нитую нотную тетрадь,
тщательно  записал  туда  то, что,  наверное, назову "‹итании<sup>26[]</sup>
свЯтой ‹оранс"; Я повторЯл на разные лады все эти определениЯ, порой чуть их
подправлЯЯ, переставлЯл прилагательные  местами, но каждый раз находЯ их еще
более  справедливыми  и  меткими.  ‚  упоении от  своего  опуса  и  если  не
отомщенный, то успокоенный, Я вышел из машины на бульвар ђаспай  и захлопнул
дверцу медленным  и широким жестом,  как это  делают миролюбивые  до поры до
времени  правдолюбцы  из  американских  сериалов.  ‚друг  Я  вспомнил,   как
оторватьсЯ  не  мог  от одного космического  телебоевика: из  серии в  серию
космонавты  3000  года  болтались  на  борту  своей  летающей тарелки  между
необитаемыми  небесными светилами и  все  такое прочее (в общем-то, набившее
уже оскомину). ‚  один  прекрасный вечер ‹оранс решила переменить программу.
Ќу как  Я позволил отнЯть  космический корабль с  моими остроухими  героЯми?
Џочему, как какой-то  деспот,  она мне навЯзала  поцелуи  каких-то загорелых
троглодитов из ‹ос-Ђнджелеса? Ќе могу уже припомнить. Љороче, вышло так, что
Љориолан в  течение  месЯца пересказывал мне очередные серии, пока и  его не
начало от них тошнить. Џочему же ‹оранс не купила второй телевизор? Џочему Я
сам его не купил? Ќу это Я знаю: мой карманный банк сразу бы лопнул. Ђ как и
почему  Я не  завел  собаку, ведь Я обожаю  собак? € почему Я растерЯл  всех
друзей (мне бы так хотелось приглашать кого-нибудь домой на стаканчик вина)?
—то  же это  вообще  за  дом у  менЯ  такой, куда  Я  никого никогда не  мог
привести,  когда  еще  хоть с  кем-то дружил? Ќу  а  почему мне  приходилось
выдумывать  какие-то невероЯтные  предлоги,  чтобы  просто пойти погулЯть? €
почему это называлось не выйти из  дома, а покинуть его? Џочему Я не сказал,
что  ее  друзьЯ  -  спесивые  невежды,  конформисты,  в  позапрошлом веке  с
восторгом приветствовали бы гильотину? Љак можно совершенно игнорировать мои
желаниЯ, а  к перепадам своего собственного  настроениЯ  относитьсЯ словно к
непреложным законам, почти метеорологическим ЯвлениЯм? Џочему?
     Љак?  €з-за  кого?  ‚опреки   чему?  „аже   теперь,  хотЯ  Я  стал  еще
эгоистичнее, трусливее  да  и  безразличнее к собственной  судьбе, плохо это
помню. Ќо сначала-то, сначала... как Я  мог отказатьсЯ от своей жизни, своих
взглЯдов,  безропотно подчинитьсЯ судьбе, ни разу  даже не побунтовать,  без
малейшего конфликта? „ействовала ли  она медленно, решительно, как настоЯщий
тактик.,, или,  от природы деспотичнаЯ, этакий прирожденный палач, следовала
своей интуиции? Џри всем при этом Я ни разу не крикнул: "•ватит!" - или хотЯ
бы  пробормотал  уловки  ради  где-нибудь  на лестничной  клетке,  что более
сообразно моему характеру:  "„орогаЯ, по-моему, с менЯ уже довольно. Џрощай,
дорогаЯ".
     € вправду,  к  своему ужасу, Я не мог  припомнить  ни одного настоЯщего
спора,  ни  одного скандала  с криками,  Яростными обвинениЯми  и ни  одного
разрыва, ну хоть бы  днЯ на три!  Њне так и не припомнилось ни одной вспышки
ненависти, которые проходЯт  пунктиром через жизнь счастливых нар. Џорой она
о чем-то плакала, Я  ее за что-то отчитывал - кажетсЯ, еще  на первых порах,
раз  в три месЯца. Џотом и до недавнего времени - ничего. Ќи слез, ни бурь у
‹оранс не наблюдалось, хотЯ она,  как озеро, неспокойна, скучна, ну а теперь
еще и опасна.  ’ак, где  же мои литании? "Ћпасна, но не азартна; беспокойна,
но не порывиста..." „а, неплохие определениЯ... € Я их приписал к остальным.
‡ахлопнул  тетрадку  и  машинально  положил  ее  в  карман:  сработал  давно
приобретенный  рефлекс  -  ничего  не  бросать  на виду. „а  нет же.  ‹оранс
непременно должна  на нее наткнутьсЯ, прочитать или заставить менЯ прочитать
вслух. €з скрытного, непослушного паренька Я превращусь наконец в мужчину, в
настоЯщего  мужчину.  џ  усмехнулсЯ:  с  тех  пор  как  Я  разразилсЯ  этими
вымороченными литаниЯми,  записал  их, мои  мысли  перемалывались в  готовые
сентенции... Ѓольше Я не восклицал про  себЯ раздраженно и кратко: "Ћ-лЯ-лЯ!
‚от мерзавка,  черт возьми!  Њерзавка!"  ‚место  этого  начинал выговаривать
резкий  голос,  прорезавшийсЯ  позавчера:  "ќта  дорогуша  ‹оранс  -   тварь
последнЯЯ.  „авно с ней пора развЯзатьсЯ, да поскорее,  мой милый". „а-да...
"мой милый"! ’ак Я сам себе и сказал. Љориолан всегда утверждал,  что вместо
того, чтобы сочинЯть сонаты  или трио, Я должен был писать книги...  „орогой
Љориолан!  Ќе только  это "вместо того, чтобы", но и все  это высказывание в
целом говорит  лишь  о  дружеском отношении ко  мне  Љориолана  -  слепом  и
необъективном.   Њне,  наверно,   надо   было  женитьсЯ   на  очаровательной
блондиночке, легкомысленной,  уживчивой,  пусть  и  без  гроша в  кармане. џ
представлЯл  себЯ в двухкомнатной квартирке  с  орущими детьми  и  увЯдающей
женой - такого ли Я себе  хотел?  Ќо лучше  ли было еще молодому человеку, с
иголочки  одетому,  без единой  морщины  на лбу -  ни забот,  ни  усталости,
которого свЯзала и заточила в ловушке - прекрасных апартаментах - истеричнаЯ
и  глупаЯ  женщина?  ‚ыглЯдел  бы  Я  мужественнее,  если бы  надрывалсЯ  на
каком-нибудь заводе? Ѓыл бы этим более горд?  ‚  лучшем случае моей гордости
пришлось бы  довольствоватьсЯ преподаванием игры  на фортепиано соплЯкам  из
неразличимо  жутких  кварталов,  а дома - выжатой,  как лимон, женой - и это
все?  Ќе знаю... не уверен. Њое честолюбие здесь бы не  ужилось - Я  бы и не
поселил его там - не  стал бы тратить ни  средств,  ни усилий. Ћно на месте,
лишь когда Я счастлив, и только!  ‹егко  сказать, труднее принЯть. Ќо и себЯ
самого Я принимал лишь счастливым!
     ‘егоднЯ мне грустно, и снова обиды и  унижениЯ  зашевелились  в сердце.
Љак и всем,  избегающим  потрЯсений, как всем  дезертирам чувств,  мне  было
достаточно крохотной ранки, чтобы получить инфекцию. —то бы Я там  ни решил,
чего бы ни намудрил в своей жизни, прежде всего и как можно быстрее Я должен
промыть эту ранку, и  не  важно - обманами, низостью  или  величием.  „олжен
выбросить  из памЯти все дурное о недавнем  и даже о сегоднЯшнем дне,  чтобы
снова обрести ну если не само счастье, то хотЯ бы тЯгу к нему, его вкус; без
этого Я долго еще не смогу  даже и думать  о нем - моем счастье, не добавлЯЯ
тут же: "постыдное".
     —ерез квартиру Я прошел, даже не замедлив шага у дверей гостиной, и все
так же по подсобному коридору  - никогда еще Я не пользовалсЯ им так часто -
добралсЯ прЯмо  до студии. „о сих пор мои  маршруты автоматически  пролегали
через  гостиную ‹оранс, ее  будуар,  спальню,  нервные и  эмоциональные узлы
дома. ђаньше мне и в голову никогда не приходило пользоватьсЯ этой кишкой со
встроенными  стенными  шкафами,  за  которыми  тЯнулись  бельеваЯ   комната,
пустыннаЯ  кухнЯ;  потом  коридор  выходил  в   крохотный  холл,  прозванный
"кабинетом Ћдиль", а за ним уже моЯ студиЯ, бывший чулан. ‚ообще-то из этого
чулана на  черную лестницу есть еще одна дверь, теперь заколоченнаЯ, о чем Я
страшно  сожалею,  потому что  мое  заточение  - вопрос лишь времени.  Ќо  Я
испытывал совсем не то ощущение, которого ждал (если Я вообще способен ждать
каких-либо  неприЯтностей, в чем Я сильно сомневаюсь), - не неудобство мужа,
избегающего встреч с  женой, сентиментальное  и  мучительное, -  скорее, так
молодой человек увиливает от своей мамаши. Њатушка у менЯ была очень доброй,
может быть, немного церемонной, но ее и  сравнивать зазорно с такой матерью,
как ‹оранс: даже  если  жена менЯ  и  любила, так все  равно  с  помощью  ее
воспитательных мер Я мог бы стать лишь садистом и(или) импотентом.
     Љстати, об импотенции, менЯ тут кое-что  интересовало: ‹оранс  не могла
подолгу обходитьсЯ  без  знаков  вниманиЯ с моей стороны;  может  быть,  она
считала, что  Я все это проделываю на манер  гимнастических упражнений? €ли,
скорее всего, ей представлЯлось,  что наша  очереднаЯ ссора только распалЯет
мои   аппетиты?  Џохоже,  она  и  впрЯмь  закоренела  в  убеждении,   будто,
рассердившись,  Я  становлюсь  еще  более  пылким.  Ќе   знаю,  неужели  она
действительно думала, что если человека только что обчистили, у него на душе
поют соловьи? Ќо в  конце концов, почему бы и нет?.. € дело тут не в женской
логике  или   в  ее  своеобразной   зыбкой   сентиментальности  -   подобные
оптимистические развЯзки можно было предвидеть, только глЯдЯ на мир в кривое
зеркало. Њне  еще повезло,  что она не укорЯла  менЯ: "Ћ  чем это ты?  Ђх, о
деньгах? ”и! ’олько, пожалуйста,  без вульгарностей!" Њожет быть, это менЯ и
впечатлило бы  и  Я заткнулсЯ... ‘лава Ѓогу,  в денежных делах ‹оранс брала,
так сказать, быка за рога, и так бесстыдно лицемерить ей бы даже в голову не
пришло. ‘частливаЯ  забывчивость или рассеЯнность, хотЯ в общем-то состоЯниЯ
эти  вполне  нормальные...  …сли  ваши  собственные доводы  приходЯт  на  ум
противнику,  ни  о  каком  сражении  не  может  быть  и  речи.  "€  сражение
прекратилось за отсутствием сражающихсЯ  сторон", - заЯвил  господин †урден,
разместившийсЯ в  моей  голове, как  только подавленно  смолк  ее постоЯнный
обитатель, то есть Я сам.
     Џосле веселого  столпотворениЯ  на скачках пустаЯ и безмолвнаЯ квартира
показалась мне мрачной. „овольно  странно длЯ шести часов вечера,  разве что
‹оранс и Ћдиль, страшась моего  праведного гнева, забились  под  стол. Џосле
‹оншана  глаза  у менЯ слипались  и  Я  уже засыпал... ‘лучайно на глаза мне
попалсЯ конверт, валЯвшийсЯ  на полу; очевидно,  Я  его  стрЯхнул с постели,
снимаЯ покрывало; конверт был  надписан - "‚енсану". џ тут же узнал красивый
почерк ‹оранс, правильный  и разборчивый, но перед тем как вскрыть  конверт,
заколебалсЯ. Ђ  если она требует  от  менЯ собирать  манатки и катитьсЯ?  Ќа
мгновение менЯ  охватила паника:  но  Я же  пропаду, и она это  знает...  Ќе
двигаЯсь, Я смотрел на письмо -  да,  гротескное положение... но вдруг  менЯ
передернуло:  что за омерзительнаЯ трусость, и если  бы только, так сказать,
своЯ, врожденнаЯ, а  то и  ‹оранс здесь постаралась!  џ не  вскрыл  конверт,
скорее, разодрал  его и прочитал не отставку себе, но  приглашение,  приказ.
"‚енсан, - писала  она, - не забудь, что сегоднЯ мы ужинаем у Ѓалансов. ’вой
смокинг висит  в  ванной. ђазбуди менЯ,  пожалуйста, в семь часов. „о семи Я
должна обЯзательно отдохнуть".
     ‚се   это   менЯ   страшно   разозлило.  ‚о-первых,   она   подчеркнула
"обЯзательно", как будто  обычно Я мешал ей спать;  потом обед  у  Ѓалансов,
самых зажиточных из ее друзей,  Явно был длЯ менЯ испытанием, особенно после
‹оншана.  „а,  письмо  это  менЯ страшно  разозлило,  но  Я  почувствовал  и
облегчение, что  только  лишь  разозлило: в конце  концов,  Я  бы мог  и сам
довольно точно угадать, что она там понаписала.

        8

     Ѓыть может, оттого,  что, по его словам, он  принадлежит к старинному
протестантскому роду, а  в  газетах о  нем упоминалось главным образом как о
старейшем представителе  парижской адвокатуры,  метр Џоль  Ѓаланс, казалось,
прекрасно сохранилсЯ в свои семьдесЯт два года.  ‚прочем,  так же как  и его
супруга Њанни, лет на  пЯтнадцать его моложе.  ‘  полным на то основанием он
утверждал, что вместе они  уже без малого тридцать лет; а  вообще-то говорЯ,
один из  них неизменно выражал изумление по поводу  рассказов другого об  их
совместной жизни.
     Ќапример, Ѓаланс рассказывал: "Ќа прошлой неделе в ‹ондоне мы встречали
двух англичан, которых обвинили в том, что они  сражались на дуэли". "Ќо это
невозможно!" - восклицали  окружающие, правда  уже вторЯ  Њанни,  удивленной
больше  их всех. €ли  же: "џ видела,  как  беднЯжечку †аклин укусил щенок  в
Џлаззе",  - заЯвлЯла Њанни. Ќо  все встревоженные возгласы перекрывал мощный
голос  ее  супруга: "Љак? “кусил?  †аклин? Ќо кто?"  ‡ато уж на старости лет
беседы у них случались куда  как увлекательнее и  неожиданнее,  чем у многих
других; правда, легко  было себе вообразить  и  такую  ситуацию, когда Њанни
как-нибудь за обедом, услышав от соседа:  "Ѓедный Ѓаланс!  џ его видел всего
лишь несколько дней тому назад!  Љак  это печально!" -  придет в недоумение:
"Џростите? Њой муж умер? Ќо отчего?"
     ‘воего  единственного   сына  ”илибера,  умственно  отсталого  ребенка,
Ѓалансы никому не показывали лет двадцать пЯть,  но в конце концов выпустили
его  на божий  свет и  как бы заново усыновили.  "”илибер  сказал... ”илибер
сделал..."  - после воссоединениЯ  они  говорили  о нем с таким  чувством  и
запалом,  что  собеседнику  это  могло  показатьсЯ ужасным  или  смешным,  в
зависимости от характера. ‹оранс, конечно же, считала, что они измучены этим
скандальным   положением,   Я  же   все  воспринимал  не   так   драматично.
Ћчаровательное,  благословенное   детство   может   стать  уродливым,   даже
чудовищным, если затЯгиваетсЯ до бесконечности. ‡ато, получив эту привилегию
пусть  и рановато,  можешь потом ею пользоватьсЯ  как довольно-таки забавной
льготой. ђодители стыдЯтсЯ отсталых  детей, вундеркиндами хвастаютсЯ. ‘корее
всего Ѓалансы были подавлены зрелищем деградации своего сына, начинавшейсЯ в
десЯтилетнем возрасте, с  тех  пор он  так и оставалсЯ  "все  еще  незрелым"
подростком,  юношей...  Ќо  в общем-то, фактически забыв  о  нем,  когда ему
исполнилось двадцать  пЯть,  они вновь обрели его, тридцатилетнего, "приЯтно
помолодевшим".  …го  детскость из  феномена  патологического  превратилась в
психологический.  €   ”илибер   после  двадцати   пЯти  лет,  проведенных  в
одиночестве,  тоске,  одичании, несомненно, наслаждалсЯ  своим  триумфальным
возвращением. Љак только мы приехали, этот увалень, посверкиваЯ глазами, тут
же примостилсЯ около менЯ, поскольку лишь  Я разговаривал  с  ним, когда его
родителей не  было  в  комнате.  Њанни  подошла  ко мне и еще  любезнее, чем
обычно, пожала руку:
     - Ђ, ‚енсан! ‚ы уже  знаете, что ‹ейтон хочет сделать фотопортрет вашей
жены,  нашей  очаровательной ‹оранс? Ћн  мне  говорил,  что у нее  этрусский
профиль!  ЏредставлЯете  себе,  Ѓилл  ‹ейтон  наконец-таки  решилсЯ  сделать
портрет!
     - Ќо он с  ума сошел! ќто так мило! - воскликнула ‹оранс, покраснев  от
счастьЯ.
     - ‚ы не удивлены, мой  дорогой  ‚енсан? -  Њанни  наконец выпустила мою
руку. - ‚ы не удивлены, что у вашей жены этрусский профиль?
     џ даже бровью не повел.
     -  Ќет,  это его  не удивлЯет. Ќичто  его больше не удивлЯет, ничто  не
поражает! - подала свою реплику ‹оранс, и рЯдом почему-то рассмеЯлись.
     џ поклонилсЯ и парировал:
     -  „орогаЯ  Њанни,  ‹оранс  никогда  не  перестанет  менЯ  удивлЯть.  -
Џосмотрел на жену, и она тотчас отвела взглЯд.
     џ видел ее профиль: от страха ‹оранс напрЯглась и застыла. ‡абавно, как
эта женщина,  еще сегоднЯ  днем готоваЯ прощать и не замечать все мои обиды,
вздрагивала теперь от любого ироничного намека, боЯлась выглЯдеть смешной на
людЯх. Ќадо сказать, дом Ѓалансов  - одно из тех редких мест, где  ей "легко
дышитсЯ", как ‹оранс  всегда  говорила, и Я  долго  терпел  эти ее восторги,
находЯ их ребЯческими;  теперь-то понимаю:  на  самом  деле  все это  пустой
снобизм.
     —то бы там ни было, наша маленькаЯ или большаЯ семейнаЯ туча не наводит
тень  на этот очаровательный, как  и всегда у  Ѓалансов, вечер. ‹юбезный тон
приглашенных, интерес и внимание, которое они проЯвлЯли  по отношению друг к
другу, в  том  числе  и  ко мне, не звучали назойливо  и производили на менЯ
восхитительно    успокаивающее    действие.    Ѓалансы    любили    проЯвить
оригинальность, собираЯ  у  себЯ  самых  разных гостей  - от актерской пары,
возглавлЯющей  благотворительное  общество,  до дремлющего академика;  здесь
были  и  промышленники,  интересующиесЯ  искусством,  не  обходилось  и  без
нескольких  молодых  и  красивых женщин, которые, очевидно,  символизировали
былую любвеобильность хозЯина дома.
     ”илибер,   надраенный  и   расфуфыренный,  утративший  все   возрастные
признаки, но приставучий как банный лист, решительно увел менЯ из гостиной в
курительную,  указал мне  на кресло тем  характерным жестом,  в котором было
нечто от изЯщества его отца.
     - ‘адись! - сказал он сипло.
     ‚ыше  менЯ ростом, с тусклыми глазами, какими-то  бесцветными волосами,
то ли желтоватыми,  то ли сероватыми, он вполне  мог бы напугать женщину  на
углу улицы и даже изнасиловать ее.
     -  ‘кажи,  скажи мне. - €  он рассмеЯлсЯ бухающим смехом.  - ќто правда
насчет денег? “ тебЯ есть деньги?
     - Ћткуда ты знаешь? ’ы теперь хочешь денег, и ты тоже?
     - ђодители сказали. „а все говорЯт, что ты теперь при деньгах.
     „а уж, в самом деле! „аже этот младенец интересовалсЯ  моим состоЯнием!
’еперь  менЯ  не  так  удивлЯл тот радушный прием,  который оказали  мне его
родители,   и  еще   менее  -  особаЯ   приветливость  и  сердечность   моих
собеседников.  џ не выступал уже в роли  рассеЯнного  мужа  ‹оранс;  Я  стал
богатым  композитором,  автором  "‹ивней",  Я  стал  личностью.  €  денежные
воротилы  в  этот  вечер  быстренько  стушевались  перед баловнем эфемерного
успеха. „о  сих  пор  на менЯ смотрели  как на вассала, мужа и  прихлебателЯ
‹оранс.  ‘егоднЯ  же -  и Я это отлично  понимал - менЯ  короновали,  Я стал
сюзереном и полномочным супругом!.. Ћни пока не знали, что Я уже превратилсЯ
в  никчемного  статиста, почти  выставленного за порог... Њне внове были эти
уважительные взглЯды и слова, но только все они запоздали.
     - •очешь посмотреть на свою картину? - спросил ”илибер.
     Ѓалансы действительно  обладали  прекрасной коллекцией импрессионистов,
которую  приобрел глава  семьи благодарЯ своему  нюху  и,  как  он  говорил,
буквально за кусок хлеба (но, думаю, уже в то времЯ на подобную покупку ушло
куда  больше  кусков хлеба, чем нюха). ’ам было два Њане, один  ђенуар, один
‚юйЯр и в углу - мой любимый Џиссарро: на первом плане  он поместил деревню,
за ней округлые холмы,  цвета зеленого Яблока, как на рисунках детей,  по их
склонам  струилсЯ  мЯгкий, чистый свет, ликующий свет лета в  разгаре.  ‘вет
омывал колосьЯ на картине, пригибал их и будто причесывал в одну сторону. Ћн
словно накинул креп на сверкающие,  пышные, как  гривы, кроны вытЯнувшихсЯ в
струнку деревьев.  ‘вет разбросал  серебрЯные блики  по  реке, остановив  ее
течение,  как  будто и  не  торопилась она к  морю.  €  уже  казалось,  этот
безыскусно-простодушный  пейзаж  весь  создан  светом,  а  потом  уже пришел
художник  и  нарисовал  его  таким, каким  застал:  недвижным.  ’ой  ложной,
притЯгательной неподвижностью, которой кажетсЯ нам вечность, запечатленнаЯ и
обещаннаЯ  на его полотнах... ‡а свою жизнь Я наслаждалсЯ многими картинами,
нередко более тонкими и сложными или более безумными, но эта... в ней больше
всего менЯ трогал образ счастьЯ, и счастьЯ вполне доступного.
     - ‚ы пришли посмотреть на своего Џиссарро?
     џ обернулсЯ. ‘тарейшина  парижской адвокатуры  вошел  в  курительную  и
изЯщным жестом предложил мне присесть  и выпить. џ с опаской  расположилсЯ в
кресле: кажетсЯ, во мне возникает предубеждение против курительных комнат...
     -  €так,  мой дорогой  ‚енсан? -  сказал  Ѓаланс,  широко  улыбаЯсь; и,
смутившись,  Я  понЯл,  что  не  был  здесь  с  тех  самых  пор,  как  начал
"преуспевать";  и  теперь  за  столом, разумеетсЯ,  никак не  обойдетсЯ  без
поздравлений в мой адрес. џ поднЯл руку:
     - Џоговорим об этом позже, если вы не возражаете, Џоль!
     Ћн благодушно кивнул головой:
     - Љак хотите, как хотите! Ђ пока что, если он вам по-прежнему нравитсЯ,
буду счастлив  уступить  вам  этого маленького  Џиссарро, он ведь  и вправду
"маленький"!  џ купил его на аукционе "Sotheby's",  и он  стоил  не  слишком
дорого. ‚ы же понимаете, Я не буду на вас наживатьсЯ...
     џ  улыбнулсЯ ему в ответ,  но про себЯ пожалел, что это не одна из  тех
картин,  которые   он  купил  за  кусок  хлеба.  Ќе  повезло  на  этот  раз,
картинку-то,  оказываетсЯ, продавали на  аукционе!..  Џо  дороге к  гостиной
Ѓаланс положил руку на мое плечо:
     -  Ќет,  мой  дорогой  друг,  Я  совсем не рассчитываю,  что вы  тут же
достанете из кармана свои новые звонкие монеты! - Ћн улыбнулсЯ. - џ отношусь
к вам в какой-то мере как к своему сыну, вы же знаете. - ’ут он посмотрел на
”илибера, ковылЯвшего перед нами, и быстро поправилсЯ: -  Ќу, то есть... как
к сыну...
     ‚ыпуталсЯ  Ѓаланс довольно ловко, с точки  зрениЯ светских приличий, но
длЯ отца  омерзительно-неуклюже.  Џравда, он  покраснел,  нервно  оглЯнулсЯ,
словно  его  могли  подловить на слове, но,  успокоившись,  направил  менЯ к
дверЯм.
     -- €демте, пора садитьсЯ за стол. Џриехала наша последнЯЯ гостьЯ. ‚ы ее
знаете? ‚ивиан  Ѓеллакур. €зумительнаЯ женщина! ‚дова, - добавил он,  слегка
дотронувшись до моей руки и лукаво поглЯдываЯ на менЯ.
     ‚первые за  все времЯ нашего знакомства Ѓаланс позволил  себе некоторую
вольность  в моем присутствии, и  Я  понЯл, что, помимо респектабельности  и
особой привлекательности,  которые  придал мне финансовый  успех, Я  как  бы
заново возмужал в глазах людей  этого круга.  € в этой мужественности уже не
было ничего от по-домашнему смирного и  смурного  длЯ  менЯ бремени  нашей с
‹оранс супружеской жизни;  новое состоЯние давало и  новые права, и мне даже
как бы вменЯлось в обЯзанность провожать всех женщин, в том числе и жен моих
знакомых,   похотливым  взглЯдом.   ђаньше  так  смотреть,  пока  Я  еще  не
выкарабкалсЯ из бедности,  мне было запрещено; но  Я и не  очень-то был этим
удручен и все эти семь лет ходил, сам того не ведаЯ, в презренных черномазых
среди  белых людей.  —удом менЯ тогда не линчевали,  и можно было поздравить
себЯ задним числом, что  все-таки мне удалось разделить с ними их прекрасных
белых  женщин,  прежде  чем Я  получил на это законное право  состоЯтельного
человека. ’ак что будет о чем  вспомнить и  утешитьсЯ,  когда проЯснитсЯ мое
бедственное  финансовое  положение;  Я нисколько  не сомневалсЯ,  что  моего
богатства  не  хватит  на  то,  чтобы  заручитьсЯ  сколько  бы  то  ни  было
продолжительным уважением  этих  людей.  Њало  быть жадным, нужно еще быть и
скупым;  или,  проще говорЯ,  хитрость  не  в счет,  важнее  дальновидность.
Љороче, стать богатым - полдела, важно им остатьсЯ!
     Џока нас не было, в гостиной  прибавилось народу: прежде всего Я увидел
двух подруг ‹оранс, с которыми Я был немного, хоть и довольно близко, знаком
(если можно так сказать о стремительных любовных играх в затемненной комнате
с  женщиной,  котораЯ,   требуЯ  от  вас  страстных  признаний,  печетсЯ  об
анонимности  и  конфиденциальности).  Ћбе  в  сопровождении  мужчин;  и  без
представлениЯ было Ясно,  что  это их мужьЯ.  Ћни жаловались  на  разницу во
времени между Џарижем  и Ќью-‰орком  и  доверительно мне  сообщили:  "Њы так
много  путешествуем!" Ђ Я  кивал головой и бормотал  про себЯ: "‡наю,  знаю!
„авайте,  продолжайте!" ‚ подобных случаЯх на лицах жен написано презабавное
беспокойство:  ну  и  как  же  мой  любовник  находит  моего   мужа?  Њнение
противоположной  стороны  интересует  обычно  меньше;   да  и  кто  об  этом
спрашивает? Џоскольку в партию мужей менЯ принЯли недавно, Я сделал вид, что
эти экземплЯры произвели на менЯ сильное впечатление.
     ‹оранс  затеЯла  беседу с  академиком,  уставшим, кажетсЯ, от  всего на
свете; одна еда его  еще интересовала, и  он  беспокойно  косилсЯ на двери в
столовую. ‘лишком блондинка, слишком загорелаЯ - но  очень хороша, - молодаЯ
вдовушка беспокойно  поглЯдывала то  на Ѓаланса, то  на его сына, и  ее чуть
воспаленный с поволокой взглЯд, взглЯд женщины, у которой давно  уже не было
мужчины, казалось,  не без грусти говорил: "Ќу, с тем  -  уже поздно!  Ђ длЯ
того - и всегда  будет слишком рано!" Љонечно же, именно поэтому она и  менЯ
одарила пылким  взглЯдом; ну и  мои мимолетные любовницы,  видимо, припомнив
наши встречи, тоже дарили нежные взглЯды. ’ак что Я сменил амплуа: из жиголо
прЯмо   в  очаровательные   принцы;   и   этот   принц   поневоле   вынужден
разбрасыватьсЯ, если он хочет выглЯдеть не более чем галантным.
     ‡а столом Я оказалсЯ по левую руку  от Њанни, место справа  было все же
предназначено ”ранцузской академии.
     -  ЏридетсЯ   все-таки   справа   посадить  ‚альдо,   -  сказала  Њанни
извинЯющимсЯ тоном,  как  будто не Я  сидел у  нее всегда в конце  стола или
рЯдом с ”илибером, если не хватало одной дамы.
     - ќто расплата за вашу молодость, - продолжала  она, - но, поверьте,
небольшаЯ  расплата,  у  вас чудесное  место, не говорЯ уже о том, что рЯдом
сидит стараЯ добраЯ Њанни!
     Ќу  а слева  от  менЯ молодаЯ  вдовушка  разворачивала  салфетку своими
длинными, хищными коготочками; немного дальше, по ту же сторону стола, между
Ѓалансом и каким-то промышленником, сидела ‹оранс  и следить  оттуда за мной
никак  не могла. џ  сунул ноги под скатерть,  как всегда длинную  до полу, и
вздохнул заранее. Њеньше пЯти блюд у Ѓалансов не бывало.
     - Ђ знаете, в жизни вы лучше! - без обинЯков озадачила менЯ вдовушка.
     - ‚ жизни?
     - „а, лучше, чем на фотографиЯх.
     - Ќа каких фотографиЯх?
     ‚ивиан смутилась (беднЯжку звали ‚ивиан).
     - „ругих газет  Я не  читала, -  извинилась она, - Я имею в виду только
сегоднЯшнюю.
     Ќо так как  Я  по-прежнему  сидел с  вытЯнутым  лицом, она  недоверчиво
покосилась на менЯ и, похоже, даже начала нервничать:
     - ‚ы, наверное, уже читали "‹е суар"?
     - Ќет, а зачем?
     —ерез мою голову она обратилась к Њанни:
     - Њанни! Њесье... ну, мой сосед уверЯет менЯ, что он не видел вечернего
выпуска!..
     - ‚полне возможно, -  снисходительно ответила улыбчиваЯ Њанни, - он так
рассеЯн! ‹оранс, вы ему не показывали газету?
     ‚  ее голосе  прозвучал упрек,  как будто сами они с  мужем всегда друг
другу  все  рассказывают.  ‹оранс наклонилась  вперед  и  скользнула по  мне
бесцветным взглЯдом.
     - џ не успела, - сказала она. - ‚ восемь часов он еще спал...
     - Ђ у менЯ! џ все  это храню, да! - пробасил Ѓаланс, разыгрываЯ из себЯ
восторженного почитателЯ; однако его иронии хватило  и на то, чтобы встать и
сходить за газетой.
     ђазмахиваЯ  номером,  он протЯнул мне  его раскрытым на том  месте, где
речь шла обо  мне. ‘ удивлением Я увидел свою фотографию, но не сразу понЯл,
что  менЯ  снЯли  на  террасе  "”уке".  Ќад  тремЯ  колонками  текста  стоЯл
заголовок:  "Ќовый  Њидас<sup>28[]</sup> в мире  музыки ищет  вдохновениЯ на
террасе кафе".
     "Њидас! Њидас!"  ќтот журналист попал прЯмо  в точку!  Ќет,  и  вправду
талантливо.  “ж  не знаю,  €ов<sup>30[]</sup> или Њидас, только этот хлипкий
тип  с  блаженно-пьЯненьким  выражением лица,  по-моему, не  слишком на менЯ
похож. “бедившись в  этом, Я  все-таки  невольно поискал на фотографии  чуть
выше, справа от себЯ, †анин, на том самом месте, где Я ее подцепил... но там
ее не было.  Ћна еще не  пришла...  и,  расстроившись, Я чуть  было не  стал
искать ее на следующей полосе.
     -  ‹юбуетесь? ‚ы действительно не видели  газету,  ‚енсан?  - прозвучал
голос Њанни, и Я поднЯл голову.
     Њанни умильно мне  улыбалась,  и  Я  до конца  понЯл,  почему  менЯ так
принимали,  откуда  эта  заинтересованность   Ѓалансов,  предложение  купить
Џиссарро, сообщнические взглЯды женщин, внимание и тех и других. џ не только
приобрел  состоЯние, что не так уж и трудно, но получил гораздо более того -
известность. —то Я говорю? џ стал звездой!
     - Ќет, не видел. € даже не знал. - џ  попробовал встретитьсЯ взглЯдом с
‹оранс, но тщетно. Њежду нами сидели пЯть человек.
     - ‚о всЯком случае, ‹оранс статью читала! - ответила Њанни чуть ехиднее
обычного.   -   Џосмотрите,   что   она    говорит!   ќто   восхитительно...
восхитительно...
     џ  наклонилсЯ  и  увидел, что  посреди  статьи, в  медальоне,  помещена
фотографиЯ не автора материала, а самой ‹оранс. Ќадо сказать,  удачное фото;
должно  быть,  она сама  дала его  журналисту после того, как  он записал ее
ценное высказывание: "Ћбычно мой муж  находит  свои темы на террасах кафе, -
сказала  нам  очаровательнаЯ ‹оранс,  жена  композитора,  внезапно  ставшего
известным благодарЯ  музыке  "‹ивней". € тут  же на него обрушилсЯ настоЯщий
ливень долларов..." - и так далее...
     џ  быстро  перегнул   газету,  смутно  ожидаЯ,  что  журналист  добавил
что-нибудь в таком  роде: "‡десь же, на  террасах  кафе, композитор проводит
свое  времЯ  в  объЯтиЯх  проституток".   Ќо  репортер  был  славный  малый,
неболтливый, может быть, и не по своей воле.
     - ‹оранс, - крикнула Њанни,  - ваш ‚енсан притворЯетсЯ, что ему это все
равно: он даже не дочитал свою статью до конца!
     "‘вою  статью"! ’еперь  это уже было...  "моей  статьей"!  џ  нацарапал
какую-то  музычку, котораЯ  им, конечно,  уже осточертела, да и вообще,  как
повсюду трепалсЯ Љсавье Ѓонна, была не моЯ; а Я - Я всего  лишь жиголо, быть
может,  плагиатор,  но и это все  ничего: Я  заработал кучу  денег, мое фото
напечатано в такой газете - толпе ничего не оставалось, как преклонЯтьсЯ.
     Љонец статьи был  под  стать началу:  "агаЯ  по  Џарижу...  задумчивые
прогулки...  его вниматель-нал  жена... прекраснаЯ ‹оранс... с десЯти лет...
женаты...  в двадцать  два  года... жизнь,  исполненнаЯ труда и тайны... его
"‘тейнвей"..." ќто было омерзительно.
     - ќто омерзительно, - сказал Я вполголоса и выронил  газету... Ќу а что
тут еще прибавишь?
     - ЉажетсЯ, вы,  скорее,  должны быть  довольны?  -  с  тихой  укоризной
выдохнула вдовица.
     Љак   и   все   присутствующие,  она   была   слегка  шокирована   моей
неблагодарностью  по отношению к прессе. Љонечно, жаловатьсЯ на усталость от
популЯрности очень эффектно, однако  длЯ этого  нужно  иметь о  себе не одну
статью, пусть даже и в три колонки. Ќадо царствовать на полосах  целого рЯда
газет  и журналов,  чтобы уж  потом  плакатьсЯ о праве  на  частную  жизнь и
сетовать на безвкусие публики.
     - „а, Я доволен, - сказал Я решительно. - ’ем, что сижу рЯдом с вами. €
только этим.
     Ћна чуть  не  подскочила,  отодвинулась  от стола, и вдруг  мне страшно
захотелось  ее.  ‚ивиан  была  мила, ну, почти  мила, все  в  ней  выглЯдело
совершенно  искусственно: волосы, движениЯ,  цвет кожи, интонации, -  но мне
это и было нужно, чтобы  отомстить. ’олько вопреки всЯкой логике Я не хотел,
чтобы ‹оранс застала нас. Џросто-напросто  нужно заполучить  эту женщину тут
же, еще  до  конца вечера,  чтобы  заглушить  в себе  примитивного, грубого,
неотесанного человека, которого от всего вдруг стало воротить, и особенно от
собственной славы.
     - Ђ знаете, ‚ивиан, вы должны петь! - убежденно и пылко  заЯвил  Я. - ‘
вашим голосом и не петь... какаЯ жалость!
     € Я недвусмысленно прижал свое колено к ее, глЯдЯ ‚ивиан прЯмо в глаза.
Ћна закашлЯлась,  поднесла  салфетку  к лицу и заметно покраснела под  своим
фальшивым загаром (однако ноги не убрала).
     - ‚ы  так  считаете? - пропищала она.  - Њне  уже об этом говорили.  Ќо
услышать такое от вас... должна признатьсЯ...
     џ улыбнулсЯ и весь остаток ужина  вел себЯ как солдафон. Џравой рукой Я
разрезал  мЯсо, брал стакан с вином, иногда в беседе жестикулировал; а левой
под платьем ‚ивиан, кажетсЯ,  довел  ее почти до предела возбуждениЯ. ‚друг,
сидЯ  на  кончике  стула,  она  запнулась,  прервала  фразу   на  полуслове,
наклонилась вперед, придвинув  к столу свой  бюст, и  с  опущенной  головой,
полузакрыв глаза, прикусив  нижнюю губу, еле слышно простонала. џ  и виду не
подал, только посмотрел  на нее, как и  все,  с  вежливым удивлением.  —ерез
несколько секунд она пришла в себЯ, и Я с  восхищением подумал, как все-таки
женщина умеет  походЯ поймать такое острое наслаждение,  выставить его почти
напоказ,  и  все  это  легко,  естественно.  џ  положил руку  на  стол,  она
выпрЯмилась,  открыла  глаза, уселась удобнее на  стуле  и  ни взглЯдом,  ни
голосом уже не выдавала своего волнениЯ.
     - Џростите,  - сказала она склонившемусЯ  к  ней  записному  доброхоту,
который, очевидно, хотел оказать ей медицинскую помощь. - Џростите! €ногда у
менЯ ужасные боли в печени. ‡десь! - указала она рукой в кольцах.
     - ‡десь? ќто поджелудочнаЯ железа! - авторитетно заключил он.
     •отЯ более  всего его  занимали раковые  больные, но понемногу и другие
стали  удостаиватьсЯ  его  состраданиЯ,   и  теперь  уже   любую  хворь   он
диагностировал, к любым немощным спешил со своим деЯтельным милосердием.
     -  ‚ы  уже  подумали,  как распорЯдитесь своим состоЯнием,  мой дорогой
‚енсан? - спросил менЯ Ѓаланс с добродушной улыбкой.
     џ поймал на себе лукавый и любопытствующий взглЯд ‹оранс и пожалел, что
она  не заглЯнула  под стол пЯть минут тому назад... Ќо Я и сам расслабилсЯ,
глЯдЯ,  как наслаждалась  ‚ивиан,  и теперь уже не было во  мне того запала,
чтобы мстить, во всЯком случае не тот, чтобы спокойно на это решитьсЯ.
     - Љак?.. ђазве ‹оранс вам ничего не говорила?  Ѓаланс, как и его гости,
изобразил на лице удивление.
     - Ќет? Ќу к чему  тут секретничать? Њои авторские  гонорары оформлены в
банке на имЯ ‹оранс, и полученные деньги, и все будущие  поступлениЯ. Њы оба
так решили.
     - ’ы хочешь сказать, мы открыли общий счет, - холодно процедила ‹оранс,
но Я перебил ее:
     - „а, и все  чеки Я,  разумеетсЯ, уже подписал, и  они, можно  сказать,
лежат в сумочке у ‹оранс. „а  и по какому праву Я  бы прикарманил  себе хоть
один  сантим  после стольких  лет заботы  с  ее стороны? ’ут все свои,  и вы
знаете,  скольким  Я  обЯзан  жене.  -  €в  порыве  чувства  Я  благоговейно
приложилсЯ к руке оцепеневшей Њанни.
     Ќо ее похолодевшие  пальцы даже не  пошевелились.  „а  и все на секунду
застыли  от  изумлениЯ и  жалости:  нет,  решительно,  что  безвестный,  что
знаменитый, этот парень все такой же кретин.
     -  ‡наю,  знаю...  может  показатьсЯ, что это чересчур,  - продолжил  Я
игриво.  - ‚се-таки  миллион  долларов...  „аже  если  ‹оранс  менЯ  страшно
баловала все эти семь лет, все же Я ей не обходилсЯ в семь миллионов старыми
в месЯц. ‘овсем нет! Ќе будем преувеличивать! Ќе правда ли, дорогаЯ?
     € Я  тихонько  рассмеЯлсЯ. Ќаступило всеобщее, почти гнетущее молчание.
€, хотЯ все они произвели в уме  те же расчеты,  мое замечание показалось им
верхом  дурного  тона  и  страшным  чудачеством.  ‘  каких  это  пор  жиголо
расплачиваетсЯ с любовницей  (или женой)? € с каких пор его занимает разница
между его остающимисЯ долгами и погашенными? Ќикто здесь не мог догадыватьсЯ
о моих истинных намерениЯх!
     - „а нет же, нет! ЉлЯнусь, совсем не так дорого, - упорствовал Я, глЯдЯ
на ‹оранс  гордым и даже  исполненным  мудрости взглЯдом;  она стоически,  с
вымученной улыбкой на лице, переносила эту сцену.
     - Љонечно, нет, - подтвердила она тихо, не глЯдЯ на менЯ.
     ‡адумывалась ли она  вообще над этим? €ли только лишь Ћдиль пораскинула
умом над цифирками, определЯвшими жизнь в нашем нежном гнездышке на бульваре
ђаспай?
     -  Ќо это еще не все!  "‹ивни"!.. Ќу, вы  знаете  эту мелодию из фильма
"‹ивни"... Ќадеюсь, вы ее слышали?
     -  Ѓезусловно!  Ѓезусловно!  -  внезапно  проснулсЯ  академик  и  начал
гипнотизировать менЯ из-за стекол своих очков.
     -  ’ак  вот, "‹ивни" - вам Я  это  могу сказать  - наполовину  написаны
‹оранс!
     ‚новь наступило молчание. ‹оранс взмахнула рукой.
     - Ќет, - выдохнула она, - нет!.. Ќо Я заговорил громче:
     - Љак же нет?! џ искал за фортепиано, пробовал то-се... “ менЯ только и
было, что первых две ноты, почти аккорд: до-ре, до-ре... ‡ашла  ‹оранс и тут
же напела продолжение: фа-си-лЯ-соль-лЯ-до-ре... Ќет,  кажетсЯ, Я  ошибаюсь:
лЯ-до-фа-ре?  (џ не  так уж разбираюсь в сольфеджио,  как уверЯет ‹оранс...)
Ќет, без нее не было бы ни "‹ивней", ни музыки к фильму, ни долларов!
     Ѓаланс все еще смотрел на менЯ недоверчиво, и Я подытожил:
     - “гадайте, какой подарок ‹оранс мне сделала на наши, ну теперь на свои
деньги? Љолоссальный "‘тейнвей"! џ мечтал о таком всю жизнь!
     €,  остановившись  на этом,  Я окинул  всех торжествующим  взглЯдом, на
который откликнулсЯ  лишь  один ”илибер. ‚здохнув,  Я принЯлсЯ за  ванильные
сливки; Я всегда их  обожал и  был доволен, что Њанни  об этом вспомнила.  џ
поблагодарил ее за  особое  длЯ менЯ угощение. Ћна как-то замедленно кивнула
головой,  скорее,  не обрадованнаЯ,  а  раздосадованнаЯ моими комплиментами,
быстро поднЯлась, дав сигнал после затЯнувшейсЯ тишины к  оживленному общему
разговору. ’ак что в полной мере насладитьсЯ своим десертом мне не удалось.

        9

     Џо  дороге  домой,  чтобы  нарушить  молчание, Я машинально включил в
машине радио. „ело все кончилось  тем, что Я выпил батарею коньЯчных рюмочек
на пару с мужем одной из  моих бывших любовниц, как оказалось, славным малым
и  длЯ  делового человека очень симпатичным. €  что это его  жене взбрело  в
голову наставить ему рога со мной?.. ‚о всЯком случае, мы решили встретитьсЯ
и  после  целого  рЯда  благонамеренных и  туманных  проектов  о  совместных
занЯтиЯх спортом договорились сыграть  партию больших шахмат в  баре Њадлен.
—то  ж,  на  этом  вечере  Я  прошел  через  целый рЯд  самых  разнообразных
эмоциональных  состоЯний:  от эстетического  удовольствиЯ  и  артистического
тщеславиЯ  до   эротического   наслаждениЯ   и   маленького   комедиантства;
почувствовать  себЯ смешным и выставить других в смешном свете - в этом есть
своЯ особаЯ и  немалаЯ  прелесть. ’еперь же,  ко  всему  прочему, Я  пожинал
сладкие плоды мужского уважениЯ.
     „остаточно  было взглЯнуть на профиль ‹оранс, чтобы  понЯть,  что вечер
длЯ нее  сложилсЯ не так удачно, как длЯ менЯ. ‚от  Я и включил радио  -  но
после  хорошего джаза пошли блистательные импровизации саксофона на тему все
тех же  "‹ивней". ‚друг Я почувствовал себЯ гордо: моЯ  музыка многообразна,
тонка - настоЯщаЯ чистаЯ музыка; она как бы развиваетсЯ из самой себЯ, и при
этом ее нельзЯ  назвать простой; и Я  уже досадовал на  себЯ,  что так легко
приписал ее  авторство  другому. Ќо даже  если  ее  плоды  теперь  достались
другим,  она  все  равно  оставалась  моей,  и  это  было  единственным моим
достоЯнием:  она  вышла  из  моих  сновидений,  памЯти, из моей  музыкальной
фантазии. €  никто  не мог тут  ничего  изменить.  ’олько  в  этот вечер  ее
поЯвление в  эфире выглЯдело  так, словно  Я подстроил длЯ ‹оранс провокацию
(как будто Я в ответе за музыкальные программы).  Љориолан, должно  быть, не
меньше чем ‹оранс поминал менЯ лихом, когда между объЯвлениЯми о результатах
первого  и  второго   забега   по  радио  крутили  мои  "‹ивни",   так   что
благожелательной клаки вокруг менЯ как-то не наблюдалось.
     Њне тревожно было за  Љориолана. —ем  Я теперь  смогу ему помочь, когда
рано или поздно мы просадим  наши  семьдесЯт тысЯч  франков  в  ‹ошнане  или
где-нибудь  еще?  Џожалуй,  еще  только  на  бегах  можно профукать  не  без
удовольствиЯ деньги, а порой  даже их приумножить, как Я сам это доказал.  Љ
несчастью,  насколько  Я сегоднЯ был уверен, что выиграю,  настолько  же  не
сомневалсЯ, что в конце концов потерЯю все. ‚прочем,  как и многие,  Я игрок
благоразумный,  что бы  там о  нас ни думало это странное  племЯ  неазартных
людей; конформисты по своей природе, они стандартно представлЯют себе игрока
у  беговой  дорожки  ипподрома  или  перед зеленым  сукном игрального  стола
человеком, добровольно  бросившимсЯ в  бурное море за  тысЯчи  километров от
твердой  земли.  ’ут  как  раз  мудрые калеки  ошибаютсЯ:  вначале никто  не
относитсЯ  к  себе строже,  никто не беспокоитсЯ о  своей участи  более, чем
настоЯщий игрок, настолько он чувствует себЯ в опасности. Ќо  лишь  вначале,
поскольку ему все больше  кажетсЯ, что эта  твердь ничего  общего не имеет с
подлинным континентом, как будни  и праздники; и вот в один  прекрасный день
происходит  вполне понЯтнаЯ подмена  - единственнаЯ  твердаЯ почва,  где еще
можно  существовать именно  потому,  что  она  колеблетсЯ,  оказываетсЯ  под
копытами лошадей, а подлиннаЯ жизнь сосредоточиваетсЯ в жетонах казино, ведь
в конце концов ничего нет  на свете тЯжелее и беспощаднее повседневности. Ќу
и финал  панегирика этому пороку: нет ничего Ярче и вольнее цветов жокейских
курток или игральных жетонов, ничего переменчивее бегового полЯ под открытым
небом или прокуренного зала казино, ничего легче хода чистокровки или жетона
достоинством в миллион; а  длЯ  того  чтобы узнать о триумфе или  разорении,
достаточно открыть две карты. €грать мне  захотелось так же  внезапно, как Я
только что возжелал эту ‚ивиан, и не было сил сопротивлЯтьсЯ.  џ чувствовал,
как медленно  бьетсЯ мое  сердце под тЯжелыми толчками  разгорЯченной крови,
крови деспотичной, котораЯ уже не казалась мне моей, быть может, оттого, что
Я разбавил ее водЯнистой скукой.
     -  Ћстанови,  пожалуйста,  здесь,  -  сказал Я. ‹оранс  затормозила так
резко, что Я приложилсЯ лбом к ветровому стеклу.
     - Њне хочетсЯ поиграть, - объЯснил Я. - ’ы видишь? ’ам, наверху.
     € Я указал подбородком на этаж, где, как Я знал, менЯ поджидали столы и
карты. Ќо, увидев ее искаженное лицо, сжалилсЯ и позвал:
     - Џойдем. Џойдем, если хочешь. ќто занЯтно.
     Ћднако она не ответила, не двинулась с места, словно окаменев  от моего
напора.  џ вышел,  хлопнул  дверцей  и  обошел  машину.  ’ротуар,  казалось,
раскачиваетсЯ у менЯ под ногами. џ наклонилсЯ к ‹оранс:
     - ‚озвращайсЯ спокойно! џ не задержусь.
     ‘  тротуара Я  видел, как  она,  по  обыкновению ос