ет, один раз Я пропущу.
   - Њне надо поправитьсЯ. Ќадо поскорее встать на  ноги.  Ќакладывай.  Ќо
погоди минутку, дай мне распЯтие. ЉлЯнусь кровью и телом •ристовым, если Я
скажу что-нибудь против ќстебана, Я так не думаю - это просто глупые слова
бреда из-за боли в ноге. Ѓоже, верни мне скорее  здоровье,  аминь.  Љлади.
Ќа. џ готов.
   - ‘лушай, Њануэль, вреда не будет, если Я разок пропущу. Ќаоборот, тебе
станет легче, если тебЯ лишний раз не дергать.
   - Ќет, мне надо поправитьсЯ. ‚рач сказал, это надо делать. џ  не  скажу
ни слова, ќстебан.
   € все начиналось снова.
   Ќа другую ночь проститутка из соседней  комнаты,  оскорбленнаЯ  грубыми
выражениЯми, начала барабанить в  стену.  ‘вЯщенник  из  комнаты  напротив
выходил в коридор и стучал в дверь. ‚се постоЯльцы в негодовании собрались
перед их комнатой. •озЯин поднЯлсЯ по лестнице, громко обещаЯ постоЯльцам,
что утром же выкинет братьев на улицу. ќстебан выходил со свечой в коридор
и позволЯл им срывать на себе злость, сколько им хочетсЯ; но после этого в
самые  трудные  минуты  он  стал  зажимать  брату  рот  ладонью.   Њануэль
ожесточалсЯ еще больше и бормотал всю ночь напролет.
   Ќа третью ночь ќстебан послал за свЯщенником, и средь исполинских теней
Њануэль причастилсЯ и умер.


   ‘ этого часа ќстебан избегал приближатьсЯ к дому. Ћн уходил далеко,  но
потом брел назад и слонЯлсЯ, разглЯдываЯ прохожих, в нескольких  кварталах
от места, где лежал брат. •озЯин заезжего двора, отчаЯвшись пронЯть его  и
вспомнив, что братьЯ воспитывались в  монастыре  ‘анта-Њарии-ђосы  де  лас
ђосас, послал за настоЯтельницей. Џросто и  решительно  она  распорЯдилась
всем, что нужно было сделать. Ќаконец она пришла на угол  и  заговорила  с
ќстебаном. Ћн следил за ней взглЯдом, в котором привЯзанность  боролась  с
недоверием. Ќо когда она подошла  к  нему,  он  повернулсЯ  боком  и  стал
смотреть в сторону.
   - џ хочу, чтобы ты мне помог. ’ы не пойдешь домой попрощатьсЯ с братом?
’ы не пойдешь, не поможешь мне?
   - Ќет.
   - ’ы не хочешь мне помочь!
   „олгаЯ  пауза.  €  вдруг,  когда  она  стоЯла  перед   ним   в   полной
беспомощности, ей вспомнилсЯ один случай,  происшедший  много  лет  назад:
близнецы - им  было  тогда  лет  пЯтнадцать  -  сидели  у  ее  ног  и  она
рассказывала им о ѓолгофе. €х большие серьезные глаза не отрывались от  ее
губ. ‚друг Њануэль громко закричал: "…сли бы мы с ќстебаном там  были,  мы
бы им не позволили!"
   - ‹адно, если ты не хочешь мне помочь, ты скажешь мне, кто ты?
   - Њануэль, - сказал ќстебан.
   - Њануэль, пойдем туда, посиди со мной хоть немного.
   „олгое молчание, потом:
   - Ќет.
   - Ќу, Њануэль, милый Њануэль, неужели ты не помнишь, сколько вы сделали
длЯ менЯ, когда были детьми? ‚ы готовы  были  идти  через  весь  город  по
какому-нибудь мелкому поручению. Ђ когда Я  болела,  вы  просили  кухарку,
чтобы она разрешила вам подавать мне суп. („ругаЯ женщина сказала бы:  "‚ы
помните, сколько Я длЯ вас сделала?")
   - „а.
   - € у менЯ, Њануэль, была утрата. € у менЯ... Ќо мы знаем, что  ѓосподь
принЯл его в свои руки... - Ќо это нисколько не помогло. ќстебан рассеЯнно
отвернулсЯ и пошел прочь. ‘делав шагов двадцать, он остановилсЯ и заглЯнул
в поперечный проулок, как собака,  когда  она  хочет  убежать,  но  боитсЯ
обидеть зовущего ее хозЯина.
   Ѓольше ничего от него не добились. Љогда  двинулась  по  городу  жуткаЯ
процессиЯ с черными клобуками и масками, горЯщими средь бела днЯ  свечами,
грудой черепов, выставленной напоказ,  и  устрашающими  псалмами,  ќстебан
следовал за ней параллельными улицами, подглЯдываЯ издали, как дикарь.
   ‚сЯ  ‹има  заинтересовалась  разлукой  братьев.  •озЯйки   сочувственно
перешептывались об этом, вывешиваЯ на балконах ковры. Њужчины в харчевнЯх,
упоминаЯ о них, качали головами  и  некоторое  времЯ  курили  в  молчании.
Џриезжие из отдаленных от морЯ областей рассказывали, что видели ќстебана,
блуждавшего по сухим руслам рек или среди гигантских руин древней империи,
глаза у него горели как угли. Џастух набрел на него, когда  он  стоЯл  под
звездами на вершине холма, сонный или в забытьи, мокрый от росы. Ќесколько
рыбаков видели, как он заплывал далеко в море. ‚ремЯ от времени он находил
работу, нанималсЯ пастухом или  погонщиком,  но  через  несколько  месЯцев
исчезал и скиталсЯ из провинции в провинцию. Ћднако он всегда  возвращалсЯ
в ‹иму. ђаз он поЯвилсЯ у дверей артистической уборной Џериколы; он словно
хотел заговорить, внимательно посмотрел на нее и скрылсЯ.  ђаз  в  кабинет
матери  Њарии  дель  Џилар  вбежала  монахинЯ  с  известием,  что  ќстебан
(которого   люди   звали   Њануэлем)   слонЯетсЯ   у   дверей   монастырЯ.
ЌастоЯтельница поспешила на улицу. ‚от уже который  месЯц  она  спрашивала
себЯ,  какаЯ  уловка  поможет  склонить  этого  полубезумного  мальчика  к
возвращению в их лоно. ‚ооружившись  всей  важностью  и  спокойствием,  на
какие была способна, она поЯвилась в  дверЯх  монастырЯ  и,  посмотрев  на
него, тихо  проговорила:  "Њой  друг".  Ћн  ответил  ей  тем  же  взглЯдом
привЯзанности и недовериЯ, что и в прошлый раз, и стоЯл дрожа.  Ћна  снова
прошептала:  "Њой  друг"  -  и  сделала  шаг  вперед.   ‚незапно   ќстебан
повернулсЯ, бросилсЯ бежать и исчез. Њать ЊариЯ  дель  Џилар,  спотыкаЯсь,
кинулась к своему столу и, упав  на  колени,  воскликнула  с  сердцем:  "џ
молила о мудрости, а ’ы мне ее не  дал.  ’ы  отказал  мне  в  самой  малой
милости. џ всего лишь поломойка..." Ќо после того,  как  она  наложила  на
себЯ епитимью за эту дерзость,  ее  осенила  мысль  послать  за  капитаном
Ђльварадо. ’ремЯ неделЯми позже она имела с ним десЯтиминутную  беседу.  Ђ
на другой день он выехал  в  Љуско,  где  ќстебан,  по  слухам,  занималсЯ
перепиской длЯ “ниверситета.
   ‘траннаЯ и благороднаЯ личность  жила  в  те  годы  в  Џеру  -  капитан
Ђльварадо, путешественник. …го обжигали и дубили все непогоды на свете. Ћн
стоЯл на площади, широко расставив ноги, словно на палубе в качку. ѓлаза у
него были странные, не приученные к близким расстоЯниЯм, слишком привыкшие
ловить проблеск созвездиЯ между тучей  и  тучей  или  очертаниЯ  мыса  под
дождем.  …го  замкнутость  длЯ  большинства   из   нас   объЯснЯлась   его
странствиЯми, но маркиза де Њонтемайор видела ее в другом  свете.  "Џисьмо
это доставит тебе собственной персоной капитан  Ђльварадо,  -  писала  она
дочери. - Џредставь его своим географам, мое сокровище,  хотЯ,  боюсь,  им
будет не по себе, ибо он бриллиант искренности. €м  никогда  не  встретить
человека, который путешествовал бы так далеко. ‚чера ночью он  рассказывал
мне о некоторых своих плаваниЯх. ‚ообрази,  как  его  корабль  пробиваетсЯ
сквозь море травы, вспугивает тучу рыб, словно  июньских  кузнечиков,  или
скользит между ледЯных островов. Ћ, он был в Љитае и поднималсЯ  по  рекам
Ђфрики. Ќо он не просто искатель  приключений  и  как  будто  не  гордитсЯ
открытием  новых  земель;  он  и  не  просто  купец.   Ћднажды   Я   стала
допытыватьсЯ, почему он так живет; он уклонилсЯ от  ответа.  џ  узнала  от
моей прачки то, что кажетсЯ мне причиной его непоседливости: дитЯ мое, и у
него было дитЯ; дочь моЯ, у него была дочь. Ћна  едва  достигла  возраста,
когда могла приготовить ему воскресный обед или починить его одежду. ‚  те
дни он плавал только между Њексикой и Џеру, и сотни  раз  она  махала  ему
рукой при встрече или на прощание. Ќе нам судить, была ли она прекраснее и
умнее тысЯч других девочек,  живших  вокруг,  но  она  была  _его_.  ’ебе,
наверное, покажетсЯ постыдным,  что  этот  железный  человек  блуждает  по
земле, словно слепец  по  пустому  дому,  из-за  того  лишь,  что  потерЯл
девчонку, несмышленыша. Ќет, нет, тебе этого не понЯть, моЯ ненаглЯднаЯ; Я
же понимаю и бледнею. ‚чера ночью он сидел со мной и  говорил  о  ней.  Ћн
подпер щеку рукою и, глЯдЯ в огонь, промолвил: "Џорой мне кажетсЯ, что она
уехала путешествовать, и Я еще увижу ее. Њне кажетсЯ, что она  в  Ђнглии".
’ы будешь смеЯтьсЯ надо мной, но Я думаю, что он мыкаетсЯ  по  полушариЯм,
чтобы убить времЯ между сегоднЯ и старостью".
   ЃратьЯ всегда питали глубокое уважение к капитану  Ђльварадо.  Љогда-то
они работали у него, и из молчаниЯ троих слагалось Ядрышко смысла  в  этом
мире бахвальства, самооправданий и  велеречиЯ.  €  поэтому  теперь,  когда
великий путешественник вошел в сумрачную  кухню,  где  ел  ќстебан,  юноша
отодвинул свой стул в темный угол, но про  себЯ  обрадовалсЯ.  Љапитан  не
подавал виду, что узнал или даже заметил  его,  пока  не  кончил  трапезу.
ќстебан давно кончил есть, но, не  желаЯ  вступать  в  разговор,  выжидал,
когда капитан покинет эту пещеру. Ќаконец капитан подошел к нему и сказал:
   - ’ы - ќстебан или Њануэль. Ћдин раз ты работал у менЯ на разгрузке.  џ
капитан Ђлькарадо.
   - „а, - отвечал ќстебан.
   - Љак живешь?
   ќстебан что-то пробормотал.
   - џ ищу крепких парней в новое плавание. - Њолчание. - Џойдешь со мной?
- Њолчание,  более  долгое.  -  ‚  Ђнглию.  €  ђоссию...  ’ЯжелаЯ  работа.
•орошие-заработки... „алеко от Џеру. Љак?
   ќстебан как будто не слышал. Ћн сидел, глЯдЯ на стол.  Ќаконец  капитан
возвысил голос, словно обращаЯсь к глухому:
   - џ говорю: хочешь пойти со мной в плавание?
   - „а, пойду, - вдруг ответил ќстебан.
   - Ћтлично. Ћтлично. Ѓрат твой мне тоже нужен, само собой.
   - Ќет.
   - Џочему? Ћн не захочет?
   ќстебан что-то промЯмлил, глЯдЯ в сторону. Џотом, привстав, произнес:
   - Њне надо идти. Њне надо повидать одного человека по одному делу.
   - „авай Я сам поговорю с братом. ѓде он?
   - “мер, - сказал ќстебан.
   - Ђ-а... џ не знал. Ќе знал. €звини.
   - „а, - сказал ќстебан. - Њне надо идти.
   - “гу. ’ы который? Љак тебЯ звать?
   - ќстебан.
   - Њануэль когда умер?
   - Ћн... всего несколько недель. ђасшиб себе колено и... ‚сего несколько
недель.
   Ћба смотрели в пол.
   - ‘колько тебе, ќстебан?
   - „вадцать два.
   - Ќу так договорились, пойдешь со мной?
   - „а.
   - ’ы, может быть, не привык к холоду?
   - Ќет. џ привык... Њне надо в город, повидать одного человека по одному
делу.
   - ‹адно, ќстебан. Џриходи сюда ужинать,  и  мы  поговорим  о  плавании.
Џриходи, выпьем с тобой вина, и все. Џридешь?
   - „а, приду.
   - ‘ богом.
   - ‘ богом.


   Ћни поужинали вместе и условились, что завтра утром отправЯтсЯ в  ‹иму.
Љапитан сильно его напоил. ‘перва они наливали и пили, наливали и  пили  в
молчании. Џотом капитан заговорил о  кораблЯх  и  их  курсах.  Ћн  задавал
ќстебану  вопросы  о  такелаже  и  о  путеводных  звездах.  Џотом  ќстебан
заговорил о другом, заговорил очень громко.
   - Ќа судне вы должны все времЯ заставлЯть  менЯ  что0нибудь  делать.  џ
буду делать все, все. џ буду взбиратьсЯ на мачты и  крепить  снасти,  буду
стоЯть на вахте всю ночь - потому что, понимаете, Я все равно плохо  сплю.
€... капитан Ђльварадо, на судне вы должны притворЯтьсЯ, будто  не  знаете
менЯ. Џритворитесь, будто вы менЯ ненавидите больше всех, чтобы все  времЯ
задавать мне работу. џ больше не могу сидеть за столом и  переписывать.  €
не рассказывайте про менЯ людЯм... то есть про...
   - џ слышал, что ты вошел в горЯщий дом, ќстебан, и кого-то вытащил.
   - „а. € не обжегсЯ, ничего. ‚ы знаете, - закричал ќстебан,  навалившись
на стол, - нам не позволено убивать себЯ, вы же знаете, что не  позволено.
ќто все знают. Ќо если ты прыгнул в горЯщий дом, чтобы кого-то спасти, это
не значит, что ты убил себЯ. € если ты стал матадором и тебЯ бык  забодал,
это не значит, что ты убил себЯ. ’ы только не  должен  подставлЯтьсЯ  быку
нарочно. ‚ы когда-нибудь видели, чтобы животные убивали себЯ, даже когда у
них нет выхода? Ћни ни за что не прыгнут в реку или еще куда-нибудь,  даже
если у них нет выхода. Ќекоторые говорЯт, что лошадь прыгает в костер. ќто
правда?
   - Ќет, не думаю, что это правда.
   - € Я не думаю, что это правда. “ нас-была  собака.  Ќу,  ладно,  Я  не
должен об этом думать. Љапитан Ђльварадо, вы знаете мать Њарию дель Џилар?
   - „а.
   - џ хочу до того, как уеду, сделать ей подарок.  Љапитан  Ђльварадо,  Я
хочу, чтобы вы мне выдали все жалованье вперед - деньги мне  больше  нигде
не понадобЯтсЯ, - и Я хочу купить ей подарок сейчас.  ќто  подарок  не  от
одного менЯ. Ћна была... была... - ’ут ќстебан хотел произнести имЯ брата,
но не смог. ‚место этого  он  продолжал,  понизив  голос:  -  “  нее  было
какое-то... у нее была большаЯ потерЯ, давно. Ћна мне сама сказала.  џ  не
знаю, кто у нее был, и  Я  хочу  ей  сделать  подарок.  †енщины  это  хуже
переносЯт, чем мы.
   Љапитан пообещал подыскать с ним утром какую-нибудь вещь.  ќстебан  еще
долго говорил об этом. Ќаконец,  увидев,  как  он  соскользнул  под  стол,
капитан поднЯлсЯ и вышел на площадь перед трактиром. Ћн смотрел  на  линию
Ђнд и на звездные ручьи, вечно льющиесЯ в небе. € где-то в  воздухе  витал
дух и улыбалсЯ ему, и в тысЯчный раз дух повторЯл ему серебристым голосом:
"Ќе уезжай надолго. џ буду совсем большаЯ, когда ты вернешьсЯ".  ‡атем  он
вошел в дом, перенес ќстебана в его комнату и долго сидел, глЯдЯ на него.
   Ќа другое утро, когда ќстебан вышел,  капитан  уже  ждал  его  внизу  у
лестницы.
   - Њы отправимсЯ, как только ты соберешьсЯ, - сказал капитан.
   ‚ глазах юноши опЯть возник странный блеск. Ћн выпалил:
   - Ќет, Я не еду. џ все же не еду.
   - Aie! ќстебан! ’ы же обещал мне, что поедешь.
   - ќто невозможно. џ не могу ехать с  вами.  -  €  он  стал  подниматьсЯ
обратно.
   - Џоди сюда на минуту, ќстебан, на одну минуту.
   - џ не могу ехать с нами. џ не могу уехать из Џеру.
   - џ хочу тебе кое-что сказать.
   ќстебан спустилсЯ с лестницы.
   - Ђ как будет с подарком длЯ матери Њарии дель Џилар? - спросил капитан
вполголоса. ќстебан молчал и смотрел  поверх  гор.  -  Ќеужели  ты  хочешь
лишить ее подарка? ‚идишь ли... он может много длЯ нее значить.
   - ‹адно, - пробормотал  ќстебан,  словно  этот  довод  сильно  на  него
подействовал.
   - ’ак. Љроме того, океан лучше Џеру. ’ы знаешь ‹иму,  Љуско  и  дорогу.
’ут тебе уже нечего узнавать. Ћкеан - вот что тебе нужно, понимаешь? Љроме
того, на борту ты каждую минуту будешь занЯт. џ позабочусь  об  этом.  €ди
собирайсЯ, и поедем.
   ќстебан старалсЯ прийти к какому-нибудь решению.  ђаньше  всегда  решал
Њануэль, но даже Њануэль никогда не  стоЯл  перед  таким  важным  выбором.
ќстебан медленно двинулсЯ наверх. Љапитан ждал его, и ждал так долго,  что
под конец решил поднЯтьсЯ до половины лестницы, и прислушалсЯ. ‘перва было
тихо, потом послышались звуки, которые его  воображение  разгадало  сразу.
ќстебан отбил штукатурку около балки и привЯзывал веревку. Љапитан, дрожа,
стоЯл на лестнице. "Њожет, так лучше, - сказал он себе. - Њожет, не мешать
ему. Њожет, это все, что ему осталось".  ‡атем,  услышав  новый  звук,  он
ринулсЯ на дверь, ввалилсЯ в комнату и подхватил юношу.
   - “ходи! - закричал ќстебан. - Ћставь менЯ. Ќе  вмешивайсЯ.  -  ќстебан
ничком упал на пол. - џ один, один, один, - закричал он.
   Љапитан стоЯл  над  ним,  его  широкое  некрасивое  лицо  было  серо  и
изборождено болью; он заново переживал свои прежние часы. ‚о всем, что  не
касалось морской пауки, он был самым неуклюжим оратором  на  свете;  но  в
иные минуты нужно высокое мужество, чтобы говорить  банально.  Ћн  не  был
уверен, что лежавший на полу услышит его, но он сказал:
   - Њы делаем, что можем. Њы бьемсЯ, ќстебан, сколько есть сил.  Ќо  это,
понимаешь, ненадолго. ‚ремЯ идет. ’ы удивишьсЯ, как быстро оно проходит.
   Ћни отправились в ‹иму. Љогда  они  достигли  моста  ‹юдовика  ‘вЯтого,
капитан спустилсЯ  к  речке,  чтобы  присмотреть  за  переправой  каких-то
товаров, а ќстебан пошел по мосту и рухнул вместе с ним.


        4. „џ„џ Џ€Ћ; „ЋЌ •Ђ€Њ…

   ‚ одном из своих писем (XXIX) маркиза де Њонтемайор  пытаетсЯ  передать
впечатление, которое произвел на нее "наш пожилой Ђрлекин" дЯдЯ Џио.  "‚се
утро, душа моЯ, Я сидела и зелени балкона, вышиваЯ тебе комнатные туфли, -
сообщает она дочери. -  €  так  как  золотаЯ  канитель  не  занимала  менЯ
целиком, Я могла наблюдать деЯтельность сообщества муравьев в стене  подле
менЯ. ѓде-то за перегородкой они терпеливо разрушали мой дом.  Љаждые  три
минуты между двух досок поЯвлЯлсЯ маленький рабочий  и  сбрасывал  на  пол
крошку  дерева.  Џотом,  помахав  мне  усиками,  он  деловито  исчезал   в
таинственном пассаже. ’ем временем  многочисленные  его  братьЯ  и  сестры
семенили  взад  и  вперед  по   своему   тракту,   останавливаЯсь,   чтобы
помассировать друг другу голову - или, если спешили  с  донесением  особой
важности, сердито отказывались массировать и  подвергатьсЯ  массажу.  €  Я
сразу вспомнила дЯдю Џио. Џочему? “ кого еще могла Я видеть это  движение,
каким он уловлЯет проходЯщего аббата или слугу и шепчет, приложив  губы  к
уху своей жертвы. € правда, еще полдень не настал, а  Я  увидела,  как  он
опЯть спешит по какому-то таинственному делу. Ѓудучи самой глупой и  самой
праздной из женщин, Я послала Џепиту за кусочком нуги и поместила  его  на
муравьином тракте. Џодобным же образом Я передала в кафе  Џиссаро  просьбу
прислать ко мне дЯдю Џио, если он объЯвитсЯ там до захода  солнца.  џ  дам
ему старую погнутую салатную вилку с бирюзой, а  он  принесет  мне  список
новой баллады о г-ц-не Ћл-в-с, которую у нас все распевают. „итЯ  мое,  ты
должна получать все самое лучшее, и получать первой".
   € в следующем письме:  "ЊоЯ  дорогаЯ,  дЯдЯ  Џио  самый  восхитительный
мужчина  на  земле,  исключаЯ  твоею   мужа.   Ћн   второй   среди   самых
восхитительных мужчин на земле. ђазговор его очарователен. …сли бы не  его
дурнаЯ репутациЯ, Я взЯла бы его в секретари. Ћн писал бы все мои  письма,
а потомки вставали бы, отдаваЯ дань моему остроумию. “вы,  он  так  трачен
болезнью и дурной компанией, что мне придетсЯ оставить его на дне.  Ћн  не
только похож на муравьЯ, он похож на сальную колоду карт. € Я  сомневаюсь,
что все воды ’ихого океана отмоют его до прежней чистоты и благоуханиЯ. Ќо
как божественно звучит в его устах  испанский  и  какие  изысканные  мысли
передает! ‚от что значит подвизатьсЯ в театре и не слышать  ничего,  кроме
Љальдеронова разговора. “вы! —то нарушилось в этом мире, если он так дурно
обходитсЯ с подобным существом?  ѓлаза  его  печальны,  как  у  коровы,  у
которой отнЯли уже десЯтого теленка".
   Џрежде всего вам  следует  знать,  что  этот  дЯдЯ  Џио  был  горничной
Џериколы. Љроме того, он  был  ее  учителем  пениЯ,  ее  парикмахером,  ее
массажистом, ее лектрисой, ее посыльным, ее банкиром и - добавлЯла молва -
ее отцом. Ќапример, он разучивал с ней ее  роли.  Џо  городу  ходил  слух,
будто Љамила умеет читать и писать. ’акаЯ похвала была незаслуженной; дЯдЯ
Џио и писал за нее, и читал. ‚ разгар сезона труппа играла  две-три  новые
пьесы в неделю, и, поскольку в каждой имелась большаЯ и цветистаЯ роль длЯ
Џериколы, сама задача выучить роль была отнюдь не пустЯчной.
   ‡а пЯтьдесЯт лет  Џеру  из  окраинной  страны  преобразилась  в  страну
возрождениЯ. €нтерес к музыке и театру был необычаен. Џраздники  справлЯла
‹има, слушаЯ утром мессу ’омаса ‹уиса да ‚итториа, а вечером -  искрЯщуюсЯ
поэзию Љальдерона. Џравда, была у жителей ‹имы слабость  вставлЯть  пошлые
песенки в самые изЯщные комедии и сдабривать слезливыми украшениЯми  самую
строгую музыку; зато по крайней мере  они  никогда  не  предавались  скуке
вымученного благоговениЯ. …сли им не нравилась  героическаЯ  комедиЯ,  они
без колебаниЯ оставались дома; если они были глухи к полифонии,  ничто  не
помешало бы им пойти к более ранней службе. Љогда архиепископ вернулсЯ  из
короткой поездки в €спанию, всЯ ‹има спрашивала: "—то он привез?"  Ќаконец
разнеслась весть, что он вернулсЯ с  томами  месс  и  мотетов  Џалестрины,
Њоралеса и ‚итториа и тридцатью пЯтью пьесами ’ирсо де  Њолина,  ђуиса  де
Ђларкона и Њорето. ‚  его  честь  устроили  празднество.  кола  певчих  и
зеленый зал  Љомедии  были  завалены  дареными  овощами  и  пшеницей.  ‚се
общество жаждало напитать посланцев этой красоты.
   ’аков был театр, где поднималась к славе Љамила Џерикола.  ‘толь  богат
был репертуар и суфлер столь  надежен,  что  не  многие  пьесы  шли  более
четырех раз в сезон. ‚ распорЯжении директора были все сокровища испанской
драмы XVII века, включаЯ многое, что не дошло до нас. Џерикола выступала в
ста пьесах одного только ‹опе де  ‚ега.  ‚  ту  пору  в  ‹име  было  много
превосходных актрис, но лучше нее  -  ни  одной.  Џодмостки  €спании  были
слишком далеко, и сограждане не понимали,  что  она  -  перваЯ  актриса  в
испанском мире. Ћни вздыхали о том, чтобы хоть одним глазом  взглЯнуть  на
мадридских  звезд,  которых  никогда  не  видели  и  наделЯли   неведомыми
достоинствами. ’олько один человек твердо знал,  что  Џерикола  -  великаЯ
артистка; это был ее наставник, дЯдЯ Џио.
   „ЯдЯ  Џио  происходил   из   хорошего   кастильского   рода,   но   был
незаконнорожденным. „есЯти лет он сбежал из асьенды отца в  Њадрид  и  был
разыскиваем без усердиЯ. ‘ тех пор  он  вел  жизнь  пройдохи.  Ћн  обладал
шестью качествами авантюриста: памЯтью на  имена  и  лица  при  склонности
менЯть свои собственные; даром к Языкам;  неистощимой  изобретательностью;
скрытностью; талантом завЯзывать разговор с незнакомцами и той свободой от
совести, что рождаетсЯ из презрениЯ к сонным богачам, которых он  доил.  ‘
десЯти лет до пЯтнадцати он распространЯл рекламные листки купцов,  держал
лошадей и выполнЯл конфиденциальные поручениЯ. ‘  пЯтнадцати  до  двадцати
дрессировал медведей и змей длЯ бродЯчих цирков; стрЯпал и готовил  пунши,
терсЯ у самых дорогих таверн и шептал на ушко приезжим разные  сведениЯ  -
иногда   вполне   безобидные,    наподобие    того,    что    какаЯ-нибудь
аристократическаЯ фамилиЯ вынуждена распродавать столовое серебро и  хочет
обойтись без комиссионных серебрЯнику. Ћн состоЯл при всех театрах  города
и умел аплодировать за десЯтерых. Ћн распространЯл наветы - по  столько-то
за навет. Ћн торговал слухами об урожае и доходности земельных участков. ‘
двадцати до тридцати  к  его  услугам  прибегали  самые  высокие  круги  -
правительство посылало его поднимать в горах  нерешительные  восстаниЯ,  с
тем чтобы правительство могло ЯвитьсЯ туда  и  решительно  их  разгромить.
Ћсмотрителен он был настолько, что французскаЯ  партиЯ  использовала  его,
знаЯ, что австрийскаЯ партиЯ использует его тоже. Ћн имел  продолжительные
беседы с принцессой дез ћрсен [дез ћрсен была подослана  ‹юдовиком  XIV  к
жене испанского королЯ ”илиппа V,  француженке,  чтобы  влиЯть  на  нее  в
интересах французского престола], но приходил и уходил по черной лестнице.
Ќа этом этапе ему уже не приходилось обеспечивать господам развлечениЯ или
жать на лоскутной ниве клеветы.
   Ќи одним делом не занималсЯ он больше двух недель подрЯд, даже если оно
сулило баснословные барыши. Ћн мог бы  стать  хозЯином  цирка,  директором
театра, антикваром, импортером итальЯнских шелков,  секретарем  во  дворце
или в соборе, поставщиком провианта, спекулЯнтом недвижимостью,  торговцем
развлечениЯми  и  удовольствиЯми.  Ќо  в  характере  его,  казалось,  была
заложена - благодарЯ ли  случайности  или  раннему  детскому  увлечению  -
неохота владеть чем бы то ни было, быть свЯзанным, стеснЯть себЯ  прочными
отношениЯми. ќто уберегло его, между прочим, и от воровства. Ќесколько раз
он крал, но пожива не перевешивала страха очутитьсЯ  под  замком;  у  него
хватало находчивости, чтобы ускользнуть от всех полиций на  свете,  однако
ничто не могло бы предохранить его от Ябед его врагов. ’очно так  же  одно
времЯ он опустилсЯ до сыска длЯ €нквизиции, но, когда  у  него  на  глазах
нескольких его жертв увели в колпаках, он  почувствовал,  что  свЯзалсЯ  с
учреждением, чьи шаги едва ли можно предугадать.
   ѓодам к двадцати дЯдЯ Џио Ясно осознал, что в жизни  у  него  есть  три
цели.  Ќа  первом  месте  была  эта  жажда  независимости,  вылившаЯсЯ   в
любопытную форму, а именно в желание быть разносторонним,  таинственным  и
всеведущим. Ћн охотно отказывалсЯ от  почестей  общественной  жизни,  если
втайне мог чувствовать, что наблюдает людей издали и свысока, знаЯ  о  них
больше, чем знают они сами, и знание это таково, что, пустив его в ход, он
становитсЯ поверенным в делах  ѓосударства  и  отдельных  лиц.  ‚о  вторую
очередь он желал всегда быть около прекрасных женщин, которым он в  лучшем
и худшем смысле слова поклонЯлсЯ. Ѓлизость к ним была необходима ему,  как
воздух. …го благоговение перед красотой было у всех  на  виду  и  вызывало
насмешки, зато дамы театра, двора и веселых домов обожали в нем  ценителЯ.
Ћни мучили и  оскорблЯли  его  и  просили  у  него  совета  -  и  находили
необычайное утешение в его нелепой преданности. Ћн  немало  терпел  от  их
приступов бешенства, их низости, их слезных признаний; он просил одного  -
чтобы его изредка принимали, чтобы ему доверЯли, позволЯли, как  доброй  и
придурковатой собачонке, ходить по их комнатам, разрешали  писать  за  них
письма. …го интерес к их уму и сердцу был ненасытен. Ћн никогда не ждал от
них любви (воспользуемсЯ раз этим словом в переносном смысле); на  это  он
тратил свои  деньги  в  самых  подозрительных  кварталах  города;  он  был
отчаЯнно  непривлекателен  со  своей  жидкой  бородкой,  жидкими  усами  и
большими, до смешного печальными глазами. †енщины были его паствой; от них
получил он прозвище дЯдЯ Џио; в их несчастьЯх раскрывалсЯ он лучше  всего;
когда они лишались благосклонности,  он  ссужал  их  деньгами;  когда  они
болели, он сохранЯл им  верность  дольше,  чем  охладевающие  любовники  и
раздраженные служанки; когда возраст или недуг отнимали у них красоту,  он
служил им в памЯть об их былой красоте; когда они умирали,  его  искреннЯЯ
скорбь сопутствовала им до последнего порога.
   €  в-третьих,  он  хотел  быть  поближе  к  тем,  кто  любит  испанскую
литературу и ее шедевры - особенно в театре. ‚се эти сокровища он открывал
сам, одалживаЯсь или воруЯ в библиотеках своих  покровителей,  и  упивалсЯ
ими втайне, так сказать, за сценой своей беспорЯдочной жизни. Ћн  презирал
великих мира сего, которые  при  всей  своей  образованности  и  лоске  не
обнаруживали ни интереса, ни изумлениЯ перед чудесами словесного  строЯ  у
Љальдерона и ‘ервантеса. Ћн мечтал сам сочинЯть стихи. Ћн и не подозревал,
что многие сатирические  песни,  написанные  им  длЯ  водевилей,  вошли  в
народный обиход и разносились по всем трактам.
   ‚ результате одной из  тех  ссор,  что  так  естественно  вспыхивают  в
публичных домах, жизнь его чрезмерно осложнилась и  он  переехал  в  Џеру.
„ЯдЯ Џио перуанский был еще более многогранен, чем дЯдЯ Џио европейский. €
здесь он  промышлЯл  недвижимостью,  цирками,  увеселениЯми,  восстаниЯми,
древностЯми. Љитайскую джонку из Љантона прибило  к  берегам  Ђмерики;  он
выволок на берег тюки с темно-красным фарфором и продал  вазы  собирателЯм
редкостей. Ћн  разведал  чудодейственные  снадобьЯ  инков  и  завел  лихую
торговлю пилюлЯми. —ерез четыре месЯца он знал чуть ли не каждого в  ‹име.
Џозже он распространил круг своих знакомств на десЯтки приморских городов,
шахтерских  станов  и  глубинных  селений.  …го  претензии  на  всеведение
становились все более и более обоснованными. ‚ице-король открыл  дЯдю  Џио
со всем его богатством познаний и много раз прибегал к  его  услугам.  Џри
общем оскудении рассудка дон Ђндрее сохранил один талант - он был мастером
обхождениЯ с доверенными слугами. ‘ дЯдей Џио он был чрезвычайно  тактичен
и даже выказывал  уважение;  он  понимал,  какие  поручениЯ  ему  неудобно
давать, и учитывал его потребность в разнообразии и досуге. ‚ свою очередь
дЯдЯ Џио постоЯнно удивлЯлсЯ тому, как мало использует этот наместник свое
положение, чтобы управлЯть страной, потакать своим прихотЯм и  просто  длЯ
удовольствиЯ играть чужими судьбами; однако слуга любил хозЯина за то, что
тот мог цитировать из любого предисловиЯ ‘ервантеса, и за то, что Язык его
еще не совсем утратил кастильскую остроту. Ќе раз по утрам дЯдЯ Џио входил
во дворец коридорами, где  можно  было  встретить  только  исповедника  да
наемного громилу, и сидел с вице-королем за утренним шоколадом.
   Ќо при всей своей деловитости дЯдЯ Џио так и не разбогател. Њожно  было
подумать, что он бросал предприЯтие, когда  оно  грозило  стать  успешным.
•отЯ никто об этом не знал, у него  был  собственный  дом.  Ћн  был  полон
собак, которые складывались и  умножались,  а  верхний  этаж  был  отведен
птицам. Ќо и в этом царстве он был одинок  и  горд  в  своем  одиночестве,
словно оно возвышало его  над  людьми.  Ќаконец  ему  выпало  приключение,
ЯвившеесЯ, словно странный дар небес, и объединившее все три великие  цели
его жизни: страсть  наблюдать  за  жизнью  других,  поклонение  прекрасным
женщинам и восторг  перед  сокровищами  испанской  литературы.  Ћн  открыл
Љамилу Џериколу. …е настоЯщее имЯ было Њикаэла ‚ильегас.  „венадцатилетней
девочкой она пела в кафе, а дЯдЯ Џио был душой всех кафе. € вот  когда  он
сидел среди гитаристов и  смотрел  на  угловатую  девчонку,  котораЯ  пела
баллады, копируЯ каждую модулЯцию более опытных певиц, выступавших  ранее,
в голове его родилсЯ замысел сыграть Џигмалиона.  Ћн  выкупил  ее.  ‚место
того чтобы спать в винном чане, она получила кровать в его доме. Ћн  писал
длЯ нее песни, учил прислушиватьсЯ к тембру своего голоса и купил ей новое
платье. ‘перва она сознавала только  одно:  как  чудесно,  когда  тебЯ  не
секут, дают тебе  горЯчий  суп  и  чему-то  учат.  Љто  был  действительно
ошеломлен - это дЯдЯ Џио.  …го  легкомысленный  эксперимент  удалсЯ  свыше
всЯких ожиданий. ЊаленькаЯ двенадцатилетнЯЯ девочка, молчаливаЯ  и  всегда
мрачноватаЯ, жадно накинулась на работу. Ћн ставил ей  бесконечные  задачи
по актерскому мастерству и имитации, показывал, как передавать  настроение
песни, водил в театр и заставлЯл вникать во все  тонкости  исполнениЯ.  Ќо
больше всего Љамила  потрЯсла  его  как  женщина.  „линнорукий  голенастый
подросток превратилсЯ  в  женщину  с  гармоничным,  полным  грации  телом.
ѓолодное,  почти  гротескное  лицо  стало  прекрасным.  ‚се  ее   существо
исполнилось мЯгкости, таинственной и непонЯтной  мудрости  -  и  все  было
обращено к нему. Ћна не находила  в  нем  ни  единого  недостатка  и  была
предана ему всей душой. Ћни любили друг друга крепко, но без  страсти.  Ћн
уважал легкую тень раздражениЯ, пробегавшую по ее лицу, когда он  подходил
слишком близко. Ќо из самого этого отречениЯ рождалсЯ  аромат  нежности  -
тот призрак страсти, благодарЯ которому в самых неожиданных  союзах  целаЯ
жизнь, посвЯщеннаЯ докучному долгу, может пролететь, как ласковый сон.
   Ћни  много  странствовали  в  поисках  новых  таверн,   ибо   первейшее
достоинство кафешантанной певицы -  ее  новизна.  Ћни  ходили  в  Њексику,
завернув смену одежды в видавшую виды шаль. Ћни ночевали на берегу океана,
их пороли  кнутом  в  Џанаме,  их  выбрасывало  после  кораблекрушениЯ  на
крохотные тихоокеанские острова, залепленные птичьим пометом. Ћни брели по
джунглЯм, кишевшим змеЯми и насекомыми. ‚ страдную пору они  запродавались
на уборку. Ќичто на свете не могло их сильно удивить.
   ‡атем длЯ  девочки  началсЯ  еще  более  тЯжелый  искус,  по  суровости
напоминавший  скорее  подготовку  акробата.  “чеба  осложнЯлась  тем,  что
восхождение ее к успеху было очень быстрым, и существовала опасность,  что
рукоплесканиЯ позволЯт ей слишком рано удовлетворитьсЯ своим  мастерством.
Ѓить ее дЯдЯ Џио никогда не бил, но прибегал к  сарказму,  что  тоже  было
достаточно страшно.  Ѓывало,  после  спектаклЯ  Џерикола  входила  в  свою
уборную и заставала дЯдю Џио, беспечно посвистывавшего в  углу.  ‘разу  же
почувствовав его настроение, она сердито кричала:
   - Ќу, что опЯть? Њатерь божьЯ, матерь божьЯ, что опЯть?
   - Ќичего, маленькаЯ жемчужина. Ќичегошеньки, моЯ  маленькаЯ  Љамила  из
камил.
   - ’ебе что-то не понравилось. Џротивный  придира  -  вот  ты  кто.  Ќу,
говори, что еще? ‚идишь, Я слушаю.
   - Ќет, моЯ рыбка. ‚осхитительнаЯ утреннЯЯ звезда, по-моему, ты  сделала
все, что в твоих силах.
   Ќамек на то, что ее возможности ограничены и какие-то  высоты  длЯ  нее
недостижимы, каждый раз приводил Љамилу  в  неистовство.  Ћна  разражалась
слезами:
   - ‘колько бы Я дала, чтоб никогда не знать тебЯ! ’ы отравлЯешь всю  мою
жизнь. ’ебе просто кажетсЯ, что Я играла плохо. ’ебе нравитсЯ делать  вид,
будто Я играла плохо. ђаз так, молчи.
   „ЯдЯ Џио продолжал свистеть.
   - Ђ Я и без тебЯ знаю, что выступила слабо, и незачем мне это говорить.
‚от так. € уходи. џ не хочу тебЯ видеть. ђоль и так  труднаЯ,  не  хватало
еще, чтобы здесь менЯ встречали в таком настроении.
   „ЯдЯ Џио вдруг наклонЯлсЯ к ней и спрашивал с сердитой настойчивостью:
   - Џочему ты так протараторила речь к узнику?
   Џерикола снова в слезы.
   - Ћ боже, дай мне умереть спокойно!  ‘егоднЯ  ты  велишь  мне  говорить
быстро, завтра - медленно. ‚се равно через год или два Я сойду  с  ума,  и
тогда это будет не важно.
   ‚ ответ свист.
   - Љ тому же мне хлопали как никогда. ‘лышишь? Љак никогда! ‚от! Ѓыстро,
медленно - им все равно. Ћни плакали. џ  была  божественна.  ‚от  что  мне
важно. € ни звука больше. Ќи звука.
   „ЯдЯ Џио не издавал ни звука.
   - Њожешь расчесать мне волосы - но если ты хоть слово скажешь, Я  брошу
сцену. € можешь искать себе другую девочку. ‚от и все,
   ‚след  за  тем  минут  десЯть  дЯдЯ  Џио  тихо  расчесывал  ей  волосы,
притворЯЯсь, будто не замечает рыданий, сотрЯсающих  ее  измученное  тело.
‚друг она поворачивалась и,  поймав  его  руку,  принималась  неистово  ее
целовать.
   - „ЯдЯ Џио, неужели Я играла так  плохо?  ’ебе  было  стыдно  за  менЯ?
Ќеужели это было так мерзко, что ты ушел из театра?
   Џосле долгой паузы дЯдЯ Џио рассудительно замечал:
   - ‘цену на корабле ты провела хорошо.
   - Ќо ведь бывало лучше, дЯдЯ Џио. Џомнишь тот вечер, когда ты  вернулсЯ
из Љуско?..
   - ‚ финале ты тоже была неплоха.
   - Џравда?
   - Ќо, цветок мой, жемчужина моЯ, _что случилось с речью к узнику_?
   ’ут,  захлебываЯсь  от  рыданий,  Џерикола  ронЯла  голову   на   стол,
уставленный помадами. ’олько совершенством можно  удовлетворитьсЯ,  только
совершенством. Ђ оно оставалось недостижимым.
   € тогда, начав вполголоса, дЯдЯ Џио часами разговаривал с ней, разбираЯ
пьесу, углублЯЯсь в мир нюансов голоса, жеста, темпа;  и  часто  до  самой
зари  они  сидели  там  и  декламировали  друг  другу  величавые   диалоги
Љальдерона.
   Љому хотели угодить эти двое?  Ќе  публике  ‹имы.  ’а  давно  уже  была
удовлетворена. Њы приходим из мира, где знали иные мерила прекрасного;  мы
смутно вспоминаем красоты, которыми не овладели снова; и в тот же  мир  мы
возвращаемсЯ. „ЯдЯ Џио и Љамила Џерикола изводили себЯ, пытаЯсь установить
в Џеру нормы какого-то Ќебесного ’еатра, куда раньше них  ушел  Љальдерон.
Џублика, которой предназначаютсЯ шедевры, обитает не на этой земле.
   Џостепенно беззаветнаЯ преданность Љамилы  своему  искусству  ослабела.
ЏробуждавшеесЯ времЯ от времени презрение  к  ремеслу  актера  сделало  ее
нерадивой. ЋбъЯснЯлось это укоренившимсЯ в  испанской  классической  драме
равнодушием к женским ролЯм.  ‚  то  времЯ  как  драматурги,  собиравшиесЯ
вокруг дворов Ђнглии и ”ранции (а  немного  позже  и  ‚енеции),  обогащали
женские роли, постигаЯ остроумие женщин, их обаЯние,  страсть  и  истерию,
писатели €спании  не  сводили  глаз  с  героЯ  -  дворЯнина,  разрываемого
противоречивыми  требованиЯми  чести,  или  грешника,  в   последний   миг
припадающего к кресту. Њного лег дЯдЯ Џио выбивалсЯ  из  сил,  придумываЯ,
как заинтересовать Џериколу ее ролЯми. Ћдин раз он принес ей известие, что
в Џеру приехала внучка ‚ико де Ѓареры. „ЯдЯ Џио давно  уже  привил  Љамиле
свое благоговение перед великими поэтами, и она никогда не  сомневалась  в
том, что они немного выше королей и не  ниже  свЯтых.  €  вот  с  огромным
волнением они выбрали одну  из  пьес  мастера,  чтобы  сыграть  перед  его
внучкой. Ћни репетировали ее сто раз - то с великой радостью открытиЯ,  то
в унынии. ‚ вечер представлениЯ, когда Љамила подглЯдывала  из-за  складок
занавеса, дЯдЯ Џио показал  ей  маленькую  немолодую  женщину,  утомленную
бедностью и заботами о большом семействе; но Љамиле  казалось,  что  перед
ней всЯ красота и достоинство мира. „ожидаЯсь реплики, предшествовавшей ее
выходу, она в благоговейном молчании льнула к дЯде Џио, и ее сердце громко
стучало. Њежду актами она хоронилась от  всех  в  пыльном  углу  склада  и
сидела с блуждающим взглЯдом. Џосле спектаклЯ дЯдЯ Џио привел внучку  ‚ико
де Ѓареры в комнату Љамилы. Љамила стоЯла у стены между  двумЯ  афишами  и
плакала от счастьЯ и стыда. Џотом она упала на  колени  и  стала  целовать
руки немолодой женщины, а немолодаЯ женщина стала целовать ее руки; и пока
зрители расходились по домам и ложились спать, гостьЯ рассказывала  Љамиле
маленькие истории, которые хранились в  семье,  -  о  работе  ‚ико  и  его
привычках.
   ‘амыми счастливыми длЯ дЯди Џио были  дни,  когда  в  труппу  принимали
новую актрису  -  ибо  поЯвление  нового  таланта  неизменно  подстегивало
Џериколу. „Яде Џио (он стоЯл в конце зала, согнувшись пополам от весельЯ и
злорадства) казалось, что тело Џериколы превратилось в алебастровую лампу,
где горит сильный свет. Ѓез  всЯких  трюков  и  аффектации  она  пускалась
затмевать  новое  дарование.  …сли  шла  комедиЯ,  она  была   воплощенное
остроумие, если же (что случалось чаще) драма об оскорбленной аристократке
и неутолимой ненависти - сцена  буквально  дымилась  от  ее  страсти.  Ћна
наэлектризовывалась до того, что стоило ей прикоснутьсЯ к  руке  партнера,
как по залу пробегала ответнаЯ дрожь. Ќо такое вдохновение посещало ее все
реже и реже. Џо мере того как совершенствовалась ее  техника,  искренность
становилась менее необходимой. „аже когда Љамила была  рассеЯнна,  публика
не замечала разницы, и только дЯдЯ Џио горевал.
   “ Љамилы было очень красивое лицо, вернее, оно бывало  красивым,  когда
оживлЯлось. ‚ минуты покоЯ вы с удивлением замечали, что нос у нее длинный
и тонкий, рот усталый и немного детский, глаза голодные - словом, довольно
убогаЯ крестьЯнскаЯ девушка,  вытащеннаЯ  из  кафешантана  и  не  сумевшаЯ
привести в согласие требованиЯ  своего  искусства  со  своими  аппетитами,
своими мечтами и перегруженным распорЯдком днЯ. ‹юбаЯ из этих забот  могла
бы заполнить целую  жизнь,  а  распрЯ  между  ними  быстро  довела  бы  до
идиотизма (или ничтожества) натуру менее живучую. Њы видели, что, несмотрЯ
на недовольство своими ролЯми, Џерикола хорошо знала радость игры и  времЯ
от времени грелась у этого пламени. Ќо пламЯ  любви  привлекало  ее  чаще,
хотЯ счастьЯ сулило не больше, пока сам ћпитер не послал ей подарка.
   „он Ђндрее де ђибера,  вице-король  Џеру,  был  огарком  замечательного
человека, загубленного альковом, столом, вельможеством  и  десЯтью  годами
ссылки. ћношей он  сопровождал  посольства  в  ‚ерсаль  и  ђим,  дралсЯ  в
австрийских войнах, посетил  €ерусалим.  Ћставшись  вдовцом  после  смерти
необъЯтной и богатой жены, он был бездетен; он коллекционировал  понемногу
монеты, вина, актрис, ордена и географические  карты.  ‘тол  наградил  его
подагрой; альков - наклонностью к  судорогам;  вельможество  -  гордостью,
такой огромной и такой ребЯческой, что сказанного ему он почти не слышал и
нескончаемые свои монологи обращал к потолку;  ссылка  -  океанами  скуки,
скуки неотвЯзной, как боль, с ней он просыпалсЯ, с ней проводил весь день,
а ночью она сидела у его ложа и стерегла его сон. ѓоды Љамилы проходили  в
тЯжелых рабочих буднЯх театра, сдобренных торопливыми романами, как  вдруг
этот олимпиец (ибо с его лицом и осанкой впору было играть богов и героев)
перенес ее на самые восхитительные полуночные  ужины  во  дворце.  ‚опреки
всем  традициЯм  театра  и  ѓосударства  она   обожала   своего   пожилого
поклонника; она думала, что счастье ее будет  вечным.  „он  Ђндрее  научил
Љамилу очень многому, а длЯ ее  Ясного  жадного  ума  это  было  одним  из
сладчайших   ингредиентов   любви.   Ћн   научил   ее   немножко   болтать
по-французски, соблюдать чистоту  и  опрЯтность,  правильно  обращатьсЯ  к
титулованным особам. „ЯдЯ Џио показывал ей, как ведут себЯ важные  дамы  в
важных обстоЯтельствах; дон Ђндрее показал ей, как они отдыхают. „ЯдЯ  Џио
и Љальдерой были ее наставниками в прекрасном испанском Языке; дон  Ђндрее
преподал ей бойкий жаргон El Buen Retire [Ѓуэн ђетиро - придворный театр в
загородном дворце испанских королей].
   „Ядю Џио это приглашение во  дворец  встревожило.  …го  гораздо  больше
устроило  бы  очередное  пошлое  приключеньице   на   складе   театральных
декораций. Ћднако увидев, что ее искусство приобретает новую отточенность,
он был вполне удовлетворен. Ћн сидел в задних рЯдах и ерзал от  радости  и
весельЯ, наблюдаЯ, как  Џерикола  дает  почувствовать  зрителЯм,  что  она
частаЯ гостьЯ в том возвышенном мире, о котором пишут  драматурги.  “  нее
поЯвилась  новаЯ  манера  поворачивать  в  пальцах  бокал,  новаЯ   манера
прощатьсЯ, новаЯ манера входить в дверь - и все это говорило само за себЯ.
Ђ прочее длЯ дЯди Џио не имело значениЯ. —то может  быть  на  свете  милее
прекрасной  женщины,  отдающей  должное  испанскому  шедевру?  Њилее  игры
(спрашивает он вас), н