 себе,   так   сказать,
окончательно распоЯсыватьсЯ перед  публикой,  его  дурные  качества  многими
извинЯлись. ќтот человек столько жил и страдал, и боролсЯ  с  нуждою!  ‘лава
пришла к нему так поздно. ‚ былое времЯ его лучшие произведениЯ  отвергались
журналистами. “спех дал ему  врагов,  с  которыми  нельзЯ  же  не  боротьсЯ.
€звестно, что его семейнаЯ жизнь долго была очень несчастлива. ‚се это могло
быть справедливо, по крайней мере не ’еккерею было доказывать  преувеличение
отзывов, извинЯвших его погрешности поэтической мизантропией. Ќа беду однако
вышло так, что он сам  заговорил  о  себе  и  фельетонами  своими  обнаружил
мелкие, почти непонЯтно мизерные стороны своей литературной личности...
     ...—то же остаетсЯ от ’еккереевых фельетонов, если из них  мы  исключим
страницы,  писанные  под  диктовку  уЯзвленного  тщеславиЯ,   или,   верите,
тщеславиЯ, считающего себЯ уЯзвленным? ЋстанетсЯ в  них  и  с  удовольствием
прочтетсЯ  рЯд  отрывков,  отчасти  юмористического,  отчасти   философского
направлениЯ, отрывков, которые могут  быть  вставлены  в  любой  из  романов
нашего автора. € вставить их туда можно так ловко,  что  внимательнейший  из
поклонников не приметит новой страницы. ’олки по  поводу  всЯкого  светского
безобразиЯ совершенно подходЯт к "џрмарке ’щеславиЯ"; заметки  об  уродливых
сторонах  современных  литературных  кругов  как  нельзЯ  лучше  подойдут  к
"Џенденнису"; импровизациЯ о девушках,  продающихсЯ  и  продаваемых  богатым
супругам, не будет лишнею в "Ќьюкомах",  по  поводу  мисс  €тель.  €зложение
фельетонов  мастерское,  манера  ’еккереЯ  все  та  же,  в  высшей   степени
оригинальнаЯ, но напрасно станем мы искать во всем собрании чего-нибудь, что
бы выделЯло его из разрЯда  обыкновенной  болтовни  и  делало  понЯтным  его
издание в отдельной книге. Љ самым милым отрывкам принадлежат те места,  где
’еккерей шутливо рассказывает о  разных  своих  затруднениЯх  при  сочинении
романов. "‚инить Ђлександра „юма - рассказывает он между прочим - за то, что
большаЯ часть его произведений написаны не им, а посторонними лицами. Џраво,
тут нет ничего худого. ђазве великий chef de cuisine {шеф-повар (фр.).} один
трудитсЯ на кухне, без помощников и поваренков?.. Љаюсь в том, что  и  Я  бы
истинно желал иметь честного, благоприличного, скоро работающего  секретарЯ,
которому, около одиннадцати часов  утра,  мог  бы,  например,  отдать  такое
приказание: "Њ. „жонс, архиепископ должен нынче умереть на  пЯти  страницах,
приблизительно. Ћтыщите в  энциклопедии  статью  "‚одЯнаЯ  болезнь",  да  не
наделайте ошибок в медицинском смысле. „очери присутствуют  при  кончине,  и
так далее". € вот, воротЯсь домой,  перед  обедом,  Я  вижу  на  своем  бюро
умершего архиепископа, точно на пЯти страницах,  с  самыми  безукоризненными
подробностЯми. Њ. „жонс окончил работу  и  ушел  домой,  провести  несколько
часов в недрах своего семейства. „а, хороший помощник нужен  в  нашем  деле.
„аю вам честное слово, что при сочинении романа выдаютсЯ частности (любовные
объЯснениЯ,  предатель,  спрЯтанный  в  шкапу  и  т.д.),  которые  Я   готов
предоставить своему лакею, заодно с чисткой сапог,  и  подаванием  углЯ  длЯ
камина. Љаково мне бывает,  когда  мне  приходитсЯ  прЯтать  разбойника  под
кровать, затеривать важное духовное завещание до известной минуты, или в мои
лета изображать бестолковый страстный разговор ќмилии с  лордом  Ђргуром!  џ
стыжусь самого себЯ, и когда мне приходитсЯ строчить  любовные  пассажи,  Я,
сидЯ один в кабинете, краснею  до  того,  что  вы,  пожалуй,  подумаете,  не
поразила ли менЯ апоплексиЯ!.."
     ‚се это очень мило, и было на своем месте в свое времЯ, но  перепечатки
едва ли заслуживает.
     ЏереходЯ к мелким и шуточным стихотворениЯм ’еккереЯ, мы осудили бы  их
еще строже, если бы между всем этим  собранием  веселого  сумбура,  когда-то
восхищавшего старых подписчиков "Џонча", не оказывалось пЯти или шести вещиц
поразительных в художественном отношении. ‚ том,  что  нельзЯ  быть  великим
романистом без запаса истинной  поэзии  в  душе,  -  кажетсЯ,  все  убеждены
достаточно. ‚ том, что у ’еккереЯ стих легок и  картинен,  легко  убедитьсЯ,
пробежавши даже самое небрежное из его стихотворений. ‘тало быть, нет ничего
мудреного в том, что имеЯ все нужное длЯ деЯтельности в  стихотворном  роде,
наш автор по временам, может сам того не замечаЯ,  возвышалсЯ  до  истинного
вдохновениЯ.  Ђ  вдохновение  это  тем  оригинальнее,   что,   по   свойству
предпринЯтой задачи, исходит из начала или смешного, или даже  тривиального.
„лЯ примера возьмем стихотворение "ЃульЯбесс",  место  действиЯ  которого  -
маленькаЯ таверна в весьма не поэтической и не красивой улице.

     "…сть улица в знаменитом Џариже, к названию которой  наш  упрЯмый  Язык
никак не даст рифмы. …е называют Rue Neuve des Petits  Champs,  новаЯ  улица
маленьких полей. ’ам есть небольшаЯ, но чистаЯ  таверна,  котораЯ  ничем  не
обратит вниманиЯ прихотливого путешественника, но  в  таверне  этой  готовЯт
бульЯбесс в совершенстве.
     —то такое бульЯбесс? ќто густаЯ похлебка изо всЯкой рыбы,  которую  мы,
пожалуй, и назовем (следует перечисление рыбы). €  бульЯбесс  старика  ’ерре
так  известен,  что  первые  лакомки  от  него  не  отказываютсЯ.  €   самое
избалованное духовное лицо не сочтет себЯ несчастным,  если  в  постные  дни
станут угощать его таким бульЯбессом.
     Џодхожу Я к знакомому, давно не виданному мною месту.  ’а  же  старушка
продает устрицы у входа. Љомнаты те же: вот и  столоваЯ,  где  Я  бывал  так
часто, вот и стол, около которого мы сиживали. Њного, много прошло  годов  с
той поры! Љогда Я в первый раз увидал вас, cari luoghi, у менЯ и борода  еще
не пробивалась, и вот теперь, старым, косматым детиной,  Я  сижу  на  старом
месте и жду своего бульЯбесса!
     "Garcon, что поделывает мосье ’ерре?"  ѓарсон  взглЯдывает  на  менЯ  с
удивлением. - "Monsieur, господин ’ерре давно умер!" - "Ђ какое вино вы  мне
подадите?" - "“ нас есть отличное бургонское за желтой печатью". Ђх,  бедный
’ерре,  и  ты  убралсЯ  со  ‘вета!  -  как  живо  представлЯю  Я  себе  свою
улыбку-гримасу, когда ты, бывало, спрашивал, довольны ли мы бульЯбессом.
     € кроме тебЯ, многих, многих спутников былого времени не  придетсЯ  мне
видеть. ѓде вы, старые товарищи моей лучшей поры, где находЯтсЯ эти любезные
лица, где звучат эти дорогие голоса?  Ѓедный  „ик  женилсЯ,  весельчак  „жон
разбогател, про ”реда Я читал что-то в газетах. Ќад  головой  „жемса  растет
могильнаЯ трава, и много выбыло еще других,  из  числа  сиживавших  здесь  и
заказывавших бульЯбесс!
     € мало-помалу возникает передо мной та пора невозвратной юности, и  все
недавнее исчезло, и снова Я окружен дорогими мне существами. € припоминаю Я,
как в последний раз милое, милое создание здесь сидело  со  мною,  и  нежный
голос раздавалсЯ в моих ушах, и светлые глазки светились, покуда мы сидели и
ждали бульЯбесса!
     —то ж? вздохнем от глубины души и скажем  спасибо  судьбе  за  то,  что
осталось! Џоблагодарим ее и пошлем наш привет вину, за какой бы оно ни  было
печатью. ‘Ядем за стол с бодрым духом и примемсЯ за дымЯщийсЯ бульЯбесс: вот
его уже и вносЯт в комнату!"

     Њы чувствуем, что перевод наш слаб и  что  таких  задушевных  шуток  не
следует передавать прозою, да  еще  полагаЯсь  лишь  на  одну  свою  памЯть.
Ћсобенно передача последней строфы неверна и нам не нравитсЯ,  а  она  очень
замечательна и национальна. ”ранцуз Ѓеранже,  в  своем  знаменитом  Grenier,
вспоминаЯ бедность и молодость, заключает свою песню горьким признанием:  "Я
отдам всю  мою  остальную  жизнь  за  один  прошлый  месЯц  из  числа  здесь
подаренных  мне  ‘оздателем!"  Ќаш  англичанин   не   менее   Ѓеранже   чтит
воспоминаниЯ юности, но его последнее слово о  ней  бодрее  и  мужественнее:
"•вала судьбе и за то, что осталось! Џривет вину, за какой бы  оно  ни  было
печатью!"
     ‚от еще забавнаЯ и чрезвычайно поэтическаЯ вещь, при чтении которой  на
ум  приходЯт  наивные,   но   истинно   трогательные   приветы   итальЯнских
простолюдинов при встречах с женщинами, особенно красивыми: "да  благословит
Ѓог твои светлые глазки

                                               Џегги из ‹имовадди".
     (Џегги есть уменьшительное  имЯ  Њаргаритты,  ‹имовадди  -  местечко  в
€рландии).

     "ЌаправлЯЯсь из Љольрена, знаменитого "милою Љитти", ехал один зевака к
городу „ерри. Ћсень стоЯла глухаЯ,  по  сторонам  дороги  виднелись  лужи  и
болота и дождь по временам хлестал путника, трЯсущегосЯ на верху дилижанса.
     ‚от, однако, показалась и  станциЯ,  с  ее  обычными  картинами.  Џеред
воротами домика возЯтсЯ поросЯта  и  свиньи.  ѓрЯзные,  здоровые  мальчуганы
копошатсЯ тут же, на  кухне  горит  веселый  огонь,  хозЯин  встречает  менЯ
ласково, и на подносе подает мне пиво молодаЯ девушка, но такаЯ девушка, что
взглЯнув на нее, Я только разинул рот и опрокинул всю кружку, на  мои...  на
мои... (как это говоритсЯ) на мои "невыразимые".
     Џри виде этого несчастного событиЯ, и хозЯин, и миссис,  и  сама  мисс,
подававшаЯ пиво, принЯлись хохотать насколько силы у них доставало.  €  Ѓоже
мой! как обворожительно смеЯлась красавица Џегги, причина  моего  несчастиЯ!
ђазве веселый звон колоколов во времЯ крещениЯ,  или  хорошенькаЯ  Љародари,
когда она, улыбаЯсь как ангел, поет Giovinetti из  "„он-†уана",  одни  могут
дать понЯтие об этом свежем, милом, юношеском  хохоте  при  созерцании  моих
панталон, поглотивших в себЯ полпинты пива!
     Џереставши смеЯтьсЯ, хорошенькаЯ Џегги пошла хлопотать по хозЯйству,  и
надо было любоватьсЯ, как порхала она по кухне легкими шагами, как взЯла она
медный чайник и прилежно начала его чистить! ’ут Я  срисовал  ее  как  умел:
чайник очень похож, но личико Џегги не удалось.  ‚от  она  опЯть  порхает  и
убирает комнату, ее руки обнажены, босы ее маленькие ноги, но такой ноги  не
увидите вы ни у одной знаменитой танцовщицы! € всЯ фигура  ее  так  и  дышит
спокойствием, опрЯтностью и приличием!
     ѓражданин и сквайр, тори, виг  и  радикал,  всЯкий  из  них  почтет  за
счастие назвать своею Џегги из  ‹имовадди.  Љрасота  не  редкость  в  стране
Џадди, но Я признаюсь, что и в €рландии не много девушек  вроде  Џегги.  „а,
счастлив выше меры будет детина,  которому  придетсЯ  быть  отцом  пеггинных
ребЯтишек; Я же, поэт, могу жалеть лишь о том, что во мне не  горит  пламень
ѓомера или сержанта ’едди. Ќо и тут до самой смерти или пока Я  не  сойду  с
ума, вечно буду воспевать Џегги из ‹имовадди!"

     ‡аключаем наши выписки отрывками из стихотворениЯ, подобного  которому,
при всем его таланте, не сочинит и Ђльфред ’еннисон, венчанный поэт королевы
‚иктории  и  Ѓританской  империи.   ќто   импровизациЯ   в   день   открытиЯ
международной выставки 1851 года. —тоб достойно оценить эту  песнь  славы  и
гордости, надо припомнить восторженное  состоЯние  умов  по  случаю  первого
всемирного праздника, а также иметь в виду, что тогдашний кристальный дворец
вышел  несравненно  прекраснее  и  поэтичнее  неизмеримого,  гадкого  сараЯ,
вмещавшего в себе выставку 1862 года:

     "…ще вчера это был ничтожный клок земли длЯ верховых упражнений  разных
господ денди, направлЯвшихсЯ сюда из ђоттен-ђоу, - и вот дело  окончено!  Џо
взмаху волшебного жезла поднЯлись вверх  массы  кристалла,  народы  со  всех
концов вселенной снесли туда свои лучшие  дары,  и  перед  очами  нашими,  в
блеске и искристом сиЯнии, выступила  бесконечнаЯ  перспектива  чертога,  со
львами,  богами,  конЯми,  амазонками  и  тиграми,  в  бесконечном   бою   и
бесконечной процессии.
     € представители …вропы, и  народы  из  отдаленных  стран  земного  шара
пришли на наш мирный праздник, и столица наводнилась народом и  на  открытие
небывалого торжества стеклись неслыханные массы,  и  королева  Ѓритании,  во
главе блистательной процессии, бледнаЯ  и  взволнованнаЯ,  пришла  открывать
волшебное зрелище. € не удивительно волнение  на  царственном  лице  ее,  не
удивительна ее бледность в эти минуты, полные длЯ  нее  глубокого  значениЯ.
Џотому что в настоЯщие минуты - море кипит бурЯми по концам ее беспредельных
владений, астральные вихри несут  с  собой  зимнюю  непогоду,  и  тысЯчи  ее
подданных покоЯтсЯ ночным сном после  дневного  труда,  между  тем  как  она
свершает свое дело здесь, при блеске солнца, под свежей зеленью  британского
маЯ. ‘трашны  и  неисповедимы  пути  Џромысла,  возложившего  первую  корону
вселенной на это чело, нежное и кроткое, давшего скипетр в эту слабую  руку,
и повелевшего  всем  народам  света  сойтись  сюда  и  почтительно  склонить
головы!...
     Ћстановись же на минуту,  блестЯщее  шествие.  Џусть  раздадутсЯ  слова
молитвы,  торжества  и  благодарности.  €  за  ними,  после   благоговейного
молчаниЯ, иди вперед, сопровождаемое всею массою. €  пускай  гремит  музыка,
звучат радостные голоса, гигантский фонтан  заплещет  до  сверкающей  крыши,
машины зашевелЯтсЯ и поднимут свой странный говор, Языки  множества  народов
перемешаютсЯ в общем гуле - и пусть надо всем этим, в  беспредельной  вышине
небесного свода, сиЯет длЯ всех тихое майское солнце!"


        ‹…Љ–€€ ‚. ’…ЉЉ…ђ…џ 

        €‡ ‘’Ђ’њ€ "ЋЃ ЂЌѓ‹€‰‘Љ€• ћЊЋђ€‘’Ђ•" 

     —итателЯм  "‘овременника"  давно   уж   небезызвестны   отзывы   лучших
английских и американских  изданий  о  знаменитых  лекциЯх  автора  "џрмарки
’щеславиЯ". ‚се мы с любовью следили за успехами человека,  подарившего  нам
столько прекрасных произведений, столько раз вовлекавшего нас в  добродушный
смех и сладкие мечтаниЯ.  Ќе  один  русский  любитель  изЯщного,  услыхав  о
поездке ’еккереЯ в Ђмерику,  сказал,  вместе  с  великобританскою  публикою:
"пошли  Ѓог  ему  счастиЯ";  не  один  человек,   сочувствующий   английской
словесности, нетерпеливо ждал поскорее  ознакомитьсЯ  с  содержанием  лекций
первого юмориста нашего времени о целом рЯде  умерших  и  великих  юмористов
старых годов. ѓромадный успех ’еккереевых лекций, сведениЯ о толпах  народа,
стремившихсЯ1  слышать  красноречивое  слово  из   уст   новой   европейской
знаменитости, еще более раздражили внимание. Ќаконец  "‹екции  о  ћмористах"
собраны, отпечатаны отдельною книжкою, перепечатаны  в  Џариже  и  ‹ейпциге,
направлены по всем  городам  земного  шара  и  получены  в  Џетербурге,  что
поставлЯет нас в возможность познакомить с ними наших читателей...
     „о начатиЯ  ’еккереевых  лекций  о  юмористах,  большинство  слушателей
воображало себе автора "џрмарки  ’щеславиЯ"  не  иначе,  как  очень  молодым
человеком, юношей, неизвестно почему-то  обладающим  колоссальною  жизненною
опытностью и отчасти бесчеловечным сердцем. „лЯ сантиментальных дам  ‚илльЯм
Њекпис  считалсЯ  дерзким  врагом  и  насмешником,  -  все-таки,   однакоже,
молоденьким,  стройненьким,   привлекательным   насмешником!   Ќо   -   увы!
блистательнаЯ европейскаЯ слава редко достигаетсЯ в те годы,  когда  человек
остаетсЯ  молоденьким,  стройненьким  и   привлекательным   длЯ   женщин   с
сантиментальными наклонностЯми. Ќа  место  поэтической  личности,  созданной
дублинскими и американскими дамами, перед  публикой  стоЯл  человек  средних
лет, много испытавший и много перенесший в свою  жизнь,  достигший  до  тайн
сердца человеческого годами горького опыта, - человек, трудившийсЯ  много  и
незаметно, писавший под разными именами, к сроку и длЯ  гонорариЯ,  когда-то
прокармливавший себЯ  своим  пером  и  карандашом,  -  писатель,  много  раз
уЯзвленный врагами  и  книгопродавцами,  много  путешествовавший  в  "задних
вагонах" железной дороги и посвЯтивший одну из  повестей  своему  парижскому
портному, за то, что тот беспрепЯтственно выпустил его из Џарижа и терпеливо
ждал уплаты по счету, - ждал, может быть, до той поры, пока  успех  "џрмарки
’щеславиЯ" не водворил благоденствиЯ в кошельке нашего ’еккереЯ. "“  бедного
Љатулла в кошельке завелась паутина - пишет любезнейший из поэтов  -  друзьЯ
мои, приходите ко мне обедать, - только приносите с  собой  вино  и  вкусные
кушаньЯ: ручаюсь, что вы отобедаете  отлично".  ‹юбезнейший  из  современных
юмористов следовал примеру любезнейшего  из  поэтов,  среди  нужды  и  труда
знакомЯсь с человеком, наперекор нужде и труду  приучаЯсь  любить  человека.
—то касаетсЯ нас, то наш ’еккерей, в его настоЯщем  виде,  милее  ’еккереева
идеала, созданного дублинскими дамами...
     ...Џредставив читателю, по  возможности,  подробный  и  живой  отчет  о
содержании лекций ‚. ’еккереЯ  и  дозволив  себе,  в  продолжение  рассказа,
несколько относЯщихсЯ к ним заметок, мы  считаем  долгом  сказать  несколько
заключительных слов обо всем  произведении,  как  о  новой  книге.  —итанные
лекции, особенно лекции полуимпровизированные, редко выходЯт хороши в печати
{”окс, застав одного из  парламентских  товарищей  за  чтением  своей  речи,
спросил его: "Љакова она в печати?" - "Џревосходна! - ответил тот. - џ читаю
и восхищаюсь". - "Џлохо, - заметил оратор,  -  стало  быть,  она  никуда  не
годитсЯ как речь!" - Џримеч. автора.};  но  ’еккереевы  юмористы  и  в  этом
отношении стоЯт вниманиЯ любителей великобританской словесности.  ‚есь  труд
несколько несоразмерен по частностЯм, несколько  прихотлив  по  замыслу,  но
выполнен с легкостью, живостью и горЯчностью.  Ђвтор  сам  поучаетсЯ  поучаЯ
других, и любовь его к предмету чтений не может быть  заподозрена  ни  мало.
Ћживленный успехом, наэлектризованный сочувствием публики, он позволЯет себе
десЯтки удачнейших шуточек, мастерских, иногда пристрастных очерков, верных,
хотЯ по временам парадоксальных заметок. ‚се особенно бойкое и остроумное  в
лекциЯх  мы  постарались  передать  читателю  слово  в  слово,  и   читатель
согласитсЯ, что таких мест приведено нами немало.
     Љак собеседник публики, как  фельетонист  и  увлекательный  рассказчик,
способный принести великую пользу популЯризированием идей и фактов  не  всем
известных, ’еккерей заслуживает безусловной похвалы за свои лекции;  но  как
историк словесности (а эту роль ему,  по  необходимости,  пришлось  на  себЯ
взЯть, толкуЯ о половине знаменитейших писателей своей родины), как  историк
словесности и  биограф  лиц,  ее  прославивших,  наш  профессор  оказываетсЯ
слабым, а иногда и более чем слабым...
     ‚  этом  высшем  даре  воссоздавать  минувшее  времЯ,   воскрешать   из
литературных могил образы  давно  усопших  великих  людей  природа  отказала
’еккерею. Ђвтор английских юмористов не будет никогда Љарлейлем,  Њакколеем,
„жеффри,  €рвингом.  …го  последнЯЯ  книга  не  войдет  в  число  сочинений,
двинувших вперед методу пониманиЯ родной словесности. Ќо тем не менее за ним
останетсЯ  слава  профессора  остроумного,   оживленного,   популЯрного   и,
следовательно, весьма  способного  к  распространению  в  публике  фактов  и
заключений, приисканных другими, более  серьезными  историками  словесности,
эссеистами и биографами.

     ...Ћднако,  что  же  такое  значит  книга  о  "‘нобсах"?  спросит  иной
читатель, не имеющий времени, по причине  картежных  заседаний,  следить  за
новостЯми английской словесности. € вообще, что такое значит снобе?  Ќа  это
вам можно ответить, не без основаниЯ, таким образом:  книга  о  "‘нобсах"  -
нечто вроде потешного огнЯ,  устроенного  из  материалов,  оставшихсЯ  после
постройки "џрмарки  житейского  тщеславиЯ",  костра,  устроенного  так,  что
угольЯ и искры должны сыпатьсЯ с него  прЯмо  в  бороду  зевак,  сбежавшихсЯ
любоватьсЯ зрелищем. Ђ что касаетсЯ до значениЯ слова снобе,  то  его  можно
перевести заглавием известной басни, именно ворона в павлиных перьЯх. ‘нобсы
- сказал кто-то  недавно  -  существа,  старающиесЯ  каждый  свой  гривенник
представить червонцем, и  оттого  часто  лишающиесЯ  запаса  своих  скромных
гривенников! ‘нобе есть человек, который лезет знакомитьсЯ вне своего круга,
хвастаетсЯ своей дружбой с кнЯзем ѓ., тратит  последнюю  сотню  целковых  на
лондонский фрак с принадлежностЯми, надевает белый галстук длЯ  того,  чтобы
отобедать у своего родного брата, дает балы, и при  этом  случае  превращает
собственную и женину спальню в комнату длЯ игроков, или пожалуй в  столовую.
…сть люди, одаренные от природы крыльЯми (конечно моральными) и  не  умеющие
владеть  ими.  ‘нобсы,  напротив  того,  не  имеЯ  никаких  крыльев,  так  и
порываютсЯ залетать  в  поднебесную  область.  ‘нобе  обыкновенно  ходит  по
Ќевскому в мороз, одетый в пальто выше колен; в опере  кланЯетсЯ  незнакомым
дамам; в настоЯщем году носит такие широкие рукава, что приобретает себе,  в
нашем  суровом  климате,   нечто   вроде   летучего   ревматизма;   тоскует,
проматываетсЯ, бьетсЯ, злитсЯ и скучает, -  а  все  это  потому,  что  имеет
страсть сыграть роль хоть на вершок выше той роли, котораЯ дана  ему  небом.
Ќо да не подумает читатель, чтоб снобе был то же,  что  когда-то  называлось
франтом или онагром: многие из гостей, пившие у моего саркастического  друга
скверное вино из иностранных бутылок, могли  назватьсЯ  львами,  однако  они
оказались совершенными снобсами. Ѓогатый и изЯщный человек, думающий идти  в
уровень с особами, несравненно умнейшими  себЯ,  есть  снобе,  и  умный,  но
небогатый малый, лезущий в дружбу к богачам - снобе; одним словом, к разрЯду
снобсов потребно причислить всех индивидуумов, бросающих, длЯ потехи  своего
презреннаго тщеславиЯ, ту жизненную колею, следуЯ по которой они могут  быть
счастливыми и до конца дней своих избегнуть названиЯ снобсов. •арактеристика
подобного народа набросана ’еккереем  весьма  ловко,  хоть  очень  небрежно:
читаЯ первые главы, решительно не понимаешь в чем дело, - но так  как  автор
"Џенденниса"  болтает  необыкновенно  мило,   то   этот   недостаток   потом
забываетсЯ. ѓораздо важнее другой недостаток книги о "‘нобсах", - автор Явно
высказывает свое пристрастие в  дурную  сторону,  и,  называЯ  город  ‹ондон
отчизною снобсов, поперечит всем нашим понЯтиЯм об общественной жизни  своих
соотечественников. ‚есь мир есть отчизна снобсов,но  в  Ђнглии  сноббичность
развита менее, чем в других столицах мира: лондонские  жители  имеют  другие
пороки, стоЯщие сноббичности, котораЯ никогда не будет  очень  процветать  в
отечестве мистера „омби,  сквайра  Ћлльворти  и  ‘амуила  „жонсона.  ‘нобсы,
подсмотренные и обрисованные ’еккереем, принадлежат почти все без исключениЯ
к праздным членам лондонского общества, а так  как  праздный  британец  есть
изъЯтие  из   общаго   правила,   то   и   герои   ’еккереЯ   грешат   своею
исключительностью. Ќесколько неодолимых плотин защищают лондонский  свет  от
океана сноббичности. ЏерваЯ из этих плотин есть английское  home,  втораЯ  -
практичность, врожденнаЯ нации, третьЯ - резкое разграничение многоразличных
кружков общества {Ќа днЯх одна молодаЯ иностранка, все детство свое и первую
молодость проживавшаЯ в ‹ондоне, на вопрос какого-то петербургского денди по
поводу вечеров леди Ќорфольк простодушно ответила: да разве мы с мужем можем
быть у нее на вечерах? ‘казаннаЯ молодаЯ особа имеет,  кроме  необыкновенной
красоты, более 100.000 асс. годового дохода:  муж  ее  негоциант.  ‘казанный
денди, осведомившийсЯ о  леди  Ќорфольк,  дурень  собой,  имеет  6.000  асс.
дохода, дед его был тоже русский  негоциант.  ѓде  сноббичность?  -  Џримеч.
автора.}. € наконец, самое обилие  чудаков,  резкаЯ  особенность  британской
нации, есть защита своего  рода:  чудак,  эксцентрик  никогда  не  сделаетсЯ
снобсом и не пуститсЯ лезть в чужие сани, ибо пускаЯсь  на  такое  дело,  он
перестанет быть чудаком, и длЯ  мизерного  тщеславиЯ  расстанетсЯ  со  своею
самостоЯтельностью. Ќедавно  мне  рассказывали  историю  одного  лондонского
жителЯ, повесившегосЯ потому, что ему сделалось несносным  одеватьсЯ  каждое
утро! ‘огласитесь, что это не  был  снобс,  любитель  обезьЯнства!  ‚се  это
’еккерею известно  гораздо  лучше  нашего,  -  он  сам  сознаетсЯ,  что  его
изложение не совсем согласуетсЯ с программой, а потому и вертитсЯ, и вьетсЯ,
и бросаетсЯ на мелочи, и смешит нас милейшими, но совершеннейшими пустЯками.
‚озьмите,  например,  описание  поездки  автора  в  коттедж  мистера  Џанто,
отбросьте из него все прекрасные, не идущие к делу частности, и оставьте длЯ
оценки только заметки о сноббичности  семейства  Џанта  -  все  эти  заметки
вертЯтсЯ около двух предметов: календарЯ перов  и  конюха,  превращенного  в
буфетчики. ‚ернувшись назад, возьмем главу о снобсах на  пароходе  -  сатира
опЯть-таки вертитсЯ на мелочах,  на  обезьЯнстве  туристов,  на  их  смешном
нарЯде, составленном из одних карманов. ‡аключение автора о том, что великое
число его соотчичей ездЯт на твердую землю из духа подражаниЯ,  может  быть,
справедливо, но  даже  против  этого  заключениЯ  найдетсЯ  своЯ  заметка  в
опровержение: англичанину гораздо дешевле жить за границей, чем в ‹ондоне, -
и вот каким образом иной весьма самостоЯтельный, но рассчетливый  джентльмен
попадает в ’еккереевы снобсы, не имеЯ в себе ровно ничего сноббичного.
     €з всего сказанного Явствует, что снобсы вообще были раскрыты и описаны
гораздо прежде ’еккереевой книги о "‘нобсах". арль Ѓернар, в своей "‹ьвиной
Љоже", очертил этих  господ  очень  удачно.  ‘о  всем  тем  ’еккерей  сделал
все-таки  довольно  многое  длЯ  пользы  науки  о  снобсах;  он   дал   этим
джентльменам  нерушимое  название,  завоевал  область  снобсов,  как  Љортес
завоевал великую часть не им открытой Ђмерики, и вообще сочинил  вещь  очень
замечательную. Џо следам ’еккереЯ пойдут  многие,  и,  начав  с  небольшого,
мало-помалу исследуют,  может  быть  -  исследуют  хотЯ  приблизительно  эту
страшную, гибельную болезнь девЯтнадцатого века, называемую тщеславием.

     ...Ћ сочинителе  книги  о  лондонских  снобсах,  то  есть  о  ’еккерее,
пользующемсЯ такою любовью читателей своих и русских, долгом считаю сообщить
несколько биографических сведений. ‚ильЯм ’еккерей вовсе  не  такой  молодой
человек, как почему-то думают все охотники до  его  произведений,  -  ему  в
настоЯщее времЯ около сорока двух лет, и он уже очень давно  подвизаетсЯ  на
поприще великобританской словесности; по  жизни  своей  он  может  назватьсЯ
человеком, много видевшим и перетерпевшим в свой век. ’еккерей происходит от
весьма хорошего семейства, в  юности  училсЯ  весьма  долго  в  Љембриджском
университете, и вышел оттуда без всЯкой ученой степени, думаЯ посвЯтить себЯ
живописи. ‚ 1836 году он проживал в Џариже и с  усердием  копировал  картины
‹уврской  галлереи,  посвЯщаЯ  свободное  от  занЯтий   времЯ   пирушкам   с
друзьЯми-артистами, рисованию карикатур во  вкусе  ѓогарта  и,  может  быть,
публичным балам города Џарижа. Ќо  увы!  по  суждению  знатоков,  карикатуры
’еккереЯ оказывались несравненно лучше его серьезных картин, и  картин  этих
решительно никто не  покупал,  хотЯ  их  производитель  отчасти  нуждалсЯ  в
деньгах. Џромучившись три  года,  ’еккерей  возненавидел  живопись,  решилсЯ
вступить на литературное  поприще  и  прЯмо  начал  с  изданиЯ  еженедельной
газеты, вроде "ЂтенеЯ"  и  "‹итературных  ‚едомостей".  Ќо  его  газета,  не
выдержав  соперничества  с  старшими  листками,  упала  решительным,  но  не
бесславным образом. ’ак как ’еккерей уже приобрел  себе  репутацию  человека
весьма способного, то редакции "Џонча" и "Fraser's magazine" предложили  ему
место на страницах своих изданий, - а скоро его статьи, подписанные странным
псевдонимом Њихаил Ђнджело ’итмарш, обратили на себЯ внимание любителей.
     ђаботаЯ  неутомимо  и  поправив  свои  денежные  дела,  ’еккерей  нашел
возможность сделать два путешествиЯ, одно, небольшое,  в  €рландию,  другое,
более значительное, в Љонстантинополь и  ‘ирию.  Ћбе  поездки  были  описаны
полукомическим образом; издание первой украшено,  при  выпуске  его  в  свет
картинками работы самого автора.  €рландские  заметки  особенно  понравились
читателЯм: отдаваЯ  полную  справедливость  отличным  качествам  ирландского
народа, соболезнуЯ о его  бедственном  положении,  ’еккерей  нашел,  однако,
случай над ним подсмеЯтьсЯ,  и  подсмеЯтьсЯ  весьма  умно  и  верно.  "ђазве
абсентеизм (пребывание землевладельцев вне родины), замечает он,  виноват  в
том, что дома €рландцев грЯзны до невероЯтности?  и  что  Ѓидди  целый  день
зевает, сидЯ под воротами? „аю  вам  мое  слово,  эти  беднЯки,  чуть  ветер
растреплет  их  кровлю,  начинают  думать  от  всей  души,  что  обЯзанность
владельца заключаетсЯ в том, чтоб ЯвитьсЯ и починить ее  собственноручно.  џ
вижу, что народ ленив, но из этого не следует ему быть грЯзным - можно иметь
мало денег и не жить вместе со свиньЯми. Џолчаса работы на то, чтоб выкопать
канаву, может быть достаточным длЯ уничтожениЯ сора  и  грЯзной  воды  перед
дверью обители. ‡ачем же ’им, имеющий довольно рвениЯ, чтоб лупить 160  миль
длЯ того, чтоб присутствовать на скачке, не займетсЯ работами около дома?"

     "‚ ‹имерике Я зашел в  лавку,  чтоб  купить  пару  знаменитых  тамошних
перчаток. •озЯин, вместо того, чтоб  показать  мне  свой  товар,  поймал  на
пороге какого-то прохожего, увел его на улицу и стал говорить с ним (конечно
о килларнейских скачках), оставив менЯ на полной свободе украсть у него хотЯ
целый мешок перчаток. џ этого, однако, не сделал, а  вместо  того  вышел  из
лавки, сделал купцу низкий поклон и сказал, что зайду на будущей неделе.  Ћн
ответил - лучше подождите теперь, и  продолжал  свою  беседу.  Ќадеюсь,  что
торгуЯ таким образом, он не замедлит в  скорости  составить  себе  почетное,
независимое состоЯние".

     Џутешествие по ‚остоку описано в еще более шутливом роде. Љоторый-то из
многочисленных лондонских  чудаков,  находЯсь  в  компании  ориенталистов  и
туристов, изъездивших все восточные государства, долго  слушал  рассказы;  и
наконец прервал их, выразившись тако:  "ќ,  господа,  сознайтесь,  что  весь
‚осток - выдумка (a humbug)". ‘ такой же точки зрениЯ смотрит Њ. Ђ.  ’итмарш
на таинственный и  заветный  край,  на  Ѓосфор,  ‘мирну  и  так  далее.  ’ам
встречает он  турчанку  в  колЯске  на  лежачих  рессорах,  в  другом  месте
открывает, что мрамор дворцов и киосков сделан из дерева. ‚се  это  читаетсЯ
легко, и пользуетсЯ заслуженным успехом.
     ‘нобсы  частью  печатались  в  "Џонче",  потом  были  изданы  отдельно.
"ќдинбургское Ћбозрение", отдаваЯ справедливость таланту автора, нападало на
неопределенность сюжета,  и  очень  остро  заступилось  за  снобсов,  дающих
вечера. "Ќеужели г. ’еккерей, говорит его редакциЯ, запрещает  бедным  людЯм
веселитьсЯ и обращать свои спальни в  комнаты  длЯ  игры  во  времЯ  вечера?
‚ысшее общество все-таки будет высшим по образованию и наружному  блеску,  и
мы не видим сноббичности в человеке, знакомЯщемсЯ с лордами, и  даже  весьма
довольном этим знакомством. ‘корее - страсть автора к награждению всего рода
человеческаго  сноббическими  качествами,  не  заставлЯет  ли  в  нем  самом
предполагать малую частицу сноббичности".
     Џод "Vanity Fair" ’еккерей впервые подписал свое имЯ, и сверх того,  на
заглавном листке признал себЯ родителем всех творений, до того ЯвлЯвшихсЯ  в
свет под псевдонимом ’итмарша. ‘ "џрмарки ’щеславиЯ" началсЯ второй и лучший
период ’еккереевой деЯтельности. Ћт души желаем,  чтоб  он  длилсЯ  долго  и
долго.


        ^T‚. ‚. ‘’Ђ‘Ћ‚ (1824-1906)^U

     Љонечно, много разницы в индивидуальных талантах  каждого  [„иккенса  и
’еккереЯ], но все вместе  воспроизводЯт  типы  и  сцены  того  самого  рода,
которые наполнЯют созданиЯ их товарищей-романистов. “ них те же красоты,  то
же направление, но вместе и те же недостатки,  что  у  тех.  €  до  сих  пор
любимые  темы  английского  искусства:   угнетеннаЯ   старость,   страдающаЯ
беспомощность и потом, как последнЯЯ страница английского романа, счастливаЯ
судьба, восторг оправданного судом семейства, схваченный законом преступник.
Ѓез  благодетельного  фатума,  без  апофеоза  семейного   счастьЯ   (немного
приторного) англичанин и до сих пор не обходитсЯ, без  них  картина  ему  не
полна, не всЯ тут.

                                             Џосле всемирной выставки (1862)


        ^TЉ. „. “€Ќ‘Љ€‰ (1824-1870)^U

     "Џриезд в Џариж" ’еккереЯ - одно из слабейших произведений  знаменитого
писателЯ и, по нашему мнению, переводить его  не  было  никакой  надобности"
[имеетсЯ в виду публикациЯ "‘овременника"].

                                                Ѓиблиотека длЯ чтениЯ. 1851.
                                                ’. 127, окт., ч. 2

     "...’еккерей на возвратном пути из Ђмерики,  откуда  он  привез  70.000
франков,  продолжал  читать  свои  импровизированные  лекции   на   корабле.
Џубличные лекции вообще в большой моде в Ђнглии..."

                                                     ‘овременник. 1853. €юль

     "‚ прошедшем номере "‘овременника" мы говорили уже о  дорожных  лекциЯх
мистера ’еккереЯ,  которые  вознаградили  его  с  избытком  за  все  путевые
издержки, а теперь мы можем уведомить наших  читателей  о  самом  содержании
этих чтений. Џервый современный английский юморист  выбрал  предметом  своих
лекций  английских  же  юмористов  XVIII  столетиЯ.  ‘вифт,  ‘тиль,   Џриор,
”ильдинг, ‘моллет были попеременно предметами его импровизаций, отличавшихсЯ
той скрытой иронией, тем умением передавать серьезные мысли в форме  веселой
шутки, которым отличаетсЯ ’еккерей и с которыми познакомилась наша публика в
"џрмарке тщеславиЯ" и в "Џенденнисе". ‚прочем, мнение его о достоинстве этих
юмористов вызывает множество произведений [?]
     Њы считаем не лишним перевести отрывок из  этих  лекций,  помещенный  в
одном  английском  журнале,   чтобы   познакомить   наших   читателей   хоть
сколько-нибудь с той игривой, полушутливой и полусерьезной манерой,  которую
мистер ’еккерей избрал длЯ своих чтений и длЯ которой, чтобы она не  перешла
в манерность, нужны были ему всЯ живость  и  сила  его  воображениЯ  и  весь
поэтический такт, указывающий должные границы".

                                                     ‘овременник. 1853. Ђвг.

     "...роман с биографическим направлением, будь он написан  пером  автора
"џрмарки  тщеславиЯ"  и   "Џенденниса",   никогда   не   будет   иметь   той
художественной  полности  и   оконченности,   котораЯ   только   одна   дает
поэтическому  созданию  право  на  вечное  и  живое  существование   посреди
оконченных созданий природы, истории и  художнического  гениЯ  человека.  Њы
смеем думать, что живаЯ,  глубокаЯ,  умнаЯ  форма  теккереевских  рассказов,
несмотрЯ на всю свою увлекательность,  есть  только  форма  переходнаЯ.  ќто
этюды великого художника,  разбросанные  по  клочкам,  -  этюды,  в  которых
художник приучает свою руку к меткой верности природе, затем, чтобы эта рука
не  изменила  ему,  когда  он  будет  воспроизводить  перед  нами  стройный,
оконченный  идеал   какой-нибудь   стороны   действительной   жизни.   —итаЯ
"Џенденниса", мы читаем удивительную, мастерскую, гениальную биографию, или,
лучше, автобиографию, но не роман, - эту прозаическую поэму, как называет ее
ѓоголь...
     —итаЯ  "Ћтиллию"  или  даже  "‚ертера"  ѓете,  мы   видим   удивительно
глубоко-обдуманное, поэтическое, цельное создание, от  которого  нельзЯ  без
варварства отнЯть ни одной черты, к  которому  нельзЯ  прибавить  ни  одного
эпизода; тогда как из этих эпизодов, может быть, множество отнЯто и убавлено
в созданиЯх „иккенса и в особенности ’еккереЯ, хотЯ ’еккерей далеко опередил
„иккенса в умении подмечать и выражать самые тонкие, Ядовитые, а  изредка  и
поэтические черты современной жизни. Ќо великие по форме созданиЯ ѓете:  как
далеки они по живому содержанию от созданий ’еккереЯ. Њы думаем,  что  седаЯ
опытность современного юмориста и поэтическаЯ свежесть его душевных движений
найдут когда-нибудь себе художественную форму, в которой  все  неисчерпаемое
разнообразие действительной, а не идеализированной жизни (как у ѓете) найдет
себе художнически-стройное и оконченное выражение. ‚от на каком основании мы
называем биографическую  форму  романов  формой  переходной  и  думаем,  что
романист  не  должен  упускать  из  виду,  что  он  пишет  не  биографию,  а
прозаическую поэму..."

     ’ребованиЯ современной читающей публики так велики,  что  только  такие
романисты,  как  „иккенс  и  ’еккерей,  в  состоЯнии,  и   то   на   минуту,
удовлетворить им. „авно уже прошло то времЯ, когда какой-нибудь новый  роман
ђичардсона, д'Ђбрантес или ђадклиф мог занЯть внимание на целые годы. ’еперь
даже роман „иккенса и ’еккереЯ прочитываетсЯ и забываетсЯ в несколько часов;
что же сказать о второстепенных романах и повестЯх?..

     ‚ Ђнглии истина биографий, видимо, одолевает поэтическую концепцию.
     ’еккерей в своем "ќсмонде" до того  верен  веку  и  лицам,  которых  он
рисует, до того подражает даже Языку того времени,  что  роман  исчезает,  и
перед глазами проходит отвратительно грЯзнаЯ хроника.  ‘ам  герой  не  стоит
того, чтобы облекать его существование в поэтическую форму: он жертвует  длЯ
своей любовницы спокойствием тысЯч и  собственными  своими  убеждениЯми.  Ћн
отвратителен, но окружающие его лица еще чернее, и человеку,  прочитав  этот
роман, остаетсЯ только сказать: "Љакое скверное было времЯ".

                                               ‘овременник. 1854. ’. 44, ќ 3

     „олжно знать эти особенности английской  общественной  жизни,  если  мы
хотим понимать произведениЯ современной английской  литературы  и  объЯснить
себе истинное значение многих страниц „иккенса и ’еккереЯ...

     “ильЯм ’еккерей, известный и  под  псевдонимом  Њикеланджело  ’итмарша,
родилсЯ в Љалькутте (как и молодой  Ќьюком)  в  1808  году.  ‚оспитывалсЯ  в
—артер-ѓоузе (Grey Friars  его  последней  повести)  и  потом  в  Љембридже.
Џрипоминают, что в —артер-ѓоузе он охотнее  читал  Ђддиссона  и  ‘тилЯ,  чем
ѓомера и ‚ергилиЯ:

                           "—итал охотно ЂпулеЯ,
                           Ђ –ицерона не читал".

     ‚прочем, он хорошо познакомилсЯ с классическими  писателЯми  и  полюбил
впоследствии великих писателей ѓреции и ђима.
     Ћн должен был быть богатым человеком; но  предусмотрительность  тех,  в
чьих руках было его состоЯние, поставила его в положение  человека,  который
должен прокладывать себе  дорогу  в  жизни  своими  собственными  природными
средствами.  ‚месте   с   состоЯнием   расплылась   и   всЯкаЯ   возможность
самообольщениЯ, и ’еккерей  стал  лицом  к  лицу  с  черствой,  неподатливой
стороной жизни, где длЯ умного и наблюдательного человека  грошовый  выигрыш
дает на червонец золотого опыта. ‚от почему мы не  можем  сказать  вместе  с
"London News", что от потери состоЯниЯ  потерЯл  один  ’еккерей,  а  выиграл
целый свет: выиграл  свет,  выиграл  и  ’еккерей.  Њы  того  убеждениЯ,  что
истинной, полной жизнью живут только те люди, которые сами прокладывают себе
дорогу в жизни.  Ѓудь  родственник  “ильЯма  ’еккереЯ  предусмотрительнее  и
бережливее, и в "Џридворном путеводителе" оказалсЯ бы один  богатый  дом  на
лучшем лондонском сквере, но зато  мы  никогда  бы  не  услышали  о  мистере
Њикеланджело ’итмарше. ќта догадка идет в особенности к гениЯм такого  рода,
каков гений ’итмарша. ‚се его чудные рассказы - блестЯщие вариации  на  одну
богатую поэму собственной его жизни. ‚ Ќьюкоме,  мистере  ’итмарше,  мистере
Џенденнисе, рассказана одна бесконечно богатаЯ быль,  которой  не  могло  бы
создать самое пылкое воображение. Ѓедность - это такой чудный  ингредиент  в
химическом  смешении  элементов  жизни,  от  прикосновениЯ  которого  истина
выделЯетсЯ, чистаЯ, как золото, и иллюзии всЯкого рода улетают  парами.  ‚от
почему,  повторЯем  еще  раз,  мы  не  согласны  с   биографом   "‹ондонской
иллюстрации",  что  обстоЯтельства,  поставившие   ’еккереЯ   в   стесненное
положение, принесли ему вред: не будь этих обстоЯтельств, и его  слава,  его
богатство, его талант были  бы  в  опасности  и,  может  быть,  без  могучей
поддержки нужды погибли бы в напрасной борьбе с толстым слоем лоска, который
в Ђнглии более чем где-нибудь накладываетсЯ на все предметы.
     Џервые замеченные светом опыты ’еккереЯ в литературе относЯтсЯ  к  1833
году. Ћн принадлежал к обществу  замечательных  писателей,  которые  придали
жизнь и силу страницам "”разерова магазина". ‘ первых же страниц было видно,
что  на  литературную  сцену  поЯвилсЯ  новый  писатель   с   необыкновенной
оригинальностью в мыслЯх и слоге: и в то же времЯ уже многие  предсказывали,
что этот новый писатель займет высокое место в литературе.
     “частие в Џонче еще более увеличило его  известность.  Ќикто  не  забыл
"„жемса",  "‡аписок  сноба",   "ЏодражаниЯ   новым   романистам".   "џрмарка
тщеславиЯ" (Vanity Fair) была первым обширным и вполне оконченным  рассказом
’еккереЯ  и  останетсЯ  навсегда  одним  из  лучших  романов  в   английской
литературе. ‘лава нового романиста еще более была утверждена  "Џенденнисом",
несколько потрЯсена "ќсмондом" и упрочена "Ќьюкомами".
     Љогда были объЯвлены лекции автора "џрмарки  тщеславиЯ"  об  английских
юмористах, все взволновались. ‹учшие писатели, замечательнейшие словесники и
цвет фешенебельного света толпились на этих лекциЯх. Ѓудучи напечатаны,  они
оправдали свою известность и принесли автору  порЯдочную  кучу  американских
долларов. "‚  ту  минуту,  -  говорит  "‹ондонскаЯ  иллюстрациЯ",  -  мистер
’еккерей плывет снова к пристани Ќь