рови,  растекшейсЯ  по  камнЯм  мостовой.  „ругой  нарЯд
полицейских, схватив итальЯнцев, тащил их в тюрьму,  а  за  ними  бушевала
разъЯреннаЯ толпа, крича:
   - Ќа фонарь их! Ќа фонарь!
   ‚инсент  воспользовалсЯ  суматохой  и  незаметно  проскользнул  в   дом
терпимости - улица ђиколетт, номер один. ‹уи, хозЯин борделЯ, встретил его
и провел в маленькую комнату, слева от зала, в котором за  столиками  пили
вино несколько парочек.
   - “ менЯ есть молоденькаЯ девушка ђашель, очень милаЯ, - сказал ‹уи.  -
Ќе желаете ли, сударь, ее? …сли она  вам  не  понравитсЯ,  можете  выбрать
любую другую.
   - Њожно взглЯнуть на нее?
   ‚инсент присел к столику  и  закурил  трубку.  €з  зала  донессЯ  взрыв
хохота, и в комнату танцующей походкой вошла девушка. Ћна уселась в кресло
напротив ‚инсента и улыбнулась ему.
   - џ ђашель, - сказала она.
   - Ќеужели? - воскликнул ‚инсент. - ‚едь ты еще совсем дитЯ.
   - Њне уже шестнадцать, - с гордостью заЯвила ђашель.
   - € давно ты в этом доме?
   - “ ‹уи? “же год.
   - „ай-ка Я поглЯжу на тебЯ.
   †елтаЯ газоваЯ лампа освещала девушку сзади, лицо ее было в  тени.  Ћна
откинула голову к стене и  повернулась  к  свету,  чтобы  ‚инсент  мог  ее
видеть.
   “ нее было круглое, пухлое лицо,  большие  глуповатые  глаза,  мЯсистый
подбородок и шеЯ. —ерные волосы были гладко зачесаны, отчего лицо казалось
еще круглее. Ќа ней было лишь легкое ситцевое платье и сандалии. ‘оски  ее
круглых грудей были нацелены прЯмо на ‚инсента, словно указующие персты.
   - ’ы красива, ђашель, - сказал он.
   ‚ ее пустых глазах заиграла ребЯчливаЯ, веселаЯ улыбка. Ћна закружилась
на месте и схватила ‚инсента за руку.
   - Љак хорошо, что Я тебе нравлюсь, - сказала она. - џ  люблю,  когда  Я
нравлюсь мужчинам. ’огда все гораздо приЯтнее, не правда ли?
   - Љонечно. Ђ Я тебе нравлюсь?
   - Џо-моему, ты очень смешной, ”у-ђу.
   - ”у-ђу! ’ак ты знаешь менЯ?
   - џ видела тебЯ на площади  ‹амартина.  ‡ачем  это  ты  вечно  таскаешь
какую-то раму на спине? € почему никогда не  носишь  шлЯпы?  ђазве  солнце
тебЯ не печет? ‘мотри, какие у тебЯ глаза красные. ’ебе больно?
   …е детскаЯ наивность рассмешила ‚инсента.
   - ЉакаЯ ты славнаЯ, ђашель. Ѓудешь звать менЯ по имени, если  Я  скажу,
как менЯ зовут?
   - Ђ как тебЯ зовут?
   - ‚инсент.
   - Ќет, мне больше нравитсЯ ”у-ђу. ’ы не против, если Я буду звать  тебЯ
”у-ђу? € можно мне чего-нибудь выпить? ‘тарый ‹уи следит за мной из зала.
   ђашель притронулась пальцами к своей  шее;  ‚инсент  смотрел,  как  они
погружались в мЯгкое  тело.  Ћна  улыбалась  своими  глуповатыми  голубыми
глазами, и он понимал, что она улыбаетсЯ в предвкушении счастьЯ  и  хочет,
чтобы и он был счастлив. “ нее были ровные, красивые, хотЯ и темные  зубы;
полнаЯ нижнЯЯ губа слегка отвисала и почти закрывала впадинку  над  пухлым
подбородком.
   - ‡акажи бутылку вина, - сказал ‚инсент. - Ќо не очень  дорогого,  -  у
менЯ мало денег.
   Љогда вино было подано, ђашель спросила:
   - Ќе перейти ли нам в мою комнату? ’ам гораздо удобней.
   - —то ж, с удовольствием.
   Ћни поднЯлись по каменной лестнице  и  вошли  в  комнатку  ђашели.  ’ам
стоЯла узкаЯ  кровать,  шифоньерка,  стул,  на  выбеленных  стенах  висело
несколько цветных юлианских медальонов. Ќа шифоньерке ‚инсент заметил  две
рваные, затасканные куклы.
   - џ привезла их из дому, - сказала ђашель. - ‚озьми их, ”у-ђу. ‚от  это
†ак, а вот это Љатерина. џ играю с ними в папу и маму. Ћй, ”у-ђу, почему у
тебЯ такое смешное лицо?
   „ействительно, ‚инсент стоЯл посреди комнаты  и  глупо  улыбалсЯ,  -  в
каждой руке у него было по кукле. ‚доволь нахохотавшись, ђашель  отнЯла  у
‚инсента и †ака и Љатерину, посадила их  на  шифоньерку,  сбросила  с  ног
сандалии и снЯла платье.
   - ‘Ядь, пожалуйста, ”у-ђу, - сказала она. - „авай играть в папу и маму.
’ы будешь папа, а Я мама. ’ы любишь играть в папу и маму?
   ќто была невысокаЯ, коренастаЯ и крепко  сбитаЯ  девушка  с  выпуклыми,
крутыми бедрами; ее острые груди сильно выдавались  вперед,  а  пухленький
круглый живот круто сбегал к промежному треугольнику.
   - ђашель, - сказал ‚инсент, - если ты будешь звать менЯ ”у-ђу,  Я  тоже
придумаю тебе имЯ.
   ђашель захлопала в ладоши и бросилась к нему на колени.
   - Ћх, скажи, скажи, какое же это имЯ? џ люблю,  когда  мне  придумывают
новые имена.
   - џ буду звать тебЯ ѓолубкой.
   ‚ светлых глазах ђашели мелькнуло недоумение и обида.
   - Џочему же ѓолубкой, папа?
   ‚инсент легонько провел ладонью по ее круглому, девическому животу.
   - Џотому что ты похожа на голубку: у тебЯ  нежные  глазки  и  маленький
толстенький животик.
   - Ђ это хорошо - быть голубкой?
   - Ќу, конечно. ѓолуби очень милые, очень нежные... и ты такаЯ  же,  как
они.
   ђашель потЯнулась к нему губами и поцеловала его в ухо, потом  вскочила
с кровати и достала два стакана длЯ вина.
   - Љакие у тебЯ смешные уши, ”у-ђу, - сказала она между двумЯ  глотками.
Ћна пила, как пьют дети, сунув в стакан нос.
   - ’ебе нравЯтсЯ мои уши? - спросил ‚инсент.
   - „а. Ћни мЯгкие и круглые, как у щенка.
   - ‚озьми их, раз они тебе нравЯтсЯ.
   ђашель  громко  засмеЯлась.  Џотом,  поднесЯ  стакан  к  губам,   снова
вспомнила шутку ‚инсента и снова засмеЯлась.  ‘  ее  левой  груди  стекала
тоненькаЯ краснаЯ струйка вина, извиваЯсь по  животу,  исчезала  в  темном
треугольнике.
   - ’ы очень милый, ”у-ђу, -  сказала  она.  -  Ђ  все  говорЯт,  что  ты
тронутый. ‚едь это неправда, верно?
   ‚инсент пожал плечами.
   - џ тронутый, но только чуть-чуть, - сказал он.
   - Ђ ты будешь моим возлюбленным?  -  спросила  ђашель.  -  “  менЯ  нет
возлюбленного уже больше месЯца. Ѓудешь ходить ко мне каждый вечер?
   - Ѓоюсь, что Я не смогу ходить к тебе Љаждый вечер, ѓолубка.
   ђашель надула губы.
   - ќто почему же?
   - Џомимо всего прочего, у менЯ нет денег. Џонимаешь?
   ђашель игриво ущипнула его за правое ухо.
   - …сли у тебЯ нет пЯти франков, ”у-ђу, то, может быть, ты отрежешь свое
ухо и дашь его мне? џ положила бы его на этажерку,  играла  с  ним  каждый
вечер.
   - Ђ потом ты вернешь его мне, если Я принесу пЯть франков?
   - Ћх, ”у-ђу, ты такой чудной  и  такой  милый!  …сли  бы  все  мужчины,
которые приходЯт сюда, были как ты!
   - ’ебе здесь нравитсЯ, ђашель?
   - Ћ, конечно, здесь очень весело... и мне все нравитсЯ... кроме зуавов.
   ђашель поставила стакан на столик и обнЯла ‚инсента. Ћн чувствовал, как
она прижалась к нему своим  мЯгким  животом,  а  ее  острые  груди  словно
прожгли его насквозь. Ћна впилась губами в его  рот.  Ћн  чувствовал,  что
целует мЯгкую, бархатистую изнанку ее нижней губы.
   - ’ы ведь придешь ко мне еще, ”у-ђу? ’ы не забудешь менЯ и не пойдешь к
другой девушке?
   - џ приду к тебе, ѓолубка.
   - Ќу, а теперь мы поиграем, ладно? Ѓудем играть и папу и маму.
   Љогда через полчаса ‚инсент вышел от ђашели, его томила страшнаЯ жажда,
которую он утолил, лишь выпив множество стаканов холодной, чистой воды.


        4

   ‚инсент пришел к заключению, что чем тщательнее  растерта  краска,  тем
лучше она пропитываетсЯ  маслом.  Њасло  лишь  растворЯло  краску;  он  не
придавал ему особого значениЯ, тем более что грубаЯ фактура его картин его
вполне  устраивала.  ‚место  того  чтобы  покупать  краски,  которые  были
растерты в Џариже на камне бог знает сколько  дней  назад,  ‚инсент  решил
готовить их собственноручно. Џо просьбе ’ео папаша ’анги прислал  ‚инсенту
три разных  хрома,  малахит,  киноварь,  свинцовую  оранжевую,  кобальт  и
ультрамарин. ‚инсент растер их у себЯ в гостинице. ’еперь краски не только
обходились ему дешевле, но были более свежими и стойкими.
   ‡атем ‚инсент  с  огорчением  убедилсЯ,  что  его  холсты  недостаточно
впитывают краску. ’онкий слой грунтовки, покрывавший холст, не всасывал те
щедрые мазки, которые клал ‚инсент. ’ео прислал ему рулон  негрунтованного
холста. ‚инсент разводил по вечерам в маленькой миске грунт и покрывал  им
полотно, на котором он собиралсЯ писать утром.
   †орж ‘ъра научил его  тщательно  подбирать  раму  дли  каждой  картины.
ЏосылаЯ свои первые арлезианские работы в Џариж ’ео, ‚инсент давал  точные
указаниЯ,  какую  древесину  надо  взЯть  длЯ  рамы  и  какой  краской  ее
покрасить. Ќо он успокоилсЯ лишь тогда, когда сам начал  делать  рамы  длЯ
своих картин. Ћн купил у бакалейщика деревЯнных планок,  подгонЯл  их  под
нужные размеры и красил в соответствующие цвета.
   Ћн растирал себе краски, сколачивал подрамники, грунтовал холсты, писал
картины, мастерил рамы и красил их.
   - †аль, что Я не могу сам у себЯ покупать картины, - бормотал  ‚инсент.
- ’огда Я был бы вполне обеспечен.
   Њистраль подул вновь. Љазалось, природа  неистовствовала.  Ќа  небе  не
было ни облачка. ‘олнце пекло и слепило, стоЯла страшнаЯ сушь, жару сменЯл
пронзительный холод.  ‘идЯ  в  комнате,  ‚инсент  писал  натюрморт:  синий
эмалированный кофейник,  Ярко-синЯЯ  с  золотом  фарфороваЯ  чашка,  белый
молочник  в  бледно-голубых  квадратиках,  синий  майоликовый   кувшин   с
красными, зелеными и коричневыми узорами, два апельсина и три лимона.
   Љогда ветер стих, ‚инсент опЯть вышел на воздух и написал  вид  ђоны  с
железным мостом на ’ренкетай - небо и  реку  он  сделал  в  тоне  абсента,
набережную написал лиловой, фигуры людей, облокотившихсЯ на парапет, почти
черными, самый мост - густо-синим, а темный фон оживил вспышкой оранжевого
и Яркими пЯтнами малахитовой зелени. ‚инсент пыталсЯ  выразить  в  пейзаже
бесконечную тоску, от которой сжалась бы душа зрителЯ.
   ‚место точного воспроизведениЯ того,  что  он  видел,  ‚инсент  выбирал
краски и писал ими так, чтобы с наибольшей силой выразить себЯ самого.  Ћн
убедилсЯ, как справедливы  были  слова,  которые  сказал  ему  Џиссарро  в
Џариже: "‚ы должны смело преувеличивать тот эффект, который  дают  краски,
гармонируЯ или дисгармонируЯ друг с другом".  ‚  предисловии  Њопассана  к
роману "Џьер и  †ан"  он  нашел  подобную  же  мысль:  "ђеалист,  если  он
художник, будет  стремитьсЯ  не  к  тому,  чтобы  показать  нам  банальную
фотографию жизни, а к тому, чтобы дать ее воспроизведение,  более  полное,
более захватывающее, более убедительное, чем сама действительность".
   Ћн упорно, не разгибаЯ спины, проработал целый день под солнцем в поле.
‚ результате  он  написал  полотно:  широкаЯ  вспаханнаЯ  нива  с  глыбами
фиолетовой земли, уходЯщими к горизонту; фигура сеЯтелЯ в  синих  и  белых
тонах, вдали полоса невысокой, вызревшей пшеницы; и  надо  всем  -  желтое
небо с желтым солнцем.
   Џарижские критики сказали бы, что он пишет слишком быстро.  Ќо  ‚инсент
думал иначе. ђазве не переполнЯвшие его чувства, не  искреннее  восхищение
природой двигали его  кистью?  Ђ  раз  чувства  его  так  сильны,  что  он
работает,  забываЯ  о  времени,  раз  мазок  ложитсЯ  за  мазком  легко  и
непринужденно, как слова в разговоре, значит,  придет  день,  когда  кисть
опЯть будет валитьсЯ из рук и вдохновение  уйдет  от  него.  ‡начит,  надо
ковать железо, пока оно горЯчо, и складывать около себЯ готовые поковки.
   ‚инсент закинул мольберт за спину и пошел домой  по  дороге  мимо  горы
Њонмажур. Ћн шел так быстро, что скоро нагнал мужчину и мальчика,  которые
потихоньку брели впереди него. ‚инсент узнал старика ђулена, арлезианского
почтальона, и его маленького сынишку. ‚инсент часто сиживал  с  ђуленом  в
кафе, и ему не раз хотелось  заговорить  с  ним,  но  удобного  случаЯ  не
представлЯлось.
   - „обрый день, господин ђулен, - сказал ‚инсент.
   - Ђ, это вы, господин художник! - отозвалсЯ ђулен. - „обрый день. џ вот
ходил с сыном погулЯть - сегоднЯ ведь воскресенье.
   - ‡амечательный был денек, правда?
   - € впрЯмь замечательный.  —ертов  мистраль  наконец-то  унЯлсЯ.  Ђ  вы
сегоднЯ написали картину?
   - „а, написал.
   -  џ  человек  простой,  господин  художник,  и  ничего  не  понимаю  в
искусстве. Ќо вы оказали бы мне большую честь, если бы позволили взглЯнуть
на вашу картину.
   - ‘ удовольствием.
   Њальчишка, подпрыгиваЯ, убежал вперед. ‚инсент и ђулен шли рЯдом.  Џока
ђулен смотрел на полотно, ‚инсент внимательно разглЯдывал его  самого.  Ќа
голове у ђулена была синЯЯ форменнаЯ фуражка, глаза у него были  мЯгкие  и
пытливые, а длиннаЯ и широкаЯ волнистаЯ борода  плотно  прикрывала  шею  и
воротник,  падаЯ  на  темно-синюю  куртку.  ‚инсент  почувствовал  в  этом
человеке ту же мЯгкость и мечтательность,  котораЯ  так  нравилась  ему  в
папаше  ’анги.  Ћн  был   как-то   по-семейному   трогателен,   и   пышнаЯ
древнегреческаЯ борода не вЯзалась с его простым крестьЯнским лицом.
   - џ человек простой, - повторил ђулен, - и вы уж простите менЯ, если  Я
скажу что не так. Џшеница у вас совсем как живаЯ, все  равно  что  на  том
поле, которое мы прошли, - Я видел, как вы там работали.
   - ‡начит, картина вам нравитсЯ?
   - Ќет, Я не могу сказать, что нравитсЯ. џ только чувствую, что  у  менЯ
вот здесь что-то зашевелилось.
   € он провел рукой по груди.
   “  подножиЯ  Њонмажура  они  на  минуту  остановились.  Љрасное  солнце
закатывалось над древним монастырем, его косые лучи  падали  на  стволы  и
кроны сосен, росших среди скал, заливаЯ деревьЯ оранжевым огнем; а дальние
сосны, как бы вписанные в нежное зеленовато-голубое небо,  казалось,  были
нанесены берлинской лазурью. Ѓелый песок и белые камни под деревьЯми будто
кто-то слегка тронул синим.
   - ‚се это тоже совсем как живое, не правда  ли,  господин  художник?  -
спросил ђулен.
   - „а, и останетсЯ живым, когда нас уже не будет на свете, ђулен.
   Ћни пошли  дальше,  продолжаЯ  вести  тихую,  дружескую  беседу.  ђулен
говорил рассудительно и спокойно. “ него был простой ум, простые и  вместе
с тем глубокие мысли. Ћн жил с женой и четырьмЯ  детьми  на  сто  тридцать
пЯть франков в месЯц. Џочтальоном он прослужил уже двадцать пЯть  лет,  не
получаЯ  никакого  повышениЯ  -  ему  лишь  делали  ничтожные  надбавки  Я
жалованью.
   - Љогда Я был молод, - говорил он, - Я много думал о боге. Ќо с  годами
бог как-то таЯл и таЯл в моей душе. џ еще могу увидеть его в поле пшеницы,
которую вы писали, в закате солнца над  Њонмажуром,  но  когда  думаешь  о
людЯх... и о мире, который они устроили...
   - ‡наю, ђулен, но Я все более и  более  убеждаюсь,  что  мы  не  вправе
судить о боге по этому нашему миру. Њир этот -  лишь  неудачный  набросок.
—то вы делаете, когда видите в мастерской любимого  художника  неудавшийсЯ
набросок? ‚ы не пускаетесь в критику, а держите  Язык  за  зубами.  Ќо  вы
вправе желать чего-нибудь получше.
   - ‚ерно, - с радостью  согласилсЯ  ђулен,  -  что-нибудь  хоть  чуточку
получше.
   - —тобы судить о мастере, надо посмотреть и на другие его  работы.  Ќаш
мир, видимо, создан в спешке, в один из тех черных дней,  когда  у  творца
был помрачен разум.
   Ќа извилистую проселочную дорогу спускались  сумерки.  ЏронзаЯ  плотное
кобальтовое одеЯло ночи, на небе затеплились первые искорки звезд. Ќаивные
глаза ђулена смотрели ‚инсенту прЯмо в лицо.
   - ‡начит, вы полагаете, что есть и другие миры?
   - Ќе знаю, ђулен, Я бросил размышлЯть обо всем  этом  с  тех  пор,  как
увлексЯ своим ремеслом. Ќо наша  жизнь  кажетсЯ  мне  в  чем-то  неполной,
несовершенной. ‚едь правда? €ногда мне думаетсЯ,  что  подобно  тому,  как
поезда и экипажи переносЯт нас с одного места на другое, точно так же  тиф
и чахотка переселЯют нас из одного мира в другой.
   - „а, вы, художники, о многом думаете!
   - ђулен, вы не откажете мне в одном одолжении? Џозвольте  мне  написать
ваш портрет. †ители ЂрлЯ не хотЯт мне позировать.
   - ‚ы окажете мне честь, сударь. Ќо зачем вам писать менЯ?  ‚едь  Я  так
некрасив.
   - …сли только существует бог, ђулен, то, по-моему, у него именно  такаЯ
борода и такие глаза, как у вас.
   - ‚ы смеетесь надо мной!
   - Ќаоборот, Я говорю серьезно.
   - Џриходите, пожалуйста, к  нам  завтра  поужинать.  …да  у  нас  очень
нехитраЯ, но мы будем вам рады.
   †ена  ђулена  оказалась  простой  крестьЯнской  женщиной  и   напомнила
‚инсенту мадам „ени. Ќа столе, покрытом красно-белой клетчатой  скатертью,
было тушеное мЯсо с картошкой, хлеб домашней  выпечки  и  бутылка  кислого
вина. Џосле ужина ‚инсент рисовал мадам ђулен, разговариваЯ с ее мужем.
   - ‚о времЯ революции Я был республиканцем, - говорил ђулен, - но теперь
Я вижу, что мы ничего не добились. ЏравЯт ли нами короли или министры, мы,
бедные люди, живем по-прежнему, ничуть не лучше. Џрежде Я думал, что, если
у нас будет республика, мы станем все делить поровну.
   - Ђх, что вы, ђулен!
   - ‚сю свою жизнь Я стараюсь понЯть, господин  ‚ан  ѓог,  почему  одному
принадлежит  больше,  а  другому  меньше,  почему  человек  должен   тЯжко
трудитьсЯ, когда его сосед сидит сложа руки. Њожет быть, Я слишком  темен,
чтобы разобратьсЯ, в чем тут дело. Љак по-вашему, - если бы  у  менЯ  было
образование, Я бы, наверное, понЯл все гораздо скорее?
   ‚инсент бросил быстрый взглЯд на ђулена, чтобы убедитьсЯ, не издеваетсЯ
ли над  ним  этот  арлезианец.  ‹ицо  ђулена  сохранЯло  то  же  невинное,
простодушное выражение.
   -  „а,  мой  друг,  многие  образованные  люди,  кажетсЯ,  все  отлично
понимают. Ќо Я, как и вы, человек темный, и мне никогда не понЯть этого  и
никогда с этим не примиритьсЯ.


        5

   Ћн вставал в четыре  утра,  часа  за  три  добиралсЯ  до  какого-нибудь
живописного места и работал там до самого  вечера.  ќто  было  не  так  уж
приЯтно - тащитьсЯ домой за десЯть или двенадцать километров по  пустынной
дороге, но сырое  полотно,  которое  он  нес  под  мышкой,  придавало  ему
бодрости.
   Ћн написал семь больших картин за семь дней. Љ концу недели он  валилсЯ
с ног от смертельной усталости. ќто было чудесное лето, но работать теперь
он больше не мог.  џростный  мистраль  поднимал  клубы  пыли,  от  которой
побелели  деревьЯ.  ‚инсент  был  принужден  сидеть  дома.  Ћн   спал   по
шестнадцати часов без просыпу.
   Љарман у него был пуст, последний сантим вышел в четверг, а письмо  ’ео
с пЯтьюдесЯтью франками должно было прийти не раньше, чем в понедельник  к
обеду. ’ео тут был не виноват. Љаждые десЯть  дней  он  присылал  ‚инсенту
пЯтьдесЯт франков, не считаЯ материалов. Ќо  ‚инсент  помешалсЯ  на  мысли
вставить свои новые картины в рамы и заказывал их столько, что его скудный
бюджет этого не выдерживал. —етыре днЯ,  оставшиесЯ  до  понедельника,  он
прожил на двадцати чашках кофе и буханке хлеба,  которую  отпустил  ему  в
долг булочник.
   ’еперь он глЯдел на свою работу холодно  и  неприЯзненно.  …му  уже  не
казалось, что его  полотна  стоЯт  той  самоотверженной  доброты,  которую
проЯвлЯл к нему ’ео. Ћн мечтал выручить те деньги, которые он  ухлопал,  и
вернуть их брату. Ћн разглЯдывал свои картины одну за другой  и  переживал
мучительное чувство стыда, думаЯ, что они далеко не оправдали затрат. …сли
времЯ от времени и  получалась  приличнаЯ  вещь,  то,  по  его  убеждению,
дешевле было бы купить такую у кого-нибудь другого.
   „умы, которые подспудно  тревожили  ‚инсента  все  лето,  теперь  разом
нахлынули на него. •отЯ он жил в полном одиночестве, до сих пор у него  не
было времени хорошенько разобратьсЯ в своих чувствах и  мыслЯх.  Ћн  вечно
спешил вперед на всех парах. Ђ теперь мозг у него раскис, словно  каша,  и
не было ни франка, чтобы  развлечьсЯ,  как  следует  поесть  или  пойти  к
ђашели. Ћн решил, что все написанные им за лето полотна никуда не годЯтсЯ.
   - Љак бы то ни было, - сказал он себе, -  холст,  который  Я  закрасил,
все-таки стоит дороже, чем чистый. Ќа большее Я и не претендую  -  в  этом
мое право писать, мое оправдание.
   Ћн был убежден, что, оставаЯсь в Ђрле, он сохранит свою  индивидуальную
свободу. †изнь коротка. Ћна быстро  проходит.  Ђ  раз  он  живописец,  ему
остаетсЯ только писать и писать. "ќти пальцы стали гибкими и послушными, -
думал он, - и они будут такими,  если  даже  все  тело  начнет  сдавать  и
разрушатьсЯ".
   Ћн составил длинный перечень красок, которые  хотел  попросить  у  ’ео.
ЏросматриваЯ список, он вдруг увидел, что там нет ни одной краски, котораЯ
входила бы в палитру голландцев -  Њауве,  Њариса  или  ‚ейсенбруха.  Ђрль
окончательно оторвал его от голландской традиции.
   Љогда в понедельник деньги наконец пришли, он разыскал такое место, где
можно было хорошенько поесть за  один  франк.  ќто  был  странный  на  вид
ресторанчик, сплошь серого цвета - пол  был  из  серого  асфальта,  словно
уличнаЯ мостоваЯ, серые обои на стенах, серовато-зеленые, всегда  закрытые
ставни и зеленые портьеры на  дверЯх,  чтобы  снаружи  не  залетала  пыль.
’оненький, ослепительный луч солнца,  словно  лезвие  кинжала,  прокалывал
ставень.
   Ћтдохнув от работы с неделю, ‚инсент решил попробовать писать по ночам.
Ћн написал серый ресторан в тот час, когда посетители ужинали, а  служанки
сновали между столиками. Ќа площади ‹амартина он  написал  густое,  теплое
кобальтовое ночное небо,  усеЯнное  Яркими,  звездами  Џрованса.  ‘идЯ  на
обочине дороги, он написал кипарисы, залитые лунным светом. Џотом  написал
ночное кафе, которое не закрывалось до утра, - там  отсиживались  бродЯги,
когда у них не было денег на жилье или они были слишком пьЯны, чтобы  уйти
домой.
   ‘начала он писал кафе с улицы, а в следующую ночь  -  его  интерьер.  ‘
помощью красного и зеленого цветов он старалсЯ выразить дикие человеческие
страсти. €нтерьер  кафе  он  написал  кроваво-красным  и  темно-желтым,  с
зеленым бильЯрдным столом  посредине.  —етыре  лимонно-желтые  лампы  были
окружены оранжевым и зеленым  сиЯнием.  ‘амые  контрастные,  диссонирующие
оттенки красного и зеленого боролись и сталкивались в  маленьких  фигурках
спЯщих бродЯг. Ћн хотел показать, что кафе - это такое место, где  человек
может покончить самоубийством, сойти с ума или совершить преступление.
   Ђрлезианцам странно было видеть, что их  ”у-ђу  всю  ночь  работает  на
улице, а днем спит. —то бы ‚инсент ни делал, они все обращали в забаву длЯ
себЯ.
   Љогда наступило первое число, хозЯин гостиницы не только повысил плату,
но заЯвил, что будет брать деньги за чулан, в котором ‚инсент хранил  свои
полотна. ‚збешенный жадностью  хозЯина,  ‚инсент  возненавидел  гостиницу.
‘ерый ресторанчик, где он обедал, его вполне  устраивал,  но  ему  хватало
денег сходить туда лишь два или три раза в десЯть дней. Ќадвигалась  зима,
а мастерской длЯ работы у него не было; номер в гостинице был мрачен, да и
жить в нем казалось ‚инсенту унизительным. „ешеваЯ еда, которую он  наспех
проглатывал в ресторанчиках, снова вконец расстроила желудок.
   Ќадо было найти постоЯнное жилище и настоЯщую мастерскую.
   Ћднажды вечером, идЯ со  стариком  ђуленом  по  площади  ‹амартина,  он
увидел на доме, выкрашенном в желтый цвет,  в  двух  шагах  от  гостиницы,
объЯвление: "‘даетсЯ  внаем".  „ом  состоЯл  из  двух  крыльев,  с  двором
посередине. ‚инсент остановилсЯ, в задумчивости оглЯдываЯ его.
   - ‚еликоват немного, - сказал он ђулену. - Ђ то Я бы поселилсЯ в  таком
доме.
   - Ќет нужды снимать весь  дом,  господин  ‚ан  ѓот.  ‚ы  можете  снЯть,
скажем, одно только правое крыло.
   - ‚ерно! ‘колько, по-вашему, там комнат? ‚о сколько мне это обойдетсЯ?
   - ЉажетсЯ, там три или  четыре  комнаты.  Ђ  обойдутсЯ  они  вам  очень
дешево, вдвое дешевле, чем номер в гостинице. …сли хотите, завтра во времЯ
обеда  мы  зайдем  сюда  и  посмотрим  дом.  Њожет  быть,  Я  помогу   вам
сторговатьсЯ.
   Ќаутро ‚инсент был так взволнован, что уже не мог ни за что  взЯтьсЯ  -
он бродил по площади ‹амартина и осматривал дом со всех  сторон.  „ом  был
прочный и очень светлый. Џри более тщательном осмотре ‚инсент увидел,  что
там имеютсЯ два отдельных входа и что левое крыло уже занЯто.
   ‚ обеденный час ЯвилсЯ ђулен. Ћни вместе вошли в правое крыло дома.  €з
прихожей они попали в большую комнату, потом  в  другую,  поменьше.  ‘тены
были чисто выбелены. Џол в прихожей и лестница, ведущаЯ  на  второй  этаж,
были  выложены  гладким  красным  кирпичом.  Ќаверху  оказалась  еще  одна
просторнаЯ  комната  и  кладоваЯ.  Џолы  в  комнатах   были   из   красных
керамических плиток, на белых стенах играло и искрилось Яркое солнце.
   Ќаверху  их  ждал  хозЯин,  заранее  предупрежденный  запиской  ђулена.
Ќесколько минут  он  разговаривал  с  ђуленом  на  быстром  провансальском
наречии, и ‚инсент ничего не понЯл. Џотом ђулен сказал ‚инсенту:
   - Ћн непременно хочет знать, на какой срок вы снимаете квартиру.
   - ‘кажите ему, что навечно.
   - ‚ы согласны гарантировать хотЯ бы шесть месЯцев?
   - Ќу, разумеетсЯ!
   - ‚ таком случае он сдаст вам квартиру за пЯтнадцать франков в месЯц.
   ЏЯтнадцать франков! € это почти за целый дом! ‚сего-навсего треть того,
что он платил за номер в гостинице. „аже мастерскаЯ  в  ѓааге  стоила  ему
дороже. ЏостоЯнное, удобное жилище  за  пЯтнадцать  франков  в  месЯц!  Ћн
торопливо вынул деньги из кармана.
   - ‚от! ‘корее же! Ћтдайте их ему. „ом снЯт.
   - •озЯин хочет знать, когда вы сюда переберетесь, - сказал ђулен.
   - ‘егоднЯ. ‘ейчас же.
   - Ќо, господин-‚ан ѓог, у вас нет мебели. Љак вы тут устроитесь?
   - џ куплю тюфЯк и стул. ђулен, вы и представить  себе  не  можете,  что
значит жить в проклЯтых гостиницах. џ должен переехать сюда немедленно.
   - —то ж, как вам будет угодно.
   •озЯин удалилсЯ. ђулен пошел обратно на службу. ‚инсент бродил из одной
комнаты в другую, несколько раз поднималсЯ и спускалсЯ по лестнице,  снова
и снова осматриваЯ каждый уголок своих владений. ЏЯтьдесЯт франков от  ’ео
он получил только накануне; из них почти тридцать  еще  лежали  у  него  в
кармане. Ћн вышел на улицу, купил дешевый тюфЯк и стул и принес их в  дом.
Ћн решил, что  в  нижней  комнате  у  него  будет  спальнЯ,  а  наверху  -
мастерскаЯ. Ћн кинул  тюфЯк  на  красные  гладкие  плиты,  втащил  стул  в
мастерскую и в последний раз пошел в гостиницу.
   •озЯин гостиницы под  каким-то  вздорным  предлогом  приписал  к  счету
лишних сорок франков. Ћн отказалсЯ отдать ‚инсенту его  полотна,  пока  не
получит денег. —тобы  вернуть  полотна,  ‚инсенту  пришлось  обратитьсЯ  в
полицию, по половину требуемых хозЯином денег с него все-таки взыскали.
   Љ вечеру ему удалось найти торговца,  который  согласилсЯ  дать  ему  в
кредит керосинку, два горшка и лампу. “  ‚инсента  осталось  всего-навсего
три франка. Ћн купил немного кофе, хлеба, картошки и кусок  мЯса  на  суп.
„енег у него теперь совсем не осталось. ‚  нижней  маленькой  комнатке  он
устроил кухню.
   Љогда над площадью ‹амартина  спустилась  ночь,  ‚инсент  на  керосинке
сварил себе кофе и суп. ‘тола у него не  было,  поэтому  он  расстелил  на
тюфЯке газету, поставил на нее  еду,  и,  скрестив  ноги,  уселсЯ  на  пол
ужинать. Љупить  нож  и  вилку  он  позабыл.  Џришлось  выуживать  мЯсо  и
картофель из горшка рукоЯтью кисти. Џо этой причине  еда  слегка  отдавала
маслЯной краской.
   Џокончив с ужином, он взЯл керосиновую лампу  и  по  красным  кирпичным
ступенЯм поднЯлсЯ наверх. ЊастерскаЯ была  голой  и  пустынной,  в  лунном
свете лишь одиноко торчал застывший  мольберт.  ‡а  окном  темнел  сад  на
площади ‹амартина.
   ‚инсент лег спать на тюфЯке.  Џроснувшись  утром,  он  отворил  окно  и
увидел зелень сада, встающее солнце и дорогу, извивами уходЯщую  в  город.
Ћн поглЯдел  на  гладкие  красные  плитки  пола,  на  белые,  без  единого
пЯтнышка, стены, на удивительно просторные комнаты. Џотом  сварил  кофе  и
расхаживал по дому с чашкой в  руках,  обдумываЯ,  как  он  обставит  свое
жилище, какие картины развесит на стенах и как счастливо  заживет  в  этом
чудесном доме, - своем собственном доме.
   Ќа следующий день ‚инсент получил письмо от своего друга  ЏолЯ  ѓогена;
больной и совсем обнищавший, он застрЯл в грЯзном  кафе  в  Џонт-Ђвене,  в
Ѓретани. "џ не могу вырватьсЯ из этой дыры, - писал ѓоген,  -  потому  что
мне нечем заплатить по счету, и хозЯин держит мои картины под замком.  €зо
всех несчастий, какие выпадают на долю человека, ничто менЯ так не  бесит,
как безденежье. Ќо Я чувствую себЯ обреченным на вечную нищету".
   ‚инсент  думал  о  художниках  всей  земли,  -  издерганных,   больных,
бедствующих: все сторонЯтсЯ их,  насмехаютсЯ  над  ними,  они  голодают  и
мучаютсЯ до смертного часа. ‡а что? ‚ чем их вина? ‡а  какие  грехи  стали
они отверженными? Љак находЯт в себе силы  эти  парии,  эти  гонимые  души
создавать что-то хорошее? •удожник будущего - ах, это будет такой колорист
и такой человек, каких еще не видел мир! Ћн не станет жить в жалких кафе и
не пойдет в бордели, где бесчинствуют зуавы.
   ЃеднЯга ѓоген. ѓниет заживо в какой-то поганой дыре в Ѓретани,  хворый,
не в силах работать, без друзей,  которые  помогли  бы  ему,  без  единого
сантима в кармане, чтобы купить хлеба или позвать  врача.  ‚инсент  считал
ѓогена великим живописцем и великим человеком. Ђ  если  ѓоген  умрет!  €ли
вдруг ему придетсЯ бросить работу! ќто будет трагедиЯ длЯ искусства.
   ‚инсент сунул письмо в карман, вышел из дома  и  побрел  по  набережной
ђоны.  ѓруженнаЯ  углем  баржа  пришвартовалась  к  пристани.  ЊокраЯ   от
прошедшего  дождЯ,  баржа  всЯ  снЯла.   ‚ода   была   желтовато-белой   и
жемчужно-серой. ‘иреневое небо на западе отливало оранжевым, город казалсЯ
фиолетовым. ѓрЯзные грузчики в синей и белой одежде сновали взад и вперед,
таскаЯ уголь на берег.
   ќто был  чистейший  •укосаи.  €  ‚инсенту  вспомнилсЯ  Џариж,  Японские
гравюры в лавочке папаши ’анги... и Џоль ѓоген, которого он  любил  больше
всех остальных своих друзей.
   ’еперь он знал, что ему делать. …го дом достаточно просторен длЯ двоих.
Љаждый  из  них  может  устроить  в  нем  отдельную  спальню  и  отдельную
мастерскую. …сли они сами будут готовить себе  пищу,  растирать  краски  и
беречь деньги, то смогут прожить на сто пЯтьдесЯт франков  в  месЯц.  ‚едь
плата  за  квартиру  останетсЯ  прежней,  а  расходы  на  еду   увеличатсЯ
ненамного. Љак хорошо, если рЯдом  опЯть  будет  друг,  художник,  который
говорит на одном с тобой Языке и понимает твое ремесло.  Ђ  каким  чудесам
может научить его ѓоген в живописи!
   „о сих пор ‚инсент не отдавал себе отчета, до  чего  он  здесь  одинок.
…сли они не сумеют прожить на сто пЯтьдесЯт франков, то, может  быть,  ’ео
согласитсЯ давать еще пЯтьдесЯт, а ѓоген будет за это посылать ему  каждый
месЯц по картине.
   „а, да! ѓоген должен непременно приехать сюда, в  Ђрль.  †аркое  солнце
Џрованса выжжет из него все недуги точно так же,  как  оно  выжгло  их  из
‚инсента. ‘коро работа у них в мастерской пойдет полным ходом.  ќто  будет
перваЯ мастерскаЯ на  юге  ”ранции.  Ћни  продолжат  традиции  „елакруа  и
Њонтичелли. €х живопись будет пронизана светом и  воздухом,  они  раскроют
людЯм глаза на буйные краски ћга.
   ѓогена нужно спасти!
   ‚инсент повернул назад и рысцой побежал к площади ‹амартина. Ћн  открыл
дверь своего дома, взобралсЯ наверх по красной кирпичной лестнице и тут же
начал обдумывать, как они разделЯт между собой комнаты.
   "“ нас с Џолем будет здесь, наверху,  по  спальне.  Ќижние  комнаты  мы
отведем под мастерские. џ куплю кровати, тюфЯки, постельное белье, стульЯ,
столы, и у нас будет настоЯщий дом. џ распишу его весь  подсолнечниками  и
цветущими деревьЯми.
   Ћ, Џоль, Џоль, как чудесно, что ты опЯть будешь рЯдом со мной!"


        6

   Ќа деле все оказалось не так просто, как представлЯлось  ‚инсенту.  ’ео
согласилсЯ посылать еще пЯтьдесЯт франков в месЯц, но, кроме  того,  нужно
было оплатить проезд ѓогена по железной  дороге,  -  а  денег  на  это  не
оказалось ни у ’ео, ни у самого ѓогена. ѓоген  был  слишком  болен,  чтобы
действовать решительно, слишком  обременен  долгами,  чтобы  вырватьсЯ  из
Џонт-Ђвена, слишком убит неудачами, чтобы  горЯчо  взЯтьсЯ  за  выполнение
какого-либо плана. Џисьмо за письмом летело из ЂрлЯ в Џариж, из  Џарижа  в
Џонт-Ђвен и обратно.
   ‚инсент полюбил свой дом до безумиЯ.  Ќа  деньги,  присланные  ’ео,  он
купил еще стол и комод.
   "Љ концу года, - писал он брату, - Я буду совсем другим  человеком.  Ќо
не думай, что Я опЯть куда-то уеду. Ќи в  коем  случае.  џ  решил  прожить
остаток своей жизни в Ђрле. џ буду художником ћга. Ђ ты всегда помни,  что
у тебЯ есть в Ђрле свой дом. Њне очень хочетсЯ обставить его так, чтобы ты
мог приезжать сюда в отпуск".
   Ќа повседневные нужды он расходовал ничтожные средства, а все остальное
вкладывал в обстановку. Љаждый день ему приходилось решать, как  потратить
деньги - на себЯ или на какую-нибудь вещь длЯ дома. Љупить ли мЯса на обед
или приглЯнувшийсЯ майоликовый кувшин? Ќовые башмаки или чудесное  зеленое
стеганое одеЯло длЯ ѓогена? ‡аказать ли  сосновую  раму  длЯ  картины  или
купить тростниковые стульЯ?
   € всегда на первом месте был длЯ него дом.
   Ћн вселЯл в душу ‚инсента чувство покоЯ, так как все, что делалось  длЯ
дома, делалось длЯ будущего. „овольно он уже плавал по воле волн, без рулЯ
и без ветрил. Ѓольше он не двинетсЯ с места. Љогда он умрет,  какой-нибудь
художник продолжит начатое им дело. Ћн устроит  постоЯнную  мастерскую,  в
которой будут работать художники из поколениЯ в поколение,  -  они  станут
живописцами ћга. €м завладела мысль расписать дом так, чтобы этот его труд
оправдал все средства, затраченные на него в те годы, когда он  не  создал
ничего достойного.
   Ћн снова с головой ушел в работу. Ћн  знал,  что  времЯ  и  пристальное
внимание  к  вещам  сделали  его  зрелым   и   научили   глубже   понимать
действительность. ђаз пЯтьдесЯт ходил он к полю  у  подножиЯ  Њонмажура  и
упорно вглЯдывалсЯ в него, не выпускаЯ из рук кисти.  Њистраль  мешал  ему
работать свободно, одухотворЯЯ чувством каждый мазок, а мольберт  отчаЯнно
трепетал и колыхалсЯ от ветра.  ‚инсент  работал  с  семи  утра  до  шести
вечера, не разгибаЯ спины. Љаждый день по картине!
   - ‡автра будет настоЯщее пекло, - сказал ђулен однажды  вечером,  когда
уже наступила позднЯЯ осень. Ћни сидели за кружкой пива в кафе на  площади
‹амартина. - € тем не менее зима уже на носу.
   - Ђ какаЯ зима в Ђрле? - спросил ‚инсент.
   - ‘квернаЯ. ‚се времЯ дожди, отвратительный ветер и  холод,  холод.  Ќо
все это длитсЯ очень недолго. Ќе больше двух месЯцев.
   - ‡начит, завтра у нас будет последний солнечный денек. ‚ таком  случае
Я пойду на одно место, которое  мне  равно  хочетсЯ  написать.  ‚ообразите
себе, ђулен: осеннЯЯ роща, два кипариса цвета бутылочного стекла, по форме
тоже похожие на бутылки, и три невысоких каштана, листьЯ у них табачного и
оранжевого  тона.  …сть  там  еще   маленький   тис   -   крона   у   него
бледно-лимоннаЯ,  а   ствол   фиолетовый,   и   два   каких-то   куста   с
кроваво-красной, пурпурной и багрЯной листвой. € немного  песка,  травы  и
клочок голубого неба...
   - Ђх, господин ‚ан ѓог, когда вы описываете то, что видели, Я чувствую,
что всю жизнь был словно слепой!
   Ќаутро ‚инсент  встал  вместе  с  солнышком.  “  него  было  прекрасное
настроение. Ћн подстриг  себе  бороду,  причесал  остатки  волос,  которые
пощадило на  его  голове  арлезианское  солнце,  надел  свой  единственный
приличный костюм и привезенную еще из Џарижа заЯчью шапку.
   ђулен не ошибсЯ в своем предсказании. †елтый, пышущий жаром шар  солнца
выкатилсЯ на небо. ‡аЯчьЯ шапка надежно защищала голову, но не  прикрывала
от солнца глаза. ђоща, которую облюбовал ‚инсент, была в двух часах ходьбы
от ЂрлЯ, по дороге на ’араскон. „еревьЯ жались друг к  другу,  взбегаЯ  по
склону холма. ‚инсент поставил мольберт на вспаханном  поле,  наискось  от
рощи. Ћн бросил на землю заЯчью шапку, снЯл куртку и укрепил на  мольберте
подрамник. •отЯ было еще совсем рано,  солнце  припекало  ему  макушку,  а
глаза словно застилала танцующаЯ огненнаЯ пелена, к которой он  давно  уже
привык и приноровилсЯ.
   Ћн пристально вглЯделсЯ в пейзаж, отметил  про  себЯ  составлЯющие  его
цветовые компоненты и  проследил  его  линии.  “бедившись,  что  он  понЯл
пейзаж, ‚инсент размЯл кисти, открыл  тюбики  с  краской  и  очистил  нож,
которым он разглаживал свои жирные мазки. Ћн взглЯнул  еще  раз  на  рощу,
наметил на белом полотне углем несколько линий, смешал на палитре краски и
уже занес в воздухе кисть.
   - ’ы так торопишьсЯ начать работу,  ‚инсент?  -  услышал  он  голос  за
спиной.
   ‚инсент резко повернулсЯ.
   - …ще очень рано, дорогой. “ тебЯ впереди целый день.
   ‚инсент в изумлении смотрел на  незнакомую  женщину.  Ћна  была  совсем
юнаЯ, но уже не девочка. “ нее  были  синие-синие,  как  кобальтовое  небо
арлезианских  ночей,  глаза   и   волной   спадавшие   на   плечи   густые
лимонно-желтые, словно солнце, волосы. —ерты лица были  нежнее  и  тоньше,
чем у Љэй ‚ос, но в них чувствовалась знойнаЯ зрелость южанки. Љожа у  нее
была темнаЯ, золотистаЯ,  открывавшиесЯ  меж  улыбчивых  губ  зубы  белели
подобно цветку олеандра, если смотреть на него сквозь пурпуровое вино.  Ќа
ней было длинное, плотно облегающее фигуру белое платье,  заколотое  сбоку
квадратной серебрЯной прЯжкой. Ќа  ногах  у  нее  были  простые  сандалии.
ЋхватываЯ ее крепкую, сильную фигуру,  глаз  плавно  скользил  по  чистым,
сладострастным линиЯм ее груди и бедер.
   - џ так долго была вдали от тебЯ, ‚инсент, - сказала она.
   Ћна встала между ‚инсентом и мольбертом, прислонившись к белому полотну
и загораживаЯ собой рощу. ‘олнце полыхало  в  ее  лимонно-желтых  волосах,
огненными волнами скатываЯсь на спину.  Ћна  улыбалась  ‚инсенту  с  такой
нежностью, с такой любовью, что он провел рукой по глазам, словно стараЯсь
убедитьсЯ, что он не бредит и не спит.
   - ’ы не понимаешь менЯ, мой дорогой,  мой  милый  мальчик,  -  говорила
женщина. - Љак ты жил, когда Я была так далеко?
   - Љто ты?
   - џ твой друг, ‚инсент. ‘амый лучший твой друг на свете.
   - Ћткуда ты знаешь мое имЯ? џ никогда тебЯ не видел.
   - „а, но Я видела тебЯ много, много раз.
   - Ђ как тебЯ зовут?
   - ЊайЯ.
   - ЊайЯ - и только? € ничего больше?
   - „лЯ тебЯ, ‚инсент, Я только ЊайЯ.
   - Џочему ты пришла за мной сюда, в поле?
   - Џотому же, почему Я шла за тобой  по  всей  …вропе...  чтобы  быть  с
тобой.
   - ’ы принимаешь менЯ за кого-то другого. џ не тот человек, о котором ты
говоришь.
   †енщина положила прохладную белую ладонь на его обожженные рыжие волосы
и легким движением откинула их назад.  Џрохлада  ее  руки  и  прохлада  ее
мЯгкого, тихого голоса были подобны свежести глубокого, зеленого родника.
   - Ќа свете есть только один ‚инсент ‚ан ѓог. џ никогда не спутаю его ни
с кем другим.
   - € давно ты знаешь менЯ?
   - ‚осемь лет, ‚инсент.
   - Ќо ведь восемь лет назад Я был в...
   - ...да, дорогой, в Ѓоринаже.
   - € ты знала менЯ тогда?
   - џ увидела тебЯ впервые поздней осенью, вечером,  когда  ты  сидел  на
ржавом железном колесе напротив Њаркасской шахты...
   - ...глЯдЯ, как углекопы расходЯтсЯ по домам!
   - „а. Љогда Я в первый раз взглЯнула на тебЯ, ты сидел там без дела.  џ
хотела пройти мимо. Ќо ты вынул из кармана  мЯтый  конверт  и  карандаш  и
начал рисовать. џ следила через твое плечо, что у тебЯ выходит. € когда  Я
увидела... Я полюбила тебЯ.
   - Џолюбила? ’ы полюбила менЯ?
   - „а, ‚инсент, мой дорогой, мой милый ‚инсент, Я полюбила тебЯ.
   - ‚ ту пору Я, наверно, был не так безобразен.
   - ’ы не был и вполовину так красив, как сейчас.
   - ’вой голос... ЊайЯ... он звучит так странно.  ‹ишь  однажды  в  жизни
женщина разговаривала со мной таким голосом...
   - ...и это была Њарго. Ћна любила тебЯ, ‚инсент, и Я тоже люблю тебЯ.
   - ’ы знала Њарго?
   - џ прожила в Ѓрабанте два года. џ ходила  за  тобой  по  полЯм  каждый
день. џ смотрела, как ты работаешь в прачечной,  около  кухни.  €  Я  была
счастлива, потому что Њарго любила тебЯ.
   - ‡начит, тогда ты менЯ уже не любила?
   Ћна ласково прикоснулась кончиками прохладных пальцев к его глазам.
   - Ђх, что ты, Я любила тебЯ. џ уже не могла  разлюбить  тебЯ  с  самого
первого днЯ.
   - € ты не ревновала к Њарго?
   †енщина грустно улыбнулась.  Џо  ее  лицу  пробежала  тень  бесконечной
печали и состраданиЯ. ‚инсент вспомнил Њендеса да Љоста.
   - Ќет, Я не ревновала к Њарго. …е любовь принесла тебе благо. Ќо мне не
нравилась твоЯ любовь ж Љэй. Ћна оскорблЯла тебЯ.
   - Ђ знала ты менЯ, когда Я любил “рсулу?
   - Ќет, это было до менЯ.
   - џ бы тебе не понравилсЯ тогда.
   - Ќет.
   - џ был глупцом.
   - €ногда человек должен быть глупцом в начале,  чтобы  стать  мудрым  в
конце.
   - Ќо если ты любила менЯ в Ѓрабанте, почему ты не пришла ко мне тогда?
   - ’ы еще не был готов к этому, ‚инсент.
   - Ђ теперь... Я готов?
   - „а.
   - € ты все еще любишь менЯ? „аже теперь... сегоднЯ... в эту минуту?
   - ’еперь... сегоднЯ... в эту минуту... и вечно.
   - Љак ты можешь любить менЯ? Џосмотри, мои десны сочатсЯ кровью. “ менЯ
вставные зубы. ‚се волосы на моей голове выпали, их сожгло солнце. ѓлаза у
менЯ красные, как у сифилитика. ‚се мое лицо - сплошь  торчащие  кости.  џ
безобразен. Ѓезобразней всех на свете. “ менЯ расстроены нервы, плоть  моЯ
бесплодна, весь Я до кончиков ногтей отравлен Ядом. Љак можешь  ты  любить
такого человека?
   - ЏрисЯдь на минуту, ‚инсент.
   Ћн сел на свой складной стул. †енщина опустилась  на  колени,  прЯмо  в
темную рыхлую глину.
   - —то ты делаешь? - вскричал ‚инсент.  -  ’ы  запачкаешь  свое  платье!
Џозволь, Я подстелю тебе куртку.
   †енщина отстранила его нежнейшим прикосновением ладони.
   - Њн