да
изборожденных плугом землепашца холмов, скрывавшаЯ  от глаз дальние равнины;
но по смутно видневшимсЯ вдали столбам дыма угадывалось, что и по ту сторону
холмов  простираетсЯ царство труда.  ‚округ самого замка был разбит парк  --
такой огромный, что „ионисиЯ,  имевшаЯ  обыкновение  ежедневно прогуливатьсЯ
там, до  самой весны  все  еще  открывала  незнакомые  ей уголки.  €ногда  в
полуденные или  вечерние часы  хозЯин  дома сопровождал  ее  во  времЯ  этих
прогулок, и однажды рассказал ей, что менее двух десЯтков  лет тому назад на
месте парка был девственный лес, на месте замка -- маленький домик, а внизу,
там, где ныне дымили сотни  фабричных труб, среди крестьЯнских хижин ютилась
одна-единственнаЯ жалкаЯ  кузница. Ќо  все, что  возникло вокруг с той поры,
было  лишь предвестником  грЯдущих грандиозных  свершений. Ќа  одетых свежей
зеленью  холмах  уже  суетились  его  люди,  осушаЯ  болота,  вырубаЯ  леса,
преграждаЯ  запрудами и плотинами бег  речной воды,  чтобы  использовать  ее
попусту  растрачивавшуюсЯ  силу; через год будет  готово огромное здание  --
вместилище образцов всех машин, которые когда-либо начинали или начнут здесь
свой победный путь по земле.
     —асто  в замок  наезжали гости -- изобретатели, строители, приближенные
владетельного кнЯзЯ, представители иностранных государств.  Ћдни  уезжали  с
довольными и просветленными лицами, другие -- сумрачные и озабоченные.  Ќо и
длЯ  тех  и длЯ других мнение хозЯина дома было одинаково веско и значимо, и
„ионисиЯ  подметила, что никому из гостей не  удавалось взЯть над ним  верх,
потому что он всегда оказывалсЯ умнее и сильнее своих собеседников.
     €ногда он  брал  ее с  собой туда, где  мелькали  раскаленные  молоты и
крутились  бесчисленные колеса,  шуршали,  натЯгиваЯсь, толстенные канаты  и
шипели  клокочущие паром котлы.  Џознакомилась она и  с конторой завода, где
громоздились   кипы  чертежей   и   проектов,   получалась  и   отправлЯлась
корреспонденциЯ и велись бухгалтерские книги. Љазалось, владелец всего этого
готов  советоватьсЯ с каждым писарем и с каждым рабочим,  повсюду он был как
бы и учителем и учеником одновременно. Ќо, побыв  совсем немного в  любом из
цехов своего завода, он успевал составить себе более Ясное представление обо
всем, что там делалось, чем те,  кто проводил в  них целые  дни. Џо  вечерам
замок зачастую превращалсЯ в храм искусств, и под его сводами звучали голоса
певцов и раздавалась дивнаЯ музыка, а иногда даже целаЯ  труппа превосходных
артистов  давала здесь свои представлениЯ,  на которые  съезжались  гости из
окрестных имений, да  и из дальних мест. ’аким образом, весь  досуг „ионисии
был до  отказа заполнен разнообразными занЯтиЯми, и  ей просто некогда  было
тосковать или страдать от одиночества. ‚ то  же  времЯ она имела возможность
уединЯтьсЯ, когда ей вздумаетсЯ. •озЯин дома никогда не забывал  спрашивать,
угодно ли ей его общество, и если „ионисиЯ предпочитала уединенную прогулку,
достаточно  было  одного  намека,  чтобы  исключить  какие-либо его  попытки
навЯзатьсЯ ей в спутники.
     Ћднажды в начале лета, когда она, прогуливаЯсь по окрестностЯм, забрела
в  отдаленную глухую  деревеньку,  входившую,  однако,  в  состав  земельных
владений хозЯина  замка, к  ней  подбежала  маленькаЯ  девочка  и,  умолЯюще
протЯнув ручонки, попросила кусочек  хлеба. Ќесказанно удивившись,  „ионисиЯ
покачала было головой, ибо принЯла ребенка за развЯзную попрошайку, в каких,
возможно, и здесь не было  недостатка. Ќо грустно-испуганный взглЯд  девочки
заставил  ее  задуматьсЯ,  и  она  решила  поближе  познакомитьсЯ  с  семьей
маленькой нищенки. ‚ сенЯх  ее встретила уже немолодаЯ женщина, державшаЯ на
руках младенца; двое детей постарше играли на  полу  с деревЯнными чурками и
фруктовыми  косточками.  Ќа  вопрос „ионисии  женщина ответила, что девочка,
просившаЯ милостыню,  за  весь  день  не имела во  рту ни крошки  хлеба;  ей
досталось  лишь  полчашки  молока.  Ќе дожидаЯсь дальнейших  расспросов, она
принЯлась жаловатьсЯ, и „ионисиЯ узнала, что в этой деревне горькаЯ нужда --
удел  всех семей, обремененных детьми.  ЏораженнаЯ этим  открытием, „ионисиЯ
отдала  женщине все  оказавшиесЯ при ней  деньги  и  поспешила домой,  чтобы
поскорее  сообщить  своему другу о царЯщей  здесь нищете,  в которой,  по ее
глубокому убеждению,  были  повинны лишь  нерадивость  и злонамеренность его
подчиненных. Ќо тот  объЯснил  ей, что даже при внешне совершенно одинаковых
условиЯх  жизни  судьбы отдельных людей  обычно  складываютсЯ  по-разному, в
зависимости  от личных  особенностей каждого  и  под  влиЯнием  всевозможных
случайностей;  он посоветовал ей впредь не ломать себе голову  над подобными
проблемами.  Ќо она заЯвила, что не в силах последовать  его совету и хотела
бы, напротив, испросить у него разрешение попытатьсЯ в меру своих слабых сил
уничтожить  или хотЯ  бы смЯгчить  невыносимые условиЯ, от которых  страдают
ведь  не только те, кто в  них повинен. ‚ладелец имениЯ предоставил ей право
расходовать по своему усмотрению довольно значительные суммы, находившиесЯ в
ее распорЯжении,  и не возражал против задуманных ею обследований, к которым
она приступила уже на  следующий день.  ‚скоре выЯснилось, что нуждающихсЯ в
помощи на самом деле гораздо больше,  чем она могла себе раньше представить,
и что  даже там, где сегоднЯ царило кажущеесЯ благополучие, жизнь людей была
омрачена  неуверенностью в завтрашнем дне. Ђ там, где они едва сводили концы
с концами, над их головами нависала такаЯ безысходнаЯ, хоть и скрытаЯ  от их
глаз  нищета,  что „ионисиЯ содрогнулась  от изумлениЯ и горЯ. Ќаконец, дело
дошло до того, что  окружающаЯ ее роскошь стала казатьсЯ ей  издевательством
над теми, кто  весь век свой билсЯ  в  тисках неизбывной нужды.  €  хотЯ  ей
удавалось иногда помочь  отдельным  людЯм,  она вскоре постигла ту печальную
истину, что длЯ полного и постоЯнного благополучиЯ людей необходимо изменить
самое устройство государства,  более того -- по-новому перестроить весь мир.
‚пав  в  отчаЯние,  она прекратила свою благотворительную деЯтельность, и ни
изысканные светские развлечениЯ,  которыми окружил  ее  возлюбленный, ни его
ласки не могли разогнать ее тоски.
     ‚ это времЯ  поползли слухи  о  недовольстве,  растущем среди  рабочего
люда,  и  хозЯин  имениЯ,  ни словом  не упрекнув „ионисию, все-таки не счел
возможным скрыть от нее  тот факт,  что она невольно  способствовала вспышке
волнений,  доселе  не  слыханных   в  здешних  местах.  Ћн  считал,  что  ее
первоначально  столь  кипучаЯ  благотворительность,  а  также  внезапное  ее
прекращение послужили тому причиной. ‚ замок прибыли представители рабочих с
требованием повысить заработную плату и сократить продолжительность рабочего
днЯ; хозЯин, доходы которого  непрерывно  росли,  решил  пойти им навстречу.
‘трасти улеглись,  но ненадолго. ‚скоре рабочие начали выдвигать  новые, все
более  высокие  требованиЯ,  в  удовлетворении  которых  пришлось  отказать.
ЃеспорЯдки  усилились, рабочих  охватило озлобление; в отдельных районах они
побросали работу, а вскоре склонили  к этому и тех своих  собратьев, которые
все  еще  продолжали   трудитьсЯ;  дело  дошло   до  столкновений,  владелец
предприЯтиЯ  решил обратитьсЯ за  помощью  к правительству;  прибыли войска,
атмосфера накалилась, в  воздухе запахло  порохом,  произошли настоЯщие бои,
стоившие жертв обеим сторонам.  Ќо вскоре стало Ясно, что победа осталась за
защитниками государственной власти; некоторых мЯтежных  главарей  бросили за
решетку,  других уволили, со  всех  сторон  стекались потоки новых  рабочих,
завод поглотил  их, и вскоре по  всей округе вновь вертелись  колеса, дымили
трубы и пыхтели, как прежде, машины.
     ‚ то неспокойное времЯ „ионисиЯ притихла. ‘ердце ее сжималось от страха
за возлюбленного, постоЯнно  подвергавшегосЯ опасности, но в то же времЯ  ее
волновала и  участь  несчастных,  чей  взрыв отчаЯниЯ был ей  понЯтнее,  чем
кому-либо другому.  „ионисиЯ  предчувствовала,  что каков  бы  ни был  исход
завЯзавшейсЯ борьбы, он не  принесет  умиротворениЯ,  и в тот день, когда ее
возлюбленный  вернулсЯ  победителем,  ее  уже  не  было  в  замке.  Ќищей  и
свободной,  как и пришла, отправилась она  в далекий путь  к  родным местам,
твердо верЯ, что устоит перед любыми искушениЯми.
        IV
     ‚олнениЯ, подавленные  в  тех местах,  которые  покинула  „ионисиЯ, тем
стремительнее  перекинулись  в другие, ближние и  дальние, втЯгиваЯ  в  свой
водоворот  все новые массы людей.  Њощной  волной они  прокатились  по  всей
стране, так  что  вскоре  уже  не только одни рабочие поднЯлись против своих
хозЯев,  но и  бедные  против  богатых, голодные  против сытых, чернь против
господ. ‚от  почему „ионисиЯ уже на  третий день своего  странствиЯ попала в
какое-то  подобие  стана восставших,  в  самую гущу  пестрой  толпы  женщин,
подростков,  детей  и мужчин; иные из них  были вооружены  каким-то странным
оружием. Ѓогато одетую странницу задержали; она объЯснила, что  направлЯетсЯ
в родные места, и без труда доказала, что денег у нее с собой ровно столько,
сколько  нужно  длЯ удовлетворениЯ самых необходимых  потребностей. Њолодежь
начала было глумитьсЯ над ней, но какой-то пожилой человек сразу же  взЯл ее
под свою  защиту  и дал ей  понЯть,  что  на дорогах неспокойно и  ей, можно
сказать, еще повезло,  что она попала именно в их лагерь. ‡десь, несмотрЯ на
все перенесенные  обиды, жажда  мести еще не переросла во  всесокрушающую  и
смертоносную слепую  ненависть.  Ћн пообещал  и  впредь  оказывать  „ионисии
всЯческую  поддержку,  советуЯ выждать времЯ и не пускатьсЯ одной в  дорогу,
где  молодую  красивую  женщину  подстерегала  не одна лишь  угроза  смерти.
„ионисиЯ  последовала  его  совету тем  охотнее,  что  сразу  понЯла,  какое
озлобление  вызвала бы  отказом.  ‚скоре она обнаружила, что находитсЯ среди
людей  хотЯ   и  решительных,  но  не  безрассудных.  ѓорнЯки,  привыкшие  к
непроглЯдному  мраку  дышащих   смертоносными  испарениЯми   рудников,  лишь
несколько дней назад вышли из-под земли. ‘ловно опьЯнев от свободы и солнца,
они преисполнились самых радужных надежд. ‚се они верили в победу над власть
имущими,  на которых доныне гнули спину, в поддержку  и братскую помощь всех
честных людей и в создание  царства равенства и справедливости.  € „ионисиЯ,
словно узрев  перст божий,  указующий  ей  занЯть  свое место  в  их  рЯдах,
объЯвила себЯ их единомышленницей и заверила в своей готовности разделить со
своими  новыми  друзьЯми все,  что уготовано им судьбой, -- будь  то  горечь
поражениЯ или радость победы.
     Џервую  ночь  она  проспала  спокойно  в той части лагерЯ, котораЯ была
отведена  длЯ женщин и детей. Ќа следующий день мужчины держали совет. ‘разу
все вокруг закипело и забурлило; одни считали, что разумнее всего вступить в
переговоры  с  растерЯвшимисЯ  властЯми,   другие  же,  более  нетерпеливые,
предлагали немедленно  взЯть штурмом ближайший город. ‚ конце концов  решили
разослать  гонцов в  соседние отрЯды  восставших,  чтобы  узнать их планы  и
намерениЯ. Џосланцы  отправились в путь, но никто  из них не  вернулсЯ ни  к
вечеру, ни наутро. ЋставшиесЯ почуЯли недоброе. ‚ полдень весь лагерь снЯлсЯ
с  места. ‚скоре  на  горизонте показались клубы  дыма и  отсветы  багрового
пламени.  ‹юди пересекли  бесконечную  голую равнину,  страдаЯ  от  голода и
жажды.  Џотом  добрались до нищих, почти обезлюдевших деревень, ворвались во
дворы и в погреба и  вернулись с  вином и  провиантом, которых все равно  не
хватило   на  всех.  †аждущие   набросились   на  опьЯневших,   голодные  на
насытившихсЯ.  ЏорЯдок исчез, ночью мужчины и женщины  спали вперемешку, где
попало.  Ћдин молодой худощавый парень, который еще во времЯ похода старалсЯ
держатьсЯ  поближе  к „ионисии, вдруг подошел к  ней и увлек ее за  собой, а
потом в  тени деревьев жадно и грубо овладел ею. ќту ночь она провела в  его
объЯтиЯх, а наутро он уже потерЯл к ней всЯкий интерес и смешалсЯ с безликой
толпой;  да и ей он был совершенно безразличен. ‹юди двинулись  в путь  мимо
еще дымившихсЯ крестьЯнских дворов и сгоревших дотла деревень, по вымершей и
опустошенной земле. Ќаконец, пестраЯ толпа остановилась у неприветливых стен
какого-то  города, ворота которого были  заперты. Ќикто  из них не знал, что
принесет  им  завтрашний день;  все  вокруг --  и небо и землЯ -- предвещало
опасность; ни одного костра  не решились  разжечь измученные люди. Ћкутанный
мраком лагерь погрузилсЯ в тЯгостное безмолвие. ‚друг раскаты дикого  хохота
прорезали  тишину   ночи,  словно  пытаЯсь   развеЯть  невыносимое  зловещее
напрЯжение,   сковавшее  всех.  •охот  сменилсЯ  гневными  выкриками,  потом
раздались приглушенные  стоны,  сдержанные горестные рыданиЯ  и снова  смех.
’олпа  сбилась в плотный  темный  клубок, все  перепуталось, мужчины хватали
первых  попавшихсЯ  женщин,  те  не  сопротивлЯлись,  ибо  все как-то  сразу
осознали,  что  завтра  всему  конец.  „рожащей от  ужаса  „ионисии  удалось
выбратьсЯ из толпы, на каждом шагу увертываЯсь от похотливо протЯнутых к ней
рук и шарахаЯсь в сторону от жаркого дыханиЯ обезумевших людей. ‚сю ночь она
просидела, сжавшись в комок, под выступом стены и, кутаЯсь в лохмотьЯ плаща,
прислушивалась  к  стонам, крикам  и  раскатам исступленного  хохота,  глухо
доносившимсЯ до нее.  Ќо  с первыми  проблесками рассвета ворота в городской
стене  внезапно  распахнулись, из  них хлынула лавина вооруженных людей. Ћни
набросились на  истощенных, измученных,  сонных  повстанцев,  рубЯ направо и
налево,  не  разбираЯ, где  мужчины, где женщины. ’ех, кому по  воле  случаЯ
удалось избежать кровавой расправы, погнали в город. „ионисиЯ оказалась в их
числе  и  восход  солнца встретила уже  в  одном из  наглухо запертых дворов
крепости  среди  сотен  других  пленниц. …е трЯсла лихорадка,  мучили дикие,
кошмарные видениЯ; потом она впала в забытье.
        v
     Ћчнулась  она  в белой  просторной  комнате.  “  ее  изголовьЯ дежурила
сиделка, от которой „ионисиЯ узнала, что ее перенесли сюда из крепости и что
она  много  дней  пролежала  без  сознаниЯ.  “слышала  она также, что  мЯтеж
подавлен, некоторые зачинщики его казнены,  многие брошены в  темницы.  Ђ  в
заключение сиделка сообщила, что за „ионисию поручилсЯ один молодой  офицер,
граф, который по ее облику  заподозрил,  что  она не причастна  к  мЯтежу  и
попала  в  число  пленников  лишь   по  какому-то  странному  недоразумению.
Њногозначительно  улыбаЯсь, сиделка  добавила,  что граф ежедневно  ЯвлЯетсЯ
сюда, дабы осведомитьсЯ о ее здоровье, и  часто подолгу  засиживаетсЯ  у  ее
постели, не в силах оторвать  от нее восхищенного взглЯда. ‚ комнату больной
вошел  старый  врач,  который ничуть не удивилсЯ, застав  „ионисию в  полном
сознании,  ибо  предвидел, что  перелом  наступит  именно  в этот  день.  Ћн
осмотрел больную, намеренно избегаЯ вопросов о ее прошлом, и выразил надежду
на  быстрое и полное выздоровление. ‡атем  встал, откланЯлсЯ с  подчеркнутой
любезностью  и у  дверей столкнулсЯ  с блестЯщим молодым  офицером, которому
вежливо, но строго запретил  посещать больную; затем дверь закрылась. Ћднако
„ионисиЯ  успела  перехватить  взволнованный  взглЯд  небесно-голубых   глаз
офицера, и ей припомнилось,  --  смутно, как во  сне,  -- что  эти же  глаза
неотступно следили  за  ней,  когда  она  в  жару  и беспамЯтстве  брела  по
оживленным улицам города в толпе пленников, огражденной двумЯ рЯдами пик.
     ‘ каждым днем силы  ее возвращались;  постепенно она обрела  и  прежнюю
Ясность мысли. Ќо к  ней  все  еще  никого не допускали, и она  видела  лишь
сиделку да доктора,  который доверительно  намекнул ей  о  некоторых  тайных
друзьЯх, принимающих  живейшее  участие  в  судьбе  его пациентки,  которым,
однако,  именно  ради  ее  благополучного  и  скорейшего  исцелениЯ пришлось
строго-настрого отказать в праве посещениЯ больной.
     „ионисиЯ выслушала  все  это  совершенно безучастно.  Ћна твердо решила
тотчас по выздоровлении продолжить  столь неудачно прерванное путешествие  в
родные  краЯ,  чтобы,   ЯвЯсь  пред  очи   супруга,  поведать  ему  о  своих
злоключениЯх  и  спросить, помнит  ли он о своем  обещании  и примет ли  ее,
несмотрЯ на все, что с ней случилось. Ќо она чувствовала,  что толкает ее  к
этому, скорее, любопытство, чем тоска по мужу, и что мечтает она о встрече с
ќразмусом не как  о  завершении  своего  бурного странствиЯ,  а как о  новом
волнующем приключении в цепи других.
     ‚ то утро,  когда она впервые  поднЯлась  с  постели, чтобы поглЯдеть с
балкона на прилегающий к дому сад и на виднеющиесЯ вдали полЯ, вытоптанные и
безжизненные,  молодой  граф неожиданно  вошел в ее комнату. Ћн прежде всего
попросил  извинениЯ   за   свое   непрошеное  вмешательство  в   ее  судьбу,
продиктованное, однако, наилучшими  намерениЯми.  „ионисиЯ поблагодарила его
тепло,  но без тени удивлениЯ,  сказав лишь,  что чувствует  себЯ  обЯзанной
ответить  на   столь  дружеское  участие  откровенностью  и  объЯснить  свое
пребывание в  стане мЯтежников.  Ќо,  повинуЯсь внезапному  побуждению,  она
назвала имЯ, которого никогда не носила, городок, в котором никогда не жила,
и приписала  своему супругу род занЯтий, к  которому  тот не  имел  никакого
отношениЯ. ‚друг обнаружив, что испытывает необъЯснимое и чрезвычайно острое
наслаждение от  лжи,  она  принЯлась  расписывать  имение  своих вымышленных
друзей, где Якобы гостила, а  затем и нападение  толпы мЯтежников,  будто бы
остановивших  на  обратном  пути  ее  карету  и  обобравших  ее   до  нитки.
Џризнавшись, что  ей удалось  спасти  свою  жизнь, лишь объЯвив  себЯ тайной
сторонницей  восставших,   она   нарисовала   трогательную   картину   своих
многодневных скитаний с толпой мЯтежников, судьбу которых ей  в конце концов
безвинно пришлось  разделить.  Ћднако теперь  она  в состоЯнии вернутьсЯ под
родной кров,  поэтому  высказанные ею слова благодарности надо-де понимать и
как  слова  прощаниЯ.  ћный граф  помрачнел.  Ћднако  то  ли  по  привычке к
сдержанности, то  ли от  природной робости  он  не посмел  возразить и  лишь
испросил ее  позволениЯ позаботитьсЯ о том, чтобы „ионисиЯ проделала остаток
пути  в подобающем  ей  экипаже. ЌесмотрЯ  на  вспыхнувшее в  ней  страстное
желание  услышать из уст графа  слова куда более пылкие,  она ощутила  вдруг
наслаждение от неожиданно открывшейсЯ в  ней способности к  притворству. Љак
бы  в  порыве  признательности  схватив руку  графа,  она взглЯнула  на него
глазами,  которые --  она  уже знала,  -- по  ее  желанию  могли увлажнитьсЯ
слезами восторга или затЯнутьсЯ дымкой печали.
     …два граф удалилсЯ, она начала готовитьсЯ к отъезду. ‚скоре ЯвилсЯ врач
и  выразил  свое  крайнее  неудовольствие  ее  намерением,  ибо  он  не  мог
поручитьсЯ, что  состоЯние здоровьЯ не заставит  ее в самом  скором  времени
прервать путешествие  и надолго застрЯть  в  какой-либо грЯзной  захолустной
гостинице. „ионисиЯ, сразу догадавшись,  что доктор  действовал  по наущению
молодого  графа,  сначала сделала  вид, что  противитсЯ  его советам,  затем
изобразила нерешительность  и  в  конце  концов  с  тЯжелым вздохом  обещала
подчинитьсЯ  распорЯжениЯм  доктора,  разумность  которых  она  не  могла не
признать. ‚ечером молодой граф  ЯвилсЯ  вновь  и в свЯзи с отсрочкой отъезда
предложил  „ионисии  пожить  до  полного  выздоровлениЯ  в   его   небольшом
охотничьем домике,  расположенном в глубине живописного леса. —тобы с самого
начала  пресечь   всЯкие  сплетни,  к  ней  будет  приставлена  в   качестве
компаньонки дама самой безукоризненной  репутации. „ионисиЯ возразила, что в
силах  сама  защитить  свою  безопасность  и честь,  однако  сможет  принЯть
приглашение графа лишь в  том случае,  если он поклЯнетсЯ, что  за времЯ  ее
пребываниЯ в охотничьем домике  ни разу не  переступит его порог. ѓраф низко
склонил голову,  как бы в  знак полного повиновениЯ, а она в этот миг лишь с
трудом подавила в себе желание броситьсЯ к нему на грудь.
     Ќа следующее утро она переехала в  скромный, но уютный охотничий домик,
одиноко  приютившийсЯ под густой  сенью  леса  в двух часах  езды от города.
„ионисию  встретила  миловиднаЯ крестьЯнскаЯ девушка, даннаЯ ей в услужение.
„евушка  оказалась  тихой  и  старательной,  кушаньЯ  --  вкусными  и  умело
приготовленными, а  постель  мЯгкой и пышной.  ‚  прохладной тени  столетних
великанов  „ионисиЯ беззаботно прогуливалась  по лесным  дорожкам, словно то
были  расчищенные  аллеи  парка. —асто она  подолгу  лежала на  какой-нибудь
живописной полЯне и, заложив руки под голову, в блаженной истоме мечтательно
глЯдела  в  бездонную  синеву  неба. Ѓабочки, пролетаЯ  мимо, нежно касались
крылышками  ее лба,  дуновениЯ напоенного  лесной свежестью  ветерка ласково
играли прЯдЯми ее волос, а отзвуки мирской суеты замирали где-то вдали.
     Ћднажды утром, когда  „ионисиЯ собиралась уже было выйти из  дому, небо
заволокло темными  тучами,  в  мрачном  безмолвии  нависшими  над  вершинами
деревьев. „ионисиЯ принЯлась бродить по комнатам нижнего этажа, потом начала
прогуливатьсЯ перед дверьми домика; душу ее теснила какаЯ-то тоска. ‚о времЯ
обеда она не притронулась к  еде, служанка застала ее  сидЯщей  за  накрытым
столом   в  слезах;  на  вопросы  встревоженной  девушки  она  не  отвечала.
Џерепугавшись не на  шутку,  служанка послала в город за  графом, поручившим
красивую  даму ее заботам. € поздно вечером, когда нависшаЯ над лесом  гроза
наконец  разразилась  ливнем  с  градом, ослепительными вспышками  молнии  и
оглушительными раскатами грома,  в комнату неожиданно  вошел, вернее, влетел
молодой  граф. Ћн был счастлив,  когда „ионисиЯ, которую  он  боЯлсЯ увидеть
сумрачной  или  вновь  заболевшей,  бросилась  к   нему  на  шею,   радостно
приветствуЯ его поЯвление.
     Ћднако  к  исходу  ночи,  проведенной  в его  объЯтиЯх, „ионисиЯ  вдруг
объЯвила, что эта перваЯ  ночь будет и последней; граф, в котором немедленно
проснулось   ревнивое   любопытство   собственника,  настойчиво   потребовал
объЯснений.  ‚  ответ „ионисиЯ,  поддавшись непреодолимому желанию  помучить
возлюбленного,  притворилась,  будто  ей   не  дает  покоЯ  одно  невыносимо
тЯгостное воспоминание: ей-де вдруг смутно представилось, что в  ту  ужасную
ночь у  ворот обнесенного высокой стеной города  она принадлежала не  одному
лишь, а многим из ее необузданных спутников; правда, поспешила она добавить,
весьма возможно, что все это лишь привиделось ей  в страшном сне.  ћный граф
впал в отчаЯние, которое сменилось новым порывом страсти; потом среди пылких
объЯтий  опЯть  впал в  бешенство и  поклЯлсЯ  тут  же  убить  возлюбленную.
Љончилось все это тем,  что он на коленЯх умолЯл не покидать его, потому что
без нее жизнь станет длЯ него бессмысленной и ненужной.
     „ионисиЯ  осталась.  €  вскоре сердце ее  преисполнилось  такой  пылкой
любовью к графу, что она устыдилась своей лжи и начала даже страдать от нее.
Ќаконец  настал  день,  когда  со  дна  ее  души  поднЯлась  и  овладела  ею
настоЯтельнаЯ потребность  открыть  любимому  истинную историю  своей жизни.
Ћднако из боЯзни вновь возбудить его подозрениЯ столь запоздалым  признанием
она откладывала его со днЯ на день.
     Ќо  однажды  дождливым  осенним днем  ЯвилсЯ гонец с  известием, что на
границе  страны  все  Явственнее  вырисовываетсЯ угроза  давно  ожидавшегосЯ
столкновениЯ   с  армией   соседнего   государства.   Ћн   показал   приказ,
предписывающий графу в течение двадцати четырех часов прибыть в расположение
вверенного   ему  полка.   Љак  только   гонец   ускакал,  „ионисиЯ  заЯвила
возлюбленному, что  ни при  каких  обстоЯтельствах не покинет его,  что  она
твердо решила пойти с ним на  войну, переодевшись в мужское  платье. Њолодой
граф,  растроганный  и  счастливый,  сперва  попыталсЯ  убедить  „ионисию  в
невыполнимости  такого  замысла. Ќо  она  поклЯлась,  что  готова  в  случае
необходимости последовать за  ним в  обозе его войска и разделить его судьбу
даже  против его  воли.  ’огда  он  вместе с  ней покинул охотничий  домик и
отправилсЯ  в  столицу,  где  добилсЯ  аудиенции у кнЯзЯ,  издавна  дружески
расположенного к нему. ЉнЯзь, сам женатый на молодой и  благородной женщине,
был натурой увлекающейсЯ  и с равной легкостью  впадал в гнев и в  умиление;
обожаЯ  все необычное, он счел вполне дозволенным  в столь беспокойное времЯ
одобрить замысел хоть и дерзкий,  но возвышенный. €  уже  на следующее  утро
„ионисиЯ,  надев  военные  доспехи,  не  сумевшие,  однако,  изменить ее  до
неузнаваемости,  выехала  бок  о  бок  с  возлюбленным из  ворот города.  …е
провожали почтительные и восхищенные взглЯды  горожан.  Џроскакав по объЯтой
тревогой стране, она  недалеко  от границы неожиданно  попала  в самую  гущу
сражениЯ, которое  слилось в  ее  возбужденном  мозгу  в  один  стремительно
несущийсЯ вихрь.
     Љровавые перипетии войны увлекли „ионисию вслед за возлюбленным в глубь
вражеской страны; ей приходилось и спать на выжженной  и опустошенной земле,
и вскакивать  в седло по сигналу боевой  трубы, и видеть,  как рЯдом  падают
убитые;  раненнаЯ в висок, она  несколько суток провалЯлась среди стонущих и
умирающих в  каком-то покосившемсЯ сарае, не  имеЯ никаких вестей от  графа.
Ћна выздоровела,  встретилась с любимым, подобно  ей, едва  оправившимсЯ  от
ран. Ћн уже горел нетерпением вновь ринутьсЯ  в бой и в канун решающей битвы
возглавил свой поредевший полк. Ќа рассвете  она уже мчалась рЯдом  с ним  в
гущу схватки,  поровну делЯ и опасность, и  бранную славу,  а после сражениЯ
привезла  в  лагерь  добытое   вместе  с   ним  вражеское  знамЯ.  ‚   ночь,
последовавшую  за днем победы, вдвойне темную и душную под беззвездным небом
и тЯжелыми  складками  шатра, „ионисиЯ впервые с начала войны разделила ложе
молодого графа в  качестве его супруги. “тром они снова вышли  из шатра  как
товарищи по оружию; их встретили восторженными приветствиЯми. ‘покойно сиЯло
солнце над  долиной,  а  вдали, в поле,  посреди  развевающихсЯ  плюмажей  и
сверкающих  клинков,  угадывалось  присутствие  владетельного  кнЯзЯ.  ‚друг
вместо  ожидаемого  мирного  посольства  из-за  небольшого холма, за которым
стоЯл противник,  поднЯлись клубы пыли -- несомненный признак близкой атаки.
Џыльное  облако перевалило через холм,  послышались  звуки  боевых  фанфар и
труб, и  в  долину  скатилась  лавина  бешеных всадников  на  вороных конЯх.
Ћшеломленное столь внезапным нападением войско быстро изготовилось к защите,
но вскоре выЯснилось, что в эту безумную атаку ринулась лишь небольшаЯ кучка
молодых  смельчаков; не  желаЯ принЯть  позорный мир, они предпочли  сложить
свои юные головы на поле брани. Ћднако остальные их  не поддержали, и вскоре
горстку  храбрецов  окружили и  перебили  всех до единого.  Ќо  они не даром
отдали свою жизнь; среди тех,  кто пал, отражаЯ их отчаЯнную атаку, оказалсЯ
и  молодой  граф.  „ионисиЯ положила его голову к  себе на колени;  и  когда
последние  капли  из  кровоточащей раны  на его  челе еще  сочились  меж  ее
застывших пальцев, вокруг на холмах уже развевались белые флаги,  а ликующие
звуки  фанфар  возвещали  окончание  военных   действий.   Љогда  же   глаза
возлюбленного  закрылись  навеки,  до  ее  ушей донеслись  радостные  клики,
возвещающие мир. Ќо подле „ионисии даже самаЯ  бурнаЯ  и безудержнаЯ радость
меркла.  ‘частливые и  опьЯненные победой люди  невольно старались держатьсЯ
подальше  от нее.  „аже  кнЯзь, к полудню прибывший на  поле боЯ, не решилсЯ
приблизитьсЯ   к  недвижимо   застывшей   в   своих  доспехах  несчастной  и
приветствовал  ее с почтительного  расстоЯниЯ;  густые  прЯди ее распущенных
волос закрыли тело покойного иссинЯ-черным саваном.  ‹ишь  на исходе днЯ она
поднЯлась, охватила  руками  дорогого покойника  и  с  нечеловеческой  силой
взвалила  облаченное  в тЯжелые доспехи  тело любимого на седло его  боевого
конЯ. Џотом вскочила на своего и дала шпоры; конь графа по привычке двинулсЯ
за ней,  несЯ  на спине  труп своего господина;  при общем молчании зловещаЯ
пара  помчалась  прочь от  двинувшихсЯ в обратный путь  войск.  …е проводили
испуганно-сочувственными взглЯдами. Ќо когда „ионисиЯ достигла границ  своей
страны и  увидела  на горизонте  городские башни,  она свернула на  знакомую
тропинку, ведущую к заброшенному охотничьему домику. Љазалось, он ожидал ее,
распахнув навстречу дверь; она спешилась, отвЯзала от  седла своего мертвого
спутника, выкопала Яму, опустила туда  труп  возлюбленного  вместе  с мечом,
шлемом и  панцирем и  забросала  могилу землей.  ‹ишь  покончив  с этим, она
сбросила доспехи и погрузилась в глубокий, длившийсЯ три днЯ и три ночи сон.
Љогда  она  проснулась,  у  изголовьЯ  стоЯла  мать  молодого  графа;  молча
поцеловала та руку женщины, проводившей в последний путь ее сына.
        VI
     Ћтшумела осень, пролетела  зима.  „ионисиЯ  знала, что с той ночи перед
последней битвой в ее чреве зародилась новаЯ жизнь; это свЯзало  ее новыми и
прочными узами и с покойным графом, и с самой жизнью.
     ‚есной она  произвела на свет  сына, и когда он в первый раз прильнул к
ее груди, лицо „ионисии впервые засветилось улыбкой радости. Њать графа, его
родственники, даже  сам  кнЯзь  возложили к колыбели новорожденного  дорогие
дары. € когда  „ионисиЯ достаточно окрепла, чтобы выйти из своей комнаты, ей
впервые  захотелось  вновь  облачитьсЯ в светлое платье;  она  вдруг ощутила
прелесть Ясного теплого днЯ, напоенного ароматами цветов и словно окутавшего
ее прозрачными благоухающими  одеждами. Ќад ее юной главой,  котораЯ таила в
себе  уже так много  забытых или памЯтных  воспоминаний, раскинулось голубое
небо  новой весны.  …ще не  решаЯсь  окунутьсЯ  в поток мирской суеты,  она,
однако, уже позволила ему плескатьсЯ у своих ног: в день какого-то праздника
на лесной  полЯне  неподалеку от  ее домика  селЯне  водили хоровод,  и  она
увлеклась этим зрелищем.
     Џочтение, оказываемое  ей, как героине  и вдове героЯ,  на первых порах
заставлЯло всех в этой местности держатьсЯ от  нее  в отдалении.  Ќо  вскоре
местнаЯ  молодежь  окружила  ее таким  восторженным  поклонением,  что  даже
поЯвление ее в здешних краЯх,  по-прежнему окутанное  глубокой тайной, стало
представлЯтьсЯ  чуть ли  не небесным  знамением  и служило лишь  к вЯщему ее
прославлению.
     Љ началу зимы она  переехала в замок покойного  графа, по общему мнению
законно  перешедший   в  ее  собственность.  Ћтдавшись  целиком  материнским
заботам, она  вначале вела жизнь замкнутую и тихую. Ќо, наконец, двери замка
открылись -- сперва лишь длЯ родственников графа,  потом также и длЯ близких
друзей  дома, а вскоре во всей стране среди  людей, выдающихсЯ заслугами или
происхождением,  не  было  ни  одного  человека, который  упустил бы  случай
выразить хозЯйке замка  свое восхищение  ее  необыкновенными и  возвышенными
добродетелЯми.  Џоэтому  никто  не  удивилсЯ,   когда  сам  кнЯзь  пожаловал
засвидетельствовать  ей  свое почтение.  Џоддавшись  неуловимому  очарованию
„ионисии, он  повторил  свой визит. Ћреол  могущества,  окружавший  юношески
пылкого  кнЯзЯ, ослепил „ионисию, словно пробудившуюсЯ после  долгого сна; а
источаемое  ею  гордое  величие,  порожденное  сознанием  необычности  своей
судьбы, взволновало кровь молодого  государЯ. € препЯтствиЯ, показавшиесЯ бы
душам более слабым непреодолимыми, не  смогли помешать их взаимному чувству:
позабыв  свой супружеский долг, кнЯзь бросил  к ногам „ионисии свое пылающее
любовью сердце.
     Џоначалу  и это событие не вызвало толков или злобных  пересудов ни при
дворе,  ни  в  народе;  очень  многие,  отнюдь  не  принадлежавшие  к  числу
придворных льстецов, даже воспринЯли его как нечто само собой разумеющеесЯ и
вполне  простительное.  Џервой  отвернулась  от  „ионисии мать  графа, молча
замкнувшаЯсЯ  в своем  горе. Ќекоторые родственники последовали ее примеру и
стали  избегать  общества  „ионисии.  ‹ишь  после  этого  начали разыгрывать
обиженных приближенные кнЯгини, в  то времЯ как она  сама была еще далека от
мысли,  что  отношениЯ  ее супруга и чужестранки  могли  носить и  не  чисто
дружеский  характер.  Ќо когда  истина  открылась, оскорбленнаЯ  женщина без
всЯких объЯснений отдалилась от кнЯзЯ, который с этого днЯ стал намеренно  и
открыто выставлЯть свою свЯзь с  „ионисией напоказ. Ќе желаЯ миритьсЯ с тем,
что она продолжает жить в замке графа, он предоставил в ее распорЯжение одну
из своих загородных резиденций. ’еперь  уже кнЯзь  посвЯщал возлюбленной  не
только  часы  досуга;  в  ее покоЯх он  принимал министров  и  послов; в  ее
присутствии  совещалсЯ  по  государственным  вопросам. ‚скоре  уже  ни  одно
решение  не  принималось  без  ее участиЯ. Ђ поелику  все, стоЯщие  у трона,
поспешили выказать ей  знаки почтениЯ и немедлЯ признали за  ней право на то
влиЯние в  делах государства, которое ей предоставил кнЯзь, то она  могла бы
считать  себЯ истинной правительницей страны.  Ћднако „ионисиЯ заметила, что
во времЯ выездов  встречные все чаще подчеркнуто не обращали на нее вниманиЯ
и как будто даже старались отвернутьсЯ. ‘начала она не  принимала это близко
к сердцу, смеЯсь над завистью и глупостью ничтожных людишек, но постепенно в
ней пробудилось и стало расти раздражение. Ћднажды она проезжала верхом мимо
молодого  дворЯнина,  известного  своей преданностью покинутой  кнЯгине.  …й
показалось,  что  тот  осмелилсЯ   взглЯнуть  на  нее,  фаворитку  кнЯзЯ,  с
презрительной усмешкой, и  она полоснула его хлыстом по лицу. Ќо  когда тот,
вне  себЯ  от бешенства,  бросил  ей  в  лицо неслыханное  оскорбление,  она
приказала  схватить  его.  ‚последствии  лишь  ее  заступничество  заставило
разгневанного  кнЯзЯ  отменить смертный  приговор дерзкому  обидчику. Ћднако
после этого случаЯ затаеннаЯ ненависть  обеих  опальных групп превратилась в
нескрываемую смертельную вражду. „ионисии доносили,  что говорилось о  ней в
народе,  в  среде дворЯнства  и  особенно в кружке приближенных кнЯгини. ’у,
которую лишь недавно  почитали  таинственной,  но благословенной посланницей
небес,  теперь многие  называли авантюристкой и распутной  девкой. ‘ерьезнаЯ
опасность покамест  не  угрожала  ей,  ибо кнЯзь был привЯзан к ней  сильнее
прежнего. ‚опреки назревавшему в стране возмущению он по собственному почину
расширил полномочиЯ „ионисии, окружил ее  неслыханной роскошью, пожаловал ее
пЯтилетнему  сыну  титул принца и приколол на  грудь ребенка  орден, которым
доселе награждались  лишь  члены  кнЯжеской  фамилии.  ‘амой жестокой  карой
наказывали за  каждое  необдуманное слово  или  неосторожный жест, внушавшие
малейшее подозрение в непочтительном или  враждебном отношении к „ионисии. “
самой  же  „ионисии  давно  пропала охота  ходатайствовать  перед  кнЯзем  о
снисхождении к аристократам или плебеЯм, нарушившим верность своей подлинной
государыне. ЏроезжаЯ  по  улицам  столицы в  золоченой  карете,  запрЯженной
шестеркой  вороных  коней  и  окруженной  эскортом  конных  гвардейцев,  она
успевала  в  хоре   восторженных  голосов   расслышать  фальшивые   нотки  и
чувствовала,  что  вызывает уже не почтительное поклонение,  а лишь  глухую,
опасливо  скрываемую  ненависть.  „аже ночью, даже в объЯтиЯх кнЯзЯ, все еще
полного решимости защищать ее до последней капли крови, ей  не давали  покоЯ
тревожные  мысли  о заговорах и покушениЯх. ‚ замке  заговорили  о  том, что
приближенные  опальной кнЯгини  замышлЯют что-то недоброе.  Ќикто  не  знал,
откуда взЯлсЯ этот слушок, но „ионисиЯ решила, что пришла  пора  потребовать
от  безвольного возлюбленного  решительного вмешательства,  и поставила  его
перед  выбором: либо  удалить законную супругу  от  двора и  изгнать  ее  из
пределов страны, либо отпустить  ее самое на все четыре  стороны.  Џоскольку
Явных улик, подтверждающих наличие  заговора, не было, то придворные льстецы
сочли   себЯ   вправе  изготовить  таковые.  “строили   судилище,   которому
позаботились  придать  видимость  законного  суда,  и  в  отсутствие кнЯгини
признали ее  виновной. …е  приговорили  к изгнанию из  страны с конфискацией
всей  корреспонденции и драгоценностей. ’а, очевидно,  была готова  к такому
исходу,  ибо  уже на  следующее утро с немногочисленной свитой отправилась в
дальний  путь ко  двору своих царственных родителей. Њногих, подозреваемых в
сообщничестве  с ней,  выслали из пределов  страны, а некоторых, считавшихсЯ
особенно опасными,  бросили  в  ненасытное  чрево  темницы.  Џоскольку  даже
малейшее   проЯвление  недовольства  беспощадно  преследовалось,  в   стране
воцарилось  спокойствие,  и  „ионисиЯ  наконец-то  стала  такой   всемогущей
властительницей,  какой редко  бывает даже  коронованнаЯ  государынЯ. Ќо чем
полнее была ее власть, тем меньше радости она ей приносила. Џразднества в ее
честь  становились все пышнее,  но весельЯ  на них не было  и в помине. „аже
ласки кнЯзЯ стали вызывать у нее лишь горечь и тоску.
     ‚  глубине  души  „ионисиЯ всегда  смутно  желала,  чтобы  возлюбленный
воспротивилсЯ  ее  тщеславным помыслам,  и  теперь,  понЯв  это, она  начала
презирать кнЯзЯ за его неизменную податливость и уступчивость. —тобы унизить
его, она стала принимать в  кнЯжеской постели  молодых придворных, к которым
чувствовала мимолетное влечение.  Џоначалу стыд и раскаЯние заставили  кнЯзЯ
затаить свое горе; но вскоре бушевавшие в нем страсти толкнули его в объЯтиЯ
доступных женщин, длЯ  которых, как когда-то длЯ „ионисии, теперь  открылись
двери кнЯжеских покоев. ‘ловно в отместку за это, еще щедрее посыпались дары
и почести  на  фаворитов  „ионисии,  сумевших  утолить  сжигавшую  ее  жажду
наслаждений. ‚есь двор завертелсЯ в вихре бесстыдной, бездумной и разгульной
жизни. ‚скоре в народе пронессЯ  слух, что  огромные светильники, освещавшие
парадные  залы замка  во  времЯ  ночных  оргий,  сами  собой  гасли,  словно
захлестнутые грЯзным потоком разнузданной похоти, которой  предавались кнЯзь
и  его подруга со своими любовниками и  любовницами. Ћднажды на  рассвете из
залы,   заполненной  толпой  пирующих,   среди   которых   бесцельно  бродил
обезумевший кнЯзь с зажатым в руке кинжалом, выбежала „ионисиЯ.  Ќакинув  на
плечи  драгоценный плащ и  прикрыв его  полой  лицо,  она  бросилась вниз по
лестнице.  ђешив  в последний  раз  поддатьсЯ  охватившему  ее желанию,  она
побежала к обрамленному старыми буками заброшенному пруду  в  глубине парка,
чтобы вместе  с опостылевшей  жизнью  похоронить на его дне и  свой позор, и
свою тоску,  и свое  безумие. Ќо, увидев в зеркальной  воде  свое искаженное
мукой лицо, она вдруг вспомнила  о том, что она мать. Џоследние два года это
редко приходило ей на ум. ђезко  повернувшись, она бросилась назад, к замку,
ломаЯ  клонЯщиесЯ к земле  ветви, и стремглав взлетела по лестнице в спальню
семилетнего принца.  ЏодбегаЯ  к его  кроватке,  она хотела  лишь  одного --
схватить  сына  и  увлечь его  вместе  с собой в небытие. Ќо  когда  увидела
невинное   личико  ребенка,  дышавшее   безмЯтежным  спокойствием  и  словно
источавшее какой-то  волшебный свет, сердце  ее  затрепетало. Ќовое  решение
внезапно пронзило ее мозг и  сразу же настолько завладело ею, что она  взЯла
спЯщего принца на руки и как была, босиком, пошла с ним в парадную залу, где
кнЯзь сидел в полном одиночестве. Ћтбросив в сторону кинжал и подперев рукой
взлохмаченную голову, он мрачно глЯдел на развороченный, усыпанный  увЯдшими
цветами  пиршественный стол.  ‚  этот миг  она  понЯла, что и  его  охватило
желание умереть. “видев „ионисию со спЯщим принцем на руках, он впилсЯ в нее
долгим  взглЯдом и,  наконец, спросил  о причине столь странного  поЯвлениЯ.
’огда  она  осторожно,  словно  драгоценный  дар,  поднесла к  нему  сына  и
потребовала, чтобы принц в тот же день был объЯвлен наследником престола. Ќо
вместо ответа  последовало лишь  озадаченное молчание. Љак раз в эту  минуту
из-за горизонта выглЯнуло солнце; озареннаЯ его лучами, она поклЯлась, что с
позорной  и  разгульной  жизнью  последних  лет покончено  и что  она  полна
решимости  отныне посвЯтить себЯ  целиком  заботам  о  благе  и  процветании
государства, ибо  хочет  стать верной  подругой  и  помощницей возлюбленного
кнЯзЯ. Ћна чувствует в себе достаточно  сил, чтобы смыть позор  минувших лет
славой  грЯдущих, и готова  жизнью  своей  поручитьсЯ, что  в  памЯти народа
безвозвратно ушедшие  времена  будут  жить лишь  как смутное воспоминание  о
каком-то тЯжком недуге и в конце концов станут лишь легендой. Џровозглашение
ее  сына наследником престола станет последним актом произвола  --  столь же
простительным,  сколь и необходимым, ибо во всех отношениЯх  пойдет  лишь на
благо страны. ЏросиЯвший  от радости кнЯзь тут же согласилсЯ. Ќемедленно был
созван  совет  высших сановников.  ‘покойно и величаво кнЯзь  возвестил свою
волю;  возражать  никто не осмелилсЯ. ђешение это  объЯвили  народу, и  были
принЯты меры к тому, чтобы его воспринЯли с восторгом. ‚ечером во всех домах
зажглись праздничные  огни и началось такое веселье, словно  и  впрЯмь в тот
день царственнаЯ супруга подарила возлюбленному монарху долгожданного сына и
наследника.  ‚первые за  много  дней „ионисиЯ  дала  себЯ  обмануть  и сочла
купленные  и вынужденные <i>угрозами</i> приветственные клики  толпы  за  выражение