ду, но думаю, что кое о чем лучше не
упоминать.
   - Ђ не думаете ли вы, что было бы гораздо интереснее не останавливатьсЯ
на полпути и нарисовать его таким, каким он был?
   - Ћ, это невозможно. ќми „риффилд потом со  мной  всю  жизнь  не  будет
разговаривать. Ћна попросила  менЯ  написать  о  нем  только  потому,  что
уверена в моем благоразумии. џ должен вести себЯ как джентльмен.
   - Ћчень трудно быть одновременно джентльменом и писателем.
   - Ќет, почему? € потом вы ведь знаете критиков. …сли  напишешь  правду,
они назовут тебЯ циником, а такаЯ репутациЯ не идет  на  пользу  писателю.
Љонечно, Я не отрицаю, что, если бы отбросить все  условности,  Я  мог  бы
произвести сенсацию. Ѓыло бы очень заманчиво показать этого человека с его
тЯгой  к  прекрасному  и  с  его   легкомысленным   отношением   к   своим
обЯзательствам, с его великолепным стилем и острой  ненавистью  к  мылу  и
воде, с его идеализмом и выпивками в подозрительных заведениЯх.  Ќо,  если
говорить честно, разве это окупитсЯ? ‚се скажут  только,  что  Я  подражаю
‹иттону ‘трэчи. Ќет, Я думаю, будет  лучше  написать  об  этом  обинЯками,
приЯтно и тонко, знаете, полегче. Џо-моему, начинаЯ писать книгу, нужно ее
сначала увидеть.  ’ак  вот,  Я  это  вижу,  пожалуй,  как  портрет  работы
‚ан-„ейка  -  знаете,  с  таким  настроением,  и  серьезностью,  и   такой
аристократической утонченностью. Џонимаете, что Я хочу сказать?  ’ысЯч  на
восемьдесЯт слов.
   Ќекоторое времЯ он сидел, погруженный в  эстетический  экстаз.  Ћн  уже
видел перед собой эту книгу ин-октаво, изЯщную и нетЯжелую, напечатанную с
большими полЯми, на хорошей бумаге, Ясным и красивым шрифтом; наверное, он
видел и переплет из гладкой черной ткани с золотыми украшениЯми и буквами.
Ќо ќлрой Љир  был  всего  лишь  человек,  и  поэтому  он,  как  Я  отмечал
несколькими  страницами  ранее,  не  мог  долго   предаватьсЯ   созерцанию
прекрасного. Ћн чистосердечно улыбнулсЯ мне.
   - Ќо как мне ухитритьсЯ обойти первую миссис „риффилд?
   - ‘келет в шкафу, - пробормотал Я.
   - —ертовски труднаЯ фигура. Ћна была замужем за „риффилдом много лет. “
ќми на это очень определеннаЯ точка зрениЯ, но Я не вижу, как бы Я мог  ее
удовлетворить. ‚идите ли, она считает, что ђози „риффилд оказывала на мужа
самое вредное влиЯние и  сделала  все  возможное,  чтобы  разорить  его  и
погубить морально и физически. —то она была ниже его во  всех  отношениЯх,
во всЯком случае  в  интеллектуальном  и  духовном,  и  он  спассЯ  только
благодарЯ огромной силе духа и жизнеспособности. ќто, конечно, была  очень
неудачнаЯ пара. Џравда, ђози уже  много  лет  как  умерла,  и  не  хочетсЯ
ворошить старые сплетни и стирать у всех на виду грЯзное  белье,  но  факт
остаетсЯ фактом: самые великие произведениЯ „риффилд написал, когда жил  с
ней. Љак бы Я ни ценил его поздние вещи  -  а  Я,  как  никто,  сознаю  их
подлинные достоинства, в них есть восхитительнаЯ сдержанность  и  какаЯ-то
классическаЯ умеренность - и все-таки Я признаю,  что  в  них  не  хватает
огонька, живости, аромата и шума жизни, какие есть в  ранних  книгах.  Њне
кажетсЯ, что нельзЯ совсем отрицать влиЯниЯ первой жены на его творчество.
   - Ќу и что вы собираетесь с этим делать? - спросил Я.
   - —то ж, Я не вижу, почему нельзЯ было бы рассказать  об  этой  стороне
его жизни как можно сдержаннее и  деликатнее,  чтобы  не  оскорбить  самый
щепетильный вкус, и в то же времЯ с этакой мужественной  откровенностью  -
вы менЯ понимаете? Џолучилось бы даже трогательно.
   - ‹егко сказать...
   - Ќа мой взглЯд, вовсе ни к чему  ставить  все  точки  над  "i".  ‚ажно
только взЯть нужный тон. џ бы попробовал писать об этом как можно  меньше,
но намеками передать все самое существенное,  что  важно  знать  читателю.
‡наете, самую непристойную тему можно  смЯгчить,  если  подойти  к  ней  с
достоинством. Ќо Я ничего не могу сделать, пока не знаю всех фактов.
   - ђазумеетсЯ, чтобы подать их, нужно их знать.
   ђой говорил легко  и  свободно,  как  опытный  и  пользующийсЯ  успехом
оратор. Њне пришло в голову, что, во-первых, хорошо  бы  и  мне  научитьсЯ
выражать свои мысли так точно и  гладко,  никогда  не  подыскиваЯ  нужного
слова, чтобы фразы катились без малейшей задержки, и что, во-вторых, Я был
бы очень рад, если  бы  не  чувствовал  себЯ  столь  плачевно  недостойным
представлЯть в своем ничтожном лице обширную и сочувствующую аудиторию,  к
которой ђой  инстинктивно  обращалсЯ.  Ќо  тут  он  умолк.  Ќа  его  лице,
раскрасневшемсЯ от энтузиазма и покрытом  испариной  от  полуденной  жары,
поЯвилось  добродушное  выражение,   а   повелительно   сверкавшие   глаза
смЯгчились и заулыбались.
   - ‚от тут вы мне и нужны, - продолжал он дружелюбно.
   џ давно уже убедилсЯ: если нечего сказать или не знаешь, что  ответить,
лучше всего промолчать. Ќе говорЯ ни слова, Я с тем же дружелюбием смотрел
на ђоЯ.
   - ‚ы больше всех знаете о его жизни в Ѓлэкстебле.
   - Ќу, врЯд ли. ‚ Ѓлэкстебле, наверное, немало людей, которые виделись с
ним тогда не меньше моего.
   - ‚озможно, но ведь это люди незначительные, и врЯд ли их мнение так уж
существенно.
   - Ђ, понимаю. ‚ы хотите сказать, что только Я могу проболтатьсЯ?
   - ѓрубо говорЯ, Я имел в виду примерно это,  если  уж  вам  так  угодно
шутить.
   џ видел, что моЯ шутка не позабавила  ђоЯ.  џ  не  огорчилсЯ:  Я  давно
привык к людЯм, которых мои  шутки  не  смешат.  Ќередко  мне  приходит  в
голову, что самый чистый тип художника - это юморист, который один смеетсЯ
собственным шуткам.
   - € насколько Я знаю, потом в ‹ондоне вы тоже часто его видели.
   - „а.
   - ќто когда он снимал квартиру где-то в Ќижней Ѓелгрэвии?
   - Ќу, не совсем так. ‚сего лишь комнатку в Џимлико.
   ђой сухо улыбнулсЯ.
   - Ќе будем спорить из-за точного адреса. ‚ы  тогда  были  с  ним  очень
близки.
   - Ѓолее или менее.
   - ‘колько времени это продолжалось?
   - ѓод-два.
   - ‘колько вам тогда было лет?
   - „вадцать.
   - ’ак вот, слушайте. џ прошу вас оказать мне  большую  услугу.  ќто  не
займет у вас много времени, а длЯ менЯ это будет просто неоценимаЯ помощь.
џ хотел бы, чтобы вы набросали свои воспоминаниЯ  о  „риффилде  как  можно
полнее, - все, что вы помните о его жене и их отношениЯх, и так  далее,  и
про Ѓлэкстебл, и про ‹ондон.
   - Ќу, знаете ли, вы просите не так  уж  мало.  “  менЯ  сейчас  хватает
работы.
   - Ќе надо тратить много  времени.  ‚ы  можете  набросать  это  в  самом
черновом виде. Ќе надо думать о стиле и прочем. ‘тиль Я  возьму  на  себЯ.
Њне нужны только факты. ‚ конце концов, вы один  их  знаете.  џ  не  хочу,
чтобы это прозвучало напыщенно, но „риффилд был великий  человек,  и  ради
его памЯти и ради английской литературы вы обЯзаны рассказать все, что вам
известно. џ не просил бы вас об этом, но вы тогда говорили, что не  хотите
ничего о нем писать сами. Ќе будьте собакой на сене и не держите про  себЯ
материал, который вам не нужен.
   ’ак ђой одним махом воззвал к моему чувству долга, к моей лени, к моему
великодушию и к моей честности.
   - Ђ зачем миссис „риффилд хочет, чтобы Я приехал в гости в ”ерн-Љорт? -
спросил Я.
   - Њы с ней это обсудили. ’ам  очень  хорошо.  Ћна  прекрасно  принимает
гостей, а в это времЯ года за городом божественно. Ћна подумала, что, если
вы согласитесь писать там свои  воспоминаниЯ,  вам  будет  очень  уютно  и
спокойно;  конечно,  Я  сказал,  что  не  могу  ей  этого   обещать,   но,
естественно,  когда  вы  будете  так  близко  от  Ѓлэкстебла,  вам   будут
вспоминатьсЯ всЯкие вещи, которые иначе вы бы забыли.  €  потом,  если  вы
будете жить в его доме, среди его книг и  вещей,  прошлое  будет  казатьсЯ
гораздо реальнее. Њы могли бы беседовать о нем - знаете, как  в  разговоре
вспоминаетсЯ то одно, то другое. ќми очень сообразительна и  умна.  Ћна  в
течение многих лет привыкла записывать разговоры „риффилда, и ведь,  очень
возможно, вы скажете что-то такое, о чем не стали бы писать, а  она  потом
это запишет. € мы с вами можем играть в теннис и купатьсЯ.
   - џ не очень люблю жить в  гостЯх,  -  сказал  Я.  -  ’ерпеть  не  могу
вставать к девЯтичасовому завтраку и есть, что дадут, даже если  не  хочу.
Ќе люблю ходить на прогулки и не интересуюсь чужими цыплЯтами.
   - Ћна сейчас очень одинока. ќто была бы большаЯ любезность по отношению
к ней и ко мне тоже.
   џ задумалсЯ.
   - ‚от что Я сделаю. џ поеду в  Ѓлэкстебл,  но  поеду  сам  по  себе.  џ
поселюсь в "Њедведе и ключе", а к миссис „риффилд буду приходить в  гости,
пока вы там. ‚ы можете сколько угодно разговаривать о „риффилде,  а  когда
мне станет с вами невмоготу, Я смогу удрать.
   ђой добродушно засмеЯлсЯ.
   - ‹адно, годитсЯ. € вы будете записывать  все,  что  вспомните  и  что,
по-вашему, может мне пригодитьсЯ?
   - Џопробую.
   - Љогда-вы приедете? џ отправлюсь в пЯтницу.
   - џ поеду с вами, если  вы  пообещаете  не  разговаривать  со  мной  по
дороге.
   - ‹адно. ‘амый удобный поезд - пЯть десЯть. ‡аехать за вами?
   -  џ  способен  добратьсЯ  до  вокзала  ‚икториЯ  сам.  ‚стретимсЯ   на
платформе.
   Ќе знаю - может быть, ђой боЯлсЯ, что Я передумаю, но он тут же  встал,
сердечно пожал мне руку и ушел. Ќа прощанье он напомнил мне, чтобы Я ни  в
коем случае не забыл теннисную ракетку и купальный костюм.


        12

   Ћбещание, которое Я дал ђою, напомнило мне о первых годах,  проведенных
мной в ‹ондоне. Ћсобых дел у менЯ в тот день  не  было,  и  мне  пришло  в
голову пройтись и выпить чаю у своей  старой  квартирной  хозЯйки.  Њиссис
•адсон мне порекомендовал  секретарь  медицинского  училища  при  больнице
св.‹уки, когда Я, еще зеленым юнцом, только что приехал в  город  и  искал
себе квартиру. …е дом  стоЯл  на  ‚инсент-сквер.  џ  прожил  там,  в  двух
комнатах  первого  этажа,  пЯть  лет,  а  надо  мной,  в  бельэтаже,   жил
преподаватель вестминстерской школы. џ  платил  за  свои  комнаты  фунт  в
неделю, а  он  -  двадцать  пЯть  шиллингов.  Њиссис  •адсон  была  живаЯ,
суетливаЯ женщина маленького роста, с худым лицом, крупным орлиным носом и
самыми Яркими, самыми жизнерадостными черными глазами,  какие  Я  в  жизни
видел. ‘вои  пышные,  очень  темные  волосы  она  каждый  вечер  и  каждое
воскресенье собирала в пучок на затылке, оставлЯЯ на лбу маленькую  челку,
как можно сейчас видеть на старых фотографиЯх „жерсейской ‹илии  [прозвище
знаменитой актрисы ‹или  ‹энгтри  (1852-1929),  слывшей  одной  из  первых
красавиц Ђнглии]. “ нее было золотое сердце  (хотЯ  тогда  Я  об  этом  не
догадывалсЯ, потому что в  молодости  мы  принимаем  доброту  к  себе  как
должное), а готовила она  превосходно.  Ќикто  не  мог  лучше  ее  сделать
omelette  souffle  [воздушный  омлет  (фр.)].  Љаждое  утро  она  вставала
спозаранку, чтобы затопить камины в гостиных  у  своих  джентльменов:  "Ќе
завтракать же им в этом холодище - уж так сегоднЯ морозит!"; и если она не
слышала, как вы берете ванну (в плоском жестЯном тазу, который  задвигалсЯ
под кровать, а воду в него наливали с вечера, чтобы немного согрелась), то
говорила: "Ќу, вот, мой второй этаж еще  не  встал,  опЯть  он  на  лекцию
опоздает", поднималась наверх, колотила в дверь и кричала: "…сли сейчас же
не встанете, не успеете позавтракать, а у менЯ  длЯ  вас  чуднаЯ  треска".
ђаботаЯ весь день напролет,  она  пела  за  работой  и  всегда  оставалась
веселой, счастливой и улыбающейсЯ. Њуж  ее  был  гораздо  старше.  Ћн  был
когда-то  дворецким  в  очень  хороших  домах,  носил  бакенбарды  и  имел
безупречные манеры; он прислуживал  в  соседней  церкви,  где  пользовалсЯ
большим уважением, а дома подавал на стол, чистил  обувь  и  помогал  мыть
посуду. Џередохнуть миссис •адсон могла только тогда, когда, подав обед (Я
обедал в половине седьмого, а  жилец  бельэтажа  -  в  семь),  поднималась
наверх, чтобы немного поболтать со своими джентльменами.  џ  очень  жалею,
что у менЯ тогда не хватало ума записывать ее разговоры (как ќми  „риффилд
записывала разговоры своего знаменитого мужа), потому  что  миссис  •адсон
была наделена великолепным лондонским народным юмором. ‡а словом в  карман
она не лезла, выражалась живо, словарь ее был  обширен,  и  в  нем  всегда
находилась какаЯ-нибудь смешнаЯ метафора или меткое  замечание.  Ћна  была
образцом добропорЯдочности, никогда не потерпела бы в  своем  доме  женщин
("Ќикогда не знаешь, что у них на уме, вечно мужчины, мужчины, мужчины,  и
чаи всЯкие, и дверь открывать приходитсЯ, и воду им носи, и не знаю что"),
но в разговоре, не моргнув глазом, пользовалась довольно рискованными  длЯ
того времени выражениЯми. Џро нее можно было сказать то же самое, что  она
говорила про Њэри ‹лойд:  "—то  мне  нравитсЯ  -  с  ней  не  соскучишьсЯ.
‘лучаетсЯ, ходит по самому краешку, ан не  соскользнет".  Ћт  своих  шуток
миссис •адсон сама получала  большое  удовольствие  и,  по-моему,  охотнее
разговаривала со своими квартирантами, чем с  мужем,  потому  что  он  был
человек серьезный ("’ак и должно быть, - говорила она, - он и в процессиЯх
ходит, и на свадьбах бывает, и на похоронах, и  все  такое")  и  не  питал
большой склонности к шуткам. "џ ему что говорю: смейсЯ, пока можно,  а  то
помрешь, похоронЯт, тогда уж не посмеешьсЯ".
   ћмор никогда не покидал миссис •адсон,  и  историЯ  ее  вражды  с  мисс
Ѓьючер, котораЯ  сдавала  комнаты  в  доме  четырнадцать,  была  настоЯщей
комической эпопеей, продолжавшейсЯ из года в год.  "Ћна  стараЯ  сварливаЯ
кошка, но, поверьте мне, жаль будет, если господь как-нибудь ее  приберет.
•отЯ что он с ней будет делать, ума не приложу. Ќемало она менЯ  посмешила
в свое времЯ".
   “ миссис •адсон были очень плохие зубы, и в течение двух или  трех  лет
она с невероЯтной комической изобретательностью обсуждала вопрос о том, не
стоит ли ей их вырвать и вставить искусственные.
   - џ что сказала •адсону вчера? Ћн мне: "„а пойди ты вырви их, и дело  с
концом", а Я ему: "Ђ о чем же мне тогда говорить?"
   џ не видел миссис •адсон уже два  или  три  года.  ‚  последний  раз  Я
заходил к ней, получив записку, в которой она приглашала менЯ заглЯнуть на
чашку доброго чаЯ и сообщала: "•адсон умер, вот уже три месЯца  в  субботу
будет, и было ему семьдесЯт девЯть лет, а „жордж и ќстер ‚ам  с  почтением
кланЯютсЯ". „жордж был ее сын  -  теперь  уже  взрослый  мужчина,  рабочий
‚уличского арсенала; мать в течение двадцати лет твердила, что он  вот-вот
приведет в дом жену. Ђ ќстер была прислуга за все, которую  миссис  •адсон
нанЯла незадолго до того, как Я с ней рассталсЯ, и все еще говорила о  ней
- "эта моЯ паршиваЯ девчонка".
   Љогда Я  только  поселилсЯ  у  миссис  •адсон,  ей  было  порЯдочно  за
тридцать, а с тех пор прошло тридцать пЯть  лет  -  и  все  равно  сейчас,
проходЯ не спеша по ѓрин-парку, Я не допускал и мысли,  что  ее  вдруг  не
окажетсЯ в живых: настолько она  стала  неотъемлемой  частью  воспоминаний
моей юности. џ спустилсЯ по ступенькам, и мне открыла дверь ќстер - теперь
уже женщина под пЯтьдесЯт  и  изрЯдно  пополневшаЯ,  но  в  ее  застенчиво
улыбающемсЯ лице все еще оставалось что-то от  легкомыслиЯ  той  "паршивой
девчонки". Љогда Я вошел в гостиную, миссис •адсон штопала „жорджу носки и
снЯла очки, чтобы взглЯнуть на менЯ.
   - Ќикак, это мистер ќшенден! € кто бы мог подумать?  ќстер,  кипит  там
чайник? ‚едь вы выпьете со мной чашечку чаю?
   Њиссис •адсон немного  отЯжелела  с  тех  пор,  как  Я  впервые  с  ней
познакомилсЯ, и ее движениЯ стали помедленнее, но в волосах  ее  почти  не
было седины, а глаза, черные и блестЯщие, как пуговицы, сверкали весельем.
џ сел в ветхое маленькое кресло, обитое коричневой кожей.
   - Ќу, как дела, миссис •адсон? - спросил Я.
   - „а жаловатьсЯ не на что - разве что не такаЯ уж Я теперь молодаЯ, как
была, - отвечала она. - “ж не могу столько делать, как в то  времЯ,  когда
вы тут жили. ’еперь Я джентльменам не готовлю обед - только завтрак.
   - ‚ы все комнаты сдаете?
   - ‘лава богу, все.
   ЃлагодарЯ возросшим ценам миссис  •адсон  теперь  получала  за  комнаты
больше, чем в мое времЯ, и, Я  думаю,  жила  хотЯ  и  скромно,  но  вполне
обеспеченно. Ќо, конечно, теперь у людей и потребности побольше.
   -  ‚ы  не   поверите,   сначала   пришлось   устроить   ванную,   потом
электричество, а потом вынь да положь им телефон. Ќе знаю уж, что  им  еще
понадобитсЯ.
   - Њистер „жордж говорит, не пора ли миссис •адсон подумать об отдыхе, -
сказала ќстер, накрывавшаЯ на стол.
   - Ќе лезь не в свое дело, девчонка, - резко ответила миссис  •адсон.  -
Ќа кладбище отдохну. Џодумайте только  -  чтобы  Я  жила  совсем  одна,  с
„жорджем и ќстер; ведь и поболтать будет не с кем.
   - Њистер „жордж говорит, ей надо бы снЯть домик за городом и  жить  там
одной, - продолжала ќстер, ничуть не смутившись.
   - Ќечего ко мне приставать с этим загородом. Џрошлым летом доктор велел
мне поехать за город на шесть недель. џ чуть не  померла,  поверьте.  ќтот
вечный шум - и птицы все времЯ поют, и  петухи  кричат,  и  коровы  мычат,
просто сил нет. Џроживите с мое в тишине и спокойствии  -  и  вы  тоже  не
сможете привыкнуть к такому шуму и крику.
   ‚ нескольких домах отсюда проходила ‚оксхолл-Ѓридж-роуд, по  которой  с
грохотом и звоном мчались трамваи, ревели грузовики, гудели такси. Ќо если
миссис •адсон и слышала эти  звуки,  они  были  голосом  ‹ондона,  который
убаюкивал ее, как мать баюкает колыбельной песенкой беспокойного ребенка.
   џ оглЯдел уютную, скромную, небогатую гостиную, где так  долго  прожила
миссис  •адсон,  и  подумал,  нельзЯ  ли  что-нибудь  длЯ   нее   сделать.
…динственное, что пришло мне в голову, - это граммофон, но Я заметил,  что
он у нее уже есть.
   - —то бы вам хотелось иметь, миссис •адсон? - спросил Я.
   Ћна задумчиво поглЯдела на менЯ своими блестЯщими глазами, похожими  на
бусины.
   - „а уж не знаю;  разве  что,  пожалуй,  здоровьЯ  и  сил  еще  лет  на
двадцать, чтобы Я могла и дальше работать...
   џ как будто не сентиментален, но,  услышав  этот  неожиданный,  хотЯ  и
такой характерный длЯ нее ответ,  Я  почувствовал,  что  у  менЯ  к  горлу
подступил комок.
   Љогда пришло времЯ уходить, Я спросил, нельзЯ  ли  посмотреть  комнаты,
где Я прожил пЯть лет.
   - ќстер, сбегай наверх, посмотри, дома ли мистер ѓрэхем. …сли его  нет,
конечно, можно их посмотреть.
   ќстер  поспешила  наверх,  тут  же,  слегка  запыхавшись,  вернулась  и
сказала, что мистера ѓрэхема дома нет. Њиссис  •адсон  пошла  со  мной.  ‚
спальне стоЯла та же самаЯ узкаЯ железнаЯ кровать, на  которой  Я  спал  и
предавалсЯ грезам, и тот же комод, и тот  же  умывальник.  Ќо  в  гостиной
царил мрачновато-мужественный спортивный дух: на стенах висели  фотографии
крикетных команд и гребцов в шортах, в углу стоЯли клюшки длЯ гольфа, а на
каминной  полке  были  разбросаны  трубки  и  кисеты,  украшенные   гербом
колледжа. ‚ мое  времЯ  мы  верили  в  искусство  ради  искусства,  и  это
воплотилось в том, что Я задрапировал каминную полку мавританским  ковром,
повесил  саржевые  занавески  Ядовито-зеленого  цвета   и   увешал   стены
автотипиЯми картин Џеруджино, ‚ан-„ейка и ѓоббемы.
   - Ѓыла у вас склонность к искусству, а? - заметила миссис •адсон не без
иронии.
   - „а, изрЯднаЯ, - пробормотал Я.
   џ не мог не почувствовать горечь, подумав о годах, прошедших с тех пор,
как Я жил в этой комнате, и обо всем, что было со мной за это  времЯ.  ‚от
за этим столом Я съедал свой обильный завтрак и скудный обед,  читал  свои
медицинские книги и писал свой первый роман. ‚от в этом кресле  Я  впервые
прочел  ‚ордсворта  и  ‘тендалЯ,  елизаветинских  драматургов  и   русских
романистов, ѓиббона, Ѓосуэлла, ‚ольтера и ђуссо. "Љто сиживал здесь  после
менЯ? - подумал Я. - ‘туденты-медики, клерки, молодежь,  пробивающаЯ  себе
дорогу в ‘ити, и пожилые  люди,  вернувшиесЯ  из  колоний  или  неожиданно
выброшенные в мир крахом старого дома?" —то-то в этой комнате было  такое,
от чего у менЯ, как сказала бы миссис •адсон, мурашки по  спине  забегали.
‚се надежды,  которые  здесь  рождались,  все  светлые  видениЯ  будущего,
страсти молодости, сожалениЯ, разочарованиЯ,  усталость,  смирение  -  так
много было перечувствовано здесь столь многими людьми, что  этот  обширный
мир человеческих эмоций,  казалось,  придал  комнате  какую-то  загадочную
индивидуальность. Ќе знаю почему,  но  мне  представилась  некаЯ  женщина,
котораЯ стоит на распутье, оглЯдываЯсь назад и держа  палец  на  губах,  а
другой рукой манит вперед. ќти смутные чувства передались и миссис •адсон,
потому что она усмехнулась и характерным жестом потерла свой длинный нос.
   - Ќу и занЯтные же  люди,  -  сказала  она.  -  ‚спомнить  только  всех
джентльменов, что тут у менЯ жили, - вы бы не поверили, если бы  Я  вам  о
них кое-что рассказала. Ћдин чуднее другого. €ногда лежу в кровати,  думаю
о них и смеюсь. Љонечно, совсем никуда не годилсЯ бы этот мир, если бы  не
над чем было посмеЯтьсЯ, но, боже мой, жильцы - это уж чересчур!


        13

   џ прожил у миссис •адсон года два,  прежде  чем  снова  повстречалсЯ  с
„риффилдами. †изнь Я вел очень размеренную, весь день проводил в больнице,
а около шести возвращалсЯ пешком на ‚инсент-сквер. “ ‹амбетского  моста  Я
покупал "‘тар" и читал, пока мне не подавали обед. Џотом  Я  час  или  два
занималсЯ серьезным чтением, потому  что  был  старательным,  вдумчивым  и
трудолюбивым молодым человеком, а потом писал  романы  и  пьесы,  пока  не
приходило времЯ ложитьсЯ спать. Ќе знаю, почему в тот день, в конце  июнЯ,
рано освободившись в больнице, Я решил пройтись по ‚оксхолл-Ѓридж-роуд.  џ
любил шумную суматоху этой улицы. …е грЯзноватаЯ жизнерадостность  приЯтно
возбуждала - возникало чувство, что вот-вот, в любую минуту, с вами  может
произойти какое-нибудь приключение. џ шагал,  погруженный  в  раздумье,  и
вдруг услышал, как кто-то менЯ окликнул.  џ  остановилсЯ  -  и,  к  своему
изумлению, увидел перед собой улыбающуюсЯ миссис „риффилд.
   - Ќе узнаете? - вскричала она.
   - Ќу что вы, конечно, миссис „риффилд!
   € хотЯ Я был уже взрослый, Я почувствовал, что краснею, как  будто  мне
шестнадцать лет. џ растерЯлсЯ. ‘ моими  -  увы!  -  вполне  викторианскими
представлениЯми о честности Я был очень шокирован  поведением  „риффилдов,
сбежавших из Ѓлэкстебла, не  заплатив  долгов.  ќто  казалось  мне  весьма
непорЯдочным. џ глубоко переживал тот  стыд,  который,  по  моему  мнению,
должны были испытывать они, и был поражен, что  миссис  „риффилд  способна
разговаривать с человеком, который знает об этом позорном случае. …сли  бы
Я заметил ее приближение, Я бы отвернулсЯ, предполагаЯ,  что  она  захочет
избежать унизительной встречи со мной; но она протЯнула мне руку  с  Явной
радостью.
   - Љак Я рада видеть живую душу из Ѓлэкстебла, - сказала она.  -  ‚ы  же
знаете, мы уезжали оттуда в такой спешке.
   Ћна засмеЯлась, и Я тоже; но ее смех был веселым и детски радостным,  а
мой, Я это чувствовал, - несколько напрЯженным.
   - џ слышала, там был большой шум, когда узнали,  что  мы  смылись.  ’ед
чуть не помер со смеху, когда ему об этом рассказывали.  —то  говорил  ваш
дЯдюшка?
   џ быстро взЯл нужный тон. Њне не хотелось, чтобы она  принЯла  менЯ  за
человека, лишенного чувства юмора.
   - Ќу, вы же знаете, он так старомоден.
   - „а, вот этим и плох Ѓлэкстебл.  Ќужно  было  их  расшевелить.  -  Ћна
дружелюбно взглЯнула на менЯ. - Ђ вы здорово выросли с тех пор, как Я  вас
видела. € даже усы отрастили!
   - „а, - ответил Я,  закрутив  их,  насколько  позволЯла  длина.  -  “же
давным-давно.
   - Љак летит времЯ, правда? —етыре года назад вы были совсем мальчик,  а
теперь - настоЯщий мужчина.
   - Ќу, конечно, - ответил Я с некоторым высокомерием. - Њне  ведь  почти
двадцать один.
   џ посмотрел на миссис „риффилд. Ќа ней была очень  маленькаЯ  шлЯпка  с
перьЯми и светло-серое платье с пышными рукавами и длинным треном. Ќа  мой
взглЯд, выглЯдела она шикарно. џ всегда думал, что у нее очень милое лицо,
но тут впервые заметил, что она просто красавица. …е глаза были еще синее,
чем мне помнилось, а кожа - как слоноваЯ кость.
   - ‡наете, мы живем тут за углом, - сказала она.
   - € Я тоже.
   - Њы живем на ‹импус-роуд. Њы тут почти с самого отъезда из Ѓлэкстебла.
   - Ќу, а Я живу на ‚инсент-сквер уже почти два года.
   - џ знала, что вы в ‹ондоне. Њне сказал „жордж Љемп, и Я часто  думала,
где же вы. ‚ы не проводите менЯ домой? ’ед будет очень рад вас видеть.
   - ‘ удовольствием, - ответил Я.
   Џо  дороге  она  рассказала,  что  „риффилд  теперь   стал   редактором
литературного отдела одного  еженедельника;  его  последнЯЯ  книга  прошла
гораздо лучше всех остальных, и он надеЯлсЯ получить  изрЯдный  аванс  под
следующую. Љазалось, она  знает  почти  все  блэкстеблские  новости,  и  Я
вспомнил, что  в  содействии  их  бегству  подозревали  ‹орда  „жорджа.  џ
догадалсЯ, что он времЯ от времени им  пишет.  џ  заметил,  что  встречные
мужчины иногда заглЯдываютсЯ на миссис „риффилд, и мне  пришло  в  голову,
что они, наверное, тоже считают ее красавицей. џ шел очень важный.
   ‹импус-роуд,  длиннаЯ,  широкаЯ,   прЯмаЯ   улица,   идет   параллельно
‚оксхолл-Ѓридж-роуд.  „ома  на  ней  все  одинаковые   -   оштукатуренные,
выкрашенные  в  блеклые  цвета,  солидные,  с   внушительными   портиками.
‚ероЯтно, когда-то они строились длЯ людей с положением в лондонском ‘ити,
но улица или потерЯла свою респектабельность, или же так  и  не  привлекла
нужных жильцов, и теперь какаЯ-то потертаЯ на  вид,  выглЯдит  так,  будто
робко прЯчетсЯ  от  посторонних  взглЯдов  и  в  то  же  времЯ  втихомолку
предаетсЯ разгулу, - как человек, который видел лучшие  времена  и  теперь
любит  слегка  под  хмельком  разглагольствовать  о  том,  какое   высокое
положение прежде занимал.
   „ом, где жили „риффилды, был выкрашен  в  тускло-красный  цвет.  Њиссис
„риффилд ввела менЯ в узкий темный коридор, отворила дверь и сказала:
   - ‚ходите. џ скажу ’еду, что вы здесь.
   Ћна пошла дальше по коридору, а Я вошел в гостиную. „риффилды  занимали
полуподвальный и  первый  этажи  дома,  которые  снимали  у  дамы,  жившей
наверху. Љомната, куда Я вошел, выглЯдела так, будто ее  обставили  всЯкой
всЯчиной, купленной на распродажах. ’ут были тЯжелые бархатные занавеси  с
длинной бахромой, все в  сборках  и  фестонах,  и  позолоченный  гарнитур,
обитый желтым  шелком,  с  множеством  пуговиц,  а  посередине  комнаты  -
огромный пуф. ‚ позолоченных  шкафчиках  со  стеклЯнными  дверцами  стоЯло
множество мелочей - фарфор, фигурки из слоновой кости,  деревЯнные  резные
украшениЯ, индийскаЯ бронза; на  стенах  висели  большие  картины  маслом,
изображавшие шотландские долины, оленей и охотников.
   —ерез минуту миссис „риффилд  привела  мужа,  и  он  радостно  со  мной
поздоровалсЯ. Ќа нем был  поношенный  альпаковый  сюртук  и  серые  брюки;
бороду он сбрил, оставив только эспаньолку и усы. џ впервые  заметил,  как
он мал ростом;  но  выглЯдел  он  достойнее,  чем  раньше.  —то-то  в  нем
напоминало иностранца - Я подумал, что  длЯ  писателЯ  он  выглЯдит  очень
солидно.
   - Ќу, что вы думаете о нашем новом пристанище? - спросил он.  -  Ѓогато
выглЯдит, правда? Џо-моему, это внушает доверие.
   Ћн с довольным видом оглЯделсЯ.
   - Ђ там, дальше, у ’еда есть кабинет, где он может писать,  а  внизу  у
нас столоваЯ, - сказала миссис  „риффилд.  -  Њисс  Љаул  много  лег  была
компаньонкой одной титулованной дамы и когда та  умерла,  то  оставила  ей
свою мебель. ‚идите, какое здесь все добротное, правда? ‘разу  видно,  что
это из дома джентльмена.
   - ђози влюбилась в эту квартирку,  как  только  ее  увидела,  -  сказал
„риффилд.
   - „а, и ты тоже, ’ед.
   - Њы так долго жили  в  стесненных  обстоЯтельствах;  длЯ  разнообразиЯ
приЯтно пожить в роскоши. Њадам Џомпадур, и все такое.
   Љогда Я уходил, менЯ радушно пригласили приходить еще, сказав, что  они
принимают каждую субботу после обеда и к ним заглЯдывают  всЯкие  люди,  с
которыми мне будет интересно встретитьсЯ.


        14

   џ пришел. Њне понравилось. џ опЯть пришел. Ћсенью, вернувшись в  ‹ондон
на занЯтиЯ, Я стал заходить сюда каждую  субботу.  ‡десь  Я  знакомилсЯ  с
миром литературы и искусства. џ держал в строгом секрете то, что дома  сам
много писал; мне было очень интересно встречатьсЯ с людьми,  которые  тоже
пишут, и Я слушал их разговоры как  зачарованный.  ‚сЯкие  люди  приходили
сюда: в те времена редко кто ездил по выходным за город, над  гольфом  еще
смеЯлись, и в субботу после обеда почти всем было нечего делать. Ќе думаю,
чтобы к „риффилдам ходили по-настоЯщему крупные фигуры; во всЯком  случае,
из всех художников, писателей и музыкантов, которых Я здесь  встречал,  не
могу припомнить ни одного, чьЯ репутациЯ выдержала бы испытание  временем;
но общество собиралось образованное и живое. ‡десь  можно  было  встретить
молодых актеров, мечтавших получить роль, и пожилых певцов, жалующихсЯ  на
немузыкальность   англичан;   композиторов,   которые    исполнЯли    свои
произведениЯ на маленьком пианино „риффилдов,  шепотом  приговариваЯ,  что
по-настоЯщему это звучит  только  на  большом  концертном  роЯле;  поэтов,
которые после  больших  уговоров  соглашались  прочесть  одну  только  что
написанную вещичку, и художников, которые сидели  без  заказов.  ‚ремЯ  от
времени  обществу  придавала  некоторый  блеск  какаЯ-нибудь  титулованнаЯ
персона; правда, это бывало редко: в те дни аристократиЯ еще не увлекалась
богемной жизнью, и если какаЯ-нибудь высокопоставленнаЯ особа и поЯвлЯлась
в обществе художников, то обычно потому, что  из-за  скандального  развода
или карточных осложнений жизнь в собственной  среде  становилась  длЯ  нее
(или длЯ него) не совсем приЯтной. ’еперь мы все это  изменили.  Ћдним  из
самых  больших  благодеЯний,   какие   принесло   с   собой   обЯзательное
образование,  стало  широкое  распространение  занЯтий  литературой  среди
высших кругов  и  дворЯнства.  Љогда-то  •орэс  “олпол  составил  "Љаталог
писателей королевской и благородной крови"; в наши дни такой труд оказалсЯ
бы  размером  с  энциклопедию.  ’итул,  даже   благоприобретенный,   может
прославить чуть ли не любого писателЯ, и можно смело утверждать,  что  нет
лучшего пропуска в мир литературы, чем благородное происхождение.
   €ногда мне даже приходило в голову, что  теперь,  когда  палата  лордов
неизбежно будет  вскоре  распущена,  было  бы  неплохо  законом  закрепить
литературные занЯтиЯ за ее членами, их женами и детьми. ќто  будет  щедраЯ
компенсациЯ  пэрам  со  стороны  британского  народа  за   их   отказ   от
наследственных привилегий. Ћна станет средством к жизни длЯ  тех  (слишком
многих), кого разорила приверженность к общественной деЯтельности, то есть
к содержанию хористок, скаковых лошадей и к игре  в  железку,  и  приЯтным
занЯтием длЯ остальных, кто в ходе естественного отбора стал не годным  ни
на что иное, кроме управлениЯ  Ѓританской  империей.  Ќо  наш  век  -  век
специализации, и если мой проект будет принЯт, то Ясно, что к еще  большей
славе английской  литературы  послужит  закрепление  различных  жанров  за
определенными кругами высшего общества.  Џоэтому  Я  предложил  бы,  чтобы
более скромными видами литературы занималась знать помельче,  а  бароны  и
виконты посвЯтили себЯ исключительно журналистике и драме.  •удожественнаЯ
проза могла бы стать привилегией графов. Ћни уже доказали свои способности
к тому нелегкому искусству, а число их столь  велико,  что  им  вполне  по
плечу  удовлетворить  спрос.  Њаркизам  можно  смело  оставить  ту   часть
литературы, котораЯ известна (Я так и не знаю почему) под названием  belle
lettres [беллетристика (фр.)]. Ћна, может быть, и  не  столь  прибыльна  с
денежной точки зрениЯ, но ей свойственна некотораЯ  возвышенность,  вполне
соответствующаЯ этому романтическому титулу.
   ‚ершина литературы - поэзиЯ.  ќто  ее  цель  и  завершение,  это  самое
возвышенное занЯтие человеческого разума, это  олицетворение  прекрасного.
Џрозаик может лишь посторонитьсЯ, когда мимо него идет поэт: рЯдом  с  ним
лучшие из нас превращаютсЯ в ничто. џсно, что писание стихов  должно  быть
предоставлено герцогам, и их права  хорошо  бы  защитить  самыми  суровыми
законами:  нельзЯ  допускать,  чтобы  этим  благороднейшим   из   искусств
занималсЯ кто бы то ни было, кроме благороднейших из людей. Ђ  так  как  и
здесь должна одержать верх специализациЯ, то Я предвижу, что герцоги  (как
преемники Ђлександра Њакедонского) разделЯт царство поэзии между собой,  и
при этом каждый ограничитсЯ тем  аспектом,  в  котором  он  сильнее  всего
благодарЯ влиЯнию наследственности и естественным склонностЯм. Ќапример, Я
вижу  герцогов  Њанчестерских,   пишущих   морально-дидактические   поэмы;
герцогов   ‚естминстерских,   сочинЯющих   вдохновенные   оды   „олгу    и
Ћтветственности €мперии; в  то  времЯ  как  герцоги  „евонширские,  скорее
всего, будут писать любовную лирику и элегии в духе ЏроперциЯ,  а  герцоги
Њальборо почти неизбежно в идиллических  тонах  воспоют  такие  темы,  как
семейное  счастье,  воинскую  повинность  и  довольство   своим   скромным
положением.
   Ќо если вам покажетсЯ, что все это чересчур серьезно,  и  вы  напомните
мне, что муза не всегда ступает только величественной поступью, но  иногда
изЯщно и легко пританцовывает; если, вспомнив мудреца, сказавшего, что  не
важно, кто предписывает нации законы, а важно, кто пишет длЯ нее песни, вы
спросите менЯ (справедливо полагаЯ, что это не подобает герцогам), кто  же
будет играть на тех струнах лиры, которых иногда жаждет  разностороннЯЯ  и
непостоЯннаЯ душа человеческаЯ, - то Я отвечу  (по-моему,  это  очевидно):
герцогинЯ! џ считаю, что прошли те дни, когда влюбленные  пейзане  ђоманьи
пели своим возлюбленным  строфы  ’орквато  ’ассо,  а  миссис  •амфри  “орд
напевала над кроваткой маленького Ђрнольда отрывки из  "ќдипа  в  Љолоне".
Ќаш век требует чего-то более современного.  Џоэтому  Я  предлагаю,  чтобы
наиболее   положительные   герцогини-домоседки   слагали   нам   гимны   и
колыбельные, а те, кто порезвее, кто склонен смешивать виноградную лозу  с
клубникой, должны писать тексты длЯ  музыкальных  комедий,  юмористические
стишки длЯ газет и стихотворные пожеланиЯ длЯ  рождественских  открыток  и
хлопушек. ќтим они сохранЯт в сердцах британской публики то место, которое
до сих пор удерживали лишь благодарЯ своему высокому положению.
   Ќа этих субботних вечерах Я, к своему  большому  удивлению,  обнаружил,
что ќдуард „риффилд пользуетсЯ известностью.  Ћн  написал  около  двадцати
книг и хотЯ получил за них всего лишь жалкие гроши, но  приобрел  довольно
прочную репутацию. …го книгами  восхищались  лучшие  ценители,  а  друзьЯ,
приходившие к нему в гости, единогласно утверждали, что его  вот-вот  ждет
признание. Ћни ругали публику, неспособную заметить великого  писателЯ,  и
поскольку длЯ человека самый легкий способ возвыситьсЯ - это давать  пинки
ближнему, то  они  поносили  всех  романистов,  чьЯ  слава  в  тот  момент
затмевала „риффилда. …сли бы Я знал тогда о литературных  кругах  столько,
сколько знаю сейчас, Я по нередким визитам миссис Ѓартон  ’раффорд  должен
был бы догадатьсЯ, что близитсЯ час, когда ќдуард „риффилд ринетсЯ вперед,
как бегун на длинной  дистанции,  который  внезапно  отрываетсЯ  от  кучки
остальных спортсменов.
   Џризнаюсь, что, когда менЯ впервые познакомили с этой дамой, ее имЯ длЯ
менЯ ничего не значило. „риффилд сказал ей, что Я его молодой  деревенский
сосед, студент-медик. Ћна удостоила менЯ медоточивой улыбки,  пробормотала
что-то про ’ома ‘ойера и, взЯв  предложенный  мной  бутерброд,  продолжала
говорить с хозЯином. Ќо Я  заметил,  что  ее  прибытие  произвело  большое
впечатление и что разговоры, до того шумные и веселые,  поутихли.  ‘просив
вполголоса, кто она такаЯ, Я убедилсЯ, что  мое  невежество  поразительно:
как мне сказали, она "создала" такого-то и такого-то.  —ерез  полчаса  она
встала, весьма благосклонно пожала руки тем,  с  кем  была  знакома,  и  с
нежным изЯществом выпорхнула из комнаты. „риффилд проводил ее до  двери  и
посадил в экипаж.
   Њиссис Ѓартон ’раффорд тогда было лет пЯтьдесЯт.  Ћна  была  небольшого
роста, хрупкаЯ, но с довольно крупными  чертами  лица,  из-за  которых  ее
голова казалась непомерно большой по сравнению с телом.  Љурчавые  светлые
волосы она причесывала, как ‚енера ЊилосскаЯ,  и,  вероЯтно,  в  молодости
была очень красива. Ћдета она была скромно, в черный шелк, а на шее носила
бренчащие бусы из бисера и раковин. ѓоворили, что в молодости она неудачно
вышла замуж, но теперь уже много лет  живет  в  счастливом  супружестве  с
Ѓартоном ’раффордом, чиновником министерства внутренних  дел  и  известным
авторитетом   по   первобытному   человеку.   Ћна   производила   странное
впечатление, как будто ее тело лишено костей; казалось, что если  ущипнуть
ее за ногу (что сделать, разумеетсЯ, никогда мне не позволило бы  уважение
к ее полу и  какое-то  спокойное  достоинство  ее  поведениЯ),  то  пальцы
сомкнутсЯ. ‡дороваЯсь с ней, вы как будто брали в руку кусок рыбного филе.
€ даже ее лицо, несмотрЯ на крупные  черты,  было  какое-то  бесформенное.
Љогда она сидела, можно было подумать, что у  нее  нет  хребта,  а  вместо
этого она, как дорогаЯ подушка, набита лебЯжьим пухом.
   ‚сЯ она была какаЯ-то мЯгкаЯ: и голос, и  улыбка,  и  смех;  ее  глаза,
маленькие и светлые, отличались нежностью цветка; ее манеры были  приЯтны,
как летний дождь. ќто необыкновенное и очаровательное свойство и делало ее
такой замечательной  подругой.  €менно  этим  она  завоевала  свою  славу,
которой теперь наслаждалась. ‚се знали о ее дружбе с  великим  романистом,
чьЯ смерть несколько лет назад так потрЯсла англоЯзычную  публику.  Љаждый
читал бесчисленные письма, которые он ей  писал  и  которые  ее  уговорили
опубликовать  вскоре  после  его  кончины.  Ќа  каждой  странице  сквозило
восхищение ее красотой и уважение к ее мнению; у  него  не  хватало  слов,
чтобы отблагодарить ее за поддержку, за сочувствие, за такт,  за  вкус;  и
если кое-какие из его страстных выражений, по мнению отдельных лиц,  могли
вызвать у мистера Ѓартона ’раффорда совершенно недвусмысленные чувства, то
это только увеличивало интерес к книге. Ќо мистер Ѓартон ’раффорд был выше
вульгарных предрассудков (подобное несчастье  -  если  это  можно  назвать
несчастьем - величайшие исторические  персонажи  переносЯт  с  философским
спокойствием)  и,  оставив  свои  исследованиЯ   ориньЯкских   кремней   и
неолитических   топоров,   согласилсЯ   написать   "Ѓиографию"   покойного
романиста, где  вполне  определенно  показал,  какой  существенной  частью
своего таланта тот был обЯзан благотворному влиЯнию его жены.
   Ќо интерес к литературе, страсть к искусству не могли  покинуть  миссис
Ѓартон ’раффорд лишь потому, что ее  друг,  длЯ  которого  она  так  много
сделала, стал при ее немалом содействии частью истории. Ћна  была  большаЯ
любительница чтениЯ. Ћт нее не ускользало почти  ничто  из  заслуживающего
вниманиЯ, и  она  быстро  устраивала  себе  знакомство  с  каждым  молодым
писателем,  подававшим   надежды.   ’еперь,   особенно   после   поЯвлениЯ
"Ѓиографии", ее слава была такова, что она могла быть  уверена:  никто  не
может отвергнуть ее симпатии. Љонечно же  ее  талант  к  дружбе  неизбежно
должен был рано или  поздно  найти  себе  какое-нибудь  применение.  Љогда
что-то из прочитанного ей нравилось, мистер Ѓартон ’раффорд, сам  неплохой
критик, посылал автору теплое письмо и приглашал  его  на  обед,  а  после
обеда, спеша в министерство внутренних дел, оставлЯл  автора  поболтать  с
миссис Ѓартон ’раффорд. ’акие приглашениЯ получали многие.  “  каждого  из
них было что-то, но  этого  "чего-то"  было  недостаточно.  Њиссис  Ѓартон
’раффорд обладала чутьем, которому она доверЯла; и  это  чутье  велело  ей
повременить.
   Ћна была настолько осторожна, что  даже  чуть  не  прохлопала  „жаспера
ѓиббонса. €з истории мы знаем о писателЯх, которые  прославились  за  одну
ночь, но в наши более рассудительные дни об этом что-то не слышно. Љритики
норовЯт подождать, пока не убедЯтсЯ, куда подует ветер, а публику  столько
раз обводили вокруг пальца, что теперь она предпочитает не  рисковать.  Ќо
как  раз  „жаспер  ѓиббонс  совершил  восхождение  на  вершину   славы   с
необыкновенной быстротой. ’еперь, когда он совершенно  забыт,  а  критики,
превозносившие его, рады были бы проглотить свои слова,  если  бы  они  не
были запечатлены в подшивках бесчисленных газет, - трудно поверить,  какую
сенсацию произвел первый том его стихотворений. ‘амые важные газеты отвели
рецензиЯм на него не меньше места, чем репортажу о боксерском матче; самые
влиЯтельные критики, толпЯсь и толкаЯсь, спешили его  приветствовать.  Ћни
уподоблЯли его  Њильтону  (за  звучность  его  белого  стиха),  Љитсу  (за
сочность его чувственных образов)  и  елли  (за  легкость  фантазии);  и,
пользуЯсь им как палкой длЯ побиениЯ наскучивших идолов, они  отвесили  во
имЯ его немало  звучных  шлепков  по  тощим  Ягодицам  лорда  ’еннисона  и
несколько увесистых плюх по лысой макушке ђоберта Ѓраунинга. Џублика пала,
как стены  €ерихона.  ‚ыпускалось  издание  за  изданием;  изЯщные  томики
ѓиббонса можно было увидеть  в  будуаре  графини  в  Њэйфере,  в  гостиной
свЯщенника  от  “эльса  до  от