 с потерей флорентийской независимости. Ђ теперь вот и
его, Њикеланджело, пригласили принЯть участие в этой зловещей игре.
   Ћн любил их обоих - и гонфалоньера ‘одерини, и „жулиано де  Њедичи.  Ћн
остро  чувствовал  свою  преданность  ‚еликолепному,  Љонтессине  и   даже
кардиналу „жованни. Ќо у него  была  вера  в  республику,  котораЯ  первой
признала его труд, его искусство. Љ кому  же  теперь  повернутьсЯ  спиной,
проЯвив и коварство и неблагодарность? ѓраначчи когда-то наставлЯл его:
   - …сли тебЯ будут спрашивать, на чьей ты стороне,  говори:  на  стороне
скульптуры. Ѓудь храбрецом в искусстве и трусом в мирских делах.
   Ќо способен ли он на это?


        19

   ‚ серые зимние месЯцы 1512 года, когда Њикеланджело  расписывал  люнеты
над окнами капеллы, он так сильно повредил свое зрение,  что  уже  не  мог
прочесть ни строчки, не запрокидываЯ голову назад и не отставлЯЯ далеко от
глаз письмо или книгу. •отЯ ћлий безвыездно жил в ђиме,  военные  действиЯ
на  севере  начались.  ЂрмиЯми  папы  командовал  неаполитанский   испанец
Љардона. Љардинал „жованни  двинулсЯ  к  Ѓолонье,  но  болонцы  с  помощью
французов дважды отбили атаки войск ћлиЯ. ‚ Ѓолонью кардинал „жованни  так
никогда и не вступил. Џапские войска под ударами  французов  откатились  к
ђавенне,  где  в  пасхальную  неделю  разыгралась  решающаЯ   битва.   Љак
передавали, в этой битве погибло от  десЯти  до  двенадцати  тысЯч  солдат
ћлиЯ. Љардинал  „жованни  и  кузен  „жулио  были  взЯты  в  плен.  ђоманьЯ
оказалась в руках французов. ђим дрожал, охваченный паникой. Џапа  укрылсЯ
в крепости ‘вЯтого Ђнгела.
   Њикеланджело продолжал расписывать свой плафон.
   Ћднако   счастье   скоро   изменило    французам:    их    победоносный
главнокомандующий был убит. ‚о  французских  войсках  начались  раздоры  и
вооруженные стычки. Џротив французов открыли военные  действиЯ  швейцарцы:
они захватили ‹омбардию. ’олько хитростью кардинал „жованни спас „жулио, а
сам бежал в ђим. Џапа был уже снова в ‚атикане. ‚ течение лета он отвоевал
Ѓолонью. ”ранцузы были изгнаны из  всей  ’осканы.  €спанский  военачальник
Љардона, союзник Њедичи, разграбил Џрато, расположенный в немногих верстах
от ”лоренции. ѓонфалоньера ‘одерини вынудили покинуть  пост,  и  он  бежал
вместе с семьей из города. „жулиано въехал во ”лоренцию на правах частного
гражданина. ‚след за ним двигалсЯ кардинал „жованни  де  Њедичи  с  армией
Љардоны:  скоро  „жованни  уже  занимал  свой  старый  дворец  в   приходе
‘ант'Ђнтонио, близ ”аэнцских ворот. ‘иньориЯ была распущена. —ленов ‘овета
‘орока ЏЯти назначил сам  кардинал  „жованни,  был  принЯт  новый  порЯдок
правлениЯ. ђеспублике пришел конец.
   ‚се это времЯ папа твердил, чтобы  Њикеланджело  завершал  свой  плафон
быстрее, как можно быстрее. Ћднажды он, взобравшись по лестнице,  поЯвилсЯ
на лесах без всЯкого предупреждениЯ.
   - Љогда ты закончишь работу?
   - Љогда буду доволен ею.
   - Љогда же ты будешь доволен? ’ы тЯнешь уже целые четыре года.
   - Њне нужно быть довольным как художнику, свЯтой отец.
   - џ желаю, чтобы ты кончил плафон в течение ближайших дней.
   - ђабота будет кончена, свЯтой отец, тогда, когда она кончитсЯ.
   - ’ы хочешь, чтобы тебЯ сбросили с этого помоста?
   Њикеланджело поглЯдел на мраморный пол внизу.
   - ‚ день ‚сех ‘вЯтых Я буду служить здесь торжественную мессу, - сказал
папа. - Љ тому времени исполнитсЯ уже  два  года,  как  Я  освЯтил  первую
половину плафона.
   Њикеланджело   рассчитывал   еще   пройтись   по   сухому   золотом   и
ультрамарином, тронув некоторые драпировки и небесное поле, как это делали
его землЯки флорентинцы, создатели фресок на стенах капеллы. Ќо времени на
это уже не оставалось. € Њикеланджело велел Њики и Њоттино разбирать леса.
Ќа следующий день в ‘истину опЯть пришел ћлий.
   - ’ы не думаешь, что кое-какие украшениЯ надо бы высветлить золотом?  -
спросил он.
   Ѓыло бесполезно говорить, что Њикеланджело и сам собиралсЯ сделать это.
Ќо ему уже не хотелось восстанавливать леса и снова лезть под потолок.
   - ‘вЯтой отец, в те времена люди не заботились о золоте.
   - Џлафон будет выглЯдеть бедно!
   Њикеланджело  расставил  пошире  ноги,  сжал  зубы  и  упрЯмо  выставил
окаменевший подбородок. ћлий судорожно стиснул рукой посох.  „ва  человека
стоЯли перед алтарем, под синими расписанными небесами, и в упор  смотрели
друг на друга.
   - ‹юди, которых Я писал, были бедны,  -  сказал  Њикеланджело,  нарушаЯ
молчание. - ќто были свЯтые люди.
   ‚ день ‚сех ‘вЯтых римскаЯ знать оделась в самые  лучшие  свои  одежды:
папа освЯщал ‘икстинскую капеллу.
   Њикеланджело проснулсЯ рано, вымылсЯ горЯчей водой, сбрил бороду, надел
голубые рейтузы и голубую шерстЯную рубашку. Ќо в ‘истину он не пошел.  Ћн
спустилсЯ на террасу своего дома, откинул просмоленную парусину и застыл в
раздумье перед мраморами, рубить и резать которые он так жаждал целых семь
лет. Ћн вернулсЯ в комнату, к рабочему столу, взЯл перо и написал:

   € высочайший гений не прибавит
   …диной мысли к тем, что мрамор сам
   ’аит в избытке, - и лишь это нам
   ђука, послушнаЯ рассудку, Явит.

   ‚ это утро, на пороге своей  тЯжело  завоеванной  свободы,  не  обращаЯ
вниманиЯ на дорогие рейтузы и чудесную шерстЯную рубашку, он взЯл  молоток
и резец. “сталость, горечь воспоминаний, боль и обиды словно бы отступили,
ушли прочь. ‚орвавшийсЯ в окно первый луч Яркого солнца поймал и высветлил
струйки мраморной пыли, взвившейсЯ круто вверх.


        —Ђ‘’њ ‚Ћ‘њЊЂџ. Њ…„€—€


        1

   ћлий ‚торой прожил после завершениЯ росписи свода  ‘истины  всего  лишь
несколько месЯцев. Џапой стал  „жованни  де  Њедичи,  первый  флорентинец,
которому было суждено занЯть свЯтейший престол. ‘идЯ на коне, Њикеланджело
оглЯдывал плотные рЯды всадников, среди которых  он  находилсЯ:  это  были
флорентийские дворЯне, решившие устроить самую пышную процессию  из  всех,
какие только помнил ђим. ‚переди него, охватываЯ почти всю площадь ‘вЯтого
Џетра, стоЯли две сотни конных копьеносцев,  за  ними  под  развевающимисЯ
стЯгами были видны капитаны  всех  тринадцати  римских  округов  и  пЯтеро
знаменщиков  церкви:  на  знаменах  у  них  красовались   папские   гербы.
„венадцать молочно-белых лошадей из папских конюшен были окружены тысЯчным
отрЯдом молодых дворЯн, одетых в красные шелковые кафтаны  с  горностаевой
выпушкой. Џозади Њикеланджело стоЯла сотнЯ римских  баронов  -  каждый  со
своим  вооруженным  эскортом  -  и   швейцарские   гвардейцы   в   пестрых
бело-желто-зеленых мундирах. Ќовый папа. ‹ед „есЯтый,  восседал  на  белом
арабском жеребце - от  Яркого  апрельского  солнца  его  защищал  шелковый
балдахин. ђЯдом с папой, одетый как знаменосец  острова  ђодоса,  выступал
кузен „жулио. Ћдиноко держалсЯ в этой процессии бледный и печальный герцог
“рбинский, племЯнник ћлиЯ.
   ѓлЯдЯ на папу ‹ьва „есЯтого, грузное тело которого исходило  потом  под
тЯжестью  тройной  тиары  и   унизанной   драгоценными   каменьЯми   ризы,
Њикеланджело раздумывал, сколь неисповедимы пути  божий.  Љогда  скончалсЯ
ћлий, кардинал „жованни де Њедичи был во ”лоренции, так страдаЯ  от  своей
Язвы, что его доставили на выборы папы в  ђим  на  носилках.  ‡апершись  в
душной ‘икстинской капелле,  коллегиЯ  кардиналов  просидела  почти  целую
неделю: за  папский  трон  боролась,  во-первых,  группа  покровителЯ  ‹ео
Ѓальони  кардинала  ђиарио,  во-вторых,  сторонники  кардинала  ”иеско  и,
в-третьих,  кардинала  ‘ера.  …динственным  кандидатом,  у   которого   не
оказалось врагов,  был  „жованни  де  Њедичи.  Ќа  седьмой  день  коллегиЯ
единодушно остановила свой выбор на обходительном, скромном и  благодушном
кардинале,  исполнив  тем  самым  план  ‚еликолепного,  который  в   Ѓадии
”ьезолане посвЯтил шестнадцатилетнего „жованни в духовный сан.
   Џротрубили трубачи, даваЯ знак  начинать  объезд  города  -  от  собора
‘вЯтого Џетра, где в павильоне напротив разрушенной  базилики  происходило
венчание ‹ьва „есЯтого, до церкви ‘вЯтого  €оанна  в  ‹атеранском  дворце,
первоначальной резиденции пап. Њост  ‘вЯтого  Ђнгела  был  устлан  коврами
самых светлых тонов. ’ам, где  открывалась  ‚иа  Џапале,  ЏапскаЯ  дорога,
флорентийскаЯ колониЯ воздвигла грандиозную триумфальную арку,  украшенную
эмблемами Њедичи. ’олпы людей стоЯли вдоль улиц, усыпанных ветками мирта и
самшита.
   Њикеланджело сдерживал конЯ - по одну  сторону  от  него  гарцевал  его
родственник, Џаоло ђучеллаи, по другую ехало семейство ‘троцци, купившее в
свое времЯ его "ѓеракла", - и неотступно следил за папой ‹ьвом: тот,  сиЯЯ
от радости, поднимал благословлЯющую руку в унизанной жемчугами  перчатке;
придворные чины ехали позади него, горстЯми швырЯЯ в толпу золотые монеты.
‚ окнах домов виднелись вывешенные по поводу торжества парчовые и атласные
полотнища.  ‚иа  Џапале  была  уставлена  бюстами  императоров,   статуЯми
апостолов  и  свЯтых,  изображениЯми  богородицы  -  и   рЯдом   с   этими
скульптурами, плечо к плечу, белели Языческие изваЯниЯ древних греков.
   Ќа склоне днЯ папа ‹ез  сошел,  воспользовавшись  лесенкой,  со  своего
арабского жеребца, задержалсЯ на минуту у античной бронзовой статуи  Њарка
ЂврелиЯ, стоЯвшей напротив ‹атеранского  дворца.  ‡атем,  вместе  со  всей
коллегией кардиналов, кузеном „жулио и многими флорентийскими  и  римскими
дворЯнами, проследовал во дворец и занЯл  _‘еллу  ‘теркорарию_  -  древнее
седалище власти, на котором сидели первые папы.
   Ќа изысканном и пышном пире в зале дворца Љонстантина,  специально  длЯ
этого случаЯ отремонтированном, Њикеланджело почти не ел. ‚ечером он снова
был уже в седле, чтобы следовать в свите папы к ‚атикану. Љогда  процессиЯ
достигла Љампо деи ”иори, стало совсем темно. “лицы были  освещены  только
факелами и свечами. Њикеланджело остановил свою лошадь у дома ‹ео Ѓальони,
передав поводьЯ груму. Ќа  папские  торжества  ‹ео  Ѓальони  не  был  даже
приглашен, - он сидел дома в одиночестве, небритый, мрачный. …ще несколько
дней назад он не сомневалсЯ, что  на  этот  раз  папой  изберут  кардинала
ђиарио.
   - ‚ыходит, ты проник в ‚атикан  гораздо  раньше!  -  ворчал  приунывший
Ѓальони.
   - џ был бы счастлив не поЯвлЯтьсЯ там больше ни разу.  џ  уступаю  свое
место тебе.
   - “ нас идет игра, в которой выигравший уступить  ничего  не  может.  џ
оказалсЯ вне игры. Ђ ты в  ней  участвуешь.  Ќа  тебЯ  посыплютсЯ  великие
заказы.
   - Њне предстоит долгие годы трудитьсЯ над гробницей ћлиЯ.
   Ѓыло уже поздно, когда он вернулсЯ в свое новое жилище - дом его, будто
погруженный в  море  столетий,  дремал  в  низине  между  Љапитолийским  и
Љвиринальским холмами, неподалеку от колонны ’раЯна,  где  посреди  людной
площади стоЯла Њачелло деи Љорви - ЃойнЯ  ‚оронов.  Џеред  своей  кончиной
папа ћлий уплатил Њикеланджело две тысЯчи дукатов - это был полный  расчет
за работу  в  ‘истине,  дающий  возможность  начать  ваЯние  мраморов  длЯ
гробницы. Џосле того как гонфалоньер ‘одерини и все  члены  ‘иньории  были
изгнаны из ”лоренции, заказ на статую "ѓеракла" утратил всЯкую силу. Љогда
Њикеланджело узнал, что по умеренной цене продаетсЯ  небольшаЯ  усадьба  с
домом из желтого обожженного кирпича, крытой верандой вдоль одной  из  его
стен,  несколькими  подсобными  строениЯми  на  задах,  конюшней,  башней,
запущенным садом с тенистыми лавровыми деревьЯми, он приобрел эту  усадьбу
и перевез туда свои мраморы. Љак раз перед домом раскинулсЯ ныне пустынный
рынок  ’раЯна,  где  когда-то  находилось  множество   торговых   лавочек,
привлекавших покупателей со всего мира. Ђ теперь на площади стоЯла мертваЯ
тишина, лавки давно исчезли и осталось лишь несколько деревЯнных  домишек,
лепившихсЯ под сенью церкви ‘анта ЊариЯ ди ‹орето, лишенной своего купола.
„нем по площади шли прохожие: они двигались либо ко  дворцу  Љолонны  и  к
Љвиринальской  площади,  либо  в  противоположную  сторону  -  ко   дворцу
Ђнибальди и к церкви ‘ан Џьетро ин ‚инколи. Ђ по ночам вокруг дома  царили
такой покой и запустение, словно бы Њикеланджело поселилсЯ не в ђиме, а  в
глухой Љампанье.
   Љогда-то дом снимали два разных  жильца,  и  в  нем  были  сделаны  две
парадные двери - обе они выходили на Њачелло деи Љорви. †илье Њикеланджело
состоЯло из просторной спальни с  окнами  на  улицу,  столовой,  служившей
одновременно и гостиной, котораЯ примыкала к спальне: за столовой, ближе к
саду, была низкаЯ сводчатаЯ кухнЯ, сложеннаЯ из того же  желтого  кирпича.
‚о второй половине дома, убрав все перегородки, Њикеланджело устроил  себе
обширную мастерскую, похожую на ту, какаЯ была у  него  во  ”лоренции.  Ћн
приобрел новую железную кровать, шерстЯные одеЯла, новый, набитый  шерстью
матрац, а Ѓуонаррото, исполнЯЯ поручение брата, на специально переведенные
длЯ этого деньги купил и  прислал  ему  чудесных  флорентийских  простынь,
скатертей и полотенец, которые Њикеланджело хранил теперь вместе с запасом
своих рубашек, носовых платков и блуз в шкафу, стоЯвшем подле его кровати.
Ћн завел себе также гнедую лошадь и ездил  на  ней  по  булыжным  мостовым
римских  улиц;  ел  он  на  опрЯтно  убранном  столе,  в  хорошую   погоду
прогуливалсЯ  в  плаще  из  черного  флорентийского  сукна   на   атласной
подкладке. …го  слуга-подмастерье,  ‘ильвио  ”алькони,  оказалсЯ  усердным
работником.
   ‚ глубине сада, в легких деревЯнных домиках и в  каменной  башне,  жили
помощники Њикеланджело, работавшие вместе с ним над  гробницей.  ’ут  были
Њикеле  и  Ѓассо,  два  молодых  каменотеса   из   ‘еттиньЯно;   способный
рисовальщик,  выросший  сиротой-подкидышем  и  испросивший  разрешениЯ   у
Њикеланджело называть себЯ  Ђндреа  ди  Њикеланджело;  ”едериго  ”рицци  и
„жованни да ђеджо, изготовлЯвшие модели длЯ бронзового фриза;  Ђнтонио  из
Џонтассиеве, приехавший в ђим со всей своей артелью,  чтобы  обтесывать  и
украшать строительные блоки и колонны.
   Њикеланджело не тревожилсЯ о будущем. ђазве папа ‹ев „есЯтый не  сказал
своим придворным: "Њы с Ѓуонарроти оба воспитаны под одной крышей  в  доме
моего отца"?
   ‚первые  после  того,  как  восемь  лет  назад,  в  апреле  1505  года,
Њикеланджело бежал от ћлиЯ, он принЯлсЯ теперь за  ваЯние.  €  он  работал
ныне не над одним мрамором, а над тремЯ  огромными  глыбами  сразу.  ‘нова
установилсЯ естественный ритм дыханиЯ, согласный с ударами зажатого в руке
молотка, когда резец вгрызаетсЯ в камень и упорно точит его. ќто осЯзаемое
единство с мрамором вновь наполнЯло сердце Њикеланджело бури  ж  радостью.
Ћн вспоминал самые первые уроки, воспринЯтые им еще у ’ополино.
   - Љамень сам работает на тебЯ. Ћн уступает тебе,  сдаетсЯ  перед  твоим
мастерством и твоею любовью.
   Њикеланджело отдавалсЯ трем блокам мрамора  с  безоглЯдной  страстью  и
одновременно ощущал в себе некое  спокойствие  и  уверенность.  ’ри  белые
колонны обступала его в мастерской подобно заснеженным горным  пикам.  …му
остро хотелось вдохнуть в себЯ тот же воздух, каким дышали эти мраморы. Ћн
работал по четырнадцать часов в сутки, пока  не  чувствовал,  что  у  него
отнимаютсЯ ноги. € все же стоило ему оторватьсЯ от проступавшего из  камнЯ
образа, отойти к двери и поглЯдеть несколько минут на небесный  свод,  как
он снова был свеж и силен.
   Ћн, словно пахарь, прокладывал теперь свою урочную борозду.
   Ћн высекал "ЊоисеЯ" -  и  подобно  тому,  как  мраморнаЯ  пыль  клубами
проникала в его ноздри, во все его  существо,  до  самых  глубин,  входило
чувство  горделивого  спокойствиЯ:  теперь  он   ощущал   себЯ   настоЯщим
человеком, ибо его плоть и сила сливались с трехмерным  камнем.  Њальчиком
на  ступенЯх  ‘обора  он  был  не  в  состоЯнии  доказать,  что  искусство
скульптуры выше искусства живописи; здесь, в своей мастерской, проворно  и
ловко шагаЯ от "ЊоисеЯ" к "“мирающему ђабу", а потом к "ђабу ‚осставшему",
он   мог   бы   продемонстрировать   эту   истину   с   кристально   Ясной
неопровержимостью.
   Њоисей, прижимающий к себе запЯстьем руки каменные скрижали,  достигнет
в вышину около трех  с  половиной  аршинов  и  будет  внушать  впечатление
массивности вопреки сидЯчему положению. Ћднако истинную, скрытую  сущность
фигуры Њикеланджело выЯвит не объемом,  а  внутренней  ее  весомостью,  ее
структурой. ђезко двинув левую ногу назад, Њоисей сидел в  позе,  хранЯщей
динамическое равновесие; монументальнаЯ тЯжесть колена и икры правой ноги,
как  бы  поглощавшей  пространство  и  устремленной  немного   в   строну,
смЯгчалась  круговым  движением   левой   ноги.   Љруто   взлетаЯ,   резец
Њикеланджело с непогрешимой точностью входил  в  полуторааршинную  толщину
блока, под остро выпЯченный локоть согнутой левой руки  ЊоисеЯ  и  обвитое
венами предплечье. Ћн как бы вычерчивал плавно летЯщие линии, устремленные
к запЯстью и указательному пальцу,  который  приковывал  взор  к  каменным
скрижалЯм, прижатым правой рукой.
   Ќаступила полночь, и Њикеланджело неохотно снимал свой бумажный  картуз
с прикрепленной к нему свечой из козьего сала. €з города не  доносилсЯ  ни
один звук, был слышен только отдаленный лай собак, рывшихсЯ в отбросах  за
кухнЯми дворца Љолонны. ‚ заднее окно из сада смотрела луна, заливаЯ  блок
волшебным светом. Њикеланджело придвигал скамейку и усаживалсЯ перед грубо
обработанным мрамором, размышлЯЯ о Њоисее - о человеке, о  пророке,  вожде
своего народа, который предстоЯл богу и которому бог вручил ‡акон.
   ‘кульптор, не наделенный философским складом ума, создает пустые формы.
Љак может он, Њикеланджело, решить, где ему  надо  врезатьсЯ  в  мраморный
блок, если он не осознал, какого именно  ЊоисеЯ  он  замыслил?  ‚нутреннЯЯ
значимость его ЊоисеЯ, так же как и его  скульптурнаЯ  техника,  определит
достоинства работы. Њикеланджело  уже  знал,  как  он  поместит  ЊоисеЯ  в
пространстве, но какую минуту жизни пророка он покажет, какое времЯ? •очет
ли  он  представить  ЊоисеЯ  разгневанного,  только  что  спустившегосЯ  с
‘инайской горы и увидевшего, что его народ  поклонЯетсЯ  ‡олотому  ’ельцу?
€ли он покажет печального, удрученного ЊоисеЯ, сетующего  на  то,  что  он
пришел с ‡аконом слишком поздно?
   Џока он сидел, вглЯдываЯсь в зыбкие, струЯщиесЯ  формы  залитого  луной
мрамора, ему стало понЯтно, что  он  не  должен  замыкать  ЊоисеЯ,  как  в
темницу, в строго определенные рамки времени.  ‚едь  он  искал  обобщенный
образ, искал того ЊоисеЯ, которому ведомы пути человека и бога,  он  хотел
изваЯть слугу господа на земле, голос господней совести.  ЊоисеЯ,  который
был призван на вершину ‘инаЯ и спрЯтал свое лицо, ибо страшилсЯ  взглЯнуть
на открытый лик  бога,  и  получил  от  него  высеченные  скрижали  „есЯти
‡аповедей. ЌеистоваЯ Ярость души, котораЯ пылала, вырываЯсь  из  глубоких,
точно пещеры, впадин его глаз, не могла быть объЯснена лишь отчаЯнием  или
желанием наказать ослушников. Ќет, ЊоисеЯ  вела  вперед  только  страстнаЯ
решимость не допустить гибели его  народа  -  народ  был  должен  получить
вырубленные на каменных таблицах ‡аповеди и покоритьсЯ им и тем продолжить
свое существование.
   Ќо Њикеланджело не успел додумать  своих  дум  до  конца:  бесцеремонно
распахнув дверь, к нему  вошел  Ѓальдуччи.  Ћчевидно  он  снова  собиралсЯ
говорить  о  пересмотре  договора  на  гробницу.  Џапа  ‹ев,  как   добрый
посредник, уже пыталсЯ склонить герцога “рбинского  и  прочих  наследников
ђовере  к  тому,  чтобы  договор  в  отношении  Њикеланджело   был   более
справедливым, даваЯ ему льготные сроки и больший заработок. Њикеланджело с
удивлением оглЯдел своего друга, загородившего дверной  проем,  ибо  в  те
дни, когда они познакомились на улицах ђима в  1496  году,  Ѓальдуччи  был
таким же худым, как и Њикеланджело, а теперь  он  выглЯдел  вдвое  шире  и
тучнее его - только ноги  у  Ѓальдуччи  оставались  по-прежнему  сухими  и
тощими.
   - “ж не на барышах ли ты так разжирел? -  спросил  его  Њикеланджело  с
ехидством. - €ли сами барыши к тебе текут оттого, что ты жирный?
   - Њне приходитсЯ есть не только за себЯ,  но  и  за  тебЯ,  -  прогудел
Ѓальдуччи, поглаживаЯ ладонЯми свой огромный живот. - Ђ ты  все  такой  же
недомерок, каким был, когда гонЯл мЯч и играл против „они на площади ‘анта
Љроче. Ќу что, принимают они твои новые условиЯ?
   - Џовысили плату до шестнадцати тысЯч пЯтисот дукатов.  „обавлЯют  мне,
если понадобитсЯ, еще семь лет на завершение работы.
   - Џозволь-ка мне взглЯнуть на новые чертежи гробницы.
   Њикеланджело с неохотой вынул ворох бумаг из  запачканной  пергаментной
папки.
   - Ђ  ты  говорил,  что  уменьшаешь  размеры!  -  разочарованно  заметил
Ѓальдуччи.
   - ’ак оно и есть. Џосмотри, фронтальнаЯ сторона  в  длину  стала  вдвое
меньше. € мне уже не надо строить подступов к гробнице.
   Ѓальдуччи пересчитал листы с рисунками.
   - ‘колько же будет статуй?.
   - Ћбщим числом? ‘орок одна.
   - Љакой они будут величины?
   - € натуральной, и вдвое больше.
   - Ђ сколько статуй ты собираешьсЯ высечь самолично?
   -  ‚ероЯтно,  двадцать  пЯть.  ‚се  главные  фигуры,  кроме  ангелов  и
младенцев.
   „аже в мерцающем свете  единственной  свечи  Њикеланджело  увидел,  как
побагровело лицо Ѓальдуччи.
   - ’ы сошел с ума! - воскликнул он. - ’ы уменьшил только остов гробницы,
который тебе и так был совсем не по силам. ’ы проЯвил  истинную  глупость,
когда не послушал џкопо ѓалли восемь лет назад, но ты был молод. Ђ какое у
тебЯ оправдание теперь, если ты соглашаешьсЯ на Явно невыполнимый договор?
   - Ќаследники ћлиЯ не хотЯт миритьсЯ на меньшем. Џомимо того, Я  получаю
почти те же деньги и те же сроки, какие желал длЯ менЯ ѓалли.
   - Њикеланджело, - мЯгко возразил Ѓальдуччи. - џ  не  могу  равнЯтьсЯ  с
џкопо ѓалли, Я не знаток искусства, но  он  так  ценил  мои  таланты,  что
сделал управлЯющим банком. ’ы идешь на  глупейшую  сделку.  „вадцать  пЯть
огромных фигур - хочешь не хочешь - отнимут у тебЯ двадцать пЯть лет. …сли
ты и проживешь эти годы, согласен ли ты быть прикованным к  мавзолею  ћлиЯ
до самой своей смерти? ’ы будешь  еще  более  несчастным  рабом,  чем  эти
"Џленники", которых ты высекаешь.
   - “ менЯ собралась сейчас хорошаЯ боттега. Љак  только  будет  подписан
новый договор, Я вызову еще каменотесов  из  ‘еттиньЯно.  џ  вижу  столько
статуй, уже изваЯнных в воображении, что не высечь их из камнЯ было бы длЯ
менЯ горькой утратой. Џодожди - и ты увидишь, как осколки  мрамора  веером
полетЯт у менЯ вверх и вниз, будто весеннЯЯ стаЯ белых голубей.


        2

   ‘икстинский плафон произвел впечатление, равное тому, которое вызвал  в
свое времЯ "„авид" во ”лоренции. •удожники разных течений,  съехавшиесЯ  в
ђим со всей …вропы, чтобы помочь ‹ьву отпраздновать восхождение на папский
трон, дали Њикеланджело титул, услышанный им когда-то после "Љупальщиков",
- "Џервый  мастер  мира".  ’олько  близкие  друзьЯ  и  сторонники  ђафаэлЯ
по-прежнему бранили Њикеланджелов свод, считаЯ его  не  художественным,  а
скорее анатомическим, плотским, перегруженным.  Ќо  эти  люди  действовали
теперь не так свободно: Ѓраманте уже не был повелителем художников ђима. ‚
пилонах  собора  ‘вЯтого  Џетра,  построенных  Ѓраманте,  поЯвились  такие
большие трещины, что все работы  были  приостановлены,  и  пришлось  долго
разбиратьсЯ, выЯснЯЯ, можно ли еще спасти  фундаменты.  Џапа  ‹ев  проЯвил
великодушие и официально не развенчал Ѓраманте как архитектора, но  работы
в Ѓельведере были тоже приостановлены. Џаралич отнЯл у Ѓраманте руки, и он
был вынужден доверить вычерчивание своих архитектурных проектов Ђнтонио да
‘ангалло, племЯннику „жулиано да ‘ангалло, друга и  учителЯ  Њикеланджело,
Ќад дворцом Ѓраманте витал теперь тот едва уловимый дух беды и  несчастьЯ,
который воцарилсЯ в доме ‘ангалло в дни, когда Ѓраманте одержал  победу  в
конкурсе на лучший проект собора ‘вЯтого Џетра.
   Ћднажды  в  сумерки  Њикеланджело  услышал  стук  в  дверь  и  буркнул:
"‚ойдите", хотЯ его раздражало любое вторжение.  Ћн  взглЯнул  в  чудесные
карие глаза молодого человека в оранжевом  шелковом  плаще;  красивое  его
лицо и белокурые волосы чем-то напомнили ему ѓраначчи.
   - Њаэстро Ѓуонарроти, Я - ‘ебастьЯно ‹учиани из ‚енеции. џ пришел к вам
исповедатьсЯ...
   - џ не свЯщенник.
   - ...џ хотел признатьсЯ вам, каким Я был дураком и простофилей. „о  той
минуты, пока Я не постучал в эту дверь и не сказал вам этих слов, Я еще не
сделал ни одного разумного дела в ђиме. џ захватил с собой лютню,  Я  буду
аккомпанировать себе и рассказывать вам свою ужасную историю.
   ‡абавлЯЯсь удивительно легкой, веселой манерой венецианца, Њикеланджело
согласилсЯ его послушать. ‘ебастьЯно взобралсЯ на самый высокий в  комнате
стул и провел пальцами по струнам лютни.
   - Џой, и пройдет все на свете, - тихо сказал он.
   Њикеланджело опустилсЯ в одно из мЯгких кресел и, вытЯнув усталые ноги,
заложил руки за  голову.  ‘ебастьЯно  запел.  Ћсобым  речитативом,  сильно
скандируЯ, он стал повествовать,  как  его  вызвал  в  ђим  банкир  Љиджи,
поручив расписать свою виллу, как он оказалсЯ в числе молодых  художников,
боготворЯщих ђафаэлЯ,  как  говорил  вместе  с  ними,  что  кисть  ђафаэлЯ
"действует в полном согласии с техникой живописи",  что  она  "приЯтна  по
колориту, гениально изобретательна, прелестна во всех  своих  проЯвлениЯх,
прекрасна, как ангел". Ѓуонарроти? "‚озможно, он и умеет рисовать, но  что
у него за колорит? „онельзЯ однообразный! Ђ его фигуры? ђаздутаЯ анатомиЯ.
‚ них ни очарованиЯ, ни грации..."
   - џ слыхал эти наветы и раньше, - прервал  венецианца  Њикеланджело.  -
Ћни мне надоели.
   - …ще бы! Ќо ђим больше не услышит от менЯ этих панихид. Ћтныне  Я  пою
хвалу мастеру Ѓуонарроти.
   - —то же так перевернуло вашу нежную душу?
   - •ищность ђафаэлЯ! ђафаэль расклевал менЯ до  самых  костей.  Џоглотил
все, что Я усвоил у Ѓеллини и у „жорджоне. ’ак менЯ обобрал, что сейчас он
художник-венецианец в большей мере, чем Я! € самым  покорным  образом  еще
благодарит менЯ за учение!
   - ђафаэль берет только из добрых источников. Ќа это он большой  мастак.
‡ачем же вы его покидаете?
   - ’еперь, когда он стал волшебным колористом - венецианец да и  только!
- он будет получать еще больше заказов, чем прежде. ‚ то времЯ как Я... не
получаю ничего. ђафаэль проглотил  менЯ  целиком,  но  глаза  у  менЯ  еще
остались, и длЯ них было истинным пиршеством смотреть все эти дни  на  ваш
‘икстинский плафон.
   “перевшись пЯтками в верхний обруч стула, ‘ебастьЯно склонил голову над
лютней. ‚друг он разразилсЯ  зычной  песней  гондольера,  заполнившей  всю
комнату. Њикеланджело вглЯдывалсЯ в венецианца и все думал,  зачем  же  на
самом деле он к нему пришел.
   ‘ебастьЯно  стал  часто  заходить  к  Њикеланджело,  пел  ему,  болтал,
рассказывал разные истории.  ‹юбитель  удовольствий,  заЯдлый  охотник  до
хорошеньких девушек, он постоЯнно нуждалсЯ в деньгах.  ‡арабатывал  он  на
портретах, мечтаЯ о крупном заказе, который сделает его богатым. ђисунок у
него хромал, выдумки и изобретательности в его  работах  не  чувствовалось
никакой. Ќо он был красноречив, щедр на шутки и совершенно  легкомыслен  -
не хотел даже позаботитьсЯ о своем незаконном сыне, который совсем недавно
родилсЯ. Ќе прерываЯ работы, Њикеланджело одним ухом слушал  его  забавную
трескотню.
   - Њой дорогой крестный, -  говорил  ‘ебастьЯно,  -  как  вы  только  не
сбиваетесь, высекаЯ три блока  одновременно?  Љак  вы  помните,  что  надо
делать с каждым из них, все времЯ переходЯ от одной фигуры к другой?
   Њикеланджело усмехнулсЯ.
   - џ хотел бы, чтобы подле менЯ громадным кругом стоЯло не  три,  а  все
двадцать пЯть блоков. ’огда Я ходил бы  от  одного  блока  к  другому  еще
быстрее и закончил бы их все в пЯть коротких лет. ’ы  представлЯешь  себе,
как тщательно можно выдолбить в уме эти блоки, если постоЯнно думать о них
восемь лет. Њысль острее, чем любой резец.
   - џ мог бы сделатьсЯ великим живописцем,  -  сказал  ‘ебастьЯно,  вдруг
приуныв.  -  “  менЯ  прекраснаЯ  техника.  „айте  мне  любое   живописное
произведение, и Я скопирую его столь точно, что  вы  никогда  не  отличите
копию от оригинала. Ќо как вам удаетсЯ выдвинуть на первый план идею?
   ќто был вопль отчаЯниЯ и боли, - Њикеланджело никогда не  видел,  чтобы
‘ебастьЯно о чем-то спрашивал с такой страстной заинтересованностью. €  он
раздумывал; как ему ответить, пока точил своим резцом Њоисеевы скрижали.
   - Њожет быть, рождение идей - это естественнаЯ функциЯ ума, как процесс
дыханиЯ у легких? Њожет быть, идею внушает нам господь? …сли  бы  Я  знал,
как возникает идеЯ, Я открыл бы одну из самых глубоких наших тайн.
   Ћн передвинул резец выше, к запЯстью и кисти ЊоисеЯ, лежащей на верхней
кромке скрижалей, к пальцам, погруженным в волнистую, ниспадающую до поЯса
бороду.
   - ‘ебастьЯно, Я хочу сделать длЯ тебЯ кое-какие  рисунки.  ’ы  владеешь
колоритом и светотенью не хуже ђафаэлЯ, фигуры  у  тебЯ  лиричны.  ђаз  он
заимствовал у тебЯ венецианскую палитру, почему  тебе  не  заимствовать  у
менЯ композицию? „аю слово, мы с тобой сумеем заменить ђафаэлЯ.
   Ќочами, проработав целый день у мраморов, Њикеланджело  с  наслаждением
отдавалсЯ рисованию и обдумывал новые  возможности  старинных  религиозных
сюжетов. Ћн представил  ‘ебастьЯно  папе  ‹ьву,  показал  ему  великолепно
разработанные рисунки ‘ебастьЯно из жизни •риста. ‹ев, страстный  любитель
музыкальных развлечений, стал постоЯнно приглашать ‘ебастьЯно в ‚атикан.
   Љак-то  вечером,  уже  запоздно,  ‘ебастьЯно  с   криком   ворвалсЯ   к
Њикеланджело.
   - ‚ы слышали, маэстро? “ ђафаэлЯ поЯвилсЯ новый  соперник.  ‚енецианец,
лучший из лучших, равный Ѓеллини и „жорджоне. Џишет с такой же  грацией  и
очарованием, как ђафаэль! Ќо  гораздо  сильней  и  изобретательней  его  в
рисунке.
   - ЏоздравлЯю! - отозвалсЯ Њикеланджело, криво улыбнувшись.
   ‚скоре ‘ебастьЯно получил заказ  на  фреску  в  церкви  ‘ан  Џьетро  ин
Њонторио; он прилагал все усилиЯ, стараЯсь воплотить наброски Њикеланджело
в сиЯющие краски картона. ‚се в ђиме считали, что как член Њикеланджеловой
боттеги ‘ебастьЯно осваивает рисунок и, естественно, подражает руке своего
учителЯ.
   Ћдна только Љонтессина, недавно  приехавшаЯ  в  ђим  со  своей  семьей,
догадывалась, что дело тут не так уж просто. Ќедаром целых  два  года  она
сидела вечерами рЯдом с Њикеланджело, глЯдЯ, как он рисует: она знала  его
почерк. Ћднажды Њикеланджело попал на ее изысканный обед,  устроенный  длЯ
нового папы, ибо Љонтессина Явно претендовала на  то,  чтобы  играть  роль
признанной хозЯйки у ‹ьва. Ћна увела  Њикеланджело  в  маленький  кабинет,
трогательно  точную  копию  кабинета  ‹оренцо  ‚еликолепного,  с  теми  же
деревЯнными панелЯми, камином, шкатулками, в  которых  хранились  камеи  и
амулеты: увидев их, Њикеланджело так загрустил о  минувшем,  что  чуть  не
заплакал.
   Љонтессина в упор посмотрела на Њикеланджело, ее темные глаза горели.
   - ‡ачем ты позволЯешь ‘ебастьЯно хвастать твоими работами и выдавать их
за его собственные?
   - џ не вижу в этом никакого вреда.
   - ђафаэль уже потерЯл один важный заказ, - его передали ‘ебастьЯно.
   - ќто только благо длЯ ђафаэлЯ: он так утомлен и перегружен работой.
   - Џочему ты унижаешьсЯ до такого обмана?
   Њикеланджело тоже пристально  посмотрел  ей  в  глаза.  Љак  много  еще
осталась в ней от прежней Љонтессины, маленькой графини их отроческих лет.
€ в то же времЯ как сильно она изменилась, когда ее брата  сделали  папой.
’еперь  она  стала  большой  графиней  и  не   хотела   терпеть   никакого
вмешательства в дела  со  стороны  двух  своих  старших  сестер,  ‹укреции
‘альвиати и Њаддалены —ибо,  которые  вместе  с  мужьЯми  и  детьми  также
приехали в  ђим.  Љонтессина  бдительно  следила  за  всеми  назначениЯми,
которые предрешал папа, добивалась всЯческих  милостей  длЯ  членов  семьи
ђидольфи; она действовала в тесном единении с  кузеном  „жулио,  вершившим
делами и политикой ‚атикана. ‚ своих обширных садах  Љонтессина  выстроила
театральную сцену, где устраивали спектакли и  концерты  длЯ  церковной  и
светской знати. ‡накомые римлЯне, желавшие папского фавора или должностей,
все чаще и чаще обращались к Љонтессине. ќта жаднаЯ тЯга к власти, вкус  к
государственным делам и управлению  вполне  понЯтны,  думал  Њикеланджело,
ведь столько лет она прожила  в  изгнании  и  бедности;  и  все  же  такаЯ
перемена в Љонтессине была ему чем-то неприЯтна.
   - Љогда Я закончил работу в ‘истине,  -  объЯснЯл  ей  Њикеланджело,  -
кое-кто стал говорить: "“ ђафаэлЯ  есть  грациЯ,  а  у  Њикеланджело  одна
только грубаЯ сила". € поскольку Я не снисходил до споров с кликой ђафаэлЯ
и никак не защищал себЯ, Я решил, что этот  одаренный  молодой  венецианец
сделает дело вместо менЯ. џ словно бы стою в стороне от всей этой истории,
а ђим уже твердит: "ђафаэль очарователен, но Њикеланджело -  глубок".  Ќу,
разве не забавно, что такую перемену во мнении вызвал  шутник  ‘ебастьЯно,
импровизируЯ песенки в честь моего плафона и наигрываЯ на лютне?
   ‚озмущеннаЯ ироническим тоном Њикеланджело, Љонтессина сжала кулаки.
   - Ќет, это ничуть не забавно. ’еперь Я графинЯ ђимскаЯ. џ могу защитить
тебЯ... воспользовавшись властью... с достоинством. џ могу поставить твоих
хулителей на колени. ’ак было бы верней...
   Ћн шагнул к ней, взЯл ее стиснутые кулаки в свои крепкие и большие руки
каменотеса.
   - Ќет, Љонтессина, так действовать не  надо.  Џоверь  мне.  џ  счастлив
теперь, мне хорошо работаетсЯ.
   € тут но  лицу  Љонтессины,  стираЯ  следы  гнева,  скользнула,  словно
зарница, лучистаЯ ЯснаЯ улыбка,  которую  Њикеланджело  хорошо  помнил  по
прежним временам, когда Љонтессина, еще ребенком, так  же  вот  улыбалась,
кончаЯ ссору или размолвку.
   - Ќу, чудесно, - сказала она. - Ќо если ты  не  будешь  ходить  на  мои
званые вечера, Я ославлю вас с ‘ебастьЯно, как двух лгунов и обманщиков.
   -  ђазве  можно  ожидать  чего-то  доброго  от  Њедичи?  -   рассмеЯлсЯ
Њикеланджело.
   Ћн мЯгко положил свои ладони на плечи  Љонтессины,  прикрытые  высокими
буфами шелкового платьЯ, и потЯнул ее к себе, желаЯ вдохнуть запах мимозы.
Ћна задрожала. ѓлаза ее вдруг стали огромными. ‚ремЯ исчезло;  кабинет  на
‚иа ђапетта словно бы стал уже кабинетом во дворце Њедичи, во ”лоренции. €
она сейчас уже не была великой графиней, и он не был великим художником, и
половина их жизни не осталась позади;  какую-то  быстролетную  минуту  они
стоЯли словно бы на пороге своей ушедшей юности.


        3

   ‘ раннего утра в  дом  Њикеланджело  Явились  швейцарские  гвардейцы  в
зелено-бело-желтых мундирах - это означало приказ ‹ьва обедать в тот  день
в ‚атикане. ЋтрыватьсЯ от работы и куда-то идти было истинным  наказанием,
но Њикеланджело уже усвоил, что пренебрегало приглашением папы не следует.
ЏринЯв от ‘ильвио  свежее  белье  и  повесив  его  на  руку,  Њикеланджело
направилсЯ на ‚иа де Џастини, в  бани,  выпарил  там  из  всех  своих  пор
въевшуюсЯ пыль и в одиннадцать часов был уже в папском дворце.
   ’еперь он начал понимать, почему римлЯне жаловались,  будто  "весь  ђим
превратилсЯ  в  флорентийскую  колонию",   -   в   ‚атикане   было   полно
торжествующих тосканцев. агаЯ в толпе гостей, - а их было  приглашено  на
обед более ста и они заполнили два  тронных  зала,  -  Њикеланджело  узнал
Џьефо Ѓембо, государственного секретарЯ ‚атикана и поэта-гуманиста;  поэта
Ђриосто,  который  писал  "Ќеистового  ђоланда";  неолатиниста  ‘анназаро;
историка  ѓвиччардини;  автора  "•ристиады"   ‚иду;   „жованни   ђучеллаи,
сочинившего  "ђозмунду",  одну  из  первых  трагедий,  написанных   белыми
стихами; писателЯ и врача ”ракасторо; дипломата, библиофила, классициста и
импровизатора латинских стихов ’оммазо  €нгирами;  ђафаэлЯ,  который  ныне
расписывал и папском дворце станцу  "ќлиодора"  и  занимал  в  эту  минуту
почетное место чуть ниже папы ‹ьва; резчика по дереву „жованни  Ѓариле  из
‘иены, украшавшего  двери  и  ставни  дворца  родовыми  эмблемами  Њедичи.
Њикеланджело увидел и ‘ебастьЯно: ему было  приЯтно,  что  его  подопечный
тоже оказалсЯ среди приглашенных во дворец.
   ‚ыкупив у республики ”лоренции большую часть огромной библиотеки  отца,
‹ев рассылал по всей …вропе экспертов, разыскивающих  ценные  манускрипты.
—тобы издать жемчужины греческой литературы, он пригласил в ђим ‹аскариса,
добытчика греческих рукописей, поставлЯвшего их  еще  ‚еликолепному.  Џапа
вводил новый порЯдок в ђимской академии, ставЯ задачей изучение классиков,
чем пренебрегал ћлий, и подавал надежду на расцвет ђимского  университета.
„о Њикеланджело уже доходило, что о новом дворе папы ‹ьва говорили  как  о
"самом блестЯщем и просвещенном со времен ђимской империи".
   ‚ течение долгого и невероЯтно обильного обеда папа ‹ев ел очень  мало,
так как страдал несварением  желудка  и  сильными  ветрами,  но  времЯ  от
времени  помахивал,  словно  бы  дирижируЯ,  своими  белыми   и   пухлыми,
унизанными  драгоценными  кольцами  руками  и  слушал  прекрасного   певца
ѓабриэлЯ Њарина, виолончелиста Њароне из Ѓрешии и слепца сказителЯ  баллад
ђаффаэлле ‹иппуса. ‚ промежутках между  музыкальными  номерами  папу  ‹ьва
забавлЯли шуты. …го главный шут,  бывший  цирюльник  ‚еликолепного,  сыпал
непристойными остротами и заглатывал сразу три дюжины Яиц  и  два  десЯтка
жирных каплунов. Ѓлизорукий  ‹ев  смотрел  на  шута  через  увеличительное
стекло и, потешаЯсь над его свирепой прожорливостью, давилсЯ от смеха.
   Ћбед, занЯвший четыре часа, казалсЯ Њикеланджело  бесконечным.  ‘ам  он
поел лишь очень немного соленой форели, жареного каплуна и сладкого  риса,
сваренного в миндальном молоке. ‘идЯ на своем месте, он терзалсЯ, жалеЯ  о
потерЯнном времени, и все гадал, когда же  наконец  можно  будет  покинуть
дворец. „лЯ папы ‹ьва обед был лишь  неким  прологом  к  послеобеденным  и
вечерним развлечениЯм. ‘егоднЯ надо было слушать одного из  лучших  поэтов
€талии, ЯвившегосЯ читать свои новые стихи, завтра  смотреть  новый  балет
или театр масок либо устраивать  буффонаду,  хохоча  над  Љамилло  Љверно,
прозванным Ђрхипоэтом, который декламировал свою ужасную эпическую  поэму,
в то времЯ как ‹ев короновал его капустными листьЯми. Џодобные развлечениЯ
длились обычно до тех пор, пока у ‹ьва не начинали от усталости  слипатьсЯ
веки.
   €дЯ домой по темным и пустынным улицам, Њикеланджело припомнил  строчку
из письма ‹ьва к „жулио, которое папа написал сразу после своей коронации.
   "…сли уже господь бог счел нужным дать нам папский трон, то позволь нам
насладитьсЯ этим как следует".
   €талиЯ жила теперь в мире и покое,  какого  она  не  знала  при  многих
папах. Џравда, деньги расходовались в ‚атикане  неслыханные;  в  тот  день
Њикеланджело не раз видел, как, придЯ в восхищение от певца или музыканта,
‹ев швырЯл им кошельки, набитые сотнЯми  флоринов,  по  поводу  чего  один
трезвый гость за столом заметил:
   - ‘корей камень залетит на небо, чем папа пожалеет тысЯчу дукатов.
   „енег  ‹ьву  требовалось  все  больше  и  больше:  на  увеселениЯ,   на
приобретение предметов искусства шли такие огромные средства,  каких  ћлий
не тратил и на войну. Ћднажды ‹ев обратилсЯ к кардиналу  Џуччи,  ведавшему
финансами  ‚атикана,   потребовав,   чтобы   тот   не   допускал   ничего,
бесчестившего церковь, - ни симонии, ни продажи кардинальских  постов  или
приходов. Џуччи пожал плечами:
   - ‘вЯтой отец, вы поставили передо мной задачу - добывать средства  длЯ
нашего дела, принЯвшего всемирный  размах.  €  моЯ  перваЯ  обЯзанность  -
обеспечить нашу постоЯнную платежеспособность.
   Љогда Њикеланджело добралсЯ до Њачелло деи Љорви, колокола уже  пробили
полночь. Ћн снова надел свое рабочее платье, плотное и  тЯжелое  от  густо
пропитавшей его каменной пыли и  пота,  которым  он  обливалсЯ  в  знойные
летние дни; и пот и пыль давно стали у него как бы верхним, дополнительным
слоем кожи. Ћблегченно вздохнув, он взЯл  молоток  и  резец,  подкинул  их
вверх, чтобы ощутить в руках привычную тЯжесть.  Ћн  был  полон  решимости
противостоЯть всем соблазнам: больше он не потерЯет понапрасну  ни  одного
рабочего днЯ. ‘  чувством  сожалениЯ  он  подумал  о  бледном,  замученном
ђафаэле, которого вызывали в папский дворец в любой  час  суток  по  самым
ничтожным поводам - высказать мнение об  украшенной  миниатюрами  рукописи
или о проекте росписи стен в новой ванной комнате ‹ьва. € при этом ђафаэль
всегда сохранЯл вежливость, живой интерес ко всему, о чем его  спрашивали,
хотЯ, конечно, он  жертвовал  своим  рабочим  временем  или  вынужден  был
недосыпать.
   ‚се это не имеет касательства к нему, Њикеланджело. Ћн не принадлежит к
разрЯду любезных и очаровательных людей. Џусть он  будет  проклЯт  навеки,
если станет одним из них!


   Ћн мог уединитьсЯ, заперетьсЯ от ђима,  но  €талиЯ  была  теперь  миром
Њедичи, а он, Њикеланджело, был слишком свЯзан с этой семьей, чтобы бежать
от общениЯ с  нею.  Џолосу  неудач  переживал  „жулиано,  единственный  из
сыновей ‚еликолепного, которого любил Њикеланджело. ђодные Њикеланджело, а
также ѓраначчи писали из ”лоренции, как достойно правил там „жулиано:  как
он, сдержанный в манерах, мЯгкий, отзывчивый, поЯвлЯлсЯ без всЯкой  охраны
на улицах, как сделал доступным дворец Њедичи  длЯ  ученых  и  художников,
возродил  Џлатоновскую  академию,  передал  государственное  управление  и
правосудие в руки выборных консулов.  Ќо  все  эти  действиЯ  „жулиано  не
в