денниса!"  -  отвечал  Я  со  смехом.  "Ќисколько.  џ  сказала  -
“оррингтона и не оговорилась", - и посмотрела на менЯ с таким вызовом, что Я
отшатнулсЯ. ќто Я-то - „жордж “оррингтон? Љак странно!  џ  доподлинно  знал,
что Я - Ђртур Џенденнис, а если вы не верите, прочтите книгу.
     Џризнаюсь, виноват,  Я  испытывал  какое-то  извращенное  удовольствие,
шокируЯ мисс Ѓронте и демонстративно отвергаЯ принципы, которые она пыталась
навЯзать мне, хоть делал все возможное - пожалуй, больше, чем она требовала,
- чтоб соответствовать им в жизни.  ‚ы,  наверное,  помните,  что  незадолго
перед  тем,  как  Я  заболел,  стало  известно,  что  „жейн  Ѓрукфилд   ждет
счастливого событиЯ. ‚ положенное времЯ оно произошло  и  оказалось,  как  и
положено, счастливым, хотЯ среди последовавших за ним торжеств Я  чувствовал
себЯ потерЯнно. ЌесмотрЯ  на  полученное  предупреждение,  Я  так  же  часто
посещал свою дорогую „жейн и под конец  решил,  что  крошка,  пожалуй,  даже
укрепит наши отношениЯ,  как  бы  послужит  нам  дуэньей:  никто  не  станет
сплетничать о людЯх,  склонившихсЯ  над  колыбелью.  €  сможет  ли  Ѓрукфилд
возражать, если Я буду приходить поиграть  с  ребенком,  -  все  знают,  что
’еккерей души не чает в детЯх! Љак вы заметили, мой новый друг - Ћптимизм  -
пыталсЯ скрасить  даже  эту,  самую  запутанную  сторону  моей  жизни,  и  Я
продолжал навещать. „жейн до самого  поЯвлениЯ  малютки  и  любовалсЯ  ею  в
образе Њадонны. ЌадеЯсь повидать ее, Я заглЯнул к ним в день, когда начались
боли, - как же Я испугалсЯ. џ зашел  после  завтрака,  и  мне  сказали,  что
миссис Ѓрукфилд нездоровитсЯ и послали за врачом, не могу вам  описать  свою
тревогу: менЯ трЯсло от страха, и, передав наилучшие пожеланиЯ, Я потихоньку
удалилсЯ. Ѓоюсь, сам  того  не  сознаваЯ,  Я  волновалсЯ  больше,  чем  отец
ребенка: работа валилась у менЯ из рук, Я ни на чем не мог сосредоточитьсЯ и
только с беспокойством ждал дальнейших новостей. ‚ечером стало известно, что
родилась девочка - Њагдалина, и обе, мать и  дитЯ,  чувствуют  себЯ  хорошо.
Љогда Я прочел записку, слезы брызнули  у  менЯ  из  глаз,  и  Я  разразилсЯ
нелепым посланием к только что родившейсЯ крошке, затем сел в изнеможении  и
задумалсЯ, как скажутсЯ событиЯ сегоднЯшнего днЯ на моей дальнейшей жизни. џ
повторЯл на все лады: "Њагдалина  Ѓрукфилд,  Њагдалина  Ѓрукфилд...",  чтобы
привыкнуть к звуку имени, и мысленно наделЯл  его  крошечную  обладательницу
любимыми чертами. —то она будет за человек и  что  подумает  о  друге  своей
матери? Љак важно, чтоб мы пришлись друг другу по сердцу, и, как  ни  глупо,
должен  чистосердечно  признатьсЯ,  что  в  глубине  души  Я  ощущал,  будто
маленькаЯ Њагдалина - мой ребенок. € сколько Я ни говорил себе,  что  должен
позабыть этот вздор, внутренний голос продолжал твердить: сложись  все  чуть
иначе... Ђх, что за чепуха! ‚  иные  минуты,  когда  все  мои  мысли  словно
заволакивает какой-то сладкой ватой, мне кажетсЯ, что в прежнем воплощении Я
был, пожалуй, женщиной. „олгие часы Я  провожу  в  пустых  мечтаниЯх  и  так
запутываюсь в разных "если бы", "быть может", "но", что не могу спуститьсЯ с
облаков на землю. ‚ этот раз мне помогло простое  средство:  стоило  бросить
один-единственный взглЯд на счастливую мать и гордого отца, как Я опомнилсЯ,
- Њагдалина Ѓрукфилд была их  ребенком,  скрепившим  их  союз  прочнее,  чем
десЯть лет совместной жизни. Њне  предстоЯло  вернутьсЯ  к  своей  привычной
роли,  вести  себЯ  смиренно  и  никого  не  раздражать,  если  Я   надеЯлсЯ
по-прежнему лицезреть свою госпожу - единственное благо, о котором Я  просил
после восьми лет постоЯнства. Њне следовало бы сообразить, что с  поЯвлением
ребенка Ѓрукфилд еще  ревнивей  будет  оберегать  свое  семейное  счастье  и
мужское достоинство, но Я до этого не додумалсЯ. Љак мне ни было тЯжко, Я не
мог не видетьсЯ с „жейн. ‚ыставь менЯ  Ѓрукфилды  за  дверь  в  день,  когда
родилась девочка, они бы, в сущности, оказали мне милость, но если при  виде
менЯ ее не распахивали гостеприимно во всю  ширь,  то  неизменно  открывали,
лишь только Я к ней прикасалсЯ. Џо-вашему, входить не стоило?
     ‘егоднЯ, десЯть лет спустЯ, Я сам не понимаю, зачем Я  так  хотел  себЯ
унизить, даже растоптать, и, вспоминаЯ, как дошел до полного  позора,  злюсь
на собственную глупость. џ сам себЯ терзал, сам вонзал в  себЯ  кинжал,  сам
поворачивал его в ране, не думаЯ о боли. †изнь - слишком короткаЯ  и  ценнаЯ
штука длЯ подобного самоистЯзаниЯ, но вместо того, чтоб выбратьсЯ из трЯсины
своих отношений с Ѓрукфилдами, Я делал все возможное, чтоб глубже  увЯзнуть.
Љазалось, менЯ лишили воли и отныне моЯ участь - молча сносить муки. ЊенЯ не
отрезвила даже смерть молодого ѓенри •еллема - хотЯ, по  логике  вещей,  мне
следовало испугатьсЯ, в свете этого несчастьЯ иначе взглЯнуть на собственное
гибельное положение и поскорее из него  вырватьсЯ,  пока  не  стало  слишком
поздно и Я не наложил на себЯ руки, но Я погружалсЯ  все  глубже  и  глубже,
только ревел, словно влюбленный бык, бессмысленно растрачиваЯ силы и  времЯ.
‚  Љливден  на  похороны  ѓенри  Я  приехал,  ничего  не  чувствуЯ,  -   моЯ
бесчувственность граничила с жестокостью. Ћ, Я, конечно, плакал, да и кто не
плакал  над  гробом  привлекательного  юноши,  перед   которым   открывалось
блестЯщее будущее? Ќо глЯдЯ, как вороные кони, покачиваЯ черными  султанами,
переступают среди траурной толпы, Я ощущал одну лишь  ужасающую  холодность.
—то ж, ѓенри больше нет. Ђ через миг не станет, может быть, и менЯ.  Ќо  эта
мысль менЯ ничуть не испугала, даже  не  встревожила.  џ  оставалсЯ  странно
безучастен - только досадовал на старую, как мир, погребальную комедию  -  и
вышел с кладбища, не испытав потрЯсениЯ. Ћ смерти мне все  было  известно  -
разве недавно Я не побывал в ее объЯтиЯх? €  не  увидел  ничего  ужасного  -
догадываетесь, по какой причине? џ был несчастен. ‚нешне Я  держалсЯ  бодро,
старалсЯ смотреть на жизнь весело и воздавал судьбе хвалу за все ее дары, но
эйфориЯ, последовавшаЯ за моей болезнью,  растаЯла  как  дым  -  менЯ  объЯл
привычный мрак. џ был на грани очередного срыва и наблюдал со  стороны,  как
он ко мне приближаетсЯ, предчувствуЯ, что  в  этот  раз  мне  не  отделатьсЯ
телесным недугом - противник будет пострашнее, возможно, то будет сам рок.
 
     <center><img src="t59.gif"></center>      
 
     џ завершил работу над "Џенденнисом" к  концу  1850  года,  но,  сбросив
тЯгостную  ношу,  не  ощутил  ни  малейшего   облегчениЯ.   €збавившись   от
неизбежного оброка - Я ежедневно  писал  намеченную  порцию  слов,  -  Я  не
избавилсЯ от изнеможениЯ, которое, пожалуй, даже усилилось, как ни  старалсЯ
Я убежать от него, кружа  по  ‹ондону  и  наносЯ  визиты.  —то-то  висело  в
воздухе, но что?  Њне  беспрестанно  снилось  по  ночам,  будто  надвигаютсЯ
какие-то  неприЯтности,  Я  вздрагивал  и  вскакивал  с  постели,  и   слово
"Ѓрукфилд" звенело у менЯ в ушах. Ќо почему? ‚се шло по заведенному порЯдку:
Я  строго  соблюдал  приличиЯ,  казалось,  в  наших  отношениЯх   ничто   не
изменилось, разве только сам их дух - все мы чувствовали  себЯ  скованно.  џ
говорю сейчас не о себе, “ильЯме и „жейн, мы трое  давно  привыкли  скрывать
свои подлинные мысли, но что-то изменилось между моими детьми и „жейн: в  их
дружбу вкралась неловкость,  хотЯ  Ђнни  и  Њинни  по-прежнему  обожали  ее.
„евочки выросли - одной  исполнилось  тринадцать,  другой  -  десЯть,  -  и,
видимо, подобно мне, стали задумыватьсЯ, какие узы  соединЯют  их  с  миссис
Ѓрукфилд, а, может быть, Я недооценивал их чуткость: наверное, они замечали,
что отец несчастен, и понимали, что причина этого - их  верный  друг  миссис
Ѓрукфилд.  Ќесомненно,  „жейн  была  им  предана,  как  встарь,  и   страшно
огорчилась бы, узнай она, что девочки из-за  нее  страдают.  Њы  никогда  не
обсуждали Ѓрукфилдов: Я не решалсЯ возложить на  хрупкие  юные  плечи  такое
бремЯ, да  и  естественнаЯ  сдержанность  обеих  сторон  исключала  подобные
разговоры. € все же, не сомневаюсь, мои дочки понимали, что значит длЯ  менЯ
„жейн Ѓрукфилд, как понимали многое другое, чего не называли  по  имени,  но
доказывали понимание делом, за что Я был им бесконечно  благодарен,  ибо  не
знаю более восхитительного свойства в юных, чем деликатность.
     џ прибегнул к испытанному средству - к отдыху, пока не изобрел  другое,
более действенное. ‘перва Я повидалсЯ в Џариже с матушкой, а после ездил  по
…вропе, попутно собираЯ материал длЯ забавных  рождественских  повестей.  ‡а
это времЯ мне встретилось  несколько  великолепных  образчиков  человеческой
глупости, которые придали резвости моему перу, так что Я даже  призадумалсЯ,
отчего прежде не писал веселых свЯточных историй. Џусть Я бы не нажил на них
состоЯниЯ, но как бы славно мне жилось, а в свободное времЯ Я рисовал  бы  к
ним картинки. Ќадеюсь, они менЯ  переживут  и  выдержат  проверку  временем,
надеюсь, они будут радовать людей и после моей смерти; как  весело  их  было
сочинЯть! ЊенЯ ничуть не огорчает, если они  поверхностны  и  не  пробуждают
разных там глубоких чувств. Љому это нужно, чтобы писатель  в  каждой  книге
выворачивал душу наизнанку? ђешительно никому, Я плачу от досады, вспоминаЯ,
как   билсЯ,   чтобы   расшевелить   читателей,   -    ей-богу,    следовало
удовольствоватьсЯ меньшим. —то за проклЯтие такое честолюбие, из-за  него  Я
двадцать лет не  разрешал  себе  вздохнуть,  да  и  сегоднЯ  еще  с  ним  не
распростилсЯ. џ не умру спокойно, пока не допишу "„ени „ювалЯ" и не дождусь,
пока все, включаЯ вашего покорного слугу,  не  назовут  его  шедевром.  Љак,
неужели он не  успокоилсЯ,  спросите  вы?  Љонечно,  нет,  и  все  еще  хочу
рукоплесканий.
     Њы отвлеклись от нашего рассказа, но эта  его  часть  менЯ  не  слишком
радует и, кажетсЯ, вас также, мой читатель, иначе вы не тЯнули  бы  менЯ  за
рукав и не  просили  поскорей  свернуть  в  соседнюю  долину.  џ  бы  охотно
подчинилсЯ и обошел стороной два-три утеса, но долг есть  долг,  и  он  менЯ
удерживает на выбранном пути, сверни мы в  сторону,  и  мы  собьемсЯ.  Љаков
моралист, воскликнете вы, не хуже, чем мисс Ѓронте. Ќо ведь одно мое обличье
- ветреник, который с наслаждением кропает детские книжонки, другое - старый
мрачный проповедник, который без конца толкует о долге и грозно напоминает о
расплате, когда его речам не внемлют. Џорою верх берет один, порою - другой,
но что за чудо получаетсЯ, когда они между собою ладЯт!  ‚от  Я  и  придумал
себе дело, длЯ которого потребовались обе мои ипостаси - оно  менЯ  избавило
на времЯ от множества хлопот и забот.
     Џолучилось это так. Љак вы помните, Я мечтал заработать побольше,  чтоб
не тревожитьсЯ о будущем жены и детей, и вознамерилсЯ собрать  такую  сумму,
котораЯ позволила бы положить по десЯть тысЯч фунтов на имЯ каждой из них  и
обеспечить им приличный постоЯнный доход и независимое существование. Ѓудь у
менЯ сыновьЯ, Я бы гораздо меньше  о  них  беспокоилсЯ:  молодые  люди  сами
пробьют себе дорогу в жизни (и Я могу служить тому примером),  но  что  ждет
девушку, кроме жалкой участи гувернантки или  учительницы  музыки?  ѓрошовые
уроки или замужество - вот все, что предоставлЯетсЯ неимущей  девушке,  чтоб
избежать работного дома, и, честно говорЯ, не знаю, какое из двух зол  хуже.
ЊенЯ тошнит от Ярмарки невест, одна лишь мысль, что Ђнни или  Њинни  наденут
брачное Ярмо и примут  предложение  какого-нибудь  прохвоста,  чтоб  обрести
крышу над  головой,  приводит  менЯ  в  содрогание.  Џока  этот  порЯдок  не
изменитсЯ - с чего ему изменитьсЯ? - женщины должны жить как полевые  лилии,
и обходитьсЯ с ними надо так же нежно. —тобы мои девочки  могли  располагать
собой, им нужны деньги, и если этих денег мне не принесут романы - чего пока
не случилось, хоть мы и жили очень сносно, - придетсЯ изобрести какое-нибудь
другое средство.
 
     <center><img src="t60.gif"></center>      
 
     Ќе помню, как и когда мне пришла в голову мысль поднЯтьсЯ на  подмостки
и после представлениЯ пускать шапку  по  кругу.  Ќет,  не  подумайте,  Я  не
подалсЯ в актеры - Я решил снЯть зал и читать лекции. Љ подобному вы не были
готовы? Џоначалу Я тоже, но лекции в ту пору вошли в моду,  со  всех  сторон
только и слышалось, как много денег гребут лекторы, и чем больше Я размышлЯл
над этой идеей, тем больше она мне нравилась. —итаю Я обычно много, а  после
своей  злополучной  болезни  -  и  того  больше,  ибо  похварываю,  а  когда
выздоравливаешь, что может быть  лучше,  чем,  примостив  книгу  на  одеЯле,
углубитьсЯ  в  нее  на  долгие  часы.  ‚  литературе  моЯ  любимаЯ  эпоха  -
восемнадцатый век, правление королевы Ђнны, и  все  тогдашние  писатели  мне
хорошо известны. ‘колько себЯ помню, Я всегда читал и перечитывал  ”илдинга,
‘моллетта, Ђддисона, ‘тила и Џопа и возвращалсЯ к ним, когда разочаровывалсЯ
в современной литературе. Њне не потребовалось и часу, чтобы прикинуть,  как
будет выглЯдеть цикл лекций об этом горЯчо любимом мной предмете,  а  вскоре
само собой нашлось и название - "Ђнглийские юмористы  восемнадцатого  века";
было бы странно, если бы Я не мог составить о них занЯтного и  поучительного
рассказа. ’ему Я выбрал правильно: Я знал предмет, а это очень важно, но что
еще важнее, он увлекал менЯ, как увлекает и по сей день,  хотЯ  Я  прочел  о
нем, наверное, миллион лекций. …сли и вас, читатель,  соблазнЯет  лекторскаЯ
кафедра, призываю вас, будьте осторожны с темой, ибо если вы остановитесь на
такой, котораЯ ничего не  говорит  уму  и  сердцу,  вы  уподобитесь  старому
мореходу Љолриджа - повесите себе на шею мертвого альбатроса и  он  испортит
всю затею трупным смрадом. џ до  сих  почитаю  ”илдинга  и  прочих  авторов,
по-прежнему люблю их и все еще готов взойти на кафедру, чтобы порассуждать о
них, хотЯ сами лекции мне опротивели.
     „одуматьсЯ до всего этого было несложно, к тому же,  похвастаю,  Я  был
отлично подготовлен, и тем не менее, прежде чем выйти с моими юмористами  на
трибуну, пришлось изрЯдно потрудитьсЯ. —итать их было чистым  удовольствием,
Я не расставалсЯ с полюбившимисЯ мне томиками и  до  того  зачитывалсЯ,  что
просто забывал, во имЯ чего это делаю. ѓлаза привычно перескакивали с  одной
знакомой строчки на другую, а нужно было остановитьсЯ, отметить важные места
и тщательно все обдумать, прежде чем, преисполнившись дерзости,  братьсЯ  за
перо. Њне хотелось построить изложение в свободном, разговорном стиле, вроде
того, которым Я  пытаюсь  писать  настоЯщую  книгу,  ибо  Я  не  намеревалсЯ
доводить слушателей до зевоты,  напыщенными  словоизлиЯниЯми.  …сли  люди  и
придут, то длЯ того, чтобы развлечьсЯ, и Я не видел в том ничего  зазорного.
Њне следовало во что бы то ни стало овладеть вниманием аудитории и  обратить
ее в свою веру, лишь тогда можно будет сообщить ей что-либо  содержательное,
и значит, тон моих лекций должен быть непринужденным, а доводы - простыми. џ
огорчилсЯ бы, подай Я повод хотЯ  бы  одному  из  слушателей  заЯвить:  "ќто
непонЯтно, а значит, дьЯвольски умно, надо бы не заснуть, иначе все заметЯт,
какой Я невежда". џ бы хотел говорить просто, правдиво и понЯтно,  по-моему,
нет иного способа возместить потраченные публикой деньги и преуспеть в своем
начинании. џ не согласен с теми, кто считает, будто подлинное знание  должно
звучать невразумительно, совсем напротив, не вижу, с  какой  стати  читатель
или слушатель  обЯзан  битьсЯ  над  расшифровкой  того,  что  хотел  сказать
писатель или лектор, по мне, это свидетельствует о провале.
     ‚прочем, свободное владение материалом еще не  означало,  что  Я  сумею
изложить его как должно - публичные выступлениЯ всегда были длЯ менЯ  камнем
преткновениЯ. џ никогда их не любил - у менЯ нет к ним дара. „аже мой  голос
не годитсЯ - он слишком слаб,  и  хотЯ  текст  будет  лежать  у  менЯ  перед
глазами, многое зависит от того, как Я  его  прочту.  ЊенЯ  страшат  большие
скоплениЯ людей, менЯ охватывает паника, когда они сидЯт  и  молча  на  менЯ
взирают, Я так волнуюсь, что заболеваю. „иккенс, к примеру,  чувствует  себЯ
иначе, его подстегивают и зажигают огромные толпы, пришедшие его  послушать,
но у него другой природный  темперамент,  тогда  как  мой  удел  -  дрожать,
бледнеть, боротьсЯ с желанием удрать подальше и мечтать - тщетнаЯ надежда! -
чтоб лекциЯ не состоЯлась. …ще мгновение - и люди уставЯтсЯ на менЯ бусинами
своих глаз и ни в какую не согласЯтсЯ, чтобы  мой  текст  прочел  кто-нибудь
другой: по условиЯм игры его должен прочесть сам автор.  Ђ,  собственно,  по
какой причине? Џочему это так важно? Ћткуда такое любопытство к его особе? џ
никогда, наверное, не пойму, чем интересно мое платье, мимика  или  привычка
волноватьсЯ во  времЯ  выступлениЯ.  ‡ачем,  изображаЯ  интерес  к  предмету
лекции, превращать докладчика в диковинку из зоопарка? ЏоЯвление на  кафедре
автора собственной персоной должно,  по  непонЯтной  мне  причине,  вызывать
трепет у его поклонников, вернее, причина эта  мне  понЯтна,  но  заставлЯет
грустно  призадуматьсЯ  над  человеческой   природой.   џ   понимаю,   можно
встретитьсЯ с любимым автором, пожать ему руку, обменЯтьсЯ добрыми  словами,
но есть ли смысл прийти с толпой зевак, чтоб просто поглазеть на него?  Ќет,
мне это невдомек.
     ‘ейчас Я распинаюсь о десЯтках, даже сотнЯх слушателей, но Ясно  помню,
как боЯлсЯ, что на мою лекцию не придет ни одна душа, кроме матушки с Ђнни и
Њинни да „жейн Ѓрукфилд. Џри мысли о большом стечении  народа  Я  покрывалсЯ
испариной, но пустой зал и унизительное положение, в  которое  Я  попал  бы,
обращаЯсь к  бесконечным  рЯдам  зиЯющих  провалами  кресел,  страшили  менЯ
неизмеримо больше. ‘ чего Я взЯл, что люди согласЯтсЯ выкладывать деньги  за
удовольствие  менЯ  послушать?  ЉакаЯ  дерзость,  нет,  нужно  поскорее  это
отменить! ‘колько ни утешали менЯ  друзьЯ  и  родственники,  мне  не  именно
виделсЯ пустой гулкий зал, Я приходил в отчаЯние, воображаЯ, как прогорю  на
этой авантюре. —то за насмешка: погнавшись за золотым тельцом, обобрать себЯ
и близких и потерЯть то немногое, что у нас есть.
     € все же, несмотрЯ на мучившие менЯ страхи, Я решилсЯ выступать в залах
“иллиса на Љинг-стрит в ‘ент-„жеймсе и назначил две гинеи за посещение шести
лекций и семь шиллингов шесть пенсов за вход на одну лекцию. ‹равда, похоже,
будто дети играют в театр?  ЊенЯ  это  смешило,  хотЯ  дело  было  чертовски
серьезное, Я называл себЯ канатоходцем и усиленно  приглашал  друзей  прийти
полюбоватьсЯ  моей  несравненной  ловкостью  и  бесстрашием.  ЏерваЯ  лекциЯ
состоЯлась 22 маЯ 1851 года в четверг утром.  Њое  возбуждение  нарастало  с
каждым часом, а когда у менЯ расходЯтсЯ нервы, со мной нет  никакого  сладу.
Ђх, будь у менЯ жена, она легонько провела бы ладонью по моему лбу, одернула
на мне костюм, нашла запасную пару очков  и  оказала  тысЯчу  других  знаков
вниманиЯ! Ђнни и Њинни, как всегда, очень старались помочь, но Я  внушал  им
страх и жалость, которой они менЯ едва не доконали. џ шел на лекцию, как  на
войну, на которой, по правде говорЯ, никогда не был  и  потому  имею  о  ней
довольно смутные представлениЯ. ‚о всЯком случае, когда Я садилсЯ в  карету,
чтоб ехать на будущее поле боЯ, говорить Я  мог  только  шепотом.  Ђ  вдруг,
когда дойдет до дела, Я совсем осипну или -  о  ужас!  -  потерЯю  текст,  в
который вцепилсЯ мертвой хваткой и не  выпускал  из  рук  ни  на  минуту?  џ
рисовал себе одну ужасную картину за другой, пока  к  сердцу  не  подступила
чернаЯ тоска, оно успокоилось и перестало стучать как  бешеное,  а  мне  все
стало безразлично: будь что будет, все, что можно, уже сделано. ‘ богом!

     <center><img src="t61.gif"></center>

     ‡а несколько  дней  до  лекции  Я  предусмотрительно  заглЯнул  в  залы
“иллиса, чтоб познакомитьсЯ поближе с местом предстоЯщей казни и  послушать,
как звучит мой голос; к великому смущению служителЯ, послушно  стоЯвшего  по
моей просьбе в дальнем углу зала,  Я  принЯлсЯ  громко  выкрикивать  таблицу
умножениЯ, после чего он менЯ заверил, что отлично слышал  каждое  сказанное
слово, но само помещение в то майское утро показалось мне  чужим  и  жутким.
‘лучалось ли вам бывать в зале до того, как его заполнит публика,  читатель?
…сли да, вы почувствовали его гнетущую атмосферу  и  знаете,  как  потерЯнно
ощущает себЯ лектор, шагаЯ взад и вперед вдоль гулких и пустых  проходов.  ‚
такую минуту не веритсЯ, что из этих темных кресел раздастсЯ  смех  и  звуки
речи, повеет человеческим теплом, и волнение слушателей всколыхнет  затхлый,
тусклый  воздух.  Џока  все  мертво.  ‹ишь  громким   эхом   отдаютсЯ   шаги
встревоженного лектора, и, если он нечаЯнно споткнетсЯ о скамью  или  уронит
книгу, по залу разноситсЯ звук, подобный грозному раскату грома.  Ћт  страха
менЯ поташнивало и разбирало зло на себЯ за то, что Я по доброй  воле  пошел
на предстоЯщее неминуемое, как мне казалось, унижение. Ќаверное, Я бы просто
задал стрекача, если бы не ”анни Љембл, котораЯ решила приехать пораньше. „о
чего же она, беднЯжка, была, наверное, ошарашена,  когда  Я,  как  безумный,
бросилсЯ ей навстречу и стал упрашивать  не  уезжать  и  скоротать  со  мной
оставшеесЯ времЯ. ‚оображаете, что со мной творилось? Љонечно, не  следовало
приходить так рано да еще одному, то была ошибка, мне  вовсе  не  нужен  был
покой и тишина, чтобы собратьсЯ с мыслЯми, как Я  утверждал,  а  нужно  было
отвлечьсЯ. „а и вообще незачем было так волноватьсЯ, но паника в  два  счета
одерживает верх над здравым смыслом, и если бы не ”анни Љембл, не знаю,  что
вышло бы из моей первой лекции.
     Ћна увела менЯ в артистическую уборную, примыкавшую к залу,  и  сделала
все возможное, чтобы рассеЯть мои. страхи. Ќе помню, о чем мы говорили, да и
нарастающий гул голосов заглушал наши слова, но Я был рад, что у  менЯ  есть
собеседница, и с тех пор стараюсь никогда не оставатьсЯ перед лекцией  один.
Џо мере того, как приближалась злосчастнаЯ минута моего выхода на  сцену,  Я
стал горько сожалеть  о  том,  что  оставил  текст  выступлениЯ  на  пюпитре
кафедры: само  прикосновение  к  бумаге  менЯ  бы  успокаивало  и  придавало
осЯзаемость предстоЯщему. Љонечно, нечего было и думать о том,  чтобы  выйти
на  сцену  и  забрать  его:  собравшиесЯ  решили  бы,  что  Я  начинаю,  но,
оказываетсЯ, все это времЯ Я сетовал вслух, и славнаЯ  ”анни  вызвалась  мне
принести вожделенные листочки. Ѓесшумно  и  ловко,  как  и  подобает  ангелу
милосердиЯ,  она  проследовала  к  пюпитру,  который  Я   отрегулировал   по
собственному росту, и обнаружила, что не достает до лежащих на нем  записок.
‘тараЯсь по возможности не привлекать к  себе  вниманиЯ,  она  стала  слегка
подпрыгивать в надежде, что - дотЯнетсЯ до рукописи,  и,  сдвинув  с  места,
подхватит на лету. ‚место чего листки упали на  пол  и  рассыпались  во  все
стороны. ‘о слезами она сгребала их в  кучки,  напоминавшие  побитые  градом
пучки колосьев, и принесла их мне, боЯсь поднЯть  глаза  от  страха,  что  Я
сейчас, накинусь и разорву ее на части. Ќа деле, она  мне  оказала  огромную
услугу, ибо все оставшеесЯ  времЯ  Я  пор  порЯдку  их  раскладывал,  и  эта
механическаЯ работа вернула мне спокойствие. Ќа  сцену  Я  вышел  собранный,
готовый сражатьсЯ и победить.

     <center><img src="t62.gif"></center>

     ‘кажу по опыту, что лектор почти не видит своей  аудитории,  он  только
ощущает присутствие большого числа лиц  и  тел,  сливающихсЯ  в  одну  общую
массу, расчленЯть которую длЯ него гибельно. ЏоднимаЯ глаза на зал, он  либо
скользит по нему взором, либо смотрит перед собой, не захватываЯ  и  первого
рЯда, либо устремлЯет его вдаль, но не рискует задерживатьсЯ на  чем-нибудь,
кроме краЯ пюпитра. ‘начала он не отрываетсЯ от текста, даже если знает  его
наизусть, но постепенно, его уверенность в себе  растет,  он  решаетсЯ  дать
отдых глазам и поднимает их от рукописи, но держит пальцем место, на котором
остановилсЯ,  чтоб  в  случае  чего  вернутьсЯ  к  спасительной   надежности
письменного слова. Њало-помалу Я овладел этим  искусством,  и  если  бы  мне
вновь - не приведи господи - довелось читать лекции, Я следовал  бы  тем  же
простым правилам, не допускаЯ и мысли, что можно отказатьсЯ от записей  или,
увидев в третьем рЯду двоюродную бабушку, приветливо ей помахать. …два начав
читать, Я тотчас заметил, что слова свободно льютсЯ у менЯ из уст, текстом Я
почти не пользуюсь, в нужных местах сами собой возникают паузы и на  кафедре
Я  выглЯжу  вполне  уместно.  ЂудиториЯ  тоже  оказалась  управлЯемой:   она
прислушивалась к моим словам, смеЯлась над остротами и энергично  хлопала  в
конце. Ћ чем еще мечтать лектору?
     € в самом деле, о чем? Џосле лекции Я пожал бессчетное число рук - люди
рвались поздравить менЯ с успехом.  Ѓыло  ли  это  приЯтно?  ђазумеетсЯ.  ‚ы
спрашиваете, не опьЯнил ли менЯ успех? ‚не всЯкого сомнениЯ, и очень сильно:
Я улыбалсЯ как дурак и чувствовал себЯ покорителем вселенной. ‘кромность моЯ
неожиданно куда-то улетучилась - нет, нет, не насовсем: Я понимал,  что  это
игра случаЯ, и старалсЯ умерить свою хвастливость.  „а  и  вообще  не  стоит
откровенно радоватьсЯ своему успеху. ќто  не  по-английски.  Њы,  англичане,
больше всего ценим сдержанность, хотЯ не знаю,  хорошо  ли  это.  Ќекоторые,
кажетсЯ, сочли мой восторг неподобающим, и разгромнаЯ статьЯ „жона ”орстера,
поЯвившаЯсЯ в "ќкзэминере" два днЯ спустЯ,  объЯснЯлась  скорее  всего  моим
неуместным ликованием. Ќичего не оставалось,  кроме  как  мудро  взЯтьсЯ  за
подготовку следующей лекции.
     Њой импрессарио Њитчелл был чрезвычайно доволен таким  началом  и  стал
немедленно   договариватьсЯ,   чтобы   на   следующую    лекцию    поставили
дополнительные стульЯ и проч. ЊенЯ осаждали жаждавшие билетов  -  признаюсь,
это было лестно. Џо мере того, как Я продолжал читать,  аудиториЯ  росла,  и
под конец Я стал богаче и известнее, чем прежде. ‚ этом  неожиданном  успехе
мне поневоле виделсЯ добрый знак, но сердце  не  соглашалось  с  разумом.  џ
говорил себе: не бойсЯ, опасность прошла  стороной  и  больше  не  вернетсЯ,
перед тобой отныне новый, легкий и счастливый путь. ’ак Я говорил и не верил
себе, а почему, вы узнаете дальше.
 
 
        ^T12^U 
        ^T“жаснаЯ сцена: моЯ любовь отвергнута^U 
 
     €так, из гавани св. …катерины  10  июлЯ  1851  года  -  добавим  нашему
повествованию немного  хронологии  -  отплыло  некое  счастливое  семейство,
которое, судЯ по новым нарЯдным платьицам кое-кого из  его  членов,  держало
путь на континент. Џапаша излучал довольство,  но  и  его  довольство  и  не
лишеннаЯ приЯтности улыбка совершенно меркли рЯдом с сиЯющими рожицами  двух
его дочек, которые сиЯли бы и вовсе ослепительно, если бы их  новые  шлЯпки,
украшенные атласными лентами и венчиками из цветов акации (одна  -  голубым,
втораЯ - розовым), красовались на их головках, а  не  покоились  в  дорожном
сундуке, но папа запретил их надевать,  сказав,  что  шлЯпки  соберут  толпу
зевак. Љак вы отлично понимаете, владелицы последних ни одного мгновениЯ  не
могли устоЯть на месте, они подпрыгивали, приседали, тЯнулись и вертелись во
все стороны, так что делалось страшно за их шейки, которых они нисколько  не
щадили. „вум юным мисс все было интересно, вследствие чего  они  ежесекундно
подзывали к себе отца и засыпали градом всевозможных "что", "как", "зачем" и
"почему",  так  что  беднЯга  должен  был  бы  изнемочь  от  их  неистощимой
любознательности, однако он ей Явно радовалсЯ и отвечал на все  расспросы  с
неиссЯкаемым терпением, не ускользнувшим от вниманиЯ их  спутников,  которые
сочли его домашним учителем девочек. ‚о времЯ перехода  до  Ђнтверпена  море
сильно штормило, и  невозможно  было  не  восхищатьсЯ  силой  духа,  которую
несмотрЯ на донимавшую их морскую болезнь выказывали при  этом  две  молодые
леди. Љазалось, они решили про себЯ,  что  путешествие  пройдет  отлично,  и
упорно не замечали всего тому противоречившего. —ерта эта у  взрослых  порою
утомительна, но очень подкупает в детЯх и заслуживает всЯческого  поощрениЯ.
Џо крайней мере, так  считал  глава  нашего  семейства,  который  благодарил
судьбу за радостное настроение своих детей и верил, что оно продержитсЯ  всю
поездку. ’ак оно  и  оказалось.  Њы  наслаждались  этими  давно  задуманными
каникулами, весело переезжали из города  в  город,  то  и  дело  возбужденно
собираЯ и разбираЯ вещи, - занЯтие, которое пришлось по вкусу девочкам, - по
правде говорЯ, последние больше напоминали  молоденьких  барышень,  сознание
чего и позволило мне согласитьсЯ на совместную поездку. Ћни  молили  менЯ  о
ней годами, но Я не поддавалсЯ, пока  они  не  распростились  с  нЯньками  и
гувернантками. ‚ свои четырнадцать лет Ђнни, несомненно, созрела длЯ  такого
путешествиЯ, но брать с собою одиннадцатилетнюю Њинни, котораЯ лишь начинала
приобщатьсЯ к миру взрослых,  было  с  моей  стороны,  наверное,  неразумно.
Ћднако разлучить их и взЯть с собой одну, оставив другую дома, Я не мог: они
были невероЯтно привЯзаны друг к другу. €з-за  того,  что  они  выросли  без
матери, их соединЯло чувство более горЯчее, чем  это  водитсЯ  обычно  между
сестрами, и их взаимнаЯ забота и опека трогали менЯ до слез. Џомню,  однажды
в Ѓадене Я ушел пить чай с приЯтельницей, не слишком милосердно предоставив,
моих птичек собственному попечению, а когда вернулсЯ  в  гостиницу  -  много
позже, чем намеревалсЯ, не хочетсЯ даже вспоминать, когда именно,  -  застал
Њинни на  коленЯх  у  Ђнни,  котораЯ,  чтоб  успокоить  младшую,  читала  ей
по-матерински вслух. Ђнни всегда свойственны  были  доброта  и  мЯгкость,  а
Њинни - доверчивость и послушание,  хотЯ  порой  Я  замечал  за  младшенькой
проделки, которые не  назовешь  высокодобродетельными.  Ђнни  была  открытаЯ
натура и отличалась добротой и разумом, тогда как за  Њинни  водились  чисто
женские грешки, она владела целой серией уловок, которые не посрамили  бы  и
Ѓекки арп, и очень искусно ими пользовалась, когда хотела выставить  сестру
в невыгодном свете - глуповатой или скучной,  чего  последнЯЯ  не  замечала.
Ћтца она встречала нежным  воркованием,  но  в  Ђнни  часто  запускала  свои
кошачьи коготки - проказница считала, что Я ничего не вижу. џ все  прекрасно
видел, но просто был  не  в  силах  устоЯть  перед  ее  смышленностью  и  не
сердилсЯ: таков уж был ее природный нрав; кроме того, Я  знал,  что  она  бы
никогда  не   обидела   сестру   всерьез,   напротив,   вздумай   кто-нибудь
злоупотребить доверием Ђнни, она бы перваЯ бросилась на ее защиту.

     <center><img src="t63.gif"></center>

     Ќу вот, теперь вы видите, как  занимало  менЯ  все  свЯзанное  с  моими
дочками и как пристально Я следил  за  становлением  их  характеров.  ‚скоре
после моей болезни, когда девочки подросли и покинули  пределы  детской,  мы
очень сблизились; и Я увидел в них друзей. ‘ каждой  менЯ  свЯзывало  что-то
особенное,  неповторимое,  и  каждаЯ  на  свой   лад   восполнЯла   пустоту,
поселившуюсЯ в моем сердце. ‘ Ђнни Я мог говорить о книгах и  картинах  и  с
радостью отмечал независимость и основательность ее  суждений.  Ћна  и  сама
пыталась писать, пока у нее это не очень складно получалось, но, безусловно,
она многое унаследовала от щедрого таланта своего  отца.  Ћна  была  великаЯ
насмешница, очень любила поострить даже на бумаге, но  Я  в  корне  пресекал
всЯкую игривость слога, считаЯ, что, прежде чем резвитьсЯ, нужно  выработать
простой и Ясный стиль. ‚озможно, Я был чересчур суров, но длЯ ее же  пользы,
пестуЯ ее талант. џ верю, что Ђнни примет у менЯ эстафету и будет  всех  нас
содержать своим пером, - Я первый буду горд и счастлив, хотЯ порою  не  могу
продратьсЯ через невероЯтную душещипательность ее рассказов. “ девочки  есть
редкаЯ способность - она невероЯтно тонко чувствует  людей,  хоть  этого  не
заподозришь, глЯдЯ, как  просто  она  с  ними  держитсЯ.  ‚от  некрасиваЯ  и
здравомыслЯщаЯ девочка, приветливаЯ, но, кажетсЯ, не слишком умнаЯ,  подумал
бы сторонний наблюдатель, но как бы он ошибсЯ! ‡а пухлым личиком и неуклюжим
телом скрываетсЯ острейший ум и чуткаЯ душа,  улавливающаЯ  каждое  движение
сердца окружающих. Ќе скрою, Ђнни  нехороша  собой  -  Я  первый  готов  это
признать - и, видимо, поэтому особенно усердно стараетсЯ понравитьсЯ, словно
пытаЯсь искупить свою физическую непривлекательность. Ќаверно,  мать,  умело
подбираЯ ее платьЯ, смогла бы это сгладить,  впрочем,  не  знаю,  не  берусь
судить. „а, верно, Ђнни нехороша собой и неизЯщна, но так ли это важно,  раз
у нее доброе и любЯщее сердце? џ не меньше ею очарован, чем  был,  наверное,
очарован своим чадом отец самой Љлеопатры.

     <center><img src="t64.gif"></center>

     Њинни совсем другаЯ, в ней развиты другие свойства. Ќачать с того,  что
она очень хорошенькаЯ и миниатюрнаЯ, - такую крошку каждому  хочетсЯ  скорее
спрЯтать под крыло. Ћна светленькаЯ, с тонкими чертами, в которых нет ничего
от теккереевской тЯжести, всегда прелестно  выглЯдит,  во  что  бы  ни  была
одета, и очень грациозно движетсЯ.  Ћна  -  натура  замкнутаЯ  и  не  станет
пускатьсЯ в откровенности с малознакомыми людьми, в отличие от Ђнни, котораЯ
охотно завЯжет беседу с первым встречным, а  Њинни  будет  при  этом  стоЯть
рЯдом, прислушиваЯсь и приглЯдываЯсь, но не проронит ни словечка, даже  если
к ней обратЯтсЯ. Ђнни готова высказать свои взглЯды  по  любому  вопросу,  у
Њинни, чаще всего, их просто нет, но если и есть, она  предпочитает  держать
их при себе. Ђнни веселаЯ, шумнаЯ, смешливаЯ -  Њинни  спокойна,  задумчива,
скупа на улыбку. Њне никогда не удалось бы  воспитать  в  ней  вкус  к  моим
интеллектуальным занЯтиЯм, но и из Ђнни не получилось бы той  утешительницы,
которой стала длЯ менЯ Њинни. …ще совсем крохой, она приходила и  взбиралась
ко мне на колени, а когда подросла - садилась рЯдом, и уже само ее соседство
действовало на  менЯ  умиротворЯюще.  …е  спокойствие  смирЯло  мою  Ярость,
поддерживало в  периоды  уныниЯ,  и  слов  нам  длЯ  этого  не  требовалось.
…динственным выражением ее привЯзанности было прикосновение прохладной ручки
- она клала ее на мою ладонь или прижималась щекой к моей щеке, но мне  было
достаточно и этого. Џорой своей  безмолвной  нежностью  она  так  напоминала
мать, что мне делалось страшно за нее и Я начинал ломать голову,  как  лучше
закалить ее, и подготовить к неизбежным ударам  судьбы.  Ѓлагодарение  богу,
пока их у нее было немного.
     ‚ один из  славных  дней  этих  давно  минувших  праздников,  вслед  за
которыми нагрЯнула беда (не будем думать о ней прежде  времени),  Я  впервые
заговорил с моими дочками о матери - Я очень Ясно помню, что  мы  сидели  за
обедом в маленькой  гостинице  в  ‚исбадене,  был  час  заката,  перед  нами
открывалсЯ  дивный  вид.  ‡ачем  же  было  портить  день   таким   печальным
разговором, спросите вы менЯ, но именно окружающее великолепие и делало  его
естественным и  своевременным,  словно  в  разлитое  кругом  блаженство  мои
жестокие слова падали как в воду, не причинЯЯ  боли.  „евочки  слушали  менЯ
молча, без единого вопроса, только у Њинни глаза  блестели  слезами  и  Ђнни
удерживала слова, чтоб не выдать своего волнениЯ.  Џожалуй,  никогда  мы  не
(были друг другу ближе, и никогда Я так не ощущал всю силу соединЯвшего  нас
чувства. Њы долго сидели за столом, и за эти несколько часов  они  уразумели
многое, чего не понимали прежде, и их захлестнуло сострадание,  которое  мне
трудно было вынести. Ќо позже, когда мне довелось  его  подвергнуть  суровой
жизненной проверке, они мне показали всю его глубину, и Я был рад, что между
нами больше  нет  секретов.  „а,  то  были  золотые  денечки,  и  знаЯ,  что
последовало дальше, Я вспоминаю  их  с  любовью,  и  все  же...  не  хочетсЯ
признаватьсЯ,  да  и  девочки,  боюсь,  мне  этого  не  простЯт,   но   наша
неразлучность порою менЯ раздражала. Љроме того, случались и  непредвиденные
затруднениЯ. ’ак, например, Я прежде не догадывалсЯ, что снЯть  две  комнаты
гораздо труднее,  чем  одну,  и  та  из  них,  котораЯ  похуже  и  поменьше,
предназначаетсЯ, конечно, папочке. џ как-то упустил из виду, что юные  особы
далеко не все  едЯт  и  привычную  им  пищу  вкушают  регулЯрно  и  в  самое
неподходЯщее времЯ, а если этого не происходит, разводЯт сырость. џ знать не
знал, что на отца с двумЯ детьми смотрЯт по-иному, чем на одинокого мужчину,
и что ему заказаны многие удовольствиЯ  и  зрелища,  которые  он  бы  охотно
посетил, зато не миновать других, совсем ему  неинтересных,  просто  потому,
что  их  обожают  его  детки.  џ  недооценил  выносливость  моих  спутниц  и
переоценил их терпение. …сли мне хотелось  встать  попозже  и  повалЯтьсЯ  в
постели, они с рассвета  были  на  ногах  и,  свеженькие  и  отдохнувшие,  с
нетерпением ожидали новых развлечений, зато  если  Я  надеЯлсЯ  после  обеда
походить по музею, уже через десЯть минут они принимались зевать и  теребить
менЯ. џ клЯлсЯ, что больше никогда в жизни не посетую на свое одиночество за
границей. ‚прочем, не верьте, Я  очернил  своих  беднЯжек,  то  была  дивнаЯ
поездка - особенно хорошо было в вейцарии, где радости заготовлены  на  все
вкусы и возрасты и счастлив может  быть  и  стар  и  млад,  -  в  ‹ондон  мы
возвратились самыми лучшими друзьЯми и в  замечательном  расположении  духа.
Џосле чего мне было позволено  вернутьсЯ  к  моим  обычным  занЯтиЯм:  урвав
солидный кус моего времени, дочки оставили менЯ в покое.
     џ тотчас сел писать роман,  который,  как  мне  думалось,  станет  моей
лучшей книгой. џ не забыл, что обещал вас не  морочить  рассказом  о  каждом
новом сочинении, но "€сториЯ ѓенри ќсмонда" занимает  особое  место  в  моей
жизни, над ней Я трудилсЯ с невероЯтным тщанием, как ни над  чем  другим,  и
вложил в него гораздо больше личного, чем может  показатьсЯ.  џ  великолепно
понимал, что "Џенденнис", как бы  прекрасно  он  ни  продавалсЯ  и  скольких
похвал ни удостоилсЯ, безнадежно глуп и скучен, и на сей раз решил поправить
дело. џ задумал описать историю любви молодого (человека к женщине много его
старше и, чтобы не шокировать  иных  своих  читателей,  перенес  действие  в
минувшее  столетие.  џ  вознамерилсЯ  как  можно  более   точно   воссоздать
историческую обстановку и очень основательно, с большим вниманием к  деталЯм
обрисовать характер главного героЯ. "ќсмонд" должен был  поЯвитьсЯ  сразу  в
виде книги, чтобы Я мог его отредактировать и переделать все необходимое, не
подвергаЯсь  деспотизму  многочастного  изданиЯ,  каждый   выпуск   которого
становитсЯ длЯ автора очередным,  капканом.  ЉажетсЯ,  никто  и  никогда  не
исполнЯлсЯ такой решимости вложить все силы и способности в свое творение, Я
был готов добитьсЯ цели любой ценой - она  оказалась  непомерной.  Џри  всем
(Ќесходстве внешних обстоЯтельств несчастнаЯ историЯ ѓенри ќсмрнда  во  всех
существенных чертах совпадала с  моей  собственной,  горе  ѓенри  было  моим
горем, не знаю, как Я не умер, пока дописал до конца. Ѓудь эта  моЯ  хроника
романом, Я постаралсЯ бы сейчас направить вас, дорогой читатель, по  ложному
следу, чтоб после удивить ошеломлЯющим  поворотом  событий,  но  мне  не  до
подобных игр, поэтому скажу вам прЯмо: "ќсмонд" едва  не  потерпел  крушение
из-за того, что осенью 1851 года - как раз в то времЯ,  когда  Я  начал  его
писать, - Ѓрукфилды со мной порвали.
     Ќу вот, Я и выговорил это  слово.  ѓром  грЯнул,  землЯ  разверзлась  и
грозила поглотить менЯ; сердце мое разрывалось от горЯ, сознание помутилось,
и Я искал, куда бы спрЯтатьсЯ, чтоб выть  от  боли.  џ  и  сегоднЯ  не  могу
смотреть на прошлое со снисходительной усмешкой и примиренно  говорить,  что
все  обернулось  к  лучшему,  или,  покачиваЯ  головой,  иронизировать   над
собственными муками и притворЯтьсЯ, что уже не помню, отчего Я так  убивалсЯ
в ту пору. Ќет, если Я и простил, то не забыл адские  пытки,  через  которце
прошел тогда, - Я и сейчас способен воскресить те душераздирающие чувства. €
если Я примирилсЯ с неизбежным, это не значит, что Я примирилсЯ  с  ненужной
жестокостью, оставившей незаживающие  раны.  Ќе  верю,  что  страдание  менЯ
возвысило, нет и еще раз нет - оно менЯ душевно искалечило,  лишило  радости
на долгие годы и отравило сердце  горечью.  џ  не  готов  сказать,  смиренно
склонив голову: "„а будет волЯ ’воЯ!", ибо уверен, что божий промысел  здесь
ни при чем, то было творение рук человеческих, которого легко могло бы и  не
быть. Љак часто люди приписывают свои злые действиЯ  всевышнему,  как  много
чепухи можно услышать по поводу божественного провидениЯ, когда все  дело  в
жестокости людей друг к другу. € никогда Я не скажу:  "Ђх,  все  это  быльем
поросло", - подернув дымкой очертаниЯ драмы, времЯ лишь несколько  смЯгчило,
но не излечило мою боль.
     Ћднако что же  все-таки  случилось?  Ћтвечу,  на  сей  раз  без  всЯких
недомолвок, что это ведомо лишь богу, а остальные если что и знают, то очень
приблизительно, и Я надеюсь, - не сочтите  это  свЯтотатством!  -  всевышний
когда-нибудь отведет менЯ в сторонку и разъЯснит всю  подоплеку  ссоры.  „аю
вам слово, Я ее не знаю, хоть в нижеследующей сцене мне  досталась  одна  из
главных ролей. Ћднажды в сентЯбре стоЯла ЯснаЯ погода,  пестрели  листьЯ,  в
мире все шло своим чередом, и Я,  по  своему  обыкновению,  решил  проведать
Ѓрукфилдов, но, переступив порог  их  дома,  нарвалсЯ