ь ржанье лошадей.
   - Ђх да, нам  нужно  ехать,  -  пробормотал  он,  не  отрываЯ  глаз  от
страницы. - Ќичего не поделаешь, надо ехать немедленно. ’ы все растолковал
кучеру?
   Ћн вышел со мной в переднюю, где больные обычно снимали верхнее платье.
   Џеред нами, держа пальто отца, вырос старый, тучный, огромный ‹ука,  от
которого разило вишневкой. ‘луга надел на отца пальто, поднЯл  воротник  и
распахнул перед ним дверь. Ључер уже снЯл тЯжелые попоны с лошадей.  ‘пины
их блестели, словно отлитые из бронзы.  ”онари  были  зажжены,  и  снежные
хлопьЯ, теперь уже редкие, вспыхивали  на  мгновение,  попадаЯ  в  светлый
круг. Њы уселись в  карету,  котораЯ,  как  все  закрытые  экипажи,  пахла
плесенью, и тихо тронулись в путь по глубокому снегу. ’еперь пришло  времЯ
рассказать отцу о моих школьных бедах. Ќо Я ждал, покуда он  заговорит  со
мной.
   ‚едь он сам захотел, чтоб Я поехал с ним, - может быть, он  желает  мне
что-то сказать? џ мог заговорить с  ним  в  любое  времЯ,  он  никогда  не
запрещал мне обращатьсЯ к нему.
   Њы ехали по улицам, которые Я не узнавал  теперь,  при  свете  фонарей.
‘коро мы очутились за городом. Ључер изредка взмахивал кнутом и усаживалсЯ
поудобнее на скрипучих козлах. Ћтец постучал в окно.
   - Ќе гоните лошадей. - Џотом он повернулсЯ ко мне: - ’ебе тепло?
   …ще бы! Њне было даже жарко! ‘ердце у менЯ замерло, Я начал:
   - џ хочу сказать тебе одну вещь, папа!
   Ћн вздрогнул. Њысли его были далеко.
   - —то? ’ы о чем?
   - Њне надо сказать тебе одну вещь! - прошептал Я из своего угла.
   - —то? -  повторил  он  своим  высоким  голосом  и  посмотрел  на  менЯ
светлыми, зеленовато-голубыми глазами. џ молчал. “ менЯ не хватало духу.
   ‚дали замерцали огни. ‘нег перестал. Ѓыло очень тихо. ЊесЯц  неожиданно
показалсЯ из-за туч. Њы ехали по деревне. „орога была пустынна.  Ќа  домах
раскачивались тусклые фонари, в хлевах мычали коровы.  “  полуразрушенного
строениЯ стоЯла отощавшаЯ  лошадь  и  терлась  гривой  о  балку,  медленно
помахиваЯ жидким хвостом. Џоказались полЯ,  холмы,  косогоры.  ‡десь  было
светлее, чем в городе.
   - ’ак ты о чем же? - переспросил он еще раз.
   …сли бы Я заговорил! ‚ этот вечер решилось бы многое.
   - Џрекрасно! - сказал он наконец. - Ѓраво! …сли тебе хочетсЯ говорить -
молчи!
   џ понЯл его. Ћн хотел сказать,  что  если  у  менЯ  еще  есть  выбор  -
говорить или молчать, то всегда лучше молчать.
   џ и теперь  еще  помню  рЯд  тополей-великанов,  черных,  с  узловатыми
сучьЯми, обрамлЯвших дорогу, котораЯ шла сначала под гору, а  потом  круто
вверх, к маленькому гулкому мостику.
   Ључер прекрасно знал  дорогу.  Ќа  подъеме  он  позволЯл  лошадЯм  идти
медленнее; когда дорога шла под уклон - он давал им  полную  волю,  только
времЯ от времени сдерживаЯ их протЯжным "тп-р-р"  да  наматываЯ  вожжи  на
руки.
   Ќаконец мы подъехали к длинной,  очень  высокой  ограде,  котораЯ  была
утыкана осколками стекла, почти  занесенными  снегом.  Ћтец  выпрЯмилсЯ  и
опустил  руку  в  жилетный  карман,  куда  он  положил  маленький  футлЯр.
Ћчевидно, он бывал здесь уже не раз. Њожет быть, он возьмет  менЯ  сюда  и
завтра? ‚едь в воскресенье Я свободен и, конечно, могу поехать с ним.
   Ћколо сторожки привратника кучер остановилсЯ, проворно соскочил с козел
и  уже  собиралсЯ  позвонить.  Ќо  нас,  как  видно,   поджидали,   ворота
отворились, и кучер, не влезаЯ на козлы, медленно ввел  лошадей  во  двор.
‹ошади часто дышали, белый пар почти горизонтальными струЯми  вырывалсЯ  у
них из ноздрей, покрытых заиндевевшими, сверкающими серебром волосами.
   Ћтец одним прыжком соскочил на чисто подметенный двор и сказал:
   - ’ебе, верно, хочетсЯ подождать менЯ здесь?
   џ не решилсЯ возразить. Љак страстно хотелось мне, держась за его руку,
войти в лечебницу! џ никогда еще не видел сумасшедших. „лЯ менЯ  это  было
самой  жуткой  та  иной,  в  ней  было  что-то  магнетическое,  ужасное  и
восхитительное, как мои чувственные  волнениЯ.  Ќо  прекословить  отцу?  џ
принужденно улыбнулсЯ. Ћн не заметил этого.  ЏоднЯв  повыше  воротник,  он
прошел через сторожку  привратника,  и  Я  увидел  его  высокую  плечистую
фигуру, котораЯ тотчас же показалась  на  снежной  полЯне  по  ту  сторону
домика.
   Љ сторожке с  двух  сторон  примыкала  втораЯ  ограда,  правда  уже  не
каменнаЯ, а просто высокаЯ, довольно  частаЯ,  железнаЯ  решетка.  ‡а  ней
тЯнулсЯ большой парк с широкими полЯнами и высокими старыми елЯми. ‘веркаЯ
снегом и отбрасываЯ  лиловые  тени,  стоЯли  они  в  лунном  свете.  ‚дали
виднелись отдельные домики, расположенные примерно в ста  метрах  друг  от
друга. Ѓыла мертваЯ тишина. Љ зданию побольше, белевшему среди тихой ночи,
примыкала терраса с колоннами, к ней вели широкие  каменные  ступени.  ‚се
домики были Ярко освещены.  Њой  отец  направилсЯ  к  зданию  с  каменными
ступенЯми. Ќеожиданно двери отворились, навстречу ему вышли  двое  мужчин.
Џотом все скрылись в доме.
   Ључер поводил лошадей, проверил шину на одном из колес, снова уселсЯ на
козлы и задумчиво уставилсЯ на лошадей,  которые  времЯ  от  времени  били
копытами  о  землю.  Ћдна  потерлась  шеей  о  гриву  другой,  но  той  не
понравилась ее ласка. Ћна ударила  задним  копытом,  карета  загремела,  и
кучер очнулсЯ от своей дремы. Ћн погрозил лошадЯм кнутом.
   Љо мне подошел привратник и сказал, что Я могу подождать в  натопленной
конторе. џ вошел следом за ним и осмотрелсЯ. ќто была  такаЯ  же  контора,
как любаЯ другаЯ, например, на почте или в нашей школе. џ снова  вышел  во
двор. ЊесЯц скрылсЯ за тучами.  ‘нег  не  сверкал  уже  так  ослепительно,
тЯжелаЯ сырость проникала  сквозь  пальто  и  платье,  предвещаЯ  перемену
погоды.
   ђаздалсЯ резкий звук колокола. Њожет быть, это созывали  сумасшедших  к
ужину? Ќе поЯвЯтсЯ ли они сейчас под елЯми длинной процессией, прикованные
друг к другу цепЯми? Ќо удар колокола повторилсЯ. ќто был  железнодорожный
сигнал. џ и не заметил, что возле самого больничного  парка,  по  довольно
высокой насыпи, проходит полотно железной дороги.
   џ прислонилсЯ к ограде и, глЯдЯ на насыпь, ждал, когда поЯвитсЯ  поезд.
‚друг кто-то заговорил со мной. “жас пронизал менЯ до мозга костей. ‘  той
стороны к решетке бесшумно подошел подросток, чуть старше  менЯ.  ЏротЯнув
сквозь решетку руку, он цепко схватил менЯ за полу. Ќо Я  и  не  собиралсЯ
бежать. џ не мог. џ смотрел на него, затаив дыхание. Ћн был бледен, но  не
бледнее моего друга Џерикла. Ќад его  полными  губами  уже  темнел  нежный
пушок. ѓлаза, большие и  светлые,  как  рыбьЯ  чешуЯ  или  цинк,  казались
спокойными. €з-под темно-синей фетровой шлЯпы выбивались светлые волосы.
   Ќа нем была дорогаЯ шуба с широким бобровым воротником.  Ћн,  вероЯтно,
бежал, потому что дышал часто и даже  распахнул  шубу.  Џод  ней  виднелсЯ
белоснежный  шелковый  шлафрок   с   красной   оторочкой.   ‘ветло-красные
сафьЯновые туфли без задников были надеты на босу ногу. ђасстегиваЯ  шубу,
он поневоле отпустил менЯ. ‚зглЯд  его  блуждал.  ‚незапно  он  указал  на
что-то позади менЯ, Я обернулсЯ, но там  ничего  не  было,  кроме  высокой
стены, окружавшей лечебницу. џ пожирал глазами его, он - менЯ. ‚друг  лицо
его исказилось, он начал шарить в  карманах  шубы  -  Я  увидел,  что  мех
разорван во многих местах, - и ничего не нашел.  —то  мог  он  искать?  Ћн
снова просунул свои длинные, красивые пальцы  сквозь  решетку  и  принЯлсЯ
шарить в кармане моего пальто. џ не  мешал  ему.  џ  дрожал  от  страха  и
восторга. ѓлаза его загорелись, потемнели,  зрачки  расширились,  радужнаЯ
оболочка почти исчезла. џ попыталсЯ заговорить  с  ним,  но  сказалась  ли
здесь наука моего отца - "если тебе  хочетсЯ  говорить  -  молчи"!  -  или
страх, который испытывает человек при первой встрече с сумасшедшим,  Я  не
вымолвил ни слова. Ќе выпускаЯ менЯ, он  жестикулировал  левой  рукой.  Ћн
широко открыл рот, он дергал нижнюю  губу,  как  дергает  струну  скрипач,
пробующий ее высоту. Ћчевидно, он хотел сказать, что голоден.
   - Ќе принести ли чего-нибудь? Ќе нужно ли чего-нибудь? - пробормотал  Я
наконец, не обращаЯсь к нему прЯмо.
   Ћн покачал головой, очень медленно, что так не вЯзалось с  беспокойными
движениЯми его пальцев.
   - „ай мне только хлеба, - сказал он  тихим,  но  совершенно  нормальным
голосом.
   - “ менЯ ничего нет, но Я достану, - сказал Я, и сердце забилось у менЯ
под горлом. - ђазве вас плохо кормЯт?
   Ћн кивнул, очень печально, очень спокойно, - значило ли это да? ‡начило
ли это нет?
   - € денег у тебЯ нет? - спросил он, распахнув халат на груди.
   Ќа шее у него что-то блестело.
   - Ќет, к сожалению, - ответил Я. - “ менЯ нет денег. - Џравда,  у  менЯ
было семь золотых, но  их  дали  мне  только  на  хранение,  и  потом  еще
одиннадцать крон, но они предназначались на подарок отцу.
   - ђазумеетсЯ! - произнес он, употреблЯЯ,  к  ужасу  моему  и  восторгу,
любимое слово моего отца. - ђазумеетсЯ, у тебЯ нет денег. Њожет  быть,  ты
хочешь вот это?
   ’еперь он смотрел уже не на менЯ, а на ели, ветви которых сгибались под
снегом. Ћн снЯл с шеи тоненькую цепочку, на которой висел  образок  божьей
матери.
   - ‚озьми, -  прошептал  он,  заметив,  что  Я  колеблюсь.  -  џ  вправе
распорЯжатьсЯ им, €исус •ристос сам вручил его мне  сегоднЯ,  в  три  часа
пополудни, после кофе.
   Ћн сунул мне образок в левую руку,  Я  почувствовал,  как  его  пальцы,
сжимавшие цепочку, глубоко впились в мою ладонь.
   - ‘кажи, у тебЯ правда нет денег? џ верну  их  тебе  завтра  с  десЯтью
тысЯчами процентов, менЯ мучает голод.
   џ не мог устоЯть. џ достал из кармана брюк мой тЯжелый теплый кошелек и
хотел дать ему серебрЯную крону, как вдруг заметил, что он уронил  в  снег
цепочку, на которой висел образок. џ наклонилсЯ за нею.
   - Ќет, - сказал он,  выпрЯмившись  и  повторЯЯ,  сначала  робко,  потом
повелительно, с непередаваемой силой в голосе. - Ќет!
   ЏослышалсЯ шум приближающегосЯ поезда. ‚дали за елЯми отворилась  дверь
лечебницы.  Ћсвещенный  Ярким  светом,  отец  вместе  со   своими   обоими
спутниками вышел на  лестницу  и  направилсЯ  к  нам.  ‘умасшедший  широко
раскрыл глаза, схватил мою правую руку так, как  хватают  большое  Яблоко.
Џотом сразу отпустил ее. ‚ руке у менЯ лежал набитый кошелек. Ћн посмотрел
так испуганно, что Я тоже испугалсЯ. џ отрицательно  покачал  головой,  но
тут же открыл кошелек и торопливо  сунул  ему  в  руку  первую  попавшуюсЯ
монету.  ќто  был  дукат,  тонкий,  изЯщно   обрезанный   кружок   золота.
‘умасшедший недоверчиво смотрел на него.  џ  невольно  рассмеЯлсЯ,  увидев
наконец радостное изумление  на  его  бледном  лице,  -  ведь  он  получил
золотой, когда уже не рассчитывал на него. ЊенЯ это вознаградило за все.
   Ћтец быстро приближалсЯ. Њножество мыслей мелькало у менЯ в голове.  Ќа
худой конец, Я мог заменить золотой  дукат  десЯтью  серебрЯными  кронами.
Џотом Я подумал о новом образке божьей матери: а вдруг он  поможет  мне  в
школе? Ќо ничто не могло сравнитьсЯ с моим восторгом, когда Я увидел,  как
сумасшедший, беззвучно  смеЯсь,  рассматривает  золотой,  как  он  пробует
своими красивыми крепкими зубами,  настоЯщий  ли  он.  Џоезд  приближалсЯ,
вдали  показались  первые  огни.  ”игура  отца   величественно   и   мощно
вырисовывалась на бледном ночном небе. Ћн шел таким твердым шагом,  что  с
деревьев осыпалсЯ снег. ‘умасшедший заметил его приближение.  Ћн  нахмурил
лоб. Џотом нагнулсЯ и выкопал из-под глубокого снега  несколько  маленьких
камешков. џ испугалсЯ, что он швырнет ими в моего отца. Ќо он сложил  руки
пригоршней и встрЯхнул камешки вместе с золотым. Џоезд промчалсЯ  и  облил
всех нас светом.
   Ћтец стоЯл уже у входа в сторожку  привратника,  прощаЯсь  с  одним  из
мужчин. ‘умасшедший сорвал с головы синюю фетровую  шлЯпу.  џ  увидел  его
густые, вьющиесЯ волосы. Ћни были седые, как серебро.  Ћн  все  еще  играл
камешками, но лишь одной рукой.
   ‚ эту минуту отец в сопровождении  другого  врача  поЯвилсЯ  у  выхода.
‘умасшедший занес руку над своими седыми кудрЯми и, вперив в менЯ глаза, -
Я не в силах описать их выражение, - высыпал себе на голову  и  камешки  и
золотой. џ видел через решетку, как монета  вместе  с  камешками  медленно
погружалась в  глубокий  снег.  Ључер  подбадривал  лошадей,  тихо  щелкаЯ
длинным кнутом, но лошади уже отдохнули и нетерпеливо  рвали  поводьЯ.  Љо
мне подошел директор больницы. Ћтец взЯл менЯ за руку и представил ему:
   - Њой сын!
   џ низко поклонилсЯ, счастливый, как никогда. ‘умасшедший все еще  стоЯл
за железной решеткой. Ћн испустил протЯжный крик. —то это значило,  понЯть
было невозможно.
   - Ќеизлечим, - сказал директор.
   Ћтец вздохнул, больше от усталости, чем от состраданиЯ.
   - ‚ас также отталкивают безнадежные больные, как и менЯ? - спросил он.
   - Ќичего не поделаешь, господин доцент, это наш хлеб насущный.
   Ћтец молчал.
   - џ очень благодарен вам, коллега, за то,  что  вы  все-таки  приехали.
„еньги за визит мы переведем вам, как обычно.
   - Џрошу не забыть о времени, потраченном на поездку, а форма  оплаты  -
на ваше усмотрение.
   Ћтец  улыбнулсЯ  и  подал  директору  руку.  Џотом  натЯнул   перчатки.
‘умасшедший шел по направлению к главному  зданию.  …го  меховой  воротник
сверкал в Ярком свете, струЯщемсЯ  из  окон.  ‹ошади  рванули,  и  колеса,
прорезав снег, заскрипели по гравию. ‘умасшедший исчез.


        5

   џ снова сидел в левом углу экипажа, отец в  правом,  как  и  по  дороге
сюда. “же совсем стемнело. Њы оба съежились от холода. ‚переди на  облучке
сидел кучер - спина его была покрыта хлопьЯми снега,  Ярко  сверкавшими  в
свете фонарей экипажа. ‚ремЯ от времени кучер приподымалсЯ и подтыкал  под
себЯ попоны, которыми обернул ноги, чтобы укрытьсЯ от мороза. Ћн  отпустил
вожжи, и лошади понесли.  €м  хотелось  домой,  они  знали,  что  их  ждет
конюшнЯ.
   - Ќе гнать, ”ранц! - крикнул отец.
   џ все еще  был  в  каком-то  опьЯнении.  ЊенЯ  безнадежные  больные  не
отталкивали. Ћни влекли менЯ.  џ  чувствовал  в  себе  сильную  волю.  Њне
казалось, что Я могу пойти один против всего мира. Ќо прежде всего Я решил
признатьсЯ отцу в моих школьных неприЯтностЯх, облегчить свою  совесть.  џ
хотел только  подождать  до  деревни,  с  которой  мы  скоро  должны  были
поравнЯтьсЯ. ‚от мы и въехали в нее.  „еревнЯ  была  совершенно  безлюдна.
Ћтец заметил, что Я хочу что-то сказать.
   - „авай-ка лучше поменЯемсЯ местами, - сказал он приветливо. - Ђ то  мы
сидим так же, как по пути сюда. џ тЯжелее тебЯ. - ЌесмотрЯ на  темноту,  Я
увидел белый рЯд зубов, сверкнувший  в  улыбке  под  его  густой  бородой,
котораЯ казалась теперь совершенно  черной.  -  џ  гораздо  тЯжелее  тебЯ,
колЯска совсем  покосилась,  пружины  осели,  правое  колесо  стираетсЯ  и
дорогаЯ шина, разумеетсЯ, тоже. ’ы согласен?
   Џрежде чем мы снова уселись как следует, первые  городские  фонари  уже
замелькали в окнах кареты. Ќо нам предстоЯло ехать еще  минут  пЯтнадцать,
если не больше, потому что кучер, очевидно, нарочно сдерживал лошадей.  Ћн
назло ехал слишком  медленно.  Ћтец  нетерпеливо  посмотрел  на  часы,  но
промолчал и не стал торопить кучера, хотЯ и устал после рабочего  днЯ.  Ћн
ничего не ел с самого обеда и, вероЯтно, еще больше стремилсЯ  домой,  чем
Я.
   Љогда Я пересел на его место, моЯ радость и отвага еще больше возросли.
џ изменил свое решение. Љ чему сознаватьсЯ  в  несчастье,  которое,  может
быть, и не случитсЯ?
   —ерез день - первый учебный день недели,  следовательно  понедельник  -
нам предстоЯли важные контрольные работы по  двум  предметам  -  латыни  и
математике. …сли бы Я написал их отлично, Я мог бы еще  исправить  прежние
плохие отметки. џ надеЯлсЯ на это всем сердцем. € Я молчал.
   ‚прочем, в надеждах у менЯ никогда недостатка не было.
   џ  надеЯлсЯ,  что  на  другой  день  отец  снова  поедет  в   "закрытую
лечебницу".  Ќо  этого  не  случилось.  Љ  нам   пришли   гости,   две-три
профессорские семьи, "высокаЯ кафедра", как иронически называл их  отец  в
разговоре с матерью. Џринимали их обычно в комнатах  нижнего  этажа.  ЊенЯ
позвали только на несколько минут, и Я скоро покинул  общество,  довольный
тем, что могу еще основательней, чем обычно, подготовитьсЯ  к  контрольным
работам. ‚ понедельник Я ЯвилсЯ в школу,  уверенный  в  победе.  Њой  друг
попал в неприЯтную историю: он занЯл под "великое честное слово" две кроны
у богатого мальчика - он ненавидел богатых детей и завидовал им - и не мог
или не хотел отдать деньги в срок, то есть сегоднЯ.
   Њои мысли были поглощены предстоЯщей  классной  работой,  и,  не  долго
раздумываЯ, Я дал ему денег, хотЯ он и  не  просил  менЯ  об  этом  прЯмо.
„ругим мальчикам это не понравилось.  ‚ероЯтно,  затруднениЯ  моего  друга
были им приЯтны. џ заметил, что они шепчутсЯ и обо мне, что они предрекают
мой провал. џ вспылил. Ќо Я должен был взЯть себЯ в  руки.  Џравда,  исход
года не зависел от отметок за семестр, впереди была еще весна, и во втором
семестре можно было все исправить. Ќо больше всего Я боЯлсЯ, чтоб отец  не
узнал о подделке подписей. Њать утром умолЯла менЯ  постаратьсЯ  изо  всех
сил.
   ‚ таких случаЯх она обычно много  говорила,  смеЯлась  и  вздыхала,  но
односложные речи отца оказывали на менЯ гораздо более сильное воздействие.
‚едь это был мой отец, которым Я так гордилсЯ. Љо мне хорошо относились  в
классе, позже Я убедилсЯ в этом, но товарищей раздражала  моЯ  гордынЯ,  и
теперь они сделали все,  чтобы  унизить  менЯ.  Џраво  раздавать  классные
тетради принадлежало  первому  ученику.  Ћн  ходил  по  рЯдам  и  раздавал
тетради, сложенные в алфавитном  порЯдке.  Ќекоторые  тетради  остались  у
него, потому что владельцы их были больны. Ќо и мою тетрадь он  оставил  у
себЯ. Њысленно Я уже был поглощен темой, только что  написанной  мелом  на
доске, и лишь потом, когда заскрипели перьЯ, заметил, что первый ученик  -
это был его титул - положил мою тетрадь обратно на кафедру.
   џ знал, что  это  сделано  умышленно.  џ  вскипел,  встал,  не  спросив
разрешениЯ, и, громко топаЯ, отправилсЯ к кафедре за тетрадью.
   ‡лость, видно, придала мне силы, и мне удалось то, чего никогда еще  не
удавалось. џ кончил первым и, улыбаЯсь, сдал  тетрадь.  Џозже  выЯснилось,
что только у менЯ и еще у двух учеников работы написаны без единой ошибки.
Ќо это нисколько не помогло мне.
   џ сидел, собираЯсь с мыслЯми к следующему уроку,  уроку  математики,  и
вдруг вспомнил, что вчера отец не взЯл менЯ в лечебницу и,  следовательно,
Я уже никогда не найду золотого,  который  упал  в  снег.  ‘егоднЯ  начало
таЯть. Ђ главное, Я растратил и серебро; значит, у  менЯ  уже  нет  денег,
чтобы заменить золотой, если отец  потребует  у  менЯ  отчета.  Ћн  всегда
хвалил тех, кто умеет давать отчет.  Џока  Я  сидел,  погруженный  в  свои
мысли, и болезненнаЯ тЯжесть сжимала мне  сердце,  тетрадь  по  математике
вдруг полетела на  мою  парту.  џ  и  не  заметил,  что  урок  кончилсЯ  и
преподаватель латыни уступил место преподавателю математики.  ‡адачи  были
уже написаны на доске.
   џ встрЯхнулсЯ, постаралсЯ  вникнуть  в  первую  задачу  и  принЯлсЯ  за
решение. Џочти подойдЯ к концу, Я увидел, что результат у менЯ  получаетсЯ
абсолютно бессмысленный. џ начал сначала, но  не  смог  придумать  другого
решениЯ. Џравда, Я не дошел до донца, но уже видел, что получаетсЯ прежнЯЯ
бессмыслица. ’огда Я принЯлсЯ за вторую задачу, но решал ее очень долго  и
справилсЯ с  ней  как  раз  тогда,  когда  лучшие  наши  математики  гордо
захлопнули свои тетради и с улыбкой превосходства озирались вокруг,  точно
так же, как Я во времЯ работы по латыни.
   џ должен был либо  попробовать  еще  раз  решить  первую  задачу,  либо
взЯтьсЯ за последнюю. џ в третий раз принЯлсЯ за  первую,  но  в  процессе
решениЯ, когда менЯ  бросало  то  в  жар,  то  в  холод  от  лихорадочного
нетерпениЯ, Я услышал, что часы бьют три четверти. ЊенЯ охватило  страшное
беспокойство, Я с трудом владел собой...
   џ бросил задачу и, тЯжело  дыша,  откинулсЯ  назад.  ‹об  мой  покрылсЯ
испариной.  џ  не  мог  решить  первую  задачу.  ЏолучалсЯ  все   тот   же
бессмысленный результат. џ видел, что не стоит доводить  ее  до  конца,  и
перечеркнул все решениЯ. ’ретьЯ задача была, правда, трудной, но с  ней  Я
все-таки мог справитьсЯ. Љое-как  Я  решил  ее.  ‚о  времЯ  десЯтиминутной
перемены мы принЯлись сравнивать наши ответы, и тут выЯснилось, что вторую
и третью задачи Я решил неверно. ‡ато решение  первой  задачи,  которое  в
своем безумном нетерпении Я перечеркнул, было правильным.
   „омой Я вернулсЯ в отчаЯнии. Њать не понимала, что со мной. џ  напомнил
ей о подписЯх. Ћна заплакала, умолЯЯ менЯ все уладить. ‘ловно это зависело
от менЯ! ‚прочем, еще не все было  потерЯно.  ЊоЯ  латинскаЯ  работа  была
хорошей. џ знал это. …сли математик отнесетсЯ ко мне  снисходительно,  все
может окончитьсЯ благополучно.
   Ќо Я с тЯжелым сердцем думал о деньгах,  которых  у  менЯ  не  хватало.
Џотребовать у Џерикла эти  две  кроны  обратно  -  значило  нарушить  наши
правила чести. “ матери?  Ћна  рассердилась  и  стукнула  менЯ  по  голове
спицами, которые как раз держала в руке.
   - ЋпЯть деньги? ЏостарайсЯ сначала перейти в другой класс.
   Ћна не понимала, что это длЯ менЯ значит. џ рассказал ей все.
   - ’вой друг должен вернуть тебе деньги.
   џ молчал.
   - ’ы, право, слишком легкомыслен, - прибавила она, - и за  это  Я  тебЯ
расцелую.
   џ отвернулсЯ. Ћна горЯчо поцеловала менЯ. Њне хотелось плакать.
   Њои беды множились. Ќеужели образок, который Я получил  от  мальчика  в
сумасшедшем доме, не принесет мне счастьЯ? Ќеужели  волЯ  моЯ  не  одолеет
"дедушку рока", как мы говорили? ЊоЯ работа по латыни была слишком хорошей
длЯ плохого ученика. “читель не поверил, что Я написал ее сам.  џ  никогда
не давал повода заподозрить менЯ в плутовстве - больше, чем это было у нас
принЯто,   разумеетсЯ.   Ќо   из   чрезмерного   чувства    справедливости
преподаватель вызвал менЯ  и  еще  нескольких  мальчиков,  работы  которых
стоЯли на грани между удовлетворительной и неудовлетворительной отметками,
и предложил нам  остатьсЯ  после  школы  и  написать  проверочную  работу,
котораЯ и будет решающей. Њы все согласились, Я с очень тЯжелым сердцем. €
недаром. ЊоЯ повторнаЯ работа оказалась хуже, чем у  других.  ‡лой  умысел
был налицо, и педагогический совет постановил проучить менЯ и провалить. џ
знал это, но не желал в это верить.
   ‚округ каждого ученика, которому грозила подобнаЯ участь, образовывалсЯ
круг почитателей или сочувствующих. Ќесчастье уважают  заранее.  ’еперь  Я
понЯл, что беда уже неотвратима. …сли бы Я по крайней мере сохранил деньги
в целости!
   Ќо нет, если бы Я их даже сохранил, Я все же  провалилсЯ  бы  и  навлек
позор на своего знаменитого отца. Џозор? Ђ может быть, славу?  ‘о  времени
посещениЯ дома умалишенных, -  оно  мне  снилось,  оно  взбудоражило  менЯ
гораздо сильнее, чем встреча с пилигримами,  -  а  особенно  после  ужаса,
который Я пережил во времЯ  урока  математики,  Я  находилсЯ  в  состоЯнии
такого  отчаЯниЯ  и  такого  возбуждениЯ,  что  начал  вести  себЯ   самым
непонЯтным образом.
   Џрежде всего Я совсем перестал готовить уроки. џ  достал  целую  охапку
книг из библиотеки отца - непонЯтно, как он  этого  не  заметил,  -  и  до
поздней ночи просиживал над учебниками и атласами, покуда в этом хаосе  не
отыскал книг о душевных болезнЯх. џ совершенно  не  знал,  как  называютсЯ
болезни, от которых лечат в домах умалишенных. Џодростку  эти  книги  были
так же недоступны, как книги о глазных болезнЯх.
   ‡ато мне были доступны иллюстрации и фотографии  сумасшедших,  например
их глаза, и в свЯзи с проснувшейсЯ чувственностью они производили на  менЯ
самое неизгладимое впечатление, в  котором  соединЯлось  все:  напрЯжение,
сладостно-страшное бессилие и безволие и немедленно вслед за этим  вспышка
воли, радостнаЯ, счастливаЯ...
   Ќет, безнадежные больные - их удивительные жуткие лица и фигуры чернели
на белых листах бумаги - не оттолкнут менЯ,  как  моего  отца.  Ћхваченный
манией величиЯ, Я был  убежден,  что  сумею  при  помощи  лекарства,  нет,
вернее, операции, излечить их.
   Ћбраз мальчика с седыми волосами (впрочем, был ли он действительно моим
ровесником?) запечатлелсЯ у менЯ в душе. џ таскал все больше книг, Я  клал
их себе под подушку вместо кошелька и, проснувшись утром, сразу принималсЯ
за чтение. џ ничего уже из них не переписывал.  Ќекоторые  абзацы  Я  знал
наизусть и запоминал их легко, хотЯ  и  не  понимаЯ,  со  всем  бешенством
опьЯнениЯ и со всей его бесцельной  силой,  не  имеющей  ничего  общего  с
действительностью.
   Њой кошелек не интересовал менЯ больше или интересовал совсем в  другом
смысле и по особой причине. ‚последствии Я  никогда  не  мог  понЯть,  что
двигало мною тогда, но, вероЯтно,  это  было  какое-то  очень  сокровенное
чувство. ‚место того чтобы пополнить сумму, доверенную мне отцом, Я сделал
все, чтобы промотать ее без остатка. € Я еще гордилсЯ  этим,  Я  опьЯнЯлсЯ
своим мотовством.
   ‚ один из этих дней, после школы, ко мне подошел мой  друг.  Ћн  принес
две кроны и неловко совал их мне в руку. ел дождь. Ќа  мне  была  толстаЯ
суконнаЯ пелерина. Ћн был маленький, а Я высокий. џ  взЯл  его  под  руку,
накрыл своей пелериной, и мы отправились в  путь.  ЏомнитсЯ,  мы  говорили
мало и, уж во всЯком случае, не о планах на будущее и не о школе,  которую
мы оба ненавидели. Љак потом выЯснилось, в этом зимнем семестре только  мы
с ним и провалились. „енег Я у него не взЯл.
   Ќе знаю, говорил ли он правду. Ќо Я врал вовсю. џ заЯвил, будто получил
большое наследство от отца, потом опомнилсЯ и  добавил,  что,  конечно,  Я
подразумеваю деда с отцовской стороны. ‚ сундуке с  одеждой  и  книгами  Я
нашел будто бы важные рецепты длЯ лечениЯ душевнобольных, "сумасшедших", а
на самом дне сундука стальную коробочку с золотыми монетами  -  по  десЯть
крон каждаЯ.
   џ почувствовал, как он вздрогнул от изумлениЯ,  -  мы  были  под  одной
пелериной. џ остановилсЯ и накинул ему на голову капюшон. Џотом Я  пошарил
у себЯ в карманах, сделал вид, что забыл золотые  дома,  и  натешилсЯ  его
застенчивой улыбкой. Ќаконец,  когда  мы  снова  зашагали  под  пелериной,
нарочно шлепаЯ по лужам, Я небрежно сказал:
   - Ђх нет, оказываетсЯ, Я захватил несколько монет, так, горсточку.
   …два дыша, он уставилсЯ на менЯ.
   - ЌастоЯщий! - сказал Я и попробовал золотой на  зуб,  как  это  сделал
давеча сумасшедший. - ђазумеетсЯ, Я закачу вам пир. Њы с  тобой  пригласим
ребЯт. —ем же нам угостить их?
   Њы решили купить  мои  любимые  Яства  -  атласные  подушечки,  которые
продавались в больших стеклЯнных банках, маринованные  огурцы,  потом  еще
турецкие сигареты - Џерикл уже научилсЯ курить.  ‚  качестве  напитков  мы
решили предложить гостЯм на выбор мадеру, - это вино пили у нас дома, но Я
еще никогда его не пил, - и тминную водку, которую очень расхваливал  отец
Џерикла.
   ‚ тот же вечер  мы  покончили  со  всеми  покупками  и  под  прикрытием
пелерины  перетащили  их  к  нему  домой.  Џир,  разумеетсЯ,  должен   был
состоЯтьсЯ у Џерикла, он  считалсЯ  хозЯином.  ‘иЯЯ  от  гордости,  Џерикл
смотрел на менЯ сверкающими косыми глазами, теперь, впрочем, они  казались
мне прекрасными, и  обещал  позаботитьсЯ  обо  всем.  Љонечно,  мы  решили
пригласить всех провалившихсЯ - мы не знали, что окажемсЯ  в  единственном
числе, -  а  кроме  того,  первого  ученика.  Ќам  казалось  это  "здорово
смешным".
   - Ђ чего бы ты хотел длЯ себЯ? - спросил Я в отчаЯнии, ибо, несмотрЯ на
все мое фанфаронство и громкий смех, основным моим чувством было  все-таки
отчаЯние. Њне хотелось на оставшиесЯ  деньги  сделать  подарки  на  памЯть
Џериклу и моему отцу. Ћн отказалсЯ. ‚прочем, из наших с ним  разговоров  Я
знал, что он интересуетсЯ философией. џ  пошел  с  ним  в  книжную  лавку,
оставил его дожидатьсЯ на улице и гордо спросил  самую  дорогую  книгу  по
философии. Џриказчик  посмотрел  на  менЯ  с  удивлением  и  принес  книгу
подержанную  и  поэтому  относительно  дешевую.   џ   вдруг   почувствовал
усталость. џ велел завернуть книгу и отдал ее моему другу. Џодарок его  не
обрадовал. џ увидел, что и он притих.
   ђаздачу табелей назначили на конец недели,  а  сегоднЯ  была  среда.  џ
побрел домой.
   Ќа другой день мы пригласили гостей -  самых  слабых  и  самых  сильных
учеников. Љто именно провалилсЯ, было еще неизвестно.
   Љакой-то внутренний голос повелевал мне не дожидатьсЯ раздачи  табелей.
“ менЯ все еще оставалось четыре золотых и немного серебра. „ень  рождениЯ
отца приближалсЯ. џ пошел в  лучший  галантерейный  магазин  и  потребовал
мужские галстуки самого лучшего качества. Џриказчик тотчас же смекнул, что
Я ничего не смыслю, и предложил мне набор настоЯщих английских  галстуков,
на которые пошло не по три локтЯ шелка, как на обычный галстук,  а  верных
четыре. Ќабор состоЯл из шести галстуков одинакового  рисунка,  но  разных
цветов, один Ярче другого; на них, вероЯтно,  не  было  спроса,  они  были
слишком броски и слишком дороги. € здесь Я истратил последние золотые.
   „ома Я спрЯтал галстуки вместе с учебником по душевным болезнЯм  в  мой
самый надежный тайник, то есть в печку, котораЯ уже не  топилась,  -  отец
всегда экономил на топливе и вел счет каждой мерке углЯ.
   Ќа другой день состоЯлась пирушка. Ќастроение гостей очень скоро упало.
Ѓольшинству стало скверно от папирос и мадеры. Ќекоторые захватили конфеты
и даже огурцы домой.
   ‚ ночь перед раздачей табелей Я спал крепко. Ћтец ничего не подозревал.
Њать наконец предложила мне две недостающие кроны. —то оставалось  делать?
Ћтвернувшись, Я поблагодарил ее.
   - Ђ как со школой? ’ы перейдешь?
   - Ќе беспокойсЯ! - сказал Я.
   ‘обытиЯ развернулись быстрее и страшнее, чем Я опасалсЯ. ‚ моем  табеле
стоЯли не две, а целых три неудовлетворительных отметки. џ не уверен,  что
со мной поступили справедливо. ’ретьей плохой отметки  Я  никак  не  ждал.
Њожет быть, мне  поставили  ее  в  наказание.  Ћтец,  словно  в  насмешку,
встретил менЯ очень ласково.
   - Ќу-ка, покажи табель, верно, не  плох?  -  сказал  он.  Ќо,  пробежав
отметки - он все охватил одним взглЯдом, - отец побледнел и закусил губу.
   „рожа, Я ждал гневного слова, удара. Ќичего... Ћн посмотрел на менЯ,  и
Я вспомнил, как он смотрит на пилигримов, и  как  смотрит  на  безнадежных
больных, и как произносит "будто нужно им всем помогать!"  и  "безнадежные
больные отталкивают менЯ". Ќо Я был его сыном. € поэтому Я тоже молчал. Њы
стоЯли в приемной, у остановившихсЯ часов.  Ћн  осторожно  отворил  дверцы
футлЯра и толкнул  маЯтник.  Џотом  перевел  стрелки.  Ѓыло  три  четверти
одиннадцатого. —асы показывали ровно шесть. Ћни  били  каждые  полчаса,  и
отец всЯкий раз передвигал стрелки, чтобы часы  начинали  бить.  ќто  было
необходимо, иначе они испортились бы. џ понЯл его.
   Љогда стрелки дошли до одиннадцати, отец постучал в дверь,  за  которой
дожидалсЯ наш ‹ука. Ћн вошел заспанный, со  вспухшим  лицом  и  блестЯщими
глазами, от него разило водкой. Ќо  как  бы  он  ни  выглЯдел  -  с  каким
удовольствием Я очутилсЯ бы на его месте!
   - Њилый ‹ука! - сказал отец. Љак мне  хотелось,  чтоб  он  менЯ  назвал
"милый". Ќо мне он не сказал ничего, ни  единого  слова.  -  Џозовите  мою
жену.
   Џришла мать, она еще ни о чем не знала и  сразу  вспыхнула,  ее  широко
раскрытые глаза пожирали менЯ, руки ее дрожали.
   - “спокойсЯ! - сказал отец с нежностью, он  давно  уже  к  ней  так  не
обращалсЯ. - џ ведь не потревожил тебЯ?
   Њать покачала головой.
   - ‚от! - сказал отец и протЯнул ей табель.
   - Ќе уйти ли ему? - спросила мать, подразумеваЯ  ‹уку,  который  стоЯл,
упиваЯсь этим зрелищем. Ќо отец не понЯл ее.
   - Ќет, - сказал он, - если ты позволишь,  Я  хотел  бы,  чтобы  он  (Я)
осталсЯ здесь.
   - Љак тебе угодно, - пролепетала мать  и  села.  ‘кладки  ее  шелкового
платьЯ, отливавшие из красного в небесно-голубое, зашелестели, когда  она,
съежившись, опустилась в плюшевое кресло. Ћна была очень бледна.
   - ’ебе холодно? - спросил отец  необычайно  глубоким,  нежным  голосом,
совсем по-иному, чем всегда.
   - Ќет, нет, - ответила мать и выпрЯмилась.
   Ќочью снова похолодало. ‚  печке,  стоЯвшей  в  приемной,  горел  Яркий
огонь.  …сли  у  менЯ  наверху  затопили  тоже,  Я  пропал.  Џравда,  ради
пациентов, в приемной должно быть особенно тепло.  ‚овсе  не  обЯзательно,
чтобы и в детской затопили. џ уже  примирилсЯ  со  злосчастным  табелем  и
молил бога, в которого Я верил всей душой, хотЯ чуда  и  не  случилось,  -
нет, именно потому что не случилось, ведь Я не заслужил его, -  Я  молилсЯ
спасителю моему €исусу •ристу  и  богородице,  чтобы  в  моей  комнате  не
затопили и чтобы мы были избавлены по крайней  мере  от  этого.  џ  говорю
именно "мы". €бо Я ощущал всех нас - отца, который стоЯл  выпрЯмившись  за
спинкой кресла и гладил по волосам мать; мать в платье из жесткого  шелка,
которое теперь отливало красным, и себЯ, забившегосЯ в угол,  но  все-таки
державшегосЯ на ногах, - как некое целое, как наш дом, как семью,  котораЯ
всегда едина и служит на благо всем нам, что бы там ни случалось.
   Њать не захотела читать табель. џ знал почему.
   - Ћн очень плохой? - спросила  она  нерешительно,  поглЯдываЯ  на  отца
снизу вверх. …й было стыдно, она медленно покраснела, покраснела,  как  ее
платье, но, обмахиваЯсь табелем, она все же попыталась улыбнутьсЯ.
   Ћтец подумал, что ей мешает слуга, с которым у нее были  вечные  стычки
из-за пьЯнства и прочего. ЃагроваЯ  физиономиЯ  ‹уки  все  еще  торчала  в
комнате.
   - —то вам здесь нужно? - обратилсЯ отец к нему.
   - Ћт вас ничего, - грубо ответил ‹ука. Ћн  был  единственный,  кто  мог
себе позволить что-либо  подобное.  Ќаконец  он  вышел  и  громко  хлопнул
дверью. Ћтец серьезно посмотрел на мать. Ћна должна прочесть табель.
   - ‡начит, он все-таки провалилсЯ? - сказала она просто.
   џ готов был обнЯть и расцеловать ее за то, как она принЯла это событие,
но любил, Я все-таки только отца. Њой отец - в нем был  Я.  џ  принадлежал
ему, вот как принадлежишь себе, только еще глубже,  еще  крепче  и  каждый
день по-новому. ќто необъЯснимо. Ќо его многие любили так.
   Њать понЯла, как Я благодарен ей, и сделала все, что было в ее силах.
   - Ћн должен стать теперь другим, - сказала она.
   …е милое "он" вместо "ты" Явилось бы  бальзамом  длЯ  всЯкого  супруга,
кроме моего отца.
   Њожет быть, он почувствовал нечто вроде ревности. Џотому  что  он  стал
резок.
   - Ћн? —то ты хочешь сказать?
   - Ђх, дорогой Њакси, - сказала мать вкрадчиво. Ћна встала,  обнЯла  его
за шею и стала поправлЯть его потертый,  выцветший,  вывернутый  наизнанку
галстук. - Ћн исправитсЯ. Ћн будет прилежно учитьсЯ, а  в  крайнем  случае
придетсЯ взЯть ему репетитора.
   - ‚от как, репетитора? -  холодно  переспросил  отец.  -  €  ты  будешь
платить из твоих карманных денег?
   -  Ќет,  этого  Я  не  сказала.  Њои  родители  посылают   мне   деньги
исключительно на туалеты -  чтобы  не  обременЯть  тебЯ,  -  добавила  она
примирительно.
   - Ћчень благодарен! Ћчень благодарен! - жестко  сказал  отец.  -  џ  не
принимаю подарков.
   - —его же ты наконец хочешь? - раздраженно спросила мать, забыв о  том,
что Я в комнате.
   Ћтец тоже забыл о моем  присутствии  -  или,  может  быть,  сделал  это
умышленно? Ћн отодвинулсЯ от нас - от матери и от менЯ - и сказал:
   - …сли бы нам выплатили твое приданое, Я мог бы  обойтись  и  без  этих
подачек. ќто не слишком корректно, знаешь ли...
   - џ думала, ты любишь, ты любишь... - начала мать, но,  увидев,  что  Я
все еще здесь, сказала, указываЯ на дверь в кабинет: - ‘тупай туда, сынок,
подожди, пока тебЯ позовут.
   џ ушел. „верь за мной закрылась.
   ‚ этой комнате, которую Я  хорошо  знал,  менЯ  уже  в  раннем  детстве
занимали висевшие на стене таблицы с постепенно уменьшавшимисЯ буквами.  џ
не мог понЯть, почему эти буквы с каждой строкой становЯтсЯ все  меньше  и
меньше, и когда выучилсЯ азбуке, Я первым делом принЯлсЯ их читать.  Ќо  в
них не было никакого смысла. Џосле долгих размышлений  Я  решил,  что  это
начальные буквы молитвы, которую читают больные (слепым ее, верно,  читает
мой отец). € даже теперь,  когда  Я  перелистал  уже  столько  книг,  штук
двадцать пЯть за последние недели, Я все  еще  думал,  что  это  так.  „а,
пришел час найти слова этой молитвы, и Я ломал себе голову, не  знаЯ,  как
это сделать. Ќо едва Я придумал слова первой строки и попыталсЯ  разгадать
число 6/6, стоЯвшее под нею, как отец позвал менЯ.
   - Џочему ты не доверилсЯ матери? - спросил  он  не  ласково,  но  и  не
сурово.
   џ покраснел и молчал. Ћтец легонько, словно  встрЯхиваЯ,  толкнул  менЯ
под локоть.
   - Ќу, говори! Љак все это случилось?
   џ молчал в еще большем замешательстве. Џосле долгой паузы  отец  сказал
матери:
   - џ считаю, что школа поступила чрезвычайно безответственно, ничего  не
сообщив нам, а ты как думаешь? ‚от дела, вот  дела!  Ќеужели  же  не  было
писем от педагогического совета? ‚едь они должны  были  быть,  разумеетсЯ!
Ќет?
   џ стоЯл, спрЯтавшись за маминым креслом. ’еперь следовало  действовать,
и не долго думаЯ Я вышел из-за прикрытиЯ и встал на защиту матери, котораЯ
изменилась в лице. Ћна побледнела как мел, и милаЯ ее головка поникла  над
ручкой кресла.
   - „а, письма были!
   - ’ебЯ кто спрашивает? - сказал отец, поворачиваЯсь ко мне.
   - ’ри письма.
   - ’ри, - прошептал отец, - и Я ничего об этом не знал?
   Ћн наклонилсЯ над матерью,  котораЯ  сидела,  съежившись,  в  кресле  и
лихорадочно теребила шуршащие складки платьЯ, пытаЯсь  засунуть  пальцы  в
крошечный боковой кармашек.
   Љонечно, Я встал между матерью и ним и сказал:
   - „а, три: в ноЯбре, в декабре и в Январе.
   - Ќо разве их не полагаетсЯ подписывать? - спросил отец.
   - џ сам подписал, - сказал Я тихо.
   - Љак, ты? ђазве не Я должен их подписывать?
   - џ подделал твою подпись.
   - Љак мог ты подделать мой почерк? - спросил он озадаченно.
   - џ упражнЯлсЯ, пока не научилсЯ.
   - Ђ как ты получил эти письма?
   - Џолучил, и все, - ответил Я упрЯмо. - ‚се три.
   - Ћн подделал мою подпись, но Я не могу этому поверить, - произнес отец
беззвучно. - Ќе плачь, - обратилсЯ он к матери. - Ќет, Я все еще не  верю.
Ћн не лжет, мальчик? €ли все-таки...
   Ћн вспомнил о вырванном из тетради листке, Я ведь утверждал, что  купил
его.
   - €ли, может быть, все-таки лжет, то  есть  сейчас  говорит  правду,  -
добавил отец, заикаЯсь.
   Њать невольно улыбнулась. Ћтец никогда не заикалсЯ. Ђ ведь в юности  он
был заикой и только крайним напрЯжением воли избавилсЯ  от  этого.  “лыбка
сквозь слезы придала матери такое очарование, что отец был растроган.
   ѓрубо, но все-таки дружелюбно он схватил менЯ за плечо, и, может  быть,
все еще кончилось бы благополучно, если бы не поЯвление злосчастного ‹уки.
Ћн вошел, не постучав, его багрово-синЯЯ рожа горела злорадством и  жаждой
мести. ‚ытЯнувшись перед отцом, словно солдат, он громко отрапортовал:
   - ѓосподин доцент, горит!
   - —то горит? ѓде горит? - разом вскричали родители.
   Џо квартире действительно распространилсЯ запах гари. Њать вскочила,  в
ужасе глЯдЯ на менЯ и на отца.
   - ѓде? ‡десь, внизу? Ќаверху? - спросила она.
   - Ќаверху! Ќаверху! - произнес ‹ука.
   ‚ эту минуту вбежала наша ‚алли, бледнаЯ как смерть. …е белый  передник
был покрыт копотью, мокрые руки побагровели, а прекрасные  черные,  словно
вишни, глаза слезились от дыма.
   - —то случилось? - спокойно спросил отец.
   „евушка закашлЯлась. Ћна была очень привЯзана ко  мне  и,  может  быть,
даже немного влюблена. € теперь она попыталась сказать что-то моей матери,
но отец не дал ей и слова вымолвить.
   - €звольте мне сказать наконец, в чем там дело? - заорал он на девушку.
   ‚алли сжала губы. Ћна терпела приказаниЯ только от матери  и  от  менЯ.
‚прочем, Я никогда к ним не прибегал.
   - ’ак, - сказал отец. - ‡начит,  от  менЯ  существуют  секреты  в  моем
собственном доме?
   ‡апах гари рассеЯлсЯ.
   „рожа от волнениЯ и гнева, - мой поступок страшно поразил его, хотЯ  он
ни за что не призналсЯ бы в этом, - отец поднЯлсЯ по  устланной  бархатной
дорожкой лестнице, ведущей наверх, и  здесь,  в  моей  комнате,  наступила
развЯзка.
   ’ак как было холодно, мать приказала затопить  в  столовой.  ѓорничнаЯ,
питавшаЯ ко мне слепую любовь и жалевшаЯ мальчика, которого, по ее мнению,
воспитывали слишком сурово, протопила и в моей комнате, то есть  сунула  в
печь несколько раскаленных углей, "жар", и сразу же убежала, чтобы  ее  не
застали на месте преступлениЯ. ЏламЯ охватило учебник по душевным болезнЯм
и набор драгоценных галстуков. ‘ейчас все это  в  беспорЯдке  валЯлось  на
мокром ковре и еще продолжало дымитьсЯ.
   - ќто моЯ книга! - установил отец. - ’ы украл ее из библиотеки.
   - Ќет, он не украл, нет, - вступилась за менЯ мать. -  Њой  мальчик  не
крадет.
   - Ќу еще бы, он ведь тоже принадлежит к  вашему  благородному  роду,  -
злобно отрезал отец. - Ђ это вот,  -  он  отпихнул  ногой  толстую  свЯзку
пестрых галстуков, - это тоже твое? Њожет быть, ему это дали? ќто ты  тоже
украл?
   - Ќет, - сказал Я.
   - ‚решь! - крикнул отец и ударил менЯ кулаком по спине. ќто было первое
телесное наказание, которому он подверг  менЯ,  и  он  тотчас  же