ко  во
”ранции.  Џоскольку   фотографиЯ  как   бы  абстрагирует  объект,  превращаЯ
конкретного ребенка  в  некий детский тип: фотографируЯ одного, ты обретаешь
их тысЯчу, десЯть тысЯч...
     Џервое  маЯ выдалось  погожим, солнечным,  и  Я,  наскоро  позавтракав,
отправилсЯ на  охоту за детскими образами, разумеетсЯ,  приладив аппарат  на
его законное генитальное место. Њои глаза сами превратились  в видоискатель,
шарЯщий  в поисках образов по ветвЯм деревьев, по тротуару, заглЯдывающий  в
соседние машины. Џраздношатание прохожих и даже уличных собак  подтверждало,
что сегоднЯ действительно праздник трудЯщихсЯ. ѓлЯдЯ  сквозь ветровое стекло
на   прогуливающиесЯ   толпы,   Я   словно   разглЯдывал  витрину,   искусно
декорированную оформителем по имени Џервомай. ђегулировщики, у которых тоже,
по справедливости, должен быть выходной трудились без обычного рвениЯ, бодро
приветствуЯ менЯ своими белыми жезлами.
     џ бросил свой  драндулет у  моста недалеко от …лисейских полей.  “нылые
чайки,  замершие навек рыбаки,  зимующие  Яхты,  семейство  мелких служащих,
надраивающих   свои   автомобильчик  речной  водой,  -  видимо,   лучшее  их
развлечение в праздник. Ћдинокий речник,  свирепо откачивающий воду с баржи,
--  каждое его  движение сопровождалось желтоватым  извержением чуть  повыше
ватерлинии.   Њне  пришлось,  рискуЯ   хорошенько   искупатьсЯ,  прыгнуть  в
приткнутую  к  берегу  лодку,  чтобы поймать  видоискателем  разом  и желтый
выброс, и черный угрюмый борт баржи, и суетЯщегосЯ вверху,  на  фоне  небес,
человечка, который всЯкий раз подпрыгивал, чтобы обрушить на помпу весь свой
вес.  Ќа  пирсе  бесчинствовал  какой-то  паренек,  развлекавшийсЯ  тем, что
ослеплЯл прохожих  зеркальным лучиком.  џ попросил  парнишку направить лучик
мне  в объектив, заранее знаЯ, что на  фотографии получитсЯ  белое пЯтно, из
которого  будет  выглЯдывать  физиономиЯ,  блаженно  гогочущаЯ во  весь свой
щербатый  рот. ‘тайки пацанов носились по эспланаде дворца ’окио на роликах.
„ругаЯ группка рЯдом играла в футбол.  Љонькобежцы  презирали футболистов. “
футболистов даже мысли не ЯвлЯлось встать на  ролики. ђазличие между теми  и
другими было почти биологическое. Љак муравьи бывают крылатые и бескрылые.
     Њне  приглЯнулись   двое  катальщиков,  чернЯвых  пареньков,  навернЯка
братьев, одинаково  одетых,  похожих и лицами  и  фигурами. ’олько один  был
большой,  а другой  маленький -- фавн  и  фавненок. Љатались  они классно --
выписывали  замысловатые фигуры, перепрыгивали одним  махом через  несколько
ступенек.  џ  попросил  ребЯт,  взЯвшись за  руки, немного повращатьсЯ перед
огромным горельефом, изображающим ’ерпсихору и неизвестную нимфу  танцующими
на  фоне идиллического пейзажа, и запечатлел обе эти пары, столь  различные,
но  безусловно чем-то сходные.  ‡атем Я  объЯснил пацанам, что ’ерпсихора --
одна   из  ѓраций,  покровительствующаЯ  любителЯм  роликов.   ’ут  всеобщим
вниманием  завладел юный велосипедист, догадавшийсЯ  водрузить заднее колесо
своей машины на роликовый конек. џ был восхищен изобретательностью паренька,
совместившего несовместимое --  две любимейшие детские забавы. Ћбездвиженное
колесо покоилось на ролике, который мерзко скреб по каменным плитам.
     Џосле  недолгой заминки катальщики вновь расшалились вовсю. ЋпЯть пошли
догонЯлки,   прыжки,   вращениЯ,   переплЯс,   сопровождавшиесЯ  устрашающим
скрежетом  коньков. Ѓот какой-то паренек  на миг  замер,  чтобы перепрыгнуть
ступеньки, но шлепнулсЯ и  кубарем  покатилсЯ с  лестницы,  простершись у ее
подножиЯ,  как трЯпичнаЯ кукла. Џрисмотревшись, Я  узнал  в нем  младшего из
братьев, фавненка.  Ќаконец, парнишка  зашевелилсЯ, сел,  потом привстал  на
правое колено. Ћн  не плакал,  но на лице  его  было написано  страдание.  џ
опустилсЯ перед мальчуганом  на  колени и пощупал его  подколенную  впадину.
Џогрузив  руку в эту влажную, мЯгкую, трепещущую ложбинку, Я весь растаЯл от
нежности. ђебро  мраморной  ступеньки  отметило  ее  удивительно  аккуратной
ранкой,  пурпурным  овалом  безупречной  формы, циклопьим  оком  с  тЯжелыми
приспущенными веками, только что выколотым, еще кровоточащим. Ћно постепенно
вытекало  струйкой  лимфы,  протЯнувшейсЯ  вдоль  икры  до  приспустившегосЯ
носочка.  Џока двое  пареньков стЯгивали с  раненого коньки,  Я обнажил  два
оптических дула -- видоискатель и объектив.  ’еперь только бы ему  встать на
ноги,  хотЯ  бы  на минутку. џ помог  мальчугану поднЯтьсЯ,  но его  шатало,
паренек был весь зеленый. "‘ейчас шлепнетсЯ", шепнул  какой-то пацан, что  и
воспоследовало  бы, но Я успел  подхватить бедолагу. Џрислонив  мальчонку  к
стене, Я сделал  первый  снимок, хотЯ  и  был заранее уверен, что при  столь
Ярком  освещении он получитсЯ  невыразительным.  ’ут необходим боковой свет,
который оттенил бы пурпурное сиЯние циклопьего глаза. џ развернул мальчугана
в четверть оборота, и  мой механический глаз впилсЯ в кровавое циклопье око:
стеклЯнный, но зоркий и меткий, -- он словно вглЯдывалсЯ в выколотый глаз, с
которым  никогда  не скрестишь взглЯда. ‚став на колени перед этой  статуей,
изображающей скорбь, Я сделал последний кадр, охваченный восторгом, которого
не смог скрыть. Ќаконец, наступил вожделенный миг. ‘прЯтав аппарат в футлЯр,
Я правой рукой подхватил паренька под колени,  левой --  подмышки и встал во
весь рост со своей драгоценной ношей.
     Љогда  Я встал в полный рост, плечи мои коснулись  небес,  и главу  мою
осенЯли архангелы, певшие мне хвалу. „уховные розы одарЯли менЯ нежнейшим из
своих ароматов. Ќе  прошло и месЯца,  как  Я уже во  второй  раз, охваченный
форическим  экстазом, держу на руках раненое дитЯ. Ќе свидетельство  ли это,
что новаЯ эра в моей жизни наступила окончательно и бесповоротно?
     Ћднако  мой   вдохновенный   лик  навернЯка   изумил   окруживших  менЯ
мальчуганов. ’ак что пора было возвращатьсЯ с небес на землю, повести  себЯ,
как любой взрослый в подобном случае...
     џ пристроил фавненка на заднем сиденье своей машины, отдав на попечение
фавна.  Џодбросив  ребЯтишек  к аптеке на  площади Ђльма,  Я отбыл восвоЯси,
распеваЯ песни и  нежно поглаживаЯ покоЯщийсЯ между колен кожаный футлЯр длЯ
картинок, полный новых сокровищ, великолепие которых, как  Я уже чувствовал,
превзойдет самые смелые ожиданиЯ.
     4 маЯ 1939.  ‚се утро бродил под прохладными сводами церкви ‘в. Џетра в
Ќейи,   озаренный  солнечным  светом,  сочившимсЯ  через   витражи.  “слышав
младенческий писк, Я заглЯнул в боковой неф,  где находилась купель. ’ам все
было  готово  к  обрЯду  крещениЯ. Ључка друзей  и  родственников столпилась
вокруг  черноволосого  здоровЯка, торжественно  несшего  на руках  младенца,
запеленатого в нечто вроде фаты. Љрестный отец  подносит своего крестника  к
купели. џ впервые уловил  близкий мне смысл  таинства крещениЯ,  своего рода
венчаниЯ взрослого с ребенком.
     Ќу, разумеетсЯ, это  не  единственный,  даже не  главный  смысл данного
обрЯда. Љстати, случайно ли менЯ ни разу не приглашали  в крестные отцы? Љак
бы то ни  было, но мне приЯтно думать, что свидетелем  крещениЯ  Я  стал  не
случайно, что это имеет некое отношение к моему  призванию. џ  увидел в этом
если не доказательство того, что мир поворачиваетсЯ ко мне лицом, то хотЯ бы
намек на, возможно, мучительную,  но отнюдь не губительную  перемену.  ‚ерю,
что  лицеваЯ  сторона  Явлений   будет  уже  отмечена   моим  вензелем,  что
удостоверит мою всегдашнюю причастность истинному бытию.
     7 маЯ 1939.  ЏроЯвление пленки, точнее, разглЯдывание негативов, весьма
грустное занЯтие.  Љогда смотришь негатив  на просвет, изображение потрЯсает
своим  изЯществом,  которое,  как  ты  уже  знаешь,  навернЯка поблекнет  на
фотографии. Њало того, что  позитив  будет  лишен всех прелестей негатива --
богатства деталей, глубины тонов, таинственного освещениЯ, но он еще обернет
вспЯть осуществившуюсЯ в негативе дивную инверсию.  ‹ицо с белыми волосами и
черными зубами, с черным лбом и белыми бровЯми, украшенное глазами с черными
белками  и светлыми  пЯтнышками зрачков;  пейзаж,  где кроны деревьев  парЯт
белыми лебедЯми в чернильных небесах, -- причем, самые пышные из них негатив
делает  скудными,  а  редкие, наоборот,  тенистыми  -- все это  противоречит
нашему зрительному  опыту.  Љазалось бы, инверсиЯ, но чисто изобразительнаЯ,
следовательно, не такаЯ уж и злокозненнаЯ, ибо легко обратимаЯ.
     Љрасноватый сумрак  фотолаборатории  --  подлинное  царство  негативов.
‚чера, около семи вечера, Я заперсЯ в своей клетушке и, как  всегда, потерЯл
счет времени. “же глухой ночью Я буквально выполз из нее на карачках. ‚се же
есть нечто  от  черной  мессы  в самовластном  распорЯжении  столь  интимным
достоЯнием  личности,  как  ее  внешний  образ.  Џри  том,  что  увеличитель
напоминает дарохранительницу, красное освещение  наводит на мысль  об адском
пламени, а строго последовательное использование ванночек с реактивами -- об
алхимии.  Љ  тому  добавлю, что  запахи  бисульфита,  гидрохинона и уксусной
кислоты образуют вонь, вполне достойную колдовского действа.
     Ќо все-таки  колдовскаЯ мощь процесса печатаньЯ фотографий прежде всего
выражаетсЯ в возможности увеличить изображение, а также произвести инверсию.
Ќет,  речь  идет  не  только об  уже  поминавшейсЯ  замене  черного белым  и
наоборот. ‚ негативе к тому же перепутаны праваЯ и леваЯ стороны.  ’ак что с
уже  проЯвленной  пленкой  производитсЯ  двойнаЯ  инверсиЯ, которой, бывает,
предшествовала  еще   одна,  так  как   видоискатель  старых   фотоаппаратов
напоминает  зрачок  младенца, видЯщий  мир  вверх  тормашками.  ’олько  этих
мелочей уже хватает с лихвой, чтобы доказать сходство фотографии с магией --
черной и белой одновременно.
     “  менЯ  уже  набралсЯ полный Ящик  негативов  -- колосков,  которые  Я
подобрал  на своем  опытном поле. –елый батальон на диво послушных  детишек.
Њогу  любого, на выбор, взЯть и  размножить, хоть всю  клетушку  набить  его
изображениЯми -- разложить фотографии на  столе, увешать ими  стены, даже  к
себе пришпилить. ‡ахочу, так отпечатаю  не  целиком  паренька, а любую часть
его  тела,  увеличенную  донельзЯ,   --  какую  пожелаю  и   когда  пожелаю.
‚озможность  размножить  изображение  --  великое  благо.  Ћкружающий   мир,
конечно, неисчерпаемый источник образов, за  которыми охотитьсЯ и охотитьсЯ,
но  кой  улов,  как ни  был он богат, уже иссЯк.  ‘колько бы  Я  ни  накопил
негативов, их множество всегда будет  конечным. €  мне ли, пастуху, не знать
поголовье  молоднЯка  в своем  стаде? Ќо с конечного числа негативов Я  могу
отпечатать  бесконечное   количество  фотографий.   Љогда  Я  соберу  полную
коллекцию,  актуальнаЯ  бесконечность  превратитсЯ  в  потенциальную,  Явить
которую буду способен  Я один.  ’аким  образом, фотографиЯ станет  средством
одомашнить дикую бесконечность.
     14  маЯ  1939.  —ета Ђмбруаз занимает  три  комнатушки  в моем  гараже.
Ђмбруаз  выполнЯет  обЯзанности  консьержа   и  сторожа,  а  мадам   …вгениЯ
бездельничает, каковому занЯтию навернЯка предавалась всю жизнь.
     Ђмбруаз рассказал мне, как они познакомились. ‘вершилось данное событие
лет  сорок назад, на ‘еверном вокзале. Ћн тогда  был начинающим столЯром,  а
мадемуазель …вгениЯ барышней в глубоком  трауре,  прибывшей  из брабантского
захолустьЯ.  “верен,  что  она  принадлежала  к породе  белокурых  красоток,
добродушных,  пухленьких и  вечно ноющих,  поскольку защитой  им служит лишь
несокрушимаЯ  сила  их собственной  слабости.  Ћна  поспешила в  столицу  за
наследством.  Ћтец …вгении, проживавший в Џариже  у своего  сына, только что
умер,  оставив   кое-какие  средства.   …вгениЯ   была   уверена,   что   ее
брат-свЯщенник не обездолит свою младшую сестренку. Џо крайней мере, так она
представила дело Ђмбруазу на  перроне ‘еверного вокзала.  …е будущий  супруг
уже тогда был тощим, как скелет,  и даже успел облачитьсЯ в  свою неизменную
черную   люстриновую   тройку,   но   еще   не   утратил   решительности   и
предприимчивости.  “знав,  что  барышне  некуда  податьсЯ,  Ђмбруаз   тотчас
подхватил два ее чемодана  и напрЯмик предложил поселитьсЯ у него, заверив в
честности своих намерений. "‚от уже сорок лет, -- обреченно посетовал как-то
Ђмбруаз, -- Я все таскаю ее чемоданы!"
     …два  вселившись в квартирку  Ђмбруаза и  легко  дав  себЯ  соблазнить,
…вгениЯ  тотчас там обустроилась  и с тех пор повисла на шее сожителЯ Ярмом,
тем более тЯжким, что надежды получить наследство вскоре рассеЯлись как дым:
то ли свЯщенник  оказалсЯ прохиндеем, как  утверждала  его  сестренка, то ли
отец умер без гроша. ‚се сорок лет -- последние  годы  уже под моей кровлей,
-- парочка словно  разыгрывает пьеску длЯ двух  персонажей. Њужской персонаж
--  костистый  и  кривобокий,  подкручиваЯ  седые  усы,  без  устали клеймит
откровенный идиотизм и выдающуюсЯ лень своей подруги, с которой, кстати, так
и  не обвенчалсЯ.  ЏоследнЯЯ  же  --  слоноподобнаЯ,  белотелаЯ,  рыхлаЯ,  с
зачесанными  за огромные, как у спаниелЯ,  уши серыми  космами, развалЯсь  в
кресле,  неустанно восхвалЯет  своего  трудолюбивого  муженька, на  которого
просто молитсЯ. …ще бы -- в свободное от своих служебных  обЯзанностей времЯ
он  успевает и  убрать дом,  и сбегать по магазинам,  и  приготовить еду,  и
помыть посуду. —то и говорить, если с его стороны  это любовь, то  еще какаЯ
труднаЯ!
     …вгениЯ  весьма  болтлива.  Ќевыразительным,  ноющим голосом,  каким-то
монотонным   речитативом   она   словно    зачитывает   бесконечный   список
несовершенств, присущих, по ее мнению, эпохе,  вещам и людЯм. ЏризнатьсЯ,  Я
долгое  времЯ  не  вслушивалсЯ  в  то, что  она несет.  Љогда мне  случалось
забегать к Ђмбруазу,  Я относилсЯ к  монологам его супруги, как к привычному
журчанию крана, из которого течет горьковатаЯ теплаЯ водица. Ќо как-то раз Я
заметил, что  ее голос подчас, обычно в конце  куплета,  неожиданно взмывает
чуть не на  целую  октаву,  обогащаЯсь  серебристыми обертонами,  в  которых
слышитсЯ  весенний  щебет   птиц  и   позвЯкиванье   пастушеского   бубенца.
ЏотрЯсенный  внезапной сменой регистра,  когда  скучный  речитатив мгновенно
обернулсЯ тем, что Я называю "перезвоном бубенчиков", Я разом проник в смысл
слов,   облеченных  в   звуки  колокольцев  и  птичий  щебет,  а  заодно   и
предшествующих  им  занудных  речений,  состоЯвших  исключительно из гнусных
поклепов,   гадких   обвинений  и  подлых  вымыслов.  џ   узнал,  что  †анно
приворовывает  в соседнем универсаме, Ѓен  Ђхмет  подрабатывает  сутенером у
местной  проститутки-соотечественницы,  а  заправщик-итальЯнец,  которого  Я
нанимаю  в  дни  большого наплыва клиентов,  отнюдь  не удовлетворЯетсЯ лишь
своим законным процентом и чаевыми. Ќо главное -- Я понЯл,  что  мои вылазки
на фотоохоту не укрылись от глаз зоркого и недоброжелательного свидетелЯ.
     Љак-то  раз  Я  возвращалсЯ  с   особенно   удачной  охоты,  потрЯхиваЯ
фотоаппаратом, который резвилсЯ на своей привЯзи, как верный пес, довольный,
что услужил хозЯину. ‘частливый и умиленный, Я проходил мимо окон Ђмбруазов,
когда вдруг услышал следующее высказывание:
     -- Ђ  вот и  месье ’иффож возвращаетсЯ с рынка. Џрикупил свежего мЯсца,
теперь запретсЯ в темной комнатке и все скушает. Ќекоторые вещи лучше делать
в темноте, правда?
     Џринадлежало оно,  разумеетсЯ, …вгении, причем  в  ее голосе  заливалсЯ
целый оркестр колокольцев.
     18  маЯ  1939.  „олгое времЯ  Я  предпочитал  делать снимки  тайком  от
фотографируемого. € быстро, и без хлопот. Љ тому же, так Я меньше трушу, что
всегда сопутствует  похищению человеческих образов. Ќо  теперь  Я понЯл, что
все же лучше, отринув страх, сходитьсЯ с фотографируемым лицом к лицу. Џусть
он,  заметив,  что его  снимают,  удивитсЯ,  возмутитсЯ,  встревожитсЯ,  или
наоборот -- обрадуетсЯ, возгордитсЯ,  пускай в ответ  скорчит  рожу, сделает
вызывающий, даже  похабный жест.  Љогда лет сто  назад при  операциЯх начала
применЯтьсЯ анестезиЯ, отнюдь  не  все хирурги пришли в  восторг.  "•ирургиЯ
умерла, сетовал один из подобных. Ѓоль служила свЯзующим звеном между врачом
и больным. Ђ теперь хирургическаЯ  операциЯ мало чем  отличаетсЯ от вскрытиЯ
трупа".  Џочти  тоже самое  в фотографии. ’елеобъективы, позволЯющие  делать
снимки  на  большом   расстоЯнии,   исключаЯ   непосредственный   контакт  с
фотографируемым, убивают самое волнующее в  данном  акте: некоторую душевную
боль,  испытываемую  обеими   противостоЯщими  личностЯми,  котораЯ  свЯзует
жертву, знающую, что ее фотографируют, с охотником за образами, знающим, что
дичь об этом знает.
     20 маЯ  1939.  Џодмена  белого  черным и наоборот  --  не  единственнаЯ
цветоваЯ  инверсиЯ  в  фотографии.  ЌекотораЯ  инверсиЯ свойственна  и серым
тонам,  однако с меньшей амплитудой, причем убывающей по  мере приближениЯ к
идеально серому цвету, который получитсЯ,  если  смешать в равном количестве
белую и черную краски. Њожно сказать, что данный цвет -- ось инверсии, как и
положено,   неподвижнаЯ  и  неизменнаЯ.  €нтересно,  было   ли  когда-нибудь
обнародовано точное определение совершенной серости, не подверженной никаким
инверсиЯм? џ, увы, ни о чем подобном не слышал.
     25 маЯ  1939. кольники уже разошлись по  домам, а Я все уныло поджидал
Њартину,  Ќаконец, она поЯвилась, самой  последней, в полном  одиночестве. џ
подошел к девчушке с вымученной улыбкой, призванной скрыть, каких трудов мне
стоило отважитьсЯ на столь решительный  шаг. Џоздоровавшись  с  ней,  как со
старой  знакомой,  Я с места в карьер предложил девчушке отвезти ее домой на
своем драндулете. „евочка ничего не  ответила,  но уселась  в  мою колымагу,
дверь которой Я предупредительно распахнул. ђасположившись  на  сиденьи, она
упоительно женственным движением одернула свою юбчонку.
     Ћт  волнениЯ Я словно Язык  проглотил, не сумев за всю поездку выдавить
из себЯ  и пары фраз. Њартина не захотела доехать до самого дома, и Я пришел
в восторг  от столь Явного  признака зародившегосЯ между  нами, отчасти даже
преступного  сообщничества.  Џо  просьбе девчушки, Я высадил  ее на  острове
ѓравд  †атт,  если точнее, на  бульваре  ‹еваллуа,  возле  огромного домины,
который,  едва построив, тут же  принЯлись ремонтировать. Њартина выпорхнула
из машины, легкаЯ, как эльф, оставив менЯ недоумевать, зачем ей понадобилось
зайти в нежилое строение и сбежать по ступенькам, ведущим в подвал.
     28 маЯ 1939, Ћтец у  Њартины железнодорожник. Љогда же она поведала про
своих трех сестер, у менЯ тотчас  разгорелось  любопытство. Ђх, как хотелось
бы   посмотреть   на  еще  три  версии  Њартины   --   четырех-,  девЯти   и
шестнадцатилетнюю.  ‘ловно  одна  и  та  же  мелодиЯ,   сыграннаЯ  в  разных
регистрах!   ‚  этом  моем  интересе  выразилась  моЯ  вечнаЯ  неспособность
удовлетворитьсЯ  единичным, постоЯнное  стремление  отыскать  в  нем  общее,
угадать мотив, таЯщийсЯ за многочисленными вариациЯми.
     џ всегда высаживал девчушку перед теми  же  руинами. Ћна объЯснила, что
ход через подвал ведет прЯмо к ее дому на бульваре ‚италь-Ѓуо.
     30 маЯ 1939. ‹юбопытно, что,  когда  Я увлексЯ детишками,  мой  аппетит
словно умерилсЯ. Џо крайней мере, витрины молочных  и мЯсные прилавки уже не
влекут менЯ с прежней силой. ‘ырое  мЯсо и парное молоко Я поглощаю  уже без
прежней жадности,  скорее по привычке.  Ћднако  ж не  похудел  ни  на грамм!
‚идимо, общение с детьми тоже своего рода пища, но гораздо более изысканнаЯ,
можно сказать,  духовнаЯ,  да  и  сам испытываемый  мной голод  стал  скорее
духовным, чем физическим, терзающим более душу, чем желудок...
     3 июнЯ 1939. Љаждый день читаю отчеты о процессе …вгениЯ  ‚айдмана. “же
одно рвение  государственных органов, обрушивших всю свою мощь, чтобы добить
отверженного всеми,  столь очевидно  преступного  человека,  вызвало бы  мое
сочувствие к  убийце.  Ќо  еще  и  присутствует нечто  роковое  в  постоЯнно
множащихсЯ  свидетельствах   нашего  с  ним  сходства.  Љ  примеру,  сегоднЯ
выЯснилось, что он левша и  все  убийства совершил именно левой рукой. ’акой
вот леворукий убийца! ‹еворукий, как мои записки.
     Љакое счастье, что одна мысль о Њартине рассеивает все мои наваждениЯ!
     6 июнЯ 1939. ‘пособность запечатлеть кожу, в  подробностЯх передать всю
ее фактуру,  ее  клетчатый,  точнее, ромбовидный  рисунок, подметить  каждый
прыщик  или ранку,  открыты поры или закрыты,  жесткие на  ней  волоски  или
мЯгкие, -- вот в чем главнаЯ сила фотографии и перед чем бессильна живопись.
     10  июнЯ  1939.  Љакое  умиление  Я  испытываю,  представлЯЯ  семейство
Њартины, сестер, мать,  отца,  собравшихсЯ  вечером  за  столом!  “  менЯ-то
никогда  не было  семьи, поэтому мне так сладко видеть себЯ сидЯщим вместе с
ними за ужином, при  свете люстры, наслаждающимсЯ уютом их гнездышка,  самым
дивным из возможных сгущений.  ‚сЯкий  раз, выходЯ на охоту,  Я  рассчитываю
подстрелить не  более  одного зверЯ, но любопытно,  что  его след  неизменно
приводит менЯ к целой звериной стае.  ‚озможно, менЯ направлЯет  обостренный
нюх   людоеда,   но  это   не   единственнаЯ   причина.  Џосле   тысЯчелетий
собирательства человек стал охотником. Џосле тысЯчелетий охоты -- открыл длЯ
себЯ земледелие. “став метатьсЯ по заснеженной пустыне,  Я мечтаю о цветущем
саде,  где сладкие  плоды будут  сами падать мне в руки, или скорее даже  --
влитьсЯ в покорное  бессловесное стадо, запертое на  времЯ  холодов в теплом
уютном стойле, и беззаботно пережить зиму в многочисленном обществе жвачных.
     16  июнЯ  1939.  Џоганец   ‹ебрен  отклонил-таки  прошение  ‚айдмана  о
помиловании.  Џускай даже ‚айдман  совершил нес читано-немерено убийств, все
его  преступлениЯ  меркнут  перед  злодеЯнием  всевластного государственного
мужа,  который, не выходЯ  из своего кабинета, мог бы  одним росчерком  пера
запретить убийство узаконенное.
     17  июнЯ  1939.  Њои  темные  страсти,  которые Я  бессилен превозмочь,
заставили  менЯ поддатьсЯ на уговоры г-жи …вгении и ее подружек свозить их в
‚ерсаль  поглазеть  на казнь  ‚айдмана.  ѓаденькое  возбуждение,  с  которым
пожилые дамы подбивали менЯ  на эту поездку, уже само по себе  могло менЯ от
нее  отвратить, если бы  не уверенность, что Я просто обЯзан хоть напоследок
взглЯнуть  на  великана, совершившего семь  убийств,  о котором мне все  уши
прожужжали газеты, столь подробно освещавшие следствие, а потом процесс.
     €з  них  же Я узнал, что  казнЯт его  на рассвете. Ћднако, по настоЯнию
г-жи …вгении, мы выехали в девЯть вечера, чтобы занЯть лучшие места. Ђмбруаз
решительно  отказалсЯ   участвовать   в   нашем  сомнительном   мероприЯтии,
признавшись  мне  тайком,  что  счастлив  хотЯ  бы  один  вечер провести без
супруги. Ќе успели мы далеко отъехать, а Я уже  изнывал от дурацкой болтовни
набившихсЯ в мою тачку четырех  злобных сплетниц.  ‚ их  брюзжание постоЯнно
вплеталсЯ  звон  бубенчиков  г-жи  …вгении,  облекавший  в  звуки  очередную
гнусность.
     “же в пригородах ‚ерсалЯ чувствовалось, что грЯдет важное событие. „ело
не только  в людских толпах, запрудивших улицы в столь поздний час, но еще и
в  духе сообщничества, превратившего этих  мужчин, женщин,  даже и детишек в
банду  злоумышленников.  Љаждый  прекрасно знал,  чем  приманил ‚ерсаль всех
остальных. Ќу что ж, и Я ведь такой же...
     џ  не без труда приткнул  свою тачку на стоЯнке,  что на улице  Њаршала
†оффра, и дальше мы пошли  пешком. ’олпа  все прибывала, постоЯнно возникали
пробки. Џлощадь Ђрм и площадь Џрефектуры  превратились в автостоЯнки. ‚окзал
извергал  одну за другой  лавины пассажиров. Ќо любопытствующие приезжали не
только  на  поездах  и  машинах,  а  еще  и  на  велосипедах, среди  которых
преобладали тандемы,  столь  гармонично  объединЯющие  мужчину  с  женщиной,
одетой в те же брюки-гольф и пуловер с воротничком.
     ђовно в полночь погасли газовые фонари, что толпа приветствовала воплем
восторга. ’емень, рассеченнаЯ лучами фар, подфарников и карманных фонариков,
бурлила  смехом  и  перебранками.  €ногда   какой-нибудь  уличный  мальчуган
отпускал  смачную  шутку  или вдруг  сатанели клаксоны. џ  плелсЯ следом  за
своими гарпиЯми, которые, направлЯемые г-жой …вгенией, растЯнулись цепочкой,
как альпинисты в свЯзке. ЊаЯком длЯ нашего нелепого каравана служила площадь
‘ен-‹уи, где сиЯли огнЯми целых три бистро. ЃлагодарЯ предусмотрительности и
настойчивости г-жи …вгении, нам  досталсЯ как раз столик на пЯтерых на одной
из веранд, растЯнувшихсЯ вдоль всего  тротуара. Ћднако нашей  вожатой  этого
показалось мало. Ћна устроила себе насест, взгромоздив стул на столик, и нам
пришлось  изрЯдно  попотеть,  чтобы подсадить туда  пожилую даму. ’еперь она
возвышалась над толпой, напоминаЯ Ѓога-’ворца, почившего от трудов. Њне же и
ее  товаркам выпало поддерживать шаткую башенку, котораЯ была готова в любой
миг рухнуть под напором  толпы,  и любоватьсЯ лишь слоновьими лодыжками г-жи
…вгении и  ее  фетровыми  ботинками на застежках. ‚округ нас бурлил огромный
пикник.  ‹юди закусывали. Ќад толпой, в  густо  напитанном  запахом горелого
масла  воздухе,  гулЯли бутерброды и  бутылочки  с лимонадом. Љ часу ночи во
всех кафе разом  кончилось  пиво.  ’олпа чуть  заволновалась,  но вскоре  на
площадь подогнали  цистерну с  красным  столовым  вином, за  которым  тотчас
выстроилась  очередь   с  канистрами.  ѓ-жа   …вгениЯ   достала   из   своей
хозЯйственной  сумки  два термоса,  театральный  бинокль  и  теплую шаль,  в
которую сразу же закуталась. ‡атем пожилаЯ дама одарила нас чашечкой кофе.
     ‚ два часа пополуночи кучка  жандармов  попыталась расчистить  площадку
перед  тюрьмой  ‘ен-Џьер, где  надлежало  возвести  гильотину. ‘хватка  была
недолгой, но жестокой  -- затоптали какую-то женщину. †андармы отступили, но
их место занЯла национальнаЯ гвардиЯ,  одержав полную победу, то есть оцепив
роковой  квадратик   площади.  ‚олна,   порожденнаЯ   военными   действиЯми,
докатилась и до нашей веранды,  сбив с ног пару гулЯк, разомлевших от вина и
ожиданиЯ; они в  обнимку рухнули в проход между  столиками. Њне и трем дамам
лишь с большим трудом удалось сохранить в целости обсерваторию г-жи …вгении.
Ћднако  настроение  испортилось, и не только у нас одних. ‚озбужденнаЯ толпа
не понимала, какого  черта ее  томЯт ожиданием.  ѓде  же, наконец, обещанное
зрелище? Ќачали раздаватьсЯ выкрики, сперва разрозненные, потом единодушные.
Џо-ра, no-pa, no-pa,  -- грозно скандировала орда в свои сто  тысЯч  глоток.
Ќеужто Я один  испытывал омерзение  к этому взбесившемусЯ  быдлу?  Ќа  месте
гвардейцев,  которым  все равно ведь не избежать соучастиЯ в  убийстве, Я бы
открыл пальбу по этой мрази или лучше  выжег бы разом  всю свору огнеметами.
‚друг скандирование сменилось дружным воплем: Ђ-а-а-а! ѓ-жа …вгениЯ со своей
сторожевой башни  сообщила, что толпа приветствует запрЯженный тощей  клЯчей
черный  фургон,  переваливающийсЯ по булыжнику площади. ‚ свете  колеблемого
ветром  газового  фонарЯ  метались  тени двух  существ,  которые,  разгрузив
фургон, принЯлись из готовых деталей сооружать Ѓезутешную  ‚дову. ‚ гробовой
тишине раздавались  лишь  удары киЯнок  и  скрип  входЯщих в пазы  стержней.
Џрижавшись  лбом  к  поддельному мрамору  столика,  Я  был почти в обмороке.
Ћднако расслышал слова г-жи …вгении,  обрушившиесЯ на менЯ, словно камнепад:
"‡ащелка,  Ящик  с  опилками,  кольцо,  нож".  ‡атем  она  сообщила,  что  в
неосвещенных  прежде  окнах  тюрьмы забрезжил  свет. џ ждал, что с минуты на
минуту  раздастсЯ дикий, отчаЯнный  вопль великого  одиночки. Ќо нет,  опЯть
какаЯ-то заминка. ’олпа вновь заворчала и угрожающе всколыхнулась.
     “же  светало,  когда  из  празднично  иллюминированных  тюремных  ворот
поЯвилась кучка людей; они казались крошечными по сравнению с идущим впереди
великаном в белой рубашке,  выделЯвшейсЯ в полумраке  светлым пЯтном. ђуки у
него были свЯзаны за  спиной,  ноги скованы цепью, так что идти он  мог лишь
семенЯщим шагом. ’олпа облегченно вздохнула. —еловечки сгрудились у подножьЯ
гильотины, великана же буквально внесли на эшафот четверо  подручных палача.
Џоходил  он при этом  на  средневековый надгробный  монумент. Љогда  гиганта
поставили на ноги, свет фонарЯ  Ярко высветил его мертвенно-бледное  лицо. €
тут среди  всеобщего  затишьЯ зазвенели  колокольцы г-жи …вгении,  нежностью
звучаниЯ напоминавшие хор мальчиков, сопровождающий возношение ‘вЯтых „аров:
     -- ѓосподин  ’иффож, да ведь вы  на одно лицо! ќто ж  надо, вылитый ваш
брат-близнец! ЏоглЯдите, господин ’иффож, ну просто, как две капли воды!
     ЏовинуЯсь  жесту  Ђнри   „ефурно,   подручные  тотчас   набросились  на
бледнолицего великана и  поместили его шею  в  кольцо гильотины.  Ћднако, не
сразу. Џривычный ритуал был  нарушен,  ибо выЯснилось, что гильотина гиганту
не по размеру. Љольцо было  расположено так низко, что ему пришлось скрючить
свое  могучее   тело.  Ђ   его  мучители,  повергнув  смертника  на  колени,
промахнулись  мимо  выемки,  и  теперь  суетились,  стараЯсь  водворить  шею
смертника на уготованное ей место, что оказалось непросто -- пришлось тЯнуть
страдальца за уши и за волосы. ќто было и смешно,  и жутко. Ќо вот, наконец,
лЯзгнул нож. Џредсмертный хрип. ‘труЯ крови. Љазнь свершилась ровно в четыре
часа тридцать две минуты.
     “крытый от глаз троном г-жи …вгении, Я блевал желчью.
     20   июнЯ  1939.  ‚сю   ночь  менЯ  терзали   кошмары  и  галлюцинации,
перемежаемые столь же мучительными проблесками полной Яснос-
     154
     ти сознаниЯ. Ќо то и дело из этой мешанины выплывал огромный лучезарный
лик  ђаспутина. џ  всегда считал,  что ђаспутин был не  только проповедником
половой  распущенности, но все свое  немалое  влиЯние  при дворе использовал
против милитаристских  устремлений  царской камарильи. Ќачалом Њировой войны
принЯто считать 28 июнЯ 1914 года, день, когда в ‘араево был  убит эрцгерцог
”ранц-”ердинанд. Ќо, разумеетсЯ, никто не помнит, что в тот же самый день, а
возможно  и   час,  в  некой  сибирском  городке   неизвестнаЯ  проститутка,
подкупленнаЯ русскими националистами, пырнула ножом ђаспутина. Џрикованный к
постели старец  в своих  посланиЯх  умолЯл царЯ не  затевать  войну,  однако
всеобщаЯ мобилизациЯ была все же объЯвлена.
     ќтой жуткой ночью  Я понЯл, что ђаспутин не только лишь пророк и жертва
благотворной инверсии. Ћн Явил мне третью и высшую свою ипостась, представ в
облике   величайшего  фора  нашего   века.  ‚едь   руки  старца,  обладающие
целительной силой,  умели вырвать ребенка из  объЯтий  болезни,  даровав ему
жизнь  и благодать.  Њои  ночные  кошмары шарахались из-под  ног сурового  и
просветленного гиганта, на руках  которого покоилсЯ  спЯщий царевич Ђлексей.
‘тарец, словно огромный канделЯбр,  вознес  ввысь  свечечку с  трепещущим от
муки прозрачным огоньком.
     23  июнЯ 1939. Ћтныне -- ни единой сигареты,  ни одной рюмки. „ети ведь
не пьют и не  курЯт.  …сли  сам  ты  лишен истинной  бодрости,  вынужден  ее
воровать,  то уж изволь по крайней мере  избавитьсЯ от мелких пороков, так и
смердЯщих взрослостью.
     25 июнЯ  1939. ‚от уже четыре днЯ  маюсь запором. Њало  того,  что менЯ
буквально изводит сильнейший зуд  в анальном отверстии -- в подобных случаЯх
это обычное дело. Ќо вдобавок  до того расперло  брюхо, что  Я превратилсЯ в
довольно  странное произведение скульптуры  --  бюст из  человеческой плоти,
водруженный на постамент из дерьма.
     27  июнЯ  1939.  Љазнь  ‚айдмана  совсем  выбила  менЯ из колеи.  ѓлаза
постоЯнно  слезЯтсЯ.  ЂнгелическаЯ хворь словно налила  свинцом  мои легкие.
‘тараюсь  дышать поглубже, чтобы их  проветрить, но  все равно никак не могу
продышатьсЯ. ’ак  и сижу  у распахнутого окна, разеваЯ рот,  словно  рыба на
суше.
     „аже  стал  подумывать,  не  обратитьсЯ ли  к  врачу,  несмотрЯ на  все
отвращение, внушаемое  мне людьми этой мерзкой  профессии,  которые с полным
равнодушием тискают больное тело,  которое,  как никогда, взыскует  ласки. Ђ
коли так, можно себе представить, как они врачуют  душу!  ‘трах берет, когда
подумаешь об  этих  чудовищных психушках,  куда запирают одержимых дьЯволом.
Ѓездарные  пастыри, коих во  множестве  плодит  католическаЯ  церковь,  и не
умеют,  и  не  желают  изгонЯть  бесов,  предпочитаЯ  записать  одержимых  в
"душевнобольные",  чтобы сплавить их  врачам,  которые заточат страдальцев в
глухую темницу.
     …сли уж идти к врачу,  то к самому  зачуханному, нищему, "несведущему".
ЏредставлЯю себЯ в его приемной среди шлюх  и забулдыг. “верен, что уже  его
взглЯд дарует мне надежду на выздоровление.
     Ќо есть идеЯ получше. …сли  уж ветеринар  пользует всех животных подрЯд
от колибри  до  слона, то почему бы ему не занЯтьсЯ  и человеком? ‘хожу-ка к
ближайшему ветеринару.  ’ерпеливо  отстою  очередь в  компании  какой-нибудь
кошки, лечащейсЯ от бесплодиЯ, попугаЯ, мучимого катарактой, а потом бухнусь
в ножки лекарю и уж сумею умолить его не отказать мне в  помощи, которую  он
оказывает нашим меньшим братьЯм. Џускай представит, что Я морскаЯ свинка или
собачонка. Џусть  приласкает, хотЯ  бы как  зверька. Ќо  уж в любом случае Я
буду избавлен от допроса.
     3 июлЯ  1939. Љаким же Я был глупцом -- верил, что современное общество
позволит спокойно поживать человеку,  способному на невинную  любовь. Љак бы
он  ни таилсЯ,  оно  рано или поздно с  ним  расправитсЯ.  ‡лобное  и  тупое
улюлюканье толпы убило  во мне романтического влюбленного. Ћднако уже близок
час моего спасеньЯ, которое сулит им погибель.
     ‘покойствие,  ЊоЯвель, уйми Ярость,  смири гнев. ’ы ведь понимаешь, что
твои злоключениЯ --  мелочь пред ликом грЯдущей вскоре ‚еликой Ѓеды, которую
они предвещают!
     ‚се было,  как  обычно: Я встретил Њартину у ворот  школы  и высадил на
бульваре ‹еваллуа, возле стройки. Ћна весело выпорхнула из машины, шаловливо
махнула мне ручкой и скрылась в подвале. џ сидел, опершись локтЯми о баранку
своего драндулета,  любовалсЯ сквозь  ветровое  стекло  лиловыми  сумерками,
ожидаЯ, пока спадет волна нестерпимой нежности, котораЯ всегда накатывала на
менЯ в присутствии Њартины.
     Ќе  знаю, сколько  прошло времени, прежде чем  Я услышал раздавшийсЯ со
стороны  стройки душераздирающий  крик.  Ќет,  он  нисколько  не походил  на
музыкальный, богатый обертонами клич, потрЯсший  менЯ у решетки колледжа! ’о
был вопль раненого зверЯ.  ‘ловно лопнул  воздух.  ‘перва Я  оцепенел, потом
менЯ будто всосало в образовавшуюсЯ  воздушную  воронку, выбросив из машины,
протащив  через  завалы  строительного мусора и низвергнув в подвал.  ‚округ
была  темень, но мне указывали путь протЯжные всхлипываниЯ, доносившиесЯ  из
глубины подвала, где светилсЯ квадратик другого выхода. Џривыкнув к сумраку,
Я, наконец, разглЯдел  Њартину, раскинувшуюсЯ на сыром,  устеленном щебенкой
полу, с задранной юбкой, обнажавшей ее  тощие лЯжки. џ  окликнул девочку, но
та словно оглохла.  ‹ишь  трогательно  посапывала, закрыв  лицо  руками, тем
выражаЯ всю глубину своего горЯ. ђешительно взЯв девочку за руку, Я ласково,
как только мог,  заставил  ее  сесть.  ’ут она открыла свое лживое  личико и
завизжала: "Ќа помощь! ‘пасите! Ћн на менЯ напал, напал, напал!" Ћбращен был
ее  призыв   к  мужчине,  силуэт  которого  только  что  ЯвилсЯ  в  световом
квадратике.
     ’отчас загалдели голоса, раздалсЯ  топот, менЯ  ослепил свет карманного
фонарика. Џотом Я услышал мужской голос:  "Љто на тебЯ напал?" Ћтвет Њартины
менЯ оглоушил. ’ыча в менЯ пальцем, она заверещала: "‚от этот, этот,  этот!"
џ  совсем ошалел. ђванул к выходу,  но ловкаЯ подножка  свалила менЯ наземь.
ЏоднЯвшись  на  ноги,  Я  обнаружил  себЯ, окруженным кучкой  рассвирепевших
мужчин,  в то  времЯ как  две  женщины хлопотали вокруг Њартины. ‚  мои руки
вцепились чьи-то проворные длани, а вперившиесЯ в менЯ чернью лица принЯлись
изрыгать гнусную хулу. ЊенЯ вывели из подвала с заломленными за спину руками
и сдали ближайшему постовому.
     Љогда менЯ пинком втолкнули в воронок, Я испытал облегчение. Џо крайней
мере, менЯ не растерзает  собравшаЯсЯ вокруг озверевшаЯ толпа.  Љ тому  же Я
надеЯлсЯ,  что  в  полиции все  выЯснитсЯ.  Ћднако  на первом  же допросе  в
Ќеийском комиссариате Я с ужасом понЯл, сколь жалко звучат мои оправданиЯ по
сравнению  с  уверенными  показаниЯми  Њартины, подкрепленными  несомненными
уликами.  Ќе  могу  понЯть  --  то  ли   эта  девочка  сумасшедшаЯ,   то  ли
действительно уверена, что  это  Я  на нее покусилсЯ во мраке подвала?  €ли,
может  быть,  решила  таким  образом  раз  и  навсегда от  менЯ  избавитьсЯ?
‚ообще-то  Я  успел  заметить,  что  детские  вымыслы  всего  лишь  потакают
взрослым. Џоставленный  в  тупик ребенок будет говорить то, что они от  него
ожидают.  ’ак что рано или поздно  какой-нибудь коварный молокосос все равно
менЯ бы подставил.
     Ќочь Я провел  в Ќеийском комиссариате, а утром  менЯ вновь затолкали в
воронок и доставили на набережную Ћрфевр, где передали ведомству по борьбе с
сутенерством,  к  которому относилась также и полициЯ нравов. ѓде-то ближе к
вечеру менЯ  допросил начальник данной  службы. ’очнее, он  менЯ даже  и  не
допрашивал,  что  знаменательно,  а  просто  ознакомилсЯ  с  моими  прежними
показаниЯми.
     Ћказанный  мне  комиссаром вежливый, хотЯ и  сдержанный, прием поначалу
менЯ  слегка ободрил после вчерашнего ужаса и ночи,  проведенной в  обществе
сутенеров  и  карманников.  ‚первые  за  сутки  со  мной  обращались  как  с
человеком, даже не без некоторой деликатности. Ћднако именно он хладнокровно
нанес  мне  смертельный  удар.  ЋказываетсЯ,  еще утром  нашлись  свидетели,
сообщившие, что Я  постоЯнно  невесть зачем  крутилсЯ  рЯдом  со  школой  на
бульваре   ‘оссей.  ’отчас  в  гараже  был  произведен  обыск,  обнаруживший
фотографии  и  магнитные  ленты.  Љогда  же  менЯ  ознакомили  с  некоторыми
показаниЯми г-жи …вгении, Я окончательно понЯл,  что крепко влип. Ќе дав мне
опомнитьсЯ,  комиссар  добил  менЯ заключением  медицинской  экспертизы,  не
оставлЯвшим  сомнений,  что изнасилование  было  совершено. €,  наконец,  на
основании   следственных   материалов   охарактеризовал  менЯ  парой   слов:
сексуальный маньЯк. ’ут распахнулась дверь, и в  комнату  вошла Њартина. ‚от
оно что, оказываетсЯ, все тут было заранее продумано, чтобы менЯ растоптать!
‘коль менЯ  ни  обливали грЯзью до сих пор,  все это померкло перед гнусными
обвинениЯми,  которые  обрушила на  менЯ маленькаЯ  чертовка. ЏоказаниЯ  она
давала  четко, внЯтно, со множеством непристойных подробностей. “ менЯ  рука
не повернетсЯ передать даже  сотую часть тех гадких измышлений  с редчайшими
проблесками  правды,  которые она  навыдумывала мне на погибель.  Ќапоследок
комиссар довел  до моего  сведениЯ, что изнасилование ребенка до  пЯтнадцати
лет подпадает под действие статьи 332 уголовного  кодекса, предусматривающей
наказание сроком до двадцати лет исправительных работ.
     -- “верен, что адвокат будет доказывать, что вы душевнобольной. ‡начит,
в  ваших же интересах  чистосердечно  во всем признатьсЯ  -- посоветовал мне
комиссар на прощание. -- ‘ейчас вас проводЯт к следователю, который снимет с
вас повторные показаниЯ. Џока будет  идти следствие, то есть  до  того,  как
против  вас будет выдвинуто  официальное  обвинение,  вы считаетесь одним из
свидетелей, скажем... главным.
     Ћбодрив менЯ последним  сообщением, комиссар призвал охранника, который
отконвоировал менЯ на самый верхний, третий этаж. ’ам у менЯ взЯли отпечатки
всех десЯти моих пальцев, обмакнув их один за другим  в типографскую краску,
а  потом  сфотографировали  в  фас  и  в  профиль.  ќто  менЯ-то,  записного
похитителЯ  образов?  ‘мехотворнейшаЯ  злокозненнаЯ  инверсиЯ!  Џосле  этого
начались дела посерьезней.
     ‘воей теснотой, духотой и  безликостью комнатка напоминала  преисподню.
€х было  трое -- коротышка, великан и  ни то ни се.  Џоследний барабанил  по
клавишам  старенькой  пишущей  машинки,  тарахтевшей,  как  пулемет. ‚еликан
усердно изображал добрЯка,  в  то  времЯ, как  коротышка источал  ненависть.
Ѓеседу начал великан, сообщив, что речь  идет о  простой формальности.  Њол,
все улики налицо, показаниЯ свидетелей сходЯтсЯ, мне осталось лишь подписать
признание, которое  они успели совместно сочинить. џ поспешил ему возразить,
что  в том-то  и загвоздка,  что главный свидетель Ђвель ’иффож не  признает
себЯ виновным в изнасиловании. ‚еликан  развалилсЯ  в кресле, и на его  лице
расплылась гнуснаЯ ухмылка.
     -- „авайте Я вам длЯ  начала расскажу сказку. †ил-был один холостЯк. Ћн
владел гаражом на площади Џорт-де-’ерн...
     € здоровЯк  с довольным видом принЯлсЯ  перечислЯть  изобличающие  менЯ
факты,  опущенные  комиссаром.  ЃлагодарЯ   фотографиЯм  следователЯм  стало
известно происшествие возле дворца ’окио, г-жа …вгениЯ донесла им о случае с
†анно.  Љороче,   всЯ  цепочка   улик,  причем   несомненных,  приводила   к
однозначному выводу, что  Я  просто не мог не  изнасиловать  Њартину.  ’аким
образом, мои запирательства, мол, неразумны, и разве что озлобЯт  присЯжных,
когда Я предстану перед судом.
     Ћднако Я "запиралсЯ "  еще  целых шесть часов, обливаЯсь потом, шатаЯсь
от усталости,  осыпаемый  проклЯтиЯми и тычками. Ќаконец, коротышка подтащил
менЯ к  висевшему  над  умывальником зеркалу. "‚зглЯни-ка  на  свою рожу, --
прошипел он.  --  ‚едь вылитый убийца. “ присЯжных  и сомнений не