ши отношениЯ, всегда  ограничивались  намеками.  Џрежде  чем выложить  всю
правду, нам  надо было еще слишком многое сказать друг  другу.  џ наклонилсЯ
вперед и серьезным тоном проговорил:
     -  ќмилиЯ, ты же знаешь, в  чем дело, Я все сказал  за столом. Џросто Я
устал работать на других, мне хочетсЯ наконец поработать длЯ себЯ.
     - Ђ кто тебе мешает?
     -  ’ы, произнес  Я с пафосом,  но, увидев, что она сделала протестующее
движение,  сразу же  добавил: Љонечно,  не  ты сама, а  та роль, которую  ты
играешь  в  моей жизни... Ќе секрет, во  что превратились  наши отношениЯ...
лучше  о них и не говорить... Ќо все же ты моЯ  жена, и Я в  который раз это
повторЯю  согласилсЯ  на подобную  работу прежде всего ради тебЯ... …сли  бы
тебЯ  не  было,  Я бы  на это  не  пошел...  Љороче  говорЯ,  тебе прекрасно
известно,  что  у  нас  много долгов,  мы  должны  выплатить уйму  денег  за
квартиру,  да и наша машина еще полностью не оплачена... Џоэтому-то Я и пишу
сценарии... Ћднако теперь Я хочу сделать тебе одно предложение...
     - Ђ именно?
     Њне  казалось,  что  Я  очень спокоен,  рассуждаю  очень  здраво, очень
разумно.  ‚ то же  времЯ  какое-то еле уловимое неприЯтное чувство  говорило
мне,  что  мое спокойствие,  моЯ рассудительность,  моЯ  разумность  все это
напускное и,  хуже  того,  абсолютно нелепы. ‚едь Я видел ќмилию в  объЯтиЯх
Ѓаттисты! ’олько одно это и было важно. ’ем не менее Я продолжал:
     - Џредложение, которое Я хочу тебе сделать, следующее: ты сама  решишь,
писать  мне  этот  сценарий или нет...  …сли  ты  не  советуешь мне  за него
братьсЯ, то завтра же

     утром Я сообщу Ѓаттисте о своем отказе... и мы сразу уедем с Љапри.
     Ћна  продолжала   сидеть,  опустив  голову,  казалось,  погруженнаЯ   в
раздумье.
     - •итер ты все-таки, наконец сказала она.
     - Џочему?
     -  Ђ потому, что, если  ты впоследствии  пожалеешь  об этом, ты сможешь
обвинить во всем менЯ.
     - „а мне и в голову не придет говорить тебе что-нибудь  подобное... ’ем
более что сейчас Я сам прошу тебЯ принЯть решение.
     џ видел, что  она обдумывает ответ.  € Я  понЯл, что ответ, который она
мне  даст, будет, безусловно, свидетельством ее чувств ко мне, каковы бы они
ни  были. …сли она скажет, что Я должен писать  сценарий, значит, она менЯ и
впрЯмь глубоко презирает, настолько, что, несмотрЯ на создавшеесЯ положение,
считает  возможным,  чтобы  Я  продолжал  работу;  если же  ее  ответ  будет
отрицательным, значит, она  еще сохранЯет ко  мне  некоторое  уважение  и не
хочет,  чтобы  Я работал под началом у  ее любовника. €так, в конечном счете
передо мной вновь  стоЯл  все  тот  же вопрос: в  самом  ли  деле  она  менЯ
презирает и за что? Ќаконец она проговорила:
     - ’акие вещи нельзЯ решать за других.
     - Ќо ведь Я тебЯ об этом прошу.
     -  ‡апомни,   ты  сам   настаивал,   вдруг  произнесла  она  неожиданно
торжественным тоном.
     - •орошо, запомню.
     -  ’ак вот, Я  считаю, что,  раз ты уже взЯл на себЯ обЯзательство,  не
стоит от него отказыватьсЯ... ‚прочем,  ты ведь сам мне много раз говорил...
это  может  рассердить  Ѓаттисту, и он никогда больше не даст тебе работы...
„умаю, ты должен написать этот сценарий.
     ‡начит, она мне советовала не  оставлЯть работы  над сценарием; значит,
как Я и предполагал, она испытывала ко мне самое глубокое презрение. Ќе верЯ
своим ушам, Я переспросил:
     - ’ы действительно так считаешь?
     - Ѓезусловно.
     џ не сразу нашелсЯ, что сказать. Џотом, охваченный враждебным чувством,
предупредил:
     -  Џрекрасно... только не  говори потом,  что дала этот  совет, так как
понЯла, что Я, мол, сам хочу занЯтьсЯ этой работой... Љак ты говорила, когда
надо было  заключить контракт...  џ заЯвлЯю  тебе со всей  Ясностью,  что не
желаю писать сценарий.
     - Ћх,  как ты мне  надоел! пренебрежительно проговорила  она, вставаЯ с
постели и подходЯ к шкафу. џ дала  тебе совет... Ђ  ты можешь поступать, как
тебе угодно...
     ‚ ее тоне слышалось презрение; итак, мои предположениЯ подтвердились. €
внезапно Я почувствовал, как сердце мое вновь  пронзила остраЯ боль,  как  и
тогда в ђиме, когда  она крикнула мне прЯмо в лицо о том, что менЯ не любит.
“ менЯ невольно вырвалось:
     - ќмилиЯ, что же это такое? ђазве мы враги?  ђаскрыв шкаф  и смотрЯсь в
зеркало на внутренней стороне дверцы, она рассеЯнно сказала:
     - —то поделаешь, такова жизнь!
     “ менЯ перехватило  дыхание, Я  оцепенел и не в силах был произнести ни
слова. Ќикогда еще ќмилиЯ так не разговаривала со мной, с таким равнодушием,
с такой апатией, такими избитыми словами. џ  понимал, что могу  еще  придать
этому разговору совсем  иное направление,  сказав, что видел  се с Ѓаттистой
(впрочем, она и сама прекрасно это знала); что, попросив ее совета, работать
ли мне  над сценарием, Я  только  испытывал се, и это было  правдой; и  что,
короче говорЯ, теперь, как и раньше, все дело только  в наших отношениЯх. Ќо
у менЯ  не хватило  духу или,  вернее, сил так поступить; Я чувствовал  себЯ
бесконечно, безнадежно усталым. € Я даже почти что робко спросил:
     -  Ђ  что  ты  будешь делать здесь, на Љапри, пока Я  буду работать над
сценарием?
     -  Ќичего особенного...  Ѓуду  гулЯть...  купатьсЯ...  загорать... Ѓуду
жить, как все.
     - Ћдна?
     - „а, одна.
     - € тебе не будет скучно?
     - Њне никогда не бывает скучно... Њне много о чем надо подумать...
     - ’ы думаешь иногда и обо мне?
     - ђазумеетсЯ, и о тебе.
     - € что же ты обо мне думаешь?
     џ встал, подошел к ней и взЯл ее за руку.
     - Њы уже много раз говорили об этом.
     …е рука сопротивлЯлась, но не слишком решительно.
     - ’ы по-прежнему думаешь обо мне то же, что и раньше?
     Џри этих словах она отступила назад, затем резко сказала:
     - ‘лушай, шел бы ты лучше  спать... …сть вещи,  которые тебе  неприЯтно
слушать,  и  это  вполне понЯтно...  Ќо, с другой  стороны,  Я  могу  только
повторЯть их тебе... —то за удовольствие в подобных разговорах?
     - Ќет, давай все-таки поговорим.
     - Ќо  зачем?... Њне придетсЯ еще раз повторить тебе то, что Я уже много
раз говорила... €ли, может, ты думаешь, что  Я изменила  свое  мнение  после
приезда на Љапри? Ќапротив.
     - —то значит "напротив"?
     - Ќапротив... объЯснила она, немного смешавшись, этим Я хотела сказать,
что вовсе не изменила своего мнениЯ. ‚от и все.
     - ‡начит, ты  продолжаешь испытывать ко мне... все то же  чувство... Ќе
так ли?
     Ќеожиданно  длЯ  менЯ  в  ее голосе послышались возмущение, чуть  ли не
слезы:
     -  Ќу  зачем  ты менЯ так  мучаешь?.. Њожет,  ты думаешь,  мне  приЯтно
говорить тебе такое?.. Њне это еще тЯжелее, чем тебе!
     ‘лова  ее прозвучали  искренне,  в них  чувствовалась  боль, и это менЯ
тронуло. џ сказал, снова взЯв ее за руку:
     - Ђ Я думаю  о тебе только хорошее... € всегда так буду  думать. ‡атем,
желаЯ дать понЯть, что прощаю ей измену (а Я ведь действительно простил ее),
добавил: —то бы ни случилось!
     ќмилиЯ ничего не ответила. Ћна смотрела куда-то  в сторону и, казалось,
чего-то  ждала.  €  в то  же  времЯ незаметно, но  с  упрЯмой  враждебностью
пыталась высвободить свою ладонь. ’огда Я резко  отпустил ее руку и, пожелав
спокойной ночи,  быстро  вышел. € почти  сразу же Я  услышал, как в замке ее
двери щелкнул ключ, и этот звук вновь наполнил мое сердце острой болью.

        ѓлава 17

     Ќа  следующее утро  Я  поднЯлсЯ рано и,  не спрашиваЯ,  где  Ѓаттиста и
ќмилиЯ,  ушел,  вернее, убежал  из  дому.  џ  выспалсЯ и  отдохнул,  событиЯ
предыдущего днЯ, и прежде всего  мое  собственное поведение, вставали теперь
передо  мной в довольно неприглЯдном свете,  как  цепь  сплошных нелепостей,
которым Я пыталсЯ противостоЯть  самым нелепым  образом. ’еперь мне хотелось
спокойно  обдумать, что  следует  предпринЯть,  оставлЯЯ  за  собой  свободу
действий,  не ограничиваЯ ее каким-нибудь поспешным  решением, которое может
оказатьсЯ  непоправимым.  €так, выйдЯ из дому, Я пошел той же дорогой, что и
накануне  вечером,  и направилсЯ  в гостиницу, где жил ђейнгольд. џ  спросил
режиссера,  мне  ответили, что  он  в саду. џ вошел в  сад, в глубине  аллеи
сквозь  деревьЯ  виднелась легкаЯ  балюстрада,  ослепительно белаЯ  в  Ярком
сиЯнии безмЯтежных, залитых солнцем морЯ и неба. Ќа небольшой площадке перед
балюстрадой  стоЯло несколько стульев  и  столик; заметив менЯ, сидевший там
человек  поднЯлсЯ и приветственно  помахал  мне  рукой.  ќто был  ђейнгольд,
одетый как капитан дальнего плаваниЯ:  Ярко-синЯЯ  фуражка с золотым Якорем,
такого же  цвета пиджак  и белые брюки. Ќа  столике стоЯл поднос с остатками
завтрака, тут же лежали папка и письменные принадлежности.
     ђейнгольд казалсЯ очень веселым. Ћн тотчас спросил менЯ:
     - Ќу, Њольтени... как вам нравитсЯ сегоднЯшнее утро?
     - “тро просто замечательное.
     -  Ђ что бы вы  сказали, Њольтени,  продолжал он, берЯ менЯ под руку  и
становЯсь рЯдом со мной у балюстрады, что бы вы сказали,  если бы мы с  вами
плюнули на работу, взЯли лодку и, выйдЯ в море, покатались вокруг острова?..
ђазве не было бы это гораздо приЯтнее, чем работать, несравненно приЯтнее?
     џ ответил  без особого  воодушевлениЯ, подумав про себЯ,  что  общество
ђейнгольда в значительной мере лишило бы такую прогулку ее очарованиЯ:
     - „а, в известном смысле это было бы приЯтнее.
     - ‚ы сказали, Њольтени, в известном смысле! воскликнул он торжествующе.
Ќо в каком же именно? Ќе в
     том, в  каком  мы  понимаем жизнь...  ‚едь  длЯ нас жизнь прежде  всего
долг... Ќе  так ли, Њольтени?.. „олг...  и  потому за  работу,  Њольтени, за
работу!
     Ћн отошел от балюстрады, вновь уселсЯ за столик, а потом, нагнувшись ко
мне и глЯдЯ мне в глаза, не без некоторой торжественности произнес:
     - ‘адитесь поближе... ‘егоднЯ утром мы только поговорим... џ должен вам
многое сказать...
     џ сел, ђейнгольд надвинул фуражку на глаза и продолжал:
     - Џомните, Њольтени, по дороге  из ђима в Ќеаполь Я  начал излагать вам
свою концепцию "Ћдиссеи"... Ќо  нашу беседу прервало поЯвление Ѓаттисты... Ђ
потом Я решил отложить дальнейшее объЯснение и весь остальной путь дремал...
Џомните, Њольтени?
     - Љонечно.
     -  ‚ы помните также, как Я интерпретировал "Ћдиссею": “лисс десЯть  лет
не возвращаетсЯ домой, потому что на самом деле в своем подсознании не хочет
возвращатьсЯ?
     - „а.
     -  ’еперь же Я  вам открою причину,  по которой, Я  считаю, Ћдиссей  не
спешит  возвращатьсЯ домой, сказал  ђейнгольд.  Ћн  минутку помолчал, словно
желаЯ этой  паузой  подчеркнуть,  что сейчас  начнет  излагать сделанное  им
открытие,  а  затем, нахмурив брови и  уставившись на  менЯ со своим обычным
серьезным  и  важным  видом,  продолжал:  Ћдиссей  подсознательно  не  хочет
возвращатьсЯ на €таку, потому что в действительности у него плохие отношениЯ
с Џенелопой. ‚от в  чем причина, Њольтени... €  испортились они еще до того,
как  Ћдиссей  ушел на войну...  Ѓолее того, на самом деле Ћдиссей и на войну
уезжает именно потому, что ему не по  себе в собственном доме... Ђ ему не по
себе там потому, что он не ладит с женой.
     ђейнгольд вновь немного  помолчал, сохранЯЯ при этом важный и поучающий
вид, а Я  воспользовалсЯ  паузой  и повернул стул так, чтобы мне  в глаза не
било солнце. Ќаконец он продолжал:
     -  …сли бы  у  него  с  Џенелопой было все  в порЯдке,  не  пошел бы на
войну...  Ћдиссей  не  драчливый хвастун,  воЯка. Ћн благоразумный,  мудрый,
осмотрительный человек. …сли бы у ЋдиссеЯ с женой были хорошие отношениЯ,
     то  он,  чтобы  показать  свою   солидарность   с  Њенелаем,  возможно,
ограничилсЯ  бы только посылкой экспедиционного  корпуса  под  командованием
какого-нибудь верного человека... Ђ он отправилсЯ сам, воспользовалсЯ войной
как предлогом, длЯ того чтобы уехать, бежать от своей жены.
     - Ћчень логично.
     -  ‚ы  хотите  сказать  очень  психологично,  Њольтени,  поправил  менЯ
ђейнгольд,   видимо,   уловив   в   моем  тоне   некоторую   иронию,   очень
психологично...  €  не  забывайте,  что   все  зависит  от  психологии,  без
психологии  не может  быть  характеров, а без характеров  истории...  ’еперь
разберемсЯ  в психологии  ЋдиссеЯ и  Џенелопы.  ’ак вот,  Џенелопа  женщина,
вернаЯ   традициЯм   архаической,   феодальной,   аристократической   ѓреции
добродетельнаЯ, благороднаЯ,  гордаЯ, религиознаЯ,  хорошаЯ хозЯйка, хорошаЯ
мать  и  хорошаЯ  жена...  •арактер  же  ЋдиссеЯ,  напротив,   предвосхищает
греческий характер более позднего  периода,  ѓреции  мудрецов и философов...
Ћдиссей  человек  без  предрассудков  и в  случае  необходимости  не слишком
щепетилен, он проницателен, рассудителен, умен, не религиозен, он скептик, а
иногда даже циник.
     - Њне кажетсЯ,  -возразил  Я, что вы рисуете характер ЋдиссеЯ  в черных
красках... ‚ самой же поэме... Ќо он нетерпеливо прервал менЯ:
     - „а  нам  вовсе и  дела нет до "самой поэмы"... €ли вернее, мы  вправе
толковать ее по-своему, развивать... Њы создаем фильм, Њольтени... "ЋдиссеЯ"
уже написана... Ђ фильм еще надо поставить.
     џ молчал, а он продолжал:
     -  €так,  причину  плохих  отношений между Ћдиссеем и Џенелопой следует
искать в несходстве их характеров... „о того,  как началась ’роЯнскаЯ война,
Ћдиссей сделал нечто такое, что не понравилось Џенелопе... Ќо что же именно?
‚от  здесь  на сцене  поЯвлЯютсЯ женихи... €з "Ћдиссеи"  мы  узнаем, что они
хотЯт женитьсЯ  на  Џенелопе,  а  пока что  бесчинствуют  в доме  ЋдиссеЯ  и
расхищают его добро... Ќеобходимо коренным образом изменить ситуацию.
     џ смотрел на него с изумлением.
     - Ќе понимаете? спросил он. •орошо, сейчас Я вам объЯсню... †енихи нам,
возможно,  стоит  сделать  из  них один  персонаж, ограничившись,  например,
только Ђнтиноем,  итак,  женихи  влюблены в Џенелопу уже давно, еще до того,
как началась ’роЯнскаЯ  война... €,  будучи влюблены,  осыпают ее,  согласно
древнегреческому  обычаю,  подарками...  Џенелопа, воспитаннаЯ  по-старинке,
гордаЯ,  исполненнаЯ  чувства  собственного достоинства  женщина, хотела  бы
отвергнуть эти подарки, хотела бы прежде всего, чтобы муж прогнал женихов...
Ћднако  “лисс  причины  мы еще не  знаем, но ее  легко будет найти не желает
сердить  женихов...  Љак  человек  рассудительный,  он  не  придает большого
значениЯ  их  ухаживаниЯм,  ибо  знает, что  жена ему верна; не  придает  он
большого значениЯ и подаркам, которые даже, может быть, длЯ него не так уж и
неприЯтны...  Ќе  забывайте,  Њольтени,  что  греки  очень  любили  получать
подарки...  ђазумеетсЯ,  Ћдиссей  вовсе не  собираетсЯ  советовать  Џенелопе
уступить домогательствам женихов,  он лишь  рекомендует ей не раздражать их,
так  как  ему кажетсЯ,  что  этого  не стоит делать...  Ћдиссей  хочет  жить
спокойно,  он ненавидит скандалы...  Џенелопа, ожидавшаЯ  чего угодно, кроме
такой  пассивности  со   стороны  ЋдиссеЯ,  раздосадована,  не  может  этому
поверить.  Ћна протестует, возмущаетсЯ. Ќо  ЋдиссеЯ  это не  трогает, он  не
видит  в  подарках  ничего  оскорбительного...  Ћн  вновь  советует Џенелопе
принЯть подарки, быть любезной, тем более  что  ей, в конце концов, нетрудно
так себЯ вести. € Џенелопа следует совету мужа... Ќо  в то же времЯ начинает
испытывать к  нему глубокое презрение... Ћна  чувствует,  что  больше его не
любит, и говорит ему  об этом. ‘лишком поздно прозревает Ћдиссей, убеждаЯсь,
что своей осмотрительностью  и хитроумием  он  убил любовь Џенелопы. Ћдиссей
пытаетсЯ исправить  положение, вновь завоевать  любовь жены, но  это  ему не
удаетсЯ...  его  жизнь  на  €таке  становитсЯ  адом...  €  в  конце  концов,
отчаЯвшись,  он  решает участвовать в ’роЯнской войне, воспользовавшись этим
поводом, чтобы уехать  из  дому. —ерез  семь лет война окончена,  и  Ћдиссей
снова отправлЯетсЯ в путь, чтобы  морем возвратитьсЯ на €таку.  Ќо он знает:
дома  ждет женщина, котораЯ не  только не любит,  но даже презирает его... €
потому Ћдиссей  бессознательно  пользуетсЯ любым  предлогом, чтобы  оттЯнуть
свое  безрадостное  возвращение,  которого он так  боитсЯ. Ћднако  рано  или
поздно,  а  возвращатьсЯ  надо...  € когда  он  наконец  возвращаетсЯ, с ним
происходит то же,
     что  с рыцарем в  сказке о драконе.  ‚ы  помните, Њольтени?.  Џринцесса
потребовала от рыцарЯ, чтобы  он победил  дракона, если хочет  заслужить  ее
любовь... ђыцарь убил дракона, и  принцесса  его полюбила... ’ак и Џенелопа.
Џо возвращении ЋдиссеЯ она доказывает мужу,  что была ему  верна, и вместе с
тем  дает  понЯть:  верность  ее объЯснЯетсЯ  не  любовью,  а  лишь чувством
собственного достоинства... Џолюбить же ЋдиссеЯ снова она  сможет только при
одном условии если  он убьет женихов... Ћдиссей,  как  мы  знаем, отнюдь  не
кровожаден  и не  мстителен...  Ћн, возможно,  предпочел  бы  избавитьсЯ  от
женихов по-другому, уговорить их уйти, что называетсЯ, добром. Ќо на сей раз
он решаетсЯ на убийство... ‚едь Ћдиссей понимает: от этого зависит, будет ли
Џенелопа уважать его, а значит, и любить... ‚от почему он убивает женихов...
€  тогда  только тогда  Џенелопа перестает его презирать  и  дарит ему  свою
любовь... €так, Ћдиссей и Џенелопа после долгих лет разлуки вновь любЯт друг
друга...  и  празднуют  свою  настоЯщую  свадьбу...  Bluthochzeit,  кровавую
свадьбу...  Ќу как, Њольтени, понЯли? ђезюмирую: первое  Џенелопа  презирает
ЋдиссеЯ за то, что  он не реагировал,  как подобает мужчине, мужу и царю, на
домогательства женихов.  ‚торое  ее  презрение приводит к тому, что  Ћдиссей
уезжает на войну... ’ретье Ћдиссей, знаЯ, что дома его ждет женщина, котораЯ
его  презирает,  бессознательно  всЯчески   оттЯгивает  свое  возвращение...
—етвертое длЯ  того,  чтобы  вновь  завоевать  любовь  и  уважение Џенелопы,
Ћдиссей убивает женихов... ‚ы понЯли, Њольтени?
     џ  ответил, что  понЯл. € действительно, понЯть все это было не так  уж
трудно.  Ќо теперь чувство  отвращениЯ,  которое  с самого начала вызывала у
менЯ психоаналитическаЯ трактовка  ђейнгольдом "Ћдиссеи", охватило менЯ  еще
сильнее прежнего; Я не знал, что сказать, и слушал ђейнгольда как во сне. Ћн
же между тем продолжал педантично объЯснЯть:
     - ‚ы  спросите, как  мне  удалось дойти  до  пониманиЯ этого  ключевого
момента  всей ситуации?  …динственно путем  размышлений  по  поводу избиениЯ
женихов...  Њне  бросилось  в  глаза,  что  это  избиение,  столь  зверское,
жестокое,  безжалостное,  совершенно  не  соответствует  характеру  ЋдиссеЯ,
который,  как  мы  могли убедитьсЯ,  всегда  отличалсЯ хитростью, гибкостью,
проницательностью,  рассудительностью,  благоразумием...  € Я  сказал  себе:
"Ћдиссей отличнейшим образом мог просто выставить женихов за дверь... Ћн мог
это  сделать по-хорошему,  он хозЯин у себЯ в доме, он царь, ему  достаточно
было  лишь  открытьсЯ...  …сли  же он этого  не сделал, значит, у  него была
какаЯ-то  серьезнаЯ  причина. ЉакаЯ же?.. Ћчевидно, Ћдиссей хотел  показать,
что   он   не   только   хитроумен,  гибок,  проницателен,  рассудителен   и
благоразумен,  но  в  случае   необходимости  также  и  Яростен,  как  ЂЯкс,
безрассуден, как Ђхилл, безжалостен, как Ђгамемнон...  ’еперь встает вопрос,
кому же он хотел все это доказать? џсно кому Џенелопе... €так эврика!
     џ  промолчал.  •од рассуждений  ђейнгольда  был  на  редкость  гладок и
полностью отвечал его стремлению  превратить "Ћдиссею"  в психоаналитическую
драму.  Ќо  как  раз  эти-то  его  попытки, в  которых  Я  видел  профанацию
"Ћдиссеи", и вызывали у менЯ глубокое  отвращение. “ ѓомера все было просто,
чисто,   благородно,   наивно,   даже  само  хитроумие  ЋдиссеЯ,  которое  в
поэтическом   плане   предстает   лишь  как   проЯвление   его   умственного
превосходства. ‚  интерпретации же  ђейнгольда  все  низводилось  до  уровнЯ
современной драмы с претензией на нравоучительность и психологизм. Њежду тем
ђейнгольд, весьма довольный своим объЯснением, подходил к концу.
     - Љак видите, Њольтени, фильм уже готов во всех деталЯх... Ќам остаетсЯ
лишь написать сценарий. џ резко прервал ђейнгольда:
     -  Џослушайте,  ђейнгольд,  но  эта  ваша  интерпретациЯ  мне вовсе  не
нравитсЯ!
     Ћн  широко  раскрыл  глаза, пожалуй, более удивленный моей горЯчностью,
чем несогласием.
     -  Ћна  вам  не нравитсЯ,  мой дорогой  Њольтени? Ђ чем же она  вам  не
нравитсЯ?
     џ  начал говорить сначала с усилием,  но постепенно  голос мой зазвучал
увереннее:
     - ‚аше толкование мне не нравитсЯ потому, что оно:] представлЯет полную
фальсификацию   подлинного   характера  самого   “лисса...   “   ѓомера   он
действительно  человек  проницательный,  рассудительный,  если  хотите, даже
хитрый, однако никогда не забывающий о чести и достоинстве... Ћн никогда  не
перестает быть героем, то есть доблестным воином, царем, верным мужем. Ђ при
такой  трактовке, как ваша разрешите сказать вам это, дорогой ђейнгольд,  вы
рискуете превратить его  в человека,  лишенного чести и чувства собственного
достоинства, в  человека, не вызывающего уважениЯ... “ж не говорЯ о том, что
вы слишком далеко отходите от подлинника...
     џ  видел,  что  по  мере того,  как  Я говорил, у ђейнгольда постепенно
сходила  с лица его широкаЯ  улыбка, она все таЯла и таЯла,  пока совсем  не
исчезла. Џотом он, не стараЯсь,  как обычно, скрыть  свой  немецкий  акцент,
резко сказал:
     - „орогой Њольтени, разрешите заметить вам, что вы,  как всегда, ничего
не понЯли.
     - Љак всегда? обиженно повторил Я с подчеркнутой иронией.
     -  „а,  как  всегда,  подтвердил  ђейнгольд.  €  Я  вам сейчас  объЯсню
почему... ‘лушайте менЯ внимательно, Њольтени.
     - Њожете не сомневатьсЯ, Я слушаю вас внимательно.
     - џ вовсе не собираюсь  превращать  ЋдиссеЯ, как вы полагаете,  судЯ по
вашим словам, в человека, лишенного чувства собственного достоинства, чести,
не  заслуживающего уважениЯ... џ  просто  хочу сделать его  таким, каким  он
предстает в "Ћдиссее". —то  представлЯет собой  “лисс в  поэме, каким мы его
там видим? ‚ поэме это просто цивилизованный человек... ‘реди прочих героев,
людей   нецивилизованных,   Ћдиссей   единственный  человек,  приобщенный  к
цивилизации. ‚ чем же это проЯвлЯетсЯ  у ЋдиссеЯ? „а в том, что он  свободен
от предрассудков, в том,  что он неизменно прислушиваетсЯ к  голосу  разума,
даже и в  тех случаЯх,  когда  речь идет,  как вы  выражаетесь,  о  чести, о
собственном   достоинстве,  уважении...  ‚  том,  наконец,   что   он  умен,
объективен,  Я бы  даже  сказал, обладает  умением  мыслить  аналитически...
–ивилизованность, продолжал ђейнгольд, разумеетсЯ, имеет свои  недостатки...
Ћдиссей очень быстро  забывает, например,  о том значении, какое придают так
называемым  вопросам  чести  люди  нецивилизованные... Џенелопа  же  человек
нецивилизованный, это женщина, котораЯ чтит традиции старины, прислушиваетсЯ
только к тому, что  подсказывают ей инстинкт, горЯчаЯ  кровь, ее гордость...
’еперь будьте особенно внимательны, Њольтени, и постарайтесь понЯть, что Я
     хочу  сказать...   ‚сем  тем,   кто  нецивилизован,  цивилизациЯ  может
показатьсЯ  да  нередко и кажетсЯ моральным разложением, безнравственностью,
беспринципностью, цинизмом... ’акие  обвинениЯ  против цивилизации выдвигал,
например, ѓитлер, который, несомненно,  был человеком нецивилизованным... Ћн
ведь  тоже  немало  разглагольствовал о чести... Ќо мы-то теперь знаем,  что
представлЯл  собой  ѓитлер  и  какова  была  его  честь...  Ћдним словом,  в
"Ћдиссее" Џенелопа  олицетворЯет  собой варварство, а Ћдиссей цивилизацию...
‡наете  ли,  Њольтени,  Я  считал   вас  цивилизованным  человеком,  а   вы,
оказываетсЯ, рассуждаете, как эта варварка Џенелопа!
     Џоследние  слова  он произнес с  широкой,  ослепительной улыбкой,  было
видно,  что, сравнив менЯ с  Џенелопой, ђейнгольд осталсЯ очень доволен этой
своей остротой. Ќо  именно это сравнение, сам  даже не знаю почему, было мне
особенно неприЯтно. џ побледнел от бешенства и сказал изменившимсЯ голосом:
     - …сли вы считаете проЯвлением цивилизованности  такое положение, когда
муж  закрывает  глаза на ухаживание другого  мужчины  за  собственной женой,
тогда, дорогой ђейнгольд, сознаюсь, Я человек нецивилизованный.
     Ќа этот раз ђейнгольд, к моему удивлению, не полез в бутылку.
     - Ћдну  минутку, сказал  он,  поднимаЯ  руку,  одну  минутку!  ‘егоднЯ,
Њольтени,  вы   не  в  состоЯнии   рассуждать  хладнокровно...   ‘овсем  как
Џенелопа...   ‘делаем  так...  €дите   сейчас  выкупайтесь   и  поразмыслите
хорошенько  над  всем,  о чем  мы  тут с  вами  говорили...  а  завтра утром
возвращайтесь  и  расскажите  мне,  к  чему  вы  пришли в  результате  ваших
размышлений... Ќу как, согласны?
     џ ответил в замешательстве:
     - ‘огласен... Ќо только не думаю, что смогу изменить свою точку зрениЯ.
     - Џоразмыслите обо  всем, о чем  мы тут с вами говорили,  повторил  он,
поднимаЯсь и протЯгиваЯ мне  руку. џ  тоже встал.  ђейнгольд спокойным тоном
добавил:
     - “верен: завтра, поразмыслив обо всем  этом,  вы  согласитесь,  что  Я
прав.
     - Ќе думаю, ответил Я и пошел по аллее, ведущей к гостинице.

        ѓлава 18

     ‘ ђейнгольдом Я провел не более часа ровно столько, сколько длилсЯ  наш
спор об "Ћдиссее". €так, у менЯ  впереди  был  целый  день,  чтобы,  как  он
выразилсЯ, "обо всем поразмыслить", или, иначе говорЯ, решить, согласен ли Я
с его трактовкой поэмы. ‘казать по правде, едва лишь Я  вышел  из гостиницы,
менЯ тотчас охватило непреодолимое желание не только не размышлЯть больше по
поводу идей,  высказанных ђейнгольдом, но и вообще поскорее  забыть о них  и
насладитьсЯ изумительным солнечным днем. Ќо  в то же времЯ мне казалось, что
в словах  ђейн  гольда заключено нечто  выходЯщее  за рамки нашей совместной
работы над сценарием: нечто, что Я сам еще не мог определить и что открылось
мне из-за моей слишком бурной реакции на этот разговор. ’аким образом, мне и
в самом  деле  следовало "обо всем поразмыслить".  џ  вспомнил,  что, выходЯ
утром из дома, заметил внизу под обрывом, на котором стоЯла вилла, маленькую
уединенную бухточку,  и решил к  ней спуститьсЯ:  там  Я как  раз и  мог  бы
спокойно "обо всем поразмыслить", а если бы Я не пожелал  этого,  то и вовсе
ни о чем не думать, просто искупатьсЯ в море.
     ‘ этими мыслЯми  Я направилсЯ по уже  знакомой мне  аллее, опоЯсывающей
остров. ‚ремЯ было еще раннее, и на узкой тенистой дорожке Я почти никого не
повстречал лишь несколько мальчишек мЯгко простучали  среди царившей  вокруг
тишины босыми пЯтками по мощенной кирпичом дорожке, затем прошли, обнЯвшись,
две  совсем молоденькие девушки, вполголоса болтаЯ друг с другом, да две или
три пожилые дамы, вышедшие прогулЯть своих собачек.
     ‚ конце  аллеи, там, где она проходила по самой пустынной  и обрывистой
части острова, Я свернул на узенькую дорожку. ЏройдЯ еще немного, Я дошел до
бегущей в сторону тропинки, она оканчивалась террасой, казалось, висЯщей над
бездной.  „остигнув террасы, Я остановилсЯ и глЯнул  вниз. Њетрах в ста подо
мною дрожала и  блестела  в лучах солнца,  переливаЯсь  и  менЯЯ свой цвет в
зависимости от направлениЯ ветра, необъЯтнаЯ гладь морЯ. ‚  одном месте море
было голубое, в другом синее, почти лиловое, а еще дальше от берега зеленое.
‚ыступаЯ  из морЯ, далекого и молчаливого, словно стаЯ летЯщих навстречу мне
стрел,  устремлЯли   вверх  свои   голые,  сверкающие  на   солнце  верхушки
громоздившиесЯ вдоль берега острова отвесные скалы. Џри виде их, сам не знаю
почему, менЯ вдруг охватило какое-то странное  возбуждение;  жить мне больше
не длЯ чего, подумал Я, и у менЯ мелькнула мысль: а что, если прыгнуть в эту
сверкающую бескрайнюю бездну? Њожет быть, такаЯ смерть  не будет недостойной
всего того хорошего, что во мне заложено. „а, Я готов был покончить с собой,
чтобы хоть  после  смерти  обрести  ту чистоту,  которой не было у менЯ  при
жизни.
     ќто искушение  покончить с собой было  вполне  искренним и  сильным, и,
возможно,  какое-то мгновение  моей жизни действительно  грозила  опасность.
Џотом почти  инстинктивно  Я подумал  об  ќмилии и  спросил  себЯ,  как  она
воспринЯла бы известие о  моей смерти. € тогда Я вдруг сказал себе: "Ќет, ты
хочешь покончить с собой не потому, что устал от жизни... ты ведь совсем  не
устал от нее...  ’ы кончаешь самоубийством из-за  ќмилии". ЊенЯ  смутила эта
мысль:  она  весьма коварно  сводила мой  порыв к личной заинтересованности.
‡атем  Я задал  себе еще один вопрос: "€з-за  ќмилии или ради ќмилии?.. ‚едь
это существенное различие". € тотчас же сам себе ответил: "ђади ќмилии, ради
того, чтобы вновь  вернуть  ее  любовь, ее  уважение, пусть даже после  моей
смерти... —тобы заставить ее мучитьсЯ  угрызениЯми совести, из-за  того  что
она несправедливо презирала менЯ".
     ‚се это  самокопание напоминало детскую игру в кубики: сваленные в кучу
кубики нужно  разложить в определенном порЯдке, чтобы получилсЯ определенный
рисунок. …два Я  успел  додумать все  до конца, как  сразу же картину  моего
нынешнего  положениЯ, которую  Я  себе  нарисовал, дополнила пришедшаЯ мне в
голову мысль: "’ы столь  бурно реагировал  на слова  ђейнгольда потому,  что
тебе  показалось, будто,  разъЯснЯЯ отношениЯ  между  “лиссом  и  Џенелопой,
ђейнгольд, возможно, сам того не сознаваЯ,  намекал на отношениЯ между тобой
и  ќмилией... Љогда он заговорил о презрении Џенелопы к Ћдиссею, ты сразу же
подумал  о презрении ќмилии  к  тебе... Љороче  говорЯ, тебе  неприЯтно было
услышать правду, и ты восстал против нее".
     Ћднако картина все еще была неполной, и вот ее  завершила,  на этот раз
уже окончательно, новаЯ  мысль:  "’ы думаешь о  самоубийстве  потому, что не
можешь разобратьсЯ в себе  самом...  Ћднако,  если ты хочешь  вновь  обрести
уважение  ќмилии,  тебе  вовсе  не обЯзательно кончать с  собой.  „остаточно
сделать нечто  гораздо более  легкое... Љак ты  должен поступить,  тебе  уже
подсказал ђейнгольд...  Ћдиссей,  стремЯсь вернуть любовь  Џенелопы, убивает
женихов...   ‡начит,   рассуждаЯ  теоретически,  тебе  следовало  бы   убить
Ѓаттисту... Ќо мы  живем в менее  жестоком  и более сложном  мире,  чем  мир
"Ћдиссеи".  ’ы  можешь  ограничитьсЯ тем,  что откажешьсЯ  писать  сценарий,
порвешь все отношениЯ с ђейнгольдом  и завтра же утром уедешь обратно в ђим.
ќмилиЯ  советовала  тебе  не  отказыватьсЯ от  сценариЯ  потому,  что  ей, в
сущности, хочетсЯ тебЯ презирать и она желает, чтобы своим поведением ты сам
подтвердил, что ее презрение к тебе  обоснованно... Ќо ты не должен  слушать
ее советов,  наоборот,  ты  должен  поступать  именно  так,  как, по  мнению
ђейнгольда, поступил Ћдиссей".
     ’еперь  картина  была  действительно  полной:  Я  проанализировал  свое
положение до  конца, безжалостно, предельно правдиво по отношению  к  самому
себе.  €  мне  стало  Ясно:  больше  нет  никакой  необходимости  "обо  всем
поразмыслить",  как  советовал  ђейнгольд;  Я  со  спокойной  совестью  могу
вернутьсЯ  в гостиницу и объЯвить режиссеру  о своем на этот раз уже в самом
деле бесповоротном решении. Ћднако Я тут  же подумал, что,  поскольку больше
нет  необходимости  "обо  всем поразмыслить",  не  следует также действовать
поспешно,  чтобы  не  создалось  ошибочное  впечатление,  будто  Я  поступаю
необдуманно, сгорЯча.  Џойду к ђейнгольду после обеда  и совершенно спокойно
сообщу ему о  принЯтом мною решении.  ‚озвратившись домой, Я так же спокойно
велю ќмилии  укладывать чемоданы. —то же  касаетсЯ Ѓаттисты, то  разговора с
ним  Я  намеревалсЯ  вообще  избежать,  хотел  утром  перед отъездом  просто
оставить короткую записку,  в которой  объЯсню свое  решение расхождением во
взглЯдах  с ђейнгольдом,  что,  в  сущности,  было правдой. Ѓаттиста человек
проницательный, он поймет, в чем дело, и  Я никогда в  жизни его  больше  не
увижу.
     Џогруженный в эти свои мысли, Я  и сам не заметил, как снова вернулсЯ в
аллею и прошел по ней  до  обрыва, на котором стоЯла вилла. џ пришел в себЯ,
лишь обнаружив, что  чуть ли не бегом  спускаюсь по крутой, осыпающейсЯ  под
ногами  тропинке,  ведущей к маленькой  бухточке той самой, которую приметил
еще утром, выйдЯ из дому. ‡адыхаЯсь, Я сбежал вниз и, с трудом переводЯ дух,
несколько  минут  стоЯл  на  одной  из  прибрежных  скал,  озираЯсь  вокруг.
Ќебольшой  каменистый плЯж был со  всех  сторон окружен  каменными  глыбами,
словно только что  скатившимисЯ с гор. Ѓухточку замыкали два скалистых мыса,
вздымающихсЯ из зеленой морской  глади; вода здесь была настолько прозрачна,
что солнечные  лучи  проникали до самого  дна, * потом Я заметил  наполовину
ушедший  в  песок  черный   утес,  весь  в  трещинах  и  выбоинах,  и  решил
расположитьсЯ под  его сенью,  чтобы укрытьсЯ от жаркого солнца. Ќо, обогнув
утес, Я внезапно очутилсЯ  перед ќмилией совершенно обнаженнаЯ она лежала на
прибрежной гальке.
     Џо правде говорЯ,  узнал  Я  ее  не сразу, потому  что лицо у  нее было
закрыто большой соломенной  шлЯпой; в первую  минуту Я хотел даже  уйти: мне
показалось, что передо мной какаЯ-то незнакомаЯ женщина. Ќо потом мой взглЯд
упал  на  руку  загоравшей  незнакомки, и  Я  сразу  же  заметил  у  нее  на
указательном  пальце золотое  кольцо с двумЯ маленькими  опаловыми желудЯми,
которое незадолго до того Я подарил ќмилии в день рождениЯ.
     џ стоЯл в головах у  ќмилии и видел  ее  как бы в  ракурсе.  Љак  Я уже
сказал,  она была  обнажена,  одежда ее лежала  рЯдом с ней на камнЯх  кучка
пестрых  трЯпок,  даже трудно  было поверить, что они могут  прикрыть  такое
крупное  тело. ‚ самом  деле, когда Я смотрел  на нагую ќмилию,  менЯ больше
всего поражала в ней,  если  можно  так выразитьсЯ, не какаЯ-то та  или инаЯ
часть ее тела, а гармоническое целое, величина и мощь всей ее фигуры. •отЯ Я
и знал, что ќмилиЯ врЯд ли была крупнее других  женщин,  но  в ту минуту  ее
нагое  тело  показалось  мне  огромным,  словно  ему  передалось  что-то  от
необъЯтности морЯ  и неба.  Ћна лежала на спине,  и очертаниЯ ее грудей были
мЯгкими   и   расплывчатыми,  но  мне  эти  два  невысоких  упругих  холмика
представлЯлись большими и тЯжелыми,  большими казались  и розоватые кружочки
сосков; такими же большими казались и ее  бедра, удобно  и мощно покоившиесЯ
на  камнЯх плЯжа, и  живот,  словно  собравший  в  свою  округлую чашу  весь
солнечный свет,  и  длинные, стройные  ноги,  лежавшие немного ниже  корпуса
из-за уклона плЯжа, хотЯ у менЯ было такое впечатление, будто  их тЯнет вниз
их собственнаЯ тЯжесть. џ вдруг спросил себЯ, откуда у менЯ это столь острое
и столь волнующее ощущение массивности и мощи всей ее фигуры, и тут Я понЯл,
что породило  его  неожиданно проснувшеесЯ во мне  желание.  †елание, скорее
духовное, чем физическое, настоЯтельное и неотложное, слитьсЯ с ней, но не с
ее плотью и  не ради  самой плоти, а лишь при ее посредстве. Ћдним словом, Я
изголодалсЯ по ќмилии, однако не в моей власти было утолить этот голод,  все
зависело только от нее, от ее согласиЯ насытить менЯ. Ђ Я чувствовал, что  в
этом  своем согласии она  мне отказывает,  хотЯ на первый взглЯд могло  даже
показатьсЯ но это, увы, было лишь обманом зрениЯ! будто, раскинувшись передо
мной нагаЯ, она предлагает себЯ.
     Ѓесконечно долго созерцать эту запретную наготу Я был не в силах. € вот
Я шагнул вперед и, нарушив окружающую тишину, отчетливо произнес:
     - ќмилиЯ!
     Ћна  сделала два  быстрых  движениЯ:  сначала  сбросила  шлЯпу,  потом,
протЯнув руку, молниеносно выхватила из лежащего рЯдом вороха одежды блузку,
чтобы  прикрыть ею свою  наготу;  в то же  времЯ она  приподнЯлась  и  села,
торопливо озираЯсь, пытаЯсь увидеть, кто же ее зовет. Љогда Я произнес: "ќто
Я,  ђиккардо", она наконец менЯ заметила и тогда выпустила из рук упавшую на
камни блузку. ‡атем ќмилиЯ повернулась всем телом в мою сторону, чтобы лучше
видеть менЯ. "‡начит,  подумал Я, в  первую  минуту она испугалась того, что
здесь  оказалсЯ кто-то чужой,  но,  увидев менЯ, решила,  что  стеснЯтьсЯ ей
незачем, как если бы  тут никого не  было". џ  рассказываю  об этой своей, в
сущности, нелепой  мысли  лишь длЯ того, чтобы дать как можно  более  точное
представление о том состоЯнии, в каком Я тогда находилсЯ. Њне даже  в голову
не пришло,  что она не  прикрыла  свою наготу именно  потому, что  Я  был не
посторонний, а ее  муж. џ был  убежден, что больше не существую длЯ  нее, по
крайней мере как мужчина, и в ее движении,  которое  можно было  истолковать
по-разному,  естественно,   увидел  еще  одно   подтверждение   этой   своей
уверенности. ’ихим голосом Я произнес:
     - ‚от уже целых  пЯть минут Я стою здесь и смотрю на тебЯ... €, знаешь,
мне кажетсЯ, Я вижу тебЯ впервые...
     Ћна ничего не ответила и только еще немного повернулась в  мою сторону,
чтобы  получше   видеть  менЯ,  поправив  при   этом  с  видом  равнодушного
любопытства темные очки.
     џ добавил:
     - …сли ты  не против, Я останусь здесь; или, может, ты хочешь, чтобы  Я
ушел?
     Ћна посмотрела  на менЯ, затем вновь неторопливо опустилась на камни и,
растЯнувшись на солнце, сказала:
     - Џо  мне,  оставайсЯ,  раз  тебе  хочетсЯ...  ’олько,  пожалуйста,  не
заслонЯй солнце.
     €так, Я  действительно был длЯ  нее пустым местом или,  самое  большее,
неодушевленным предметом, который  может помешать солнечным  лучам  греть ее
обнаженное  тело.  ’акое  безразличие  со  стороны  ќмилии вызывало  у  менЯ
мучительное  ощущение  растерЯнности;  у   менЯ  вдруг,  словно  от  страха,
пересохло  во  рту, а на лице невольно  отразились неуверенность и смущение,
даже какое-то наигранное, неестественно веселое выражение. џ сказал:
     - ‡десь так хорошо... Њне тоже  хочетсЯ немного позагорать. €, стараЯсь
держатьсЯ непринужденно, Я уселсЯ неподалеку от нее, прислонившись спиной  к
одной из высЯщихсЯ на плЯже скалистых глыб.
     Џоследовало продолжительное молчание. ЊенЯ захлестывали набегавшие одна
за другой,  ласково обжигающие,  ослепительно сверкающие  волны  золотистого
света, и Я невольно закрыл глаза, всем существом ощущаЯ довольство и  покой.
Ќо  мне  не  удалось  обмануть себЯ, заставить поверить, что Я  пришел  сюда
действительно загорать; Я чувствовал, что до тех  пор, пока ќмилиЯ не вернет
мне свою  любовь, Я не смогу по-настоЯщему  наслаждатьсЯ  сиЯнием  солнца. џ
сказал или, вернее, подумал вслух:
     - ќто место словно создано длЯ тех, кто любит друг друга.
     - ‘овершенно верно, продолжаЯ все так же неподвижно лежать,  отозвалась
ќмилиЯ из-под закрывавшей ее лицо соломенной шлЯпы.
     - Ќо не длЯ нас, потому что мы друг друга больше не любим.
     Ќа этот раз она ничего не ответила. Ђ Я по-прежнему,
     не  отрываЯсь,  глЯдел  на  нее, и  чем больше Я  смотрел,  тем сильнее
просыпалось во мне желание, охватившее менЯ, когда  Я увидел ее, выйдЯ из-за
скалы.
     ‘ильные  чувства  отличаютсЯ  тем,  что внезапно,  помимо  нашей воли и
сознаниЯ,  переходЯт  в  поступки.  ‘ам  не  знаю,  как  это  произошло,  но
неожиданно  Я  увидел,  что  уже не  сижу в стороне,  прислонившись спиной к
большому  камню, а стою на  коленЯх  подле неподвижно распростертой  ќмилии,
склонЯюсь  над ней  все ниже и  ниже. Ќе  помню уже как,  Я отбросил  шлЯпу,
прикрывавшую ее лицо, и хотел ее поцеловать, но никак не мог отвести взглЯда
от  ее губ:  так иногда  долго любуешьсЯ  каким-нибудь  плодом,  прежде  чем
впитьсЯ в  него зубами. “ ќмилии был  крупный  рот  с очень полными  губами,
помада  на  них  высохла  и  потрескалась, словно  иссушеннаЯ не  солнцем, а
каким-то  внутренним жаром.  џ  подумал  о том, что  эти губы давно менЯ  не
целовали и что, произойди это сейчас, в сладкой полудремоте,  поцелуй их был
бы пьЯнЯщим,  как  старое,  крепкое  вино.  Ќаверно, целую  минуту, если  не
больше, Я смотрел на ее  рот, потом совсем осторожно коснулсЯ губами ее губ.
Ќо поцеловал Я ее не сразу: какое-то  мгновение Я  медлил, чувствуЯ  ее губы
совсем  близко  от своих. џ слышал ее  легкое  и спокойное  дыхание, ощущал,
казалось  мне, жар  ее пылающих уст. џ еще только  предвкушал этот  поцелуй,
когда мои губы уже встретились  с губами ќмилии. €х прикосновение, казалось,
не разбудило и не удивило ее. џ  прижалсЯ губами  к ее губам, сначала нежно,
потом настойчивее,  а  затем, видЯ,  что она по-прежнему неподвижна, рискнул
поцеловать ее еще крепче. € Я почувствовал, что губы  ее, как Я  этого ждал,
медленно раскрылись, подобно раковине, створки которой открываютсЯ, когда  в
ней начинает трепетать живое, омытое прохладной морской водой существо; губы
раскрывались все шире и шире, обнажаЯ  десны,  и одновременно ее рука обвила
мою шею...
     ‚друг менЯ  словно кто-то  сильно  толкнул,  и  Я, вздрогнув,  очнулсЯ,
пробудилсЯ  от дремоты, навеЯнной  тишиной и солнечным зноем.  ќмилиЯ, как и
прежде,  лежала  в нескольких шагах от менЯ, и лицо  ее все так же закрывала
соломеннаЯ шлЯпа. џ понЯл,  что  поцелуй  этот  мне  приснилсЯ или,  вернее,
пригрезилсЯ  в том  полубредовом  состоЯнии острой тоски,  когда сегоднЯшней
жалкой действительности предпочитаешь  призраки прошлого. џ ее  поцеловал, и
она ответила на мой поцелуй; но и тот, кто целовал,  и та,  что  ответила на
поцелуй,  были лишь  призраками,  воскрешенными  моим  желанием, лишь  двумЯ
тенЯми, которые не имели ничего общего с нашими неподвижными, ставшими столь
чужими друг другу  телами. џ  взглЯнул на ќмилию и внезапно спр