.  Ќа  самом  деле  его
можно было назвать, во всЯком случае, если не великим, то счастливым, если
бы семейные ссоры не омрачали блеск такого светлого жребиЯ.
   Љак только в Џалестине установилось спокойствие,  мой  дед  вернулсЯ  к
своему прежнему  намерению  переселитьсЯ  туда  вместе  со  своим  дорогим
Њардохеем, которому  шел  тогда  тринадцатый  год.  „еллий  тоже  искренне
привЯзалсЯ к своему ученику и совсем не хотел его оставлЯть, как вдруг  из
€ерусалима пришло письмо следующего содержаниЯ:

   "ђабби –едекиЯ, сын ѓиллелЯ, недостойный грешник и последний  в  свЯтом
синедрионе фарисеев, - …зекии, мужу сестры его Њелей, шлет привет.
   ЊороваЯ Язва, постигшаЯ €ерусалим за грехи €зраилЯ, взЯла отца моего  и
старших братьев моих.  Ћни  теперь  в  лоне  Ђвраамовом,  причастники  его
бессмертной славы. „а истребит небо саддукеев  и  всех,  кто  не  верит  в
воскресение из мертвых.  џ  был  бы  недостоин  званиЯ  фарисеЯ,  если  бы
осмелилсЯ  загрЯзнить  свои  руки  присвоением  чужого  добра.  Џоэтому  Я
тщательно проверил, не осталсЯ ли отец мой кому-нибудь должен; услыхав же,
что дом в €ерусалиме, который мы занимали в  течение  некоторого  времени,
принадлежал тебе, Я обратилсЯ к судьЯм, но не узнал  от  них  ничего,  что
подтверждало бы этот домысел. „ом, бесспорно, принадлежит мне. „а истребит
небо злых. џ не саддукей.
   “знал Я также, что один необрезанный по имени „еллий поместил  когда-то
у отца моего тридцать тысЯч дариков, но, к счастью, Я  обнаружил,  правда,
немного испачканную, бумагу, котораЯ,  по  моему  разумению,  должна  быть
распиской упомЯнутого „еллиЯ.
   Љ тому же человек этот был сторонником Њариамны и ее брата  Ђристовула,
а значит - врагом нашего великого царЯ. „а истребит  его  небо  вместе  со
всеми злыми и саддукеЯми.
   Ѓудь здоров, милый брат, обними за менЯ мою дорогую сестру Њелею.  •оть
Я был очень молод, когда ты женилсЯ на ней, но всегда  храню  ее  в  своем
сердце! ЉажетсЯ мне, что  приданое,  которое  она  принесла  в  твой  дом,
несколько превышает долю,  ей  причитающуюсЯ,  но  мы  поговорим  об  этом
когда-нибудь в другой раз. Ѓудь здоров, милый брат! „а направит тебЯ  небо
на путь истинного фарисеЯ".


   „ед мой и „еллий долго переглЯдывались с недоуменьем, - наконец  „еллий
первый нарушил молчание:
   - ‚от последствиЯ удаленьЯ от света. Њы надеемсЯ на спокойную жизнь,  а
судьба располагает иначе. ‹юди  считают  тебЯ  засохшим  деревом,  которое
можно  по  желанию  ободрать  или  выкорчевать,  червем,  которого   можно
растоптать, - словом, бесполезным бременем на земле.  ‚  этом  мире  нужно
быть молотом или  наковальней,  бить  либо  сдатьсЯ.  џ  был  в  дружеских
отношениЯх с несколькими римскими префектами, которые перешли  на  сторону
Ћктавиана, и,  если  б  не  пренебрег  ими,  менЯ  теперь  не  посмели  бы
оскорблЯть. Ќо свет надоел  мне,  Я  отвернулсЯ  от  него,  чтобы  жить  с
добродетельным  другом,  а  теперь  вот  ЯвлЯетсЯ  какой-то   фарисей   из
€ерусалима, отнимает у менЯ мое добро и говорит, что у него есть  какаЯ-то
грЯзнаЯ бумага, которую он считает моей  распиской.  „лЯ  тебЯ  потерЯ  не
имеет особенного значениЯ, - дом в €ерусалиме составлЯл едва ли  четвертую
часть твоего имущества, - а Я сразу потерЯл все и,  будь  что  будет,  сам
поеду в Џалестину.
   Џри этих словах вышла ЊелеЯ. …й сказали о смерти отца  и  двух  старших
братьев, а заодно и о недостойном поступке ее брата –едекии.
   Ћбычно  в  одиночестве  все  воспринимаетсЯ  гораздо  сильней.   Ѓедную
истомила какаЯ-то неизвестнаЯ болезнь, котораЯ через полгода  свела  ее  в
могилу.
   „еллий  уже  совсем  собралсЯ  в  €удею,  как  вдруг  однажды  вечером,
возвращаЯсь пешком через  квартал  ђакотис,  получил  удар  ножом  в  бок.
Ћбернувшись, он узнал того самого евреЯ, который принес письмо от –едекии.
Ћн долго лечилсЯ от этой раны, а когда выздоровел, у  него  пропала  охота
ехать. Ћн решил сперва обеспечить  себе  покровительство  сильных  и  стал
думать о том, как бы напомнить о себе прежним  своим  покровителЯм.  Ќо  у
Ђвгуста было правило оставлЯть царей самодержцами в их царствах, - значит,
надо было выЯснить, как €род относитсЯ к –едекии, и с  этой  целью  решено
было послать в €ерусалим на разведку верного и толкового человека.
   —ерез два  месЯца  посланный  вернулсЯ  и  доложил,  что  звезда  €рода
восходит с каждым днем все выше и что этот хитрый монарх  привлек  к  себе
симпатии как римлЯн, так и иудеев, воздвигаЯ статуи Ђвгуста, в то же времЯ
обещаЯ перестроить €ерусалимский храм  по  новому,  более  величественному
плану, чем приводит  народ  в  такое  восхищенье,  что  иные  льстецы  уже
объЯвили его предсказанным пророками Њессией.
   - ќто слух, - говорил посланный, - пришелсЯ очень по вкусу при дворе  и
уже вызвал поЯвление секты. Ќовых  сектантов  называют  иродианами,  и  во
главе их стоит –едекиЯ.
   ‚ы понимаете, что эти вести сильно озадачили моего деда  и  „еллиЯ;  но
прежде чем продолжить рассказ, Я должен  сказать  вам,  что  наши  пророки
говорили о Њессии.
   ’ут ‚ечный †ид вдруг замолчал и, кинув  на  каббалиста  взглЯд,  полный
презрениЯ, промолвил:
   - Ќечистый сын Њамуна, адепт, более могущественный, чем  ты,  призывает
менЯ на вершину Ђтласа. Џрощай!
   - ’ы лжешь!  -  воскликнул  каббалист.  -  џ  обладаю  гораздо  большей
властью, чем шейх ’аруданта.
   - ’ы утратил  свою  власть  в  ‚ента-Љемаде,  -  возразил  ‚ечный  †ид,
поспешно удалЯЯсь, так что скоро совсем пропал из глаз.
   Љаббалист немного смутилсЯ, но - не без запинки - возразил:
   - “верЯю вас, что хвастун не имеет представлениЯ о половине тех формул,
которыми Я владею, и узнает  их  только  дорогой  ценой.  Ќо  поговорим  о
другом. ‘еньор ‚еласкес, ты хорошо следил за ходом его повествованиЯ?
   - Љонечно, - ответил геометр. - џ внимательно прислушивалсЯ  к  каждому
слову, и, по-моему, все, что он говорил, вполне  согласно  с  историей.  Ћ
секте иродиан говоритсЯ у ’ертуллиана.
   - Ќеужели сеньор так же силен в истории, как в  математике?  -  перебил
каббалист.
   - Ќе вполне, - ответил ‚еласкес. - Ћднако, как Я уже говорил, мой отец,
ко всему прилагавший математические  исчислениЯ,  считал,  что  ими  можно
пользоватьсЯ и в науке истории, а именно длЯ обозначениЯ, в какой  степени
вероЯтиЯ находЯтсЯ совершившиесЯ событиЯ по отношению к тем, которые могли
совершитьсЯ. Ћн даже выдвинул свою теорию, так как, по его  мнению,  можно
выражать человеческие деЯниЯ и страсти посредством геометрических фигур.
   ЏоЯсню это примером. Ћтец рассуждал так: Ђнтоний  прибывает  в  …гипет,
раздираемый двумЯ страстЯми: честолюбием, которое влечет его к  власти,  и
любовью, котораЯ от нее отталкивает. €зобразим эти два влечениЯ при помощи
двух линий Ђ‚ и Ђ‘ под каким угодно углом.  ‹иниЯ  Ђ‚,  выражающаЯ  любовь
ЂнтониЯ к Љлеопатре, короче линии Ђ‘,  так  как,  в  сущности,  в  Ђнтонии
честолюбиЯ было больше, чем любви. „опустим, отношение  было  как  один  к
трем. Ѓеру отрезок Ђ‚ и откладываю его три раза на линии Ђ‘, потом провожу
параллели и диагональ, котораЯ показывает мне самым точным  образом  новое
направление, образуемое силами, действующими  по  направлению  к  ‚  и  ‘.
„иагональ эта будет ближе к линии Ђ‚, если мы предположим, что преобладает
любовь,  и  продолжим  отрезок  Ђ‚.  €  наоборот,  если  предположим,  что
преобладает честолюбие, диагональ будет ближе к линии Ђ‘. (…сли  бы  имело
место только честолюбие, направление действиЯ совпало бы с линией Ђ‘, как,
например, у Ђвгуста, которому любовь  была  чужда  и  который,  вследствие
этого, хотЯ был наделен меньшей энергией, гораздо скорей достиг цели.) ’ак
как, однако,  страсти  увеличиваютсЯ  или  уменьшаютсЯ  постепенно,  форма
параллелограмма тоже должна  претерпевать  изменениЯ,  и  при  этом  конец
получающейсЯ диагонали медленно движетсЯ по кривой линии, к которой  можно
применить теорию теперешнего дифференциального исчислениЯ, которое  прежде
называли исчислением флюксий.
   Џравда, мудрый виновник  моих  дней  считал  такого  рода  исторические
проблемы  приЯтными  забавами,  оживлЯющими  однообразие  его  собственных
исследований; но так как правильность решений зависела от точности данных,
отец мой, как Я уже говорил, с горЯчим усердием собирал  все  исторические
источники. ‘окровище это долгое времЯ было длЯ менЯ недоступно, так же как
и книги по геометрии, оттого что отец мой желал, чтоб Я знал  одни  только
сарабанды да менуэты и тому подобный вздор. Љ счастью, Я добралсЯ до шкафа
и только тогда отдалсЯ занЯтиЯм историей.
   - Џозволь мне, сеньор ‚еласкес, - сказал каббалист, - еще раз  выразить
удивленье, что ты одинаково сведущ и в истории и в математике:  ведь  одна
из этих наук основана на соображении,  а  другаЯ  на  памЯти,  и  две  эти
духовные способности друг другу прЯмо противоположны.
   - Ћсмелюсь с вами не согласитьсЯ, -  возразил  геометр.  -  ‘оображение
помогает  памЯти,  упорЯдочиваЯ  собранные  ею  материалы,   так   что   в
систематизированной памЯти каждое понЯтие  обычно  предшествует  возможным
выводам. Ќо Я не спорю, что как  памЯть,  так  и  соображение  могут  быть
действительно применены только к определенному кругу понЯтий. џ, например,
прекрасно помню все, чему менЯ учили из точных  наук,  истории  народов  и
естественной  истории,  и  в  то  же  времЯ  часто  забываю  о  мимолетных
отношениЯх с окружающими  менЯ  предметами  или,  проще  говорЯ,  не  вижу
предметов, попадающихсЯ мне на глаза, и  часто  не  слышу  того,  что  мне
кричат прЯмо в уши. Ќа этом основании иные считают менЯ рассеЯнным.
   - ‚ерно, сеньор, - заметил каббалист, - теперь Я понимаю, каким образом
ты упал тогда в воду.
   - ђазумеетсЯ, - продолжал ‚еласкес, - Я сам не  знал,  как  очутилсЯ  в
воде в такую минуту, когда меньше всего предполагал. Ќо  это  происшествие
очень менЯ радует - тем более, что оно дало  возможность  сохранить  жизнь
этому благородному юноше, капитану валлонской  гвардии.  Џри  всем  том  Я
предпочел бы оказывать такие услуги как можно реже,  потому  что  не  знаю
более противного ощущениЯ, как наглотатьсЯ воды натощак.
   ЋбменЯвшись несколькими фразами в том же  роде,  мы  прибыли  на  место
ночлега, где нас ждал уже приготовленный  ужин.  …ли  с  аппетитом.  Џосле
ужина брат и сестра долго друг с другом беседовали. џ не хотел им мешать и
пошел в малую пещеру, где мне была постлана постель.


        „…Ќњ „‚Ђ„–Ђ’њ ’ђ…’€‰

   Џогода была восхитительнаЯ. Њы встали на восходе солнца и после легкого
завтрака двинулись в дальнейший путь. Ћколо полуднЯ остановились и сели за
стол или, вернее, вокруг разостланной на земле кожаной скатерти. Љаббалист
в отрывистых фразах дал понЯть, что не вполне доволен  своей  властью  над
потусторонним миром. Џосле обеда он опЯть стал повторЯть то же самое,  его
сестра, понимаЯ, что эти монологи должны наводить скуку на присутствующих,
попросила ‚еласкеса, чтоб переменить тему разговора, продолжить рассказ  о
его приключениЯх, что тот и сделал.


   <b>ЏђЋ„Ћ‹†…Ќ€… €‘’Ћђ€€ ‚…‹Ђ‘Љ…‘Ђ</b>

   џ уже доложил вам о том, как Я поЯвилсЯ на свет и как отец  мой,  держа
менЯ в объЯтиЯх, прочел надо мной геометрическую молитву и  поклЯлсЯ,  что
никогда не заставит менЯ учитьсЯ  математике.  —ерез  шесть  недель  после
моего рождениЯ отец увидал входЯщее в гавань маленькое двухмачтовое судно,
которое, бросив Якорь, послало  на  берег  шлюпку.  €з  нее  тотчас  вышел
согбенный годами старик в придворном нарЯде покойного  герцога  ‚еласкеса,
то есть в зеленом кафтане с золотыми и  багрЯными  отворотами  и  висЯщими
рукавами, опоЯсанный галисийским поЯсом и при шпаге с темлЯком.  Њой  отец
взЯл подзорную трубу, и ему показалось,  что  он  узнал  Ђльвареса  Ћн  не
ошибсЯ. ‘тарик еле передвигал ноги. Ћтец побежал ему  навстречу  до  самой
пристани, оба упали друг другу в объЯтьЯ и  от  волненьЯ  не  могли  долго
промолвить ни слова. Џотом Ђльварес объЯснил отцу, что прибыл по поручению
герцогини Ѓланки, котораЯ уж давно живет в монастыре урсулинок,  и  вручил
ему письмо такого содержаниЯ:

   "‘еньор дон ќнрике!
   ЌесчастнаЯ, послужившаЯ причиной  смерти  родного  отца  и  разрушившаЯ
счастье своего суженого, осмеливаетсЯ напомнить о себе.
   ’ерзаемаЯ  угрызениЯми  совести,  Я  предалась   раскаЯнию,   суровость
которого должна была ускорить конец. Ђльварес объЯснил мне, что смерть моЯ
сделает герцога свободным, и муж мой, без  всЯкого  сомненьЯ,  вступит  во
второй брак, конечно, более счастливый в отношении потомства, чем со мной,
а оставаЯсь в живых, Я смогу хоть закрепить за тобой  наследование  нашего
имущества. џ понЯла, что он прав, и прекратила чрезмерный  пост,  сбросила
власЯницу и ограничила свое покаЯние одиночеством и  молитвой.  Њежду  тем
герцог, предаваЯсь светским наслаждениЯм, почти каждый год болел, и не раз
Я думала, что он оставит тебЯ владельцем титулов и богатств, принадлежащих
нашему дому. Ќо, видно, небо решило оставить тебЯ в безвестности, столь не
соответствующей твоим замечательным способностЯм.
   џ узнала, что у тебЯ есть сын. …сли Я хочу теперь жить, то единственнаЯ
причина этого - желанье вернуть ему те преимущества, которые ты утратил по
моей вине. ’ем временем Я пеклась  как  о  твоей,  так  и  о  его  участи.
Ђллодиальные владеньЯ нашего дома с древнейших времен всегда  принадлежали
младшей линии, но так как ты их не требовал, их присоединили к богатствам,
предназначенным мне. ’ем не  менее  это  твоЯ  собственность,  и  Ђльварес
вручит тебе доход, полученный за  пЯтнадцать  лет,  а  также  примет  твои
распорЯжениЯ  относительно  дальнейшего  управлениЯ  ими.  ЋбстоЯтельства,
вызванные некоторыми чертами характера герцога ‚еласкеса, не позволили мне
снестись с тобою раньше.
   ѓосподь да пребудет с тобой, сеньор дон ќнрике. Ќет  днЯ,  чтобы  Я  не
возносила покаЯнных молитв и не  молила  небо  благословить  тебЯ  и  твою
счастливую супругу. ’ы тоже молись обо мне, а на письмо не отвечай".

   џ вам уже говорил, какое действие оказывали на моего отца воспоминаниЯ,
и вы можете себе представить, как это письмо сразу всколыхнуло  их.  –елый
год не мог он заниматьсЯ любимым делом, только заботы жены, привЯзанность,
которую он питал ко мне, а самое главное, общаЯ теориЯ уравнений,  которой
начали  тогда  заниматьсЯ  геометры,  сумели  вернуть  душе  его  силу   и
спокойствие. ђост доходов позволил ему увеличить библиотеку  и  физический
кабинет;  вскоре  ему  удалось  даже  устроить   маленькую   обсерваторию,
оснащенную  прекрасными  инструментами.  Ќужно  ли  говорить,  что  он  не
замедлил удовлетворить врожденную склонность творить  добро.  “верЯю  вас,
что Я не оставил в ‘еуте  ни  одного  человека,  который  был  бы  достоин
жалости и которому отец  мой  не  постаралсЯ  всеми  способами  обеспечить
приличный доход. џ мог  бы  привести  вам  целый  рЯд,  несомненно,  очень
интересных подробностей, но ведь Я обещал  рассказать  вам  о  себе  и  не
должен сбиватьсЯ в сторону от намеченной линии.
   Ќасколько помню, первой страстью моей была  любознательность.  ‚  ‘еуте
нет ни лошадей, ни телег, ни других  таких  же  опасностей  длЯ  детей,  -
поэтому мне позволЯли бегать по улицам  куда  вздумаетсЯ.  џ  удовлетворЯл
свою любознательность, по сто раз на день бегал в порт и  обратно,  входил
даже в дома, в лавки, в оружейные склады, в мастерские,  присматривалсЯ  к
работающим, путаЯсь  среди  носильщиков,  расспрашивал  прохожих,  словом,
всюду совал свой нос. ‹юбознательность моЯ всех забавлЯла, всюду ее охотно
старались удовлетворить - всюду, кроме родного дома.
   Ћтец велел  построить  посреди  двора  отдельный  павильон,  в  котором
поместил библиотеку, физический кабинет и  обсерваторию.  ‚ходить  в  этот
павильон мне было запрещено; сначала это менЯ мало  тревожило,  но  вскоре
этот запрет обострил мое  любопытство,  превратилсЯ  в  могучее  стрекало,
толкнувшее менЯ на путь наук. Џервой наукой, изучению которой  Я  отдалсЯ,
была та часть естественной истории, котораЯ называлась  конхологией.  Ћтец
часто ходил на морской берег, на одно место,  окруженное  скалами,  где  в
штиль вода бывала прозрачнаЯ, как зеркало. ’ам он наблюдал  нравы  морских
животных, а если находил красивую раковину, сейчас же нес ее домой. „ети -
по природе своей подражатели, и Я невольно  стал  конхологом  и,  наверно,
долго занималсЯ бы этой отраслью наук, если бы  раки,  морскаЯ  крапива  и
морские ежи не отвратили менЯ от этих занЯтий. џ оставил естествознание  и
занЯлсЯ физикой.
   Ћтец мой, нуждаЯсь в ремесленнике длЯ замены, починки  или  копированиЯ
инструментов, присылаемых ему из Ђнглии,  обучил  этому  искусству  одного
пушкарЯ, наделенного от природы соответствующими  способностЯми.  џ  почти
целый день проводил у этого обученного механика, помогаЯ ему в  работе.  џ
набралсЯ там многих знаний; но какой толк, если мне не хватало  первого  и
самого главного: умениЯ читать и писать. •оть мне исполнилось  уже  восемь
лет,  отец  мой  по-Џрежнему  твердил,  что  довольно,  если   Я   научусь
подписывать свою фамилию и танцевать сарабанду. †ил  тогда  в  ‘еуте  один
немолодой  уже  свЯщенник,  удаленный  вследствие  какой-то   интриги   из
монастырЯ. …го всюду уважали. Ћн часто  навещал  нас.  Џочтенный  пастырь,
видЯ, что Я так заброшен, сказал моему отцу, что менЯ необходимо  обучить,
по крайней мере, закону божию,  и  взЯл  на  себЯ  эту  задачу.  Њой  отец
согласилсЯ, и падре Ђнсельмо под этим предлогом выучил менЯ читать, писать
и считать. џ делал большие успехи, особенно в арифметике, в которой  скоро
превзошел своего учителЯ.
   Џо двенадцатому году Я уже имел длЯ  своего  возраста  большие  знаниЯ,
однако  остерегалсЯ  обнаруживать  их  перед  отцом,  если  же  иногда  по
неосторожности мне случалось делать это, он тотчас кидал на  менЯ  строгий
взглЯд и говорил:
   - “чись сарабанде, сын мой, учись сарабанде, а все остальное брось: оно
причинит тебе одни несчастьЯ.
   ’ут мать делала  мне  знак  молчать  и  направлЯла  разговор  в  другую
сторону.
   Ћднажды за обедом, когда отец  опЯть  стал  уговаривать  менЯ,  чтоб  Я
посвЯтил себЯ ’ерпсихоре, в комнату вошел человек лет тридцати, одетый  по
французской моде.
   Ћтвесив нам один за  другим  с  дюжину  поклонов,  он  хотел  проделать
пируэт, но при этом толкнул слугу с миской, котораЯ  вдребезги  разбилась.
€спанец стал  бы  рассыпатьсЯ  в-извинениЯх,  но  чужеземец  нисколько  не
смутилсЯ. Ћн расхохоталсЯ, а  потом  объЯвил  нам  на  скверном  испанском
Языке, что его зовут маркиз де ”оленкур,  что  он  был  вынужден  покинуть
”ранцию, так как убил человека на дуэли, и что он просит нас приютить его,
до тех пор пока не выЯснитсЯ его дело.
   ”оленкур еще не кончил, как отец вдруг стремительно вскочил из-за стола
и сказал:
   - ‘еньор маркиз, ты тот человек,  которого  Я  давно  ищу.  Џрошу  тебЯ
смотреть на мой дом как  на  свой  собственный,  распорЯжайсЯ  в  нем  как
хозЯин, а за это не откажись только  немного  занЯтьсЯ  воспитанием  моего
сына. …сли он со временем станет хоть немного похож на тебЯ,  ты  сделаешь
менЯ счастливейшим из отцов.
   …сли б ”оленкур мог догадатьсЯ, какаЯ тайнаЯ мысль  скрываетсЯ  в  этих
словах отца, он, наверно, сделал бы кислую мину; но он  понЯл  приглашенье
буквально и был  им,  видимо,  очень  доволен;  он  стал  держатьсЯ  вдвое
развЯзней, отметив красоту моей матери и преклонный возраст отца, который,
несмотрЯ на это, был счастлив и все времЯ ставил его мне в пример.
   ‚  конце  обеда  отец  спросил  маркиза,  может  ли  тот  выучить  менЯ
сарабанде.  ‚место  ответа  учитель  мой  покатилсЯ  со  смеху,  а  потом,
успокоившись наконец после такого весельЯ, сообщил,  что  этот  допотопный
танец никто давным-давно не танцует, а танцуют только паспье и бурре.  Џри
этих словах он вынул из кармана маленькую  скрипицу,  какие  обычно  носЯт
учителЯ танцев, и стал наигрывать  мелодию  этих  двух  танцев.  Љогда  он
кончил, отец авторитетным тоном сказал ему:
   -  ‘еньор  маркиз,  ты  играешь  на  инструменте,  чуждом   длЯ   людей
благородного происхождениЯ, и можно подумать, что ты - учитель  танцев  по
профессии. ‚прочем, это не имеет значениЯ, и, может быть, именно благодарЯ
этому, ты сумеешь оправдать мои  надежды.  Џрошу  тебЯ  завтра  же  начать
занЯтиЯ с моим сыном и в дальнейшем воспитать его  на  манер  французского
придворного.
   ”оленкур призналсЯ, что действительно семейные несчастьЯ принудили  его
на некоторое времЯ занЯтьсЯ ремеслом учителЯ танцев, что тем не  менее  он
благородного происхождениЯ и поэтому вполне может быть ментором длЯ  юноши
из знатной семьи. Ѓыло решено, что Я завтра же начну брать уроки танцев  и
светских манер. Ќо прежде чем перейти к событиЯм этого несчастного днЯ,  Я
должен передать вам беседу, котораЯ еще в этот самый вечер  была  у  моего
отца с его тестем - доном Љадансой. Ћна до сих пор  никогда  не  приходила
мне на памЯть, но сейчас Я вспомнил ее всю  и  уверен,  она  доставит  вам
удовольствие.
   ‚ тот день любознательность не позволила мне  отойти  от  моего  нового
учителЯ, Я не пошел бегать  по  улицам;  осталсЯ  дома  и,  вертЯсь  около
отцовского кабинета, услыхал, как отец громким голосом, возбужденно сказал
тестю:
   - ‚ последний раз предупреждаю тебЯ, милый тесть: если  ты  не  бросишь
своих таинственных дел и не перестанешь посылать гонцов в глубь Ђфрики,  Я
буду вынужден сообщить о тебе министру.
   - Ќо, милый зЯть, - возразил Љаданса, - если ты  желаешь  проникнуть  в
эту тайну, ты можешь сделать это  очень  легко.  ЊоЯ  мать  была  из  рода
ѓомелесов, их кровь течет в жилах твоего сына.
   - ‘еньор Љаданса, - перебил мой отец, - Я  тут  распорЯжаюсь  от  имени
королЯ и не имею ничего общего с ѓомелесами и всЯкими их  тайнами.  Њожешь
быть уверен, что Я завтра же уведомлю министра о нашем разговоре.
   - Ђ ты, - сказал Љаданса, - можешь  быть  уверен,  что  министр  раз  и
навсегда запретит тебе мешатьсЯ в наши дела.
   Ќа  этом  их  разговор   кончилсЯ.   ’айна   ѓомелесов   страшно   менЯ
заинтриговала, Я думал о ней весь остаток  днЯ  и  часть  ночи,  но  утром
проклЯтый ”оленкур дал мне  первый  урок  танцев,  кончившийсЯ  совершенно
иначе, чем предполагал мой отец.
   ‘ледствием этого урока было  то,  что  Я  получил  наконец  возможность
отдатьсЯ моим любимым занЯтиЯм математикой.


   ’ут каббалист прервал рассказ ‚еласкеса, объЯвив, что должен поговорить
с сестрой кое о чем очень важном. Њы разошлись - каждый в свою сторону.


        „…Ќњ „‚Ђ„–Ђ’њ —…’‚…ђ’›‰

   Њы снова  стали  блуждать  по  Ђльпухаре,  наконец  сделали  привал  и,
поужинав, попросили ‚еласкеса продолжать рассказ о своей жизни, и он начал
так:


   <b>ЏђЋ„Ћ‹†…Ќ€… €‘’Ћђ€€ ‚…‹Ђ‘Љ…‘Ђ</b>

   Ћтец пожелал сам присутствовать на моем первом уроке танцев,  вместе  с
моей матерью. ”оленкур, ободренный таким лестным вниманием, совсем  забыл,
что представилсЯ нам как благороднорожденный, и начал пышным предисловием,
восхвалЯЯ хореографическое искусство, которое  называл  своей  профессией.
‡атем он обратил внимание, что Я держу ноги носками внутрь,  и  постаралсЯ
объЯснить, что позорнаЯ эта манера совершенно неприлична длЯ дворЯнина.  џ
вывернул  ступни  и  попробовал  так  ходить,  хоть  это  грозило  потерей
равновесиЯ. Ћднако ”оленкур  этим  не  удовлетворилсЯ,  он  заставил  менЯ
ходить на цыпочках. Ќаконец, выведенный из терпеньЯ, он  со  злостью  взЯл
менЯ за руку и, желаЯ приблизить к себе, так сильно дернул, что Я, потерЯв
равновесие, упал ничком и сильно ушибсЯ. ‚место того чтоб  извинитьсЯ,  он
пришел в бешенство и пустил в ход такие неуместные выражениЯ, которые  сам
осудил бы, если б лучше знал по-испански. Џривыкнув  к  обычной  учтивости
жителей  ‘еуты,  Я  решил,  что  нельзЯ   пропускать   такие   оскорблениЯ
безнаказанно. џ смело подошел к учителю танцев и, выхватив у него  из  рук
скрипицу, разбил ее вдребезги, поклЯвшись, что не желаю ничему обучатьсЯ у
такого невежи. Ћтец при этом не сказал ни слова, а молча встал, взЯл  менЯ
за руку, отвел в маленькую комнатку  в  конце  двора  и  запер  менЯ  там,
сказав, что Я выйду отсюда, только когда у менЯ поЯвитсЯ охота танцевать.
   ‚оспитанный на полной свободе, Я сперва не мог привыкнуть к  заключению
и долго рыдал. ЋбливаЯсь слезами, Я устремил взглЯд к единственному  окну,
которое было в комнатке, и начал считать оконницы. €х  оказалось  двадцать
шесть в длину и столько же в ширину:  окно  было  квадратное.  џ  вспомнил
уроки арифметики падре Ђнсельмо, знаниЯ которого  не  простирались  дальше
умножениЯ.
   џ помножил число оконниц в ширину  окна  на  их  число  в  высоту  и  с
удивлением обнаружил, что  у  менЯ  получилось  подлинное  количество  их.
ђыданьЯ прекратились, на сердце отлегло.  џ  повторил  подсчет,  пропускаЯ
один, а потом два рЯда квадратов - раз по вертикали, потом по горизонтали.
’ут  Я  понЯл,  что  умножение  есть  лишь  многократное  сложение  и  что
поверхности так же поддаютсЯ измерению, как и расстоЯниЯ. џ  проверил  это
на каменных плитах, которыми была выложена моЯ комнатка: и  тут  результат
полностью подтвердил мои выводы.  Ѓольше  Я  уже  не  плакал:  сердце  мое
колотилось от радости; даже сейчас не могу говорить об этом без волненьЯ.
   Ћколо полуднЯ мать принесла мне черного хлеба и  кувшин  с  водой.  Ћна
стала заклинать менЯ со слезами на глазах, чтобы Я уступил желанию отца  и
начал брать уроки у ”оленкура. Љогда она кончила  свои  уговоры,  Я  нежно
поцеловал ее руку и попросил, чтобы она прислала мне бумагу и  карандаш  и
больше не тревожилась о моей судьбе, так как Я не  желаю  ничего  лучшего.
Њать ушла удивленнаЯ и прислала, что Я просил. ’огда Я с несказанным пылом
отдалсЯ вычислениЯм,  убежденный,  что  каждое  мгновенье  совершаю  самые
важные открытиЯ; и в самом деле, все эти  свойства  чисел  были  длЯ  менЯ
настоЯщими открытиЯми, так как Я до сих пор не имел  о  них  ни  малейшего
представлениЯ.
   Њежду тем менЯ стал донимать голод; Я разломил булку и  обнаружил,  что
мать вложила в нее жареного  цыпленка  и  кусок  ветчины.  ќто  проЯвление
заботы поднЯло  мое  настроение,  Я  с  воодушевлением  вернулсЯ  к  своим
подсчетам. ‚ечером мне принесли свечу,  и  Я  продолжал  свои  занЯтиЯ  до
поздней ночи.
   “тром Я разделил стороны квадрата пополам  и  убедилсЯ,  что  умножение
половины на половину дает в произведении четверть; Я разделил ту же  самую
сторону на три части и получил одну девЯтую; так получил Я первые  понЯтиЯ
о дробЯх. …ще больше утвердилсЯ в них, умножив два с половиной  на  два  с
половиной, так как, помимо квадрата двух, получил полосу площадью в две  с
четвертью.
   ЏродолжаЯ свои исследованиЯ в том  же  направлении,  Я  обнаружил,  что
умножаЯ данное число на самое  себЯ  и  возводЯ  произведение  в  квадрат,
получаем тот же результат, что и умножаЯ  это  число  четырежды  на  самое
себЯ.
   ‚се эти открытиЯ не были выражены алгебраически, так как Я не  имел  ни
малейшего  понЯтиЯ  об  этой  науке.  џ  придумывал   специальные   знаки,
заимствованные от сочетаний квадратов моего окна,  которые  тем  не  менее
отличались Ясностью и приЯтной формой.
   Ќаконец на шестнадцатый день мать принесла мне обед и сказала:
   - Њилый сынок, Я пришла к тебе с доброй вестью: оказываетсЯ, ”оленкур -
дезертир, и твой отец, который терпеть не может дезертиров, велел посадить
его на корабль и отослать во ”ранцию. џ надеюсь, что ты скоро  выйдешь  из
заключениЯ.
   џ отнессЯ к этим словам равнодушно, что удивило мою мать. ‚скоре  после
этого пришел отец, подтвердил сказанное ею и прибавил, что  написал  своим
друзьЯм - Љассини и ѓюйгенсу, - просЯ их  прислать  ему  ноты  и  описание
танцев, принЯтых теперь в Џариже и ‹ондоне. „а он и сам прекрасно  помнит,
как его брат Љарлос поворачивалсЯ на каблуках, входЯ в гостиную, и  твердо
решил научить менЯ прежде всего этому.
   ’ут отец мой заметил торчащую у менЯ из кармана  бумагу  и  взЯл  ее  в
руки. ‘перва он страшно удивилсЯ множеству цифр и в особенности совершенно
неизвестных ему знаков. џ тут же познакомил его со всеми своими занЯтиЯми.
“дивление его еще более усилилось, но Я заметил, что  он  отнессЯ  к  моим
занЯтиЯм без раздраженьЯ. Џознакомившись с моими вычислениЯми, он сказал:
   - ‘ын мой, если бы к этому окну, имеющему двадцать  шесть  квадратов  в
каждом из двух направлений, ты прибавил два у основаниЯ, но пожелал  бы  в
то  же  времЯ  сохранить  форму  квадрата,  сколько  всего  получилось  бы
квадратов?
   џ ответил не колеблЯсь:
   - “ менЯ получилось  бы  по  вертикали  и  горизонтали  две  полосы  по
пЯтьдесЯт два квадрата каждаЯ и, кроме  того,  в  углу  малый  квадрат  из
четырех квадратиков, соприкасающийсЯ с обеими полосками.
   ќти слова привели отца в восхищение,  которое  он,  однако,  постаралсЯ
скрыть. Ћн сказал:
   - Ќу, а если бы ты прибавил к основанию окна  бесконечно  узкую  линию,
какой получилсЯ бы квадрат?
   Њинуту подумав, Я ответил:
   - “ менЯ получилось бы две полосы, равные вертикальной стороне окна, но
бесконечно узкие, а что касаетсЯ углового квадрата, он был бы так мал, что
Я просто не могу себе его представить.
   ’ут отец упал на стул, сложил руки, поднЯл глаза к небу и сказал:
   - ѓосподи боже, он сам догадалсЯ о законе бинома, и если Я не вмешаюсь,
он, того и глЯди, откроет все дифференциальное исчисление.
   џ испугалсЯ, увидев, в каком состоЯнии отец, развЯзал ему шейный платок
и стал звать на помощь. Ќаконец он пришел в себЯ и, прижав менЯ к  сердцу,
сказал:
   - „итЯ мое, милое дитЯ мое, брось  вычислениЯ,  учись  сарабанде,  друг
мой, лучше учись сарабанде.
   Ћ дальнейшем заключении моем не было и речи. ‚ тот же  вечер  Я  обошел
вокруг укреплений ‘еуты, повторЯЯ на ходу:  "Ћн  сам  догадалсЯ  о  законе
бинома, он сам догадалсЯ о законе бинома?" Њогу смело сказать, что  с  тех
пор Я с каждым днем делал все новые успехи в  математике.  Ћтец  поклЯлсЯ,
что никогда не будет учить менЯ ей, но Ћднажды Я нашел у  себЯ  на  ночном
столике "‚сеобщую арифметику" дона €саака Ќьютона, и, по-моему,  это  отец
нарочно положил ее там. Џорой Я обнаруживал также, что дверь в  библиотеку
открыта, и никогда не упускал случаЯ этим воспользоватьсЯ.
   Ќо времЯ от  времени  отец  возвращалсЯ  к  своему  прежнему  намерению
сделать из менЯ светского человека и  приказывал  мне,  входЯ  в  комнату,
вертетьсЯ на пЯтке. Џри этом он напевал себе под нос  какой-нибудь  мотив,
делаЯ вид, будто не замечает моих неловких движений,  а  потом,  заливаЯсь
слезами, говорил:
   - „итЯ мое, господь бог не создал тебЯ нахалом,  жизнь  твоЯ  будет  не
счастливей моей.
   —ерез  пЯть  лет  после  моего  столкновеньЯ  с  ”оленкуром  моЯ   мать
забеременела и родила дочку, которую назвали Ѓланкой, в честь  прекрасной,
хоть  и  слишком  легкомысленной  герцогини  ‚еласкес.  •отЯ  эта  сеньора
запретила моему отцу писать ей, надо было все-таки сообщить ей о  рождении
дочери. ‚скоре пришел ответ, разбередивший старые раны, но отец уже сильно
постарел, и возраст притупил в нем живость чувств.
   Џосле этого прошло десЯть лет, однообразие которых не нарушило ни  одно
событие. †изнь мою и моего отца услаждали лишь новые  познаниЯ,  с  каждым
днем все более обогащавшие наши  умы.  Ћтец  отказалсЯ  даже  от  прежнего
обращениЯ со мной. Џоскольку Я не от него научилсЯ математике и он  сделал
все от него зависЯщее, чтоб Я только умел танцевать сарабанду, он, не имеЯ
за что себЯ упрекнуть, теперь охотно беседовал со мной, особенно о  точных
науках. Ѓеседы эти обычно еще больше разжигали мой  пыл  и  удваивали  мое
прилежание, но в то  же  времЯ,  как  Я  уже  говорил,  поглощаЯ  все  мое
внимание, развивали рассеЯнность. ‡а  этот  недостаток  порой  приходилось
дорого платить: однажды, - Я потом вкратце  расскажу,  как  было  дело,  -
выйдЯ из ‘еуты, сам не знаю как, Я попал к арабам.
   Њежду  тем  сестра  моЯ  с  каждым  днем  становилась  все  красивей  и
привлекательней, и мы  могли  бы  жить  вполне  счастливо,  если  б  могли
сохранить мать, которую вырвала из наших объЯтий неумолимаЯ болезнь.  Ћтец
принЯл тогда в дом сестру  покойной  жены  -  донью  Ђнтонию  де  Џонерас,
двадцатилетнюю молодую женщину, за полгода перед тем овдовевшую. Ћна  была
дочерью моего деда от  второго  брака.  „он  Љаданса,  выдав  дочь  замуж,
оказалсЯ в одиночестве и решил снова женитьсЯ, но,  прожив  шесть  лет  со
второй женой, потерЯл и ее: от этого брака осталась девочка - на пЯть  лет
моложе менЯ. ‘тав взрослой,  она  вышла  замуж,  за  сеньора  де  Џонерас,
который умер, не прожив с ней и года.
   ЊоЯ молодаЯ красиваЯ тетЯ поселилась в  комнате  моей  матери  и  стала
управлЯть домом. Ћсобенно заботилась она обо мне:  раз  двадцать  на  день
входила ко мне в комнату, спрашиваЯ, не хочу ли Я шоколаду,  лимонаду  или
чего-нибудь такого.
   ќти частые визиты были мне неприЯтны,  мешаЯ  моим  вычислениЯм.  …сли,
бывало, случалось, что мне не мешала  доньЯ  ЂнтониЯ,  то  это  делала  ее
служанка. ќта девушка была тех же лет, что  доньЯ  ЂнтониЯ,  и  такого  же
нрава; звали ее Њарикой.
   ‘коро Я заметил, что сестра моЯ не любит ни  госпожу,  ни  служанку.  џ
разделЯл ее чувства,  единственной  причиной  чему  с  моей  стороны  было
раздражение назойливостью этих женщин. Љонечно,  им  не  всегда  удавалось
помешать мне: обычно Я, при поЯвлении одной из  них,  подставлЯл  условные
величины и, только оставшись снова один, продолжал свои вычислениЯ.
   Ћднажды, когда Я был занЯт поисками одного логарифма, ЂнтониЯ вошла  ко
мне в комнату и села рЯдом со мной в кресло у стола. Ћна стала  жаловатьсЯ
на жару, скинула шаль с плеч,  сложила  ее  и  повесила  на  ручку  своего
кресла. ‚идЯ, что на этот раз она решила посидеть подольше, Я прервал свои
вычислениЯ на четвертой  средней  пропорциональной  и  стал  размышлЯть  о
природе логарифмов и  о  невероЯтном  труде,  который  составление  таблиц
потребовало, наверно, у знаменитого барона Ќепера.  ’огда  ЂнтониЯ,  чтобы
оторвать менЯ, встала, закрыла мне глаза руками и сказала:
   - Џосмотрим, сможешь ли ты и теперь вычислЯть, сеньор геометр?
   ‘лова тети показались мне прЯмым вызовом. ’ак  как  Я  последнее  времЯ
много занималсЯ таблицами логарифмов и знал их, можно  сказать,  наизусть,
мне пришла в голову мысль разложить число, логарифм которого Я  искал,  на
три сомножителЯ. џ нашел три таких логарифма, которые мне  были  известны,
поспешно сложил их и  вдруг,  вырвавшись  из  рук  Ђнтонии,  написал  весь
логарифм полностью до десЯтой цифры.
   ЂнтониЯ страшно на это рассердилась и ушла, бросив с возмущеньем:
   - Љакие глупцы эти геометры!
   Њожет быть, она хотела этим сказать, что мой метод неприменим к простым
числам, так как они делЯтсЯ только на единицу. ‚ этом отношении  она  была
права, однако мой  метод  был  удачен,  и  Я,  безусловно,  не  заслуживал
названиЯ глупца. ‚скоре после этого пришла  ее  служанка  Њарика,  котораЯ
тоже хотела подразнить менЯ, но Я был так взбешен замечанием  ее  госпожи,
что без всЯких церемоний выпроводил ее.
   ’ут Я подхожу к тому периоду своей жизни,  когда  Я  дал  своим  мыслЯм
новое направление, сосредоточив их на  одной  цели.  ‚ы  найдете  в  жизни
каждого  ученого  такое   мгновенье,   когда   он,   потрЯсенный   истиной
какого-нибудь положениЯ, изучает его  следствиЯ  и  возможные  применениЯ,
развиваЯ его в упорЯдоченную систему. ‚ такое времЯ он удваивает  смелость
и  усилиЯ,  возвращаетсЯ  к  исходному  пункту  и  восполнЯет   недостатки
первоначальных понЯтий. ђазмышлЯет над каждым  положением  в  отдельности,
рассматривает его со всех сторон, потом соединЯет их все вместе и приводит
в порЯдок. …сли даже ему не удастсЯ построить систему или удостоверитьсЯ в
истинности найденного им положениЯ, то, во всЯком случаем,  он  становитсЯ
мудрей, чем когда приступал к работе, и приобретает определенные знаниЯ, о
возможности которых ранее вовсе не подозревал. € длЯ менЯ наступила  такаЯ
минута, обстоЯтельство же, которое натолкнуло менЯ на это, было такое.
   Ћднажды вечером, когда Я после ужина только что  кончил  решение  очень
сложной задачи из области дифференциального исчислениЯ, ко мне пришла тетЯ
ЂнтониЯ в одной рубашке.
   - Њилый племЯнник, - сказала она, - свет у тебЯ в комнате не  дает  мне
уснуть. џ вижу, что математика - прелестнаЯ наука, и хочу, чтобы  менЯ  ей
научили.
   Ќе видЯ иного выхода, Я  согласилсЯ.  ‚зЯл  доску  и  объЯснил  ей  две
аксиомы …вклида; только что хотел перейти к  третьей,  как  ЂнтониЯ  вдруг
вырвала у менЯ доску и закричала:
   - Ќесносный педант, неужто и математика до сих  пор  не  научила  тебЯ,
откуда берутсЯ дети?
   ‘перва эти слова показались мне неуместными, но, подумав,  Я  пришел  к
мысли, что она, видимо, хотела  узнать  у  менЯ,  нет  ли  общей  формулы,
котораЯ соответствовала  бы  всем  способам  размножениЯ,  существующим  в
природе, от кедра до водоросли и от кита до живых существ, видимых лишь  в
микроскоп. ’ут Я вспомнил  свои  наблюдениЯ  над  несходством  умственного
развитиЯ  у  животных,  причину  которого  находил  в  различии   способов
размножениЯ, в несходных условиЯх развитиЯ зародыша и в неодинаковой пище.
ќто различие в умственном развитии, выраженное восходЯщими или нисходЯщими
рЯдами, вернуло менЯ опЯть в область математики. Ћдним словом, мне  пришло
в голову отыскать общую формулу длЯ всего животного царства,  определЯющую
деЯтельность одного и того же рода, но разной  ценности.  ‚оображение  мое
разыгралось, Я решил, что сумею установить геометрическое место и  границу
каждого нашего понЯтиЯ и каждой вытекающей из этих  понЯтий  деЯтельности,
короче  говорЯ,  применить  математическое  исчисление  ко  всей   системе
природы. €змученный напором мыслей, Я  почувствовал  потребность  подышать
свежим воздухом: вышел на крепостной вал и обежал вокруг города три  раза,
сам не знаЯ, что делаю.
   Ќаконец Я немного успокоилсЯ; уже начало светать,  надо  было  записать
кое-какие выводы, и, записываЯ на ходу, Я направил свои шаги  к  дому,  то
есть, вернее, - у  менЯ  было  такое  впечатление,  что  Я  иду  домой.  Ђ
подучилось  совсем  не  то:  вместо  того  чтоб   повернуть   направо   от
выступающего вперед бастиона, Я пошел налево и, через потерну длЯ вылазок,
вышел ко рву. …ще не совсем рассвело, и было плохо видно, что Я пишу.  Њне
хотелось скорей домой, и Я ускорил  шаги,  уверенный,  что  иду  в  нужном
направлении, тогда как на самом деле шел по скату длЯ переброски орудий во
времЯ вылазки и находилсЯ уже на предполье крепости.
   Ќо Я вовсе не замечал своей ошибки; не  обращаЯ  никакого  вниманиЯ  на
окружающие предметы,  Я  бежал,  не  останавливаЯсь,  выводЯ  каракули  на
табличках и все времЯ удалЯЯсь  от  города.  Ќаконец,  измученный,  сел  и
совсем погрузилсЯ в вычислениЯ.
   —ерез некоторое времЯ Я поднЯл  глаза  и  увидел,  что  нахожусь  среди
арабов; но так как Я немножко знал их Язык,  довольно  распространенный  в
‘еуте, Я сказал им, кто Я, и попросил, чтоб они отвели менЯ к моему  отцу,
который не преминет дать им щедрый выкуп.  ‘лово  "выкуп"  всегда  приЯтно
ушам арабов; окружив менЯ, они повернулись  с  улыбкой  к  вождю  племени,
видимо ожидаЯ от него ответа, сулЯщего им богатую поживу.
   ейх долго размышлЯл, степенно поглаживаЯ бороду, потом сказал:
   -  ‘лушай,  молодой  назорей,  мы  знаем  твоего  отца   как   человека
богобоЯзненного; слышали кое-что и о тебе. ѓоворЯт, ты  такой  же  добрый,
как твой отец, только господь бог отнЯл у тебЯ  часть  твоего  разума.  Ќо
пускай это тебЯ не огорчает. Ѓог велик и дает людЯм  или  отнимает  у  них
разум по воле своей. Џомешанные - живое доказательство могущества  божьего
и ничтожества разума человеческого. Џомешанные, не  ведающие  ни  зла,  ни
добра, изображают нам былое состоЯние человеческой невинности.  Ћни  стоЯт
на первой ступени свЯтости. Њы называем их марабутами, как  наших  свЯтых.
‚се это составлЯет основу нашей веры, и мы совершили бы  грех,  потребовав
за тебЯ выкуп. Њы отведем тебЯ на  ближайший  испанский  форпост  со  всем
уважением и почетом, какие подобает оказывать подобным тебе.
   Џризнаюсь, речь шейха привела менЯ в великое смущение.
   "Љак же так? - подумал Я. - „лЯ того ли  Я,  следуЯ  ‹окку  и  Ќьютону,
дошел до  крайних  пределов  человеческого  познаниЯ  и  сделал  несколько
уверенных шагов в безднах метафизики, поверЯЯ  основы  первого  с  помощью
расчетов второго, чтобы менЯ после этого объЯвили помешанным? Џричислили к
существам, едва ли принадлежащим к роду  человеческому?  Џропади  пропадом
дифференциальное исчисление и всЯкое интегрирование, на которые Я возлагал
все свои надежды".
   ‘ этими словами Я схватил таблички и разбил их вдребезги; потом,  придЯ
в еще большее отчаЯнье, закричал:
   - Ђх, отец мой, ты был прав,  желаЯ  учить,  менЯ  сарабанде  и  всЯким
пошлостЯм, какие только напридумывали люди!
   Џосле чего стал невольно повторЯть некоторые  движениЯ  сарабанды,  как
обычно делал мой отец, вспоминаЯ свои прежние несчастьЯ.
   Њежду тем арабы, видЯ, что Я разбил таблички, на которых только  что  с
таким рвением писал, и начинаю танцевать, с благоговеньем  и  состраданьем
закричали:
   - •вала господу! ‚елик господь! •амдуллах! Ђллах керим!
   Џотом ласково взЯли менЯ  за  руки  и  отвели  на  ближайший  испанский
форпост.


   Љогда  ‚еласкес  дошел  до  этого  места,  он  пока