, а попал в тесные заколуки чувственности. Ќе от
извращенности, а вследствие бесцельного в данное времЯ состоЯниЯ души.
     € именно  эта  измена  чему-то  серьезному,  уже  достигнутому  в  себе
наполнЯла его неЯсным сознанием вины;  никогда  его  полностью  не  покидало
какое-то неопределенное, подспудное отвращение, и смутный страх  преследовал
его так, словно он не знал в темноте, идет  ли  он  еще  своей  дорогой  или
где-то уже потерЯл ее.
     Ћн старалсЯ тогда вообще ни о чем не думать. Ћн молча и отупело  влачил
бездумное  существование,  забываЯ  обо  всех   прежних   вопросах.   ’онкое
наслаждение своими унижениЯми случалось все реже и реже.
     Ћно еще не ушло от него,  однако  в  конце  этой  поры  ’ерлес  уже  не
сопротивлЯлсЯ, когда принимались дальнейшие решениЯ о судьбе Ѓазини.

     ќто произошло через  несколько  дней,  когда  они  втроем  собрались  в
клетушке. Ѓайнеберг был очень серьезен. Ќачал говорить ђайтинг.
     - Ѓайнеберг и Я считаем, что  дальше  так  быть  с  Ѓазини  нельзЯ.  Ћн
смирилсЯ с тем, что обЯзан нам подчинЯтьсЯ, и уже не страдает от  этого.  Ћн
нагло фамильЯрен, как слуга.  Џора,  значит,  двинутьсЯ  с  ним  дальше.  ’ы
согласен?
     - џ не знаю, что вы хотите с ним сделать.
     - ќто нелегко и придумать. Ќам нужно еще поунижать его и поприжать. Њне
интересно, насколько далеко тут можно зайти. Љаким  образом,  это,  конечно,
другой вопрос. “ менЯ, впрочем, есть на этот счет  несколько  славных  идей.
Њожем,  например,  отстегать  его  кнутом,  а  он  пусть   поет   при   этом
благодарственные псалмы. Ќедурно бы послушать, с каким выражением  он  будет
петь - по каждому звуку пробегали бы как бы  мурашки.  Њожем  заставить  его
подавать, как собаку, всЯкую  грЯзную  дрЯнь.  Њожем  взЯть  его  к  Ѓожене,
заставить там читать все письма его матери,  а  уж  тут  Ѓожена  сумеет  нас
позабавить. Ќо все это от нас не уйдет.  Њы  можем  все  спокойно  обдумать,
разработать и найти еще что-нибудь новое. Ѓез  соответствующих  деталей  это
пока еще скучно. Њожет быть, мы вообще выдадим  его  классу.  ќто,  пожалуй,
самое умное. …сли каждый из такого множества людей внесет свою  долю,  пусть
маленькую, этого хватит, чтобы растерзать его на части. Њне вообще  нравЯтсЯ
эти массовые движениЯ. Ќикто не хочет особенно усердствовать, и все же волны
поднимаютсЯ  все  выше  и  покрывают  всех  с  головой,  увидите,  никто  не
пошевелитсЯ, а бурЯ подниметсЯ страшнаЯ. Џоставить такую сцену  -  длЯ  менЯ
огромное удовольствие.
     - Ќо что вы хотите сделать сначала?
     - џ же сказал, мне хотелось бы решить это потом, пока  мне  хватило  бы
довести его до того - угрозами и битьем, что он снова согласитсЯ на все.
     - Ќа что? - вырвалось у ’ерлеса. Ћни пристально посмотрели друг другу в
глаза.
     - Ђх, не притворЯйсЯ, Я же прекрасно знаю, что ты об этом осведомлен.
     ’ерлес промолчал. “знал ли ђайтинг что-нибудь? €ли он только сказал это
наугад?
     - ... …ще с тех пор. Ѓайнеберг сказал же тебе, на что идет Ѓазини.
     ’ерлес облегченно вздохнул.
     - Ќу, не делай такие большие глаза.  ’огда  ты  тоже  их  вытаращил,  а
дело-то не такое уж страшное. Љстати, Ѓайнеберг призналсЯ мне, что делает  с
Ѓазини то же самое.
     Џри этом ђайтинг с иронической гримасой взглЯнул на Ѓайнеберга.  ’акова
была его  манера  -  подставлЯть  ножку  другому  совершенно  открыто  и  не
стеснЯЯсь.
     Ќо Ѓайнеберг ничего не ответил; он осталсЯ сидеть  в  своей  задумчивой
позе и едва приоткрыл глаза.
     - Ќу, не пора ли  тебе  выкладывать?!  “  него,  понимаешь,  есть  одна
сумасшедшаЯ идеЯ насчет Ѓазини, и он хочет непременно осуществить ее, прежде
чем мы предпримем что-то другое. Ќо идеЯ очень забавнаЯ.
     Ѓайнеберг сохранЯл серьезность; он  посмотрел  на  ’ерлеса  настойчивым
взглЯдом и сказал:
     - Џомнишь, о чем мы говорили тогда за шинелЯми?
     - „а.
     - џ больше об этом не заговаривал, потому что от разговоров нет  толку.
Ќо Я об этом думал - можешь мне поверить - часто. € то, что  ђайтинг  сказал
тебе сейчас, правда. џ делал с Ѓазини то же,  что  он.  Њожет  быть,  и  еще
кое-что. Џотому что, как Я уже  сказал,  верил,  что  чувственность  -  это,
возможно, вернаЯ дверь. ќто был такой опыт. џ не знал другого пути  к  тому,
чего Я ищу. Ќо эта непланомерность бессмысленна. џ думал - а ночами думал  -
о том, как заменить ее чем-то систематическим. ’еперь Я, мне кажетсЯ,  нашел
- как, и мы проделаем этот опыт. ’еперь ты тоже увидишь,  насколько  ты  был
тогда не прав. ‚се, что утверждают о мире, сомнительна  но,  все  происходит
иначе. ’огда мы узнавали это как бы только  с  обратной  стороны,  отыскиваЯ
точки, где все это естественное объЯснение споткнетсЯ о собственные ноги,  а
теперь Я надеюсь, что смогу показать нечто позитивное, нечто другое!
     ђайтинг раздал чашки с  чаем;  при  этом  он  с  удовольствием  толкнул
’ерлеса.
     - ‘леди хорошенько... Ћн  очень  лихо  придумал.  Ђ  Ѓайнеберг  быстрым
движением погасил фонарь.
     ‚ темноте только пламЯ спиртовки бросало неспокойные синеватые блики на
три эти головы.
     - џ потушил фонарь, ’ерлес, потому  что  так  лучше  говорить  о  таких
вещах. Ђ ты, ђайтинг, можешь и соснуть, если ты слишком глуп, чтобы понимать
всЯкие сложности.
     ђайтинг весело рассмеЯлсЯ.
     - ’ы, значит, помнишь еще  наш  разговор.  ’ы  сам  тогда  выкопал  эту
маленькую странность в  математике.  ќтот  пример,  что  наша  мысль  лишена
твердой, надежной почвы и проходит над дырами... Ћна закрывает глаза, она на
миг перестает существовать и  все  же  благополучно  переноситсЯ  на  другую
сторону. Ќам следовало бы, в сущности, давно отчаЯтьсЯ, ибо во всех областЯх
наше знание испещрено безднами, это обломки, дрейфующие в бездонном океане.
     Ќо мы не отчаЯлись, мы тем не менее чувствуем себЯ так же уверенно, как
на твердой почве. Ќе будь у нас этого чувства  уверенности,  надежности,  мы
бы,  отчаЯвшись  в  своем  разуме,  наложили  на  себЯ  руки.  ќто   чувство
сопровождает нас постоЯнно,  оно  не  дает  нам  распастьсЯ,  каждое  второе
мгновение оно берет наш разум, как малое дитЯ, на руки,  оно  защищает  его.
Ћтдав себе в этом отчет,  мы  уже  не  можем  отрицать  существование  души.
ђасчленЯЯ свою духовную жизнь и  познаваЯ  недостаточность  разума,  мы  это
поистине чувствуем. —увствуем - понимаешь, - ибо не будь этого  чувства,  мы
бы опали, как пустые мешки.
     Њы только разучились обращать внимание на это чувство, а оно - одно  из
древнейших. “же тысЯчи лет назад народы,  жившие  в  тысЯчах  миль  друг  от
друга, знали о нем. Ћднажды занЯвшись им,  уже  нельзЯ  отрицать  эти  вещи.
Ћднако  Я  не  хочу  убеждать  тебЯ  словами,  Я  скажу  тебе  только  самое
необходимое,  чтобы  ты  не  был  совсем  не   подготовлен.   „оказательство
представЯт факты.
     Џредположим, что душа существует, тогда само собой  разумеетсЯ,  что  у
нас не может быть более пылкого устремлениЯ, чем восстановить  утраченный  с
ней контакт, снова сблизитьсЯ с ней, вновь научитьсЯ лучше  пользоватьсЯ  ее
силами, склонить на свою сторону частицы сверхчувственных сил,  дремлющих  в
ее глубине.
     €бо все это  возможно,  это  уже  не  раз  удавалось;  чудеса,  свЯтые,
индийский свЯщенный трепет - это все свидетельства таких Явлений.
     - Џослушай, - вставил ’ерлес, - ты немного подогреваешь в себе эту веру
своими речами. „лЯ этого-то тебе и надо было погасить фонарик. Ќо стал бы ты
так говорить, если бы мы сидели сейчас внизу, среди других, учили географию,
историю, писали письма домой, а лампы Ярко горели бы и  мимо  скамей,  может
быть, ходил надзиратель? Ќе показались бы  тебе  тогда  твои  слова  немного
рискованными, немного самоуверенными, словно мы на особом положении, живем в
другом мире, лет на восемьсот раньше?
     - Ќет, дорогой ’ерлес, Я утверждал бы то же  самое.  Љстати,  это  твоЯ
ошибка - всегда оглЯдыватьсЯ на других. ’ы слишком  несамостоЯтелен.  Џисать
письма домой! ‡а такими делами ты думаешь о своих родных! Љто  тебе  сказал,
что они вообще способны понЯть нас? Њы молоды, мы следующее поколение, может
быть, нам уготованы вещи, о которых они и не подозревали никогда в жизни. џ,
во всЯком случае, чувствую это в себе.
     Ќо зачем долго говорить? џ же докажу вам это.
     Џосле того как они некоторое времЯ помолчали, ’ерлес сказал:
     - Љак же ты примешьсЯ овладевать своей душой?
     - Ќе буду сейчас это тебе растолковывать, мне  же  все  равно  придетсЯ
сделать это при Ѓазини.
     - Ќо пока хотЯ бы скажи.
     - Ќу, ладно. €сториЯ учит, что  длЯ  этого  есть  только  один  путь  -
погрузитьсЯ в себЯ. Ќо  в  том-то  и  трудность.  ‚  старину,  например,  во
времена, когда душа еще выражалась в чудесах, свЯтые могли достичь этой цели
усердной молитвой. ‚ те времена душа-то как  раз  и  была  иного  рода,  ибо
сегоднЯ этот путь ничего не дает. ‘егоднЯ мы не знаем, что нам делать.  „уша
изменилась, и, к сожалению, прошло много времени с тех пор, как  на  это  не
обратили должного вниманиЯ, и свЯзь  безвозвратно  пропала.  Ќовый  путь  мы
можем найти только тщательным размышлением.  ќтим  Я  усиленно  занималсЯ  в
последнее времЯ. Ѓлиже всего к цели, вероЯтно, гипноз. ’олько таких  попыток
еще не предпринималось. ’ут всегда только показывают  маленькие,  немудреные
фокусы, а потому эти методы еще не испытаны, еще неизвестно, ведут ли они  к
высшему. Џоследнее, что Я скажу об этом уже сейчас, вот что: Ѓазини  Я  буду
гипнотизировать не этим общепринЯтым способом, а своим собственным, который,
если не ошибаюсь, походит на способ, уже применЯвшийсЯ в средневековье.
     - Ќе сокровище ли этот Ѓайнеберг? - засмеЯлсЯ  ђайтинг.  -  ’олько  ему
следовало бы жить во времена пророчеств о конце  мира,  тогда  он  и  впрЯмь
поверил бы, что мир уцелел благодарЯ его магическим манипулЯциЯм с душой.
     Љогда ’ерлес после этой насмешки взглЯнул на  Ѓайнеберга,  он  заметил,
что его лицо исказилось, застыв как бы в напрЯженном внимании.  ‚  следующий
миг  он  почувствовал  хватку  ледЯных  пальцев.  ’ерлес   испугалсЯ   этого
повышенного волнениЯ; затем напрЯжение сжавшей его руки ослабло.
     - Ћ, пустЯк. ‚сего только мысль. Њне показалось, что менЯ осенило,  что
мелькнуло указание, как это сделать...
     - ‘лушай, ты действительно немного переутомилсЯ,  -  покровительственно
сказал ђайтинг, - ты же всегда был железный малый и занималсЯ такими  вещами
только длЯ спорта. Ђ сейчас ты как какаЯ-то баба.
     - Ђх, что там... ты ведь понЯтиЯ не имеешь, каково это - знать, до чего
близки такие вещи, каждый день ждать, что вот-вот будешь ими владеть!
     - Ќе спорьте, - сказал ’ерлес, за  несколько  недель  он  стал  гораздо
тверже и энергичнее, - по мне, пусть каждый поступает, как хочет.  џ  ни  во
что не верю.  Ќи  твоему  изощренному  мучительству,  ђайтинг,  ни  надеждам
Ѓайнеберга. Ђ самому мне нечего сказать. Џодожду, что вы выкинете.
     - Љогда же?
     Ќазначили через ночь.

     ’ерлес уступил им, не сопротивлЯЯсь. ‚ этой новой ситуации его  чувство
к Ѓазини тоже совсем остыло.  ќто  было  даже  наилучшее  решение,  оно,  по
крайней  мере,  одним  махом  освобождало  от  колебаний  между   стыдом   и
вожделением, от которых ’ерлес собственными силами не мог отделатьсЯ. ’еперь
у него было хотЯ бы прЯмое, Ясное отвращение к  Ѓазини,  словно  уготованные
тому унижениЯ еще и марали его.
     ‚ообще же он был рассеЯн и не хотел ни о чем думать серьезно - особенно
о том, что когда-то так его занимало.
     ’олько когда он с ђайтингом поднималсЯ  по  лестнице  на  чердак,  куда
Ѓайнеберг уже прошел с Ѓазини, в нем ожило воспоминание о том,  что  было  в
нем некогда. “ него не выходили из головы самоуверенные  слова,  которые  он
бросил по поводу этой истории Ѓайнебергу,  и  ему  страстно  хотелось  вновь
обрести такую уверенность. ЊедлЯ, он задерживал ногу на каждой ступеньке. Ќо
прежнЯЯ уверенность не возвращалась. •оть он и вспоминал все мысли,  которые
у него были тогда, они, казалось, проходили мимо  где-то  вдалеке  от  него,
словно были лишь тенЯми того, что когда-то думалось.
     Ќаконец, поскольку он ничего в себе так и  не  нашел,  его  любопытство
снова устремилось к событиЯм,  которые  надвигались  извне,  и  погнало  его
вперед.
     Ѓыстрым шагом он поднЯлсЯ вслед за ђайтингом по оставшимсЯ ступенькам.
     Љогда за ним со скрежетом закрывалась железнаЯ  дверь,  он  со  вздохом
почувствовал, что байнеберговскаЯ затеЯ - всего лишь смешной фокус, но  зато
хотЯ бы что-то твердое и обдуманное, тогда как в нем самом  все  неразличимо
смешалось.
     Ћни сели на одну из поперечных балок  -  в  напрЯжении  ожидаЯ,  как  в
театре.
     Ѓайнеберг был уже здесь с Ѓазини.
     Ћбстановка, казалось, благоприЯтствовала его замыслу. ’емнота,  затхлый
воздух, гнилой, сладковатый запах, исходивший от бочек  с  водой,  создавали
чувство погружениЯ в беспробудный сон, усталую, ленивую вЯлость.
     Ѓайнеберг велел  Ѓазини  раздетьсЯ.  ‚  этой  темноте  нагота  отдавала
мертвенной синевой и нисколько не волновала.
     ‚друг Ѓайнеберг вынул из кармана револьвер и направил его на Ѓазини.
     „аже ђайтинг наклонилсЯ вперед, чтобы в любой миг вскочить и вмешатьсЯ.
     Ќо Ѓайнеберг улыбалсЯ. Џо сути, криво; словно он вовсе этого не  хотел,
а лишь под напором  каких-то  фантастических  слов  губы  его  сдвинулись  в
сторону.
     Ѓазини, как подкошенный, упал на колени и широко раскрытыми  от  страха
глазами глЯдел на револьвер.
     - ‚стань, - сказал Ѓайнеберг, - если ты точно исполнишь все, что Я тебе
скажу, с тобой ничего не случитсЯ. Ќо  если  ты  хоть  малейшим  возражением
перебьешь менЯ, Я тебЯ застрелю. ‡апомни.
     џ, впрочем, и так тебЯ убью, но ты снова вернешьсЯ к жизни.  ‘мерть  не
так чужда нам, как ты думаешь. Њы умираем каждый  день  -  в  глубоком,  без
сновидений сне.
     ђот Ѓайнеберга снова исказила эта неЯснаЯ улыбка.
     - ‘тань теперь на колени вон там повыше, - на высоте половины их  роста
проходила широкаЯ горизонтальнаЯ балка, - так, прЯмее... держись  совершенно
прЯмо... ‚тЯни живот. Ђ теперь смотри вот сюда. Ќо не моргаЯ, глаза  раскрой
как только можешь шире!
     Ѓайнеберг поднес к нему огонек  спиртовки  таким  образом,  что  Ѓазини
должен был чуть откинуть назад голову,  чтобы  хорошенько  смотреть  во  все
глаза.
     Њало что было видно, но через некоторое времЯ  тело  Ѓазини  словно  бы
закачалось, как маЯтник, туда-сюда. ‘иневатые блики на  его  коже  двигались
взад-вперед. Џорой ’ерлесу казалось, что он видит перекошенное страхом  лицо
Ѓазини.
     —ерез некоторое времЯ Ѓайнеберг спросил:
     - ’ы устал?
     ‚опрос этот был задан в обычной гипнотизерской манере.
     ‡атем он стал объЯснЯть тихим, приглушенным голосом:
     - “мирание - это лишь следствие нашего способа жить. Њы живем от  одной
мысли к другой, от одного чувства к следующему. €бо наши мысли и чувства  не
текут спокойно, как река, а западают в нас, падают в нас, как камни. …сли ты
хорошенько понаблюдаешь за собой, ты  почувствуешь,  что  душа  менЯет  свои
краски не постепенными переходами, а что мысли выскакивают,  как  цифры,  из
черной дыры. ‘ейчас у тебЯ одна мысль или одно чувство, а  вот  уже,  словно
выскочив из  ниоткуда,  поЯвилось  другое.  Џрислушавшись,  ты  можешь  даже
уловить тот миг между двумЯ мыслЯми, когда все черно. ќтот миг - если только
схватить его - длЯ нас равнозначен смерти. €бо наша жизнь - это не что иное,
как расставлЯть вехи и прыгать от одной к другой, каждый день  через  тысЯчи
секунд умираниЯ. Њы живем, так сказать, лишь в мгновениЯ покоЯ. Џотому-то мы
и испытываем такой смешной страх  перед  окончательным  умиранием,  что  это
просто полное отсутствие вех, бездоннаЯ пропасть, куда мы проваливаемсЯ. „лЯ
такого способа жить это действительно полное отрицание. Ќо  только  с  точки
зрениЯ такой жизни, только длЯ того, кто не научилсЯ чувствовать себЯ иначе,
чем от мгновениЯ к мгновению. џ называю это скачущим злом, и весь  секрет  в
том, чтобы его преодолевать. Ќадо пробуждать в себе чувство, что твоЯ  жизнь
есть нечто спокойно скользЯщее. ‚ тот момент, когда это удаетсЯ, мы к смерти
так же близки, как к жизни. Њы уже не живы - по нашим земным понЯтиЯм, -  но
и умереть мы уже не можем, ибо вместе с жизнью уничтожили и смерть. ќто  миг
бессмертиЯ, миг, когда душа выходит из нашего тесного мозга в  замечательные
сады своей жизни. €так, теперь точно выполнЯй все, что Я скажу.  “сыпи  свои
мысли, пристально смотри на этот огонек... не перескакивай мыслью  с  одного
на другое... Ќаправь все внимание внутрь... ‘мотри на пламЯ... твое мышление
становитсЯ  похоже  на  машину,  котораЯ  движетсЯ  все   медленней...   все
медленней... медленней... ‘мотри внутрь...  до  тех  пор,  пока  не  найдешь
точку, когда ты ощутишь себЯ, не ощущаЯ никаких  мыслей,  никаких  чувств...
’вое  молчание  будет  мне  ответом.  Ќе  отклонЯй  взглЯда,   направленного
внутрь...
     Џрошло несколько минут.
     - —увствуешь эту точку?..
     Ќет ответа.
     - ‘лушай, Ѓазини, удалось тебе это?
     Њолчание.
     Ѓайнеберг встал, и его тощаЯ тень  вытЯнулась  вверх  рЯдом  с  балкой.
‚верху, опьЯненное темнотой, заметно покачивалось тело Ѓазини.
     - Џовернись в сторону, - приказал Ѓайнеберг. - ‘лушаетсЯ сейчас  только
мозг,  -  бормотал  он,  -   который   еще   некоторое   времЯ   механически
функционирует, пока не сойдут на нет последние следы,  отпечатанные  на  нем
душой. ‘ама она где-то - в следующем своем существовании. Ћна уже не скована
законами природы... - он обращалсЯ теперь к ’ерлесу, - она уже  не  осуждена
на наказание придавать тЯжесть телу, сохранЯть его  целостность.  ЌаклонЯйсЯ
вперед, Ѓазини... так... постепенно... туловищем все  дальше...  как  только
погаснет последний след в мозгу, мышцы расслабЯтсЯ, и  пустое  тело  рухнет.
€ли повиснет. џ этого не знаю. „уша самовольно покинула тело, это не обычнаЯ
смерть, может быть, тело повиснет в воздухе, потому что ничто, никакаЯ сила,
ни жизни, ни смерти, уже не печетсЯ о нем... наклонЯйсЯ... еще ниже.

     ‚ этот миг тело Ѓазини, которое от страха исполнило все  приказаньЯ,  с
грохотом свалилось к ногам Ѓайнеберга.
     Ћт боли Ѓазини  вскрикнул.  ђайтинг  громко  засмеЯлсЯ.  Ѓайнеберг  же,
отпрЯнувший на шаг назад, издал гортанный крик Ярости,  распознав  обман.  ‘
быстротой молнии он сорвал с себЯ кожаный поЯс, схватил Ѓазини за  волосы  и
стал бешено стегать его. ‚се неимоверное напрЯжение, в котором он находилсЯ,
выливалось в эти Яростные удары. Ђ Ѓазини вопил под ними от  боли,  и  вопли
его отдавались во всех углах, как вой собаки.

     ‚ течение всей предшествующей сцены ’ерлес оставалсЯ спокоен. Ћн втайне
надеЯлсЯ, что, может быть, все же случитсЯ что-то, что перенесет его снова в
утраченный круг чувств. ќто была глупаЯ надежда, он сознавал это, но она его
все-таки удерживала. ’еперь, однако, ему показалось,  что  все  прошло.  ќта
сцена вызвала у него  отвращение.  Ѓез  каких-либо  мыслей;  немое,  мертвое
отвращение.
     Ћн тихо поднЯлсЯ и, не говорЯ ни слова, ушел. Ќе задумываЯсь.
     Ѓайнеберг все еще бил Ѓазини, не щадЯ сил.

     ‹ежа в постели, ’ерлес почувствовал: конец. —то-то миновало.
     ‚ следующие дни он спокойно выполнЯл свои обЯзанности в школе; он ни  о
чем не беспокоилсЯ; ђайтинг и Ѓайнеберг, возможно, тем временем осуществлЯли
пункт за пунктом свою программу. ’ерлес избегал встречатьсЯ с ними.
     Ђ на четвертый день, как раз когда никого поблизости не  было,  к  нему
подошел Ѓазини. ‚ид у него был несчастный, лицо побледнело  и  осунулось,  в
глазах   сверкала   лихорадка   постоЯнного   страха.   ђобко   оглЯдываЯсь,
скороговоркой он выпалил:
     - ’ы должен помочь мне! ’олько ты можешь! џ долго не выдержу,  так  они
менЯ мучат. ‚се прежнее Я сносил... но теперь они убьют менЯ!
     ’ерлесу было неприЯтно что-либо отвечать на это. Ќаконец он сказал:
     - џ не  могу  тебе  помочь.  ’ы  сам  виноват  во  всем,  что  с  тобой
происходит.
     - Ќо еще недавно ты был так мил со мной.
     - Ќикогда не был.
     - Ќо...
     - Њолчи об этом. ќто был не Я... Њечта... Љаприз...  џ  даже  рад,  что
твой новый позор оторвал тебЯ от менЯ... Њне так лучше...
     Ѓазини опустил голову.  Ћн  почувствовал,  что  между  ним  и  ’ерлесом
пролегло море серого, трезвого разочарованиЯ. ’ерлес был холодный, другой.
     ’огда он упал перед ним на колени, стал битьсЯ головой о пол и кричать:
     - Џомоги мне! Џомоги мне!.. ђади Ѓога, помоги мне!
     ’ерлес помедлил мгновение. ‚ нем не было ни желаниЯ помочь  Ѓазини,  ни
достаточно возмущениЯ, чтобы оттолкнуть его от себЯ. € он послушалсЯ  первой
мелькнувшей у него мысли.
     - Џриходи сегоднЯ ночью на чердак, Я еще раз поговорю с тобой об этом.
     ‚ следующий миг он, однако, уже пожалел о сказанном.
     "‡ачем еще раз трогать это?" - подумалось ему и он, размышлЯЯ, сказал:
     - Ћни же увидЯт тебЯ. ’ак нельзЯ.
     - Ћ нет, в прошлую ночь они до утра оставались там со  мной...  ‘егоднЯ
они будут спать.
     - Ќу, что ж. ’олько не жди, что Я тебе помогу.

     ’ерлес назначил Ѓазини встречу вопреки своему истинному убеждению.  €бо
оно состоЯло в том, что внутренне все прошло и ничего больше извлечь нельзЯ.
’олько  какаЯ-то  педантичность,  какаЯ-то  заранее   безнадежнаЯ,   упрЯмаЯ
добросовестность внушила ему еще раз перебрать эти событиЯ.
     “ него была потребность сделать это быстро.
     Ѓазини не знал,  как  ему  вести  себЯ.  Ћн  был  так  избит,  что  еле
шевелилсЯ. ‚се индивидуальное,  казалось,  ушло  из  него;  только  какой-то
остаток этого, сжавшийсЯ в  его  глазах,  в  страхе  и  мольбе  цеплЯлсЯ  за
’ерлеса.
     Ћн ждал, что сделает тот.
     Ќаконец ’ерлес нарушил молчание.  Ћн  говорил  быстро,  скучающе,  так,
словно надо ради проформы еще раз уладить  какое-то  давно  уже  завершенное
дело.
     - џ не помогу тебе. “ менЯ одно времЯ, правда, был интерес к  тебе,  но
теперь это в прошлом. ’ы  действительно  самый  настоЯщий  негодЯй  и  трус.
Љонечно, самый настоЯщий. —то уж может еще привЯзать менЯ к тебе?  ђаньше  Я
всегда думал, что найду длЯ тебЯ какое-то слово, какое-то  чувство,  которое
определит тебЯ иначе. Ќо действительно нет лучшего определениЯ, чем сказать,
что ты негодЯй и трус. ќто так просто, так невыразительно, и все-таки ничего
больше сказать нельзЯ. ‚се другое, чего Я раньше хотел  от  тебЯ,  Я  забыл,
после того как ты влез со своими похотливыми просьбами. џ хотел найти точку,
вдали от тебЯ, чтобы взглЯнуть на тебЯ оттуда... в этом был  мой  интерес  к
тебе. ’ы сам уничтожил его... но  довольно,  Я  же  не  обЯзан  давать  тебе
объЯснениЯ. ’олько вот что еще: каково тебе сейчас?
     - Љаково мне может быть? џ не вынесу этого больше.
     - Ћни, наверно, делают теперь  с  тобой  очень  скверные  вещи  и  тебе
больно?
     - „а.
     - Џросто-напросто боль? ’ы чувствуешь, что страдаешь, и хочешь уйти  от
этого? ‘овсем просто, без всЯких сложностей?
     Ѓазини не нашел ответа.
     - Ќу, да, Я спрашиваю так, между прочим,  недостаточно  точно.  Ќо  это
ведь все равно. џ с тобой больше не имею дела. џ  тебе  уже  сказал  это.  џ
ничего уже не чувствую в твоем обществе. „елай что хочешь.
     ’ерлес хотел уйти.
     ’ут Ѓазини сорвал с себЯ одежду и прижалсЯ к  ’ерлесу.  …го  тело  было
исполосовано ссадинами - отвратительно. „вижение было жалким,  как  движение
неловкой проститутки. ’ерлес с омерзением отвернулсЯ.
     Ќо едва сделав первые шаги в темноте, он наткнулсЯ на ђайтинга.
     - ќто что, у тебЯ  тайные  свиданиЯ  с  Ѓазини?  ’ерлес  последовал  за
взглЯдом ђайтинга и оглЯнулсЯ на Ѓазини. Љак  раз  на  том  месте,  где  тот
стоЯл, через слуховое окно падал  широкий  брус  лунного  света.  ЋтдававшаЯ
синевой кожа в ссадинах походила при этом освещении  на  кожу  прокаженного.
’ерлес неволько попыталсЯ извинитьсЯ за эту сцену.
     - Ћн попросил менЯ об этом.
     - —его он хочет?
     - —тобы Я защитил его.
     - Ќу, в таком случае он напал как раз на того, кто нужен.
     - Њожет быть, Я все же и сделал бы, но мне наскучила всЯ эта историЯ.
     ЌеприЯтно пораженный, ђайтинг вскинул глаза, затем злобно набросилсЯ на
Ѓазини.
     -  Њы  тебе  покажем,  как  секретничать  у   нас   за   спиной!   ’вой
ангел-хранитель ’ерлес сам будет при этом присутствовать и позабавитсЯ тоже.
     ’ерлес уже повернулсЯ было, но из-за этой колкости, Явно по его адресу,
не раздумываЯ, задержалсЯ.
     - Ќет, ђайтинг, не буду. Ќе хочу больше иметь с этим дела. Њне все  это
опротивело.
     - ‚друг?
     - „а, вдруг. ‚едь раньше Я за всем этим чего-то искал...
     ‡ачем только это сорвалось у него с Языка?!
     - Ђга, ЯсновидениЯ...
     - „а, именно. Ђ теперь Я вижу только, что ты и Ѓайнеберг пошло жестоки.
     - Ћ, надо тебе поглЯдеть, как Ѓазини жрет дерьмо,  -  неудачно  пошутил
ђайтинг.
     - ’еперь это менЯ уже не интересует.
     - Ќо интересовало же...
     - џ уже сказал тебе, лишь  до  тех  пор,  пока  состоЯние  Ѓазини  было
загадкой длЯ менЯ.
     - Ђ теперь?
     - Ќикаких загадок больше нет. ‚се бывает - вот и всЯ мудрость.
     ’ерлес  удивилсЯ,  что  ему  вдруг  снова  приходЯт  на  ум  сравнениЯ,
приближающиесЯ к тому утраченному кругу  чувств.  Љогда  ђайтинг  насмешливо
ответил: "Ќу, за этой мудростью далеко  не  надо  ходить",  в  нем  взыграло
поэтому  гневное  чувство  превосходства  и  подсказало  ему  резкие  слова.
Љакое-то мгновение он презирал ђайтинга до  такой  степени,  что  готов  был
пинать его ногами.
     - Њожешь смеЯтьсЯ надо мной. Ќо то, что творите вы, это  не  что  иное,
как пустое, скучное, мерзкое мучительство!
     ђайтинг покосилсЯ на прислушивавшегосЯ Ѓазини.
     - Џридержи Язык, ’ерлес!
     - Њерзкое, грЯзное - ты это слышал!
     ’еперь вскипел и ђайтинг.
     - џ запрещаю тебе оскорблЯть нас здесь при Ѓазини!
     - Ђх, что там. ’ы ничего не  можешь  запретить!  Џрошло  это  времЯ.  џ
когда-то уважал тебЯ и Ѓайнеберга, а теперь вижу, что вы такое по  сравнению
со мной. ’упые, гадкие, жестокие дураки!
     - ‡аткнись, ’ерлес, а то...
     ђайтинг, казалось, хотел броситьсЯ на ’ерлеса. ’ерлес отступил на шаг и
крикнул ему:
     - „умаешь, Я буду с тобой дратьсЯ?! Ѓазини того не стоит. „елай  с  ним
что хочешь, а мне сейчас дай пройти!!
     ђайтинг, казалось, одумалсЯ и отошел  в  сторону.  Ћн  не  тронул  даже
Ѓазини. Ќо ’ерлес, знаЯ его,  понимал,  что  за  спиной  у  него  притаилась
какаЯ-то коварнаЯ опасность.

     “же на второй день в послеобеденное времЯ ђайтинг и Ѓайнеберг подошли к
’ерлесу.
     Ћн заметил злобное выражение их глаз.  Ѓайнеберг  Явно  не  прощал  ему
теперь смешного провала своих пророчеств, а к  тому  же,  наверно,  был  уже
обработан ђайтингом.
     - ’ы, как Я слышал, поносил нас. „а еще при Ѓазини. ‘ какой стати?
     ’ерлес не ответил.
     - ’ы знаешь, что мы таких вещей не терпим. Ќо  поскольку  речь  идет  о
тебе, чьи капризы, к которым мы привыкли, не очень нас задевают, мы это дело
замнем. Ќо одно ты должен исполнить.
     ‚опреки этим приветливым словам в глазах Ѓайнеберга было какое-то  злое
ожидание.
     - Ѓазини сегоднЯ ночью придет в нашу клетушку. Њы накажем  его  за  то,
что он тебЯ подзуживал. Љогда увидишь, что мы уходим, ступай следом.
     Ќо ’ерлес сказал "нет".
     - „елайте что хотите, а менЯ увольте.
     - ‘егоднЯ ночью мы еще насладимсЯ Ѓазини, завтра мы его выдадим классу,
ибо он начинает восставать.
     - „елайте что хотите.
     - Ќо ты будешь при этом присутствовать. - Ќет.
     - €менно при тебе Ѓазини поймет, что ему ничто не поможет, что ничто не
защитит его от нас. ‚чера он уже отказалсЯ выполнЯть наши приказы. Њы избили
его до полусмерти, а он не уступал. Њы должны снова прибегнуть  к  моральным
средствам, унизить его сперва перед тобой, затем перед классом.
     - Ќо Я не буду при этом присутствовать!
     - Џочему?
     - Ќе буду.
     Ѓайнеберг перевел дух; казалось, он собирал  весь  свой  Яд,  затем  он
подошел к ’ерлесу совсем вплотную.
     - Ќеужели ты думаешь, что мы не знаем - почему? „умаешь, мы  не  знаем,
как далеко ты зашел с Ѓазини?
     - Ќе дальше, чем вы.
     - ’ак. Ќеужели же он выбрал бы тогда в покровители  именно  тебЯ?  —то?
Ќеужели бы именно к тебе прониксЯ таким доверием? ’ы же  не  можешь  считать
нас такими глупенькими.
     ’ерлес разозлилсЯ.
     - ‡найте что хотите, только менЯ избавьте от ваших грЯзных историй.
     - ЋпЯть начинаешь грубить?
     - ЊенЯ от вас тошнит! ‚аша подлость бессмысленна! ‚от что отвратительно
в вас.
     - Ќу, так слушай. ’ебе за многое следовало  бы  быть  нам  благодарным.
…сли ты думаешь, что все-таки сможешь теперь над нами, у которых ты  училсЯ,
возвыситьсЯ, то ты жестоко ошибаешьсЯ. Џридешь сегоднЯ вечером или нет?!
     - Ќет!
     - „орогой ’ерлес, если ты восстанешь против нас и не придешь,  с  тобой
будет совершенно так же, как с Ѓазини. ’ы знаешь, в  какой  ситуации  застал
тебЯ ђайтинг. ќтого достаточно. Ѓольше мы сделали или меньше - тебе от этого
пользы мало. Њы повернем все против тебЯ. ’ы в таких вещах  слишком  глуп  и
нерешителен, чтобы справитьсЯ с нами. €так, если ты вовремЯ  не  опомнишьсЯ,
мы выставим тебЯ перед классом соучастником  Ѓазини.  Џусть  он  тебЯ  тогда
защищает. ЏонЯтно?
     Љак бурЯ, прошумел над ’ерлесом этот поток угроз,  которые  выкрикивали
то Ѓайнеберг, то ђайтинг, то оба сразу.  Љогда  они  ушли,  он  протер  себе
глаза, словно это был сон. Ќо ђайтинга он знал. ’от, разозлившись,  способен
был на любую гнусность,  а  терлесовские  оскорблениЯ  и  бунт  задели  его,
казалось, глубоко. Ђ Ѓайнеберг? ‚ид у него был такой, словно  он  дрожал  от
годами таившейсЯ ненависти... а  все  только  потому,  что  осрамилсЯ  перед
’ерлесом.
     Ќо чем трагичнее сгущались событиЯ над его головой, тем безразличнее  и
машинальнее казались они ’ерлесу. Ћн боЯлсЯ угроз. ќто да; но  ничего  сверх
того. Ћпасность втЯнула его в водоворот реальности.
     Ћн лег в постель. Ћн видел, как уходили Ѓайнеберг с  ђайтингом,  видел,
как устало прошаркал мимо Ѓазини. ‘ам он с ними не пошел.
     Ћднако его мучили какие-то страхи. ‚первые он снова думал о родителЯх с
некоторой теплотой. Ћн чувствовал, что ему  нужна  эта  спокойнаЯ,  надежнаЯ
почва, чтобы укрепить и довести до  зрелости  то,  что  до  сих  пор  только
смущало его.
     Ќо что это было? “ него не было времени думать об этом и  размышлЯть  о
происшедших событиЯх. Ћн чувствовал только страстное стремление вырватьсЯ из
этой смуты, в нем была тоска по тишине, по книгам. ‘ловно душа его -  чернаЯ
землЯ,  под  которой  уже  шевелЯтсЯ  ростки,  а  еще  неизвестно,  как  они
пробьютсЯ. Љ нему привЯзалсЯ образ садовника,  который  ежеутренне  поливает
свои грЯдки - с  равномерной,  терпеливой  приветливостью.  ќта  картина  не
отпускала его, ее  терпеливаЯ  уверенность,  казалось,  сосредоточивала  всю
тоску на себе. ’олько так надо! ’олько так! - чувствовал ’ерлес, и через все
страхи и все опасениЯ перепрыгивала убежденность, что нужно любыми  усилиЯми
достичь этого душевного состоЯниЯ.
     ’олько насчет того, что должно произойти первым делом, у  него  еще  не
было Ясности. €бо прежде всего от этой тоски по мирной созерцательности лишь
усиливалось его отвращение к предстоЯщей игре интриги. „а он и в самом  деле
боЯлсЯ подстерегавшей его мести. …сли они действительно попытаютсЯ  очернить
его перед классом, то противодействие  этому  потребует  от  него  огромного
расхода энергии, которого ему именно сейчас было жаль. € потом - стоило  ему
хотЯ бы только подумать об этой сумЯтице, об этой лишенной какого бы  то  ни
было  высшего  смысла  стычке  с  чужими  намерениЯми  и  силами  воли,  его
охватывало отвращение.
     ’ут ему вспомнилось одно давнее письмо, которое он получил из дому. ќто
был ответ на его письмо родителЯм, где он тогда как  умел  сообщал  о  своем
странном душевном состоЯнии, еще  до  того,  как  произошел  этот  эпизод  с
чувственностью.  ’о  был  опЯть-таки   довольно   топорный   ответ,   полный
добропорЯдочной, скучной этики, где ему советовали убедить Ѓазини ЯвитьсЯ  с
повинной, чтобы покончить  с  этим  недостойным,  опасным  состоЯнием  своей
зависимости.
     Џисьмо это ’ерлес позднее читал снова, когда Ѓазини лежал рЯдом  с  ним
нагишом на мЯгких одеЯлах клетушки.  €  он  испытывал  особое  удовольствие,
когда эти неуклюжие, простые, трезвые слова таЯли у него на Языке, а сам  он
думал, что, наверно, из-за слишком светлого  своего  существованиЯ  родители
его слепы в том мраке, где сейчас гибкой хищной кошкой прикорнула его душа.
     Ќо сегоднЯ он совсем по-другому потЯнулсЯ к этому месту, когда оно  ему
вспомнилось.
     Џо нему растексЯ  приЯтный  покой,  словно  от  прикосновениЯ  твердой,
доброй руки. ђешение было принЯто в этот миг. ‚ нем сверкнула одна мысль,  и
он схватил ее, не раздумываЯ, словно под заступничеством родителей.
     Ћн не засыпал, пока не вернулись те трое. ‡атем подождал,  пока  по  их
равномерному дыханию не услыхал, что они уснули. ’еперь он торопливо  вырвал
листок из своей  записной  книжки  и  при  неверном  свете  ночника  написал
большими, нетвердыми буквами:
     "‡автра они выдадут тебЯ  классу,  и  тебе  предстоит  что-то  ужасное.
…динственный длЯ тебЯ выход - самому признатьсЯ директору. „о него ведь  это
и так дойдет, только сначала тебЯ изобьют до полусмерти. ‘вали все на  ђ.  и
Ѓ., умолчи обо мне.
     ‚идишь, Я хочу спасти тебЯ".
     ќту записку он сунул спЯщему в руку.
     ‡атем, без сил от волнениЯ, уснул и он.

     ‘ледующий день Ѓайнеберг и ђайтинг решили, видимо, еще оставить ’ерлесу
на размышление.
     Ђ с Ѓазини дело принЯло серьезный оборот.
     ’ерлес  видел,  как  Ѓайнеберг  и   ђайтинг   подходили   к   отдельным
воспитанникам и как там вокруг них возникали группы, в которых  взволнованно
шептались.
     Џри этом он не знал, нашел ли Ѓазини его записку, поговорить с  ним  не
было  возможности,  поскольку   ’ерлес   чувствовал,   что   находитсЯ   под
наблюдением.
     ‘начала он вообще боЯлсЯ, что речь идет уже и о нем. Ќо он был  теперь,
перед лицом опасности, так подавлен ее омерзительностью, что палец  о  палец
не ударил бы.
     ‹ишь позднее, готовый к тому, что сейчас  все  будут  против  него,  он
несмело смешалсЯ с одной из групп.
     Ќо его и не заметили. ‚се пока касалось Ѓазини.
     ‚олнение росло. ’ерлес мог это отметить, ђайтинг и Ѓайнеберг,  наверно,
еще приврали что-нибудь.
     ‘перва  улыбались,  затем  некоторые  стали  серьезны,  и  мимо  Ѓазини
зашмыгали злые взглЯды, наконец над классом что-то повисло  темным,  жарким,
беременным мрачными страстЯми молчанием.
     ‘лучайно втораЯ половина днЯ была свободна.
     ‚се собрались сзади возле шкафов; затем вызвали Ѓазини.
     Ѓайнеберг и ђайтинг стоЯли, как два укротителЯ, по обе стороны от него.
     €спытанный способ -  раздевание  -  после  того  как  заперли  двери  и
поставили дозор - вызвал всеобщее удовольствие.
     ђайтинг держал в руке пачку писем, полученных Ѓазини от матери, и начал
читать их вслух.
     - „орогое дитЯ мое... ‚сеобщий рев.
     - ’ы знаешь, что при небольших  деньгах,  которыми  Я,  будучи  вдовой,
располагаю...
     Ќепристойный смех, необузданные шутки вылетают из толпы. ђайтинг  хочет
читать дальше. ‚друг кто-то толкает Ѓазини. „ругой, на которого он при  этом
падает, полушутЯ-полувозмущенно отталкивает его назад. ’ретий  передает  его
дальше. € вот уже Ѓазини, голый, с разинутым от страха ртом, как  вертЯщийсЯ
мЯч, под смех, улюлюканье, толчки, летает по  залу  -  от  одной  стороны  к
другой, - больно  ударЯетсЯ  об  острые  углы  скамеек,  падает  на  колени,
раздираЯ их в кровь, и наконец валитсЯ наземь, окровавленный, весь в пыли, с
нечеловеческими, остекленевшими глазами, и мгновенно наступает  молчание,  и
все теснЯтсЯ вперед, чтобы увидеть, как он лежит на полу.
     ’ерлес содрогнулсЯ. Ћн воочию увидел силу этой ужасной угрозы.
     € он все еще не знал, как поступит Ѓазини.
     ђешено было в следующую ночь привЯзать Ѓазини к кровати и отколошматить
его клинками рапир.

     Ќо, ко всеобщему удивлению, уже рано утром в классе поЯвилсЯ  директор.
…го сопровождали классный наставник и два учителЯ. Ѓазини удалили из  класса
и отвели в отдельную комнату.
     Ђ директор произнес гневную речь по  поводу  проЯвленной  жестокости  и
назначил строгое расследование.
     Ѓазини сам пришел с повинной.
     Љто-то, должно быть, уведомил его о предстоЯщем.

     ’ерлеса не заподозрил никто. Ћн притих и ушел в себЯ,  словно  все  это
совершенно не касалось его.
     „аже ђайтинг и Ѓайнеберг не искали в нем предателЯ. ‘вои угрозы ему они
сами не принимали всерьез; они выкрикнули  их,  чтобы  запугать  его,  чтобы
показать свое превосходство, а может быть, и с досады; теперь, когда  злость
их прошла,  они  уже  врЯд  ли  об  этом  думали.  ЋбЯзательства  перед  его
родителЯми уж удержали бы их от действий, направленных против  ’ерлеса.  ќто
было длЯ них так несомненно, что и с его стороны они ничего не опасались.
     ’ерлес не раскаивалсЯ в своем поступке. ‘крытность,  трусливость  этого
шага скрадывало чувство полного освобождениЯ. Џосле всех волнений на душе  у
него стало удивительно Ясно и просторно.
     Ћн не участвовал во взволнованных разговорах о том, чего теперь  ждать,
которые повсюду велись; он спокойно прожил весь день наедине с собой.
     Љогда наступил вечер и зажглись лампы, он сел на  свое  место,  положив
перед собой тетрадь, где были те беглые записи.
     Ќо он долго не читал их. Ћн поглаживал рукой страницы, и ему  казалось,
что от них отдает чем-то душистым, как лавандой от старых  писем.  ќто  была
смешаннаЯ с грустью нежность, которую мы испытываем к  закончившейсЯ  полосе
прошлого, когда в легкой, бледной  тени,  встающей  из  нее  с  покойницкими
цветами в руках, вновь обнаруживаем забытые признаки сходства с собой.
     € эта грустнаЯ легкаЯ тень, это бледное благоухание, казалось, терЯлись
в широком, полном, теплом потоке - жизни, открывавшейсЯ перед ’ерлесом.
     Љакой-то отрезок развитиЯ кончилсЯ, душа, как молодое дерево, прибавила
себе новое годовое кольцо -  это  еще  бессловесное,  захватывающее  чувство
прощало все, что случилось.
     ’ерлес стал  перелистывать  свои  воспоминаниЯ.  ”разы,  в  которых  он
беспомощно констатировал случившеесЯ - это всЯческое  удивление  и  смущение
перед жизнью, - снова ожили, казалось,  зашевелились  и  обрели  свЯзь.  Ћни
лежали перед ним, как светлаЯ дорога,  на  которой  отпечатались  следы  его
прощупывающих почву шагов. Ќо им чего-то, казалось, еще не хватало; не новой
мысли, о нет; но они еще не захватывали ’ерлеса со всей силой живого.
     Ћн почувствовал себЯ неуверенно. € тут он  испугалсЯ,  что  завтра  ему
придетсЯ стоЯть перед учителЯми и оправдыватьсЯ. —ем?! Љак ему объЯснить  им
это? ќтот темный, таинственный путь, которым он шел. …сли  бы  они  спросили
его: почему ты издевалсЯ над Ѓазини, он ведь не смог бы ответить им - потому
что интересовало менЯ при этом происходившее в моем мозгу,  нечто  такое,  о
чем Я и сегоднЯ, несмотрЯ ни на что, еще мало знаю и по сравнению с чем все,
что Я об этом думаю, кажетсЯ мне неважным.
     ќтот шажок, еще отделЯвший его от конечной  точки  духовного  процесса,
через который он должен был пройти, пугал его, как страшнаЯ бездна.
     € еще до наступлениЯ ночи ’ерлес  находилсЯ  в  лихорадочном  боЯзливом
волнении.

     Ќа следующий день, когда воспитанников поодиночке вызывали  на  допрос,
’ерлес исчез.
     ‚ последний раз его видели вечером, он сидел  за  тетрадью,  как  будто
читал.
     €скали по всему училищу, Ѓайнеберг тайком заглЯнул в клетушку,  ’ерлеса
нигде не было.
     ‘тало Ясно, что  он  убежал  из  училища,  и  об  этом  оповестили  все
окрестные власти с просьбой бережно доставить его.
     ђасследование тем временем началось.
     ђайтинг и Ѓайнеберг, полагавшие, что ’ерлес бежал от  страха  перед  их
угрозой выдать его, чувствовали  себЯ  обЯзанными  отвести  от  него  всЯкие
подозрениЯ и усиленно за него заступались.
     Ћни свалили всю вину  на  Ѓазини,и  весь  класс,  один  воспитанник  за
другим, свидетельствовал, что Ѓазини - вороватый, ничтожный  малый,  который
на самые  доброжелательные  попытки  исправить  его  отвечал  только  новыми
возвратами к старому. ђайтинг уверЯл,  что  они  признают  свою  ошибку,  но
поступили так лишь потому, что жалость не позволЯла им выдавать товарища  на
расправу, не исчерпав всех способов вразумить его по-хорошему, и весь  класс
опЯть клЯлсЯ, что издевательство над Ѓазини было вызвано только тем, что  он
с  величайшим,  гнуснейшим  презрением   отнессЯ   к   людЯм,   которые   из
благороднейших побуждений щадили его.
     Љороче, это была хорошо согласованнаЯ  комедиЯ,  блестЯще  поставленнаЯ
ђайтингом, и длЯ оправданиЯ были  подпущены  все  этические  нотки,  которые
ценил учительский слух.
     Ѓазини по поводу  всего  тупо  молчал.  ‘  позавчерашнего  днЯ  он  еще
пребывал  в  смертельном  страхе,  и  одиночество  его  комнатного   ареста,
спокойный, деловитый ход расследованиЯ были длЯ  него  уже  избавлением.  Ћн
ничего не желал себе, кроме скорого конца. Љ тому же ђайтинг и Ѓайнеберг  не
преминули пригрозить ему чудовищной местью на случай, если он даст показаниЯ
против них.
     ’ут был доставлен ’ерлес. „о смерти усталым и голодн