г  убить  в  нем
жажду творчества, а это означало бы длЯ него смерть.
   - ЏлотскаЯ любовь будит силы, - бурчал себе под нос  ‚инсент,  легко  и
свободно орудуЯ кистью. - “дивлЯюсь, почему об этом не пишет отец Њишле.
   ‚ дверь постучали. ‚инсент отворил  ее  и  впустил  в  комнату  минхера
’ерстеха. …го полосатые брюки  были  безукоризненно  отутюжены.  ’упоносые
коричневые  штиблеты  блестели  как   зеркало.   Ѓорода   была   аккуратно
подстрижена, волосы  расчесаны  на  пробор,  воротничок  сиЯл  безупречной
белизной.
   ’ерстех был искренне обрадован, увидев, что у ‚инсента  есть  настоЯщаЯ
мастерскаЯ и что он усердно работает.  ’ерстех  радовалсЯ,  когда  молодые
художники завоевывали успех: это было одновременно его любимым  коньком  и
профессией. Ћднако он предпочитал, чтобы успех приходил к ним узаконенным,
предопределенным путем; он считал, что лучше пусть художник  идет  обычной
дорогой и потерпит неудачу, чем нарушит все законы  и  добьетсЯ  славы.  ‚
глазах ’ерстеха правила игры были  важнее  самого  выигрыша.  ’ерстех  был
честным и праведным человеком и полагал, что и все остальные  люди  должны
быть точно такими же.  Ћн  не  допускал  и  мысли,  что  на  свете  бывают
обстоЯтельства, когда зло оборачиваетсЯ добром или грех  засчитываетсЯ  во
спасение. •удожники, продававшие свои картины фирме ѓупиль, знали, что они
должны беспрекословно подчинЯтьсЯ правилам. …сли же они восставали  против
кодекса приличий, ’ерстех отвергал их картины, хотЯ бы это  были  истинные
шедевры.
   - Њолодец, ‚инсент, - сказал он. - ђад видеть тебЯ за работой. џ  люблю
наведыватьсЯ к своим художникам, когда они работают.
   - ‚ы очень любезны, что зашли ко мне, минхер ’ерстех.
   - Ќисколько. џ давно хотел заглЯнуть к тебе в мастерскую, с  той  самой
поры, как ты сюда приехал.
   ‚инсент окинул взглЯдом кровать, стол, стульЯ, печку в мольберт.
   - ЏризнатьсЯ, глЯдеть тут особенно не на что.
   - ќто не имеет значениЯ. ’рудись  не  покладаЯ  рук,  и  у  тебЯ  будет
кое-что получше. Њауве говорил мне, что ты начинаешь  работать  акварелью;
не забывай - на акварели большой спрос. џ постараюсь продать некоторые  из
твоих этюдов, а другие возьмет ’ео.
   - Ќа это Я и надеюсь, минхер.
   - ‘егоднЯ ты выглЯдишь бодрее, чем вчера при нашей встрече.
   - „а, вчера Я был болен. Ќо потом все прошло.
   Ћн вспомнил вино, джин, •ристину;  при  мысли  о  том,  что  сказал  бы
’ерстех, если бы он знал все это, у него мурашки побежали по коже.
   - Ќе хотите ли посмотреть кое-какие этюды, минхер? ‚аше мнение длЯ менЯ
очень важно.
   ’ерстех разглЯдывал этюд, написанный в тоне зеленого мыла, - старушку в
белом фартуке. Њолчание его было уже  не  столь  красноречиво,  как  в  ту
памЯтную длЯ ‚инсента встречу на Џаатсе. Ћпершись всей своей  тЯжестью  на
трость, он постоЯл минуту, затем повесил трость на руку.
   -  „а,  да,  ты  несомненно  шагнул  вперед.  Њауве  сделает  из   тебЯ
акварелиста, Я уже вижу. Љонечно, на это потребуетсЯ времЯ, но в  конечном
счете  ты  научишьсЯ.  €  поторапливайсЯ,  ‚инсент,  пора  начать   самому
зарабатывать на жизнь. ’а сотнЯ франков в  месЯц,  которую  посылает  тебе
’ео, достаетсЯ ему нелегко, Я видел это, когда был  в  Џариже.  ’ы  должен
обеспечить себЯ как можно скорее. џ постараюсь  купить  у  тебЯ  несколько
этюдов в самое ближайшее времЯ.
   - Ѓлагодарю вас, минхер. ‚ы так заботитесь обо мне!
   - џ хочу, чтобы ты добилсЯ  успеха,  ‚инсент.  ќто  в  интересах  фирмы
ѓупиль. Љак только Я начну продавать твои работы, ты сможешь снЯть хорошую
мастерскую купить приличное  платье  и  изредка  бывать  в  обществе.  ќто
необходимо, если ты хочешь, чтобы потом у тебЯ  покупали  картины  маслом.
Ќу, мне пора к  Њауве.  Ќадо  взглЯнуть  на  его  схевенингенскую  работу,
которую он пишет длЯ ‘алона.
   - ‚ы зайдете ко мне еще, минхер?
   - Ќепременно. —ерез неделю-другую заглЯну опЯть.  ђаботай  прилежно,  Я
хочу видеть твои успехи. џ не стану приходить к тебе даром, понимаешь?
   Ћни пожали друг другу руки, и ’ерстех ушел. ‚инсент снова погрузилсЯ  в
работу. …сли бы он мог заработать себе на жизнь, хотЯ бы  самую  скромную!
Ќичего больше ему и не надо. Ћн обрел бы независимость, не был бы никому в
тЯгость. €, самое главное, ему не пришлось бы спешить: он мог бы  медленно
и спокойно нащупывать путь к мастерству, к собственной манере.
   ‚ечером ‚инсент получил от „е Ѓока записку на розовой бумаге:

   "„орогой ‚ан ѓог!
   ‡автра утром Я приведу к вам натурщицу от Ђртца, и мы порисуем вместе.
   „е Ѓ.".

   Ќатурщица оказалась красивой молодой девушкой, -  за  сеанс  она  брала
полтора франка. ‚инсент был необычайно рад подвернувшемусЯ случаю:  нанЯть
ее самостоЯтельно он не мог и мечтать. „евушка раздевалась около печки,  в
которой пылал Яркий огонь. ‚о всей ѓааге только профессиональные натурщицы
соглашались позировать  обнаженными.  ‚инсента  это  очень  огорчало:  ему
хотелось  рисовать  тело  стариков  и  старух,  имеющее  свой  тон,   свою
характерность.
   - џ захватил кисет с табаком и скромный  завтрак,  который  приготовила
моЯ экономка, - сказал „е Ѓок. - ’ак нам не придетсЯ выходить  из  дому  и
заботитьсЯ о еде.
   - —то ж, попробуем вашего табаку. Њой несколько крепковат, чтобы курить
его с утра.
   - џ готова, - заЯвила натурщица. - Њожете устанавливать позу.
   - ‘идЯ или стоЯ, „е Ѓок?
   - „авайте порисуем сначала стоЯ. ‚ новом пейзаже у менЯ есть  несколько
стоЯщих фигур.
   Ћни рисовали почти полтора часа, пока девушка не устала.
   - Џусть теперь сЯдет,  -  сказал  ‚инсент.  -  ‚  фигуре  будет  меньше
напрЯженности.
   Ћни работали до полуднЯ, склонившись над своими рисовальными досками  и
изредка перекидываЯсь словечком насчет освещениЯ или табака. ‡атем „е  Ѓок
развернул пакет с завтраком, и все трое уселись у печки, закусываЯ тонкими
ломтЯми хлеба с холодным  мЯсом  и  сыром.  ‚инсент  и  „е  Ѓок  не  могли
оторватьсЯ от своих рисунков и все смотрели на них.
   - Џросто удивительно, какой объективный взглЯд  поЯвлЯетсЯ  у  менЯ  на
свою работу, стоит только немного подкрепитьсЯ, - сказал „е Ѓок.
   - Њожно взглЯнуть, что у вас получилось?
   - ‘делайте одолжение!
   „е Ѓок добилсЯ в  своем  рисунке  большого  сходства  в  лице,  что  же
касаетсЯ фигуры, то  в  ней  не  было  ничего  индивидуального.  ќто  было
изумительно красивое тело - и только.
   - Ѓоже! - воскликнул „е Ѓок, взглЯнув на рисунок  ‚инсента.  -  —то  вы
нарисовали вместо лица? ќто и называетсЯ у вас вдохнуть страсть?
   - Њы ведь рисовали не  портрет,  -  возразил  ‚инсент.  -  Њы  рисовали
фигуру.
   - ‚первые слышу, что лицо не имеет отношениЯ к фигуре.
   - Ђ вы поглЯдите, как у вас получилсЯ живот, - сказал  в  свою  очередь
‚инсент.
   - Љак?
   - ‚ид у него такой, будто он  надут  горЯчим  воздухом.  ‘овершенно  не
чувствуетсЯ кишок.
   - Ђ почему они должны чувствоватьсЯ?  џ  не  заметил,  чтобы  у  бедной
девушки они вылезали наружу.
   Ќатурщица продолжала жевать бутерброд и даже не улыбнулась. Ћна считала
всех художников немножко помешанными.
   ‚инсент положил свой рисунок рЯдом с рисунком „е Ѓока.
   - ‚от видите, - сказал он, - здесь в животе их полным-полно.  ѓлЯдЯ  на
этот живот вы можете сказать, что по ним прошла не одна тонна пищи.
   - Ќо при чем тут искусство? - удивилсЯ „е Ѓок. - Њы ведь не специалисты
по внутренностЯм. џ хочу, чтобы люди, глЯдЯ на мои  пейзажи,  видели,  как
туман окутывает деревьЯ, как прЯчетсЯ в облаках багровое солнце. џ  совсем
не хочу, чтобы они видели какие-то кишки.
   Љаждый день спозаранок ‚инсент отправлЯлсЯ на  поиски  натуры.  ‘егоднЯ
это был сынишка кузнеца, завтра старуха из лечебницы длЯ душевнобольных  в
ѓеесте, послезавтра разносчик торфа, а однажды  он  привел  из  еврейского
квартала Џаддемуса бабушку вместе с внуком. Ќатурщики стоили  ему  немалых
денег, хотЯ он знал, что должен беречь каждое су, чтобы дотЯнуть до  конца
месЯца. Ќо какой толк жить в ѓааге и учитьсЯ у Њауве, если не  работать  в
полную силу? Ђ  поесть  вволю  он  успеет  и  потом,  когда  завоюет  себе
положение.
   Њауве продолжал терпеливо с ним заниматьсЯ. Љаждый вечер ‚инсент  сидел
в теплой, удобной мастерской на ќйлебоомен и упорно трудилсЯ. Џорой, когда
его акварели получались скучными и грЯзноватыми, он приходил  в  отчаЯние.
Њауве только смеЯлсЯ.
   - Ќу, разумеетсЯ, это еще не бог весть что, - говорил  он.  -  …сли  бы
твои работы сверкали уже сегоднЯ, в них был бы лишь поверхностный лоск,  а
завтра ты навернЯка стал бы работать скучнее и хуже. ‘ейчас ты корпишь над
ними и у тебЯ выходит плохо, зато потом будешь писать быстро и с блеском.
   - ќто верно, кузен Њауве, но если человеку надо зарабатывать  на  хлеб,
что тогда прикажете делать?
   - Џоверь мне, ‚инсент, если будешь спешить, ты  лишь  загубишь  в  себе
художника. ‚ыскочка всегда выскочкой и остаетсЯ. ‚ искусстве по  сию  пору
действует старое правило: "—естность есть лучшаЯ политика!" ‹учше  терпеть
невзгоды и серьезно учитьсЯ, чем усвоить  лишь  тот  шик,  который  льстит
публике.
   - џ хочу быть верным себе, кузен Њауве, и  выразить  суровую  правду  в
суровой манере. Ќо когда приходитсЯ зарабатывать  на  жизнь...  џ  написал
несколько  этюдов,  которые,  по-моему,  ’ерстех  мог  бы...  конечно,   Я
понимаю...
   - Џокажи-ка мне эти этюды, - сказал Њауве.
   Ѓеглым взглЯдом он окинул акварели и изорвал их в мелкие клочки.
   - „ержись своей резкой манеры, ‚инсент, - сказал он, -  и  не  старайсЯ
угодить любителЯм и торговцам. Џусть те, кто  поймет  тебЯ,  сами  идут  к
тебе. Ќастанет времЯ, когда ты пожнешь плоды своего труда.
   ‚инсент посмотрел на разбросанные по полу клочки.
   - ‘пасибо вам, кузен Њауве. ќтот урок пойдет мне на пользу.
   ‚ тот  вечер  Њауве  устраивал  вечеринку,  и  скоро  начали  сходитьсЯ
художники:  ‚ейсенбрух,  за  немилосердную  критику  работ  своих   коллег
прозванный Љарающим Њечом, Ѓрейтнер, „е Ѓок, ћлиус  Ѓакхейзен  и  Ќейхейс,
друг ‚оса.
   ‚ейсенбрух  был  маленький,  необычайно  энергичный  человечек.  Ћн  не
пасовал ни перед кем и ни перед чем. ’о, что ему  не  нравилось,  -  а  не
нравилось ему почти все, - он уничтожал одним Язвительным словом. Ћн писал
только то, что считал нужным,  и  так,  как  считал  нужным,  но  заставил
публику полюбить свои работы. Ћднажды ’ерстех  не  одобрил  что-то  в  его
полотнах, и ‚ейсенбрух навсегда отказалсЯ от услуг фирмы  ѓупиль.  ’ем  не
менее он продавал все, что выходило из-под  его  кисти,  и  никто  не  мог
догадатьсЯ, кому и каким образом. ‹ицо у него было столь же резкое, как  и
Язык: лоб, нос и подбородок  походили  на  лезвие  ножа.  ‚се  побаивались
‚ейсенбруха и заискивали перед ним, стараЯсь добитьсЯ его расположениЯ. Ћн
презирал всЯ и все, чем прославилсЯ на всю страну. ЋтведЯ ‚инсента в  угол
к камину и сплевываЯ в огонь, ‚ейсенбрух с удовольствием слушал, как шипит
слюна на раскаленных  углЯх,  и  поглаживал  гипсовую  ногу,  стоЯвшую  на
каминной доске.
   - Њне сказали, что вы ‚ан ѓог, - начал он. - Ќеужели вы пишете  картины
с таким же успехом, как ваши дЯдюшки продают их?
   - Ќет, мне ничто не приносит успеха.
   - ’ем лучше длЯ вас!  •удожник  должен  голодать  по  крайней  мере  до
шестидесЯти  лет.  ’огда,  может  быть,  он  создаст  несколько  достойных
полотен.
   - ‚здор! ‚ам едва за сорок, а вы пишете превосходные вещи.
   ‚ейсенбруху понравилсЯ этот решительный возглас:  "‚здор!"  ‚первые  за
многие годы ему осмелились возразить подобным образом.  ‘вое  удовольствие
он выразил новым выпадом:
   - …сли вам нравитсЯ то, что Я пишу, лучше бросьте живопись и  наймитесь
консьержем. Џочему Я продаю свои картины дуре публике, как вы думаете?  „а
потому, что они дерьмо! …сли бы они были хороши, Я бы с ними не рассталсЯ.
Ќет, мой  мальчик,  пока  Я  еще  только  учусь.  ‚от  когда  мне  стукнет
шестьдесЯт, тогда Я начну писать по-настоЯщему. ‚се, что Я тогда сделаю, Я
никому не отдам, буду держать при себе, а умираЯ, велю положить со мной  в
могилу.  •удожник  не  упускает  из  своих  рук  ничего,  что  он  считает
достойным, ‚ан ѓог. Ћн продает публике только заведомую дрЯнь.
   „е Ѓок украдкой подмигнул ‚инсенту из своего угла, и ‚инсент сказал:
   - ‚ы ошиблись  в  выборе  профессии,  ‚ейсенбрух,  вам  надо  бы  стать
критиком.
   ‚ейсенбрух громко расхохоталсЯ.
   - Ќу, Њауве, ваш кузен только с  виду  тихонЯ.  џзык  у  него  подвешен
неплохо!
   Ћн повернулсЯ к ‚инсенту и бесцеремонно спросил:
   - —ерт возьми, зачем это вы  нарЯдились  в  такое  отрепье?  Џочему  не
купите приличное платье?
   ‚инсент носил старый перешитый костюм ’ео. Џерешит он был  неудачно,  и
вдобавок ‚инсент каждый день пачкал его акварельными красками.
   - “ ваших дЯдьев хватит денег, чтобы  одеть  все  население  ѓолландии.
Ќеужто они вам не помогают?
   - Ђ разве они обЯзаны мне помогать? Ћни  вполне  разделЯют  вашу  точку
зрениЯ, что художник должен жить впроголодь.
   - …сли они не верЯт в вас, то дело плохо. ѓоворЯт, у  ‚ан  ѓогов  такой
нюх, что они чуют настоЯщего художника за  сотню  километров.  ‚идимо,  вы
бездарь.
   - Ќу и катитесь к чертовой матери!
   ‚инсент сердито отвернулсЯ, но ‚ейсенбрух ухватил его за руку.  ‹ицо  у
него сиЯло в широкой улыбке.
   - Ћх и характер! - воскликнул он. - џ хотел только испытать,  насколько
у вас хватит терпениЯ. Ќе  падайте  духом,  мой  мальчик.  ‚ы  скроены  из
крепкого материала.
   Њауве с удовольствием разыгрывал перед гостЯми разные  сценки.  Ћн  был
сыном свЯщенника, но всю жизнь знал лишь одну религию - живопись. Џока ‰ет
разносила чай, пирожные и сыр, Њауве прочитал  проповедь  насчет  рыбачьей
лодки апостола Џетра. Љупил Џетр эту лодку или получил по наследству? €ли,
может быть, приобрел ее в рассрочку? Ђ может, - страшно подумать, - он  ее
украл? •удожники дымили трубками и от души хохотали, налегаЯ на сыр.
   - Њауве сильно изменилсЯ, - пробормотал ‚инсент.
   ‚инсент  не  знал,  что  Њауве  переживает  одну  из  своих  творческих
метаморфоз. Њауве начинал свои картины вЯло, работаЯ почти  без  интереса.
Џостепенно, по мере того как замысел креп и овладевал его сознанием, в нем
просыпалась и энергиЯ. ‘ каждым днем он трудилсЯ все усерднее и простаивал
за мольбертом все дольше. € по мере того, как  изображение  проступало  на
полотне Яснее, художник становилсЯ все требовательнее к  себе.  ’еперь  он
уже забывал о семье, о друзьЯх, обо всем, кроме работы. Ћн терЯл аппетит и
целыми  ночами  лежал  без  сна,  обдумываЯ  картину.  ‘илы  его   падали,
беспокойство  росло.  Ћн  держалсЯ  на  одних  нервах.  …го  большое  тело
становилось тощим, а мечтательные глаза заволакивала дымка. €  чем  больше
он уставал, тем упорнее работал. Ќервный подъем, владевший им,  захватывал
его все сильнее и сильнее. ‚нутренним чутьем он угадывал, сколько  времени
потребуетсЯ, чтобы кончить работу, и напрЯгал свою волю,  чтобы  выдержать
до конца. Ћн был похож на человека, одержимого тысЯчью бесов; у него  были
впереди целые годы, и он мог не торопитьсЯ, но он все  подгонЯл  себЯ,  не
знаЯ ни минуты покоЯ. ‚ конце концов он  доходил  до  такого  неистовства,
что, если ему кто-нибудь попадалсЯ под руку, разыгрывались ужасные  сцены.
Ћн вкладывал в картину все свои  силы,  до  последней  капли.  Љак  бы  ни
затЯгивалась работа, у него  доставало  упорства  тщательно  отделать  ее,
довести ее до последнего мазка. Ќичто не могло сокрушить  его  волю,  пока
полотно не было завершено.
   ‡акончив картину, он валилсЯ с ног от изнеможениЯ. Ћн был слаб,  болен,
почти безумен. ‰ет должна была долго ухаживать за ним,  как  за  ребенком,
пока к нему не возвращались силы и рассудок. Њауве был  так  измучен,  что
один вид или запах красок вызывал у него тошноту. Њедленно, очень медленно
приходило к нему выздоровление. ‚месте с крепнувшими  силами  поЯвлЯлсЯ  и
интерес к работе. Ћн уже бродил по мастерской, стираЯ и стрЯхиваЯ  пыль  с
полотен. Џотом выходил в поле, но на первых порах ничего не  видел  вокруг
себЯ. ‚ конце концов какой-нибудь пейзаж выводил его из оцепенениЯ. €  все
начиналось снова.
   Љогда  ‚инсент  приехал  в  ѓаагу,  Њауве  только  приступал  к   своей
схевенингенской картине. Ђ теперь его лихорадило все сильнее и сильнее, он
стоЯл на пороге самого безумного,  самого  прекрасного  и  всепоглощающего
исступлениЯ - творческого исступлениЯ художника.


        4

   Љак-то вечером в мастерскую ‚инсента постучалась •ристина. Ќа ней  была
чернаЯ юбка, темно-синЯЯ блуза, волосы прикрывала темнаЯ шлЯпка. ‚есь день
она простоЯла у корыта. Љак всегда в минуты крайней усталости, рот  у  нее
был полуоткрыт, а оспины на лице показались ‚инсенту особенно  крупными  и
глубокими.
   - ‡дравствуй, ‚инсент, -  сказала  она.  -  ђешила  поглЯдеть,  как  ты
живешь.
   - •ристина, ты перваЯ женщина, котораЯ зашла ко мне.  Љак  Я  рад  тебЯ
видеть! Џозволь, Я помогу тебе снЯть платок.
   Ћна присела к печке погретьсЯ. ‡атем  внимательно  оглЯдела  комнату  и
сказала:
   - ’ут не плохо. ’олько вот пустовато.
   - џ знаю. “ менЯ нет денег на мебель.
   - „а, денег у тебЯ, как видно, не густо.
   - џ как раз собиралсЯ ужинать, •ристина. Ќе хочешь ли поесть вместе  со
мной?
   - Џочему ты не зовешь менЯ ‘ин? ЊенЯ все так зовут.
   - Ќу, хорошо, пусть будет ‘ин.
   - Ђ что у тебЯ на ужин?
   - Љартошка и чай.
   - џ сегоднЯ заработала два франка. Џойду куплю немного говЯдины.
   - „еньги-то у менЯ есть. Њне кое-что  прислал  брат.  ‘колько  надо  на
мЯсо?
   - Ѓольше чем на пЯтьдесЯт сантимов мы, Я думаю, не съедим.
   ‘коро она вернулась со свертком в руках. ‚инсент  взЯл  у  нее  мЯсо  и
принЯлсЯ было за стрЯпню.
   - ‘адись на место, слышишь? ’ы ничего не  понимаешь  в  хозЯйстве.  ќто
женское дело.
   Љогда она склонилась над печкой, отблеск пламени заиграл на  ее  щеках.
’еперь она  казалась  очень  хорошенькой.  Љогда  она  нарезала  картошку,
положила ее вместе с мЯсом в горшок и поставила на  огонь,  это  выглЯдело
так естественно и дышало таким уютом!  ‚инсент  сел  на  стул  у  стены  и
смотрел на •ристину - на душе у него стало тепло. ќто был его дом,  и  вот
рЯдом с ним женщина, любовно готовЯщаЯ ему ужин. Љак часто  он  мечтал  об
этом, представлЯЯ себе в роли хозЯйки Љэй!  ‘ин  взглЯнула  на  него.  Ћна
увидела, что ‚инсент вместе со стулом резко откинулсЯ к стене.
   - ќй, дурной, - сказала  она,  -  сЯдь  как  следует.  ’ы  что,  хочешь
свернуть себе шею?
   ‚инсент улыбнулсЯ. ‚се женщины, с которыми  ему  приходилось  жить  под
одной крышей - мать, сестры, тетки, кузины, - все до одной  говорили  ему:
"‚инсент, сиди на стуле как следует. Ђ то свернешь себе шею".
   - ‹адно, ‘ин, - отозвалсЯ он. - џ буду умником.
   Љак только она отвернулась, он опЯть  привалилсЯ  вместе  со  стулом  к
стене и, довольный, закурил трубку. •ристина поставила ужин на стол. Љроме
мЯса, она купила еще две булочки;  когда  с  жарким  было  покончено,  они
подобрали подливку кусочками хлеба.
   - Њогу поспорить, что ты такой ужин не сготовишь, - сказала она.
   - Љонечно, нет, ‘ин! Љогда Я готовлю сам, то не могу и разобрать, что Я
ем - то ли рыбу, то ли птицу, то ли самого черта.
   ‡а чаем ‘ин  закурила  свою  неизменную  черную  сигару.  Ћни  дружески
болтали. ‚инсент чувствовал себЯ с нею гораздо проще, чем с Њауве  или  „е
Ѓоком. Њежду ним и ‘ии чувствовалось какое-то родство, и ‚инсент  даже  не
пыталсЯ разобратьсЯ, в чем тут дело. Ћни говорили о самых  обычных  вещах,
говорили просто, нисколько не  рисуЯсь  друг  перед  другом.  Ћна  слушала
‚инсента, не перебиваЯ и не стараЯсь вставить словечко о себе. Ћна  ничего
не хотела навЯзывать ‚инсенту. Ќи тот, ни другой не стремились  произвести
впечатление друг на друга. Љогда ‘ин рассказывала о себе, о своих горестЯх
и несчастьЯх, ‚инсенту нужно было изменить лишь немногое - и получалсЯ как
бы рассказ о его собственных горестЯх и несчастьЯх. ђазговор тек спокойно,
без возбуждениЯ, а молчание было непринужденным.  ќто  было  общение  двух
душ, открытых, свободных от  всЯких  условностей,  от  всЯкого  расчета  и
искусственности.
   ‚инсент встал с места.
   - —то ты намерен делать? - спросила ‘ин.
   - Њыть посуду.
   - ‘адись. Њыть посуду ты не умеешь. ќто женское дело.
   Ћн откинулсЯ со стулом к печке, набил трубку и с довольным видом пускал
клубы дыма, а она мыла в тазу посуду. …е крепкие  руки  покрылись  мыльной
пеной, вены на них набухли, мелкаЯ сеть морщинок красноречиво  говорила  о
том, что они много поработали на  своем  веку.  ‚инсент  взЯл  карандаш  и
бумагу и набросал ее руки.
   - Ќу, вот и готово, - заЯвила она, покончив  о  посудой.  -  ’еперь  бы
выпить немного джину и пива...
   Ћни просидели весь вечер, потЯгиваЯ пиво, и ‚инсент рисовал  ‘ин.  ‘идЯ
на стуле у горЯщей печки и положив руки на колени, ‘ин не скрывала  своего
удовольствиЯ. ’епло и приЯтные разговоры с человеком, который ее  понимал,
делали ее оживленной.
   - Љогда ты покончишь со стиркой? - спросил ‚инсент.
   - ‡автра. € слава богу. “же никаких сил нет.
   - ’ы плохо себЯ чувствуешь?
   - Ќет, но теперь это  близко,  совсем  близко.  ЏроклЯтый  ребенок  все
шевелитсЯ во мне.
   - ’огда, может быть, ты начнешь мне позировать на той неделе?
   - Ђ что надо делать - сидеть и только?
   - Љонечно. €ногда надо встать или раздетьсЯ.
   - Ќу, тогда совсем хорошо. ’ы работаешь, а Я получаю денежки.
   Ћна выглЯнула в окно. Ќа улице шел снег.
   - •отела бы Я быть уже дома. ‚он какой холод, а у менЯ только платок. €
идти далеко.
   - ’ебе надо опЯть сюда завтра утром?
   - ‚ шесть часов. …ще затемно.
   - ’огда, ‘ин, если хочешь, оставайсЯ здесь. џ буду рад.
   - Ђ Я тебе не помешаю?
   - Ќисколько. Љровать у менЯ широкаЯ.
   - „вое в ней улЯгутсЯ?
   - ‚полне.
   - ‡начит, Я остаюсь.
   - Ќу и отлично.
   - Љак хорошо, что ты предложил мне остатьсЯ, ‚инсент.
   - Љак хорошо, что ты осталась.
   “тром •ристина заварила - кофе, прибрала постель и подмела  мастерскую.
Џотом она ушла стирать. €  тогда  мастерскаЯ  показалась  ‚инсенту  совсем
пустой.


        5

   ‚ тот же день к ‚инсенту опЯть пришел ’ерстех. ѓлаза у него блестели, а
щеки раскраснелись от мороза.
   - Љак идут дела, ‚инсент?
   - Ћтлично, минхер ’ерстех. џ тронут, что вы снова заглЯнули ко мне.
   - Ќе покажешь ли мне что-нибудь интересное? ‡а этим  Я,  собственно,  и
пришел.
   - „а, у менЯ есть несколько новых вещей. Џрощу вас, присЯдьте.
   ’ерстех покосилсЯ на стул, полез в карман за  платком,  чтобы  смахнуть
пыль, но в конце концов решил, что  это  не  совсем  вежливо,  и,  скрываЯ
брезгливость, сел. ‚инсент  показал  ему  три-четыре  небольшие  акварели.
’ерстех торопливо взглЯнул на них, словно пробегаЯ длинное  письмо,  затем
вернулсЯ к первому этюду и стал пристально его рассматривать.
   - „ело идет на лад, - сказал он, помолчав.  -  Ђкварели,  конечно,  еще
оставлЯют желать лучшего, они грубоваты, но ты  продвигаешьсЯ  вперед.  ’ы
поскорее должен сделать что-нибудь такое, что Я мог бы купить.
   - •орошо, минхер.
   - Џора подумать о самостоЯтельном заработке, мой мальчик. †ить на чужой
счет не годитсЯ.
   ‚инсент взЯл в руки свои акварели  и  поглЯдел  на  них.  Ћн  и  раньше
догадывалсЯ, что они грубоваты, но, как всЯкий художник, не мог видеть все
несовершенство своих произведений.
   - ’олько о том и мечтаю, чтобы самому зарабатывать на жизнь, минхер.
   - ’ак трудись усерднее. Ќадо спешить. …сли б ты создал стоЯщую вещь,  Я
с удовольствием купил бы ее у тебЯ.
   - Ѓлагодарю вас, минхер.
   - Љак бы то ни было, Я рад видеть, что ты не унываешь и работаешь.  ’ео
просил менЯ присматривать за тобой. Ќапиши что-нибудь стоЯщее. ‚инсент,  Я
хочу, чтобы ты занЯл свое место на Џлаатсе.
   - џ стараюсь писать как можно лучше. Ќо не всегда рука повинуетсЯ  моей
воле. Ђ все-таки Њауве понравилась одна из этих вещей.
   - —то же он сказал?
   - ‘казал: "ќто уже начинает походить на акварель".
   ’ерстех рассмеЯлсЯ,  обмотал  свой  шерстЯной  шарф  вокруг  шеи  и  со
словами: "ђаботай,  ‚инсент,  работай;  только  так  и  создаютсЯ  великие
произведениЯ", - вышел из мастерской.
   ‚инсент написал дЯде Љору,  что  он  устроилсЯ  в  ѓааге,  и  звал  его
приехать. „ЯдЯ часто наведывалсЯ в ѓаагу, чтобы купить материалов и картин
длЯ своего  художественного  магазина  -  самого  большого  в  Ђмстердаме.
Ћднажды в воскресенье ‚инсент зазвал к себе в гости  детишек,  с  которыми
успел свести знакомство. —тобы ребЯтам не было скучно, пока он их рисовал,
‚инсент купил им конфет  и,  не  отрываЯсь  от  своей  рисовальной  доски,
рассказывал сказку за сказкой. “слышав резкий стук в  дверь  и  басовитый,
зычный голос, ‚инсент понЯл, что приехал дЯдЯ.
   Љорнелис Њаринюс ‚ан ѓог пользовалсЯ известностью, был  богат,  и  дело
его процветало. Ќо несмотрЯ на это, в его больших, темных глазах  сквозила
печаль. ѓубы у него были тоньше и суше, чем у остальных ‚ан ѓогов.  ѓолова
же была типично ван-гоговскаЯ: выпуклые надбровьЯ, квадратный лоб, широкие
скулы, массивный округлый подбородок и крупный, резко очерченный нос.
   Љорнелис Њаринюс приметил в мастерской все до  последней  мелочи,  хотЯ
сделал вид, будто ни на что не  обращает  вниманиЯ.  Ћн  перевидал  больше
мастерских, чем любой другой человек в ѓолландии.
   ‚инсент роздал детЯм остатки конфет и отправил их по домам.
   - Ќе выпьете ли вы со мной чашку чаЯ,  дЯдЯ  Љор?  Ќа  улице,  наверно,
ужасный холод.
   - ‘пасибо, ‚инсент, выпью.
   ‚инсент подал ему чай и подивилсЯ, как беззаботно в ловко  держит  дЯдЯ
свою чашку на коленЯх, рассуждаЯ о всЯких новостЯх.
   - €так, ты решил стать художником, ‚инсент, - сказал  Љорнелис.  -  „а,
пора ‚ан ѓогам иметь своего художника. •ейн, ‚инсент и Я покупаем  картины
у чужих людей вот уже тридцать лет. ’еперь же часть денег будет оставатьсЯ
в семье.
   - Ќу, если трое дЯдьев и брат торгуют картинами,  Я  могу  развернутьсЯ
вовсю! - засмеЯлсЯ ‚инсент. - Ќе хотите ли кусок хлеба с сыром, дЯдЯ  Љор?
Њожет, вы проголодались?
   Љорнелис Њаринюс  хорошо  знал,  что  отказыватьсЯ  от  еды  у  бедного
художника - значит жестоко оскорбить его.
   - ‘пасибо, поем с удовольствием. ‘егоднЯ Я рано завтракал.
   ‚инсент положил несколько ломтей  грубого  черного  хлеба  на  щербатую
тарелку и вынул из бумаги кусок дешевого сыра. Љорнелис Њаринюс сделал над
собой усилие, чтобы отведать того и другого.
   - ’ерстех сказал мне, что ’ео присылает тебе сто франков в месЯц.
   - „а, присылает.
   - ’ео  молодой  человек,  ему  надо  бы  беречь  деньги.  Ђ  ты  должен
зарабатывать свой хлеб сам.
   ‚инсент был сыт по горло  теми  поучениЯми,  которые  он  только  вчера
выслушал от ’ерстеха. Ћн быстро, не подумав, ответил:
   - ‡арабатывать свой хлеб, дЯдЯ Љор? —то это значит?  ‡арабатывать  свой
хлеб... или не даром его есть? …сть свой хлеб даром  или,  иными  словами,
быть недостойным его, - это, конечно,  преступление,  ибо  каждый  честный
человек должен быть достоин своего хлеба.  Ќо  не  уметь  зарабатывать  на
хлеб, хотЯ и быть достойным его, - это уже несчастье, большое несчастье.
   Ћтщипнув кусочек черного мЯкиша, ‚инсент скатал из него твердый шарик.
   - ’ак вот, если вы скажете мне, дЯдЯ Љор: "’ы недостоин своего  хлеба",
- вы менЯ обидите. Ќо если  вы  справедливо  заметите,  что  Я  не  всегда
зарабатываю свой хлеб, то возражать тут не приходитсЯ.  Ќо  что  толку  об
этом говорить? …сли больше вам нечего сказать, это мне ничуть не поможет.
   Ћ хлебе Љорнелис больше не заговаривал. Ѓеседа текла в самом  спокойном
тоне, пока, совершенно случайно, ‚инсент, заговорив  о  выразительности  в
искусстве, не упомЯнул имЯ художника „е ѓру.
   - Ђ знаешь ли ты, ‚инсент, - сказал Љорнелис, - что о личной  жизни  „е
ѓру идет худаЯ слава?
   ‚инсент не мог спокойно слушать, когда говорили такие вещи о славном „е
ѓру. Ћн понимал, что гораздо лучше смиренно поддакнуть дЯде,  но,  видимо,
разговариваЯ с ‚ан ѓогами, он уже ни с чем не мог бы согласитьсЯ.
   - „ЯдЯ Љор, мне всегда казалось, что художник, выносЯ  свою  работу  на
суд публики, вправе сохранить  при  себе  свои  переживаниЯ,  свою  личную
жизнь, хотЯ она роковым образом  свЯзана  со  всеми  трудностЯми,  которые
приходитсЯ преодолевать, создаваЯ произведение искусства.
   - Ќо вместе с тем, - возразил Љорнелис,  прихлебываЯ  чай,  к  которому
‚инсент не подал сахара, - один тот факт, что человек не ходит  за  плугом
или не корпит над счетной книгой, а работает кистью, еще не дает ему орава
вести распущенную жизнь. џ сомневаюсь,  что  мы  должны  покупать  картины
художников, которые пренебрегают нравственностью.
   - Ђ  Я  считаю,  что  еще  безнравственней  копатьсЯ  в  грЯзном  белье
художника, если его работа безупречна. ’руд художника и его личнаЯ жизнь -
все равно что роженица и ее ребенок. ‚ы  можете  глЯдеть  на  ребенка,  но
нечего задирать у роженицы рубашку и смотреть, не запачкана ли она кровью.
ќто в высшей степени нескромно.
   Љорнелис только что откусил кусочек бутерброда  с  сыром.  Ћн  поспешно
выплюнул его в горсть и швырнул в печку.
   - Ќу и ну, - бормотал он. - Ќу и ну!
   ‚инсент испугалсЯ, что Љорнелис рассердитсЯ, но все сошло благополучно.
“садив дЯдю поближе к огоньку, ‚инсент вынул папку со своими набросками  и
этюдами. ‘начала Љорнелис молчал, но когда дошел  до  небольшого  рисунка,
изображавшего Џаддемус со стороны торфЯного рынка, - ‚инсент сделал его  в
двенадцать часов ночи, гулЯЯ с Ѓрейтнером, - дЯдЯ не удержалсЯ.
   - ќто здорово, - сказал  он.  -  Њожешь  ты  нарисовать  еще  несколько
городских пейзажей?
   - Љонечно. џ рисую их, когда хочу отдохнуть от работы с моделью. ’ут  и
еще есть такие пейзажи. ‚от поглЯдите!
   ‚инсент, заглЯдываЯ через плечо  Љорнелиса,  стал  перебирать  в  папке
листы разных размеров.
   - ќто ”лерстех... а это ѓеест. ‚от рыбный рынок.
   - Њожешь ты нарисовать длЯ менЯ дюжину таких пейзажей?
   - Њогу, но это уже сделка, а раз сделка - давайте условимсЯ о цене.
   - •орошо, сколько же ты хочешь?
   - Ќа рисунки такого размера, все равно, карандашом или  пером,  у  менЯ
цена одинаковаЯ - два с половиной франка. ќто не слишком  дорого,  как  вы
полагаете?
   Љорнелису оставалось только рассмеЯтьсЯ про  себЯ,  -  такие  это  были
ничтожные деньги!
   - ђазумеетсЯ, не дорого. …сли рисунки будут  удачные,  Я  попрошу  тебЯ
нарисовать еще двенадцать видов Ђмстердама. € тогда уже назначу цену  сам,
чтобы ты получил немного больше.
   - „ЯдЯ Љор, это мой первый заказ! џ не могу и сказать, как Я счастлив!
   - Њы все хотим помочь тебе,  ‚инсент.  ’олько  доведи  свои  работы  до
нужного уровнЯ, и мы станем покупать у тебЯ все, что ты  нарисуешь.  -  Ћн
взЯл шлЯпу и перчатки. - Ѓудешь писать ’ео, передай ему привет от менЯ.
   ЋпьЯненный успехом, ‚инсент схватил свою новую акварель  и  побежал  на
улицу ќйлебоомен. „верь открыла ‰ет. ‚ид у нее был расстроенный.
   - Ќа твоем месте Я не стала бы заходить в мастерскую, ‚инсент. Ђнтон не
в себе.
   - —то случилось? Ћн болен?
   ‰ет вздохнула.
   - ЊечетсЯ, как всегда.
   - Ќу, тогда ему, конечно, не до менЯ.
   - ‹учше обожди до другого раза, ‚инсент. џ скажу ему, что ты  приходил.
Љогда он будет спокойнее, он сам к тебе зайдет.
   - ’ы не забудешь сказать ему обо мне?
   - Ќе забуду.
   ‚инсент ждал не одну неделю, но Њауве все не было. ‚место  него  дважды
приходил ’ерстех. Љаждый раз он повторЯл одно и то же:
   - „а, да, ты, пожалуй, шагнул немного вперед. Ќо это  еще  не  то,  что
нужно. џ еще не могу  продавать  твои  вещи  на  Џлаатсе.  Ѓоюсь,  что  ты
работаешь недостаточно усердно или слишком торопливо, ‚инсент.
   - „орогой минхер ’ерстех, Я встаю в пЯть утра и работаю до  одиннадцати
или двенадцати ночи. џ отрываюсь от работы лишь длЯ  того,  чтобы  немного
перекусить.
   ’ерстех недоумевающе покачал головой. Ћн снова всмотрелсЯ в акварель.
   - Ќе понимаю, не  понимаю.  ’вои  работы  отдают  тою  же  грубостью  и
резкостью, котораЯ была у тебЯ, когда ты впервые поЯвилсЯ на Џлаатсе. ’ебе
уже давно бы пора это преодолеть. …сли у человека  есть  способности,  при
упорной работе этого вполне можно добитьсЯ.
   - Џри упорной работе! - повторил ‚инсент.
   - ‚идит бог, Я рад бы купить твои этюды,  ‚инсент!  џ  хочу,  чтобы  ты
зарабатывал себе на жизнь. ќто  несправедливо,  что  ’ео  приходитсЯ  тебЯ
кормить... Ќо Я не могу, не могу покупать твои вещи, пока они плохи!  ‚едь
тебе не нужна милостынЯ.
   - Ќет, не нужна.
   - ’ы должен спешить, это главное. „олжен начать продавать свои  вещи  и
зарабатывать себе на жизнь.
   Љогда ’ерстех повторил эти слова в четвертый раз, ‚инсент подумал,  что
он просто издеваетсЯ над ним. "’ы должен зарабатывать себе на жизнь...  но
Я не могу у тебЯ купить  ничего,  ровным  счетом  ничего!"  Љак  же,  черт
возьми, он может заработать себе на жизнь, если у него ничего не покупают?
   Ћднажды ‚инсент встретил на улице Њауве. •удожник  шел  быстрым  шагом,
шел, сам не знаЯ куда, опустив голову  и  выставив  вперед  правое  плечо.
‚инсента он словно не узнал.
   - „авно не видел вас, кузен Њауве.
   - џ был занЯт. - ’он у Њауве был холодный, равнодушный.
   - „а, Я знаю, у вас новаЯ картина. Љак она продвигаетсЯ?
   - Ђх... - Ћн сделал неопределенное движение рукой.
   - Њожно мне как-нибудь зайти к вам в мастерскую? Ѓоюсь, что Я со своими
акварелЯми так и застрЯл на одном месте.
   - Ќе сейчас. ѓоворю тебе, Я занЯт. џ не могу тратить времЯ попусту.
   - ’огда не заглЯнете ли вы ко мне, когда выйдете прогулЯтьсЯ? Ќесколько
ваших слов направили бы менЯ на верную дорогу.
   - ‚озможно, как знать. ’олько Я сейчас занЯт. Њне надо идти.
   Ћн зашагал дальше, устремлЯЯсь вперед всем телом. ‚инсент в  недоумении
глЯдел ему вслед.
   —то же такое случилось? Ќеужели он чем-нибудь оскорбил Њауве? Ћттолкнул
его?
   ‚инсент был  очень  удивлен,  когда  через  несколько  дней  к  нему  в
мастерскую наведалсЯ ‚ейсенбрух. ‚едь этот человек снисходил до  разговора
с молодыми или даже с признанными художниками лишь затем, чтобы  разругать
их на все корки.
   - ‚от это да! - с порога  закричал  ‚ейсенбрух,  оглЯдываЯ  комнату.  -
„ворец, настоЯщий дворец! ‘коро вы будете здесь писать портреты  королЯ  и
королевы.
   - …сли вам здесь не нравитсЯ, можете убиратьсЯ, - огрызнулсЯ ‚инсент.
   - Џочему вы не плюнете на живопись, ‚ан ѓог? ‚едь это собачьЯ жизнь.
   - ‚ы же вот процветаете.
   - „а, но Я добилсЯ успеха. Ђ вы никогда не добьетесь.
   - ‚озможно. Ќо Я буду писать куда лучше вас.
   ‚ейсенбрух расхохоталсЯ.
   - Ќет, это вам не удастсЯ! Ќо, наверное, вы будете писать лучше всех  в
ѓааге, за исключением менЯ. …сли только в  вашей  живописи  отразитсЯ  ваш
характер.
   - Ђ вы считаете, что тут нет характера?  -  спросил  ‚инсент,  доставаЯ
свою папку. - ЏрисЯдьте, посмотрите.
   - џ не могу смотреть рисунки сидЯ.
   Ђкварели ‚ейсенбрух отодвинул в сторону, едва взглЯнув на них.
   - ќто не в вашей манере; акварель -  слишком  преснаЯ,  вЯлаЯ  техника,
чтобы выразить то, что вы хотите.
   Ћн заинтересовалсЯ карандашными  рисунками,  изображавшими  боринажцев,
брабантцев, стариков и старух, которых  ‚инсент  часто  рисовал  в  ѓааге.
ђассматриваЯ лист за листом, он  только  посмеивалсЯ,  ‚инсент  ждал,  что
сейчас на него обрушитсЯ град издевательств.
   - ђисуете вы просто великолепно, - сказал ‚ейсенбрух, и  глаза  у  него
заблестели. - Џожалуй, по этим эскизам Я и сам не прочь бы поработать.
   “  ‚инсента  будто  подломились  колени,  так  неожиданны  были   слова
‚ейсенбруха. Ћн упал на стул как подкошенный.
   - ‚ас, кажетсЯ, называют Љарающим Њечом?
   - ’ак оно и есть. …сли бы Я увидел, что ваши рисунки плохи, Я бы сказал
это прЯмо.
   - Ђ ’ерстех разбранил менЯ за них. ѓоворит, что они  чересчур  грубы  и
резки.
   - ѓлупости! ‚ этом-то их сила.
   - џ хотел рисовать пером, но ’ерстех  говорит,  что  мне  надо  целиком
перейти на акварели.
   - € тогда он будет продавать эти акварели, да? Ќет, мой друг,  если  вы
видите натуру как рисунок пером, то и передавайте ее рисунком. €, главное,
никого не слушайте, даже менЯ. €дите своим путем.
   - Џожалуй, так и придетсЯ.
   - Љогда Њауве сказал, что  вы  художник  божьей  милостью,  ’ерстех  не
согласилсЯ с ним, и Њауве стал вас защищать. ќто было при  мне.  …сли  это
повторитсЯ, то теперь, когда Я видел ваши работы, Я тоже  буду  стоЯть  за
вас.
   - Њауве сказал, что Я художник божьей милостью?
   - Ќе вбивайте себе это в голову. Ѓлагодарите бога, если хотЯ бы  умрете
художником.
   - ’огда почему же он так холоден ко мне?
   - Ћн ко всем холоден, ‚инсент, когда заканчивает картину. Ќе  обращайте
на это вниманиЯ. ‚от он покончит со своим схевенингенским полотном, и  все
образуетсЯ само собой. Ђ пока можете заходить ко мне, если вам понадобитсЯ
помощь.
   - ђазрешите задать вам один вопрос, ‚ейсенбрух?
   - Џожалуйста.
   - ќто Њауве прислал вас сюда?
   - „а, Њауве.
   - Ђ зачем?
   - …му хочетсЯ знать мое мнение о вашей работе.
   - Ќо зачем же  ему  знать?  …сли  он  считает  менЯ  художником  божьей
милостью...
   - Ќе знаю. Ѓыть может, ’ерстех заронил в него сомнение.


        6

   ’ерстех все больше терЯл веру в ‚инсента, а Њауве становилсЯ к нему все
холоднее, но их место в его жизни постепенно занимала •ристина: она дарила
его той простой дружбой, по которой  он  так  тосковал.  Ћна  приходила  в
мастерскую каждый день, рано поутру, и приносила корзинку с  шитьем  -  ей
хотелось; чтобы ее руки, как и руки ‚инсента, были  тоже  занЯты  работой.
ѓолос у нее был грубый, слова неловкие, но говорила она спокойно, тихо,  и
когда ‚инсенту надо было сосредоточитьсЯ, она  ему  нисколько  не  мешала.
Џочти все времЯ •ристина мирно сидела у печки, глЯдЯ в окно или  занимаЯсь
шитьем каких-то вещей длЯ будущего  ребенка.  Џозировала  она  плохо  и  с
трудом понимала, что от нее хотЯт, но старалась изо всех сил. ‘коро у  нее
вошло в обычай, перед тем как уйти домой, варить ему обед.
   - ’ы напрасно беспокоишьсЯ, ‘ип, - говорил ей ‚инсент.
   - ’ут нет никакого беспокойства. Џросто Я делаю это лучше, чем ты.
   - Ќо ты пообедаешь вместе со мной?
   - ‘амо собою. ‡а малышами мать присмотрит. Њне у тебЯ нравитсЯ.
   ‚инсент платил ей  франк  в  день.  Ћн  понимал,  что  это  ему  не  по
средствам, но ему было приЯтно, что она постоЯнно  рЯдом  с  ним  -  кроме
того, ему доставлЯла удовольствие мысль, что  он  спасает  ее  от  стирки.
Љогда ‚инсенту приходилось отлучатьсЯ из  дому  днем,  он  рисовал  ее  по
вечерам до поздней ночи, и •ристина уже не уходила  от  него.  ЏросыпаЯсь,
‚инсент с наслаждением вдыхал запах только что сваренного кофе, глЯдЯ, как
заботливаЯ женщина хлопочет у печки. ‚первые в  жизни  у  него  была  своЯ
семьЯ, и он чувствовал себЯ очень уютно.
   Џорой •ристина оставалась  у  него  на  ночь  просто  так,  без  всЯкой
причины.
   - џ сегоднЯ буду спать здесь, ‚инсент, - говорила она. - Њожно?
   - Ќу конечно, ‘ин. ЋставайсЯ, когда хочешь. ’ы  ведь  знаешь,  Я  этому
рад.
   € хотЯ он ни о чем не просил ее, она начала стирать ему  белье,  чинить
платье и ходить за покупками.
   - ‚едь вы, мужчины, не умеете следить за собой, - говорила она.  -  ‚ам
надо, чтобы под боком была женщина. џ уверена, что тебЯ надувают в  каждой
лавочке.
   Ћна вовсе не была хорошей хозЯйкой; лень, царившаЯ в доме ее матери, за
долгие  годы  притупила  в  ней  стремление  к  чистоте  и  порЯдку.   Ћна
принималась за уборку лишь временами, но решительно и энергично. ‚едь  она
в первый раз за свою жизнь вела хозЯйство мужчины, который ей нравилсЯ,  и
поэтому с удовольствием бралась  за  дело...  когда  не  забывала  о  нем.
‚инсент был в восторге; за что бы она ни принималась, ему и  в  голову  не
приходило в чем-нибудь ее упрекнуть. ’еперь, когда она оправилась от своей
вечной усталости, голос у нее стал уже не такой грубый, бранные слова одно
за другим исчезали из ее речи. Ќо она не умела сдерживать свои чувства,  и
если что-нибудь ее раздражало, она приходила в  Ярость  и  снова  начинала
ругатьсЯ хриплым голосом, употреблЯЯ такие  выражениЯ,  каких  ‚инсент  не
слышал со школьных дней.
   ‚ эти минуты он видел в •ристине карикатуру на  самого  себЯ;  он  тихо
сидел на своем стуле, дожидаЯсь, пока бурЯ утихнет. •ристина была столь же
терпелива по отношению к нему. …сли у него не получалсЯ  рисунок  или  она
вдруг забывала все, чему он учил ее, и  плохо  позировала,  он  разражалсЯ
бешеной бранью, сотрЯсавшей стены. Ћна спокойно давала ему выговоритьсЯ, и
скоро снова наступала тишина. Љ счастью, получалось так, что  они  никогда
не выходили из себЯ одновременно.
   €зо днЯ в день рисуЯ •ристину, ‚инсент хорошо изучил ее фигуру и  решил
теперь сделать настоЯщий, серьезный этюд.  Ќа  эту  мысль  его  натолкнула
фраза у Њишле: "Comment se fait-il qu'il y ait  sur  la  terre  une  femme
seule desesperee?" ["Љак это могло случитьсЯ, что  на  свете  живет  такаЯ
одинокаЯ, отчаЯвшаЯсЯ женщина?" (фр.)] Ћн усадил  обнаженную  •ристину  на
обрубок дерева подле печки. ђазрабатываЯ этюд, он превратил этот обрубок в
пень, вокруг которого пучками росла трава, и перенес всю сцену на природу.
•ристину он изобразил так: узловатые кисти рук лежат  на  коленЯх,  голову
она уронила на тощие руки, жидкаЯ коса распущена по  спине,  острые  груди
свисают к худым бедрам, длинные плоские ступни  неуверенно  поставлены  на
землю. Ћн назвал свой рисунок  "‘корбь".  ќто  была  женщина,  из  которой
выжаты все соки жи