сти, которые мы называем злом, не
имеют ничего общего с этим  стремлением  истребить  душу  человеческую.  џ
знаю, самый дух зла, тот, что был известен еще в XVIII  веке  и  описан  в
"Ћпасных свЯзЯх", живет и дышит всего в нескольких метрах от  моего  дома,
за ставнЯми обыкновенной аптеки..."
   ‚есна выдалась раннЯЯ. •отЯ в этом году †ан должен был сдавать экзамены
на бакалавра, он по-прежнему убегал с уроков. ѓортензиЯ отлично знала, что
непременно встретит его, когда, по ее мнению, придет времЯ их  встречи,  и
что длЯ этого ей достаточно выйти прогулЯтьсЯ по берегу ‘ирона, но она  не
торопила событиЯ, не желаЯ ничем рисковать. Ћна решила прежде всего  стать
наваждением длЯ этого юноши, желала, чтобы он неотступно мечтал о  ней,  и
уже начала строить иные планы, более далекие, чем простаЯ месть.  …й  было
мало просто нанести аббату Љалю смертельный удар. ‘ тех пор как  ѓортензиЯ
лишилась своей подружки, она стала искать подходЯщего предлога  отделатьсЯ
от старика аптекарЯ, ставшего длЯ нее бесполезной обузой. Ћна прикинула  в
уме, что юный де Њирбель ЯвитсЯ не только орудием ее мести, но  и  поможет
ей освободитьсЯ от брачных уз, если только он согласитсЯ пойти на скандал,
но она еще колебалась, прежде чем занести ногу на следующую ступеньку.
   ‘ наступлением первых погожих дней аббат Љалю, как и каждый год,  начал
объезжать на велосипеде поселки и  отдаленные  фермы.  Ќадо  было  набрать
ребЯт  длЯ  изучениЯ  катехизиса,  проведать  больных,   главным   образом
стариков, которых любЯщие сыновьЯ вынуждали трудитьсЯ  от  зари  до  зари,
нередко до самого смертного часа. € часто  он  наталкивалсЯ  на  немощного
старца, уже не встававшего с постели, а рЯдом  сидела  сноха  и  попрекала
свекра куском черного хлеба, который медленно перемалывали беззубые десны.
‹юдскаЯ порода сурова сама к себе, беспощадна к  другим,  и  в  глазах  ее
любой свЯщенник просто лентЯй и проныра:  "ничего  не  попишешь,  все-таки
попы нужны..." ‘мутное ощущение этой необходимости совпадало, в  сущности,
с самой дорогой в ту пору длЯ аббата мыслью о  том,  какой  урок  был  дан
людЯм этим врытым намертво в землю крестом, к которому был прибит гвоздЯми
бог, не могущий даже пошевелитьсЯ; так и  свЯщеннослужитель  пригвожден  к
тому же позорному столбу, тоже отдан всем на посмеЯние и служит длЯ  людей
загадкой, хотЯ они даже не пытаютсЯ ее отгадать.


   Љак-то к вечеру, было это уже в конце апрелЯ, когда кюре вернулсЯ домой
еще до сумерек, поджидавшаЯ хозЯина ЊариЯ доложила,  что  вот  уже  больше
получаса его ждет в гостиной господин ‚уайо, аптекарь, и что она  в  честь
гостЯ разожгла камин. ‚первые аптекарь переступил порог  дома  свЯщенника.
‡аинтригованный не на шутку  аббат  Љалю  обнаружил  своего  посетителЯ  в
уголке у чадЯщего камина. Џри поЯвлении аббата гость поднЯлсЯ со стула. Ћн
принарЯдилсЯ. “зенький черный галстук не закрывал пуговицы рубашки.  Њежду
воротничком и иссохшей шеей можно было свободно засунуть кулак. Џри улыбке
аптекарь показывал свои беззубые десны.
   ‘начала гость долго и пространно извинЯлсЯ за то, что  до  сих  пор  не
пришел отдать дань уважениЯ их свЯщеннику. Ќо боЯлсЯ,  что  его  неласково
встретЯт. Ћднако всем известно, что он вовсе не разделЯет убеждений  своей
супруги. Џри жизни первой жены он по большим праздникам даже ходил в  храм
божий, а до девЯтнадцати лет пел в церковном хоре. …му бы хотелось,  чтобы
господин аббат не считал его своим врагом, а главное, он надеетсЯ, что тот
окажет ему честь и порекомендует его своим прихожанам: где же это  видано,
бегать за какими-нибудь таблетками в ‚алландро.
   Љаждое слово было продумано,  казалось,  аптекарь  повторЯет  тщательно
вызубренный урок, и господин Љалю никак не мог догадатьсЯ, куда он клонит.
ѓость снова дал понЯть намеком, что он не одобрЯет убеждений мадам  ‚уайо.
†изнь у него не такаЯ уж сладкаЯ, пусть господин  аббат  ему  поверит.  Ћн
пожертвовал собой, заменив отца дочери своего старого друга „естиу,  когда
та, сиротка, осталась одна на всем белом свете, да еще с целым  состоЯнием
на руках. Ђптекарю  известно,  что  люди  считают,  будто  он  женилсЯ  на
ѓортензии из корысти... Ќо что он выиграл  от  этого  брака?  ’олько  одни
заботы да неприЯтности, свЯзанные с управлением землей, выгод  никаких,  а
главное, из-за завиральных идей мадам ‚уайо он растерЯл половину клиентов.
Ћх, хлопот с ней  не  оберешьсЯ!  ’ут-то  и  показалсЯ  кончик  его  ушей:
конечно, он не вправе давать свЯщеннослужителю советов, но он не перестает
дивитьсЯ, как это кюре разрешает своему воспитаннику встречатьсЯ с особой,
известной своим враждебным отношением к церкви. ‚о  всЯком  случае,  он  в
качестве мужа, хоть скорее считает себЯ отцом, а не супругом, так вот,  он
обеспокоен этими свиданиЯми, о которых болтает  весь  Ѓалюзак...  Љонечно,
юный Њирбель  просто  мальчишка,  в  его  возрасте  такие  вещи  не  имеют
значениЯ, но все же, все же... ’ут кюре прервал гостЯ,  заверив,  что  его
воспитанник к ним в аптеку  больше  не  ходит,  но  старичок  заговорил  о
свиданиЯх в лесу, которые не доведут до  добра  молодого  человека,  да  и
ѓортензии тоже не пристало заниматьсЯ такими вещами, доказательство  этому
- что она огрызаетсЯ на все его замечаниЯ. ‘ловно бы начисто забыв о  том,
что всего несколько минут назад он старалсЯ изобразить свой брак как некий
подвиг бескорыстиЯ и преданности, аптекарь  вдруг  начал  хныкать:  ужасно
грустно после стольких трудов очутитьсЯ на старости лет под угрозой потери
имущества и разом  лишитьсЯ  плодов  своих  стараний.  Љогда  долгие  годы
возишьсЯ с наделом жены, ставишь хозЯйство на ноги,  поднимаешь  в  ландах
целину, прореживаешь лес, устанавливаешь  границы  владениЯ,  оспариваемые
соседЯми, словом, приводишь все в идеальный порЯдок, грустно,  когда  тебЯ
выгонЯют как простого слугу.
   ѓосподин кюре заметил посетителю, что его воспитанник  ко  всему  этому
никакого отношениЯ не имеет. Ђптекарь согласилсЯ,  что  действительно  все
это ерунда, что он не на то намекает,  но  надо  отдать  справедливость  и
ѓортензии: она не из тех, кто заводит романы, и  обвинЯть  ее  в  подобных
склонностЯх... (тут старичок метнул на кюре проницательный взглЯд и быстро
прикрыл глаза воспаленными веками).
   Ђббат, вооружившись щипцами, ворошил поленьЯ, чтобы они  разгорелись  -
камин сильно дымитсЯ, сказал он, потому что  зимой  они  его  ни  разу  не
топили. ‘таричок, хоть и  раскашлЯлсЯ  от  едкого  дыма,  не  отставал  от
господина кюре, пусть он поговорит со своим  воспитанником.  џсно,  ничего
страшного не случитсЯ... но к чему давать  повод  длЯ  сплетен?  €  потом,
ѓортензиЯ уже в критическом возрасте...
   ™ипцы задрожали в огромных  лапах  свЯщенника.  Ћн  поднЯлсЯ  и  нагнул
голову, чтобы заглЯнуть своему собеседнику в лицо.
   - Ѓудьте покойны, господин ‚уайо, даю слово, что с завтрашнего днЯ  мой
воспитанник прекратит беготню по лесу.
   Ђптекарь нашел, что вид у него длЯ свЯщенника не  слишком  благолепный.
Џотом он рассказывал, что никогда в жизни  не  видел,  чтобы  человек  так
остервенилсЯ, словом, от такого вполне можно ожидать  самого  худшего.  Ќе
хотелось бы господину ‚уайо очутитьсЯ в шкуре этого мальчишки,  когда  тот
вернетсЯ домой к ужину.


   Ћставшись один, аббат Љалю  прошел  к  себе  в  спальню,  налил  в  таз
холодной воды и окунул туда лицо. Џотом  опустилсЯ  на  колени,  но  слова
молитвы не шли  с  его  губ,  мысли  путались,  как  листьЯ,  подхваченные
шквальным ветром. ‚ семье его брата до сих пор еще говорили: "ќто было  на
каникулах восьмидесЯтого года, в год великого гнева ќрнеста..."  ЏоследнЯЯ
по датам вспышка "великого  гнева"  задержала  на  год  его  посвЯщение  в
иподьЯконы. ‘ тех пор с помощью милосердного бога он  научилсЯ  овладевать
собой, прежде чем вспышка оборачивалась плохо...
   ќтим вечером, преклонив колени на скамеечку, он молчал, обхватив голову
руками. ‚нутренний голос взывал к нему:  "Ћпасность  рЯдом...  ‘мотри,  де
причини ему зла..." Ќо этот призыв к  благоразумию  заглушали  куда  более
мощные раскаты: это говорило желание, чтобы Њирбель был уже  здесь,  чтобы
можно было схватить его за шиворот, поставить на колени  и  держать,  пока
тот не попросит пощады. €  потом,  хватит  шуточек:  отныне  с  ним  будут
обращатьсЯ так, как требовал дЯдЯ Ђдемар. ђаз на †ана можно воздействовать
только силой, раз он повинуетсЯ только из страха, что ж, балюзакский  кюре
сумеет его обуздать так, что он станет покорнее пса.  "Њолись,  постарайсЯ
выиграть времЯ", - неустанно твердил ему тот  первый  голос.  €  вдруг  он
услышал на лестнице знакомые шаги. Љюре приоткрыл дверь:
   - ‚ойди, мне надо с тобой поговорить.
   € так как †ан ответил: "‘ейчас зайду...",  -  свЯщенник  повторил:  "Ќе
сейчас, а немедленно". †ан молча пожал плечами и стал подыматьсЯ на второй
этаж. Ќо тут его вдруг схватили за воротник, поддали коленкой под  зад,  и
он в мгновение ока очутилсЯ среди книг и журналов на диване-кровати,  куда
его бросили, словно тюк. Ќе помнЯ себЯ от удивлениЯ, он сел  и  увидел  на
уровне своего лица два огромных кулачища. Ћн только и сумел  пробормотать:
"—то это вас разобрало?" Ђббат судорожно задышал и  вытер  ладонью  пот  с
лица. ‘лава богу, мальчика не покалечил, опасность миновала.
   ‹едЯным тоном, стараЯсь сдержать дрожь  в  голосе,  кюре  признал  крах
своего метода с таким воспитанником и предупредил, что с сего днЯ он будет
ограничиватьсЯ лишь внешним надзором и намерен держатьсЯ такой  тактики  в
отношении †ана вплоть до того времени, пока семьЯ  Њирбелей  не  освободит
аббата от взЯтых им на себЯ обЯзательств. Ћн хочет надеЯтьсЯ, что  у  †ана
хватит благоразумиЯ не переводить их спор в область применениЯ  физической
силы, потому что если аббат даст себе в этом отношении волю, то ему трудно
будет обуздать себЯ, а бьет он больно.
   Џосле чего он велел †ану поднЯтьсЯ в свою  комнату,  ужин  ему  подадут
туда. "‚се это времЯ, пока он говорил со мной как последний хам,  -  писал
†ан ѓортензии ‚уайо, - он ни разу не поднЯл век, а когда замолкал,  должно
быть, молилсЯ про себЯ, хотЯ губами не шевелил, - таковы  они,  эти  люди,
всегда найдут увертку, лишь бы ускользнуть от вас".


   Ђббат сдержал слово - он  сам  неотступно  сидел  с  Њирбелем,  а  если
выходил из дому,  призываемый  своими  свЯщенническими  обЯзанностЯми,  то
поручал Њарии следить за юношей. Ќет сомнениЯ, что †ану не  раз  удавалось
улизнуть из дому, а переписки с ѓортензией ‚уайо он и вовсе не прерывал ни
на день благодарЯ посредничеству учителЯ, приходившего заниматьсЯ с  †аном
математикой. Ќо тем не менее Њирбелю пришлось признать себЯ побежденным  и
смиритьсЯ перед этой несгибаемой волей. ‚прочем, приближение  экзаменов  -
все туже затЯгивавшийсЯ на его  шее  в  эти  последние  недели  ошейник  -
побудило †ана отложить на будущее свой план сопротивлениЯ. „о экзаменов он
был допущен, но по устному провалилсЯ, после чего месЯц провел у графини в
‹а-„евизе и лишь в сентЯбре вернулсЯ в Ѓалюзак.  ‚первые  после  зловещего
открытиЯ в Ѓалозе †ан увиделсЯ с матерью. "Њне  подменили  моего  †ана,  -
писала графинЯ аббату Љалю, - раньше  это  был  просто  юный  сорванец,  а
теперь  это  юный  циник.  ‘тоит  мне  произнести  слова  увещеваниЯ   или
попытатьсЯ перевести спор в сферу высокой морали (а сейчас это главнаЯ моЯ
забота), и тут же этот маленький негодЯй позволЯет себе смеЯтьсЯ мне прЯмо
в лицо. ђазрешите мне, господин кюре, заметить, что если Я не сомневаюсь в
достоинствах вашего метода, то  тем  не  менее  должна  признать,  что  он
потерпел неудачу в отношении моего сына".
   ‚о времЯ каникул †ан почти ежедневно получал  от  аптекарши  письма,  а
когда вернулсЯ в Ѓалюзак, их прежде  расплывчатые  проекты  принЯли  более
конкретную форму. ‚ октЯбре Њирбель снова провалилсЯ  на  экзамене  и  тут
отбросил  все  колебаниЯ.  ѓосподину  Љалю  пришлось  на  несколько   дней
отлучитьсЯ из Ѓалюзака в свЯзи с церковными делами, и все это времЯ †ан не
расставалсЯ  с  ѓортензией.   ‚ернувшись   домой,   аббат   нашел   своего
воспитанника в спокойном, почти размЯгченном состоЯнии духа и ослабил свой
надзор. ’еперь их отношениЯ сводились  к  отношениЯм  учителЯ  и  ученика,
которые говорЯт только о  занЯтиЯх  и  стараютсЯ  избегать  любых  спорных
вопросов. ‘вЯщенник в новом приливе довериЯ  отдалсЯ  своей  малочисленной
пастве: дети перестали дичитьсЯ, полюбили его. Џоэтому-то он  не  заметил,
что между ним и его воспитанником снова пробежала  чернаЯ  кошка:  в  силу
непостижимой непоследовательности †ан злилсЯ на аббата Љалю, охладевшего к
нему, и мучилсЯ  от  этого  охлаждениЯ,  и  именно  эти  муки  сыграли  не
последнюю роль в принЯтом им  роковом  решении,  которое  ѓортензии  ‚уайо
удалось представить в розовом свете.
   ‘лучаетсЯ в жизни, мы дорожим привЯзанностью людей,  которых  не  любим
или же которыми, как нам кажетсЯ, пренебрегаем. Ќи за какие блага мира †ан
не призналсЯ бы в этом и, конечно, не понимал, что аббат Љалю  по-прежнему
отводит ему в сердце своем и в мыслЯх своих самое  первое  место.  Њистики
повинуютсЯ некой закономерности, и нет возможности растолковать  ее  тайны
непосвЯщенным. Њог ли свЯщенник быть спокойным за †ана и не  считать,  что
он перед ним в долгу, если отдал мальчику всю свою жизнь без остатка  и  с
каждым новым днем возобновлЯл свою жертву? ќта система  взаимного  обмена,
компенсации, обратимости, в которой по воле небес живет  тот,  кто  верит,
бесконечно далека от плотского мира,  где  подросток  начинает  осознавать
самого  себЯ!  Џоэтому  †ан  считал,  что  его  предали,  что  его  бросил
единственный на свете человек, знавший все  его  тайны,  знавший,  как  он
страдал и продолжает страдать из-за матери и из-за Њишель. …сли аббат тоже
покинул его, ничего ему не остаетсЯ, как бежать из этого подлого мира, где
нет длЯ него  места.  Љонечно,  насчет  ѓортензии  он  знал,  что  это  не
навсегда, даже не очень надолго... Ќо такова уж была его природнаЯ тЯга  к
несчастью, и больше всего в этом приключении привлекало его то, что оно не
давало выхода, не несло надежды, зато срывало с ЯкорЯ и бросало  в  поток,
откуда уже не выплыть.


        14

   Ќам пришлось задержатьсЯ в ‹аржюзоне до  торжественной  мессы,  которую
служат  по  покойнику  на  восьмой  день  и  котораЯ  зоветсЯ  в   †иронде
"осьмитина". Ќакануне мачеха получила письмо от монахини,  ухаживавшей  за
Ћктавией. Џлод сохранить не удалось, после преждевременных  родов  началсЯ
флебит, температура не спадает,  сердце  совсем  ослабло,  словом,  доктор
опасаетсЯ  самого  худшего.  Ќа  улице  Њирей   полнаЯ   нищета.   ‚опреки
категорическому запрещению господина Џюибаро монахинЯ решила прибегнуть  к
помощи мадам Џиан, так как булочник и аптекарь  уже  начинают  скандалить.
€звестие это удручающе подействовало на нашу мачеху. Љонечно,  она  успела
бы съездить в  Ѓордо  и  вернутьсЯ  поездом  к  мессе,  но  она  опасалась
нарватьсЯ на дерзкий прием со стороны Џюибаро и с обычной своей  щедростью
решила отправить деньги телеграфом на имЯ монашенки и ее монастырЯ.
   Ѓрижит то и дело советовалась со мной, размышлЯла при мне вслух, словно
бы не замечаЯ моего холодного молчаниЯ. "—то бы с ними сталось без менЯ? -
твердила она и начинала перебирать вслух все, что  она  сделала  длЯ  четы
Џюибаро. - џ их предупреждала, все, что Я предсказывала, сбылось  слово  в
слово. € даже этот несчастный  случай,  и  эту  смерть,  потому  что  она,
безусловно, умрет, хотЯ Я и не смела об этом прЯмо сказать, но бог  видит,
что и это Я предчувствовала... Ќо не мне,  бедной  женщине,  было  ставить
точки над "i", директор коллежа оказалсЯ человеком легкомысленным,  только
он один мог удержать их на краю бездны, а он, наоборот,  сам  столкнул  их
туда... Ќо вот увидишь, Џюибаро всю вину взвалит  на  менЯ.  ‚едь  и  твоЯ
сестра считает, что Я виновата в смерти вашего отца и даже в том, что  †ан
совершил  кражу  со  взломом...   Џросто   невероЯтно!"   Ћна   пристально
вглЯдывалась мне в лицо, и ее тревожный смешок вымаливал хоть слово,  хоть
возражение,  но  упорное  молчание,  которым  Я  встречал  все  ее   речи,
показывало достаточно Ясно, что Я по всем этим пунктам согласен с  Џюибаро
и Њишель.
   ’огда ей не осталось иного прибежища, кроме себЯ самой, она бродила  по
комнатам или кружила вокруг стола, вновь и вновь возводЯ  длЯ  себЯ  самой
стройную систему самозащиты. ‚праве ли Я и  сейчас  взвалить  всю  тЯжесть
постигших нас бед на плечи этой женщины, мучимой эриниЯми  Ќового  завета,
всеми мыслимыми угрызениЯми совести, теми, что  со  днЯ  сошествиЯ  €исуса
•риста на нашу землю терзают смЯтенные души? ’е эринии,  что  преследовали
Ѓрижит Џиан, требовали, чтобы она немедленно возвратилась  в  город,  дабы
допросить на месте Џюибаро и услышать из его уст слова успокоениЯ. Ќо  так
как поезд проходил здесь всего раз в день, нам оставалось ждать до  завтра
и присутствовать на торжественной мессе.
   Њы поднЯлись еще до рассвета, в темноте. ‚ течение  всего  пути  Ѓрижит
Џиан пришлось терпеть присутствие Њишель, котораЯ в  ‹аржюзоне  упорно  не
показывалась ей на глаза. ’ри часа мы  провели  в  наглухо  закрытом  купе
второго класса, и девочка-подросток,  казавшаЯсЯ  еще  мрачнее  от  черной
креповой вуали, все это времЯ словно  бы  играла  в  игру  -  ни  разу  не
встретитьсЯ взглЯдом с  мачехой,  хотЯ  та  буквально  вымаливала  взглЯда
Њишель.  ‘ейчас  Я  испытываю  жалость   к   этой   женщине,   уже   давно
превратившейсЯ в прах, но тогда,  сидЯ  в  ледЯном  вагоне,  Я  не  ощущал
ничего, - хотЯ проводник дал нам грелки с горЯчей водой, но  Я  все  равно
взобралсЯ с ногами на скамейку, надеЯсь согреть озЯбшие ступни.  €  однако
же Я начинал  понимать,  что  происходит  в  душе  мадам  Ѓрижит.  Ќе  без
любопытства следил Я за этой импозантной  дамой,  за  этой  монументальной
бронзовой статуей, чьЯ тень омрачила все мои детские годы,  и  вдруг  этот
монумент покачнулсЯ на моих глазах. Џо бронзе поползли трещины,  возможно,
мне еще предстоЯло видеть, как рухнет этот истукан. Љогда мы  выходили  из
вагона, мне почудилось, будто мачеха стала меньше ростом, и,  помнитсЯ,  Я
очень подивилсЯ этому обстоЯтельству, не сообразив тогда, что просто вырос
Я.
   Њачеха назвала кучеру не наш адрес, а адрес Џюибаро. ќтим хмурым  утром
грохот нашего фиакра до краев заполнил  унылую  улицу  Њирей.  Њы  поднЯли
глаза к окнам квартиры, где жил мой бывший учитель, и увидели, что  ставни
закрыты. Љонсьержка высунула изможденное  лицо  из-за  дверей  антресолей,
заменЯвших обычную каморку привратника. Ќа наш вопрос  она  ответила,  что
все было кончено еще вчера вечером, что господин Џюибаро не велел никого к
нему пускать, что час похорон ей неизвестен. Њы догадались, что консьержка
получила на наш счет самые строгие указаниЯ. "Ѓывает, что человек  в  горе
становитсЯ неблагодарным..." Љонсьержка подтвердила, что так  бывает,  что
она и сама это замечала. Љогда мы снова  уселись  в  фиакр,  Њишель  вдруг
переменила тактику, она  уже  не  отводила  глаз,  а  уставилась  жестким,
пристальным взглЯдом в лицо нашей мачехи, так что та  в  конце  концов  не
выдержала и отвернулась к окну. •отЯ губы Ѓрижит Џиан почти не шевелились,
Я понЯл, что она  уже  начала  молитьсЯ  за  упокой  души  Ћктавии.  €  не
сомневаюсь, Ѓрижит сдерживалась, чтобы не крикнуть через все  пространство
вечной тишины: "Ќу как? Љто был прав, беднаЯ моЯ ЋктавиЯ?"
   Џоэтому-то в начале пути она испытывала чуть ли не ликование при мысли,
что ее предвидениЯ так Явно совпали с предвидением самого  ‚севышнего.  Ќо
не  успели  мы  еще  свернуть  на  €нтендантский  бульвар,  как  лицо   ее
помрачнело. Њишель сразу же прошла в свою комнату  и  не  показывалась  до
вечера. Ѓрижит Џиан заглЯнула было ко мне, но, так как Я еле отвечал на ее
вопросы,  оставила  дверь  между  нашими  спальнЯми  открытой,   ей   было
необходимо мое присутствие, пусть даже враждебное. —ерез минуту она  снова
поЯвилась в моей комнате и снова начала  рассказывать  мне  историю  своих
отношений с четой Џюибаро за последние два года,  причем  смело  воздавала
себе хвалу по любому самомалейшему поводу и сделала исключение лишь длЯ их
последней встречи у постели больной Ћктавии. ’олько бы ‹еонсу  Џюибаро  не
взбрело на ум, что здоровье  его  жены  ухудшилось  из-за  этой  маленькой
размолвки! Њачеха старалась передать мне все перипетии их размолвки и даже
припоминала все свои тогдашние выражениЯ. џ слушал ее вежливо, но  холодно
и не вымолвил ни слова одобрениЯ или утешениЯ.
   Ќаконец, не выдержав, она попросила менЯ сходить на улицу  Њирен:  само
собой разумеетсЯ, менЯ господин Џюибаро примет и  сообщит,  в  каком  часу
состоЯтсЯ похороны. Ќо, несмотрЯ на все мои довольно настойчивые  попытки,
консьержка не пропустила менЯ к Џюибаро, и мне  пришлось  идти  в  церковь
‘ент-ќлуа, где Я узнал, что заупокойной мессы не будет, а завтра  утром  в
восемь часов будет только отпевание.
   ЏредсказаниЯ  нашей  мачехи,  что  мы  будем  там  в  одиночестве,   не
оправдались, на отпевание пришло  немало  народу.  Џришли  бывшие  ученицы
Ћктавии, а также ее коллеги-учительницы по частной школе. Њногие  плакали,
и воздух  был  так  густо  насыщен  молениЯми,  что  Я  ощущал  это  почти
физически. ѓосподин Џюибаро в старом черном сюртуке, в котором он ходил  в
прежние времена зимой на переменках по  двору  коллежа,  стоЯл  прЯмо,  не
преклонЯл колен, не плакал, и лицо его было такое же бледное, как,  должно
быть, у Ћктавии под деревЯнной крышкой гроба. ’ак  как  он,  казалось,  не
замечает никого из присутствующих, мы могли считать, что лично против  нас
он враждебных чувств не питает, но у ворот кладбища он сделал вид, что  не
видит моей протЯнутой руки, так что Я почти силком схватил его руку, но он
тут же вырвал ее. Ђ наша мачеха не посмела даже последовать моему примеру,
потому что Џюибаро поклонилсЯ ей, не глЯдЯ в ее сторону, и даже  рукой  не
пошевелил.
   ‚ тот же вечер, после обеда, мачеха снова пришла ко  мне  в  комнату  и
сказала, что боитсЯ, как бы ‹еонс Џюибаро не поддалсЯ духу  возмущениЯ,  и
она очень сожалеет, что ей не удалось побеседовать с ним, склонить  его  к
смирению и покорности. џ ответил, что, если он вел себЯ  так  враждебно  в
отношении нас, это вовсе не означает, что он испытывает такие же чувства в
отношении бога, и коварно заметил, что, раз он был женат на  свЯтой,  наша
мачеха может смело на нее положитьсЯ: она-то вымолит у господа милости длЯ
‹еонса Џюибаро. "Ќа свЯтой? - повторила Ѓрижит Џиан. - Ќа  какой  свЯтой?"
Ћна посмотрела на менЯ  без  гнева,  но  неестественно  внимательно,  даже
как-то тупо, молча  покрутилась  вокруг  моего  стола  и  ушла  наконец  в
спальню, уносЯ с собой на всю ночь новый груз смЯтениЯ и страхов.
   Џосле похорон Ћктавии мачеха  не  пыталась  увидетьсЯ  со  вдовцом,  но
продолжала тайком помогать ему через посредство монахини,  ухаживавшей  за
Ћктавией. Њишель вернулась в  ‘акре-Љер;  и  снова  мы  с  мачехой  зажили
прежней жизнью с глазу на глаз, причем она  всЯчески  старалась  завоевать
мою симпатию, даже с каким-то оттенком унижениЯ, будто не было  у  нее  на
свете  иного  прибежища,  кроме  этого  подростка,  который  вел  себЯ   с
приводЯщей в отчаЯние вежливостью.
   џ послушалсЯ совета аббата Љалю  и  еще  из  ‹аржюзона  написал  письмо
графине де Њирбель, в котором справлЯлсЯ о †ане.  Ћтвет  ее  ждал  менЯ  в
Ѓордо - письмо, каждое слово которого  было  тщательно  взвешено  с  целью
притушить  скандал.  "џ  ничуть  не  удивлЯюсь,  мой  юный  друг,  что  ‚ы
беспокоитесь о †ане и что ‚ас встревожили нелепые  сплетни  на  его  счет,
распространившиесЯ в ‚аших краЯх. Ћн приехал к нам сюда и сам тоже  ужасно
удивлен и даже сконфужен всеми этими слухами  относительно  него.  ѓлавные
виновники здесь кюре и аптекарь: оба они поднЯли шум на всю округу, и если
второму из этих господ можно в какой-то мере найти извинениЯ,  то  первому
не хватило здравого смысла и простой уравновешенности - вещь  недопустимаЯ
длЯ свЯщеннослужителЯ, особенно если  он  притЯзает  на  роль  воспитателЯ
юношества! џ прЯмо так ему  и  сказала,  когда  ездила  в  Ѓалюзак  отдать
деньги, которые он дал  моему  сыну  и  относительно  которых  злые  Языки
сочинили чисто рокамболевскую историю. •очу надеЯтьсЯ, что  ‚ы  в  нее  не
поверили. ‘вЯщенник даже не нашелсЯ, что  ответить  на  мои  обвинениЯ,  в
которые Я, возможно, вложила излишний  пыл  материнского  сердца".  (Њного
позже  Я   оценил   все   величие   этого   молчаниЯ:   аббат   Љалю   мог
одним-единственным словом уничтожить эту осыпавшую его оскорблениЯми даму,
ибо тогда она еще не знала, что †ан всю ночь просидел,  дрожа  от  холода,
под окошком ее номера в гостинице в Ѓалозе и что едва от этого не умер.  €
то, что видели его глаза и слышали его уши, осталось в нем на  всю  жизнь,
как рана, как Яд в крови.) ‚ конце письма графинЯ извещала менЯ,  что  †ан
будет продолжать учение в Ђнглии, что, готовЯсь  к  отъезду,  он  проведет
несколько дней в Ѓордо и надеетсЯ, что ему разрешат с нами попрощатьсЯ.
   Џисьмо графини поставило менЯ в тупик, Я  буквально  не  знал,  на  что
решитьсЯ. Џересылать ли это письмо  аббату  Љалю,  как  Я  ему  обещал?  џ
понимал, что лучше всего спросить совета у мачехи, но длЯ этого надо  было
отказатьсЯ  от  моей  стоической  сдержанности.  Ќо  мне  любопытно   было
посмотреть, как она отнесетсЯ к письму графини. џ ждал,  что  мачеха  тоже
наброситсЯ на балюзакского кюре, но тут она менЯ удивила. Џо ее словам, не
следовало наносить еще одной раны и без того страдающему человеку,  но,  с
другой стороны, письмо могло послужить господину Љалю  на  пользу;  мачеха
посоветовала мне переслать в Ѓалюзак этот документ, но сообщить от  нашего
имени, что никто из нас не поверил наветам графини. ’аким образом, впервые
за  все  времЯ,  что  Я  знал  Ѓрижит  Џиан,  она  отступила   от   своего
первоначального мнениЯ. ‚ письме к аббату Я не  преминул  подчеркнуть  эту
удивительную перемену и написал об этой метаморфозе в ироническом тоне, не
понравившемсЯ аббату. ‹ишь к концу  недели  от  него  пришел  ответ:  могу
сказать только, что после чтениЯ этих строк, которые Я переписываю здесь с
особой любовью и уважением, Я стал другим мальчиком, чем был раньше.
   "„орогой мой ‹уи, Я не сразу  тебе  ответил,  так  как  твое  письмо  в
Ѓалюзаке менЯ не застало и его переслали  к  моему  брату,  у  которого  Я
временно живу... Ќе буду, сынок, прибегать с тобой к обинЯкам. ’ебе и  так
все слишком хорошо известно, поэтому не  стоит  ничего  выдумывать.  џ  не
ЯвлЯюсь  больше  свЯщенником  Ѓалюзака,  мне  даже  приказано   было   без
промедлениЯ оставить свой приход и поселитьсЯ в семье брата. ќто,  на  мой
взглЯд, прЯмаЯ опала и, пожалуй, даже больше, чем просто опала. Њирбели  и
старик ‚уайо объединенными усилиЯми выставили менЯ как главного  виновника
разразившегосЯ скандала. Љ тому же скромные стараниЯ мадам  Ѓрижит,  коими
она почтила менЯ, ее послание, написанное несколько месЯцев назад главному
церковному викарию, предвосхитили пункт за пунктом все,  что  произошло  в
дальнейшем.  Џоследующие  событиЯ  придали  особый  вес  ее   критическому
разбору, весьма сжатому  и  весьма  примечательному,  где  твоЯ  дражайшаЯ
мачеха живо обрисовала мой характер и мои склонности. Џишу это без  всЯкой
иронии, дорогой мой ‹уи, и, признаюсь откровенно, насмешливый  тон  твоего
письма доставил мне  не  слишком  много  удовольствиЯ.  џ  не  верю,  как,
надеюсь, ты сам понимаешь, в случайность,  не  верю  и  в  то,  будто  все
предсказаниЯ мадам Ѓрижит сбываютсЯ только в силу случайности. Љонечно,  Я
вовсе не собираюсь утверждать, что она здраво истолковывает все  факты,  а
равно и мотивы чужих поступков, но есть у нее определенный дар  прозревать
их тайную злокозненность. „умаю, она  была  бы  очень  удивлена,  если  бы
узнала, что, хотЯ мы с ней избрали  разные  пути,  Я  нахожу  наши  с  ней
заблуждениЯ сходными: и она и Я - она, повинуЯсь голосу рассудка,  а  Я  -
голосу  сердца,  -  считали  себЯ  вправе  вмешиватьсЯ  в  чужие   судьбы.
ђазумеетсЯ, главное в нашей  миссии,  как  и  любого  христианина,  -  это
возвещать евангельские истины, но это  вовсе  не  значит,  что  мы  должны
переделывать наших близких на свой лад и сообразно  нашим  личным  вкусам,
ибо даже самих себЯ мы переделать не можем; мы можем только  идти  впереди
‚севышнего, как идет  пес  впереди  невидимого  охотника,  с  большим  или
меньшим  успехом,  каковой  зависит  от  того,  будем  ли  мы   достаточно
внимательны,  покорны  и  податливы,  дабы  слитьсЯ  с  волей  “чителЯ   и
пренебречь собственной. Њадам Ѓрижит в отношении менЯ  не  ошибалась:  она
обвинЯла  менЯ  в  недостатке  чувства  меры  и  способности  суждениЯ   и
утверждала в выражениЯх чрезвычайно резких, что,  ежели  свЯщеннослужитель
обладает этим недостатком в такой  степени,  как  Я,  он  рискует  навлечь
худшие беды, чем самаЯ преступнаЯ страсть; а ведь именно поэтому Я  очертЯ
голову вмешивалсЯ в чужие дела, вмешивалсЯ  безрассудно,  не  по  здравому
размышлению и, конечно, неосторожно. Ћ, разумеетсЯ,  ‚севышний  извлек  из
этого пользу, ибо такова любовь нашего господа, который умеет все обратить
к вЯщему благу тех, кого любит. Ќо по  тому  вреду,  который  скапливаетсЯ
вокруг нашего, как мы считаем, апостольского служениЯ, не  так  уж  трудно
установить,  сколько  примешиваетсЯ  к  нему   скрытой   корысти,   тайных
вожделений, о которых, впрочем, мы имеем лишь смутные представлениЯ, и вот
почему превыше всего мы должны рассчитывать на милосердие свыше.
   „орогой мой ‹уи, все это, очевидно, покажетсЯ тебе  чересчур  туманным;
вернемсЯ к этому разговору через несколько  лет,  если  отец  небесный  не
призовет к себе своего не только бесполезного, но  и  опасного  служителЯ,
каким  ЯвлЯюсь  Я.  Ђ  пока  что  разрешу  себе  высказать   свое   мнение
относительно мадам Ѓрижит: не высмеивай того, что происходит в ней сейчас,
не считай  посланное  ей  испытание  малым.  ‚сю  жизнь  она  видела  лишь
поучительную сторону своих поступков, а теперь они все разом и  все  вдруг
обернулись к ней страшным своим ликом. Љогда €исус •ристос  открывает  нам
глаза и все поступки наши начинают  теснить  нас,  подступать  к  нам,  мы
дивимсЯ им, как тот прозревший  евангельский  слепорожденный,  коему  люди
представились "подобными ходЯщим деревьЯм".  Ќо  мне  хотелось  бы,  чтобы
мадам Ѓрижит понЯла то, в чем Я сам  уверилсЯ  лишь  сейчас,  находЯсь  на
последних ступенЯх унижениЯ, степень коего ты не можешь и вообразить,  ибо
не было такой грЯзной клеветы,  которую  не  обрушили  бы  на  менЯ;  люди
считают себЯ вправе выдумывать все, что им  угодно,  и  в  архиепископской
епархии, и повсюду. Њогу сказать, что на пороге старости  Я  потерЯл  свою
скромную человеческую честь и  допустил,  чтобы  в  лице  моем  оскорблЯли
€исуса, отметившего менЯ своим знамением. ‘емьЯ моЯ  рассержена,  унижена,
ибо Я навлек на нее позор, не говорЯ уже о том, что мое присутствие  в  их
доме  увеличило  материальные  трудности.  Њладшему  из  моих  племЯнников
пришлось уступить мне свою комнату, и теперь он живет вместе с братом. ‚се
они, понЯтно, очень добры ко мне, но моЯ невестка, пожалуй, слишком  часто
спрашивает, что  Я  рассчитываю  в  дальнейшем  делать,  и  приходитсЯ  ей
отвечать, что Я и сам ничего не знаю, так как и впрЯмь Я не  годен  ни  на
что, никому не нужен. Ћ, теперь Я не ошибусь: Я стою перед  господом  моим
нагой, лишенный всех своих заслуг, совсем беспомощный, как ни один человек
на нашей  земле.  ‚озможно,  такое  состоЯние  и  должно  пожелать  людЯм,
избравшим  своим  призванием,  если  только  Я  так  осмелюсь  выразитьсЯ,
добродетель.  ‹юди,  избравшие  своим  призванием  добродетель,  неизбежно
составлЯют себе преувеличенное мнение о  ценности  собственных  поступков,
сами берутсЯ судить собственные свои  заслуги,  и  при  сравнении  себЯ  с
другими у них голова идет  кругом  от  собственной  добродетели.  Ћт  души
хотелось бы, чтобы мадам Ѓрижит в час посланного ей испытаниЯ понЯла,  что
вступает на путь великих откровений..."


   ‚озможно,  читаЯ  эти  строки,  кто-нибудь  решит,  что   аббат   Љалю,
обратившийсЯ с такими словами к шестнадцатилетнему  мальчику,  и  в  самом
деле доказал, что не слишком преуспел в области  здравых  суждений.  џ  не
решилсЯ показать это письмо мачехе, хотЯ она уже не старалась ввести  менЯ
в заблуждение, Я жил в невыносимой атмосфере, созданной ее страхами. ‚ это
примерно времЯ  тонкий  еженедельный  журнал  "Ѓатай",  орган  анархистов,
промышлЯвший в основном  скандальными  происшествиЯми,  начал  публиковать
серию весьма Ядовитых заметок о "похищении аптекарши". џ страшно удивилсЯ,
когда Ѓрижит Џиан попросила менЯ доставлЯть ей  еженедельно  этот  гнусный
листок; сама она не осмеливалась его покупать и не хотела посылать за  ним
лакеЯ, а Я никак не мог взЯть в толк, какую усладу черпает она в  подобном
чтении, пока мне не сообщили в коллеже, что господин  Џюибаро  работает  в
"Ѓатай" секретарем и читатели справедливо, нет ли приписывают его перу все
публикуемые в журнале антирелигиозные статьи.
   Љаждую субботу Я присутствовал при этом чтении, длившемсЯ  весь  вечер;
думаю даже, что Ѓрижит Џиан вставала ночью и снова бралась за  журнальчик,
как бы желаЯ глубже проникнуть в бездны падениЯ  этой  души,  которую  она
своими руками (во всЯком случае, так ей  казалось)  толкнула  к  бунту,  к
ненависти и отчаЯнию. „ети, даже подростки, обычно не замечают  физических
перемен у взрослых, с которыми они живут бок о бок. Ќо Я видел,  как  день
его днЯ сохнет моЯ мачеха, теперь аметистовый капот  свободно  болталсЯ  у
нее на плечах, как будто толстаЯ и жирнаЯ змеЯ волос, заплетенных в  косу,
кормилась ее собственным телом. ‘амое удивительное во  всей  этой  истории
было то, что спустЯ несколько месЯцев ‹еонс  Џюибаро  не  только  ушел  из
журнала и удалилсЯ в монастырь ордена траппистов в ‘етфоне, но  и  осталсЯ
там навсегда и, таким образом, в одеЯнии послушника выполнил то,  чего  от
него всегда ждала моЯ мачеха:  тут  опЯть-таки  предсказаниЯ  Ѓрижит  Џиан
совпали с предначертаниЯми небес... Ќо в то времЯ, о котором Я говорю, она
еще не могла предугадать этот неожиданный поступок, и  если  иной  раз  ее
мЯтущийсЯ дух отвлекалсЯ от мыслей об отступнике, то лишь длЯ того,  чтобы
кружить вокруг других  своих  жертв:  мужа,  Ћктавии,  которые,  возможно,
остались бы в живых, не встреть они на своем пути Ѓрижит Џиан. „умала  она
также о Њишель, о †ане, об аббате Љалю, на которого донесла...
   „о сих пор длЯ менЯ остаетсЯ загадкой одно  обстоЯтельство:  ведь  наша
мачеха могла бы найти себе опору и поддержку в лице духовного наставника в
это критическое длЯ нее времЯ. Ќо Я не знал, кто именно ее духовник,  даже
и не очень уверен, что у нее таковой был. ‚прочем, как мне кажетсЯ, даже в
те времена, когда  она  особенно  гордилась  своими  успехами  на  пути  к
совершенствованию и  когда  никто  еще  не  мог  предвидеть,  что  в  один
прекрасный день  ее  будут  терзать  все  фурии  больной  совести,  мачеха
исповедовалась гораздо реже, чем можно было этого ждать  от  особы,  столь
любЯщей афишировать свое благочестие. ‚ дни моего детства еще не угас спор
о том, как часто полагаетсЯ ходить к исповеди, спор, начавшийсЯ еще два  с
половиной века назад. ‚ наши дни верующий  католик  стараетсЯ  причащатьсЯ
свЯтых тайн как можно чаще, а сорок лет назад  страх  и  трепет  царили  в
отношениЯх между христианскими  душами  и  воплощенной  любовью,  каковаЯ,
согласно Янсенистской традиции, считалась неумолимой.
   ‚ерно одно: в том году, когда началсЯ  великий  пост  и  уже  близилась
пасха, страхи Ѓрижит Џиан переросли в ужас. Љак-то вечером она  без  стука
ворвалась ко мне в спальню. џ уже лег и читал роман ”романтена "„оминик" и
поднЯл  на  непрошеную  посетительницу  взглЯд,   затуманенный   картинами
воображаемого мира, откуда Я с трудом вынырнул наружу.
   - …ще не спишь? - спросила Ѓрижит робко и умолЯюще.
   Ћна прочла на моем лице выражение досады  грубо  оторванного  от  своих
грез человека. „ругое дело, если бы Я еще  не  лег,  тогда  Я  охватил  бы
голову обеими руками, заткнул бы пальцами уши, склонилсЯ  бы  над  книгой,
словом, одна моЯ поза отбила бы охоту вступать  со  мной  в  разговор.  Ќо
сейчас, лежа под одеЯлом, Я был безоружен.
   - Џослушай, ‹уи,  Я  хочу  попросить  у  тебЯ  совета...  ‚озможно,  ты
удивишьсЯ,  но  в  иные  минуты  как-то  перестаешь  видеть  Ясно.  Љакое,
по-твоему,  большее  из  двух  зол:  нарушить  требованиЯ  церкви   и   не
причащатьсЯ  на  страстной  неделе  или  же,  повинуЯсь  заповеди,  будучи
недостойной,  причаститьсЯ?..  Ќет-нет,  не  отвечай  так  сразу,  сначала
подумай хорошенько. ‚спомни-ка, что сказал апостол Џавел  о  тех,  кто  не
познает тела •ристова...
   џ ответил, что думать тут особенно нечего и что вопрос решаетсЯ просто,
достаточно покаЯтьсЯ в грехах свЯщеннику,  чтобы  на  нас  вновь  снизошла
благодать.
   - „лЯ тебЯ, ‹уи, дорогой, длЯ чистого сердца ребенка, может, это и так,
конечно, так!
   Ћна тЯжело опустилась на край моей постели. “селась,  видимо,  надолго.
“вы, пришлось отказатьсЯ  от  общества  "„оминика"  и  слушать  бессвЯзную
болтовню этой стареющей дамы.
   - Џрежде всего грехи должны быть совсем простые,  Ясно  распознаваемые,
четко определенные, так что можно было бы вложить их в четкую формулу.  Ќо
как же, по-твоему, Я могу растолковать какому-нибудь  свЯщеннику  все  то,
что менЯ мучает? —то он поймет из моих отношений с твоим отцом, с  ‹еонсом
и Ћктавией Џюибаро, с господином Љалю, с Њишель? џ уже трижды пыталась это
сделать: поочередно обращалась к простому  свЯщеннику,  к  доминиканцу,  к
иезуиту. € все трое, представь, решили, что Я из числа слишком совестливых
грешниц, а исповедники боЯтсЯ их как чумы  и  действуют  с  ними  оружием,
каковое лишь усугублЯет страх, а  именно  делают  вид,  что  не  принимают
всерьез их  самобичеваний.  ’аким  образом,  выходишь  из  исповедальни  в
твердом убеждении, что тебЯ не понЯли и что поэтому тебе не  будет  прощен
грех, раз сам свЯщенник не разобралсЯ в твоих словах... Ќу да,  ну  да,  Я
тоже поражена этим недугом, - помолчав, крикнула она. - Ќо самое главное -
знать, каетсЯ ли человек с чистыми намерениЯми или  нет;  если  мы  терпим
подобную  пытку,  это  не  означает  еще,  что  речь  идет  о   выдуманных
проступках...
   - ‚ таком случае, - прервал Я ее наставительным тоном, - речь  идет  не
просто о больной совести, но о раскаЯнии...
   - ’ы вложил персты в открытую рану, ‹уи. Њы  пытаемсЯ  себЯ  успокоить,
прибегаЯ к самым мЯгким терминам, ты прав, даже очень прав: Я  страдаю  не
от больной совести, а от угрызений, да, от ужасных  угрызений.  ’ы,  ты  с
первого слова сумел все понЯть  с  обычной  твоей  быстротой  соображениЯ,
которой так восхищалсЯ беднЯжка ‹еонс  Џюибаро.  Ђ  Я  отчаЯлась  что-либо
объЯснить  этим  неопытным  людЯм,  длЯ  которых  любой  грех  есть  легко
определЯемый поступок и которые не понимают, что зло может порой  отравить
всю жизнь, что зло  может  быть  многоликим,  невидимым,  необъЯснимым,  а
следовательно, его нельзЯ выразить словами, оно  в  буквальном  смысле  не
имеет названиЯ...
   Ћна замолчала, чуть привалилась ко мне, Я слышал ее бурное дыхание.
   - Њне пришла в голову одна мысль, - начал Я. (ЊенЯ  охватило  волнение,
знакомое мне еще с той поры, когда господин Џюибаро обращалсЯ ко мне как к
оракулу,  а  Я  старалсЯ  ослепить  его  своим  ответом,  в  равной   мере
неожиданным и мудрым.) - ‘вЯщенник, который мог бы  успокоить  вашу  душу,
должен не только знать вас уже давно, но ему также должны быть известны  в
мельчайших подробностЯх те событиЯ,  которые  вас  так  мучают.  „а-да,  -
настаивал Я, а  она  смотрела  мне  в  лицо  с  тем  выражением,  с  каким
безнадежно больные люди смотрЯт на  изрекающего  свой  приговор  врача,  -
господин Љалю знал все наперед, в последнем письме он  описывает  мучающий
вас недуг. Ќеважно, как его назвать - угрызениЯ совести  или  раскаЯние  в
содеЯнном: знаЯ причины недуга, он даст вам отпущение грехов.
   - Ђббат Љалю? „а что ты говоришь? €споведоватьсЯ у него мне после того,
что Я ему сделала...
   - €менно после того, что вы ему сделали.
   Њачеха поднЯлась и стала кружить по моей спальне. € простонала, что  ни
за что не посмеет...
   - Ѓезусловно, вам будет тЯжело, - настаивал Я, - но тем  большей  будет
ваша заслуга...
   Џри слове "заслуга" она вскинула голову.
   - „лЯ большинства людей это было бы выше их сил, но длЯ вас...
   Ћна снова выпрЯмила стан.
   - ‚ конце концов... - прошептала она. - ‚идимо, придетсЯ  ехать  к  его
брату... Ђ имеет ли он право  исповедовать?  -  допытывалась  она.  -  „а,
конечно, в пределах епархии...
   Ћна снова зашагала по комнате. џ нарочно громко зевнул  и  закуталсЯ  в
одеЯло.
   - ‡асыпаешь, ‹уи? Ќу, спи, спи, счастливое дитЯ.
   Ћна нагнулась над постелью, и ее шершавые губы коснулись моего лба.
   - Џризнайтесь, Я подал вам богатую мысль? - самодовольно спросил Я.
   Њачеха не ответила, толкуЯ и  перетолковываЯ  в  уме  мое  предложение.
“ходЯ, она потушила лампу, но, как только закрылась дверь, Я  снова  зажег
свет и снова "„оминик" увел менЯ далеко-далеко от этой измученной женщины.