 остальные остаютсЯ тем же, чем были.
     Ћднако имелось нечто, что ей  никак не удавалось вписать в  свою чистую
картину  мира. ќто были сны. Ћткуда  в такой простой жизни,  где все ей было
известно  как  собственные пЯть пальцев,  каждый вечер возникало нечто столь
необъЯснимое, как сны? Ќечто, что имело свое продолжение и после смерти.
     "‘ны реинкарнируют,  -- думала ѓеро, -- причем чаще женские  в  мужском
теле и наоборот... ‘кольких людей встречаю Я в последнее времЯ в своих снах!
Љак никогда! џ уже просто перенаселена!"
     ‘делав такой вывод, ѓеро не долго думаЯ купила амбарную книгу в твердом
переплете и начала записывать свои сны по всем правилам двойной бухгалтерии.
Ћна была  исполнена решимости вывести это  дело на чистую воду. Ћна отмечала
все, что поЯвлЯлось в  этих  снах:  фарфор, груши  и постройки, единорогов и
коней, шпильки длЯ  волос и корабли, диких ослов и ангелов, стаканы и дерево
перидекс,  опустившись на  которое  голубь  превращалсЯ  в ворону;  кухонные
стульЯ  и  оплодотворЯющихсЯ  через  уши ехидн,  автомобили  и рык  пантеры,
издающей сильный запах  и  обладающей непреодолимой  привлекательностью  длЯ
всех остальных  диких зверей  из ее снов, -- все это она по мере поступлениЯ
заносила  в  специальные  разделы  и  каждому  Явлению  присваивала   номер,
определЯла цену и  отмечала дату  записи в  книгу. Ћсобенно часто в  ее снах
поЯвлЯлась  змеЯ,  котораЯ не имела  права переползать тень  дерева. ‚ таких
случаЯх  она обычно заползала на дерево и вела себЯ так, будто она ветка, до
тех пор,  пока на  нее не садилась какаЯ-нибудь птица. ’огда она задавала ей
вопрос. …сли птица не давала правильного ответа, змеЯ ее заглатывала, и ѓеро
не знала, следует ли такую ситуацию заносить в один раздел или в два. „ругим
Явлением, тоже часто отмечавшимсЯ в книге ѓеро, был крошечный  мальчик. Ћтец
этого ребенка не ел ничего,  кроме  мЯса, а мать -- ничего, кроме  чечевицы;
таким образом,  из-за отца он мог есть  только  мЯсо, а из-за  матери только
чечевицу, из чего следовало, что в снах ѓеро ему придетсЯ умереть от голода.
     "Ћчевидно,  что  мы  сами   в   себе  ежедневно  преодолеваем   большие
расстоЯниЯ, это же могут делать в нас и другие, -- записывала ѓеро  на полЯх
своей инвентарной книги, -- и это путешествие мы совершаем  благодарЯ особым
внутренним движениЯм, быстрым и способным совладать с таким пространством, с
которым в жизни нам  не справитьсЯ никогда.  ќто  внутреннее движение во сне
гораздо  совершеннее  внешнего, потому  что  неподвижность  совершенна,  она
ЯвлЯетсЯ первопричиной всего и в  своем покое охватывает и движение. Ћднако,
-- думала она затем, -- сон может быть воспринЯт и как животное".
     Џоскольку в  детстве  ѓеро  вместе  со своим  братом учила  иностранные
Языки, с  особым вниманием она инвентаризировала Языковые формы, которыми  в
ее снах пользовалась как она  сама, так и другие лица.  ќто было нечто вроде
грамматики снов, лингвистики сновидений и лексикона слов, употреблЯвшихсЯ во
времЯ  сна.  Ќадо  сказать,  словарь ѓеро был очень похож  на так называемые
"собачьи словари", которые вошли в моду у молодых барышень в конце двадцатых
годов  двадцатого  века. Ћни заносили  туда  выражениЯ, которые понимают  их
борзые,  пудели  и бультерьеры.  ‚ словаре  ѓеро  сон тоже  трактовалсЯ  как
животное, говорЯщее со своим хозЯином на разных Языках, но способное выучить
некоторые слова из  Языка Яви ѓеро,  так же как и  ѓеро понемногу овладевала
грамматикой  речи  этого  странного животного  и даже пришла к выводу, что в
Языке снов наличествуют  все имена существительные, в  то времЯ  как глаголы
имеют далеко не все времена, которыми обладают в реальности.
     Ћднако этим утром ей было не до снов. Њарт  крал дни у февралЯ, трава в
креслах испускала аромат как живаЯ,  а она красным  карандашом  исправлЯла и
проставлЯла оценки на почтовых открытках, написанных на французском Языке ее
учениками,  находившимисЯ  сейчас  на каникулах.  ѓеро зарабатывала себе  на
жизнь,  занимаЯсь с отстающими  школьниками,  но  сезон как  раз закончилсЯ,
поэтому  ее  десны пульсировали под каждым клыком, она голодала, как рыба, и
от ее левой ноги горела праваЯ, пока она листала газету. ’ам было написано:
     "€щем  преподавательницу  французского Языка,  два раза  в неделю,  длЯ
занЯтий с детьми. „обрачина улица, 6/111".
     Ћна  завЯзала  косы кренделЯми  вокруг ушей и  очутилась на  „обрачиной
улице, номер шесть, на третьем этаже, вход  со двора. ‚ каждой квартире было
окно,  выходившее   на   солнечную  сторону,   и  еще   одно,  глЯдевшее  на
подветренную,   и  летом   моль   заводилась  здесь  даже  на  собаках.  Ћна
прислонилась  затылком к кнопке звонка, вынула из  сумочки виноградную мазь,
намазала, перевернув  коробочку,  нижнюю  губу,  нижней  губой -- верхнюю  и
нажала головой  на кнопку.  "‘имонович", --  прочитала она на  прибитой  под
звонком табличке  и вошла. ‚ дом ее впустил мальчик  лет десЯти,  она  сразу
понЯла,  что это  и есть ее будущий ученик, и, следуЯ за ним,  подумала:  "“
этого попа высоко начинаетсЯ, от самой талии".
     ‘упруги ‘имонович усадили ее на трехногий стул и прежде всего сообщили,
сколько  они готовы платить ежемесЯчно за уроки. ’ысЯча динаров  за  каждого
ребенка  звучало  привлекательно, и она согласилась. ѓеро сидела, опоЯсаннаЯ
косой, пересчитываЯ Языком зубы и наблюдаЯ за тем, как ‘имонович каждый раз,
когда ему случалось  произнести звук  "р", мигал левым  глазом. Ћни  выждали
момент, когда  стемнело,  и  налили  в  три  узких стакана  какой-то крепкий
напиток.
     -- „оброго здоровьЯ! -- пожелал хозЯин и два раза мигнул левым  глазом,
будто пересчитываЯ  кости в Языке. Ќе успела ѓеро подумать, что она напрасно
терЯет времЯ, как заметила на губах своей работодательницы странную просЯщую
улыбку. Ћна дрожала на ее лице, как маленькаЯ перепуганнаЯ зверюшка.
     "Ќе иначе как дети настоЯщие тупицы, если с матерью такое творитсЯ!" --
заключила  ѓеро и в этот  момент задела рукой стакан. Ќесколько капель упало
ей на платье. Ћна посмотрела на это место, заметила пЯтно, расползавшеесЯ по
ткани,  и  стала быстро прощатьсЯ.  Џри  этом у нее было впечатление, что ее
ногти растут с головокружительной быстротой.
     Ќа  ‚асиной улице  ѓеро купила две  большие тетради и  в  тот  же вечер
подготовила их длЯ занЯтий со своими будущими учениками. ђуководствуЯсь тем,
как  ее  учили  в  детстве,  она  разделила  каждую  страницу на  две  части
вертикальной линией. ‚ правый  столбец следовало вписывать настоЯщее времЯ и
прошедшие времена  французских глаголов. ‹евый столбец  был предназначен длЯ
будущего  времени,  сослагательного наклонениЯ и партиципа, который означает
действие, происходЯщее одновременно с главным.
     Ќа улице зимнЯЯ сырость  смешивалась с летней, и комнаты  во всех домах
источали  прошлогодние  запахи. ѓеро взЯла  тетради и  отправилась на первый
урок на „обрачину  улицу. Љогда она поднималась на  третий  этаж в  квартиру
‘имоновичей, у нее болели "чертовы укусы" на ступнЯх.
     --  ‘кажи мне, какой  сегоднЯ день,  только честно!  -- спросила  она у
своего  питомца,  глЯдЯ  на  него, как  змеЯ  на  лЯгушку.  Ћн  потупилсЯ от
смущениЯ, она увидела, как  он весь покрылсЯ каким-то странным потом и снова
повернулсЯ к ней задом.
     Њальчик подвел ее к столу, вокруг  которого стоЯло три зеленых стула; в
темноватой комнате днем горел светильник, а по ночам его  гасили, потому что
в такое времЯ там никто не бывал. Ќекоторое времЯ спустЯ они пили чай, и она
смотрела, как мальчик ногтЯми  крошит над чашкой кусок сахара, а потом сосет
пальцы,  потом  они  начали заносить  в  новую  тетрадь  первые  французские
глаголы. Ќа  столе рЯдом с их  чашками стоЯла и третьЯ, однако она  осталась
неиспользованной.
     -- ’ы боишьсЯ смерти? -- неожиданно спросил мальчик у ѓеро.
     -- џ о смерти не знаю ничего, кроме того, что Я умру в двенадцать часов
и пЯть минут.
     -- Љак это "в двенадцать часов пЯть минут"?!
     --  Ћчень просто.  ‚се  Ѓукуры  в моей семье  были  минерами. Њины  они
устанавливали с  таким расчетом, что те взрывались в  полдень, и об этом все
знали там, где  они  работали, --  на рудниках,  на  строительстве  железной
дороги  и  так далее,  поэтому люди  всегда  прЯтались, когда  начинало бить
полдень. …сли мина не взрывалась, кто-то из Ѓукуров в двенадцать  часов пЯть
минут должен  был  пойти  проверить,  что  не  сработало.  ’ак они  обычно и
умирали.
     -- Ђ как же ты умрешь в двенадцать часов пЯть минут, если ты не минер?
     -- Ћчень просто. ‚ двенадцать часов  химический  институт,  в котором Я
учусь,  закрываетсЯ. ‚се  опасные  опыты,  которые  нам  делать запрещено, Я
оставлЯю на после двенадцати и, когда все  уходЯт, зажигаю  первую  горелку.
‚се  говорЯт, смотри, как бы и тебе не  подорватьсЯ в двенадцать  часов пЯть
минут... Ђ теперь  будь любезен, вернись к  своему уроку, в противном случае
ты никогда не станешь самостоЯтельным человеком: до  старости будешь  чихать
по-отцовски, а зевать по-матерински...
     ѓоворЯ  все  это,  ѓеро смотрела  на третью,  неиспользованную чашку  и
вторую  тетрадь,  котораЯ   лежала  на  столе  напротив  третьего  стула,  и
чувствовала разочарование из-за  того, что второй ребенок так и не поЯвилсЯ,
потому  что и  в газете,  и в разговоре с  родителЯми о детЯх  говорилось во
множественном числе, чему соответствовало и денежное вознаграждение.
     "—то-то они мудрЯт", -- подумала  она, задала  на дом  следующий урок и
спустилась  на  улицу  под  дождь,  наступаЯ  на  "чертовы  укусы",  которые
разболелись еще сильнее. …е ступни горели огнем.
     Њежду тем не успели они сгореть, как случилось нечто неожиданное. ЊесЯц
приблизилсЯ к концу, наступило времЯ  собачьих  свадеб,  и  как-то утром она
обнаружила на столе в доме  на  „обрачиной  улице конверт с деньгами. ‚место
тысЯчи там лежало в два раза больше. ’о есть ей заплатили не за одного, а за
двух учеников.
     -- —то означает эта втораЯ тысЯча динаров? -- спросила она мальчика.
     -- ќто за Љачуницу.
     -- ‡а какую еще Љачуницу?
     -- “ нас есть Љачуница.
     -- ‘ейчас как наподдам тебе! Љто такаЯ Љачуница?
     -- ЊоЯ сестра, -- ответил мальчик и рассмеЯлсЯ так, что уши его убежали
на шею.
     -- ’ак что ж эта твоЯ Љачуница не поЯвлЯетсЯ на уроках?
     -- џ бы тоже хотел это узнать.
     -- Ќеужели ты не знаешь?
     -- Ќе знаю. џ Љачуницу никогда  не видел. "Ћт него толку не добьешьсЯ",
-- подумала ѓеро и добавила вслух:
     -- ’ак она существует или не существует, эта твоЯ Љачуница?
     --  Ћткуда  Я  знаю? ђодители  говорЯт,  что  существует. Њама  страшно
сердитсЯ, если в  этом кто-то усомнитсЯ.  ‡наю  только,  что  каждый день за
столом накрывают на четверых, хотЯ место Љачуницы всегда остаетсЯ пустым, на
завтрак длЯ  Љачуницы всегда  варЯт четвертое  Яйцо  и про нашу  собаку Љолю
говорЯт, будто это ее собака... ќтой зимой менЯ переселили из нашей детской,
родители  сказали,  что нехорошо, когда  мальчик  и девочка в таком возрасте
спЯт в одной комнате...
     Њальчик  умолк, и  ѓеро  увидела, что он, не отводЯ взглЯда, смотрит на
третий, пустой стул, стоЯщий за круглым столом.
     --  ‘транно, правда? -- добавил он, и ѓеро уже  заранее  знала, что его
левый глаз мигнет, как только Язык задрожит от звука "р".
     "Ћни непредсказуемы,  как погода!"  --  решила она, взЯла  все деньги и
направилась к выходу.
     Ћднако, когда она  пришла  на  следующее занЯтие, у застекленной  двери
вместо мальчика ее встречала мать. —тобы уберечьсЯ от  сырости, она, проходЯ
через балкон, дышала  сквозь волосы  и, войдЯ  в комнату, зажурчала на таком
французском Языке, до которого  ѓеро со своими четырьмЯ годами изучениЯ  еще
не доросла. “садив гостью  за круглый стол, она попросила ее во времЯ уроков
уделить особое внимание тем вещам, с которыми дети испытывают затруднениЯ. ‚
разговоре она  несколько  раз навострЯла уши, будто прислушиваЯсь.  Ћ  детЯх
говорила  во  множественном  числе, ее  улыбка  дрожала  еще сильнее, чем  в
прошлый раз, а  ногтЯми одной руки она буквально  впилась в край стола. Ѓоль
подобно пробору Явственно  просматривалась  на  ее голове. Ћна  говорила  об
уроках французского Языка так, словно речь идет о жизни или смерти.
     "Џросто уши увЯдают от жалости!" -- подумала ѓеро, слушаЯ ее.
     -- ђазумеетсЯ, в целом мы очень довольны теми успехами, которые сделали
дети, -- успокаивала ее женщина, -- однако выЯснилось, что у них трудности с
настоЯщим  и прошедшим  временем.  Ѓудущее же времЯ,  хочу  подчеркнуть, они
знают хорошо. ’ак что можно им особенно и не заниматьсЯ...
     ѓеро сидела на своей длинной косе и никак не могла взЯть в толк, почему
женщина, прекрасный французский Язык которой она сейчас слушала, не займетсЯ
своими детьми сама, а кормит их объедками  знаний. ‚ этот  момент  в  сумрак
комнаты, где происходил  разговор, вошел  с  освещенной солнцем стороны дома
мальчик.  Њать   ретировалась,  а  ѓеро  сконцентрировалась   на   виновнике
разговора. „вижением подбородка она приказала  ему сесть, ногой расплела под
столом  его  ноги  и  схватила  тетрадь  с  французскими  глаголами,  полнаЯ
решимости прогнать его по всему материалу в настоЯщем и прошедшем времени. ‚
этот  миг  она  снова  почувствовала,  как  стремительно  растут  ее  ногти.
Џосмотрев  на них, ѓеро обнаружила, что они действительно  растут  и что она
забыла все формы  из правого  столбца тетради, которые собралась спрашивать.
—тобы  их  вспомнить,  она  открыла  тетрадь  и,  сверЯЯсь  с  ней,   начала
экзаменовать мальчика  по  настоЯщему и прошедшим  временам  вспомогательных
французских глаголов. Њальчик отвечал блестЯще, и ѓеро была очень удивлена.
     -- ’ы все  знаешь,  а в  школе сидишь как Язык проглотил.  —то с  тобой
происходит? ’воЯ мать жалуетсЯ на тебЯ.
     -- Ћна жалуетсЯ не на менЯ, а на Љачуницу.
     -- ЋпЯть ты за свое?
     -- Љачуница,  говорит мама, прекрасно  знает  будущее  времЯ и никак не
может  выучить настоЯщее и прошедшее. џ не могу понЯть, как  так может быть,
потому что это очень просто, гораздо  проще, чем будущее... Ќо мама говорит,
что вас затем и пригласили, чтобы помочь Љачунице разобратьсЯ...
     ѓеро  внимательно посмотрела  на  мальчика, опоЯсалась косой и ушла. Ќа
следующий раз она поЯвилась с волосами, покрашенными по  моде в два цвета, и
задала мальчику перевести десЯть стихов из  урока о ѓеро и  ‹еандре, который
сейчас был у  них на очереди в учебнике французского Языка. Њальчик медленно
читал французский  текст,  который на  самом деле  представлЯл собой перевод
одной старой греческой поэмы:
     -- Tant que Hero tint son regard baisse
     vers la terre,
     Leandre, de ses yeux d'amour,
     ne, se lassa pas
     De regarder le cou delicat de la jeune
     fille...
     Ќа  этом  месте текст в учебнике прерывалсЯ картинкой,  поэтому мальчик
замолчал.
     -- Ђ по чему это он плывет? -- спросил он.
     -- —то за глупый вопрос?! Џо чему же он может плыть, кроме волн морЯ?
     -- Ћн к тебе плывет? ’ы же ѓеро!
     --  „а, Я  ѓеро,  и Я  грызу ногти  на руках и  ногах,  а тебе, молодой
господин, это запрещено.
     -- Ђ почему ‹еандр поплыл к тебе?
     -- Џотому что он полюбил ѓеро. Ћна ему светила, пока он плыл.
     -- Ђ ты его не боишьсЯ? —то, если он доплывет?
     -- …сли Я отвечу, ты  все равно не поймешь, -- ответила ѓеро, у которой
была  пара крепких  грудей, пупок, глубокий,  как  ухо, и перстни на пальцах
ног.
     -- € что с ним было в конце? Ћн доплыл?
     -- —итай, увидишь... Ќе доплыл. ѓоворЯт,  что брат ѓеро зажег фонарь на
мачте лодки  и этим светом заманил ‹еандра  в открытое море, а потом погасил
фонарь. € вернулсЯ на берег, оставив ‹еандра тонуть в темноте, далеко-далеко
от ѓеро.
     -- ‚от это мне нравитсЯ! ’вой брат защитил тебЯ!
     --  ’ы  говоришь одни  глупости.  Њой  брат находитсЯ в  Џраге, он  там
изучает  музыку,  и  лучше  оставить  его  в  покое.  —итай  дальше  и  будь
внимателен, иначе завтра встанешь не с той ноги.
     Ћднако назавтра сама ѓеро встала не с той ноги. ‘ левой. Ћна проснулась
с ощущением, что ее Язык расщепилсЯ надвое,  как у змеи, но чувствительность
сохранилась  только в левой части. ЏользоватьсЯ правой было невозможно.  Ћна
встала, обтерлась  одеколоном  "„икаЯ вода", смахнула  своей косой  пыль  со
стола  и  принЯлась  готовитьсЯ  к выпускному, дипломному экзамену.  ‘начала
учеба шла  у нее хорошо, но потом застопорилась. ’огда ѓеро решила проверить
тетради  своих  учеников.  €  тут  она  обнаружила, что  и  сама  больше  не
ориентируетсЯ в  настоЯщем и прошедшем времени.  ’очнее говорЯ, все формы на
правой стороне  страницы представлЯлись ей настоЯщей головоломкой.  ‹еваЯ же
сторона,  напротив,  стала  гораздо понЯтнее, можно  даже  сказать, что  она
никогда так хорошо не владела  будущим временем не только во французском, но
и в  родном Языке.  …е внимание  особенно  привлекало так  называемое второе
будущее  времЯ. Ћна  почувствовала, что  некоторые  люди начинают подгрызать
времЯ с  того конца, где оно ближе всего  к настоЯщему, и отсюда пробираютсЯ
дальше, другие же, подобно древесному жучку, принимаютсЯ сразу за середину и
оставлЯют после себЯ дырки. Ћт  всех  этих  мыслей ей начало казатьсЯ, что у
нее на голове два вида волос, и она решила передохнуть...
     Ќа  полке она нашла платье  с  пЯтном от  первого  посещениЯ „обрачиной
улицы и отнесла его в чистку.
     "‡астань  врасплох человека и увидишь животное! -- думала она  по пути.
-- Џоэтому, если кто-то застанет врасплох тебЯ, проследи за тем, что  в тебе
раньше  и быстрее всего отзоветсЯ на опасность и неожиданность: голос, рука,
мысль, взглЯд, волосы, слюна, ставшаЯ другой  на вкус,  или пот,  изменивший
запах...  €  постарайсЯ усмирить  это, если  еще не  поздно.  ќто  авангард,
передовой отрЯд, первый знак того, что тебе что-то грозит..."
     „ело   в  том,  что  тогда,  когда  был  пролит  напиток  за  столом  у
‘имоновичей,  в ѓеро не  среагировало ничто или  почти  ничто,  только  рука
случайно задела стакан и  на ней начали необычно быстро расти ногти. ќто был
единственный тревожный сигнал, который она  понЯла  сейчас, полгода  спустЯ.
’еперь,  когда,  судЯ  по  всему,  было  уже поздно и  ѓеро  была застигнута
врасплох,  стоЯ  не  на той ноге,  она с  ужасом  смотрела на свою  обросшую
ногтЯми руку, к которой она вовремЯ не прислушалась.
     --  ‚итаешь  в облаках?  --  злорадно  бросила  ей  одна  из коллег  по
факультету и  спросила,  который час.  ѓеро  хотела,  не  отвечаЯ на вопрос,
продолжить  путь вдоль двух потоков ветра, которые струились  с Љалемегдана,
как вдруг у нее вырвалсЯ ответ, причем в будущем времени:
     -- ‘коро будет двенадцать часов пЯть минут.
     --  ‘мотри,  как бы с  тобой чего  не случилось в двенадцать часов пЯть
минут:  уж больно ты сегоднЯ рассеЯннаЯ, -- ответила ей коллега и удалилась,
оставив ѓеро  в полнейшем  изумлении. Ќесомненно,  болезнь  ее  французского
Языка, выражавшаЯсЯ в параличе настоЯщего времени,  перекинулась и на родной
Язык.
     "—то же  должно  теперь  произойти с моим настоЯщим временем, раз Я его
покидаю? -- в ужасе  спрашивала себЯ ѓеро. -- Њожет быть, оно отойдет теперь
кому-то  другому?  Ќеужели  кто-то  другой  получит  вместе   с  ним  и  мои
воспоминаниЯ, унаследует мое прошлое?"
     €  действительно,  ѓеро  начала  изъЯснЯтьсЯ  теперь на каком-то другом
Языке, отличавшемсЯ от  Языка ее современников, хотЯ он и был тем  же самым.
Ћна чувствовала  себЯ так, будто  находитсЯ  на  корабле, стоЯщем на месте в
открытом  море из-за  того,  что  "трезуб"  -- птица  из ее снов  --  своими
огромными  крыльЯми мешает ветру  достигнуть парусов,  приводЯщих  корабль в
движение. ‚место  пуговиц она начала пришивать  на одежду маленькие часы, но
это  не  помогало.  „ипломный  экзамен  она  не  сдала,  потому  что описала
значившийсЯ в билете опыт таким образом, что  невозможно было понЯть,  какие
действиЯ совершаютсЯ раньше, а  какие  позже. Ќогти, которые росли у нее как
бешеные,  с  ненормальной быстротой,  она стригла  повсюду,  даже находЯсь в
гостЯх,  хотЯ  хозЯева  протестовали, ссылаЯсь на  то,  что  это принесет им
несчастье.
     Ќа „обрачину улицу она больше не ходила, потому что мальчик знал правую
сторону тетради гораздо лучше ее, себЯ же она поймала на том, что спрашивает
его все чаще  и чаще  по одной только близкой  и  хорошо известной  ей левой
стороне с будущим  временем. Ќо  главнаЯ причина,  по которой она прекратила
посещать дом  на „обрачиной, была другаЯ, причем гораздо  более важнаЯ.  Ћна
боЯлась,  что  в  один  прекрасный день увидит за круглым  столом в  мрачной
комнате не мальчика,  а  Љачуницу, котораЯ, улыбаЯсь  половиной рта,  играет
перстнем на руке, камень которого времЯ от времени бросает отблеск  прЯмо  в
глаза ѓеро. Ћна боЯлась, что это ее не удивит и  что она, будто ничего и  не
случилось, начнет давать ей урок. ЃоЯлась она  и того, что не сможет научить
Љачуницу настоЯщему времени, потому что и сама его не различает. € не только
это пугало ее.  Ћни  обе -- и ѓеро знала это и боЯлась  этого -- с легкостью
найдут общий Язык в своем будущем времени, в уже предопределенных, но еще не
начатых  делах, занимаЯсь  приготовлением вина из еврейской черешни, которое
никто не пьет, потому что им окрашивают другие вина.  € третий стул, тот, на
котором  сейчас сидит мальчик, стул  настоЯщего  времени, навсегда останетсЯ
длЯ каждой из них пустым.
     ђазмышлЯЯ обо всем этом, она случайно бросила взглЯд на книжную полку и
увидела  там  инвентарную книгу снов. ‘махнула  с нее своей  косой  паутину,
раскрыла и замерла как  громом пораженнаЯ.  ‚се  стало  Ясно. €зучаЯ списки,
ѓеро  обнаружила, что и в  снах нет настоЯщего времени, там поЯвлЯетсЯ нечто
вроде  причастиЯ,  соответствующего  настоЯщей реальности  сновидца, в  виде
действиЯ,  происходЯщего  одновременно  с  временем  сна.  ‹ингвистика  снов
недвусмысленно   свидетельствовала   о   том,   что   существует   причастие
протекающего во сне времени и что путь  в реальность проходит через будущее,
причем именно в виде сна.  ‚едь  в  снах  нет  прошедшего  времени.  ‚се там
напоминает нечто еще непережитое, какое-то странное завтра, которое началось
заранее.  Ќапоминает  какой-то  аванс,  взЯтый  у  будущей  жизни,  какое-то
будущее, которое осуществлЯетсЯ благодарЯ тому, что  спЯщий (изолированный в
будущем времени) из" бежал неминуемого "сейчас".
     ’аким  образом, все  вдруг стало  простым  и Ясным. ‚  Языке ѓеро  были
отличительные черты и  недостатки  грамматики  снов,  которую  она тщательно
исследовала в своей  инвентарной  книге.  Ќе было настоЯщего  времени. ’аким
образом,  ѓеро понЯла происхождение своей Языковой болезни,  причина которой
состоЯла  в  том, что она все времЯ спит и никак не может из сна пробитьсЯ в
Явь.  ѓеро  всеми возможными способами  пыталась очнутьсЯ, однако  все  было
безуспешно,  и  она,  охваченнаЯ паникой,  решила,  что  остаетсЯ  лишь одна
возможность  освободитьсЯ.  ‚  двенадцать  часов  пЯть   минут,  как  только
химический институт опустеет, она поднимет его на воздух и тогда  проснетсЯ,
чтобы умереть, если бодрствует, или чтобы жить, если спит.
     -- џ должна  это сделать, -- шептала себе под нос  ѓеро, поспешно шагаЯ
по улице —ика-‹юбы. ’ут она заметила, что  еще  рано и до  двенадцати  часов
пЯти  минут есть  целых  полчаса. ‚ этот момент она  как  раз проходила мимо
химчистки, куда в свое времЯ сдала платье.
     "‡айду  и  заплачу, все  равно времЯ  есть", -- подумала  она и  так  и
сделала.
     -- ‚от, готово, -- сказал ей человек из чистки. -- •очу только обратить
ваше внимание, что  дело было не  в пЯтне.  ’о, что вы считали  пЯтном,  вот
здесь, с правой стороны, просто было единственное чистое место на платье...
     "Њожет быть, этот  тип и прав, -- решила ѓеро, выходЯ на улицу. -- —ерт
с ней, с этой  правой стороной тетради!  ‚се равно она всегда будет грЯзнее,
чем леваЯ!" Џосле этого умозаключениЯ ѓеро  изменила  свои планы, и,  вместо
того чтобы  пойти в институт  и ровно в двенадцать часов пЯть минут взорвать
его,  она направилась  прЯмо на  „обрачину улицу к  ‘имоновичам давать  урок
французского Языка.
     ѓоспожа  ‘имонович победоносно, с чувством удовлетворенного самолюбиЯ и
торжественно,  как  к  церкви,  подвела  ее к  улыбке  господина ‘имоновича;
возвращение ѓеро оба  воспринЯли как свою победу, мальчик в присутствии всей
семьи  был  усажен  за  круглый стол  в  мрачной гостиной,  а  третий  стул,
предназначенный  длЯ Љачуницы, как всегда,  осталсЯ пустым.  €  тут, к ужасу
всех  присутствующих, ѓеро  придвинула  к столу четвертый стул, а в голове у
нее пронеслось: "ЏридетсЯ вам переварить мою шутку!"
     --  „лЯ  кого это? -- потрЯсение спросила  мать мальчика,  и ее  улыбка
задрожала, как перепуганнаЯ зверюшка.
     -- ќто длЯ  ‹еандра,  --  спокойно  ответила  ѓеро, -- он приплыл  и  с
сегоднЯшнего  днЯ  тоже  будет  присутствовать  на  уроках  вместе  со мной,
Љачуницей и вашим мальчиком. ’еперь Я и ‹еандру каждое утро  варю на завтрак
Яйцо.
     € в этот момент ѓеро  почувствовала, что окружавшее  ее колдовство, или
сон,  или фантазиЯ,  кто  знает,  что это было,  вдруг лопнуло  как  мыльный
пузырь.
     -- ’ы что так уставилсЯ на  менЯ? -- сказала она, обращаЯсь к мальчику,
рассмеЯлась и в тот же день отправилась в Џрагу к брату.


        2

     ђешение ѓеро уехать в Џрагу и там продолжить образование было совсем не
таким внезапным, как это нам кажетсЯ. Ћна уже  давно чувствовала потребность
изменить образ жизни. •отЯ ѓеро была красавицей с чудной лебединой шеей и из
одного ее глаза  смотрел день, а из другого ночь, она была одинока. …й давно
уже хотелось из холостЯцкой  жизни, которую она вела в Ѓелграде, со всеми ее
снами,  скитаниЯми  и  странностЯми,  с четвертым  Яйцом  и третьим  стулом,
переселитьсЯ в  упорЯдоченное семейное существование,  возможность  которого
манила  ее  из  Џраги, где  обитал ее  брат, студент  Џражской консерватории
ЊанассиЯ Ѓукур, единственный на свете близкий ей человек. ѓеро не виделась с
ним уже три года, и ей трудно было переносить это, кстати, еще и потому, что
последний Ѓукур из  их рода давно  закончил свой жизненный путь  в  какой-то
каменоломне ровно в двенадцать  часов пЯть  минут. “томленнаЯ  одиночеством,
ѓеро поддерживала  свЯзь  с  братом в  письмах,  но  эта переписка  была, по
меньшей мере странной.
     Љстати,  надо сказать,  что у  ѓеро были  писательские  амбиции, однако
никого из издателей ее рукописи  не вдохновлЯли; тогда она  решила  занЯтьсЯ
переводами, и здесь ей  повезло больше. Џравда,  в каждую книгу, которую она
переводила, то есть  в романы ЂнатолЯ  ”ранса, Џьера  ‹ота или  ЊузилЯ, ѓеро
вставлЯла какую-нибудь из сочиненных  ею и отвергнутых издательствами новелл
или  их  фрагменты, так что в конце  концов у нее оказалсЯ опубликованным  в
переводных романах других писателей целый собственный сборник.
     Љак только из печати выходил очередной переведенный ѓеро роман, будь то
отдельнаЯ книга или же печатающеесЯ с продолжением литературное приложение к
газете или  журналу, она помечала  губной помадой вставленный в  чужой текст
кусок и посылала  брату в Џрагу. €нтересно, что эти фрагменты всегда имели и
некий тайный смысл, понЯтный  только  им двоим. ѓеро  не любила поэзию.  Ћна
говорила,  что  стихи длЯ писателей  --  приговор, а проза  --  помилование.
Џримером  переписки сестры с  братом может служить  новелла,  которую  ѓеро,
подобно кукушке,  подкладывающей  Яйцо  в  чужое  гнездо,  подложила в  свой
перевод то ли одного из романов ЂнатолЯ ”ранса, то ли какой-то другой книги:


        ђассказ о капитане фон ‚итковиче

     ‚  то  раннее  осеннее  утро  1909   года   капитан   инженерных  войск
австро-венгерской армии его благородие господин Џетар фон ‚иткович проснулсЯ
по сигналу военной трубы не в своей постели, а в чьей-то чужой душе.
     „уша  эта  была  на первый  взглЯд просторной, плохо проветренной  и  с
довольно низкими  потолками,  одним  словом, душа  как  душа, но  при  этом,
несомненно,  чужаЯ.  Ћсвещение  в  ней было  немного  лучше, чем в  прежней,
собственной душе капитана  фон ‚итковича,  однако, несмотрЯ на  это, капитан
вовсе  не  был уверен, не наткнетсЯ ли он  неожиданно на выступ или стенку в
этой чужой душе. •отЯ господин капитан считал, что в жизни  самое важное это
вовремЯ  вступить в свой пЯтый  десЯток  лет,  он почувствовал себЯ неуютно.
…стественно, он  сразу  заметил перемену, чего нельзЯ  было  сказать  о двух
сопровождающих его людЯх в военной форме с винтовками, которые ровным счетом
ничего  не замечали. ’очно так же  перемены не заметили ни военный прокурор,
господин подполковник Љох, ни следователь, майор  фон  Џалански,  который во
времЯ  допросов  капитана  фон ‚итковича  по-прежнему  продолжал  испытывать
приступы удушьЯ всЯкий  раз,  когда  подследственный называл ЯвлениЯ, лица и
вещи, свЯзанные с процессом, их истинными именами.
     ‚опреки такому отсутствию бдительности следственных и судебных органов,
а может быть именно благодарЯ этому, дело капитана фон ‚итковича становилось
все  более  запутанным. Љроме  того,  что он был приговорен  (за  контакты с
военными  кругами иностранного государства,  а  именно Љоролевства ‘ербии) к
пожизненному  заключению и уже  очень скоро должен был прибыть  на поезде из
‚ены в Џетроварадин, к месту, где ему  предстоЯло отбывать наказание, теперь
у него возникли дополнительные  неудобства, свЯзанные с чужой  душой. Џричем
неудобств  было по крайней мере два. ‚о-первых, он  с полным  правом задавал
себе вопрос, где же находитсЯ его собственнаЯ душа и что  происходит с ней в
то  времЯ, пока он, закованный в длинные тонкие цепи,  в  сопровождении двух
конвойных  направлЯетсЯ сквозь чужую душу (котораЯ теперь была передана ему)
в сторону Џетроварадина. ‚ этой чужой душе он чувствовал себЯ  (и сейчас уже
в  этом не было никаких  сомнений) все хуже и хуже.  Ћн  не  знал, как в ней
ориентироватьсЯ,  и   понЯтиЯ  не  имел,  существуют   ли  военные  компасы,
предназначенные длЯ ориентации во времЯ перемещениЯ по чужой душе.
     ‘одрогнувшись от  этих  мыслей,  господин  капитан фон  ‚иткович  вдруг
увидел на стекле вагонного окна в отражении  собственного лица усталые глаза
своего  отца,  и  в  тот же миг  у  него возник  вопрос: а что  происходит с
владельцем этой души, котораЯ теперь оказалась в  сфере его компетенции? —ем
он занимаетсЯ, кто он, где  живет и когда  был изгнан из  собственной  души,
которую потом передали  другому?  ‘амым же неприЯтным  было то, что господин
капитан и  предположить не мог, как эта чужаЯ  душа, на  дне которой он ехал
сейчас в поезде вместе со своими тюремными  вшами,  будет реагировать на его
привычки и непростые обстоЯтельства его нынешнего, нового положениЯ.
     Ѓыло неизвестно, например, как  она отнесетсЯ к его хронической  зубной
боли или к тому факту, что он теперь вынужден времЯ от  времени  поджаривать
на углЯх и есть тюремных мышей?
     ‚  этот момент мысли  господина капитана прервал чей-то  высокий голос,
который  печально, как сквозь  чисто  вымытые волосы, запел в поезде за  его
спиной. € как бы отвечаЯ  на этот звук,  зубнаЯ боль  господина капитана фон
‚ит-ковича усилилась, а чужаЯ душа, переданнаЯ теперь ему, затрепетала всеми
своими струнами. ’ак господин капитан узнал,  что она музыкальна, чего никак
нельзЯ было сказать о его собственной душе... € тогда его благородие капитан
фон ‚иткович решил попробовать разобратьсЯ, что собой представлЯет эта новаЯ
душа. Ќайти  те неизвестные ему области, которые она, несомненно, охватывала
и которые длЯ него, естественно, были совершенно чужими. € вот, сидЯ в цепЯх
на вагонной лавке, он начал осмотр.
     ЏередвигаЯсь  по  чужой  душе  (в  сущности,  вслепую  --  единственным
возможным  в  данной  ситуации  способом),  господин  капитан  фон  ‚иткович
наткнулсЯ на окно. Ћбыкновеннейшее окно (ну и ну, у души, оказываетсЯ, могут
быть окна, подумал он и  посмотрел в него).  Џо  ту  сторону ничего не было.
Ђбсолютно ничего.  Ћднако самое  окно,  находившеесЯ  в  чужой  душе,  имело
совершенно новое  значение, такое, какого никогда за всю жизнь  капитана фон
‚итковича не имело ни одно  другое  окно. ќто  была не просто оконнаЯ рама с
деревЯнным переплетом в  форме креста с запором (то есть ручкой) посередине.
Ћкно представлЯло собой  толкование времени и жизни господина фон ‚итковича,
да и вообще любого из живущих на свете людей. ‘овременник ѓаусса, знаменитый
физик  XVIII столетиЯ  Ђтанасие ‘тойкович еще в позапрошлом веке  знал,  что
существует  не одна  вечность,  а  две,  и это  же  было прекрасно  известно
капитану  фон ‚итковичу, потому  что  физика входила  в  программу  военного
училища. ‘ейчас эти две  вечности были представлены центральной вертикальной
планкой оконной рамы, а времЯ -- горизонтальной. Њесто пересечениЯ вечностей
и времени  было  отмечено  ручкой, то есть оконным запором. ‡десь находилась
тайна  или же ключ жизни. €менно здесь, думал  господин фон ‚иткович, потому
что в этой части вселенной времЯ научилось останавливатьсЯ. Њожет быть,  как
раз здесь  мы  имеем дело с  каким-то  прирученным временем. †изнь  возможна
только  в  таком  времени,  которое на мгновение  остановилось, и невозможна
тогда, когда оно течет неприрученным.
     …сли мы  поймем, что  вечность  снисходит как  Ѓожье благословение, как
один из видов света, который не стареет (так считали византийские монахи), а
времЯ  проистекает  от  сатаны, находЯщегосЯ слева  от  храма, то нам станет
Ясно, что  в определенном месте  должно быть  "золотое  сечение" вечности  и
времени. ‚ том месте креста, где пересекаютсЯ времЯ и вечность, времЯ на миг
останавливаетсЯ  длЯ  того,  чтобы  вечность благословила  его, и  этот  миг
представлЯет  собой настоЯщее.  ‡а пределами настоЯщего, и  в  прошлом  и  в
будущем времени, жизни нет, ее никогда не было и никогда не будет.
     €так,  мы  находимсЯ здесь, потому  что в этой  части  вселенной  времЯ
останавливаетсЯ и  тем  самым делает  возможной нашу  жизнь. ‚ероЯтно, можно
представить себе и времЯ, которое  лишено возможности пересечьсЯ с вечностью
и,   следовательно,  возможности  остановитьсЯ.  Ћно  тем   самым  лишено  и
настоЯщего,  а потому бесплодно.  ‚  такой  части вселенной мы находитьсЯ не
можем, так  как наше основное  отличительное свойство  -- это  жизнь. —то же
касаетсЯ смертей, то они могут скользить по оси времени и вверх и вниз.
     ’аким образом, можно прийти к  выводу,  что на вопрос: "Ћткуда  беретсЯ
времЯ?"  --  ответ будет: <i>времЯ приходит  из смерти.</i> €бо  до  тех пор,  пока
существует смерть,  будет  существовать  и  времЯ.  Љогда  смерть  исчезнет,
исчезнет и времЯ. ’ак  что смерть подобно пауку, прЯдущему нить, прЯдет наше
времЯ.  Џотому  что,  если жизнь  находитсЯ  там,  где  времЯ  не  движетсЯ,
остановившись  в момент настоЯщего, то  смерть пребывает  в  области,  через
которую времЯ течет. ‡начит, времЯ  течет сквозь смерть и  останавливаетсЯ в
жизни. ‚ той самой точке, где  пересекаютсЯ  вечность и  времЯ на крестовине
оконного переплета души...


     ‚ этот момент господин фон ‚иткович  почувствовал, что кожа его натерта
цепью, и  прекратил  дальнейшие  изысканиЯ. Ћн был  не из  тех, кого подолгу
одолевают подобные  мысли и поиски. Џо прошествии трех дней пути они прибыли
в  Џетроварадин с измЯтыми бородами  и  окоченевшими ногами.  ќтот город  на
берегу  огромной  реки  был  последним,  что  видел в  своей жизни  господин
капитан. Ћт одного из конвоиров  он услышал тогда  слова, которые можно было
воспринЯть одновременно как утешение, угрозу и даже мораль:
     -- —еловеческаЯ жизнь  страннаЯ  гонка: цель не в конце пути, а  где-то
посередине, и ты бежишь, бежишь, может быть, давно уже мимо пробежал, да сам
того не знаешь, не заметил, когда это произошло. ’ак никогда и  не  узнаешь.
Џоэтому бежишь дальше.
     ‘  заключенного снЯли  цепи и по  приставной  лестнице  спустили его  в
подземную камеру, где царила  вечнаЯ осень, а точнее  говорЯ, вечнаЯ осеннЯЯ
ночь, потому что дневной свет  сюда не проникал.  Џрежде чем люк камеры  над
ним  закрылсЯ,  господин  капитан  фон  ‚ит-кович успел заметить  солдатскую
кровать, покрытую инеем,  католическое распЯтие на стене (хотЯ сам  господин
капитан был  православным) и большую решетку, закрывающую окно, смотревшее в
мрачный подземный  коридор.  ‚озле окна находилсЯ стол, на котором он увидел
незажженную  свечу,  бумагу  и  пишущую машинку фирмы "Љорона".  Ќа  кровати
лежала ЃиблиЯ на чешском Языке (хотЯ господин фон ‚иткович был сербом).
     Љогда  люк  в  потолке  с грохотом  закрылсЯ,  господину  капитану  фон
‚итковичу  пришли  в   голову  две  тревожные  мысли.  ‚о-первых,  имеет  ли
кто-нибудь  право и может ли (с юридической точки зрениЯ)  приговорить чужую
душу (пусть даже в данных  обстоЯтельствах осужденный лично пребывает в ней)
к пожизненному заключению? € не следует ли, с целью предотвращениЯ возможной
серьезной  судебной  ошибки,  обратить  внимание  следователей  на  все  эти
запутанные  обстоЯтельства?  Ђ  во-вторых,.   какаЯ  она,  эта  новаЯ  душа,
простирающаЯсЯ в обе стороны света вокруг него на километры, а потом и мили,
--  православнаЯ,   какой   была   его   прежнЯЯ,   собственнаЯ   душа,  или
протестантскаЯ, или, может  быть, даже католическаЯ? ќто  был важный вопрос,
поскольку  господин капитан фон ‚иткович хотел бы заранее знать,  какую душу
будут  взвешивать черти, когда  он окажетсЯ на  ‘трашном ‘уде, --  вот  эту,
чужую,  кто ее знает  чью, может мусульманскую, а  может даже принадлежавшую
раньше какому-нибудь раввину,  или же его собственную, православную душонку,
котораЯ дала тЯгу, стоило только прозвучать судебному приговору.
     ‚от таким образом господин капитан фон ‚иткович решил начать наблюдение
за  этой  чужой душой, в которую он был заточен  вместе  со  своей тюрьмой и
Џетроварадином  над  нею, за этой новой  и чуждой  ему душой, через  которую
теперь текли невидимый „унай и едва видимаЯ его собственнаЯ жизнь.
     Ќо  наблюдал  не  только  он.  Ќаблюдали и за ним.  ‘адЯсь на  железную
кровать, господин капитан, разумеетсЯ, знал, что, несмотрЯ на уже вынесенный
приговор, от него ждут дальнейших признаний  и информации относительно этого
дела, свЯзанного  с  военными, в котором был  замешан и он.  €менно  поэтому
следователь господин  фон  Њельк распорЯдилсЯ  поставить  в  камере свечу  и
пишущую машинку -- он очень надеЯлсЯ, что его подопечный заполнит аккуратную
стопку  бумаги,  положенную  тут  же на столе,  дополнительными признаниЯми.
ѓосподин следователь и сейчас времЯ  от времени приподнимал  крышку  люка  и
смотрел  вниз  на  маленькое  и  слабое  тело,  обильно  покрытое  волосами,
напоминавшими  проросшую черную пшеницу. ѓлЯдЯ вниз, он  недоумевал, как это
может быть, что  по лицу  заключенного  годы пролетают  быстрее,  чем по его
собственному  лицу,  при этом он, конечно, и  вообразить не  мог, что  тело,
ставшее предметом  его  служебных  интересов, доступно  его  наблюдению лишь
сквозь чужую, то есть чью-то  третью, душу,  котораЯ, таким образом привносЯ
непредвиденные  затруднениЯ  в   дело  господина  капитана   фон  ‚итковича,
представлЯет  собой  серьезную  угрозу  официальному расследованию всех  его
обстоЯтельств в целом.
     ђазумеетсЯ,  охранники получили  строжайший приказ  немедленно сообщать
господину следователю о любых  изменениЯх в поведении заключенного,  так что
они бдительно следили за своей жертвой, котораЯ со своей стороны следила  за
чужой душой, на дне которой находилась. ‚ таком наблюдении и длЯ одной и длЯ
другой стороны времЯ бежало быстро, и вот наступило уже упомЯнутое солнечное
утро  (как  заметил господин фон  ‚иткович, чужой  душе было  известно,  что
наверху, над ними, утро и светит солнце, притом  что сам он этого не знал, и
знать не мог). €так, в то утро господин капитан пришел к бесспорному выводу,
что чужаЯ душа, внутри которой он в тот момент,  сидЯ  за столом, завтракал,
была  гораздо медлительнее его настоЯщей  души.  Ђ некоторое  времЯ  спустЯ,
ночью (если  это действительно была ночь),  капитана фон ‚итковича  разбудил
кашель.  ‚ густом мраке  его  камеры  кто-то  кашлЯл.  ЉашлЯла  чужаЯ  душа,
заболевшаЯ  какой-то особой метафизической  простудой.  Ќо это само по  себе
вовсе не встревожило капитана  фон  ‚итковича.  …го  встревожило другое.  Џо
кашлю  нетрудно было догадатьсЯ,  что  эта новаЯ душа  была  не  мужской,  а
женской.
     "Њожет быть, мужские и женские души ходЯт парами, так же как и смерти",
-- подумал господин фон ‚иткович и впервые сел за  пишущую машинку. Ћн начал
печатать,  и охрана, котораЯ получила строжайший приказ (на тот случай, если
он приметсЯ за дело)  ни под каким  видом, даже  наблюдением, не мешать ему,
оживилась и с довольным видом прислушивалась к звуку машинки.
     -- Ќаконец-то, -- воскликнул господин следователь фон Њельк,  в  носу у
него заурчало, как в  животе, и  он ринулсЯ к  камере, чтобы лично  во  всем
удостоверитьсЯ.
     ‡вуки машинки  текли быстро, иногда, правда,  с  короткими  перерывами,
иногда после какой-нибудь буквы капитан фон ‚иткович останавливалсЯ надолго,
иногда сразу ударЯл по нескольким клавишам и машинку заклинивало, но в целом
дело