        ‘омерсет Њоэм. Џироги и пиво, или ‘келет в шкафу

   -----------------------------------------------------------------------
   W.Somerset Maugham. Cakes and Ale, or The Skeleton in the Cupboard (1939).
   Џер. - Ђ.€орданский. ‚ кн.: "‘обрание сочинений. ’ом второй".
   Њ., "•удожественнаЯ литература", 1991.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 23 September 2002
   -----------------------------------------------------------------------


        Џђ…„€‘‹Ћ‚€… Ђ‚’ЋђЂ

   ќтот роман Я сначала задумал как рассказ, и к тому же не очень длинный.
‚от какую запись Я сделал, когда у менЯ поЯвилсЯ его замысел: "ЊенЯ просЯт
написать воспоминаниЯ о знаменитом романисте, друге моего детства, живущем
в “. с женой, заурЯдной женщиной, отнюдь не сохранЯющей ему верности.  ’ам
он пишет свои великие произведениЯ. Џозже он женитсЯ на своей  секретарше,
котораЯ  с  ним  нЯнчитсЯ  и  делает  из  него  выдающуюсЯ  личность.  Њои
размышлениЯ о том, не вызывает  ли  у  него  даже  в  преклонном  возрасте
некоторого беспокойства то, что его превращают в монумент".
   ‚ то времЯ Я писал серию рассказов длЯ журнала "Љосмополитен". ‘огласно
контракту, каждый из них должен был иметь размер от  1200  до  1500  слов,
чтобы вместе с картинкой занимать не больше полосы журнала. €ногда Я давал
себе волю - тогда картинка переходила на  противоположную  полосу,  и  мне
освобождалось еще немного места. џ решил, что этот  сюжет  пригодитсЯ  длЯ
такой цели, и держал его в запасе.
   Ќо образ ђози Я  вынашивал  уже  давно.  Њногие  годы  Я  хотел  о  ней
написать, но длЯ этого все не представлЯлось удобного случаЯ. џ  никак  не
мог изобрести такую ситуацию, в которой  длЯ  нее  нашлось  бы  подходЯщее
место, и уже начал было думать, что из этого так ничего и не получитсЯ. „а
и не очень Я об этом жалел. Џерсонаж, живущий  в  голове  автора,  еще  не
написанный, остаетсЯ в полной его власти; мысли автора  постоЯнно  к  нему
возвращаютсЯ, воображение понемногу его обогащает, и все это  времЯ  автор
испытывает своеобразное наслаждение от того, что там,  у  него  в  голове,
живет  разнообразной  и  трепетной  жизнью  некто  покорный  капризам  его
фантазии и в то же времЯ каким-то странным образом наделенный собственной,
от него не зависЯщей волей. Ќо как только образ перенесен  на  бумагу,  он
больше не принадлежит писателю. Ћн забыт.  Џросто  удивительно,  насколько
безвозвратно перестает  после  этого  существовать  личность,  котораЯ  на
протЯжении, может быть, многих лет занимала ваши мысли.
   € вдруг мне пришло в  голову,  что  в  моем  наброске  есть  тот  самый
подходЯщий длЯ этого персонажа фон, который Я искал. ‘делаю-ка Я ее  женой
моего знаменитого романиста!  џ  понЯл,  что  такой  сюжет  мне  никак  не
втиснуть и в две тысЯчи  слов,  и  поэтому  решил  немного  повременить  и
воспользоватьсЯ этим материалом длЯ  одного  из  рассказов  подлиннее,  на
14-15 тысЯч слов, с которыми начинаЯ с "„ождЯ" Я не без  успеха  выступал.
Ќо чем больше Я размышлЯл, тем меньше мне  хотелось  потратить  свою  ђози
даже на такой рассказ. Ќа менЯ нахлынули старые воспоминаниЯ. џ понЯл, что
сказал еще далеко не все, что хотел, о  городке  “.  из  своего  наброска,
который в "Ѓремени страстей человеческих" назвал  Ѓлэкстеблом.  Џочему  бы
теперь спустЯ столько лет не подойти ближе к подлинным  фактам?  ’ак  дЯдЯ
“ильЯм, свЯщенник из  Ѓлэкстебла,  и  его  жена  €забелла  превратились  в
приходского свЯщенника дЯдю ѓенри и его жену ‘офи. Ђ ”илип  Љэри  из  той,
ранней, книги в "Џирогах и пиве" стал "мною".
   Љогда книга вышла, она навлекла на менЯ с  разных  сторон  обвинениЯ  в
том, будто под именем ќдуарда „риффилда Я изобразил  ’омаса  ѓарди.  Ќо  Я
такого намерениЯ не имел. ѓарди подразумевалсЯ мной не в большей  степени,
чем „жордж Њередит или Ђнатоль ”ранс. Љак видно из того первого  наброска,
моЯ мысль состоЯла в том, что преклонение, окружающее писателЯ,  когда  он
находилсЯ на склоне лет и на вершине славы, должно быть, раздражает в  нем
ту живую искорку духа, котораЯ все еще сохранила  способность  откликатьсЯ
на полеты его фантазии. џ подумал, что ему, наверное,  приходит  в  голову
множество странных, беспокойных дум, хотЯ внешне он хранит то достоинство,
какого требуют от него почитатели.
   Љогда  Я  в  восемнадцатилетнем  возрасте  прочитал   "’эсс   из   рода
д'ќрбервиллей", Я пришел в такой восторг, что  твердо  решил  женитьсЯ  на
молочнице; но другие книги ѓарди не производили на  менЯ  такого  сильного
впечатлениЯ, как на большинство моих современников,  и  Я  не  считал  его
таким уж блестЯщим стилистом. Ћн никогда не интересовал менЯ так, как одно
времЯ „жордж Њередит, а позже - Ђнатоль  ”ранс.  Ѓиографию  ѓарди  Я  знал
плохо. „а и  теперь  Я  знаю  ее  лишь  настолько,  чтобы  с  уверенностью
утверждать:  совпадениЯ  между  ней  и  жизнью  ќдуарда  „риффилда   очень
незначительны. Ћни сводЯтсЯ только к тому, что оба начинали в  бедности  и
оба были женаты дважды.
   ‚стречалсЯ с ’омасом ѓарди Я всего один раз. ќто было на обеде  у  леди
‘ент-•ельер, более известной в светском обществе того времени  под  именем
леди †ен. Ћна, хотЯ и жила в гораздо более чопорном  мире,  чем  нынешний,
любила приглашать к себе каждого,  кто  так  или  иначе  привлек  внимание
публики. Ђ Я был тогда популЯрным и модным драматургом. ќто  был  один  из
тех пышных обедов, какие устраивались до войны, -  с  множеством  блюд,  с
супом и бульоном, рыбой, несколькими горЯчими закусками,  шербетом  (чтобы
гости могли перевести дух), жарким, дичью, десертом, мороженым и  сладким.
‡а столом сидело двадцать четыре человека, и каждый из  них  был  персона,
чем-нибудь выдающаЯсЯ: или почетным титулом, или  положением  в  обществе,
или своим вкладом в искусство.  Љогда  дамы  удалились  в  гостиную,  моим
соседом оказалсЯ ’омас ѓарди. Џомню, это был маленький человечек с грубыми
чертами лица. Ћдетый во фрак и крахмальную рубашку со стоЯчим воротничком,
он все равно чем-то странно напоминал о земле. Ћн  был  любезен  и  учтив.
ЊенЯ тогда поразила  в  нем  какаЯ-то  любопытнаЯ  смесь  застенчивости  и
самоуверенности. Ќе помню, о  чем  мы  говорили,  но  знаю,  что  разговор
продолжалсЯ три  четверти  часа.  Џод  конец  он  удостоил  менЯ  большого
комплимента - спросил (не слышав раньше моего имени), чем Я занимаюсь.
   ѓоворЯт, что в образе ќлроЯ Љира два-три писателЯ нашли намек на  себЯ.
Ќо они ошиблись. ќтот персонаж - собирательный: от одного писателЯ Я  взЯл
внешность,  от  другого  -  тЯгу  к  хорошему  обществу,  от  третьего   -
сердечность, от четвертого - гордость своей спортивной удалью, и  вдобавок
довольно много - от себЯ самого. „ело в  том,  что  Я  обладаю  незавидной
способностью сознавать свою собственную нелепость и нахожу  в  себе  много
достойного осмеЯниЯ. „умаю, именно поэтому (если верить всему, что Я часто
о себе слышу и читаю) Я вижу людей в не столь лестном  свете,  как  многие
авторы, таким  злополучным  свойством  не  обладающие.  ‚едь  все  образы,
которые мы создаем, - это лишь копии с нас самих. Љонечно,  не  исключено,
что  другие  писатели  и   в   самом   деле   благороднее,   бескорыстнее,
добродетельнее и возвышеннее менЯ. ‚ таком случае  естественно,  что  они,
будучи сами ангелами во плоти, создают своих героев по собственному образу
и подобию.
   Љогда же Я захотел  нарисовать  портрет  писателЯ,  который  пользуетсЯ
любыми средствами, чтобы разрекламировать свои книги и обеспечить им сбыт,
мне не нужно было присматриватьсЯ к какому-то определенному человеку:  это
слишком обычное Явление. Љ тому же оно не может  не  вызывать  сочувствиЯ.
Љаждый год остаютсЯ незамеченными сотни книг, многие из  которых  обладают
большими достоинствами. Ђвтор каждой такой книги писал ее много месЯцев, а
думал о ней, может быть, много лет; он вложил в нее какую-то часть  самого
себЯ, которой он после этого уже  навсегда  лишилсЯ.  ‘ердце  разрываетсЯ,
когда думаешь, как велика вероЯтность, что эта книга потерЯетсЯ  в  потоке
произведений, загромождающих столы критиков и обременЯющих  полки  книжных
лавок. Ќичего нет противоестественного в том,  что  автор  пользуетсЯ  длЯ
привлечениЯ вниманиЯ публики любыми доступными ему средствами. —то  именно
следует длЯ  этого  делать,  его  учит  опыт.  Ћн  должен  превратитьсЯ  в
общественного деЯтелЯ; он должен постоЯнно находитьсЯ в  поле  зрениЯ.  Ћн
должен давать интервью и  добиватьсЯ,  чтобы  его  фотографии  печатали  в
газетах. Ћн должен писать  письма  в  "’аймс",  выступать  на  митингах  и
заниматьсЯ социальными проблемами, он  должен  произносить  послеобеденные
речи; он должен высказыватьсЯ о книгах, которые рекламируют издатели: и он
должен неукоснительно поЯвлЯтьсЯ там,  где  нужно,  в  те  моменты,  когда
нужно. Ћн не  должен  допускать,  чтобы  о  нем  забыли.  ќто  нелегкаЯ  и
беспокойнаЯ работа, ибо ошибка может дорого ему обойтись. Ѓыло бы  жестоко
не сочувствовать автору, прилагающему такие усилиЯ,  чтобы  уговорить  мир
прочесть книгу, которую он искренне считает этого достойной.
   …сть  лишь  один  вид  рекламы,  который  Я  презираю,  -  это  вечера,
устраиваемые по выходе книги.  Ђвтор  обеспечивает  присутствие  на  таком
вечере фотографа, приглашает светских хроникеров и всех выдающихсЯ  людей,
с которыми знаком. •роникеры, по крайней мере, хоть уделЯют  ему  абзац  в
своих статьЯх, а фотографии  печатаютсЯ  в  иллюстрированных  журналах,  -
выдающиесЯ же люди приходЯт только за тем, чтобы получить даром  экземплЯр
книги  с  автографом.   ќтот   позорный   обычай   не   становитсЯ   менее
предосудительным в тех случаЯх, когда предполагаетсЯ (иногда,  несомненно,
справедливо), что вечер устроен за счет издателЯ. Љогда Я писал "Џироги  и
пиво", такие вечера еще не вошли в моду, а они могли бы дать мне  материал
еще длЯ одной Яркой главы.


        1

   џ заметил, что, когда кто-нибудь звонит вам по телефону  и,  не  застав
вас дома, просит  передать,  чтобы  вы  немедленно,  как  только  придете,
позвонили ему по важному делу,  дело  это  обычно  оказываетсЯ  важным  не
столько длЯ вас, сколько длЯ него. ‚ тех случаЯх, когда речь идет  о  том,
чтобы сделать вам подарок или оказать услугу, большинство  людей  способно
взЯть себЯ в руки и не проЯвлЯть чрезмерного нетерпениЯ. Џоэтому, когда  Я
пришел домой как раз  вовремЯ,  чтобы  успеть  выпить  рюмочку,  покурить,
прочитать газету и одетьсЯ к обеду, и узнал от  своей  квартирной  хозЯйки
мисс ”еллоуз, что менЯ просил немедленно позвонить мистер ќлрой Љир, то  Я
решил, что вполне могу пренебречь его просьбой.
   - ќто не тот писатель? - спросила она.
   - Ћн самый.
   Ћна ласково взглЯнула на телефон.
   - ‘оединить вас с ним?
   - Ќет, спасибо.
   - Ђ что сказать, если он опЯть будет звонить?
   - ‘просите его, что мне передать.
   - •орошо, сэр.
   Њисс ”еллоуз осталась недовольна. Ћна захватила пустой  сифон,  окинула
взглЯдом комнату, чтобы удостоверитьсЯ, все ли в порЯдке,  и  вышла.  Њисс
”еллоуз - большаЯ любительница литературы. џ не сомневаюсь, что она прочла
все  книги,  написанные  ђоем.  €  была  от  них  в  восторге  -  об  этом
свидетельствовало то, что она Явно не одобрила  мое  пренебрежение  к  его
звонку.
   ‚ернувшись домой снова,  Я  нашел  на  буфете  записку,  написанную  ее
крупным, разборчивым почерком: "Њистер Љир звонил два раза. Ќе  можете  ли
вы завтра с ним пообедать? …сли нет, то какой день был бы вам удобен?"
   џ удивленно поднЯл брови. ‚ последний раз Я виделсЯ с ђоем  три  месЯца
назад, да и то всего каких-нибудь несколько минут на одном  званом  обеде.
Ћн был, как всегда, очень дружелюбен и,  когда  мы  расставались,  выразил
сожаление, что мы так редко видимсЯ.
   - “жасное место этот ‹ондон, - сказал он. - ‚ечно  не  хватает  времени
повидать тех, кого хочетсЯ. „авайте на будущей  неделе  как-нибудь  вместе
пообедаем, а?
   - ‘ удовольствием, - ответил Я.
   - џ заглЯну в свою записную книжку, как приеду домой, и позвоню вам.
   - ‹адно.
   џ знаком с ђоем уже двадцать лет и знаю, что маленькаЯ записнаЯ книжка,
куда он записывает все назначенные свиданиЯ, всегда  у  него  с  собой,  в
верхнем левом кармане жилета. Џоэтому Я не удивилсЯ, так и  не  дождавшись
его звонка. € теперь Я никак  не  мог  заставить  себЯ  поверить,  что  он
бескорыстно стремитсЯ проЯвить гостеприимство. ЉурЯ трубку перед  сном,  Я
перебирал возможные причины, по которым ђою могло понадобитьсЯ, чтобы Я  с
ним пообедал. Њожет быть, какаЯ-нибудь его поклонница пристала  к  нему  с
просьбой  познакомить  ее  со  мной;  может  быть,  эту   встречу   просил
организовать приехавший на несколько дней в ‹ондон американский  издатель.
Ќо Я был бы несправедлив к своему старому приЯтелю, если бы подумал, что у
него не  хватит  изобретательности  выкрутитьсЯ.  Љроме  того,  он  просил
назначить день по моему выбору, а значит, врЯд ли собиралсЯ с кем-то  менЯ
свести.
   Ќикто не может  лучше  ђоЯ  проЯвить  самую  искреннюю  сердечность  по
отношению к собрату писателю, чье имЯ у всех на устах; и  никто  не  может
столь же добродушно отвернутьсЯ от него,  когда  бездеЯтельность,  неудача
или чужой успех затмевают его славу. “ всЯкого писателЯ  бывают  взлеты  и
падениЯ, и Я прекрасно сознавал, что в тот момент не  находилсЯ  в  центре
вниманиЯ публики.  Ћчевидно,  Я  мог  бы  найти  повод  вежливо  отклонить
приглашение ђоЯ, хотЯ он человек решительный, и если бы ему  длЯ  каких-то
своих целей понадобилось встретитьсЯ со мной, то остановить его можно было
бы, только недвусмысленно послав к черту.  Ќо  менЯ  одолело  любопытство.
Љроме того, Я питаю к ђою самые теплые чувства.
   џ с восхищением следил за его успехами в литературном мире. …го карьера
могла бы служить образцом длЯ любого начинающего писателЯ. Ќе припомню  ни
одного  из  своих  современников,  кто  добилсЯ  бы  такого  значительного
положениЯ с таким небольшим  талантом.  ’алант  ђоЯ,  как  умереннаЯ  доза
лекарства, мог бы уместитьсЯ в одной  столовой  ложке.  Ћн  прекрасно  это
понимал, и временами ему,  должно  быть,  казалось  почти  чудом,  что  он
ухитрилсЯ сочинить уже около тридцати книг. џ не могу не предположить, что
он впервые прозрел, прочитав,  что  гениальность,  как  сказал  однажды  в
послеобеденной  речи  ’омас  Љарлайл,  -  не  что  иное,  как  бесконечнаЯ
работоспособность. ќто запало ему в голову.  "…сли  все  дело  в  этом,  -
сказал, вероЯтно, он себе, - то и Я могу быть гением не  хуже  других".  €
когда один экзальтированный критик на страницах дамского  журнала  впервые
назвал его гением (а в последнее времЯ критики делают это все  чаще),  он,
наверное,  удовлетворенно  вздохнул,  как  человек,   после   многочасовых
стараний  решивший  кроссворд.  Ќи  один  из  тех,  кто  многие  годы  был
свидетелем  его  неустанного  труда,  не  может  отрицать,  что  право  на
гениальность он, во всЯком случае, заработал.
   ‘вой   жизненный   путь   ђой   начал   при   довольно    благоприЯтных
обстоЯтельствах.  Ћн  был  единственный  сын   государственного   деЯтелЯ,
который,  прослужив  много  лет  в  колониальной  администрации  ѓонконга,
закончил свою карьеру губернатором џмайки. Ћтыскав ќлроЯ Љира на убористых
страницах справочника "Љто есть кто", вы могли бы прочесть: "…дин. с. сэра
ђеймонда Љира (см;), ЉЋЊѓ [командир ордена св.Њихаила и  св.ѓеоргиЯ],  ЉЋ‚
[командир ордена ‚иктории], и ќмили,  мл.  доч.  покойного  генерал-майора
Џерси Љэмпердауна (€ндийскаЯ армиЯ)".
   Ћбразование ђой получил в ‚инчестере и в Ќовом  колледже  Ћксфорда.  Ћн
был президентом студенческого общества и, если бы, к несчастью, не заболел
корью, то вполне мог бы  войти  в  университетскую  команду  на  ежегодных
лодочных гонках. ѓоды учениЯ он провел без особого блеска, но зато  вполне
добропорЯдочно и долгов к окончанию университета не имел.  „аже  тогда  он
отличалсЯ бережливостью, не проЯвлЯл  склонности  сорить  деньгами  и  был
примерным сыном. Ћн знал, что его родители многим пожертвовали, чтобы дать
ему такое дорогостоЯщее образование. Ћтец его, выйдЯ  в  отставку,  жил  в
скромном, но вполне приличном доме близ ‘труда, в ѓлостершире, и времЯ  от
времени приезжал  в  ‹ондон,  чтобы  присутствовать  на  парадных  обедах,
имевших отношение к колониЯм,  которыми  он  когда-то  управлЯл.  ‚  таких
случаЯх он обычно заходил в клуб  "Ђтенеум",  где  состоЯл  членом.  —ерез
старого приЯтелЯ по клубу  он  сумел  добитьсЯ,  чтобы  ђоЯ  по  окончании
Ћксфорда  взЯли  в  наставники  к  сыну  одного  очень   знатного   лорда,
отличавшемусЯ слабым здоровьем. ќто позволило ђою смолоду познакомитьсЯ  с
высшим светом. ’акой возможности он не упустил. ‚ его книгах не найти  тех
лЯпсусов, какие попадаютсЯ  в  произведениЯх  писателей,  изучавших  жизнь
светского  общества  лишь  по  иллюстрированным  журналам.  Ћн  знал,  как
разговаривают между собой герцоги и как к ним адресуютсЯ члены парламента,
адвокаты,  букмекеры  и  камердинеры.  …сть  что-то  пленительное  в   том
изЯществе, с каким он в своих первых повестЯх обращаетсЯ с  вице-королЯми,
посланниками,   премьер-министрами,   членами    королевской    семьи    и
высокопоставленными дамами.  Ћн  дружелюбен  без  покровительственности  и
фамильЯрен без дерзости. Ћн не дает вам забыть об их положении, но  вместе
с вами с удовлетворением сознает, что они созданы из той же плоти,  как  и
каждый из нас. џ всегда жалел, что по приговору  моды  жизнь  аристократии
перестала быть подходЯщей темой длЯ серьезной литературы,  и  ђой,  всегда
чуткий к веЯниЯм  времени,  вынужден  в  поздних  повестЯх  ограничиватьсЯ
духовным миром присЯжных поверенных, бухгалтеров и маклеров. ‚ этих кругах
он чувствует себЯ далеко не так свободно.
   џ впервые познакомилсЯ с ним вскоре после того, как  он  перестал  быть
наставником и целиком посвЯтил себЯ  литературе.  ќто  был  тогда  видный,
статный молодой человек  шести  футов  роста,  атлетического  сложениЯ,  с
широкими плечами и уверенными движениЯми. Ћн был  некрасив,  но  по-мужски
приЯтен на  вид,  с  большими,  честными  голубыми  глазами  и  волнистыми
светло-каштановыми волосами; у него был довольно короткий, широкий  нос  и
квадратный подбородок. ‘разу видно - честный, чистый, здоровый человек.
   Ћн много занималсЯ спортом. Џрочитав в его ранних книгах такие точные и
Яркие описаниЯ охоты с гончими, нельзЯ было усомнитьсЯ в том, что он писал
по собственному опыту; до самого последнего времени  он,  бывало,  покидал
свой письменный стол, чтобы денек поохотитьсЯ. …го первый роман вышел в те
времена, когда литераторы, чтобы показать свою мужественность, пили пиво и
играли в крикет; и в  течение  нескольких  лет  трудно  было  найти  такую
литературную команду, где не фигурировало бы его имЯ. Ќе знаю  почему,  но
эта литературнаЯ школа сейчас утратила былое великолепие, на ее  книги  не
обращают вниманиЯ, и, хотЯ их авторы остались крикетистами, им все труднее
печатать свои произведениЯ. ђой  уже  много  лет  назад  бросил  крикет  и
выработал у себЯ тонкий вкус к красным сухим винам.
   Љогда вышла перваЯ повесть ђоЯ, он держалсЯ очень скромно. Џовесть была
невелика, написана добротно и, как и все, что он  писал  с  тех  пор,  без
единой погрешности против хорошего вкуса. Ћн послал ее с любезным  письмом
всем тогдашним ведущим писателЯм и каждому написал, как он восхищаетсЯ его
произведениЯми, как много почерпнул, изучаЯ их, и как  искренне  стремитсЯ
следовать,  пусть  на  подобающем  расстоЯнии,   по   пути,   проложенному
адресатом. Ћн приносит свою книгу к  ногам  великого  художника  как  дань
уважениЯ со стороны молодого,  начинающего  литератора  к  тому,  кого  он
всегда будет считать своим  учителем.  “молЯЯ  о  снисхождении,  сознаваЯ,
какаЯ с его стороны дерзость - просить  столь  занЯтого  человека  тратить
времЯ на жалкие потуги новичка, он все-таки надеетсЯ услышать  критическое
слово и полезные указаниЯ.
   ‹ишь немногие из авторов, к  которым  он  браталсЯ,  прислали  в  ответ
вежливые отписки. Ћстальные были польщены и ответили подробно.  Љнигу  они
похвалили, а автора многие пригласили на обед. €х  не  могла  не  покорить
такаЯ искренность, не мог не согреть такой энтузиазм. Ћн просил их  совета
с трогательным смирением и обещал  последовать  ему  с  внушающей  доверие
непосредственностью. ‚от человек, почувствовали  они,  на  которого  стоит
потратить кое-какие усилиЯ.
   Џовесть имела значительный успех. Ћна принесла ему обширные  знакомства
в литературных кругах, и вскоре ни одно  парадное  чаепитие  в  Ѓлумсбери,
Љэмден-•илле  или  ‚естминстере  не  обходилось   без   ђоЯ,   передающего
бутерброды или поспешающего на помощь пожилой  леди,  чтобы  взЯть  у  нее
пустую чашку. Ћн был так молод,  весел,  прЯм,  так  заразительно  смеЯлсЯ
чужим шуткам, что не мог не нравитьсЯ. Ћн вступил в обеденные клубы, члены
которых - литераторы, молодые адвокаты и дамы в Ярких  платьЯх,  увешанные
бусами, - собирались в отелЯх ‚икториЯ-стрит или  •олборна,  чтобы  съесть
обед за три с половиной шиллинга и поговорить об искусстве  и  литературе.
‘коро   у   него   обнаружились   немалые   способности   к   произнесению
послеобеденных  речей.  Ћн  был  так  мил,  что  собратьЯ  писателЯ,   его
современники и соперники, простили ему даже благородное происхождение.  Ћн
не скупилсЯ на похвалы их  незрелым  произведениЯм,  а  получаЯ  на  отзыв
рукопись, никогда не находил в ней недостатков.  ‚се  решили,  что  он  не
просто славный парень, но и хороший ценитель литературы.
   ђой написал вторую повесть. Ћн очень старалсЯ и не пренебрег  советами,
полученными от старших собратьев по ремеслу. Ѓыло  лишь  справедливо,  что
многие из них по его просьбе написали рецензии длЯ  газет,  с  редакторами
которых договорилсЯ ђой, и было лишь естественно, что  рецензии  оказались
лестными. Џовесть  имела  успех,  но  не  такой,  чтобы  возбудить  у  его
соперников ревнивые чувства. Ќаоборот, она подтвердила их подозрение,  что
он звезд с неба не хватает. Ћн был отличный парень, ничуть не чванилсЯ,  и
каждый с удовольствием помогал человеку, который никогда не подниметсЯ так
высоко, чтобы стать помехой ему самому. џ знаю, что кое-кто теперь  горько
улыбаетсЯ, размышлЯЯ о своей ошибке.
   Ќо, когда говорЯт, что слава вскружила ђою голову, это неправда. ђой не
утратил той скромности, котораЯ в молодости была самой привлекательной его
чертой.
   - џ знаю, что Я не великий писатель, - говорит  он.  -  ‚  сравнении  с
гигантами  Я  просто  не  существую.  џ  думал,  что  когда-нибудь  напишу
действительно великую вещь, но уже давно перестал об этом даже мечтать.  џ
только хочу, чтобы обо мне говорили: он делает все,  на  что  способен.  џ
тружусь. џ не позволЯю себе никакой небрежности. Џо-моему, Я  хорошо  умею
строить сюжет, могу создавать героев, похожих на  живых  людей.  Ќу  и,  в
конце концов, все проверЯетсЯ на практике: в Ђнглии было продано  тридцать
пЯть тысЯч экземплЯров "€гольного ушка", а в Ђмерике - восемьдесЯт  тысЯч,
и за право печатать мою следующую вещь  предлагают  столько,  сколько  мне
никогда еще не платили.
   ‚ конце концов, что, кроме скромности, побуждает его даже сейчас писать
рецензентам, благодарить их за похвалу и приглашать на обед? Ѓольше  того,
когда кто-нибудь резко его критикует, - а ђой, особенно с тех пор, как его
репутациЯ упрочилась, не раз подвергалсЯ очень злобным нападкам, -  он,  в
отличие от большинства из нас, не может просто  пожать  плечами,  обругать
про себЯ негодЯЯ, которому не понравилась книга, и  забыть  об  этом.  ђой
посылает критику длинное письмо, рассказывает, как  ему  жаль,  что  книга
показалась плохой, но что рецензиЯ сама по себе так интересна и, он  берет
на себЯ смелость сказать, свидетельствует  о  таком  критическом  чутье  и
вкусе, что он чувствует себЯ обЯзанным написать это  письмо.  Ќикто  более
его не стремитсЯ совершенствоватьсЯ,  и  он  надеетсЯ,  что  еще  способен
чему-то научитьсЯ. Ћн не хотел бы навЯзыватьсЯ,  но  если  у  критика  нет
никаких дел в среду или четверг, то не может ли критик пообедать с  ним  в
"‘авое" и объЯснить: почему же именно он счел книгу столь плохой?
   Ќикто не может заказать обед лучше  ђоЯ,  и  обычно  оказываетсЯ,  что,
проглотив полдюжины устриц и хороший кусок седла молодого барашка,  критик
проглотил и свои претензии к  ђою.  ‚сего  лишь  справедливо,  что,  когда
выходит следующаЯ книга ђоЯ, критик видит в ней большой шаг вперед.
   Ћдна из трудностей, с которыми приходитсЯ сталкиватьсЯ в жизни, состоит
в том, как быть с людьми, которые когда-то были  вашими  друзьЯми,  но  со
временем  перестали  вас  интересовать.  …сли   положение   обеих   сторон
по-прежнему скромно,  то  разрыв  происходит  сам  собой  и  не  оставлЯет
никакого следа.  Ќо  если  один  из  двоих  достиг  известности,  то  дело
осложнЯетсЯ. “ него множество новых друзей, но старые неумолимы; он  очень
занЯт, но они считают, что имеют преимущественное право на его времЯ; если
он не бежит по первому их зову, они вздыхают и,  пожав  плечами,  говорЯт:
"Ќу что ж,  ты,  наверное,  не  лучше  других.  Љак  стал  теперь  большим
человеком, так со мной и видетьсЯ не пожелаешь".
   ђазумеетсЯ, именно так он и хотел бы поступить, если бы у него  хватило
мужества. Ќо в большинстве случаев мужества не  хватает.  Ћн  поддаетсЯ  и
принимает приглашение на воскресный  ужин.  •олодный  ростбиф  оказываетсЯ
чересчур холодным, сделанным из мороженого  австралийского  мЯса,  да  еще
пережаренным; а  уж  бургундское...  и  почему  только  они  называют  это
бургундским?  Ќеужели  они  никогда  не  бывали  в  Ѓоне  и  не   жили   в
"Ћтель-де-лЯ-пост"? Љонечно, приЯтно поболтать о  добром  старом  времени,
когда вы делили в мансарде корку хлеба; но вам становитсЯ  немного  не  по
себе при мысли о том, как недалеко ушла от мансарды комната, в которой  вы
сидите. ‚ы успокаиваетесь,  когда  друг  начинает  рассказывать  про  свои
книги, которых не покупают, и про  свои  рассказы,  которых  не  печатают;
режиссеры даже не читают его пьес, а когда он сравнивает  их  с  тем,  что
ставЯт теперь (тут он бросает на вас укорЯющий взглЯд), то это, знаешь ли,
просто обидно. ‚ы смущенно отводите глаза  и  преувеличиваете  собственные
неудачи, чтобы  он  понЯл,  что  и  вам  нелегко  живетсЯ.  ‚ы  как  можно
пренебрежительнее отзываетесь о собственных произведениЯх,  и  вас  слегка
коробит, когда выЯснЯетсЯ, что мнение о них  хозЯина  совпадает  с  вашими
словами. ‚ы  говорите  о  непостоЯнстве  публики,  даваЯ  ему  возможность
утешитьсЯ мыслью, что и ваша популЯрность недолговечна.  Ћн  дружески,  но
строго критикует вас.
   "џ  не  читал  твоей  последней  книги,  -  говорит  он,  -  но   читал
предпоследнюю. ‡абыл, как она называетсЯ".
   ‚ы называете ее.
   "џ ожидал от нее большего. Џо-моему, она не так хороша, как те, что  ты
писал раньше. ’ы знаешь, конечно, какаЯ мне больше всех нравитсЯ?"
   ќто не первый такой случай в вашей практике, и вы смело называете самую
первую свою книгу. ‚ам тогда было двадцать лет, книга была бесхитростной и
неумелой, и на каждой ее странице запечатлена ваша неопытность.
   "‹учше тебе не написать, - говорит он от души, и вы чувствуете, что всЯ
ваша карьера представлЯет собой долгий путь упадка  по  сравнению  с  той,
первой удачей. - Њне все кажетсЯ, что ты не совсем  оправдал  те  надежды,
которые тогда подавал".
   ѓазовое пламЯ в камине обжигает вам ноги, но ваши руки холодны как лед.
‚ы тайком поглЯдываете на часы и думаете, не обидитсЯ ли ваш друг, если вы
уйдете в десЯть. ‚ы велели шоферу ждать за углом, чтобы машина не стоЯла у
дверей и не оскорблЯла своим великолепием бедности друга, но в  дверЯх  он
говорит:
   "Ћстановка автобуса в конце улицы. џ тебЯ провожу".
   ‚ы в смущении сознаетесь, что у вас  есть  машина.  …му  кажетсЯ  очень
странным, что она ждет за углом. ‚ы отвечаете,  что  это  одна  из  причуд
шофера. Љогда вы садитесь в машину, друг смотрит на вас со снисходительным
превосходством.  ‚ы  нервничаете  и  приглашаете  его  как-нибудь  с  вами
отобедать. Џообещав прислать  ему  записку,  вы  уезжаете,  размышлЯЯ,  не
подумает ли он, что вы хвастаете своей шикарной  жизнью,  если  пригласите
его в "Љларидж", или что вы скупердЯй, если предложите ‘охо.
   ђой Љир избавлен от подобных переживаний. …сли сказать, что  он  бросал
людей, получив от них все, что мог,  это  прозвучит  грубовато;  но  чтобы
выразить то же самое деликатнее, потребуетсЯ столько времени и нужно будет
так тонко подбирать легкие, игривые намеки и полутона,  что  поскольку,  в
сущности,  дело  обстоит  именно  так,  то  этим  можно  и   ограничитьсЯ.
Ѓольшинство из нас, поступив  с  кем-нибудь  нехорошо,  сохранЯет  к  нему
злобное  чувство.  Ћднако  ничем  не  смущаемаЯ  душа  ђоЯ   чужда   такой
мелочности. ‘делав кому-нибудь большую  гадость,  он  способен  не  питать
потом к этому человеку никакой злобы.
   "Ѓедный старина ‘мит, - говорит он.  -  џ  так  его  люблю,  он  просто
прелесть. †аль, что он на менЯ злитсЯ. џ  хотел  бы  что-нибудь  длЯ  него
сделать. Ќет, Я его уже много лет не видел. Ќе стоит пытатьсЯ поддерживать
старую дружбу. ќто болезненно длЯ обеих сторон. ‚едь человек вырастает  из
своих старых привЯзанностей, и тут уж ничего не поделаешь".
   Ќо если он сталкиваетсЯ с тем же ‘митом на  каком-нибудь  приеме  вроде
закрытого вернисажа в Љоролевской академии, - никто не  может  быть  более
сердечным. Ћн трЯсет ‘мита за руку и говорит, как восхищен встречей.  ‹ицо
его сиЯет. Ћн источает дружеские чувства, как  благостное  солнце  -  свои
лучи. ‘мит приходит  в  восторг  от  такой  удивительной  сердечности:  со
стороны ђоЯ было чертовски мило сказать, что он не пожалел бы ничего, лишь
бы написать такую книгу, как последнЯЯ книга ‘мита.
   …сли же ђою кажетсЯ, что ‘мит его не видит, он стараетсЯ отвернутьсЯ  и
смотреть в другую сторону. Ћднако ‘мит его видел и остаетсЯ недоволен тем,
что ђой им пренебрег. ‘мит принимаетсЯ Язвить. Ћн говорит, что прежде  ђой
был рад разделить с ним бифштекс в скверном ресторанчике  или  провести  с
ним отпуск в рыбачьей  хижине  в  ‘ент-Ђйвсе.  ‘мит  говорит,  что  ђой  -
предатель. Ћн говорит, что ђой - сноб. Ћн говорит, что ђой - лицемер.
   Ћднако в этом ‘мит  не  прав.  ‘амаЯ  ЯркаЯ  черта  ќлроЯ  Љира  -  его
искренность. ЌельзЯ лицемерить на протЯжении двадцати пЯти лет.  ‹ицемерие
- самый трудный и  утомительный  порок  из  всех,  которым  человек  может
предаватьсЯ.   Ћно    требует    постоЯнной    бдительности    и    редкой
целеустремленности.  ‚  нем  нельзЯ   упражнЯтьсЯ   на   досуге,   как   в
прелюбодеЯнии или чревоугодии; оно  занимает  все  ваше  времЯ.  ‹ицемерие
требует еще и циничного юмора, и, хотЯ ђой много  смеетсЯ,  Я  никогда  не
думал, что чувство юмора у него сильно развито; а уж циником  он  быть  не
способен - в этом Я уверен. •оть Я дочитал до  конца  лишь  некоторые  его
книги, но начинал читать многие из них. Џо-моему, печать искренности лежит
на каждой из их многочисленных  страниц.  €менно  это,  очевидно,  и  было
главной причиной их устойчивой популЯрности. ђой всегда искренне  верил  в
то, во что в тот момент верили все остальные. Љогда он  писал  повести  об
аристократии,  он  искренне  верил,  что  ее  представители  развращены  и
аморальны, но все  же  им  присуще  известное  благородство  и  врожденнаЯ
способность управлЯть Ѓританской империей. Џозже, начав писать  о  средних
классах, он искренне верил, что это хребет нации. …го негодЯи всегда  были
гнусными, герои - возвышенными, а девы - чистыми.
   Љогда ђой приглашает на обед автора лестной  рецензии,  то  делает  это
потому, что искренне ему благодарен за доброе мнение; а  когда  приглашает
автора нелестной рецензии, то делает это потому,  что  искренне  стремитсЯ
исправитьсЯ. Љогда в ‹ондон приезжают его неизвестные поклонники из ’ехаса
или ‡ападной Ђвстралии, он водит их по Ќациональной галерее не  только  из
уважениЯ  к  своим  читателЯм;  он  делает  это   потому,   что   искренне
интересуетсЯ впечатлением, которое производит на них искусство.
   —тобы убедитьсЯ в его искренности, достаточно послушать, как он  читает
лекции. Љогда он стоит на кафедре, в великолепно сидЯщем фраке  или,  если
это более уместно, в свободном, не очень новом, но  безукоризненно  сшитом
пиджаке, и серьезно, открыто, но  с  подкупающей  скромностью  смотрит  на
слушателей, нельзЯ сомневатьсЯ, что он относитсЯ к своей задаче  с  полной
ответственностью. •отЯ времЯ от времени он притворЯетсЯ,  будто  не  может
найти нужное слово, это делаетсЯ только длЯ  того,  чтобы  оно  прозвучало
более эффектно. …го голос глубок и  мужествен.  Ћн  хороший  рассказчик  и
никогда не бывает скучным. Ћн любит  читать  лекции  о  молодых  писателЯх
Ђнглии  и  Ђмерики  и  разъЯснЯет  аудитории  их  достоинства   с   жаром,
свидетельствующим о его великодушии. Ѓыть может, он говорит далее  слишком
много, потому что, прослушав его лекцию, вы чувствуете, что уже все о  них
знаете и что вам вовсе не обЯзательно читать их книги. џ  полагаю,  именно
поэтому после того, как ђой читает лекцию  в  каком-нибудь  провинциальном
городке, никто не покупает ни единой  книги  тех  авторов,  о  которых  он
рассказывал, но зато спрос на его собственные всегда повышаетсЯ.
   …го энергиЯ  неистощима.  Ћн  не  только  совершал  успешные  турне  по
‘оединенным татам, но и  изъездил  с  лекциЯми  всю  ‚еликобританию.  Ќет
такого крохотного клуба или ничтожного кружка самообразованиЯ, которым ђой
не уделил бы хоть часа. ‚ремЯ от времени он  обрабатывает  свои  лекции  и
издает их в виде маленьких, аккуратных томиков.  Ѓольшинство  людей,  этим
интересующихсЯ,  по  крайней  мере,   листали   его   книги   "‘овременные
романисты", "ђусскаЯ литература" и "Ќекоторые писатели"; и  лишь  немногие
будут отрицать, что в них  чувствуетсЯ  глубокое  понимание  литературы  и
личное обаЯние автора.
   Ќо этим отнюдь не исчерпываетсЯ  его  деЯтельность.  Ћн  активный  член
организаций, призванных защищать интересы авторов или облегчать их участь,
когда болезнь или старость доводЯт их до нищеты.  Ћн  всегда  рад  помочь,
когда в законодательных органах рассматриваютсЯ вопросы авторского  права,
и всегда готов  войти  в  состав  делегаций,  посылаемых  за  границу  длЯ
установлениЯ дружественных отношений между  писателЯми  разных  стран.  Ќа
приемах можно рассчитывать на его ответное слово от имени литературы, и он
неизменно входит в комиссии длЯ подобающей встречи какой-нибудь  заморской
литературной знаменитости. Ќи один благотворительный  базар  не  обходитсЯ
без экземплЯра хотЯ бы одной из его  книг  с  автографом.  Ћн  никогда  не
отказывает в интервью. Ћн справедливо говорит,  что  никто  лучше  его  не
знает трудностей литературного ремесла,  и  что  если  он  может,  приЯтно
поболтав с  каким-нибудь  скромным  журналистом,  помочь  тому  заработать
несколько гиней, то у него не хватит жестокости ответить  отказом.  Ћбычно
он приглашает интервьюера пообедать и редко производит на него  невыгодное
впечатление. …динственное условие, которое он ставит, заключаетсЯ  в  том,
чтобы просмотреть статью перед ее опубликованием. …го никогда  не  выводЯт
из себЯ газетчики, которые в самые неподходЯщие моменты звонЯт знаменитому
человеку и требуют сообщить читателЯм, верит ли он в бога или что  ест  на
завтрак. Ћн принимает участие во всех публичных диспутах, и все знают, что
он думает о сухом законе, вегетарианстве, джазе, чесноке,  спорте,  браке,
политике и месте женщины в доме.
   …го взглЯды на брак остались абстрактными, ибо он успешно избежал этого
состоЯниЯ, которое столь многие деЯтели искусства с таким трудом  пытались
примирить со служением своему призванию.  ‚сем  известно,  что  в  течение
нескольких лет он питал безнадежную  страсть  к  одной  замужней  даме  из
высшего света, и, хотЯ он говорил о  ней  не  иначе  как  с  рыцарственным
преклонением, все догадывались, что она обошлась с ним  жестоко.  Ћб  этом
пережитом им испытании напоминает  необычнаЯ  горечь,  которой  проникнуты
повести, написанные им в середине творческого пути.
   „ушевные муки,  перенесенные  им  в  то  времЯ,  помогают  ему  вежливо
уклонЯтьсЯ от авансов дам с сомнительной репутацией, которые когда-то были
украшением  веселых  компаний,  а  теперь  стремЯтсЯ   сменить   непрочное
настоЯщее на надежный брак с известным писателем. Љак только он замечает в
их Ясных глазах тень брачной конторы, он говорит  им,  что  памЯть  о  его
единственной большой любви не позволит ему принЯть на себЯ какие бы то  ни
было постоЯнные узы. …го донкихотство может их  раздражать,  но  не  может
оскорбить. Ћн едва заметно вздыхает при мысли, что навсегда лишен радостей
домашнего очага и отцовства, но он готов на эту жертву.  Ћн  заметил,  что
публика не желает иметь дела с женами писателей  и  художников.  •удожник,
который повсюду, куда бы ни шел, берет с собой жену, лишь всем надоедает и
поэтому часто оказываетсЯ не приглашенным туда, куда бы ему хотелось. …сли
же он оставлЯет жену дома, то по возвращении его ждет  сцена.  ќто  лишает
человека покоЯ, столь  необходимого,  чтобы  добитьсЯ  всего,  на  что  он
способен. ќлрой Љир холост, и теперь, когда ему минуло пЯтьдесЯт лет, ему,
вероЯтно, предстоит таковым и остатьсЯ.
   Ћн ЯвлЯет собой пример того, что может сделать и до каких  высот  может
поднЯтьсЯ писатель благодарЯ  трудолюбию,  здравому  смыслу,  честности  и
умелому сочетанию разнообразных хитростей и уловок. Ћн неплохой человек, и
лишь злостный критикан мог бы позавидовать  его  успеху.  џ  почувствовал,
что, если засну с мыслЯми о нем, это  обеспечит  мне  безмЯтежный  сон.  џ
нацарапал записку мисс ”еллоуз, выколотил пепел из трубки, погасил свет  в
гостиной и лег спать.


        2

   Љогда на следующее утро мне принесли газеты и письма, среди них  был  и
ответ на записку, которую Я оставил мисс ”еллоуз. Ћн  гласил,  что  мистер
ќлрой  Љир  ожидает   менЯ   в   час   пЯтнадцать   в   своем   клубе   на
‘ент-„жеймс-стрит. Ћколо часа  Я  заглЯнул  в  собственный  клуб  и  выпил
коктейль - на то, что менЯ угостит коктейлем ђой, Я не особенно  надеЯлсЯ.
Џотом Я  не  спеша  прошелсЯ  по  ‘ент-„жеймс-стрит,  разглЯдываЯ  витрины
магазинов, и так как до  назначенного  времени  оставалось  еще  несколько
минут (Я не хотел быть чересчур пунктуальным), то Я зашел в аукционный зал
Љристи посмотреть, не приглЯнетсЯ  ли  мне  там  что-нибудь.  Ђукцион  уже
началсЯ, и стоЯвшие кучкой смуглые низкорослые люди передавали друг  другу
серебрЯные викторианские вещи, а аукционист, скучающим взглЯдом  следЯ  за
их  движениЯми,  монотонно   бормотал:   "Џредложено   десЯть   шиллингов,
одиннадцать,  одиннадцать  с  половиной..."  Ѓыло  начало   июнЯ,   стоЯла
прекраснаЯ погода, воздух на улице  был  чист  и  прозрачен,  и  от  этого
картины на стенах аукционного зала казались очень тусклыми. џ вышел.  ‹юди
шли по улице весело и беззаботно, как будто им в душу проник  покой  этого
днЯ, и  среди  своих  дел  они  с  удивлением  ощутили  внезапное  желание
остановитьсЯ и вглЯдетьсЯ в картину жизни.
   Љлуб ђоЯ принадлежал к числу степенных.  ‚  вестибюле  находились  лишь
швейцар преклонных лет и рассыльный, и  мне  неожиданно  пришла  в  голову
печальнаЯ мысль, что все  члены  клуба  отправились  хоронить  метрдотелЯ.
Љогда Я произнес фамилию ђоЯ, рассыльный повел менЯ в пустой коридор,  где
Я оставил шлЯпу и трость, а потом  в  пустой  холл,  стены  которого  были
увешаны портретами государственных  мужей  эпохи  ‚иктории  в  натуральную
величину. ђой встал с кожаного дивана и радостно поздоровалсЯ со мной.
   - Џойдемте прЯмо наверх? - сказал он.
   џ оказалсЯ прав, полагаЯ, что он не угостит менЯ коктейлем, и  похвалил
себЯ за предусмотрительность. Ћн повел  менЯ  по  величественной  парадной
лестнице,  покрытой  тЯжелым  ковром;  ни  единой  души  не  попалось  нам
навстречу.  Њы  вошли  в  столовую  длЯ   гостей,   где   тоже   оказались
единственными посетителЯми. ќто  была  комната  солидных  размеров,  очень
чистаЯ и белаЯ, с большим окном, украшенным роскошными лепными гирлЯндами.
Њы уселись около него, и сдержанный официант подал нам карточку. ѓовЯдина,
баранина, холоднаЯ лососина,  пирог  с  ревенем,  пирог  с  крыжовником...
ЏробегаЯ этот неизбежный список, Я вздохнул  при  мысли  о  ресторанах  за
углом, где была французскаЯ кухнЯ,  кипела  жизнь  и  сидели  хорошенькие,
накрашенные женщины в летних платьЯх.
   - ђекомендую паштет из телЯтины с ветчиной, - сказал ђой.
   - ‹адно.
   - ‘алат Я смешаю сам, - сказал он официанту  небрежно,  но  властно,  а
потом, еще раз взглЯнув в карточку, великодушно добавил:
   - Ђ как насчет спаржи?
   - Ћчень хорошо.
   Ћн сделалсЯ еще величественнее.
   - ‘паржу на двоих, и скажите шефу, чтоб выбрал сам. Ќу,  а  что  бы  вы
хотели выпить? —то вы  скажете  о  бутылке  рейнвейна?  Њы  здесь  большие
любители рейнвейна.
   Љогда Я согласилсЯ, он  велел  официанту  позвать  управлЯющего  винным
погребом. џ не мог не восхищатьсЯ тем властным, но безукоризненно вежливым
тоном, каким он отдавал приказаниЯ. —увствовалось, что именно  так  должен
хорошо воспитанный король посылать за  каким-нибудь  своим  фельдмаршалом.
„ородный управлЯющий в черном костюме с серебрЯной цепью на шее  -  знаком
своей должности - поспешил Явит