необходимое. Ћн создал
грешнику все  условиЯ, насколько позволЯли  его раны, и  всю ночь боролсЯ  с
дьЯволом за его душу. ‘начала он спас душу, а затем, как  бы между прочим, и
жизнь, обеспечив таким образом  пастве доброго помощника, чье присутствие на
церковном  дворе было  неоспоримым доказательством  власти  пастора в глазах
Ѓожьих.
     ‚сем   было   очевидно,   что  ђука  ЃожьЯ   привела  окровавленного  и
полумертвого  „линьшу  к пастору  ђамсаю, и после спасениЯ  - физического  и
духовного  - репутациЯ и  влиЯние молодого обращенного  несказанно возросли.
‚овсе не  случайно  Ђйван был  поставлен в  ученики именно  к  нему.  Џастор
безоговорочно верил в действенность хорошего примера.
     Њенее эффектной,  ибо  незавершенной,  однако обещающей духовную победу
историей был случай с девушкой по имени ќльза.  Ћна была осиротевшей дочерью
одной из  самых  первых  и воинственно  настроенных прихожанок, и  никто  не
сомневалсЯ, что пастор ђамсай возьмет ее под свою опеку. Ќеобычным оказалось
то,  как  молодаЯ  девушка  своими  манерами  смЯгчила  непреклонную  натуру
молодого  проповедника. Ћна излучала тихую радость самим своим присутствием,
тем,  как  бережно  относилась она к своим школьным  книгам,  как  неутомимо
изучала Ѓиблию, ‚ вопросах веры  она выказывала не по годам глубокий интерес
и понимание, проЯвлЯЯ то,  что  пастор  называл "духом милости и благодати",
очевидный длЯ всЯкого, кто мог ее видеть  и  слышать. Ћна подрастала - и это
ее  свойство,  думал пастор,  вместо того чтобы  умалЯтьсЯ, как  это нередко
бывает, крепло  в ней, распускалось  как цветок, как упавшее  в добрую почву
семЯ.
     Ћбнаружив это, он  сделал  беспрецедентный  шаг, в юридическом  порЯдке
взЯв  над  ќльзой   опеку,  став  ее   стражем  в  законе,  жизни   и  вере.
Ѓеспрецедентным  было  и  то,  как  эта  девушка  умела  задобрить   и  даже
поддразнить  пастора,  довести  его  если  и  не  до  состоЯниЯ  благодушной
общительности,  что  было бы чересчур,  но ввести  в  мирное  настроение,  в
состоЯние  отдохновениЯ  от праведных трудов  и строгого  бдениЯ.  Љогда  он
смотрел  на  ќльзу,  его глаза  становились  теплее  и  суровые  черты  лица
смЯгчались. ‚ таком настроении, размышлЯЯ о домашних делах, он позволЯл себе
снисходительную  риторику  и  думал  о  девушке, глЯдЯ  в  ее чистые  глаза:
"„рагоценнейший  камень  в  моей   короне".  Ћн  смотрел  вперед  в  неЯсном
предвкушении, представлЯЯ себе, как набирает силу ее  духовность и свЯзанные
с ней надежды.
     ќльза,  опершись  подбородком о  ладони,  смотрела,  как  Ђйван глотает
полные ложки вареного гороха и риса, с трудом засовываЯ их в рот. - Љогда ты
в последний  раз ел? - ее  глаза  расширились. - Ќе  спеши, жуй как следует.
•очешь еще?
     Ђйван  наблюдал за  тем,  как  она отправилась с  тарелкой  к кастрюле,
приговариваЯ на ходу:
     - Ќикогда не видела, чтобы такой  небольшой бвай  так много ел. - ќльза
вернулась с  полной  тарелкой. - †уй медленно.  …го преподобие  говорит, что
сначала надо двадцать раз пожевать и только потом глотать. - Ћна села, опЯть
оперлась подбородком о ладони и стала наблюдать за каждым его движением.
     Ћна напоминает мне, подумал Ђйван, кого-то из давнего-давнего прошлого.
     - Љак тебЯ зовут?
     - Ђйван.
     - Ђ дальше?
     - Ђйванхо, Ђйванхо Њартин.
     - ’ы крещеный?
     - Џочему ты об этом спрашиваешь?
     Ћна нахмурилась, словно говорила: "‡десь вопросы задаю Я".
     -  Џотому  что  только  заново  рожденный  и  •ристовой  кровью  омытый
христианин может здесь находитьсЯ,  - объЯснила она таким тоном,  что  Ђйван
понЯл, что зрЯ задал этот вопрос.
     - Ќу да, кажетсЯ, да, - ответил он.
     - —то значит "кажетсЯ "? - удивилась она. - Ќадо быть уверенным.
     - ќльза. ќльзаааа!
     - „а, ‚аше преподобие?
     - —то ты делаешь на кухне? €ди к себе и делай домашнюю работу.
     - џ уже сделала, ‚аше преподобие.
     - ‚ таком случае иди и читай Ѓиблию.
     -  „а,  сэр.  -  Ћна  молча  сделала  прощальный  жест  Ђйвану,  слегка
улыбнулась и поспешила к себе.
     ђазмеренно жуЯ, Ђйван смотрел, как она уходит.  €  хотЯ  внешне она  не
была похожа  на Њирриам,  было в  ее  манерах  что-то такое,  что болезненно
сдавило его грудь. Љак давно это было, когда  они в таком же возрасте сидели
при  свете  лампы на  барбекю  Њаас  Ќатти. †ивот  Ђйвана  раздулсЯ  и  стал
неестественно  тугим.  Ћн никак  не  мог  избавитьсЯ  от  отрыжки,  к  горлу
подступала тошнота.
     - Љак ты себЯ чувствуешь?
     ‚ дверЯх, где только что исчезла ќльза,  стоЯл пастор. Ђйван  не  знал,
как долго он стоЯл и наблюдал за ним.
     - џ спрашиваю, с тобой все в порЯдке, мальчик?
     - Ќикогда не было так хорошо, сэр.
     - ќто и неудивительно, если видеть то, как ты глотал  еду.  Ќе забывай,
что чревоугодие - один из смертных грехов, - добавил он с чопорной улыбкой.
     - „а, сэр.
     -  ’ы  говоришь, что хочешь  работать?  ‡автра мы  с тобой этот  вопрос
обсудим. Ђ пока иди в мастерскую. ’ам есть человек. ‘кажи ему, чтобы показал
тебе твою койку в пустой  комнате за мастерской. ‡аодно вымойсЯ хорошенько в
душе, понЯл менЯ? Џриходи завтра утром ко мне.
     - „а, сэр, огромное спасибо.
     - Ќе мне спасибо, мальчик, благодари ѓоспода.
     - „а, сэр.
     „линьша  строгал рубанком доску, когда Ђйван пришел к нему с поручением
от пастора ђамсаЯ. „линьша что-то проворчал, не отрываЯсь от работы, и Ђйван
не мог понЯть,  в чем причина такой реакции  -  в его  сосредоточенности  на
работе  или  во  враждебности  к  новичку?  —еловек  был  мощного  сложениЯ,
коренастый. Ќа присутствие Ђйвана он не обращал ни малейшего вниманиЯ.
     Ђйвана поташнивало, ему хотелось спать. Џрисев на корточки, он смотрел,
как с доски летЯт колечки стружек.  Ћн подумал, что хорошо  бы поговорить  с
этим  человеком и  подружитьсЯ с  ним,  но  „линьша,  казалось,  в  разговор
вступать не собиралсЯ. “  него были  маленькие сердитые глазки,  испещренные
красными прожилками, и  смешнаЯ бородка. Ќе бородка даже, подумал  Ђйван,  а
густаЯ поросль коротких  волос,  покрывавших нижнюю  часть его лица и шею  и
сбегавших за открытый воротник. Ћн хотел, чтобы „линьша поскорее показал ему
койку. Њысль  о том, что  можно будет наконец улечьсЯ и  что эта возможность
совсем рЯдом, стала длЯ него сущей пыткой. „линьша продолжал строгать доску,
прищуриваЯсь, чтобы  оценить свою работу, и по-прежнему не  обращал  на него
вниманиЯ.
     ЋбезьЯна-человек, подумал Ђйван и улыбнулсЯ. ќто о нем, наверное, поют:
"’ы  обнимаешь  большого обезьЯночеловека" - и стал напевать мелодию. Ћн был
уверен, что „линьша слышит его, но махнул на это рукой.
     -  ‹адно,  пойдем, -  сказал „линьша, поднимаЯсь и  смахиваЯ  с  рубахи
стружки. - €ди за мной.
     Ђйван прошел за ним через мастерскую.
     - ‚от  койка, бери ее, а там, - он указал на дверь, -  можешь спать.  -
Џосле  чего  повернулсЯ   на  каблуках  и  отправилсЯ  обратно.  Ќо  тут  же
остановилсЯ  и,  не  глЯдЯ  на  Ђйвана,  спросил:  -  ‘колько  времени,  …го
преподобие сказал, ты будешь здесь?
     -  Ќичего  он  не говорил,  -  ответил Ђйван,  воюЯ  с  койкой.  -  …го
преподобие просил еще душ показать.
     - Ќе думай только, что останешьсЯ здесь надолго, - сказал „линьша.
     Љомната  была крошечной и без окон,  что-то вроде просторной  кладовки.
Љогда Ђйван закрыл  за собой дверь, стало темно. ‚оздух здесь  был душный  и
неподвижный,  но Ђйвану  было все равно. ’емнота и  близость деревЯнных стен
вселЯли  в  него  бодрЯщее  чувство  безопасности  и  уединениЯ. Ћн лежал  с
открытыми глазами, уставившись в темноту и прислушиваЯсь к городскому  шуму,
который казалсЯ теперь таким далеким и безобидным. ђастЯнувшись во весь рост
на  армейской койке, он  чувствовал себЯ спасенным,  словно ничто, даже если
дверь  в  комнату  запрут на  замок,  не могло нарушить снизошедшее  на него
чувство умиротворениЯ и покоЯ. Џоследней ему в голову пришла мысль, что врЯд
ли он будет особенно переживать, если  ему никогда не  придетсЯ покинуть эту
комнату.
     Џервое времЯ Ђйван побаивалсЯ  этого здорового и неулыбчивого человека,
которого звали пастором ђамсаем. Ћн был такой большой и несгибаемый - и врЯд
ли кто-то  мог назвать  улыбкой  резкое  подергивание,  пробегавшее  порой в
уголке его рта. ‚се, за исключением ќльзы и „линьши, казалось, съеживались в
его присутствии. Ќо воспоминаниЯ об улицах по-прежнему ранили Ђйвана. Ћн был
счастлив скрыватьсЯ здесь, в тени пастора и Њолитвенного дома.
     Ѓыл ли когда-нибудь  молодой ђиган  заново рожденным и •ристовой кровью
омытым  баптистом - об этом люди спорЯт до сих пор. Ћдни утверждают, что его
приверженность церкви  в первые месЯцы и даже годы пребываниЯ  в Њолитвенном
доме  была  искренней  и сомнений не вызывает. „ругие,  в том числе „линьша,
клЯнутсЯ, что с самого начала это была лицемернаЯ  поза, что влиЯние дьЯвола
можно  было  разглЯдеть в глазах мальчика  с  момента поЯвлениЯ,  как он  ни
старалсЯ  его скрыть, и что  всЯ  вера  ђигана  зиждилась  на  горЯчей  еде,
регулЯрно поставлЯемой  кухней,  и  на  электрооргане,  который  „епартамент
зарубежных миссий разместил в Њолитвенном  доме длЯ нужд хора и прославлениЯ
величиЯ Ѓожьего.
     Ќо, как говорЯт люди, "после того как все случилось, и последний  дурак
все-все знает".  —тобы  делать  выводы задним числом, таланта  не требуетсЯ;
ничего особенного, из чего можно было бы предугадать дальнейшее, в поведении
тихого  боЯзливого  мальчика,  которого  пастор назначил  в ученики „линьше,
замечено не было.
     Ђйван вместе со всеми домочадцами исправно  посещал утреннюю и вечернюю
службы, три раза в неделю ходил на курсы по изучению Ѓиблии и дважды бывал в
церкви  по  воскресеньЯм.  Џастор, внимательно  наблюдавший  за  каждым,  не
находил в его поведении ничего предосудительного.
     ‘облюдение  церковных  обрЯдов   было   ничтожной   платой  за  роскошь
ежедневного  питаниЯ,  собственной  комнаты  и  душевой, которой  Ђйван  мог
пользоватьсЯ в любое  времЯ днЯ и ночи.  Ћн, конечно же, чувствовал  бы себЯ
пусть  и не счастливым, так по крайней мере довольным, если бы не „линьша. ‚
этом   обостренно-чувствительном  к   греху  приходе  никого  не   побуждали
стремитьсЯ к счастью.
     ‚ присутствии пастора ђамсаЯ и  других  христиан с губ  „линыии одна за
другой,  как испуганные  птички с  ветки, слетали благочестивые "ЂллилуйЯ" и
"‘лава  Ѓогу". …го  манеры, особенно  в присутствии пастора, воплощали собой
мЯгкую, почти запредельную  свЯтость. Ќо  когда „линьша оставалсЯ наедине со
своим помощником, то есть  большую часть времени, он находил себе отдушину и
предавалсЯ мелкой  тирании,  а порой  и  глубоко  антихристианскому садизму.
Ђйван  поначалу  думал, что причиной  такого поведениЯ „линьши  ЯвлЯютсЯ его
медлительность  и нерасторопность  и  что грубаЯ  мрачность и  придирчивость
мастера  исчезнут,  как только  ученик начнет  успешнее справлЯтьсЯ со своей
работой. Џоэтому он  старалсЯ  как можно лучше  и без  жалоб  исполнЯть свои
обЯзанности, уделЯЯ предельное внимание даже  самым  ничтожным  деталЯм.  Ќо
вскоре  понЯл, что  „линь-шу не может удовлетворить ничто,  кроме его ухода.
„линьша настолько подавлЯл его, что одно времЯ Ђйван даже серьезно подумывал
о том, чтобы оставить  приход, однако воспоминаниЯ об уличной жизни удержали
его от этого. …го печальное и молчаливое послушание не осталось незамеченным
пастором,  который  расценил его  как раскаЯние  и  духовный  рост и  указал
„линьше на эти  знаки  духовного пробуждениЯ  мальчика.  „линьша  немедленно
обнаружил  пробелы в  своей тактике и  изменил  ее.  ’еперь он отказалсЯ  от
активного давлениЯ,  предпочитаЯ  выверенное  неприЯтие  и  затаенную злобу.
Њежду ними установилось что-то вроде вооруженного нейтралитета.
     Ќастроение у Ђйвана понемногу  улучшалось. Ћн  стал сильнее, здоровее и
спокойнее. Ќо до того самого днЯ, когда прозвенел звонок, он вынашивал самые
разные планы, вплоть до возвращениЯ к уже испытанной уличной жизни.
     “видев,  как  рабочие  устанавливают  динамики  и  усилители -  подарок
материнской  церкви  в  Њемфисе, - Ђйван  понЯл,  что  сюда его призвал  сам
ѓосподь. ‘ообразно баптистским представлениЯм, „епартамент зарубежных миссий
поощрЯл  "созидание  звуков радости пред  ли-цем ‚севышнего", и когда  Ђйван
стоЯл  и  смотрел,   как  расставлЯют  микшерский  пульт,  электрогитары   и
клавишные,  на  этот  призыв  невозможно  было не  ответить.  Ћн  знал,  что
останетсЯ здесь любой  ценой и  первым записалсЯ в только что организованный
хор.
     - Њальчик, у тебЯ есть саоЯ ЃиблиЯ?
     - Ќет,  ‚аше преподобие, знаете... - Ћн стал гадать, не хочет ли пастор
ему ее подарить.
     -  ѓм-м,  у тебЯ  нет  свой  Ѓиблии, а ты  уже покупаешь  себе красивую
одежду, да.
     -  ‚идите ли, сэр...  -  Ђйван стушевалсЯ под  его  грозным  немигающим
взглЯдом. - “ менЯ никогда не было, знаете, сэр... - смиренно проговорил он,
чувствуЯ,  что его  объЯснению чего- то  не хватает. - Њне  нужно что-нибудь
нарЯдное, чтобы посещать церковь, - закончил он в приливе вдохновениЯ.
     Џастор  убавил  свой  пыл, но  это  объЯснение удовлетворило  его  лишь
частично.
     - ѓм-м, мальчик, мы еще посмотрим.
     Ђйван  выскользнул во  двор,  старательно прижимаЯ к груди коробку так,
чтобы никто ее не заметил. Ћн быстро зашел в комнату, закрыл  за собой дверь
и аккуратно положил коробку на  койку. …го  новаЯ рубашка и джинсы висели на
стене, но сейчас он  на них и не смотрел. Њедленно раскрыл обувную коробку и
сначала  достал   оттуда  пару  голубых  носков.  Ћни  были  из  эластичного
материала, который можно  было растЯгивать во все стороны. –вет был глубоким
и в  полумраке комнаты давал  электрические отсветы.  Ќоски  были теплыми  и
мЯгкими, от них шел запах свежести и новизны. Ќесколько минут Ђйван провел в
упоении,  смакуЯ цветовое богатство носков и нежность  их шелка - последнего
писка моды среди молодых  людей. ‡атем, заботливо сложив их вдвое и завернув
в  похрустывающую белую бумагу, достал из коробки подлинную  драгоценность -
пару  замшевых  ботинок высотой  до лодыжки  и  с  изумительно  заостренными
носами. ‘начала Ђйван восхищалсЯ только их видом,  не  притрагиваЯсь к  ним,
потом осторожно погладил  -  по волокну, чтобы почувствовать его необычайную
мЯгкость, и против волокна, чтобы посмотреть на белые волокна,  проступавшие
на  синен. Ћн впитывал в свои легкие новый  запах; невозможно было поверить,
что у  него есть наконец собственные  ботинки. ’акие остроносые. Ћн взглЯнул
на  висЯщую  на стене одежду  и  пожалел  о  том,  что  нет  зеркала,  чтобы
полюбоватьсЯ на себЯ в полном облачении. Ќо зеркало  было не обЯзательно, он
и без  того знал,  как выглЯдит.  „ень,  которого  он ждал два  с  половиной
месЯца,  наконец-то настал! ђади  такой покупки  стоило копить деньги. Ђйван
лежал на койке, смотрел на свою  одежду и обувь, и улыбка не  сходила с  его
лица.  “зкие  джинсы,  пиджак  западного  покроЯ  с  отворотами на  рукавах,
шелковые носки и  ботинки, все оттенки синего - ночной-синий, небесно-синий,
серо-голубой, все из синевы! Ћн лежал и улыбалсЯ.
     - Ѓвай-звезда, - шептал он, - бвай-звезда, черт возьми.
     ‡атем, повинуЯсь внезапному импульсу,  он вскочил на ноги и поспешил  в
душ, где принЯлсЯ методично  оттирать  себЯ, несмотрЯ на то что мылсЯ  перед
тем, как идти  в обувной магазин. ‚ернувшись опЯть в комнату, он не торопЯсь
нарЯдилсЯ в новые одежды. ‚сЯ процедура, которую он по возможности растЯнул,
была очень приЯтной. Ћн в очередной раз потрогал каждую вещь и проверил, как
она сидит  на нем,  но когда наконец оделсЯ, почувствовал вдруг  безотчетное
разочарование,  опустошенность. ’олько воскресным утром он мог отправитьсЯ в
таком виде  в церковь. Ђйван очень осторожно, чтобы не помЯть одежду, сел на
койку и испытал сильное раздражение.
     - —о! - пробормотал он.  - „а светит Ярко свет ’вой среди людей. Ќе так
ли говорит пастор? - € с этими словами покинул комнату.
     ‘ознательно  он ничего пока не замышлЯл, но как только подошел к фасаду
кинотеатра и увидел там толпы молодых людей и гигантские афиши, песь восторг
первого  посещениЯ кинотеатра  с  †озе  заполыхал  в его груди.  ‚се заботы,
свЯзанные  с  предостережениЯми  и гневом  пастора,  мгновенно исчезли. Ѓыла
пЯтница,  двойной  сеанс:  "’ерриториЯ Ѓэтмэна"  с ђальфом ‘коттом и  "“лицы
‹аредо" с “ильЯмом •олденом. ’акие сокровища!
     Ћ ‚севышний, подумал он, Я этого не вынесу... Ќе вынесу этого.
     ‘держиваЯ нарастающее возбуждение, Ђйван купил билет за девЯть пенсов и
небрежной  походкой  прошел в  кинотеатр  -  кайфоваЯ  таинственнаЯ фигура в
синем. Ћн знал навернЯка, что, когда он проходил мимо, девушки бросили в его
сторону беглые  взглЯды. Њеста за  девЯть пенсов  находились прЯмо  напротив
экрана.  ќти  рЯды   быстро  заполнЯлись  буйными  компаниЯми  молодежи  его
возраста,   шумно  приветствовавшими  друг   друга  и   перевозбужденными  в
предвкушении действа. ”ильм оказалсЯ еще лучше того, что он смотрел в первый
раз, действие разворачивалось быстрее и драматичнее, реплики были жестче  от
затаенной вражды, все драки  - на ножах, пистолетах и кулаках - еще кровавее
и  зрелищнее. ‘нова никто  не смотрел кино в  тишине;  отождествление себЯ с
героЯми  было почти полным, заразительное  возбуждение,  срываЯсь с  экрана,
волнами прокатывалось по залу.
     Џосле  окончаниЯ  сеанса  представление  продолжилось  на  улице. Џарни
разыгрывали лучшие сцены из фильмов. ЋбладаЯ цепкой памЯтью и способностью к
подражанию, они цедили сквозь зубы запомнившиесЯ реплики, двигались походкой
героев с  болтающимисЯ  как  клешни руками  рЯдом  с воображаемой кобурой  и
делали  резкие выпады.  ‘гораЯ  от  зависти,  Ђйван  прошел сквозь  толпу  и
направилсЯ в Њолитвенный дом.
     Џосле  этого  вечера  жизнь  Ђйвана  распалась  на  две  независимые  и
противоречивые сферы. Ћн стал завсегдатаем кинотеатра, очень редко пропускаЯ
"фильм с действием", то есть вестерн или детектив, в отличие  от мюзикла или
любовной истории,  которые времЯ  от времени  перемежали боевой репертуар. ‚
течение днЯ он подчинЯлсЯ указаниЯм „линьши, пел в хоре и изучал  Ѓиблию. Ќо
ни одна  из этих дисциплин не поднимала его дух и не занимала  воображение с
такой силой, как  кинофильмы; ничто  не могло восполнить  ему  того,  что он
чувствовал  перед началом  сеанса  у алтарЯ  серебристого экрана.  ‚ремЯ длЯ
Ђйвана теперь измерЯлось переменой афиш.
     „овольно скоро вкус  его окреп и стал более избирательным. ѓангстерские
фильмы  его больше не интересовали,  им Явно недоставало  сурового  героизма
вестернов. ЏоЯвились, конечно,  и любимые  имена:  •амфри Ѓогарт, ќдвард „жи
ђобинсон,  ђичард  ‚идмарк,  ‘идни ѓринстрит,  „жордж  ђафт.  Љаждый из  них
выработал свой стиль, циничную крутизну,  котораЯ  ему нравилась. ‚  глубине
души ђиган был ковбоем. Џечаль  и расстройство  духа случались с ним  тогда,
когда он пропускал какой-нибудь вестерн.
     ’еперь, став завсегдатаем кинотеатра, он начал  понемногу разбиратьсЯ в
четко  соблюдаемом   разделе  территории.   ѓруппы   парней   его   возраста
рассаживались на своих местах, установленных обычаем, захваченных  силой или
по каким-то другим таинственным причинам.
     Ђйван сидел в нейтральной зоне, котораЯ  разделЯла эти территории и где
терпели независимых. Џоначалу его встречали с деланным безразличием, которое
постепенно уступило  место такому к  нему  отношению, словно  он стал некоей
знакомой деталью  пейзажа. ‘держиваемый природной скромностью, сам он первых
шагов  к сближению не делал. Ќо  вскоре отношение к нему качнулось в сторону
приЯтиЯ, основанного на общем опыте: все они, в конце концов,  смотрели одни
и  те  же  фильмы,  обожали  одних  и  тех  же героев,  имели одни  и  те же
пристрастиЯ. ‚озможно, обе стороны  почувствовали, что их объединЯет хороший
вкус, и вскоре отношениЯ между Ђйваном и парнЯми стали гораздо теплее.
     Ђйван стал распознавать их,  особенно  вожаков, по именам. Љоренастого,
крепко сбитого,  с вывернутыми внутрь суставами вожака одной из групп  звали
Ѓогартом.  „ругой  группой предводительствовал  воинственный альбинос „жордж
ђафт,  на чьем щербатом  лице  виднелось немало  шрамов. ‘права от экрана на
пЯти рЯдах сидели ребЯта  из группы ѓитлера. ‚ожаками становились  благодарЯ
силе характера и репутации - соединению ума и стилЯ нарЯду с демонстративной
готовностью принЯть любой вызов, не важно от кого. ђеальное  насилие было не
столь уж частым Явлением, как могло показатьсЯ тому, кто издали наблюдал все
эти жесты  вызова и  боевые  позы. Џока  не нарушались границы территорий  и
признавались авторитеты, господствовал  напрЯженный, но,  однако же, прочный
мир. Ђ под натиском таких внешних врагов, как дирекциЯ кинотеатра, полициЯ и
подростковые  банды  из  других районов,  внутренние  разногласиЯ  мгновенно
исчезали.
     Ќастало  времЯ, когда Ђйвану пришлось  наконец ответить на приветствие.
•олодное, ни  к чему не обЯзывающее, но тем не менее несущее в  себе скрытое
уважение.
     - Љак дела, ‘иний –вет?
     - Њир и любовь, ѓитлер.
     Љогда  это случилось  впервые,  он  испытал  немалое  возбуждение и ему
захотелось большего. Ќо холодные приветствиЯ так и не перерастали в большее.
Џотом его стало устраивать  и  это положение: он создал в своем  воображении
образ некоей загадочности и видел себЯ одиноким неразговорчивым незнакомцем,
который случайно  оказалсЯ  в городе,  держитсЯ  особнЯком,  умеет стоЯть на
своем  и соблюдает все  необходимые формальности. ‚се его видЯт, но никто не
знает, пока какой-нибудь  ничего не  подозревающий  дурачок не переступит  в
один прекрасный день некую незримую черту.
     ќтот  образ льстил ему;  он  наслаждалсЯ им и культивировал в себе  все
более таинственные манеры.
     - ‘иний –вет, гром небесный! ‘иний –вет, да, имЯ что надо.
     Џриветствие Ђйвана превратилось  в едва уловимый наклон  головы; улыбка
служила лишь отменой ледЯного напрЯжениЯ и  расслаблением мускулов лица.  Ћн
не столько  говорил,  сколько медленно протЯгивал слова сквозь губы, которые
едва шевелились,  с  неохотой раздвигаЯсь, чтобы позволить словам  выбратьсЯ
наружу. €спользовал он при этом всего несколько слов.
     Ќовый  образ  отлично  работал.  ЏриветствиЯ  участились,  стали  более
теплыми  и уважительными.  Ћднажды вечером Ѓогарт  предложил  ему  сигарету.
Ђйван взЯл ее, несмотрЯ  на то что не курил. Џосле этого случаЯ он постоЯнно
носил в кармане рубашки пачку "—етыре  туза". ’еперь он входил в кинотеатр с
сигаретой, свисавшей, как у  Љагни, из уголка рта: дым разъедал  ему глаза и
создавал особую завесу, сквозь которую он взирал на мир. ‚ремЯ от времени он
мог  предложить   закурить  тем,  кто   заслуживал   вниманиЯ  таинственного
незнакомца...

        ѓлава 8 „Ћ„†-‘€’€ € Ѓ“’-•€‹‹

     ‘мерть лучше бесчестиЯ.
     Ћтсидев два сеанса "Џальбы у Ћ. Љ. Љоррал", Ђйван вышел из кинотеатра в
состоЯнии, приближающемсЯ к  благодати. Ћн  шествовал по  тротуару,  подобно
‚ьЯтту €рпу, медленной размеренной походкой вооруженного бойца, когда Ѓогарт
подошел к нему во главе подростков, тут же образовавшей за ним полукруг, как
в "„жунглЯх —ерной доски". Ђйван почувствовал короткий  приступ агрессии, но
легко отошел. Ѓогарт улыбалсЯ. ќто была миссиЯ мира.
     - Ђйии, ‘иний –вет?
     - ЊенЯ зовут ђиган.
     Ћни  оглЯдывали  друг друга при  свете  уличного  фонарЯ.  —уть опустив
плечи,  заложив большие  пальцы рук за  поЯс, Ђйван  щурилсЯ  сквозь дымовую
завесу, посматриваЯ на Ѓогарта и его полукруг.
     - Ќу что ж, ђиган, значит. •орошее кино?
     - ќто точно.
     ‚незапно  Ѓогарт  наклонилсЯ  и захрипел. Џриступ  глухого  чахоточного
кашлЯ заклокотал  в  его  груди. ‘делав  безуспешную  попытку  справитьсЯ  с
кашлем, он  припал, сгибаемый силой приступа, на  одно колено. Љазалось, ему
недолго уже  оставалось  жить в этом мире.  Ќаконец он  поднЯлсЯ, прерывисто
втЯгиваЯ  воздух в свою покалеченную грудь,  а в  его ладони как бы случайно
оказалсЯ раскрытый нож-рачет. Џо лицу гулЯла с трудом сдерживаемаЯ злоба.
     -  Ћооуи! -  крикнул Ђйван,  смеЯсь  от  удовольствиЯ  и  неподдельного
восхищениЯ. - „ок •олидей, черт возьми!
     Ћн узнал эту  сцену: Љерк „углас в роли чахоточного „октора при смерти.
ќтой  ролью  „углас  изрЯдно  попортил легкие  и  гортань  целому  поколению
молодежи  ‡ападного  Љингстона,  Ќо  эта  фраза  сделала их друзьЯми. Ѓогарт
приобрел новобранца.
     - Њы на ранчо идем. ЏрогулЯйсЯ с нами.
     - Ќу что ж, - Ђйван принЯл предложение.
     Ћн  шел рЯдом с Ѓогартом по  темным улицам. Џарни  вокруг них смеЯлись,
кричали,  кашлЯли, обсуждали  фильм.  Ђйван,  шагаЯ  налегке,  счастливый от
буйного дружеского обмена чувствами, предложил  свою  пачку  "—етыре  туза".
…динственный раз он испытал напрЯжение, когда  они миновали темные и мрачные
очертаниЯ Њолитвенного дома, в отчаЯнном порыве устремленного к небу.
     Ћдин из парней подхватил свисающую ветку, стукнул ею по цинковой ограде
и крикнул:
     - Џастор ЉозлинаЯ Ѓорода, ты, старый  пиздострадатсль, вставай давай! џ
говорю - подъем, ЉозлинаЯ Ѓорода, чертов воскресный врун!
     ЉомпаниЯ  кричала и  освистывала  молчащий Њолитвенный дом.  Ђйван  был
ошеломлен. „о сего момента он не  мог себе и  представить,  что кто-то может
думать  о  пасторе  не  с  тем пиететом и  страхом,  который  разделЯли  все
обитатели прихода. Ћн  уже  ждал, что сейчас выбежит „линьша и  отомстит  за
оскорбление пастора.  Ќо... эти молодцы, они ничего  не боЯтсЯ,  подумал он,
ускорЯЯ  шаги.  Њожет  быть,  надо  было  защитить  пастора?  ’олько оставив
Њолитвенный  дом далеко позади,  он  сумел присоединитьсЯ  к  шуткам  шумной
ватаги.  Џастор  ЉозлинаЯ Ѓорода, старый  хрен, а?  Ћн смаковал  эту фразу и
громко  смеЯлсЯ. Ќикогда отныне  моральный авторитет пастора ђамсаЯ не будет
длЯ него непререкаемым. "‘тарый хрен! —ерт! "
     ‘меЯсь  и  горланЯ,  они  достигли   канавы,  отделЯвшей  ’ренчтаун  от
остального города,  и  прошли вдоль цинковой  ограды,  пока  не отыскали там
дыру. Ђйван вместе со  всеми оказалсЯ на  бетонном блоке, скрывающем сточные
воды,  с  которого  было  видно  все  расстилавшеесЯ  внизу  скопище  лачуг,
бесформенно кишащий  город  в городе. Ћни  пробежали вдоль  зажатой в  бетон
канавы, пока не оказались у мостика, перебрались через него и направились по
узкой тропинке  в рощу, поросшую  густым  кустарником.  Ќа вырубке в глубине
рощи стоЯла небольшаЯ лачуга, возле нее, озаренные светом лампы, трое парней
играли в  карты. Љ  дереву,  под которым они  играли, была прибита дощечка с
выжженными в стиле вестернов буквами:
     ђЂЌ—Ћ ‘Ћ‹’-‹ќ‰Љ-‘€’€
     ‘мерть лучше бесчестьЯ Ѓ“’-•€‹‹ 5 џђ„Ћ‚
     - ќто наше  ранчо, -  объЯснил  Ѓогарт, -  Њы тут все контролируем, тут
собираемсЯ.
     - •орошо здесь, - одобрительно кивнул Ђйван.
     - ‚от брат  ђиган - будет  теперь  вместе  с нами  - ’аковы  были слова
Ѓогарта.
     Ђйван получил несколько одобрительно-приветственных взглЯдов, несколько
кивков  и  бор-мотаний  благорасположениЯ,  и таким образом стал своим.  Ћни
обнесли по кругу свЯщенный чалис,  трубку  кучи, и расселись возле костра на
драных сиденьЯх от старых автомобилей.
     Џри свете  костра Ђйван узнавал знакомые лица  и,  пока легкий разговор
перелетал с места  на место, вспоминал их имена. Џарней было человек десЯть,
все  его возраста. Ќикто, за исключением —ерного ‹ероЯ, которого  звали так,
чтобы  отличить  от €ндуса  ‹ероЯ с ранчо „одж-‘ити,  не откликалсЯ  на имЯ,
полученное при  рождении. ‚се носили крутые клички в два слога, лучший товар
пресс-агентов ѓолливуда -  звучные  имена,  которые следовало  произносить с
устрашающей интонацией: Љагни, Ѓендикс, Ѓогарт, ‚идмарк. ‚ том случае,  если
носитель  имени  был  достаточно  плохой,  но его  собственнаЯ  фамилиЯ была
слишком обыденной и ей недоставало поэтической  и драматической угрозы,  длЯ
усилениЯ звучаниЯ  использовалось полное  имЯ:  ќдвард „жи  ђобинсон, ‘идней
ѓринстрит  и Џитер  ‹орре. „лЯ  Ђйвана  это был головокружительный опыт: при
свете костра на краю сточной канавы - прогулка с королЯми...
     ђебЯта  отождествлЯли себЯ с актерами,  а не с  киногероЯми, созданиЯми
эфемерными и мимолетными. ‚ этом и заключалсЯ талант актеров - сделать своих
персонажей достаточно плохими,  и эта их особенность переходила из фильма  в
фильм, так что споры велись порой вокруг того, кто хуже: Ѓогарт или ‚идмарк.
Љак-то двух деревенских парней, взЯвших  себе имена „жесси „жеймс  и ѓенерал
Љастер,  поднЯли  на  смех:  они  не уловили тонкой грани  между реальным  и
воображаемым. €х  выбор  вызвал столько презрениЯ  и насмешек, что  пришлось
вскоре отказатьсЯ от "имен этих мертвецов".
     ‚от  здесь   и  началось  подлинное   образование   Ђйвана.   Џодростки
располагались  возле костра  и  задумчиво  беседовали,  подпускаЯ в разговор
небрежную  крутизну  и  обороты,  присущие  настоЯщим  мачо.  €х  стиль  был
агрессивным, юмор циничным, бравада  нескончаемой. ‘  внезапной проворностью
выхватывали  они  свои  окапи, вездесущие  дешевые  немецкие складные  ножи,
известные  в прессе  как ножи-рачеты, оружие свободного  человека  в  районе
сточных канав и трущоб. ‡акон чести требовал того,  чтобы любой жест вызова,
малейшаЯ нота неуважениЯ были встречены подобающим  образом. Ќо если  ты мог
мгновенно выхватить зловещее кривое лезвие и блеснуть им со стильной грацией
ковбоЯ,  крутЯщего  на   пальце  шестизарЯдный  кольт,  этого  было   вполне
достаточно и никаких реальных ран не требовалось,  их могли скорее расценить
как  знак неотесанности. ’ак продолжалось до  тех  пор, пока не был  зарезан
головокружительно быстрый Џетер  ‹орре.  ќто сделал укороченным  мачете один
мастер, неуклюжий  деревенский парень, который называл себЯ “ильЯм Ѓендикс и
так  и  не понЯл  разницу  между изЯщным стилем  и брутальной силой -  между
искусством и убийством.
     ‚се  это  очень  возбуждало  Ђйвана.  Ќо  в ту  первую  ночь он  сильно
нервничал.  ѓнев пастора ђамсаЯ тЯготил его, как огромный черный стервЯтник,
усевшийсЯ на плечи. ‚  каждом звуке, доносившемсЯ из темноты,  ему мерещилсЯ
отрЯд  полиции,  готовый  на них  наброситьсЯ.  ќто была одна из  тех  "банд
беззаконной молодежи  и  вершителей  зла",  которые  всегда осуждал  пастор.
‘лушаЯ, как  они хвастаютсЯ  тем, что  они  сделали,  делают и будут делать,
Ђйван пришел к выводу, что в целом пастор был прав.
     Џоэтому, когда ‚идмарк поднЯлсЯ, объЯвил всем, что у него срочное дело,
и, погладив свой пах, поЯснил суть этого дела, Ђйван улучил момент.
     - Ѓвай, у менЯ тоже есть важное дело, понимаешь? - протЯнул он.
     - •орошо, вы  двое  проведете  нашего  брата по  дороге,  - скомандовал
Ѓогарт, - он первый раз с нами и не знает местности.
     Ћказавшись в безопасности своей комнаты в тени Њолитвенного дома, Ђйван
понЯл  всю  глупость  своих страхов,  сразу  же затосковал  по  возбужденной
атмосфере ранчо и пожалел о том, что не сидит вместе со всеми у костра. Ћдно
он знал:  прежде чем идти туда снова,  ему необходимо купить  хороший окапи,
красивый на вид и устрашающий, быть может, с инкрустированной рукоЯткой, как
у револьвера, и с поблескивающим голубым лезвием.
     Њир  Ђйвана  невероЯтно расширилсЯ.  ’еперь  было  место,  куда он  мог
приходить  между  двумЯ  киносеансами.  Џоздно вечером он тихонько удирал из
Њолитвенного  дома,  знаЯ,  что на  ранчо  есть приЯтели, с  которыми  можно
прогулЯтьсЯ, сходить на танцы, побродить по улицам, оценить гулЯющих налегке
и  быстрых на  Язык проворных молодых девушек с  жадными глазами.  Ћн изучал
политическую  географию городка лачуг, территорий ранчо, расположенных возле
поворота бетонного шоссе у сточной канавы.
     Ђйван  ужасно боЯлсЯ, что  скоро  его  друзьЯ откроют, где он  живет, и
поднимут его на  смех,  тем  более что  они с  таким  презрением откосЯтсЯ к
пастору  и его деЯниЯм. Ќо когда  это  наконец  произошло,  он  с удивлением
обнаружил, что  почти никакой реакции не  последовало. Џод покровом жестокой
риторики  и воинственных  жестов скрывались почти такие  же  жизни,  как и у
него;  все  прекрасно  понимали,  чего  стоит  борьба  за выживание. Џодобно
Ђйвану, многие из этих ловких уличных городских парней не так давно приехали
из деревни. Ѓогарт, само хладнокровие, неоспоримый вожак, человек, внушающий
уважение, днем звалсЯ  €зекиль  ‘мит и  был учеником  механика.  „ругие были
учениками плотников, строителей или криминалов, как Љагни. Љаждый боролсЯ за
жизнь  как  мог: продавал газеты, мыл автомобили, выполнЯл "дневную  работу"
или,  в случае крайней  необходимости, попрошайничал или воровал  на  улице.
Ќекоторые были "садовыми мальчиками"  в  коттеджах  и  особнЯках на  холмах,
которые Ђйван навсегда запомнил как место страха и унижениЯ.
     Ќо  по ночам, когда хозЯева  трусливо  прЯтались за запертыми железными
воротами и высокими стенами, их  садовые мальчики облачались в своих лачугах
в полную ночную форму. Ћни клали в карман окапи, отзывались только на боевые
имена и направлЯлись в сторону ранчо в поисках доброй компании, возбуждающих
приключений и крутой репутации.
     ђанчо  окружали нижний город. Ќа холмах в восточной части города, возле
канав городка лачуг в  центре и в  заболоченной местности на западе  молодые
люди и подростки рассаживались вокруг  мерцающих костров,  называЯ эти места
„одж-‘ити, Ѓут-•илл, ЉухнЯ Ђда, ќль Џасо, „юранго и даже ЌикозиЯ (на Љипре в
то  времЯ процветал терроризм).  Ћни  курили ганджу,  мечтали  о доблести  и
геройстве, проклинали богатых, "выскочек" и полицию, особенно же ее  элитный
‹етучий ЋтрЯд, - своих заклЯтых врагов. ‚ремЯ  от времени, с  почти  равными
интервалами,  церковные  кафедры сотрЯсались  в очередном приступе осуждениЯ
"беззаконной молодежи  и вершителей  зла", и заголовки газет призывали  всех
обратить внимание на опасность, котораЯ исходила от этих  банд, притаившихсЯ
в "складках социального полотна".  ‹етучий ЋтрЯд совершал свои "молниеносные
рейды", и какое-то времЯ ранчо стоЯли опустевшие, а  банды  рассеивались. „о
тех пор, пока общество в очередной раз все не забывало.
     Ќа ранчо Ђйван  проходил  свою  вторую школу улицы и на сей раз  не был
аутсайдером.  Ћн  узнавал  о  самых  плохих  парнЯх и  сумасшедших, живых  и
мертвых, о людЯх великого авторитета и короткой жизни, и мечтал о  подвигах,
которые  ему  удастсЯ  совершить.  Ќо несмотрЯ на  то,  что  они  проклинали
богатых, их  посещали  сладкие  фантазии  о  "больших  деньгах"  и  внезапно
свалившемсЯ  благополучии. Љаждый знал  такого же,  как  они, парнЯ, который
выиграл  на скачках, сорвал  банк в китайскую лотерею или  получил "денежную
работу  ".  €ли  Њордашку,  которому  посчастливилось найти свою  фортуну  в
кровати пожилой  белой  леди и  зарабатывать деньги,  мало-помалу  "выполнЯЯ
ночную работу". €ли же это было большое самфи, великаЯ удача плута, котораЯ,
знали они, хотЯ бы раз в жизни выпадает  каждому  человеку  -  нужен  только
быстрый ум,  чтобы ее заметить, и крепкие  нервы,  чтобы не упустить. Ђ если
нет,  то  - как любил говорить Ѓогарт, потому что это звучало круто  - "†иви
быстро, умри  молодым, оставь красивый  труп". € всЯкий раз, когда Ђйван это
слышал, ему приходил на ум Љагни.
     Љагни был  высочайшим  специалистом  "хва-тай-и-беги", революционером в
своей  профессии,  которую  он   усовершенствовал  в  соответствии  с  духом
научно-технической эпохи.  Џриземистый и  мускулистый парень, он, приходЯ  в
возбуждение, заикалсЯ и  потому говорил очень мало. Ћн был необычайно  силен
и,  подобно  акробату, обладал  изумительным  чувством равновесиЯ,  талантом
расчета  и железными нервами,  когда,  пригнувшись  к низкому рулю,  ехал на
своем  велосипеде, который прозвал  "мустангом". ‚  самое  пекло, когда окна
автомобилей  были открыты и они  еле-еле ползли по запруженным улицам, Љагни
лавировал на своем "мустанге " по улице, высматриваЯ беззаботно брошенный на
сиденье  или колени бумажник или  кошелек. Ќе один водитель клЯлсЯ,  что  не
успевал  он нажать  на сигнал  или вывернуть руль,  как часы взлетали с  его
ладони, словно подхваченные порывом ветра, и он замечал только два несущихсЯ
по  тротуару велосипедных  колеса.  ‚се  делалось настолько молниеносно, что
никто не мог  даже  как следует описать случившеесЯ, а  парни говорили, что,
если  у  водителЯ  кольцо сидит  на  пальце неплотно,  Љагни,  не переставаЯ
крутить педали, положит его себе в карман.
     Љагни,  коренастый  атлет, артист, в своем роде  гений,  модернизировал
устаревшую  схему,   создав   совершенное  средство  длЯ  раскрытиЯ   своего
уникального дара  -  умениЯ  сохранЯть равновесие  и мгновенно  рассчитывать
расстоЯние и скорость. ‹ишенный дара Ясной речи, он стал мастером движениЯ и
грации.  Џосле него профессиЯ "хватай-и-беги"  не  останетсЯ прежней,  и всЯ
поднЯвшаЯсЯ за ним армиЯ подражателей, какими бы классными - как ‹егкий —елн
или  Њедноголовый -  они ни  были, оказывалась лишь тенью  великого мастера.
Љагни, который ни разу не попадалсЯ, с которым никто  не мог сравнитьсЯ, так
и не дожил  до того днЯ, когда замедлЯютсЯ  рефлексы, дрожат ноги,  подводит
расчет, слабеет волЯ и чувство уверенности, когда с  возрастом блистательный
светоч гениЯ меркнет. Ќа вершине своих возможностей Љати в тридцатиградусную
жару  проделывал  свой  обычный рейд  по  трем  полосам движениЯ,  навстречу
мигающему светофору, и все было бы как прежде, если бы не паникер-американец
в спортивной  машине, который подрезал его на скорости пЯтьдесЯт миль в час.
‚ бумажнике,  найденном  в  обломках  велосипеда,  лежало всего два доллара.
Џлачущий водитель  утверждал, что не  видел Љагни...  и,  вероЯтно, это было
полной правдой. „нем Ђйван выполнЯл свою работу,  исправно посещал церковную
службу и пел в хоре, с рвением обучаЯсь у мистера Ѓрауна, требовательного, в
какой-то  мере условного  главы  хора. Ќочь  преображала  его  в  отчаЯнного
деспе-радо  собственного  воображениЯ.  Ћн слонЯлсЯ по улицам  с Ѓогартом  и
другими парнЯми, ходил на  блюзовые танцы, где преобладала пропущеннаЯ через
мощные   усилители   чернаЯ  американскаЯ  музыка,   встречалсЯ  с   другими
компаниЯми, спасалсЯ от лап и когтей ‚авилона и гонЯл с „жоном “эйном, ѓарри
Љупером и “айлд Ѓиллом ќлиотом от ”орта Ђпачей до ђио ‹обос.

        ѓлава 9 Џ…ђ…Њ…Ќ› € ЏђЋ‡џЃЂЌ€…

     If you are a big big tree I am a small axe.
     Ђйван и  Ѓогарт были на ранчо одни. ЏолнаЯ луна освещала •олм ‚оинов, и
им не надо было разжигать костер.
     - ќй, ђиган! - Ѓогарт оторвалсЯ от пива "ђэд ‘трайп",  которое медленно
потЯгивал. - Љак давно мы с тобой вместе?
     - Ѓвай, Я не знаю точно - но давно уже, да. Ђ что?
     Ѓогарт ответил не сразу. Љазалось, он  глубоко ушел в свои мысли. Ђйван
пристально  вглЯделсЯ в его лицо в  боевых  шрамах.  Ѓогарт был  не силен  в
глубинном  анализе, зато  необычайно быстр, когда нужно  было с ходу оценить
ситуацию и сделать точный и вдохновенный  вывод.  ‘ его мгновенной реакцией,
он был известен  как человек,  который никогда  не делает лишних движений  и
почти инстинктивно в любой ситуации  находит верный  ход. Ќо  сейчас он  вел
себЯ необычно - сидел какой-то задумчивый и озабоченный.
     - ’ы  не видишь  разве, как всЯ братва  менЯетсЯ? ’ы вот сейчас - самый
старший из братвы, кто на ранчо, понимаешь?
     - „а, к чертЯм. Ќемного ребЯт осталось.
     - ‚от,  Я и говорю. € слушай, что Я скажу, с каждым днем они становЯтсЯ
все отчаЯннее -  ни хладнокровиЯ,  ни стилЯ, ничего, только  драчки-ножички,
все норовЯт порезать друг друга за просто так. ’ы не замечаешь этого?
     ’ак оно  и было,  и  Ђйван  должен был  и  сам  давно это заметить,  но
перемены  происходили  настолько  постепенно, что  он  о  них  как-то  и  не
задумывалсЯ. Ћн подумал о Џитере ‹орре, Љагни и других, которых больше рЯдом
с ним не было.
     - „а, знаешь... ’ы сказал - и вот теперь Я вижу.
     - € не  только это,  -  продолжал Ѓогарт. -  Џослушай! ’олько вчера мне
пришлось отделать одного полу-ђаста бваЯ  на Џараде. -  ‹ицо  Ѓогарта  стало
вдруг каким-то обиженным. - „а, парень, пришлось отделать его.
     - —то у вас там вышло? —то он тебе сделал?
     - —то он мне сделал? —то он мне сделал? - повторЯл Ѓогарт, и возмущение
в его голосе росло. - Ѓвай подошел ко  мне и, слушай, что сказал. Ћн  сказал
это громко, так что все слышали. Ћн сказал,  что он руд-бвай и  с ним чернаЯ
сила, а зовут его  ђас —ака. €  он сказал,  что он  слышал, что  менЯ  зовут
Ѓогарт, и потому он хочет узнать - не белый ли человек мой отец?
     - —то ты ему ответил? - спросил, рассмеЯвшись, Ђйван.
     - Џосмотри на менЯ! Љак белый человек может быть моим отцом? —то  Я ему
сказал?..  Ќичего не  сказал  - дал  ему хорошенько  и  свалил на землю.  Ћн
вскочил на ноги и достал свой рачет. џ отнЯл у него рачет и снова повалил, а
когда он опЯть встал, ударил его в голову - не сильно, но так, чтобы научить
уважению. ’ы можешь представить себе такое хамство, ман? - ‹ицо Ѓогарта было
наглЯдной иллюстрацией возмущенной гордости, оказавшейсЯ задетой.
     - „а,  бвай сильно  погорЯчилсЯ, да  и  дурак- дураком тоже, - вздохнул
Ђйван.
     Ќо  Ѓогарт  по-прежнему  о чем-то думал. ђаньше невозможно было  себе и
представить,  чтобы кто-то смел  в  открытую смеЯтьсЯ  над именем  ‡вездного
Њальчика  и тем более  над таким бойцом, как Ѓогарт. Ќо