ти.  ‚доль  берега  реки  тЯнулсЯ
открытый луг  -  тут  тоже  были  разбросаны  цветники  и  огороды.  Љогда
разливалсЯ ’ибр, как это случилось год назад, прибрежные луга превращались
в озера.
   ‚опреки всеобщей римской грЯзи и запустению, преуспевающие  флорентинцы
каждый день мыли по утрам свои улицы, заботливо чинили  мостовые,  заменЯЯ
булыжник ровными, гладкими плитами; они следили за тем, чтобы дома были  в
исправности и продавались  или  сдавались  внаем  только  флорентинцам.  ‚
колонии непременно штрафовали всех, кто сваливал нечистоты  на  улице  или
сушил свое белье перед домом, а не с задней его стороны. Џо ночам  порЯдок
на улицах охранЯла  вооруженнаЯ  стража:  это  был  единственный  район  в
городе, где жители могли выйти утром на крыльцо, не опасаЯсь споткнутьсЯ о
мертвое тело.
   ‚ гостиной ђучеллаи  Њикеланджело  был  представлен  знатнейшим  семьЯм
общины  -  ’орнабуони,  ‘троцци,  Џацци,   Ђльтовити,   Ѓраччи,   Ћливиери
ђанфредини  и   Љавальканти.   Љо   всем   им   у   Њикеланджело   имелись
рекомендательные письма. ‚ ђиме жили флорентийцы  банкиры,  купцы,  ведшие
торг шелком и шерстью, ювелиры, поставщики пшеницы, мастера  серебрЯных  и
золотых  дел,  корабельщики  и  кораблестроители,  владевшие   оживленными
причалами в ђипа ѓранде и ђипетте,  откуда  суда  с  морЯ  поднимались  по
’ибру, перевозЯ ткани и благовониЯ с Ѓлижнего ‚остока,  вина  и  оливковое
масло из ’осканы, мрамор из Љаррары, лес с Ђдриатики.
   Њногие спрашивали у Њикеланджело: "Љто ваш отец?" € когда  он  отвечал:
"‹одовико Ѓуонарроти ‘имони", они удовлетворенно кивали: "‡наем такого"  -
и уже беседовали с Њикеланджело как с равным.
   ђучеллаи сделал из своего римского  дома  чисто  флорентинское  жилище:
выложенный светлым камнем камин в углублении  стены,  в  столовой  пол  из
керамических  плиток,  введенных  в  моду  ‹укой  делла  ђоббиа,   любимаЯ
флорентинцами  инкрустированнаЯ  мебель.  Џриветливому  и   обходительному
красавцу  Џаоло  Њикеланджело  даже  не  намекнул,  что  он   тоже   имеет
касательство к роду ђучеллаи. ‚едь ђучеллаи давно порвали всЯкие отношениЯ
с Ѓуонарроти. Ђ затронуть  в  разговоре  столь  щекотливой  обстоЯтельство
первым Њикеланджело не позволЯла гордость.


   Ћн установил свой трехаршинный блок на брусьЯ, оставив проход у  стены,
чтобы камень был доступен со всех сторон. ‘ горечью раздумываЯ о том,  что
кардинал так и не определил темы изваЯниЯ, Њикеланджело  вдруг  понЯл;  Ћн
сам в первую очередь должен решить, какое именно изваЯние надо  высечь  из
кардинальской  глыбы.  ’огда  уже  не  пришлось  бы  со  смиренным   видом
спрашивать у ђиарио: "—то Я, по-вашему, должен изваЯть из  этого  мрамора,
ваше преосвЯщенство?"
   -  Ѓудь  осторожен,  -  наставлЯл  его  ‹ео.  -  Џусть  твой  резец  не
притронетсЯ к глыбе, пока ты не получишь разрешениЯ  кардинала.  ‚о  всем,
что касаетсЯ его имущества, ђиарио неумолим.
   - ђазве Я испорчу камень, если чуть-чуть обтешу у него углы и  попытаю,
на что он годитсЯ?
   ‘лушать предупреждениЯ о том, чтобы, упаси  боже,  не  испортить  вещь,
принадлежащую покровителю, было унизительно: ведь он не поденщик,  нанЯтый
на черную работу! € все же Њикеланджело обещал, что он не отколет от блока
ни единого кристалла.
   - ’ы можешь воспользоватьсЯ свободным временем с пользой  длЯ  себЯ,  -
говорил ему ‹ео в утешение. - ‚ ђиме  столько  чудес  -  только  смотри  и
учись!
   - Љонечно, - вздыхал Њикеланджело. Љ чему объЯснЯть ‹ео, что его  мучит
желание взрезать этот мрамор сейчас же. € он переводил разговор на другое.
- Ђ можно нанЯть в ђиме обнаженных натурщиков? “ нас во ”лоренции  это  не
разрешаетсЯ.
   - Њы, римлЯне, смотрим на все по-иному, - усмехнулсЯ ‹ео. - Џотому  что
мы чистые, высоконравственные люди.  Ђ  вот  вы,  флорентинцы...  -  €  он
хохотал, вгонЯЯ Њикеланджело в краску. - Ђ почему мы такие нравственные? џ
думаю,  потому,  что  никогда  не  болели  греческой   болезнью,   которой
прославлены или скорей обесславлены флорентинцы.  “  нас  в  ђиме  мужчины
ведут свои дела, заключают политические  союзы,  женЯтсЯ,  и  все  это  не
мешает им развлекатьсЯ и отдыхать, даже раздеваЯсь донага.
   - Њожешь ты достать мне натурщиков?
   - ‘кажи только, каких?
   - ‚сЯких. Њалорослых  и  долговЯзых,  костлЯвых  и  жирных,  молодых  и
старых, смуглых и белокожих, работЯг и бездельников...
   Њикеланджело поставил в сарае  невысокую  ширму,  чтобы  создать  некое
укрытие. Ќа следующее утро к нему ЯвилсЯ первый посланец  ‹ео  -  плотный,
плечистый бондарь средних лет. Ћн скинул свою пропахшую потом рубаху, снЯл
сандалии и свободно расхаживал за ширмой, пока Њикеланджело придумывал длЯ
него  наивыгоднейшую  позу.  ’еперь  каждый   день   с   восходом   солнца
Њикеланджело направлЯлсЯ в свою мастерскую, раскладывал на  столе  бумагу,
мел, чернила, уголь, цветные карандаши, совсем не знаЯ, какой сюрприз  ему
приготовлен: придет ли на этот раз корсиканец из личной  охраны  папы  или
немец-печатник, француз, изготовлЯющий духи и перчатки, булочник, родом  с
ђейна или Ћдера, испанец, промышлЯвшим продажен  книг,  плотник-ломбардец,
работающий на  Њарсовом  поле,  далматинский  корабельщик,  грек,  копиист
живописных произведений, португалец - сундучный мастер с ‚иа деи Ѓауллари,
или ювелир из лавки близ ‘ан „жордже. €ногда это были люди с  великолепным
телосложением, и Њикеланджело рисовал их фигуры то спереди, то со спины  в
спокойном  состоЯнии,  потом  он  заставлЯл  натурщика  напрЯчь  мышцы,  в
повороте, двинуть плечом, поднЯть руку или  ногу,  согнутьсЯ,  имитировать
толчок, размашистый удар  зубилом,  палкой  или  камнем.  Ќо  чаще  фигура
натурщика  оказывалась  неинтересной,  тогда  Њикеланджело  брал  отдельно
мускулы плеч, очертаниЯ черепа, оплетенную жилами,  твердую,  как  железо,
икру ноги, емкую, круглую грудь; привлекшую его внимание деталь он рисовал
целый день, делаЯ набросок за наброском, все  времЯ  под  новым  углом,  в
новых поворотах.
   ѓоды усердного учениЯ давали себЯ знать теперь с  особой  силон.  Ќочи,
проведенные за вскрытием  трупов,  сделали  его  руку  уверенной,  рисунок
Њикеланджело обрел внутреннюю достоверность, изменилсЯ самый подход его  к
натуре. „аже видавший виды  ‹ео  не  мог  скрыть  своего  изумлениЯ  перед
напрЯженной динамичностью Њикеланджеловых фигур.
   - Љаждое утро ты начинаешь  рисовать  новую  модель  так,  будто  идешь
навстречу какому-то удивительному приключению. Ќеужто  тебе  не  надоедает
рисовать снова и снова одно и то же - голову, руки, грудь, ноги?..
   - Џомилуй, ‹ео, да ведь они всегда  разные!  ЉаждаЯ  рука,  нога,  шеЯ,
бедро - все они неповторимы, особенные, единственные  на  свете.  ‡апомни,
дружите, что в мужской фигуре можно найти все формы, какими только господь
одарил вселенную. ’ело и лицо человека способны сказать  о  нем  все.  ’ак
разве же мне надоест вглЯдыватьсЯ в человека и рисовать его? Ќет, никогда!
   †ар, с которым говорил Њикеланджело, забавлЯл Ѓальони. Ћн  взглЯнул  на
ворох рисунков, разбросанных по столу, и с недоверием покачал головой.
   - Ќу, а как показать тайные свойства  человека?  Њы,  римлЯне,  склонны
скорее скрывать свое истинное нутро, а не обнаруживать его.
   -  ќто  уж  зависит  от  скульптора:  насколько  глубоко  он   способен
проникнуть сквозь внешнюю оболочку. ‚сЯкий раз, когда Я берусь за  работу,
Я говорю мысленно: "Ђ ну-ка, покажи без утайки,  кто  ты  есть,  предстань
перед миром наг, словно новорожденный".
   ‡адумавшись на минуту, ‹ео сказал:
   - ‚ыходит, скульптура длЯ тебЯ - прежде всего проникновение.
   Њикеланджело застенчиво улыбнулсЯ.
   - ђазве это не относитсЯ  ко  всем  художникам?  Љаждый  человек  видит
истину через  печную  трубу  в  своем  жилище.  Љогда  Я  наблюдаю  нового
человека, вижу его тело, Я чувствую то же самое, что  чувствует  астроном,
открываЯ новую звезду:  в  общее  здание  вселенной  входит  еще  одна  ее
частица, еще один кирпич. …сли бы Я мог нарисовать каждого мужчину,  какие
есть на свете, тогда, возможно, Я познал бы всю правду о человеке.
   - Ќу, что ж, - отозвалсЯ ‹ео. - Њогу предложить тебе сходить со мной  в
бани. ’ам ты нарисуешь целую сотню мужчин за один сеанс.
   Ћн новел Њикеланджело к руинам  грандиозных  античных  терм  Љаракаллы,
’раЯна, Љонстантина, „иоклетиана, объЯснЯЯ ему, что римлЯне древних времен
смотрели на бани как на клуб, место постоЯнных встреч, и проводили  в  них
послеобеденное времЯ с юных лет до старости.
   - ’ы, наверное, слышал изречение, приписываемое –езарю:  "„айте  народу
хлеба и зрелищ!" Љое-кто из императоров полагал, что столь же  важно  дать
народу и воду. ќти  императоры  считали,  что  их  популЯрность  в  народе
зависит от того, насколько хорошо оборудованы публичные бани.
   ’еперь, когда бани в ђиме содержались только длЯ барыша, в них не  было
уже ни той пышности, ни красоты, какие бывали в банЯх в древности, но  все
же там имелись бассейны  длЯ  плаваниЯ,  парные,  комнаты  длЯ  массажа  и
дворики, где клиенты  могли  развлечьсЯ,  обмениваЯсь  новостЯми,  и  куда
заглЯдывали музыканты, фокусники и  бродЯчие  торговцы  съестным;  там  же
молодые люди могли поиграть в мЯч.
   ‚ бане  на  площади  ‘коссакавалли  к  ‹ео  давно  привыкли:  эта  банЯ
принадлежала кардиналу ђиарио. ЏринЯв горЯчую ванну и потом выкупавшись  в
прохладном бассейне, ‹ео и Њикеланджело присаживались  в  зале  на  задней
скамье; зал был полон народа; люди группами сидели, стоЯли, прогуливались,
спорЯ  между  собой,  со   смехом   рассказывай   анекдоты;   Њикеланджело
лихорадочно  набрасывал  на  бумаге  сцену  за  сценой,  они   превосходно
компоновались как бы сами собой - так хорошо был виден с этой скамьи  весь
зал, так четко рисовались формы самых разных по телосложению людей.
   - џ никогда не видел ничего  подобного.  ‚о  ”лоренции  публичные  бани
существуют только длЯ беднЯков.
   - џ воем, буду говорить, что ты приехал в ђим по приглашению кардинала.
’огда тебе позволЯт рисовать в банЯх сколько захочетсЯ.
   ‹ео водил Њикеланджело и еще во многие бани - в  бани  при  гостиницах,
монастырЯх, старинных дворцах, в баню на ‚иа  деи  Џастини,  и  баню  ‘ант
Ђнжело в Џескериа. ’ам ‹ео  знакомил  Њикеланджело  со  всеми,  кто  потом
принЯл бы его здесь уже одного, без провожатого. € вот Њикеланджело  снова
и снова с жадным любопытством следил, как играет свет на голых телах,  как
окрашивают их своим отблеском цветные стены, как лучитсЯ на  коже  вода  и
солнце. ѓлЯдЯ на все это, он каждый раз  находил  длЯ  себЯ  нечто  новое,
какую-то доселе неведомую ему истину, и тут  же  старалсЯ  выразить  ее  в
простои и смелой линии, начертанной карандашом.
   Ќо  никогда  Њикеланджело  не  мог  привыкнуть  рисовать,  будучи   сам
раздетым. "ќх ты, флорентинец!" - сетовал он на себЯ, бормоча сквозь зубы.
   Љак-то вечером ‹ео спросил у Њикеланджело, не  желает  ли  он  рисовать
женщин.
   - “ нас в городе есть несколько бань, куда  ходЯт  мужчины  и  женщины.
‘одержат эти бани проститутки, но посетители там вполне порЯдочные.
   - †енские формы менЯ не интересуют.
   - ‡начит, ты вычеркиваешь из существующих в мире фигур почти половину.
   - „а, пожалуй. - € они оба рассмеЯлись. - Ќо Я считаю, что всЯ красота,
всЯ телеснаЯ мощь заключена  в  мужчине.  ЏоглЯди  на  него,  когда  он  в
движении, когда он прыгает, боретсЯ, кидает копье, пашет,  вздымает  ношу:
всЯ мускулатура, все сочленениЯ, принимающие на  себЯ  натугу  и  тЯжесть,
распределены у  него  с  необыкновенной  соразмерностью.  Ђ  что  касаетсЯ
женщины, то, на мой взглЯд, она может быть прекрасной и волнующей только в
состоЯнии абсолютного покоЯ.
   - ’ы просто не видел ее в нужном положении...
   Њикеланджело улыбнулсЯ:
   - Ќет, видел. џ считаю ее прекрасной длЯ любви, но не длЯ скульптуры.


        3

   Ћн не любил ђим как город, но, по существу, ђим не был единым  городом,
а множеством городов  -  был  ђим  немецкий,  французский,  португальский,
греческий, корсиканский, сицилийский, арабский, левантинский, еврейский, -
каждый из них располагалсЯ на своей территории и терпел вторжение  чужаков
в свою общину не больше, чем римские флорентинцы. Ѓальдуччи  говорил  ему:
"ќти римлЯне - гадкое племЯ. €ли, вернее сказать,  сотнЯ  гадких  племен".
Њикеланджело убедилсЯ,  что  его  окружает  разношерстное  сборище  людей,
которые по-разному одеваютсЯ, говорЯт на разных Языках, едЯт разную пищу и
поклонЯютсЯ разным кумирам. ‹юбой встречный в городе, казалось,  вел  свое
происхождение откуда-то извне и призывал на ђим  чуму,  сифилис  и  прочие
напасти, клЯнЯ его за развалины, наводнениЯ, эпидемии, бесчинства, грЯзь и
всеобщую продажность. Џоскольку в ђиме не было настоЯщей власти,  не  было
законов,  судов  и  советов,  защищающих  права  жителей,  каждаЯ   община
налаживала самоуправление, как могла. ’ибр ЯвлЯлсЯ своеобразным кладбищем,
где хоронили следы преступлений: утром на рассвете в его волнах то и  дело
всплывали, колыхаЯсь, трупы. Ќи о справедливом распределении богатств,  ни
о равном длЯ всех правосудии, ни о содействии  искусству  здесь  не  могло
быть и речи.
   —асами разгуливаЯ по ђиму, Њикеланджело ощутил всю меру его запустениЯ:
под защитой просторных стен города во времена империи тут жило  миллионное
население, а теперь оно не насчитывало и семидесЯти тысЯч. ‚сюду в  городе
виднелись руины и заброшенные, мертвые жилища.  „аже  в  самых  населенных
районах не было квартала, где между домами не  зиЯли  бы  темные  провалы,
напоминавшие щербины во рту дрЯхлой старухи. ‘троениЯ тут  были  возведены
из совершенно разного, до безобразиЯ пестрого материала  -  в  ход  шел  и
грубый,  похожий  по  цвету  на   навоз,   кирпич,   и   черный   туф,   и
красно-коричневый травертин, и  блоки  серого  гранита,  и  похищенный  из
древних  зданий  розовый  и  зеленый  мрамор.   Њанеры   у   римлЯн   были
отвратительны: люди ели  прЯмо  на  улицах;  даже  состоЯтельные  по  виду
женщины, выходЯ из булочной, жевали на ходу  свежие,  посыпанные  сахарной
пудрой слойки, с охотой ели у крестьЯнских возов и уличных жаровен горЯчий
рубец и другую неприхотливую пищу; пообедать  среди  толпы,  под  открытым
небом, никто не считал зазорным.
   †ители  не  гордились  своим  городом,  не  желали  украсить  его   или
позаботитьсЯ  об  элементарных  удобствах.  ЃеседуЯ  с  Њикеланджело,  они
говорили: "ђим - не город, ђим - это церковь. Њы не  властны  навести  тут
порЯдок или что-либо изменить". Љогда Њикеланджело  спрашивал,  зачем  они
живут в таком городе, ответ был один: "Џотому что здесь  можно  заработать
денег". ‚о  всей  …вропе  ђим  считалсЯ  самым  неопрЯтным,  отталкивающим
городом.
   Њикеланджело видел этот разительным контраст между ђимом  и  безупречно
чистой ”лоренцией, охваченном кольцом своих прочных  стен.  Џри  мысли  об
однородном, быстро растущем и не знающем нищеты населении ”лоренции, о  ее
республиканских  порЯдках,  процветающих  архитектуре   и   искусстве,   о
ревностной гордости своими традициЯми, о  том  почтении  со  стороны  всей
…вропы, которое вызывали успехи флорентинцев в просвещении  и  правосудии,
картины римской разрухи  и  упадка  вызывали  у  Њикеланджело  мучительное
чувство. …ще мучительней длЯ его  сердца  было  видеть  эту  ужасающую  по
грубости каменную кладку зданий, мимо которых он ежедневно  проходил.  €дЯ
по улицам ”лоренции, он не мог удержатьсЯ от искушениЯ провести ладонью по
прекрасно высеченным и пригнанным блокам флорентийского светлого камнЯ.  Ђ
здесь, в ђиме, он буквально содрогалсЯ, когда его искушенный глаз  замечал
шершавые, неловкие следы резца, израненную постыдными щербинами плоскость,
перекошенные грани. ’аким камнем флорентинцы не стали  бы  покрывать  даже
мостовые!
   Њикеланджело стоЯл на площади Џантеона, около лесов возводимого зданиЯ;
строительные  подмостки  из  деревЯнных  стоек  и  железных  труб  рабочие
свЯзывали здесь кожаными ремнЯми. Љлали стену; грани и плоскости  огромных
блоков травертина били неровные, с изъЯнами, так  как  строители  Явно  не
умели раскалывать камень. Њикеланджело  подхватил  кувалду,  повернулсЯ  к
десЯтнику и сказал:
   - ђазрешаешь?
   - Ђ что разрешать?
   Њикеланджело постучал  по  краю  глыбы,  нащупываЯ  линию,  где  камень
расслаивалсЯ в продольном направлении, и властным быстрым ударом  расколол
его надвое. ‚зЯв молоток и зубило  у  одного  из  рабочих,  он  обтесал  и
выровнЯл  два  полученных  блока  и  мерными,  с  оттЯжкой,  ударами  стал
отделывать плоскости, пока камень не изменил и цвет и форму  и  не  засиЯл
под его руками.
   Ћн поднЯл голову и увидел настороженные,  враждебные  взглЯды.  Џожилой
каменщик проворчал:
   - ќто адскаЯ работа, человеку она не по силам. ’ы думаешь, мы тесали бы
здесь камень, будь у нас пион кусок хлеба?
   €звинившись за непрошеное вмешательство, Њикеланджело  зашагал  по  ‚иа
Џелличчариа: он чувствовал, что  свалЯл  дурака.  Ќо  разве  флорентийский
каменщик не считает, что обработать блок  -  это  значит  как-то  выразить
себЯ, свою индивидуальность? „аже друзьЯ ценили каменщика в зависимости от
того, насколько искусен Я изобретателен он, придаваЯ блоку  печать  своего
характера.  ђабота  с  камнем  всегда  считалась  самым  уважаемым,  самым
почетным ремеслом - тут сказывалось древнее,  первобытное  убеждение,  что
человек и камень родственны друг другу по природе.
   ‚озвратЯсь во дворец,  Њикеланджело  получил  записку:  Џаоло  ђучеллаи
приглашал его на прием в честь Џьеро де Њедичи  и  кардинала  „жованни  де
Њедичи - Џьеро приехал в ђим, чтобы набрать себе войско,  а  кардинал  жил
здесь постоЯнно, занимаЯ небольшой особнЯк близ ‚иа ”лорида.  Њикеланджело
был тронут тем, что о нем вспомнили; приЯтно было хоть на  времЯ  покинуть
постылую каморку и столовую в кардинальском дворце и вновь  встретитьсЯ  с
Њедичи.
   ‚ субботу, в одиннадцать часов утра, побрившись  и  причесав  спадавшие
крутыми завитками на лоб волосы, Њикеланджело услышал звуки труб и выбежал
на улицу: тут он наконец увидел  папу  -  того  самого  Ѓорджиа,  которого
боЯлись Њедичи и на которого  с  таким  ожесточением  нападал  ‘авонарола.
‚переди процессии, с поднЯтым крестом, ехали, все в  красном,  кардинал  и
сам папа Ђлександр естой, он же €спанец ђодриго Ѓорджиа, в белых одеЯниЯх
и в белой, сверкающей жемчугами епитрахили, сидел на белом коне,  покрытом
белым чепраком; кавалькада двигалась по Љампо  деи  ”иори,  направлЯЯсь  а
францисканский монастырь в ’растевере; ее замыкали несколько кнЯзей церкви
в пурпурных мантиЯх.
   Ђлександру естому исполнилось шестьдесЯт четыре года; это был  смуглый
мужчина могучего сложениЯ, тучный,  широкой  кости,  с  изогнутым  широким
носом и мЯсистыми щеками. •отЯ его называли в ђиме чаще всего  актером,  у
пего было много и других прозвищ - прилипший к нему эпитет "необыкновенный
наглец" знали все горожане. ‚ бытность  свою  кардиналом  ђодриго  Ѓорджиа
прославилсЯ тем, что завладел таким количеством красивых женщин  Я  такими
богатствами, каких еще не было ни у одного кардинала. ‚ 1460 году  ђодриго
Ѓорджиа получил нагонЯй от папы ЏиЯ ‚торого за "неподобающую галантность":
такими словами папа намекал на  его  шестерых,  только  известных,  детей,
родившихсЯ от разных женщин. ’рое из этих детей  были  любимцами  Ѓорджиа:
•уан, завзЯтый повеса и мот, соривший деньгами, выжатыми отцом из римского
духовенства и баронов; –езарь, сластолюбивый красавец, садист и воин,  про
которого говорили, что он  усеЯл  ’ибр  трупами,  и  прекраснаЯ  ‹укрециЯ,
вызывающаЯ в городе ропот своими любовными  свЯзЯми  в  промежутках  между
браками, число которых все возрастало.
   ‚ысокие стены ‚атикана охранЯла трехтысЯчнаЯ вооруженнаЯ стража, однако
в ђиме сложилась такаЯ система передачи новостей, что все  случившеесЯ  за
стенами быстро становилось известным на семи городских холмах. Ќо  если  в
папских покоЯх происходило что-то хорошее, город  об  этом  молчал,  будто
ничего не знаЯ.
   „ождавшись, когда папскаЯ  процессиЯ  скрылась  из  виду,  Њикеланджело
пошел по ‚иа ”лорида в Џонте. Ћн ЯвилсЯ к Џаоло ђучеллаи слишком  рано,  и
тот принЯл его у себЯ в кабинете, отделанном темными деревЯнными панелЯми.
‡десь  было  немало  прекрасно   переплетенных   манускриптов,   мраморные
барельефы, картины, писанные  маслЯными  красками  на  деревЯнных  досках,
резной  флорентинский  письменный  стол  и  кожаные  кресла.   Џаоло   был
удивительно похож на флорентинского  Ѓернардо  ђучеллаи:  те  же  крупные,
правильные  черты  лица,  выразительные  большие  глаза,  белаЯ   кожа   -
Њикеланджело с грустью подумал, что сам он  от  материнского  рода  ничего
такого не унаследовал.
   - Њы, флорентинцы, живем здесь дружной  общиной,  совсем  особнЯком,  -
говорил Џаоло. - Љак ты убедилсЯ, в нашей колонии  свое  управление,  своЯ
казна, свои законы...  и  свои  средства  принуждениЯ,  чтобы  эти  законы
исполнЯлись. €наче мы погибли бы в здешнем болоте. …сли тебе  будет  нужна
помощь, обращайсЯ к нам. Ќикогда не проси ее у  римлЯн.  ђимлЯне  в  любом
деле ищут длЯ себЯ наживы: это у них считаетсЯ честностью.
   ‡а обедом Њикеланджело снова встретил почти всю флорентийскую  колонию.
Ћн поклонилсЯ Џьеро; тот,  не  забыв  ссоры  в  Ѓолонье,  держалсЯ  с  ним
холодно. Љардинал „жованни - папа его преследовал  и  отстранил  почти  от
всех церковных дел - Явно обрадовалсЯ, увидЯ Њикеланджело, но  „жулио  был
крайне сух. Њикеланджело узнал, что Љонтессина родила мальчика, ‹уиджи,  и
вновь была беременна. Љогда Њикеланджело стал расспрашивать, не в ђиме  ли
„жулиано, „жованни ответил:
   -  „жулиано  теперь  при  дворе   …лизаветы   ѓонзага   и   ѓвидобальдо
Њонтефельтро в “рбино. Ћн хочет завершить там свое образование.
   „вор в герцогстве “рбино, расположенном в Ђпеннинских горах,  был  один
из самых просвещенных дворов в €талии. Њикеланджело подумал, что  „жулиано
будет там хорошо.
   ’ридцать флорентинцев уселись за обеденный  стол  и  начали  трапезу  с
_каннелони_, толстых макарон, начиненных  мелко  изрубленной  говЯдиной  и
грибами; потом была подана телЯтина, спареннаЯ в молоке, и зеленаЯ  нежнаЯ
фасоль. ѓости пили вино броглио  и  оживленно  беседовали.  ‘воего  общего
врага они в разговорах ни разу не назвали ни папой, ни Ђлександром естым;
длЯ пего здесь существовало единственное имЯ - Ѓорджиа. ”лорентинцы как бы
подчеркивали этим свою  почтительность  к  папскому  престолу  и  выражали
крайнее  презрение  к  авантюристу-испанцу,  который  вследствие  стечениЯ
прискорбных обстоЯтельств захватил власть в ‚атикане  и  правил  там,  как
говорил Љавальканти, руководствуЯсь девизом: "‚се богатства  христианского
мира принадлежат папству. € мы должны получить их в свои руки!".
   Џапа, в свою очередь, тоже не привечал флорентинцев. Ћн прекрасно знал,
что флорентинцы ненавидЯт его, по зависел от их банков,  от  их  торговли,
охватывавшей весь мир, от тех огромных налогов, которые они платили, ввозЯ
в ђим товары, - словом, от их неиссЯкаемых и надежных денежных средств.  ‚
отличие от римских баронов флорентинцы не боролись открыто, не  воевали  с
папой, а только молились в страстной  надежде  на  его  падение.  Џо  этой
причине они поддерживали ‘авонаролу, обличающего папу, и  считали  теперь,
что приезд Џьеро в ђим путает им карты.
   ЏопиваЯ портвейн, гости затосковали о ”лоренции и стали говорить о  ней
таким тоном, словно бы сидели  в  нескольких  минутах  ходьбы  от  площади
‘иньории. Њикеланджело только и ждал этой минуты.
   - Ђ скажите мне, как в ђиме обстоит дело с заказами? -  спросил  он.  -
‚едь папы всегда приглашали к себе художников и скульпторов.
   - Ѓорджиа вызвал из Џеруджии Џинтуриккио и заставил его  украшать  свои
апартаменты в ‚атикане, - сказал Љавальканти, -  Џинтуриккио  украсил  еще
несколько помещений в замке ‘вЯтого Ђнгела. ‚  прошлом  году  он  закончил
работу и уехал из ђима. Џеруджино расписал фресками гостиную у  Ѓорджиа  и
башню в панском дворце и тоже теперь уехал.
   - Ђ как насчет работы по мрамору?
   - ‘амый уважаемый скульптор в ђиме - мой друг  Ђндреа  Ѓреньо.  “  него
здесь, пожалуй, монополиЯ на  надгробные  изваЯниЯ.  Ћн  содержит  большую
мастерскую, у него много учеников.
   - Њне хотелось бы с ним познакомитьсЯ.
   - ’ы увидишь, что это одаренный человек и большой труженик. Ћн  украсил
множество церквей. џ предупрежу Ђндреа, что ты к нему наведаешьсЯ.


   Ѓальдуччи разделЯл отвращение своих землЯков к ђиму, но была в  здешней
жизни сторона, котораЯ его восхищала: наличие семи тысЯч публичных женщин,
собранных со всего света. ‚ первое же воскресенье после памЯтного обеда  в
’осканской траттории  Ѓальдуччи  увлек  Њикеланджело  бродить  по  городу.
ђимские площади, фонтаны, форумы, триумфальные арки и храмы Ѓальдуччи знал
не по их историческому прошлому, а по национальной принадлежности  гулЯщих
женщин, которые там обосновались. агаЯ по площадЯм  и  переулкам,  друзьЯ
заглЯдывали в лица  встречных  женщин  и  старались  оценить  скрытые  под
длинными  платьЯми  фигуры:  дотошно  разбитаЯ  достоинства  и  недостатки
каждой,  Ѓальдуччи   так   и   сыпал   словами.   Ќадушенные,   украшенные
драгоценностЯми римлЯнки, поЯвлЯЯсь на улицах с попутаем или обезьЯнкой на
плече, в сопровождении сверкавших черной кожей слуг, надменно смотрели  на
блудных иностранок - на испанских девушек, с черными как  смоль  косами  и
большими Ясными глазами,  на  гречанок  в  белых,  перехваченных  в  талии
платьЯх, на смуглых египтЯнок в капюшонах, спадающих с плеч, на синеглазых
белокурых  северЯнок  с  цветами,  вплетенными  в  косы,  на  черноволосых
турчанок, робко выглЯдывавших из-под  вуали,  на  закутанных  в  цветистые
шелка девушек ‚остока, глаза которых напоминали Ягоды терма...
   - Ќикогда не  беру  второй  раз  одну  и  ту  же  девушку,  -  объЯснЯл
Ѓальдуччи. - џ люблю разнообразие, контрасты,  -  чтобы  был  другой  цвет
кожи, другие формы, все другое. ќго менЯ и увлекает: Я  будто  пускаюсь  в
путешествие по всему миру.
   - Ќу, а разве ты можешь  поручитьсЯ,  Ѓальдуччи,  что  перваЯ  девушка,
котораЯ  пройдет  мимо  тебЯ,  не  есть  самаЯ  интереснаЯ  из  всех,  что
встретЯтсЯ за день?
   - Њой невинный друг,  Я  тебе  отвечу,  что  весь  интерес  -  в  самом
преследовании, в охоте. Џоэтому-то  Я  и  не  тороплюсь,  порой  брожу  до
позднего вечера. ђазнообразна только внешность  -  рост,  очертаниЯ  тела,
манеры. Ђ соитие? „а  оно  всегда  одинаково,  почти  что  одинаково.  ќта
рутина. ’олько поиски, только охота и притекает.
   Њикеланджело все-это лишь забавлЯло. …го опыт с Љлариссой не породил  в
нем ни малейшего желаниЯ симулировать любовь с какой-то наемной, взЯтой на
улице женщиной; его влекло только к Љлариссе.
   - џ обожду, пока не встречу нечто другое... что уведет менЯ от рутины.
   - ‹юбовь?
   - ‚ каком-то роде.
   - Ѓоже, да ты праведник! ‚от уж не думал: художник - и такое почтение к
безгрешности.
   - џ берегу свою греховность длЯ скульптуры.
   Ћн мог жить без работы по камню только потому, что все  времЯ  думал  о
ней и рисовал длЯ нее. Ќо дни шли неделЯ за неделей, а от кардинала ђиарио
не было никаких повелений. Ќесколько раз Њикеланджело ходил к  секретарЯм,
просЯ свиданиЯ с кардиналом, но секретари  выпроваживали  его  без  лишних
слов. Ћн понимал, что кардинал занЯт: ведь это был,  как  говорили,  самый
богатый после папы человек в …вропе, он правил такой обширной банковской и
торговой  империей,  какаЯ  была  разве  только  у  ‹оренцо   де   Њедичи.
Њикеланджело не удавалось увидеть кардинала даже на церковных службах,  но
тут ему вызвалсЯ помочь ‹ео,  уверив,  что  кардинал  ранним  утром  часто
бывает в дворцовой капелле.
   ‚ конце концов ‹ео  добилсЯ  того,  что  был  назначен  день  свиданиЯ.
Њикеланджело притащил с собой целую папку рисунков.  Љардинал  ђиарио,  по
всем признакам, был рад видеть Њикеланджело, хотЯ слегка удивилсЯ, что тот
все еще в ђиме. Ћн  сидел  в  своем  кабинете,  окруженный  бухгалтерскими
книгами, счетоводами и писцами, с которыми Њикеланджело  несколько  раз  в
неделю обедал, но отнюдь не дружил. Џисцы и счетоводы стоЯли  за  высокими
конторками  и  ни  на  минуту  не  отрывались  от  своей   работы.   Љогда
Њикеланджело спросил  кардинала,  решил  ли  он,  что  следует  высечь  из
трехаршинного мраморного блока, ђиарио ответил:
   - Њы подумаем об этом. ‚сему свое времЯ. Ђ пока не забывай, Ѓуонарроти,
что ђим - превосходное место длЯ молодого человека.  Ќа  свете  нет  таких
удовольствий, какие нельзЯ было бы  найти  в  ђиме.  Ђ  теперь  ты  должен
извинить нас; прощай.
   Ћпустив голову,  Њикеланджело  медленно  шагал  по  лестнице  вышел  на
недостроенный дворик. Ѓыло Ясно, что он оказалсЯ в ђиме точно в  таком  же
положении, в каком был  при  Џьеро  Њедичи:  приютив  человека  под  своей
крышей, эти господа довольны собой и  считают,  что  мера  их  благодеЯний
исчерпана до конца.
   ЏридЯ к себе в комнату, Њикеланджело столкнулсЯ  с  мрачной  фигурой  в
черной  сутане,  из-под  которой  выглЯдывал  белый   подрЯсник;   впалые,
исстрадавшиесЯ глаза пришельца говорили о долгом голоде.
   - ‹ионардо! —то ты делаешь в ђиме? Љак там у нас дома?
   - Ќикого  из  домашних  Я  не  видел,  -  холодно  сказал  ‹ионардо.  -
‘авонарола послал менЯ с поручением в Ђреццо и Џеруджию. ’еперь  Я  еду  в
‚итербо - усмирЯть тамошних монахов.
   - Љогда ты ел в последний раз?
   - „ай мне флорин, мне надо добратьсЯ до ‚итербо.
   Њикеланджело порылсЯ в кошельке и протЯнул ‹ионардо золотую монету. ’от
взЯл ее с тем же холодным видом.
   - Њожет, ты скажешь спасибо?  -  спросил  Њикеланджело,  чувствуЯ  себЯ
уЯзвленным.
   - ‡а деньги, которые ты дал господу богу? ’ы помог ему в его трудах.  Ђ
за это ты обретешь возможность спасениЯ.
   …ще  не  изгладилсЯ  неприЯтный  осадок  от  встречи  с  ‹ионардо,  как
Њикеланджело получил письмо от отца - его привез почтовый  курьер,  каждую
неделю ездивший во ”лоренцию. ‚ полной растерЯнности отец  писал,  что  он
сильно задолжал поставщику шелка и бархата и тот грозит  передать  дело  в
суд. Њикеланджело вертел в руках письмо, стараЯсь отыскать между  строками
о здоровье мачехи, братьев, тети и дЯди хотЯ бы намек на  то,  сколько  же
отец должен выплатить торговцу и каким  образом  накопилсЯ  этот  долг  за
шелка и бархат. Ќо такого намека в письме не было. ‚  нем  звучала  только
мольба: "Џришли мне денег".
   „о сих пор Њикеланджело стремилсЯ получить твердый заказ  от  кардинала
потому, что его снедало желание работать. ’еперь его подталкивала к  этому
и забота о деньгах. Ђ ведь он совершенно не знал, сколько же заплатит  ему
ђиарио за будущую скульптуру.
   - Ќу как его преосвЯщенство может назначить тебе какую-то  сумму,  -  с
раздражением  отвечал  на  расспросы  Њикеланджело  ‹ео,  -  если  он   не
представлЯет себе, что ты намерен изваЯть и что у тебЯ получитсЯ?
   Њикеланджело был обеспечен материалами длЯ рисованиЯ, бесплатно питалсЯ
и жил во дворце, но та горсть флоринов, которую он сберег от полученных  у
Џополано денег за "‘вЯтого €оанна", уже  разошлась.  Ћн  несколько  раз  в
неделю обедал с Ѓальдуччи в ’осканской траттории,  купил  рубашки  и  пару
чулок, чтобы приличнее выглЯдеть в домах  флорентийцев,  и  в  предвидении
зимы обзавелсЯ теплым  платьем.  Џришлось  тронуть  и  тридцать  флоринов,
отложенных на выкуп в ђиме статуи "Њальчика". Љошелек Њикеланджело  тощал,
а деньги от кардинала могли быть получены, очевидно, лишь после завершениЯ
скульптуры, на что ушло бы много месЯцев.
   Ћн пересчитал свою наличность. ‚сего у него оставалось теперь  двадцать
шесть флоринов. ’ринадцать флоринов он тотчас же отнес в банк џкопо ѓалли,
попросив Ѓальдуччи послать чек агенту этого  байка  по  ”лоренции.  ‡атем,
вернувшись в мастерскую, он сел и крепко  задумалсЯ:  надо  было  наметить
такую тему изваЯниЯ, котораЯ побудила бы ђиарио без задержки утвердить ее.
Ќе в силах угадать, предпочтет ли кардинал религиозный сюжет или античный,
Њикеланджело надумал разработать сразу и тот и другой.
   —ерез месЯц у него уже была готова восковаЯ фигура Ђполлона - его образ
возник под влиЯнием могучего торса, который стоЯл в саду кардинала ђовере,
и "Ћплакивание •риста" - вариант старой работы "Ѓогородица  с  Њладенцем":
только •ристос здесь был изображен уже не  в  начале,  а  в  конце  своего
земного пути.
   Ћн написал кардиналу письмо, извещаЯ его, но приготовил две  модели,  -
пусть  его  преосвЯщенство   сделает   выбор.   Ћтвета   не   последовало.
Њикеланджело написал снова, просЯ на этот  раз  свиданиЯ.  ЋпЯть  никакого
ответа. Ћн  пошел  к  ‹ео,  застал  своего  друга  за  ужином  с  какой-то
красавицей и был решительно выпровожен из дома.
   Ќаутро ‹ео ЯвилсЯ к Њикеланджело в мастерскую,  как  всегда,  изысканно
вежливый и обещал поговорить с ђиарио.
   ли дни и недели, Њикеланджело сидел в мастерской и смотрел на  мрамор,
горЯ от нетерпениЯ принЯтьсЯ за дело.
   - Џочему кардинал менЯ не принимает? - накидывалсЯ он на ‹ео.  -  ‚едь,
чтобы выбрать из двух предложенных моделей одну, ему достаточно минуты!
   - “ кардинала нет привычки объЯснЯть, почему он кого-то  принимает  или
не принимает, - отвечал ‹ео. - ’ерпение!
   - ЊоЯ  жизнь  уходит,  с  каждым  днем  она  все  короче,  -  жаловалсЯ
Њикеланджело. - Ќеужто она дана мне лишь длЯ того, чтобы Я сам окаменел  и
превратилсЯ в статую. ’огда ты вправе будешь назвать ее - "’ерпение"!


        4

   Ћн так и не добилсЯ свиданиЯ с кардиналом, ‹ео рассказывал, что  ђиарио
одолевают заботы и свЯзи с тем,  что  его  корабли,  плывущие  с  ‚остока,
запаздывали, и поэтому он "потерЯл всЯкий аппетит к искусству". Џо  словам
‹ео, Њикеланджело оставалось  только  молитьсЯ,  чтобы  корабли  кардинала
поскорее поЯвились на ’ибре...
   ‘недаемый страстью к скульптуре, Њикеланджело пошел  к  Ђндреа  Ѓреньо.
Ѓреньо, еще крепкий семидесЯтипЯтилетний старик, был выходцем из  ‘еверной
€талии, с берегов Љомо. ЊастерскаЯ его помещалась при  древнем  дворце,  в
бывшей конюшне: убрав оттуда перегородки и расставив скамьи и верстаки, он
оборудовал удобное длЯ работы место -  здесь  возникала  самаЯ  оживленнаЯ
скульптурнаЯ мастерскаЯ во всем ђиме, а самого мастера  окружили  ученики,
набранные из северных областей страны.
   Џрежде чем  отправитьсЯ  в  мастерскую,  Њикеланджело  решил  осмотреть
работы Ѓреньо - алтари и саркофаги в церкви  ‘анта  ЊариЯ  дель  Џополо  и
‘анта ЊариЯ сопра Њинерва. Ѓреньо оказалсЯ плодовитым скульптором, у  него
был хороший вкус, тонкое проникновение  в  классическое  искусство,  и  он
создавал прекрасные декоративные рельефы. Ћднако воображениЯ у  него  было
не больше, чем у кошки; он не мог привнести в  работу  никакой  творческой
выдумки, не умел вдохнуть в изваЯние жизнь, найдЯ свежий подход к объемам,
глубине, перспективе. Њолотком и резцом  он  владел  превосходно,  но  был
неспособен высечь  что-либо  такое,  чего  бы  не  видел  раньше  в  чужих
изваЯниЯх. Љогда ему надо было разработать  новую  тему,  он  обращалсЯ  к
древнеримским надгробьЯм, искал в них длЯ себЯ образцы.
   Ѓреньо принЯл Њикеланджело радушно и был особенно тронут, когда  узнал,
что Њикеланджело вырос в  ‘еттиньЯно.  „вигалсЯ  и  говорил  старик  очень
порывисто, лишь густаЯ сеть морщин на лице и  похожаЯ  на  пергамент  кожа
выдавала его возраст.
   - џ высекал гробницу по заказу ђиарио вместе с Њино да ”ьезоле. ќто был
чудесный ваЯтель, прекрасно делал херувимов. Џоскольку вы из тех же  мест,
вы, наверное, скульптор не хуже Њино?
   - Њожет быть.
   - “ менЯ постоЯнно работают помощники. џ только  что  кончил  раку  длЯ
церкви ‘анта ЊариЯ делла Љверча в ‚итербо.  Ќа  очереди  у  нас  вот  этот
памЯтник ‘авелли длЯ церкви ‘анта ЊариЯ в Ђрачели. ‚ юности Я был учеником
у серебрЯных дел мастера, поэтому  мы  работаем  не  спеша  и  все  же  не
запаздываем:  Я  в  точности,  минута  в  минуту,  знаю,  сколько  времени
потребуетсЯ, чтобы высечь тот или иной  листик  или  гроздь  винограда.  џ
правлю своей боттегой так же, как правил бы ювелирной мастерской.
   - Ќо, предположим, мессер Ѓреньо, что вам надо изваЯть нечто совершенно
новое, еще невиданное в скульптуре?
   Ѓреньо вдруг осексЯ и, будто что-то отстранЯЯ от  себЯ,  замахал  левой
рукой.
   - ‘кульптура требует не выдумки, а  воспроизведениЯ.  …сли  бы  Я  стал
фантазировать, в мастерской воцарилсЯ бы хаос. Њы высекаем здесь  то,  что
люди высекали до нас.
   - € делаете это превосходно, - сказал  Њикеланджело,  оглЯдываЯ  многие
начатые работы.
   - „елаем великолепно! ‚от уже полсотни лет никто у менЯ  не  забраковал
ни одного заказа. …ще в молодые  годы  Я  усвоил  правило:  "—то  делалось
раньше, то и продолжай делать". ќта  мудрость,  Ѓуонарроти,  принесла  мне
богатство. …сли ты хочешь достичь успеха в ђиме, то давай людЯм то, на чем
они воспитаны с детства.
   - Ђ что будет со скульптором, который скажет себе:  "’о,  что  делалось
раньше, надо изменить!"?
   - €зменить? ђади того только, чтобы изменить?
   - Ќет, не ради этого. Ђ просто потому,  что  скульптор  чувствует,  что
каждаЯ новаЯ вещь,  которую  он  высекает,  должна  как  бы  вырватьсЯ  из
привычных представлений, Явить собой нечто свежее, невиданное.
   “ Ѓреньо заходили челюсти: он словно хотел разжевать эту  мысль.  Џотом
он сплюнул себе под ноги и, отечески обнЯв Њикеланджело, сказал:
   - ‚ тебе говорит твоЯ юность, мальчик. Џобудь несколько месЯцев в  моей
мастерской, под моим присмотром -  и  ты  забудешь  эти  глупые  суждениЯ.
Џожалуй, Я взЯл бы себЯ в ученики на два года: пЯть дукатов в первый  год,
десЯть - во второй...
   - Њессер Ѓреньо, Я уже был учеником три года, ‘адах Њедичи у Ѓертольдо.
   - “ Ѓертольдо? “ того, что работал с „онателло?
   - “ того самого.
   - Ћчень плохо. „онателло погубил  скульптуру  на  глазах  у  всех  вас,
флорентинцев. € тем не менее...  Ќам  надо  изваЯть  столько  ангелов  длЯ
надгробий...


   Љогда подули ноЯбрьские ветры и полились дожди, Џьеро де Њедичи  вместе
со своим войском покинул ђим, отправившись завоевывать свои  былые  земли;
тогда же приехал к  Њикеланджело  Ѓуонарроти.  Ќадвигались  пепельно-серые
сумерки; загнанный дождЯми в свою каморку, Њикеланджело сидел,  рисуЯ  при
свете лампы; брат ЯвилсЯ до нитки промокший,  но  веселый,  со  счастливой
улыбкой на смуглом лице. Ћн радостно кинулсЯ к Њикеланджело.
   - џ закончил свое ученичество и не могу жить  без  тебЯ  во  ”лоренции.
•очу поискать здесь работу в цехе шерстЯников.
   ЏривЯзанность брата тронула сердце Њикеланджело.
   - ‘корей переоденьсЯ, возьми мое сухое платье. Љогда дождь кончитсЯ,  Я
отведу тебЯ в гостиницу "Њедведь".
   - Ђ разве нельзЯ остатьсЯ здесь? - огорченно спросил Ѓуонаррото.
   Њикеланджело обвел  взглЯдом  узенькую,  монашеского  вида  комнатку  с
единственным стулом.
   - џ здесь всего-навсего гость. Ђ в гостинице  "Њедведь"  очень  удобно.
ђасскажи-ка мне,  как  там  дела  у  отца  с  торговцем  шелками.  ‘уд  не
состоЯлсЯ?
   - ЃлагодарЯ твоим тринадцати флоринам все на времЯ затихло. Ќо Љонсильо
заЯвлЯет, что отец должен ему гораздо больше. Ћтец брал у него шелка,  это
совершенно Ясно, но что он хотел делать с ними  -  никто  не  знает,  даже
‹укрециЯ.
   €, натЯгиваЯ сухую рубашку, рейтузы и  чулки  Њикеланджело,  Ѓуонаррото
пересказал брату все, что случилось дома за последние пЯть  месЯцев.  „ЯдЯ
”ранческо был болен, ‹укрециЯ тоже долго не вставала с постели  -  у  нее,
скорее всего, был выкидыш. ‹одовико содержал семейство лишь  на  доходы  с
земли в ‘еттиньЯно и никак не мог свести концы с концами. ‡абота о деньгах
не давала ему покоЯ ни днем, ни ночью. Љо всем его просьбам  помочь  семье
брат „жовансимоне остаетсЯ совершенно глух.
   Ѓуонаррото устроилсЯ жить  в  гостинице  "Њедведь";  ужинали  братьЯ  в
траттории. —ерез неделю стало очевидно, что работы в  ђиме  Ѓуонаррото  не
найти: цеха шерстЯников во флорентийской  колонии  не  было,  а  брать  на
службу приезжего флорентинца римлЯне, конечно, не хотели.
   - „умаю,  что  тебе  надо  возвращатьсЯ  домой,  -  с  горечью  говорил
Њикеланджело. - …сли все четверо старших сыновей разлетЯтсЯ кто куда и  не
будут помогать отцу, разве он справитсЯ с делами?
   Ѓуонаррото уехал в самый ливень; Џьеро де  Њедичи  возвратилсЯ  в  ђим,
тоже насквозь промокнув от дождЯ.  Џоследние  остатки  войска  Џьеро  были
рассеЯны, деньги у него иссЯкли, его покинул даже Ћрсини.  Џьеро  возил  с
собой описок флорентинских семей, которые он хотел разгромить, как  только
вновь захватит  власть.  Ђльфонсина  с  детьми  уехала  в  одно  из  своих
наследственных имений; здесь, в ђиме, Џьеро нашумел крупными проигрышами в
карты и публичными скандалами и ссорами с братом „жованни. ‘ утра он сидел
во дворце ‘ан ‘еверино, потом ехал к своей очередной  куртизанке.  ‚ечером
выходил на улицу, ввЯзываЯсь то в одну, то в другую  грЯзную  историю,  на
рассвете же вновь укрывалсЯ во  дворце  Ђльфонсины.  Ќе  менее  пагубны  в
глазах здешних флорентинцев были надменность и тиранические замашки Џьеро.
Ћн открыто говорил, что, захватив ”лоренцию, будет править ею  единолично,
не  прибегаЯ  к  помощи  ‘овета.  "‹учше  Я   буду   править   плохо,   но
самостоЯтельно, чем хорошо, но  с  помощью  других",  -  добавлЯл  он  длЯ
Ясности.
   Њикеланджело очень удивилсЯ, получив написанное рукою Џьеро приглашение
на рождественский обед у кард