        “ильЯм Њейкпис ’еккерей. €сториЯ Џенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

                                   ђоман

----------------------------------------------------------------------------
     Џеревод с английского Њ. ‹орие
     ‘обрание сочинений в двенадцати томах. ’ом 5.
     Њ., "•удожественнаЯ литература", 1976
     OCR Ѓычков Њ.Ќ.
----------------------------------------------------------------------------


        ^TЉЌ€ѓЂ Џ…ђ‚Ђџ^U


                                     „-ру „жону ќллиотсону

                                      „орогой мой доктор!

                         ’ринадцать месЯцев тому назад, когда дело клонилось
                    к  тому,  что  эта повесть останетсЯ незаконченной, один
                    добрый  друг  привел  ‚ас к моему ложу, с которого Я, по
                    всей  вероЯтности, так бы и не поднЯлсЯ, если бы не ‚аше
                    искусство  и  неусыпное внимание. Њне отрадно вспоминать
                    ‚ашу  бесконечную  доброту  и заботливость (так же как и
                    поступки   многих   других   людей,  проЯвивших  ко  мне
                    удивительное  дружелюбие и участие) в такое времЯ, когда
                    доброта  и  дружеское участие были особенно необходимы и
                    желанны.
                         €  поскольку  ‚ы  не захотели принЯть от менЯ иного
                    гонорара,  кроме  благодарности, Я, с ‚ашего разрешениЯ,
                    выражаю  ее  в  этих  строках от своего имени и от имени
                    моих близких и подписываюсь
                                              от души признательный ‚ам

                                                             “. Њ. ’еккерей.


                             Џредисловие автора

     ‚  сочинениЯх,  подобных  тем  плодам  двухлетних  трудов,   что   ныне
предлагаютсЯ публике, сплошь  и  рЯдом  недостает  мастерства,  но  зато  им
присуща известнаЯ правдивость и  честность,  которые  в  произведении  более
искусном могут оказатьсЯ  утраченными.  ‚  постоЯнном  общении  с  читателем
сочинитель вынужден бывает говорить откровенно и выражать  собственные  свои
взглЯды и чувствованиЯ, когда они просЯтсЯ наружу. ЏересматриваЯ свою книгу,
он находит немало описок и опечаток,  замечает  немало  слов,  произнесенных
второпЯх, и жалеет, что нельзЯ их взЯть обратно. ђоман есть в некотором роде
беседа с глазу на глаз между автором и читателем, и естественно, что  беседа
эта часто не  клеитсЯ,  часто  становитсЯ  скучной.  Ќепрерывно  поддерживаЯ
разговор, писатель  не  может  не  обнаружить  своих  слабостей,  чудачеств,
суетных устремлений. € как о характере человека мы после долгого  знакомства
судим не по  одной  когда-либо  высказанной  им  мысли,  не  по  одному  его
настроению или мнению, не по одной с ним беседе, но  по  общему  направлению
его поступков и речей, так и о писателе, который волей-неволей отдает себЯ в
ваши руки, вы спрашиваете: "—естен ли он?  ѓоворит  ли  в  основном  правду?
‚дохновлен  ли  желанием  понЯть  ее  и  выразить?  €ли   он   -   шарлатан,
подделывающий чувства, стремЯщийсЯ своими разглагольствованиЯми пустить пыль
в глаза? €щет ли он заслужить похвалу с  помощью  трескучих  фраз  и  прочих
ухищрений?" џ не могу обходить молчанием свои удачи, так же,  как  и  другие
случайности, выпавшие мне на долю. џ обрел на много тысЯч больше  читателей,
нежели мог надеЯтьсЯ. € Я не вправе  сказать  им:  "Ќе  смейте  бранить  мои
писаниЯ или засыпать над моими страницами". џ только  прошу  их:  "Џоверьте,
что автор стремитсЯ говорить правду". …сли в книге  этого  нет,  в  ней  нет
ничего.
     ‚озможно, любителЯм "захватывающего"  чтениЯ  интересно  будет  узнать,
что, приступаЯ к этой книге, автор имел точный ее план,  который  был  затем
полностью отброшен. ‹еди и джентльмены,  вас  предполагалось  угостить  -  к
вЯщей выгоде автора и издателЯ - рассказом о  самых  животрепещущих  ужасах.
—то  может  быть   увлекательнее,   чем   проходимец   (наделенный   многими
добродетелЯми), которого снова  и  снова  посещает  в  квартале  ‘ент-„жайлз
знатнаЯ девица из Ѓелгрэйвии? —то может сильнее  поразить  воображение,  чем
общественные контрасты? —ем смесь жаргона преступных низов и говора светских
гостиных? —ем сражениЯ, побеги, убийства? ‚едь еще нынче в девЯть часов утра
мой бедный друг полковник Ђлтамонт был обречен на казнь, и автор лишь  тогда
сменил гнев на милость, когда уже подвел свою жертву в окну.
     "‡ахватывающий"  сюжет  был   отвергнут   (с   великодушного   согласиЯ
издателЯ), потому что, взЯвшись за дело, Я обнаружил, что не знаю  предмета;
и поскольку Я в жизни своей не был близко знаком ни с  одним  каторжником  и
нравы проходимцев и арестантов были мне совершенно неизвестны,  Я  отказалсЯ
от мысли о соперничестве с господином ќженом ‘ю. —тобы изобразить подлинного
негодЯЯ, должно сделать его столь отталкивающим, что такое  уродство  нельзЯ
будет показать; а не изобразив его правдиво, художник, на мой взглЯд, вообще
не имеет права его показывать.
     „аже образованных людей нашего времени -  а  Я  здесь  пыталсЯ  вывести
одного из них, человека не хуже и не лучше большинства своих ближних, - даже
их мы не можем показать такими, какие они суть, со  всеми  свойственными  им
недостатками и эгоизмом их жизни и воспитаниЯ. ‘ тех пор как сошел в  могилу
создатель "’ома „жонса", ни одному из нас,  сочинителей,  не  разрешаетсЯ  в
полную меру своих способностей изобразить —…‹Ћ‚…ЉЂ.  Њы  вынуждены  стыдливо
его драпировать, заставлЯть его жеманно сюсюкать и  улыбатьсЯ.  Ћбщество  не
терпит в нашем искусстве ничего натурального. џ заслужил упреки многих дам и
растерЯл немало подписчиков  лишь  потому,  что  описал  молодого  человека,
который доступен соблазнам и противитсЯ им. –елью моей было  показать,  что,
как человек не бесчувственный,  он  испытал  эти  соблазны  и,  как  человек
мужественный и благородный, поборол их. ‡найте же, вы не услышите о том, что
происходит в действительной жизни, что творитсЯ в высшем обществе, в клубах,
колледжах, казармах, - как живут и о чем говорЯт ваши сыновьЯ. …сли автор  и
пыталсЯ допустить  в  этой  повести  чуть  больше  откровенности,  чем  ныне
принЯто, то, нужно надеЯтьсЯ, без каких-либо дурных намерений и без  вредных
последствий длЯ читателЯ. Џусть правда не всегда приЯтна,  но  лучше  правды
нет ничего, откуда бы она  ни  звучала  -  с  той  ли  кафедры,  на  которую
поднимаютсЯ более серьезные писатели и  мыслители,  или  из  тех  кресел,  в
которых сидит автор, заканчиваЯ свой труд и прощаЯсь с любезным читателем.

Љенсингтон, ноЯбрЯ 26-го, 1850 года.


        ^Tѓлава I^U
     о том, как перваЯ любовь может прервать утренний завтрак

     Ћднажды  утром,  в  самый  разгар  лондонского  сезона,   майор   Ђртур
Џенденнис, по обычаю своему, пришел завтракать в клуб на  Џэл-Њэл,  которого
он был главным украшением. €зо днЯ в день, в четверть  одиннадцатого,  майор
поЯвлЯлсЯ здесь в башмаках,  не  имевших  себе  равных  по  блеску  во  всем
‹ондоне, в клетчатом утреннем шейном платке, остававшемсЯ несмЯтым до самого
обеда, в песочного цвета жилете с короной царствующего монарха на  пуговицах
и в белье столь белоснежном, что сам мистер Ѓраммел  справлЯлсЯ,  как  зовут
его  прачку,  и,  вероЯтно,  воспользовалсЯ  бы  ее   услугами,   когда   бы
превратности судьбы не вынудили  сего  великого  человека  покинуть  Ђнглию.
‘юртук Џенденниса, его белые перчатки, бакенбарды и даже трость были в своем
роде  совершенством,  составлЯЯ  облик  военного  человека  en  retraite  {‚
отставке (франц.).}. “видев его издали, либо со спины, вы  бы  не  дали  ему
более  тридцати  лет:  лишь  присмотревшись  внимательнее,  вы  заметили  бы
ненатуральное происхождение его густой каштановой шевелюры и первые морщинки
на красивом рЯбоватом лице, вокруг несколько выцветших  глаз.  Ќос  он  имел
веллингтоновского образца. Џальцы и манжеты у него были на  диво  длинные  и
белые. Ќа манжетах он носил золотые  пуговицы  -  подарок  его  королевского
высочества герцога ‰оркского, а на пальцах - несколько изЯщных перстней,  из
которых самый широкий украшен был знаменитым гербом Џенденнисов.
     Ћн всегда располагалсЯ за одним и тем же столиком, в  одном  и  том  же
углу комнаты, откуда теперь уже никому не приходило в голову его изгнать.  ‚
прежние дни какие-то кутилы-сумасброды попытались было раз-другой занЯть его
место; но в том, как майор сел за соседний стол и оглЯдел самозванцев,  было
столько спокойного достоинства, что всЯкий лишилсЯ бы аппетита, почувствовав
на себе этот взглЯд; и столик этот - неподалеку от камина, однако же  близко
и к окну - сделалсЯ как бы  его  собственностью.  ‡десь  в  ожидании  майора
всегда разложены были письма, полученные в его отсутствие, и  не  один  юный
денди дивилсЯ количеству этих посланий, а также стоЯвшим на  них  печатЯм  и
надписЯм о бесплатной доставке. …сли  возникали  споры  касательно  этикета,
высшего общества, кто на ком женат или сколько лет  такому-то  герцогу,  все
желали  знать  мнение  Џенденниса.  ‘лучалось,  к  дверЯм  клуба  подъезжала
какаЯ-нибудь маркиза, чтобы оставить ему записочку или увезти его  с  собой.
Ћн был в высшей степени обходителен. Њолодые люди любили пройтись с  ним  по
•айд-парку или по Џэл-Њэл: он был со всеми знаком и  каждый  второй  из  его
знакомых был лордом.
     €так, майор сел за свой  всегдашний  столик  и,  пока  лакей  ходил  за
гренками и за свежей газетой, оглЯдел свои письма в двойной золотой  лорнет,
а затем перебрал их одно за другим и разложил по порЯдку. Ѓыли там  большие,
парадного вида карточки - приглашениЯ к обеду, наводившие на  мысль  о  трех
переменах блюд и тЯжеловесной  беседе;  были  секретные  записочки,  в  коих
излагались дамские просьбы; было  письмо  на  толстой  министерской  бумаге,
которым маркиз ‘тайн звал его в ђичмонд - отобедать с несколькими избранными
в "‡везде и ЏодвЯзке"; и еще одно, от епископа €лингского  и  миссис  ’рэйл,
имеющих честь просить майора Џенденниса к  себе  в  €линг-•аус,  и  все  эти
письма  Џенденнис  прочитал  с  тем  большим  удовольствием,   что   ѓлаури,
доктор-шотландец, завтракавший за соседним столом, не сводил с него  глаз  и
ненавидел его за то, что он получает столько приглашений,  а  самого  ѓлаури
никто никогда не приглашает.
     Џрочитав  всю  пачку  писем,  майор  достал  записную   книжку,   чтобы
посмотреть, в какие  дни  он  свободен  и  которые  из  этих  многочисленных
свидетельств гостеприимства принЯть, а которые отклонить.
     Ћн решил не ехать на  Ѓейкер-стрит  к  директору  Ћст-€ндской  компании
Љатлеру, а лучше пообедать с  лордом  ‘тайном  и  его  близкими  друзьЯми  в
"‡везде и ЏодвЯзке"; приглашение епископа принЯл, ибо, хотЯ  обед  предстоЯл
нудный, он любил обедать с епископами, - и так прошелсЯ по всему  списку,  в
каждом случае решаЯ, как подсказывала ему прихоть или интерес. Џотом он стал
завтракать, просматриваЯ газету: последние  событиЯ,  рождениЯ  и  смерти  и
светские новости, чтобы проверить, значитсЯ ли его  имЯ  в  перечне  гостей,
присутствовавших на празднике у лорда такого-то,  а  между  делом  оживленно
переговаривалсЯ со знакомыми.
     €з всей нынешней порции писем майора Џенденниса  лишь  одно  оставалось
непрочитанным; со своим провинциальным  штемпелем  и  скромной  печатью  оно
лежало в одиночестве, отдельно от своих великосветских лондонских  собратий.
Ќаписано оно было красивым кружевным женским почерком, и тем  же  прекрасным
почерком  помечено:  "‘рочно";  однако  майор,  по  причинам,   ему   одному
известным, до сих пор пренебрегал смиренной просительницей, и в самом деле -
могла ли она надеЯтьсЯ быть выслушанной, когда на аудиенцию к  нему  Явилось
столько знатных особ! Џисьмо это было от одной родственницы майора,  и  пока
сановные его знакомые один за другим удостаивались, так  сказать,  приема  и
беседы и отъезжали от ворот, деревенское  это  послание  долго  и  терпеливо
дожидалось в прихожей, возле полоскательной чашки.
     Ќаконец пришел и его черед, и майор сломал печать, на которой значилось
"”эрокс", рЯдом с почтовым штемпелем "Љлеверинг ‘ент-Њэри".  ‚  конверт  был
вложен второй конверт, и майор,  прежде  нежели  вскрыть  его,  стал  читать
листок, в который он был обернут.
     "…ще от какого-нибудь герцога? - мысленно проворчал мистер  ѓлаури.Ќет,
едва ли. ’акое письмо Џенденнис не оставил бы напоследок".

     "„орогой майор Џенденнис, -  гласило  письмо,  -  прошу  и  умолЯю  ‚ас
приехать ко мне немедлЯ. (Љак бы не так, - подумал Џенденнис,  -  а  обед  у
‘тайна?) џ пребываю в великом смЯтении и горе.  Ѓесценный  мой  мальчик,  до
сего времени бывший утешением и  радостью  любЯщей  матери,  доставлЯет  мне
несказанные огорчениЯ. Ћн влюбилсЯ, воспылал страстью - Я с трудом пишу  это
слово (майор усмехнулсЯ) к одной актрисе, котораЯ здесь у нас играет. Ћна по
меньшей мере на двенадцать лет старше Ђртура - ему ведь еще только в феврале
исполнитсЯ восемнадцать, - а бедный мальчик во что бы то ни стало  хочет  на
ней женитьсЯ."
     "Ћго! —то это Џенденнис ругаетсЯ?" - спросил себЯ мистер  ѓлаури,  ибо,
когда майор прочел эту поразительную новость, рот у него  раскрылсЯ  и  лицо
выразило удивление и Ярость.
     "Џрошу ‚ас, дорогой  мой  друг,  -  продолжала  убитаЯ  горем  мать,  -
приезжайте тотчас по получении сего письма; и, как опекун Ђртура,  уговорите
его,  прикажите  этому  глупому  мальчику  отказатьсЯ  от  столь   пагубного
решениЯ". ‘ледовали еще просьбы в  том  же  духе,  а  затем  подпись:  "‚аша
несчастнаЯ любЯщаЯ сестра _ќлен Џенденнис_".
     "”эрокс, вторник", - прочел майор последние слова письма. "‚еселые дела
творились в ”эроксе во вторник, черт подери! Ќу,  а  теперь  посмотрим,  что
имеет сказать молодой человек". € он взЯл в руки второе  письмо,  написанное
крупным, небрежным мальчишеским  почерком  и  запечатанное  большой  печатью
Џенденнисов - больше той, что украшала  перстень  майора,  -  с  добавлением
множества  сургучных  клЯкс,  свидетельствовавших   о   смЯтенных   чувствах
писавшего.
     ќто письмо гласило:

                                              "”эрокс, понедельник, полночь.

                              „орогой дЯдюшка!

     ЋповещаЯ ‚ас о моей помолвке с мисс Љостиган, дочерью  „ж.  —естерфилда
Љостигана, эсквайра, из Љостигантауна, но которую ‚ы, возможно, лучше знаете
по сцене, как мисс ”одерингэй из королевских театров, что на „рури-лейн и на
Љроу-стрит (с выездами в Ќорич и “эльс), -  Я  сознаю,  что  сообщение  это,
ввиду нынешних предрассудков нашего общества, не  может  быть  приЯтно  моей
семье. Њне очень прискорбно, что бесценнаЯ моЯ  матушка,  которой  Я,  видит
бог, не  хотел  бы  причинЯть  ненужных  страданий,  глубоко  взволнована  и
огорчена этой новостью, которую Я ей  сообщил  нынче  вечером.  “молЯю  ‚ас,
дорогой сэр, приезжайте уговорить ее и утешить. •отЯ бедность вынуждает мисс
Љостиган зарабатывать на существование своим великолепным талантом, рода она
столь же древнего и знатного, как и мы. Љогда  наш  предок  ђальф  Џенденнис
высадилсЯ в €рландии с ђичардом II, предки моей  ќмили  были  в  той  стране
королЯми. Ћб  этом  рассказал  мне  мистер  Љостиган,  который,  как  и  ‚ы,
принадлежит к военному сословию.
     Ќапрасно Я пыталсЯ рассуждать с дорогой моей матушкой и доказывать  ей,
что молодую девицу безупречного поведениЯ и происхождениЯ, наделенную такими
великолепными  дарами,  как   красота   и   талант,   и   посвЯтившую   себЯ
благороднейшей из профессий со свЯтой целью быть опорой своей семье, мы  все
должны не отстранЯть от себЯ, но почитать и любить;  у  бедной  моей  матери
есть предрассудки, против коих все мои доводы бессильны, и она  отказываетсЯ
раскрыть свои объЯтиЯ  той,  котораЯ  готова  стать  длЯ  нее  нежнейшей  из
дочерей.
     Њисс Љостиган на несколько лет менЯ старше, но  обстоЯтельство  это  не
служит преградой длЯ моей привЯзанности и,  Я  уверен,  не  повлиЯет  на  ее
постоЯнство. ’акаЯ любовь, как моЯ, сэр, приходит  один  раз  в  жизни  -  и
навсегда, Я это чувствую. Џока Я не увидел ее,  Я  никогда  и  не  мечтал  о
любви, а теперь убежден, что до самой смерти не изведаю другой страсти.  ќто
моЯ судьба; и, однажды полюбив, Я стал бы. презирать себЯ  и  счел  бы  себЯ
недостойным званиЯ дворЯнина, если бы поколебалсЯ в своей страсти: если  бы,
так сильно чувствуЯ, стал скупитьсЯ в проЯвлении своих чувств и не предложил
женщине, нежно менЯ любЯщей, все мое сердце и все мое состоЯние.
     џ хочу сочетатьсЯ браком с моей ќмили как можно скорее. € в самом деле,
к чему отсрочки? Ћтсрочка  подразумевает  сомнениЯ,  а  их  Я  отвергаю  как
недостойные. Ќемыслимо, чтобы мои чувства к ќмили изменились, чтобы в  любом
возрасте она не была единственным предметом моей любви. ’ак  к  чему  ждать?
‡аклинаю ‚ас, дражайший дЯдюшка, приезжайте и уговорите  мою  милую  матушку
примиритьсЯ с нашим союзом. Ћбращаюсь к ‚ам как к  светскому  человеку,  qui
mores hominum multorum vidit et urbes {Љоторый видел многие города и людские
нравы  (лат.).},  который  не  поддастсЯ  малодушным  сомнениЯм  и  страхам,
волнующим женщину, почти не выезжавшую из своей деревни.
     Џрошу ‚ас, приезжайте немедлЯ. џ убежден, что моЯ ќмили  заслужит  ‚аше
восхищение и одобрение во всем (кроме разве недостатка богатства).
     ‚аш любЯщий племЯнник _Ђртур Џенденнис-младший_".

     Љогда майор дочитал это письмо, на лице его изобразилась такаЯ Ярость и
отвращение, что доктор ѓлаури стал  нащупывать  в  кармане  ланцет,  который
всегда носил в футлЯре с визитными карточками, - он уже опасалсЯ, как  бы  с
его почтенным другом не случилсЯ удар. €  правда,  Џенденнису  было  с  чего
прийти в волнение. ѓлава рода задумал женитьсЯ на актрисе десЯтью годами его
старше! “прЯмый мальчишка готов очертЯ голову вступить в брак! "ќто  мать  с
ее сантиментами и романтической чепухой  так  избаловала  юного  негодЯЯ,  -
мысленно простонал майор. - —тобы мой племЯнник женилсЯ на какой-то королеве
подмостков! Ѓоже милостивый, да менЯ так засмеют, что нельзЯ будет  на  люди
показатьсЯ!" € он с болью душевной подумал о том, что не видать ему обеда  с
лордом ‘тайном в ђичмонде, что придетсЯ, поступившись своим покоем, провести
ночь в омерзительной, тесной почтовой карете  и  забыть  о  своем  намерении
насладитьсЯ столь милым его сердцу обществом лучших людей Ђнглии.
     ‚став из-за стола, он  прошел  в  соседнюю  комнату  и  там  с  великим
сожалением написал маркизу, графу, епископу и прочим, что не  может  принЯть
их приглашениЯ. € еще он приказал  своему  слуге  занЯть  места  в  почтовой
карете, решив, разумеетсЯ, поставить оплату их в счет вдове и юному  повесе,
коего он был опекуном.

        ^Tѓлава II^U
     ђодословнаЯ и другие семейные цела

     ‚ раннюю пору регентства ѓеорга ‚еликолепного  проживал  в  Љлеверинге,
небольшом городке на западе Ђнглии, некий  дворЯнин  по  фамилии  Џенденнис.
Љое-кто еще помнил, что  видел  его  имЯ,  увенчанное  золоченой  ступкой  с
пестиком, над дверью  скромнейшей  лавочки  в  Ѓате,  где  мистер  Џенденнис
подвизалсЯ в  качестве  аптекарЯ  и  врача;  и  где  он  не  только  навещал
джентльменов, которым случалось занемочь, а также дам, когда наступал  самый
интересный период в  их  жизни,  но  не  гнушалсЯ  и  тем,  чтобы,  стоЯ  за
прилавком, продать жене фермера припарку или же торговать  зубными  щетками,
пудрой длЯ волос и лондонскими духами.
     Ђ  между  тем  этот  маленький  аптекарь,  всегда   готовый   отпустить
случайному покупателю на пенни нюхательных солей или более приЯтный на запах
кусок  черного  мыла,  был  дворЯнин,  получивший  хорошее   образование   и
принадлежавший к одной из стариннейших фамилий во  всем  графстве  ‘омерсет.
ђодословную свою он вел из Љорнуолла,  где  Џенденнисы  встречались  еще  во
времена друидов, а может быть - кто знает? - и много раньше. “же на  поздней
ступени  своего  семейного  существованиЯ  они  стали  вступать  в  браки  с
норманнами и были свЯзаны узами родства со всеми знатными семьЯми  “эльса  и
Ѓретани. Џенденнису довелось также поучитьсЯ в университете, и он мог  бы  с
честью закончить там курс наук, но на втором году его пребываниЯ в Ћксбридже
отец его скончалсЯ несостоЯтельным  должником  и  бедный  Џен  вынужден  был
снизойти до ступки и фартука. Ћн всегда  ненавидел  это  ремесло,  и  только
жестокаЯ необходимость, а также  предложение  дЯди  по  матери,  лондонского
аптекарЯ без рода без племени, до родства с которым унизилсЯ  женитьбой  его
отец, заставили „жона Џенденниса занЯтьсЯ столь мерзостным делом.
     ‡акончив срок обучениЯ, он  поспешил  расстатьсЯ  с  неотесанным  своим
родичем и завел собственное дело в Ѓате, под скромной вывеской  с  лекарской
эмблемой." Ќесколько времени он прожил в бедности, едва зарабатываЯ  на  то,
чтобы содержать свою лавку в приличном виде, а свою  прикованную  к  постели
мать в известном довольстве; но однажды, когда леди ђибстоун направлЯлась  в
портшезе в собрание и пьЯный носильщик-ирландец грохнул ее светлость о косЯк
двери Џена, а палкой от портшеза проткнул самую красивую розовую  склЯнку  в
его окне, - миледи визжа ступила на землю и без сил  опустилась  на  стул  в
лавке мистера Џенденниса, где и была приведена в чувство с помощью корицы  и
нюхательных солей.
     Ћбхождение у  мистера  Џенденниса  было  столь  отменно  благородное  и
успокаивающее, что миледи,  супруга  сэра  Џепина  ђибстоуна,  баронета,  из
Љодлингбери в графстве ‘омерсет, назначила своего  спасителЯ,  как  она  его
называла, лекарем при своей особе и своем семействе, весьма обширном.
     ‘ын ее, приехав на рождественские вакации из €тона, объелсЯ  и  заболел
лихорадкой, от коей мистер  Џенденнис  лечил  его  с  великим  искусством  и
заботливостью. ‘ловом, он заслужил милость семейства Љодлингбери, и  с  этой
поры  началось  его  процветание.  ‹учшее  общество  Ѓата  пользовалось  его
услугами, особливую же любовь и восхищение питали к нему  дамы.  „лЯ  начала
смиреннаЯ его лавчонка приобрела нарЯдный вид, затем он  перестал  торговать
зубными щетками и духами; затем вовсе закрыл лавку и только держал небольшую
приемную, где ему прислуживал  весьма  воспитанный  молодой  человек;  затем
завел двуколку и кучера; и беднаЯ его старуха-мать, до  того  как  отойти  в
лучший мир, сподобилась увидеть из окна спальной, к которому подкатывали  ее
кресло, как ненаглЯдный ее „жон  влезает  в  собственную  карету  -  правда,
одноконную, но с семейным гербом Џенденнисов на дверцах.
     - —то бы теперь сказал Ђртур? - спросила она однажды, говорЯ о  младшем
своем сыне. - ‚едь он ни разу даже не навестил моего „жонни  за  все  времЯ,
пока тот терпел бедность и невзгоды!
     - Љапитан Џенденнис, матушка, находитсЯ со  своим  полком  в  €ндии,  -
заметил мистер Џенденнис. - € покорно вас прошу, не зовите менЯ  „жонни  при
молодом человеке... при мистере Џаркинсе.
     Ќастал день, когда она  перестала  звать  сына  каким  бы  то  ни  было
ласкательным именем; и без этого доброго, хотЯ и сварливого  голоса  в  доме
стало очень пусто. Џенденнис велел перенести ночной звонок в ту комнату, где
столько лет ворчала добраЯ старушка, и спал теперь на  ее  большой,  широкой
кровати. Љогда произошли  эти  событиЯ,  ему  было  за  сорок  лет:  еще  не
кончилась война; еще не взошел на престол ѓеорг ‚еликолепный;  да  что  там,
еще  не  началась  настоЯщаЯ  повесть.  Ќо  много  ли  стоит  дворЯнин   без
родословной? ‘вою родословную „жон Џенденнис к тому времени заказал вставить
в раму под стекло, и она висела в  гостиной  его  дома  между  изображениЯми
поместьЯ Љодлингбери в ‘омерсетшире и колледжа св.  ЃонифациЯ  в  Ћксбридже,
где он  провел  недолгие  счастливые  дни  своей  юности.  —то  касаетсЯ  до
родословной, то он извлек ее из чемодана: теперь он был джентльменом  и  мог
показывать ее кому угодно, как офицер у ‘терна - свою шпагу.
     Џримерно в то же времЯ,  когда  скончалась  миссис  Џенденнис,  в  Ѓате
уснула  вечным  сном  еще  одна  пациентка   ее   сына:   известнаЯ   своими
добродетелЯми стараЯ леди Џонтипул,  дочь  ђеджинальда,  двенадцатого  графа
Ѓейракрса, а стало быть, двоюроднаЯ прабабка нынешнего графа и вдова  „жона,
второго лорда Џонтипула, а также его  преподобиЯ  „жонаса  “элса,  служителЯ
часовни Ђрмагеддона в Љлифтоне. ‚ продолжение последних пЯти лет при  миледи
состоЯла в компаньонках мисс ќлен ’ислвуд, дальнЯЯ родственница благородного
семейства Ѓейракрсов, упомЯнутого выше, и дочь лейтенанта королевского флота
ђ.  ’ислвуда,  убитого  в  сражении  при  Љопенгагене.  Њисс  ’ислвуд  нашла
прибежище под кровом леди Џонтипул; доктор,  навещавший  эту  последнюю  два
раза на дню, а то и чаще, не мог не заметить, с какой ангельской добротой  и
кротостью девушка сносила капризы престарелой своей  родственницы;  и  когда
они, сидЯ  в  четвертой  карете  похоронного  кортежа,  провожали  почтенные
останки миледи в Ѓатское аббатство, где они ныне и покоЯтсЯ, он поглЯдел  на
ее кроткое бледное личико и положил сделать ей некий  вопрос,  при  мысли  о
котором пульс его начинал отбивать не менее девЯноста ударов в минуту.
     Ћн был старше ее более чем на  двадцать  лет  и  никогда  не  отличалсЯ
особенной пылкостью. ‚озможно, была у  него  в  юные  годы  большаЯ  любовь,
которую ему пришлось задушить, - возможно, всЯкую юную любовь следует душить
или же топить, как слепых котЯт; так или иначе, в сорок  три  года  это  был
сдержанный, спокойный человечек в черных чулках и с лысой головой, и  спустЯ
несколько дней после похорон он навестил мисс ’ислвуд и, пощупав  ей  пульс,
задержал ее руку в своей и  спросил,  где  она  думает  жить  теперь,  когда
семейство Џонтипул предъЯвило права на имущество ее покровительницы,  и  его
заколачивают в Ящики, и  увЯзывают  в  корзины,  и  перекладывают  сеном,  и
укрывают соломой, и замыкают на три замка в обитых зеленым сукном  шкатулках
длЯ серебра, и увозЯт на глазах у бедной мисс ќлен... ‘ловом,  спросил,  где
она теперь думает жить.
     ѓлаза ее наполнились слезами, и она отвечала, что еще не знает.  “  нее
есть немного денег. ‹еди Џонтипул отказала ей тысЯчу фунтов; она поселитсЯ в
каком-нибудь пансионе или в какой-нибудь школе, словом, она еще не знает.
     ’огда Џенденнис, глЯдЯ в бледное ее лицо и все не выпускаЯ ее  холодной
ручки, спросил, не согласитсЯ ли она переехать к нему в  дом?  Ћн  старик  в
сравнении с такой... с такой  юной  и  цветущей  девицей  как  мисс  ’ислвуд
(Џенденнис принадлежал к старой, торжественно-галантной школе джентльменов и
аптекарей), но рода достаточно  знатного  и,  как  он  смеет  себе  льстить,
человек честных правил и доброго нрава. „ела его идут хорошо, день  ото  днЯ
все лучше. Ћн один на свете, он нуждаетсЯ в доброй и верной подруге и  почел
бы целью всей своей жизни составить ее счастье. Љороче,  он  продекламировал
ей небольшую речь, которую сочинил в то утро, лежа в постели, а  репетировал
и подправлЯл в карете, по дороге из дома.
     …сли он в юные годы познал  любовь,  то,  может  быть,  и  она  некогда
мечтала о лучшей доле, нежели стать женой пожилого низкорослого джентльмена,
который  имел  привычку  постукивать  себЯ  ногтем  по  зубам  и   притворно
улыбатьсЯ, который был сугубо любезен с дворецким, когда бесшумно поднималсЯ
в гостиную, и отменно учтив с горничной девушкой,  дожидавшейсЯ  у  двери  в
спальню; которого стараЯ ее покровительница вызывала  к  себе  звонком,  как
слугу, и он ЯвлЯлсЯ на зов с еще большей поспешностью. Њожет быть, выбор  ее
пал бы на человека совсем иного рода; но, с другой стороны, она знала, сколь
Џенденнис достоин уважениЯ, какой он осмотрительный и честный, каким хорошим
был сыном длЯ своей матери и как неустанно о  ней  заботилсЯ.  €  беседа  их
кончилась тем, что она, зардевшись румЯнцем, склонилась перед Џенденнисом  в
низком-пренизком реверансе и просила позволить ей... обдумать  его  любезное
предложение.
     Ћни поженились в Ѓате в мертвый сезон, когда  в  ‹ондоне  сезон  был  в
разгаре. €  Џенденнис,  который  заранее,  через  посредство  одного  своего
собрата, члена Љоролевской коллегии хирургов, снЯл квартиру на  •оллес-стрит
близ Љавендиш-сквер, привез туда свою жену  в  карете  парой;  свозил  ее  в
театры, в парки и в Љоролевскую часовню; показал ей, как знатных девиц везут
представлЯть монарху; словом - приобщил ее ко всем столичным  удовольствиЯм.
Ћн также завез визитные карточки к лорду Џонтипулу,  к  высокочтимому  графу
Ѓейракрсу, и к сэру Џепину и леди ђибстоун, своим первым и самым  милостивым
покровителЯм. Ѓейракрс оставил карточки  без  вниманиЯ.  Џонтипул  заехал  с
визитом, очень восхищалсЯ  молодою  миссис  Џенденнис  и  сказал,  что  леди
Џонтипул будет к ней. Њиледи так и сделала, но  не  лично,  а  через  своего
лакеЯ „жона, привезшего  ее  карточку  и  приглашение  на  концерт,  имевший
состоЯтьсЯ через  месЯц  с  лишком.  Љ  тому  времени  Џенденнис  уже  снова
разъезжал по Ѓату в одноконной своей карете, снабжаЯ  больных  микстурами  и
пилюлЯми; зато ђибстоуны позвали его с супругой к себе на  прием,  и  мистер
Џенденнис любил вспоминать об этом событии до самой своей смерти.

     ‚ глубине  души  мистер  Џенденнис  всегда  лелеЯл  честолюбивую  мечту
сделатьсЯ помещиком. Џровинциальному лекарю, чьи заработки не так уж велики,
нелегко скопить денег на покупку земли  и  дома;  но  наш  приЯтель  был  от
природы бережлив, а к тому же  и  судьба  немало  благоприЯтствовала  ему  в
достижении заветной цели. Ћн весьма выгодно купил дом и  небольшое  поместье
вблизи упомЯнутого выше городка Љлеверинга. Ѓогатство его еще  приумножилось
удачной покупкой акций одного медного рудника, которые он затем, с  присущей
ему осмотрительностью, успел продать, пока оный рудник еще приносил  большие
прибыли. €, наконец, он продал свое заведение в  Ѓате  мистеру  Џаркинсу  за
изрЯдную сумму наличными и при условии,  что  ему  будет  вдобавок  ежегодно
отчислЯтьсЯ долЯ прибыли  в  течение  нескольких  лет  после  того,  как  он
навсегда распроститсЯ со ступкой и пестиком.
     ‘ыну его, Ђртуру Џенденнису, было в ту пору восемь лет от  роду,  и  не
удивительно, что мальчик, оставив Ѓат и докторскую  приемную  в  столь  юном
возрасте, совершенно не помнил о существовании  таких  мест  и  о  том,  что
пальцы  родителЯ  его  когда-то  не  отмывались  добела   после   смешиваниЯ
тошнотворных  пилюль  и  приготовлениЯ  отвратительных   припарок.   ‘тарший
Џенденнис никогда не говорил о своей лавке, даже не упоминал о ней; к  своим
домашним он приглашал лекарЯ из Љлеверинга; от коротких  черных  панталон  с
чулками отказалсЯ вовсе; ездил  на  рынок  и  на  судебные  сессии  и  носил
бутылочного цвета сюртук с медными пуговицами и серые гетры, точно всю жизнь
был помещиком. Ћн любил постоЯть у ворот своего имениЯ, глЯдЯ на проезжающие
по большаку кареты и важно раскланиваЯсь с кучерами и форейторами, когда они
почтительно прикладывали руку к  шлЯпе.  Ќе  кто  иной,  как  он  основал  в
Љлеверинге  библиотеку-читальню  и  учредил  ‘амарЯнское  общество  "‘уп   и
ЋдеЯло".  Ќе  кто  иной,  как  он  добилсЯ,  чтобы  почтовые  кареты,  ранее
следовавшие через Љэклфилд, стали направлЯть в объезд  этой  деревни,  через
Љлеверинг. ‚ церкви он выказывал одинаковое рвение и  как  молЯщийсЯ  и  как
член приходского совета. Ќа рынке каждый  четверг  обходил  лари  и  загоны,
смотрел образцы овса, пробовал на зуб  пшеницу;  щупал  скотину,  хлопал  по
грудке гусей и с понимающим видом взвешивал их на руке; и заключал сделки  с
фермерами  в  "ѓербе  Љлеверингов"  столь  же  успешно,  как   и   старейшие
завсегдатаи этой харчевни. Ћбращение "доктор" теперь вызывало в нем  уже  не
гордость, а стыд, и желавшие ему угодить всегда величали его "помещиком".
     ‘о временем все стены в обшитой дубом столовой докторова дома оказались
увешаны портретами Џенденнисов, неведомо откуда взЯвшимисЯ; он  уверЯл,  что
все они - кисти ‹ели или ‚ан-„ейка, а когда расспрашивали его об оригиналах,
отвечал неопределенно, что это всЯкие его предки. Њалолетний его сын верил в
них всей душой, и длЯ него ђоджер  Џенденнис  Ђзенкурский,  Ђртур  Џенденнис
Љрессийский, генерал Џенденнис Ѓленгеймский и “денардский были  герои  столь
же достоверные и живые, как... ну, скажем, как  ђобинзон  Љрузо,  или  Џитер
‚илкинс, или ‘емь поборников христианства, коих жизнеописаниЯ имелись в  его
библиотеке.
     ‘остоЯние Џенденниса, приносившее не более восьмисот фунтов годовых, не
позволЯло ему даже при сугубой экономии и рачительности знатьсЯ с виднейшими
семьЯми графства; но в порЯдочных и приЯтных знакомых второго сорта  у  него
не было недостатка. Ћни не были розами, но, так сказать, жили неподалеку  от
роз, и от них исходил аромат великосветской жизни. Џо два раза в год они до-
ставали парадное серебро и по очереди  давали  друг  другу  обеды  в  лунные
вечера, съезжаЯсь на эти пиршества за десЯть -  пЯтнадцать  миль.  Ђ  помимо
соседей, Џенденнисы, сколько хотели, и даже более того, общались с  жителЯми
Љлеверинга: миссис ‹айбус постоЯнно рыскала по теплицам ќлен и вмешивалась в
раздачу  бесплатных  обедов  и  углЯ;  капитан   ѓландерс   (50-го   гвардии
драгунского полка, в отставке) вечно вертелсЯ в саду и в  конюшнЯх,  пытаЯсь
втЯнуть  Џенденниса  в  свои  ссоры  с  пастором,  с  почтмейстером,  с  его
преподобием ”. “опшотом, учителем клеверингской  классической  школы,  сверх
меры наказавшим розгами  его  сына  ќнглси  ѓландерса,  -  короче,  со  всей
деревней. € Џенденнис с женой не раз благодарили судьбу за то, что их дом  в
”эроксе отстоит от Љлеверинга почти на целую милю: иначе они бы  никогда  не
знали покоЯ от любопытных глаз и  болтливых  Языков  тамошних  обывателей  и
обывательниц.
     ‹ужайка в ”эроксе спускалась к речке ѓоворке, а  на  другом  ее  берегу
тЯнулись саженые и естественные леса  (вернее,  то,  что  от  них  осталось)
Љлеверинг-Џарка,  поместьЯ  сэра  ”рэнсиса   Љлеверинга,   баронета.   Љогда
Џенденнисы поселились  в  ”эроксе,  поместье  это  сдавалось  в  аренду  под
пастбища, и его постепенно съедали коровы и  овцы.  „ом  стоЯл  с  закрытыми
ставнЯми - роскошный дворец из известнЯка, с широкими лестницами, статуЯми и
портиками которого изображение вы можете увидеть в книге "Љрасивейшие  места
Ђнглии и “эльса". Џостройкой этого дворца сэр  ђичард  Љлеверинг,  дед  сэра
”рэнсиса, положил начало разорению  семьи;  проживаЯ  в  нем,  его  преемник
довершил начатое. Ќынешний сэр ”рэнсис обреталсЯ где-то за  границей;  и  не
находилось никого достаточно богатого, чтобы нанЯть непомерно  большой  этот
дом, по опустевшим покоЯм, сырым и гулким залам и мрачным переходам которого
Ђртур Џенденнис не раз бродил в детстве, боЯзливо поеживаЯсь.  Ќа  закате  с
лужайки ”зрокса открывалсЯ чудесный вид: и ”эрокс и Љлеверинг-Џарк за  рекой
нарЯжались в богатый золотистый убор, который был им обоим  необыкновенно  к
лицу. ‚ерхние окна огромного дома пылали так Ярко, что на  них  нельзЯ  было
смотреть, не мигаЯ; шумливаЯ речка убегала на  запад  и  терЯлась  в  темном
лесу, из-за которого поднимались в  пурпурном  великолепии  башни  старинной
церкви Љлеверингского монастырЯ  (по  которому  городок  этот  до  сего  днЯ
зоветсЯ Љлеверинг ‘ент-Њэри). „линные синие тени - маленького Ђртура  и  его
матери  -  ложились  на  траву;  и  мальчик  тихим,  взволнованным   голосом
(унаследовав чувствительность матери, он никогда не оставалсЯ  равнодушен  к
красоте природы) повторЯл памЯтные строки: "‚от дело рук твоих, отец  добра;
‚сесильный! ‚от тобой рожденный мир", чем доставлЯл великую  радость  миссис
Џенденнис. ’акие прогулки и беседы обычно заканчивались взрывом  сыновних  и
материнских ласк; ибо любить и молитьсЯ - в том и состоЯли  главные  занЯтиЯ
милой этой женщины; и  Я  не  раз  впоследствии  слышал,  как  Џенденнис  по
легкомыслию своему уверЯл, что непременно попадет в рай, ибо без  него  мать
никогда не будет там счастлива.
     —то касаетсЯ до „жона Џенденниса, отца семейства и проч., то все питали
к нему величайшее уважение, и каждое его  приказание  исполнЯлось  столь  же
послушно, как законы персидские и мидийские.  Ќикому  во  всей  империи  так
старательно не чистили шлЯпу. Љушать ему всегда подавали минута в минуту,  и
плохо приходилось тем, кто опаздывал к столу,  как  то  случалось  иногда  с
шаловливым и не слишком аккуратным маленьким Џеном. Ќеизменно в одни и те же
часы он творил молитву, прочитывал письма, занималсЯ делами, обходил конюшни
и сад, заглЯдывал в курЯтник и на псарню, в амбар и в свинарник. Џосле обеда
он  всегда  засыпал,  держа  на  коленЯх  газету  "ѓлобус"  и  прикрыв  лицо
Ярко-желтым шелковым платком (желтые эти платки присылал ему из €ндии  майор
Џенденнис, которому он содействовал  в  покупке  майорского  чина,  так  что
теперь братьЯ были друзьЯми). € так как обедал он ровно  в  шесть  часов,  а
описаннаЯ выше сцена  на  закате  происходила,  надо  полагать,  примерно  в
половине восьмого, вполне вероЯтно, что он  не  уделЯл  особенного  вниманиЯ
виду, открывавшемусЯ с его лужайки, и не приобщалсЯ к  поэзии  и  нежностЯм,
коими там занимались. „а он ничего о них и не знал. ‚от так же и в  гостиной
- едва мистер Џенденнис входил туда с газетой под мышкой, как  мать  и  сын,
сколько бы они перед  тем  ни  резвились,  тотчас  затихали...  €  здесь,  в
гостиной, пока маленький Џен, забравшись в  глубокие  кресла,  читал  подрЯд
все, что попадалось ему под руку, помещик прочитывал  собственные  статьи  в
"ѓазете садовника" либо, хранЯ на лице величайшую серьезность, играл в пикет
с миссис Џенденнис или с каким-нибудь гостем из Љлеверинга.

     Џенденнис всегда старалсЯ о том, чтобы по  крайней  мере  один  из  его
званых обедов приходилсЯ на то времЯ,  когда  в  ”эроксе  гостил  его  брат,
майор, который, по возвращении его полка из €ндии и  Ќового  ћжного  “эльса,
продал свой офицерский патент и вышел в отставку на половинном окладе.  "Њой
брат майор Џенденнис" - не сходил с Языка удалившегосЯ от дел аптекарЯ. "Њой
брат майор" был любимцем всего семейства. Ћн служил звеном, свЯзующим  их  с
широким миром ‹ондона и  с  высшим  светом.  Ћн  всегда  привозил  последние
новости о разных знатных особах и отзывалсЯ о них почтительно  и  пристойно,
как и подобало военному. ’ак,  он  говаривал:  "Њилорд  Ѓейракрс  был  столь
любезен, что пригласил менЯ в Ѓейракрс  пострелЯть  фазанов",  или:  "Њилорд
‘тайн изъЯвил желание видеть менЯ в ‘тилбруке на пасхальных каникулах"; и вы
можете не сомневатьсЯ, что почтенный мистер Џенденнис  спешил  оповестить  о
местопребывании "моего брата майора" всех  своих  знакомых  в  клеверингской
читальной комнате, на съездах мировых судей и  в  главном  городе  графства.
Љогда майор Џенденнис гостил в ”эроксе, они съезжались со всей округи, чтобы
с  ним  повидатьсЯ;  во  все  концы  графства   докатилась   слава   о   его
великосветских успехах. •одили слухи о  предстоЯщей  его  женитьбе  на  мисс
•анкл из ‹илибенка, дочери старого стрЯпчего •анкла, за которой тот давал не
менее полутора тысЯч годовых; но "мой брат майор" отклонил эту честь.  "Џока
Я холост, - говорил он, - никому нет дела до моей бедности. џ  имею  счастье
жить среди людей, занимающих столь высокое положение, что их  милостивое  ко
мне отношение не изменитсЯ от того, будет у менЯ на сколько-то сот или тысЯч
в год больше или меньше. Њисс •анкл хоть и прекраснаЯ девица, однако  ни  по
рождению своему, ни по воспитанию не может быть принЯта в тех кругах, в коих
Я имею честь вращатьсЯ. Ќет, „жон, Я как жил, так и умру холостЯком; а  твоЯ
достойнаЯ приЯтельница мисс •анкл, Я в  том  уверен,  найдет  предмет  более
достойный  ее  нежной  привЯзанности,  нежели  потрепанный   жизнью   старый
отставной солдат". ЃремЯ показало, что он был прав  в  своем  предположении:
мисс •анкл вышла за молодого  французского  дворЯнина  и  ныне  проживает  в
‹илибенке  под  именем  баронессы  де  Љарамболь  -   со   своим   непутевым
повесой-бароном она разъехалась вскорости после свадьбы.
     Њайор питал к своей невестке  искреннее  и  почтительное  расположение,
утверждаЯ, и вполне справедливо, что она - самаЯ что ни  на  есть  подлиннаЯ
английскаЯ леди.  €  правда,  миссис  Џенденнис  с  ее  спокойной  красотой,
врожденной добротой и кротостью и тем безыскусственным благородством,  какое
придает красивой женщине совершеннаЯ чистота  и  невинность  помыслов,  была
вполне  достойна   похвал   своего   деверЯ.   „умаетсЯ,   не   национальным
предрассудком вызвано мое убеждение,  что  чистокровнаЯ  английскаЯ  леди  -
самое законченное из божьих созданий на земле. ‚ ком еще вы найдете  столько
любезности и добродетели,  столько  нежности  и  веры,  и  при  том  столько
утонченности и целомудриЯ? €, говорЯ о чистокровных леди, Я не имею  в  виду
графинь и герцогинь. Љак ни высоко их положение,  они  могут  быть  попросту
леди, и не более того. Ќо будем надеЯтьсЯ, что каждому,  кто  живет  в  этом
мире, доведетсЯ насчитать в кругу своих знакомых несколько  таких  созданий:
женщин, в ангельской природе коих есть нечто  не  только  прекрасное,  но  и
грозное; к чьим ногам самые неистовые  и  злобные  из  нас  должны  смиренно
припадать, поклонЯЯсь небесной