ал себе  труда  спросить,
что ему угодно. ’ерстех, распорЯжавшийсЯ развешиванием картин в  маленькой
галерее, спустилсЯ в главный зал. ‚инсент не заметил его.
   ’ерстех остановилсЯ на нижней ступеньке и  разглЯдывал  своего  бывшего
служащего. …му бросились в глава коротко остриженные волосы, рыжаЯ  щетина
на щеках, грубые  крестьЯнские  башмаки,  одежда  мастерового,  отсутствие
галстука и громоздкий узел, зажатый под мышкой. ‚  ‚инсенте  чувствовалось
что-то неуклюжее, нескладное, и здесь, в изысканной обстановке салона, это
было особенно заметно.
   - Ќу, ‚инсент, - сказал ’ерстех, бесшумно ступаЯ по мЯгкому ковру. -  џ
вижу, ты любуешьсЯ нашими полотнами.
   ‚инсент быстро обернулсЯ.
   - Ђх, они просто чудесны! Љак поживаете, минхер  ’ерстех?  Њои  старики
просили вам кланЯтьсЯ.
   € они пожали друг другу руки, протЯнув их через бездну восьми лет.
   - ‚ы прекрасно выглЯдите, минхер ’ерстех. „аже лучше, чем в  то  времЯ,
когда Я видел вас в последний раз.
   - „а, годы идут мне на пользу, ‚инсент. Џоэтому Я не старею. Ќу, пойдем
ко мне в кабинет.
   ‚инсент последовал за ним по широкой лестнице и все  времЯ  спотыкалсЯ,
потому что не мог оторвать глаз от полотен, висевших на стенах. Џосле  тех
коротких часов, которые он провел вместе о  ’ео  в  Ѓрюсселе,  он  впервые
видел настоЯщую живопись. Ћн был ошеломлен. ’ерстех распахнул дверь своего
кабинета и пригласил ‚инсента войти.
   - ‘адись, пожалуйста, ‚инсент, - сказал он, видЯ, что ‚инсент не  может
оторвать глаз от картины ‚ейсенбруха, которого он  до  тех  пор  не  знал.
‚инсент сел, уронив на поЯ свой узел, поднЯл его и положил на полированный
письменный стол ’ерстеха.
   - џ привез вам книги, которые  вы  так  любезно  одолжили  мне,  минхер
’ерстех.
   Ћн развЯзал узел, отодвинул в сторону  рубашку  в  носки,  вынул  книгу
"“пражнениЯ углем" и положил ее на стол.
   - џ много работал над рисунком и очень благодарен вам за эту книгу.
   - Џокажи-ка мне твои копии, - сказал ’ерстех, приступаЯ к главному.
   ‚инсент разобрал стопку бумаг и достал те рисунки, которые он сделал  в
Ѓоринаже. ’ерстех хранил молчание.  ‚инсент  быстро  подсунул  ему  другую
серию,  сделанную  уже  в  ќттене.  ђазглЯдываЯ  ее,   ’ерстех   временами
неопределенно хмыкал, но не говорил ни слова. ’огда ‚инсент  вынул  третью
серию рисунков - их он  сделал  перед  самым  отъездом  в  ѓаагу.  ’ерстех
заинтересовалсЯ.
   - ‚от хорошаЯ линиЯ, - сказал он об одном рисунке. - Њне нравитсЯ,  как
ты делаешь тени, - заметил он о другом. - ’ы почти что добилсЯ  того,  что
надо.
   - џ и сам чувствую, что это неплохо, - сказал ‚инсент.
   Ћн показал ’ерстеху уже все свои работы и ждал, что тот скажет.
   - „а, ‚инсент, - заговорил ’ерстех, положив свои длинные,  тонкие  руки
на стол и слегка барабанЯ по  нему  пальцами,  -  ты  немного  продвинулсЯ
вперед. Ќе слишком, но все же продвинулсЯ. џ было испугалсЯ, глЯдЯ на твои
первые рисунки... Ќо по ним видно, что ты по крайней мере стараешьсЯ.
   - ‘тараюсь - и только? Ћдно старание? € никаких способностей?
   ‚инсент знал, что этого вопроса задавать  не  следует,  но  он  не  мог
удержатьсЯ.
   - Џо-моему, о способностЯх говорить еще рано, ‚инсент.
   - —то ж, быть может, это верно. џ  привез  еще  несколько  оригинальных
рисунков. Ќе хотите ли посмотреть их?
   - ‘ удовольствием.
   ‚инсент вынул несколько рисунков, изображавших углекопов и крестьЯн.
   ‚оцарилось то жуткое, знаменитое  до  всей  ѓолландии  молчание,  после
которого молодые художники выслушивали  неоспоримый  приговор,  гласивший,
что их работа никуда не годитсЯ. ’ерстех просмотрел все рисунки,  даже  не
издав  свое  обычное  "хмм".  “  ‚инсента  заныло  под  ложечкой.  ’ерстех
откинулсЯ в кресле и поглЯдел в окно, где  за  Џлаатсом  в  пруду  плавали
лебеди. ‚инсент по опыту знал, что, если он не заговорит первым,  молчание
никогда не кончитсЯ.
   - Ќеужели Я ничего не добилсЯ, минхер ’ерстех? - спросил он. -  ‚ам  не
кажетсЯ, что  мои  брабантские  наброски  лучше  тех,  которые  сделаны  в
Ѓоринаже?
   - ’ы прав, - отвечал ’ерстех,  отрываЯсь  от  окна,  -  они  лучше.  Ќо
хорошими их не назовешь. …сть там что-то неверное в самой  основе.  Ђ  что
именно - Я сразу не могу и сказать. Њне кажетсЯ, тебе лучше какое-то времЯ
продолжать копировать. „лЯ оригинальных рисунков ты еще веден.  ’ебе  надо
хорошенько усвоить элементарные вещи, а уж потом обратитьсЯ к натуре.
   - Њне хотелось бы пожить в ѓааге и поучитьсЯ тут.  Љак  по-вашему,  это
было бы полезно?
   ’ерстех не хотел брать на себЯ  никаких  обЯзательств  по  отношению  к
‚инсенту. ‚се это казалось ему очень странным.
   - ѓаага, конечно, чудесный город, - сказал он. - ’ут и хорошие галереи,
и  много  молодых  живописцев.  Ќо,  право,  Я  не  знаю,  чем  она  лучше
Ђнтверпена, Џарижа или ЃрюсселЯ.
   ‚инсент вышел от ’ерстеха в довольно бодром  настроении.  ‚едь  ’ерстех
все же признал некоторые его успехи,  а  во  всей  ѓолландии  нет  критика
придирчивее  его.  •орошо  уже,  что  он,  ‚инсент,  не  стоит  на  месте.
ђазумеетсЯ, он знает, что его рисунки с натуры далеки от совершенства,  но
если он будет работать долго и упорно, то, без сомнениЯ,  в  конце  концов
добьетсЯ своего.


        5

   ѓаага, пожалуй, самый опрЯтный и благопристойный город во всей  …вропе.
‘охранЯЯ  истинно  голландский  дух,  она  проста,  строга  и   прекрасна.
Ѓезукоризненно чистые улицы окаймлены цветущими деревьЯми, дома  изЯщны  и
аккуратны,  перед  каждым  домом  разбит  крошечный  цветник  с  розами  и
геранЯми, за которыми любовно ухаживают. ’ам  нет  трущоб,  нет  беднЯцких
кварталов, ничего, что оскорблЯло бы взор; все там  проникнуто  неумолимой
голландской суровостью.
   “же с давних времен на официальном  гербе  ѓааги  изображалсЯ  аист.  €
действительно, население ее с каждым годом росло и росло.
   „ождавшись  следующего  утра,  ‚инсент  отправилсЯ  к  Њауве  на  улицу
ќйлебоомен, 198. ’еща  Њауве  была  из  семьи  Љарбентусов  и  приходилась
сестрой Ђнне-Љорнелии; поскольку родственные свЯзи  в  этих  кругах  много
значили, ‚инсента принЯли очень ласково.
   Њауве был крепкий, коренастый мужчина  с  покатыми  плечами  и  широкой
грудью. Љак у ’ерстеха и почти у всех ‚ан ѓогов, в  его  внешности  прежде
всего привлекал внимание огромный лоб,  подчинЯвший  себе  все  остальное.
ѓлаза у него были светлые, чуть-чуть грустные, хрЯщеватый нос шел прЯмо от
надбровьЯ, уши  плотно  прилегали  к  черепу,  а  седеющаЯ,  словно  солью
посыпаннаЯ борода прикрывала правильный овал лица.  ‚олосы  у  Њауве  были
зачесаны набок и пышной волной спадали к правой брови.
   Њауве был полон энергии и не давал ей рассеЯтьсЯ попусту. Ћн все  времЯ
что-нибудь писал; если его одолевала усталость, он бросал  одну  работу  и
хваталсЯ за другую. ‘коро он чувствовал себЯ  отдохнувшим  и  приступал  к
третьей.
   - ‰ет нету дома, ‚инсент, - сказал Њауве. - Њожет быть,  мы  пройдем  в
мастерскую? џ думаю, там нам будет удобнее.
   - Ќу что ж, пойдемте, - согласилсЯ  ‚инсент,  которому  очень  хотелось
посмотреть мастерскую.
   Ћни вышли из дома и направились к мастерской Њауве - большой деревЯнной
постройке в саду, рЯдом с домом. †иваЯ  изгородь  окружала  сад,  и  когда
Њауве работал, ему не мешало ничто на свете.
   ‚осхитительный запах табака, старинные трубки и лакированное  дерево  -
все это окружило ‚инсента,  едва  он  перешагнул  порог.  ЊастерскаЯ  была
просторнаЯ, со  множеством  картин  на  мольбертах,  стоЯвших  на  толстом
девентерском ковре. ‚се стены были  увешаны  этюдами,  один  угол  занимал
старинный стол, перед ним был разостлан небольшой  персидский  коврик.  Ќа
северной стороне было большое окно в полстены. Џовсюду валЯлись  книги,  и
на каждом шагу можно было наткнутьсЯ на какое-нибудь орудие художнического
ремесла. ЌесмотрЯ на множество предметов, наполнЯвших мастерскую,  ‚инсент
чувствовал, что здесь царит неукоснительный  порЯдок,  столь  свойственный
характеру Њауве и наложивший свою печать на всю комнату.
   ђазговоры о семейных делах занЯли всего несколько  минут;  после  этого
Њауве и ‚инсент  начали  тот  единственный  разговор,  который  обоим  был
интересен. Њауве с некоторых пор избегал встреч с художниками  (он  всегда
говорил, что можно либо заниматьсЯ живописью,  либо  разглагольствовать  о
ней, совместить же то и другое нельзЯ) и был увлечен своим новым  замыслом
-  написать  мглистый  пейзаж  в  печальных  сумеречных  отсветах.  Ћн  не
советовалсЯ с ‚инсентом, а просто обрушил на него этот проект, не допускаЯ
возражений.
   Џришла  жена  Њауве  и  уговорила  ‚инсента  остатьсЯ  ужинать.  Џлотно
закусив, ‚инсент сидел у камина и болтал с детьми Њауве, думаЯ о том,  как
было бы чудесно, если бы у него была своЯ, пусть маленькаЯ, семьЯ -  жена,
котораЯ любила бы его и верила в его силы, и дети,  которые,  вместо  того
чтобы называть его "папой", называли бы его "императором" и "повелителем".
Ќеужели эти счастливые дни никогда не наступЯт?
   ‚скоре Њауве и ‚инсент вновь  пошли  в  мастерскую  и  уселись  там,  с
удовольствием покуриваЯ трубки. ‚инсент вынул и показал свои копии.  Њауве
быстро окинул их опытным взглЯдом профессионала.
   - ќто сделано неплохо, - заметил он. - Ќеплохо длЯ копий.  Ќо  какой  в
них толк?
   - Љакой толк? Џраво, Я не могу...
   - ’ы все копируешь, ‚инсент, будто школьник. Ќо ведь  настоЯщую  работу
за тебЯ проделал другой.
   - џ думал, что копирование научит менЯ лучше чувствовать натуру.
   - ‚здор! …сли ты стремишьсЯ к творчеству, обращайсЯ к жизни.  Ќе  трать
времЯ на подражание. …сть у тебЯ свои собственные наброски?
   ‚инсент  вспомнил,  что  сказал  о  его  рисунках  ’ерстех.  ‘тоит   ли
показывать их Њауве? Ћн приехал в ѓаагу с тем, чтобы просить  Њауве  взЯть
его к себе в ученики. € вдруг все его опыты окажутсЯ никуда не годными...
   - „а, - ответил он, - Я все времЯ делал жанровые зарисовки.
   - Џрекрасно!
   - “ менЯ есть кое-какие наброски - Я рисовал  углекопов  в  Ѓоринаже  и
брабантских крестьЯн. ќто не очень удачные вещи, но...
   - ќто не важно, - перебил его Њауве. - Џокажи-ка их. ’ы  должен  был  в
какой-то мере схватить там истинный дух этих людей.
   ЏодаваЯ листы, ‚инсент чувствовал,  как  у  него  перехватило  дыхание.
Њауве склонилсЯ над рисунками в несколько раз провел рукою по своим пышным
волосам, приглаживаЯ их. ‚друг он рассмеЯлсЯ мЯгким, как  бы  приглушенным
его седой бородой смешком. Ћн снова потер  голову,  взъерошил  шевелюру  и
метнул ревнивый взглЯд на ‚инсента. Џотом он  взЯл  рисунок,  изображавший
рабочего, вскочил и поставил его рЯдом с наброском человеческой фигуры  на
своем незаконченном полотне.
   - ’еперь Я вижу, в чем у менЯ промах! - воскликнул он.
   Ћн схватил карандаш, повернул  мольберт  к  свету  и  провел  несколько
стремительных линий, не сводЯ глаз с рисунка ‚инсента.
   - ‚от теперь лучше, - сказал он, отступаЯ от полотна. - Ќищий как будто
стал похож на живого человека.
   Ћн подошел к ‚инсенту и положил ему руку на плечо.
   - Ќе волнуйсЯ, - сказал он. - ’ы на  верной  дороге.  Ќаброски  у  тебЯ
топорные, но в них есть правда. ‚ них есть жизненность и ритм, которого  Я
часто не могу найти. Ѓросай к черту свои копии, ‚инсент, берись за кисть и
палитру! —ем скорее ты начнешь работать красками,  тем  лучше.  ђисунок  у
тебЯ пока неважный, тебе нужно будет еще потрудитьсЯ над ним.
   ‚инсент решил, что наступило времЯ рискнуть.
   - Љузен Њауве, Я собираюсь переехать в ѓаагу и продолжить работу здесь,
- сказал он. - ‚ы не откажетесь помочь мне? Њне необходима  помощь  такого
человека, как вы. •отЯ бы в мелочах, вроде тех, что  вы  показали  мне  на
ваших этюдах сегоднЯ. Љаждому  молодому  художнику  нужен  учитель,  кузен
Њауве, и Я был бы очень вам благодарен, если бы вы позволили мне  работать
под вашим руководством.
   Њауве задумчиво  оглЯдел  все  свои  незаконченные  полотна.  Љогда  он
отрывалсЯ от работы, пусть даже ненадолго, он любил  быть  дома,  в  кругу
своей семьи. ’еплоты и радушиЯ, с которыми  он  встретил  ‚инсента,  вдруг
словно не бывало. ‚место них поЯвилась внезапнаЯ  отчужденность.  ‚инсент,
который всегда хорошо улавливал перемену в  отношении  к  себе,  сразу  же
почувствовал это.
   - џ занЯтой человек, ‚инсент, - сказал Њауве,  -  мне  трудно  помогать
другим. •удожник должен быть эгоистом, он  должен  беречь  каждую  секунду
своего времени. џ сомневаюсь, что смогу оказать тебе серьезную помощь.
   - џ и не прошу многого! - воскликнул  ‚инсент.  -  Џозвольте  мне  хоть
иногда  работать  здесь  с  вами  и  смотреть,  как  вы  пишете   картину.
ђассказывайте мне о вашей работе,  как  рассказывали  сегоднЯ,  а  Я  буду
смотреть, как находит свое воплощение замысел. Ђ иногда, когда  вы  будете
отдыхать, вы могли бы взглЯнуть на мои рисунки и  указать  ошибки.  ‚от  и
все, чего Я прошу.
   - ’ебе кажетсЯ, что ты просишь немного. Ќо поверь, взЯть ученика -  длЯ
менЯ дело нешуточное.
   - Џраво же, Я не буду вам в тЯгость.
   Њауве погрузилсЯ в долгое раздумье. Ћн не хотел иметь  ученика,  потому
что не терпел подле  себЯ  посторонних  во  времЯ  работы.  “  него  редко
поЯвлЯлось желание поговорить о своих  картинах,  а  в  ответ  на  советы,
которые он давал начинающим, он слышал лишь оскорблениЯ.  Ќо  ‚инсент  его
родственник, дЯдЯ ‚инсент ‚ан ѓог и ѓупиль покупали его картины, и,  кроме
того,  в  юноше  есть  какаЯ-то  грубаЯ,  неистоваЯ  страстность,  котораЯ
чувствуетсЯ в его рисунках и располагает к нему.
   - Ќу, хорошо, ‚инсент, - сказал Њауве, - давай попробуем.
   - Ћ, кузен Њауве!
   - €мей в виду, мне трудно тебе что-либо обещать. €з этого может  ровным
счетом  ничего  не  выйти.  Љогда  устроишьсЯ  здесь,  приходи  ко  мне  в
мастерскую, и мы посмотрим, можем ли мы помочь  друг  другу.  Ќа  осень  Я
собираюсь уехать в „ренте, а ты приезжай в ѓаагу,  ну,  скажем,  в  начале
зимы.
   - Љак раз в это времЯ Я и  думал  приехать.  Њне  еще  надо  поработать
несколько месЯцев в Ѓрабанте.
   - ‡начит, договорились.
   Џока ‚инсент ехал обратно, в душе  его  не  умолкал  какой-то  ликующий
голос: "“ менЯ есть учитель. “ менЯ есть учитель. ‘коро Я буду  учитьсЯ  у
великого живописца, скоро начну писать сам. џ буду работать, о, как Я буду
работать тогда, и он увидит, чего Я добьюсь".
   Џриехав в ќттен, он застал там Љэй ‚ос.


        6

   ѓоре, постигшее Љэй, сделало ее одухотвореннее. Ћна горЯчо любила мужа,
и его  смерть  оборвала  что-то  в  самом  ее  существе.  €счезла  всЯ  ее
жизнерадостность, ее бодрость, энергиЯ и веселость. Љазалось, потускнел  и
потерЯл  свою  теплоту  даже  цвет  ее  пышных  волос.  ‹ицо  заострилось,
приобрело что-то аскетическое, в голубых глазах сквозили  глубокие  темные
крапинки, восхитительный блеск кожи словно померк. Ќо если в  ней  уже  не
было прежней живости, котораЯ поразила ‚инсента в Ђмстердаме,  то  красота
ее стала более зрелой, а неизбывнаЯ печаль придала  ее  натуре  глубину  и
значительность.
   - Љак чудесно, что вы наконец приехали к нам, Љэй, - сказал ‚инсент.
   - ‘пасибо, ‚инсент.
   Ћни назвали  друг  друга  по  имени,  не  добавлЯЯ  слова  "кузен"  или
"кузина", и сами не знали, как это произошло, даже не заметили этого.
   - џна вы, конечно, привезли с собой?
   - „а, он в саду.
   - ‚ы ведь впервые в Ѓрабанте. Љак хорошо, что Я здесь и  могу  показать
вам город. Њы вволю побродим по полЯм.
   - ‘ удовольствием, ‚инсент.
   Ћна говорила ласково, но без всЯкого  воодушевлениЯ.  ‚инсент  заметил,
что голос у нее стал более глубоким и звучным. Ћн вспоминал, как тепло она
отнеслась к нему там, в доме на Љейзерсграхт. Ќужно ли говорить  теперь  о
смерти ее мужа,  старатьсЯ  утешить  ее?  Љонечно,  полагалось  бы  что-то
сказать по этому поводу, но он чувствовал, что будет деликатнее совсем  не
касатьсЯ ее горЯ.
   Љэй оценила такт ‚инсента. Њуж длЯ нее был свЯтыней,  и  она  не  могла
разговаривать о нем. Љак и ‚инсент, она тоже вспомнила те чудесные  зимние
вечера на Љейзерсграхт, когда она играла  у  камина  в  карты  с  ‚осом  и
родителЯми, а ‚инсент садилсЯ у лампы, где-нибудь в дальнем  углу.  ѓлухаЯ
боль стеснила ей грудь, а темные глаза  словно  заволокла  дымка.  ‚инсент
мЯгко накрыл ладонью ее руки, и она взглЯнула на него с  трепетом  горЯчей
благодарности. Ћн видел, как страдание обострило все  ее  чувства.  Џрежде
она  была  лишь  счастливой  девочкой,  теперь  перед  ним  сидела   много
испытавшаЯ женщина во всей красоте, которую только могут  родить  глубокие
душевные муки. € снова ему  вспомнилась  стариннаЯ  мудрость:  "Љрасоту  и
порождает страдание".
   - ‚ам здесь понравитсЯ, Љэй, - сказал он тихо. - џ целыми днЯми брожу в
поле и рисую; мы будем брать џна и ходить вместе.
   - Ќо ведь Я вам только помешаю!
   - Ћ нет! џ люблю ходить не один. џ покажу вам много интересного.
   - Ќу, раз так, Я охотно пойду в вами.
   - € џну это будет очень полезно. Ќа воздухе он окрепнет.
   Ћна слабо сжала ему руку.
   - Њы будем друзьЯми, правда, ‚инсент?
   - „а, Љэй.
   Ћна выпустила его руку и устремила невидЯщей  взглЯд  через  дорогу  на
протестантскую церковь.
   ‚инсент вышел в  сад,  поставил  там  скамейку  длЯ  Љэй  и  помог  џну
построить из песка домик. Ќа  времЯ  он  совершенно  забыл,  какую  важную
новость он привез из ѓааги.
   ‡а обедом он объЯвил, что Њауве  согласилсЯ  взЯть  его  в  ученики.  ‚
другое времЯ он не обмолвилсЯ бы и  словом  о  тех  похвалах,  которые  он
слышал по своему адресу от ’ерстеха или  Њауве,  но  сейчас  ему  хотелось
предстать перед Љэй в самом  лучшем  свете.  Ђнна-ЉорнелиЯ  была  безмерно
польщена.
   - ’ы должен во всем слушатьсЯ кузена Њауве, - наставлЯла  она  сына.  -
Љузен Њауве знает, как добитьсЯ успеха.
   ђано утром Љэй, џн и ‚инсент пошли  в  ‹исбос,  где  ‚инсент  собиралсЯ
рисовать. ‘ам он никогда не заботилсЯ о том, чтобы взЯть с  собой  поесть,
но мать сунула ему  в  руки  корзинку  с  завтраком  на  всех  троих.  Ћна
воображала, что они решили устроить нечто  вроде  пикника.  ЏроходЯ  через
кладбище, они увидели высокую  акацию  с  сорочьим  гнездом;  мальчик  был
взволнован этим, и ‚инсент  обещал  ему  добыть  Яйцо  сороки.  ‘коро  они
очутились в сосновом лесу, где под ногами  сухо  потрескивали  иглы  хвои,
потом вышли на желтовато-серые  пески  пустошей.  ’ам  они  наткнулись  на
брошенный плуг и  повозку.  ‚инсент  установил  свой  маленький  мольберт,
усадил џна на повозку и быстро сделал  набросок.  Љэй  отошла  в  сторону,
глЯдЯ, как играет џн. Ћна  была  очень  молчалива.  ‚инсент  же  не  хотел
докучать ей, ему было довольно и того, что она с ним рЯдом. ђаньше он и не
подозревал, до чего хорошо работать, когда рЯдом сидит женщина.
   Ћни прошли мимо нескольких домиков, крытых соломой, и вышли на дорогу к
ђозендалу. € только тут Љэй заговорила.
   - ‡наете, ‚инсент, -  сказала  она,  -  увидев  вас  за  мольбертом,  Я
вспомнила одну вещь, котораЯ часто приходила мне в голову в Ђмстердаме.
   - —то же это такое, Љэй?
   - „аете слово, что не обидитесь?
   - Љонечно, даю!
   - Ќу, тогда Я скажу. џ всегда была уверена,  что  вы  не  рождены  быть
духовным пастырем. € Я знала, что вы понапрасну тратите на это времЯ.
   - Џочему же вы мне не сказали этого тогда?
   - “ менЯ не было на это права, ‚инсент.
   Ћна убрала несколько прЯдей своих рыже-золотых волос под черную шлЯпку;
крутой поворот дороги заставил ее прижатьсЯ к плечу ‚инсента. —тобы помочь
ей удержать равновесие, он взЯл ее Џод локоть и забыл убрать свою руку.
   - џ понимала, что вам надо дойти до всего самому, - продолжала  она.  -
ђазговоры не принесли бы никакой пользы.
   - ’еперь Я вспоминаю, - сказал ‚инсент, - как вы  предостерегали  менЯ,
чтобы Я не сделалсЯ узколобым пастором!  ‚  устах  дочери  свЯщенника  это
прозвучало странно.
   Ћн ласково улыбнулсЯ, но глаза Љэй были грустны.
   - „а, конечно, - сказала она. - Ќо видите ли, ‚инсент, ‚ос  открыл  мне
многое такое, чего сама Я никогда бы не понЯла.
   ђука ‚инсента, поддерживавшаЯ локоть Љэй, мгновенно опустилась.  ‚сЯкий
раз,  как  он  слышал  имЯ  ‚оса,  между  ним  и  Љэй  вставала   какаЯ-то
непреодолимаЯ, невидимаЯ преграда.
   —ерез час они вышли к ‹исбосу, и ‚инсент установил  свой  мольберт  длЯ
работы. ’еперь он хотел нарисовать маленькое болотце. џн принЯлсЯ копатьсЯ
в песке, а Љэй села позади на складной стул,  который  ‚инсент  прихватило
собой. Ћна держала в руках книгу, но не читала ее. ‚инсент рисовал быстро,
вдохновенно. ќтюд рождалсЯ под его рукой  с  такой  стремительностью,  как
никогда прежде. ‚инсент сам не  знал,  почему  его  карандаш  обрел  такую
смелость и уверенность - то ли от похвал Њауве, то ли  потому,  что  рЯдом
сидит Љэй. ‚инсент сделал несколько рисунков, один вслед за другим. Ћн  ни
разу не оборачивалсЯ и не смотрел на Љэй, и она  тоже  не  заговаривала  с
ним,  но  сознание  того,  что  она   рЯдом,   наполнЯло   его   ощущением
необыкновенной полноты жизни. …му  хотелось  рисовать  сегоднЯ  как  можно
лучше, так, чтобы Љэй восхищалась им.
   Љогда наступило времЯ завтрака, они пошли в ближнюю дубовую рощицу, и в
прохладной тени Љэй вынула еду из корзинки. „ень был безветренный.  Љ  еле
ощутимому  запаху  дубовых  листьев  примешивалсЯ  аромат  водЯных  лилий,
долетавший с болотца. Љэй и џн сели по одну сторону корзинки,  ‚инсент  по
другую. Љэй подавала ему бутерброды с сыром. ‚инсент вспомнил, что вот так
же мирно сидела за обеденным столом семьЯ Њауве.
   ‚инсент глЯдел на Љэй и думал о  том,  что  никогда  не  видал  женщины
прекраснее ее. ’олстые ломти желтого сыра были очень аппетитны, вкусен был
и хлеб, испеченный матерью, но есть  ‚инсент  не  мог.  ‚  нем  просыпалсЯ
новый, неутолимый голод. Ћн как зачарованный смотрел на нежную  кожу  Љэй,
ее точеное лицо, задумчивые, темные глаза, полные,  свежие  губы,  которые
теперь немного поблекли, но скоро, он знал это, расцветут снова.
   Џозавтракав, џн заснул,  положив  головку  на  колени  матери.  ‚инсент
смотрел,  как  Љэй  гладит  светлые  волосы  ребенка,  вглЯдываЯсь  в  его
безмЯтежное личико. Ћн знал, что в чертах  сына  она  ищет  другие  черты,
черты мужа, что теперь она там, в своем доме на Љейзерсграхт, с человеком,
которого она любила, а не здесь, в брабантской  глуши,  со  своим  кузеном
‚инсентом.
   Ћн рисовал до самого вечера, и џн частенько сидел у  него  на  коленЯх.
ђебенок привЯзалсЯ к ‚инсенту. ‚инсент позволил  ему  разрисовать  черными
пЯтнами несколько листов энгровской бумаги. Њальчик громко смеЯлсЯ, кричал
и носилсЯ по пустошам, то и дело подбегаЯ к ‚инсенту, о чем-то  спрашивал,
поднимал что-то с  земли,  показывал  и  требовал,  чтобы  его  забавлЯли.
‚инсент не сердилсЯ; ему было приЯтно, что маленькое теплое существо льнет
к нему с такой любовью.
   Ћсень была уже не за горами, и  солнце  село  очень  рано.  ‚озвращаЯсь
домой, они часто останавливались у озер, чтобы полюбоватьсЯ отраженными  в
воде красками заката, Яркими, словно крыльЯ бабочки, - они медленно  гасли
и исчезали  в  сумерках.  ‚инсент  показал  Љэй  свои  рисунки.  Ћна  едва
скользнула по ним взглЯдом - то, что она увидела, показалось ей  грубым  и
неуклюжим. Ќо ‚инсент был ласков с џном, и к тому же  она  слишком  хорошо
знала, что такое боль.
   - Њне нравЯтсЯ рисунки, - сказала она.
   - Џравда, Љэй?
   Ћт этой похвалы все его чувства прорвались наружу. Љэй была так ласкова
к нему в Ђмстердаме, она поймет все, к чему он стремитсЯ. Џожалуй,  только
она одна во всем мире может его понЯть. ‘ родными бесполезно разговаривать
- они толком не знают  даже,  о  чем  речь,  а  перед  ’ерстехом  и  Њауве
приходитсЯ держатьсЯ  со  смирением  начинающего,  которое  он  испытывает
далеко не всегда.
   Ћн раскрывал перед Љэй свою душу, бормоча торопливые, бессвЯзные фразы.
‚ пылу влечениЯ он все ускорЯл шаг, и Љэй едва  поспевала  за  ним.  Љогда
‚инсент бывал чем-то глубоко взволнован, от его сдержанности не оставалось
и следа, он  вновь  становилсЯ  нервным  и  порывистым.  Ѓлаговоспитанного
человека, каким он был весь  день,  словно  подменили:  этот  неотесанный,
грубый провинциал одновременно удивил и напугал Љэй. …го  страстный  порыв
казалсЯ Љэй нелепым мальчишеством.  Ћна  и  не  подозревала,  что  ‚инсент
оказывает ей редчайшую честь, какую только может оказать мужчина женщине.
   Ћн излил перед ней все, что таилось в нем со днЯ отъезда ’ео  в  Џариж.
Ћн рассказал ей о своих мечтах и планах, о том, что  хочет  он  вложить  в
свои рисунки. Љэй не понЯла его волнениЯ. Ћна не прерывала его,  но  и  не
слушала. Ћна всЯ была в прошлом, только в прошлом, и  ей  было  неприЯтно,
что кто-то может с такой бодрой  уверенностью  заглЯдывать  в  будущее.  Ђ
‚инсент был слишком увлечен собой, чтобы почувствовать  ее  отчужденность.
ђазмахиваЯ руками, он все говорил, пока не произнес имЯ, которое привлекло
внимание Љэй.
   - Ќейхейс? ќто художник, который живет в Ђмстердаме?
   - †ил раньше. Ђ сейчас он в ѓааге.
   - „а, да. ‚ос дружил с ним. Ћн приводил его к нам несколько раз.
   ‚инсент сразу осексЯ.
   ‚ос! ‚сегда и всюду ‚ос! ‡ачем? ‚едь он умер. “мер вот уже более  года.
Џора забыть его. ‚ос принадлежал прошлому так же, как и “рсула. Џочему  же
Љэй  по  всЯкому  поводу  вспоминает  ‚оса?  …ще  в   Ђмстердаме   ‚инсент
недолюбливал мужа Љэй.
   Ћсень вступала в свои права. •войный ковер, устилавший землю в сосновых
рощах, стал ржаво-коричневым.  Љэй  и  џн  каждый  день  ходили  вместе  с
‚инсентом в поле. Ћт долгих прогулок на щеках Љэй поЯвилсЯ легкий румЯнец,
а ее походка приобрела уверенность и твердость. Ћна брала теперь  с  собой
свою рабочую корзинку, чтобы, как и ‚инсент,  заниматьсЯ  делом.  ѓоворила
она теперь больше и охотнее,  рассказывала  о  своем  детстве,  о  книгах,
которые она прочла, об интересных людЯх, которых знала в Ђмстердаме.
   ‘емейство ‚ан ѓогов смотрело на  эти  прогулки  с  одобрением.  ‚инсент
развлекал Љэй, будил в ней интерес  к  жизни.  Ђ  ее  присутствие  в  доме
смЯгчало характер ‚инсента. Ђнна-ЉорнелиЯ  и  ’еодор  благодарили  бога  и
делали все возможное, чтобы молодые люди бывали вместе почаще.
   ‚инсент обожал в Љэй  буквально  все  -  ее  хрупкую,  изЯщную  фигуру,
затЯнутую в строгое черное платье, ее красивую черную шлЯпку, которую  она
надевала, идЯ в поле, аромат ее тела, который он  чувствовал  всЯкий  раз,
как она наклонЯлась к  нему,  манеру  двигать  губами,  когда  Ћна  быстро
говорила,  испытующий  взглЯд  ее  темно-голубых  глаз,  прикосновение  ее
трепещущей руки, когда она брала у него  џна,  ее  грудной  низкий  голос,
который потрЯсал все его существо и звучал у него в душе, когда он ложилсЯ
спать, блестЯщую белизну ее кожи,  рождавшую  в  нем  нестерпимое  желание
жадно прильнуть к ней губами.
   Ћн понЯл теперь, что много лет жил неполной жизнью, что в  нем  погибло
столько нерастраченной нежности и его иссохшие уста не  могли  припасть  к
чистому студеному роднику любви. Ћн был счастлив только тогда,  когда  Љэй
была рЯдом с ним; ее присутствие как бы окружало его лаской. Љогда она шла
с ним в поле, он рисовал быстро и легко, но стоило  ей  остатьсЯ  дома,  и
каждаЯ линиЯ давалась ему  с  мучительным  трудом.  Џо  вечерам  он  сидел
напротив Љэй за большим  деревЯнным  столом  в  гостиной  и,  склонившись,
перерисовывал свои этюды, но ее нежный облик  неизменно  стоЯл  перед  его
взором. ‚ремЯ от времени он поднимал на нее глаза, а она, в тусклом  свете
большой желтой лампы, отвечала ему слабой, печальной и  ласковой  улыбкой.
Џорой он чувствовал, что не может  выдержать  больше  ни  минуты,  что  он
сейчас вскочит с места и  схватит,  прижмет  ее  к  себе  что  есть  силы,
припадет своими горЯчими губами к ее прохладному рту.
   Ћн боготворил не одну только красоту Љэй, но все ее существо, каждое ее
движение:  ее  спокойную  поступь,  ее  удивительное   самообладание,   ее
воспитанность, сквозившую в каждом жесте.
   Ћн даже не подозревал, как одинок он  был  все  эти  семь  долгих  лет,
утратив “рсулу. ‡а всю жизнь ни одна женщина не  подарила  его  ни  единым
нежным словом,  ни  единым  ласковым,  любЯщим  взглЯдом,  не  дотронулась
тихонько до его лица и не прижалась губами к его губам, которых только что
коснулись ее ласковые пальцы.
   Ќи одна женщина не любила его. ’акаЯ жизнь равносильна смерти. Љогда он
любил “рсулу, это было еще не так ужасно, потому что  в  ту  пору  -  пору
юности - он стремилсЯ отдать самого себЯ, и его  лишили  только  этого.  Ђ
теперь, когда пришла зрелаЯ мужскаЯ любовь, он хотел не только давать,  но
и брать в равной мере. Ћн знал, что если  Љэй  не  утолит  охватившую  его
жажду, жизнь будет немыслима.
   Љак-то раз ночью он читал Њишле и наткнулсЯ на такую  фразу:  "Il  taut
qu'une femme souffle  sur  toi  pour  que  tu  sois  homme"  [чтобы  стать
мужчиной, нужно, чтобы на тебЯ дохнула женщина (фр.)].
   Њишле, как всегда,  прав.  Ћн,  ‚инсент,  не  был  мужчиной.  •отЯ  ему
двадцать восемь лет, он еще как бы не родилсЯ. Љэй дохнула  на  него  всем
благоуханием своей  красоты  и  любви,  и  лишь  теперь  он  стал  наконец
мужчиной.
   Ћн желал теперь Љэй с неудержимой мужской страстью. †елал горЯчо, желал
отчаЯнно. Ћн любил и џна, так как мальчик был частицей женщины, которую он
любил. Ќо он ненавидел ‚оса, ненавидел всеми силами души, потому  что  Љэй
не могла и не хотела забыть его. ЏрежнЯЯ ее любовь к нему и ее  замужество
огорчало ‚инсента не больше, чем годы мучений, которые принесла ему любовь
к “рсуле. Ћба они закалились в горниле страданий, и  любовь  их  будет  от
этого только чище.
   Ћн чувствовал, что сумеет заставить Љэй забыть этого человека,  который
ушел в прошлое. …го любовь вспыхнет  таким  пламенем,  что  испепелит  это
прошлое без остатка. ‘коро он поедет в ѓаагу, станет учитьсЯ у  Њауве.  Ћн
возьмет с собой Љэй, и у них будет семьЯ вроде  той,  какую  он  видел  на
ќйлебоомен. Ћн хотел, чтобы Љэй стала его женой, чтобы она всегда  была  с
ним. …му хотелось иметь свой дом, детей, которые были бы похожи  на  него.
Ћн стал мужчиной, бродЯжничество пора было бросить. …му была нужна любовь:
любовь сгладит острые углы, смЯгчит  грубость  его  рисунков,  придаст  им
жизненность, которой им недостает. Ћн только теперь понЯл, что  без  любви
многое в нем было мертво, знай он это раньше, он не рассуждаЯ влюбилсЯ  бы
в первую встречную женщину. ‹юбовь -  главное  в  жизни,  только  в  любви
человек может почувствовать счастье бытиЯ.
   ’еперь он был  даже  рад,  что  “рсула  не  любила  его.  Љак  мелка  и
поверхностна была любовь в то времЯ и как глубока, как богата она  теперь!
…сли бы он женилсЯ на “рсуле, ему  никогда  бы  не  довелось  узнать  меру
истинной любви. Ћн никогда не полюбил бы Љэй! ‚первые он отдал себе  отчет
в том, что “рсула была ветреным, легкомысленным ребенком, лишенным  всЯкой
чуткости и духовных достоинств. Ћн убил целые  годы,  терзаЯсь  любовью  к
poupon! Ћдин час, проведенный с Љэй, стоит целой жизни  с  “рсулой.  Џуть,
лежащий за плечами, был тернист, но он привел его к Љэй,  и  в  этом  было
оправдание всего перенесенного им. †изнь отныне пойдет  хорошо;  он  будет
трудитьсЯ, будет любить, будет зарабатывать, продаваЯ свои рисунки. ‚месте
они будут счастливы. †изнь каждого человека имеет свою цель, свой идеал, и
надо терпеливо трудитьсЯ, чтобы достичь его.
   ‚опреки своей пылкой натуре и любовному  опьЯнению,  ‚инсент  не  давал
себе воли. ‚ полЯх, когда они  с  Љэй  вели  наедине  разговоры  о  разных
пустЯках, ему часто  хотелось  воскликнуть:  "Џослушай,  оставим  все  это
притворство, всю эту мишуру! џ хочу подхватить тебЯ  на  руки  и  целовать
твои губы, целовать, целовать без конца. џ хочу, чтобы ты стала моей женой
и не покидала менЯ никогда! Њы принадлежим друг другу, мы одиноки и  нужны
друг другу, нужны бесконечно!"
   Ќо каким-то чудом он брал себЯ в руки и сдерживалсЯ. Ћн  не  мог  ни  с
того ни с сего заговорить о своей любви - это было бы слишком дерзко.  Љэй
никогда не давала ему никакого  повода  длЯ  этого.  Ћна  упорно  избегала
всЯких разговоров о любви или замужестве. Љак и когда ему открытьсЯ ей? Ћн
понимал, что откладывать это надолго нельзЯ: скоро наступит  зима,  и  ему
надо будет ехать в ѓаагу.
   Ќаконец, он не выдержал. Џроизошло это у дороги на  Ѓреду.  –елое  утро
‚инсент рисовал землекопов за работой. Џотом он вместе с Љэй сел  у  ручьЯ
под вЯзами  завтракать.  џн  спал  на  траве.  Љэй  сидела  у  корзинки  с
бутербродами. ‘тоЯ на коленЯх, ‚инсент стал показывать ей  свои  наброски.
‚друг он почувствовал, что потерЯл  нить  разговора:  его  обожгло  теплое
плечо Љэй, склонившейсЯ над рисунком; ‚инсент уже не отдавал себе отчета в
том, что он говорит; плечо Љэй жгло его, лишаЯ рассудка. ђисунки выпали  у
него из рук, резким, порывистым движением он прижал к себе Љэй, и  на  нее
хлынул поток слов, пылавших безудержной страстью:
   - Љэй, Я мучаюсь, Я не могу больше молчать! ‡найте, Љэй, - Я люблю вас,
люблю больше жизни! џ всегда любил вас, с первого днЯ, как  увидел  вас  в
Ђмстердаме? џ хочу чтобы вы были со мной всегда! Љэй, скажите же,  что  вы
любите менЯ хоть немного. Њы уедем в ѓаагу и будем жить там вдвоем. “  нас
будет свой дом, мы будет счастливы. ‚ы ведь любите менЯ, Љэй? ‘кажите, что
мы поженимсЯ, Љэй, дорогаЯ!
   Љэй не пыталась высвободитьсЯ из его объЯтий. Ћт ужаса и смЯтениЯ у нее
перекосилось лицо. Ћна будто и не слышала того, что он говорил, не  понЯла
ни слова, но она угадала, что он хотел сказать, и задрожала от  страха.  ‚
ее  темно-голубых  глазах  поЯвилось  жестокое  выражение,  и,  чтобы   не
закричать, она ладонью зажала себе рот.
   - _Ќет, никогда, никогда!_ - со злобой прошептала она.
   Ћна судорожно оттолкнула ‚инсента, схватила на руки спЯщего  ребенка  и
опрометью бросилась бежать через поле. ‚инсент кинулсЯ вслед  за  ней.  Ќо
страх придал ей проворства. Ћна оставила его далеко позади. ‚инсент не мог
понЯть, что же произошло.
   - Љэй! Љэй! - кричал он. - Џостойте!
   “слышав его крик, Љэй побежала еще  быстрее.  ‚инсент  гналсЯ  за  нею,
размахиваЯ руками как сумасшедший, голова его неуклюже раскачивалась.  Љэй
споткнулась и упала в борозду. џн расплакалсЯ. ‚инсент бросилсЯ на  колени
прЯмо в грЯзь и схватил Љэй за руку.
   - Љэй, почему вы убегаете от менЯ? ‚едь Я вас так люблю!  ђазве  вы  не
видите, без вас Я не могу  жить.  ‚ы  же  любите,  любите  менЯ,  Љэй!  Ќе
бойтесь, ведь Я только сказал, что люблю вас. Њы забудем прошлое,  Љэй,  и
начнем новую жизнь.
   ѓлаза Љэй, минуту назад полные ужаса, теперь  смотрели  на  ‚инсента  с
выражением жгучей ненависти. Ћна вырвала  руку.  џн  тем  временем  совсем
проснулсЯ.  Ѓезумное,  горЯщее  страстью  лицо  ‚инсента  и  его  громкий,
взволнованный голос испугали его.  Ћн  обхватил  ручонками  шею  матери  и
заплакал.
   - Љэй, дорогаЯ, скажи же мне, что ты любишь менЯ хоть капельку!
   - _Ќет, никогда, никогда!_
   €, вскочив на ноги, она опЯть побежала через  поле  к  дороге.  ‚инсент
сидел на земле, ошеломленный. Љэй выскочила на дорогу и исчезла  из  глаз.
‚инсент собралсЯ с силами и вновь ринулсЯ вслед за ней,  громко  зовЯ  ее.
Љогда он очутилсЯ на дороге, то увидел, что Љэй уже далеко и все еще бежит
не останавливаЯсь, а мальчик прильнул к ее груди. ‚инсент замер на  месте.
‚от Љэй скрылась за поворотом дороги. Ћн долго стоЯл  не  двигаЯсь.  Џотом
поплелсЯ через поле назад и подобрал с земли свои этюды. Ћни были  немного
запачканы. Ћн сложил бутерброды в корзину, закинул  за  спину  мольберт  и
устало потащилсЯ к дому.
   Ђ дома уже сгустились черные тучи; ‚инсент почувствовал это, как только
переступил порог. Љэй заперлась в своей комнате вместе с џном. Њать и отец
сидели в гостиной. Ћни о чем-то говорили, но резко оборвали разговор, едва
‚инсент вошел. Ћн плотно закрыл за собой  дверь.  Ћтец,  вероЯтно,  был  в
страшном гневе, веко на правом глазу у него совсем закрылось.
   - ‚инсент, и как ты только мог?.. - жалобным голосом начала мать.
   - —то такое? - Ћн не совсем понимал, в чем его упрекают.
   - Љак мог ты так оскорбить свою кузину!
   ‚инсент не знал, что ответить. Ћн снЯл со спины мольберт и поставил его
в угол. Ћтец все еще был вне себЯ и словно лишилсЯ дара речи.
   - Љэй объЯснила вам, что именно произошло? - спросил ‚инсент.
   Ћтец рванул высокий воротничок, врезавшийсЯ в его багровую шею.  „ругой
рукой он стиснул край стола.
   - Ћна сказала, что ты чуть не задушил ее и орал как бешеный.
   - џ говорил, что люблю ее, - спокойно возразил ‚инсент. - Ќе вижу,  что
тут могло ее оскорбить.
   - € это все, что ты ей сказал? - ’он у отца был холодный как лед.
   - Ќет. џ просил ее быть моей женой.
   - ’воей женой!
   - „а. —то вас так удивлЯет?
   - Ћх, ‚инсент, ‚инсент, - сказала мать, - как ты только мог подумать об
этом!
   - ’ы сама, должно быть, об этом подумывала...
   - Ќо Я не думала, что ты в нее влюбишьсЯ!
   - ‚инсент, - вмешалсЯ отец, - знаешь ли  ты,  что  Љэй  доводитсЯ  тебе
двоюродной сестрой?
   - „а, знаю. Ќу и что из этого?
   - ’ы не можешь женитьсЯ на двоюродной сестре. ќто было бы... было бы...
   Џастор не мог заставить себЯ даже  произнести  роковое  слово.  ‚инсент
подошел к окну и задумчиво глЯдел в сад.
   - —то же это было бы?
   - ѓрех!
   ‚инсент с трудом сдержалсЯ. Љак они смеют пачкать  его  любовь  всЯкими
затасканными словами?
   - ’ы говоришь бессмыслицу, недостойную тебЯ, отец.
   - Ђ Я говорю тебе, что это грех! -  вскричал  пастор.  -  џ  не  допущу
такого безобразиЯ в роду ‚ан ѓогов!
   - Ќадеюсь, ты не воображаешь, что цитируешь  Ѓиблию,  отец!  „воюродным
братьЯм и сестрам всегда разрешалось вступать в брак.
   - Ћх, ‚инсент, милый ‚инсент, - взмолилась мать, - если ты  ее  любишь,
почему бы тебе не подождать? Њуж ее умер всего  год  назад.  Ћна  все  еще
любит его всей душой. Љ тому же, ты сам знаешь, у тебЯ  нет  денег,  чтобы
содержать жену.
   - ’о, что ты сделал, Я считаю мальчишеством и бестактностью,  -  заЯвил
отец.
   ‚инсент содрогнулсЯ от отвращениЯ. Ћн нащупал в кармане  трубку,  вынул
ее, подержал секунду в руке и сунул обратно.
   - Ћтец, Я решительно прошу тебЯ не  употреблЯть  таких  выражений.  ЊоЯ
любовь к Љэй - самое светлое, что было у менЯ в жизни. џ не  желаю,  чтобы
ты называл это мальчишеством и бестактностью.
   ‚инсент схватил мольберт и ушел в свою комнату.  ‘идЯ  на  кровати,  он
спрашивал себЯ: "—то же произошло? —то Я сделал? џ сказал Љэй,  что  люблю
ее, и она убежала. Џочему? Ќеужели Я ей противен?"
   "_Ќет, никогда, никогда!_"
   Ћн терзалсЯ всю ночь напролет, снова и снова вспоминаЯ  происшедшее.  €
всегда его размышлениЯ кончались  одним  и  тем  же.  ќти  короткие  слова
звучали у него в ушах словно похоронный звон, словно приговор судьбы.
   “тро было уже на исходе, когда он, насилуЯ себЯ, спустилсЯ вниз. —ерные
тучи в дома как бы рассеЯлись. Њать хлопотала на кухне.  “видев  ‚инсента,
она поцеловала его и любовно потрепала по щеке.
   - Љак ты спал, милый? - спросила она.
   - ѓде Љэй?
   - Ћтец повез ее в Ѓреду.
   - ‡ачем?
   - Љ поезду. Ћна уезжает домой.
   - ‚ Ђмстердам?
   - „а.
   - Џонимаю...
   - Ћна считает, что так будет лучше, ‚инсент.
   - Ћна написала мне что-нибудь?
   - Ќет, дорогой. ‘адись-ка завтракать.
   - Ќе написала ни слова? Ќасчет вчерашнего? Ћна рассердилась на менЯ?
   - Ќет, нет, она просто решила уехать домой к родителЯм.
   Ђнна-ЉорнелиЯ сочла за благо не повторЯть того, что  сказала  Љэй;  она
помолчала, и разбив Яйцо, вылила его на сковородку.
   - ‚ котором часу поезд отходит из Ѓреды?
   - ‚ двадцать минут одиннадцатого.
   ‚инсент взглЯнул на голубые кухонные ходики.
   - ‘ейчас как раз двадцать минут одиннадцатого.
   - „а.
   - ‡начит, Я ничего уже не могу поделать.
   - ‘адись завтракать, сынок. џ приготовила вкусные копченые Языки.
   Ћна расчистила место на кухонном столе, постелила салфетку и  поставила
еду. Ћна не отходила от ‚инсента,  уговариваЯ  его  поесть;  ей  почему-то
казалось, что если сын хорошенько набьет себе живот, все обойдетсЯ.
   ‚инсент, чтобы сделать матери приЯтное, съел все до крошки.  Ќо  горечь
слов, сказанных Љэй: "Ќет,  никогда,  никогда!"  -  отравлЯла  ему  каждый
кусок.


        7

   Ћн понимал, что любит свою работу куда больше, чем  Љэй.  …сли  бы  ему
пришлось выбирать, он не колебалсЯ  бы  ни  минуты.  Ќо  теперь  он  вдруг
утратил всЯкий вкус к рисованию. ђабота его  уже  не  занимала.  ЋглЯдываЯ
брабантские рисунки, висевшие на стене, он убеждалсЯ, что с тех пор, как в
нем проснулась любовь к Љэй, он шагнул в своем искусстве далеко вперед. Ћн
чувствовал, что в его рисунках есть что-то грубое, суровое,  но  надеЯлсЯ,
что любовь Љэй сделает их мЯгче. Ћн любил Љэй так глубоко и страстно,  что
сколько бы она ни твердила: "Ќет, никогда, никогда", - это  не  могло  его
остановить; ее отказ был длЯ него подобен ледЯной глыбе, которую он должен
растопить, прижав к своему сердцу.
   Ћднако в душе у него шевелилось сомнение, мешавшее принЯтьсЯ за работу.
Ђ вдруг ему не удастсЯ поколебать ее решимость? ‚едь она, пожалуй, считает
за грех даже мысль о возможности новой любви. Ђ он хотел  исцелить  ее  от
этого рокового недуга, оторвать от прошлого, за  которое  она  так  упорно
цеплЯлась. Ћн хотел соединить свою большую руку рисовальщика с  ее  нежной
рукой и трудитьсЯ, зарабатываЯ насущный хлеб и право на счастье.
   –елыми