алось  произнести  последнюю  молитву  и  -  с
богом! Ћщущение обреченности усилилось после того, как Я  прочел  присланную
мне вырезку из газеты "Ќью-‰орк ѓералд", котораЯ  выбрала  минуту,  когда  Я
начинал свое турне, чтобы таранить задуманное предприЯтие. ‚ ней  порицалось
низкопоклонство американцев перед  каждой  заезжей  знаменитостью,  к  числу
которых, по мнению автора статьи, Я даже и не принадлежал, и говорилось, что
чествовать менЯ, как „иккенса, было бы, по меньшей  мере,  глупо,  а  заодно
менЯ именовали снобом-кокни! Ќеплохое начало.
     Ѓог с ними, с чествованиЯми - ликующие толпы  и  восторженные  крики  Я
уступаю  „иккенсу  -  но  менЯ  отнюдь  не  привлекала  обстановка  всеобщей
враждебности. ‚ конце концов, зачем ехать туда, где мне не рады?  Ќет  таких
денег, ради которых Я  согласилсЯ  бы  терпеть  потоки  брани.  —то  же,  на
пристани в менЯ будут швырЯть гнилыми помидорами? Љ счастью, Я хорошо знаком
был с газетными нравами у себЯ на родине и знал, что  публика  порой  совсем
^не думает того, что от ее имени возвещают газетчики, и  прежде  времени  не
стоит обращать на них внимание. ‚озможно, в  чем-то  Я  и  вправду  чересчур
ранимый человек, но газетной критикой менЯ не проймешь.
 
     <center><img src="t71.gif"></center>
 
     Ћт вашего вниманиЯ, скорей всего, не укрылось,  что  со  времени  моего
разрыва с Ѓрукфилдами до октЯбрЯ 1852 года,  когда  Я  отплывал  в  Ђмерику,
промчалсЯ целый год. Љаралось бы,  немалый  срок,  совсем  немалый,  и  вам,
наверное, подумалось: что ж, если он и ищет перемен, но теперь уже, конечно,
не из-за той злосчастной истории, котораЯ перевернула всю его жизнь. Ќо  длЯ
такой душевной утраты, как моЯ, год - это очень мало, очень и очень мало. Ћн
пролетел, а Я лишь начал поправлЯтьсЯ, лишь начал  приходить  в  себЯ  после
тЯжелого  сердечного  недуга,  неверными  шагами  нащупывал   дорогу   среди
повседневных житейских забот. ‚есь этот год  мое  сердце  оставалось  тощей,
невозделанной нивой, на которую не упало ни одно семЯ нового чувства, и лишь
недавно Я поверил, что под, целительным воздействием времени,  которому  под
силу утучнить и голую скалу, ко мне еще вернетсЯ способность растить всходы.
Џериод бесплодиЯ после душевной драмы неизбежен, по-моему, быстрого возврата
к полноте жизни тут быть не может. „олгие недели и месЯцы  должны  пройти  в
пустоте, иначе вам грозит  еще  одно  такое  же  несчастье.  Њне  много  раз
случалось видеть, как пострадавший в состоЯнии безумиЯ бросаетсЯ в очередную
любовную историю, внушаЯ себе, что оба чувства  равноценны,  хоть  про  себЯ
знает, что ищет утешениЯ, а не любви. Љстати, позвольте рассказать, пока  мы
не взошли на борт "Љанады", одну коротенькую историю, случившуюсЯ со мной  в
том же 1852 году, - иначе вы решите, что Я окончательно  впал  в  менторский
тон. џ как-то получил письмо от одной молодой особы, по  имени  Њэри  •олмс,
которую знал еще по  тем  временам,  когда  приезжал  в  „евон  на  школьные
каникулы. џ смутно помнил ее имЯ, и в сочетании с сентиментальным  чувством,
которое  вызвал  у  менЯ  обратный  адрес  на  конверте,   этого   оказалось
достаточно, чтоб пробудить во мне интерес к ее  заботам.  ‘колько  помнитсЯ,
Њэри  •олмс,  подобно  сотнЯм  моих  корреспонденток,  просила   помочь   ей
напечатать несколько стихотворений  -  или  церковных  песнопений,  не  могу
сказать точно, - но, несомненно, речь шла  о  публикации.  Љо  мне  косЯками
прибывали письма от  многочисленных  мисс  ‘мит  из  разных  концов  страны,
просивших  менЯ  пристроить  в  печать  пробы  их  пера,  которые   папочка,
приходской свЯщенник  или  друг  дома  находили  восхитительными.  Ћбычно  Я
советовал им не тратить понапрасну времени, разве что они  владели  скромным
капиталом и были бы не прочь пустить его по ветру, но, отвечаЯ Њэри •олмс, Я
подобрал длЯ своего сурового совета более мЯгкую  форму  и  нашел  возможным
присовокупить к нему несколько комплиментов. Ќе знаю, зачем  Я  это  сделал,
возможно, менЯ тронула наивность ее письма. Љак бы то ни  было,  между  нами
завЯзалась переписка, и  из  „евона  потек  ручей  очаровательных  посланий,
которых, признаюсь, Я стал ждать с волнением и радостью,  порой  растроганно
задумываЯсь над личностью своей корреспондентки. „огадываетесь,  куда  ветер
дует? „овольно скоро Њэри •олмс призналась,  что  ей  хотелось  бы  найти  в
‹ондоне место гувернантки или учительницы музыки и она  была  бы  необычайно
признательна, если бы... если бы... нет, это слишком дерзко  с  ее  стороны,
она не смеет и заикнутьсЯ о такой любезности, но все-таки, не мог ли бы Я ей
посоветовать, как взЯтьсЯ за поиски. ’ут  во  мне  заговорила  осторожность,
удержавшаЯ менЯ от  поспешных  шагов,  и,  подавив  желание  пригласить  это
небесное создание приехать прЯмо к нам, Я уклончиво обещал навести справки у
знакомых дам, которые, возможно, смогут приискать ей место. €нтересно, что Я
писал ей в своих письмах, отыщетсЯ ли там одна-две нежные фразы, на  которые
она могла бы сослатьсЯ? Ќе думаю, хотЯ как знать. ‘корее всего, Я был добр и
хотел помочь ей, не более того, но почему, скажите на  милость,  Я  был  так
жестоко разочарован,  когда  увидел  ее  во  плоти?  ЃеднЯжкой  Њэри  •олмс,
писавшей такие пленительные письма, пленитьсЯ было трудно: она  была  рыжаЯ,
красноносаЯ, нескладнаЯ, колченогаЯ - увы, ни добродетель, ни мастерство,  с
которым она преподавала музыку, не возмещали недостатков ее внешности. ‘кажу
по совести, что греха таить: Я быстро потерЯл к ней интерес,  зато  запомнил
навсегда преподанный мне жизнью своевременный урок. Њне стало  Ясно,  что  Я
вовсе не так равнодушен к прекрасному полу, как утверждал, и гораздо  меньше
привержен  памЯти  „жейн  Ѓрукфилд,  чем  мне  нравилось  думать.  Ћпасность
заключалась не в том, что Я внушу себе  несуществующую  страсть  к  какой-то
даме ради того, чтобы утешитьсЯ, -  а  в  другом,  гораздо  худшем:  Я  буду
обожествлЯть „жейн до тех пор, пока отношениЯ с любой другой женщиной станут
длЯ менЯ немыслимы. Ћчень похвально, что Я не увлексЯ кем попало  ради  того
чтобы забытьсЯ, но кажетсЯ, Я перехватил в другую сторону, и если историЯ  с
Њэри •олмс чему-нибудь менЯ и научила, так это не  слишком  усердствовать  в
своей скорби и не обрекать себЯ на чувства, мне не свойственные.
 
     <center><img src="t72.gif"></center>
 
     €так,  в  моем  лице  "Љанада"  получила  пассажира,  имевшего  большую
склонность к меланхолическим раздумьЯм, он бы ЯвлЯл собой довольно  грустное
зрелище, если бы ровно в ту минуту, когда  он  подымалсЯ  на  борт,  ему  не
принесли первые экземплЯры "ќсмонда". ‚идели бы вы улыбку, которой озарилось
лицо этого  старого  меланхолика!  Љак  просветлело  его  хмурое  чело,  как
заблестели его скорбные глаза, когда он увидел это полиграфическое  чудо.  Ђ
это и в самом деле было чудо. Ћчень советую вам  подержать  в  руках  первое
издание "ќсмонда", хотЯ бы длЯ того, чтоб насладитьсЯ шрифтом эпохи королевы
Ђнны, плотной бумагой и общим  оформлением  тома,  оставлЯвшего  впечатление
подлинного  шедевра  того  времени.  Љонечно,  подобнаЯ   стилизациЯ   стоит
недешево, и от типографа тут требуетсЯ подлинное мастерство, но он прекрасно
воплотил мой замысел, и Я готов был раскошелитьсЯ, ну,  а  если  публика  не
последует моему примеру, тем хуже длЯ нее.  џ  с  самого  начала  знал,  что
"ќсмонд" принесет убыток, но полагал, что если это и неудача, то почетнаЯ. џ
взЯл в  дорогу  первый  экземплЯр,  на  который  поглЯдывал  с  нежностью  и
удовольствием, как взЯл бы с собой счастливый талисман, -  более  того,  мне
виделась в нем веха,  которой  завершаетсЯ  грустный  период  моей  жизни  и
начинаетсЯ новаЯ, счастливаЯ пора. Џод этим  переплетом  скрывалась  историЯ
моих страданий, и мне казалось, что Я перевернул последнюю страницу прошлого
и теперь могу жить дальше, даже если мне не дано его забыть.
     Ќе стану утверждать, будто в час отплытиЯ благодарЯ случайной  доставке
"ќсмонда" на пристань испытывал великий подъем духа, но не было во мне и той
свинцовой тЯжести, которой Я боЯлсЯ. Ђ может быть, Я зрЯ ее  боЯлсЯ,  ибо  в
самой обстановке большого порта есть что-то завораживающее - оно  заставлЯет
человека  позабыть  свои  дела  и  пробуждает  нетерпеливое  желание  скорей
отправитьсЯ в путь. џ долго  стоЯл  на  палубе  и,  наблюдаЯ  за  погрузкой,
разглЯдывал на редкость выразительные лица матросов, группки машущих  белыми
платками родственников, которые пришли проститьсЯ с близкими,  кружащих  над
головой в ожидании поживы чаек и,  наконец,  само  море,  мутное  и  темное,
вскипающее волнами и раскатывающее их до самого горизонта. ‡емлЯ с ее полЯми
и городами кажетсЯ однообразной и  унылой  рЯдом  с  манЯщей  и  беспокойной
подвижностью морЯ, и тЯнет нас  не  к  ней  назад,  а  лишь  вперед,  в  его
бескрайность. “ кромки берега море так  много  обещает  -  ничто  в  нем  не
предвещает той серой монотонности, безбрежной многодневной  пустоты  воды  и
неба, котораЯ потом рождает злобную угрюмость. Њоре  -  это  приключение,  и
всем нам хочетсЯ стоЯть на палубе отчаливающего кораблЯ. „аже предвидЯ,  что
через день-другой дело дойдет до крика: "‘тюард, скорее тазик", мы  радуемсЯ
брызгам, ветру и веселой сутолоке в порту. Њы знаем, что  на  следующие  две
недели выйдем из-под власти времени и, как бы  перестав  существовать,  парЯ
меж небом и землей, будем замечать одни лишь капризы погоды.  Ћтрезанные  от
мира с его голодом, войнами и эпидемиЯми, мы попадем в полосу  отчуждениЯ  -
заманчивое состоЯние длЯ тех из нас, кто  не  смакует  несчастьЯ.  Џо-моему,
отплытие - лучшаЯ часть всего путешествиЯ в Ђмерику, и даже если б это  было
возможно, жалко было бы его лишитьсЯ, - боюсь, правда, что поздно  или  рано
люди научатсЯ пересекать Ђтлантику мгновенно, и пассажир, не проведЯ и  ночи
в пути, окажетсЯ на другой ее стороне - тогда, у него не будет  времени  длЯ
размышлений, вроде тех, которым Я предавалсЯ, держась за  поручни  "Љанады".
„а, если такой день настанет, а это неизбежно,  Я  от  души  жалею  будущего
путешественника. Њне  не  хотелось  бы  прибыть  в  Ђмерику,  не  перебросив
мысленно  моста  между  двумЯ  мирами,  не  побывав  в  нейтральных   водах,
пролегающих между нашими культурами. „аю вам слово, едва "Љанада" отошла  от
Ђнглии и пустилась в путь, соединЯющий два дальних  берега,  из  моей  груди
вырвалсЯ вздох облегчениЯ. —то ж, выбор сделан, назад возврата  нет,  и  это
менЯ радовало, ибо наконец-то Я не желал  возврата,  а  чувствовал  отважное
стремление двигатьсЯ вперед.
 
 
        ^T14^U 
        ^Tприключение на другом континенте, которое возвращает мне бодрость духа^U 
 
     Џлавание оказалось довольно бурным -  почти  все  времЯ  дул  встречный
ветер, небо  хмурилось,  солнце  выглЯдывало  редко,  "Љанада"  по-дельфиньи
подпрыгивала на волнах - но Я  прекрасно  перенес  его.  Џовезло  мне  и  со
спутниками, хотЯ Я не всех уже помню по имени. ‚месте со мной  плыли  ђассел
‹оуэлл и Ђртур Љлаф, в чьем славном обществе  Я  коротал  времЯ,  когда  оно
начинало слишком медленно тЯнутьсЯ, и, конечно, молодой ќйр  Љроу,  успевший
проЯвить себЯ как верный помощник и радовавший менЯ  все  больше.  Ќо  самое
лучшее в корабельной жизни -  вынужденное  безделье,  к  которому,  как  вы,
наверное, помните, Я всегда питал слабость,  а  в  настоЯщую  минуту  еще  и
чрезвычайно в нем нуждалсЯ. Џервое времЯ  Я,  как  и  все,  страдал  морской
болезнью, но вскоре мои внутренности привыкли к разным видам  качки  -  и  к
бортовой, и к килевой, и Я стал с удовольствием читать в каюте,  покидаЯ  ее
лишь длЯ того, чтоб пообедать и вечером посидеть за  рюмкой  с  капитаном  и
другими пассажирами. —то же Я читал? Љонечно, "ќсмонда"! €, знаете,  он  мне
понравилсЯ! Ќа менЯ снизошло дивное ощущение покоЯ: "ќсмонд" дописан,  книга
получилась хорошаЯ, ничто не висит у менЯ над душой, - казалось, Я до  конца
дней не перестану радоватьсЯ этому умиротворенному состоЯнию.  Ћднако  очень
скоро - примерно на десЯтый день пути  -  менЯ,  как  и  других  пассажиров,
охватило нетерпеливое желание отделатьсЯ от морЯ, и  все  мы  стали  терзать
капитана вопросом,  когда  же,  наконец,  покажетсЯ  землЯ.  ‘  неиссЯкаемым
терпением он отвечал, что мы уже почти у цели. Ќо  вот,  наконец,  наступила
волнующаЯ минута - мы сидели  за  обедом,  кажетсЯ,  на  одиннадцатые  сутки
плаваниЯ, дело было вечером, вдруг как бы ненароком он отправил  матроса  на
вышку, посмотреть, не видна ли суша. Џоследовал ответ: нет, ничего не видно,
и капитан спокойно продолжал есть, а через полчаса опЯть послал  справитьсЯ,
и в этот раз - о чудо! - посланец увидал огонь, и нам объЯвили,  что  завтра
мы причаливаем. џ был буквально ошарашен - что за чертовщина,  как  можно  с
точностью до получаса рассчитать, когда покажетсЯ Ђмерика?  Ћткуда  капитану
было знать, когда матросу карабкатьсЯ на мачту? Љак ему удавалось  двигатьсЯ
в океане по прЯмой и с полным хладнокровием прибыть в нужную точку?  —то  за
волшебники эти капитаны, и как они творЯт такие чудеса с помощью  нескольких
несложных с виду инструментов? ’ой ночью Я долго ворочалсЯ на  койке  и  все
раздумывал над тайнами координат, и что-то даже забрезжило в моем мозгу,  но
впрочем, мне это, наверное, только  померещилось.  Љогда  вы  видите  воочию
такое диво мореходного искусства, вы прикасаетесь к  божественному  чуду,  и
что бы мне в ответ ни говорили и ни втолковывали, моЯ  романтическаЯ  натура
усматривает тут именно чудо.
 
     <center><img src="t73.gif"></center>
 
     …два мы оказались в виду земли, как все  пришло  в  движение:  недавнЯЯ
безучастность сменилась оживлением,  равнодушнаЯ  покорность  -  обостренной
чувствительностью. Њы уложили и увЯзали свои вещи и быстро улеглись,  но  не
решались спать от  страха  пропустить  то  дивное  и  долгожданное  зрелище,
которое  уже  почти  отчаЯлись  увидеть.  Љаждому  въезжающему   в   Ђмерику
полагаетсЯ иметь  свой  собственный  образ  страны,  которую  ему  предстоит
узнать, но мой, сколько помню, был  странно  хаотичен.  Љалейдоскоп  фактов,
выхваченных из книг и рассказов очевидцев, не складывалсЯ  в  сколько-нибудь
свЯзную картину. џ ожидал увидеть и сказочное изобилие - нечто  вроде  земли
обетованной, где реки текут молоком и медом, и в то же времЯ - варварский  и
первозданный  край  дикарей  и  роскошной  до  безвкусиЯ  природы.  …сли  вы
собираетесь в Ђмерику, очень  вас  прошу,  составьте  список  того,  что  вы
надеетесь там встретить, - заглЯнете в него, когда окажетесь на месте, - вас
еще больше поразит увиденное. Ђмерика! „олжно быть, нас завораживает само ее
название, Я не встречал другой такой страны, котораЯ  вызывала  бы  у  людей
столь противоречивые чувства. Ћни испытывают к ней любовь или ненависть, еще
не побывав там, дерзают прикидыватьсЯ  знатоками  каждой  пЯди  ее  огромной
территории, ни разу не ступив туда ногой, судЯт решительно и,  как  правило,
неверно о привычках, нравах и обычаЯх ее обитателей, в глаза не видев никого
из них. …сть у Ђмерики какое-то неведомое  свойство,  которое  их  побуждает
нести весь этот, в основном, враждебный вздор  с  большой  самоуверенностью.
‚озможно, секрет в ее размерах, просторы и богатство  этой  могучей  державы
непроизвольно порождают зависть - и люди ищут повод, чтоб ее охаЯть.
     Њне это было чуждо. Њне вовсе не хотелось ополчатьсЯ  на  страну  и  ее
общественное устройство, прежде чем Я удостоюсь чести посетить ее. …сли бы Я
нуждалсЯ в каком-либо предостережении - поверьте, Я ничуть в нем не нуждалсЯ
- мне послужил бы сигналом листок нью-йоркской газеты, прочитанной  накануне
отъезда  в  ‹иверпуле.  Њой  предстоЯщий  визит  расценивалсЯ  в   нем   как
"поощрЯющий  безмерно  расплодившеесЯ  племЯ   лекторов,   которые   сначала
приезжают обирать наших сограждан, а после у себЯ на родине высмеивают их  в
памфлетах". ‘овершенно верно, и Я не меньше автора  этой  отповеди  презираю
подобных  грубых  вымогателей.  Љогда  в  то  ноЯбрьское  утро  Я  стоЯл  на
корабельной палубе, вытЯгиваЯ  шею,  чтоб  рассмотреть  хоть  что-нибудь  на
берегу, Я чувствовал одно лишь любопытство и ничего более. ‘начала  "Љанада"
зашла в ѓалифакс, а после двинулась в Ѓостон, причем с  такой  уверенностью,
словно ее тЯнули на канате. Ќе знаю, писал ли кто-нибудь  о  восходе  солнца
над американским побережьем как об одном из чудес света, но это в самом деле
чудо: мы поднЯлись на палубу, ее  простые,  выскобленные  доски  купались  в
золотисто-алых лучах зари, и перед нами возникла  сиЯющаЯ  греза.  Ќаверное,
обитатели ѓалифакса считают свой город самым заурЯдным  местом  в  мире,  но
после трех тысЯч миль  морского  перехода,  когда  лучи  сверкающего  солнца
зажглись в каждом стеклышке и пЯтнышке позолоты, он  показалсЯ  нам  ожившей
сказкой и пламенел как небесное знамение. џ просто задохнулсЯ от восторга, и
красота лежащей передо мной страны тронула менЯ до слез. „а и как,  переплыв
океан,  не  преисполнитьсЯ  благоговениЯ  перед  природой  нашего  мира?  Њы
воспарЯем духом просто от того, что земли, о которых мы прежде знали  только
понаслышке, на самом деле существуют, и ликование переполнЯет грудь.
 
     <center><img src="t74.gif"></center>
 
     ‚ Ѓостоне было пасмурно, и нам  не  привелось  второй  раз  насладитьсЯ
таким же зрелищем, зато мы высадились как  положено  и  наконец  ступили  на
американскую  землю.  –арившаЯ  в  порту  сутолока,  пожалуй,  раза  в   два
превосходила ливерпульскую, а может быть, мне это только  померещилось,  ибо
ритм корабельной жизни довел менЯ до сонной одури - и все вокруг,  казалось,
неслось с быстротою молнии. џ  только  и  мог,  что  стоЯть  на  набережной,
воззрившись на сновавших  туда-сюда  людей,  непрестанно  что-то  швырЯвших,
толкавших, вопивших и  кричавших,  словно  в  сумасшедшем  доме.  Ќа  первые
впечатлениЯ полагатьсЯ не стоит, и  все  же  когда  Я  говорю,  что  Ђмерика
ошеломила  менЯ  скоростью,  Я,  честное  слово,  ничуть  не  преувеличиваю.
Ђмериканцы все делают в два раза быстрее, чем мы:  говорЯт,  двигаютсЯ  -  и
есть основаниЯ считать, что и думают. “м англичанина  не  может  поначалу  с
этим справитьсЯ, но постепенно привыкает и начинает получать от нового темпа
удовольствие, и, наконец,  встрЯхнувшись,  его  обладатель  и  сам  начинает
шевелитьсЯ быстрее, хотЯ  длЯ  этого  ему  порой  приходитсЯ  отказатьсЯ  от
исконных жизненных привычек. ‘пешка  не  оставлЯет  американцам  времени  на
излишние любезности, они не ломают комедий, на  которые  мы  тратим  столько
времени, поэтому вам не услышать в разговоре обращение "сэр"  больше  одного
раза, да и то скороговоркой,  а  что  касаетсЯ  разных  там  "пожалуйста"  и
"спасибо", число их также сведено до  минимума.  ‘начала  менЯ  коробило  от
такой бесцеремонности, особенно со стороны швейцаров и официантов, но после,
когда Я догадалсЯ, что ее секрет -  все  в  той  же  замеченной  мною  жажде
скорости, она мне стала  нравитьсЯ.  „а  и  в  самом  деле,  что  тут  можно
возразить, и так ли уж необходимы все наши расшаркиваниЯ и  хорошие  манеры,
которые, по большей части, никакие  не  манеры,  а  отвратительнаЯ  лесть  и
лицемерие? Љогда  с  тобой  все  обращаютсЯ  как  с  равным,  это  действует
отрезвлЯюще, и вскоре Я стал делать то же самое, и с  удовольствием.  €  вот
еще что: американцы склонны все понимать буквально; помню, что, завтракаЯ  в
первый  раз  в  Ѓостоне,  Я  заказал  вареные  Яйца,  но   среди   множества
поставленных передо мною  блюд  их  не  было,  хотЯ  стоЯл  бокал  с  чем-то
непонЯтным, и Я поинтересовалсЯ у официанта: - Ђ где Яйца? - „а вот же  они,
в рюмке! - Љак, без скорлупы? - Ђ  вы  не  заказывали  в  скорлупе.  —то  ж,
скорлупы Я в самом деле не заказывал, и  вправе  ли  Я  гневатьсЯ  на  этого
малого, который отчитал менЯ как равного? ‘колько Я мог заметить, все  здесь
действительно равны, и это еще одно мое впечатление об Ђмерике  -  из  самых
первых и выдержавших испытание временем. џ вовсе не хочу сказать, что тут не
различают бедных и богатых, но по обращению людей друг с другом не  скажешь,
кто  каков.  Џожалуй,  они  порой  заходЯт  слишком  далеко  в  этой   своей
непринужденности - помню, мне как-то нужно было починить жилет, и Я пришел к
портному, который подозвал подмастерье: - Џочинишь жилет этому  человеку,  -
и, повернувшись ко мне, бросил: - ‚ами займетсЯ этот джентльмен. —то  вы  на
это скажете? ‡десь можно начать  с  нулЯ  и  стать  миллионером  или  просто
богачом и принимать у себЯ лучшие семейства города. Љак  это  получаетсЯ?  “
нас, чтоб бедный человек  по-настоЯщему  вошел  в  общество,  должны  пройти
десЯтилетиЯ, и не  одно  поколение  должно  обдуманно  женитьсЯ,  плодитьсЯ,
стЯжать особые награды. ‚ Ђмерике нет высшего света в  нашем  смысле  слова,
двери его открыты длЯ каждого, кто туда стремитсЯ, и с самого  рождениЯ  ему
позволено питать самые смелые надежды. ‚  этой  обстановке  и  рождаетсЯ  та
широта  взглЯдов,  котораЯ   совершенно   пьЯнит   засушенного   английского
джентльмена, привыкшего всю жизнь осторожно возвращатьсЯ  на  круги  своЯ  и
считать, что за деньги можно, купить роскошь, но не  положение  в  обществе.
Џробыв в Ђмерике неделю, Я понЯл, что здесь нет  и  быть  не  может  Ярмарки
тщеславиЯ, и очень этим восхищалсЯ.
     „а Я и всем здесь восхищалсЯ, от устриц до криков газетных  разносчиков
- неотразимых, нахальных сорванцов с обаЯтельной улыбкой,  что  же  касаетсЯ
устриц, то каждаЯ из них была величиной с тарелку и одолеть ее в один глоток
не представлЯлось возможным, хоть Я  и  пыталсЯ,  дабы  не  посрамить  честь
Ђнглии. Ѓостонцы превзошли себЯ в своем радушии, но то  было  лишь  скромное
начало того горЯчего гостеприимства, которое ждало нас в каждом  городе.  €з
всех известных мне человечьих пород американцы - самаЯ  приветливаЯ,  в  них
есть открытость  и  желание  узнать  другого,  не  скованное  той  нарочитой
сухостью, к которой мы привыкли дома.  Џризнаюсь,  однако,  что  неумеренный
восторг, с которым менЯ встречали люди совершенно незнакомые, вызывал у менЯ
приступы замешательства, Я еле  сдерживалсЯ,  чтоб  не  отпрЯнуть  при  виде
бурных изъЯвлений дружеских чувств: энергичных рукопожатий и  воодушевлениЯ,
написанного на лицах. ‚следствие чего Я постоЯнно опасалсЯ, что мою ответную
сдержанность - а Я не больше  вашего  привык  к  подобной  экспансивности  -
расценЯт как заносчивость и чванство,  и  изо  всех  сил  старалсЯ  сгладить
возможное неблагоприЯтное впечатление  повышенным  вниманием  к  речам  моих
хозЯев. Ќедопустимо, чтоб разнеслось известие, будто  ’итмарш  важничает.  џ
ощущал себЯ послом своей страны - хотЯ, увы! никто менЯ им не назначал, -  и
очень старалсЯ не допустить ничего такого, в чем можно было  усмотреть  хоть
тень неуважениЯ. ќто Я с вами сейчас говорю свободно и чистосердечно, а там,
среди чужих, Я тщательно следил за каждым своим словом и открывал  рот  лишь
длЯ того, чтобы сказать что-нибудь лестное. џ твердо  решил  не  поддаватьсЯ
искушению и не соватьсЯ  с  непрошенными  приговорами,  как  позволЯют  себе
многие мои соотечественники. Џо-моему, это дерзость, не проведЯ в  стране  и
полугода, строчить о ней книгу. џ не собиралсЯ делать ничего подобного.
     Ќе собиралсЯ - и отлично, то было мудрое решение, не  знаю,  где  бы  Я
нашел необходимое спокойствие и тишину, не говорЯ уже о времени, настройсЯ Я
иначе. ‘ той самой минуты, когда Я высадилсЯ в  Ѓостонском  порту,  мои  дни
превратились в бесконечную череду встреч и знакомств, вечером Я добиралсЯ до
кровати совершенно измочаленным и был не в силах удержать в руках  перо  или
книгу. Ќаверное, менЯ не чествовали так, как „иккенса, но  непонЯтно  откуда
взЯвшаЯсЯ  армиЯ  поклонников  жаждала  обменЯтьсЯ  со  мной  рукопожатиЯми,
сообщить, что знает менЯ по книгам и т.п. „рузьЯ, о существовании которых  Я
и не подозревал, устраивали в мою честь приемы, показывали город,  принимали
как дорогого гостЯ, так что Я  понемногу  начал  забывать,  ради  чего  сюда
пожаловал. ЌевероЯтно трудно оказалось проЯвить  решительность  и  перестать
жить так, словно Я прибыл развлекатьсЯ, но менЯ  ждал  Ќью-‰орк,  пора  было
подумать о хлебе насущном.
     џ  добиралсЯ  туда  поездом,  все  времЯ  изумлЯЯсь   обилию   читающих
пассажиров.  Њожно  ли  вообразить  себе  английского  бакалейщика,  который
ежедневно по дороге из Ѓрайтона на Ѓрод-стрит углублЯетсЯ  в  ’еннисона  или
Ѓраунинга, - да ни за что на  свете!  Ћн  бросит  взглЯд  в  свою  газету  и
погрузитсЯ в дрему до конца пути. ‚  Ђмерике  же  пассажиры,  независимо  от
маршрута, короткого или длинного, всецело отдаютсЯ чтению, и Я не мог ими не
восхищатьсЯ.  Љстати  сказать,  на  себЯ  самого  Я  также   взирал   весьма
одобрительно,  ибо  превратилсЯ  в  заправского  путешественника,   готового
похвастать,  что  ему   нипочем   пересечь   Ђтлантику,   и   снисходительно
посмеивающегосЯ над собственными недавними страхами перед этой самой обычной
поездкой. €  если  мне  нетрудно  было  переправитьсЯ  через  океан,  то  уж
добратьсЯ до Ќью-‰орка оказалось просто пустЯком, только и  оставалось,  что
зевнуть  и  заЯвить,  что  это  скука.  ‡абавно,  правда?   ‡абавно,   когда
невероЯтные событиЯ пытаютсЯ изобразить как повседневную рутину. Ќо  все  же
это трогательный вид снобизма - он трогает своей наивностью. ‚прочем, Я и  в
самом деле был горд собой, вернее, горд тем  относительным  спокойствием,  с
которым думал о необходимости завоевать Ќью-‰орк, ибо Ќью-‰орк,  конечно,  -
нечто  ужасающее.  Ѓостон,  университетский  город,  подобен   Љембриджу   и
Ћксфорду, но Ќью-‰орк - типично американское Явление и не похож ни на  какое
иное место в мире. џ не могу сказать, что он красив, ибо это не  так,  и  не
могу назвать ни одного архитектурного сооружениЯ, ради  которого  стоило  бы
сюда приехать, но в нем есть та суета и спешка, котораЯ либо доводит вас  до
одури, либо вызывает прилив сил, но безусловно заслуживает  того,  чтобы  ее
изведать. Џочти все времЯ Я  чувствовал  себЯ  словно  в  дурмане,  не  знал
толком, куда иду и что делаю, не раз ловил себЯ на том, что встал столбом на
улице и о менЯ  как  о  преграду  разбиваетсЯ  людской  поток.  џ  разучилсЯ
выполнЯть простые действиЯ: не  мог  усестьсЯ  в  экипаж,  не  мог  из  него
выбратьсЯ - моЯ медлительность все превращала в непосильный труд, и, где  бы
Я ни оказалсЯ, напор бурливших вокруг толп доводил менЯ  до  головокружениЯ.
Љазалось, в самом нью-йоркском воздухе было разлито что-то особое - пьЯнЯщее
и нагонЯющее дрему. Њне в самом деле много раз случалось слышать, будто  тут
какой-то необычный воздух и европейцам нужно привыкать к  нему  неделЯми.  џ
пробовал  вести  себЯ,  как  в  каждом  новом  городе:  бродить  по  улицам,
рассматривать красоты, но он не поддавалсЯ. Џостроен он невероЯтно просто  и
разумно - состоит из параллельных улиц, разбитых на  ровные  кварталы,  и  в
плане больше всего напоминает старательный детский рисунок, но,  кажетсЯ,  в
него забыли вдохнуть душу, а если и не забыли, боюсь, мне  ее  не  отыскать.
€так, в нем нет души и почти нет зелени, зато каждаЯ улица  кончаетсЯ  видом
на реку и на какую реку! -  гораздо  шире  ’емзы,  и  чувствуетсЯ,  что  она
морской рукав. Џожалуй, мне мешала архитектурнаЯ "вневременность" Ќью-‰орка:
в нем совершенно не ощущаешь постепенности застройки,  и  выглЯдит  он  так,
будто его кварталы готовенькими высыпали на землю. ‘ той, правда, оговоркой,
что в городе  нет  ничего  готового  и  завершенного  -  в  Ђмерике  все  не
закончено, повсюду стройки, и воздух оглашает стук молотков и  визг  пил.  џ
постоЯнно себЯ спрашивал, где всему этому конец и успокоЯтсЯ ли когда-нибудь
неугомонные американцы.
     ЋстановилсЯ Я в отеле "Љларендон" на  углу  4-й  авеню  и  18-й  стрит,
по-моему, то был самый шумный  перекресток  в  мире,  хотЯ  сама  гостиница,
уютнаЯ и тихаЯ, мне очень нравилась. џ занимал там две отличные комнаты,  но
от надежды, что мне удастсЯ в них работать, пришлось сразу отказатьсЯ  из-за
непрестанных вторжений посетителей. Ќа лестнице, ведущей к моей  двери,  все
времЯ слышались шаги; не отвлекаЯсь, нельзЯ было набросать и записки  в  три
строки, не говорЯ о чем-нибудь  более  серьезном.  ‚ы  думаете,  Я  жалуюсь?
Ќисколько! ‚сЯ эта  беготнЯ  и  суета  была  мне  по  душе,  именно  ее  мне
недоставало, и Я  неустанно  поздравлЯл  себЯ  с  тем,  что  додумалсЯ  сюда
приехать.
     ‚ конце ноЯбрЯ 1852 года Я прочел первый  цикл  лекций  по  приглашению
Ђссоциации библиотек длЯ служащих (благодарю их от души!). „огадайтесь,  что
помещалось на Ѓродвее под номером 548? Џредставьте себе - церковь, церковь -
на главной улице города. ‚прочем, в Ќью-‰орке нет улиц главных и  неглавных,
все они выглЯдЯт одинаково - не стоит воображать себе нечто вроде лондонской
Њэлл. џ очень удивилсЯ, когда секретарь Ђссоциации мистер ”елт  привел  менЯ
в, главную унитарную церковь  Ќью-‰орка  и,  указав  на  дубовую  кафедру  и
окруженный колоннами центральный неф, объЯснил, что выступать Я буду  здесь.
Њне как-то не улыбалось зарабатывать деньги, причем немалые, в божьем храме,
но местных жителей это нисколько не смущало. ‘удЯ по всему, они не так,  как
мы, относЯтсЯ к церквЯм, не знаю, чем они при этом  руководствуютсЯ,  но  во
времЯ поездок по стране Я не раз замечал, что церкви используютсЯ здесь  длЯ
целей,  весьма  далеких  от   религии,   и   часто   служат   чем-то   вроде
административных  деревенских  зданий.  Џорой  во  времЯ  лекций,  стоЯ   за
церковной кафедрой, Я еле сдерживалсЯ, чтоб  не  огласить  номер  очередного
псалма, и совершенно бы не удивилсЯ, если бы всЯ паства,  простите,  публика
внезапно опустилась на  колени  и  принЯлась  молитьсЯ.  Џо  правде  говорЯ,
выступлениЯ в церквЯх отличались от всех прочих одной  только  особенностью:
благодарЯ акустике храмовых сводов мой  голос  обретал  ту  самую  ласкающую
глубину и звучность, о которой Я всегда мечтал, - мне бы хотелось увезти  ее
с собой.
 
     <center><img src="t75.gif"></center>
 
     Ќа мой взглЯд,  лекции  пользовались  успехом,  хотЯ  не  все  печатные
изданиЯ разделЯли мою точку зрениЯ. ‘пустившись к  завтраку  на  утро  после
первой лекции, Я  заметил,  что  половина  присутствующих  стараетсЯ  убрать
куда-нибудь свои газеты: в последнем номере "Ќью-‰орк ѓералд" была  помещена
возмутительнаЯ статейка о моем вчерашнем выступлении -  при  ознакомлении  с
оной, по мнению моих  сотрапезников,  ее  героЯ  должен  был  хватить  удар.
Ѓезосновательные опасениЯ! Џо части газетной ругани Я  человек  бывалый;  и,
выбранив  про  себЯ  критика,  который  унизилсЯ  до  оскорбительного  тона,
посокрушавшись  о  потерЯх,  которые  понесет  финансоваЯ  сторона  дела,  Я
отмахнулсЯ от всех этих выпадов, поскольку знал, что  сотни  вчерашних  моих
слушателей, делЯсь впечатлениЯми со знакомыми, разоблачат  стрЯпню  газетных
писак.  Љ  тому  же,  Я  утешалсЯ,  читаЯ  хвалебные  рецензии.  Љак-то  так
получилось - заметьте, это всегда так получаетсЯ, - что в моих  бумагах  нет
ни  одного  экземплЯра  того  ругательного  отзыва  (если  вы  случайно   им
располагаете, прошу вас, не трудитесь присылать его), зато осталась  отлично
сохранившаЯсЯ  вырезка  из  "Ќью-‰орк  €внинг  Џост".  Џрошу   вас   с   нею
ознакомитьсЯ:
     "Љак заметил некий джентльмен,  присутствовавший  на  вчерашней  лекции
мистера ’еккереЯ,  случись  зданию,  в  котором  она  проходила,  рухнуть  и
погрести под собой сидевших в зале слушателей,  Ќью‰орк  в  интеллектуальном
отношении оказалсЯ бы отброшен на полстолетиЯ назад... „лЯ всех  собравшихсЯ
то был наиболее приЯтный  час  в  их  жизни.  Ћратор  обладает  превосходной
дикцией... его великолепный тенор..."
     Џожалуй, хватит. ‚ моем почтенном возрасте негоже утешатьсЯ  выцветшими
от времени комплиментами, но мне хотелось показать вам, что  слушатели  были
мной довольны и - что более важно - просили продолжениЯ.
     Ђмерика вернула мне вкус к жизни, и Я не знал, за что бы еще принЯтьсЯ,
чтоб дать выход вновь пробудившимсЯ  жизненным  силам.  Џодавленный,  подчас
больной, Я месЯцами писал, выступал с лекциЯми  и  так  привык  превозмогать
себЯ и выполнЯть весь круг ежедневных обЯзанностей, что теперь, исполнившись
сил и здоровьЯ, не знал, как себЯ занЯть, мне было недостаточно моих обычных
дел. “тром Я вставал, отправлЯлсЯ с визитами, расхаживал по городу и, словно
животное, с трудом выбравшеесЯ из-под  земли  на  поверхность  и  опьЯненное
свежим воздухом, жадно к нему принюхивалсЯ. ‚се приводило менЯ в восторг.  џ
глазел на металлического дельфина - фонтанчик,  из  которого  за  три  цента
можно было наполнить стакан газированной водой, на  блещущие  сталью  крыши,
доходившие до самого горизонта, со  стороны,  наверное,  казалось,  будто  Я
только что приехал из какой-нибудь глухомани.  ‚скоре  Я  стал  неотъемлемой
принадлежностью ЃродвеЯ, вернее, того его очень оживленного отрезка в две  с
половиной мили, где в свободное от дел времЯ постоЯнно расхаживал в  поисках
чего-нибудь любопытного  или  забавного.  Ќе  думайте,  что  дела  мне  лишь
пригрезились - они у менЯ и вправду были: Я встретилсЯ с издателем  •арпером
и разными другими людьми в надежде уладить наши споры об  авторских  правах.
‚ы, должно быть, знаете, что американцы способны присвоить любую нашу  книгу
и выпустить пиратское издание, не спрашиваЯ согласиЯ автора. Љак раз когда Я
был в Ђмерике, они не только именно так и  поступили  с  "ќсмондом",  пустив
его, к моей досаде, по 50 центов за экземплЯр, но и набрали дешевым шрифтом,
вместо того чтобы  в  соответствии  с  авторским  замыслом  стилизовать  под
изданиЯ времен королевы Ђнны.
     Љак бы то ни было, менЯ снедало нетерпение и ожидание чего-то  важного:
сегоднЯ мне предстоит новое волнующее дело,  говорил  Я  себе  каждый  день,
словно само пребывание в Ђмерике не было достаточно волнующим  переживанием.
џ спрашивал себЯ, на всех ли этот край действует подобным  образом  или  так
проЯвлЯетсЯ мой истинный характер, и,  может  быть,  Я  и  всегда  кипел  бы
энергией, если бы все в жизни шло, как мне  того  хотелось.  ЊенЯ  и  самого
невероЯтно удивлЯла собственнаЯ бодрость и хорошее настроение,  Я  изумлЯлсЯ
глЯдевшему на менЯ из зеркал оживленному лицу,  впрочем,  с  седыми,  как  и
прежде, волосами. Љороче говорЯ, лекции отнюдь не поглощали всех  моих  сил,
не столько физических, сколько душевных, и, озираЯсь по  сторонам,  Я  искал
какой-нибудь новой точки приложениЯ, чтобы отдать ей  все  свое  внимание  и
обрести в ней цель длЯ бродивших во мне неназванных желаний.
 
     <center><img src="t76.gif"></center>
 
     ‘ам Я  наврЯд  ли  отыскал  бы  такую  цель,  но  мне  помогли  другие,
представившие менЯ семейству неких Ѓакстеров. Љак видите,  мне  не  пришлось
карабкатьсЯ на ќверест или спускатьсЯ  по  Ќиагарскому  водопаду,  оказалось
довольно познакомитьсЯ с еще одной семьей, чтобы ощутить  покой  и  душевную
ублаготворенность. џ и в самом деле очень соскучилсЯ по дружбе,  особенно  -
по женской, неловко, правда, говорить об этом  вслух.  Ќу  вот,  вам  тотчас
стало любопытно, из кого же состоЯла семьЯ Ѓакстеров,  которую  Я  осторожно
помЯнул как единое целое. ‘ейчас Я вам их всех  представлю:  глава  семьи  -
папаша Ѓакстер, прекрасный малый, с которым менЯ, собственно, и познакомили:
его жена - очаровательнаЯ мамаша Ѓакстер, к которой менЯ тут же  отвели;  их
маленькие дочки - прелестные созданиЯ; юный Ѓакстер - в семье, помнитсЯ, был
только один наследник (но кто обращает внимание на мальчишек?)  и,  наконец,
еще одна юнаЯ особа по имени ‘алли.
     ‚осемнадцатилетнЯЯ  ‘алли  Ѓакстер   была   самым   обворожительным   и
своенравным существом на свете. Њне  показалось,  что  Я  встретил  Ѓеатрису
ќсмонд и тотчас подарил ей свое сердце. “видев ее, Я сразу понЯл, что  обрел
ту вожделенную цель, которую  искал.  Ѓольше  Я  не  слонЯлсЯ  бесцельно  по
Ќью-‰орку, ноги сами менЯ  несли  на  ‚торую  авеню  к  дому  под  названием
"Ѓраун-хаус", где мне всегда были рады и встречали с тем радушием и участием
-  в  излюбленных  мной  максимальных  дозах,  -  без  которого  Я  не  умел
существовать. џ больше не был одинок.
     €так, позвольте рассказать о ‘алли Ѓакстер;  правда,  испортив  заранее
историю, предупрежу, что ‘алли уже нет в живых. Љак и почему она умерла,  об
этом сейчас не стоит говорить, но само печальное событие Я не вправе  утаить
- оно придает особую окраску всему, что Я собираюсь  сказать  дальше.  Љогда
нас покидает молодой и подававший надежды человек, наше  сознание  заключает
его образ в рамку - и он навсегда  остаетсЯ  таким,  каким  мы  его  увидели
впервые; превратись ‘алли в дебелую матрону с выводком детей, вцепившихсЯ ей
в юбку, ее черты, должно быть, не сиЯли бы так Ярко в моей памЯти. ‘мерть  в
этом смысле великодушна: на траурном фоне  Я  лучше  различаю  облик  ‘алли,
какой она была зимой 1852, а стоит ей залитьсЯ смехом  или  улыбнутьсЯ  чуть
Язвительно,  и  менЯ  пронзает  боль  утраты,  хотЯ  ‘алли  никогда  мне  не
принадлежала, да  и  врЯд  ли  могла  бы  принадлежать.  Ќапрасные  надежды,
несостоЯвшаЯсЯ  любовь,  -  утерЯнные  возможности!  -  мой  вам  совет,  не
упускайте их из страха перед условностЯми и обычаЯми вашего времени. Љак  же
Я любил тебЯ, ‘алли Ѓакстер, но потерЯл тебЯ, ибо был робок, медлителен,  не
верил в свои силы, боЯлсЯ ответственности,  а  главное  -  оказалсЯ  слаб  и
недостоин.
     Џрошу простить мою невольную сентиментальность, сейчас Я  откашлЯюсь  и
буду продолжать. ‘алли Ѓакстер была американской девушкой - наблюдение  хоть
и не новое, но важное, ибо из него следует, что она ничуть  не  походила  на
моих юных соотечественниц. Ђмериканки - совсем особаЯ  порода.  €м  дарована
такаЯ свобода и самостоЯтельность, какаЯ  и  не  снилась  их  сверстницам  в
Ђнглии, она их превращает в совершенно независимые существа,  чье  поведение
порой граничит с дерзостью. ‚ обществе им позволено говорить  что  в  голову
взбредет, перебивать старших, не соглашатьсЯ с опытными и  знающими  людьми,
но если вы решили, что они развЯзны и бесцеремонны,  то  ошиблись  -  уверЯю
вас, это вовсе не так. Ќапротив, именно своеволие, на которое сквозь  пальцы
смотрЯт окружающие, придает американской девушке особую притЯгательность. …е
не выращивают в тесной клетке, превратившей в  безжизненных  восковых  кукол
миллион  других  девушек,  но  дают  сформироватьсЯ  как  самостоЯтельной  и
заслуживающей уважениЯ личности. …сли английских барышень  приходитсЯ  долго
уламывать и чуть не клещами вытЯгивать из них слова, то здешние юные леди, в
соответствии с уже известным нам американским  принципом  экономии  времени,
буквально врываютсЯ в разговор, брЯцаЯ аргументами.  “слышав  это  в  первый
раз, Я просто задохнулсЯ от неожиданности и стал оглЯдыватьсЯ по сторонам  -
на батюшку и матушку ‘алли, полагаЯ, что они сейчас одернут молодую  леди  и
выговорЯт  ей  за  несдержанность,  но,  заметив  игравшую   на   их   лицах
одобрительную улыбку, превозмог свое замешательство, махнул рукой на  этикет
и стал наслаждатьсЯ беседами с ‘алли. џ говорил с ней обо всем  на  свете  и
вскоре привык, что мое просвещенное мнение может быть оспорено,  высмеЯно  и
отвергнуто с такой решительностью, какой Я  не  встречал  нигде  и  никогда.
Џодобного Я в самом деле не встречал: €забелла во всем со мной  соглашалась,
ну, а „жейн - „жейн была слишком серьезна и умна, чтобы позволить себе такую
категоричность. џ вовсе не собираюсь сравнивать всех этих женщин,  это  было
бы и бестактно, и бессмысленно, но ‘алли и впрЯмь была единственной в  своем
роде, - надеюсь,  вы  понимаете,  что  говорю  Я  это  не  длЯ  того,  чтобы
кого-нибудь унизить, - Я на такое не способен.
 
     <center><img src="t77.gif"></center>
 
     Ќадеюсь также,  вы  не  подумали,  будто  рассказчик  позабыл  о  своем
возрасте. Ќикак нет, не позабыл - отлично помнил, что ему  исполнилсЯ  сорок
один год, - и потому прибегнул к следующей; уловке, которую  находил  весьма
разумной, - возможно, вы его одобрите. џ,  так  сказать,  прибил  свой  флаг
гвоздЯми к мачте, демонстративно приглашаЯ  окружающих  наблюдать  за  моими
ухаживаниЯми. џ не скрывал того,  что  обожаю  ‘алли,  Я  заЯвил  ей  это  в
присутствии всех Ѓакстеров, Ясно дав понЯть, что  в  ней  заключена  главнаЯ
причина моих посещений "Ѓраун-хауса". џ говорил направо и налево, что  ‘алли
- самаЯ очаровательнаЯ девушка на  свете  и,  того  и  глЯди,  разобьет  мое
усталое старое сердце (делаЯ при этом особый упор на слове "старое"). Њистер
Ѓакстер в ответ лишь улыбалсЯ, ничуть не озаботЯсь моим  заЯвлением,  миссис
Ѓакстер тоже тепло мне улыбалась, а  молодаЯ  поросль  встретила  мои  слова
смехом и криками "ура" в  честь  старшей  сестрицы.  ‘огласитесь,  публичное
выражение истинных чувств - это совсем неглупо, и все навернЯка  сочли,  что
чувства эти несерьезны. Ќачни кто-нибудь сплетничать, что  ’еккерей  всерьез
увлексЯ девицей Ѓакстер, ее  родные  тотчас  бы  воскликнули:  "Ќу  как  же,
знаем-знаем, он  сам  нам  объЯвил,  что  по  уши  влюбилсЯ  в  нашу  ‘алли,
предупредил, чтоб мы следили в оба!" - и тут же всЯкие подозрениЯ рассеЯлись
бы как дым. ’о был поистине макиавеллиев ход, Я был горд своей стратегией  и
дальновидностью. Џравда, в моей душе звучал тонень