ьческое  нежное
личико.
   - Ћ, мадам Ѓрижит, теперь вашими устами говорит сам бог, -  восторженно
воскликнула она. - „а, да, это ради  менЯ,  ради  менЯ  одной,  ничтожной,
господин  Џюибаро  отказываетсЯ  от   радостей   возвышенной   жизни,   от
безмЯтежного существованиЯ в коллеже, гордостью которого он был...
   - € вы хладнокровно примете эту  жертву,  дочь  моЯ?  -  вдруг  в  упор
спросила Ѓрижит Џиан.
   ЋктавиЯ озадаченно промолчала.
   - ‡аметьте, Я вовсе не считаю, что вы  должны  от  него  отказатьсЯ.  џ
просто говорю, что, помимо всех иных вопросов, перед  вами  встает  особаЯ
проблема: имеете ли вы право требовать, чтобы такой человек жертвовал ради
вас плодами своего апостольского служениЯ, славой  своей  перед  господом,
своей  честью  перед  людьми?  €бо  не  будем  скрывать   от   себЯ,   что
отступничество такого рода особенно - и в первую очередь - лишает  всЯкого
довериЯ в глазах мирЯн самого отступника. Љ чему  обманывать  себЯ?  Џеред
ним  захлопнутсЯ  все  двери,  и,  так  как  Я  не  знаю  человека,  более
беззащитного перед лицом житейских трудностей, вы должны будете  признать,
что именно  из-за  вас  ему  придетсЯ  вести  тЯжелое,  чтобы  не  сказать
плачевное, существование.
   € тут снова лицо Ћктавии ’ронш осветилось смиренной улыбкой:
   - ‚от этого-то Я и не боюсь, мадам Ѓрижит. ’ут Я спокойна:  мне  хватит
мужества на двоих, и, пока Я жива, он ни в чем не  будет  нуждатьсЯ,  если
даже мне придетсЯ идти в поденщицы... “ него будет все самое необходимое и
даже больше...
   - “ вас не такое уж блестЯщее здоровье, секретарскаЯ работа, которую вы
выполнЯете здесь - а это сущий пустЯк, - и  то  длЯ  вас  уже  непосильнаЯ
нагрузка сверх ваших преподавательских обЯзанностей. џ вам это не в  упрек
говорю.
   € в самом деле,  ЋктавиЯ  ’ронш  с  трудом  переносила  ночные  бдениЯ;
хлопоты  по  устройству  благотворительных  базаров  после   целого   днЯ,
проведенного в школе, лишали ее последних сил. Њачеха повторила, что,  как
это ни мучительно, долг Ћктавии - смотреть на вещи именно под этим  углом.
€ так как ЋктавиЯ робко заметила, что  они  надеютсЯ,  что  общество,  где
господин Џюибаро столько лет  работал  безвозмездно,  может  быть,  сочтет
возможным  назначить  ему  жалованье,  Ѓрижит  искренне  удивилась  такому
отсутствию чувства такта, такой нечуткости. Љак только может эдакое прийти
в голову? ’ут и объЯснЯть нечего.
   - Џо-моему, вы, дочь моЯ, просто утратили здравый смысл... џ не  говорю
уже о том, что не в наших обычаЯх тратить деньги, принадлежащие  беднЯкам,
на работу, за которую охотно возьмутсЯ духовные лица, а  также  многие  из
верующих. Ќет-нет, мы с нашей стороны готовы сделать все возможное,  чтобы
порекомендовать господина Џюибаро,  конечно,  в  той  мере,  в  какой  нам
позволЯет  осторожность  рекомендовать  человека,  по   собственной   вине
поставившего себЯ в столь сомнительное положение, - кстати сказать, он  не
имеет, насколько мне известно, ни надлежащего званиЯ, ни диплома.
   Љогда  наша  мачеха  ввергала  какое-нибудь  живое  существо  в  бездну
отчаЯниЯ, она не без наслаждениЯ тут же вытаскивала его на  поверхность  -
милость, ничего ей не стоЯщаЯ. €так, убедившись,  что  Ћктавии  ’ронш  уже
некуда падать ниже, она стала потихоньку выволакивать ее из бездны и  даже
сумела внушить ей кое-какую надежду. Ћбе они единодушно пришли  к  некоему
решению, о котором Я накануне раздачи наград узнал из уст самого господина
Џюибаро.
   Њы трудились целый день, украшаЯ школьное здание папскими  штандартами,
перемешиваЯ их со знаменами ђеспублики. ѓосподин Џюибаро пересекал двор, и
Я пошел, как  обычно,  ему  навстречу,  пользуЯсь  неписаной  привилегией,
которую не пыталсЯ оспорить у менЯ никто из моих однокашников.  Ћн  усадил
менЯ на ступеньки помоста и сообщил, что принЯл одно очень важное решение.
Њадам Ѓрижит,  "котораЯ,  подобно  всем  истинно  свЯтым  людЯм,  скрывает
бесконечную свою доброту под маской суровости", понЯла, что он нуждаетсЯ в
спокойствии  и  одиночестве,  дабы  хорошенько  поразмыслить   и   принЯть
наилучшее решение, и потому она милостиво изъЯвила свое желание видеть его
нынешним летом в ‹аржюзоне.
   - ‚ ‹аржюзоне? - ошеломленно переспросил Я.
   …сть такие места  на  земле,  которые  никак  нельзЯ  свЯзать  в  своем
воображении с той или  другой  личностью.  Џоэтому  Я  не  мог  установить
никакой свЯзи между  страной  моих  детских  каникул  и  присутствием  там
учителЯ из  нашего  коллежа.  …го  пригласили  под  официальным  предлогом
заниматьсЯ со мной латынью.
   џ пыталсЯ представить себе господина Џюибаро  знойным  днем  на  аллеЯх
‹аржюзона в его сюртуке и цилиндре.  џ  спросил,  будет  ли  он  ходить  в
сюртуке и там, у нас. Ћн ответил, что задерживаетсЯ как раз из-за  покупки
летнего костюма.
   ѓосподин ђош покинул свое любимое местечко у  уборных.  ‚згромоздившись
на лестницу, засучив рукава, он, вооруженный молотком,  обратил  всю  свою
неизбывную  злобу  против  шлЯпки  гвоздЯ.  “ченики  обменивались  летними
адресами. Њаленький оркестрик  репетировал  в  парадном  зале  увертюру  к
"Џутешествию в Љитай". †ан Њирбель стоЯл, по  своему  обыкновению  опустив
голову и глубоко засунув  руки  в  карманы,  у  стенки,  хотЯ  сейчас  все
наказаниЯ, даже в отношении его, были отменены; на нестриженых волосах его
была надета набекрень каскетка, такие выдавались у  нас  плохим  ученикам.
™еки его покрывал легкий пушок, и поэтому он казалсЯ  много  старше  своих
соучеников (он дважды оставалсЯ на второй год). Џожалуй, не столько плохое
поведение, а именно возраст отделЯл его от нас: отделЯла бурнаЯ река,  где
он барахталсЯ без помощи, брошенный на произвол судьбы, жертва  неведомого
рока, и даже не с кем было словом об этом обмолвитьсЯ.


        3

   ќкипаж, нанЯтый в ‹ангоне,  остановилсЯ  у  калитки  сада  перед  домом
свЯщенника. Џервым вышел полковник. Ћн только что  плотно  позавтракал,  и
поэтому багроваЯ его  физиономиЯ  побагровела  еще  сильнее,  отчего  шрам
казалсЯ совсем белым. "Љронштадтку" он  сбил  на  левый  бок.  Ќа  лацкане
короткого прорезиненного плаща, едва покрывавшего бедра - он сам  именовал
его "разлетайка", - красовалась полуувЯдшаЯ  роза.  ‘ухие  петушиные  ноги
были плотно обтЯнуты клетчатыми панталонами. Ђ гетры были белые.
   †ан, нагруженный чемоданом и сумкой, поплелсЯ за  ним  через  сад,  так
густо засаженный овощами, что  негде  было  ступить.  „ом  свЯщенника  был
окружен, вернее осажден, картошкой, горошком, помидорами и салатом  десЯти
сортов. Љусты смородины и персиковые деревьЯ  стоЯли  стеной  вдоль  узкой
тропки, она вела к низенькой дверце,  над  которой  красовалось  распЯтие,
вырезанное из сердцевины бузины.
   Ћба, и дЯдЯ и племЯнник, не сомневались, что за ними следЯт из пыльного
окошка первого этажа. Ќо, только услышав удар молотка в дверь, аббат  Љалю
вышел навстречу гостЯм. € оказалсЯ  выше  дЯди  на  целую  голову.  Џоверх
сутаны у него был подвЯзан синий фартук, такие  фартуки  носЯт  садовники,
‚идимо, он не брилсЯ уже несколько дней, и  щетина  расползлась  ко  всему
лицу, не пощадив даже скул. €з-под низкого лба  смотрели  голубые  детские
глаза, нос был солидный, с раздвоенным кончиком, зубы крепкие; но  †ан  де
Њирбель поначалу ничего не заметил, он глЯдел  только  на  огромные  руки,
перепачканные замазкой, поросшие густой шерстью.
   - Џривез вам вашего воспитанника, господин кюре,  признаюсь,  подарочек
не из приЯтных. Ќу, иди поздоровайсЯ с господином кюре, да  пошевеливайсЯ.
ЏовторЯть тебе, что ли, сотни раз? Ќадеюсь, что ты не собираешьсЯ с первой
же минуты показывать свой характерец.
   „ержа берет в руке, †ан поклонилсЯ, но не сказал ни слова.
   - ќкаЯ дубина! •отЯ, пожалуй, Я даже доволен, что вы сразу же понЯли, с
какого  сорта  мальчиком  вам  придетсЯ  иметь  дело.  —тобы  он   простое
"здравствуйте" сказал, и то приходитсЯ его дубасить!
   - Њы еще успеем познакомитьсЯ, - произнес свЯщенник.
   ‘лова эти были сказаны  холодным,  равнодушным  тоном.  Ќе  пускаЯсь  в
дальнейшие разговоры, хозЯин провел их  на  третий  этаж,  чтобы  показать
мальчику отведенную  ему  комнату.  Љомнату  эту  выгородили  из  чердака,
побелили мелом, поставили только самую необходимую мебель, зато все кругом
блестело чистотой, а окошко выходило на старенькую церковь, стоЯвшую среди
погоста, на равнину, где между  сосен  прЯталсЯ  ‘ирон,  крохотный  приток
ѓаронны; однако даже отсюда, сверху, можно было  проследить  бег  воды  по
особенно нежной зелени прибрежных зарослей ольхи.
   - џ сплю и работаю прЯмо под этой комнатой, так что нас разделЯют  одни
половицы. „аже дыхание его мне будет слышно.
   Џапский зуав заверил, что это ничуть не лишнЯЯ мера предосторожности  и
что с такого удальца "нельзЯ спускать глаз ни днем, ни ночью".  Љогда  они
перешли  в  просторную  комнату  нижнего  этажа,  которую  аббат   называл
гостиной, где стоЯли столик и  четыре  кресла,  а  обои  пестрели  пЯтнами
сырости, полковник шепнул на ухо свЯщеннику:
   - Њне нужно поговорить с вами наедине. Ђ ты отправлЯйсЯ в  сад  и  жди,
когда тебЯ позовут... Ђ ну, живо!
   Ќо кюре прервал его и проговорил спокойным тоном:
   - Џрошу прощениЯ, полковник, но Я предпочитаю, чтобы  он  присутствовал
при нашей беседе. ќто входит в мою систему воспитаниЯ, и Я  прошу  оказать
мне доверие: ребенок должен точно знать, что  ему  ставЯт  в  вину  и  что
именно в нем следует исправлЯть.
   - џ вас предупреждаю, что это чревато неприЯтными  последствиЯми...  ‚ы
же его еще не знаете... Њне было бы свободнее без...
   Џолковник хмурилсЯ, но кюре настоЯл  на  своем.  €так,  †ан  осталсЯ  и
торчал посреди гостиной, устремив взглЯд на дЯдю.
   - Ќу, как бы вам проще объЯснить? „убина, господин  кюре,  -  этим  все
сказано. ‘ловом, неисправимый, не-ис-пра-вимый, - повторил  он  по  слогам
своим резким голосом.
   „а-да, другого слова он не находил. Љак многие люди, мнЯщие  себЯ  выше
других, он располагал весьма скудным запасом слов и восполнЯл этот  пробел
стертыми Языковыми штампами, сравнениЯми, модулЯцией голоса и жестами.
   - …го хоть убей, господин кюре... Џравда, иной раз он  может  пойти  на
попЯтный, надеЯсь избежать взбучки.  €  вместе  с  тем  не  глуп,  не  без
способностей... Ќо обЯзанностей своих не выполнЯет, уроков не учит...
   - Ђ что он любит? џ имею в виду, какие у него вкусы, склонности?
   - —то любит? - полковник даже онемел. - € в самом деле, что ты  любишь?
Ѓездельничать? ќто само собой Ясно, а еще что? „а ну  же,  отвечай!..  ‚от
видите! ‚идите, каков он! Ћтвечай, или Я тебЯ изобью!
   Љюре удержал карающую длань полковника.
   - Ќе надо, Я потом сам узнаю его склонности.
   - ‘клонности?  Ќу  и  скажете  вы  тоже,  господин  кюре.  Ќо  менЯ  не
проведешь. Ђ он, он узнает вашу систему,  котораЯ,  надеюсь,  не  особенно
сложна, - добавил он, подмигнув свЯщеннику. - ‘  дрЯнной  лошадью  у  менЯ
одна система - шпоры да хлыст... џ не зрЯ сказал  "с  дрЯнной"...  Њне  бы
хотелось кое о чем поговорить с вами наедине.
   †ан де Њирбель залилсЯ краской. Ћн  низко  наклонил  голову,  и  теперь
свЯщенник не видел его лица, а только волосы.
   - ‚рЯд ли нужно добавлЯть, что Я действую в качестве опекуна и от имени
графини де  Њирбель,  матери  стоЯщего  перед  нами  шалопаЯ,  и  что  вам
предоставлЯетсЯ  полнаЯ  свобода  -  смело  прибегайте   к   любым   мерам
воздействиЯ, лишь бы они помогли вам  привести  его  к  повиновению.  ‘амо
собой разумеетсЯ, в границах, не вредЯщих здоровью ребенка.
   - ‘амо собой разумеетсЯ! - повторил кюре,  не  сводЯ  глаз  с  повинной
головушки.
   - ‘ейчас Я подумал и могу ответить на ваш вопрос о его склонностЯх.  Ћн
любит читать и, Ясно, читает всЯкую пакость. Џоэтому здесь особенно  нужен
глаз да глаз. “же успел набратьсЯ разных идей... „а что там  говорить!  Ћ,
он вовсе не всегда такой молчаливый, как сейчас, - когда он с вами спорит,
он за словом в карман не  лезет.  ‚ы  не  поверите,  во  времЯ  пасхальных
каникул он посмел утверждать при нашем кюре, господине ’алазаке, что  если
министр Љомб человек честный, если  он  верит,  что  делает  благое  дело,
разгонЯЯ конгрегации, то он не только не виноват, но  еще  заслужил  перед
господом.
   - Ћн утверждал это? - с проблеском интереса спросил свЯщенник.
   - „а, да... Љак вам это понравитсЯ? —то вы об этом  скажете?  €  уперсЯ
как бык, ничего не помогло: ни  увещеваниЯ  господина  ’алазака,  ни  гнев
наших дам, ни даже взбучка, которую пришлось ему задать.
   - ’ы действительно это утверждал?  -  повторил  кюре.  €  он  задумчиво
посмотрел на этого маленького лисенка, попавшего в его гостиную,  который,
казалось, весь взъерошившись, ищет какую-нибудь лазейку, чтобы улизнуть.
   - …сли вы владеете каким-нибудь секретом и сумеете вправить ему  мозги,
Њирбели будут вам весьма  и  весьма  признательны.  €бо,  подумайте  сами,
господин кюре, наше имЯ, наше состоЯние, будущее нашего рода,  наконец,  -
все упираетсЯ в этого негодника.  Ћн  заЯвил,  что  лучше  сдохнет,  а  не
поступит в ‘ен-‘ир или в армию, как водитсЯ в нашем семействе. ‚прочем, он
и отстал слишком. Ќи в какое училище он не сможет  подготовитьсЯ.  “  него
хватило цинизма заЯвить, что  он  вообще  ничего  не  хочет  делать,  даже
заниматьсЯ своими поместьЯми не будет. ‚от видите, видите!  Ќе  возражает,
хихикает. Ќемедленно прекрати хихиканье, а то Я тебЯ изобью!
   †ан отступил  к  стене.  “лыбка  открыла  его  острые,  белые,  неровно
посаженные зубы. €  он  поднес  к  лицу  руку  привычным  жестом  ребенка,
которого бьют часто и больно.
   - Ќе горЯчитесь,  полковник,  -  проговорил  кюре.  -  ’еперь  это  уже
касаетсЯ менЯ. Њожете ехать спокойно. џ буду держать вас и графиню в курсе
дела. ‚прочем, и мальчик тоже вам напишет.
   - Ќет уж!
   ќто были первые слова, произнесенные †аном.
   - „о свиданиЯ, малыш! - сказал дЯдЯ. - ‚ручаю тебЯ в надежные и крепкие
руки, - добавил он, пожимаЯ огромную лапищу кюре. - Њне говорили, что  они
умеют добиватьсЯ прекрасных результатов...
   € он громко, с каким-то странным подвизгиванием расхохоталсЯ. ‘вЯщенник
пошел проводить его до экипажа.
   - Ђ главное, не давайте ему спуску, - сказал  в  заключение  полковник,
вручаЯ свЯщеннику конверт с деньгами на первые расходы. - Ћн  не  барышнЯ,
шкура у него дубленаЯ. € ничего  не  опасайтесь,  Я  вас  в  любом  случае
выгорожу, а главное, не обращайте вниманиЯ на то, что вам будет писать моЯ
невестка. ’ут уж Я решаю, Я руковожу.


   Љюре вернулсЯ в гостиную и увидел, что †ан все  еще  стоит  на  прежнем
месте. Љогда свЯщенник приблизилсЯ к нему, он невольно отступил на  шаг  и
тем же жестом прикрыл согнутым локтем лицо, словно защищаЯсь от удара.
   - Џомоги мне накрыть на стол, - сказал свЯщенник.
   - џ вам не слуга.
   - ‚ этом доме каждый сам себе слуга. ’олько вот стрЯпает у  нас  ЊариЯ,
но ей семьдесЯт один год и ее мучит ревматизм. Ђ накроешь ты длЯ  себЯ.  џ
лично никогда не полдничаю. ‘ейчас сюда приедут на велосипедах  твой  друг
‹уи Џиан с сестрой. Ћни будут здесь с минуты на минуту.
   Ћн открыл дверь в столовую.
   - ’орт и сливы в буфете, там же початаЯ бутылка  оршада.  Љогда  будете
пить оршад, сходи и принеси воду: она в  кувшине  в  подполе.  „о  вечера,
сынок... „а, кстати, ты уже знаешь, что мой кабинет  находитсЯ  прЯмо  под
твоей спальней. ’ам у менЯ много книг... Ѓоюсь, что они не в твоем  вкусе.
Ќо если поискать... ‚ общем, можешь рытьсЯ на полках, сколько тебе угодно.
Њне ты не помешаешь...
   †ан услышал тЯжелые шаги свЯщенника на  деревЯнной  лестнице,  потом  у
себЯ над головой, затем с визгом проехались по полу  ножки  стула,  и  все
стихло; только стрекот кузнечиков, кукареканье петухов, жужжание мух.
   - •очет менЯ умаслить, только  зрЯ  он  воображает,  что  менЯ  на  это
возьмешь...
   € все же †ан открыл дверь в столовую и потЯнул ноздрЯми,  вдыхаЯ  запах
торта. ‘толоваЯ была обставлена лучше  других  комнат:  старинные  стенные
часы, длинный буфет в стиле ‹уи-”илиппа, стол вишневого дерева, навощенный
до блеска, плетеные стульЯ; здесь царила какаЯ-то удивительнаЯ,  пахнувшаЯ
Яблоками свежесть, за стеклЯнной дверью открывалсЯ вид на низенькие  крыши
хлевов, на ближний луг, где еще стоЯли стога неубранного сена.


   Љак-то менЯ спросили: "Ђ откуда,  в  сущности,  вам  известны  все  эти
событиЯ, ведь вы-то не были  их  непосредственным  свидетелем?  Џо  какому
праву вы приводите здесь разговоры, ведь вы их не слышали?"  „ело  в  том,
что Я пережил большинство героев этой  книги,  людей,  занимавших  в  моей
жизни значительное место. Ђ потом Я по самой своей  природе  архивариус  и
храню, помимо одного личного дневника (дневника господина Џюибаро), еще  и
записи, которые  Њирбель  обнаружил,  разбираЯ  бумаги,  оставшиесЯ  после
господина Љалю. ’ак, в частности сейчас, передо мной лежит письмо, которое
читал и перечитывал кюре, пока †ан в столовой кружил вокруг  стола  и,  не
выдержав искушениЯ, слопал сливу... Ђ  тем  временем  Я  вместе  со  своей
сестренкой Њишель нессЯ на велосипеде по пыльной белой дороге;  тогда  еще
дороги не покрывали гудроном... (ЏроезжаЯ через  ‚алландро,  мы  встретили
возвращавшегосЯ домой графа де ЊирбелЯ, в сбитой на ухо  "кронштадтке",  и
Њишель успела разглЯдеть его тощие лЯжки - он сидел, закинув нога на ногу,
- его шрам и увЯдшую розочку на отвороте прорезиненного плаща.)
   Љонечно,  Я  воспользовалсЯ  своим  правом  соответственно  расположить
материал, оркестровать эту реальность, эту подлинно существовавшую  жизнь,
котораЯ умрет только вместе со мной и котораЯ жива наперекор годам, покуда
живы еще мои воспоминаниЯ. € если Я придал  литературную  форму  диалогам,
то, во всЯком случае, Я ни буквы не изменил в письме графини де Њирбель, в
письме, полученном аббатом Љалю накануне, за два  днЯ  до  прибытиЯ  †ана.
Ќаписано оно синими чернилами, острым почерком, и под ним  стоит  подпись:
‹а Њирандьез-Њирбель.

   "ѓосподин кюре,
   …сли Я беру на себЯ смелость обратитьсЯ непосредственно к ‚ам, то  лишь
потому, что Я узнала от  госпожи  Ѓайо,  что  ‚ы  в  качестве  воспитателЯ
применЯете совсем иные методы, чем те, какие приписывает  ‚ам  мой  деверь
граф Ђдемар де Њирбель. ЃлагословлЯю небеса за то, что  ему  не  пришла  в
голову мысль навестить вышеупомЯнутых Ѓайо, и, таким образом, он  верит  в
‚ашу репутацию воспитателЯ  трудных  детей  и  считает,  что  ‚ы,  по  его
выражению, "сумеете подкрутить гайку". џ была не столь щепетильна, как мой
деверь, и, хотЯ мне представлЯлось довольно щекотливым сделать первый  шаг
в отношении этих бывших аптекарей, предки которых состоЯли в  услужении  у
моих  предков,  Я  не  колеблЯсь  отправилась  к  ним  и   была   сторицей
вознаграждена за свой поступок, так как Я знаю теперь, какому  человеку  Я
пишу, знаю, что полностью могу положитьсЯ  на  ‚аш  характер.  ‚ы  должны,
господин кюре, знать кое-какие подробности, могущие просветить ‚ас  насчет
моего несчастного мальчика и его нрава. Џрежде  всего  он  питает  ко  мне
любовь куда более  неистовую,  чем  обычно  питают  к  своим  матерЯм  его
сверстники; †ан убежден, что Я не плачу ему тем же чувством, считает,  что
Я сужу о нем сообразно созданному его дЯдей образу, и Я  должна  признать,
что, если говорить о внешней стороне наших отношений, мальчик вполне  прав
- со стороны может показатьсЯ, что Я без  борьбы  отступилась  от  сына  и
отдала его в руки этого палача. Џростите  на  слове,  господин  кюре,  но,
когда ‚ы сами увидите графа, ‚ы менЯ поймете.
   ’ут Я должна сделать ‚ам одно признание, как это мне ни трудно, но ведь
Я обращаюсь к свЯщеннику, к человеку, привыкшему отпускать людЯм грехи.  џ
бессильна против моего деверЯ: во-первых,  потому,  что  он  по  завещанию
получил особые полномочиЯ в отношении моего сына, но еще более потому, что
Я у него в руках, так как мой муж во времЯ своей последней болезни передал
Ђдемару   компрометирующие    менЯ    бумаги,    и    довольно    серьезно
компрометирующие. Љоль скоро Я всегда действовала сообразно велениЯм  моей
совести и полностью пользуЯсь своими женскими правами, Я не  могу  считать
себЯ женщиной виновной, господин  кюре.  ЌеосмотрительнаЯ,  неспособнаЯ  к
хитростЯм, расчетам - это верно, все  это  было.  џ  могла  бы  без  труда
обмануть мужа,  а  возможно,  имела  на  то  все  права.  —его  только  не
претерпела Я совсем еще юной: тут и систематическаЯ травлЯ, какую способна
изобрести лишь ревность, и  заточение,  словом,  тайнаЯ  пытка,  поскольку
этому способствовала наша уединеннаЯ  жизнь  в  замке  под  ЂрманьЯком,  и
мстительные  выходки,  благо  они  сходили  с  рук.  ‘ловом,  хватит   длЯ
настоЯщего романа, и не знаю, может, Я и напишу его  когда-нибудь,  потому
что Я умею писать, и это-то менЯ и погубило. ’аким образом, Ђдемар  держит
в руках мои злосчастные письма, которые вернул мне мой адресат  и  которые
Я, на свою беду, не уничтожила  вовремЯ,  и  где  Я,  побуждаемаЯ  демоном
литературы, в  живых  выражениЯх  описывала  свои  чувства;  свет  прощает
женщине,  уступившей  чувствам,  но  никогда  не  простит   открытого   их
выражениЯ.
   ’еперь ‚ы знаете мой секрет, господин кюре. •отЯ Я  не  верю  больше  в
таинства религии, Я верю еще в достоинство ее служителей и их  скромность.
‚ы должны знать следующее:  Ђдемар  только  потому  распорЯжаетсЯ  судьбой
†ана, что моЯ честь в его руках и, если Я подниму голос, он менЯ  загубит.
‚от ‚ам еще один характерный штрих: он опасаетсЯ, что держит менЯ в  руках
недостаточно крепко, и не прочь был бы на мне женитьсЯ, его прельщает  мое
состоЯние, довольно значительное; добавлю справедливости ради, что  такова
была последнЯЯ волЯ его  умирающего  брата;  он  все  времЯ  твердит,  что
женщину можно укротить по-настоЯщему только в браке. „аже  мысль,  что  де
Њирбель,  урожденнаЯ  ‹а  Њирандьез,  могла  бы  потребовать  развода,  не
приходила в голову ни тому, ни другому. Ђдемар прибегает к шантажу, однако
говорит об этом намеками: он дает мне понЯть, что, если Я стану его женой,
†ан будет воспитыватьсЯ  у  нас  в  ‹а-„евизе,  что  все  вопросы  по  его
воспитанию буду решать Я,  что  часть  года  Я  смогу  проводить  у  своих
родителей. ѓоспожа ‹а Њирандьез имеет, как ‚ы понимаете, большие свЯзи,  и
Я отнюдь не  отказалась  от  мысли  о  блестЯщем  реванше,  который  могут
принести мне литературные успехи... —то делать?  Ћкончательного  отказа  Я
деверю не даю, пытаюсь как-то выиграть времЯ. Ђдемару уже  за  шестьдесЯт,
и, когда он встает из-за  стола,  он  неестественно  багровеет;  нарушениЯ
режима, которые неизбежны при его образе жизни  и  которых  Я  великодушно
стараюсь не замечать, могли бы подсказать другой женщине кое-какие  мысли,
но Я абсолютно не способна к любым расчетам,  и  если  Я  могла  совершать
безумства, то низости - никогда. „аваЯ ‚ам все эти необходимые сведениЯ, Я
смею надеЯтьсЯ. ‚ы не осудите менЯ, исходЯ из узких взглЯдов, которые, как
Я знаю, внушают ‚ам отвращение, а будете судить менЯ с позиций  человечной
и просвещенной религии и не откажете мне в милости, какую Я могу  получить
только от ‚ас. Њне хотелось бы, чтобы ‚ы  попросили  длЯ  менЯ  у  Ђдемара
разрешениЯ навещать †ана в Ѓелюзаке. ‚ам он не откажет, особенно  если  ‚ы
напишете ему, что мой визит пойдет на пользу делу. ‘кажите ему, что Я могу
остановитьсЯ у ‚ас. Ќо Я  поселюсь  в  гостинице  в  ‚алландро,  чтобы  не
причинЯть ‚ам лишнего беспокойства. †ду со всем  нетерпением  материнского
сердца ‚ашего ответа и прошу ‚ас, господин  кюре,  верить  в  искреннюю  и
пылкую  благодарность,  которую  Я  уже  испытываю  к  благодетелю   моего
единственного и обожаемого сына".

   Љюре взЯл со стола красный карандаш и подчеркнул фразу: "остановлюсь  в
гостинице в ‚алландро". Љак раз сейчас Я смотрю на эту  красную  черточку,
чуть выцветшую с годами... Ћчевидно, он считал, что тут  главный  стержень
письма и все прочее написано ради одной этой коротенькой  фразы.  ’ак,  во
всЯком случае, подумалось мне вначале, но, по правде  говорЯ,  не  мог  же
кюре обладать пророческим даром,  и  фраза,  вероЯтно,  подчеркнута  после
того, как дальнейшие событиЯ наполнили эти слова подлинным содержанием. Ќо
в тот вечер он мог понЯть, что ни за какие блага мира Ђдемар де Њирбель не
согласитсЯ предать гласности документы,  направленные  против  невестки  и
могущие опозорить их славный род. Ќе особенно правдоподобно звучало  также
и  утверждение,  будто  полковник  на   седьмом   десЯтке,   сам   человек
состоЯтельный, задумал вдруг женитьсЯ на графине.
   ѓосподин Љалю вынул  из  Ящика  стола  папку  с  надписью  на  обложке:
"‹ицемерки". Ћн вложил в нее письмо, запер Ящик, потом прислушалсЯ к  гулу
наших голосов, доносившихсЯ  с  первого  этажа,  к  нашему  хохоту,  звону
тарелок;  опершись  локтЯми  на  доску  письменного  стола,  он   просидел
неподвижно несколько минут, закрыв лицо своими огромными ладонЯми.


        4

   - Џриторно, - сказал †ан, осушив стакан оршада. -  Њне  бы  чего-нибудь
покрепче.
   €  он  начал  шарить  в  буфете.  џ  отлично  понимал,  что  он  просто
хорохоритсЯ, но  в  душе  Я  был  шокирован.  Ђ  вдруг  Њирбель  и  впрЯмь
неисправимый мальчик. Ћн шумно двигал  начатыми  бутылками,  открывал  их,
принюхивалсЯ, желаЯ по запаху определить содержимое.
   - ќто, по-моему, черносмородиннаЯ наливка, или дЯгилевка, или ореховаЯ,
словом, питье  длЯ  монашек...  Ћднако  кюре  вроде  бы  не  из  тех,  кто
пробавлЯетсЯ сиропами... Ђга, вот  оно  -  это-то  он,  надо  полагать,  и
хлещет! - вдруг крикнул †ан, потрЯсаЯ начатой бутылкой коньЯка. - € к тому
же 1860 года! - Ћн прищелкнул Языком. - Љак раз  в  том  году,  когда  мой
дЯдюшка Ђдемар заработал при Љастельфидардо свой знаменитый шрам...
   Њишель запротестовала: кто же пьет коньЯк ни с того  ни  с  сего  среди
бела днЯ? …го подают к десерту.
   - Љ десерту сам кюре заЯвитсЯ.
   - Ќадеюсь, †ан, ты все-таки воздержишьсЯ?
   - ’ак тебе и воздержусь! € ликерными рюмками пить не стану!
   Ќе так-то легко мне  было  догадатьсЯ,  где  начиналось  комедиантство.
Њолчаливый школьник,  которого  вечно  наказывали  в  коллеже,  ничуть  не
походил на этого юного громилу. џ не сразу понЯл, что он  разошелсЯ  вовсю
из-за присутствиЯ Њишель - ведь он почти с ней не разговаривал,  а  на  ее
вопросы буркал что-то невнЯтное. Љазалось, он просто ее не замечает.
   - ќто уж слишком, †ан, тебе будет нехорошо.
   - ‡аметь, одним духом...
   Ћн запрокинул голову,  но,  видимо,  переборщил  и  закашлЯлсЯ.  Њишель
хлопнула его по спине. Џо комнате пополз запах коньЯка.
   - ѓосподин Љалю заметит, - сказал Я.
   - Ђ мы в бутылку водички подольем, он подумает, что коньЯчок выдохсЯ...
   - Ђ запах! Ћт тебЯ же разит коньЯком, да и в доме пахнет...
   ’ут мы услышали над головой скрип отодвигаемого  стула  и  стук  грубых
башмаков на лестнице. ‚став на пороге, кюре втЯнул носом воздух и  оглЯдел
нас.
   - Ќашли-таки мой коньЯк, бродЯги, - весело проговорил он и обратилсЯ  к
†ану: - Ђ ну, признайсЯ, что он недурен, ты в этом деле должен знать толк.
“  вас  в  ‹а-„евизе,   уверен,   коньЯки   первосортные,   место   больно
подходЯщее... Ђ ты, ‹уи, свел бы своего приЯтелЯ к ‘ирону. ‹юбит  он  рыбу
ловить?  ‹юбит?  Ќу,  тогда  покажи  ему  рыбное  местечко.   ™уки   прЯмо
бесчинствуют, но есть тихие заводи...
   Ћн распахнул стеклЯнные двери  столовой,  которые  выходили  на  задний
двор, и с минуту смотрел нам вслед. Њы  шагали  по  наполовину  скошенному
лугу. ‹ето выдалось грозовое, и сено не успевали сушить. Њы направились  к
ольшанику, вытЯнувшемусЯ вдоль берега. Ѓурые и голубые  стрекозы  извещали
нас о близости невидимой отсюда протоки. Џод ногами захлюпала вода  -  луг
здесь был болотистый. †ара и после полуднЯ стоЯла влажнаЯ,  изнурительнаЯ.
Ћчевидно, спиртное придало †ану смелости, так как  он  нарочно  отстал  от
менЯ на довольно значительное расстоЯние, чтобы Я не мог расслышать, о чем
они говорЯт с Њишель, шедшей с ним рЯдом. џ показывал им дорогу, чувствуЯ,
как  менЯ  охватывает  глухаЯ  тоска,  источник  страданий,  окрасивших  и
искалечивших всю мою жизнь. Ќо Я не имею  права  умолчать  об  этой  ране,
полученной мною  еще  в  ребЯчестве.  Ќичто  так  не  распространено,  как
ревность в самой простейшей ее ипостаси. “ менЯ она, эта мука, началась  с
тринадцати лет, на этом болотистом лугу,  когда  Я  напрЯгал  слух,  чтобы
расслышать хоть обрывки слов, которыми обменивались моЯ сестра и мой друг,
причем ревность этого рода свойственна далеко не всем и,  хочу  надеЯтьсЯ,
не ЯвлЯетсЯ уделом рода человеческого, ведь над ним и  без  того  тЯготеет
немало проклЯтий.
   “же и тогда нелегко мне было разобратьсЯ, был  ли  Я  уЯзвлен  в  своей
любви к Њишель или в дружеской привЯзанности к †ану. Њне  просто  противно
было, что Њишель говорит с ним вполголоса, доверительным  тоном,  чего  до
сегоднЯшнего днЯ удостаивалсЯ один лишь Я. Њишель принадлежала мне,  и  до
сих пор Я не делилсЯ ею ни с кем, и вот †ан увел ее в сторонку, смешит ее,
тот самый †ан, которого Я в своих мечтах с восторгом уже целые две  недели
встречал на всех ларжюзонских тропках, которого Я мысленно вовлекал во все
свои каникулЯрные затеи, этого †ана Я мечтал безраздельно иметь длЯ  себЯ,
длЯ себЯ одного, но и он тоже ускользал от менЯ. Љак Я не предвидел  этого
заранее? "Ћни обращаютсЯ со мной как с мальчишкой, они от менЯ  таЯтсЯ..."
‚ремЯ от времени Я останавливалсЯ и ждал их. Ќа повороте тропинки  Я  даже
потерЯл их из виду, и мне пришлось возвращатьсЯ обратно. Ђ когда Я подошел
к ним, оба дружно замолкли.
   - Ћ чем вы говорите?
   Ћни смешливо переглЯнулись и не ответили. †ан  жевал  травинку.  Њишель
слегка раскраснелась и, чтобы посмотреть мне в лицо, откинула голову,  так
как ей мешали полЯ большой  соломенной  шлЯпы.  Ђ  Я  уперсЯ:  о  чем  они
говорили? "Ћ том, что  не  должно  интересовать  маленьких  мальчиков",  -
отрезала Њишель. †ан нагнулсЯ к ее уху, и на сей раз Я расслышал: "‡начит,
по-вашему, он _просвещен_?"
   _Ѓыть просвещенным_ на нашем лицейском Языке значило быть в курсе  всех
таинств жизни и, в частности,  тайны  зачатиЯ.  џ  побагровел  и  бросилсЯ
вперед, вдвойне несчастный: значит, они нарочно отстают, чтобы  поговорить
о запрещенных вещах, значит, они вроде как бы сообщники, и это еще  больше
отдалЯло менЯ от них.
   Њачеха позволила мне пригласить †ана в ‹аржюзон к завтраку. џ решил  не
передавать ему этого  приглашениЯ,  которому  так  радовалсЯ  заранее,  но
сейчас Я с ужасом думал о завтрашнем дне, когда или Њишель отнимет у  менЯ
†ана, или †ан отнимет у менЯ Њишель. Ќет, уж лучше вообще его  не  видеть!
Џускай дохнет со скуки у своего кюре! ‚ конце концов,  дЯдЯ  Ђдемар  знал,
что делает, когда велел держать его в ежовых рукавицах. “  нас  в  коллеже
все говорили, что "Њирбель - грЯзный  тип",  и  не  исключали  его  только
потому, что его опекун был героем Љастельфидардо. ‚озможно, именно  в  эту
самую минуту он рассказывает Њишель то, что Я именовал про себЯ "пакостные
истории". Ќезачем Њишель ходить к нему в гости.  џ  непременно  предупрежу
мачеху. ‹учше уж никогда его не  видеть,  навеки  от  него  отречьсЯ,  чем
ощущать, как сдавливает тебе глотку, как свербит под  ложечкой  эта  боль,
против  которой  нет  лекарства,  раз   лекарство   находитсЯ   вне   моей
досЯгаемости: оно в желаниЯх, в сердце, в тайных помыслах  моего  друга  и
моей сестры, объединившихсЯ против  менЯ!  Џытка,  о  которой  не  скажешь
вслух! Љонечно, тогда, стоЯ на берегу  быстротечного  ‘ирона,  опершись  о
ствол высокой сосны, вспоенной щедрым потоком, омывающим ее корни,  Я  еще
не знал, что в этой пытке нельзЯ признаватьсЯ вслух, и только из  гордости
стремилсЯ скрыть свою досаду. џ не хотел больше ждать и, чтобы сбить их  с
толку, пошел быстрее, вытер слезы, задышал ровно  и  состроил  равнодушную
мину. Ђ они хохотали - еще задолго до того, как Я  их  увидел,  Я  услышал
взрывы хохота. Ќад потревоженным папоротником мелькнула соломеннаЯ  шлЯпка
Њишель, наконец-то они поЯвились. ‘естра спросила,  как  доберетсЯ  завтра
†ан де Њирбель до ‹аржюзона, ведь велосипеда у него нет.
   - Њой велосипед эта скотина отнЯла, - поЯснил †ан.
   ‘котиной он величал своего дЯдюшку. џ холодно ответил, что ничем помочь
не могу.
   - Ђ Я думала оставить ему свой  велосипед,  -  протЯнула  Њишель,  -  Я
вечером поеду на твоем, а ты сЯдешь на раму...
   - ‚осемь километров на раме? Ќет уж, спасибо. Ќе желаю Я  портить  свой
велосипед. …сли Њирбелю угодно, пусть идет в ‹аржюзон пешком -  подумаешь,
великое дело пройти восемь километров!
   - ’ак Я и знала, -  сердито  воскликнула  Њишель.  -  ЊолитсЯ  на  свой
велосипед! Ќадеюсь, ты не собираешьсЯ закатить нам скандал?
   - Ќе закатит, - сказал †ан и схватил менЯ за руку не то играючи, не  то
со злобой. - Ќу как, ‹уи, согласен?
   џ резко вырвал руку, отошел в сторону и сел на пенек.
   - „уетсЯ, - заметила Њишель. - ’еперь это на целый день!
   ‚овсе Я не дулсЯ - Я страдал. џ смотрел на водЯных паучков,  боровшихсЯ
с течением. ЏрозрачнаЯ вода перекатывала длинные  волокна  мха.  ‚  струЯх
резвились гольЯны. €х силуэты четко вырисовывались на фоне песчаного  дна.
‚округ стоЯл запах влаголюбивых растений и раздавленной  нашими  подошвами
мЯты, тот запах, который Я вспомню в свой смертный час  и  скажу  "прощай"
светлым днЯм, канувшим в вечность летним днЯм, застарелой моей боли,  юной
моей любви.  џ  не  дулсЯ,  Я  страдал,  как  страдает  взрослый  мужчина.
Ћчевидно, те двое присели где-то неподалеку от менЯ, за  папоротниками  их
не было видно, но Я слышал их шушукание. ‚друг раздалсЯ голос  †ана,  и  Я
понЯл, что он нарочно говорит громко:
   - Ќе беспокойтесь, он образумитсЯ. Ќу а если упретсЯ, примем  серьезные
меры...
   џ вскочил и бросилсЯ к нему.
   - Љакие еще меры? ‘уньсЯ только, скотина...
   Ћн схватил менЯ за запЯстьЯ, мне  стало  больно,  но  Я  изо  всех  сил
стиснул зубы, чтобы не крикнуть.
   - Ђ ну, повтори, что ты не дашь своего велосипеда сестре!
   - Џусти менЯ, ты мне руку вывернул.
   - Ђ ну, повтори, что не желаешь ехать на раме!
   ‚друг тиски, сжимавшие мои запЯстьЯ, разжались - это Њишель,  не  помнЯ
себЯ от Ярости, с криком набросилась на моего палача:
   - џ вам запрещаю трогать моего брата!
   - Ђ что особенного? Џодумаешь, не рассыплетсЯ.
   Ћни стоЯли лицом к лицу, мерЯЯ друг друга враждебным взглЯдом. €  вдруг
великий покой снизошел на менЯ: они ссорЯтсЯ, они  стали  врагами,  Њишель
предпочла менЯ ему, а он, он вовсе не любит Њишель.  ќто  из-за  менЯ  они
сцепились. џ почувствовал в груди сладостную легкость и, как  всЯкий  раз,
когда боль отступала, Я  считал,  что  исчезла  она  навсегда.  џ  уже  не
ненавидел их, во мне вновь расцвела нежность  к  ним  обоим.  џсно,  мы  с
Њишель вернемсЯ домой на моем велосипеде, но не мог же Я уступить сразу, и
к тому же мне было ужасно приЯтно видеть, что они идут не рЯдом, а поодаль
друг от друга.  ‘ейчас  настала  очередь  ЊирбелЯ  плестись  впереди,  жуЯ
травинку, а Я шел в нескольких шагах от него,  держа  сестру  за  руку.  џ
держал сестру за руку и смотрел на шагавшего впереди †ана...  €  это  было
счастье. ‚ыпала роса. ѓроза, уже не ворчавшаЯ больше где-то на  горизонте,
вдруг заметно приблизилась, и мрачный  лик  ее  склонилсЯ  над  верхушками
сосен. Њужчины и женщины суетились вокруг повозки, наполовину  загруженной
сеном.
   - Ќ-да, - произнес Я, - а этот Њирбель порЯдочнаЯ скотина...
   - € все-таки он милый...
   - Њилый-то милый, да скотина.
   - ’ак или иначе, давай сделаем, чтобы он приехал к нам завтракать.
   ѓорло у менЯ снова перехватило, и Я спросил у Њишель, неужели ей  этого
так уж хочетсЯ.
   - Ђ ты думаешь, в нынешнем году у нас в ‹аржюзоне очень весело с  твоим
Џюибаро и Ѓрижит, котораЯ все времЯ вьетсЯ  вокруг  этого  жирного  белого
червЯка?
   - —то ты, Њишель!
   - ‚от увидишь, Ѓрижит сумеет  сделать  так,  что  мы  все  возненавидим
‹аржюзон, даже папа. Љонечно, Я оставлю свой велосипед Њирбелю...
   - Ђга, оставишь! - не помнЯ себЯ от бешенства, заорал Я. -  Ћставишь  -
значит, пойдешь домой пешком.
   †ан оглЯнулсЯ. Ћн торжествовал, что мы снова ругаемсЯ: говорил  же  он,
что менЯ надо образумить! “ж кто-кто, а он знает, как нужно  обращатьсЯ  с
детишками...
   Њы приближались к дому свЯщенника и орали все трое разом:
   - Ќет, ты скажи - мой велосипед или не мой?
   - ‚от это здорово, еще просить у него разрешениЯ,  -  обратилсЯ  †ан  к
Њишель. - ‘адитесь быстрее на велосипед, пока он не  успел  его  взЯть.  €
если не желает ехать на  раме,  что  ж,  пускай  чешет  восемь  километров
пешком.
   џ успел их опередить  и  схватил  велосипед,  но  уехал  недалеко:  †ан
вцепилсЯ в руль, всунул между спиц ногу, и Я  рухнул  на  землю.  ѓосподин
Љалю, очевидно наблюдавший за нами, быстро вышел из дома, подбежал ко  мне
и поднЯл на ноги. “ менЯ была только небольшаЯ ссадина на руке.  ‘вЯщенник
обернулсЯ к Њирбелю.
   - €ди в мою комнату, принеси йод и пачку ваты, она лежит  на  туалетном
столике.
   Ћн  бросил  это  приказание  своим  обычным  спокойным  тоном,  но  еле
сдерживаЯ раскаты голоса и не отрываЯ взглЯда от лица ЊирбелЯ и его сжатых
кулаков. Њой  приЯтель  повиновалсЯ  с  неожиданной  быстротой.  Љогда  он
спустилсЯ  вниз,  свЯщенник  уже  промывал  мою  рану   под   краном.   Ќе
оборачиваЯсь к †ану, он скомандовал:
   - Џротри ватой вот здесь.  Џомажь  йодом,  да  не  слишком.  ™иплет?  Ђ
теперь, Њишель, выкладывайте ваши свидетельские показаниЯ.
   Њишель начала что-то плести. Џо ее словам получалось, будто мы с  †аном
оба виноваты: Њирбель вел себЯ грубо, а Я нарочно поддразнивал его.
   - Ђ ну, пожмите друг другу руки, - сказал аббат.
   џ взЯл руку †ана, и он ее не отдернул. Џосле чего господин Љалю заЯвил,
что наша дружба восстановлена. Ћн не разрешил нам возвращатьсЯ  вдвоем  на
одном велосипеде, завтра он даст †ану свой велосипед, чтобы тот съездил  в
‹аржюзон. Ќесколько часов аббат свободно может  обойтись  без  велосипеда,
так как сейчас у него в приходе серьезных больных нет. Ќо так  как  всегда
может произойти нечто непредвиденное, он просит †ана вернутьсЯ  к  четырем
часам.
   - Ђ вы, дети, приезжайте с ним сюда, проведете день вместе.
   ‚ голосе его уже стихли раскаты гнева. „ождь так и не состоЯлсЯ;  ветер
разогнал тучи. ‘вЯщенник попросил нас полить салат и посоветовал разутьсЯ,
чтобы не промочить обувь. Ђ за  наш  труд  он  разрешил  нам  полакомитьсЯ
смородиной. ЊариЯ уже вдосталь наварила вареньЯ.
   Љогда свЯщенник ушел в дом, †ан заЯвил,  что  он  в  слуги  к  нему  не
нанималсЯ и не позволит обращатьсЯ с собой, как с лакеем. Ќо  когда  мы  с
Њишель скинули туфли, †ан не устоЯл, быстро  снЯл  сандалии  и  взЯлсЯ  за
ручку лейки, которую несла Њишель. ’аково  детство  -  этот  летний  день,
когда мы бегали разувшись по гравию,  больно  коловшему  босые  ступни,  и
нарочно брызгались водой, осталсЯ в нашей душе как памЯть о  незамутненном
и мирном счастье; однако мою радость омрачила грусть, так как †ан  брызгал
водой не менЯ, а Њишель. Ђ Њишель, задрав свою юбчонку  до  колен,  делала
вид, что сердитсЯ, и все времЯ пронзительно хохотала, но не обычным  своим
смехом. Ќо Я запрещал себе страдать. ‚о мне еще жила задремавшаЯ на  времЯ
боль, котораЯ могла пробудитьсЯ от любого  пустЯка,  и  поэтому  Я,  желаЯ
оглушить себЯ, орал  еще  громче  тех  двоих.  Љогда  солнце  скрылось  за
верхушками сосен, пришла пора подумать  об  отъезде.  †ан  осведомилсЯ,  в
каком часу завтракают у нас в ‹аржюзоне.
   - Ћбычно в полдень,  но  приезжайте,  как  только  сможете,  -  сказала
Њишель. - Њы встаем в восемь. Љогда  кюре  даст  вам  велосипед,  тогда  и
приезжайте...
   џ запротестовал -  как  можно  надолго  оставлЯть  господина  Љалю  без
велосипеда. Ђ вдруг его вызовут к больному... Ќа что †ан возразил  злобным
тоном, что "помереть можно и без помощи свЯщенника".  ‘лова  эти,  видимо,
неприЯтно поразили Њишель,  и  Я  заметил,  что,  прощаЯсь  с  †аном,  она
держалась натЯнуто.  €  все-таки  дважды  обернулась  и  кивнула  Њирбелю,
махавшему нам своим беретом. Ќа нем  была  матросскаЯ  блуза,  а  под  ней
фуфайка в белую и красную полоску. ‘андалий он так  и  не  надел  и  стоЯл
голоногий, а панталоны у него были  подвернуты  выше  колен  и  подхвачены
резинкой.


   Џозже Я узнал от самого †ана,  как  прошел  его  первый  вечер  в  доме
свЯщенника. ‘начала он бродил без  толку  вокруг  дома.  ‚рЯд  ли  Ѓалюзак
заслуживал  такое  громкое  название,   как   поселок:   одна-единственнаЯ
харчевнЯ, а из торговых заведений - только аптека, принадлежавшаЯ  некоему
‚уайо, но кюре запретил своему воспитаннику даже переступать ее порог. ќто
был, пожалуй, единственный запрет впрЯмую. Ђббат Љалю  уже  сообщил  †ану,
что у него в кабинете множество книг; в жизни †ана книги  играли  огромную
роль, но никто из  его  близких  даже  не  подозревал  об  этом.  ‚едь  по
отцовской линии он происходил из семьи, где склонность к чтению,  особенно
у мальчиков, рассматривалась как некий тревожный признак. ‚прочем,  и  его
опекун и его роднаЯ  мать  были  убеждены,  что  †ан  интересуетсЯ  только
похабными или  скабрезными  книгами,  на  что,  откровенно  говорЯ,  имели
основание, если судить по поведению †ана.
   †ан ничего не мог поделать с охватившей его страстью: при одной  мысли,
что  в  доме  полно  книг,  пускай  они  будут  специа