цать...
џсно, никто нам не поверит, да еще будут над нами потешатьсЯ... Џоэтому-то
мы никому ничего не говорим, кроме тебЯ, тебЯ одного, наш миленький ‹уи...
—его же ты ревешь? ђазве, по-твоему, это не чудесно?
   —удесно! ‘лово "чудесно" было самое ее любимое из всех других  слов.  џ
уткнулсЯ лицом ей в  плечо,  и  Њишель  не  утешала  менЯ,  ни  о  чем  не
спрашивала, привычнаЯ к моим слезам, поскольку Я  проливал  их  по  любому
поводу. € тем не менее на менЯ снизошло великое спокойствие: раз  все  уже
решено, значит, незачем думать об этом, не на что надеЯтьсЯ, нечего ждать,
кроме вот этой роли, которую они мне отвели,  роли  поверенного  их  тайн.
Ќикогда уже Я не буду ни первым, ни единственным в сердце Њишель. ‘низу, с
лугов, доносилсЯ приглушенный льдистый шум воды.  Ћт  Њишель  прЯно  пахло
теплой гвоздикой, она вытирала мне глаза своим  носовым  платочком  и  все
говорила, говорила полушепотом.
   Џредчувствие менЯ не обмануло: действительно они по  нескольку  раз  на
неделе встречались за мельницей господина „юбюша. Ћба смертельно  боЯлись,
что их  накроет  мачеха.  Њишель  заставила  менЯ  поклЯстьсЯ,  что  Я  не
проговорюсь, не наведу ее на след. ’ут Я  вспомнил,  что  уже  пожаловалсЯ
Ѓрижит Џиан на †ана и Њишель, сообщил, что они от менЯ прЯчутсЯ. Ќо сказал
Я это без всЯкой задней мысли (так-таки и без всЯкой задней  мысли?..).  Ђ
что, если тогда Я пробудил ее подозрениЯ?
   - …сли бы ты знал, ‹уи, как Я ее боюсь, ей  ненавистно  счастье!  џ  же
знаю, за что она на менЯ злитсЯ - главным образом за то, что Я не  хожу  с
постной физиономией. Ќам вечно приходитсЯ быть настороже!  Ђ  †ан  страшно
неосторожный!
   € она заговорила о †ане с такой непринужденностью, на какую лично Я  не
был способен. Њишель отлично  понимала,  на  какой  риск  она  идет:  даже
дЯдюшка со всеми его выдумками не подозревает, какой †ан ужасный  человек.
’еперь Я часто, думаю, почему сестра называла †ана таким ужасным, ведь  он
сам мне признавалсЯ, что целовал Њишель невиннейшим из поцелуев и счел  бы
страшнейшим свЯтотатством позволить себе что-либо большее...  Ѓыть  может,
она догадывалась, что не всю жизнь будет он таким Ягненком... ‚прочем, она
его не боЯлась. € к тому же все равно она станет его женой, а не кого-либо
другого: она сама его выбрала, и он тоже сам ее  выбрал,  пускай  они  еще
совсем дети. …сли даже ей суждено прожить сотню лет, и то она  никогда  не
взглЯнет ни на какого другого мальчика. ’ак что нечего об этом и говорить.
†ан такой умный, такой сильный...
   - Ђ еще он ужасно красивый, как, по-твоему?
   Ќет, по-моему, он был вовсе не такой красивый. „а и что такое красота в
глазах  ребенка?  ‘амо  собой  разумеетсЯ,  мальчик   моих   лет   гораздо
чувствительнее к силе и мощи. Ќо, очевидно, вопрос  Њишель  глубоко  запал
мне в душу, раз теперь, прожив долгую жизнь, Я до сих пор помню тот уголок
аллеи, где Њишель спрашивала менЯ, красив †ан или нет. ‘умею ли  Я  сейчас
дать более точное определение тому,  что  Я  зову  красотой,  и  сумею  ли
ответить на вопрос, по каким именно признакам Я ее распознаю, идет ли речь
о человеческом лице, о небосклоне, о тучах, цвете, слове, песне?  Ћб  этом
плотском содрогании, одинаково захватывающем и душу, об этой  радости  без
надежды, об этом безысходном созерцании, которое  не  восполнишь  никакими
объЯтиЯми...
   - Џослушай, Њишель, - сказал Я наконец, - ты знаешь, что говорЯт о †ане
в коллеже, говорЯт, что он грЯзный тип?
   - Ќу и пускай... Ђ вот господин Љалю не считает, что  он  грЯзный  тип.
‘ейчас Я тебе такое скажу, что ты закачаешьсЯ: лучше быть  грЯзным  типом,
чем такой свЯтой, как Ѓрижит Џиан...
   - Њишель, опомнись!
   - Ќет, не опомнюсь! ‹учше в аду, только без нее, чем в раю с ней!
   - Ћй, Њишель, дорогаЯ, это же кощунство, ты накличешь на себЯ  беду!  -
возмутилсЯ Я. - ‘корее проси прощениЯ! ‘корее зарекись!
   Њишель  послушно,  но  небрежно  осенила  себЯ  крестным  знамением   и
пробормотала: "Љаюсь от всего сердца в  том,  что  совершила  против  тебЯ
такой грех, всеблагий боже!" - и тут же без всЯкого перехода фыркнула.
   - Ђ знаешь, что аббат Љалю сказал †ану насчет Ѓрижит?  —то  есть  люди,
которые избрали себе господа бога, но весьма  сомнительно,  избрал  ли  их
бог...
   - ѓосподин Џюибаро, - начал Я, шокированный словами сестры, -  господин
Џюибаро считает, что длЯ свЯщенника аббат Љалю слишком остроумен,  что  он
слишком резок и что у него крамольные идеи.
   Њишель не понимала, что значит "крамольные идеи". Ќо менЯ  уже  терзали
совсем иные подозрениЯ, и Я не ответил на расспросы сестры.
   - ‘кажи, Њишель, - бухнул Я вдруг, - скажи, мне  очень  важно  знать...
’олько ты на менЯ не рассердишьсЯ, нет? Ћн тебЯ целовал?
   -  џсно,  целовал!  -  ответила  Њишель.  €  пылко  добавила:  -  ’ы  и
представить себе не можешь... ќто просто чудесно! Ќо запомни, ‹уи,  больше
ничего не было! Ќи-ни! € не воображай, пожалуйста...
   ‚еликий боже, что же такое они  могли  делать,  что  еще  -  хуже,  чем
целоватьсЯ? ™еки у менЯ пылали огнем. џ смотрел на  Њишель,  котораЯ  была
старше менЯ всего  на  один  год  (но  она  уже  была  женщина,  а  Я  еще
мальчишка).  Љакой  же  она  показалась  мне  старой!  ‘тарой,  опытной  и
греховной!
   - Љакой ты дурак, ‹уи! ‚едь Я же тебе говорю, что мы жених и невеста...
   Ћна тоже пыталась себЯ успокоить, совесть ее была нечиста. Ќо  внезапно
сестру захлестнула новаЯ волна счастьЯ, и она начала напевать своим еще не
установившимсЯ голоском, который вдруг срывалсЯ,  ту  арию  ѓуно,  которую
точно такими же ночами пела мама:

   ’емнота, предвестница молчаниЯ...

   џ лег в постель, но уснул не сразу не  потому  даже,  что  менЯ  больше
обычного  терзала  грусть,  менЯ  мучили  угрызениЯ  совести.  џ  старалсЯ
вспомнить, как именно встретила Ѓрижит Џиан мою жалобу на †ана  и  Њишель,
которые "от менЯ прЯчутсЯ". ‘лишком хорошо  Я  ее  знал,  и  поэтому  менЯ
ничуть не успокаивало то, что внешне она ничем не обнаружила своих чувств;
мне известна была ее железнаЯ выдержка, знал Я также, что никогда  она  не
поддаетсЯ  первому  порыву.  Ќапротив,  она  копила   свои   претензии   и
предъЯвлЯла счет только через несколько недель, когда уже никто не помнил,
из-за чего сыр-бор загорелсЯ. Ћна могла, например, сделать  мне  замечание
за   какую-либо   промашку,   совершенную   при   таких-то   и    таких-то
обстоЯтельствах ровно год назад, а раньше об этом даже не заикалась.
   Љое-какие почти неприметные перемены в поведении мадам  Ѓрижит  усилили
мое беспокойство, и Я посоветовал  сестре  быть  поосторожнее.  џ  обратил
внимание Њишель на то, что мачеха почти совсем не сидит у себЯ в  комнате,
что в любое времЯ днЯ она, невзираЯ на зной, бродит по  лестницам  и  даже
выползает в сад. Ћна поЯвлЯлась на пороге гостиной, не стукнув дверью,  не
скрипнув половицей. Њишель пыталась менЯ успокоить: все  это  потому,  что
после отъезда господина Џюибаро нашей мачехе, мол, больше  некого  пилить.
Ќо в один прекрасный день, когда  †ан  ЯвилсЯ  к  нам  в  ‹аржюзон,  Я  по
кое-каким  признакам  догадалсЯ,  что  он  попал   в   орбиту   Ѓрижитовых
подозрений. …ще утром, за первым завтраком, она, удивленно  поднЯв  брови,
сказала, что не понимает, как это Њишель  может  носитьсЯ  по  дорогам  во
времЯ сиесты, когда даже лошади и те стоЯт в стойле.
   ‘ловом, первые зигзаги молнии, предвещавшие бурю;  у  менЯ  по  крайней
мере было то утешение, что мои страхи  оказались  напрасными  и  что  беда
пришла без  моего  участиЯ.  „о  сих  пор  мне  все  как-то  не  удавалось
рассказать о чете ‚иньотов; он сам - приказчик ‹аржюзона - и  его  супруга
только недавно обосновались в нашем поместье.  €х  взЯли  по  рекомендации
мадам Ѓрижит, и, Я в том твердо уверен,  поЯвление  этих  людей  послужило
началом подспудных разногласий между нашим отцом и  его  второй  женой.  ‘
первых дней замужества Ѓрижит не поладила  со  стариком  ‘энтисом,  бывшим
нашим приказчиком, который родилсЯ здесь, в поместье, и отец поэтому легко
мирилсЯ, даже, казалось, не замечал  его  пьЯнства,  распутства  и  манеры
резать в глаза правду-матку. —еловек, проживший всю свою жизнь  в  городе,
поселившись в деревне, начинает с первых же  недель  вести  с  крестьЯнами
систематическую борьбу, восстанавливаЯ их против  себЯ:  тема,  достаточно
хорошо известнаЯ еще по произведениЯм  Ѓальзака.  Ќо  в  противоположность
тому, что рассказываетсЯ в этих книгах, на сей раз городскаЯ дама наголову
разбила ларжюзонских крестьЯн. Љак-то раз ‘энтис в подпитии  так  нагрубил
моей мачехе, что отец вынужден был с ним расстатьсЯ. Ќо до самой смерти не
простил своей второй жене то, что она вынудила его к этому шагу.
   ‡ато ‚иньотов, которым протежировала Ѓрижит, отец принЯл скрепЯ сердце:
он терпеть не мог своего  нового  приказчика  и  не  переставал  жалеть  о
старике ‘энтисе, пускай даже заЯдлом пьЯнице и гулЯке.
   ‚ наших краЯх, где каждый  Язык  представлЯет  собой  опасность,  Языки
‚иньотов  были,  пожалуй,  наиболее  опасными.  ”изиономиЯ  мадам  ‚иньот,
казалось, состоЯла из одного только огромного, как клюв, носа, оседланного
пенсне, из накладных лоснЯщихсЯ волос, неестественно черных, а щек  и  губ
вроде бы и совсем не было, так как из-за отсутствиЯ  зубов  их  втЯнуло  в
зиЯющее пустотой пространство рта.  ’ак  вот,  мадам  ‚иньот  всЯкий  раз,
возвращаЯсь после обхода поставщиков, непременно ЯвлЯлась к мадам Ѓрижит с
донесением, причем в редчайших случаЯх прибегала к методу  лобовой  атаки,
но   весьма   успешно   заменЯла   ее   многозначительными   намеками    и
подхихикиванием. “дивительным было  другое:  эта  старуха  -  богомолка  и
ханжа, всю свою жизнь  прожившаЯ  в  деревне,  -  без  Њалейшего  смущениЯ
распространЯлась о таких вещах, как, скажем, адюльтер, это уж само  собой,
но даже о кровосмешении и любом отклонении от нормы,  вплоть  до  содомова
греха, как будто понимала  в  этих  делах  толк,  и  сообщала  об  этом  с
Язвительным смешком и игривым подмигиванием.
   ‚се свЯзи с поселком лежали на этой престарелой даме, а дЯдюшке ‚иньоту
были  отданы  под  начало  леса  и  полЯ,  и  он,  восседаЯ  в   шарабане,
поставленном на неестественно высокие колеса, целыми  днЯми  разъезжал  от
фермы к ферме, озираЯ во времЯ этих поездок свои владениЯ, так сказать,  с
птичьего полета. ‘колько парочек, считавших себЯ в  надежном  укрытии  под
покровом сумерек или полуденного зноЯ,  он  обнаруживал  своим  Ястребиным
оком! Џравда, иной раз он  не  мог  разглЯдеть  саму  добычу,  зато  какой
волчьей радостью наполнЯлось его сердце, когда он замечал за кустиком  два
велосипеда, символически сцепленные рулЯми. € вот в один  прекрасный  день
неподалеку от хижины, служившей  приютом  длЯ  охотников  на  вЯхирей,  он
заметил два велосипеда - один низенький, прислоненный к другому,  побольше
и попыльней, и в низеньком он узнал как раз тот  самый,  который  накануне
мадемуазель Њишель просила его смазать... (Ѓудто  смазывать  велосипеды  -
его дело!)


   ‘ледуЯ своей методе, Ѓрижит поначалу  словно  бы  не  придала  значениЯ
донесению дЯдюшки ‚иньота. Џросто сделала вид, что не верит, и тем  самым,
так сказать,  удвоила  его  бдительность.  —ем  упорнее  она  отказывалась
вникать в его намеки,  тем  более  грубые  обвинениЯ  он  громоздил,  даже
осмелилсЯ заЯвить, что мадемуазель Њишель и мальчишка  аббата  Љалю,  мол,
того... ‚се это было сказано в сопровождении самых что ни на есть страшных
клЯтв. Ћн собственными глазами все видел или почти видел. €бо не было силы
на свете, способной убедить дЯдюшку ‚иньота, что такой вредный малый,  как
подопечный аббата Љалю, мог пробыть  целый  час  в  запертом  сарайчике  с
девушкой и не... "„а бросьте вы! „ураков нету! Љому вы это  рассказываете!
‘ами были молоды, знаем, как дело делаетсЯ. Ђ что она  барышнЯ,  подумаешь
тоже... ‚прочем, достаточно на нее поглЯдеть, уж это такаЯ... „авным-давно
Ђбелина ‚иньот - сама-то она ничуть не удивилась - ее раскусила.  "„а  ну,
говорю, Ђбелина, может, это просто бабьЯ болтовнЯ..." - "„ержи карман шире
- это она мне говорит, - да ты только посмотри, какие у нее  бедра  и  все
такое прочее". ‚от беда-то! € подумать только,  что  у  мадемуазель  перед
глазами такой пример, как мадам Ѓрижит!"
   Џрежде чем выработать план  действий,  мадам  Ѓрижит  решила  подождать
приезда графини де Њирбель. ‚прочем, дело с различных  точек  зрениЯ  было
важное  и  щекотливое:  господин  Џиан  обожал  Њишель,  и   трудно   было
предвидеть, как он воспримет эту весть. …сли судить по записЯм в  дневнике
аббата Љалю, где он приводит эту историю, наша мачеха, по всей  видимости,
сдержала свой первый порыв, послушавшись голоса совести  (ибо  она  в  эту
пору особенно щепетильничала, хотЯ и  не  дошла  еще  в  игре  совести  до
полного маньЯчества). Ќо ее смущало другое обстоЯтельство, то, что она  не
может сдержать чувства радости при виде  этой  беды,  которой  ей,  второй
матери Њишель, следовало бы  стыдитьсЯ  и  оплакивать.  Ћднако  длЯ  мадам
Ѓрижит в подобных сложных ситуациЯх  было  важно  одно:  укротить  совесть
логикой. …й требовалось найти благовидный предлог, какой мог бы  узаконить
эту недостойную радость и ввести ее в систему самоусовершенствованиЯ.
   Ќа  сей  раз  помогло  то,  что  на  протЯжении   минуты   ей   удалось
сосредоточить свою мысль на блестЯщей перспективе породнитьсЯ через Њишель
с  ЊирбелЯми  -  правда,  на  перспективе  весьма  отдаленной   и   весьма
сомнительной, да и, принимаЯ в расчет юный возраст †ана, было бы  безумием
свЯзывать с этим свои надежды. Ќо мадам  Ѓрижит  силой  своей  незаурЯдной
воли не только удалось без труда отогнать эту мысль-искусительницу,  но  и
превратить ее в свое моральное торжество, добавив с примерным усердием еще
одну петлю к власЯнице своих добродетелей.  „а-да,  в  глазах  света  она,
безусловно, могла бы извлечь немалые преимущества из  этого  скандала,  но
нет, она сумеет направить все ко спасению этого  заблудшего  дитЯти.  …сли
эта девочка еще не скатилась в бездну, то, во всЯком случае,  приблизилась
к ней в столь раннем возрасте - это, безусловно,  огромное  несчастье,  но
зато легче будет принЯть самые решительные меры, дабы  вернуть  Њишель  на
путь истинный. Џоложение, таким  образом,  станет  вполне  Ясным;  с  глаз
господина Џиана спадет наконец пелена, и можно будет  освежить  тогда  дух
этого дома; и, в конце концов, Њишель пойдет только  на  пользу  унижение,
которому ее справедливо подвергнут.
   Њадам Ѓрижит заботливо вскармливала свои милосердные планы в  отношении
Њишель, ибо она отнюдь не пренебрегала такой статьей, как милосердие.  Љак
же не проЯвить снисходительности, стоит  только  вспомнить,  чьей  дочерью
ЯвлЯетсЯ это несчастное дитЯ. ЏерваЯ мадам Џиан  была  ввергнута  во  мрак
внезапной и страшной кончиной, над коей витало подозрение,  причем  весьма
обоснованное, что это было самоубийство. “ Ѓрижит хранилось  некое  досье,
которое она из чистого состраданиЯ воздерживалась предъЯвлЯть ослепленному
любовью супругу. „о сих пор ей удавалось боротьсЯ против  этого  законного
желаниЯ, невзираЯ  на  обидные  и  даже  прЯмо  несправедливые  сравнениЯ,
которые под горЯчую руку позволЯл себе  господин  Џиан.  Ћдин  бог  знает,
какого мужества, даже героизма стоило это молчание Ѓрижит.  Ќо,  возможно,
близок день, когда ради спасениЯ дочери ей  придетсЯ  представить  слабому
отцу и обманутому мужу письменные доказательства того, что оплакиваемаЯ им
супруга не стоит его слез, но зато опрометчиваЯ дочка,  если  даже  она  и
согрешила, заслуживает снисхождениЯ, ибо  на  ней  тЯжким  бременем  лежит
дурнаЯ наследственность.
   ’ак разукрашивала всеми цветами  радуги  Ѓрижит  Џиан  свое  торжество,
заранее смакуЯ наслаждение.  Џо  природе  своей  она  была  логиком  и  не
сворачивала с прЯмого пути, где вехами служили очевидные  принципы  и  где
каждый ее шаг  тут  же  немедленно  находил  свое  оправдание.  Џозже  она
подпадет под власть своих неосознанных тревог, которые до сих пор  ей  без
особого труда удавалось  оттеснЯть  в  самые  глухие  закоулки  души:  она
свернет с торного пути  и  будет  блуждать  в  глухих  зарослЯх  постыдных
побуждений. Џридет такой день, когда все совершенное ею станет мучительным
наваждением, которое обратит к ней свой незнакомый и ужасный  дик.  Ќо  до
этого было очень далеко,  и  пока  по  ее  вине  предстоЯло  еще  страдать
множеству других людей, и лишь  потом  откроетсЯ  этой  женщине  подлиннаЯ
любовь, которой, как ей думалось, она верно служила, но которой она так  и
не знала.


        7

   Ћт того днЯ, когда к нам в ‹аржюзон пожаловала графинЯ  де  Њирбель,  в
памЯти моей сохранилось лишь одно Яркое воспоминание: тогда  †ан  предстал
передо мной совсем в другом свете. ‘кверный мальчишка, испорченный  не  по
годам, лентЯй,  которого  и  дЯде  Ђдемару  и  нашему  господину  ђошу  не
удавалось исправить даже ударами плетки, опасный субъект, хотЯ  подчас  он
бывал мил, даже нежен, - вот что представлЯл собой Њирбель, источник  зла,
мне угрожавшего. Љонечно, Я любил его, но не испытывал к нему ни  на  грош
уважениЯ. € в  силу  некоторого  противоречиЯ,  которое  не  слишком  менЯ
смущало, моЯ роднаЯ сестра, свЯзавшаЯ свою судьбу с †аном, словно упала  в
моих глазах.
   Ќо в присутствии своей мамы †ан показалсЯ  мне  совсем  другим:  он  не
спускал с нее глаз, а если и спускал на  минутку,  то  лишь  затем,  чтобы
прочесть  на  наших  лицах  выражение  восторга.  ‘тоило  графине  бросить
какое-нибудь забавное словцо, и †ан поворачивал в  мою  сторону  смеющийсЯ
взглЯд, будто боЯлсЯ, что Я не пойму остроты или не оценю такой умницы. Ћн
уже насладилсЯ нашим удивлением в первые минуты встречи, когда мы  увидели
столь изысканное и столь молодое создание, бывшее к тому же матерью  почти
взрослого  семнадцатилетнего  сына.  ‚  наши  дни  чудо  вновь  обретенной
молодости стало общедоступным: только не скупись. Ќо  если  в  те  времена
мать семейства сумела сохранить девичью  стройность  талии,  это  вызывало
всеобщее удивление. Џоэтому вначале мы были  поражены  именно  юным  видом
графини,  а  не  ее  красотой,  пусть  не  броской,  но  зато  близкой   к
совершенству.
   ѓрафинЯ панически боЯлась  солнца  и  прилагала  столько  же  отчаЯнных
усилий, чтобы его избежать, сколько прилагают их сейчас, чтобы  подставить
под солнечные лучи все тело. …й, видно, мало было вуалетки, окутывавшей ее
соломенную шлЯпку и почти все лицо: достаточно было солнечного  луча,  как
она еще открывала свой кружевной  зонтик,  и  снЯла  доходившие  до  локтЯ
перчатки  только  во  времЯ  завтрака.  ѓрафинЯ  зорко,   следила,   какое
впечатление производит она на нас, и  вела  себЯ  поэтому  с  подчеркнутой
простотой. Џосле того как нам подали кофе, который мы пили под дубом,  †ан
утащил  мать  в  боковую  аллею  парка,  чтобы  она  могла  поболтать  без
свидетелей с Њишель. ‚о времЯ их недолгого отсутствиЯ  аббат  Љалю  и  мои
родители обменЯлись довольно-таки кислыми замечаниЯми по адресу графини.
   - Ѓезусловно, в своем роде она совершенство, -  проговорила  мачеха.  -
ђазумеетсЯ,  только  с  точки  зрениЯ  света,  что  менЯ,  понЯтно,   мало
интересует.  ќтот  культ  собственного   тела,   возведенный   в   степень
идолопоклонства... Ђ как по-вашему, господин кюре?
   •отЯ в эту эпоху Ѓрижит Џиан еще считала аббата Љалю  добрым  и  ученым
пастырем, правда чуточку простоватым, лишенным всЯческого честолюбиЯ,  его
суждениЯ она находила  слабыми,  даже  странными,  и  по  ее  собственному
выражению "он был у нее на примете". Ћна считала себЯ вправе надзирать  за
каждой сутаной, находившейсЯ у нее под рукой.
   - ѓрафинЯ де Њирбель - "литераторша", - проговорил  кюре  и  долго  еще
хохотал над своей не слишком смешной остротой, - знаете, она романы пишет.
   - € печатает? - спросил Я.
   - Ќет, - Ядовито бросила мачеха, -  довольствуетсЯ  тем,  что  сама  их
переживает.
   ‚еликий боже! ‡лословие,  да  еще  при  ребенке,  ведь  это  может  его
неприЯтно поразить. Џетелька,  даже  целых  две  петельки  соскользнули  с
прилежно сплетаемой власЯницы совершенства, но Ѓрижит  Џиан  спохватилась:
то, что она сейчас сказала, не имело под собой ничего реально доказуемого,
она сожалеет, что не сумела вовремЯ удержатьсЯ от своей выходки.
   - Ћтпускаю вам ваш грех, мадам, - сказал аббат Љалю.
   -  …сть  слова,  которые  свЯщеннослужитель  не  может  произносить  не
подумав, - отрезала мадам Ѓрижит, хмурЯ брови.


   Њы еще издали увидели графиню, она шла к дому между сыном и Њишель. †ан
шагал, повернув голову к матери; он смеЯлсЯ и, когда  Њишель  отвечала  на
вопросы графини, с беспокойством поворачивалсЯ  к  ней.  Ќас  он  даже  не
заметил: два обожаемых существа заслонЯли от него все и всЯ. џ страдал, но
ревности не чувствовал. џ был растроган до слез. †ан вовсе не такой, каким
мы его себе представлЯли, он добрый, хотЯ  временами  и  может  показатьсЯ
злым. Ѓрижит Џиан не спускала глаз  с  приближавшейсЯ  к  нам  группы.  …е
большое лицо с опущенными уголками губ походило на маску, но Я  ничего  не
сумел прочесть за этой слащавой миной. Ђббат Љалю тоже  не  сводил  с  них
глаз, он выглЯдел каким-то грустным  и  озабоченным.  Ќаконец,  когда  они
приблизились настолько, что мы уже различали их  слова,  между  матерью  и
сыном вспыхнул спор.
   †ан  умолЯл  мать  позволить  ему  проводить  ее   в   ‚алландро.   Ћна
отрицательно качала  головой:  нужно  со  всей  строгостью  придерживатьсЯ
программы,  намеченной  дЯдей  Ђдемаром.  Ћни  решили,  что  она  пораньше
пообедает с †аном в доме свЯщенника, потом карета увезет ее в ‚алландро  и
она сразу же лЯжет спать - поезд уходит завтра в шесть утра,  так  что  ей
придетсЯ поднЯтьсЯ до зари. ’аким образом, они распрощаютсЯ нынче  вечером
у господина Љалю.
   Ќо †ан был не из тех, кто легко  отказываетсЯ  от  своих  желаний.  ‚се
доводы матери проходили мимо его ушей, не убеждали  его:  что  бы  она  ни
говорила, самым главным было его желание провести  с  ней  хотЯ  бы  часть
ночи. Ђ в душе он лелеЯл тайный план просидеть с ней в  номере  до  самого
утра и вместе встретить восход солнца.
   - ‚ы только подумайте, мама, ведь мы и так всю жизнь в разлуке, ведь  Я
никогда, никогда вас не вижу, а вы отказываетесь подарить мне  всего  один
вечер, одну ночь, вам же это совсем не трудно.
   ѓоворил он своим упрЯмо-требовательным тоном, доводившим  до  бешенства
нашего господина ђоша. Ќо мать отказывала сыну в его просьбе, проЯвлЯЯ  не
меньшую  твердость,  чем  сын  в  своих  настойчивых  мольбах.  Њишель  из
деликатности отстала. ѓолоса споривших становились громче, и  мы  услышали
заключительные слова спора, произнесенные сухо и,  видимо,  не  подлежащие
пересмотру:
   - Ђ Я говорю - нет и буду говорить - нет, ты вечно просишь больше того,
что тебе дают. ’ы как будто  нарочно  портишь  мне  этот  такой  радостный
день... Ќет, замолчи, не желаю больше ничего слушать.
   € она подошла к нам, озарив не только нас, но и все окружающее улыбкой,
которой полагалось бы быть лучезарной, если  бы  в  ней  не  чувствовалось
натЯнутости и неостывшего трепета гнева. †ан искоса, но вызывающе  смотрел
на графиню. Ќаша мачеха и Њишель подали черносмородинный  сироп  и  оршад,
после чего графинЯ направилась  к  своему  экипажу  и  на  прощание  снова
рассыпалась перед мадам Ѓрижит в изъЯвлениЯх благодарности,  но  всем  нам
почудилось, будто она держала себЯ гораздо сдержаннее и  холоднее,  чем  в
начале своего визита. џ следил  за  удалЯющейсЯ  колЯской.  †ан  сидел  на
передней откидной скамеечке. Ќо тут графинЯ с треском раскрыла свой зонтик
и заслонила от нас его упрЯмое лицо, уже не освещенное радостью.


   „альнейшие событиЯ, о которых Я  сейчас  расскажу,  не  выдуманы,  даже
малейшие их подробности воспроизведены с абсолютной  точностью,  хотЯ  †ан
говорил со мной об этой ночи лишь намеками, да и то не часто;  зато  аббат
Љалю посвЯтил им в своем дневнике несколько страниц.
   Љак только колЯска свернула на шоссе, †ан снова пошел в атаку. Љогда на
него находил стих упрЯмства, он  напоминал  охотничью  собаку,  идущую  по
следу. Ќо все было напрасно:  мать  упорствовала  в  своем  решительном  и
бесповоротном отказе. €счерпав все  разумные  доводы,  она  повернулась  к
аббату Љалю, в молчании наблюдавшему за этой сценой.
   -  Љоль  скоро,  господин  аббат,   вам   доверено   воспитание   †ана,
соблаговолите вразумить его.
   Ђббат сухо заметил, что "на сегоднЯшний день он умывает руки".  Ќа  что
графинЯ довольно дерзко ответила, что именно  сейчас  или  никогда  пришло
времЯ показать свою знаменитую  железную  хватку.  Џри  этих  словах  †ан,
побелев от Ярости, поднЯлсЯ со  скамеечки  и,  воспользовавшись  тем,  что
лошади на подъеме замедлили шаг, выпрыгнул из экипажа, чудом но попав  под
колесо.
   Ључер резко натЯнул вожжи, лошади встали на дыбы. Љогда графинЯ и аббат
подбежали к †ану, он уже поднЯлсЯ на ноги. Ћн осталсЯ цел и невредим. Њать
и сын, стоЯ друг против друга на пустынной дороге, с минуту молча мерились
взглЯдами. Ќебо нахмурилось, но  изредка  проглЯдывало  солнце,  кузнечики
смолкли, потом снова затЯнули свою бесконечную трескучую  песню.  Ључер  с
трудом удерживал лошадей на месте, их жалили оводы, и он,  щелкаЯ  кнутом,
старалсЯ отогнать их.
   -  џ  вынуждена  признать  правоту  дЯди  Ђдемара,   ты   действительно
невыносимый ребенок.
   Ђ †ан неутомимо повторЯл свои доводы, он не видел мать целый  триместр,
она приехала специально затем, чтобы с  ним  повидатьсЯ,  а  теперь  хочет
лишить его радости провести вместе с ней единственный вечер,  ведь  других
не будет.
   - †ан, милый мой мальчик, - сказала графинЯ, - Я дала  обещание  твоему
дЯде, и Я сдержу слово... ‚ следующий раз Я выговорю  нам  с  тобой  целую
ночь и непременно приеду еще раз во  времЯ  каникул.  Ќо  не  надо  сейчас
настраивать дЯдю против нас обоих. Ќу, иди скорей, садись между  нами.  Ћн
вам не помешает, господин кюре? Ђ  ты  прижмись  ко  мне  покрепче...  как
маленький, - добавила она, привлекаЯ к себе †ана.
   †ан не упорствовал больше, смирилсЯ. Ќаконец-то он уступил! ’ени  сосен
стали длиннее и  пересекали  дорогу  от  обочины  к  обочине.  Ђббат  Љалю
отвернулсЯ.
   - ‘ейчас самое времЯ ловить цикад, - вдруг заЯвил †ан. - Ћни  вместе  с
солнцем спускаютсЯ по стволам сосен и поют прЯмо над ухом.
   ѓрафинЯ с  облегчением  вздохнула.  ‘лава  богу,  заговорил  о  другом,
наконец-то отстал. Љогда  они  остановились  у  дома  свЯщенника,  графинЯ
предупредила кучера, что они поедут в ‚алландро в половине восьмого  и  не
стоит поэтому распрЯгать лошадей.  Ќо  кучер  взбунтовалсЯ:  лошадок  надо
покормить и напоить,  по  такой  жаре  за  ними  особенно  смотреть  надо.
Џришлось уступить. ѓрафинЯ добилась от своего возницы только одной уступки
- пусть хоть сбруи с лошадей не снимает.
   ‡а столом она жаловалась на то, что слишком  плотный  завтрак,  который
подавали у Џианов, мешает ей отдать должное стрЯпне Њарии, и  в  частности
жареным  цыплЯтам.  Ѓыло  только  семь  часов,  и  от   солнечных   лучей,
пробивавшихсЯ горизонтальной полосой сквозь опущенные шторы, всЯ маленькаЯ
столоваЯ, казалось, пылала в огне.
   - ‡десь ужасно мило! - восхитилась графинЯ де Њирбель. - ‘овсем как  та
столоваЯ, которую описал ‹амартин в своем "†ослене"...
   Ќакладывала  она  себе  на  тарелку-крохотные  порции   и   все   времЯ
оглЯдывалась на кухонную дверь. Ћбед затЯнулсЯ. ЊариЯ совсем захлопоталась
без помощников, и от одного блюда до другого  проходило  несколько  долгих
минут. „ва-три раза пришлось подниматьсЯ с места господину  кюре,  он  сам
отправлЯлсЯ на кухню и приносил  очередное  блюдо,  но  обслуживал  гостью
хмуро,  невесело,  очевидно,  еще  не  совсем  успокоилсЯ   после   сцены,
разыгравшейсЯ на дороге. ‚прочем,  †ан  не  удивлЯлсЯ  тому,  что  на  его
наставника не действовали чары графини. ќто  было  в  порЯдке  вещей.  "Ќе
могли они друг другу понравитьсЯ", - думал он. Љ  тому  же  она  почти  не
скрывала своего желаниЯ поскорее уехать. Љончилось тем, что графинЯ, понЯв
всю неловкость своего поведениЯ, поспешила оправдатьсЯ:  кучер  нагнал  на
нее страху, у него типичнаЯ физиономиЯ висельника.
   - € знаете, Я не так уж хочу очутитьсЯ поздно  ночью  одна  на  дороге,
наедине с таким субъектом...
   ’ут снова вмешалсЯ †ан.
   - „авайте, мама, Я провожу вас на велосипеде.
   ѓрафинЯ досадливо прикусила губку:
   - †ан, опЯть ты начинаешь! ‚едь ты же мне обещал...
   Ћн потупилсЯ. ЊариЯ поставила на стол "крем" - свой шедевр.
   - ’акого вы еще никогда не пробовали, - заметил аббат.
   ѓрафинЯ с Явным усилием  проглотила  несколько  ложечек.  …й  было  уже
совсем невмоготу, но в ней жило врожденное стремление всем нравитьсЯ, и  к
тому же было бы слишком  жестоко  уехать,  оставив  здесь  эти  несчастные
физиономии. Џоэтому она постаралась быть как  можно  любезнее  с  хозЯином
дома и как можно нежнее с сыном. Ќо кюре по-прежнему  хмурилсЯ.  ‘разу  же
после десерта он вышел в сад, чтобы на свободе почитать  требник.  ѓрафинЯ
догадалась, что сделал он это умышленно, пусть перед разлукой мать с сыном
побудут хоть немного наедине. †ан тоже догадалсЯ и подошел  к  матери.  Ћн
безошибочно мог сказать, что она ощущает в эту минуту: он знал, что ей  не
терпитсЯ поскорее  уехать  и  что  она  стыдитсЯ  своего  нетерпениЯ.  Ћна
принудила себЯ ласково провести ладонью по  кудрЯм  сына,  но  то  и  депо
исподтишка  бросала  взглЯд  на  стенные  часы,  висевшие   над   камином.
Џерехватив ее взглЯд, †ан поЯснил:  "Ћни  у  нас  сильно  спешат..."  Њать
запротестовала - она еще может побыть со своим мальчиком несколько  минут.
€, думаЯ о чем-то своем, давала  ему  последние  наставлениЯ.  ќтот  аббат
Љалю, в конце концов, вовсе  уж  не  такое  страшилище...  †ан  не  должен
чувствовать себЯ здесь несчастным.
   - „а нет, мама, нет... Ќапротив, Я счастлив, ужасно счастлив, - добавил
он робко и пылко.
   Њать не видела, как зарделись  его  щеки,  не  заметила,  что  он  весь
дрожит. …ще накануне †ан твердо решил признатьсЯ во всем  матери,  он  так
надеЯлсЯ, что она не поднимет его на смех, не будет над ним издеватьсЯ,  а
примет все всерьез... Ќо он упустил  времЯ,  и  теперь  было  уже  слишком
поздно надоедать ей своими излиЯниЯми... „а и  вообще  лучше  в  последнюю
минуту прощаниЯ не произносить имени Њишель. ‚семи этими соображениЯми  он
старалсЯ прикрыть главную причину своего молчаниЯ, хотЯ сам не смел себе в
том признатьсЯ: какой толк открывать душу этому созданию,  которое  сейчас
так от него далеко. Њного лет спустЯ, сидЯ у менЯ в Џариже, на улице ‚ано,
в уголке перед камином, †ан рассказал мне  об  этих  самых  мрачных  часах
своей жизни: в памЯти его навсегда осталсЯ тот  вечер,  все  еще  дышавший
зноем, столоваЯ в доме аббата Љалю, где он сидел  совсем  рЯдом  со  своей
обожаемой мамой, так что их колени соприкасались, и ловил ее взглЯд, то  и
дело обращавшийсЯ к стрелкам часов. ‘квозь стеклЯнные двери он видел кюре,
который шагал взад и вперед по своему садику, читаЯ требник.


   - џ приеду, миленький, непременно приеду еще до конца  каникул,  обещаю
тебе, и уж тогда вечер будет в полном твоем распорЯжении.
   Ћн ничего не ответил. ѓрафинЯ велела кучеру опустить верх колЯски.  †ан
вскочил на подножку и прижалсЯ губами к шее своей матери.
   - ‘ойди, дружок, ты же сам видишь, он с трудом удерживает лошадей...
   ‚зметнулось облако пыли, потом улеглось.  †ан  подождал,  пока  колЯска
скроетсЯ за поворотом, и поплелсЯ в сад. ’ам  он  разулсЯ,  взЯл  лейку  и
начал поливать цикорий, который он накануне рассадил. Ђббат Љалю  все  так
же молча отправилсЯ в церковь служить вечерню. Љогда он вернулсЯ, †ан  уже
лег и сонным голосом крикнул ему через двери: "Џокойной ночи".  Џеред  тем
как лечь самому, кюре спустилсЯ на  первый  этаж  посмотреть,  закрыта  ли
дверь на засов. Џротив своего обыкновениЯ он не повесил ключ на гвоздик  в
коридоре, а взЯл его с собой и спрЯтал под подушку. Џотом, став на  колени
перед постелью, он стал молитьсЯ и молилсЯ дольше обычного.


   ‚ первую минуту господину  Љалю  почудилось,  что  его  разбудил  порыв
ветра: по спальне вдруг пронеслось Яростное его дуновение, хотЯ ночь  была
ЯснаЯ и лунный свет лежал на половицах.  ѓде-то  громко  хлопнула  ставнЯ.
‚ысунувшись из окна, кюре увидел, что хлопает ставнЯ †ана, прЯмо  над  его
головой. Ћчевидно, неплотно был задвинут шпингалет. Љюре накинул  на  себЯ
сутану, поднЯлсЯ на верхний этаж,  чтобы  закрыть  окно,  и,  стараЯсь  не
скрипнуть дверью, заглЯнул в спальню †ана. € тут же порывом ветра сбросило
со стола вазу, где стоЯл большой букет вереска,  собранный  Њишель.  Ђббат
сразу же заметил, что постель †ана пуста. Ћн  с  трудом  перевел  дыхание,
потом сошел вниз и оглЯдел входную дверь  -  засов  не  поднЯт,  замок  не
сломан. ‡начит, безумный  мальчишка  мог  убежать  только  через  окно,  -
очевидно, спустилсЯ по водосточной трубе. Ђббат вернулсЯ в спальню, достал
из-под подушки ключ и вышел в сад.
   Ќочь была отдана во власть ветра и луны.  „ом  свЯщенника  был  окружен
плотным кольцом шорохов - это стонали на ветру сосны, и шумели они  совсем
не так, как шумит море, грозно и прерывисто; ровную и мощную зыбь сосен не
нарушали ни грохот волн, ни  всплеск  пенных  валов.  Џервым  делом  аббат
направилсЯ к сарайчику, где хранились два велосипеда (он взЯл в  ‚алландро
напрокат второй длЯ своего воспитанника), и обнаружил в углу только  свой.
Џри свете луны он разглЯдел под водосточной трубой, котораЯ  спускалась  с
угла дома, следы беглеца: очевидно,  †ану  пришлось  прыгнуть  с  довольно
большой высоты, так как на песке Ясно отпечатались две Ямки  от  каблуков.
Ђббат снова отправилсЯ к сарайчику, вывел свой велосипед и  остановилсЯ  в
нерешительности.
   Ѓыла  уже  полночь;  вероЯтно,  мальчик  убежал  часов  в  одиннадцать,
вмешиватьсЯ уже поздно - зло совершилось. Љакое зло? Љ чему забивать  себе
голову пустЯками? Џочему бурнаЯ ссора матери с сыном  в  номере  гостиницы
‚алландро  посреди  ночи  непременно  должна  закончитьсЯ  трагически?   Ђ
главное, ему-то, свЯщеннику из Ѓалюзака, какое ему до  всего  этого  дело?
‘амо собой разумеетсЯ, он взЯл на себЯ заботу о  †ане  и,  таким  образом,
взЯл на себЯ ответственность за его судьбу, но  к  утру  мальчик  вернетсЯ
домой, и самое разумное - просто закрыть глаза  на  эту  ночную  эскападу:
иной раз полезно кое-чего не заметить, и никогда не следует доводить  дело
до, возможно и заслуженного, наказаниЯ, которое может сразу свести на  нет
все наши предыдущие успехи... € все-таки, и все-таки!..  ‘вЯщенник  прошел
между рЯдами смородины, открыл ворота и посмотрел на пустынную дорогу, над
которой бодрствовала луна.
   Ѓессмысленно спешить на помощь ребенку,  ребенку,  к  которому  он  так
привЯзалсЯ и который, возможно, как раз в эту минуту проходит через  самое
страшное свое испытание. џсно, мать имела  на  то  свои  причины,  раз  не
захотела провести ночь в обществе сына. ‚се мольбы †ана разбивались  о  ее
решимость, упрЯмую, дикую,  близкую  к  ненависти.  Ђббат  Љалю  попыталсЯ
уверить себЯ, что все это бредни... Љакие там бредни, он отлично знал цену
женщинам  такого  сорта:  их  требовательность  (кстати,   перешедшаЯ   по
наследству к †ану), исступленность желаний, повинуЯсь которым  они  готовы
переступить через труп даже родного сына. Ђ  возможно,  он  преувеличивает
опасность потому, что любит †ана.
   Џервый раз в жизни он так привЯзалсЯ к своему ученику.  ‘  того  самого
днЯ, когда он взЯлсЯ воспитывать "трудных детей",  с  ним  такого  еще  не
случалось. Ђ взЯлсЯ он за это дело не потому, что к  этому  его  побуждала
материальнаЯ  необходимость.  …го  брат,  владелец  поместьЯ  в   ‘отернэ,
которому аббат уступил свою  часть  наследства,  каждый  год  высылал  ему
небольшую сумму денег в зависимости  от  урожаЯ;  вместе  с  жалованьем  и
случайными, правда весьма скромными, доходами этих денег с лихвой хватало,
так как в основном он жил за счет своего огорода, своего  птичника  и  тех
подношений натурой, которые доставлЯли ему прихожане.
   € если он брал на себЯ воспитание подростков, когда сами  родители  уже
отказывались собственноручно их исправить,  то  делал  это  отнюдь  не  из
корысти - просто он умело расставлЯл  силки,  терпеливо  шел  по  следу  и
никогда не отчаивалсЯ, он верил, что рано или поздно загонит к себе в  дом
такого вот дикого зверька,  который  заслуживает  неустанных  забот  и  из
которого можно сделать человека. € считал, что, берЯ к себе в воспитанники
только непокорных, он легче обнаружит  нужный  ему  экземплЯр.  Ѓесспорно,
господин  Љалю  действовал  так  скорее  в  силу  остаточного  романтизма,
естественного наследиЯ семинарии, где  он  училсЯ,  чем  в  силу  какой-то
особой склонности к  "трудным  детЯм";  но  склонность  эта  отвечала  его
тайной,  тщательно  скрываемой  даже  от  себЯ  самого  слабости  к   юным
созданиЯм, которых  уже  коснулась  рука  жизни  или  угрожала  коснутьсЯ,
которым было все равно, пропадут ли они, спасутсЯ  ли,  и  за  которых  он
отвечал перед отцом  небесным.  „ело  тут  было  не  в  добродетели,  а  в
пристрастии, в природных наклонностЯх.


   „о сего днЯ  свЯщенник  терпел  своих  пансионеров,  потому  что  любил
детство, любил юность. Ќо у всех детей, которые ему попадались до сих пор,
преходЯщее очарование юного возраста прикрывало собой прочную,  неизменную
основу вульгарности, глупости и  хамства.  ЊимолетнаЯ  прелесть  молодости
украшала своим фейерверочным огнем  маленького  бесчувственного  мещанина,
созданного по общему образцу и подобию. Ђ с †аном де Њирбелем  аббат  Љалю
впервые получил то, чего ждал от господа  бога:  ему  было  послано  дитЯ,
имеющее душу живую.
   Ќо душу неприступную. ‚прочем, это было не так  уж  важно,  аббат  Љалю
принадлежал к тому  сорту  людей,  которым  смолоду  присуще  бескорыстие,
обычно приходЯщее лишь с годами, и сердце их не просит ничего в  обмен  на
щедрый свой дар. •уже было другое: †ан не из тех, кто позволЯл себЯ любить
или себе покровительствовать. Ђббат не  способен  был  даже  предотвратить
опасность  этого  ночного  свиданиЯ  матери  с  сыном,  †ан  находилсЯ   в
зависимости  от  своего  наставника,  и  можно  было  ограничитьсЯ  прЯмым
запретом. —то будет, когда мальчик покинет  дом  свЯщенника  и  перед  ним
откроютсЯ все дороги мира? (€бо аббат не мог себе  даже  представить,  что
†ан навсегда осЯдет в арманьЯкском замке и будет прозЯбать там.) €  однако
даже  в  эти  минуты  кюре  из  Ѓалюзака  не  считал,  что  с  него  снЯты
обЯзанности, которые он взЯл  на  себЯ  в  отношении  этого  мальчугана...
ѓде-то он сейчас? ѓде его искать?  ѓде  его  настичь?  џсно,  на  заре  он
возвратитсЯ домой; будь иначе, аббат бросилсЯ бы на розыски.  Ђ  пока  что
ничего сделать нельзЯ, разве сварить кофе  и  позаботитьсЯ,  чтобы  он  не
остыл. Ћн вошел в кухню,  распахнул  ставни,  чтобы  впустить  свет  луны,
подбросил в печку лучинок и разжег огонь; потом сел на низенький  стульчик
Њарии,  вынул  из  кармана  четки  из  оливковых  косточек  и   застыл   в
неподвижности. ‹унный свет падал на его  неухоженные  волосы,  а  так  как
сидел он, упершись локтЯми в колена, огромные кисти рук, чуть выставленные
вперед, казалось, жили какой-то своей непонЯтной, странной жизнью.


        8

   ‡адумав улизнуть из дому, †ан решил ждать, когда  с  нижнего  этажа  до
него донесетсЯ сонное дыхание аббата. —асы еще не пробили  одиннадцать,  а
он уже катил по залитой луной дороге. ‚етер дул ему в спину, ехать поэтому
было совсем легко,  и  он  нажимал  на  педали  без  усилиЯ,  в  состоЯнии
какого-то спокойного опьЯнениЯ; в душе зрела уверенность, что никакие силы
никогда не смогут помешать ему, раз он что-нибудь задумал. Ћн  увидитсЯ  с
мамой нынче ночью, просидит у изголовьЯ ее постели до самой зари; он был в
этом так же твердо уверен, как и в том, что настанет такой день, когда  он
заключит в  свои  объЯтиЯ  Њишель.  Ќикогда  еще  он  не  ездил  ночью  на
велосипеде один, в сиЯнии идущего с небес света, подгонЯемый ветром в этом
пустынном мире. …го не мучили дурные предчувствиЯ, он не думал о том,  что
может произойти из его встречи с матерью: при посторонних она взЯла  верх,
но наедине с ним она непременно сдастсЯ.
   …хал он быстро и вскоре промчалсЯ через полосу тумана, подымавшегосЯ от
‘ирона там, где  дорога  идет  под  гору,  неподалеку  от  первых  домиков
‚алландро. € тут он  вдруг  разом  пал  духом.  Ћн  сообразил,  что  двери
гостиницы уже заперты. —то он скажет, как объЯснит свой приезд, как  велит
разбудить маму? Љакой бы предлог изобрести? Ќу и ладно, просто скажет  ей,
что ему стало совсем худо при мысли, что он ее больше не увидит, и что сам
господин Љалю посоветовал ему попытать счастьЯ. Ќе  будет  же  мама  среди
ночи, да еще в гостинице, подымать историю, навернЯка побоитсЯ скандала, а
он сумеет ее растрогать, он непременно ее растрогает,  во  всЯком  случае,
беситьсЯ он больше не станет, уткнетсЯ лицом в ее  юбку  и  будет  реветь,
будет целовать ей руки.
   Ћн добралсЯ до площади, где от стоЯвших  в  рЯд  тележек  с  задранными
кверху оглоблЯми падали на землю тени, похожие  на  рогатых  зверей.  ‘вет
ущербной луны бил прЯмо в облупившийсЯ фасад постоЯлого двора  "‹аррю",  а
также в черные буквы вывески: "Џостой длЯ