ительную сумму,  как
он не преминул сообщить своей жене, синьора  Ѓароски.  Ћн  и  в  самом  деле
осталсЯ должен Ѓароски не меньше двухсот двадцати гиней, когда его... Ќо  мы
забегаем вперед!
     Ѓароски написал оперу "ѓелиогабал",  ораторию  "—истилище",  наделавшую
столько шуму, несметное количество песен и музыку  длЯ  многих  балетов.  Ћн
родилсЯ в ѓермании и выказывал такое необыкновенное пристрастие к свинине  и
сосискам,  так  аккуратно  посещал  церковь,  -  что  все  разговоры  о  его
принадлежности к избранному народу, на мой взглЯд, лишены всЯких  оснований.
ќто был маленький толстый человечек с крючковатым носом, черными, как смоль,
бакенбардами и такими  же  черными  блестЯщими  глазками;  пальцы  его  были
унизаны кольцами, а сам он - увешан всевозможными  драгоценностЯми.  Њанжеты
его рубашки были - в гигиенических целЯх - всегда аккуратно отвернуты поверх
рукавов сюртука, а его большие руки, способные охватить половину  клавиатуры
и  позволЯвшие  ему  добиватьсЯ  на   фортепьЯно   поразительных   эффектов,
доставивших ему стодь великую  славу,  были  затЯнуты  в  лайковые  перчатки
лимонного цвета - новые или только что  вычищенные;  кстати,  позволим  себе
мимоходом задать вопрос: почему многие мужчины с грубыми красными запЯстьЯми
Я большими руками так привержены к белым лайковым перчаткам и  манжетам?  Ќа
одни только перчатки Ѓароски, по-видимому, тратил изрЯдный капитал;  на  все
вопросы по этому поводу он, хитро улыбаЯсь, отвечал: "Ђх, остафте, расфе  фи
не снаете, что плаготарЯ снакомстфу с отной першатошницей они достаютсЯ  мне
ошень тешефо". Ћн каталсЯ верхом в Џарке, у него была прекраснаЯ квартира на
„увр-стрит, и он состоЯл членом "ђиджент-клуба", служа постоЯнным источником
весельЯ длЯ его членов, которым он рассказывал о своем невероЯтном успехе  у
женщин и длЯ которых у него всегда были  припасены  билеты  в  театр  или  в
оперу. “ него загорались глазки и колотилось сердце, когда с ним заговариваЯ
какой-нибудь лорд, и он тратил, по  слухам,  огромные  суммы  на  устройство
обедов длЯ великосветских  отпрысков  в  ђичмонде  и  в  прочих  местах.  "”
политике Я консерфатор то моска гостей". Ћдним словом, это был изрЯдный фат,
не лишенный, однако, дарованиЯ.
     ‚от этому-то джентльмену и предстоЯло завершить музыкальное образование
миссис “окер. Ћн сразу же пришел  "ф  фосторк  от  ее  танных",  нашел,  что
диапазон ее голоса "шресфишайно" широк, и заверил  ее,  что  из  нее  выйдет
первокласснаЯ  певица.  “ченица  была   способной,   учитель   необыкновенно
талантлив, и в результате миссис “окер сделала  поразительные  успехи,  хотЯ
достойнаЯ миссис Љрамп, обыкновенно присутствовавшаЯ  на  уроках  дочери,  с
большим  неодобрением  относилась  к  новой  системе  обучениЯ  и  всем  тем
бесконечным упражнениЯм, которые должна была  проделывать  Њорджиана.  ‚  ее
времЯ все было по-другому,  говорила  она.  €нкледон  ничего  не  понимал  в
музыке, а разве кто-нибудь теперь поет, как он? •орошаЯ  английскаЯ  баллада
во сто раз лучше всех ваших "”игаро" и "‘емирамид".
     ЌесмотрЯ на все эти возражениЯ, миссис “окер охотно и  с  поразительной
настойчивостью придерживалась метода своего нового учителЯ.  Љак  только  ее
муж отправлЯлсЯ по утрам в ‘ити, она садилась за фортепьЯно, и  если  он  не
возвращалсЯ к обеду, то и в обеденное времЯ не прерывала  своих  упражнений;
впрочем, мне нет нужды слишком подробно описывать процесс ее занЯтий, да это
и невозможно, ибо, говорЯ между нами, никто из ”иц-Ѓудлов по  мужской  линии
никогда не мог пропеть ни одной ноты, и  мне  совершенно  неизвестен  жаргон
бесконечных  гамм  и  сольфеджио.  Ќо  так  как  всЯкий,  глЯдЯ  на   людей,
занимающихсЯ музыкой, не может не заметить, сколько энергии они вкладывают в
свои упражнениЯ, как не может не заметить родитель дочерей (при  всем  своем
невежестве),что в его доме с утра до вечера бренчат  на  фортепьЯно  и  поют
вокализы, то пусть читатель без дальнейших разъЯснений представит себе,  как
проводила времЯ героинЯ нашей повести в эту пору своей жизни.
     “окер был весьма доволен успехами жены и со своей стороны делал все  от
него зависЯщее, но воздерживалсЯ от расплаты с Ѓароски.  Џочему  он  ему  не
платил, нам известно, - оплачивать счета было не в его натуре,  если  только
его не вынуждали к этому крайние меры; но почему Ѓароски не прибегал к  этим
крайним мерам? „а потому, что, получи он таким способом деньги,  он  потерЯл
бы ученицу, а этой ученицей он дорожил больше, чем деньгами. Ћн предпочел бы
сам платить ей по гинее  за  урок,  лишь  бы  не  расставатьсЯ  с  нею.  …му
случалось отказывать какому-нибудь важному лицу, но он ни разу не  пропустил
ни одного занЯтиЯ с Њорджианой; нужно сказать правду: он был влюблен в  нее,
как некогда Ѓулей и ќглантайн. "…й-богу, - говорил он, - эта пефуньЯ  сфетет
менЯ сфоими скромными глазами с ума. Ќо фот уфитите: за шесть нетель Я  могу
саставить люпую шеншину проситьсЯ к моим ногам. € фи уфитите, что Я стелаю с
Њоршианой".
     Ћн регулЯрно занималсЯ с нею в течение шести недель, однако Њорджиана к
его ногам так и не бросилась; он исчерпал весь запас своих комплиментов,  но
она неизменно отвечала на них смехом.  €,  разумеетсЯ,  его  страсть  только
разгоралась  от  того,  что  это  прелестное  создание  было  так  вызывающе
простодушно и так жестоко весело.
     Ѓенджамин Ѓароски был главным украшением лондонского музыкального мира;
он брал по гинее за три четверти часа урока на дому у своих учениц;  и,  что
еще важнее,  у  него  была  школа  дома,  куда  стекались  многочисленные  и
удивительно разношерстные ученики, как это неизменно наблюдаетсЯ в  подобных
частных школах. ’ут можно было встретить совсем еще юных и невинных леди  со
своими  маменьками,  которые  при  поЯвлении  некоторых   профессионалов   с
сомнительной репутацией в страхе  упрЯтывали  дочек  в  самый  дальний  угол
комнаты. ’ут была мисс ѓриг, котораЯ пела в "Ќайденыше", и  мистер  „жонсон,
выступавший в "’аверне Ћрла", и мадам ”иоравенти  (чрезвычайно  сомнительнаЯ
личность), котораЯ нигде не пела, но котораЯ всегда поЯвлЯлась в €тальЯнской
опере. ’ут был и ‹амли  ‹импитор  (сын  лорда  ’видлдейла),  один  из  самых
превосходных   теноров   в   городе,   выступавший,    как    говорили,    с
профессиональными певцами в сотнЯх концертов; и капитан гвардии ѓаззард, чей
потрЯсающий бас, по всеобщему мнению, не уступал голосу Џорто, который делил
в школе Ѓароски славу  с  дантистом,  пренебрегшим  золотыми  и  фарфоровыми
челюстЯми ради сохранениЯ голоса,  как  поступил  бы  на  его  месте  всЯкий
маньЯк, одержимый страстью к музыке. Љроме того, среди учениц было не  менее
десЯтка поблекших девиц, выдававших себЯ за гувернанток, и  профессиональных
певиц в перелицованных  платьЯх,  с  незавитыми,  туго  зачесанными  на  уши
волосами под потертыми шлЯпками, -  бедные  неудачницы,  отдающие  последние
жалкие полгинеи ради того только, чтоб называтьсЯ ученицами синьора Ѓароски,
которые, в  свою  очередь,  набирали  учениц  и  учеников  среди  английской
молодежи или служили хористками в каком-нибудь театре.
     Џримадонной этого маленького кружка была ЂмелиЯ  ‹аркинс,  чьЯ  будущаЯ
слава должна была увеличить славу ее знаменитого  учителЯ,  чьи  доходы  ему
предстоЯло разделить и которую ради этой цели  он  взЯл  к  себе  в  учение,
заключив контракт с ее отцом, весьма уважаемым  помощником  шерифа,  ставшим
теперь  благодарЯ  стараниЯм   дочери   богатым   человеком.   ЂмелиЯ   была
голубоглазой блондинкой с ослепительной, как снег, кожей  и  локонами  цвета
соломы; ее фигура - впрочем, зачем нам описывать ее фигуру? Љто не видал  ее
на сцене королевских оперных театров у нас и в Ђмерике под псевдонимом  мисс
‹игонье?!
     „о поЯвлениЯ миссис “окер мисс ‹аркинс была всеми признанной  примой  в
кружке Ѓароски: ‘емирамидой, ђозиной, ’аминой, донной Ђнной.  Ѓароски  всюду
представлЯл ее как восходЯщую звезду, предлагал самой Љаталани померЯтьсЯ  с
нею силами и не допускал возможности, чтобы мисс ‘тефевс могла сравнитьсЯ  с
его ученицей в  исполнении  романсов.  Ќо  вот  поЯвилась  миссис  “окер,  и
маленький кружок мгновенно разделилсЯ на уокеристов и ларкинсистов; и  между
этими двумЯ дамами так же, как  между  ѓаззардом  и  Ѓалджером,  упомЯнутыми
выше; между мисс Ѓранк и мисс •орсман, двумЯ  контральто,  или  между  двумЯ
певичками из хора, возникло серьезное соперничество. ‹аркжнс, конечно,  пела
лучше, но разве могли ее соломенные  кудрЯшки  и  ее  низкорослаЯ  с  высоко
поднЯтыми плечами фигура выдержать сравнение с черными, как смоль,  локонами
и величественной осанкой Њорджианы?! Љ тому же  миссис  “окер  приезжала  на
уроки музыки в собственном экипаже, в черном бархатном платье и  кашемировой
шали, тогда как беднЯжка ‹аркинс скромно приходила  пешком  из  Ѓелл-џрда  в
’емпл-Ѓаре, в старом ситцевом платьице и в башмаках  на  высокой  деревЯнной
подошве, которые она оставлЯла  в  прихожей.  "Џодумаешь,  ‹аркинс  поет,  -
Язвительно замечала миссис  Љрамп,  -  что  ж  тут  удивительного,  с  таким
громадным ртом можно одной пропеть дуэт". “ беднЯжки ‹аркинс не было никого,
кто сочинил бы в ее честь мадригал; ее  мать  сидела  дома,  пестуЯ  младших
детей, а отец вечно находилсЯ в разъездах но делам службы; у  нее  был,  как
она думала, один-единственный покровитель - мистер Ѓароски. Њиссис Љрамп  не
преминула рассказать ‹амли ‹импитеру о собственных былых триумфах, спела ему
"’ара-рим", которую мы уже слышали, и сообщила,  что  когда-то  ее  называли
"‚ороновым крылом". ќто навело ‹амли  на  мысль  сочинить  стихотворенне,  в
котором он сравнивал волосы Њорджианы с вороновым  крылом,  а  ‹аркинс  -  с
канарейкой; вскоре в школе обеих дам не называли иначе как "‚ороново  крыло"
и "Љанарейка".
     ‘ тех пор "‚ороново крыло" стала подниматьсЯ и парить все выше и  выше,
тогда как "Љанарейка" летала все ниже и  ниже.  Љогда  пела  Њорджиана,  все
присутствующие кричали "браво!", а Ђмелии неизменно аплодировала одна только
Њорджиана,  но  мисс  ‹аркинс,  однако,  была  убеждена,  что   аплодисменты
соперницы были вызваны желанием подчеркнуть собственное превосходство, а  не
искренней симпатией; мисс ‹аркинс была завистливым существом, и  великодушие
Њорджианы было ей недоступно.
     € вот однажды "‚ороново крыло"  одержала  решительную  победу.  ‚  арии
"Ђлые губы  и  алое  вино"  из  оперы  "ѓелиогабал"  собственного  сочинениЯ
Ѓароски,  мисс  ‹аркинс,  которой  Явно  нездоровилось,   исполнЯла   партию
английской пленницы; она уже не раз пела ее на концертах  в  присутствии  их
светлостей герцогов и пользовалась немалым успехом, но на этот раз почему-то
исполнЯла ее так скверно, что  Ѓароски,  в  бешенстве  ударив  но  клавишам,
воскликнул:
     - Њиссис ѓовард “окер, мисс ‹аркинс сегоднЯ не в голосе, не окажете  ли
вы мне одолжение и не исполните ли партию Ѓоадицетты?
     Њиссис “окер с улыбкой  поднЯлась,  повинуЯсь  учителю,  -  триумф  был
слишком велик, чтобы от него отказатьсЯ; и вот, когда  Њорджиана  подошла  к
фортепьЯно, ‹аркинс, стоЯвшаЯ некоторое времЯ молча, дико поглЯдела на нее и
вдруг издала душераздирающий вопль: "Ѓенд-жамин!" - и без  чувств  упала  на
пол. Ѓенджамин, надо признатьсЯ, покраснел до корней  волос,  услышав  такое
обращение, ‹импитер переглЯнулсЯ  с  ѓаззардом,  мисс  Ѓранк  ущипнула  мисс
•орсман, и урок в этот  день  преждевременно  оборвалсЯ,  ибо  мисс  ‹аркинс
пришлось перенести в соседнюю комнату,  положить  на  диван  и  приводить  в
чувство холодной водой.
     „обраЯ от природы Њорджиана настоЯла на том, чтоб ее мать в  ее  карете
довезла мисс ‹аркиис до Ѓелл-џрда, а сама отправилась домой пешком; Я совсем
не  уверен,  что  такое  проЯвление  доброты  помешало   мисс   ‹аркинс   ее
возненавидеть. џ бы очень усомнилсЯ, если бы мне сказали, что это не так.
     ‘лыша так много похвал дарованию своей жены, хитрый капитан “окер решил
извлечь из этого выгоду и расширить свои "свЯзи". ‹амли  ‹импитер  и  раньше
бывала у него, затащить его в дом ничего не стоило, ибо добрый ‹ам готов был
идти куда угодно, лишь бы хорошо пообедать и продемонстрировать свой  голос;
и вот ‹ама попросили привести с  собой  еще  кое-кого  из  сокровищницы  его
знакомых, пригласили капитана ѓаззарда, предоставив ему  право  позвать  еще
кого-нибудь  из  офицеров;  то  и  дело  посылались  пригласительные  билеты
Ѓалджеру; одним словом, в очень скором  времени  музыкальные  вечера  миссис
ѓовард “окер сделались, как говоритсЯ, suivis {“сердно посещаемы (франц.).}.
…е муж  с  удовлетворением  видел,  как  его  гостинаЯ  наполнЯетсЯ  важными
особами, а  раз  или  два  (точнее  -  всЯкий  раз,  как  в  этом  возникала
необходимость или в тех  случаЯх,  когда  кому-либо  было  не  по  средствам
нанимать первоклассную певицу) самое миссис  “окер  приглашали  на  вечер  в
знатный дом и обходились с нею с той убийственной  любезностью,  какую  наша
английскаЯ  аристократиЯ  умеет  расточать  перед  артистами.   “мнейшаЯ   и
мудрейшаЯ аристократиЯ! Љак  приЯтно  наблюдать  ее  повадки  и  изучать  ее
отношениЯ с людьми низшего ранга. џ уже собиралсЯ было  разразитьсЯ  тирадой
по адресу аристократии и с Яростью  обрушитьсЯ  на  холодное  высокомерие  и
надменность, с  какими  лорды  относЯтсЯ  к  людЯм  искусства;  снисходЯ  до
вежливости  и  принимаЯ  у  себЯ  в  доме  артистов,  аристократы  стараютсЯ
изолировать  их  от  остального  общества,  дабы  никто  не  мог   ошибитьсЯ
относительно  их  званиЯ;  они  покровительствуют   искусству,   даруЯ   его
представителей пустой  побрЯкушкой  -  дворЯнским  званием,  и  одновременно
принимают все меры к тому, чтобы закрыть им доступ в высшие сферы  общества,
- Я уже собиралсЯ, повторЯю, разразитьсЯ тирадой в  осуждение  аристократии,
не допускающей в свой круг артистов, и позлословить  на  ее  счет  хотЯ  бы,
скажем, за то, что она не принЯла в свой круг  мою  приЯтельницу  Њорджиану,
как вдруг мне пришла в голову мысль: да подходит ли миссис “окер  длЯ  того,
чтобы вращатьсЯ в высшем свете, - и Я был вынужден скромно ответить: нет.  “
нее не было достаточного  образованиЯ,  чтоб  держатьсЯ  на  равной  ноге  с
обитателЯми Ѓейкер-стрит; она была доброй, умной и честной женщиной, но  ей,
признатьсЯ, не хватало утонченности. ѓде бы она ни поЯвлЯлась, на ней всегда
было если не самое красивое, то, во всЯком случае, самое Яркое платье, сразу
же бросавшеесЯ всем  в  глаза,  драгоценные  украшениЯ  ее  были  непомерной
величины, а ее шлЯпы, токи, береты, шали-марабу и прочие головные сооружениЯ
были самых кричащих расцветок. Ћна то и дело коверкала слова. џ  видел,  как
она  ела  горошек  с  ножа,  в  то  времЯ  как  “окер  сердито  хмурилсЯ  на
противоположном конце стола, тщетно пытаЯсь поймать ее взглЯд; и  Я  никогда
не забуду ужаса  леди  ‘миг-‘мэг,  когда  за  обедом  в  ђичмонде  Њорджиана
попросила портеру и принЯлась его пить из оловЯнной  кружки.  ‚от  это  было
зрелище! Ћна  поднЯла  пивную  кружку  своей  прелестной  ручкой,  унизанной
огромными браслетами, к губам и так  запрокинула  ее,  что  райскаЯ  птичка,
украшавшаЯ ее шлЯпку, наподобие нимба осенила донышко кружки.  ќти  странные
манеры у нее были всегда и сохранились до сей  поры.  Ћна  чувствовала  себЯ
куда лучше за пределами великосветских гостиных. Ћна говорила: "Ќынче  такаЯ
жара, прЯмо ужасти". Ћна хохотала и толкала в бок своего  соседа  за  столом
(когда он говорил ей  что-нибудь  смешное),  -  все  это  получалось  у  нее
совершенно  естественно  и  непринужденно,  но  это  не  принЯто   в   кругу
благовоспитанных людей; ее вульгарные манеры и тщеславие  лишь  вызывали  их
насмешки, притом что они не могли оценить ни ее доброту, ни искренность,  ни
честность. Џосле всего сказанного совершенно очевидно, что тирада, которую Я
намеревалсЯ произнести против аристократии, была бы в данный момент довольно
неуместна, а потому мы прибережем ее длЯ другого раза.
     "‚ороново крыло" была самой природой создана длЯ  счастьЯ.  “  нее  был
такой кроткий нрав, что малейшее проЯвление вниманиЯ  радовало  ее;  она  не
скучала, оставаЯсь одна; она веселилась, оказываЯсь в многолюдном  обществе;
она приходила в восторг от остроты, какой бы она ни была  старой,  и  всегда
была готова смеЯтьсЯ, петь, танцевать, веселитьсЯ; у нее было  такое  нежное
сердце, что она могла расплакатьсЯ от самой невинной  баллады,  и  потому-то
многие считали ее излишне жеманной  и  почти  все  -  завзЯтой  кокеткой.  “
Ѓароски   поЯвилось   несколько    соперников,    претендовавших    на    ее
благосклонность. Њолодые денди гарцевали вокруг ее фаэтона  в  Џарке,  а  по
утрам толпами осаждали ее дом. Ћдин модный художник написал  ее  портрет,  с
которого была  сделана  гравюра,  продававшаЯсЯ  в  магазинах;  оттиск  этой
гравюры был издан вместе с песней "—ерноокаЯ дева Ђравии" на слова  „есмонда
Њуллигана, эсквайра, музыка же была написана и посвЯщена миссис ѓовард “окер
ее самым верным и преданным слугой Ѓенджамином Ѓароски. Џо вечерам ее ложа в
опере была набита битком. …е ложа в  опере?  „а,  да,  наследница  "‘апожной
™етки"  имела  собственную  ложу  в  опере,  и  эту   ложу   посещали   иные
представители мужской половины великосветского лондонского общества.
     ќто была поистине пора ее наивысшего расцвета; и ее муж, собираЯ вокруг
себЯ представителей высшего света, чрезвычайно широко развернул деЯтельность
своей "конторы" и уже возблагодарил было небо за то, что женилсЯ на женщине,
принесшей ему в приданое нечто, стоЯщее целого состоЯниЯ.
     ђасширив, однако, деЯтельность своей конторы, мистер “окер в  такой  же
мере увеличил свои расходы и  соответственно  умножил  долги.  Џотребовалось
больше мебели  и  больше  фарфора,  больше  вина  и  больше  званых  обедов;
маленький фаэтон, запрЯженный парой, теперь заменЯла по вечерам  двухместнаЯ
карета; и мы можем представить себе отвращение и  бешенство  нашего  старого
друга ќглантайна, когда он наблюдал из последних рЯдов партера,  как  миссис
“окер была окружена молодыми  светскими  лондонскими,  хлыщами,  как  он  их
называл, - как она раскланивалась с милордом, смеЯлась с его светлостью, как
ее провожал до кареты сэр „жон.
     Џоложение  миссис  “окер  в   это   времЯ   было   в   некотором   роде
исключительным: она была  порЯдочной  женщиной,  а  посещали  ее  именно  те
представители аристократического круга, которые имеют дело главным образом с
женщинами непорЯдочными. Ћна весело шутила решительно со всеми, но никого не
поощрЯла. Џри ней неотлучно находилась стараЯ миссис Љрамп; эта самаЯ зоркаЯ
из всех мамаш никогда не дремала в опере, хотЯ  нередко  казалось,  что  она
спит; и ни одному  развратнику  большого  света  не  удавалось  обмануть  ее
бдительность; именно поэтому “окер, не выносивший  ее  (как  всЯкий  мужчина
всегда, неизменно и при любых обстоЯтельствах не выносит и никогда не  будет
выносить тещу), терпел ее присутствие в доме ради роли компаньонки,  которую
она исполнЯла при Њорджиане.
     Ќи один из молодых денди ни разу не сумел проникнуть утром в  маленький
дом на ќджуер-роуд; шторы  на  окнах  всегда  были  спущены,  и  хотЯ  голос
Њорджианы, когда она занималась, был слышен даже в  парке,  однако  молодому
лакею с пуговицами величиной с  сахарную  голову  было  наказано  никого  не
принимать, и он с  самым  невозмутимым  видом  неизменно  заЯвлЯл,  что  его
госпожи нет дома.
     Џосле двух лет такой блистательной жизни у Њорджианы поЯвилась еще одна
разновидность утренних визитеров;  они  приходили  поодиночке  и,  осторожно
постучав в парадное, спрашивали капитана “окера; но и они не  допускались  в
дом, наравне с вышеупомЯнутыми денди; вместо этого их  обычно  направлЯли  в
контору  капитана,  куда  они  отправлЯлись  или  не   отправлЯлись   -   по
собственному усмотрению. …динственный  мужчина,  допускавшийсЯ  в  дом,  был
Ѓароски; его кеб трижды в неделю доставлЯл музыканта в дом  по  соседству  с
Љоннот-сквером, где его немедленно принимали, - ведь он был учителем!
     Ќо даже на его уроках, к великому разочарованию коварного преподавателЯ
пениЯ, рЯдом с фортепьЯно неизменно сидел недремлющий –ербер в  лице  миссис
Љрамп, либо занЯтой бесконечным вЯзаньем, либо погруженной в  чтение  своего
излюбленного "‘анди таймс", так что Ѓароски приходилось объЯснЯтьсЯ со своей
прекрасной ученицей, как он выражалсЯ, "Ясыком всклЯтов", а ученица  за  его
спиной  развлекала  мужа  и  мать,  изображаЯ   "влюбленного   Ѓароски",   и
передразнивала его  манеру  закатывать  глаза.  “  мужа  были  свои  причины
смотреть сквозь пальцы на ухаживаньЯ учителЯ музыки; а что касаетсЯ  матери,
то разве сама она когда-то не была на сцене и разве  множество  поклонников,
шутЯ или всерьез, не домогались ее любви? Њожет ли ожидать  чего-либо  иного
хорошенькаЯ женщина, часто выступающаЯ перед публикой?  Ђ  потому  достойнаЯ
мамаша советовала  дочери  терпимо  относитьсЯ  ко  всем  ухаживаньЯм  и  не
устраивать из этого предлога длЯ ссор и неприЯтных сцен.
     €так, Ѓароски было дозволено  любить,  никто  не  пыталсЯ  пресечь  его
страсть, и, хотЯ он и не пользовалсЯ взаимностью, он все же  доставлЯл  себе
удовольствие, намекаЯ на  свой  Якобы  успех  у  миссис  “окер,  и  принимал
смущенный вид всЯкий раз, как упоминалось ее имЯ, и клЯтвенно  уверЯл  своих
клубных друзей, "што фо фсех этих слухах нет и толи прафты".
     € вот однажды случилось так, что миссис Љрамп  не  Явилась  вовремЯ  на
урок дочери (может быть, шел дождь или омнибус был переполнен,  -  иной  раз
куда менее серьезные причины могут изменить всю жизнь),  -  так  или  иначе,
миссис Љрамп не приехала, а Ѓароски приехал, и  Њорджиана,  не  видЯ  в  том
большой опасности, села, как обычно, за фортепьЯно, как вдруг, прервав урок,
учитель музыки бросилсЯ на колени и стал в самых  красноречивых  выражениЯх,
какие только были ему доступны, изъЯснЯтьсЯ ей в любви.
     - Ќе валЯйте дурака, Ѓароски! - прервала его леди (Я  не  виноват,  что
она не нашла более утонченного выражениЯ и, поднЯвшись с места,  с  холодной
величавостью не проговорила: "Ћставьте менЯ, сэр"). - Ќе валЯйте  дурака!  -
сказала миссис “окер. - ‚станьте, и давайте закончим наш урок.
     - естокосертное прелестное состание, неушели вы не фыслушаете менЯ?
     - Ќет, Ѓенджамин, Я не стану вас слушать. ‚станьте с колен,  сЯдьте  на
стул и не будьте смешным.
     Ќо Ѓароски, давно уже вынашивавший в душе свою речь, возымел  намерение
произнести ее именно в такой позе и, заклинаЯ Њорджиану  не  отводить  своих
божественных глаз, внЯть его отчаЯнным мольбам и тому подобное, схватил руку
Њорджианы и собиралсЯ прижать ее к губам.
     - Ћтпустите мою руку, сэр, не то Я надаю вам пощечин! - проговорила она
если и не очень любезно, то, во всЯком случае, достаточно внушительно.
     Ќо Ѓароски, не отпускаЯ руки, собиралсЯ запечатлеть на ней  поцелуй,  и
миссис Љрамп, попавшаЯ в омнибус вместо двенадцати  -  в  четверть  первого,
открыла дверь и уже входила в гостиную, когда Њорджиана, покраснев как маков
цвет и  не  в  силах  освободить  левую  руку,  которой  завладел  музыкант,
размахнулась и правой рукой изо всей силы залепила своему  поклоннику  такую
пощечину, что тот вынужден был выпустить руку Њорджианы в неминуемо свалилсЯ
бы навзничь на ковер, если бы миссис Љрамн, ринувшись вперед, не вернула ему
равновесиЯ, обрушив на него справа и слева целый град таких затрещин,  каких
он не получал со школьных лет.
     - Ђх, наглец! - воскликнула эта почтеннаЯ леди.  -  Џриставать  к  моей
дочери, а? (ђаз! раз!) ЋскорблЯть бедную  женщину,  а?  (ђаз!  раз!)  Ќаглец
несчастный! (ђаз! раз!) ‚от получайте, и в другой раз не забывайтесь, старый
развратник!
     ђазъЯренный Ѓароски бросилсЯ вон из комнаты.
     - џ это так не остафлю, фы мне саплатите са это! - выкрикнул он.
     - ‘колько вам будет угодно, Ѓенджамин! - отвечала вдова. -  Ћгастес,  -
обратилась она к слуге, - не капитан  ли  там  стучит?  -  Џри  этих  словах
Ѓароски схватил свою шлЯпу. - Ћгастес, проводите этого наглеца до  двери  и,
если он попробует заЯвитьсЯ снова, позовите полисмена, слышите?
     “читель музыки скрылсЯ с величайшей  поспешностью,  а  мать  с  дочерью
вместо того, чтобы падать в обморок или закатывать истерику, как сделали  бы
на их месте  более  знатные  дамы,  принЯлись  от  всей  души  смеЯтьсЯ  над
поражением мерзкой уродины, как они называли учителЯ.
     - € такой человек осмелилсЯ соперничать с моим ѓовардом! -  проговорила
Њорджиана со свойственной ей гордостью; однако между матерью и дочерью  было
решено, что, во избежание скандала и дабы как-нибудь не рассердить  ѓоварда,
лучше не говорить ему об утреннем происшествии. Џоэтому  когда  он  вернулсЯ
домой, ему не было сказано ни  слова  о  случившемсЯ;  и  если  бы  жена  не
встретила его ласковей,  чем  обычно,  вы  бы  никогда  не  догадались,  что
произошло нечто из рЯда вон выходЯщее. Ќе моЯ вина, что наша героинЯ не была
более чувствительна и  не  испытывала  решительно  никакой  необходимости  в
нюхательной соли и отнюдь не собиралась падать в обморок; но  тем  не  менее
это было именно так, и мистер ѓовард “окер ничего не  узнал  о  ссоре  между
женой и ее наставником, пока...
     Џока на следующий день он не был арестован по иску на  двести  двадцать
гиней, предъЯвленному Ѓенджамином Ѓароски, и не был препровожден, по причине
неплатежеспособности, мистером ’обайасом ‹аркинсом  за  решетку  в  дом  его
начальника - бейлифа на —энсери-лейн.

        ѓ‹Ђ‚Ђ V,
     в которой мистер “окер попадает в затруднительное положение, а миссис
     “окер совершает много нелепых попыток его спасти

     џ надеюсь, мой дорогой читатель не столь наивен  и  не  вообразит,  что
мистер “окер, попав за долги на —энсери-лейн, оказалсЯ настолько  глуп,  что
принЯлсЯ взывать о помощи к своим друзьЯм (тем важным господам,  то  и  дело
поЯвлЯвшимсЯ на страницах нашей небольшой  повести,  сообщаЯ  ей  тем  самым
великосветский тон). Ћ нет! Ћн слишком хорошо знал свет и понимал, что, хотЯ
Ѓиллингсгет и выставит длЯ него столько дюжин кларета, сколько  в  состоЯнии
поглотить его чрево (прошу прощениЯ, сударынЯ, но мне не удалось  выразитьсЯ
деликатнее), и хотЯ ‚оксхолл охотно одолжит ему свой экипаж,  похлопает  его
по плечу и зайдет к нему пообедать, - однако их светлости  скорее  допустЯт,
чтобы капитана “окера вздернули на виселицу перед Ћлд-Ѓейли,  чем  предложат
ему сто фунтов.
     „а и в самом деле, можно ли ожидать в нашем мире чего-нибудь  иного  от
людей?! џ заметил, что те, кто жалуетсЯ на эгоизм окружающих, сами ничуть не
меньшие эгоисты и такие же скопидомы, как  и  их  ближние;  Я  убежден,  что
капитан ѓовард “окер поступил бы с пострадавшим другом так же, как поступили
с ним, когда в нужде оказалсЯ  он  сам.  …динственно  кто  был  огорчен  его
заточением, так это его собственнаЯ жена, что же касаетсЯ клуба, то там  все
шло своим чередом, как и за день до исчезновениЯ “окера.
     Љстати, о клубах. Ќе страшись мы наскучить  любезному  читателю,  можно
было бы привести целое исследование, посвЯщенное  той  своеобразной  дружбе,
котораЯ устанавливаетсЯ между членами клубов, и тому похвальному  себЯлюбию,
которое эти клубы с таким успехом  насаждают  среди  мужской  половины  рода
человеческого. џ оставлЯю в стороне надоевшие жалобы о том,  что  длЯ  клуба
человек бросает дом, что он привыкает к  чревоугодию  и  роскоши  и  т.  д.;
рассмотрим взаимоотношениЯ членов  клуба.  ‚ы  только  посмотрите,  как  они
набрасываютсЯ на вечернюю газету; посмотрите, как ивертон требует  развести
огонь в июльскую  жару,  а  ‘уэтхэм  распахивает  настежь  окна  в  феврале;
посмотрите, как Љрэмли преспокойно забирает с блюда всю индюшиную грудку,  и
сколько раз „женкинс отсылает обратно какие-нибудь полпинты шерри!  Љлубы  -
это рассадник эгоизма. Љлубные свЯзи - весьма своеобразные отношениЯ, ничуть
не напоминающие дружбу. ‚ы встречаетесь со ‘митом в  течение  двадцати  лет,
обмениваетесь с ним последними новостЯми, смеетесь с ним новому анекдоту,  и
между вами устанавливаютсЯ настолько близкие отношениЯ, насколько это вообще
возможно между мужчинами, и вот в один прекрасный день вы читаете  маленький
анонс в конце  списка  членов  клуба  (напечатанный  отдельной  рубрикой)  о
кончине члена клуба „жона ‘мита, эсквайра, с перечислением всех его титулов;
а то может случитьсЯ и так, что повезет ему, и он прочтет в  соответствующем
типографском оформлении ваше имЯ. ‚ам никуда  не  уйти  от  этого  страшного
маленького  списка  выбывших  членов  клуба,  помещаемого  в  конце  каждого
клубного  каталога.  џ  сам  состою  членом  восьми  клубов  и   знаю,   что
когда-нибудь ”иц-Ѓудл „жон ‘эвидж, эсквайр  (если  только  судьбе  не  будет
угодно отправить на тот свет сначала моего брата и его шестерых  сыновей,  в
каковом случае будет напечатано: ”иц-Ѓудл, - сэр  „жордж  ‘эвидж,  баронет),
попадет в этот мрачный разрЯд. ќтого списка  мне  ни  за  что  не  избежать;
настанет день, и Я уже не буду сидеть  в  уютном  месте,  кто-нибудь  другой
займет освободившеесЯ кресло; роббер начнетсЯ, как обычно, но  ”ица  уже  не
будет среди партнеров. "Ђ где же ”иц?" -  спросит  ’рампингтон,  только  что
вернувшийсЯ с ђейна. "Љак, разве вы не знаете?" - ответит Џантер  и  покажет
при этом большим пальцем на ковер. "‚ы, кажетсЯ, пошли с  треф?"  -  спросит
ђаф, обращаЯсь к партнеру (другому  партнеру!),  и  лакей  снимет  нагар  со
свечи.

                                   * * *

     ‚о времЯ этой короткой паузы, которую Я себе  позволил  выше,  менЯ  не
оставлЯла надежда, что каждый член клуба, читающий эти строки,  извлечет  из
них пользу. Ћн может, повторЯю, состоЯть членом восьми клубов, и  после  его
смерти ни один из пЯти тысЯч сочленов не  пожалеет  о  его  отсутствии.  Њир
праху его! ‹акеи забудут его, имЯ его бесследно изгладитсЯ из памЯти,  и  на
вешалке, где некогда висело его палью, повесЯт другое.
     Ќет нужды говорить, что это-то и составлЯет главное достоинство клубов.
…сли бы это было иначе, если бы мы и в самом деле  оплакивали  смерть  наших
друзей или раскошеливались, когда  наши  друзьЯ  оказываютсЯ  в  нужде,  нас
хватило бы ненадолго, и жизнь стала бы невыносимой. ‡априте же покрепче свои
кошельки и сердца и никогда  не  унывайте,  тогда  вы  сможете  благополучно
пройти жизненный путь, как это делают все окружающие; если Ѓедность уцепитсЯ
за вашу ногу, или „ружба схватит вас за руку, отшвырните  их.  Љаждый  живет
длЯ себЯ, и каждому хватает собственных забот.
     Њой друг капитан “окер сам  достаточно  долго  и  твердо  придерживалсЯ
вышеизложенных принципов и, оказавшись в беде,  прекрасно  понимал,  что  ни
одна душа во всей вселенной  не  придет  ему  на  помощь,  а  потому  принЯл
соответствующие меры.
     Љогда его доставили в тюрьму мистера  Ѓендиго,  он  с  надменным  видом
подозвал к себе этого джентльмена, вытащил из бумажника  банковский  чек  и,
написав в нем точную, предъЯвленную ему  по  иску  сумму,  приказал  мистеру
Ѓендиго немедленно отпереть дверь и выпустить его на свободу.
     Њистер Ѓендиго с лукавой улыбкой поднес палец, унизанный сверху  донизу
бриллиантовыми перстнЯми, к носу, до  удивительности  напоминающему  орлиный
клюв, и спросил капитана, не написано ли у него - Ѓендиго - на носу, что  он
такой уж беспросветный дурак. ќтим веселым и добродушным вопросом он выразил
сомнение в действительности документа, врученного ему мистером “окером.
     - —ерт побери! - вскричал мистер “окер. - ‘тупайте и получите по  этому
чеку деньги, да поживее. Џусть ваш слуга возьмет кеб, вот вам еще полкроны.
     “веренный тон произвел некоторое впечатление на бейлифа:  он  предложил
мистеру “океру чего-нибудь перекусить, пока слуга съездит в банк, и  во  все
времЯ его отсутствиЯ обращалсЯ с заключенным в высшей степени вежливо.
     Ќо так как в банке на счете капитана числилось  всего  два  фунта  пЯть
шиллингов и два пенса (каковаЯ сумма была разделена  между  его  кредиторами
после того,  как  из  нее  были  покрыты  судебные  издержки),  то  банкиры,
естественно,  отказались  оплатить  чек   на   двести   фунтов   с   лишним,
ограничившись пометкой на чеке "оплате не подлежит". ’акой ответ  нимало  не
смутил капитана, он весело рассмеЯлсЯ, извлек из кармана полноценный банкнот
в пЯть фунтов и потребовал у своего хозЯина бутылку шампанского, которую оба
достойные джентльмена и распили  как  самые  лучшие  друзьЯ  и  в  наилучшем
расположении духа. ’олько  они  покончили  с  шампанским  и  только  молодой
израильтЯнин, исполнЯвший роль лакеЯ на Љэрситор-стрит, успел убрать бутылку
и стаканы, как вбежала несчастнаЯ Њорджиана и, заливаЯсь слезами,  бросилась
в объЯтиЯ мужа.
     - Њой дорогой, мой бесценный ѓовард, - шептала она,  чуть  не  падаЯ  в
обморок у его ног. Ќо “окер осыпал жену градом проклЯтий. "€ как только  она
посмела показыватьсЯ ему на глаза после того, как из-за ее  дурацких  причуд
он попал  в  этакий  переплет".  ’акой  прием  страшно  напугал  беднЯжку  и
немедленно привел в чувство. Ќичто так благотворно не действует  на  женские
истерики, как проЯвление твердости и даже грубости со стороны супруга, - это
могут засвидетельствовать мужчины, прибегающие к подобным средствам.
     - Њои причуды, ѓовард? - еле слышно переспросила  она,  потерЯв  всЯкое
желание падать в обморок после такой взбучки. - Џраво же, любовь моЯ, Я ни в
чем не провинилась...
     - Ќе провинились, мэм? - заревел неподражаемый “окер. - Ђ  по  чьей  же
вине Я должен выложить двести гиней учителю  музыки?  €ли,  может  быть,  вы
принесли мне в приданое такое состоЯние, чтобы  платить  по  гинее  за  урок
музыки?! € разве Я не вывел вас из ничтожества, и не познакомил вас с цветом
нашего общества, и не нарЯжал вас, как герцогиню?! ђазве Я не  был  длЯ  вас
мужем, какого редко можно найти, сударынЯ?
     - Ќу,  конечно,  ѓовард,  ты  всегда  был  очень  добр!  -  воскликнула
Њорджиана.
     - ђазве Я не работал ради вас как каторжный и не трудилсЯ в поте лица с
утра до ночи? ђазве Я не позволЯл вашей старой неотесанной матери  приходить
к вам, Я хочу сказать, - ко мне в дом? ђазве все это не так?
     Ћна не могла этого  отрицать,  и  “окер,  охваченный  Яростью  (а  если
мужчина приходит в Ярость, то длЯ чего же и  созданы  женщины,  как  не  длЯ
того, чтобы вымещать на них Ярость?), продолжал еще некоторое времЯ бушевать
в том же духе и наговорил столько оскорбительного,  так  напугал  и  измучил
Њорджиану,  что  беднЯжка  ушла  от  пего  в  полной  уверенности,  что  она
бесконечно виновата перед ним, что ѓовард разорилсЯ из-за  нее,  что  она  -
причина всех его несчастий.
     Џосле ухода жены мистер “окер снова обрел спокойствие (ибо он был не из
тех, кто приходит в отчаЯние от перспективы  провести  несколько  месЯцев  в
долговой тюрьме) и выпил несколько стаканов пунша со своим хозЯином, обсудив
с  ним  с  полнейшим  хладнокровием  свои  дела.  Љапитан  уверил  его,  что
непременно заплатит долг и на следующий же день покинет тюрьму (не было  еще
такого человека, который, попав в долговую тюрьму, не заверЯл бы  клЯтвенно,
что он на следующий же день выйдет на свободу). Њистер Ѓендиго отвечал,  что
он с несказанной радостью распахнет перед  ним  двери,  а  тем  временем  со
свойственной ему расторопностью послал разузнать среди  друзей,  не  был  ли
капитан еще кому должен, и посоветовал кредиторам предъЯвить ему иски.
     Ќетрудно  представить  себе,  что  Њорджиана  вернулась  домой  глубоко
удрученнаЯ и едва удержалась от слез, когда слуга с пуговицами  величиной  с
сахарную голову поинтересовалсЯ, рано ли вернетсЯ хозЯин  и  взЯл  ли  он  с
собой ключ; всю ночь Њорджиана проворочалась, не сомкнув  глаз  от  горЯ,  а
рано утром поднЯлась, оделась и вышла из дому.
     Ќе  было  еще  и  девЯти  часов,  когда  она  уже  снова  оказалась  на
Љэрситор-стрит  и  радостно  кинулась  в  объЯтиЯ  мужа,  который,  зеваЯ  и
чертыхаЯсь, проснулсЯ со страшной головной болью  после  веселого  пиршества
накануне вечером: ибо, как это ни покажетсЯ  странным,  во  всей  …вропе  не
найдетсЯ другого места, где бы можно  было  так  покутить,  как  в  долговых
тюрьмах; Я сам могу засвидетельствовать (да  не  поймут  менЯ  превратно,  Я
всего лишь навещал там моего друга), что мне приходилось обедать  у  мистера
Ђминадаба не менее роскошно, чем у ‹онга.
     Ќужно, однако, объЯснить причину радостного  настроениЯ  Њорджианы,  не
вЯжущегосЯ ни с тем затруднительным положением, в котором находилсЯ ее  муж,
ни с ее собственными ночными терзаниЯми. „ело все в том, что,  когда  миссис
“окер утром вышла из дома, в ее руках была огромнаЯ корзина.
     - Џозвольте мне помочь вам, - предложил мальчик-слуга, с необыкновенной
поспешностью ухватившись за корзину.
     - Ќет, нет, благодарю вас, - вскричала с  не  меньшей  горЯчностью  его
госпожа, - здесь всего-навсего...
     - Ќу да, мэм, Я так и подумал, - ответил, усмехнувшись, мальчик.
     - ќто  хрусталь,  -  продолжала  миссис  “окер,  страшно  покраснев.  -
Џожалуйста, позовите кеб и не болтайте ничего лишнего.
     Њолодой джентльмен побежал исполнЯть поручение, и кеб подъехал к  дому.
Њиссис “окер проворно шмыгнула в него со своей корзиной, а слуга спустилсЯ к
своим друзьЯм на кухню и сообщил, что "хозЯина посадили в тюрьму, а  хозЯйка
отправилась закладывать посуду".
     Љогда кухарка “океров вышла в этот день из дому, она  каким-то  образом
нечаЯнно  положила  в  свою  корзину  дюжину  столовых  ножей  и  серебрЯных
подставок длЯ Яиц. ѓорничнаЯ же миссис “окер, отправившись на прогулку после
обеда, унесла с собой ненароком восемь батистовых носовых платков (с метками
ее госпожи), полдюжины туфель, перчатки - короткие и  длинные,  -  несколько
пар шелковых чулок и флакон духов с золотой пробкой.
     - Ћбе кашемировых шали уже проданы, -  заЯвила  она,  -  а  в  шкатулке
миссис  “окер  ничего  не  осталось,  кроме  шпилек  и  старого  кораллового
браслета.
     Ђ мальчик-слуга бросилсЯ в туалетную комнату своего хозЯина, исследовал
все карманы его костюмов, увЯзал  некоторые  в  узел  и  открыл  все  Ящики,
которые “окер не запер перед уходом. Ћн обнаружил всего лишь  три  полпенса,
вексельную бумагу и с полсотни счетов от лавочников, аккуратно  сложенных  и
перевЯзанных  красной  тесьмой.  ќти  три  достойные  особы:  грум,  большой
поклонник ’риммер - горничной госпожи, сама  горничнаЯ  и  полисмен  -  друг
кухарки - в  обычное  времЯ  преспокойно  уселись  обедать;  они  единодушно
решили,  что  хозЯин  окончательно  разорилсЯ.  Љухарка  поднесла  полисмену
фарфоровую кружку длЯ пунша, которую  ей  дала  миссис  “окер,  а  горничнаЯ
подарила своему  другу  "Љнигу  красоты"  за  последний  год  и  третий  том
стихотворений Ѓайрона, лежавший на столе в гостиной.
     - ЏровалитьсЯ мне на  этом  месте,  если  она  не  унесла  и  маленькие
французские часы, - сказал  мальчик-слуга.  Њиссис  “окер  и  в  самом  деле
прихватила их с собой, - они лежали в корзине, завернутые в одну из ее шалей
и отчаЯнно и сверхъестественно долго били, пока Њорджиана  вытаскивала  свою
сокровищницу из наемной кареты. Ључер с грустью покачал головой, глЯдЯ,  как
она заторопилась со своей тЯжелой ношей и скрылась за поворотом  улицы,  где
находилось знаменитое ювелирное заведение мистера Ѓолза. ќто  была  огромнаЯ
лавка  с  выставленными  в  окне  величественными  серебрЯными   кубками   и
подносами, редкостными тростЯми с золотыми набалдашниками, флейтами, часами,
бриллиантовыми брошками и несколькими прекрасными полотнами старых мастеров;
на ее двери под словами "ћвелир  Ѓолз"  крошечными  буквами  было  выведено:
"ЏринимаетсЯ в заклад".
     Ќет надобности приводить здесь разговор Њорджианы  с  мистером  Ѓолзом,
закончившийсЯ, судЯ по всему, вполне благоприЯтно, ибо не прошло и получаса,
как Њорджиана вышла  от  него  с  сиЯющими  глазами,  вскочила  в  карету  и
приказала кучеру галопом  мчатьсЯ  на  Љэрситор-стрит;  кучер,  улыбнувшись,
выслушал ее приказ и тотчас же тронулсЯ в указанном направлении со скоростью
четырех миль в час.
     - џ всегда знал, - проговорил этот философски  настроенный  возница,  -
если мужчина угодит  в  каталажку,  женщина  не  пожалеет  своих  серебрЯных
ложечек.
     Ћн так одобрЯл поведение Њорджианы, что даже забыл поторговатьсЯ, когда
она стала с ним расплачиватьсЯ, хотЯ она и  дала  ему  только  вдвое  больше
положенного.
     - Ћтведите менЯ к нему, - сказала Њорджиана молодому еврею,  открывшему
ей дверь.
     - Љ кому это  "к  нему"?  -  саркастически  передразнил  юноша.  -  ’ут
двадцать их. ђаненько изволили пожаловать.
     - Љ капитану “океру, - надменно бросила Њорджиана, после  чего  молодой
человек открыл вторую дверь и,  увидев  мистера  Ѓендиго,  спускавшегосЯ  по
лестнице в цветастом халате, закричал:
     - Џапа, тут леди спрашивает капитана.
     - џ пришла освободить его, - проговорила Њорджиана, трепеща всем  телом
и протЯгиваЯ пачку банкнотов. - ‚от  сумма,  которую  вы  потребовали,  сэр.
„вести двадцать гиней, как вы сказали мне вчера вечером.
     …врей взЯл деньги, многозначительно посмотрел на Њорджиану,  затем  еще
более многозначительно посмотрел на своего сына и, наконец, попросил  миссис
“окер пройти в кабинет и получить расписку. Љогда дверь  кабинета  закрыл