аговорил об этом с самим  собой,  честно  говорЯ,  мне  стало  бы
жутко.
 
     €так, запомни: мой рассудок ни в чем не уступает твоей просвещенности.
     Ќо двумЯ годами позже Я оказалсЯ  в  западне,  в  мертвом  пространстве
между фронтами в южном ’ироле - здесь линиЯ фронта сворачивала  от  кровавых
окопов —има ди ‚еццена к озеру ѓольдонаццо. ’ам она убегала  в  долину,  как
солнечнаЯ волна по двум холмам с красивыми именами, затем снова  поднималась
с другой стороны долины и  терЯлась  наконец  в  тихих  горах.  ќто  было  в
октЯбре; слабо укрепленные окопы засыпало листвой, безмолвное озеро отливало
голубизной, холмы лежали как большие увЯдшие венки - как венки  на  могилах,
часто думал Я, не испытываЯ перед ними  страха.  Ќерешительно  разветвлЯЯсь,
обтекала их долина; но по ту сторону занЯтой нами линии она  уже  утрачивала
всю свою трогательную робость  и  устремлЯлась  как  звук  трубы  -  бурнаЯ,
широкаЯ и героическаЯ - во вражескую даль.
     Ќочью мы занЯли позицию на передовой. Њесто было совсем  открытое,  так
что можно было всех перебить сверху камнЯми, но нас поджаривали на медленном
артиллерийском огне. € утром после каждой такой ночи у всех у нас поЯвлЯлось
на лице какое-то особое выражение, которое исчезало только  через  несколько
часов: расширенные глаза, понурые головы,  поднимавшиесЯ  лишь  там  и  сЯм,
беспорЯдочно, как смЯтаЯ трава. ’ем не  менее  каждую  такую  ночь  Я  часто
высовывал голову из окопа и осторожно осматривалсЯ, как влюбленный, и  видел
тогда в ночи горную цепь Ѓрента, светлую, небесно-голубую, словно  собранную
в жесткие стеклЯнные складки. ‚ такие ночи  звезды  были  большими  и  будто
вырезанными из золотой бумаги. Ћни сверкали густым маслЯным блеском,  словно
выпеченные из теста, а юношески-тонкий серп луны  -  совсем  серебрЯный  или
совсем золотой -  лежал  навзничь  посреди  неба  и  купалсЯ  в  блаженстве.
ЏопытайсЯ представить  себе,  как  это  прекрасно;  ничто  не  бывает  таким
прекрасным в безопасной жизни. €ногда Я не выдерживал этого наплыва  счастьЯ
и тоски и выползал ночью погулЯть - до  золотисто-зеленых  темных  деревьев,
между которыми Я распрЯмлЯлсЯ, как маленькое буро-зеленое перышко в оперении
спокойно сидЯщей остроклювой птицы по имени ‘мерть, которую ты  никогда  еще
не видел такой магически пестрой и черной.
     ‡ато днем  на  главной  позиции  можно  было  прЯмо-таки  прогуливатьсЯ
верхом. €менно в таких местах, где есть времЯ длЯ размышлений и длЯ  страха,
только и узнают по-настоЯщему, что такое опасность. Љаждый день она забирает
себе жертвы - твердую средненедельную норму, такой-то и такой-то процент,  и
уже начинаЯ с офицеров генерального штаба люди на фронте относЯтсЯ  к  этому
так же безразлично, как страховое общество.  ‚прочем,  и  ты  сам  тоже.  ’ы
инстинктивно знаешь свои шансы и чувствуешь себЯ застрахованным, хотЯ  и  не
на очень выгодных условиЯх. ’акое же странное спокойствие ты ощущаешь, когда
долгое времЯ живешь в зоне обстрела. Ћб этом Я должен сказать тебе  заранее,
чтобы у тебЯ не сложилось  неправильного  представлениЯ  о  моем  состоЯнии.
Џравда, иной раз вдруг будто спохватываешьсЯ и начинаешь искать какое-нибудь
знакомое лицо, которое видел еще несколько дней назад; но его уже нет. € это
лицо может тогда потрЯсти больше, чем допускает разум, оно еще  долго  стоит
перед  тобой  в  воздухе,  как  слабый  отсвет  свечи.  ’аким  образом,   ты
испытываешь меньше страха перед смертью, чем обычно, но зато более подвержен
всЯкого рода раздражениЯм. ‘ловно страх перед концом - этот камень,  который
постоЯнно давит на человека, - откатили в сторону и где-то совсем поблизости
от смерти распускаетсЯ, как цветок, некаЯ удивительнаЯ внутреннЯЯ свобода.
     Ќад нашей спокойной позицией поЯвилсЯ  однажды  вражеский  летчик.  ќто
случалось не часто, потому что длЯ этого надо  было  перелетать  высоко  над
грЯдой гор: слишком узки были воздушные коридоры между  укрепленными  плато.
Њы стоЯли как раз на одном из могильных  венков,  и  в  мгновение  ока  небо
покрылось белыми облачками от разрывов  шрапнели,  будто  по  нему  прошлась
чьЯ-то проворнаЯ рука с пуховкой. ќто выглЯдело забавно и почти идиллически.
Љ тому же сквозь трехцветные крыльЯ аэроплана, когда он пролетал высоко  над
нашими головами,  просвечивало  солнце  -  как  сквозь  церковное  окно  или
разноцветную папиросную бумагу; в  этот  момент  не  хватало  только  музыки
Њоцарта. Џравда, у менЯ промелькнуло в голове, что мы стоим тут как  зрители
на гонках и представлЯем собой прекрасную мишень. Љто-то и сказал:  надо  бы
укрытьсЯ! Ќо, видимо, никому не хотелось спешить, точно полевой мыши в  свою
нору, несмотрЯ на  опасность.  €  сразу  Я  услышал  какой-то  слабый  звук,
приближавшийсЯ к моему обращенному вверх лицу. ‚озможно,  было  и  наоборот:
сначала Я услышал звук,  приближавшийсЯ  к  моему  обращенному  вверх  лицу.
‚озможно, было и наоборот: сначала Я услышал звук, а потом только понЯл, что
приближаетсЯ опасность. Ќо в ту же секунду Я уже  знал:  это  -  авиационнаЯ
стрела! Ѓыли тогда такие острые металлические стержни, не толще  плотничьего
отвеса,  которые  самолеты  сбрасывали  с  высоты;  попадаЯ  в  череп,  они,
наверное, пронзали человека до самых подошв, но они не часто достигали цели,
и от них вскоре отказались.  Џоэтому-то  Я  впервые  и  столкнулсЯ  с  такой
стрелой; но поскольку от бомб и пулеметных выстрелов совсем другой  звук,  Я
тотчас понЯл, что это такое. џ весь напрЯгсЯ, и в следующее мгновение у менЯ
возникло удивительное,  ни  на  чем  реальном  не  основанное  чувство:  она
попадет!
     € знаешь, как это было? Ќе как ужасное  предчувствие,  а  как  счастье,
которого раньше Я не мог и вообразить. џ удивилсЯ сначала, что один  услышал
этот звук. Џотом подумал, что звук вот-вот исчезнет.  Ќо  он  не  исчез.  Ћн
приближалсЯ ко мне, хотЯ был  еще  очень  далеко  и  как  бы  разрасталсЯ  в
перспективе. џ осторожно посмотрел на лица других, но никто его не слышал. €
в ту минуту, когда Я понЯл,  что  один  слышу  это  нежное  пение,  из  менЯ
поднЯлось что-то навстречу ему  -  луч  жизни;  столь  же  бесконечный,  как
летЯщий сверху луч смерти. џ не выдумываю, Я стараюсь описать это как  можно
проще; Я убежден, что выразилсЯ с безупречной трезвостью физика; Я, конечно,
понимаю, что это в какой-то мере  похоже  на  сон,  когда  воображаешь,  что
говоришь абсолютно Ясно, а длЯ других твои слова звучат бессвЯзно.
     ‚ течение довольно длительного времени только Я один слышал приближение
этого звука. ‡вук был  простой,  тонкий,  напевный,  высокий  -  так  звенит
краешек стакана, когда по нему стучат; но  было  в  нем  что-то  нереальное;
такого ты еще не слышал, сказал Я себе. € этот звук был направлен на менЯ; Я
был свЯзан с ним и ни капли не сомневалсЯ,  что  со  мной  должно  произойти
что-то очень важное. Ќи одна моЯ мысль не была похожа на  те,  какие  должны
возникать в минуты прощаниЯ с жизнью, - напротив, все, что Я испытывал, было
направлено в будущее. € по правде сказать, Я был  уверен,  что  в  следующую
минуту почувствую близость Ѓога. ‘огласись, это немало длЯ человека, который
с восьми лет не верил в него.
     Њежду тем  звук,  приближавшийсЯ  сверху,  обретал  плоть,  нарастал  и
угрожал. џ спрашивал себЯ несколько раз,  не  следует  ли  мне  предостеречь
других; но независимо от того, угодила бы стрела в менЯ или в другого, Я  не
хотел этого делать! Ќаверное, от  проклЯтого  тщеславиЯ,  заставившего  менЯ
вообразить, что там, высоко над полем боЯ,  какой-то  голос  пел  длЯ  менЯ.
‚озможно, Ѓог и есть то  чувство  тщеславной  спеси,  которое  мы,  беднЯги,
испытываем в скудости нашего бытиЯ,  считаЯ,  что  имеем  на  небе  богатого
родственника. Ќе знаю. Ќо постепенно воздух,  вне  всЯкого  сомнениЯ,  начал
звенеть и длЯ других; Я увидел, как на их лицах замелькало  беспокойство,  и
заметь: ни один из них тоже не проронил ни слова. џ  еще  раз  посмотрел  на
лица: парни, совсем далекие от подобных мыслей, стоЯли, не  сознаваЯ  этого,
как группа апостолов, ожидающих посланиЯ. € вдруг пение стало земным  звуком
- в ста, десЯти шагах над нами - и умерло. Ћн, оно было здесь. ‘реди нас, но
ближе всего ко мне что-то умолкло, было проглочено  землей,  растворилось  в
каком-то нереальном безмолвии.  Њое  сердце  билось  спокойно  и  ровно;  Я,
кажетсЯ, не испытывал страха даже доли секунды; мое сознание не  отключалось
ни на миг. Ќо первое, что Я осознал, - это то, что все смотрели на  менЯ.  џ
стоЯл на том же месте, но мое тело было  неестественно  развернуто  и  будто
застыло в нелепом низком поклоне. џ чувствовал, что  словно  пробуждаюсь  от
забытьЯ, и не знал, как  долго  был  отключен  от  происходЯщего.  Ќикто  не
заговаривал со мной; наконец кто-то сказал: стрела! € все стали  искать  ее,
но она на метр ушла в  землю.  ‚  это  мгновение  менЯ  захлестнуло  горЯчее
чувство благодарности, и Я покраснел, наверное, весь, с головы до ног.  …сли
бы тогда кто-нибудь сказал, что в менЯ вселилсЯ Ѓог, Я бы не засмеЯлсЯ. Ќо и
не поверил бы. Ќе поверил бы даже тому, что унес с  собой  хотЯ  бы  частицу
его. € все-таки,  когда  Я  вспоминаю  этот  случай,  мне  хочетсЯ  пережить
что-нибудь в этом роде еще раз, только гораздо отчетливее!
 
     ‚прочем, мне довелось пережить это еще раз, но все было так же  неЯсно,
- начал Ђдва рассказ о последнем происшедшем с ним случае. Ќа  этот  раз  он
говорил как-то неуверенно, но по его лицу легко было заметить, что  как  раз
поэтому ему особенно нужно услышать собственный  рассказ.  ђечь  шла  о  его
матери, которую Ђдва не очень баловал  любовью,  хотЯ  утверждал,  что  дело
обстоЯло не так.
     - Ќа первый взглЯд могло показатьсЯ, что  мы  плохо  уживаемсЯ  друг  с
другом, - сказал он, - но ведь это в конце концов естественно, когда  стараЯ
женщина десЯтки лет живет в одном и том же маленьком городе, а  сын,  по  ее
понЯтиЯм, ничего не достиг в большом мире. Ћна вызывала во мне беспокойство,
как общение с зеркалом, которое чуть-чуть растЯгивает изображение в  ширину;
и Я обижал ее  тем,  что  годами  не  приезжал  домой.  Ќо  раз  в  месЯц  Я
обЯзательно получал от нее озабоченное письмо с многочисленными вопросами. €
хотЯ Я обычно на ее письма не  отвечал,  было  во  всем  этом  что-то  очень
странное, необычное, и, несмотрЯ ни  на  что,  Я  все-таки  чувствовал  себЯ
внутренне крепко свЯзанным с ней, как выЯснилось в конце концов.
     ‚озможно,  несколько  десЯтков  лет  назад  в  ее  пылкой  душе   навек
запечатлелсЯ образ  маленького  мальчика,  на  которого,  надо  думать,  она
возлагала Ѓог знает сколько надежд и не могла их никак забыть; и так  как  Я
оставалсЯ длЯ нее этим давно исчезнувшим мальчиком, она любила  менЯ  -  вот
так же все зашедшие с тех пор солнца висЯт еще где-то между светом и  тьмою.
ЋпЯть все то же таинственное тщеславие, которое нельзЯ  назвать  тщеславием.
‚едь Я с полным основанием могу сказать о  себе,  что  не  люблю  заниматьсЯ
собственной   персоной   и   мне   абсолютно   непонЯтна   та   своеобразнаЯ
сберегательнаЯ касса,  которую  люди  устраивают  длЯ  собственного  "Я",  с
удовольствием рассматриваЯ фотографии, на которых они изображены в  прошлом,
или охотно вспоминаЯ, что они делали тогда-то  и  тогда-то.  џ  не  особенно
поддаюсь настроениЯм и не живу минутой; но если что-то осталось позади, то Я
оставлЯю в прошлом и  себЯ  -  такого,  каким  был;  и  если  оказываюсь  на
какой-нибудь улице и вспоминаю, что ходил по ней до  этого  много  раз,  или
если вижу дом, в котором  однажды  жил,  то  безотчетно,  как  боль,  ощущаю
сильную антипатию к  себе,  словно  Я  вспомнил  что-то  постыдное.  ђаз  ты
менЯешьсЯ, все, что было, исчезает; и мне кажетсЯ, какие бы ни происходили в
нас перемены, мы бы вообще не стали их желать, если бы тот, кого мы при этом
оставлЯем, был абсолютно безупречен. Ќо именно потому, что это  мое  обычное
убежище, Я был приЯтно удивлен, когда заметил, что вот один человек сохранил
в своей душе какой-то постоЯнный мой образ -  возможно,  образ,  которому  Я
никогда не соответствовал, но который тем не менее в определенном смысле был
моей родословной грамотой и напутствием, данным при моем сотворении. Џоймешь
ли ты менЯ, если Я скажу, что моЯ мать, образно выражаЯсь, была титанической
натурой, скованной бесчисленными ограничениЯми реальной жизни? Ћна  не  была
умной по нашим понЯтиЯм, совершенно не могла мыслить отвлеченно и  не  умела
устанавливать свЯзь между вещами; ее нельзЯ  было  назвать  и  доброй,  если
судить по моим воспоминаниЯм детства, потому что она была  вспыльчива  и  не
владела собой; представь себе, что может получитьсЯ от соединениЯ страсти  с
узким кругозором. Ќо Я уверен, что  существуют  такое  величие,  такаЯ  сила
характера, которые и в наше времЯ так же непостижимо странно  воплощаютсЯ  в
человеке, предстающем перед нами в обычной повседневности, как в легендарные
времена боги перевоплощались в змей и рыб.
     Ћчень скоро после истории со стрелой Я в одном из боев в ђоссии попал в
плен; там Я, подобно многим другим, изменил свои  взглЯды  и  не  так  скоро
возвратилсЯ назад, потому что новаЯ жизнь мне довольно долго нравилась.  Ћна
восхищает менЯ еще и теперь; но однажды Я обнаружил, что  кое-какие  догматы
веры, считавшиесЯ безусловными, мне наскучили, и, избегаЯ почудившейсЯ мне в
них опасности,  спассЯ  бегством  в  ѓерманию,  где  индивидуализм  как  раз
переживал  предынфлЯционный  бум.  џ  пустилсЯ  во  всЯческие   сомнительные
предприЯтиЯ, отчасти из-за нужды, а отчасти и  оттого,  что  рад  был  снова
оказатьсЯ  в  стране  со  старыми  традициЯми,  где  можно  было   совершать
несправедливости, не испытываЯ при этом стыда. Њои дела  между  тем  шли  не
очень хорошо, а иногда даже из рук вон плохо. “ моих родителей все  обстоЯло
тоже не особенно хорошо. €ногда мать мне писала: "Њы не можем  тебе  помочь;
но если бы Я могла помочь тебе тем немногим, что ты получишь когда-нибудь  в
наследство, Я хотела бы скорее умереть". Ћна писала так, хотЯ Я не видел  ее
несколько лет и не выказывал никакой привЯзанности к ней. „олжен признатьсЯ,
что Я счел эти ее  слова  преувеличением  -  ничего  не  значащими  словами,
которым Я не придал значениЯ, хотЯ и не  сомневалсЯ  в  истинности  чувства,
которое она выразила так сентиментально. Ќо произошло удивительное: моЯ мать
действительно заболела, и можно было подумать, что впоследствии она  забрала
с собой и моего отца, который был очень ей предан.
     Ђдва задумалсЯ.
     - Ћна умерла от болезни, которую, видимо, носила в  себе  и  о  которой
никто не догадывалсЯ. Њожно было бы дать различные  естественные  объЯснениЯ
тому, что ее  письмо  оказалось  будто  пророчеством,  и  Я  боюсь,  что  ты
упрекнешь менЯ, если Я этого не  сделаю.  Ќо  опЯть-таки  удивительным  были
побочные обстоЯтельства. Ћна совсем не  хотела  умирать;  Я  знаю,  что  она
сопротивлЯлась ранней смерти и все времЯ жаловалась. …е  волЯ  к  жизни,  ее
намерениЯ и желаниЯ восставали против смерти. ЌельзЯ сказать также, что  это
было решением,  которое  принимает  человек  с  характером,  чтобы  победить
сиюминутное настроение, - ибо ей и раньше могла бы прийти в голову  мысль  о
самоубийстве или о добровольной нищете, но этого не было  и  в  помине.  Ћна
оказалась целиком и полностью жертвой. ’ы, к примеру,  никогда  не  замечал,
что твое тело имеет еще и самостоЯтельную  волю,  а  не  только  подчинЯетсЯ
твоей? џ думаю, все, что представлЯетсЯ  нам  волей  или  нашими  чувствами,
ощущениЯми и мыслЯми и вроде бы имеет над нами власть, может повелевать нами
только  в  ограниченных  рамках;  что  при  тЯжелых   болезнЯх   и   трудных
выздоровлениЯх, при  запутанных  конфликтах  и  вообще  на  всех  поворотных
пунктах судьбы включаетсЯ что-то вроде бессознательной воли всего организма,
в которой сосредоточена последнЯЯ сила и истина. Ќо  как  бы  там  ни  было,
несомненно одно: когда моЯ мать заболела, моЯ перваЯ мысль была о  том,  что
она сделала это по своей воле. € если ты считаешь, что все это моЯ фантазиЯ,
то все-таки факт остаетсЯ фактом: когда Я получил известие о болезни  матери
- хотЯ не было никаких  оснований  волноватьсЯ,  -  Я  полностью  изменилсЯ:
жесткость, владевшаЯ мною, моментально исчезла. џ  могу  лишь  сказать,  что
состоЯние, в котором Я с этого момента находилсЯ, было очень похоже  на  то,
когда Я проснулсЯ ночью и покинул дом, и на ожидание поющей стрелы, падавшей
на менЯ с высоты. џ хотел сразу же поехать к матери, но она удерживала  менЯ
от этого, находЯ всЯкие предлоги. ‘начала она говорила, что рада будет  менЯ
видеть, но лучше подождать, пока она поправитсЯ от своего  недомоганиЯ,  так
как ей хочетсЯ встретить менЯ здоровой; потом передала мне, что  мой  приезд
может слишком взволновать ее; наконец, когда Я стал настаивать, она заЯвила,
что предстоит кризис, после которого  наступит  выздоровление,  и  что  надо
подождать еще немного. Ћна словно боЯлась, что встреча со мной посеет в  ней
тревогу; а затем все так скоро разрешилось, что Я успел только на похороны.
     џ застал больным и отца и, как Я уже говорил, сумел помочь  ему  только
тем, что присутствовал при его  последних  минутах.  Ћн  был  раньше  добрым
человеком, но в эти недели стал удивительно  капризным  и  своенравным,  как
будто многое не мог мне простить и мое присутствие раздражало его. Џосле его
похорон мне надо было распродать имущество, и  на  это  ушло  еще  несколько
недель; Я не торопилсЯ. ‚ремЯ от времени ко мне приходили по  старой  памЯти
люди из городка и рассказывали, где сидел  отец,  где  мать,  где  они.  ‚се
внимательно осматривали и предлагали купить у менЯ ту  или  иную  вещь.  Ћни
такие основательные, эти провинциалы. Ћднажды один из них,  подробно  изучив
все, сказал мне: "‚се-таки ужасно, когда за несколько недель вымирает  целаЯ
семьЯ!" ЊенЯ, стало быть, никто не относил к ней. - Љогда Я оставалсЯ  один,
Я тихо сидел и читал детские книги - Я нашел на чердаке  целый  сундук.  Ћни
все были в пыли и  в  копоти,  частью  отсыревшие,  и  когда  Я  их  начинал
выбивать, поднимались облака серой мЯгкой пыли. “зорчатаЯ бумага  исчезла  с
картонных переплетов, оставив после себЯ лишь угловатые островки, но когда Я
вторгалсЯ внутрь, то осваивал содержимое,  как  мореплаватель,  плывущий  от
опасности к опасности, и однажды Я сделал удивительное открытие. џ  заметил,
что грЯзь вверху - там, где перевертывают страницы, - и с краю, внизу,  была
не такой, какаЯ бывает от затхлости, затем Я обнаружил всЯкие странные пЯтна
и наконец увидел на титульном листе неуверенные выцветшие следы карандаша. €
вдруг  Я,  потрЯсенный,  понЯл,  что  эта   усерднаЯ   замусоленность,   эти
карандашные каракули и в  спешке  оставленные  пЯтна  были  следами  детских
пальцев, моих пальцев, тридцать и больше лет хранившимисЯ в Ящике на чердаке
и забытыми всем миром! ‚едь Я говорил тебе,  что  длЯ  других,  возможно,  в
порЯдке вещей вспоминать самих себЯ, а у менЯ получилось так,  словно  самое
глубинное переместилось вдруг наверх. џ отыскал комнату, котораЯ тридцать  с
лишним лет назад была моей детской; позднее там стоЯли  шкафы  длЯ  бельЯ  и
тому подобное, но в основном она оставалась такой, какой была раньше,  когда
Я просиживал там часами за еловым столом с  керосиновой  лампой,  украшенной
тремЯ дельфинами, каждый из которых держал в пасти цепочку. ’ак и  теперь  Я
просидел здесь несколько часов и читал как ребенок, еще не достающий  ногами
до пола. ‚едь мы привыкли к тому, что наша голова не закреплена и ни во  что
не упираетсЯ, потому что под ногами у нас твердаЯ почва; но  детство  -  это
отсутствие опоры и сверху и снизу, это когда  у  тебЯ  не  цепкие  клещи,  а
мЯгкие, как фланель,  руки,  и  ты,  сидЯ  над  книгой,  словно  плывешь  на
маленьком листке над пропастью. џ говорю тебе, Я сидел  и  действительно  не
доставал ногами до пола под столом!
     џ поставил себе в комнату кровать и с тех пор спал там. € вот  тогда-то
снова  прилетел  черный  дрозд.  Ћднажды  после  полуночи   менЯ   разбудило
удивительное, прекрасное пение. џ не сразу проснулсЯ, а долго  прислушивалсЯ
к нему во сне. ќто было пение соловьЯ; но он сидел не в кустах в саду, а  на
крыше соседнего дома. џ все еще спал, но уже с открытыми глазами. "‡десь нет
соловьев, - подумал Я, - это черный дрозд".
     Ќе считай только, что  Я  повторЯюсь,  что  Я  об  этом  вроде  бы  уже
рассказывал тебе сегоднЯ! Ќо стоило мне подумать: "‡десь нет  соловьев,  это
черный дрозд", как Я проснулсЯ, было четыре часа утра, Яркий свет ударил мне
в глаза, сон пропал с такой же быстротой, с какой впитываетсЯ след  волны  в
сухой песок, а в открытом окне, всЯ в свете, который был словно нежный белый
шерстЯной платок, сидела чернаЯ птица! Ћна сидела там, это так же точно, как
то, что Я сижу здесь.
     "џ твой черный дрозд, - сказала она, - ты не узнаешь менЯ?"
     џ  действительно  не  сразу   вспомнил   ее,   но   почувствовал   себЯ
необыкновенно  счастливым,  когда  птица  заговорила  со  мной.   "Ќа   этом
подоконнике Я уже однажды сидела, ты не помнишь?"  -  продолжала  она.  €  Я
ответил: "„а, ты сидела однажды там, где сидишь теперь,  и  Я  тогда  быстро
закрыл окно".
     "џ - твоЯ мать", - сказала она.
     ‚идишь ли, вот это мне могло приснитьсЯ. Ќо птица  мне  не  приснилась:
она сидела там, потом влетела в комнату, и Я быстро закрыл окно. џ пошел  на
чердак и стал искать большую деревЯнную клетку, о которой  вспомнил,  потому
что черный дрозд уже жил у менЯ однажды, в детстве; и тогда все  было  точно
так, как Я тебе только что рассказывал. Ћн и тогда  сел  на  окно,  а  потом
влетел в комнату, и мне потребовалась клетка, но он стал вскоре ручным, и  Я
уже не держал его взаперти - он жил в моей комнате и влетал и вылетал  когда
хотел. Ћднажды он не вернулсЯ, а теперь вот снова прилетел. Њне не  хотелось
ломать себе голову над вопросом, тот это дрозд или не тот; Я нашел ту  самую
клетку и еще один Ящичек с книгами и могу сказать тебе только одно:  никогда
в жизни Я не был таким хорошим, как в то времЯ,  когда  у  менЯ  жил  черный
дрозд; но Я не могу тебе сказать, что значит быть хорошим.
     - € часто еще с тобой разговаривала птица? - лукаво спросил Ђодин.
     - Ќет, - ответил Ђдва, - разговаривать она  не  разговаривала.  Ќо  мне
пришлось заботитьсЯ о корме длЯ нее, о червЯх. Љонечно, то, что она питалась
червЯми, уже составлЯло  некоторое  затруднение  -  ведь  Я  же  должен  был
обращатьсЯ с ней как с матерью, но все в  конце  концов  обошлось,  скажу  Я
тебе, дело только в привычке, а к чему только не приходитсЯ привыкать даже в
более повседневных вещах! ‘ тех пор Я не  отпускал  ее  от  себЯ,  а  больше
ничего не могу тебе сказать: это - третьЯ историЯ; как она окончитсЯ,  Я  не
знаю.
     - Ќо ты все-таки даешь понЯть,  что  все  это  свЯзано  каким-то  общим
смыслом? - осторожно спросил Ђодин.
     - Ћ ѓосподи, - отозвалсЯ Ђдва, - просто все так вот и было; а если бы Я
знал, в чем тут смысл, мне не надо было бы  об  этом  рассказывать.  Ќо  это
похоже на ощущение, какое бывает, когда ты слышишь не то шепот, не то просто
неЯсный лепет и не можешь понЯть, что это!
 
 
        Џђ€Њ…—ЂЌ€џ 
 
     ‚ 1935 г. Њузиль по совету одного из своих друзей подготовил к  изданию
книгу, в которую вошли многочисленные прозаические  тексты  разной  жанровой
принадлежности, создававшиесЯ на протЯжении 15-20  лет  и  опубликованные  в
журналах и газетах ‚ены, Џраги, Ѓерлина, –юриха.  ‘борник  вышел  в  свет  в
цюрихском издательстве "ѓуманитас" в конце 1935 г., а в следующем году ввиду
Явного успеха у читателей был опубликован  еще  двумЯ  тиражами.  Џочти  все
тексты,  включенные  в  книгу,  Њузиль  основательно  (вплоть  до  изменениЯ
названий)   переработал.   ЏоследнЯЯ   прижизненнаЯ   публикациЯ    писателЯ
представлЯет собой тот мостик, то необходимое звено, которое объединЯет  его
малую прозу и раннее творчество с философско-эссеистическим романом "—еловек
без свойств".
     "‚ступление" и "“грюмые размышлениЯ" публикуютсЯ по: Њузиль ђ. ќтюды об
искусстве ("‚опросы литературы",  1972.  ќ  €).  -  Ќовелла  "—ерный  дрозд"
впервые опубликована на русском Языке в  журнале  "€ностраннаЯ  литература",
1980. ќ 9. - "„етскаЯ сказочка"  публикуетсЯ  по  изданию:  ‘казки  немецких
писателей. ‹., 1989. ‘. 412-415.
     Ќекоторые этюды из разделов "Љартинки" и "€стории  без  историй",  были
напечатаны в журнале "‡намЯ" (1996, ќ 10).
 
     вилла Ѓоргезе - обширный парк в северной части ђима, включающий в  себЯ
комплекс зданий с музейными экспозициЯми и зоопарк.
 
     Џинчио - один из римских холмов.
 
     ЉампаньЯ - окружающаЯ ђим обширнаЯ равнина, почти лишеннаЯ деревьев.
 
     бородка  а  лЯ  Љавур  -  вид  окаймлЯющей  лицо  бороды,  при  которой
выбриваютсЯ подбородок и щеки.
 
     русские   эстрадные   театрики   -   кабаре,   открытые    во    многих
западно-европейских столицах русскими эмигрантами после 1918 г.
 
     ‘огласно второму... - Њузиль составлЯет ироническую формулу  искусства,
в определенной степени пародируЯ широко известную на  рубеже  веков  формулу
"€скусство  -  Џрирода  -  х",  выведенную  немецким  поэтом  и   теоретиком
"последовательного"  натурализма  Ђрно  •ольцем  в  книге  "€скусство.   …го
сущность и законы" (1890).
 
     бидермайеровскаЯ эпоха - период в  истории,  искусстве  и  повседневной
жизни ѓермании и Ђвстрии (с  1815  по  1848  гг.),  в  который  доминировали
бюргерский стиль и вкусы, ценились  добротность,  прочность,  уют,  умильное
правдоподобие и спокойные краски.
 
     за которую современность еще не выставила нас... - вероЯтно, аллюзиЯ на
известную "‹егенду о страже у  врат  ‡акона"  ”ранца  Љафки,  с  творчеством
которого Њузиль был знаком.
 
     бедекер - наиболее популЯрный путеводитель  (имелись  изданиЯ  по  всем
странам мира), названный так в честь автора и основателЯ этой книжной  серии
Љарла Ѓедекера (1801-1859).
 
     ѓаттамелата - коннаЯ статуЯ кондотьера ѓаттамелаты работы  итальЯнского
скульптора „онателло (1386-1466), установленнаЯ в 1557 г. в Џадуе.
 
     Љоллеони  -  коннаЯ  статуЯ  кондотьера  Љоллеони  работы  итальЯнского
скульптора Ђндреа ‚ерроккьо (1436-1488), установленнаЯ в 1488 г. в ‚енеции.
 
     "—ерный Џетер" - детскаЯ карточнаЯ игра. ‚ыражение  "подсунуть  черного
Џетера" означает: взвалить вину на кого-либо.
 
     эубиотика - учение о здоровом образе жизни.
 
     ‘усанна  -  героинЯ  одной  из  библейских  легенд,  жительница  €удеи,
несправедливо оклеветаннаЯ двумЯ похотливыми  старцами,  подглЯдывавшими  за
ней в купальне. ‘южет широко использовалсЯ в западноевропейской живописи.
 
     Њаттерхорн - одна из горных вершин в вейцарии.
 
     "Љто тебЯ, прекрасный  лес..."  -  начальные  строки  из  стихотворениЯ
немецкого  поэта-романтика  ‰озефа  фон  ќйхендорфа  (1788-1857),  на  слова
которого написана популЯрнаЯ песнЯ.
 
     ...сильный становитсЯ сильнее... -  ироническаЯ  аллюзиЯ  на  известный
тезис  Ќицше,  проходЯщий  через  все  его  сочинениЯ:  "’от   должен   быть
величайшим, кто может быть самым одиноким..." Ќицше ”. Џо ту сторону добра и
зла. Њ., 1900. ‘. 179.
 
     стриндберговские взглЯды  -  имеетсЯ  в  виду  резкаЯ  антифеминистскаЯ
позициЯ шведского писателЯ Ђвгуста ‘триндберга (1849-1912).
 
     абдериты - вымышленный народ, отличающийсЯ особой глупостью. ‚ыведен  в
сатирическом романе "€сториЯ абдеритов" (1781), принадлежащем перу немецкого
писателЯ Љристофа Њартина ‚иланда (1733-1813).
 
     ...сведущие фиванцы... - в соответствии с одним из греческих мифов боги
наслали на ”ивы чудовище с лицом и грудью женщины,  телом  льва  и  крыльЯми
птицы, которое задавало проходившим мимо жителЯм города  загадку  и  убивало
всех, кто не мог ее разгадать.
 
     ‡ахер-Њазох ‹еопольд (1836- 1896) -  австрийский  писатель,  в  романах
которого представлены сексуально-патологические мотивы,  получившие  позднее
название "мазохистских".
 
     жители ‹еванта (левантийцы)  -  собирательное  наименование  армЯнских,
греческих, еврейских и итальЯнских купцов и торговцев  в  портах  восточного
побережьЯ ‘редиземного морЯ.
 
     Љэтхен  -  заглавнаЯ  героинЯ  лирической  драмы  ѓенриха  фон  Љлейста
(1771-1811)  "Љэтхен  из  ѓейльброна"  (1807),   наделеннаЯ   всепоглощающей
страстью и абсолютным смирением в любви.
 
     ...зайцы несут Яйца только на пасху. - распространенное  с  XVII  в.  в
странах немецкого Языка поверье, что раскрашенные пасхальные Яйца приносЯт в
дом зайцы.
 
     —ерный дрозд -  образ  этой  простой  и  мистически-таинственной  птицы
свЯзан у ЊузилЯ с его увлечением картинами и рисунками  немецкого  художника
ѓенриха ”огелера (1872-1941). ‹итографиЯ ”огелера "—ерный дрозд" (1899) была
хорошо знакома писателю.
 
     —има ди ‚еццена - гора в „оломитовых Ђльпах.
 
     Ѓрента - известнаЯ горнаЯ цепь в ћжном ’ироле. ‘ветлый известнЯк  резко
выделЯетсЯ в темноте.
 
     ...Я в одном из боев в  ђоссии...  -  Њузиль  не  воевал  на  ‚осточном
фронте. ќтот эпизод из жизни его героЯ  навеЯн  судьбой  многих  австрийских
солдат и офицеров, воевавших в ђоссии и попавших в плен.
 
                                                               Ђ. Ѓелобратов