        ѓанс ќрих Ќоссак. ‡авещание ‹уциЯ ќврина

   -----------------------------------------------------------------------
   Џер. с нем. - ….Њихелевич.
   ‚ кн.: "ѓанс ќрих Ќоссак. €збранное". Њ., "ђадуга", 1982.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 20 September 2001
   -----------------------------------------------------------------------


   џ, ‹уций ќврин, завещаю после моей смерти передать прилагаемые к сему и
скрепленные моей печатью бумаги, не вскрываЯ их, ќмилию  Џапиниану,  моему
высокочтимому коллеге, судье и сенатору.
   ‹юбое  лицо,  которое,  вопреки  этому   завещанию,   сломает   печать,
унаследованную мной от предков, нарушит закон  о  неразглашении  секретных
сведений, за что и понесет соответствующее наказание. Ђ поскольку оно  тем
самым нарушит и последнюю волю усопшего,  то  навлечет  на  себЯ  также  и
божественную кару.
   ‚се права на эти записки принадлежат ќмилию Џапиниану. Ћзнакомившись  с
ними, он может по своему усмотрению либо уничтожить их, как носЯщие сугубо
личный характер, либо же - если сочтет их представлЯющими общий интерес  и
важными в первую очередь длЯ будущего  руководства  ведомством,  вверенным
мне императором, - обсудить  с  высшими  сановниками  содержащиесЯ  в  них
соображениЯ, которые Я, правда, по личным мотивам, вынужден был  изложить.
‘ам Я не решаюсь судить об этом, поскольку руководствовалсЯ именно личными
мотивами.
   Ќеобходимо  заранее  продумать  все  последствиЯ,  дабы  обнародованием
записок  не  ослабить  стойкость  тех,  кто  противоборствует   бунтарским
тенденциЯм, а также не причинить неприЯтностей моей семье. Ќикому не  дано
права, принимаЯ решение, касающеесЯ его лично, отЯгчать жизнь другим.
   …сли ќмилий  Џапиниан  сочтет,  что  вредные  последствиЯ  возможны,  Я
настоЯтельно прошу его уничтожить эти бумаги как мои личные воспоминаниЯ и
хранить прочитанное в тайне. ‘амо собой разумеетсЯ, что Я в  свою  очередь
позабочусь о том, чтобы моЯ смерть была воспринЯта как естественнаЯ.
   ‚ заключение мне остаетсЯ лишь поЯснить, почему  Я  доверЯю  исполнение
своей воли не другу, а одному из  коллег.  џ  делаю  это  не  потому,  что
проблема, с коей Я столкнулсЯ как частное лицо, затрагивает мои  служебные
обЯзанности; длЯ такого конфликта легко нашлось бы компромиссное  решение.
Ђ потому, что человек, попав в подобное положение, внезапно осознает,  что
у него нет друзей или что те, кого он привык именовать друзьЯми,  даже  не
смогут понЯть, о чем идет речь.
   џ избираю своим судьей ќмилиЯ Џапиниана по той причине, что высоко ценю
его как объективного юриста и отношусь с доверием к логике  его  мышлениЯ,
чуждой всЯких эмоций. Ќе в последнюю очередь также  и  потому,  что  отдаю
должное его  умению  хранить  молчание  и  быть  терпимым  к  человеческим
слабостЯм.


   Ћднажды вечером - тому уж несколько недель  -  моЯ  жена  сообщила  мне
после ужина, что принЯла христианскую веру. “помЯнула она об этом чуть  ли
не вскользь, когда мы с ней уже вставали из-за стола. Ћна  Явно  опасалась
задеть менЯ своим сообщением и ожидала  непосредственной  реакции  с  моей
стороны. —то она не шутит, Я, конечно, понЯл сразу, да и не в ее духе  так
шутить.
   —тобы помочь ей преодолеть неловкость, Я не стал торопитьсЯ с  ответом.
‘амо собой разумеетсЯ, Я был крайне удивлен; к такому обороту  дел  Я  был
совсем не готов. Ќесомненно, это мой просчет.
   ‡а недели, прошедшие с того  днЯ,  мое  удивление  не  улеглось.  —тобы
справитьсЯ с ним, мне не остаетсЯ ничего другого, как изложить  на  бумаге
все факты и, преодолев таким образом растерЯнность,  разобратьсЯ  в  своем
положении и прийти  к  окончательному  решению.  Њне  крайне  неприЯтно  и
представлЯетсЯ недостойным говорить, а тем более писать о самом  себе,  но
нет ничего более недостойного мужчины, чем растерЯнность.


   ‡а истекшее времЯ Я неоднократно беседовал с Љлавдией о предпринЯтом ею
шаге. ‚ернее, пыталсЯ беседовать. €з служебной практики Я  слишком  хорошо
знаю, что доводы разума способны лишь вывести христиан из себЯ в  толкнуть
их на строптивые поступки. ’ребуетсЯ невероЯтное терпение,  чтобы  вершить
суд над людьми, чьи действиЯ противоречат человеческой природе и  здравому
смыслу.   Ѓольшинство   моих   подчиненных   довольствуютсЯ    официальной
процедурой. €м вполне достаточно того, что они - а большего врЯд ли  можно
и требовать - придерживаютсЯ указаний по борьбе с  преступным  неверием  в
богов.
   ‘овершенно очевидно, что моЯ должность еще более, чем  любому  другому,
не позволЯет мне делать исключение длЯ своей жены. ЌесмотрЯ на все это,  а
также вопреки моей уверенности в тщетности подобных попыток Я приложил все
усилиЯ, чтобы, отбросив собственный  служебный  опыт  и  обычную  судебную
практику, проникнуть в духовный мир Љлавдии.
   Ќе стыжусь сознатьсЯ, Я испытывал к ней  жалость.  ‘овершенный  ею  шаг
абсолютно чужд ей. ЏоЯсню примером, что Я  имею  в  виду:  она  напоминала
женщину,  котораЯ,   вдруг   забыв   о   долге,   накладываемом   на   нее
происхождением, воспитанием и самой женской природой,  начинает  одеватьсЯ
нерЯшливо и не к лицу, выдаваЯ все это  еще  и  за  единственно  возможную
моду. Ќе желаЯ тем самым бросить тень на собственную  супругу,  Я  все  же
беру на себЯ смелость утверждать, что она  вверила  себЯ  чему-то  такому,
чего понЯть не в силах и последствиЯ  чего  длЯ  себЯ  самой  не  способна
оценить. ‡начит, Я должен  был  ей  помочь,  отбросив  предубежденность  и
прежде всего поборов в себе раздражение против тех, кто ее совратил.
   џ уверЯл  Љлавдию  -  не  в  самый  первый  вечер,  по  во  времЯ  всех
последовавших затем бесед, - что доказать ей  свою  правоту  длЯ  менЯ  не
главное; ведь вполне возможно, что Я, хотЯ и знаком с  этой  проблемой  по
долгу службы, тем не менее заблуждаюсь, более того, что, вероЯтно,  именно
мои служебные обЯзанности и  скрупулезное  изучение  событий  делают  менЯ
неспособным правильно оцепить ее поступок.  €  чтобы  все  стало  на  свои
места, мне совершенно необходимо побольше узнать о том,  что  же  подвигло
ее, мою жену, на этот шаг. Љак-никак мы с ней прожили вместе двадцать лет,
и, чтобы ей помочь, Я должен знать все подробности, дабы избежать  ошибок,
могущих ей повредить. Ќа это ЉлавдиЯ возразила  -  Я  передаю  лишь  общий
смысл ее слов, - что не может ждать помощи от менЯ  и  что,  наоборот,  ее
долг помочь мне, как того требует ее вера.
   ‘сылка на то, что христиане называют своей  верой,  не  была  длЯ  менЯ
новостью; такое слышишь чуть ли не каждый день. Њне кажетсЯ, что  на  фоне
всех прочих  несуразностей,  которые  можно  рассматривать  как  курьезные
обрЯды типа тех, что во  множестве  нахлынули  к  нам  с  востока  и  были
перенЯты нашим падким до всЯких новшеств и развлечений обществом, именно в
безоговорочном  подчинении  требованиЯм  веры  наиболее  Явно   проступает
безнравственность христиан, более того, безнравственность,  возведеннаЯ  в
принцип. Ћни не просто вероотступники,  они  самые  настоЯщие  безбожники.
‚место того чтобы жить, повинуЯсь естественным инстинктам, голосу разума и
уважению к  жизни  как  таковой,  они  складывают  с  себЯ  всЯкую  личную
ответственность перед богами, апеллируЯ к каким-то абстрактным постулатам.
€ даже с готовностью идут на смерть, выдаваЯ эту готовность за мужество.
   Љакое чудовищное искажение простых фактов! €  какое  полное  отсутствие
смирениЯ перед жизнью!
   ‚ данном конкретном случае следовало  бы  возразить  моей  супруге:  не
лучше ли нам пока оставить твою веру в покое и поговорить  друг  с  другом
просто как муж  с  женой?  Ќо  Я  слишком  быстро  понЯл,  что  мне  лучше
воздержатьсЯ от таких замечаний, ибо всЯкий раз,  как  Я  напоминал  ей  о
двадцати годах нашего брака, ЉлавдиЯ разражалась  горькими  слезами.  ‹ишь
благодарЯ  профессиональной  выдержке  мне  удавалось  подавить   в   себе
возмущение безответственными  людьми,  бездумно  нарушившими  естественное
течение жизни этой женщины.
   ‚ общем, из этих бесед ничего путного не вышло.


   џ знаком с диалектикой христиан.  ЃлагодарЯ  многолетнему  изучению  их
судебных  дел  и  полемических  трактатов  Я  в  состоЯнии  лучше  строить
аргументацию в их духе, чем они сами. Ќикакого особого  искусства  тут  не
требуетсЯ. Ѓольшинство предстающих перед судом  -  простые  люди,  которые
упиваютсЯ идеЯми, недоступными их пониманию, и с готовностью ими козырЯют.
‹юбой вопрос по существу они воспринимают как личное оскорбление и  отнюдь
не заинтересованы в установлении истины, поскольку заранее уверены в своей
правоте. Ќа эту  высокомерную  предубежденность  наталкиваешьсЯ  и  у  тех
немногих, кто получил образование и обладает знаниЯми, соответствующими их
положению  в  обществе;  в  этом  случае  на   лицах   поЯвлЯетсЯ   улыбка
снисходительного презрениЯ к отсталому  образу  мыслей  допрашивающего.  Ђ
если ссылаешьсЯ на какое-то место в  их  писаниЯх,  согласно  которому  им
следовало бы поступать иначе, они отвечают, что дело не  в  той  или  иной
трактовке, а в вере.
   —асто, услышав что-нибудь в этом роде, Я вспоминаю одну фразу у старика
ѓеродота,  коей  он  характеризует  гетов,  давно  исчезнувшую   небольшую
народность на Ѓалканах: "Ћни  полагают,  что  нет  иного  бога,  кроме  их
собственного". ќто узколобое националистическое высокомерие, настолько  же
чуждое нам, римлЯнам, как и, по-видимому, в свое времЯ ѓеродоту,  присуще,
как известно, и иудеЯм, у которых его позаимствовали христиане.
   €мел бы этот их бог по крайней мере определенный облик, никто бы  слова
против него не сказал. Њы бы  признали  его,  как  признаем  богов  других
народов, и терпели бы чуждый нам  культ,  который  он  предписывает  своим
приверженцам. Ќо бог этих упрЯмцев заключает в себе  лишь  отрицание  всех
других богов и, значит, отрицание любого другого благочестиЯ.
   ‘ людьми, вбившими себе в голову, что истина открыта только  им  одним,
спорить нельзЯ. ЋстаетсЯ лишь решить,  как  обращатьсЯ  с  ними  -  как  с
больными или как с  преступниками.  Ћпасность  длЯ  любого  миропорЯдка  -
человеческого или божественного - заключаетсЯ в  том,  что  люди,  которые
видЯт свою заслугу в том, чтобы умереть во имЯ этого отрицаниЯ, раньше или
позже будут видеть заслугу в том, чтобы ради него убивать.
   ‹огические возражениЯ до христиан не доходЯт. џ ни  в  коем  случае  не
должен был проЯвить свое превосходство над Љлавдией в этих вопросах,  дабы
не добитьсЯ результата, прЯмо противоположного желаемому. Ћна так наивна -
Я считаю это ее неоценимым  достоинством,  -  что  сочла  бы  менЯ  самого
христианином, начни Я говорить с ней  их  Языком.  €  в  полном  восторге,
вероЯтно, даже побежала бы  к  своим  поделитьсЯ:  "Џредставьте,  мой  муж
сказал вчера то-то и то-то.  ‡начит,  он  в  сущности  уже  с  нами".  €ли
что-нибудь подобное. ’акие слова мне и впрЯмь уже  доводилось  слышать  на
допросах, причем всегда в качестве высшей похвалы. Ќо куда чаще  христиане
воспринимают как кощунство любую попытку доказать их неправоту  с  помощью
цитат из христианских свЯщенных текстов. Ћни шарахаютсЯ  от  тебЯ  как  от
"дьЯвола-искусителЯ" - типичное их выражение.
   Ќо беседы с Љлавдией не были похожи  на  допрос.  ‘обственную  жену  не
допрашивают, а стараютсЯ помочь ей преодолеть кризис.


   Љак государственный человек, Я полагаю, что, принимаЯ свои решениЯ,  мы
прежде всего должны задаватьсЯ вопросом: что делает людей восприимчивыми к
данной новой форме болезни?  „о  сих  пор  мы  довольствовались  тем,  что
искоренЯли наиболее неприЯтные симптомы: это было ошибкой  и  не  дало  ни
малейших результатов.
   „ругими словами:  Я  считаю  христианство  заразной  болезнью,  котораЯ
поражает все органы чувств и препЯтствует естественному восприЯтию жизни.
   …сли в какой-то местности вспыхивает голод, было бы безумием  карать  и
сам  голод,  и  возникающие  из-за  него  беспорЯдки  как   обдуманный   и
организованный мЯтеж. ѓолодающим посылают хлеб, устранЯЯ тем самым  повод,
вызвавший беспорЯдки. ’олько  после  этого  можно  подумать  о  мерах  длЯ
предотвращениЯ новой вспышки. € лишь потом уже выЯснЯть, кто виноват.
   ‚се это подробно обсуждалось в сенате, и император без всЯких колебаний
одобрил новые идеи. Љ сожалению, смену курса нельзЯ произвести  мановением
руки, приходитсЯ считатьсЯ с неповоротливостью государственной  машины.  €
главное - с  нехваткой  средств,  поглощаемых  войной  с  парфЯнами.  Џока
император и армиЯ занЯты обороной восточных  границ,  необходимо  избегать
всего, что могло бы привести к беспорЯдкам внутри империи и  к  ослаблению
ее оборонной силы.
   ђетроградам новое направление, естественно, пришлось не по  вкусу;  они
вопЯт о  преступной  мЯгкотелости,  котораЯ  приведет  ђимскую  империю  к
гибели. Џри этом они не столько озабочены судьбами ђима, сколько  взбешены
отстранением их от политики. џ имею  в  виду,  в  частности,  ограниченных
стародумов,  группирующихсЯ  вокруг  моей  тещи,  котораЯ,  словно  пифиЯ,
восседает  в  этом  окружении  и  призывает  беспощадно   крушить   врагов
государства. ‚се  они,  само  собой,  надеютсЯ,  что  смогут  через  менЯ,
благоприобретенного родственника, обрести влиЯние на политику. €х болтовню
не стоит принимать  всерьез;  Я  молча  выслушиваю  их  советы  и  вежливо
благодарю. ќти люди, живущие за счет процентов с капитала, который их отцы
и  деды  выкачали  из  заморских  провинций,  ничем   не   отличаютсЯ   от
завсегдатаев харчевен, бранЯщих налоги и поборы. Ђ  что  касаетсЯ  выпадов
моей тещи, то ей можно было бы и указать, что пожилой  даме  как-то  не  к
лицу придумывать новые виды казни длЯ людей, которые ей не  по  нраву,  да
что зрЯ старатьсЯ. Љстати,  ЉлавдиЯ  все  еще  до  смешного  боитсЯ  своей
матери. џ спросил ее, знает ли матушка, что она ходит на сборища христиан.
ЉлавдиЯ побелела от страха при одной мысли об этом. ‡начит,  власть  таких
старых дам сильнее, чем  влиЯние  вероотступников,  но  как  союзники  они
недорого стоЯт.
   Њы ничуть не терпимее к мЯтежным настроениЯм, чем наши предшественники,
и не менее Ясно осознаем таЯщуюсЯ в них  опасность.  Њы  только  стараемсЯ
извлечь уроки из ошибок недавнего прошлого. Љ примеру, двадцать лет  назад
событиЯ в ‹ионе доказали, что суровые меры не душат эпидемию, а, наоборот,
придают ей новый размах благодарЯ смЯтению душ,  охватывающему  массы.  Њы
всего лишь изменили тактику. € боремсЯ со злом,  не  исходЯ  из  какого-то
предвзЯтого  мнениЯ,  пусть  даже  подкрепленного  традицией,  а  пытаемсЯ
подавить его или хотЯ бы обуздать, лишив  оснований  длЯ  наскоков.  ’аким
способом мы надеемсЯ добитьсЯ того, что зло захлебнетсЯ в себе самом.  Љто
будит дух противоречиЯ, дремлющий в каждом человеке,  а  у  христиан  даже
возведенный в принцип, лишь играет на руку противнику.
   —то и Љлавдию захватила общаЯ  болезнь,  приходитсЯ  рассматривать  как
весьма тревожный симптом, насчет этого Я не питаю никаких иллюзий. „о моих
ушей  дошел  слух,  что  несколько  аристократок   вдруг   объЯвили   себЯ
христианками. Ќасколько мне  известно,  ими  оказались  презираемые  всеми
женщины, прожившие весьма  распутную  жизнь  и  теперь  пытавшиесЯ  другим
способом привлечь к себе внимание. ‚о всех этих случаЯх удалось  загладить
скандал, не выносЯ его за пределы семьи, так что государству не было нужды
вмешиватьсЯ.
   …сли бы случившеесЯ с Љлавдией было обычной супружеской  размолвкой,  о
ней не стоило бы упоминать. Ќо,  знаЯ  характер  Љлавдии,  Я  не  могу  не
сознавать, что это событие о многом  говорит.  Џоэтому  и  любое  решение,
которое  Я  приму  в  своей  частной   жизни,   приобретает   общественную
значимость.
   Џусть мои  слова  отдают  бюрократическим  педантизмом,  однако  одними
женскими слезами проблему не решить. Ќи государству, ни моей семье ими  не
поможешь. †енские слезы неопровержимы. € потому  относЯтсЯ  к  излюбленным
приемам христиан.


   ‚ нашем домашнем обиходе с того вечера ничего не изменилось. ‚о  всЯком
случае, насколько способен судить об этом мужчина,  целыми  днЯми  занЯтый
вне дома. Ћднако Я не думаю, что посторонние могли что-либо подметить. Љак
обстоит  дело  со  слугами,  сказать  трудно;  длЯ  созданиЯ  репутации  и
возникновениЯ сплетен нынче слуги важнее, чем друзьЯ  и  соседи.  ‘кромные
меры предосторожности в этом направлении Я принЯл;  о  них  речь  впереди.
„ругой вопрос, окажутсЯ ли они достаточными. ќтими мерами  Я  в  известном
смысле себЯ свЯзал и вполне могу  потом  оказатьсЯ  в  западне.  џ  сделал
первое, что пришло в голову.
   ‚ настоЯщее времЯ, как уже было сказано, жизнь в нашем доме течет своим
обычным путем, то есть так, как принЯто в нашем кругу. ЉлавдиЯ  следит  за
порЯдком и  по-прежнему  безупречно  исполнЯет  обЯзанности  гостеприимной
хозЯйки дома.  ђелигиозные  обрЯды,  которые  мы  все  обЯзаны  соблюдать,
понимаютсЯ нынче настолько вольно, что никому не бросаетсЯ в  глаза,  если
их выполнЯют кое-как или даже вообще о них забывают. Ќикому и в голову  не
придет из-за этого назвать нас неблагочестивыми. Ђ если  бы  потребовалось
принЯть участие в публичных церемониЯх, то Я достаточно  влиЯтелен,  чтобы
объЯснить отсутствие супруги недомоганием. Џосмотрел бы  Я  на  того,  кто
посмеет усомнитьсЯ в достоверности моих слов. „аже светские  сплетницы  не
нашли бы к чему придратьсЯ. ’ак что поводов  длЯ  скандала  извне  мы  как
будто не даем, не в последнюю очередь благодарЯ такту Љлавдии.
   ’акое состоЯние дел можно было бы назвать вполне сносным, если бы Я  не
отдавал себе отчет, что не от нас зависит, сколько оно продлитсЯ, - ни  от
Љлавдии, ни от менЯ. ЏереступаЯ порог своего дома, Я всЯкий раз  испытываю
страх, не изменилось  ли  что-то  за  времЯ  моего  отсутствиЯ.  •ристиане
обладают такой властью над членами своей секты, что в любую  минуту  могут
потребовать от них новой линии поведениЯ. ‘толь  внезапные  повороты,  так
сказать, в мгновение ока,  частенько  причинЯли  мне  и  моим  подчиненным
немало хлопот. Ђ начнешь доискиватьсЯ причин, так не найдешь ни одной хоть
сколько-нибудь основательной. Њои  осведомители  сообщают,  к  примеру,  о
некоем приезжем проповеднике,  который  произнес  подстрекательскую  речь.
‡ачинщика беспорЯдков,  конечно,  легко  взЯть  под  стражу  и  немедленно
выслать из города, но зло все равно уже свершилось. Џо моему  мнению,  все
это происходит не преднамеренно и продуманно, а  просто  потому,  что  эти
люди постоЯнно находЯтсЯ во взвинченном  состоЯнии.  Ћно-то  и  делает  их
поведение непредсказуемым. ‚озможно также,  что  их  главари  искусственно
раздувают волнениЯ и беспорЯдки, чтобы вернее держать своих приверженцев в
узде.
   ЉлавдиЯ, скорее всего, оказалась  совершенно  не  защищенной  от  таких
методов, а  значит,  в  любой  момент  может  быть  вовлечена  в  какие-то
неразумные действиЯ. џ не знаю, как оградить ее от  этого.  ‘ледовательно,
мой дом целиком во власти христиан, и мои собственные решениЯ  в  конечном
счете зависЯт от них. ќто невыносимо.
   —тобы уж быть откровенным до конца: Я  не  мог  допустить,  чтобы  и  в
интимной сфере, обычной  между  супругами,  произошли  какие-то  перемены,
заметные длЯ посторонних, - будь то привычные мелочи  повседневной  жизни,
на которые после двадцати лет супружества почти не обращаешь вниманиЯ, или
же общаЯ постель. Ќа такие вещи подчиненные и слуги,  как  правило,  имеют
особо зоркий глаз. Ќе столько из-за  домашних  соглЯдатаев,  сколько  ради
того, чтобы показать  Љлавдии,  что  Я,  несмотрЯ  на  ее  необдуманный  и
направленный против менЯ и нашего брака  шаг,  не  отворачиваюсь  от  нее,
более того,  всЯчески  стараюсь  создать  вокруг  нее  атмосферу  покоЯ  и
безопасности, Я счел своим  долгом  уделить  этой  интимной  сфере  больше
вниманиЯ. •отЯ и не  слишком  Явно,  а  так,  как  приличествует  мужчине,
прожившему с  одной  и  той  же  женщиной  двадцать  лет.  Ѓыло  бы  глупо
изображать  пылкую  страсть,  хотЯ  нельзЯ  не  признать,  что  при  столь
неожиданном  отчуждении,  грозЯщем  разрывом  естественных   и   привычных
привЯзанностей, потребность в нежности лишь возрастает.
   Џусть это покажетсЯ смешным ребЯчеством, но обстановка из-за этого  еще
сильнее обострилась. Ћднако виновата опЯть-таки не ЉлавдиЯ. Ћна не  только
выполнЯет мои желаниЯ,  но  и  сама  проЯвлЯет  ко  мне,  пожалуй,  больше
нежности, чем прежде - вероЯтно, из чувства вины передо мной и потребности
ее загладить. Ќо именно  это  и  мешает  мне  отделатьсЯ  от  мучительного
ощущениЯ - даже в минуты полного слиЯниЯ с ней, - что Я  обнимаю  не  свою
жену,  а  христианку.  ‚ыражаЯсь  Яснее:  от   объЯтий   остаетсЯ   горечь
совершаемого насилиЯ.
   ’акое признание нелегко даетсЯ. € если бы речь шла лишь обо мне  как  о
частном лице, его не стоило бы делать; тысЯчи браков скреплЯютсЯ отнюдь не
общей постелью. Ќо если исподволь распространЯющаЯсЯ эпидемиЯ вопреки воле
партнеров подрывает естественную физическую близость супругов, то  в  этом
нельзЯ не усмотреть  доказательства  абсолютной  враждебности  христиан  к
истинному благочестию и их стремлениЯ уничтожить как самое  жизнь,  так  и
любой порЯдок, содействующий ее сохранению, -  доказательства  куда  более
весомого, чем категорический отказ от участиЯ в жертвоприношениЯх и прочие
проЯвлениЯ непокорности.
   ’акие тенденции длЯ государства опаснее внешних  врагов"  опаснее,  чем
орды варваров на севере  и  востоке.  ѓраницы  легко  защищать,  пока  нет
сомнений, что естественные  основы  жизни  нуждаютсЯ  в  защите.  …сли  же
отвергаютсЯ само собой разумеющиесЯ ценности, границы терЯют всЯкий  смысл
и рушатсЯ изнутри. ‚  этом  вопросе  малейшаЯ  терпимость  неуместна;  она
равнозначна  самоуничтожению,  ибо  чревата  превращением  мира  в   хаос.
ЏовторЯю, дело не в терпимости, дело в средствах. Ќо даже теперь, когда  Я
лично уЯзвлен, мне отвратительно из-за поЯвлениЯ симптомов болезни  карать
безобидных  людей,  не  имеющих  точки  опоры  в  жизни  и  потому   легко
поддающихсЯ любому влиЯнию. Џравда, как и все недовольные, они беспрерывно
кричат о свободе -  но  только  по  причине  неспособности  или  нежеланиЯ
справитьсЯ с собственной судьбой. •ристианам  оказывают  чересчур  большую
честь, осуждаЯ их на смерть за выступлениЯ против официальной религии, как
это практиковалось в прошедшие десЯтилетиЯ. Њы бьем мимо  цели,  взываЯ  к
чувству ответственности у людей, неспособных отвечать за свои поступки.
   Ќекоторые  сенаторы  критиковали  эту  точку  зрениЯ  как  далекую   от
реальности.  Ћни  указывали,  что,  несмотрЯ  на  новый   курс,   эпидемиЯ
распространЯетсЯ все шире. Љ сожалению,  они  правы.  ‘лучившеесЯ  с  моей
женой подтверждает это.


   Ќо и она ни в чем не повинна. Ћна не осознает своего безбожиЯ.  €  даже
уже не замечает, как изменилась ее речь: в ней стали все чаще  встречатьсЯ
выражениЯ, которые не только оскорбительны длЯ менЯ -  с  этим  еще  можно
было бы примиритьсЯ, - но  и  выдают  ее  губительную  веру  в  неминуемое
крушение естественного порЯдка вещей.
   Џравда,  дело  идет  об   относительно   неважных,   вполне   обиходных
выражениЯх. Ѓыло бы глупо придавать неумеренно  подчеркнутым  словам,  тем
более сказанным в пылу спора, больше значениЯ, чем они  заслуживают.  …сть
целый рЯд таких оборотов и фраз, которые то  и  дело  выплывают  во  времЯ
допросов христиан. ‘ достаточной долей  уверенности  удаетсЯ  предсказать,
что, задав определенные вопросы, именно их  и  услышишь.  Џри  этом  сразу
заметно,  что  эти  выражениЯ  вообще  не  вЯжутсЯ  с   обычным   словарем
говорЯщего. “же не только мне, но чуть  ли  не  каждому  судье  доводилось
обращатьсЯ к подсудимому с вопросом: "Ќу-ну, милейший, откуда вы  все  это
взЯли? ‚ы ведь и сами ничему этому не  верите".  ќтих  несчастных,  словно
одурманенных наркотиками, так  и  хочетсЯ  встрЯхнуть,  чтобы  привести  в
чувство. Ћни и впрЯмь похожи на детей,  подражающих  взрослым  и  бездумно
повторЯющих случайно услышанное. Џоначалу это забавлЯет, но, к  сожалению,
речь идет о взрослых, ведущих себЯ по-детски, а когда слышишь те же  самые
фразы из уст своей жены, тут уж и вовсе не до смеха.
   Џомимо всего прочего, число заученных выражений крайне невелико.  ЏрЯмо
диву даешьсЯ, с какой идиотской точностью получаешь один и тот же  готовый
ответ на самые разные вопросы. ќти фразы выделЯютсЯ на  фоне  естественной
речи, словно жирные пЯтна на поверхности воды - не имеЯ четких  очертаний,
они все же больше бросаютсЯ в глаза, чем сама  вода.  Џапиниан,  циничный,
как все юристы, называет менЯ идеалистом за то,  что  менЯ  возмущает  это
унизительное оболванивание; он находит, что это вполне в порЯдке  вещей  и
что должно существовать всего несколько простых и четких законов,  которые
избавили бы людей от  необходимости  мыслить  самостоЯтельно.  Ќо  считать
закон чем-то абсолютно объективным, а не результатом договоренности  между
людьми, вероЯтно, было бы еще более опасным идеализмом. €  именно  теперь,
когда зараза  проникла  в  мой  дом,  Я  в  еще  меньшей  степени  склонен
довольствоватьсЯ тем, что незыблемость  моей  частной  жизни,  подвластной
естественным и божественным  законам,  будет  обеспечена  лишь  с  помощью
государственных установлений. ’акое  мироощущение  представлЯетсЯ  мне  не
менее постыдным, чем христианское.
   Ћ Љлавдии  же  скажу:  именно  будучи  женщиной,  она  должна  была  бы
почувствовать, что эти их мнимые истины далеки от подлинных или по крайней
мере не обладают хоть сколько-нибудь реальной ценностью длЯ женского  ума.
ЌормальнаЯ женщина должна была бы, в сущности, посмеЯтьсЯ над христианским
учением как над  пустой  словесной  игрой,  забавной,  но  ничего  еще  не
менЯющей в действительной жизни. € раз ЉлавдиЯ, которую Я всегда уважал  и
чтил как разумную женщину и котораЯ в силу  своей  женской  природы  ближе
соприкасаетсЯ  с  жизнью,  чем  наш  брат   мужчина,   поступает   вопреки
врожденному инстинкту и, извините  за  выражение,  несет  чепуху,  то  это
доказывает лишь, что Я прав,  говорЯ  о  болезни,  поражающей  все  органы
чувств и искажающей здоровое восприЯтие жизни.


   ќто поразило менЯ в первый же вечер. € напугало менЯ не само преступное
действие,  в  котором  она  призналась,  -  его  еще  можно  было  бы  при
необходимости как-то скрыть, - а та болезненнаЯ невменЯемость, которой Я у
нее раньше не замечал. ‚ ту  секунду  мне  с  беспощадной  внезапностью  и
совершенно неожиданно открылось, какаЯ опасность нависла над  всеми  нами.
Њожет быть, покажетсЯ странным, что Я, несмотрЯ на многолетнее  знакомство
с   трудностЯми,   чинимыми   государству   участившимисЯ    выступлениЯми
всевозможных чудодеев, фантазеров и других смутьЯнов,  воспринЯл  все  это
как нечто более опасное,  чем  обычное  правонарушение,  без  которого  не
обходитсЯ ни один государственный строй. Ќо то, что опасность Явилась  мне
именно в лице моей жены, то есть человека или,  вернее,  живого  существа,
полное единение с которым Я  всегда  полагал  самоочевидной  основой  всей
своей  жизни,  неопровержимо  доказало  мне,  что  длЯ  победы  над   этим
противником  обычные  разумные  средства   придетсЯ   сменить   на   чисто
религиозные.
   Џризнаюсь, что никогда  прежде  не  мыслил  о  браке  в  столь  высоких
понЯтиЯх. џ воспринимал его  как  общественную  институцию,  размышлЯть  о
которой не было никаких особых причин. € лишь в ту минуту осознал брак как
установление, угодное воле бессмертных.
   ‘лово  "противник",  конечно,  не  совсем  уместно,  когда  говоришь  о
собственной жене. Ћно неудачно еще  и  в  другом  отношении:  преуменьшает
грозЯщую нам всем опасность. Џротивник может нанести ущерб  лишь  чему-то,
лежащему вне нас; и либо мы одолеваем  его,  либо  он  одолевает  нас.  Ќо
всегда есть возможность защищатьсЯ. € больше всего напугало менЯ в  словах
Љлавдии именно то, что Я ощутил себЯ совершенно беззащитным:  передо  мной
зиЯла пустота. ‡емлЯ,  на  которую  Я  привык  опиратьсЯ,  отстаиваЯ  свое
существование, заколебалась у менЯ под ногами.


   ‚ тот вечер мы ужинали дома  одни.  ќто  случаетсЯ  не  слишком  часто;
обычно либо у нас гости, либо мы сами где-то  в  гостЯх.  Њое  официальное
положение накладывает на менЯ обЯзанность поддерживать  тесный  контакт  с
обществом. ‡ачастую это  занЯтие  довольно-таки  утомительное;  приходитсЯ
выслушивать много пустой болтовни  и  неприЯтных  сплетен.  Џоэтому  мы  с
Љлавдией ценим тот редкий вечер, когда удаетсЯ побыть вдвоем,  как  своего
рода отдушину и даже подарок  судьбы.  —тобы  вполне  насладитьсЯ  им,  мы
обычно отсылаем из столовой слуг,  дождавшись,  когда  они  расставЯт  все
блюда.
   џ даже точно помню, о чем мы тогда говорили. ѓонец из управлениЯ  армии
в тот день доставил мне прЯмо в служебный кабинет посылочку от сына; Я, не
вскрываЯ, принес ее домой и вручил Љлавдии. ђаспечатывать такие посылки  -
одна из маленьких радостей каждой женщины.
   ‘ын служит при штабе наших войск где-то на „унае. џ  устроил  его  туда
адъютантом. …му едва исполнилось двадцать лет, и он  немного  избалован  и
самонадеЯн, как все молодые люди. ќтим  Я  хочу  только  сказать,  что  он
полагает, будто за собственные достоинства получил должность,  которой  на
самом  деле  обЯзан  моему  имени  и  влиЯнию.  ‚прочем,  это   привилегиЯ
молодости. џ позабочусь,  чтобы  его  через  некоторое  времЯ  перевели  в
главный штаб,  где  он  приобретет  более  широкий  кругозор  и  доступ  к
императору. Ќе сомневаюсь, что он оправдает мои  надежды  и  пробьет  себе
путь наверх, хотЯ и по накатанной мною колее.
   —то он вспомнил о матери, находЯсь вдали от дома, в  солдатской  среде,
говорит в его пользу. ‚ посылочке оказалась бронзоваЯ  брошь,  достоинство
которой заключаетсЯ не в материале, а в безусловном,  хотЯ  и  варварском,
своеобразии воображениЯ и вкуса мастера. Ќасколько Я знаю, нынче у римских
дам считаетсЯ модным носить такие экзотические украшениЯ и даже их дешевые
подделки. Ќас с женой очень обрадовала эта весточка от сына.
   Џотом ЉлавдиЯ рассказала, что в тот день побывала в  гостЯх  у  дочери.
’ой как раз минуло восемнадцать, и она уже около года замужем  за  молодым
человеком из очень знатного и состоЯтельного рода.  „огадываюсь,  что  моЯ
теща приложила руку к этому замужеству: устраивать сословные браки одно из
самых излюбленных  ее  занЯтий.  ‚  данном  случае  ею  руководило  еще  и
стремление загладить позор семьи: в ее глазах Я недостоин Љлавдии, так как
мой род насчитывает менее двух веков и не восходит к  основанию  ђима.  Ќе
исключено, что наша дочь  и  сама  поймала  этого  юношу  на  крючок.  Ћна
необычайно честолюбива, и это прЯмо написано  на  ее  миловидном  и  живом
личике. ’ак или иначе, Я ничего не имею против зЯтЯ, с этим все  в  полном
порЯдке. „ве недели назад у них родилсЯ первенец. ЉлавдиЯ рассказала,  что
ребенок развиваетсЯ нормально и что дочь стараетсЯ кормить  его  грудью  -
теперь это  опЯть  считаетсЯ  хорошим  тоном,  -  но  что  она  уже  вновь
поЯвлЯетсЯ в обществе и так далее. џ подшучивал над  Љлавдией,  котораЯ  в
тридцать семь лет стала бабушкой, предупреждаЯ, что ей придетсЯ вести себЯ
сообразно своему новому званию и что мы с ней,  если  дела  так  пойдут  и
дальше, скоро обзаведемсЯ правнуками.
   Ћ чем бы еще мы ни говорили в тот вечер, общий тон  беседы  был  именно
такой, какой Я пытаюсь передать. Џотому Я и привожу здесь эти подробности.
   ‹ишь в ту минуту, когда мы уже покончили с ужином, но  ЉлавдиЯ  еще  не
дала слугам знак убирать со стола (мы с ней были одни и как раз собирались
разойтись  по  своим  комнатам;  Я  хотел  обсудить   кое-какие   дела   с
управлЯющим), - только в эту минуту спокойного и дружеского  прощаниЯ  она
вдруг обронила те слова.
   ‚ероЯтно, мы  уже  обменЯлись  рукопожатием,  и  ЉлавдиЯ,  как  обычно,
попросила менЯ подумать о своем здоровье и не засиживатьсЯ допоздна.
   Љогда Я пытаюсь восстановить в памЯти эту минуту, мне мерещитсЯ, что мы
с ней успели уже разойтись и стоЯли в нескольких шагах друг от друга - Я у
двери своей комнаты, где менЯ ожидал управлЯющий, а ЉлавдиЯ -  у  двери  в
прихожую. ‚ероЯтно,  покажетсЯ  странным,  что  Я  придаю  значение  столь
ничтожным подробностЯм. ќтим Я хочу лишь подчеркнуть,  что  слова  Љлавдии
прозвучали длЯ менЯ как бы издалека, словно она крикнула их мне  вдогонку.
џ ощутил их как удар в спину. Ђ ведь она навернЯка  произнесла  эти  слова
едва слышно, опасаЯсь, что у стен могут быть уши. „а и сама  интонациЯ  ее
фразы, брошенной как  бы  вскользь,  как  бы  лишь  в  дополнение  к  тому
главному, что уже давно было между нами решено и сказано, и потому  сейчас
значащей не больше, чем слова прощального привета уходЯщему или  даже  чем
прощальный взмах  руки  находЯщемусЯ  на  другом  берегу,  уже  почти  вне
досЯгаемости  длЯ  звука,  -  сама  эта   интонациЯ   усиливает   в   моих
воспоминаниЯх впечатление удаленности. Ќе могу,  однако,  поручитьсЯ,  что
ЉлавдиЯ  начала  эту  фразу  именно  так:  "Љстати,  Я  хотела  тебе   еще
сказать..." ќто "кстати" неотвЯзно звучит у менЯ в ушах.
   ђазумеетсЯ, Я застыл на месте или  даже  обернулсЯ.  Ќебрежный  тон  не
обманул менЯ ни на долю секунды - неважно, был ли он наигранным и  выдавал
лишь, каких усилий стоило. Љлавдии решитьсЯ на это признание, или же оно и
впрЯмь стало длЯ нее естественным, чему Я просто отказываюсь верить. Љогда
живешь с человеком столько лет, подмечаешь малейшие изменениЯ в  интонации
и сразу понимаешь, находитсЯ он под влиЯнием мимолетного настроениЯ или же
говорит продуманно и всерьез. „авним супругам трудно друг друга провести.
   ’ак вот, в нескольких метрах от менЯ стоЯла привлекательнаЯ  элегантнаЯ
дама, вполне  под  стать  обстановке  нашего  дома  вообще  и  столовой  в
особенности. Ѓыло слышно - да и то  лишь  потому,  что  в  комнате  царила
мертваЯ тишина, - как в кухне один из слуг поет за мытьем  посуды.  ‘тоЯла
женщина в расцвете  лет,  с  безукоризненными  манерами,  происходЯщаЯ  из
древнего патрицианского рода. ‘тоЯла моЯ жена,  с  которой  Я  прожил  под
одной крышей двадцать лет, мать моих детей - и вдруг такие слова: "Љстати,
Я хотела тебе еще сказать..." - и так далее.
   ‘овершенно невероЯтно! € теперь, когда Я описываю все случившеесЯ,  мне
все  еще  чудитсЯ,  будто  Я,  подобно  болтливой  старушке,  пересказываю
страшный сон,  в  котором  на  тебЯ  наваливаетсЯ  что-то  бесформенное  и
непонЯтное, а ты силишьсЯ высвободитьсЯ и проснутьсЯ.


   ЌевероЯтным мне представлЯетсЯ именно то, что Я услышал  эти  слова  из
уст собственной жены.
   •ристиане вербуют своих сторонников почти исключительно в низших слоЯх,
среди плебса. ќто слуги, вольноотпущенники, мелкие лавочники, ремесленники
и неимущие крестьЯне, переселившиесЯ в город из-за того, что землЯ  больше
не  может  их  прокормить.  ЏодавлЯющее  большинство  их  приверженцев  не
коренные жители ђима, а выходцы из провинций. Њне, как  судье,  приходитсЯ
постоЯнно помнить  об  этом.  џ  имею  дело  с  людьми,  не  свЯзанными  с
какой-либо  традицией  и  потому  воспринимающими  всЯкую   традицию   как
препЯтствие их продвижению в жизни. ’олько так можно понЯть ничем иным  не
объЯснимую популЯрность христианского  учениЯ.  Ћно  разжигает  зависть  и
ненависть тех, кто  начисто  лишен  корней  или  же  оторвалсЯ  от  почвы,
питавшей эти корни. ’ем, кто не  обладает  ни  особыми  способностЯми,  ни
предприимчивостью, но считает себЯ обойденными на жизненном  пиру,  лестно
услышать, что виновато в их бедах существующее устройство общества. ‚есьма
умело им внушают, что грЯдущее будет принадлежать им, как  только  удастсЯ
покончить со сложившимсЯ порЯдком вещей. ђазрушение традиций возводитсЯ  в
заслугу и норму поведениЯ.
   Ќа все это набрасываетсЯ легкий покров туманной  мистики,  но  истиннаЯ
причина эффективности их пропаганды заключаетсЯ только в  этой  уловке,  в
этом риторическом выверте. Ћни недвусмысленно взывают к инстинктам  толпы.
Џростолюдин возвышаетсЯ в собственных глазах,  когда  ему  вновь  и  вновь
втолковывают, что все люди равны и что он имеет столько же прав, как  тот,
кто стоит у кормила власти лишь благодарЯ родовитости и богатству.


   —то деловые качества и способности важнее,  чем  семейные  свЯзи,  и  в
самом деле верно. Ќи один  разумный  римлЯнин  но  станет  подвергать  это
сомнению. “зколобые дамы вроде матери Љлавдии  не  в  счет.  Ќеверно  лишь
использовать эту верную мысль как аргумент длЯ насильственного слома, а не
длЯ улучшениЯ существующего строЯ, то есть без готовности  взЯть  на  себЯ
высшую ответственность. Ќе  может  быть  достоин  власти  тот,  кто  хочет
заполучить ее насильственным путем.
   ђазрушительные тенденции уходЯт корнЯми в истоки христианского  учениЯ.
Ћно зародилось в странах ‚остока, где деспотиЯ всегда была законной формой
правлениЯ  и  где  угнетенные  именно  поэтому  отождествлЯют  свободу   с
неповиновением. ‚се знают, что иудеи - особенно строптивый народ,  а  ведь
христиане - иудейскаЯ секта. Џусть даже теперь они друг с другом на ножах,
но свою нетерпимость христиане, безусловно, унаследовали  от  иудеев.  ќти
исторические факты общеизвестны, но все же полезно еще и еще раз напомнить
о них, дабы увидеть проблему в истинном свете.


   ‘обытие, на котором построено учение  христиан,  само  по  себе  крайне
сентиментально. Ћчевидно,  поэтому  оно  так  волнует  примитивные  умы  и
женские сердца. Ћни  видЯт  в  нем  своего  рода  символ  их  собственного
положениЯ, который дает им возможность  жалеть  самих  себЯ.  ’олько  этим
можно объЯснить тот факт, что прискорбнаЯ судебнаЯ ошибка,  какие  в  ходе
истории случались сотни раз, смогла превратитьсЯ  в  угрозу  длЯ  ђимского
государства и его религии.
   Љакого-то ничтожного иудейского фантазера осуждает на казнь политически
несостоЯтельный  и,  вероЯтно,  подкупленный  губернатор.  „есЯтки   таких
фантазеров издавна бродЯт по дорогам ‚остока. € то, что они вещают, отнюдь
не ново; нечто похожее можно найти у греческих философов.  …сли  отбросить
мистическую шелуху, все они проповедуют освобождение от повседневных забот
о хлебе насущном через нищету и отказ от земных  благ.  €  всегда  находЯт
приверженцев, толпами следующих за ними и похвалЯющихсЯ своей наготой. …ще
бы, ведь как удобно жить без всЯких естественных обЯзанностей и забот.  „а
и климат на ‚остоке благодатен длЯ таких веЯний.
   Ћбо всем этом  не  стоило  бы  и  говорить.  Ћт  природы  люди  склонны
добросовестно и усердно трудитьсЯ, а хаос  и  беспорЯдок  их  отталкивают.
Њенее глупый губернатор отпустил бы этого иудеЯ на все четыре  стороны,  и
сегоднЯ о нем бы никто и не вспомнил. Ќо то, что ошибка  была  допущена  и
его казнили, само по себе еще  не  объЯснЯет,  почему  из-за  этого  могла
возникнуть смута, выплеснувшаЯсЯ далеко за пределы ничтожной провинции.  ‚
худшем случае последователи казненного поднЯли бы небольшой бунт,  который
ничего бы не стоило подавить. ‘ тех пор как ђим  господствует  над  миром,
любому губернатору приходилось иметь дело с  мелкими  беспорЯдками  такого
рода. Ћбычно их даже не удостаивают упоминаниЯ в хрониках.
   Ђ в ту пору, то есть примерно сто  семьдесЯт  лет  назад,  даже  такого
бунта не произошло и дело ограничилось чисто местной грызней между прочими
иудеЯми и приверженцами €исуса. Џоследним пришла в голову страннаЯ мысль -
хоть и не сразу, а, насколько теперь  можно  установить,  предположительно
лишь  в  ходе  самой  перепалки  -  выдать  казненного  человека  за  сына
иудейского бога. ќто оскорбило иудеев, и  по-своему  они  были  правы.  €х
собственному богу приписывали какого-то сына-человека, что, по их  мнению,
было неслыханным кощунством. Љак Я уже упоминал, иудеи убеждены,  будто  в
мире существует только их бог, и эту их убежденность просто позаимствовали
христиане. ’аким образом, в €удее вдруг оказалось сразу два бога:  один  -
исконно иудейский и второй - присвоенный христианами и имевший сына.
   ђимлЯнину трудно постигнуть  эту  восточную  софистику,  почти  начисто
лишенную практической ценности,  как  и  всЯкаЯ  софистика.  Џрежде  всего
невозможно  понЯть,  что  общего  между  судебной  ошибкой  или   каким-то
просчетом правителей и религией. ‚от тут Я и подхожу  к  самому  главному:
речь идет вовсе не о религии, а всего  лишь  о  ее  суррогате  длЯ  массы,
чуждой подлинной религии. Џровозвестники этого учениЯ  борютсЯ,  осознанно
или неосознанно, не за своего так называемого бога и его мнимого  сына,  а
только за власть и влиЯние. ‚озмущение казнью их €исуса вполне правомерно,
по  они  придают  ему  глобальный  характер  и  возводЯт  его  в  принцип.
Џодчиненному всегда лестно найти ошибку  у  начальника.  Љто  заденет  эту
струну, встретит восторженный прием, сметающий любые  Языковые  и  расовые
преграды.
   ‘вЯщенные книги христиан написаны словно длЯ малых детей;  они  взывают
не к разуму, а к чувству и доводЯт это чувство до  фанатизма.  Ќесчастного
фантазера они превращают в божьего сына,  которого  злые  римлЯне  казнили
только за то, что он был слишком добр. ќто доступно и  самому  неразвитому
уму; отныне каждый может сказать: "џ добрее и, значит, лучше  тебЯ,  точно
так же как этот сын божий, которого  ты  казнил".  ’еперь,  по  прошествии
почти двух столетий,  христиане  начинают  рЯдить  свое  учение  в  разные
мифологические оде