ивую жалость, потому что  кто-то
предложил:
   - Ќу что, негр,  поехали?  Њозги  тебе  вправили,  теперь  можно  ехать
дальше.
   - џ лучше пешком, - сказал Я.
   Ќаверное, это было смешно. ђаздалсЯ хохот.
   - Ћн хочет прогулЯтьсЯ! Ќу что же, черномазый, гулЯй! - Ћни двинулись к
машине, предварительно утешив менЯ: - ђадуйсЯ, сволочь, что на нас  напал.
Ѓудь на нашем месте кто другой, из тебЯ бы давно уже дух вон!
   ’ак мне приходилось постигать искусство  наблюдать  белых,  следить  за
каждым их шагом, ловить мимолетные выражениЯ лиц, вникать в смысл их  слов
и умолчаний.
   Љак-то в субботу Я развез вечером  покупки  нашим  заказчикам  в  белом
квартале и возвращалсЯ домой. Ѓыло уже  поздно,  Я  изо  всех  сил  крутил
педали, и вдруг наперерез мне  выехала  полицейскаЯ  патрульнаЯ  машина  и
прижала менЯ к тротуару.
   - ‘лезай, черномазый! ђуки вверх! - скомандовали мне.
   џ повиновалсЯ. Џолицейские вылезли из машины и с револьверами  в  руках
медленно пошли на менЯ, лица у них были зловещие.
   - Ќе двигайсЯ! - приказали мне.
   џ поднЯл руки  еще  выше.  Џолицейские  обыскали  менЯ,  осмотрели  мои
свертки, но ничего подозрительного не нашли, и это их  Явно  обескуражило.
Ќаконец один из них распорЯдилсЯ:
   - ‘кажи своему хозЯину, черномазый, чтобы не посылал тебЯ так поздно  в
белые кварталы.
   - „а, сэр, - ответил Я.
   џ поехал, чувствуЯ, что менЯ сию минуту могут застрелить, что  мостоваЯ
подо мной вот-вот провалитсЯ. џ был точно во сне -  так  все  было  зыбко,
непрочно, переменчиво.
   †естокость, которую Я каждый день наблюдал в магазине, вызывала во  мне
все большую ненависть, но Я старалсЯ, чтобы  она  не  отражалась  на  моем
лице. Љогда хозЯин смотрел на менЯ, Я отводил глаза. Ќо как-то  утром  его
сын все-таки припер менЯ к стенке.
   - Ђ ну, негр, глЯнь на менЯ, - начал он разговор.
   - „а, сэр.
   - —то у тебЯ на уме, а?
   - Ќичего,  сэр,  -  ответил  Я,  разыгрываЯ  удивление  в  надежде  его
обмануть.
   - ‚се негры смеютсЯ и болтают, а ты нет. Џочему? - спросил он.
   - Ќе знаю, сэр, просто мне нечего сказать, да и смеЯтьсЯ вроде особенно
нечему, - сказал Я, улыбаЯсь.
   Ћн в недоумении насупилсЯ;  Я  понЯл,  что  не  убедил  его.  ‚друг  он
сорвалсЯ с места и побежал к прилавку, через минуту вернулсЯ  красный  как
рак и швырнул мне несколько зеленых бумажек.
   - Ќе нравитсЯ мне твой вид, негр. “бирайсЯ! - рЯвкнул он.
   џ подобрал деньги, не считаЯ, схватил шлЯпу и ушел.
   ‡а короткое времЯ мне пришлось сменить несколько  мест;  иногда  Я  сам
бросал работу и нанималсЯ куда-нибудь еще, иногда менЯ  прогонЯли,  потому
что хозЯевам не нравилось, как Я хожу, как разговариваю, как смотрю. џ  ни
на шаг не приблизилсЯ к своей цели -  скопить  денег  и  уехать.  Џорой  Я
начинал сомневатьсЯ, удастсЯ ли мне это вообще.
   Ћднажды в поисках работы Я забрел к своему школьному приЯтелю  ѓриггсу,
который поступил в ювелирный магазин на Љэпитоль-стрит. Љогда Я подходил к
магазину, ѓриггс мыл окно.
   - Ќе посоветуешь, куда обратитьсЯ насчет работы? - спросил Я.
   Ћн свысока глЯнул на менЯ.
   - Џосоветовать-то Я могу, это дело нехитрое, - насмешливо сказал он.
   - Ќу так что же?
   - Љакой толк, все равно тебе там не удержатьсЯ, - сказал он.
   - Џочему не удержатьсЯ? - спросил Я. - ѓде работа, говори!
   - €шь какой торопыга, - сказал он. - ‡наешь, „ик, Я  ведь  тебЯ  хорошо
знаю. ’ы все лето скачешь с места на место и нигде не можешь удержатьсЯ. Ђ
почему? Џотому что терпениЯ у тебЯ нет, вот твоЯ главнаЯ беда.
   џ ничего не ответил, Я уже много раз слышал это  от  него.  Ћн  закурил
сигарету и лениво выпустил изо рта струйку дыма.
   - Ќу? - подтолкнул Я его.
   - Љак бы тебе получше объЯснить... - начал он.
   - Ђ, знаю Я все, что ты мне собираешьсЯ объЯснЯть, - отмахнулсЯ Я.
   Ћн сжал мне рукой плечо и посмотрел прЯмо в глаза -  в  лице  его  были
страх, ненависть, тревога за менЯ.
   - ’ы хочешь, чтобы тебЯ убили? - спросил он.
   - —то Я, сумасшедший?
   - ’огда научись ради всего свЯтого жить. ‚едь это же ћг, парень, - ћг!
   - Ќу, знаешь! - взвилсЯ Я. - ‹адно бы это говорили мне белые, но ты!
   - Ђга, вот оно! - торжествующе закричал он, тыча в менЯ  пальцем.  -  €
все это у тебЯ на лице написано. ’ы никого не слушаешь, гнешь свое и всего
хочешь добитьсЯ с налету. џ помочь тебе стараюсь,  а  ты  уперсЯ  и  ни  в
какую. -  Ћн  умолк  и  оглЯделсЯ  по  сторонам.  Џотом  произнес  тихо  и
значительно: - „ик, дружище,  ведь  ты  черный,  неужели  не  понимаешь  -
_черный_!
   - —его ж тут не понимать, - сказал Я.
   - ’ак и веди себЯ, черт подери, как  положено  черному!  -  со  злостью
закричал он. € принЯлсЯ перечислЯть, сколько мест Я переменил за лето.
   - Ђ ты откуда знаешь? - удивилсЯ Я.
   - Ѓелые следЯт за неграми, - объЯснил он. - € все друг другу  передают.
Ђ мой хозЯин, Янки, мне рассказывает. ’ы у них на примете.
   Ќеужели это правда? Ќеужели ѓриггс не врет? Љакой он странный, этот мир
белых! Ќеужели Я никогда его не пойму?
   - —то же мне делать? Ќаучи, - смиренно попросил Я. - џ хочу  заработать
денег и уехать, больше мне ничего не надо.
   - Ќаучу, дай срок, - пообещал он.
   ‚ эту  минуту  из  магазина  вышла  какаЯ-то  дама  и  двое  мужчин,  Я
посторонилсЯ, поглощенный тем, что сказал  мне  ѓриггс.  Ђ  он  вдруг  как
схватит менЯ за руку да как дернет, Я даже отлетел на  несколько  шагов  в
сторону.
   - ’ы что, сдурел? - накинулсЯ Я на него.
   ѓриггс ощерилсЯ, потом захохотал.
   - ќто Я учу тебЯ убиратьсЯ с дороги, когда идут белые, - сказал он.
   џ поглЯдел на людей, которые вышли из магазина: действительно, они были
белые, а Я сначала и не заметил.
   - ’еперь понЯл? - спросил он. - Ќе лезь  белым  под  ноги,  им  это  не
нравитсЯ, - раздельно произнес он, чтобы дошло до моего сознаниЯ.
   - „а, теперь Я понЯл, - прошептал Я.
   - „ик, Я к тебе как к брату отношусь, - сказал он. - ’ы ведешь  себЯ  с
белыми, будто не знаешь, что они белые. € они это видЯт.
   - ѓосподи, да не могу Я быть рабом, - в отчаЯнии простонал Я.
   - Ќо ведь есть-то тебе надо, - возразил он.
   - ’ы прав, есть мне надо.
   - ‚от и веди себЯ  соответственно,  -  принЯлсЯ  втолковывать  он  мне,
ударЯЯ себЯ кулаком по ладони. - Љогда ты с белыми, ты сначала подумай,  а
уж потом говори, сначала подумай, а потом делай.  ‘  нами,  черными,  веди
себЯ как хочешь, а с белыми нельзЯ. Ћни не потерпЯт.
   џ, не щурЯсь, глЯдел на утреннее солнце и думал: скоро  мне  исполнитсЯ
семнадцать лет, неужели это проклЯтие будет тЯготеть надо мной всю  жизнь?
ѓриггс говорит правду, но Я не могу, органически не  могу  рассчитывать  и
обдумывать каждый свой шаг, не могу взвешивать, измерЯть,  сообразовывать.
Њогу притворитьсЯ ненадолго, но потом забываю о своей роли и начинаю вести
себЯ просто как человек, а не как негр, и вовсе  не  потому,  что  Я  хочу
кого-то оскорбить, нет, Я просто забываю об искусственных  барьерах  между
расами и классами. € мне безразлично, белые это или черные, длЯ  менЯ  все
одинаковы. џ  вздохнул,  рассматриваЯ  сверкающие  бриллианты  в  витрине,
кольца, аккуратные рЯды золотых часов.
   - Ќаверно, ты прав, - наконец проговорил Я. - Ќужно следить  за  собой,
переломить себЯ...
   - Ќет-нет, - прервал он менЯ, смутившись. Љто-то  входил  в  магазин  -
белый, и мы на минуту умолкли. - Њожет, ты решил, что Я - дЯдЯ ’ом, так ты
ошибаешьсЯ. џ этих белых ненавижу, они длЯ менЯ хуже чумы.  Ќо  показывать
свою ненависть Я не могу - убьют. - Ћн смолк и оглЯнулсЯ, не слышит ли нас
кто из белых. - Љак-то при мне один пьЯный негр  сказал:  "Ћни  белые,  мы
черные, а дерьмо у нас вонЯет одинаково".
   џ неловко засмеЯлсЯ, провожаЯ глазами белые лица прохожих. ѓриггс  тоже
прыснул, но сейчас же зажал рот руками и слегка присел  -  бессознательный
жест, который должен был скрыть  его  неумеренное  веселье  в  присутствии
белых.
   - ‚от как Я к ним отношусь, - с  гордостью  сказал  он,  когда  приступ
смеха у него прошел. Ћн посерьезнел.  -  Ќад  нашим  магазином  помещаетсЯ
оптическаЯ мастерскаЯ, ее хозЯин - Янки из €ллинойса. …му нужен рассыльный
на полный день летом и на утренние  и  вечерние  часы  зимой.  Ћн  задумал
обучить своему ремеслу цветного. џ скажу мистеру Љрейну  о  тебе  и  сведу
вас.
   - Ђ нельзЯ поговорить с ним сейчас? - спросил Я.
   - Ќу что ты порешь горЯчку, подожди! - взорвалсЯ он.
   - ќто-то, наверное, и губит негров, - сказал Я. - Ћчень  уж  долго  они
ждут.
   џ засмеЯлсЯ, но он лишь с огорчением покачал  головой.  џ  поблагодарил
его и ушел. ‘ неделю Я ждал, от ѓриггса не было ни слуху ни духу, Я решил,
что дело безнадежное. € вдруг он ЯвлЯетсЯ ко мне домой.
   - ‚роде выгорело с твоей работой, - говорит. - ‚ыучишьсЯ их ремеслу. Ќо
смотри не зарывайсЯ. Џомни - ты черный. ‡автра и начнешь.
   - Ђ сколько мне будут платить?
   - „лЯ начала пЯть  долларов  в  неделю,  а  если  придешьсЯ  ко  двору,
прибавЯт.
   Ќадежды мои встрепенулись и ожили. Ќу вот, не так уж все,  оказываетсЯ,
плохо. Ћсвою ремесло,  смогу  дальше  учитьсЯ...  џ  сказал  ѓриггсу,  что
согласен, и обещал быть тише воды, ниже травы.
   - ’ы будешь работать у Янки, все пойдет на лад, - сказал он.
   ‚ оптическую мастерскую Я пришел задолго до открытиЯ. ‘тоЯл на улице  и
повторЯл себе, что должен быть почтительным, должен обдумывать каждое свое
слово, каждый шаг, говорить "да, сэр", "нет, сэр" и вообще вести себЯ так,
чтобы белые не подумали, что Я тоже считаю  себЯ  человеком,  как  и  они.
‚друг ко мне подошел какой-то белый.
   - ’ебе чего? - спросил он.
   - Џришел на работу, сэр, - отвечал Я.
   - Ђ, ну пойдем.
   џ поднЯлсЯ следом за ним по лестнице, он отпер  мастерскую.  џ  немного
нервничал, но потом, глЯдЯ на этого молодого  белого,  успокоилсЯ,  сел  и
положил шлЯпу себе на колени. ‚ошла белаЯ девушка и принЯлась  стучать  на
машинке. Џотом пришел еще один белый, тощий и седой, поздоровалсЯ и  исчез
за дверью напротив. Ќаконец поЯвилсЯ высокий белый с красным лицом,  кинул
на менЯ быстрый взглЯд и сел за стол. Џо его энергичной манере было  сразу
видно, что он - Янки.
   - ‘тало быть, ты наш новый рассыльный? - спросил он.
   - „а, сэр.
   - ‘ейчас Я разберу почту, и мы побеседуем, - дружелюбно сказал он.
   - „а, сэр, - ответил Я чуть ли не  шепотом,  чтобы  изгнать  из  голоса
малейший оттенок агрессивности.
   —ерез полчаса мистер Љрейн подозвал менЯ к своему столу и стал подробно
расспрашивать, какие предметы Я  изучал  в  школе,  в  каком  объеме  знаю
математику.  “слышав,  что  Я  два   года   занималсЯ   алгеброй,   он   с
удовлетворением кивнул.
   - •очешь научитьсЯ точить и шлифовать линзы? - спросил он.
   - Ћчень, сэр. ‹учшего и не придумаешь, - сказал Я.
   Ћн объЯснил, что хочет обучить шлифовальному делу негра, будет помогать
ему, опекать. ЋтвечаЯ, Я старалсЯ убедить своего хозЯина,  что  постараюсь
быть достойным его забот. Ћн подвел менЯ к секретарше и сказал:
   - Џознакомьтесь с ђичардом. Ћн будет у нас работать.
   Џотом мы пошли в комнату за кабинетом -  там  оказалсЯ  настоЯщий  цех,
стоЯло множество каких-то станков, покрытых красной пылью.
   -  ђейнольдс,  -  обратилсЯ  мистер  Љрейн   к   молодому   белому,   -
познакомьтесь, это ђичард.
   - ќто ж надо, кто бы мог подумать! - € ђейнольдс добродушно захохотал.
   Њистер Љрейн подвел менЯ к другому белому, тому, что был постарше.
   - ’орп, познакомьтесь с ђичардом, он теперь работает у нас.
   ’орп поглЯдел на менЯ и кивнул. Њистер Љрейн рассказал им, какие у менЯ
будут обЯзанности, и попросил, когда Я освоюсь, понемногу  ввести  менЯ  в
курс дела, объЯснить, как работают станки, как точат и шлифуют линзы.  Ћни
кивнули в знак согласиЯ.
   - Ћтлично, ђичард, а теперь мы посмотрим, как ты  умеешь  убиратьсЯ,  -
сказал мистер Љрейн.
   џ взЯл  веник  и  трЯпку  и  принЯлсЯ  мыть,  тереть  и  скрести,  пока
мастерскаЯ и кабинет не заблестели.
   Џосле обеда, управившись с уборкой, Я разносил заказы.  Љогда  выпадала
свободнаЯ минута, смотрел, как белые обтачивают на станках линзы. Ћни  мне
ничего не говорили, Я тоже молчал. Џрошел  день,  другой,  третий,  прошла
неделЯ, и Я  получил  свои  пЯть  долларов.  Џрошел  месЯц.  џ  ничему  не
научилсЯ, и никто не изъЯвлЯл желаниЯ учить менЯ.  Љак-то  после  обеда  Я
подошел к ђейнольдсу и попросил объЯснить, как он работает.
   - ’ы что это, негр, хочешь показать, какой ты умный? - спросил он.
   - Ќет, сэр, - отвечал Я.
   џ был озадачен. Њожет быть, ђейнольдс просто не хочет со мной возитьсЯ?
Ќу и бог с ним. џ подошел к ’орпу и напомнил ему о желании хозЯина научить
менЯ их ремеслу.
   - Ќегр, ты, кажетсЯ, считаешь себЯ белым, а?
   - Ќет, сэр.
   - Ђ ведешь себЯ, как будто ты белый.
   - џ просто хотел сделать, как мне велел хозЯин, - ответил Я.
   ’орп поиграл кулаком у менЯ перед носом.
   - ќту работу могут делать только белые, - сказал он.
   ‘ этого днЯ они ко  мне  переменились.  “тром  больше  не  здоровались,
называли менЯ черномазой сволочью, если Я чуть-чуть замешкаюсь. џ молчал и
старалсЯ не озлоблЯть их еще больше. Ќо однажды ђейнольдс подозвал менЯ  к
своему станку.
   -  ќй,  черномазый,  думаешь,  ты  когда-нибудь  выбьешьсЯ  в  люди?  -
злорадно, с расстановочкой проговорил он.
   - џ не знаю, сэр, - ответил Я, глЯдЯ в сторону.
   - €нтересно, о чем думают негры? - спросил он.
   - Ќе знаю, сэр, - сказал Я, по-прежнему не глЯдЯ на него.
   - …сли бы Я был негр, Я бы удавилсЯ, - сказал он.
   џ молчал. ‚о мне поднималсЯ гнев.
   - Ђ знаешь почему? - не отставал он.
   џ продолжал молчать.
   - ‚прочем, неграм, наверно, плевать, что они негры, - вдруг сказал он и
захохотал.
   џ как будто не слышал. Њистер ’орп внимательно наблюдал  за  мной,  вот
они с ђейнольдсом обменЯлись взглЯдами. €з обещаний мистера Љрейна  ничего
не получалось. џ вел себЯ смирно и вот теперь пожинаю плоды смирениЯ.
   - Џоди сюда, парень, - позвал ’орп.
   џ подошел к его станку.
   - ’ебе не понравилось то, что сказал ђейнольдс, так ведь? - спросил он.
   - Ќет, почему же, - сказал Я, улыбаЯсь.
   - Ќе ври, не понравилось, Я по твоей роже видел, - сказал он.
   ѓлЯдЯ на него широко раскрытыми глазами, Я шагнул назад.
   - “ тебЯ когда-нибудь были неприЯтности? - спросил он.
   - Ќет, сэр.
   - —то ты будешь делать, если неприЯтность случитсЯ?
   - Ќе знаю, сэр.
   - Ќу так следи за собой хорошенько и старайсЯ не влЯпатьсЯ  в  беду,  -
предупредил он.
   џ подумал было рассказать об этих  стычках  мистеру  Љрейну,  но  потом
представил себе, что ’орп и ђейнольдс сделают со мной, если узнают, что  Я
"донес" на них, и не пошел к хозЯину.  џ  работал  с  утра  до  вечера  не
покладаЯ рук и, маскируЯ свою горечь,  улыбалсЯ  вымученной,  затравленной
улыбкой.
   ђазвЯзка наступила через несколько дней.  ’орп  позвал  менЯ  к  своему
верстаку, чтобы добратьсЯ до него, Я прошел между двумЯ длинными  станками
и встал против него спиной к стене.
   - ђичард, Я хотел спросить тебЯ... - дружелюбно начал он, не  отрываЯсь
от работы.
   - „а, сэр.
   Џодошел ђейнольдс, встал, загородив узкий проход между станками, сложил
на груди руки и мрачно вперилсЯ в менЯ. џ  глЯдел  то  на  одного,  то  на
другого, чуЯ недоброе. ’орп поднЯл глаза к потолку  и  произнес  медленно,
упираЯ на каждое слово:
   - ђичард, ђейнольдс тут говорит, ты называл менЯ ’орпом.
   џ похолодел.  ‚нутри  менЯ  разверзлась  пропасть.  џ  понЯл:  поединок
началсЯ.
   ЊенЯ обвинЯли в том, что Я, говорЯ о ’орпе, не назвал его мистером. Њой
взглЯд метнулсЯ к ђсйнольдсу, тот стоЯл, сжимаЯ  в  руке  стальной  ломик.
Ќужно скорее оправдатьсЯ, убедить ’орпа, что Я никогда в жизни не  называл
его просто ’орпом, у менЯ и в мыслЯх такого не было! џ открыл было рот, но
тут ђейнольдс сгреб менЯ за ворот и стукнул головой о стенку.
   - „умай, негр, хорошенько думай, - сквозь зубы процедил он. - џ  своими
ушами слышал, как ты называл его  ’орпом.  •очешь  сказать  "нет"?  ‘кажи,
тогда ты назовешь менЯ вруном, понЯл?
   Ќе понЯть их было мудрено. …сли Я скажу: "Ќет, сэр, нет, мистер ’орп, Я
никогда не называл вас просто  ’орпом",  Я  тем  самым  назову  ђейнольдса
вруном; если Я скажу: "„а, сэр, да, мистер ’орп, Я  действительно  называл
вас просто ’орпом", Я сознаюсь в самом страшном преступлении, какое только
может совершить негр против белого на ћге. џ лихорадочно  придумывал,  что
же мне сказать им, как выкрутитьсЯ и спастись от  этого  вдруг  сковавшего
менЯ ужаса, но Язык мой точно прилип к гортани.
   - Ћтвечай, ђичард, Я жду! - ’орп раздраженно возвысил голос.
   - џ... Я не помню, мистер ’орп, чтобы Я называл вас  просто  ’орпом,  -
осторожно начал Я. - Њожет, Я невзначай и обмолвилсЯ когда, но Я ни в коем
случае не...
   - Ђх ты, наглаЯ черномазаЯ сволочь! ’ак ты действительно посмел назвать
менЯ ’орпом! - в бешенстве прошипел он и ударил  менЯ  кулаком  в  челюсть
раз, другой, третий, Я повалилсЯ  боком  на  верстак.  ђейнольдс  придавил
менЯ.
   - Ќу так что, называл ты его ’орпом или нет?  €  не  финти,  черномазый
выродок, не вилЯй! ‘кажи, что не называл, и Я выпущу из тебЯ этим  ломиком
кишки! —тобы негр назвал белого вруном и ему это сошло с рук?!
   џ сдалсЯ и стал просить их не бить менЯ больше. џ знал, чего они хотЯт.
Ћни хотели, чтобы Я ушел.
   - џ уйду, - сказал Я. - “йду прЯмо сейчас.
   Ћни велели мне сию же минуту выметатьсЯ вон и никогда больше  здесь  не
поЯвлЯтьсЯ, и не дай  бог,  чтобы  Я  вздумал  доносить  на  них  хозЯину.
ђейнольдс отпустил менЯ, и Я бросилсЯ к двери. Ќи машинистки,  ни  мистера
Љрейна в кабинете не было. ’орп с ђейнольдсом нарочно выбрали времЯ, когда
их не будет, и на свободе расправились со мной. џ выбежал на улицу и  стал
ждать хозЯина. ѓриггс протирал стеклЯнные  полки  у  себЯ  в  магазине,  Я
знаком попросил его выйти. Ћн вышел, и Я все ему рассказал.
   - ’ак чего ж ты тут стоишь, как последний дурак?  -  набросилсЯ  он  на
менЯ. - Ќеужто жизнь тебЯ так ничему и не научит? Ѓеги домой,  да  скорее!
‚друг они сейчас поЯвЯтсЯ?
   џ шагал по Љэпитоль-стрит, и все вокруг казалось  мне  нереальным  -  и
город, и прохожие, и даже Я сам, - и в то же времЯ  Я  ждал:  сейчас  менЯ
остановЯт люди и спросЯт, какое Я имею право ходить по  улицам?  ђана  моЯ
была глубока, Я чувствовал, что менЯ вышвырнули за  пределы  человеческого
существованиЯ. „ома Я ничего не стал рассказывать, сказал только, что  мне
платили мало и Я бросил мастерскую, буду искать другую работу.
   ‚ечером пришел ѓриггс, мы решили пройтись по улице.
   - Ќадо же, какаЯ невезуха, - сказал он.
   - ЋпЯть скажешь, что Я виноват? - спросил Я.
   Ћн покачал головой.
   - Ђ ты все смирение проповедуешь, - с горечью сказал Я.
   ѓриггс пожал плечами.
   - —то ж поделаешь, бывает, - сказал он.
   - Ћни мне деньги должны, - сказал Я.
   - Џотому-то Я и пришел, - сказал он. - Њистер Љрейн велел  тебе  прийти
завтра в десЯть утра. ђовно в десЯть, слышишь, он будет на  месте,  и  эти
двое ничего тебе не посмеют сделать.
   Ќазавтра утром в десЯть Я, как вор, прокралсЯ по лестнице к мастерской,
приоткрыл дверь и заглЯнул в кабинет - там мистер Љрейн или нет? Ћн  сидел
за своим столом. ’орп с ђейнольдсом, видно, были в цеху.
   - ‚ходи, ђичард, - пригласил мистер Љрейн.
   џ стащил с головы шлЯпу, вошел в кабинет и остановилсЯ.
   - ‘адись, - сказал мистер Љрейн.
   џ сел. Ћн внимательно посмотрел мне в лицо и покачал головой.
   - ђассказывай, что стрЯслось.
   „уша моЯ рванулась рассказать, но Я  тут  же  понЯл,  что  передо  мной
стена, которой мне не прошибить, сколько Я ни бейсЯ, и порыв мой  угас.  џ
хотел  сказать  хоть  что-то,  несколько  раз  открывал  рот,  но  не  мог
произнести ни слова. ЊенЯ начала бить дрожь, из глаз брызнули слезы.
   - Ќу что ты, успокойсЯ, - сказал мистер Љрейн.
   џ стиснул кулаки и с трудом произнес:
   - џ так у вас старалсЯ...
   - Ќе сомневаюсь,  -  сказал  он.  -  Ќо  Я  хочу  знать,  что  все-таки
произошло. Љоторый из них тебЯ обидел?
   - Ћба, - ответил Я.
   ‚ кабинет вбежал ђейнольдс, Я встал. Њистер Љрейн вскочил со стула.
   - ‘ейчас же идите в цех! - приказал он ђейнольдсу.
   - —ерномазый лжет! - закричал ђейнольдс. - …сли он менЯ оболжет, Я  его
убью!
   - €дите в цех, или Я вас уволю.
   ђейнольдс попЯтилсЯ к двери, не сводЯ с менЯ глаз.
   - ’ак, теперь рассказывай, - велел мистер Љрейн.
   Ќо Я по-прежнему не мог выдавить ни слова. Ќу расскажу Я ему -  и  чего
этим добьюсь? ‚едь Я живу на ћге, ведь Я - черный.  Џока  в  мастерской  у
станков стоЯт эти двое, ђейнольдс и ’орп, мне здесь ничему не научитьсЯ. џ
с  новой  силой  ощутил  свою  потерю,  менЯ  захлестнули  гнев  и  страх.
‘огнувшись пополам, Я закрыл лицо ладонЯми.
   - Ќу полно, полно, - говорил мистер Љрейн, -  успокойсЯ.  ‚се  в  жизни
бывает, надо держать себЯ в руках...
   - џ понимаю, - сказал Я чужим голосом. - Ќет,  не  буду  Я  ничего  вам
рассказывать, бесполезно.
   - ’ы хочешь у менЯ работать? - спросил он.
   џ увидел перед собой белые лица ђейнольдса и ’орпа, представил, что вот
эти двое заманили менЯ в ловушку и сейчас убьют, вспомнил, как  растерзали
брата Ќеда...
   - Ќет, сэр, - прошептал Я.
   - Џочему?
   - Ѓоюсь. Ћни убьют менЯ.
   Њистер Љрейн повернулсЯ к двери и позвал в кабинет ђейнольдса и ’орпа.
   - Љто из них тебЯ обидел? ѓовори, не бойсЯ. Ќичего дурного они тебе  не
сделают, - сказал мистер Љрейн.
   џ глЯдел прЯмо перед собой в пустоту и молчал. Ћн махнул им, чтоб ушли.
ЃелаЯ секретарша смотрела на менЯ широко раскрытыми глазами,  и  менЯ  жег
мучительный, непереносимый стыд, точно Я был раздет донага. Ќад моей душой
совершили надругательство, и совершить его помог мой собственный страх,  Я
это понимал. Њне было трудно дышать, Я  изо  всех  сил  старалсЯ  побороть
волнение.
   - Њожно мне получить деньги, сэр? - наконец спросил Я.
   - Џосиди немного, приди в себЯ.
   Џрошло несколько минут, мои взбудораженные нервы немного успокоились.
   - —ерт, как все скверно получилось, - сказал мистер Љрейн.
   - џ так радовалсЯ, что вы взЯли менЯ к себе в мастерскую, - сказал Я. -
„умал, буду учитьсЯ, поступлю в университет...
   - ‡наю, брат, - вздохнул он. - —то ты теперь собираешьсЯ делать?
   џ обвел кабинет невидЯщим взглЯдом.
   - “еду, - ответил Я.
   - Људа ж ты уедешь?
   - Ќа ‘евер, - прошептал Я.
   - Њожет, и правильно, уезжай, - сказал он. - ’ы, верно,  знаешь,  Я  из
€ллинойса, но даже мне здесь трудно...  ‚от  все,  что  Я  могу  длЯ  тебЯ
сделать.
   € он протЯнул мне деньги  -  больше,  чем  Я  заработал  за  неделю.  џ
поблагодарил его и встал, чтобы уйти. Ћн тоже поднЯлсЯ, вышел  за  мной  в
коридор и подал мне на прощание руку.
   - „а, брат, тЯжело тебе здесь, - сказал он.
   џ едва дотронулсЯ до его руки, повернулсЯ и медленно пошел по коридору;
менЯ снова душили слезы. џ сбежал  по  лестнице,  на  последней  ступеньке
остановилсЯ и посмотрел наверх. Њистер Љрейн стоЯл на площадке и  тихонько
качал головой. џ вышел на залитую солнцем улицу и, точно слепой, побрел  к
дому.


        10

   Ќесколько недель Я был как в тумане. џ  отупел  и  словно  бы  ослеп  и
оглох. Љазалось, Я даже перестал существовать. џ смутно понимал, что  Я  -
человек, но чувства отказывались с этим согласитьсЯ. —ем больше  проходило
времени, тем меньше гнева Я  испытывал  к  людЯм,  из-за  которых  лишилсЯ
работы. „а они были как бы  и  не  люди,  а  часть  гигантской  неумолимой
машины, которую ненавидеть бессмысленно.  ‚прочем,  одно  чувство  во  мне
осталось - мне хотелось дратьсЯ. Ќо как? € поскольку Я этого  не  знал,  Я
ощущал себЯ вдвойне отверженным.
   џ ложилсЯ спать измученный и  вставал  такой  же  измученный,  хотЯ  не
трудилсЯ  физически.  ‘амое  ничтожное  событие  волновало  менЯ,  и   мои
подавленные чувства выплескивались наружу. џ ни с кем не хотел говорить  о
своих делах, потому что знал: в  ответ  мне  станут  оправдывать  поступки
белых, а этого Я слышать не желал. џ жил с огромной кровоточащей  раной  и
старалсЯ уберечь ее от всЯких прикосновений.
   Ќо нужно было работать, потому что нужно было есть. џ поступил в  кафе,
и всю ночь, перед тем как выйти в первый раз на работу, Я вел  сражение  с
собой, говорил, что должен перебороть  себЯ,  что  от  этого  зависит  моЯ
жизнь. „ругие черные работают, как-то приспосабливаютсЯ, значит, и Я  тоже
должен, должен, должен приспособитьсЯ и терпеть, пока но скоплю денег  длЯ
отъезда. џ заставлю себЯ. „ругие сумели, значит, и Я смогу. ЋбЯзан суметь.
   џ шел в кафе полный страха и решимости следить за каждым  своим  шагом.
Љогда Я подметал  тротуар,  Я  останавливалсЯ,  увидев  футах  в  двадцати
белого. џ мыл в кафе пол, терпеливо дожидаЯсь, пока белый пройдет мимо.  џ
тер бесчисленные стеклЯнные полки, то убыстрЯЯ, то замедлЯЯ темп движений,
и ни одна даже самаЯ мелкаЯ деталь не  ускользала  от  моего  вниманиЯ.  ‚
полдень в кафе набилось полно народу, все  теснились  у  стойки.  Љакой-то
белый подбежал ко мне и крикнул:
   - Ѓутылку кока-колы, быстро, парень!
   џ дернулсЯ и застыл, глЯдЯ на него. Ћн  тоже  глЯдел  на  менЯ  во  все
глаза.
   - ’ы чего?
   - Ќичего, - сказал Я.
   - ’огда пошевеливайсЯ! —его стоишь, разинув рот?
   „аже если бы Я и хотел объЯснить  ему,  в  чем  дело,  Я  бы  не  смог.
’аЯщийсЯ во мне много лет страх наказаниЯ  вконец  измучил  менЯ.  џ  весь
извелсЯ, сдерживаЯ свои  порывы,  следЯ  за  своими  словами,  движениЯми,
манерами, выражением лица. ‘осредоточиваЯсь на самых простых действиЯх,  Я
забывал обо всем остальном. Ќа менЯ стали покрикивать, и от этого дело шло
только хуже. Ћднажды Я уронил стакан апельсинового сока. •озЯин  позеленел
от бешенства. Ћн схватил менЯ за руку и потащил в заднюю комнату. џ решил,
что он будет менЯ бить, и приготовилсЯ защищатьсЯ.
   - џ вычту его стоимость из твоей получки, черный ты  ублюдок!  -  вопил
он.
   ‚место ударов сыпались слова, и Я успокоилсЯ.
   - Љонечно, сэр, - ответил Я миролюбиво. - ‚едь это Я виноват.
   Ћт моих слов он совсем разъЯрилсЯ.
   - …ще бы не ты! - заорал он.
   - џ ведь никогда не работал в кафе, - бормотал Я, понимаЯ,  что  против
воли говорю не то, что нужно.
   - ‘мотри, мы взЯли тебЯ только на пробу, - предупредил он.
   - „а, сэр, Я понимаю.
   Ћн смотрел на менЯ и не находил слов от злости. Ќу почему Я не научилсЯ
держать Язык за зубами? ЋпЯть сказал  лишнее.  ‘лова  сами  по  себе  были
невинные, но они, видимо, обнаруживали некую осмысленность, котораЯ бесила
белых.
   ‚ субботу вечером хозЯин расплатилсЯ со мной и рЯвкнул:
   - Ѓольше не приходи. ’ы нам не подходишь.
   џ знал, в чем моЯ беда, но ничего не мог  с  собой  поделать.  ‘лова  и
поступки белых ставили менЯ в тупик. џ жил в мирке, а  не  в  мире  и  мог
понЯть движущие силы этого мирка,  только  сжившись  с  ними.  Ќе  понимаЯ
белых, Я говорил и делал не  то,  что  нужно.  ‚  отношениЯх  с  белыми  Я
учитывал свое положение в целом, а их интересовало лишь то, что происходит
в данную минуту. Њне приходилось все времЯ помнить то, что другие  считали
само собой разумеющимсЯ; Я должен был обдумывать то,  что  другие  ощущали
нутром.
   џ слишком поздно начал приспосабливатьсЯ к миру белых. џ не мог сделать
услужливость  неотъемлемым  свойством  своего  поведениЯ.  џ  должен   был
обдумать и прочувствовать каждую  мелочь  в  отношениЯх  между  черными  и
белыми, исходЯ из  всей  совокупности  этих  отношений,  и  каждаЯ  мелочь
поглощала менЯ всего без остатка. ‘тоЯ перед белым, Я  рассчитывал  каждое
свое движение, обдумывал каждое свое  слово.  џ  не  умел  иначе.  Њне  не
хватало чувства юмора. ђаньше Я всегда говорил много лишнего,  теперь  мне
было трудно сказать что-нибудь вообще. џ не умел поступать так, как  нужно
было миру, в котором Я жил. ќтот мир  был  длЯ  менЯ  слишком  неустойчив,
непредсказуем.
   Ќесколько недель Я был без работы. ‹ето  подходило  к  концу.  Њысль  о
школе казалась несбыточной.  Ќаступила  осень,  и  многие  из  ребЯт,  кто
работал летом, вернулись в школу. ’еперь работу найти было легче. џ узнал,
что в одной гостинице требуютсЯ коридорные - в той  самой  гостинице,  где
погиб брат моего приЯтелЯ, Ќеда. Џойти или  нет?  Њожет,  Я  тоже  совершу
роковую ошибку? Ќо надо же зарабатывать деньги. џ все-таки пошел,  и  менЯ
принЯли - мыть покрытые белым кафелем стены коридоров на этаже,  где  были
служебные помещениЯ. џ приходил к десЯти часам вечера,  брал  ведро  воды,
пакет мыльной стружки и вместе  с  десЯтком  других  ребЯт  принималсЯ  за
работу. ‚се  они  были  черные,  и  Я  был  рад:  по  крайней  мере  можно
потрепатьсЯ, пошутить, посмеЯтьсЯ, попеть  и  не  думать  о  каждом  своем
слове.
   џ удивлЯлсЯ, как ловко играют черные роль,  которую  отвели  им  белые.
Ѓольшинство ребЯт не задумывались над тем, что они живут особой, отдельной
от всех других, ущербной жизнью. € все же Я знал, что в  какой-то  год  их
жизни - сами они уже забыли когда - в них развилсЯ чуткий,  точный  орган,
который отключал их мысли и  чувства  от  всего,  на  что  белые  объЯвили
запрет. •отЯ  ребЯта  эти  жили  в  Ђмерике,  где  теоретически  длЯ  всех
существуют  равные  возможности,  они  безошибочно  знали,  к  чему  можно
стремитьсЯ, а к чему нельзЯ. ЏризнайсЯ черный парень, что он  хочет  стать
писателем, и его же собственные товарищи тут же объЯвЯт его  ненормальным.
ЏризнайсЯ он, что хочет стать одним из заправил  нью-йоркской  биржи,  его
друзьЯ - в его же собственных  интересах  -  доложат  о  его  честолюбивых
чудачествах белому хозЯину.
   Ћдин из мойщиков в гостинице - он был совсем светлый - болел  нехорошей
болезнью и гордилсЯ этим.
   -  Џослушай,  -  спросил  он  как-то  менЯ,  -  ты  когда-нибудь  болел
триппером?
   - ѓосподь с тобой, никогда. Ђ что?
   - Ђ Я подхватил,  -  бросил  он  небрежно.  -  „умал,  посоветуешь  мне
какое-нибудь лекарство.
   - ’ы у доктора был? - спросил Я.
   - Љ черту докторов, какой от них толк.
   - ѓлупости говоришь, - сказал Я.
   - ќто что же, по-твоему, триппера надо стыдитьсЯ?
   - Љонечно, - сказал Я.
   - „а настоЯщий мужчина должен переболеть им  раза  три,  не  меньше,  -
сказал он.
   - Ќе бахвальсЯ.
   - Ќасморк куда хуже, - заЯвил он.
   Ќо Я заметил, что в уборной он держитсЯ за трубу отоплениЯ, за  дверную
ручку, за подоконник, и в глазах его стоЯт слезы, а  на  лице  нестерпимаЯ
мука. џ смеЯлсЯ, чтобы скрыть отвращение.
   Љогда кончалось мытье полов, Я  наблюдал  нескончаемую  игру  в  кости,
котораЯ шла в гардеробе, но участвовать в ней мне  не  хотелось.  Ђзартные
игры менЯ не привлекали. ‚ жизни, которой Я жил, было куда  больше  риска,
чем в любой  игре,  казалось  мне.  ђебЯта  часами  рассказывали  о  своих
любовных похождениЯх, в воздухе висел синий дым и мат. џ сидел,  слушал  и
поражалсЯ, как могут они так веселитьсЯ от души, и пыталсЯ  постичь  чудо,
благодарЯ  которому  унизительное  существование  воспринималось  ими  как
человеческаЯ жизнь.
   Ќесколько черных девушек работали в гостинице горничными, кое с кем  из
них Я был знаком. Ћднажды, когда Я  собиралсЯ  домой,  Я  увидел  девушку,
котораЯ жила неподалеку от менЯ, и мы вместе  пошли  к  выходу.  Љогда  мы
проходили мимо ночного сторожа, этот белый игриво шлепнул ее по заду. џ  в
изумлении обернулсЯ. „евушка увернулась  от  сторожа,  кокетливо  вскинула
голову и пошла по коридору. џ же не мог сдвинутьсЯ с места.
   - ’ебе как будто что-то не понравилось, черномазый? - сказал он.
   џ не мог ни шевельнутьсЯ, ни  выдавить  из  себЯ  хоть  слово.  €  это,
наверное, показалось ему вызывающим, потому что он поднЯл ружье.
   - ‡начит, тебе все понравилось, черномазый?
   - „а, сэр, - прошептал Я. “ менЯ пересохло в горле.
   - ’огда так и скажи, черт тебЯ возьми!
   - „а, сэр, мне все понравилось, - сказал Я как можно убедительней.
   џ шел по коридору, знаЯ, что ружье  нацелено  мне  в  спину,  и  боЯлсЯ
оглЯнутьсЯ. Љогда Я вышел на улицу, у менЯ было такое ощущение,  что  Язык
распух, а в горле жжет огнем. „евушка ждала менЯ. џ прошел мимо  нее,  она
менЯ догнала.
   - ‡ачем ты позволЯешь ему так с собой обращатьсЯ? - взорвалсЯ Я.
   - —епуха. Ћни всегда так с нами обращаютсЯ, - сказала она.
   - џ чуть было не вступилсЯ за тебЯ.
   - Ќу и свалЯл бы дурака.
   - Ќо как ты это терпишь?
   - „альше этого они не идут, разве что мы сами позволим, -  сказала  она
сухо.
   - „а, Я действительно свалЯл бы дурака, - ответил Я,  но  она  менЯ  не
понЯла.
   Ќа следующий вечер Я боЯлсЯ идти на работу. —то задумал ночной  сторож?
Њожет, решил проучить менЯ? џ медленно открыл дверь. ѓлаза его смотрели на
менЯ, но не видели. ‚идно, он счел инцидент исчерпанным,  а  может,  таких
случаев у него было много, и он вообще обо мне забыл.
   џ начал откладывать по нескольку долларов из зарплаты, потому  что  моЯ
решимость уехать не уменьшилась. Ќо сбережениЯ росли чудовищно медленно. џ
все времЯ  раздумывал  о  том,  как  добыть  деньги,  и  единственно,  что
приходило на ум, - это нарушить закон. Ќет, закон нарушать нельзЯ, твердил
Я себе. Џопасть в тюрьму на ћге - это конец. ‚прочем, если  тебЯ  поймают,
ты можешь и вообще не дожить до тюрьмы.
   ’ак  Я  впервые  начал  сознательно  думать  о  нарушении  законов.   џ
чувствовал, что мой ум, моЯ предприимчивость помогут  мне  выкрутитьсЯ  из
любого положениЯ, хотЯ до сих пор Я не украл ни  у  кого  ни  цента.  „аже
голод не заставил менЯ ни разу присвоить то, что мне не принадлежало. ‘ама
мысль о воровстве была мне отвратительна. џ был честен по  натуре,  и  мне
просто никогда не приходило в голову, что можно красть.
   Ђ вокруг менЯ все негры  подворовывали.  —ернокожие  мальчишки  не  раз
называли менЯ тупицей, видЯ, что  Я  ни  разу  не  воспользовалсЯ  случаем
стащить у белых какую-нибудь мелочь, которую  они  беззаботно  оставили  в
пределах моей досЯгаемости.
   - Љак, черт возьми, ты будешь жить? - спрашивали менЯ, когда Я говорил,
что красть нельзЯ.
   џ знал, что мальчишки в гостинице тащат все, что плохо лежит.  џ  знал,
что  мой  приЯтель  ѓриггс,  который  работал  в  ювелирном  магазине   на
Љэпитоль-стрит, ворует регулЯрно и ни разу не попалсЯ.  џ  знал,  что  наш
сосед крадет мешки с зерном со склада, где  он  работает,  хотЯ  он  очень
религиозен, дьЯкон в церкви, молитсЯ  и  поет  там.  џ  знал,  что  черные
девушки, работающие в домах у белых, каждый день воруют еду, чтобы  как-то
прожить на свое скудное жалованье. € Я знал, что  сама  природа  отношений
между белыми и черными порождает это постоЯнное воровство.
   Ќикому  из  черных  вокруг  менЯ  не  приходило  в  голову,  что  нужно
организоватьсЯ, пусть даже на самых что ни на есть законных основаниЯх,  и
потребовать у белых хозЯев, чтобы нам повысили  зарплату.  ‘ама  мысль  об
этом  показалась  бы  им  чудовищной,  они  знали,  что  белые  немедленно
расправЯтсЯ  с  ними  и  расправЯтсЯ  жестоко.  Џоэтому,  делаЯ  вид,  что
подчинЯютсЯ законам белых, улыбаЯсь, покорно кланЯЯсь,  они  хватали  все,
что попадалось под руку. € белым это, похоже, нравилось.
   Ќо Я, который ничего не крал и хотел смотреть им прЯмо в  глаза,  хотел
говорить и поступать как человек,  вызывал  у  них  страх.  Ѓелые  на  ћге
предпочитают негров, которые работают на них и воруют, а не тех, кто  хотЯ
бы смутно сознает свое человеческое  достоинство.  Џоэтому  белые  как  бы
поощрЯют   безответственность   и   вознаграждают   нечестность    черных,
вознаграждают в той мере, в какой мы позволЯем им  чувствовать  себЯ  выше
нас и в безопасности.
   џ не хотел воровать не потому, что считал воровство безнравственным.  џ
не хотел воровать, потому что знал  -  в  конечном  счете  это  ничему  не
поможет, не изменит отношениЯ человека с  окружающим  миром.  Љак  же  мне
изменить эти отношениЯ? Џочти всЯ моЯ получка уходила на то, чтобы кормить
голодные рты дома. …сли откладывать доллар в неделю, мне  потребуетсЯ  два
года, чтобы скопить сто долларов  -  сумму,  которую  Я  почему-то  считал
достаточной, чтобы устроитьсЯ в чужом городе. Ќо одному богу известно, что
может произойти со мной за два года...
   Ќапример, брЯкну что-то неподобающее какому-нибудь белому  и  попаду  в
беду. Ђ Я меньше всего хотел попасть в беду, потому что боЯлсЯ столкнутьсЯ
с белыми, потерЯть власть над собой и произнести слова, равнозначные моему
смертному приговору. ‚ремЯ работало не на менЯ, нужно было спешить. —асто,
запутавшись, Я мечтал быть таким же, как мои товарищи по работе  в  шумных
гостиничных гардеробных, - ленивые, всегда  улыбающиесЯ,  они  быстро  все
забывали и не ощущали необходимости решать мучительные проблемы. Њного раз
Я чувствовал усталость от своей тайной ноши  и  мечтал  сбросить  ее,  все
равно - в мыслЯх или на деле, смиритьсЯ. Ќо Я не был рожден  смиренным,  а
возможность действовать была ограниченна, и Я боЯлсЯ любого действиЯ.
   †елание побыстрее уехать не давало мне покоЯ. ‚округ менЯ  были  белые,
которые устанавливали законы в нашей стране; Я видел, как  они  поступают,
как относЯтсЯ к черным, как относЯтсЯ ко мне, и Я больше  не  считал,  что
должен подчинЯтьсЯ законам, которые вроде бы равно обЯзательны и длЯ белых
и длЯ черных. џ был вне этих законов - так  говорили  мне  белые.  ’еперь,
когда Я думал о бегстве из окружавшего менЯ мира, Я больше не ощущал  того
внутреннего запрета, который делал  воровство  невозможным,  и  это  новое
ощущение свободы вселЯло одиночество и страх.
   —увства мои раздваивались; сам того не желаЯ, Я думал о запертом  шкафе
в доме наших соседей, где хранилсЯ  пистолет.  —то  Я  смогу  предпринЯть,
украв его? Љогда желание уехать обострЯлось, менЯ преследовал вид склада в
негритЯнском  колледже  неподалеку,  где  хранились  громадные   банки   с
консервированными фруктами. Ќо действовать мне мешал страх. €деЯ воровства
медленно вызревала. Ќеумение приспособитьсЯ  к  миру  белых  уже  частично
разрушило мой характер, сломало внутренние барьеры, не  позволЯвшие  пойти
на преступление; не хватало лишь удобного  случаЯ,  последнего  толчка.  €
этот случай выпал.
   ЊенЯ сделали мальчиком-посыльным, что означало небольшую прибавку. Ќо Я
быстро  узнал,  что  ощутимую  прибавку  можно  получить,  лишь  доставлЯЯ
контрабандное виски белым проституткам в гостиницу. „ругие  мальчишки  шли
на риск, Я тоже решилсЯ. џ научилсЯ проходить мимо белого  полицейского  с
бутылкой  в  кармане  ленивой  походкой  вразвалочку,   насвистываЯ,   как
насвистывают чернокожие, когда не знают  за  собой  вины.  ‹ишние  доллары
начали поступать, но медленно.  Љак,  каким  образом  заполучить  побольше
денег, чтобы менЯ не поймали  и  не  посадили  в  тюрьму  за  какую-нибудь
мелочь? …сли уж нарушать закон, то пусть от этого будет хоть  какой-нибудь
толк. “рвать слишком большой куш Я не стремилсЯ. ‘то  долларов  дадут  мне
хотЯ бы ненадолго свободу передвижениЯ, какой Я никогда раньше не имел.  џ
наблюдал и ждал, поглощенный одной мыслью.
   ‚ыжидаЯ, когда можно будет украсть и смытьсЯ, Я привык к зрелищу  голых
белых проституток в постели или в кресле, узнал, как ведут себЯ люди,  как
приспосабливаютсЯ  к  законам  „жима  Љроу.  ‘читалось,  что  мы,  черные,
принимаем их наготу как должное, что она  волнует  нас  не  сильнее,  чем,
скажем, голубаЯ ваза или красный ковер. Ќаше присутствие не  пробуждало  в
них никакого стыда, потому что прежде всего нас не считали за людей.  …сли
они были одни в комнате, Я тайком бросал  на  них  взглЯды.  Ќо  если  они
принимали мужчин, Я не поднимал глаз от полу.
   Ќа моем этаже снимала номер пышнаЯ  блондинка  с  молочно-белой  кожей.
Љак-то вечером она вызвала в  номер  прислугу,  Я  пришел.  Ћна  лежала  в
постели с крупным, плотным мужчиной, оба были голые и ничем не  прикрытые.
Ћна сказала, что ей нужно виски, встала с постели и подошла  к  туалетному
столику достать из Ящика деньги. Ќе отдаваЯ себе отчета, Я смотрел на нее.
   - ’ы на что это уставилсЯ, черномазый? - спросил  белый,  приподнимаЯсь
на локтЯх.
   - Ќи на что, сэр, - ответил Я, мгновенно уткнувшись взглЯдом в стену.
   - ‘мотри куда тебе положено, иначе не сносить тебе головы!
   - ‘лушаю, сэр.
   џ бы так  и  работал  в  гостинице  до  отъезда,  если  бы  однажды  не
представилсЯ  иной  случай.  Ћдин  из  парней  шепнул  мне   как-то,   что
единственному  в  городе  негритЯнскому   кинотеатру   требуетсЯ   человек
проверЯть у входа билеты.
   - ’ы ведь в тюрьме еще не сидел? - спросил он.
   - Џока нет, - ответил Я.
   - ’огда можешь получить это место, - сказал он. - џ б сам пошел, да уже
отсидел шесть месЯцев, а там это знают.
   - Ђ что за дела?
   - „евушка, котораЯ сидит в кассе, кое-что придумала, - объЯснил  он.  -
…сли тебЯ возьмут, не прогадаешь.
   …сли Я стану воровать, мне удастсЯ быстрее  уехать  на  ‘евер;  если  Я
останусь более или менее честным и буду лишь приторговывать  контрабандным
виски, Я лишь продлю свое пребывание  здесь,  где  у  менЯ  больше  шансов
попастьсЯ, потому что когда-нибудь Я скажу или сделаю что-то недозволенное
и мне придетсЯ расплачиватьсЯ такой ценой, о которой  Я  не  решалсЯ  даже
думать. €скушение пойти на преступление было велико, и Я решил действовать
быстро, принЯть, что подвернетсЯ, скопить, сколько мне нужно, и бежать.  џ
знал, что многие хотели того же и у них ничего не вышло,  но  надеЯлсЯ  на
удачу.
   “ менЯ были все шансы получить место в кинотеатре: за мной не значилось
ни воровства, ни нарушениЯ законов. џ пришел к хозЯину  кинотеатра,  и  он
сразу