принес воду.) Љак бы молодое счастье не  стало
смертью длЯ старого жениха. Ќо  ведь  люди  только  к  тому  и  стремЯтсЯ.
Ќаблюдай за всем, но ни во что не вмешивайсЯ. ЊенЯ  они  не  увидЯт  в  их
свадебном кортеже. џ не военнообЯзанный, ћдифь тоже, ‚иктор слишком мал, а
ты? ’ы мог бы уехать в Ќорвегию. ЌорвегиЯ останетсЯ нейтральной.
   - џ не верю в возможность войны. —еловечество слишком ушло вперед. Љому
какое дело до ‘ербии?
   - Ќу, мы еще поговорим, - сказал он. - Ћбдумай все, и поскорей. ’ы  мог
бы в конце июлЯ поехать в Ќорвегию и поместить  часть  нашего  капитала  в
филиал английского банка в •ристианин. џ не  хочу  проработать  всю  жизнь
впустую. ’еперь Я пойду. Ѓлагодарю тебЯ. Џодумай о Ќорвегии, ты знаешь,  Я
твой друг.
   ‚скоре политическое положение стало казатьсЯ почти спокойным. ‚  начале
июлЯ Я сдал экзамены, и мне думалось, что мои предсказаниЯ  оправдываютсЯ.
Ћтец приходил часто, всегда ненадолго: длЯ него времЯ было -  деньги,  еще
больше, чем прежде, мать почти  не  показывалась.  Ћн  все  заговаривал  о
поездке в •ристианин). џ колебалсЯ. …хать туда надо было через ѓерманию, и
Я мог бы повидать моего старого друга Џерикла. џ  написал  длинное  письмо
жене, в котором упоминал об угрозе войны и спрашивал,  думала  ли  она  об
этом? ‚едь Џушберг находитсЯ неподалеку от Ѓреннера, а Ѓреннер  расположен
возле итальЯнской границы. Ќо отец  растолковал  мне,  что  €талиЯ  будет,
вероЯтно, нашим союзником. Њне не хотелось менЯть в письме эти строки, и Я
предпочел вовсе не отправлЯть его. „а мне и стыдно было после четырех  лет
первому идти на мировую.
   ‚ конце июлЯ 1914 года ‘ербии был предъЯвлен ультиматум.
   ‚ массах тоже нарастало беспокойство. Џеред "вражескими" посольствами и
даже  перед  магазинами,  владельцы  которых  носили  балканские  фамилии,
собирались толпы.  Ђ  в  конце  месЯца  состоЯлось  грандиозное  факельное
шествие. Ћднажды днем, после того как Я несколько раз звонил по телефону к
отцу, но не мог его застать, в дверь мою постучали.  џ  отворил  и  увидел
шофера отца. (Ћтец незадолго перед тем  купил  автомобиль.)  Њашина  ждала
внизу. Ћтец срочно  вызывал  менЯ.  Ќе  прошло  и  десЯти  минут,  как  мы
очутились в квартире, в которой Я не был столько  лет.  ЊоЯ  дорогаЯ  мать
вышла мне навстречу, она была на сносЯх. Џочему-то  она  стыдилась  передо
мной этой  беременности  и  перестала  ходить  ко  мне.  ‘о  всей  прежней
нежностью и теплотой она схватила менЯ за руки, притЯнула к себе и покрыла
поцелуЯми мое лицо (маленький пластырь, первый за долгие годы).
   - ‚ойны ведь не будет? - тихонько простонала она.
   џ хотел объЯснить ей, но она сразу же менЯ перебила:
   - —то будет со всеми нами? Ћтец страшно взволнован. “ него сейчас  твоЯ
феЯ. Џожалуйста, уступи ему, никто не желает тебе добра больше, чем он, ты
ведь знаешь?
   - “ступить? —то? ‚ чем? - спросил Я удивленно.
   - џ сама не знаю, в чем дело, - прошептала мать,  -  но  Я  только  что
слышала, как кричала эта особа, прости,  то  есть  ‚алли.  Ђ  отца  нельзЯ
раздражать. Ћн ведь уже не молод. € все-таки хочет идти на войну. Ћн  ждет
тебЯ, ступай в кабинет.
   џ вошел и увидел жену. Љонечно, она стала старше за эти четыре года, но
все еще была красива. Ћна сидела против отца за письменным столом, хорошо,
но очень просто одетаЯ. Ћба молчали. Ћчевидно, они ждали менЯ. џ  заметил,
что жена моЯ страшно взволнована. Ќа столе, под отцовскими очками (он  уже
несколько месЯцев носил очки), лежали сегоднЯшние экстренные выпуски газет
с огромными шапками. џ стремительно подошел к жене и поцеловал ее в  губы.
ѓлаза ее засиЯли, и Я почувствовал, что она сразу успокоилась. џ  протЯнул
отцу руку. Ћн крепко пожал ее и поглЯдел на менЯ, улыбаЯсь  своей  прежней
неопределенной улыбкой.
   - ђазве ты не получил моих писем? - спросила ‚алли.
   џ удивленно посмотрел на нее. “же много лет Я  не  получал  от  нее  ни
строчки.
   - Џисьма здесь, - громко сказал отец и извлек из-под кипы газет три или
четыре письма. - џ не заезжал к тебе в последние дни, у  менЯ  было  много
заседаний  в  свЯзи  с  создавшимсЯ  положением,  но  ты  успел   бы   еще
своевременно  получить  свою  корреспонденцию.  џ  ведь  послал  за  тобой
автомобиль.
   †ена хотела что-то сказать, но Я положил руку ей на колени, заклинаЯ ее
сохранЯть спокойствие.
   - Ќет, будем откровенны, мои милые дети, - сказал отец с оскорбительной
любезностью, - Я не счел opportun [уместным (франц.)] (жена  вопросительно
поглЯдела на менЯ, она не понЯла иностранного слова) волновать тебЯ  этими
письмами.
   ’еперь пришла его очередь успокоить менЯ,  и  рука  его  легла  на  мое
плечо.
   - џ желаю тебе добра, сын мой, поймите это, ‚алли, и не мешайте мне.
   - Ђ Я что же, не желаю ему добра? - воскликнула ‚алли.
   - Ђх, дитЯ мое, об этом многое можно было бы сказать.
   - Ќу что ж, говорите! - ответила ‚алли.
   - „авайте оставим старое. Ќовое гораздо важнее.  ђазве  вы  с  этим  не
согласны, ‚алли? Ѓудьте же благоразумны, дело  касаетсЯ  всех  нас,  моего
сына, и вашего тоже.
   - Ѓлагодарю вас, господин профессор, за то, что вы  регулЯрно  высылали
нам полтораста крон.
   - ш-ш, не стоит говорить. ‚ы воспитываете моего внука, и  Я,  почетный
гражданин общины, не желаю, чтобы он рос в доме призрениЯ.
   - Џочему ты не сказал мне об этом?
   - Ђ если бы и сказал? ’ы что же думал -  содержать  на  семьдесЯт  пЯть
крон жену и ребенка? ђазумеетсЯ! Љ чему  долгие  разговоры?  ѓлавное:  что
теперь будет с тобой? ‚ойна приближаетсЯ.
   - ’ы говорил, что Я поеду в •ристианию и  сохраню  в  безопасном  месте
твое состоЯние.
   - €, кроме того, твою дорогую жизнь. Љонечно, Я говорил это,  мы  будем
иметь в виду и эту возможность, хотЯ  Я  сомневаюсь,  чтобы  ты  успел  до
мобилизации перейти границу. Ќо то, что несколько недель тому  назад  было
бы простой случайностью, будет теперь дезертирством. € ты, мой сын...
   - Ћн мой муж! - крикнула ‚алли.
   - „а, согласно  брачному  свидетельству,  -  улыбнулсЯ  отец.  -  Ћчень
хорошо, что вы прервали менЯ, сударынЯ дочка, мы подходим таким образом ко
второй возможности. ’воЯ жена, - обратилсЯ  он  ко  мне,  -  нашла  другой
выход. Ћна полагает, что ты мог бы с помощью ее и ее брата  сегоднЯ  ночью
срочно переправитьсЯ через итальЯнскую границу, а она твердо убеждена, что
макаронщики (итальЯнцы) останутсЯ нейтральными, если только не примкнут  к
нашим врагам. ‡начит, как бы ни дрались друг с другом народы,  ты  был  бы
там в безопасности. ’ак, верно Я передал?
   ‚алли опустила глаза, схватила мою руку, крепко сжала ее, но не сказала
ни слова.
   - €, наконец, третьЯ возможность (она так стиснула мою  руку,  что  мне
стало больно), - ты пойдешь на войну.
   Ќастольные часы тикали. Џрошло десЯть минут, мы молчали.
   - џ не хочу воевать, - проговорил Я наконец. - џ не хочу убивать людей,
которых Я не знаю, которые ничего мне не сделали, Я не хочу...
   Ћтец прервал менЯ:
   - Ќо если все без исключениЯ пойдут на войну, если даже старики нацепЯт
ранец, ты, что же, захочешь потихоньку улизнуть? ’ы серьезно этого хочешь?
ђазве ты не  видел  вчерашнего  факельного  шествиЯ?  Ѓесконечные  людские
толпы, охваченные восторгом и горЯчей любовью к своей родине?
   џ пожал плечами.
   - џ ничего не должен государству. Њы прекрасно  могли  бы  жить  мирно.
“льтиматум был оскорбителен, противнаЯ сторона не могла его принЯть.
   - ‚ласти всегда правы. —то ты понимаешь  в  высокой  политике?  ‚еликаЯ
держава ЂвстриЯ должна блюсти свою честь.
   - Ђ малаЯ держава? Ќаше правительство право, а сербское разве не право?
‡ачем же нужна война?
   - ‚есьма тонко, - сказал отец. - €з тебЯ вышел бы хороший юрист. Ќо  ты
медик  и  военный  стипендиат.   џ   свЯзан   с   министерством   обороны.
ЏредполагаетсЯ  создать  на   юго-востоке   объединенный   госпиталь.   Ћн
предназначен и длЯ солдат с  ранением  глаза,  и  длЯ  тех,  кто  страдает
болезнЯми глаз. ‘ейчас Я разрабатываю длЯ военного комитета инструкцию  по
предохранению от заболеваниЯ трахомой. џ должен получить  звание  главного
врача разведывательного управлениЯ генерального штаба. џ мог  бы  устроить
там и тебЯ. „ело может ограничитьсЯ прогулкой в Ѓелград. Љак только начнут
опадать  первые  листьЯ,  все  уже  будет  кончено,  и   после   маленькой
карательной экспедиции наши победоносные войска возвратЯтсЯ домой.
   - Ќедавно ты говорил иначе, - сказал Я. -  ’ы  говорил:  ‘ербиЯ  -  это
ђоссиЯ, а ђоссиЯ - это европейскаЯ война. Љогда же она может кончитьсЯ?
   - ‚озможно! - сказал он и встал. - ’ы хочешь получить письма жены? ’ебе
нужно времЯ, чтобы подумать?
   - џ должна ночью вернутьсЯ в Џушберг, - сказала ‚алли. - ‡а моим Њаксом
присматривает ‚ероника, но мужа ее мобилизовали на  чрезвычайные  маневры.
Њне нужно домой.
   - •орошо! - сказал отец. - џ понимаю.
   Ћн снова сел.
   - џ поеду с женой, - сказал Я. - џ  не  могу  иначе.  џ  не  видел  еще
_моего_ ребенка.
   - „а,  теперь  самый  подходЯщий  момент  длЯ  родственных  визитов!  -
Язвительно сказал отец. - ‘тупай, беги с передовых позиций!  …сли  бы  все
поступали так, хороши бы мы сейчас были. ’ы  все  тот  же  -  хочешь  быть
•ристом, но не хочешь, чтобы тебЯ распЯли. Ќе прерывайте менЯ, милаЯ феЯ!
   - ‘тарое чудовище! - прошипела ‚алли сквозь зубы.
   - ЊенЯ вы не выведете из терпениЯ, - иронически заметил отец. - ђазве Я
вправду так стар? џ - и чудовище! Њои дети и мои  больные  другого  мнениЯ
обо мне. Ќо мы с вами, мы знаем друг  друга.  Њальчик,  надо  видеть  вещи
такими, какие они есть. ’ы, что же,  думаешь  помешать  войне,  если  дашь
тЯгу? Ќет, ты только сделаешь невозможным свое возвращение.
   - Ђ вы не станете генерал-майором и не получите  имперского  ордена,  -
перебила жена.
   - —то мне в ордене? Ћн мне не нужен. џ не  прошу  его.  џ  верен  моему
императору и моему народу. Њы все обЯзаны идти со своим народом.  „а,  да,
вот это Я и называю демократией. Ќарод требует, чтобы мы покарали сербскую
шайку за трусливое убийство из-за угла. ђазве это не глас божий?..
   - —то мне за дело до  сербов?  џ  не  хочу  терЯть  мужа.  “  менЯ  его
по-настоЯщему и не было. ‚ы этого, видно, не понимаете? Ќо Я люблю его.
   Ћна расплакалась.
   - ‚ы любите его, да? -  безжалостно  спросил  отец.  -  —то  же,  много
счастьЯ вы ему дали? ‚ы сделали его счастливым отцом, когда  ему  не  было
еще двадцати лет, правда? ‚ы помешали ему вашими шутками довести до  конца
важное медицинское открытие.
   - Џравда? - вскричала ‚алли. - ‘кажи, это правда?
   џ отвернулсЯ.
   - € мы все трое  могли  бы  жить  на  средства,  которые  дало  бы  это
открытие? Ђх, господин профессор, скажите, это правда?
   ‹ицо отца принЯло "человеколюбивое" выражение, то самое, с  которым  он
советовал пилигримам остерегатьсЯ заразы и врачей-шарлатанов.
   - Џочем Я знаю? Њожет быть, да, может быть, нет. —то прошло, то прошло!
Њы должны обратитьсЯ к действительности. ђазве ты свободен? ђазве ты волен
идти куда хочешь? ђазве ты не получал в течение всех этих лет стипендии от
военного министерства? ђазве ты не был освобожден от военной службы,  пока
тебе самому покажетсЯ удобным исполнить свой долг перед империей? ђазве  Я
говорю неправду? ђазве ты не •ристос, который бежит от креста? Ќо  все  вы
таковы, бог у вас только на Языке! Ђ когда Я говорю,  что  это  ханжество,
тогда Я "старое чудовище". Ќеужели Я живу среди врагов?
   ЊоЯ жена зарыдала и, не  глЯдЯ,  стукнула  кулаком  по  столу.  „орогаЯ
чернильница опрокинулась, чернила двух цветов потекли по столу и на пол. џ
откинул складку ее парадного платьЯ.
   ’олько теперь, когда Я  прикоснулсЯ  к  ней,  она  поднЯла  глаза.  Ћна
притЯнула менЯ к себе и так страстно прижала мою  голову  к  своей  жаркой
груди, что Я едва не задохнулсЯ.
   ЋтойдЯ в угол, Я прислонилсЯ к книжным полкам и долго  смотрел  на  них
обоих. Ћтец не глЯдел на менЯ - стареющий, полуразбитый человек.
   "Ќеужели Я живу среди врагов?" Ћн, к которому  Я  с  первого  днЯ  моей
сознательной жизни испытывал только любовь. џ подошел к нему и сказал:
   - ’ы прав. џ немедленно пойду на призывной пункт. џ исполню то, что  ты
считаешь моим долгом.
   Ћн попыталсЯ смЯгчить впечатление, он заговорил  о  своем  объединенном
госпитале по глазным болезнЯм. Ќо жена моЯ в обмороке упала со стула.  Ћна
лежала на ковре  в  своем  шелковом  платье.  …е  маленькие  смуглые  руки
выделЯлись на темном фоне. Ќо прежде чем мы успели ее поднЯть, она открыла
глаза. …е прекрасные темно-каштановые косы  распустились  (после  рождениЯ
ребенка ее волосы снова стали густыми), и  кончики  прЯдей  погрузились  в
маленькое чернильное озеро, образовавшеесЯ на паркете и на краю ковра.
   ‘тоЯла страшнаЯ жара. ‘ улицы доносились бравурные марши, крики  толпы.
‚здымаЯ облака пыли, грандиозные демонстрации рЯдами проходили под  нашими
окнами, несЯ черно-желтые знамена и огромные плакаты.  ‘текла  дрожали  от
гула  размеренных  шагов,  и  долго  еще  слышались  громкие  крики:   "„а
здравствует ЂвстриЯ, долой ‘ербию и ђоссию!" - и первые такты  гимна.  ЊоЯ
мать вошла  в  комнату.  Ћна  вела  за  руки  маленького  некрасивого,  но
по-своему очаровательного плутишку ‚иктора и  красивую,  холодную,  сильно
вытЯнувшуюсЯ ћдифь. Ќе успела мать отпустить  детей,  как  ћдифь,  сверкаЯ
светлыми, серо-зелеными глазами, глазами  моего  отца,  тут  же  заслонила
своего ‚иктора, словно защищаЯ его. Њать рассмеЯлась и  дружески  хлопнула
ее по плечу, по светло-голубому  шелковому  банту...  Џотом  мать  помогла
‚алли поправить прическу, отослала  детей  в  столовую  и  пригласила  нас
обедать. ’Яжело переваливаЯсь большим животом, она  повела  нас  сперва  в
гостиную, в которой перед приближающимисЯ каникулами пахло  нафталином,  а
затем в темную прохладную столовую, где благоухало овощами.  Ќас  посадили
рЯдом за великолепно накрытый стол. џ почти не ел. Ќо ‚алли ела. Ћна очень
проголодалась после долгого пути. Њать переводила взглЯд с менЯ на жену, с
жены на менЯ. Ћна была вежлива с нами, но о новых маленьких  пластырЯх  на
новые большие раны не было и речи. …е муж примирилсЯ с ее старшим сыном  -
и это было самое важное.
   ‚ечером моЯ жена уехала. Ћна не  упрекала  менЯ.  џ  не  мог  поступить
иначе. Њожет быть, она и не ждала ничего другого. џ должен был обещать  ей
только одно: писать каждый день.


        7

   ‚озвращаЯсь к себе домой, Я проходил мимо церкви и вошел в нее. –ерковь
была битком набита народом.
   ‚се молились молча, большинство на коленЯх. ‚се молились о мире.
   Ѓог не допустит войны! Ћн справедлив. •ристос  искупил  наши  грехи!  -
думал Я, молЯсь. џ вышел из церкви успокоенный. “поваЯ на  бога,  думал  Я
теперь о будущем, о том, что увижу наконец моего ребенка, ведь Я помирилсЯ
с женой. Њы простили друг друга.  џ  вздохнул  свободнее,  первый  раз  за
последние дни.
   џ с удовольствием думал о моей будущей профессии, о лекциЯх по душевным
болезнЯм, которые  должны  были  начатьсЯ  в  будущем  семестре.  џ  решил
добиватьсЯ места ассистента в психиатрической клинике. ЊоЯ любовь  к  отцу
оставалась неизменной вопреки всему! џ  беспрерывно  повторЯл  себе,  что,
оказываЯ поддержку моей жене, он, тоже вопреки всему, доказал свою  любовь
ко мне.
   џ пришел домой. •озЯйка спросила менЯ, будет ли война.
   - Ќет, - сказал Я, - не думаю.
   - „ай-то бог, чтоб вы были правы, сударь. ‡десь кто-то приходил к  вам,
сударь, он ждал, он только что ушел, оставил вам записку.
   - Љто же это был? Њой отец, профессор?
   - Ќет, нет, господина профессора Я хорошо знаю. Њолодой человек,  очень
скромный, милый такой, в толстых очках.
   ќто был Џерикл. Џод подсвечником лежала записка, написаннаЯ его  рукой:
"џ долго ждал тебЯ. џ приду еще вечером или ночью. ’вой Џерикл".
   Ћбратную  сторону  записки  он  исчертил  геометрическими  фигурами   и
нацарапал несколько строк карандашом,  которые  потом  попыталсЯ  замазать
пальцем, как, бывало, мы делали мальчишками. џ хорошо знал  его  почерк  и
разобрал стертые слова. ќто оказалось чем-то вроде стихотворениЯ:

   Ќочь, побеленнаЯ гробница бледных светил - опустись!
   €счезни!
   Љ тебе Я взываю, день и война! ’ы грЯдущий бог!
   “мереть, уйти под кровавым твоим лобзанием
   ЏылаЯ в томлении.
   „а умрет смертное! ‚еликаЯ ЂвстриЯ
   „а живет!

   џ перечел стихотворение. Ћно мне не  понравилось.  Џерикл  был,  видно,
очень взволнован, когда писал его, потому  что  в  слове  "грЯдущий"  была
пропущена буква. џ ждал его весь вечер, всю ночь и весь следующий день. Ћн
не пришел. џ должен был ЯвитьсЯ на призывной пункт. ‘амое времЯ -  сказали
мне там. ‚ каком полку Я намерен служить? ‚ойна еще не была объЯвлена.
   ‚ечером, когда Я сидел у отца, зазвонил телефон. Ћтец, после  короткого
разговора с кем-то, поблагодарил и дал отбой. Ћн посмотрел на менЯ.
   - †ребий брошен. Њы выступаем.
   - ‚ойна объЯвлена? - спросил Я, задыхаЯсь.
   - ’олько ‘ербии.
   - Ђ ђоссии?
   - ќто известно одному богу.
   -   Ѓог   не   может   допустить   войну,   -   сказал   Я,   вспоминаЯ
коленопреклоненных людей в церкви.
   - ’ы так думаешь? Ћ да, разумеетсЯ - ты  так  думаешь!  Ќо  Я  не  вижу
смысла критиковать господа бога. Љто же может  воспрепЯтствовать  ему?  Ќу
как, ты решилсЯ? ‚ каком полку ты собираешьсЯ служить? ’ы твердо решил?  “
тебЯ  по-прежнему  есть  возможность  работать  у  менЯ   в   объединенном
госпитале.
   џ молча покачал головой. “ менЯ все еще сжималось горло.  ‘лышно  было,
как  резвитсЯ  ћдифь  и  ее  собственность  -  маленький  ‚иктор.  ђезкий,
пронзительный голос сестры раздирал мне уши.
   - џ не стану задерживать тебЯ, - сказал отец и поднЯлсЯ. -  Ќужно  быть
мужественными, и  наша  дорогаЯ  родина...  короче  говорЯ,  мы  -  должны
победить. ‚ союзе с нашим германским братом мы выстоим против этой  банды.
‚ыше голову! ’ы пойдешь со мной?
   - Џойду? Људа?
   - ’олько к матери. џ хочу осторожно сообщить об этом ей и ћдифи...
   џ пошел за ним...
   ‚ тот же вечер Я послал спешное  письмо  полковнику,  отцу  ќвелины,  в
которую Я когда-то был влюблен. Ћн всегда просил менЯ обращатьсЯ к нему  в
случае нужды.  Ћтвет  Я  получил  только  спустЯ  три  днЯ.  ’ем  временем
серединные державы и ‘ербиЯ с ђоссией уже  объЯвили  друг  другу  войну  и
началось наше наступление на Ѓельгию. Џолковник писал  мне  не  из  своего
имениЯ (куда Я послал письмо), а из  маленького  гарнизона  в  ђадауце,  в
коронной  земле  Ѓуковины.  Џолковник  советовал  мне,  если  Я  могу  еще
выбирать, вступить в его драгунский  полк.  Ћн  надеЯлсЯ  увидеть  менЯ  в
ђадауце до выступлениЯ полка. …сли же Я опоздаю, он оставит  своему  зЯтю,
ротмистру фон Љсчальскому,  приказ  позаботитьсЯ  обо  мне.  "’воЯ  боеваЯ
подготовка при нашей части продолжитсЯ не  менее  шести  месЯцев.  Њы  все
надеемсЯ, что к тому времени война уже кончитсЯ. ќвелина  кланЯетсЯ  тебе,
она рада  будет  встретитьсЯ  с  товарищем  юности.  џгелл