е омнибуса или в  карете,  подчас
брал и нас, мы совершали в кэбах (которые  предпочитали  всем  прочим  видам
экипажей) долгие прогулки, разъезжаЯ по •эмпстеду, ђичмонду,  ѓринвичу  или,
наведываЯсь в дальние кварталы города, заглЯдываЯ в ателье к  художникам:  к
„эвиду ђобертсу, Љэттермолю, ќдвину ‹эндсиру...
     Њогу тут также засвидетельствовать, что однажды к нашей двери  подкатил
кэб,  откуда  выпорхнула  крохотного  роста   дама,   самаЯ   прелестнаЯ   и
ослепительнаЯ, какую только можно вообразить себе, она необычайно нежно и  с
блистательной учтивостью поздоровалась с моим отцом и через  минуту,  вручив
ему большой букет свежайших фиалок, снова упорхнула.  Ѓольше  Я  никогда  не
видела очаровательную маленькую особу, копией с которой, как многие считали,
была Ѓекки, отец только смеЯлсЯ в ответ, когда его об этом спрашивали и  так
ни разу до конца и не призналсЯ. Ћн повторЯл не раз, что никогда сознательно
не списывает ни с кого своих героев. Ќо, несомненно, разговоры о  прообразах
доходили до него. —то касаетсЯ прототипов "џрмарки тщеславиЯ", то Я  на  эту
тему приведу цитату, совершенно справедливую, по моим  воспоминаниЯм.  —арлз
Љинсли пишет: "џ слышал не так давно  историю  о  нашем  самом  серьезном  и
гениальном юмористе, который выказал себЯ недавно нашим  самым  серьезным  и
гениальным романистом. Ћдна дама сказала ему:  "џ  в  восхищении  от  вашего
романа, герои так естественны, все, кроме баронета, которого вы, конечно же,
утрировали, у людей его ранга не встретить такую грубость  нрава".  Џисатель
засмеЯлсЯ в ответ: "Ћн чуть ли не единственный  портрет  с  натуры  во  всей
книге...""

     <IMG src="t096.gif">

     ‚ ту пору гравюры нанимали важное место в нашей жизни, дом был  завален
оттисками, рисунками,  блокнотами  с  набросками,  альбомами  с  наклейками.
„рузьЯ нередко служили моделЯми длЯ  гравюр  и  офортов...  Ћдна  наша  юнаЯ
приЯтельница,  ћджиниЯ  Љроу,  часто  позировала  моему  отцу,  по   очереди
представлЯЯ то ќмилию, то девиц Ћсборн, а мы  с  сестрой,  гордые  оказанным
доверием, изображали детей,  дерущихсЯ  на  полу.  Џомню  целую  композицию,
состоЯвшую из вышеупомЯнутой ћджинии-ќмилии с  диванной  подушкой  на  руках
вместо младенца и высокого стула на том месте, где полагалось стоЯть „оббину
с игрушечной лошадкой под мышкой, которую он принес своему крестнику...

     <IMG src="t097.gif">

     Њне помнитсЯ то утро, когда должна была умереть ќллен  Џенденнис.  Ћтец
сидел за столом в своем кабинете и писал. ‘идел он всегда лицом к  двери.  џ
вошла в комнату, но он махнул рукой, чтобы Я удалилась. —ерез час, смеющийсЯ
и сконфуженный, он поднЯлсЯ в нашу классную со словами: "Ќе  знаю,  что  обо
мне подумал „жеймс, тотчас после тебЯ он вошел ко мне с налоговым чиновником
и застал менЯ в слезах - Я оплакивал ќллен Џенденнис..."
     Ћтец  не  раз  нам  признавалсЯ,  что  порой  переживает  нечто   вроде
ЯсновидениЯ. ЋписываЯ ту  или  иную  местность,  он  иногда  и  сам  не  мог
поверить, что не бывал там прежде, изображаЯ одно из сражений  в  "ќсмонде",
он  словно  видел  каждую  подробность,  каждую  малость  первого  плана,  -
рассказывал он, - и камыши, росшие у ручейка, и выступ берега,  который  тот
огибал. ‚ одном из писем к матери мне  встретилось  следующее  подтверждение
тому: "џ рад был, что Ѓленхейм, - писал он в августе 1852 года,  -  оказалсЯ
точно таким, каким Я  воображал  его  себе,  только  немного  побольше,  мне
кажетсЯ, что Я и впрЯмь бывал здесь раньше, так вид его похож на то, чего  Я
ждал"...
     Ћн редко сохранЯл свои рисунки, да и  мы  не  сберегали  их  заботливо.
Џривычный поток картинок и набросков тек мимо  нас,  мы  их  любили,  но  не
придавали им значениЯ, и потому из бесчисленного множества  его  работ  лишь
некоторые остались в семейном архиве. Џомню, когда Я была ребенком, мне дали
длЯ игры огромный альбом с наклейками и разрешили делать  что  захочетсЯ,  и
лишь однажды, помню, он спросил менЯ, зачем Я это сделала, когда увидел, как
Я изукрасила его наброски, истыкав их концами ножниц. ‚ последующие годы, Я,
по его приказу, смывала рисунки с множества  досок,  однажды  даже  в  своем
усердии  смыла  плод  трудов  целого  днЯ.  Ћднако  он  никогда   не   хотел
передоверЯть нам слишком многое - он очень дорожил своей работой,  все,  что
было свЯзано с его писательством и с искусством иллюстратора, исполнено было
длЯ него самого глубокого  смысла,  неистощимого  интереса  и  новизны...  €
только когда дело доходило до гравировальной иглы  и  до  резца,  -  рисунки
нужно было перевести на доску или сталь, - он начинал жаловатьсЯ, что ему не
достает легкости, и мы всегда мечтали о том, чтоб его  картинки  попадали  в
книги  в  первоначальном  виде,  без  промежуточных  воплощений   в   другие
материалы,  без  посредничества  гравера  и  типографа.   Џодобные   попытки
совершались раза два, но так из этого ничего не вышло...
     Љогда он сочинЯл стихи, они приводили его в гораздо  большее  волнение,
чем проза. Ѓывало, страшно возбужденный, он входил в комнату и говорил  нам:
"…ще четыре днЯ ушло напрасно. џ ничего  не  написал.  —етыре  рабочих  утра
потрачены на то, чтобы произвести на свет шесть строк". Ќо  после  некоторых
борений все налаживалось. ‚оспоминание о том, как он писал маленький  стишок
"ђыбак и ђыбачка", сохранилось в жизнеописании леди Ѓлессингтон: он  было  в
отчаЯнии совсем хотел оставить эту стихотворную  затею,  но  под  конец  ему
пришли  в  голову   очаровательные   строчки.   “   менЯ   доныне   хранЯтсЯ
полуразорванные черновики его стихов, каждый второй написан карандашом...
     € дома в ‹ондоне, и в солнечном  Џариже,  и  в  зимнем  ђиме,  где  нам
пришлось довольно трудно, работа над "Ќьюкомами" двигалась вперед...  Љак  Я
уже отмечала, он обычно диктовал, но, подойдЯ к критическому месту,  отсылал
записывавшего и сам садилсЯ за перо. Ћн всегда говорил, что лучше всего  ему
думаетсЯ с пером в руке: перо длЯ писателЯ, что палочка длЯ волшебника - оно
повелевает чарами...

     Ћтец часто заговаривал с нами о "„ени „ювале", постоЯнно о  нем  думал,
тревожилсЯ. Џомню, он говорил, что "”илиппу" не хватает фабулы и  эта  новаЯ
работа непременно завоюет  признание,  нужно  вот  только  написать  ее  как
следует. “ него поЯвилась привычка носить в пальто главу -  другую  и  часто
вытаскивать странички из кармана, чтоб бросить взглЯд на какое-нибудь место.
Ћн признавалсЯ, что им владеет суеверное чувство,  будто  писать  необходимо
ежедневно хотЯ бы одну-единственную строчку, здоров он  или  болен.  ‘колько
помнитсЯ, он лишь однажды попыталсЯ продиктовать  какое-то  место  из  "„ени
„ювалЯ", но очень быстро отказалсЯ  от  этой  мысли,  объЯснив,  что  должен
писать сам... Ћт этой поры  у  менЯ  осталось  одно  приЯтное  воспоминание.
Ћднажды летним вечером, очень довольный  и  оживленный,  он  вернулсЯ  после
небольшой поездки в “инчелсиа и ђай. Ћн был просто  очарован  этими  старыми
городками, осмотрел и зарисовал старинные ворота, побывал в древних  храмах,
в домах давней постройки, стоЯвших некогда  у  морЯ,  но  отступивших  потом
вглубь суши. “инчелсиа оправдал его самые смелые надежды.  ‚  те  последние,
закатные дни он постоЯнно хворал, и  когда  к  нему  ненадолго  возвращалось
здоровье и веселье, в доме воцарЯлсЯ праздник. ЊоЯ золовка, в ту пору совсем
еще  девочка,  впоследствии  записала  некоторые  свои   воспоминаниЯ:   "€з
посещений Џэлас-ѓрин в дни моего отрочества мне Ярче всего запомнилось,  как
мистер ’еккерей работал  над  "„ени  „ювалем".  ’о  было  летом  1863  года,
писатель был, по-моему, совершенно счастлив  вновь  после  долгого  перерыва
отдатьсЯ стихии исторического романа. Љонечно, Я тогда не сознавала этого, а
только видела, что все вокруг  проникнуто  "„ени  „ювалем",  с  каждым  днем
набиравшим силу. Ћ ходе работ мы узнавали  из  бесед  писателЯ  с  дочерьми,
говорил он и с моей сестрой и со мной - он очень любил нашего отца...  Џорою
вдохновение заставлЯло себЯ ждать, порою возвращалось  и  подчинЯло  себе  и
автора, который ловил благоприЯтную минуту, и всех в доме. Љарету подавали к
крыльцу, она стоЯла час, другой - мистер ’еккерей не поЯвлЯлсЯ, а его дочери
лишь радовались, что из-под его  пера  каждые  десЯть  минут  выходит  новаЯ
страница. Ќаконец, сиЯЯ счастьем, он показывалсЯ в дверЯх, усаживалсЯ  рЯдом
с нами, и мы отправлЯлись в “имблдон или ђичмонд. Џо дороге он  вслух  читал
все вывески  на  всех  встречавшихсЯ  нам  лавочках  -  подбирал  имена  длЯ
контрабандистов, которых собиралсЯ ввести в роман,  и  комментировал  каждую
фамилию. …го присутствие наполнЯло  смыслом  каждую  минуту.  ‚споминаЯ  это
времЯ, Я и сейчас, хоть знаю, что последовало дальше, не думаю  о  том,  что
книга осталась недописанной..." ‚сего  за  несколько  дней  до  смерти  отец
сказал, вернувшись после прогулки, что до сих  пор  не  может  привыкнуть  к
тому, что столько незнакомых людей раскланиваетсЯ с ним на улице,  при  виде
него они снимали шлЯпу. Ћн был очень приметной фигурой, нельзЯ  было  пройти
мимо него, не обратив вниманиЯ, не удивительно, что прохожие  узнавали  его,
как ’еннисона, ЉарлейлЯ и других известных людей своего времени...
     Џоследнюю неделю он не лежал в  постели,  только  больше  обычного  был
дома... Ћн столько раз болел и поправлЯлсЯ, что мы с  сестрой  цеплЯлись  за
эту надежду, но бабушка была  встревожена  гораздо  больше  нашего.  Ћднажды
утром он почувствовал, что болен, послал за  мной,  чтобы  отдать  кое-какие
распорЯжениЯ и продиктовать  несколько  записок.  ’о  было  за  два  днЯ  до
ђождества. “мер он внезапно в канун ђождества, на рассвете 24  декабрЯ  1863
года. Ћн не жалел, что умирает, - так он  сказал  за  день  или  за  два  до
смерти... ‘ейчас Я вспоминаю, как это ни больно, что весь последний  год  он
ни одного днЯ не ощущал себЯ здоровым. "Ќе стоит жить такой ценой, -  сказал
он как-то, - Я  был  бы  рад  уйти,  только  вы,  дети,  менЯ  удерживаете".
Ќезадолго перед тем Я вошла в столовую и увидела,  что  он  сидит,  глЯдЯ  в
огонь, с каким-то незнакомым мне выражением, не  помню,  чтобы  у  него  был
раньше такой взглЯд, и вдруг он промолвил: "џ думал о том, что  вам,  детЯм,
пожалуй будет невесело жить, когда менЯ не станет". „ругой  раз  он  сказал:
"…сли Я буду жить, надеюсь, Я смогу работать еще лет десЯть,  глупо  думать,
что человек в пЯтьдесЯт лет оставит  работу".  "Љогда  менЯ  не  станет,  не
допускайте, чтобы описывали  мою  жизнь:  считайте  это  моим  завещанием  и
последней волей", - это также были его слова.
     џ уже многого не помню из того, что он говорил,  но  и  сегоднЯ  словно
вижу, как он проводит рукой по волосам,  смеетсЯ,  наливает  чай  из  своего
серебрЯного чайничка, рассматривает себЯ в зеркале и  говорит:  "Џожалуй,  с
виду Я здоров, не правда ли?"


        ^TЉ…‰’ Џ…ђ“„†€Ќ€ „€ЉЉ…Ќ‘ (1839-1920) {13}^U

        €‡ ‘’Ђ’њ€ "’…ЉЉ…ђ…‰ € ЊЋ‰ Ћ’…–" 
                           ("Џэлл Њэлл", 1864 г.?)

     Њы с сестрой знали обеих дочерей ’еккереЯ  с  детских  лет,  но  только
вскоре после моего замужества мне представилсЯ  случай  познакомитьсЯ  с  их
великим отцом... Љак-то утром Я быстро шла по направлению к •ай-‘трит, низко
опустив голову, чтобы укрыть глаза от солнца, как вдруг  что-то  огромное  и
высокое преградило мне  дорогу  и  чей-то  веселый  голос  произнес:  "Људа,
красавица, спешишь?" - џ испуганно поднЯла глаза - передо мной стоЯл  мистер
’еккерей - и ответила: "‘пешу Я в лавку, добрый сэр".  -  "Џозволь  пойду  с
тобою дорогою одною" {14}, - и он галантно  предложил  мне  руку,  но  повел
отнюдь не в лавку, а в Љенсингтон-ѓарденз, и пока мы  расхаживали  туда-сюда
по его любимой дорожке, он говорил мне: "Ќу, теперь, как и  положено  злому,
старому великану, а Я и есть тот самый великан, Я захватил в плен прекрасную
принцессу, привел ее в свой заколдованный  сад  и  теперь  хочу,  чтобы  она
рассказала мне о другом известном ей великане, который заперсЯ в своем замке
в ѓрейвсенде". ’ак начались наши бесконечные беседы о моем отце  -  предмете
длЯ ’еккереЯ бесконечно занимательном. Ћбраз жизни  отца,  его  повседневные
рабочие  навыки,  симпатии  и  антипатии  -  все  было  полно  длЯ  ’еккереЯ
неизбывного очарованиЯ, мои рассказы он мог слушать бесконечно. Џорою, но то
уже было много позже, он критиковал сочинениЯ отца, а Я, узнав его поближе и
осмелев, всегда была готова встать на защиту того, кто был, на  мой  взглЯд,
едва ли не полным совершенством, и горЯчо ему возражала, хотЯ его  замечаниЯ
никогда не грешили суровостью и были всегда мудры и обоснованы.  ‘тоило  ему
подметить на моем лице первые признаки обиды, как глаза его начинали  весело
поблескивать,  и  вскоре  Я  догадалась,  что  он  поддразнивает  менЯ   длЯ
собственного удовольствиЯ...
     Ћдно времЯ добрые отношениЯ между моим  отцом  и  ’еккереем  омрачились
недоразумением, которого могло бы и не быть, если бы его  не  раздули  своим
неосторожным вмешательством некоторые друзьЯ, которые считали, что действуют
из лучших побуждений и стараютсЯ  поправить  дело.  Ќо  облако  враждебности
по-прежнему  висело  в  воздухе,   напоминаЯ   промозглый,   густой   туман,
спустившийсЯ на землю после  теплого,  безмЯтежного  днЯ,  -  холод  разрыва
сменил приЯтельство недавних дней. џ знаю, что ’еккерей немало размышлЯл над
происшедшим, но долгое времЯ обходил эту тему молчанием. Ћднажды, - это было
в моем доме - он вдруг произнес: "Ќелепо, что нам с  вашим  отцом  досталась
роль Ярых противников. - „а, в высшей степени нелепо. - —то может  примирить
нас? - Ќе знаю, право, разве только... - ‚ы хотите  сказать,  что  Я  должен
принести извинениЯ, - подхватил ’еккерей, живо ко мне повернувшись.  -  Ќет,
не совсем так, - пробормотала Я неуверенно, - но если бы  вы  могли  сказать
ему несколько слов... - ‚ы знаете, что он виновнее, чем Я. -  Џусть  так,  -
продолжала Я, - но он стеснительнее вас, ему заговорить труднее, к тому  же,
он не  знает,  как  вы  воспримите  его  слова.  Ѓоюсь,  что  он  не  сможет
извинитьсЯ.  -  —то  ж,  значит,  примирение  не  состоитсЯ,  -  ответил  он
решительно, сурово глЯдЯ на менЯ  через  очки.  -  Љак  жаль,  -  сказала  Я
сокрушенно. ‡атем наступила довольно продолжительнаЯ пауза. - Ђ  мне  откуда
знать, как он воспримет мои слова? - обронил он задумчиво через минуту. - Ћ,
Я могу за это поручитьсЯ, - ответила Я, обрадовавшись, - мне даже  не  нужно
рассказывать ему о нашем сегоднЯшнем разговоре, Я не передам ему  ни  слова,
только заговорите с ним, дорогой мистер ’еккерей, только заговорите, вы сами
увидите". ’еккерей и в самом деле заговорил с ним, после чего пришел  к  нам
домой с сиЯющим лицом, чтоб рассказать  о  происшедшем.  "Љак  это  было?  -
спросила Я его. - Ћ, ваш батюшка сказал,  что  он  не  прав  и  принес  свои
извинениЯ. - Ќастала моЯ очередь глЯдеть на  него  с  суровостью:  -  ‚ы  же
знаете, что ничего этого не  было,  нехороший  вы  человек.  ђасскажите  мне
лучше, как все произошло на самом деле. - Ћн посмотрел на менЯ очень  добрым
взглЯдом и произнес совсем просто: Њы встретились в "Ђтенеуме",  Я  протЯнул
ему руку, сказал, что мы наделали довольно глупостей или  что-то  в  том  же
роде, ваш отец ответил мне сердечным рукопожатием, и вот  мы  вновь  друзьЯ,
благодаренье Ѓогу!"

     <IMG src="t098.gif">

     “ ’еккереЯ случались периоды подавленного настроениЯ,  впрочем  страдал
он ими не чаще и не серьезнее, нежели "другой  великан,  который  заперсЯ  в
своем замке в ѓрейвсенде". Ћднажды он заглЯнул к нам по дороге в клуб, в тот
день ему изменило его обычно безмЯтежное расположение духа, после нескольких
неудачных попыток поддержать светскую беседу, он вдруг помрачнел,  замолк  и
сел, задумавшись. ’ак  случилось,  что  Я  в  то  времЯ  читала  поэтический
сборник, в котором были и его стихи, о чем Я ему  сообщила  и,  процитировав
приводившиесЯ там строки, сказала, как они мне  нравЯтсЯ.  ’еккерей  не  был
тщеславным человеком, но ничто человеческое не было ему чуждо, он откровенно
радовалсЯ искренней похвале и восхищению. Ћн попросил менЯ прочесть еще  раз
полюбившеесЯ мне стихотворение, вспомнил, когда и  где  оно  было  написано.
Џотом мы перешли к прелестным строкам, которые Ѓекки поет на вечере шарад  в
ѓонт-•аус. "џ рад, что вам нравЯтсЯ мои  стихи,  -  сказал  он,  не  скрываЯ
своего удовольствиЯ, как мальчик, - Я подумывал написать кое-что еще",  -  с
этими словами он поднЯлсЯ, чтобы уйти, но попрощавшись и уж подойдЯ к двери,
вернулсЯ снова. "Њне что-то нездоровитсЯ. Џора мне прибегнуть к целительному
Ѓрайтону, возможно, после нескольких глотков его животворЯщих вод мне станет
лучше; если Я поправлюсь, Я напишу длЯ вас стихи". Ћт него и  в  самом  деле
пришло письмо, в которое были вложены стихи, впоследствии вышедшие в  печати
под названием "”онарь миссис Љэтрин". Ћни, наверное,  запомнились  тем,  кто
встречал их в "Љорнхилл мэгэзин" и в других изданиЯх,  Я  приведу  последние
шесть строк:

                       € кто все зубы потерЯл,
                       “ж не поет, как встарь певал,
                       Љак он певал, когда был юн
                       € не поникли нити струн,
                       Љогда был юн, как вы сейчас,
                       € свет любви в окне не гас...


        ^Tђ€—Ђђ„ Ѓ…„€Ќѓ”€‹„ {16}^U

                      €‡ "‡ЂЏ€‘ЋЉ ђЋ„‘’‚…ЌЌ€ЉЂ" (1870)

     „иккенс убеждал менЯ полюбить ’еннисона, - сказал мне как-то  ’еккерей,
- но Я не падок до идеализма. Ћстерегайтесь этого умонастроениЯ -  англичане
любЯт ростбиф!
     ѓениальный дар ’еккереЯ  отличалсЯ  полнокровием.  ќто  один  из  самых
правдивых  и  чуждых  выдумке  писателей.  Ќекий   епископ,   очень   тонкий
исследователь, заметил как-то, что ’еккерей владеет  всем,  кроме  фантазии.
—его не скажешь о воображении, которое у него,  конечно,  было  могучим.  Ћн
упивалсЯ всем изЯщным, очаровательным, причудливым. Џитал великое почтение к
експиру, но как-то обронил: "Ћн не всегда пишет естественно". Љ сотрЯсавшим
мир могучим страстЯм, Я думаю, он относилсЯ не без скепсиса. …го не занимало
страшное, величественное, душераздирающее,  он  не  стремилсЯ  постичь  его.
Љаков смысл иллюстрации, изображающей Ѓекки в роли Љлитемнестры,  спросил  Я
его как-то. "ќто намек на то, что  она  убийца,  -  ответил  он,  -  но  мне
хотелось обойтись без всЯких этих ужасов".  "Љто  эта  великолепнаЯ  актриса
миссис ‘тирлинг, которой бредит  “ильЯм?"  -  поинтересовалась  у  менЯ  его
матушка.  ‚не  всЯкого  сомнениЯ,   естественность   игры   этой   блестЯщей
исполнительницы вызвала восторг  ’еккереЯ.  Ќе  думаю,  чтоб  самые  великие
шедевры идеального искусства могли ему доставить удовольствие,  сравнимое  с
тем, какое он получал от картин “илки {16} или  •огарта,  романов  ”илдинга,
ѓолдсмита и им  подобных.  Ћн  признавалсЯ  мне,  что  восхищаетсЯ  "Љожаным
чулком" Љупера {17}, и может  сесть  перечитывать  "’рех  мушкетеров",  едва
добравшись до конца. †елание высмеЯть претенциозность, пожалуй, никогда  его
не покидало. Ћн не любил ничего из рЯда вон выходЯщего ни в поведении, ни  в
одежде, ни в писательской манере.
     Ђнгличане обожествлЯют здравый смысл. € ’еккерей был  истым  бриттом  -
любил быть бриттом до мозга костей, ценил  и  смелость  и  упрЯмство  нашего
характера. Ћн говорил, что в школе никогда не уступал без боЯ...


        ^Tѓ…Ќђ€…’’Ђ ЉЋЉђќЌ {18}^U

                     €‡ ЉЌ€ѓ€ "‡ЌЂЊ…Ќ€’Ћ‘’€ € џ" (1902)

     Џервый знаменитый человек, запомнившийсЯ мне с раннего  детства  -  это
“ильЯм ’еккерей. Њне было лет семь и жили мы в Џариже. ‚ салоне моей  матери
встречались художники и литераторы, приходившие  туда  побеседовать  друг  с
другом. Ќо никто из них не поразил так мое детское воображение,  как  мистер
’еккерей. Ќа расплывающемсЯ фоне воспоминаний о полузабытых людЯх его фигура
стоит особнЯком, как будто выделеннаЯ четким  контуром.  Ќаружность  у  него
была внушительнаЯ: более шести футов  росту,  мощное  сложение.  џсно  помню
большую голову с серебрЯной копной волос, румЯные щеки и  солнечную,  нежную
улыбку, делавшую его  лицо  прекрасным.  ЊенЯ  в  нем  восхищало  все,  даже
сломанный нос, только было  страшно,  что  какому-то  испорченному,  наглому
мальчишке достало дерзости ударить великого человека по носу.  џ  знала  про
нашумевшую "џрмарку тщеславиЯ"  и  удивлЯлась  про  себЯ,  что  знаменитость
снисходит до разговоров с нами, малыми детьми, и  даже  играет  -  просто  и
по-доброму. Ќи слава, ни высокий рост не мешали ему с неподдельным интересом
относитьсЯ к нашим забавам. Ћн расспросил, как зовут всех моих кукол, а их у
менЯ было шесть, запомнил имена, придумал  каждой  родословную,  так  что  у
каждой было свое генеалогическое древо. Њы, пЯтеро детей, всегда теснились у
его коленей  и  льнули  к  нему,  как  лилипуты,  к  которым  прибыл  житель
Ѓробдингнега.  Ќемудрено,  что  мистер  ’еккерей  был  нашим  самым  любимым
великаном.
     џ боготворила его, но его матушка, миссис  Љармайкл-‘мит,  наводила  на
менЯ страх. Џомню как  сейчас  очень  высокую,  красивую,  величественную  и
строгую даму в черном бархатном платье... Љогда она  говорила  о  боге,  мне
всегда казалось, что это сердитый, неприЯтный старик, который видит все  мои
проступки и строго спросит с менЯ когда-нибудь.  …е  рассказы  об  аде  были
ужасны, после одной такой беседы о вечных муках Я  убежала  из  ее  дома.  €
больше не соглашалась навещать миссис Љармайкл-‘мит.  џ  убежала  бы  вновь,
даже если  бы  менЯ  везли  туда  взбесившиесЯ  лошади,  -  рЯдом  с  ней  Я
задыхалась. Ћна прислала мне вслед записку о том, что молит  бога,  чтобы  Я
выросла послушной  и  хорошей  девочкой.  џ  недоумевала,  как  обаЯтельный,
веселый, добрый мистер ’еккерей может быть сыном такой суровой старой дамы -
этой загадки Я  и  поныне  не  разрешила...  Џорою  он  страдал  подавленным
расположением духа - об этом нам рассказывал отец. ѓолос у мистера  ’еккереЯ
был мЯгкий, низкий, он чудесно улыбалсЯ.  ‘  людьми  малознакомыми  держалсЯ
холодно,  хранЯ  достоинство  и  невозмутимость,  с  близкими  друзьЯми  был
искренен, серьезен,  порою,  по  словам  моего  отца,  способен  был  забыть
всЯческую сдержанность, и поведать о самых сокровенных движениЯх души, самых
свЯтых чувствах, но лучше всего он ощущал себЯ среди детей...


        ^T…ђ‹€ Ѓђ“Љ‘ (1815-1874) {19}^U

     <IMG src="t099.gif">

        “€‹њџЊ Њ…‰ЉЏ€‘ ’…ЉЉ…ђ…‰ 
                        ("Џанч", 2 ЯнварЯ 1864 г.)

                    Ћн циник был: так жизнь его прожита
                    ‚ слиЯньи добрых слов и добрых дел,
                    ’ак сердце было всей земле открыто,
                    Ѓыл щедрым он и восхвалЯть умел.

                    Ћн циник был: могли б прочесть вы это
                    Ќа лбу его в короне седины,
                    ‚ лазури глаз, по-детски полных света,
                    ‚ устах, что длЯ улыбки рождены.

                    Ћн циник был: спеленутый любовью
                    ‘воих друзей, детишек и родных,
                    Џеро окрасив собственною кровью,
                    Ћн чутким сердцем нашу боль постиг.

                    Ћн циник был: по книгам вам знакома
                    ЌемаЯ верность „оббина, а с ней
                    „остоинство и простота Ќьюкома,
                    ‹юбовь сестры-малышки в прозе дней.

                    € коль клейма глумЯщейсЯ личины
                    Ќет в чувствах и деЯниЯх творца,
                    ‚зглЯни, читатель, на его кончину -
                    ”инальный акт в карьере наглеца!

                    ‡десь сон его чтит сонмище людское,
                    € вот молитвы в голубой простор
                    Џод солнце в мироколицу покоЯ
                    ‚озносит тысЯчеголосый хор.

                    ‚ очах, не знавших плача, зреют слезы,
                    “ста мужские размыкает стон
                    “ тех, с кем он делил типы и розы,
                    “ тех, с кем вовсе незнаком был он.

                    Ћн циник? - „а, коль можно в этой роли
                    ‘ тоской следить, как прост путь клеветы,
                    Љак зло и благо сердце раскололи
                    Џод вечной мишурою суеты.

                    Љак даже праведник в юдоли грешной
                    Ѓерет в собратьЯ слабость и порок,
                    Ќо зреют искры даже в тьме кромешной,
                    € человек в ночи не одинок.

                    € - Ярмарки тщеславиЯ свидетель -
                    ЉлеймЯ марионеток переплЯс,
                    Ћн видел, что бездомна добродетель,
                    —то ум в плену у жулика угас.

                    …го улыбка, вернаЯ печали,
                    ‹юбовью наполнЯла все сердца,
                    Ћн целомудрен был душой вначале
                    € чистым оставалсЯ до конца.

                    „ар чистоты всегда к смиренью ближе,
                    Љогда и кто таких, как он, найдем?
                    „рузьЯм и детЯм утешенье свыше -
                    ‘клонимсЯ же: провидит Ѓог исход.

                                       Џер. Ђ. ‘олЯнова


     <IMG src="t100.gif">

        ^TЉЋЊЊ…Ќ’Ђђ€€^U

     1 „жордж Љрукшенк - см. коммент. ќ 1, с. 271.
     2 Њонкюр Љонвей - английский  литератор,  автор  книги  "ЂвтобиографиЯ,
мемуары, впечатлениЯ" (1905).
     3 ’еодор Њартин - английский юрист, литератор, беллетрист.  Џриведенный
отрывок цитируетсЯ по книге ѓермана Њеривейла и ”рэнка Њарциалла  "†изнь  “.
Њ. ’еккереЯ" (1891).
     4  „жейн  Ѓрукфилд  -  жена  близкого  друга  ’еккереЯ  по   Љембриджу,
свЯщенника —арлза Ѓрукфилда (1809- 1874), дочь известного ученого,  баронета
—арлза ќлтона. ‚ 1887 г. „жейн Ѓрукфилд, к удивлению  и  негодованию  друзей
’еккереЯ и его близких, продала значительную часть  писем  писателЯ  к  ней.
‘вой поступок она объЯснила  необходимостью  погасить  многочисленные  долги
своего сына-актера.
     5 ѓенри •эллем -  английский  историк  и  литературовед,  близкий  друг
Ѓрукфилдов.
     6 "џрмарка тщеславиЯ" выходила выпусками. ‚ данном случае речь  идет  о
30 32 главах романа.
     7 “ильЯм Ѓлэнчерд „жерролд - английский журналист, драматург, романист,
сын известного сатирика „угласа „жерролда, коллеги ’еккереЯ по "Џанчу".
     8 €меетсЯ в виду редакциЯ журнала "Љорнхилл", издаваемого ’еккереем.
     9 „жон  ќверетт  Њиллес  -  художник,  президент  Љоролевской  академии
искусств, один из основателей прерафаэлитского братства.
     10  ђечь  идет  об  ќмилии  Љроу  (1831-1865),  дочери  близкого  друга
’еккереЯ, историка, романиста и журналиста  ќйры  ќванса  Љроу  (1799-1868),
котораЯ после смерти матери до ее брака в 1862 г. жила в семье ’еккереЯ.
     11 —арли ќлстон Љоллинз  (1828-1873),  брат  писателЯ  “илки  Љоллинза,
художник, входивший в прерафаэлитское братство, первый  муж  младшей  дочери
„иккенса.
     12 ќнн ’еккерей ђитчи - старшаЯ дочь ’еккереЯ (см. коммент. к ќ 14,  с.
316), английскаЯ писательница,  автор  романов  "€сториЯ  ќлизабет"  (1863),
"‘тарый Љенсингтон" (1881). …й принадлежат воспоминаниЯ об отце.
     13 Љейт Џеруджини „иккенс - старшаЯ дочь „иккенса.
     14 ‡десь обыгрываетсЯ английское стихотворение из "Њатушки ѓусыни".
     15 ђичард Ѓедингфилд - дальний родственник ’еккереЯ.
     16  „эвид  “илки  (1785-1841)   -английский   художник,   последователь
голландских живописцев XVII а, ученик •оггарта.  Ѓольшое  внимание  в  своих
рисунках уделЯл детали.
     17  Ћтношение  ’еккереЯ  к  произведениЯм   „жеймса   ”енимора   Љупера
(1789-1851), прозванного современниками "английским ‚альтером ‘коттом", было
неоднозначным. ‘  одной  стороны,  он  восхищалсЯ  им,  с  другой,  -  резко
критиковал его  книгу  "…вропейские  заметки"  (1837-1838),  в  которой  его
особенно возмутил неприкрытый шовинизм, Явное преклонение  перед  английской
аристократией. ЏосвЯтил ему пародию "‡везды и полосы".
     18 ѓенриетта Љокрэн (?-1911), дочь близкого друга ’еккереЯ, ирландского
литератора,  парижского  корреспондента  "Њорнинг  кроникл"  „жона  ”рейзера
Љокрэна (?-1884). ѓенриетта Љокрэн - автор книги "‡наменитости и Я"  (1902),
в которой она вспоминает о ’еккерее, оказавшем немалую финансовую  поддержку
их семье в трудную пору их жизни.
     19 ерли Ѓрукс -  английский  журналист,  литератор,  эссеист,  главный
редактор "Џанча" с 1870 по 1874 г.


        ^Tђ“‘‘Љ€… Џ€‘Ђ’…‹€ € Љђ€’€Љ€ Ћ ’‚Ћђ—…‘’‚… ’…ЉЉ…ђ…џ^U

        ^TЂ.€. ѓ…ђ–…Ќ (1812-1870)^U

     ‚ английских домах есть парии, стоЯщие на еще более смиренной  ступени,
нежели артисты; это - учителЯ и гувернантки. ‚се, что вы слыхали в детстве о
прежнем уничижительном положении des outchitels мамзелей {‚ статьЯх  в  рЯде
случаев сохранена  стараЯ  орфографиЯ  и  пунктуациЯ.}  и  мадам  в  степных
провинциЯх  наших,  все  это  совершаетсЯ   теперь   со   всей   неотесанной
англо-саксонской грубостью, совершалось вчера и будет  продолжатьсЯ  до  тех
пор, пока будет продолжатьсЯ эта ЂнглиЯ.
     ’о, что Я говорю, - и не преувеличение и не  новость;  длЯ  того  чтобы
убедитьсЯ в этом, стоит взЯть два-три новых романа „иккенса или  ’еккереЯ...
- и увидите, как ЂнглиЯ отражаетсЯ в английском уме.
     Џри  этом  надобно  сказать  несколько  слов   в   похвалу   английской
литературе; она несравненно больше имела  мужества,  нежели  французскаЯ,  в
обличении печального  состоЯниЯ  внутренней  жизни  острова.  ‚  тех  редких
случаЯх, когда англичанин отрываетсЯ от своей пошлой жизни, от  лицемериЯ  и
дает волю иронии и скептицизму, он бывает беспощаден  и  не  прибавлЯет  длЯ
нравственного равновесиЯ по ангелу на каждого злодеЯ.

                                                 €з писем путешественника во
                                                 внутренности Ђнглии (1856)

     "Ќи слова о вашем письме, в  котором  кое-что  справедливо,  а  кое-что
несправедливо. Ѓудьте только уверены, что никакаЯ мисс арп не  могла  иметь
на менЯ такого впечатлениЯ: эта мисс арп  -  Я  сам,  но  с  неэгоистичными
воззрениЯми".

                                     €з письма Њ. Њейзенбург, август 1856 г.

     Ћдним из свойств русского духа, отличающим его даже от  других  славЯн,
ЯвлЯетсЯ способность времЯ от времени оглЯнутьсЯ на самого  себЯ,  отнестись
отрицательно  к  собственному  прошлому,  посмотреть  на  него  с  глубокою,
искреннею, неумолимой иронией и иметь смелость признатьсЯ в этом без эгоизма
закоренелого злодеЯ и без лицемериЯ, которое винит  себЯ  только  длЯ  того,
чтобы быть оправданным другими. —тобы сделать свою мысль  еще  более  Ясной,
замечу, что тот же талант искренности и отрицаниЯ  мы  находим  у  некоторых
великих английских писателей, от експира и Ѓайрона до „иккенса и ’еккереЯ.

                                       Ћ романе из русской народной жизни:
                                       Џисьмо к переводчице "ђыбаков" (1857)

     "ЏоздравлЯю с открытием писовки... „а, да и да, мне нечего было  делать
на этой Vanity fair {ђечь идет об открытии  9  сентЯбрЯ  1867  г.  в  †еневе
Њеждународного конгресса ‹иги мира и свободы.} - и есть случай  объЯснитьсЯ,
что мы не с ними".

                                          €з письма Ќ. Џ. Ћгареву
                                          от 9 сентЯбрЯ (28 августа) 1867 г.


        ^T€.Ђ. ѓЋЌ—ЂђЋ‚ (1812-1891)^U

     "„ети не любЯт, чтоб их  считали  детьми,  и  это  весьма  справедливаЯ
мысль, что длЯ детей литература  уже  готова  и  что  ее  надо  выбирать  из
взрослой литературы. ‚ы мне, ‘тарушка, возразили однажды, что  вот-де  будто
„иккенс и ’еккерей пишут длЯ детей: так ли это? и что они  пишут?  их  имена
есть там, в детских музеЯх: да ведь и наши имена есть  в  "Џодснежнике".  Ќе
выбор ли это? Ђ наконец, если и правда, и они точно что-нибудь написали,  то
что же это доказывает? Ћни гении,  они  вон  по  два  романа  в  год  пишут,
следовательно им, может быть, легко  написать  статейку  или  две  в  год...
‘ловом, это - если не невозможно, то очень трудно, и Я полагаю,  что  писать
длЯ детей собственно нельзЯ, а можно помещать в  журнал  детский  что-нибудь
уже готовое, что написано и лежит в портфеле..."

                                            €з письма ‚. Ќ. и …. Џ. Њайковым
                                            от 9(21) августа 1860 г.

     …вропейские литераторы вышли из детства  -  и  теперь  ни  на  кого  не
подействует не  только  какаЯ-нибудь  идиллиЯ,  сонет,  гимн,  картинка  или
лирическое излиЯние чувства в стихах, но даже и басни мало, чтобы дать  урок
читателю. ќто все уходит в роман,  в  рамки  которого  укладываютсЯ  большие
эпизоды жизни, иногда целаЯ жизнь, в которой, как в большой картине,  всЯкий
читатель найдет что-нибудь  близкое  и  знакомое  ему...  Џоэтому  по  своей
"вместимости" роман и стал почти единственной формой беллетристики, куда  не
только  укладываютсЯ  произведениЯ  творческого  искусства,  как,  например,
‚альтера ‘котта, „иккенса, ’еккереЯ, Џушкина и ѓоголЯ, но и не все художники
избирают эту  форму,  доступную  массе  публики,  чтоб  провести  удобнее  в
большинство  читателей  разные  вопросы  днЯ  или   свои   любимые   задачи:
политические, социальные, экономические...

                              ЌамерениЯ, задачи и идеи романа "Ћбрыв" (1876)


        ^T€.€.‚‚…„…Ќ‘Љ€‰ (1813-1855)^U

     ‚ восьмой книжке "‘овременника" на нынешний год, в отделе библиографии,
Я прочел, не без некоторого изумлениЯ, довольно длинную статью, направленную
против моего перевода ’еккереева романа "Ѓазар житейской суеты". ‘татьЯ эта,
написаннаЯ под влиЯнием чувства, проникнутого в высшей степени studio et ira
{страстью и гневом (лат.).}, не может  заслуживать  серьезного  вниманиЯ  со
стороны ученой критики, руководствующейсЯ исключительно принципом  истины  и
строгих логических оснований; однако ж, не имеЯ никакого права  пренебрегать
мнениЯми журнала, называющего себЯ по преимуществу  литературным,  Я  считаю
обЯзанностью отвечать на эту статью, как потому,  что  в  ней  идет  речь  о
вопросах, тесно свЯзанных с моими занЯтиЯми, так и потому, что "‘овременник"
на этот раз делает менЯ орудием своих  неоднократно  повторенных  замечаний,
касающихсЯ "Ћтечественных записок", которых за  честь  себе  поставлЯю  быть
сотрудником.
     Ѓыло  времЯ,   когда   "‘овременник"   отзывалсЯ   с   весьма   лестною
благосклонностью о моих переводах. ќто времЯ совпадает с той эпохой, когда Я
сообщал  свои  переводы  в  "литературный  журнал".  ’огда  "‘овременник"  с
некоторою гордостью противопоставлЯл мои труды  таким  же  трудам  в  других
журналах, и преимущественно  нравилсЯ  ему  мой  перевод  „иккенсова  романа
"„омби и сын", который печаталсЯ на его  страницах  в  1847  и  1848  годах.
Њногие лестные названиЯ "литературный  журнал"  придавал  этому  переводу  и
однажды даже назвал его изЯщным, когда,  в  конце  1848  года,  речь  шла  о
подписке на "литературный журнал". Ѓлагосклонность ко мне "‘овременника" еще
продолжалась несколько времени и в 1849 году, когда Я окончательно  сделалсЯ
сотрудником другого журнала "Ћтечественные записки". Ќо с половины  прошлого
года  "литературный  журнал"  вдруг  изменил  свое  мнение  о  моих  трудах.
€сключительною причиной такой быстрой перемены послужило то  обстоЯтельство,
что Я начал печатать в "Ћтечественных  записках"  "Ѓазар  житейской  суеты",
роман, к  переводу  которого  приступил  потом  и  "‘овременник".  ЏомнитсЯ,
какое-то периодическое  издание  ("Џантеон",  если  не  ошибаюсь)  намекнуло
"‘овременнику", что он напрасно вздумал печатать "џрмарку тщеславиЯ",  когда
тот же роман,  с  удовлетворительною  отчетливостью,  переводитсЯ  в  другом
журнале под именем "Ѓазара". "‹итературный журнал",  желаЯ  оправдать  перед
читателЯми бесполезное поЯвление своей "џрмарки", напечатал о моем  переводе
следующий отзыв:

     Џеревод "Ћтечественных записок" принадлежит г.  ‚веденскому,  и  Я  так
часто (частенько, да!) хвалил переводы г. ‚веденского, что теперь  с  полным
беспристрастием могу указать на один недостаток, от которого  ему  будет  не
трудно избавитьсЯ. ‚се мы не раз смеЯлись метким, забавным, хотЯ  и  немного
простонародным русским выражениЯм, которыми г. ‚веденский в  своем  переводе
"„омби и сын" по временам силилсЯ передавать бойкий юмор „иккенса. Њногие из
этих смешных выражений показывали некоторое злоупотребление вкуса (неужто!),
но они были новы (право?), публика наша не читает „иккенса  в  оригинале,  и
потому (только поэтому?)  все  были  довольны  странными  фразами,  смешными
прибаутками, которые г. ‚веденский по временам влагал  в  уста  неустрашимой
‘усанны Ќиппер и ‹апчатого  ѓусЯ,  которого  нос  и  глаза  в  кровавом  бою
превращены были в уксусницу и горчичницу (NB. …сли  бы  литературный  журнал
читал „иккенса в оригинале, он увидел бы, что это место  в  "„омби  и  сыне"
переведено мною буквально). ѓ-н ‚веденский вдавалсЯ по временам в юмор вовсе
не английский (право?) и не диккенсовский (вот  как!),  его  просторечие  не
всегда льстило щекотливым ушам, но, наконец, оно  было  довольно  ново  (nil
novi sub luna {ничто не ново под луной (лат.).}), а изЯщества тут  никто  не
требовал (кроме, вероЯтно, литературного журнала, который находил  изЯщество
в моем переводе  до  той  самой  минуты,  пока  Я  не  сделалсЯ  сотрудником
"Ћтечественных записок"). Ћдин раз (почему же не двадцать тысЯч раз?)  можно
было перевести английский роман по такой  системе;  но,  взЯвшись  за  роман
другого писателЯ, нужно было или бросить совсем прежнюю систему  просторечиЯ
(нет нужды, что оно есть в оригинале), или придумать что-нибудь новое. ќтого
не сделал г. ‚веденский (и не сделает); он начал переводить  ’еккереЯ  точно
так же, как перевел „иккенса: тот же Язык, те же ухватки, тот же юмор  (нет,
уж вовсе не тот, прошу извинить); тонкое различие  наивного,  бесхитростного
(!! ‚от что значит не читать английских писателей в оригинале!) ’еккереЯ  от
глубоко шутливого  „иккенса  исчезло  совершенно  (зато  какаЯ  удивительнаЯ
наивность в "џрмарке тщеславиЯ"!). Џотом г. ‚веденский  уже  чересчур  часто
употреблЯет просторечие (так же, как ’еккерей пользуетсЯ  им  гораздо  чаще,
чем „иккенс): у него действующие лица не пьют, а запускают  за  галстук,  не
дерутсЯ, а куксЯт (то есть, Lick) друг друга... Ќекий набоб „жозеф, одно  из
лучших лиц романа, в порыве нежных объЯснений (нет, в буйном порыве  пьЯного
восторга, потому что у „жозефа не ворочалсЯ Язык, и он уже не мог стоЯть  на
ногах), называет девицу, в которую он влюблен, душкою и  раздуханчиком  (это
следовало напечатать с разделением слогов, так же, как у ’еккереЯ: diddle  -
diddle  -  darling).  ‚ыражениЯ  эти  довольно  смешны,  но  можно  было  бы
употреблЯть их пореже.  ("‘овременник",  т.  XXI,  стр.  93  в  "‘овременных
заметках").

     ЋказываетсЯ отсюда, что  "литературному  журналу"  не  понравилось  мое
просторечие, и он благосклонно дает мне совет употреблЯть его  пореже.  ќтим
бы, вероЯтно, и  ограничились  замечаниЯ  на  мой  перевод,  если  б  разбор
"џрмарки тщеславиЯ" в "Ћтечественных записках"  не  доставил  "‘овременнику"
вожделенного   случаЯ   отыскать   в   "Ѓазаре   житейской   суеты"    такие
характеристические черты, которых прежде, по собственному его  сознанию,  он
вовсе не замечал. ‡аглЯнув в  "Ѓазар",  "литературный  журнал",  к  великому
своему удовольствию, сделал следующие совершенно неожиданные открытиЯ:

     1) ѓ-н ‚веденский растЯгивает оригинал до такой  степени,  что,  вместо
пЯтидесЯти двух страниц английского текста, первые пЯть глав "Ѓазара" занЯли
в "Ћтечественных записках" сто шесть страниц. (Ћб этом числе страниц Я скажу
еще ниже).
     2) ѓ-н ‚веденский не только растЯгивает текст, но и  сочинЯет  от  себЯ
целые страницы,  которых  совершенно  нет  в  оригинале.  ‚  этом  отношении
"перевод г. ‚веденского нельзЯ подвести ни под  какие  правила;  его  скорее
можно назвать  собственным  произведением  г.  ‚веденского,  темою  которому
служило произведение ’еккереЯ. "Ѓазар  житейской  суеты"  г.  ‚веденского  и
"Vanity Fair" ’еккереЯ можно сравнить с двумЯ  рисунками,  у  которых  канва
одна и та же, но узоры совершенно различные" (стр. 56). Џри всем том,
     3) в переводе г. ‚веденского есть пропуски против оригинала.

     Џоследнее   открытие   "литературный   журнал"   сделал   с   особенным
удовольствием. Ћн даже, против обыкновениЯ, поспешил подтвердить  его  самым
делом, сличив одно  место  "Ѓазара"  с  своей  "џрмаркой",  где,  к  счастью
"литературного журнала", было только сокращение оригинала, а не пропуск, как
в "Ѓазаре". ’олько  как  же  это?  џ  расстЯгиваю  оригинал,  сочинЯю  целые
страницы и в то же времЯ делаю  пропуски:  это  несколько  странно.  Ќеужели
"литературный  журнал"  не  замечает  некоторого  противоречиЯ  между  этими
обвинительными пунктами, из  которых  последний  уничтожает  два  первые,  и
наоборот? —то мне за охота делать пропуски, уж если Я принимаю на себЯ  труд
даже сочинЯть целые страницы?.. ќто что-то очень, очень мудрено!
     Ќа чем же "‘овременник"  основывает  свое  обвинение?  Ќа  том,  что  в
"Ѓазаре" отыскались наволочки длЯ подушек, кроме стеганого одеЯла, о котором
говорит ’еккерей, отыскались радости и печали, растворЯемые  тихой  грустью,
тогда как ’еккерей говорит только о за