Я перешел к  ‚оенному  клубу
{46}, где у второго окна с краю сидели, углубившись  в  чтение  своих  газет
адмирал •ватридж и полковник Ќепромах. ‹ысый адмирал  с  веселым  выражением
лица глЯдел через очки в свою страницу; полковник в пышном,  завитом  парике
темно-лилового оттенка, как можно дальше отодвинул  от  себЯ  газету,  делаЯ
вид, будто читает без очков.  “  входа  Я  заметил  и  другие  лица,  ожидаЯ
генерала Џикеринга, в колЯске восседала его супруга;  стоЯвший  рЯдом  майор
ђубакль, не  отпускавший  пуговицу  своего  мундира,  развлекал  беседой  ее
молоденьких дочек, сидевших сзади. џ бросилсЯ от них всех прочь,  как  будто
провинилсЯ перед ними.
     "ђубакль, •ватридж, Ќепромах, Џикеринг, молоденькие барышни,  почтеннаЯ
мамаша с накладкой из каштановых волос, все вы могли бы  угодить  на  кончик
моего пера, - подумал Я - и по суровому наказу моего  хозЯина  мне  надлежит
проникнуть в вашу жизнь".
     џ поспешил вдоль длинного, унылого проулка, огибающего сзади Ћперу, где
размещаютсЯ окутанные тайной парикмахерские и лавочки  сапожников.  ”ранцуз,
прогуливавшийсЯ по улице, и даже манекены парикмахера, которые окинули менЯ,
как мне казалось, пронзительным, исполненным особого  значениЯ  взглЯдом,  и
шустрый человечек в клетчатых панталонах и начищенных  до  блеска  башмаках,
который то посасывал сигару,  то  покусывал  кончик  своей  тросточки,  сидЯ
верхом на Ящике из-под сигар в  табачной  лавке  мистера  Ђльвареса,  и  сам
хозЯин заведениЯ Ђльварес,  степенный,  обходительный,  с  таким  изысканным
поклоном предлагавший вам сигару,  словно  обслуживал  вельмож,  -  все  они
наполнЯли менЯ страхом. "Ѓыть может, каждого из них  тебе  придетсЯ  описать
уже на следующей неделе", - пронзила менЯ мысль, и Я скорей отвел  глаза  от
шустрого юнца, заметив только рыжий пук волос на подбородке и алую узорчатую
ткань его сорочки.
     Ќе бросив взглЯда ни в одно окно, Я миновал ‘ент-Ћлбанс, где  проживают
благородные служители  Џарламента,  прошел  •еймаркет,  блестевший  стеклами
пивных, гудевший  голосами  препиравшихсЯ  извозчиков,  пестревший  красными
солдатскими мундирами. ‚ конце, где улица переходила в Љвадрант,  с  елейным
видом  прохаживались  группки  бедных,  грЯзных  иностранцев,  со   страшным
грохотом неслись наемные кареты, туда-сюда сновали омнибусы, лиловый  экипаж
доктора Ѓульквакса и воз, груженый рамами и тентами длЯ магазинов,  сжали  с
боков кабриолет с огромной белой лошадью  в  упрЯжке,  принадлежавшей  лорду
Џоклонсу. —асть улицы была разрыта, оттуда подымалсЯ дым от смолЯных котлов,
весь   шум   перекрывали   крики,   доносившиесЯ   с    козлов    омнибусов:
"Џосто-рони-и-ись, разинЯ!" € все  это  Я  должен  описать,  распутать  весь
клубок событий и судеб, пуститьсЯ вплавь по необъЯтному  простору  жизни?  -
подумал Я. - Ќа что рассчитывал хозЯин, задавший мне такую трудную задачу  и
как, черт побери,  Я  должен  странствовать  по  ‹ондону?  џ  был  растерЯн,
оглушен, сбит с толку, Я чувствовал себЯ, как доблестный Љортес {47},  когда
он с несказанным удивлением глЯдел своим орлиным взором  на  ’ихий  океан  с
какой-то там неведомой вершины. џ шел и шел по городу все дальше.
     - ‚от так встреча, - раздалсЯ голос  рЯдом  со  мной.  -  —то  с  тобой
стрЯслось, ‘пек? “ тебЯ такой вид, как будто лопнул  банк,  в  котором  были
твои деньги.
     ЋглЯнувшись, Я увидел ”рэнка Ћ'ЏрЯтли викариЯ  церкви  свЯтого  ’имоти,
осторожно ступавшего по грЯзи. џ рассказал ему, какое дело поручил мне Џанч,
какаЯ   это   необъЯтнаЯ   задача,    призналсЯ,    что    страшусь    своей
неподготовленности и не могу придумать, как начать рассказ.
     …го глаза блеснули лукавством: - Џанч совершенно прав, мой бедный ‘пек,
если тебе  пришла  охота  путешествовать,  держись  пределов  €слингтона.  Ћ
чайнике ты нам расскажешь лучше, чем о пирамидах.
     џ рассердилсЯ: - ‘ам ты чайник! ‹учше скажи, с чего начать.
     - Ќачать? Ќачни отсюда. Џойдем-ка вместе, - с этими словами  он  дернул
за один из четырех звонков,  висевших  на  старинной  двери,  у  которой  мы
стоЯли.

                                                                         ‘пек

        ^TЏ€‘њЊЋ „ќ‚€„“ Њќ‘‘ЋЌ“ {48} (1851)^U

     „орогой сэр, Я получил "‘еверо-Ѓританское обозрение" {49} и с  радостью
узнал имЯ критика, столь благосклонно обо мне отозвавшегосЯ. Ќе может ли мне
быть знаком ваш почерк - не вами ли была написана записка, уведомлЯвшаЯ менЯ
об одобрительном  отзыве  на  "џрмарку  тщеславиЯ",  в  ту  пору  мало  кому
известную и мало кем любимую и лишь боровшуюсЯ за место под солнцем? …сли вы
и  есть  автор  вышеупомЯнутой  рецензии   {50},   примите   мою   сердечную
признательность и за нее, Я вспоминаю ее с тем же  благодарным  чувством,  с
каким ребенок помнит подаренные ему в школе соверены, где они были длЯ  него
и редкостью и величайшей ценностью. Ќе знаю, что  сказать  вам  относительно
сопоставлениЯ, которое вы проводите в своей последней публикации  {51}  -  и
из-за трудности самого предмета, и из-за того, что мнениЯ всегда разнЯтсЯ. џ
нахожу, что мистер  „иккенс  во  многих  отношениЯх  отмечен,  так  сказать,
божественным талантом, и некоторые звуки его  песен  столь  восхитительны  и
бесподобны, что Я бы  никогда  не  взЯлсЯ  подражать  ему,  а  только  молча
восторгаюсь. Ќо Я со многим не согласен в его творчестве,  которое,  на  мой
взглЯд,  не  отражает  должным  образом  природу.  ’ак,  например,  Њикобер,
по-моему, гипербола, а не живой характер, который он напоминает так же мало,
как и его прозвание - человеческое имЯ. Љонечно, он неотразим  и  невозможно
не смеЯтьсЯ, когда о нем читаешь, но он не более реален,  чем  мой  приЯтель
мистер "Џанч", и в этом смысле Я его не принимаю, как и  высказывание  ѓете,
которое цитируете вы - мой рецензент, ибо считаю, что искусство романиста  в
том и состоит, чтобы изображать природу и воплощать с возможно большей силой
ощущение жизни; в трагедии, в поэме  или  в  высокой  драме  писатель  хочет
пробудить иные чувства, там и поступки, и слова действующих лиц должны  быть
героическими, тогда как в бытовой драме сюртук  -  всего  только  сюртук,  а
кочерга не более, чем кочерга и, по моим понЯтиЯм, ничем другим им  быть  не
следует: ни затканной узорами туникой, ни грозным,  раскаленным  жезлом,  из
тех, что  служат  в  пантомимах  средством  устрашениЯ.  ‚прочем,  какие  бы
просчеты ни усмотрели вы (или, вернее,  Я)  в  воззрениЯх  „иккенса,  в  его
писательской манере, вне всЯкого сомнениЯ, есть замечательное свойство:  она
обворожительна, и этим все оправдано. €ные авторы владеют самым  совершенным
слогом,  великим  остроумием,  ученостью  и  прочим,  но  сомневаюсь,  чтобы
кому-нибудь еще из романистов было присуще то,  что  „иккенсу,  -  такаЯ  же
чудеснаЯ мЯгкость и свежесть письма. Ћднако Я  сверх  всЯкой  меры  растЯнул
свою ответную записку. Ћстаюсь, дорогой сэр, искренне преданный вам

                                                     “ильЯм Њейкпис ’еккерей
                                          Љенсингтон, маЯ 6-го (?) 1851 года


        ^TЊ€‹Ћ‘…ђ„€… € ћЊЋђ {52} (1852)^U

     ...ђазве наши  писатели-юмористы,  веселые  и  добрые  проповедники  по
буднЯм, сделав полнее нашу меру счастьЯ, беззлобного смеха и весельЯ, острее
- наше презрение ко лжи и фальши, свЯщенную ненависть к ханжеству, глубже  -
проникновение  в  истину,  любовь  к  честности,  знание  жизни  и  разумную
осмотрительность в окружающем мире,  не  поддержали  от  души  свЯтое  дело,
собравшее сегоднЯ всех вас в этом зале, дело любви и милосердиЯ, которому  и
вы сочувствуете, дело защиты бедных,  слабых  и  несчастных,  благую  миссию
любви и милости, мира и доброй воли к ближним? ’о же, в чем вас красноречиво
убеждают  почтенные  наставники,  которым  вы   благосклонно   внемлете   по
воскресеньЯм,  внушает  вам  на  свой  лад  и   в   меру   своего   таланта,
писатель-юморист, свидетель повседневной жизни и обычаев.
     Џоскольку вас сюда призвало милосердие и вы  оставили  у  входа  лепту,
чтобы помочь достойным людЯм, в ней нуждающимсЯ, мне хочетсЯ надеЯтьсЯ,  что
представители моей профессии способствовали милостивым целЯм и добрым словом
или хотЯ бы добрым  помыслом  содействовали  счастью  и  добру.  Љоль  скоро
юмористы называют себЯ проповедниками по буднЯм, прибавилось ли блага в мире
от их проповедей, стали ли люди счастливее,  лучше,  участливее  к  ближним,
склонились ли к делам добра, к любви, терпению, прощению и жалости, прочитав
Ђддисона, ‘тила, ”илдинга, ѓолдсмита, ѓуда и „иккенса? џ очень в  это  верю,
так же, как  и  в  то,  что  юмористы  пишут,  движимые  милосердием,  чтобы
попущенными свыше средствами  приблизить  цель,  объединившую  сегоднЯ  всех
присутствующих.
     ‹юбовь к себе подобным - добродетель  весьма  неЯснаЯ,  расплывчатаЯ  и
нетруднаЯ, нимало не стеснЯющаЯ своего обладателЯ,  который  блистает  ею  в
книгах,  загораетсЯ  в  статьЯх,  но  дома,  после  трудов  праведных,   как
говоритсЯ, ничем не превосходит остальных людей.  ’артюф  и  „жозеф  ‘ерфес,
‘тиггинс  и  —эдбенд,  всегда  взывающие  к  лучшим  чувствам,   ничуть   не
добродетельнее тех, кого они изобличают и обманывают, они поистине достойные
мишени длЯ смеха и суда сатирика, но  и  само  их  ханжество  -  лишь  дань,
которую, по старой поговорке, порок платит добродетели, и тем оно и  хорошо,
что познаетсЯ по плодам его, ибо и тот, кто плохо следует добру, может учить
хорошему: на золото, положенное фарисеем на  тарелку  длЯ  пожертвованиЯ  из
похвальбы или из лицемериЯ, вдов и сирот  накормЯт  точно  так  же,  как  на
деньги человека праведного. € мЯснику, и булочнику приходитсЯ считатьсЯ не с
намерениЯми, а отдавать свои товары в обмен на плату.
     Ќе усмотрите тут намека на то, что литераторы  напоминают  мне  ’артюфа
или ‘тиггинса, хоть среди нашего сословиЯ, как среди прочих,  встречаютсЯ  и
им подобные.
     Џисатель  юмористического  склада,  пожалуй,  от  природы   склонен   к
состраданию: он наделен великой чуткостью, мгновенно отзываетсЯ  на  боль  и
радость, легко угадывает свойства окружающих людей, сочувствует их  смеху  и
любви, слезам и развлечениЯм.  “частие  и  человеколюбие  так  же  длЯ  него
естественны, как длЯ иных вспыльчивый нрав, рыжие волосы или высокий рост. €
посему приверженность добру, котораЯ порою отличает литераторов, Я не вменЯю
им  в  особую  заслугу.  Њилость,  проЯвленнаЯ   на   бумаге,   не   требует
самоотверженности, и самые щедрые излиЯниЯ прекрасных и  высоких  чувств  не
разорЯт нас ни на пенни. ‘колько Я знаю, писатели ничуть не лучше  остальных
людей, и те, что пишут книги, не лучше тех, что вносЯт цифры в гроссбух  или
занимаютсЯ каким-нибудь иным делом. Ћднако воздадим им должное за то  добро,
орудием которого они ЯвлЯютсЯ, как мы воздали бы владельцу миллиона за сотню
золотых, пожертвованных им церкви после проповеди о милосердии.  Ћн  никогда
не ощутит нехватки этих денег, нажитых в удачной сделке за минуту, и  знает,
отдаваЯ их, что банковский счет, почти неисчерпаемый, всегда к его  услугам.
Ћднако радуЯсь благому делу, следует воздать и благодетелю, и нужно выказать
сердечность  и  благожелательность  талантливым   писателЯм,   столь   щедро
наделенным и щедро расточающим длЯ нас сокровища ума, и возблагодарить за те
бессчетные дары, вручать которые доверило им провидение.
     џ как-то сказал, - возможно, не слишком точно, ибо  определениЯ  всегда
страдают неполнотой, - что юмор сочетает остроумие с любовью;  в  одном,  по
крайней мере, Я уверен: чем лучше юмор, тем в нем больше  человечности,  тем
больше он проникнут участием и добротой. ‹юбовь эта из тех, что не нуждаетсЯ
в словах и внешнем выражении; так добрый отец семейства, беседуЯ с женой или
детьми, не заключает их в объЯтиЯ поминутно,  не  гладит  по  волосам  и  не
ласкает, как и влюбленный, не пожимает то и  дело  ручку  своей  дамы  -  по
крайней мере, так мне думаетсЯ - и не нашептывает на ушко: "Ѓоготворю  тебЯ,
любимаЯ!" ‹юбовь видна в его поступках, в его верности, в неизбывном желании
видеть свою избранницу счастливой; главу семьи такое чувство на  целый  день
усаживает бодро за работу, скрашиваЯ постылый труд и  тЯгостные  странствиЯ,
торопит домой в счастливом нетерпении обнЯть жену и деток.  ’акой  любви  не
свойственна порывистость, это сама жизнь. Љонечно, и она в положенное  времЯ
нежит и голубит, но преданное сердце  излучает  ее  каждое  мгновенье,  даже
когда жены нет рЯдом  и  малыши  не  прижимаютсЯ  к  коленЯм.  ’ак  же  и  с
милосердным юмором: по-моему, в том мЯгком дружелюбии, которым проникнуты  и
строки,  и  душа  отзывчивого,  чуткого  писателЯ,  заключено  условие   его
существованиЯ и выражаетсЯ присущий ему взглЯд на мир. Џусть на странице вам
не встретитсЯ ни одного смешного  или  трогательного  слова,  пусть  вам  не
доведетсЯ смехом и слезами приветствовать талант писателЯ, юмор его  вы  все
равно узнаете. ’а сшибка мыслей, что вызывает смех и слезы, должна рождатьсЯ
изредка. Ћна похожа на объЯтиЯ, которые Я вспоминал недавно: хотЯ отец порою
прижимает детей к сердцу, он врЯд ли станет осыпать их то и дело  поцелуЯми.
ђавно и в книге не должно быть слишком много шуток, тонких  чувств,  кипениЯ
страстей и бурного весельЯ. —итать такую книгу, в которой что  ни  фраза  то
острота или в которой сентиментальный  автор  чуть  ли  не  каждую  страницу
орошает своими слезами или склонЯет к ним  читателЯ,  бывает  очень  трудно.
€збыток слез и смеха подозрителен, их подлинность не вызывает  довериЯ;  как
все в жизни мужчины, они должны быть  искренни  и  мужественны,  и  если  он
смеетсЯ или плачет не к  месту  или  слишком  часто,  страдает  его  чувство
собственного достоинства...
     ‘егоднЯ в Ђнглии роль юмориста-проповедника безмерно выросла, круг  его
слушателей огромен, еженедельно, ежемесЯчно счастливаЯ  паства  стекаетсЯ  к
нему, чтобы без устали слушать его проповеди. џ  нахожу,  что  мой  приЯтель
мистер Џанч сегоднЯ так же  популЯрен,  как  был  всегда,  с  минуты  своего
рождениЯ; Я нахожу, что мистер „иккенс завоевал еще больше читателей, чем  в
годы, когда он только начал радовать  весь  свет  своим  несравненным  пером
юмориста.  “  нас   есть   и   другие   литературные   группировки,   помимо
вышеупомЯнутого "Џанча", который использует свои  журнальные  страницы,  как
проповедник кафедру, есть почитатели у „жерролда {53}, и  многочисленные,  и
преданные этому проницательному мыслителю и блистательному остроумцу, и есть
поклонники, - нельзЯ тут не признатьсЯ, надеюсь, это и ныне так - у "џрмарки
тщеславиЯ", автора которой лондонскаЯ  газета  "’аймс"  представила  недавно
человеком незаурЯдных способностей, но мрачным  мизантропом,  ни  в  чем  не
видЯщим хорошего, которому и небо кажетсЯ всегда ненастным,  а  не  синим  и
видЯтсЯ вокруг лишь жалкие грешники. Ќо таковы мы  все:  любой  писатель,  и
любой  читатель  мне  известный,  и   каждый,   живший   на   земле,   кроме
…динственного. џ не могу не говорить ту правду, котораЯ мне  открываетсЯ,  и
не описывать того, что вижу. Џисать иначе значило  бы  подменЯть  фальшивкой
ремесло,  которое  Я,  по  высшей  воле,  получил  в  удел,  идти  наперекор
собственной совести, котораЯ подсказывает мне, что люди  слабы,  что  правду
нужно называть по имени, ошибки признавать, молитьсЯ о прощении и что любовь
царит над всем.
     Њне вспоминаетсЯ то доброе, что за последние годы  написали  милостивые
английские юмористы, и признаюсь, Я ощущаю гордость,  -  если,  конечно,  по
доброте своей, вы к их числу относите и вашего оратора,  -  когда  воображаю
себе блага, полученные обществом от людей нашей профессии. ‚се  благородное,
страдающее, грустное и нежное, что  было  воспето  ѓудом  {54}  в  "Џесне  о
рубашке",  впервые  напечатанной  "Џанчем",   бесспорно,   ЯвлЯетсЯ   высшим
проЯвлением  милосердиЯ  по  отношению  к   ближним,   такой   наставник   и
благотворитель заслуживает и признательности, и  почтениЯ.  Ђ  удивительное,
всем вам хорошо известное стихотворение "Њост вздохов", можно ли читать  его
без нежности и трепета  перед  ’ворцом  всего  земного,  без  состраданиЯ  к
человеку, без благодарности к отзывчивому гению, самоотверженно поющему  длЯ
нас?
     џ лишь однажды видел их автора, но мне всегда  отрадно  сознавать,  что
несколько похвальных слов в адрес этих замечательных стихотворений  (странно
сказать, прошедших незамеченными в журнале, где мистер  ѓуд  их  напечатал),
несколько похвальных слов, которые Я написал в статье,  достигли  его  слуха
уже на смертном ложе и поддержали в пору мужественного отречениЯ и боли.
     …сли говорить о благих деЯниЯх мистера „иккенса, о  милостЯх,  которыми
он осыпал всех: и нас, и наших детей, людей необразованных  и  образованных,
живущих здесь в Ђмерике и дома и говорЯщих на одном и том же Языке, -  разве
нам всем, и мне, и вам, не за что благодарить этого доброго  друга,  который
утешал и чаровал нас  долгими  часами,  принес  веселый  смех  и  радость  в
столькие дома, доставил счастье стольким детЯм и одарил  нас  славным  миром
добрых   мыслей,   честных   причуд,   нежных   привЯзанностей,    искренних
удовольствий? €ных  его  героев  Я  ощущаю  словно  личный  дар  -  они  так
восхитительны, что от знакомства с ними чувствуешь себЯ счастливее и  лучше,
будто пожив среди прекрасных людей, мужчин и  женщин.  –елительно  дышать  с
ними одним воздухом и право говорить с ними воспринимаешь как  любезность  с
их стороны; мы расстаемсЯ с ними лучшими людьми, и даже руки точно  делаютсЯ
чище от их пожатий. Ђ есть ли более убедительнаЯ проповедь  милосердиЯ,  чем
"ђождественскаЯ песнь" „иккенса? Љакой волной радушиЯ  захлестнула  она  всю
Ђнглию, сколько гостеприимных очагов зажгла в рождественские дни, какие реки
добрых чувств и свЯточного пунша стали изливатьсЯ, какие  полчища  индеек  и
говЯд были зажарены во славу праздника! Ђ что касаетсЯ его  привЯзанности  к
детЯм, должно быть, шишка чадолюбиЯ достигла  у  него  чудовищных  размеров.
Џо-моему, все дети в нем души не чают. џ знаю сам двух девочек, которые  раз
десЯть крЯду перечитывают его романы, прежде  чем  пролистнут  разок  унылые
нравоучениЯ собственного папеньки. Ћдна из  них,  когда  ей  хорошо,  читает
"Ќиколаса Ќикльби", когда ей плохо, беретсЯ  за  "Ќиколаса  Ќикльби",  когда
болеет, требует  "Ќиколаса  Ќикльби",  когда  ей  нечего  делать,  открывает
"Ќиколаса  Ќикльби",  и,  наконец,  перевернув  последнюю  страницу,  тотчас
принимаетсЯ за него сызнова.  ќта  чистосердечнаЯ  юнаЯ  критикесса  открыто
заЯвила: "Љнижки мистера „иккенса мне нравЯтсЯ гораздо больше твоих, папа" и
много раз просила этого последнего, чтобы он написал  такую  книжку,  как  у
„иккенса. Љому это под силу? Љаждый говорит, что лежит у него  на  душе,  на
свой лад и в своей манере, но счастлив тот, кто наделен  таким  пленительным
талантом, что увлекает за собой сердца детей во всем мире. Џомню, как раз по
выходе этого знаменитого "Ќиколаса Ќикльби" мне  попалось  на  глаза  письмо
школьного учителЯ из ‘еверной Ђнглии, то было послание хотЯ  и  мрачное,  но
удивительно смешное. "Ћпрометчивое сочинение мистера „иккенса, - писал  этот
горе-учитель, - подобно смерчу  пронеслось  по  школам  ‘евера".  Ђвтор  был
владельцем дешевого учебного заведениЯ, такого же,  как  и  „отбойсхолл.  €х
было много на севере страны. ђодителей жег стыд, не ведомый им прежде,  пока
их не осмеЯл доброжелательный сатирик, родственники были  напуганы,  десЯтки
маленьких воспитанников были отозваны домой, злосчастные владельцы закрывали
свои опустевшие школы, и  каждого  из  них,  порой  несправедливо,  величали
‘квирсом, и все же детским спинам не доставалось  столько  палочных  ударов,
порции мЯса стали чуть больше и чуть мЯгче, а молоко не разводилось до такой
небесной синевы.  Љаким  сиЯнием  доброты  переливаетсЯ  сам  воздух  вокруг
Љрамльза, ”еномена и незадачливых комедиантов в этой чудной книге! Љакой там
юмор! ‘колько добродушиЯ! џ положительно согласен с мнением юной критикессы,
отзыв которой приводил  недавно,  и  признаюсь,  что  восхищение  "Ќиколасом
Ќикльби" в моей семье не знает исключений.

     <IMG src="t071.gif">

     Њожно было бы перечислЯть и дальше весь клан добрых людей,  с  которыми
нас сблизил этот милостивый гений, но это слишком долго и излишне.  €бо  кто
не любит Њаркизу и ђичарда ‘вивеллера? Љто не сочувствует не только  Ћливеру
’висту, но и его  дружку  ‹овкому  Џлуту?  Љто  не  пользуетсЯ  несравненным
счастьем иметь у себЯ дома "Ќиколаса Ќикльби"?  Љто  не  благославлЯет  ‘ару
ѓэмп и не дивитсЯ мистеру ѓаррису? € кто не чтит главу известного семейства,
сраженного несчастьЯми, но мудро и величественно замышлЯющего "положитьсЯ на
уголь" - доку, эпикурейца, нечистоплотного и неотразимого Њикобера?
     Љак бы Я ни возражал против литературной манеры мистера  „иккенса,  его
талант внушает мне восторг цудивление, Я узнаю в  нем  миссию  Ѓожественного
провидениЯ  -  признаюсь,  что   произношу   эти   слова   с   почтением   и
трепетом,которое в один прекрасный день осушит слезы и  утолит  печаль  всех
плачущих. Ќа празднестве  любви  и  доброты,  которым  осчастливил  мир  его
отзывчивый, великодушный, милостивый гений, Я с благодарностью приемлю  свою
долю. Џриемлю, восхищаюсь и благославлЯю трапезу.


        ^Tѓ…’… ‚ ‘’ЂђЋ‘’€ (1855)^U


     <IMG src="t072.gif">

     „орогой ‹ьюис {55}, мне бы хотелось предложить вам более примечательный
рассказ о  ‚еймаре  и  ѓете.  —етверть  века  тому  назад  человек  двадцать
английских юношей съехались в ‚еймар, чтоб поучитьсЯ, поразвлечьсЯ, побывать
в хорошем обществе, - всем этим была богата крохотнаЯ дружелюбнаЯ саксонскаЯ
столица.  ‚еликий  герцог  и  герцогинЯ  принимали  нас  с  самым  сердечным
радушием. Џри всем своем великолепии веймарский  двор  был  очень  уютным  и
милым местом. Ќас приглашали на придворные обеды,  приемы  и  балы,  где  мы
присутствовали, облачившись в праздничное платье. ’е из нас, что были вправе
носить форму, военную  или  дипломатическую,  ЯвлЯлись  при  полном  параде.
Ќекоторые, помню, изобретали себе роскошные нарЯды. „обрый старый  гофмаршал
тех лет господин фон пигель, отец двух самых прелестных девушек, когда-либо
радовавших взор, ничуть не затруднЯл нам, желторотым англичанам,  доступ  во
дворец. ‡имними, снежными вечерами  мы  нанимали  портшезы  и  прибывали  во
дворец, чтобы принЯть участие в приЯтнейших  увеселениЯх.  Љ  тому  же,  мне
посчастливилось  обзавестись   шпагой   иллера,   котораЯ   тогда   служила
дополнением к моему придворному костюму, а  ныне  украшает  стены  кабинета,
напоминаЯ о юных днЯх, самых отрадных и чудесных.
     Њы познакомились со всеми в высшем свете маленькой столицы, и хотЯ  там
не было ни одной молодой барышни, не изъЯснЯвшейсЯ отменно по-английски, мы,
разумеетсЯ,  имели  случай  поучитьсЯ  чистейшим  образцам  немецкой   речи.
Ћбщество встречалось очень часто. Џридворные дамы устраивали званые  вечера.
’еатр, где  все  мы  собирались  большой  семейной  группой,  давал  два-три
спектаклЯ каждую неделю.  ѓете,  правда,  уже  сложил  с  себЯ  директорские
обЯзанности, но великие традиции оставались  в  силе.  „ело  в  театре  было
поставлено прекрасно, и, кроме отличной веймарской труппы,  зимою  приезжали
на гастроли знаменитые артисты и певцы со всех концов ѓермании. Џомню, в тот
год мы видели ‹юдвига „евриента в роли  ейлока  и  ”альстафа,  наслаждались
"ѓамлетом", "ђазбойниками", слушали божественную редер в "”иделио".
     ‘пустЯ двадцать  три  года  Я  провел  несколько  летних  дней  в  этом
незабвенном уголке и оказалсЯ так удачлив,  что  встретил  некоторых  друзей
молодости. ѓоспожа фон ѓете 56 жила там, как и  встарь,  и  принЯла  менЯ  и
дочек с добротой минувших дней. Њы пили чай  на  воздухе  подле  знаменитого
Џавильона в парке, который осталсЯ за семьей и прежде часто  служил  приютом
своему прославленному хозЯину.
     ‚ 1831 году ѓете уже  удалилсЯ  от  мира,  но  очень  любезно  принимал
чужестранцев. —айный стол его невестки всегда нас ждал накрытым. €з вечера в
вечер мы проводили долгие часы в приЯтных  беседах  и  музицированьи  и  без
конца читали вслух французские, английские, немецкие романы  и  стихи.  Њоей
тогдашней страстью были шаржи, очень нравившиесЯ  детЯм.  џ  был  растроган,
когда она сказала, что помнит те мои рисунки, а кое-что хранит доныне; а как
же Я был горд тогда, юнцом, узнав, что их рассматривал великий ѓете.
     ‚ ту пору он не покидал своих апартаментов, куда допускались лишь очень
немногие, удостоившиесЯ этой чести, но  он  любил,  чтобы  его  оповещали  о
происходЯщем и справлЯлсЯ обо всех приезжих. …сли наружность гостЯ  казалась
ѓете примечательной,  некий  веймарский  художник,  состоЯвший  у  поэта  на
службе, запечатлевал понравившиесЯ тому  черты.  Џоэтому  у  ѓете  собралась
целаЯ галереЯ портретов, выполненных  пером  этого  мастера.  ‚есь  дом  был
украшен картинами, рисунками, слепками, статуЯми и медалЯми.
     џ   очень   Ясно   помню   охватившее   мою   душу   смЯтение,    когда
восемнадцатилетним юношей Я получил  долгожданное  сообщение,  что  господин
тайный советник примет менЯ  тогда-то  утром.  ќта  достопамЯтнаЯ  аудиенциЯ
происходила в маленькой  приемной,  в  его  личных  покоЯх,  среди  античных
слепков и барельефов, которыми были увешаны все стены. Ќа нем был долгополый
серо-коричневый сюртук с красной ленточкой в петлице и белый шейный  платок.
ђуки он прЯтал за спину, совсем как на статуэтке работы ђауха.  “  него  был
очень свежий и румЯный цвет лица. ѓлаза его поражали чернотой,  зоркостью  и
блеском. Џод взглЯдом этих глаз мной овладела робость, и, помню,  Я  сравнил
их  про  себЯ  с  очами  Њельмота  ‘китальца,  героЯ  одного  романа   {57},
волновавшего юные умы тридцать лет  тому  назад,  который  заключил  союз  с
нечистым и даже в фантастически преклонном  возрасте  сохранил  все  грозное
великолепие взора. „олжно быть, ѓете в старости был красивее, чем в  молодые
годы. ѓолос его отличалсЯ глубиной и благозвучностью.  Ћн  задавал  вопросы,
кто Я и откуда, и Я старалсЯ отвечать как можно лучше. џ помню, что  заметил
с удивлением, сменившимсЯ каким-то даже  облегчением,  что  его  французский
выговор был небезупречен. Vidi tantum {Я столько видел (лат.).}. џ видел его
всего три раза.  Ћднажды  когда  он  прогуливалсЯ  в  саду  своего  дома  на
Frauenplan и еще раз когда он шел к своей колЯске: на нем была шапка и  плащ
с  красным  воротом,  он  гладил   по   головке   прелестную   золотоволосую
малютку-внучку, ту самую, над чьим чудесным,  Ясным  личиком  давно  сошлась
могильнаЯ землЯ.
     ’е из нас, что получали из Ђнглии книги и журналы, тотчас  отсылали  их
ему, и он их с увлечением штудировал. Љак раз в  ту  пору  начал  издаватьсЯ
"”рэйзерз Њэгэзин", и, помнитсЯ, внимание ѓете привлекли прекрасные силуэты,
одно времЯ публиковавшиесЯ на его страницах. Ќо среди  них  был  безобразный
шарж на мистера ђоджерса, при виде которого, как  рассказывала  госпожа  фон
ѓете, он громко захлопнул и отшвырнул журнал, сказав: "Ћни, пожалуй, и  менЯ
изобразЯт таким же", - хотЯ, на самом деле,  трудно  было  представить  себе
что-либо безмЯтежнее, возвышеннее и здоровее, чем великий старый ѓете.
     ‘олнце его уже сиЯло закатным светом, но с небосклона, все еще тихого и
лучезарного, струилсЯ его Ясный блеск на веймарский мирок. ‚ каждой из  этих
приветливых  гостиных  все  разговоры  вращались,  как  и   прежде,   вокруг
литературы и искусства. ‚ театре, хотЯ там  не  было  великих  исполнителей,
царил порЯдок и благородный дух разума. Ђктеры читали книги, писали  сами  и
были людьми воспитанными; с местной  аристократией  их  свЯзывали  отношениЯ
довольно    дружественные.    Ѓеседам    во    дворце    свойственна    была
благожелательность,  простота  и  утонченность.  ‚еликаЯ   герцогинЯ,   ныне
вдовствующаЯ, особа Ярких дарований,  охотно  пользовалась  нашими  книгами,
предоставлЯла нам свои и благосклонно  расспрашивала  о  наших  литературных
вкусах и видах на будущее. ‚ почтении, с которым двор  взирал  на  патриарха
литературы, ощущалось что-то возвышающее, похожее, как кажетсЯ,  на  чувство
подданных к своему господину. џ много испытал за  четверть  века,  протекшие
после тех  счастливых  дней,  которые  сейчас  описываю,  и  повидал  немало
всЯческих людей, но,  думаетсЯ,  нигде  мне  больше  не  встречалось  такого
искреннего, чуткого, учтивого и порЯдочного  общества,  как  в  милом  моему
сердцу крохотном саксонском городке, где жили и покоЯтсЯ в  земле  достойный
иллер и великий ѓете.
     Ћстаюсь искренне ваш

                                                             “. Њ. ’еккерей
                                                ‹ондон апрелЯ 28-го, 1855 г.

        ^T"NIL NISI BONUM" {*} (1862)^U
     {* ничего, кроме хорошего (лат.).}
     €з "‡аметок о разных разностЯх", 1860-1863 гг.

     …два ли не последние слова, которыми сэр  ‚альтер  напутствовал  своего
биографа ‹окхарта {58}, были: "Њой милый, будь хорошим  человеком!"...  "Њой
милый,  будь  хорошим  человеком!"  -  нельзЯ  не  призадуматьсЯ  над  этими
прощальными словами славнейшего патриарха нашей  литературы,  отведавшего  и
изведавшего цену мирской славы, поклонениЯ и благоденствиЯ. Ќе €рвинг  ли  и
был таким хорошим человеком и не была ли его жизнь удачнейшим  из  всех  его
творений?  ‚  кругу  семьи  он  был  великодушен,  кроток,   благожелателен,
любвеобилен и  бескорыстен,  среди  людей  светских  ЯвлЯл  чудесный  пример
законченного  джентльмена,  преуспеЯние  не  нанесло  его  душе  ущерба,   и
раболепие перед великими, или и того хуже - перед подлыми и низкими, как это
случаетсЯ порой с общественными деЯтелЯми и в его стране, и в прочих, - было
ему неведомо, он с радостной готовностью спешил признать достоинства  любого
современника, по отношению к младшим братьЯм по  профессии  всегда  держалсЯ
милостиво и приветливо, свои дела литературные, как и  коммерческие  сделки,
при всей тактичности, вел честно и не  забываЯ  о  признательности;  то  был
волшебный мастер легкого, изысканного слога и верный друг всех нас и  нашего
отечества; в литературном мире его любили не только за талант  и  остроумие,
но вдвое горЯчее за то, что он был воплощенной добротой и неподкупностью, за
чистоту, которой отличалась его жизнь. Њне неизвестно, каким  свидетельством
почета  отметЯт  его  памЯть  благодарные  американцы,  которые   не   знают
недостатка в щедрости  и  пылкости,  когда  дело  идет  о  признании  заслуг
сограждан {59}, но €рвинг послужил нам так же, как и им, и мне хотелось  бы,
чтобы как в ѓринвиче, где они положили камень в знак уважениЯ к доблестному,
юному Ѓелло  {60},  разделившему  опасности  и  гибель  с  нашими  полЯрными
мореплавателЯми,  английские  писатели  и  почитатели  литературы  воздвигли
памЯтник, в знак вечного благоговениЯ, нашему дорогому  другу  и  достойному
человеку - ‚ашингтону €рвингу.

        ^TЏЋ‘‹…„Ќ€‰ Ћ—…ђЉ (1863)^U
     €з "‡аметок о разных разностЯх", 1860-1863 гг.

     ...‘ тем же чувством, с каким Я созерцал незавершенную  картину  своего
друга, чудесного художника, мне думаетсЯ многие читатели приступЯт к  чтению
последних строк, начертанных рукой арлотты Ѓронте  {61}.  Љто  из  десЯтков
тысЯч, узнавших ее книги, не слышал о трагедии ее семьи {62} и не оплакал ее
участь, ее безвременную горькую  кончину?  €  кто  не  стал  ей  другом,  не
восхитилсЯ благородным Языком  писательницы,  пламенной  любовью  к  правде,
отвагой, простотой, непримиримостью ко злу,  горЯчим  состраданием,  высоким
религиозным чувством, благочестием, а также - как бы поточнее выразитьсЯ?  -
страстным сознанием своего женского достоинства? —то за историЯ у этой семьи
поэтов, уединенно живших среди мрачных северных пустошей!  Љак  рассказывает
миссис ѓаскелл {63}, в девЯть часов вечера, после общей молитвы их опекун  и
родоначальник отправлЯлсЯ на покой и три молодые девушки арлотта,  ќмили  и
ќнн  -  арлотта  всегда  была  длЯ  младших  "другом,  заменЯвшим  мать,  и
попечительницей", - три поэтессы, как взбудораженные лесные звери,  начинали
кружить по гостиной, "плести" свои  чудесные  истории,  делитьсЯ  планами  и
замыслами, мечтать о том, что ждет их в будущем.

     <IMG src="t073.gif">

     ‚ один из последних дней 1854  года  арлотта  Ќиколз  {64}  грелась  у
камина, прислушиваЯсь к вою ветра за окном, и вдруг сказала мужу:  "…сли  мы
бы не сидели тут вдвоем,  Я  бы,  наверное,  сейчас  писала".  €  бросившись
наверх, она вернулась с рукописью - началом новой книги и  стала  читать  ее
вслух. Љогда она закончила, ее  супруг  заметил:  "Љритики  скажут,  что  ты
повторЯешьсЯ". "џ это переделаю, - возразила она, - Я по два,  по  три  раза
принимаюсь за роман, прежде чем остаюсь довольна". Ќо этому не суждено  было
свершитьсЯ.  „рожащей  маленькой  руке  больше  не  суждено   было   писать.
Ћстановилось сердце, воспрЯнувшее  длЯ  любви  и  счастьЯ  и  трепетавшее  в
предвестьи материнства. ќтой бесстрашной ревнительнице и заступнице  правды,
горЯчей  и  нетерпеливой  обличительнице  зла  пришлось  оставить  жизненные
схватки и бореньЯ, сложить с себЯ сверкающую сталь и удалитьсЯ в те пределы,
где даже праведному гневу cor ulterius nequit  lacerare  {‘траданьЯм  сердца
здесь предел положен (лат.). ќпитафиЯ на „ж. ‘вифта.}, где правда совершенна
и больше не нужна война.
     Ћ Ѓронте Я могу сказать лишь vidi tantum. ‚первые  Я  увидал  ее  в  ту
пору, когда едва пришел в себЯ после болезни, от  которой  не  надеЯлсЯ  уже
оправитьсЯ. Џомню трепетное, хрупкое  созданье,  маленькую  ладонь,  большие
честные глаза. Џожалуй, главной чертой ее характера была  пылкаЯ  честность.
ЏомнитсЯ, она дважды  призывала  менЯ  к  ответу  за  то,  в  чем  усмотрела
отступление от принципов. Ѓыл случай, когда мы спорили о ”илдинге, и она мне
выговаривала. …й была свойственна чрезмернаЯ поспешность в выводах. џ был не
в  силах  удержатьсЯ  от  улыбки,  читаЯ  те  отрывки  в  "Ѓиографии",   где
обсуждаетсЯ мой нрав и образ действий. ‘оставив мнение о человеке, и  мнение
порой  неверное,  она  выстраивала  целые  теории  о  его  характере.   •оть
лондонскаЯ жизнь была ей внове, она вошла  в  нее,  ничуть  не  поступившись
своим независимым, неукротимым духом, она творила суд над современниками,  с
особой чуткостью улавливаЯ в них заносчивость и фальшь. ‘лова и поступки  ее
любимцев, не отвечавшие придуманному ею идеалу, будили в ней негодование.  џ
часто находил, что она опрометчива в своих суждениЯх о лондонцах, впрочем, и
город, должно быть не любит, чтобы его судили. Њне виделась в ней крохотнаЯ,
суроваЯ †анна д'Ђрк, идущаЯ на нас походом, чтоб укорить за легкость  жизни,
легкость нравов. Ћна мне показалась очень чистым, возвышенным и  благородным
человеком. ‚ ее душе  всегда  жило  великое,  свЯтое  уважение  к  правде  и
справедливости. ’акой она предстала передо мной в  наших  недолгих  беседах.
‡адумавшись об этой благородной, одинокой жизни, о ее страсти  к  правде,  о
долгих-долгих  вечерах,  исполненных  неистовой  работы,  озарений,  вспышек
воображениЯ, рождающего сонмы образов, минут уныниЯ, подъемов духа и молитв,
вникаЯ в  эту  отрывочную  поневоле,  невероЯтно  трогательную,  упоительную
повесть сердца {65}, бившегосЯ в хрупком теле, повесть  души,  что  обитала,
как и мириады прочих, на этой  огромной  (огромной  ли?)  планете,  на  этой
песчинке, затерЯвшейсЯ в безбрежном мире Ѓожьем, мы ощущаем изумление  перед
"сегоднЯ" и трепет перед днем грЯдущим, когда все то,  что  мы  сейчас  лишь
смутно  различаем,  предстанет  перед  нами  в  Ясном  свете.   —итаЯ   этот
незаконченный отрывок, Я думал обо всем, что в  нем  осталось  ненаписанным.
…сть ли оно где-нибудь и если есть, то где?  ЋткроетсЯ  ли  вновь  последнЯЯ
страница, доскажет ли писательница свою историю? ‘умеет ли  она  там  где-то
исправить эту повесть о бедах и тревогах юной ќммы? € выйдет ли ’итаниЯ {66}
со всей своей веселой свитой в зеленый  лес,  усеЯнный  цветами,  под  Яркое
сиЯнье летних звезд?
     Њне вспоминаетсЯ, с каким восторгом,  удивлением  и  радостью  читал  Я
"„жен ќйр", которую прислал мне незнакомый автор - ни имЯ  его,  ни  пол  не
были известны {67}; какие дивные чары источала эта  книга:  хотЯ  мне  нужно
было торопитьсЯ с собственной работой, Я был не в силах оторватьсЯ  от  этих
толстых папок, пока не дочитал  их  до  конца.  ‘отни  людей,  подобно  мне,
полюбивших эту книгу, признавших в ней гениальное творение большого мастера,
со скорбным чувством, вниманием и интересом прочтут эти последние,  неполные
страницы, вышедшие из-под того же благородного пера, что и "„жен ќйр".


        ^TЉЋЊЊ…Ќ’Ђђ€€^U

     1  „жордж  Љрукшенк  (1792-1878)  -  известный   английский   художник,
иллюстратор, карикатурист. ‘  его  рисунками  вышли  произведениЯ  „иккенса,
’еккереЯ.
     2 ђечь идет об известном портрете молодого „иккенса  кисти  английского
художника „эниела Њаклиза.
     3 Џсевдоним „иккенса.
     4 †ан Џоль (псевд., наст. имЯ - €оганн Џауль ”ридрих ђихтер, 1763-1825)
- основоположник направлениЯ в  немецкой  литературе,  соединившего  в  себе
просветительские идеи с принципами сентиментализма.
     5 ђоманы „иккенса, как это  было  принЯто  в  ту  эпоху,  печатались  в
журналах с продолжениЯми.
     6 †юль ѓабриэль  †анен  (1804-1874)  -  французский  писатель,  критик,
журналист, переводчик; в 20-е гг. член второго "‘енаклЯ", кружка романтиков.
ЏопулЯрность романов †анена ("Њертвый осел и обезглавленнаЯ женщина",  1829;
"€споведь",   1830)   во   многих   европейских   странах   объЯснЯлась   их
прогрессивными тенденциЯми и эстетической новизной.  Ћднако  после  1830  г.
†анен отошел от увлечений молодости, начав сотрудничать в  правительственной
газете.
     7  ’омас  Ѓабингтон   Њаколей   (1800-1859)   -   английский   историк,
литературный критик, политический деЯтель. Ђвтор статей о Њильтоне,  ‘вифте,
Ђдди-соне, Ѓайроне. Ћсобую известность  ему  принесло  трехтомное  сочинение
"Љритические и исторические очерки" (1843),  с  которым  был  хорошо  знаком
’еккерей. ‚ одном из  первых  номеров  журнала  "Љорнхилл"  была  напечатана
статьЯ памЯти только что скончавшегосЯ ЊаколеЯ.
     8 ђичард ѓенри •орн (1803-1884) - английский поэт, прозаик; совместно с
ќлизабет Ѓаррет Ѓраунинг написал сборник эссе "Ќовый дух века" (1844).
     9 “ильЯм  •эзлитт  (1778-1830)  -  английский  критик,  эссеист,  автор
сочинениЯ "„ух века" (1825), видный литературный авторитет своего времени.
     10  €меетсЯ  в  виду  философско-публицистический   роман   английского
писателЯ ’омаса  ЉарлейлЯ  (1795-1881)  "Sartor  Resartus.  †изнь  и  мнениЯ
профессора  ’ейфельсдрека"  (1833-1834),  в  котором  историЯ   человечества
сатирически представлена как рЯд переодеваний в новые одежды.
     11 "‚еселый  Ѓлэкстоун"  (1844-1854)  -  комическаЯ  сериЯ  английского
писателЯ, эссеиста ѓилберта ќббота а'Ѓеккетта (1811 -1856).
     12 ‘эмюэл ‹эмен Ѓлэнчерд (1803-1845)  -  видный  английский  журналист,
друг ’еккереЯ.
     13 ђоберт Џиль (1788-1850) - премьер-министр ‚еликобритании в 1834-1835
и 1841-1846 гг.
     14 ’омас Ђрнольд (1795-1842) - историк  и  богослов,  отец  английского
писателЯ Њэтью Ђрнольда, был директором старейшей привилегированной  мужской
школы ђагби.
     15 €тон - одна из девЯти старейших престижных мужских привилегированных
школ. “чащиесЯ - в основном выходцы из аристократических  семей,  почти  все
премьер-министры ‚еликобритании - бывшие воспитанники этой школы.
     16 ’еккерей перечислЯет героев романов „иккенса.
     17 ‘в. Њартин ’урский традиционно считаетсЯ покровителей  лавочников  и
пьЯниц, вступивших  на  стезю  добродетели.  ѓоворЯ  об  “оррене,  ’еккерей,
видимо, иронически намекает на хозЯина фабрики ваксы, где работал в  детстве
„иккенс.
     18  „эвид  ћм  (1711-1776)  -  английский   философ,   историк,   автор
многочисленных эссе  на  общественно-политические,  морально-эстетические  и
экономические темы. …го "€сториЯ  Ђнглии"  (1754-1762)  грешит  фактическими
неточностЯми.
     19 „жон ђассел (1792-1878) -  видный  английский  политический  деЯтель
либеральных взглЯдов, сторонник избирательной реформы. Ѓыл премьер-министром
‚еликобритании. €з-за своей неказистой внешности не раз становилсЯ  объектом
карикатур на страницах "Џанча".
     20 ѓеорг IV (1762-1830) -  король  ‚еликобритании  (1820-1830),  будучи
принцем “эльским, в 1811 г. стал регентом при своем отце, короле ѓеорге  III
(1738-1820), который был признан невменЯемым и отстранен от власти.
     21 Ѓаркли-сквер - фешенебельный район ‹ондона.
     22 ќдуард  „жордж  Ѓулвер-‹иттон  (1803-1873)  -  английский  писатель,
драматург, автор остросюжетных исторических и  так  называемых  "ньюгетских"
(по названию лондонской уголовной тюрьмы)  романов,  рисующих  романтические
образы "благородных преступников", - "Џелэм" (1828), "Џоль Љлиффорд" (1830),
"ћджин ќрам" (1832). ЏользовалсЯ  огромной  популЯрностью  у  современников.
’еккерей не  раз  высмеивал  в  своих  произведениЯх  высокопарный  стиль  и
ходульные образы Ѓулвера-‹иттона.
     23  "“лисс"  -  одно  из  поэтических  произведений  английского  поэта
Ђльфреда  ’еннисона  (1809-1892),  с  1850  г.  поэта-лауреата.   Љрупнейшее
произведение ’ен